Революционныя перспективы, Мартынов Александр Самойлович, Год: 1905 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 37 минут(ы)

‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть вторая.

Революціонныя перспективы.

(3-го марта 1905 года, No 90).

‘Движеніе всемірнаго духа принимаетъ въ разныя времена разныя формы… Иногда онъ повидаетъ поверхность исторической почвы и устремляется въ глубину, скрывающую отъ нашихъ глазъ его работу… Иногда онъ идетъ семимильными шагами, совершая множество самыхъ блестящихъ завоеваній, и, ничмъ не довольный, онъ уже нын отрицаетъ т результаты, къ которымъ пришелъ вчера. Таковы эпохи великихъ историческихъ событій, умственныхъ и общественныхъ переворотовъ’. Такова эпоха, наступившая у насъ въ Россіи — эпоха революціи.

Русская соціалдемократія съ самаго начала предвидла неизбжность ея наступленія, она съ самаго начала предсказала ея соціальный характеръ — это будетъ революція буржуазная, она предсказала, кто будетъ ея главнымъ дйствующимъ лицомъ — ее совершатъ рабочіе, или она вовсе не совершится, она намтила, наконецъ, роль, которую въ ней сыграетъ пролетаріатъ — вмсто слпого орудія, которымъ онъ служилъ въ прежнихъ революціяхъ, онъ въ русской революціи явится ея сознательнымъ двигателемъ, видя въ политической свобод не самодовлющую цль, а средство для своего соціальнаго освобожденія, онъ не допуститъ подмны демократіи демократической фразой, онъ самое побду буржуазнаго общества надъ абсолютизмомъ превратитъ въ прологъ къ своей побд надъ буржуазнымъ обществомъ.

Такова была настоящая революція въ обычномъ представленіи русской соціалдемократіи. Но именно тогда, когда она изъ абстракціи превратилась въ осязательный фактъ, нкоторые изъ нашихъ товарищей какъ будто перестали ее понимать и очутились въ положеніи евангельскихъ двъ въ моментъ пришествія жениха. И это насъ особенно не удивляетъ. Нашъ прошлый политическій опытъ слишкомъ скуденъ по сравненію съ нашей соц.-демократической доктриной и, какъ бы ни были широки горизонты, которые она намъ открывала, привычки и навыки мысли, пріобртенные въ атмосфер революціоннаго подполья, должны были сказаться въ минуту историческаго испытанія. Можно было ожидать, что однихъ яркія событія революціонной эпохи ослпятъ, другихъ не вразумятъ, потому что они слишкомъ уже пропитались духомъ заговорщичества и кружковщины: ограниченные доктринеры, имющіе въ запас на вс случаи жизни дв — три маленькія организаціонныя идейки, они твердили и твердятъ съ докучливой монотонностью маятника — надо прежде всего создать ‘штабъ спвшихся и подготовленныхъ руководителей’. Прежде это было единоспасающее средство для политической агитаціи, теперь это единоспасающее средство для подготовки возстанія. И прежде, и теперь, для достиженія этой цли, слдовало бы начать съ расщепленія партіи на пожирающіе другъ друга кружки.

Насъ не удивляютъ подобныя рчи, но он насъ убждаютъ, что намъ необходимо еще и еще разъ оцнивать и переоцнивать текущія событія съ точки зрнія нашихъ общихъ взглядовъ. Иначе мы рискуемъ, что нкоторые элементы соціалдемократіи, вмсто того, чтобы овладть революціонной стихіей, потонутъ и растворятся въ ней безслдно.

* * *

9 января было началомъ русской революціи, говорили мы.— Въ этотъ день, какъ говорило партійное воззваніе, гигантскія рука пролетаріата схватили за горло чудовище стараго режима.

Въ январьскіе дни никому не приходило въ голову спорить противъ этого. Но когда январьское движеніе было физически раздавлено, организаціонные утописты опомнились и обрушились на ‘Искру’ за цитированныя слова. За ними, говорили они, ‘скрывается какая-то искусственно подогртая фальшь… Вовсе пролетаріатъ не схватилъ за горло самодержавія… Теперь надо готовиться къ первому настоящему натиску пролетаріата, который еще предстоитъ’… Планъ ‘перваго настоящаго натиска’ они давно изготовили въ своемъ подполь, теперь они излагаютъ его ‘по пунктамъ’. Спорить противъ этого ‘плана’ по существу невозможно, потому что онъ совершенно невинный, настолько невинный, что его можно было бы съ одинаковымъ удобствомъ придумать и для Россіи и для Испаніи, и для 20-го и для 18-го вковъ. Но именно потому, что эти люди съ серьезнымъ видомъ занимаются изготовленіемъ бумажныхъ стратегическихъ плановъ, по примру блаженной памяти австрійскаго эрцгерцога Карла, ихъ ‘агенты’, во время начала фактическаго возстанія, въ январьскіе дни — блистали своимъ отсутствіемъ, а сами они не только не представляютъ себ реально, какъ длается возстаніе, но непредставляютъ себ даже реально, что такое революція. Поэтому-то имъ кажется филистерскимъ утвержденіе, что 9-ое января знаменовало переломъ въ нашей исторіи, несмотря на то, что петербургское движеніе еще не было достаточно сознательнымъ, еще не было вооруженнымъ и еще не побдило войскъ абсолютизма.

По ихъ мннію, ломка нашей политической надстройки и всенародное вооруженное выступленіе у насъ очень и очень могутъ совершиться ‘отъ одного удара’, по ихъ мннію, они могутъ быть заране ‘назначены’, какъ назначается заране стачка. Когда имъ напоминаютъ, какъ Энгельсъ издвался надъ подобными разсужденіями, какъ онъ издвался надъ тмъ, ‘что революцію можно сдлать на заказъ, какъ кусокъ узорчатаго ситца или чайникъ’, они начинаютъ эквилибрировать понятіемъ ‘революція’. ‘Народная революція’, т. е. переворотъ въ общественныхъ отношеніяхъ’, говорятъ они, дйствительно не можетъ быть назначена заране, но не объ этомъ, дескать, рчь, ‘народная революція’ началась у насъ съ паденія крпостного права. Пустословіе. Когда Энгельсъ издвался надъ бакунистски-ткачевскимъ планомъ ‘изготовленія’ революціи, онъ совершенно опредленно говорилъ о революціи въ смысл ‘ломки политической надстройки’, а не въ смысл того органическаго процесса измненіи экономическихъ условій производства, который у насъ тянулся 40 лтъ.

Когда происходить дйствительно коренная ломка въ политической надстройк, а не перетасовка въ правящей клик, она проявляется всегда въ вид боле или мене продолжительной гражданской войны. Вс народныя революціи, которыя знаетъ исторія, характеризовались, какъ эпохи дезорганизаціи общественнаго порядка, какъ эпохи ‘анархіи’, сопровождавшейся и обусловливавшейся рядомъ насильственныхъ столкновеній между властью и повстанцами, столкновеній, которыя въ свою очередь вызывали и вызывались пертурбаціями въ политическихъ учрежденіяхъ, ихъ ломкой и перестройкой, переходомъ политической власти изъ рукъ въ руки, отъ однихъ общественныхъ классовъ и группъ къ другимъ и т. д. Это трюизмъ, и именно потому что это трюизмъ, это можно было бы узнать хотя бы изъ гимназическихъ учебниковъ исторіи. Въ любомъ изъ нихъ имются полезныя свднія, что, напр., нидерландская революція означаетъ періодъ гражданской войны, который тянулся 7 лтъ отъ первой побды ‘морскихъ гезовъ’ до утрехтской уніи, положившей основаніе Нидерландской республики, что англійская, революція означаетъ періодъ гражданской войны, который тоже тянулся 7 лтъ отъ’великаго мятежа’ до казни Карла I и провозглашенія республики, что Великая Французская Революція: означаетъ періодъ гражданской войны, который тянулся 5 лтъ, отъ созыва ‘генеральныхъ штатовъ’ до 9. Термидора и т. д.

Для спасенія ткачевской теоріи революціи, намъ указываютъ еще на то, что ‘одному удару’, который спасетъ нашу политическую надстройку, уже предшествовали сотни ударовъ. Это мы хорошо знали, но мы узнаемъ также, что ‘количество переходитъ въ качество’. Пониманіе этой истины подсказало Марксу необходимость рзкаго поворота въ тактик, въ феврал 48 года, когда наступила эпоха революціи, оно же, наоборотъ, предостерегло его отъ революціонныхъ авантюръ въ 50 годахъ, когда для него ясно стало, что ‘критическая эпоха’ исторіи смняется навремя ‘органической’. Количество переходитъ въ качество, и тотъ, кто знаетъ исторію, понимаетъ, что десятилтія борьбы въ ‘органическія эпохи’ исторіи неспособны такъ политически просвтить народъ, какъ его просвщаютъ мсяцы борьбы въ ‘критическія эпохи* гражданской войны, потому что въ послднемъ случа въ политическую борьбу физически и духовно вовлекаются дотол инертныя стотысячныя народныя массы. Народъ, который, не взирая на поверхностныя политическія движенія і на глубокіе молекулярные процессы, въ огромной своей масс жилъ и приспособлялся къ рабскому режиму, не можетъ въ одинъ день стать свободнымъ, чтобы стать свободнымъ, онъ долженъ вариться и перевариваться въ революціонномъ котл. Поэтому, революція никогда не начиналась сразу съ возстанія всего народа, никогда не начиналась съ учрежденія законченныхъ и устойчивыхъ политическихъ формъ и никогда не кончалась посл ‘перваго удара’.

Изъ этого исходила ‘Искра’, утверждая, что 9-е января есть начало русской революціи. Это начало народной, гражданской войны. Съ одной стороны, 9-е января было началомъ русской революціи, хотя петербургское движеніе еще не было побдоноснымъ, съ другой стороны, даже созывъ учредительнаго собранія не будетъ концомъ русской революціи, хотя этотъ созывъ совершится, можетъ быть, уже посл одного или нсколькихъ побдоносныхъ движеній въ Петербург или въ провинціи. Онъ не будетъ концомъ русской революціи, какъ не былъ концомъ Великой Французской Революціи созывъ конвента, какъ не были концомъ февральской революціи учрежденіе временнаго правительства.

Нкоторые проницательные читатели въ нашей критик ‘назначенія всенароднаго вооруженнаго выступленія’ усматривали пренебреженіе къ вопросу о ршительномъ столкновеніи революціи и реакціи вообще. Къ ихъ свднію, мы должны сказать, что мы исходимъ изъ діаметрально-противоположныхъ мотивовъ: мы критикуемъ подобныя теоріи именно потому, что ихъ измышленіемъ отвлекается вниманіе отъ условій дйствительной подготовки такого столкновенія, а объ этомъ въ настоящее время долженъ думать всякій серьезный революціонеръ.

Если врно, что въ эпоху революціи параллельно и въ тсномъ взаимодйствіи съ ломкой старыхъ политическихъ и юридическихъ формъ и созиданіемъ новыхъ, быстро растетъ политическая сознательность общественныхъ классовъ и разливается въ ширь народное движеніе, то очевидно, что подготовка къ ршительному моменту не можетъ совершиться по самодовлющему стратегическому плану, очевидно, что она должна длаться въ самой тсной связи со сложной и всесторонней политической работой въ массахъ, не говоря уже о томъ, что при отсутствіи этого условія, размахъ народнаго движенія нисколько не гарантировалъ бы соотвтственнаго размаха политическаго переворота. Эпоха революціи не только выдвигаетъ передъ нами новый вопросъ, новый, какъ практическій — о подготовк ршительнаго столкновенія, она выдвигаетъ также вопросъ о новыхъ методахъ политическаго воздйствія на широкія народныя массы, и первый вопросъ неразршимъ вн связи со вторымъ. Кардинальное отличіе гражданскихъ войнъ отъ обычныхъ заключается въ томъ, что въ послднемъ случа почти все комплектованіе арміи и ея вооруженіе предшествуетъ войн, въ первомъ же случа они совершаются преимущественно въ самый періодъ войны. Поэтому, въ обычныхъ войнахъ главная забота должна быть направлена на военную тактику, на стратегію, въ гражданскихъ же войнахъ на политическую тактику, вербующую революціонной партіи ея армію — народныя массы. Не можетъ сколько-нибудь успшно подготовлять ршительное столкновеніе та партія, которая не суметъ тсно связать со своими планомрными политическими шагами полустихійныя движенія народныхъ массъ, не сможетъ подготовлять его та партія, мышленіе которой полно кружковыхъ предразсудковъ, методы дйствія которой скованы тсными заговорщическими рамками.

Съ 9-го января мы вступили въ эпоху гражданской войны, въ эпоху революціи. Каково соціальное содержаніе этой революціи? Эта революція будетъ буржуазная, говорили мы всегда, и до сихъ поръ, насколько намъ извстно, никто изъ соціалдемократовъ прямо и категорически этого положенія не оспариваетъ. Никто еще прямо не оспариваетъ, но нкоторые уже теперь высказываютъ такіе взгляды, которые, будучи развиты до логическаго конца, никоимъ образомъ не могутъ быть примирены съ нашими обычными представленіями о русской революція, какъ о революціи буржуазной. Взгляды эти, правда, пока высказываются единицами, но мы ихъ не можемъ и не должны игнорировать, потому что они теперь больше, чмъ когда-либо, могутъ найти себ резонансъ, потому что сама дйствительность какъ будто за нихъ говоритъ.

Въ самомъ дл, выплывшія на историческую поверхность грандіозныя событія послдняго времени какъ будто плохо согласуются съ тмъ, что мы переживаемъ теперь буржуазную революцію. Разв огромный взрывъ пролетарскаго движенія не заглушилъ слабые голоса нашей фрондирующей либеральной демократіи? Разв въ виду могучаго движенія возставшаго россійскаго пролетаріата не кажутся жалкими робкія и нершительныя движенія нашей буржуазіи? Разв передъ яркими и бурными январьскими событіями не блднютъ либерально-демократическіе банкеты недавно минувшей политической ‘весны’? Все это несомннно врно, и, все-таки, это нисколько не противорчитъ тому, что настоящая русская революція есть революція буржуазная, и, все-таки, это нисколько не оправдываетъ тхъ скачковъ мысли, которые съ такой легкостью продлываютъ нкоторые наши товарищи.

Русскій пролетаріатъ обнаружилъ огромную боевую революціонную силу и несомннно, что она служитъ главнымъ залогомъ торжества революціи: критика оружія не можетъ быть замнена оружіемъ критики, и, въ конц концовъ, всякій глубокій политическій конфликтъ ршается физической силой. Но въ какихъ же буржуазныхъ революціяхъ пролетаріатъ не зарекомендовалъ себя, какъ главная боевая сила? Однако, это еще не опредляло соціальнаго характера революціи, не опредляло даже само по себ политической роли пролетаріата въ революціи.

Когда редакція ‘Искры’ въ своемъ ‘Письм къ организаціямъ’ указывала, что въ періодъ ‘весны’ ‘политическая сцена была заполнена тяжбой между организованной буржуазіей и бюрократіей’, когда она указывала, что въ такой моментъ всякое революціонное движеніе ‘въ низахъ’ {Очевидно, что къ послдовавшему за либеральной весной* петербургскому движенію такое опредленіе въ низахъ’ ни въ какомъ смысл непримнимо, потому что эти событія совершились не на задворкахъ исторіи, а на ея политической авансцен.}, т. е. всякое малосознательное революціонное движете объективно свелось бы въ поддержк той изъ двухъ силъ, которая заинтересована въ ломк даннаго режима, эти слова ‘Искры’ привели нкоторыхъ изъ нашихъ ‘критиковъ* въ веселое настроеніе: ‘Искра’ говоритъ о нашей организованной буржуазіи, какъ о сил! Разв январьскія событія не посрамили ‘Искру’, разв эти событія не показали, что главная наша боевая сила — пролетаріатъ? Послднее, дйствительно, доказали событія, но они доказали кром того, что наши ‘критики’, сознательно или безсознательно, путаютъ понятія, что они, подобно соц.-революціонерамъ, сознательно или безсознательно, отождествляютъ понятіе А боевая сила^tt съ понятіемъ ‘политическая сила’, отождествляютъ политику съ ‘механикой’. Такое отождествленіе понятій можетъ иногда льстить самолюбію массъ, но ничто не можетъ принести столько вреда пролетаріату, особенно въ моментъ революціи, какъ соблазнительные напвы ‘революціонныхъ сиренъ*, поэтому, мы постараемся прежде всего распутать узелъ, заплетенный нагаими критиками.

Исторія знаетъ огромныя крестьянскія движенія, какъ, напр., ‘жакеріи’ во Франціи, крестьянскія войны въ Германіи въ эпоху реформаціи, крестьянское движеніе во время Великой революціи и т. д. Во всхъ этихъ случаяхъ крестьяне обнаружили огромную боевую разрушительную силу, но эта боевая сила была въ то же время самостоятельной политической силой только въ тхъ случаяхъ, когда требованія возставшихъ крестьянъ шли по пути историческаго развитія общества, какъ напр., во время Великой революціи. Въ другихъ же случаяхъ крестьянское движеніе либо проходило безслдно, какъ ‘жакеріи’, либо же дезорганизація, внесенная ими въ общественную жизнь, учитывалась другими общественными классами въ своихъ интересахъ. Массовыя движенія пролетаріата, въ отличіе отъ крестьянскихъ движеній, всегда бывали революціонны, по крайней мр, потенціально. Но и въ нихъ самостоятельная политическая сила пролетаріата обнаруживалась ровно постольку, поскольку революціонная энергія пролетаріата сочеталась съ политической сознательностью. Возстаніе 18 марта въ Берлин, возстаніе внскаго пролетаріата, дрезденское и т. д., конечно, не только двинули впередъ, но прямо создали революцію 48 года, но, поскольку германскій пролетаріатъ того времени былъ мало сознателенъ, его боевая сила оказалась политической силой другого класса — умренно либеральной буржуазіи, которая учла въ своихъ политическихъ интересахъ самоотверженную борьбу германскихъ пролетаріевъ. Точно такъ же соціально-политическій характеръ февральской революціи далеко не соотвтствовалъ ни той боевой роли, которую въ ней игралъ пролетаріатъ, ни его соціальнымъ мечтамъ. И обратно: средніе А высшіе буржуазные классы никогда не представляли изъ себя сколько-нибудь замтной боевой силы, и, тмъ не мене, они играли крупную политическую, а, иногда и революціонно политическую роль, поскольку они умли утилизировать боевую силу пролетаріата въ своихъ революціонныхъ цляхъ. Все это — азбука, тмъ не мене, ее не слдуетъ забывать.

Если-бъ наши ‘критики’ были послдовательны, то, при то смшеніи политики съ ‘механикой’, они бы изъ современные’ событій сдлали выводъ, что наша настоящая революція не буржуазная, а пролетарская, ‘соціалистическая*, однако, они этого вывода не ршаются сдлать, очевидно, что прямолинейность не достаточная гарантія послдовательности.

* * *

Черезъ призму ‘механика’ наша революція неизбжно должна представляться въ извращенномъ вид. Какова же будетъ ея перспектива, если посмотрть на нее черезъ марксистскую призму?

Рабочіе Петербурга, какъ и другихъ городовъ, въ своихъ требованіяхъ исходили и исходятъ, прежде всего, отъ своихъ соціально-экономическихъ интересовъ: экономическія требованія были выставлены рабочими повсемстно. Это — черта общая для всхъ массовыхъ пролетарскихъ движеній, извстныхъ въ исторіи. Ныншнее рабочее движеніе въ Россіи отличается отъ соотвтственныхъ движеній въ эпохи западно-европейскихъ буржуазныхъ революцій только боле ясно выраженнымъ специфическимъ характеромъ классовой борьбы промышленнаго пролетаріата: это сказывается и въ форм движенія — всеобщія стачки, и въ опредленности и однородности экономическихъ требованій. Но, несмотря на свой рзкій пролетарскій характеръ, настоящая волна рабочаго движенія есть несомннно феноменъ буржуазной революціи, ликвидирующей самодержавно-крпостной строй. Во 1-хъ, толчкомъ для этого грандіознаго движенія послужило ставшее для всхъ явнымъ и осязательнымъ банкротство системы бюрократической опеки. Отстаивая свои спеціальныя пролетарскія нужды, рабочіе сознаютъ и говорятъ, что он въ значительной степени являются частнымъ случаемъ общихъ нуждъ русскаго гражданина: ‘государь’, говорятъ петербургскіе рабочіе, ‘насъ здсь многія тысячи, и все это люди только по виду, только по наружности, въ дйствительности же за нами, равно какъ и за всмъ русскимъ народомъ, не признаютъ ни одного человческаго права’… Во 2-хъ, самый фактъ быстраго распространенія стачечнаго движенія на слои, смежные съ пролетаріатомъ (приказчики, конторщики, служащіе, фармацевты) и даже на либеральныя профессіи, свидтельствуетъ, насколько въ этомъ движеніи силенъ общегражданскій мотивъ эмансипаціи личности. Въ 3-хъ, тенденціи движенія превратиться въ систематическую дезорганизацію общественнаго порядка показываютъ, что мы теперь имемъ дло не съ обычнымъ профессіональнымъ пролетарскимъ движеніемъ. Наконецъ, политическій языкъ, на который пролетаріатъ перевелъ свои соціальныя нужды, и откликъ, который этотъ языкъ нашелъ въ общественномъ мнніи буржуазныхъ классовъ, явно показываютъ, что движеніе пролетаріата знаменуетъ собой буржуазную революцію.

О политическомъ язык, которымъ заговорилъ пролетаріатъ, свидтельствуетъ петиція петербургскихъ рабочихъ: она является до извстной степени лозунгомъ всего настоящаго рабочаго движенія. Я говорю: до извстной степени, потому что въ нкоторыхъ городахъ рабочіе при всеобщей стачк выставили только экономическія требованія, политическій характеръ движенія въ этихъ случаяхъ проявился только въ томъ, что стачки возникали по солидарности съ петербургскимъ возстаніемъ. Въ нкоторыхъ же случаяхъ рабочіе даже протестовали противъ политическихъ требованій. Но, поскольку петербургскія событія наложили свой отпечатокъ на движеніе въ цломъ, мы можемъ сказать, что въ Петербург рабочіе дали политическій лозунгъ всему настоящему движенію. Въ чемъ же заключается этотъ лозунгъ?

‘Повели немедленно, сейчасъ же,— говорятъ петербургскіе рабочіе,— призвать представителей земли русской отъ всхъ классовъ, отъ всхъ сословій, представителей и отъ рабочихъ, пусть тутъ будетъ и капиталистъ, и рабочій, и чиновникъ, и священникъ, ‘ докторъ, и учитель… чтобы выборы въ учредительное собраніе происходили при условіи всеобщей, равной, прямой и тайной подачи голосовъ. Это самая главная наша просьба, въ ней и на ней зиждется все’…

Лозунгъ этотъ показываетъ, что значительные и вліятельные слои нашего пролетаріата въ настоящій моментъ въ своихъ политическихъ притязаніяхъ идутъ дальше большинства оппозиціонныхъ элементовъ буржуазнаго общества, но они не идутъ въ разрзъ съ интересами развитія буржуазнаго общества, напротивъ того, они намчали бы только историческую задачу буржуазной революціи, если бъ они еще отвергли монархическій принципъ, и несомннно, что посл разстрла рабочихъ огромныя массы ихъ, по крайней мр въ Петербург, сдлали въ своемъ сознаніи и этотъ шагъ.

Конечно, нашъ пролетаріатъ, выставляя свои политическія требованія, тмъ самымъ стремится, боле или мене сознательно, къ завоеванію простора для борьбы съ буржуазіей. Но завоеваніе этого простора составляетъ одну изъ задачъ именно буржуазой революціи, которая по существу своему антагонистична: обезпечивая политическое господство буржуазіи, она, въ то же время, въ большей или меньшей степени, ‘легализируетъ’ классовую борьбу пролетаріата съ буржуазіей. Безъ большей или меньшей легализаціи этой борьбы буржуазное общество не можетъ развиваться, безъ нея буржуазное общество представляло бы арену сплошной острой гражданской войны. Вотъ почему боле дальновидная буржуазія не только мирится со многими политическими и экономическими требованіями пролетаріата, но даже вводитъ ихъ въ свою собственную программу, конечно, изъ соображеній, противоположныхъ соображеніямъ сознательнаго пролетаріата. Англійская ‘великая либеральная партія’ буржуазіи именно тмъ и покорила надолго своему вліянію англійскій пролетаріатъ, что она стала ‘душеприказчицей’ пролетарскаго чартистскаго движенія. Посл того, какъ оно было раздавлено, сама буржуазія стала покровительствовать стачкамъ и трэдъ-юніонамъ, сама буржуазія стала проводить въ жизнь демократическія политическія требованія хартіи чартистовъ (парламентскія реформы 67 и 84 годовъ).

Въ буржуазныхъ революціяхъ общіе политическіе и даже экономическіе лозунги сплошь и рядомъ диктуются противоположными классовыми интересами. Поэтому специфическіе классовые мотивы политическаго движенія нашего пролетаріата ничего не говорятъ противъ того, что наша революція буржуазная. Съ другой стороны, позиція, которую даже наша промышленная буржуазія заняла теперь по отношенію къ борьб пролетаріата, слишкомъ краснорчиво говоритъ за то, что эта борьба есть объективно — борьба за буржуазную революцію.

Такъ какъ наша оппозиціонная буржуазія видитъ теперь, что удовлетвореніе демократическихъ требованій пролетаріата, можетъ быть, будетъ неизбжной цной ея собственнаго освобожденія отъ гнета самодержавія, такъ какъ она видитъ, что требованія пролетаріата, не смотря на ихъ экономическую подкладку, непосредственно меньше угрожаютъ классовому господству буржуазіи, чмъ т разрушительныя формы, въ которыхъ самодержавіе втискиваетъ пролетарскую борьбу (петербургскіе промышленники это весьма прозрачно высказали въ своемъ обращеніи въ министру финансовъ), то она въ настоящій моментъ сравнительно рдко проявляетъ враждебное отношеніе въ движенію пролетаріата. Если, кром единичныхъ случаевъ, еще не замтно, чтобы вліятельные буржуазно-демократическіе слои открыто стали сторону возстанія, если не замтно даже еще, опять-таки кром единичныхъ случаевъ, открытаго присоединенія лваго крыла буржуазной оппозиціи къ политическимъ требованіямъ пролетаріата въ цломъ, то, съ другой стороны, вся буржуазная оппозиція обнаружила съ самаго начала дружественный нейтралитетъ къ борющемуся пролетаріату (горные инженеры), обнаружила съ самаго начала возмущеніе противъ благо террора правительства, а въ очень многихъ случаяхъ она, подъ вліяніемъ рабочаго возстанія, заняла гораздо боле ршительную позицію противъ самодержавія, чмъ при Святополк-Мирскомъ, вплоть до отказа при настоящихъ условіяхъ участвовать въ общественныхъ учрежденіяхъ, вплоть до отказа даже аппелировать къ правительству, вплоть до аппеляціи въ крестьянству (московское сельско-хозяйственное общество).

Сопоставляя все это, мы могли бы сказать: русскій пролетаріатъ съ самаго начала революціи выступилъ не только, какъ первая боевая сила, но, благодаря работ соціалдемократовъ, такъ же, какъ наиболе передовая политическая сила, по крайней мр, въ Петерб. и окраинахъ (Польша, Кавказъ). Онъ уже теперь является не только орудіемъ, но и сознательнымъ двигателемъ политическаго самоосвобожденія буржуазнаго общества въ цломъ. Именно поэтому мы въ прав разсчитывать, что наиболе демократическая часть общества должна будетъ выйти, наконецъ, изъ состоянія благожелательнаго нейтралитета и явиться на помощь возставшему пролетаріату, именно поэтому, мы вправ разсчитывать на революціонизированіе буржуазной демократіи. До сихъ поръ она связывала свою судьбу съ либерализмомъ, до сихъ поръ только отдльные ея элементы, т самые, которые примыкаютъ къ партіи с.-p., временно покидали свои культурническіе муравейники и метались между революціей и реформой. Но прошлое будущему не указъ и, какъ я уже говорилъ, въ смысл революціонизированія общества эпоха гражданской войны радикально отличается отъ историческихъ будней. Въ начал Великой Французской Революціи изъ извстныхъ политическихъ дятелей разв только одинъ Камиль Демуленъ былъ республиканцемъ, посл 10 августа 1792 года вся Франція была республиканская. Первоначальнымъ лозунгомъ февральской революціи было расширеніе избирательнаго права (уничтоженіе pays legal) и борьба съ финансовымъ развратомъ, рабочіе, одержавши побжу на баррикадахъ, выдвинули новый лозунгъ — республика, и буржуазія присоединились въ новому лозунгу: республиканское временное правительство состояло въ большинств (Ламартинъ, Марра, Гарнье-Пажесъ) изъ бывшихъ монархистовъ-конституціоналистовъ, и даже посл іюньскаго пораженія пролетаріата конституанта была еще республиканская. У насъ прокатилась только первая волна пролетарскаго возстанія и притомъ физически она была раздавлена, за нею послдуютъ другія волны, боле грозныя, въ гражданскую войну вовлекутся и уже вовлекаются крестьянскія массы. Мыслимо ли ожидать, чтобы демократическая интеллигенція при такихъ условіяхъ продолжала съ надеждой и упованіемъ обращать свои взоры на либераловъ? Мыслимо ли ожидать, чтобы при такихъ условіяхъ на политическую сцену не выдвинулись новые, опирающіеся на мщанство, крестьянство и на малосознательные, но революціонно-настроенные слои пролетаріата, элементы революціонной буржуазной демократіи. Если уже теперь появился Талонъ, то въ будущемъ появятся гапоны.

Революціонная демократія придетъ, и на это указываютъ уже теперь многіе симптомы. Правительство, мобилизируя вс темныя силы народа противъ революціи, организуя націоналистическія погромы, организуя войну ‘черныхъ сотенъ’ противъ всхъ культурныхъ элементовъ націи, тмъ самымъ содйствуетъ мобилизаціи революціонныхъ силъ. Раньше только партія пролетаріата призывала народъ къ самовооруженію. Теперь открыто пропагандируютъ самовооруженіе и бакинскіе капиталисты, и московская и петербургская буржуазная интеллигенція.

Если съ самаго начала пролетаріатъ велъ борьбу въ національной атмосфер отчасти сочувственной, отчасти нейтральной, то вскор вокругъ него сплотятся активные революціонные союзники.

Но этотъ ‘союзъ’ сознательнаго пролетаріата съ революціонной, буржуазной демократіей не только не ослабитъ классовой) антагонизма между ними, но, можетъ быть, даже въ извстныхъ отношеніяхъ будетъ содйствовать его развитію, и это уже теперь отчасти наблюдается: чмъ боле активно будетъ участіе буржуазной демократіи въ общей революціонной борьб, тмъ больше она будетъ стремиться, въ награду за свое революціонное сотрудничество, эмансипировать пролетаріатъ отъ вліянія соціалдемократіи, т. е. отъ вліянія его собственной классовой идеологіи.

Этими двумя моментами — неизбжнымъ революціоннымъ сотрудничествомъ пролетаріата съ буржуазной демократіей, и неизбжной борьбой съ ней за свою политическую самостоятельность — должна опредляться постановка нашихъ ближайшихъ тактическихъ задачъ.

II.

(17 марта 1906 г., No 93).

Буржуазныя революціи прошлаго вка, совершавшіяся подъ гегемоніей буржуазной демократіи, были революціями красивыхъ порывовъ, широковщательныхъ фразъ и эффектныхъ декорацій. Русская революція, совершающаяся подъ гегемоніей пролетаріата,— первая буржуазная революція, которая выдаетъ себя за то, что она есть. Но именно поэтому въ ней, по существу, боле глубокое революціонное содержаніе, чмъ въ революціяхъ прошлаго вка. Партія пролетаріата предъявляетъ старому режиму очень детальный и очень точный счетъ и требуетъ расплаты, но въ этой дловитости меньше всего трезвеннаго самоограниченія: партія пролетаріата ни на минуту не забываетъ, что и свободное буржуазное общество, которому она помогаетъ народиться, съ самаго начала несетъ въ себ зародыши своей будущей смерти,— и этимъ опредляется ея тактика.

‘Коммунисты,— говоритъ Коммунистическій манифестъ,— на различныхъ стадіяхъ развитія, черезъ которыя проходитъ борьба пролетаріевъ противъ буржуазіи, всегда защищаютъ общіе интересы движенія въ цломъ’. Это значитъ, во-первыхъ, что, при диктатур пролетаріата, коммунисты приступятъ къ осуществленію своей главной, конечной цли, это значитъ, во-вторыхъ, что при первичныхъ стадіяхъ борьбы пролетаріата съ буржуазіей, они, {См. выше.} выдвигая и отстаивая минимальныя программы, ни на минуту не перестаютъ критиковать буржуазное общество съ точки зрнія своей конечной цли.

Мы — враги революціонной фразы, и потому мы говоримъ, что настоящая русская революція есть революція буржуазная, несмотря на огромную роль, которую въ ней играетъ пролетаріатъ, несмотря на специфическій отпечатокъ, который пролетаріатъ уже усплъ наложить на ея программу, но мы, вмст съ тмъ, враги ‘трезвеннаго’ реализма, и потому мы не перестанемъ разоблачать ограниченность нашей революціи, каковъ бы ни былъ ея ре’махъ.

Противъ этихъ принциповъ не станетъ спорить ни одинъ соціалдемократъ. Но недостаточно теоретически соглашаться съ принципами, надо еще согласоваться съ ними свою практическую’ политику, а чтобы умть ихъ согласовать, нужно всегда помнить правило, что положеніе обязываетъ, что наши дла сплошь и рядомъ опредляются не тмъ, чмъ мы желаемъ быть, а тмъ, къ чему насъ вынуждаетъ логика занятаго нами положенія.

Положеніе обязываетъ. ‘То, что долженъ длать’ вождь крайней партіи, очутившійся у власти,— говоритъ Энгельсъ,— ‘то, чего требуетъ отъ него собственная партія, зависитъ не отъ него, новъ то же время и не отъ степени развитія классовой борьбы и не отъ ея условій, онъ остается связанъ своими прежними доктринами и требованіями, которыя также вытекаютъ не изъ взаимнаго положенія общественныхъ классовъ въ данный моментъ, не отъ временныхъ, боле или мене случайныхъ, отношеній производства и обмна, но обуславливается способностью этого вождя къ пониманію общихъ результатовъ соціальнаго и политическаго движенія’. Смыслъ этихъ словъ тотъ, что партія пролетаріата, очутившись у власти, вынуждена приступить къ коренному соціалистическому преобразованію общества, хотя бы условія для этого не назрли, она вынуждена это длать, если не желаетъ съ первыхъ же шаговъ стать въ противорчіе съ представляемымъ ею классомъ. Якобинцы 93-го года сопротивлялись соціальнымъ притязаніямъ санкюлотовъ, но логика санкюлотской диктатуры вынудила ихъ осуществить въ самое короткое время всю соціальную программу санкюлотовъ — максимумъ, націонализацію торговли, кредита и проч. Въ 48 году уже одна иллюзія соціальной республики, уже одна иллюзія завоеванной пролетаріатомъ власти навязала буржуазному временному правительству соціальную программу, отъ которой оно всми средствами пыталось отвертться. ‘Довольно фразъ’, сказалъ рабочій делегатъ Маршъ Ламартину, ‘парижскій пролетаріатъ приноситъ республик въ жертву три мсяца голода, онъ даетъ вамъ три мсяца сроку’. Въ теченіе этого срока парижскій пролетаріатъ ждетъ отъ временнаго правительства практическаго ршенія вопроса объ ‘организаціи труда’, объ обезпеченіи ‘права на трудъ’. Диктатура парижскаго пролетаріата въ эпоху коммуны 71 года сравнительно мало успла развить свою скрытую соціально-революціонную энергію. Но это объясняется совершенно исключительной обстановкой, въ которой находилась революціонная коммуна, это объясняется тмъ, что почти все вниманіе пролетаріата было въ то время поглощено обороной Парижа, о чемъ краснорчиво свидтельствуетъ содержаніе бланкистскихъ прокламацій, содержаніе и даже названіе бланкистской газеты — ‘La patrie dangez’ (Отечество въ опасности’), издававшихся еще въ сентябр. Парижскій пролетаріатъ въ 71 году обнаружилъ до извстной степени классовое ‘воздержаніе’. Но если мы вспомнимъ измнническое поведеніе буржуазіи по отношенію къ Парижу, находившемуся во власти пролетаріата, если мы вспомнимъ неслыханную кровавую месть буржуазіи за два мсяца пролетарской диктатуры, то мы поймемъ, какъ самый фактъ диктатуры форсировалъ бы развитіе классоваго антагонизма, какъ сильно онъ развилъ бы естественную соціальную притязательность пролетаріата, если бы пролетаріатъ не былъ скованъ желзнымъ кольцомъ прусской арміи, если бы его диктатура продолжалась, если бы она распространилась на всю страну. Диктатура пролетаріата не можетъ не поставить на очередь дня коренныя соціальныя проблемы буржуазнаго общества, вопросъ объ уничтоженіи безработицы, объ уничтоженіи эксплуатаціи труда и т. п., и партія пролетаріата, очутившись у власти, не можетъ отдлываться отъ этихъ вопросовъ добрыми пожеланіями и умными разсужденіями.

Положеніе обязываетъ. Изъ этого вытекаетъ, что, при диктатур пролетаріата, мы должны приступить въ осуществленію главныхъ пунктовъ нашей программы-максимумъ. Изъ этого же вытекаетъ, что выдвигая, вслдствіе недостаточнаго развитія классовыхъ противорчій, вслдствіе преобладанія въ націи элементовъ, стоящихъ на точк зрнія мелкой буржуазіи, только минимальную программу, мы должны обезпечить за собою свободу критики той самой буржуазной демократіи, которой революція очистила путь къ власти и на которую падаетъ отвтственность за ограниченность выставленныхъ нами требованій. Но, чтобы имть свободу критики, мы должны поставить себя въ такое положеніе, которое сняло бы съ насъ всякую отвтственность за чужую, за мелкобуржуазную ограниченность, которое бы дало намъ возможность не только теоретически, но и практически разоблачать эту ограниченность. Другими словами, пока мы выдвигаемъ программу минимумъ, мы должны стремиться сохранять положеніе партіи крайней оппозиціи.

Роль партіи крайней оппозиціи наиболе революціонная, и эта роль досталась сощалдемократіи въ наслдство отъ предшествовавшихъ крайнихъ буржуазно-демократическихъ партій, которыя были истинно революціонны, пока он не были связаны съ властью. Исторія Конвента не можетъ повториться въ буржуазной революціи, но и революціонность Конвента измрялась, главнымъ образомъ, давленіемъ на него извн дйствовавшей полулегальной коммуны и ужъ ничмъ несвязанныхъ съ законной властью санкюлотскихъ обществъ, облегавшихъ коммуну. Робеспьеръ слишкомъ хорошо сознавалъ выгодность, въ интересахъ революціи, сохраненія положенія оппозиціи, и потому онъ до послдней возможности уклонялся отъ участія въ министерств, боле того, онъ возставалъ противъ такого упрощеннаго метода революціи, какъ насильственное удаленіе жирондистовъ изъ Конвента. Намъ выгодне,— говорилъ онъ,— всегда держать ихъ подъ (революціоннымъ контролемъ ‘добрыхъ гражданъ’.

Въ 48 году наиболе послдовательнымъ революціонеромъ во Франціи былъ Бланки. ‘Этотъ человкъ стоитъ цлаго армейскаго непріятельскаго корпуса’,— говорилъ про него Тьеръ. Бланки принадлежала идея революціонной диктатуры пролетаріата, и буржуазія видла въ немъ воплощеніе краснаго призрака. Но именно потому, что онъ стремился къ настоящей диктатур пролетаріата, онъ не хотлъ компрометировать дло легкомысленными авантюрами. Когда онъ, въ начал февральской революціи, по выход изъ тюрьмы, явился въ Парижъ, его товарищи, озлобленные тмъ, что люди изъ National предали революцію, готовились въ походу на ратушу, чтобы насильственно завладть временнымъ правительствомъ. Они ждали съ нетерпніемъ Бланки въ зал Прадо, въ полномъ убжденіи, что Бланки одобритъ ихъ планъ и станетъ во глав движенія. Но они ошиблись. Явившись на бурное собраніе, Бланки доказывалъ имъ, что ихъ затя только сыграетъ на руку контръ-революціи. Вмсто захвата временнаго правительства, онъ рекомендовалъ имъ организацію народа въ революціонные клубы. Походъ на правительство всетаки состоялся 15-го мая, вопреки предостереженіямъ Бланки, подъ вліяніемъ революціоннаго соперника Бланки — Барбесса, а еще боле, подъ вліяніемъ Губера, оказавшагося посл наполеоновскимъ провокаторомъ. И Бланки участвовалъ въ манифестаціи, но онъ это сдлалъ, по собственному признанію, только потому, что революціонный вождь долженъ повиноваться толп, которую онъ ведетъ. Но исторія оправдала не толпу, а ея вождя. Такую же тактику революціонной оппозиціи, которую въ 48 г. рекомендовалъ Бланки парижскому пролетаріату, Марксъ рекомендовалъ въ 50 г. германскому пролетаріату, предполагая повтореніе революціи. Такую же тактику Энгельсъ рекомендовалъ итальянскому пролетаріату въ 94 г. Обычное обвиненіе, которое заговорщики выставляли противъ этой тактики, заключается въ томъ, что она связываетъ энергію народа, охлаждаетъ его революціонный энтузіазмъ. Истинное ея значеніе однако противоположное. Мы не говоримъ пролетаріату: удерживай свои революціонные порывы, чтобы какъ-нибудь не очутиться преждевременно у власти. Мы говоримъ ему: толкай впередъ вс революціонные и революціонизирующіеся элементы націи, чтобы, и при максимальномъ развитіи революціи, сохранить за собою свободу революціонной критики.

* * *

Тактика революціонной оппозиціи завщана намъ исторіей 48 года. Несомннно, что условія, въ которыхъ находится теперь партія пролетаріата, значительно отличаются отъ условій, въ которыхъ находился пролетаріатъ въ 48 году. Въ то время главная активная политическая роль выпадала на долю буржуазной демократіи, она вчиняла и вела тяжбу со старымъ режимомъ. Пролетаріатъ вмшивался въ борьбу только въ ршительные моменты, ‘чтобы не позволить ни одному классу, поднявшемуся на его плечахъ, упрочить свое классовое правительство, не давая рабочимъ простора для борьбы’. У насъ пролетаріатъ и буржуазная демократія обмнялись ролями. У насъ тяжба со старымъ режимомъ ведется подъ знаменемъ пролетаріата, у насъ либеральная демократія всегда пассивно выжидала благопріятнаго момента, чтобы использовать замшательство правительства въ своихъ интересахъ. И это особенно ярко проявляется въ ршительные, критическіе моменты борьбы, какъ, напримръ, въ январьскіе дни, но это нисколько не колеблетъ нашего традиціоннаго взгляда на принципы пролетарской тактики въ буржуазной революціи. Теперь, какъ и въ средин прошлаго вка, объективный смыслъ революціи есть радикальное раскрпощеніе и демократизація общества, теперь, какъ и въ средин прошлаго вка, революція расчищаетъ путь къ непосредственному политическому господству буржуазной демократіи. Теперь, какъ и прежде, старый режимъ является колоссальнымъ препятствіемъ д., ли развитія буржуазнаго строя.

Поэтому, мы въ прав ожидать, что трезвый политическій разсчетъ въ настоящее время подскажетъ нашей буржуазной демократіи то, что западно-европейской буржуазной демократіи въ прошломъ вк подсказывала революціонная романтика. Мы въ прав этого ожидать именно потому, что это зависитъ отъ насъ, отъ степени развитія сознательности пролетаріата: революціонная романтика буржуазной демократіи разсивалась, какъ дымъ, вамъ только пролетаріатъ, участвовавшій съ нею въ борьб, заявлялъ свои притязанія на долю въ добыч. Напротивъ того, шансы на участіе буржуазной демократіи изъ разсчета въ нашей борьб должны неизбжно увеличиваться по мр того, какъ пролетаріатъ будетъ обнаруживать ясное пониманіе своихъ интересовъ, по мр того, какъ для буржуазной демократіи будетъ становиться очевидной диллема — либо впередъ съ пролетаріатомъ, котораго нельзя обмануть, либо въ пропасть, въ которую толкаетъ весь народъ самодержавное правительство, которой безъ пролетаріата нельзя обойти. Если русскому пролетаріату не приходится ждать пассивно иниціативы отъ буржуазной демократіи, если ему не приходится поддерживать ее въ политической кампаніи, которая ведется по ея плану и подъ ея руководствомъ, то все-таки у него есть возможность воздйствовать на буржуазную демократію, привлекая ее, до извстной степени, къ своей политической борьб, подчиняя ея борьбу, до извстной степени, своимъ политическимъ планамъ. Но этимъ самымъ для партіи пролетаріата создается возможность сохранить на всемъ протяженіи революціи положеніе партіи крайней оппозиціи, толкая буржуазную демократію на борьбу съ общимъ врагомъ, партія пролетаріата подготовляетъ моментъ, когда самые крайніе элементы буржуазнаго общества, сдлавши все, на что они способны, исчерпаютъ себя, наглядно показавши на своемъ примр всю ограниченность революціонныхъ средствъ буржуазнаго общества.

Мы не можемъ предршить, въ какихъ политическихъ учрежденіяхъ и въ какихъ политическихъ дйствіяхъ русская буржуазная демократія исчерпаетъ свои революціонныя средства. Возможно, что развитіе революціи ослабитъ твердый курсъ самодержавія и поведетъ насъ черезъ эфемерный Земскій Соборъ къ Учредительному Собранію и полному народовластію. Возможно, что самодержавіе будетъ сопротивляться до послдней крайности, и тогда мы пойдемъ къ той же цли черезъ революціонное врем. правительство и Учредительное Собраніе. Но и въ томъ, и другомъ случа наши основныя задачи т же: мы подготовляемъ и расширяемъ выступленіе, отвоевывая силой свои требованія послдовательно у всхъ политическихъ элементовъ, которые революція выноситъ наверхъ въ кормилу правленія. Мы послдовательно превращаемъ различные общественные элементы изъ политической безформенной массы въ революціонной молотъ, изъ революціоннаго молота — въ наковальню для революціи.

III.

(31 марта 1906 No 96).
Сколько верстъ до Гогулина?

‘Коли три версты обходомъ, прямиками будетъ шесть’.
Некрасовъ.

Русская буржуазная революція въ извстныхъ отношеніяхъ отличается отъ всхъ прошлыхъ революцій. Но что для насъ не ново. Еще въ 1885 г. Плехановъ писалъ: ‘Для насъ не должно быть потеряннымъ то въ высшей степени важное обстоятельство, что соціалистическое движеніе началось у насъ въ то время, когда капитализмъ былъ еще въ зародыш. Эта особенность русскаго историческаго развитія… составляетъ безспорный… фактъ,который принесетъ огромную пользу длу нашего рабочаго класса, если только русскіе соціалисты не растратятъ свою умственную и нравственную энергію на постройку воздушныхъ замковъ’… Несмотря на то, что Плехановъ еще 20 лтъ тому назадъ указывалъ на исключительную роль, которую сыграетъ въ русской революціи соціалистическая партія, партія пролетаріата, онъ тогда же въ ‘Нашихъ разногласіяхъ’ и позже въ ‘Задачахъ соціалистовъ въ борьб съ голодомъ’ предсказывалъ, что классовые интересы раньше или позже толкнутъ разные элементы буржуазнаго общества въ оппозицію абсолютизму, и что наше буржуазное общество ‘осмлится’ на борьбу съ нимъ, когда оно убдится, что ему обезпечена поддержка въ рабочемъ движеніи. Предсказанія Плеханова, которыя раздлялись всми боле развитыми элементами нашей соціалдемократіи, теперь съ каждымъ днемъ все больше подтверждаются. Именно на этомъ прогноз построена наша партійная программа, предполагающая неизбжность у насъ буржуазной соціальной революціи. Только въ расчет на участіе въ революціи буржуазныхъ классовъ, наша программа могла разсматривать предстоящее паденіе самодержавія, какъ явленіе, связанное именно съ ликвидаціей всего стараго сословно-крпостническаго режима. Только въ разсчет на революціонную борьбу деревенской мелкой буржуазіи съ помстнымъ дворянствомъ, какъ на извстномъ проявленіи общей борьбы буржуазнаго общества со ‘старымъ режимомъ’, могла быть построена аграрная часть нашей программы.

Русская соціалдемократія ясно представляла себ соціальное содержаніе нашей ближайшей революціи. Тмъ не мене, какъ мы уже говорили въ первомъ фельетон (No 90), когда революція превратилась изъ абстракціи въ осязательный фактъ, нкоторые наши товарищи, какъ будто, перестали ее понимать. Соціалдемократы, которые въ очень многомъ рзко расходятся между собой, какъ публицисты изъ ‘Впередъ’, съ одной стороны, какъ товарищи Парвусъ, Троцкій, съ другой, сошлись или почти сотрись, на одномъ. Вн насъ въ Россіи новому увнчать зданіе буржуазной республики, а посему намъ ближе идти обходомъ, чмъ прямиками: намъ необходимо будетъ навремя покинуть свой оппозиціонный постъ, замстить въ революціонномъ правительств вполн или отчасти буржуазную демократію и, упорядочивши государственное строительство, посл первой побды буржуазной революціи, подобно Цинцинату, вернуться опять къ своему плугу. Раньше наша соціалдемократическая интеллигенція стремилась къ замстительству пролетаріата въ рабочей партіи. Теперь намъ рекомендуютъ боле мудреную задачу — замстить буржуазныхъ революціонеровъ въ правительств. Наши товарищи собираются разыграть русскую революцію въ вид фееріи въ трехъ актахъ. Какъ люди безъ принциповъ, публицисты изъ ‘Впередъ’ и не задумываются надъ тмъ, какъ согласовать свой новый ‘спектакль’ со своей прежней марксистской совстью. Они не разсуждаютъ, они шумятъ, они рекламируютъ его въ ‘толп’ посредствомъ сильныхъ выраженій и выразительной жестикуляціи. Напротивъ, пылкому воображенію товарищей Парвуса и Троцкаго, конечно, представляется, что именно марксистскій анализъ русской дйствительности продиктовалъ имъ ихъ феерію. Анализъ этотъ составляетъ ихъ прелюдію въ пьес.

Прелюдія. И товарищу Парвусу, и товарищу Троцкому нужно доказать, что ‘кром насъ на революціонномъ пол никого нтъ’ {См. стр. 172.}. Доказываютъ это товарищъ Троцкій и товарищъ Парвусъ разными, отчасти даже противоположными аргументами. Но это ихъ доброму согласію не вредить, ибо суть дла, конечно, не въ томъ, чтобы ‘написать умную марксистскую статью’, а въ томъ, чтобы… оправдать извстную тактику.

Товарищъ Парвусъ увряетъ насъ {См. предисловіе къ брошюр Троцкаго ‘До девятаго января’.}, что ‘немедленно за кровавымъ воскресеньемъ, общественная мысль раздлалась съ идеей конституціонной монархіи’, что ‘революція гонитъ идеологію либерализма до ея послднихъ политическихъ крайностей’, что ‘либеральныя партіи… общаютъ больше и даже ставятъ себ большія задачи, чмъ могутъ исполнить при помощи тхъ общественныхъ слоевъ, на которые они опираются’. Но именно потому, что ‘въ Россіи политическія направленія до сихъ поръ — за исключеніемъ классовой борьбы пролетаріата и соціалдемократіи…— развивались въ эфирныхъ областяхъ идеологіи’, именно потому, что имъ не соотвтствуютъ классовые интересы какихъ-нибудь общественныхъ слоевъ, политическій радикализмъ нашей интеллигенціи разсется какъ дымъ, въ первый же моментъ сверженія самодержавія, который будетъ не концомъ, а исходнымъ пунктомъ революціонной эпохи.

Товарищъ Троцкій для того, чтобы придти къ тому же выводу, какъ будто бы опрокидываетъ теорію Парвуса на голову, мы говоримъ ‘какъ будто бы’ потому, что онъ то и дло себ противорчитъ. ‘Мы имемъ въ виду, говоритъ товарищъ Троцкій, не народныя массы, не крестьянство и мщанство, которыя, особенно первыя, представляютъ громадный резервуаръ потенціальной революціонной энергіи, но пока еще слишкомъ мало принимаютъ сознательное участіе въ политической жизни страны’ {См. Троцкій ‘До девятаго января’. Стр. 78.}. Отрицая существованіе и условія для развитія у насъ буржуазной демократіи, товарищъ Троцкій иметъ въ виду лишь, идеологовъ — демократическую интеллигенцію. ‘У насъ нтъ, говоритъ онъ, соціальной почвы (а резервуаръ потенціально революціонной энергіи въ крестьянств и мщанств?) для самостоятельной якобинской демократіи, мы это понимали всегда, сами мы являемся продуктомъ этого факта, имъ объясняется наша побдоносная борьба съ народовольцами, народниками, с.-рами и… наше почти полное революціонное одиночество’ {См. стр. 173.}.

Итакъ, съ точки зрнія товарища Парвуса, ‘революція гонитъ идеологію либерализма до его послднихъ политическихъ крайностей’. Но это превратится въ первый же день посл побдоноснаго натиска, потому что у этого политическаго движенія нтъ классовой основы. Товарищъ Троцкій находитъ, напротивъ того, что классовая основа для появленія демократіи есть, что наша мелкая буржуазія представляетъ громадный резервуаръ потенціальной революціонной энергіи, но на этомъ базис еще не выросло и не можетъ вырасти соотвтственной идеологической надстройки. Об теоріи одинаково зиждутся на песц.

На чемъ основывается увренность товарища Парвуса, что въ полу крпостной Россіи, съ ея 130 милл. населеніемъ, при 10 милл. пролетаріевъ, въ революціонную пору не можетъ развиться мелко-буржуазное демократическое движеніе?

Единственно на томъ, что Россія не пережила фазы ремесла и мануфактуры въ ея классической форм. Ну, а куда длся огромный слой всякаго рода служащихъ, которые революціонизируются на нашихъ глазахъ, куда длись десятки милліоновъ кустарей, идейное пробужденіе которыхъ отмчалось еще въ 80-хъ годахъ (Короленко. Павловскіе очерки), куда длись десятки милліоновъ крестьянъ, опутанныхъ по рукамъ и ногамъ государственной и помстной кабалой? А представители либеральныхъ профессій, а разночинцы? Они, говоритъ товарищъ Парвусъ, ‘стоятъ вн производственныхъ отношеній’ и потому ‘не могутъ имть своей классовой программы’. Удивительное разсужденіе! Они стоятъ вн производственныхъ отношеній. Слдуетъ ли отсюда, что они не солидализируются по необходимости съ тми или другими классами? Разв зависимость отъ той или другой соціальной кліентеллы, разв размры и степень устойчивости заработка и многое другое не связываютъ соціальными узами извстные слои профессіональной интеллигенціи съ извстными общественными классами? У нихъ нтъ своей классовой программы, значитъ ли это, что они не становятся на точку зрнія общественныхъ классовъ? На недавно состоявшемся създ учителей и учительницъ Воронежской губ. была принята слдующая резолюція: ‘мы, учителя и учительницы, находимъ, что вознагражденіе учителей въ народныхъ школахъ незначительно, что положеніе ихъ крайне тяжело, его можно улучшить лишь въ томъ случа, если улучшится экономическое положеніе крестьянства, а это можетъ случиться съ измненіемъ всего государственнаго строя путемъ созыва учредительнаго Собранія на основ всеобщаго, прямого, тайнаго и равнаго избирательнаго права’. Воронежскіе народные учителя поставили точку надъ і, ну, а т, которые не ставятъ точку надъ і, т, которые не сознаютъ, что они ‘говорятъ прозой’, т дйствительно прозой не говорятъ? Для товарища Парвуса огромный слой русской интеллигенціи виситъ какъ будто въ воздух, лишенъ какъ будто классовыхъ корней и нитей. Говоря о нашемъ народничеств, онъ правильно отмчаетъ, что правое врыло его упирается въ земство, которое въ настоящій моментъ составляетъ опору либерализма, а въ будущей парламентарной Россіи составитъ опору аграрной партіи съ консервативными тенденціями. Но, характеризуя лвое крыло вашего народничества, онъ не видитъ, онъ по крайней мр умалчиваетъ объ его классовой подкладк. Онъ видитъ тамъ ‘смсь беллетристики съ политикой’, ‘смсь художественнаго рефлекса жизни съ иллюзіями визіонеровъ’. Это всегда признавала наша обычная марксистская критика революціоннаго народничества, но кром того она отмчала, и въ этомъ суть дла, что въ народническихъ утопіяхъ отражается опредленная классовая идеологія — идеологія мелкой буржуазіи.

Товарищъ Троцкій признаетъ потенціальную революціонную энергію нашей мелкой буржуазіи, но отрицаетъ возможность появленія у насъ революціонной интеллигентной демократіи, ссылаясь на то, что мы сами — соціалдемократы — являемся продуктомъ этого факта.

Послднее врно и неврно. Врно то, что развитіе нашей революціонной интеллигенціи въ свое время уперлось въ стну, и что марксизмъ открылъ ей путь къ дальнйшему развитію, врно то, что въ 90-хъ годахъ почти вся русская интеллигентная демократія шла подъ знаменемъ марксизма, но врно и то, что дальнйшее развитіе соціалдемократическаго движенія, процессъ самоопредленія рабочаго класса послужилъ самъ факторомъ для пробужденія буржуазной демократіи: революціонная самокритика нашей марксистской интеллигенціи, въ связи съ ростомъ рабочаго движенія, немало содйствовала возникновенію партіи ‘Освобожденія’, партіи с.-ровъ и продолжаетъ содйствовать радикализаціи буржуазнаго общества.

Вопреки новой теоріи товарищей Парвуса и Троцкаго, мы остаемся и останемся непоколебимо при своемъ старомъ убжденіи: въ атмосфер буржуазной революціи буржуазно-демократическія движенія должны усиливаться именно благодаря развитію соціалдемократіи, должны тмъ боле усиливаться, чмъ революціонне движеніе рабочаго класса, чмъ оно сознательне, чмъ оно самостоятельне. Изъ всей новой теоріи врно только то, что наша мелкая буржуазія не можетъ служить базой для прочныхъ консолидированныхъ политическихъ партій. Но это-то какъ разъ не ново, и въ этомъ отношеніи политическія судьбы русской мелкой буржуазіи мало чмъ отличаются отъ судебъ западно европейскихъ. Такова ужь противорчивая сущность всякой мелкой буржуазіи. Это, однако, не помшало ей въ извстные періоды играть революціонную роль.

Итакъ, прелюдія товарищей Парвуса и Троцкаго, увы, нисколько не предрасположила насъ въ пользу той оригинальной революціонной пьесы, которую они намъ рекомендуютъ разыграть. Она намъ не объяснила, почему мы очутимся въ революціи въ полномъ одиночеств.

Посмотримъ, можетъ сама пьеса насъ вразумитъ.

1-й актъ. ‘Подготовленіе единовременнаго выступленія пролетаріата всей Россіи’, или, другими словами, ‘приготовленіе перваго настоящаго натиска’, или, еще другими словами, ‘назначеніе всенароднаго вооруженнаго выступленія’.

Товарищи Парвусъ и Троцкій исходятъ изъ фантастическаго предположенія, что ршительное сраженіе самодержавію дастъ одинъ пролетаріатъ, что рабочія массы во всей Россіи уже теперь прислушиваются только къ нашимъ боевымъ лозунгамъ. Публицисты изъ ‘Впередъ’ исходятъ изъ другого Начала, изъ ‘самобытной’ теоріи ‘темнаго царства’:— Про насъ законы не писаны! Шапками закидаемъ!

При такихъ предположеніяхъ разсчетъ крайне упрощается. Ничто не мшаетъ имъ поэтому вообразить себ, что сраженіе будетъ дано непремнно при назначенныхъ имъ условіяхъ: кто станетъ спорить, что было бы выгодно, если-бъ пролетаріатъ возсталъ единовременно во всей Россіи, что было бы выгодно, если-бъ мы могли заране назначить это единовременное выступленіе? Что было бы выгодно, если-бъ мы могли ‘заказать’ выступленіе передъ созывомъ учредительнаго собранія, чтобы обезпечить своей побдой свободу выборовъ? Но наши утописты и наши ‘самобытники’, ничмъ не связанные въ полет своей фантазіи, уже заране принимаютъ желательную имъ диспозицію за непреложный фактъ. Они не видятъ реальной соціально-политической обстановки, въ которой намъ приходится подготовлять выступленіе пролетаріата, они не думаютъ о томъ тернистомъ пути, который насъ долженъ повести въ цли — побдоносному выступленію: вмсто того, чтобы проходить этотъ путь, преодолвая вс препятствія на немъ, они просто закрываютъ глаза на препятствія и переносятся въ цли на крыльяхъ фантазіи, на скатерти-самолет.

Гладко писано въ бумаг,

Да забыли про овраги,—

А по нимъ ходить.

Чтобы отдльные революціонные ручьи слились въ одинъ потовъ народнаго выступленія, чтобы это выступленіе было побдоносное, мы ставимъ себ двойную задачу: 1) Не закрывая глаза на то, что пролетаріатъ далеко не везд еще находится въ состояніи революціоннаго кипнія и что рабочія массы далеко не везд еще усвоили себ политическій смыслъ настоящей революціи, мы продолжаемъ утилизировать вс текущія событія, все, что совершается въ соціально-политической обстановк, окружающей пролетаріатъ, равно какъ и стихійныя броженія въ его собственной сред, для развитія его революціонной активности и сознательности. На этой почв мы политически объединяемъ и технически организуемъ его движеніе. 2) Мы стараемся самое революціонную дятельность пролетаріата использовать для привлеченія ему союзниковъ въ самыхъ различныхъ элементахъ націи.

Какъ ршаютъ эти задачи приверженцы новаго слова? Товарищъ Троцкій декретируетъ:

‘Никакія мстныя демонстраціи не могутъ уже теперь имть серьезнаго политическаго значенія. Посл петербурскаго возстанія должно имть мсто только всероссійское возстаніе’. Товарищъ Троцкій преодолваетъ препятствія тмъ, что зажмуриваетъ глаза. Онъ ждетъ момента всенароднаго выступленія, онъ ждетъ, а пока что?… пока онъ рисуетъ намъ художественныя картины будущихъ столкновеній народа съ войсками, распредляетъ роли въ этихъ будущихъ революціонныхъ эпизодахъ {См.: Троцкій ‘До девятаго января’, стр. 68—59.}… Тов. Троцкій, впрочемъ, разршаетъ жизни отступленіе отъ своихъ ‘чертежей’. Онъ соглашается, что поскольку революціонныя вспышки будутъ самопроизвольно возникать еще до всеобщаго натиска, мы должны энергично ихъ использовать. Приверженцы газеты ‘Впередъ’ — московскіе комитетчики гораздо боле строги и неукоснительны: они стараются воспрепятствовать, остановить самопроизвольно возникшее стачечное движеніе, чтобы не сжигать преждевременно энергію пролетаріата въ ожиданіи единовременнаго нападенія. Ихъ не смущаютъ ‘недоразумнія’, которыя на этой почв возникаютъ между соціалдемократіей и рабочей массой, ихъ не смущаютъ протесты рабочей массы противъ комитета,— потому что они заране уже ‘приписали’ эту рабочую массу къ вдомству своего ‘комитета,’ а этого достаточно, чтобы она обязана была повиноваться. И эта тактика примняется въ Москв, въ одномъ изъ сравнительно отсталыхъ районовъ движенія!

Такъ же легко ршается приверженцами новаго слова вопросъ о привлеченіи союзниковъ пролетаріатомъ. Они ршаютъ его легко, потому что они предршили, что на революціонномъ пол мы будемъ одни. Мы, слдуя завту Коммунистическаго Манифеста, всегда одновременно ставимъ себ двойную задачу: 1) мы поддерживаемъ всякое оппозиціонное и революціонное движеніе въ буржуазныхъ классахъ, 2) мы ни на минуту не перестаемъ вырабатывать въ ум рабочихъ сознаніе противоположности интересовъ пролетаріата и интересовъ всхъ буржуазныхъ классовъ. Наши новаторы ставятъ себ либо только вторую задачу, либо (въ извстныхъ случаяхъ) только первую. Товарищъ Троцкій въ упомянутой брошюр критикуетъ оппозиціонныя движенія нашей буржуазіи до 9-го января только съ точки зрнія сравнительно неподвижнаго идеала послдовательнаго демократизма. Но вполн послдовательными демократами при настоящихъ историческихъ условіяхъ могутъ быть только соціалдемократы. Съ этой точки зрнія мы можемъ доказать только противоположность между нами и всми безъ исключенія буржуазными партіями, а это значитъ выполнить только вторую изъ задачъ, обязательныхъ дли соціалдемократа. Но это недостаточно, подъ такой критикой могъ бы подписаться еще, пожалуй, и анархистъ. Для того, чтобы выполнить первую задачу — поддержать оппозиціонное движеніе буржуазіи,— мы должны ввести въ свою критику еще одинъ моментъ. Мы должны указывать не только на то, какою была’ какова есть буржуазная оппозиція, но также на то, какою она становилась, какою она становится, вопреки своей неустойчивости, полъ вліяніемъ событій, подъ вліяніемъ революціонныхъ выступленій пролетаріата. Съ послдней точки зрнія, намъ открывается возможность въ извстныхъ предлахъ оказывать революціонное давленіе на т или другіе элементы буржуазной оппозиціи. Съ первой же точки зрнія, вс элементы буржуазной оппозиціи сливаются въ ‘одну сплошную реакціонную массу,’ въ каждый данный моментъ годную только на сломъ. Учитывая только предательства буржуазной демократіи, предательства, которыя, конечно, никогда не прекратятся и не могутъ прекратиться, мы говоримъ истину, но истину въ дух ‘истинныхъ нмецкихъ соціалистовъ,’ такъ основательно осмянныхъ Марксомъ. При такомъ метод критики совершенно упраздняется задача, которую мы всегда себ ставили — расколоть оппозицію и увлечь лвое крыло за собою. При такомъ метод критики,— она, вопреки нашимъ добрымъ революціоннымъ намреніямъ, можетъ быть массой истолкована въ смысл того реакціоннаго хора, который тоже во имя ‘народа’ обрушивается на своекорыстную буржуазную интеллигенцію. Увренъ ли тов. Троцкій, что отсталыя массы не истолкуютъ на свой ладъ упрощенную формулу — долой либеральную демократію? Находитъ ли тов. Троцкій, что нмецкіе марксисты въ 60-хъ годахъ были неправы, когда они упрекали лассальянцевъ, что они играютъ на руку Бисмарковой демагогіи? А вхъ у тов. Троцкаго нтъ и того оправданія, которое имли въ свое время лассальянцы: въ то время пролетаріатъ не стоялъ наканун буржуазной революціи, въ то время платформа прогрессистовъ была въ нкоторыхъ отношеніяхъ мене демократична, чмъ платформа Бисмарка {Мы отмчаемъ ‘однобокость’ брошюры тов. Троцкаго, потому что ‘На* обставленная соотвтственнымъ предисловіемъ и послсловіемъ, является не просто критическимъ памфлетомъ, а пытается дать политическую директиву.}.

Такъ же метафизически разсуждаетъ по этому вопросу и ‘Бюро комитетовъ большинства’. Въ революціонную эпоху, когда событія смняются съ головокружительной быстротой, когда сегодняшній день не похожъ на вчерашній, когда программа и рамки буржуазныхъ ‘партій’ то и дло мняются и перестраиваются, ‘Бюро’ находитъ возможнымъ классифицировать буржуазныя оппозиціонныя партіи по систем Линнея. Оно фиксируетъ дв неподвижныя категоріи: 1) земскіе конституціоналисты, 2) союзъ. Освобожденія или ‘демократы’. Эти об категоріи буржуазной интеллигенціи абсолютно ненадежны, ‘по существу не демократы’. Имъ ‘Бюро* принципіально противопоставляетъ ‘сознательныхъ представителей ремесленниковъ, крестьянъ, пролетарски живущую интеллигенцію’, которую оно не называетъ буржуазной интеллигенціей, которую оно считаетъ ‘по существу’ демократичной, повидимому, абсолютно надежною. ‘Лучшіе изъ (этихъ) настоящихъ демократовъ — прибавляетъ бюро {См. ‘Впередъ* No 10. Отнош. Р. С.-Д. Р. П. къ либераламъ.},— скрываются въ оболочк партію соц.-рев.’. Такимъ образомъ, мы пришли къ давно знакомой намъ классификаціи ‘общества’ на буржуазную и трудовую интеллигенцію. И какъ это мы до сихъ поръ не обличили Коммунистическій Манифестъ за его нелпую декларацію: ‘Въ Германіи коммунистическая партія идетъ рядомъ съ буржуазіей, поскольку эта послдняя является революціонной, въ борьб своей противъ… мелкаго мщанства’! Правда, мы не должны смшивать положеніе мщанства въ Россіи въ настоящій моментъ и нмецкаго мщанства въ 40-хъ годахъ. Германское мщанство было пропитано средневковыми цеховыми традиціями, наше мщанство теперьпрежде всего заинтересовано въ раскрпощеніи Россіи. Но все же, если Марксъ былъ правъ,— а мы смемъ думать, что онъ былъ правъ,— мы не можемъ говорить о ‘сознательныхъ представителяхъ* нашихъ ремесленниковъ и крестьянъ, какъ о ‘настоящихъ демократахъ’, ‘демократахъ по существу’. Ихъ двойственная соціальная природа въ наше время можетъ обнаружиться и въ области политической идеологіи. Къ какимъ же практическимъ выводамъ приходитъ ‘Бюро* на основаніи своей линеевской классификаціи? Оно, повидимому, предполагаетъ, что въ вопросахъ, чисто политическихъ мы по отношенію къ ‘настоящимъ демократамъ’ (изъ трудовой интеллигенціи) можемъ пренебречь второй изъ задачъ, завщанныхъ намъ Манифестомъ. Оно, очевидно, по отношенію къ ‘буржуазной интеллигенціи* считаетъ возможнымъ пренебречь первой изъ задачъ, завщанныхъ намъ тмъ же Маввфестомъ. Любопытно было бы знать, какъ ‘Бюро* отнеслось бы къ бакинскимъ капиталистамъ, организовавшимъ вооруженную охрану совмстно съ пролетаріатомъ противъ мелкобуржуазнаго татарскаго ‘народа’? какъ оно отнеслось бы къ ршенію, принятому тремя московскими обществами представителей либеральныхъ профессій насчетъ самовооруженія народа за счетъ городскихъ думъ?

Оно, вроятно, вначал совершенно игнорировало бы ихъ, какъ категорію ‘буржуазной интеллигенціи’. Когда же ему стало бы извстно, что они стоятъ за вооруженіе народа, оно перевело -бы ихъ въ категорію ‘трудовой интеллигенціи’, ‘демократовъ по существу’. Вдь говорилъ уже Войновъ на публичномъ собраніи, что всякій, кто согласенъ датъ ружье народу, нашъ союзникъ.

Бюро, правда, и по отношенію къ ‘буржуазной интеллигенціи’ вспомнило про нашу обязанность ‘поддерживать всякое оппозиціонное движеніе’. Но изображаетъ оно эту поддержку въ прямо жаррикатурной форм: мы будемъ протестовать противъ насилія надъ либераломъ (!), если оно случится, мы укроемъ бгущаго ‘демократа’, мы не выбросимъ номера Освобожденія, а, по мино’ванія въ немъ надобности, передадимъ его либералу или обывателю! Но вдь это не правила политической тактики, скажетъ иной скептикъ, вдь это правило тактичности или даже простой элементарной порядочности!

Но ‘Бюро большинства’ и не задумывается надъ нашими политическими задачами по отношенію къ оппозиціоннымъ движеніямъ либеральной демократіи: ‘Нашимъ лозунгомъ’, говоритъ юно, ‘должна быть охрана классовой чистоты рабочаго движенія’. И почему, спрашивается, нкіе ‘ортодоксальные марксисты’ въ свое время такъ обрушились на ‘экономистовъ’ за то, что они ‘изолируютъ’ пролетаріатъ въ интересахъ ‘чисто рабочаго движенія’?!

Резюмируя содержаніе перваго акта предлагаемой намъ революціонной пьесы, мы можемъ сказать: авторы ея поставили себ опредленную цль, которую вс они могли бы формулировать словами: ‘выполненіе этой черной работы революціи, организація выступленія, становится въ данный моментъ нашей высшей политической обязанностью’. И вотъ, ради достиженія этой цли, намъ рекомендуютъ такую упрощенную, неподвижную тактику, которая, во 1-хъ, не привлечетъ къ нашему длу широкихъ слоевъ пролетаріата, которая, въ 2-хъ, оттолкнетъ отъ него многихъ возможныхъ союзниковъ, которая, словомъ, приведетъ выступленіе къ фіаско, въ пораженію. Если-бъ это случилось, мы бы до второго акта вовсе не дошли. Но вдь изъ того, что пролетаріату рекомендуютъ ‘новую методу’, еще не слдуетъ, что онъ ее одобрить. А потому мы приглашаемъ читателя познакомиться и со вторымъ актомъ революціонной пьесы.

2-ой актъ. Побдоносное выступленіе кончено,— настукаетъ второй актъ буржуазной революціи, когда соціалдемократія ‘возносится къ власти, когда она выступаетъ на сцену въ ново# роли — государственнаго строителя освобожденнаго буржуазнаго’ общества. Намъ предлагаются дв версіи этого второго акта.

Товарищъ Т. пишетъ: ‘Революціонное развитіе влечетъ пролетаріатъ, а съ нимъ — нашу партію, въ временному политическому: господству’, эквилибристы изъ ‘Впередъ’ провозглашаютъ смла ‘демократическую диктатуру пролетаріата и крестьянства’.

Авторы нашей пьесы считаютъ участіе соціалдемократіи за временномъ правительств неизбжнымъ, поскольку она не захочетъ угашать свой революціонный духъ. Это должна была доказать ‘прелюдія’ въ пьес, но она, какъ мы видли, ничего не доказала. Посмотримъ, не находитъ ли оправданія пропаганда идей соціалдемократическаго временного правленія въ соблазнительности этой перспективы.

Для какой цли намъ рекомендуютъ временное участіе въ правительств? ‘Реорганизація бюрократическаго полицейскаго и военнаго аппарата, изгнаніе всхъ кровожадныхъ негодяевъ, замна ихъ друзьями народа (!), вооруженіе народа на государственный счетъ — вотъ мры, которыя прежде всего должны быть проведены временнымъ правительствомъ’, пишетъ тов. Т., а его единомышленникъ, въ частномъ письм, къ этимъ мрамъ еще прибавляетъ введеніе восьмичасового рабочаго дня. Газета ‘Впередъ’ выражается мене опредленно, но боле торжественно: ‘Сторонитесь вы, генералы и сановники, профессора и капиталисты: пролетаріатъ выступаетъ, чтобы построить вамъ вашу буржуазную республику (какая любезность!) и онъ построить ее такъ, чтобы наилегче было перестроить ее на соціалистическихъ началахъ, когда придетъ желанный часъ’.

‘Товарищъ Т., конечно, не такъ любезенъ по отношенію въ буржуазіи, какъ газета ‘Впередъ’, онъ не ставитъ себ цлью строить для нея ея республику. Онъ обязуется провести за временномъ правительств только нкоторыя революціонныя мры въ интересахъ пролетаріата и всей демократіи. Рекомендуемыя имъ мры хороши, он необходимы для торжества революціи. На въ условіяхъ буржуазной революціи намъ легче ихъ провести, именно не связывая себ рукъ правительственной властью, не связывая себя оффиціальной отвтственностью передъ буржуазнымъ обществомъ въ цломъ, намъ легче ихъ провести, именно оставаясь въ оппозиціи, оказывая революціонное давленіе извн на правительство. Посл возстанія 10-го августа 1702 года, парижская коммуна по своему почину устроила ‘Комитетъ общественнаго спасенія’, по своему почину вооружала народъ и очищала администрацію отъ ‘подозрительныхъ’ элементовъ, ‘отъ враговъ народа’. Она принимала эти революціонныя мры не потому, что получила на то законныя полномочія, не потому, что была облечена соотвтственной властью (у власти была Жиронда), а потому, что она была фактическая сила, потому что она участвовала въ побдоносномъ возстаніи. Это право — право побдоносной революціи — сохранитъ за собой и нашъ пролетаріатъ посл удачнаго выступленія, но только въ томъ случа, если онъ останется фактической силой, если не дезорганизуется его самостоятельная классовая партія, если она не растворится въ революціонной демократіи.

Наше участіе въ временномъ правительств не облегчило бы проведенія революціонныхъ мръ, за то оно навязало бы намъ проведете такихъ мръ, которыя ничего общаго не имютъ съ революціей. Вотъ этого-то не видитъ т. Т., это-то игнорируютъ публицисты ‘Впередъ’. Когда они говорятъ о временномъ правительств, имъ угодно видть только его революціонныя задачи по отношенію къ ликвидируемому ‘старому режиму’, имъ не угодно видть его консервативныхъ задачъ въ дл охраненія буржуазнаго общества отъ ‘опасныхъ’ послдствій его классовыхъ противорчій. Они закрываютъ глаза на антагонистическій характеръ буржуазной революціи. Они этого антагонизма ‘временно’ не мыслятъ и отсюда заключаютъ, что онъ ‘временно* перестанетъ существовать, чтобы облегчить имъ ихъ задачу. Міръ есть моя воля и мое представленіе!

‘Соціалдемократическое временное правительство не можетъ совершить въ Россіи соціалистическій переворотъ’, говоритъ тов. Парвусъ, ‘но уже самый процессъ ликвидаціи самодержавія и установленіе демократической республики даетъ ему благодарную почву политической работы’.

Работы несомннно будетъ много, но вся ли она будетъ благодарная? Станутъ ли утверждать товарищи Парвусъ и Троцкій, что въ періодъ временной диктатуры исчезнетъ классовый антагонизмъ между пролетаріатомъ и буржуазнымъ обществомъ, въ частности, между пролетаріатомъ и революціонной мелкой буржуазіей? Станутъ ли они отрицать, что чувствительность пролетаріата ко всякаго рода эксплуатаціи, ко всякаго рода униженіямъ, удвоится, удесятерится, когда пролетаріатъ будетъ чувствовать себя побдителемъ?

Какъ же соціалдемократическое временное правительство будетъ реагировать на это неизбжное въ революціонную эпоху обостреніе антагонизма между пролетаріатомъ и буржуазнымъ обществомъ? Какъ же оно примиритъ свой старый партійный долгъ — стоять во глав всякого классоваго движенія пролетаріата — со своимъ новымъ обязательствомъ — ‘строить для буржуазіи ея республику’, а стало быть и ‘охранять’ эту буржуазную республику отъ грозныхъ волненій рабочей массы?

Мы изгонимъ изъ администраціи всхъ кровожадныхъ негодяевъ и замнимъ ихъ друзьями народа,— говорите вы.

Будутъ ли эти ‘друзья народа’, которыми вы замните старыхъ чиновниковъ, охранять интересы крупныхъ или хотя бы мелко буржуазныхъ кредиторовъ противъ должнитиковъ-пролетаріевъ, будутъ ли ‘друзья народа’, которыми вы замните старую полицію, арестовывать и предавать ‘правосудію’ пролетаріевъ, посягнувшихъ въ той или другой форм на ‘священную собственность’ буржуазіи? будутъ ли ‘друзья народа’, засдающіе въ ‘новыхъ судахъ’, судить этихъ ‘преступниковъ’ на основаніи буржуазно-гражданскаго и уголовнаго права? будутъ ли ‘друзья народа’ изъ рядовъ вашей реорганизованной арміи усмирять толпы безработныхъ, учиняющихъ ‘безпорядки’, будутъ ли ‘друзья народа’, которыми вы замните прежнихъ тюремщиковъ, лсныхъ стражниковъ, городовыхъ и пр. выполнять свои ‘охранительныя’ функціи? Возьметъ ли на себя революціонное Временное Правительство отвтственность за дянія этихъ ‘друзей народа’, надъ которыми оно будетъ имть верховный контроль даже и въ тхъ случаяхъ, когда они выбраны народомъ? Конечно, да, иначе Временное Правительство не исполнить своихъ обязательствъ по отношенію къ буржуазной республик, которую оно строитъ, иначе оно съ перваго же дня будетъ объявлено врагомъ буржуазной республики.

Я полагаю, что если-бъ тов. Т. опустился изъ ‘эмпирей, въ которыхъ витаютъ чистые духи’, въ реальную обстановку буржуазнаго правительства, хотя бы временнаго, революціоннаго, оно потеряло бы для него соблазнительность.

Мы не скажемъ того же о публицистахъ газ. ‘Впередъ’: они представляютъ себ положеніе временного правительства сравнительно боле реально, но это положеніе ихъ не смущаетъ, потому что они несравненны въ своей развязности оппортунистовъ. Вр. правительство, говорятъ они, будетъ осуществленіемъ ‘демократической диктатуры пролетаріата и крестьянства’. Что это значитъ? Диктатура предполагаетъ абсолютное единство — единую волю. Въ разсматриваемой комбинаціи единство можетъ быть достигнуто, либо если крестьянство станетъ на точку зрнія пролетаріата, т. е. на точку зрнія соціализма, либо, если пролетаріатъ станетъ на точку зрнія крестьянства, т. е. мелкой буржуазіи. Публицисты ‘Впередъ’ категорически исключаютъ первую возможность.

Но если такъ, то, по изъ мннію, мы въ интересахъ революціи должны временно стать на точку зрнія мелкой буржуазіи. Почему, же они путаются и путаютъ другихъ, почему же они говорятъ, ‘что и во время борьбы за ея (программы минимумъ) осуществленіе и по окончаніи ея мы должны организовать свои силы для дальнйшей борьбы подъ флагомъ минимума нашей программы’ (‘Впередъ’ No 12)? Потому что въ ихъ устахъ эти слова не имютъ реальной цны, потому что для нихъ ‘организовать значитъ написать уставъ’. Эти ‘вожди’ пролетаріата не смущаются перспективой республиканскаго блока, потому что они отгородили себя и программой, и тактикой, и организаціей отъ революціонной демократіи’ (см. ‘Впередъ’ No 13). По въ періодъ ‘демократической диктатуры пролетаріата и крестьянства’, въ періодъ ‘блока’ перегородка въ тактик и организаціи между революціонной буржуазной демократіей и соціалдемократіей разрушится, потому что у нихъ тогда будетъ одна единая воля.

Что же у нихъ останется для ‘охраны классовой самостоятельности пролетаріата*? Останется ‘программа’, останется ‘писаная конституція’, находящаяся въ полномъ противорчіи съ ‘дйствительной конституціей’, останется, словомъ, листъ печатной бумаги, хранящійся въ архив департамента внутреннихъ длъ Временнаго Правительства.

И мы, и газ. ‘Впередъ* одинаково признаемъ, что теперь у насъ возможна только буржуазно-демократическая революція. И мы, и газ. ‘Впередъ’ одинаково признаемъ, что непосредственной причиной ограниченности нашей революціи служить тотъ фактъ, что масса націи стоитъ у насъ на точк зрнія мелкой буржуазіи. По изъ этой посылки мы длаемъ для себя прямо противоположные выводы. Мы стремимся остаться въ положеніи революціонной оппозиціи, чтобы сохранить практическую возможность критиковать ограниченность мелкой буржуазіи, очутившейся у власти. Публицисты ‘Впередъ’ стремятся раздлить власть съ мелкой буржуазіей, сохраняя возможность критиковать пролетаріатъ, буде онъ увлечется иллюзіями. ‘Мы, говорятъ они, отвергнемъ, какъ утопію, какъ безсознательную провокацію, всякую попытку навязать пролетаріату невыполнимую при настоящихъ соціально-экономическихъ условіяхъ задачу немедленнаго осуществленія максимальной программы, т. е. немедленнаго созданія соціалистическаго строя’. Мы позволимъ себ нсколько боле развить эту перспективу. Какъ мы неоднократно указывали, условія революціонной диктатуры чрезвычайно благопріятны для возникновенія всевозможныхъ соціальныхъ утопій. У нашихъ ‘диктаторовъ’ не будетъ никакой физической можности опредлять, гд тутъ кончается наивная иллюзія, гд начинается ‘безсознательная провокація* или даже сознательная. Вотъ, напримръ, Эд. Бериштейнъ склоненъ былъ почти во всей революціонной агитаціи, предшествовавшей іюньскимъ днямъ въ Париж, усматривать ‘безсознательную провокацію’ (см. прим. Бериштейна къ исторіи Эритье). Наши ‘диктаторы’ хотя во многомъ съ Бериштейномъ не сходятся, но въ мнительности они наврно его перещеголяютъ. Какъ же они поступятъ, если ихъ словесные аргументы не въ силахъ будутъ остановить распространенія ‘безсознательной провокаціи’, угрожающей республик? Не прибгнутъ ли они къ тмъ ‘убдительнымъ* аргументамъ власти, къ которымъ прибгло министерство ‘соціалиста* Мильерана при усмиреніи рабочихъ Шалона и Мартиники?.. Вдь Мильеранъ тоже хотлъ только ‘спасти республику’, вдь онъ тоже ‘отгородился’ отъ своихъ буржуазныхъ коллегъ соціалистической ‘программой’?..

‘Самымъ худшимъ изъ всего, что можетъ предстоять вождю крайней партіи, является вынужденная необходимость обладать властью въ то время, когда движеніе еще недостаточно созрло для господства представляемаго имъ класса… онъ вынужденъ будетъ (NB!.. Онъ будетъ вынужденъ противъ своей воли) отстаивать не свою собственную партію, не свой собственный классъ, а тотъ классъ, для господства котораго уже созрло движеніе. Онъ долженъ будетъ (NB долженъ будетъ независимо отъ его воли) въ интересахъ именно этого движенія (NB, у насъ, въ интересахъ буржуазной республики) отстаивать интересъ чуждаго ему класса (NB, у насъ — мелкой буржуазіи) и отдлываться отъ своего класса фразами (NB! фельетонами ‘Впередъ’), общаніями и увреніями въ томъ, что интересы другого класса являются его собственными. Кто разъ попалъ въ это ложное положеніе, тотъ погибъ безвозвратно’.

Такъ писалъ Энгельсъ, и когда мы на эти слова указываемъ публицистамъ газ. ‘Впередъ’, эти будущіе ‘диктаторы’ уже теперь, заблаговременно, изъ одного только Wille zurMacht, начинаютъ какъ бы въ подтвержденіе Энгельса лгать и путать {О достопримчательномъ фельетон въ No 13 ‘Впередъ’ у насъ будетъ съ этими публицистами особый разговоръ.}.

Они насъ обвиняютъ въ томъ, что мы ‘боимся* власти. Нтъ, мы не боимся ‘власти’, мы только имемъ мужество называть вещи своимъ именемъ. Мы говоримъ, если-бъ вы очутились у власти при данныхъ условіяхъ, вы бы окончательно превратились изъ соціалдемократовъ въ буржуазныхъ якобинцевъ и тогда, въ отвтъ на вопросы тов. Т., гд у насъ якобинская буржуазная демократія, намъ было бы достаточно указать на васъ пальцемъ.

3-ій актъ. Созывъ Учредительнаго Собранія. Какъ представляютъ себ впередовцы финалъ пьесы, мы не знаемъ. Они намъ не говорятъ, какъ они по распущеніи Временнаго Правительства станутъ выпутываться изъ того мелкобуржазнаго блока, въ которомъ они запутались, какъ они начнутъ размежевываться съ тми, съ которыми они только что вмст княжили, судили и рядили, они намъ не говорятъ, чмъ они будутъ руководиться при этомъ размежеваніи, какъ они будутъ рвать новыя связи, скрпленныя ‘кровью и желзомъ’ эпохи диктатуры, какъ они будутъ возстановлять старыя растерянныя соціалдемократическія связи на основаніи поблекшихъ воспоминаній о томъ времени, когда они вмст съ другими товарищами въ-революціонномъ подполь критиковали и ‘обличали’ идеологовъ мелкой буржуазіи, они намъ не говорятъ, какъ они возстановятъ добрую дружбу съ пролетаріатомъ, съ которымъ у нихъ накопилось за время мелко-буржуазной диктатуры немало ‘недоразумній’, который они, наврно, не разъ судили за ‘безсознательную провокацію’, который ихъ, наврно, не разъ упрекалъ за измну соціалистическимъ принципамъ, за неисполненныя общанія, за преступные компромиссы и пр., и пр. Они объ этомъ не говорятъ и совершенно основательно: этимъ-то вроятне всего и не прядется выпутываться изъ блока — вкусивъ сладкаго, не захочешь горькаго…

Но какъ представляетъ себ финалъ пьесы тов. Т.? Онъ, само собой разумется, не предлагаетъ намъ ‘демократической диктатуры пролетаріата и крестьянства,’ онъ, само собой разумется, не допускаетъ возможности блока между соціалдемократіей и революціонной буржуазной демократіей — тмъ боле, что онъ отрицаетъ существованіе послдней. Дйствительность, конечно, не мняется оттого, что тов. Т. составилъ себ объ ней фантастическое представленіе, и Временное Правительство въ буржуазной революціи, конечно, не перестаетъ быть буржуазнымъ оттого, что по предложенію тов. Т. въ немъ засдаютъ только добрые соціалдемократы, закрывшіе глаза на непріятные для него пункты правительственной программы. Эту программу придется Временному Правительству все-таки осуществить полностью. Но во всякомъ случа субъективныя представленія тов. Т. и впередовцевъ о финал пьесы должны сильно отличаться другъ отъ друга. Впередовцы признаютъ огромную революціонную роль въ ближайшемъ будущемъ нашей мелкой буржуазіи. Тов. Т. утверждаетъ, что ‘кром насъ на революціонномъ пол никого нтъ.’ Если такъ, если подъ нашей революціей нтъ широкой національной базы, то естественно ожидать, что Учредительное Собраніе, выражающее волю націи, сдлаетъ значительный шагъ назадъ по сравненію съ Временнымъ Правительствомъ, выдвинутымъ однимъ пролетаріатомъ. Съ этой точки зрнія намъ пишетъ въ письм единомышленникъ тов. Т. насчетъ финала революціонной пьесы: Посл этого, пишетъ онъ, мы ‘падаемъ съ честью,’ созвавши Учредительны Собраніе и предоставивши этому ‘легальному’ Собранію отмнять норму восьми-часового рабочаго дня, которую мы ввели революціоннымъ способомъ.

Tant de bruit pour une omelette! Столько шуму изъ за пустяковъі Насъ заставили продлать цлую одиссею, полную авантюръ и приключеній, и когда мы, наконецъ, достигли власти, какъ партія пролетаріата, благодаря возстанію, сдланному пролетаріатомъ, намъ предлагаютъ, выполнивши ‘черную работу’ революціи, благородно отретироваться, добровольно уступивши власть завдомо мене прогрессивнымъ общественнымъ силамъ… Признаемся, что мы на такое великодушіе и на такую скромность совершенно не способны.

Въ отличіе отъ сочинителей ‘новой методы,’ мы не стремимся къ власти, неспособной обезпечить господства представляемаго* нами класса — пролетаріата. Въ отличіе отъ сочинителей ‘новой методы’ мы не только идемъ съ пролетаріатомъ впереди революціи, но стремимся толкнуть на этотъ путь самые разнообразные элементы націи, для того, чтобы пролетаріатъ не остался одинокимъ въ тяжелой борьб, для того, чтобы соціалдемократіи, посл перваго побдоноснаго выступленія, не пришлось взвалить на себя отвтственность за ограниченность буржуазной революціи, въ которой повинна буржуазность огромнаго большинства націи. Но, если-бъ, независимо отъ нашей воли, внутренняя діалектика революціи, въ конц концовъ, все-таки вынесла бы насъ въ власти, когда національныя условія для осуществленія соціализма еще не назрли, мы бы не стали пятиться назадъ. Мы бы постановили себ цлью разбить тсныя національныя рамки революціи и толкнуть на путь революціи Западъ, какъ сто лтъ тому назадъ Франція толкнула на этотъ путь Востокъ.

Партія, которая стремится къ диктатур пролетаріата, не иметъ права соблазняться мишурой власти, которая сулитъ лишь, порвать ея связь съ пролетаріатомъ, и не иметъ права уклоняться отъ выполненія полностью своихъ соціалистическихъ обязательствъ, разъ она очутилась у власти. Либо мильеранизмъ, либо марксизмъ!

Мартыновъ.

Революціонныя перспективы.

Читайте также: