Рассказы о сибирских золотых приисках, Небольсин Павел Иванович, Год: 1847 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 45 минут(ы)

РАЗСКАЗЫ О СИБИРСКИХЪ ЗОЛОТЫХЪ ПРІИСКАХЪ.

Статья шестая.

Отправленіе въ шурфовку.— Пріисковые прикащики.— Отъискиваніе пріиска.— Рабочіе.— Наемка и разсчетъ ихъ.— Шурфы.— Какъ моютъ золото.— Поисковыя партіи.— Огражденіе правъ на Заявленныя мста.— Какъ ищутъ золото.— Развдка пріиска.— Предварительныя работы.— Обзаведеніе пріиска.— Пріискъ разработывающійся.— Заботливость о рабочемъ класс.— Фабрика или промывальня.

День, проведенный мною на гостепріимномъ пріиск, посвященъ былъ исключительно отдохновенію.

На слдующее утро, мы пустились опять въ путь — отъискивать нашъ пріискъ.

Насъ было немного: я, управляющій и пять человкъ рабочихъ. Съ собою мы взяли, кром нужнаго количества провіанта и фуража, одну палатку, два лома, три кайлы, три желзныя лопатки, вашгертъ — очень-простую машину — наклоненную плоскость изъ досокъ съ окраинами съ трехъ сторонъ для того, чтобъ то, чти на этой плоскости положатъ, не упало,— три желзныя трубы или колна водоотливной машины, золотопромывательную щетку (она обыкновенно длается вполовину противъ платяной и составляется изъ длинной крпкой Щетины) и еще кой-какія мелочи. Все это мы взвалили и навьючили на лошадей и съ разсвтомъ отправились въ дорогу.

— Предувдомляю васъ, говорилъ мн управляющій: — это длается, извините за выраженіе, чтобъ васъ потшить и удовлетворить ваше любопытство и желаніе сдержать слово. Дльнаго изъ этой экспедиціи врядъ ли что можетъ выйдти: въ два дня пятью человками немного надлаешь. Для васъ, однакожь, это будетъ полезно: вы ознакомитесь съ дломъ, васъ будетъ побуждать то обстоятельство, что это для васъ свое, а не чужое.

— Вотъ я вамъ и про себя скажу, продолжалъ онъ дале на мои вопросы, когда я разговорами хотлъ сократить время и прогнать скуку непріятнаго путешествія.— Когда я былъ сначала на пріискахъ, я получалъ-себ тысчонки три рублей ассигнаціями жалованья, при всемъ готовомъ содержаніи, ну, и смотрлъ, разумется, чтобъ все шло хорошо, а отъ-чего тутъ такъ было, а тутъ вотъ этакъ — мн и въ голову не приходило подумать. Лто и безъ того въ тайг намаешься и радъ-радёхонекъ, когда прійдетъ десятое сентября, время, когда всякія заботы о чужомъ дл можно вонъ изъ головы выкинуть. Кончишь здсь вс дла и прощаешься съ тайгой до будущей весны. Выду, бывало.въ резиденцію, да чмъ бы тутъ же довить рабочихъ да вербовать ихъ къ себ для будущаго лта, ду въ городъ отдыхать посл трудовъ, а наемку рабочихъ предоставляю прикащику. Ужь конечно, пройдетъ не безъ того, чтобъ прикащикъ меня не надулъ: и въ прогонахъ выставитъ лишнее, и въ содержаніи лишнее, и въ угощеніи лишнее, и лишнее покажетъ на волостныхъ писарей или на другіе такъ-называемые у насъ ‘непредвидимые расходы’, очень, между нами будь сказано, предвиднные. Посл все это и обнаружится, можетъ-быть, да ужь поздно, не поправишь: и прогналъ бы мошенника, да парень-то онъ у меня ддовой… Гд грха не бываетъ! Прійдетъ время хлбъ закупать, я то же самъ къ мужику не поду. Я, какъ бы то ни было, все-таки ‘его благородіе’ и съ крестьяниномъ или съ какимъ-нибудь еще ссыльнымъ калякать да съ копейки на копейку переколачивать и торговаться мн не приходится — я опять прикащика посылаю. Этотъ тоже не пропуститъ случая въ прогонахъ и въ содержаніи приписать малую-толику, да еще съ мужикомъ стачку ‘длаетъ: съ пуда по гривн, по другой напишетъ лишняго въ контракт, да къ себ въ карманъ положитъ. Я и тутъ не привязывался: не стоитъ, молъ, изъ мелочи, и то еще спасибо, что хлба въ долгъ закупилъ: вдь у насъ рдко на чистыя деньги покупаютъ. А сколько такихъ случаевъ въ году перебываетъ?-множество! Тутъ и инструменты, и канцелярія, и снасти, и сахаръ, и холстъ… чего-чего нтъ! Отчетовъ хозяину, бывало, тоже не хочется самому составлять: такъ, маленечко попишешь, а главное все и поручишь прикащику посмышлене. Смышленый прикащикъ стакнется съ матеріальнымъ: товарцу разнаго припрячутъ себ тихомолкомъ, да и выведутъ въ расходъ по книг. Такъ и другое-прочее, особенно по провіантской да по коммиссаріатской части. По отчету-то приходъ съ расходомъ копейка въ копейку, ни въ одной стать ни сучка, ни задоринки, а сообразишь хорошенько, посмотришь — тысячи-другой и нтъ!

— Да чего жь вы-то смотрли, спросилъ я съ изумленіемъ:— вдь вы сами отчеты подписывали?

— Самъ подписывалъ, но подписывалъ зря, что грха таить! Да я не могъ и вообразить, чтобъ тихій, скромный, непьющій молодой парень осмлился подумать обмануть меня. Проврять отчетъ мн бывало все некогда, потому-что и на это нужно столько же трудовъ и времени, сколько на самое составленіе отчета.

— А хозяинъ?

— Да что хозяинъ? Тоже просмотритъ! Провритъ итоги, и дло съ концомъ: благо барышъ есть!

— По-крайней-мр, компаньйоны вашего хозяина замтятъ обманъ?

— Гд компаньйонамъ замтить! и трудно, и тяжело, и надо знать сноровку, да врядъ ли они и видятъ когда отчеты.

— Но куда жь ваши составители отчетовъ дваютъ въ лсу то, что они излишне выставятъ по книгамъ?

— Было бы что, а куда?— какъ не найдти мста! Мало ли сосдей: на полцны многіе съ благодарностію купятъ. Если же такого случая не будетъ, то при слдующей ко мн доставк клади или при закупкахъ, лишекъ этотъ мн. Же на счетъ поставятъ: дло выйдетъ еще выгодне. Разумется, что эти продлки я не съ разу понялъ. А когда понялъ, то смотрлъ на это какъ на неотвратимое зло. Надобно было прогнать всхъ прикащиковъ и замстить выбылыя мста новыми людьми.. И тутъ бда! Человка новаго въ дл надлежало учить всему и шагъ на шагомъ опасаться _t какихъ-нибудь важныхъ опущеній, а набирать прикащиковъ изъ бывалыхъ людей — значило опять стснять себя и быть готовымъ на новые плутовства и обманы, потому-что эти люди ко всему уже присмотрлись.

— Hе-уже-ли же у васъ таково всеобщее направленіе? Не-уже-ли слово ‘прикащикъ’ у васъ однозначаще со словами ‘ловкій мошенникъ’?

— Я самъ такъ сначала думалъ, но, слава Богу, мысли мои объ этомъ перемнились къ лучшему, и вотъ по какому случаю: заодно очень-дльное открытіе, которымъ мн удалось услужить своему хозяину, я получилъ двойной окладъ жалованья и участіе въ компаніи. Барыши и желаніе увеличить эти барыши всевозможными способами заставили меня, для собственной моей пользы, ближе присмотрться къ длу и позаботиться о сокращеніи расходовъ. Я сталъ держать прикащиковъ втрое меньше, чмъ прежде, сталъ имъ вдвое дороже платить, сталъ строго наблюдать за всми книгами, самъ сталъ длать заподряды. составлять отчеты по упрощенной метод безъ всякихъ запутанностей — и что жь вы думаете? На первый же годъ расходы на все уменьшились десятью процентами при однихъ и тхъ же обстоятельствахъ, а что касается до непредвидимыхъ издержекъ, то у меня ихъ, почитай, вовсе не бываетъ. Я теперь душа всего дла, знаю его самъ что-называется досконально и не могу нахвалиться своими помощниками-прикащиками. Я ихъ держу въ рукахъ, слжу за всми ихъ дйствіями, обращаюсь съ ними кротко, честно, учтиво, взъискиваю или награждаю ихъ съ самою строгою справедливостію, не подаю повода ни къ какимъ соблазнамъ, введя во всемъ гласность — и тотъ, кто прежде безсовстно, бывало, меня обсчитывалъ, старается теперь заслужить особенное мое вниманіе аккуратностію, трудолюбіемъ, честностью и благороднымъ характеромъ, зная, что теперь никакъ нельзя худыхъ концовъ схоронить въ воду и что тотъ ли, другой ли, заговорятъ громко и укажутъ на неврнаго слугу пальцемъ.— Такъ вотъ оно каково! И выходитъ, что все зло не отъ прикащиковъ, а отъ вашей братьи, отъ управляющихъ: вотъ гд корень всего!

‘Это такъ же, какъ и во всемъ и везд’ продолжалъ словоохотный мой собесдникъ. ‘Вы понимаете, на-примръ, что значитъ слдователь? Вы знаете, что это корень праваго суда? Точно такъ и въ нашемъ быту. Управляющій — это такая голова, по дудк которой пляшутъ вс остальные члены. Захочетъ управляющій изъ какихъ-нибудь видовъ доказать, что пріискъ его хозяевъ бденъ — рабочіе никакъ не добудутъ ни крохи золота. Захочетъ онъ одурачить своихъ доврителей богатствомъ пріобртеннаго имъ пріиска — пробы золота будутъ у него самыя богатыя. Въ первомъ случа, онъ поведётъ работы пустыми мстами и станетъ мыть одну землю, а въ послднемъ случа будетъ скупать воровское золото у сосдскихъ рабочихъ! Это просто самовластный предсдатель палаты, который дополнительными справками и разнаго рода переслдованіями можетъ затмить дло и дать ему направленіе, какое его душ захочется. Вотъ я вамъ кстати разскажу одинъ случай, бывшій лтъ сорокъ назадъ, который я слышалъ отъ покойнаго батюшки и который доказываетъ, что значитъ умть повернуть дло.

‘Былъ у насъ, какъ водится, судья и жилъ еще одинъ купецъ. Купецъ этотъ былъ не то, чтобы въ-самомъ-дл купецъ какой-нибудь, а такъ, просто состоялъ по гильдіи и чуть ли еще не по первой. Заниматься чмъ-нибудь торговымъ — онъ не занимался, а откуда деньги пріобрлъ

— Богъ его вдаетъ: изъ людей никто заподлинно того не зналъ, потому-что онъ поселился къ намъ недавно, переписавшись изъ иногородныхъ, и ни съ кмъ ни короткаго, ни даже близкаго знакомства не водилъ. Ходили только темные слухи, что былъ онъ прежде караваннымъ извощикомъ, то-есть, по большимъ дорогамъ чужіе чаи возилъ на своей телег, а тамъ вдругъ нежданно разбогатлъ. Разсказывали даже, что онъ сынъ какого-то каторжнаго, выпущеннаго, по окончаніи урочнаго термина, на вольное пропитаніе. Вотъ разбогатлъ онъ, да и женился этакимъ манеромъ въ другомъ город на такой смазливой двушк, что на рдкость и поискать. Такая была благословленная, сама корпусна, матёра — ну, просто козырь-баба. Саніъ онъ старъ былъ, жена то молода — вотъ дло и вышло неладно. Говорятъ, однако, что мужу это только померещилось. Ну,.такъ ли, не такъ ли, а совта да любви, стало, имъ Богъ не далъ. Началъ онъ ее бдную хлёстко бить да мучкарить, а она, горемычная, стала чахнуть да чахнуть, да съ горя и пріучилась испивать хмльнаго, а какъ наелозвится (т. е. шибко напьется), такъ во хмлю, бывало, и убжитъ изъ дому, никто не знаетъ куда. Мужъ былъ человкъ пресердитый, съ лица такой страшный, черные волосы стоймя, глаза налились кровью, говоритъ — словно реветъ изъ бочки. Лишь-только бдняжка явится домой съ повинною и падетъ мужу въ ноги, онъ вцпится ей въ косу и начнетъ таскать по полуесли, говоритъ, только пикнешь, въ вкъ не прощу, замучу тебя до смерти! Бился онъ съ ней такимъ манеромъ долго, а отъ хмльнаго да отъ дурнаго никакъ ее отъучить не могъ. И она-то, сердечная, чего только отъ него не натерплась. То онъ ей щеку прокуситъ зубами, то исщиплетъ всю грудь, то согнетъ объ нее кочергу, то бичикомъ (кнутомъ) всеё ее исхлещетъ: по суткамъ безъ памяти лежала — а все переносила. Наконецъ, и ей не въ моготу стало: задумала она разомъ покончить вс муки и стала оттачивать ножъ — себ или мужу — никто не знаетъ Недолго мысли эти были у нея въ голов: мужъ поймалъ ее на дл.— ‘А, варначка {Ворникъ, варнакъ — воръ и мазурикъ — самая высшая и самая обидливая брань въ Сибири. Ни природный Сибирякъ, ни поселенецъ не могутъ ее равнодушно перенести.}’ сказалъ онъ: ‘ты меня ножомъ хочешь гноркнуть — я же тебя теперь докопаю!’ Онъ снялъ у нея съ шеи мрку, пошелъ къ кузнецу и заказалъ ему ошейникъ, будто-бы для собаки, а цпь веллъ сдлать покороче. Что посл этого было — страсти и подумать. Наконецъ, не дальше, какъ черезъ недлю стряпка (кухарка) была ночесъ разбужена ужасными стонами, которые раздавались изъ хозяйской спальни. Черезъ нсколько минутъ посл того, выбжалъ хозяинъ блдный, съ выкатившимися глазами, схватилъ корыто, утащилъ его къ себ, наносилъ самъ воды и заперъ дверь въ снцы на крючокъ, не сказавъ ни слова лежавшей тутъ работниц. Баба-то была смирённая, рёвъ да стонъ хозяйки были ужь ей въ привычку, такъ убдись, что въ комнатахъ все давно замолкло, она перевернулась на другой бокъ и крпко проспала всю ночь. Къ утру все было прибрано — корыто стояло на своемъ мст, купецъ спокойно сидлъ за самоваромъ, а стряпка все еще спала. Наконецъ,она проснулась и, боясь угрозъ хозяина, вошла къ нему въ комнату. ‘Чай съ сахаромъ, батюшка Еремй Захаровичъ’ сказала она, привтствуя его выраженіемъ въ род нашего хлбъ да соль! ‘Виновата, отецъ мой,— заспалась!… А гд жь хозяюшка?’ — ‘Хозяйка приказала долго жить, Аимья! Ни всть ударъ, ни всть что — скончалась!’ отвчалъ купецъ съ печальнымъ видомъ. ‘Вонъ она лежитъ, голубушка!’ — Бдная страдалица лежала ужь не въ спадац, авъ другоц комнат на двухъ раздвинутыхъ столахъ. Пестрый очипокъ былъ накутанъ на всю голову покойницы, надвинутъ ей на самыя брови и совершенно закрывалъ лобъ и виски. Шаль (т. е. шейный платокъ) была надта на мертвое тло сверхъ прочаго платья и поддернута подъ самый подбородокъ, остывшія руки были перевязаны рукотеркой (ручничокъ, полотенцо). Съ грхомъ пополамъ удалось-таки ему похоронить жену, какъ слдовало. Кажись бы и концы въ воду? Такъ нтъ же: праведный Богъ не допустилъ этого. На другой же день посл похоронъ, на кладбище нахали власти, раскопали могилу, вынули гробъ и начали осмотръ трупа… Вообразите вы себ варварскую жестокость человка! У бдной женщины голова была проломлена, виски изъязилены, все тло въ синякахъ, и въ добавокъ ко всему — найденъ мышьякъ въ желудк. Кажется, дло ясно? Открыто, что мужъ самъ обмывалъ покойницу, самъ одвалъ ее наедин, нашли палочку, въ руку толщины, которою онъ бивалъ жену, и ошейникъ, за который жена была прикована въ спальн — такъ по-крайней-мр въ город вс говорили… По что жь бы вы думали?… Э! да вотъ и Малый-Тюхтетъ, проговорилъ весело разскащикъ, перемнивъ тонъ своего разсказа.

— Врно намъ теперь ужь близко? спросилъ я съ участіемъ, потому-что порядочно утомился.

— Однако, не знаю, отвчалъ управляющій, начиная рчь, какъ сибирскій простолюдинъ, словомъ ‘однако’.— Не худобы теперь остановиться да пообдать. Ну-ка, ребята, разсдлывай да мигомъ разводи костеръ!

— Чмъ же дло убійцы кончилось?

— Ну, что объ этомъ толковать! Бросимте! Впрочемъ, этотъ судья давнымъ-давно умеръ — Богъ разсудитъ Это дло на томъ свтъ!

Расположившись на берегу рчки для отдыха, мы занялись сначала чаемъ, потомъ вкусно пообдали, сколько Это позволяли скитальческія наши обстоятельства и мстныя(удобства, и совершенно забыли о трагическомъ разсказ, навявшемъ сначала на насъ самыя Грустныя мысли.

Поднявшись снова въ дорогу, мы стали бродить по Малому-Тюхтету, въ мстахъ, гд но было уже никакой дороги, вы даже тропинки. По правому берегу замтили мы впаденіе нсколькихъ ключей большихъ и малыхъ: это все были ‘Безъимянки’. Которая же ваша-то?— Одинъ ручей мы выбрали наудачу: течетъ онъ довольно-широко й, въ случа нужды, можетъ носить названіе рчки. Не это ли наша Безъимянка? Попробуемъ что Богъ дастъ!

Мы поднялись вверхъ по этому ручью и по лвому его берегу замтили зётеси на деревьяхъ.

Когда рабочіе идутъ въ поиски и вступаютъ въ мста, до-тхъ-поръ имъ или предводителю ихъ неизвстныя,— они, чтобъ выйдти оттуда цлыми и невредимыми на прежнюю дорогу, не своротить въ сторону и не заблудиться, длаютъ на тхъ деревьяхъ, мимо которыхъ проходятъ, зарубкподнимъ взмахомъ топора стесываютъ бересту съ корой и такимъ-образомъ обозначаютъ путь, которымъ проходили. Это и есть затеси, иногда они длаются по об стороны прокладываемой въ первый разъ тропы, иногда съ одной только правой стороны.

Этими затесями, единственными указателями дороги Богъ-знаетъ куда — въ огромной лсной пустын, перерзанной отрогами высокихъ горъ, мы шли долго и не встрчали, разумется, ни одной души человческой. За то бурундучки, это юрливое животное, поминутно шмыгали подъ ногами нашихъ лошадей, которыя съ трудомъ тащились по сырой, болотистой почв, протираясь сквозь разросшійся кустарникъ и пролзая между стволами деревъ, близко другъ отъ друга росшихъ. Пугливыя блки съ шумомъ и пискомъ быстро взбирались по деревьямъ, иногда почти подъ самымъ нашимъ носомъ, такъ-что ихъ, казалось, не трудно было рукой переловить. Черные соболи по-временамъ обращали на себя завистливое вниманіе наше своимъ роскошнымъ мхомъ и такъ часто пробгали мимо васъ, что управляющій не разъ пріостанавливался, чтобъ схватить у конюха ружье и прицлиться въ дорогаго зврка. Но вс попытки его ограничивались однимъ желаніемъ: соболёкъ быстро мимо насъ промчится, юркнетъ и пропадетъ въ кустахъ, или подъ кочкой. Передовыя лошади, время-отъ-времени убавляя шага, иногда совсмъ останавливались, чутко поводили ухомъ, надували ноздри и, понявъ, что тутъ нтъ никакой опасности, спокойно продолжали дорогу. Но когда он, останавливаясь неожиданно, навостряли уши, пятились назадъ, тряслись и тяжело дышали, тогда мы понимали, что намъ угрожаетъ близкое и непріятное сосдство медвдя, слды котораго безпрестанно намъ попадались. Въ одномъ мст, въ сторон, на горк, одинъ изъ рабочихъ замтилъ какъ самъ, сама и пстунъ спустились въ долину. Однакожь, не смотря намстную пословицу: ‘тотъ въ тайг не бывалъ, кто медвдя не встрчалъ’, у насъ встрчи съ нимъ близкой не было, хотя мы и были къ ней готовы: длинный ножъ и два двухствольныя ружья, заряженныя жеребьемъ, были припасены управляющимъ, очень-хорошо знавшимъ, что здсь рдко обходится безъ столкновенія съ лснымъ непріятелемъ — правда, тихимъ и незадорнымъ, но съ которымъ все-таки не слдуетъ быть на короткой ног.

Время быстро шло впередъ, а мы тихо подвигались по образу пшаго хожденія, сойдя съ коней не столько изъ сожалнія къ бднымъ животнымъ, сколько для того, чтобъ промяться самимъ хорошенько и разъиграть кровь въ онмлыхъ членахъ. Мы упражнялись здсь въ лазаніи и перелазываніи по сваленнымъ бурями деревьямъ, въ скачкахъ и прыжкахъ по болотамъ и кочкамъ лучше, чмъ въ любой гимнастической вал. Къ счастію нашему, было облачно и прохладно: дождь насъ не мочилъ и солнышко не пекло, одни только комары и мошки не давали намъ ни на минуту покоя, коль-скоро мы позволяли себ снять стки.

Вечерло, но мы все еще безутшно бродили, не видя конца нашему пути, устали, измучились и ни слова уже другъ съ другомъ не говорили, изрдка разв перекидываясь немногими словами о томъ, что наша шурфовочная партія отличается отъ партіи поисковой только меньшимъ количествомъ народа и лошадей и тмъ, что мы пошли бродить сюда на опредленное, краткое время, между-тмъ, какъ поисковая партія уходитъ въ тайгу на цлое лто и подвергается всмъ опасностямъ странствованія въ мстахъ невданныхъ и непріятностямъ не сдлать никакого открытія, что здшнія окрестности мало обслдованы и представляютъ обширное поле надеждъ для предпріимчивыхъ искателей, что недалеко отсюда есть дорога, конечно таежная же, на западъ черезъ Абаканъ и черезъ всю томскую тайгу въ Барнаулъ, а на востокъ въ Канскій Округъ и на бирюсинскіе золотые промыслы, и что мы теперь не дале, какъ въ сорока или въ пятидесяти верстахъ отъ китайской границы.

Граница здшняя между Россіею и Китаемъ опредлена еще въ 1727 году {Полное Собраніе Законовъ Россійской Имперіи No 5189.} и обозначена особенными знаками въ слдующихъ мстахъ:

1) На хребт Эргин-Тарган-Тайга на вершин рчки Уса, близь рчки Кынзымеды,

2) На правомъ берегу Уса,

3) На хребт Хонни -Дабага,

4) На усть рки Кемкемчика-Бомъ и

5) На хребт Шабин-Дабага.

Наши пограничные знаки состоятъ изъ большихъ крестовъ, китайскіе — изъ высокихъ столбовъ, обложенныхъ камнями.

Границы эти постоянно три раза въ годъ осматриваются нашими пограничными казаками съ сосднихъ форпостовъ и китайскими властями вмст, въ одно время. Тутъ они сходятся другъ съ другомъ и при исполненіи своей должности начинаютъ оффиціальный разговоръ, почти всегда одного и того же содержанія:

— Будь здоровъ! говоритъ китайскій предводитель ватаги турецкаго поколнія, кочующаго по-ту-сторону Саянскихъ-Горъ.

— Спасибо, спасибо! Я здоровъ, слава Богу! А твое какъ здоровье? говоритъ нашъ дозорщикъ.

— Я тоже здоровъ! Всегда здоровъ! А ты? Всегда ты здоровъ?

— Я всегда здоровъ, будь ты здоровъ!

— Я здоровъ!… А хорошо ты дохалъ? спрашиваетъ Китаецъ.

— Я хорошо дохалъ. А ты хорошо ли дохалъ?

— Я тоже хорошо дохалъ. Веселый былъ путь! А теб каковъ путь былъ?

— Мн путь былъ тоже хорошъ!

— Ну, и мн былъ путь хорошъ…. Я радъ, что тебя вижу! продолжаетъ Китаецъ.

— Ни радъ, что тебя увидлъ, отвчаетъ казакъ.— Ну, что у васъ новаго? Блый -царь вашъ здоровъ ли?

— Государь нашъ, благодаря Господа Бога, живъ и здравъ благополучно, говоритъ казакъ, снявъ шапку и сотворя крестное знаменіе.

— Ну, я очень-радъ, очень-радъ, что онъ живъ и здравъ благополучно, отвчаетъ представитель Небесной Имперіи.— А скажи мн, Русскій, весь ли домъ его здоровъ?

— И царица здорова, и наслдникъ здоровъ, и весь домъ его здоровъ, отвчаетъ чистый Русакъ.

— Ну, что вашъ блый царь подлываетъ? Что у него новаго?

— Да нашъ батюшка царь-государь вчно въ трудахъ и въ заботахъ. У батюшки-то у нашего хозяйство-то, вишь ты, больно велико: изъ конца въ конецъ въ годъ на рысяхъ не продешь… А новаго у него то, что Богъ ему внука далъ!

— Какъ такъ? Не-ужь-то вашъ блый парь ддомъ сталъ?

— Да такъ! Видно, ддомъ сталъ! Вотъ къ намъ ныньче недавно всть пришла, что старшему царевичу Богъ послалъ сына. Мы вс Богу молились!

— И я буду молиться, отвчаетъ Монголъ:— и я буду за него молиться! Нашъ великій государь всей подсолнечной вашего великаго благо царя очень любитъ и большую съ нимъ дружбу ведетъ. И ты его любимъ. Дай Богъ ему счастья! Ну, прощай, прощай! Кланяйся ему отъ меня! Скажи ему, что я здоровъ и ему здоровья желаю.

— Ну, прощенья просимъ — будемъ кланяться! А вы кланяйтесь своему богдохану, говоритъ представитель Россіи представителю Китая.

— Смотри жь, не позабудь!

— Нтъ, не забуду, не бойсь!… И ты, смотри, не забудь!.. А вотъ теб за любовь да за дружбу подарочекъ.

Затмъ Русскій съ Китайцемъ мняются подарками и, окончивъ оффиціальный осмотръ — не взирая на прощанья, слзаютъ съ коней и начинаютъ гулять какъ слдуетъ.

Наконецъ, затеси привели насъ къ устью ключика, который сочился въ небольшой ручеекъ. У самаго устья стояла одинокая сосна, на ствол ея, прямо передъ глазами, мы замтили широкій вырубъ съ вырзанными буквами З. Е. П. 1840. Наконецъ, мы достигли цли своего путешествія!

Осмотрвшись хорошенько и пройдя вдоль и поперегъ всю долину, мы убдились, что это именно тотъ пріискъ, который мы искали: долина довольно-круто шла въ гору и простиралась до вершины не боле, какъ на три версты, лсъ росъ именно тотъ, который показанъ въ заявк, мы нашли даже и шесть шурфовъ — три по правую сторону теченія ключика и три по лвую. Но особенностей какихъ-нибудь, то-есть, чего-нибудь такого, что намекало бы непосвященному въ таинства геологіи, что вотъ тутъ-то и есть золотая розсыпь, здсь на мои глаза не было: долина какъ долина, съ обихъ сторонъ горы, по узенькому каменистому ложу струится потокъ — и только.

— Такъ это пріискъ? спросилъ я съ изумленіемъ.

— Видно-такъ, отвчалъ управляющій.

— Тугъ золотая розсыпь?

— Это еще Богъ знаетъ! Теперь-то и нужно пошурфовать, чтобъ узнать, есть ли тутъ золото.

— Я васъ не понимаю, замтилъ я своему ментору: — какъ же можно сомнваться, когда доказано, что это золотой пріискъ?

— Ну, это долгая исторія! А вотъ мы лучше развьючимся, разведемъ костеръ, раскинемъ палатку, закусимъ, выспимся хорошенько, а тамъ ужь и будемъ толковать про золото.

Такъ мы и сдлали. На слдующее утро, мы были разбужены страшною грозою и проливнымъ дождемъ, который до самаго полудня лилъ на насъ безпрерывно Не смотря однакожь на это, мы съ самаго утра задали рабочимъ урокъ.

Для этого управляющій выбралъ мсто близь крутой извилины ручья въ томъ предположеніи, что тутъ боле прибоя воды, боле упора ея на стны ложа и, значитъ, тутъ должно быть боле скопленія золотыхъ частицъ въ наносахъ, если только тутъ были золотыя частицы. Поставили четырехъ человкъ и отмрили имъ квадратную сажень земли.

Я услся тутъ же и, думалъ, что вотъ-вотъ золото такъ и посыплется. Не тутъ-то было: скоро сказка сказывается, не скоро дло длается!

Рабочіе обнажили землю отъ дерна и густой травы, которою она заросла, и стали копать сначала однми лопатками. Сперва шла пустая порода, турфъ, растительная земля. Ее рыли усердно и сбрасывали на стороны шурфа. Прошелъ часъ, другой времени, прошло и три и четыре часа — все еще рыли землю какъ могилу. Наконецъ, пришло время обда, земля стала измнять наружный видъ — стала перемшиваться съ глиной, а все еще не было видно конца утомительной работы.

Отдохнувъ часа два, народъ снова принялся за свои орудія.

Распвая псни и разсказывая другъ другу разныя прибаутки, люди эти, казалось, были чужды всякой усталости. Съ какимъ умньемъ захватывали они полныя лопатки турфовъ, бодро вскидывали ихъ къ верху ямы и одинъ передъ другимъ наперерывъ старались перещеголять товарища, углубляясь дале и дале внизъ. Работа кипла въ ихъ рукахъ. Весело было смотрть на эти крпкія натуры, когда, стоя по нскольку сряду часовъ почти по колно въ вод, скопившейся въ ям, и время отъ времени утирая жилистою рукою струившійся по лицу потъ, они дружнымъ ударомъ ноги вонзали острія лопатокъ въ окрпшую глину и въ одно мгновеніе вскидывали огромныя ея глыбы на поверхность, нисколько не скучая однообразіемъ и тягостію труда.

— Лихой народъ! сказалъ я управляющему, отходя отъ шурфа съ напраснымъ ожиданіемъ

— Золото, не народъ! одинъ за десятерыхъ работаетъ!

— Впрочемъ, они выросли на земляной работ — тутъ, я думаю, нечему удивляться.

— Э, нтъ! Напрасно вы такъ думаете. Сегодня онъ славный землекопт, вчера онъ былъ славнымъ конюхомъ, завтра онъ будетъ у меня славнымъ плотникомъ, а порл-завтра я прикажу ему работать въ? кузниц. Что вы ему ни дайте въ руки, только бы онъ усплъ приглядться — все сдлаетъ отлично’, землю ли копать, топоромъ ли ладить, мыть ли золото или стрлять въ цль — все онъ съуметъ сдлать. А какими молодцами смотрятъ! Какъ они неутомимы, безстрашны!… да съ однимъ полкомъ этакихъ лихачей можно разгромить все китайское царство… если кабаковъ не будетъ по дорог!

— А что?

— Да сгубило ихъ вино!

— Но вдь это общій порокъ русскаго мужика: Руси есть веселіе пити — не можетъ безъ того быти! Но я думаю, не здсь надо искать корня зла, а говорятъ, ихъ избаловали золотые пріиски, хотя тутъ вовсе нтъ кабаковъ?

— Да какъ вамъ сказать? Все тутъ вмст такъ перепуталось: и пріиски, и вино, и промышленики, и нужда, и плохое сознаніе долга — словомъ, разныя этакія обстоятельства сошлись, что и не разберешь, кто тутъ правъ, кто виноватъ.

— Вотъ видите ли, продолжалъ управляющій, подумавъ немного.— Есть у насъ законъ {Примчаніе къ 2403 стать Св’ Зак. Уст. Горн. T. VII (изданія 1842 г.)}, чтобъ ссылочному, при разсчет его съ пріиска, не выдавать всхъ заработанныхъ имъ денегъ сполна на руки, а отсылать ихъ съ избраннымъ общимъ довріемъ артельнымъ старостою въ волостное правленіе. Это сдлано въ благихъ видахъ, чтобъ рабочій не прогулялъ трудовой копейки дорогой, а имлъ вс способы употребить ее въ дло, обзавестись хорошенько хозяйствомъ дома, въ своей деревн, куда онъ осенью возвращается изъ тайги. Законъ этотъ, къ-несчастію, на золотыхъ пріискахъ рдко исполняется по разнымъ причинамъ, а главное потому, что всякій боится подать собою первый этому примръ, будучи убжденъ, что къ подобному исполнителю закона во вки вковъ ли одинъ ссыльный не пойдетъ въ работу… ну, а однихъ мщанъ да крестьянъ на вс пріиски не наберешься! Хозяева пріисковъ боятся этого, и десятаго сентября, разсчитываясь до чиста со всми рабочими, они и ссыльному выдаютъ вс деньги на руки. Иной вынесетъ рубль, иной и нскольно сотенъ, смотря по обстоятельствамъ, особенно, когда боленъ не былъ, да на богатомъ пріиск часто ‘старался’, то-есть, кром урочной работы занимался старательскою, сверхштатною: тутъ ужь, кром мсячнаго жалованья, платятъ опредленную и очень-порядочную сумму — два съ полтиной и три рубля, конечно, ассигнаціями, на каждый золотникъ добытаго на такой работ золота. Ныньче, впрочемъ, цны эти подняты: въ случа нужды, платятъ полтора и два рубля серебромъ.

‘Вотъ, пришедъ съ денежками за цлое лто тяжкихъ трудовъ въ резиденцію, или въ городъ, или просто въ деревню, бывшій рабочій, непоклонявшійся все это время ни Бахусу, ни Венер, на первомъ же шагу соблазняется запахомъ зелена вина, привтливымъ кровомъ питейныхъ домовъ и Самымъ отчаяннымъ разгуломъ своей братіи. Мста эти-извстныя: въ Томскомъ-Округ — село Тюсюль и Кія, въ Ачинскомъ — городъ Ачинскъ, у насъ въ Минус — Каратузъ и Минусинскъ, въ Енисейскомъ-Округ — село Рыбное на Ангар, Стрлка — при усть Ангары въ Енисей, городъ Енисейскъ, деревня Назимова по дорог оттуда въ Красноярскъ — и мало ли сколько другихъ мстъ! Торопясь скорй свидться съ семействомъ, добрый мужичокъ сперва и не подойдетъ къ мсту общаго сборища. Но прифрантившись въ бархатную куртку, плисовые штаны и узорчатую шапку, которые продаетъ ему въ три-дорога странствующій офенинъ, и желая прихвастнуть и помолодечествовать передъ пріятелями да пріятельницами, онъ будетъ прогуливаться по главной улиц селенія, но все еще не войдетъ въ пропитанныя виннымъ запахомъ хоромы. Его будутъ зазывать короткіе знакомые — онъ и ихъ не послушаетъ, вспомнивъ, что дома жена и дти сидятъ, можетъ-быть, безъ куска хлба и ждутъ его какъ ангела-хранителя. Но вся его стойкость и прекрасныя мечты о дом скоро разлетаются подъ отуманивающимъ вліяніемъ неумолкаемыхъ псень, общаго разгула, насмшекъ товарищей и собственной наклонности — гульнуть во вс лопатки хоть одинъ разъ въ жизни безъ помхи: была не была! гуляй душа на распашку! Начинается съ того, что слабый человкъ выпьетъ маленько. Вино не пьяно: онъ хватитъ еще, еще… ну, опьянетъ наконецъ! Нтъ, вдь мало: давай еще пить — и напьется! На другой день голова трещитъ — нельзя, чтобъ не опохмлиться, къ вечеру глядь — онъ опять нарзался, или, какъ у насъ говорится, намулындался. На третій день онъ въ совершенномъ азарт и дуритъ такъ, что на него страшно: разбиваетъ цлыя бочки вина, требуетъ шампанскаго, по бленькой ассигнаціи кидаетъ разнымъ барышнямъ на гостинцы, сыплетъ деньги пригоршнями и пьетъ горькую, не помня самъ себя. Посмотришь — анъ черезъ недлю человкъ настоящей скотиной сталъ, валяется около кабака въ одной рубашонк: онъ и деньги и платье — все пропилъ!

‘Вотъ тутъ-то мы ихъ и ловимъ!’ продолжалъ управляющій, понизивъ голосъ, забывъ свою роль простаго разскащика и становясь по-прежнему человкомъ по золотой части: ‘тутъ-то мы ихъ и хватаемъ! (бережемъ ихъ какъ птичку дорогую, изъ виду не упускаемъ и наконецъ налетаемъ на нихъ съ задатками, больше бленькой рдко случится дать на брата, а то красненькая, или три пятитки (пяти рублевыя ассигнаціи, въ картахъ это означаетъ пятерку, дале шеститка и пр.)… Тутъ ужь человкъ просто продаетъ себя, на все соглашается, въ кабалу идетъ, только бы теперь ему выпить маленько да пригрть хозяйской шубенкой свое нагое тло. Тогда мы отбираемъ у нихъ старые билеты, даемъ имъ за своею подписью или свидтельства, или проходныя на пріискъ, и летимъ въ волостное правленіе перемнить эти билеты на новые, вносимъ въ учрежденную правительствомъ кассу ‘экономическаго капитала для ссыльныхъ’ по полтора рубля серебромъ за каждаго рабочаго, уплачиваемъ за него вс подати, заканчиваемъ кой-какія длишки съ многомощнымъ для насъ волостнымъ писаремъ, который въ этихъ случаяхъ играетъ роль чрезвычайно-важную — и вотъ мы обезпечены на будущее лто рабочими, затративъ на это довольно умренные капиталы… Попробуй же теперь упустить драгоцнное время, время общей попойки, попробуй начать наемку въ феврал и въ март мсяцахъ?— самъ волостной писарь врядъ ли чмъ помочь сможетъ! Подступу нтъ! Пли вс по рукамъ ужь разобраны, или требуютъ такіе задатки, что страшно на нихъ ршиться, не зная наврное, дйствительно ли рабочій заработаетъ эти задатки, явится ли даже еще онъ къ своему хозяину, или съ фальшивымъ билетомъ пропадетъ такъ, что его и не отъищешь. Если посулишь въ задатокъ меньше ста или полуторыхъ сотъ рублей, мужикъ и говорить не станетъ: шапку на голову и прощай. Знаетъ, бестія, что по-невол вдвое дашь, потому-что руки нужны.’

Я хотлъ показать разговорившемуся знатоку, что я не совсмъ же профанъ въ этомъ дл и замтилъ, что правилами о золотопромышлености, то-есть закономъ {2385 статья Св. Зак. Уст. Горн. Т. VII, изд. 1842 г.}, положительно запрещено давать задатки боле двадцати-пяти рублей ассигнаціями.

— Мало ли что запрещено! сказалъ со вздохомъ управляющій.— Мы и сами знаемъ, что запрещено и исполняемъ законъ буквально, потому-что у насъ начальство строго за нами смотритъ, да мы вдь не такіе же олухи, чтобъ выказывали свои слабыя стороны или позволили другимъ упрекнуть насъ въ чемъ-нибудь недобромъ. Голь хитра на выдумки, и на все есть своя манера.

— Но вы сами?

— Что жь? я и самъ тоже длаю, что другіе. Кто Богу не гршенъ? Отмолимся посл, а безъ людей вамъ нельзя же пріискъ работать… Вотъ видите ли: сказано ‘не давать задатковъ боле семи съ полтиной серебромъ’, но это сказано въ-отношеніи ссыльно-поселенцевъ, а мы нанимаемъ инородцевъ, государственныхъ крестьянъ, мщанъ и крпостныхъ людей изъ великороссійскихъ губерній.Этимъ людямъмы съ радостію дадимъ пятьсотъ рублей задатка, потому-что уврены, что наемщикъ когда-нибудь да выработаетъ эти деньги: иначе мы его не выпустимъ изъ рукъ. Не усплъ въ годъ заработать — работай пять, десять лтъ! А вотъ ссыльныхъ мы обязаны распустить непремнно въ сентябр, а въ южныхъ тайгахъ около октября, и тутъ многіе изъ нихъ возвращаются во свояси, оставшись у насъ за забранные товары въ долгу порядочныя суммы, а въ общемъ итог это составитъ значительные капиталы. Эти капиталы мы теряемъ не безвозвратно, мы ихъ получимъ посл: мы на этотъ счетъ обезпечены, благодаря мрамъ начальства, во остаемся въ значительномъ проигрыш, во-первыхъ, потому-что ужь тутъ нельзя, что-называется, на рабочаго ссть, да похать, т. е. закабалить его себ совсмъ, а во-вторыхъ, деньги намъ дороги именно въ то самое время, когда рабочій оставляетъ насъ съ большимъ заборомъ. А отъ-чего это все происходитъ? Именно отъ-того, что мы сами не исполняемъ закона и выдаемъ рабочимъ огромные задатки. Вс ихъ желанія на этотъ счетъ мы удовлетворяемъ такимъ-образомъ: поселенецъ требуетъ двсти рублей задатка — мы и даемъ ему двсти рублей, но чтобъ не попасться въ ослушничеств закону, въ разсчетномъ лист рабочаго и у себя по книгамъ отмчаемъ, что такому-то Ивану дано ‘въ задатокъ’ 7 р. 50 к, сер., да тутъ же и прибавимъ особой статьей, что ‘на обувь и одежду’, или просто ‘на надобности’ выдано ему Ивану 49 р. 65 к.— И вышло по закону! Извольте вы тутъ уличить насъ въ ослушничеств!

— Но вдь это ужасное зло! вскричалъ я, открывъ подобное fictio juris это явное сопротивленіе благимъ намреніямъ правительства улучшить нравственность преступниковъ самыми врными средствами, успхъ которыхъ доказывается добрымъ поведеніемъ обитателей тхъ ссылочныхъ колоній, которыя раздлены дальнимъ пространствомъ отъ мстъ, дышащихъ воздухомъ золотопромышлености.

— Зло-то оно зло-для кого другаго, а для насъ благо! Мы дадимъ, если нужно, сто цлковыхъ, задатка рабочему, только поди ко мн, батюшка! Мы простимъ ему вс долги, да дадимъ, пожалуй, еще ‘въ награду’, только работай у меня, голубчикъ, а не у другаго! При всхъ тратахъ, какія бы у насъ ни случились, мы всегда въ барышахъ останемся. Рабочіе намъ нужны, и потому при найм мы поддлываемся къ нимъ различными манерами: и пріискъ свой выхваляемъ, и общаемъ имъ ‘стараніе’ въ богатыхъ мстахъ, и увеличиваемъ вдвое и втрое противъ прежняго плату за старательское золото, и сулимъ частую выдачу винныхъ порціи, и тутъ же при найм подносимъ будущему рабочему стаканъ трехпробнаго — чего то не длаемъ, чтобъ заманить къ себ рабочаго’, такъ намъ руки нужны! Пріиски развелись, размры работъ увеличились, а рукъ все-таки мало! Мы ужь подкарауливаемъ новыя партіи ссыльныхъ, не успютъ они шага ступить въ волость, а у насъ-на нихъ и билеты въ рукахъ — все недостача. Многіе изъ Сибиряковъ бросили пашни и пошли на пріиски, много пришло крестьянъ изъ Вятской, едва ли не больше изъ Ярославской и Нижегородской Губерній, ныньче вотъ дошло дотого, что явился новый промыселъ: явились барышники для снабженія насъ людьми изъ нехлбородныхъ имній по особымъ сдлкамъ, а все рукъ мало!..

— Пески близко! Рчники идутъ! закричалъ одинъ изъ землекоповъ.

Мы вскочили съ своихъ мстъ и кинулись къ рабочимъ.

До-сихъ-поръ, рабочіе работали лопатой, легко справляясь съ наносами. Наконецъ, лопата встртила слой вязкой глины и ила, перемшанныхъ съ множествомъ округлённыхъ кусковъ различныхъ горныхъ породъ и пропитанныхъ сыростію. Слои турфовъ прекратились. Работать дале одной лопатой было невозможно: люди принялись за ломъ и за кайлу — желзный инструментъ въ вид остраго длиннаго молотка, насаженный на палку. Помощію этихъ только’ орудіи можно копать ямы въ собственно такъ называемыхъ пескахъ и здсь требуется боле усилія со стороны рабочихъ.

Еще заране пятый рабочій, исправлявшій дв должности — кашевара и промывальщика, сдлалъ въ одномъ мст по теченію русла маленькую плотину, употребивъ для устройства ея стволы упавшихъ деревъ и заложивъ промежуточныя скважины камнями и мохомъ. Онъ приставилъ сюда свой вашгертъ и приготовилъ все для промывки будущаго золота.

Управляющій веллъ ему попробовать пески, появившіеся вслдъ на рчниками. Промывальщикъ наложилъ ихъ въ желзное ведро, вмщающее въ себ обыкновенно около пуда этихъ песковъ и вывалилъ на вашгертъ.

Пустивъ съ плотники воду, которая легкимъ, ровнымъ слоемъ побжала по наклоненной плоскости, промывальщикъ сталъ протирать драгоцнную грязь гребкомъ — орудіемъ очень-похожимъ на половую щетку, съ тою разницею, что, вмсто щетки, на конц длинной палки была насажена тоненькая, длинная соразмрной высоты дощечка. Онъ началъ мсить сю пески, поднимая ихъ къ верху вашгерта противъ стремленія воды.Вода била на нихъ и обмывала, пески перетирались между собой и освобождались отъ мясники, вязкаго ила и глины, которыми заключавшіеся въ пескахъ обломки разныхъ камней были со всхъ сторонъ облплены, мутная грязь гущей стекала съ вашгерта.

Сбросивъ осторожно гребкомъ верхніе камни и пересмотрвъ внимательно, вся ли глина отъ нихъ отстала и совершенно ли они чисты, промывальщикъ сталъ продолжать свою работу дале, перетирая пески боле и боле и сбрасывая долой крупнйшіе каменья. Золото, какъ тяжелйшая часть, не могло сплывать вмст съ грязью, оно осаждалось на плоскости и должно было обнаружиться подъ конецъ дйствія, когда стекающая муть сдлается прозрачне, гальки, камешки будутъ совершенно сброшены и когда останутся одни шлихи, мелкій песокъ и желзистыя частицы.

До сихъ-поръ промывальщикъ работалъ стоя, протирая пески гребкомъ на длинной палк.

— Валяй!.. Убавь воды! Отбивай! Гляди въ оба! Не спусти! скомандовалъ управляющій промывальщику.

Промывальщикъ уменьшилъ силу стремленія воды по вашгерту тмъ, что по всей длин его поперечной закраины наложилъ рядъ маленькихъ камешковъ, возвысивъ такимъ-образомъ бортъ, черезъ который вода переливалась. Потомъ онъ услся на корточкахъ и сталъ внимательно подвигать осадки къ верху маленькимъ гребкомъ съ коротенькой ручкой. Орудіе это очень-похоже на соколокъ, дощечку штукатуровъ, которою они забираютъ стны, но главную роль тутъ играетъ не плоскость дощечки, а нижнее ея ребро. Наконецъ, отбросивъ въ сторону гребокъ, промывальщикъ сталъ отбивать шлихи щеткой и разсматривать сверкавшія на солнц зернышки, опасаясь, чтобъ теченіемъ воды не снесло ни одной золотинки.

Я глазъ не могъ оторвать отъ кучи блествшаго на вашгерт сора и со страхомъ и трепетомъ ожидалъ ужь не пригоршни золота, какъ прежде разсчитывалъ, а только хоть нсколькихъ золотинокъ. Излишне, я думаю, прибавлять, что стка у меня была приподнята, но я не чувствовалъ ни жужжанія комаровъ, ни жала мошекъ: и комаръ и мошка — все на свт было забыто!

Кучка мало-по-малу уменьшалась, сносилась водой. Наконецъ, промывальщикъ и остальныя крохи смелъ своей щеткой.

Онъ хладнокровно всталъ и пошелъ готовить ужинъ своимъ товарищамъ.

— А золото? спросилъ я, догоняя его.

— Ни зерна нту-съ!

Какъ я ни былъ приготовленъ ко всмъ непріятностямъ, но это нерадостное извстіе чрезвычайно меня опечалило.

— Посмотримъ, что Богъ дастъ завтра, говорилъ управляющій, тщетно повторивъ опытъ надъ песками:— а сегодня вамъ мало утшенія.

— Но будемъ ли мы завтра счастливе?

Богъ всть Можетъ-быть, мы углубились мало и не дошли до золотаго пласта, можетъ-быть, мы напали на совершенно-пустое мсто, а золото и есть, да гд-нибудь подальше. Но, чтобъ узнать гд именно оно залегло, на это надо время, а завтрашній день — послдній день, который я могу посвятить вамъ. Завтра намъ надо покончить этотъ шурфъ, если будетъ возможность.

— Не-уже-ли мы и завтрашній день весь проведемъ надъ одной и той же ямой, которую копали и сегодня? Значитъ, мы новыхъ шурфовъ не надлаемъ?

— Конечно, нтъ! Очень можетъ-быть, что одинъ этотъ шурфъ потребуетъ недлю времени, чтобъ дойдти до плотика — до огромныхъ толщъ глинистаго сланца или известковаго камня, на которыхъ обыкновенно покоятся золотосодержащіе, или вовсе пустые пески. Намъ угрожаетъ одно изъ двухъ естественныхъ препятствій: если пески дальше пойдутъ мерзлые…

— Какъ? спросилъ я: — мерзлые пески? въ глубин земли? въ разстояніи нсколькихъ аршинъ отъ поверхности? когда земля совершенно оттаяла? въ тепломъ ли и мат? среди лта?

— Въ этомъ вы на многихъ пріискахъ можете лично убдиться и увидть въ пескахъ и въ шурфахъ довольно-толстыя прослойки льду… такъ, если и насъ завтра та же участь постигнетъ, намъ будутъ хлопоты съ оттаиваньемъ.

— Какъ же вы сами на пріискахъ отъ этого избавляетесь?

— Тоже оттаиваемъ ихъ, раскладываемъ въ забояхъ {Работы на пріискахъ производятся выемками песковъ. Выемки эти называются разрзами и образуютъ длинныя улицы, или открытые сверху корридоры. Основаніемъ ихъ служитъ твердая сливная горнокаменная порода, на которой лежатъ золотосодержащіе пласты, вершину боковъ этихъ улицъ составляетъ поверхность земли. Такимъ-образомъ, верхнюю часть стнъ будутъ представлять шурфы, а нижнюю — золотосодержащіе пласты, разныя отдленія которыхъ называются забоями.} костры. По, чтобъ избавиться отъ этого врне на будущее время, мы съ осени очищаемъ отъ лсу, дерна и верхнихъ шурфовь ту мстность, которую предположили разработывать слдующимъ лтомъ: тогда пески будутъ непремнно талые.

— А если у насъ пески будутъ талые?

— Тогда насъ ожидаетъ препятствіе другаго рода, тогда надобно ожидать сильнаго скопленія въ шурф воды изъ подземныхъ родниковъ, которые поминутно могутъ заливать яму. Надо будетъ безпрестранно воду откачивать. Часто работа эта бываетъ такъ тягостна, что мы едва можемъ справиться при посредств нашихъ нехитрыхъ водоотливныхъ машинъ. Он у насъ безъ рычага, и вы можете себ представить, сколько требуется тутъ усилій человка поминутно подымать и опускать поршень, безъ всякаго облегченія и раздленія силы. Бываютъ случаи, что мы никакъ пособиться не можемъ: вода насъ такъ одолваетъ, что хоть всю работу брось!

— Отъ-чего же вы не придлаете рычага? Отъ-чего не выпишите себ хорошихъ машинъ?

— Ну, вотъ подите же! Вамъ хорошо разсуждать! Какъ мы тутъ рычагъ придлаемъ? всегда ли есть къ этому возможность — хоть бы въ розъискахъ, когда мы торопимся все сдлать на скорую руку и безпрестанно перемняемъ мсто. Намъ надо тяпъ да ляпъ, по походному! а гд тутъ возиться съ деревянными помпами?.. Оно, пожалуй, можно, если захотть… да, нтъ! какъ тутъ придумаешь! Мы же такъ привыкли къ нашимъ машинкамъ, складнымъ и укладистымъ… А выписывать иностранныя? Врядъ ли будетъ въ этомъ толкъ: или пришлютъ Богъ-знаетъ какія, или мы не съумемъ съ ними управиться. Да и чего это будетъ стоить! Говорятъ, есть одна штука очень-хорошая, называется буръ, да мы здсь объ ней понятія не имемъ.

На слдующее утро, предположенія управляющаго подтвердились:.весь шурфъ былъ залитъ водой. Употребивъ въ дло ковши, ведра и котлы, мы вс принялись за работу и мало-помалу вычерпали почти всю воду. Но она снова стала заливать всю яму и тмъ съ большимъ стремленіемъ, чмъ дальше мы углублялись. Въ выемку, сдланную на дн ямы, мы вставили собранныя вмст колна желзной трубы, величаемой водоотливной машиной и, съ общаго согласія, ршили смнять другъ друга въ тяжелой работ безпреставнаго опусканія и подъема длиннаго шеста. Придланный съ нижняго конца его кожаный стаканъ довольно-часто прорывался и замедлялъ работу. Уродливое наслдіе допотопныхъ механиковъ жалобно всхлипывало и съ тяжкими муками, но съ продолжительными разстановками выпускало изъ себя мутные потоки. Двадцать разъ отливали мы воду, двадцать разъ она снова одолвала насъ, но мы твердо положили добиться хоть до чего-нибудь.

Пробы брались безпрестанно. Пески перетирались со всевозможнымъ тщаніемъ — но золота не было ни пылинки.

Поздка моя сюда оказалась неудачною и безполезною, потому-что насчетъ внутренняго достоинства пріиска мы остались при прежнемъ невдвіи. Можетъ-быть, онъ богатъ, а можетъ-быть и бденъ. Можетъ-быть, въ немъ есть золото, а можетъ-быть, золота въ немъ и нтъ.

— Не правда-ли, грустно, что нашъ походъ кончился ни чмъ? спросилъ меня управляющій, когда мы на другой день возвращались на гостепріимный пріискъ.

— Да, нечему радоваться! отвчалъ я.

— Вотъ такъ-то и въ розъискахъ, ходишь, ходишь цлое лто, живешь на болот, совершенно омедвдишься вдали отъ добрыхъ людей, натерпишься всякаго горя, перенесешь тысячи лишеній, пройдешь сквозь бездну опасностей, перешурфуешь множество мстностей — и все не наткнешься на золото. Съ пустой сумой, съ растравленнымъ сердцемъ идешь домой скрыть отъ людей свое отчаяніе — и вдругъ встрчаешь другую партію искателей. Лібди съ довольными лицами, съ радостными взглядами, съ веселыми пснями, безъ словъ говорятъ о неожиданномъ счастіи, которое имъ Богъ послалъ, и надменно посматриваютъ на тхъ, кого Господь обошелъ благодатью и кто по пустому скитался въ глубин нашихъ сибирскихъ таегъ. Сколько неудачный искатель изживетъ въ эти минуты! Сколько неудовлетворенное чувство стяжанія и невольная зависть испортятъ крови и затронутъ жолчи у несчастливца, кажется, отъ природы независтливаго! Сколько лишнихъ сдинъ покажется на голов задорнаго упрямца! Онъ, какъ игрокъ, дйствуетъ на удаль и на счастіе. Онъ входитъ въ азартъ, послднее состояніе, всю будущность свою ставитъ онъ на эту томительную ставку, которая день-за-днемъ, часъ-за-часомъ, минута-за-минутой истощаетъ вс его жизненныя и карманныя силы. Онъ живетъ все время одной надеждой на хорошее открытіе, лелетъ безпрестанно одну мечту — найдти богатую розсыпь, вруетъ постоянно въ это счастіе, съ каждымъ мгновеніемъ, шагъ за шагомъ все ближе и ближе къ нему подвигается, протягиваетъ уже къ нему руки — и вдругъ, съ послдней сумой ржанаго сухаря или вяленой говядины убждается, что надежда обманула, мечта исчезла, что счастія для него нтъ на свт! Нтъ у человка ни розсыпи, нтъ у него и денегъ, а есть только семья, мать, жена, дти, которыя требуютъ у него пищи и которымъ онъ не можетъ дать насущнаго куска хлба, потому-что все проигралъ въ азартной игр золотыхъ открытій!

— Но люди находятъ же розсыпи? Вдь открываютъ же они новые пріиски? спросилъ я, выслушавъ іереміаду человка, который бы долженъ былъ, поддерживать во мн духъ искательства и надежду на будущее.

— И еще сколько! У насъ теперь нсколько тысячь золотыхъ пріисковъ. А знаете ли, какъ ихъ обыкновенно открываютъ люди, безпрестанно хвастающіе, что они обогащаютъ государственную казну своими заслугами на поприщ золотопромышлености? Одинъ, дйствительный труженикъ, пойдетъ, тратитъ деньги десятками тысячь, прокладываетъ тропинки и открываетъ розсыпь. А за нимъ, между-тмъ, слдятъ десятки поисковыхъ партіи другихъ хозяевъ, он идутъ у него за хвостомъ, преслдуютъ его и только-что прослышатъ, что онъ напалъ на золото — разомъ занимаютъ всю рчку и подаютъ заявки, не справившись хорошенько, есть ли тутъ именно золото. Они обманываютъ и себя и другихъ. Что жь это за открытіе? въ чемъ тутъ заслуга? Честь тому, кто первый нашелъ особую розсыпь, а кто такъ съ боку присосдился, за что тотъ раздляетъ съ настоящимъ открывателемъ вс выгоды богатства, если слпое счастіе наведетъ его на хорошее мсто?

— Все же таки и этотъ человкъ такъ или иначе трудился, онъ тоже тратилъ огромныя суммы, ходилъ по тайг, рисковалъ капиталами, жертвовалъ здоровьемъ и трудами…

— Большая заслуга! Да вдь онъ вовсе не безкорыстно трудился. Почти безкорыстно трудился тотъ, кто, ища золото для себя, первый открывалъ государству новый источникъ богатства, кто первый, посл долгихъ исканій, открылъ новую ‘розсыпь’, не зная напередъ, будетъ ли онъ такъ счастливъ, что ее откроетъ. А кто, какъ паукъ на орлиномъ хвост, завладлъ на этой розсыпи ‘пріискомъ’ по слдамъ перваго открывателя, тотъ шелъ на чужое открытіе, тотъ билъ на-врняка.

— Но, идя по слдамъ перваго, второй могъ занять мсто вовсе безъ золота?

— Такъ! Но что жь изъ этого? Все-таки онъ шелъ по чужому слду и лишаетъ казну процентовъ, которые бы долженъ былъ приплачивать сравнительно съ первымъ открывателемъ.

— Да! вотъ къ чему рчь клонится. Но ныньче, когда этотъ случай уже въ виду, законъ увеличилъ подать съ пріискателей удерейскихъ розсыпей. А я полагалъ, что вы вовсе не хотите признавать подвиговъ и заслугъ всхъ золотопромьнилениковъ вообще и каждаго изъ нихъ въ-особенности…

— Даже, кавалера Пизарро!? перебилъ меня мой диспутантъ, упомянувъ имя рыцаря, слава котораго прогремла отъ Охотска до Варшавы и отъ Лены до Невы.— Да! этотъ первоверховный вождь великаго племени нахавшихъ къ намъ съ разныхъ сторонъ искателей великихъ приключеній открылъ здсь много поучительнаго и ознаменовалъ себя основаніемъ новой науки — разводить пріиски какъ цыплятъ и переводить къ себ сосдское золото. Но Христосъ съ нимъ, оставимъ въ поко этотъ живой пасквиль на великую отрасль народной промышлености! Жаль только, что нкоторые изъ нашей братьи стали во многомъ примръ съ него брать и открывать пріиски способомъ, котораго никакіе положительные законы не могутъ предвидть и преслдовать. Напримръ: положимъ, вы, да я-оба мы золотопромышленики и оба другъ другу свои люди. Мы знаемъ, что, по закону у одного хозяина не должно быть двухъ пріисковъ сряду. Знаемъ и то, что лиха бда найдти одинъ пріискъ, другіе рядомъ будутъ почти-непремнно. Вотъ мы и сооружаемъ партію и досылаемъ ее съ двумя иди и съ однимъ прикащикомъ, который отъ каждаго изъ насъ иметъ по особой довренности.— Самъ ли собой, или по слдамъ другихъ добрыхъ людей, прикащикъ, положимъ, откроетъ намъ богатую рчку. Эту рчку онъ раздляетъ на пятиверстные участки.Первый участокъ онъ, на основаніи моей довренности, заявляетъ на мое имя, второй, слдующій на ваше, потому-что вы тоже дали ему довренность,третій тутъ же-опять на мое имя, четвертый опять на ваше, и такъ дале, пока отъ устья рчки не дойдетъ до ея вершины и не присвоитъ всхъ залегающихъ тутъ логовъ и маленькихъ ключиковъ, Что партія была у насъ общая, объ этомъ никто не узнаетъ, потому-что по оффиціальнымъ документамъ она раздлена будетъ на участки: Иванъ, Сидоръ и Карпъ — мои рабочіе, Кузьма, ома и Еремй ваши. Я между собой-то мы ужь сдлаемъ сдлку! Заберемъ въ руки всю рчку, дружно раздлимъ вс барыши по поламъ и оградимъ себя отъ взаимнаго обмана и отъ законнаго преслдованія такими документами, что никакой опытный крючокъ не откроетъ нашей стачки.

Раздляя вполн предубжденія своего собесдника противъ подобнаго рода открытій, а съ другой стороны приписывая, между-прочимъ, и распложеніе пріисковъ тому, что у насъ до-сихъ-поръ, по новости дла, невозможно еще требовать отъ частныхъ золотопромышлениковъ открытія единственно новыхъ золотыхъ розсыпей, потому-что и законъ дозволяетъ заявку однихъ ‘пріисковъ’ (которые и донын многими все еще употребляются безразлично въ одномъ значеніи съ ‘розсыпями’, тогда-какъ это только часть цлаго) — мы разскажемъ теперь о томъ, какимъ-образомъ, въ дремучихъ лсахъ, удаленныхъ, по-видимому, отъ надзора всякой власти, нын ограждаются права золотопромышлениковъ на открытые ими пріиски. Что жь касается до того, какая розсыпь и кмъ именно изъ частныхъ лицъ открыта — объ этомъ мы не упустимъ передать въ одной изъ слдующихъ статей, если не о каждой розсыпи въ особенности, по-крайней-мр о значительнйшихъ изъ нихъ.

Предводитель поисковой партіи, иногда самъ золотопромышленикъ, чаще всего его управляющій, или еще чаще простой прикащикъ, весьма-рдко, почти-никогда незнакомые ни съ геологіей, ни съ геогнозіей, въ открытіяхъ своихъ руководствуются одними темными наглядными признаками, которые, по ихъ понятію, всегда сопутствуютъ мстонахожденію золотыхъ розсыпей. Разломы горъ, широта долины, каменистое дно протекающей по ней рчки, наружный видъ горныхъ породъ по осыпямъ утесовъ, волканическія произведенія, повсюду разбросанныя по окружающей мстности, старое ложе потока, изсохшаго или пробившаго себ новое русло, наконецъ, и весьма-часто, особенный инстинктъ удачи — вселяютъ въ искателя увренность и убжденіе, что эта мстность не должна оставаться безъ изслдованія. Онъ ясно видитъ, что здсь розсыпь, но тайный голосъ, безотчетно основанный на видимыхъ предметахъ, шепчетъ ему: бей тутъ шурфъ! это розсыпь не простая, какихъ везд много, это золотая розсыпь!

Послушавшись своего тайнаго голоса и избравъ для изслдованій какую-нибудь рчку, предводитель поисковой партіи, твердо памятуя правила, которыя въ этомъ случа имютъ свое примненіе, что res nullius primo occupandi и что non bis in eodem, — обязанъ выходить долину на пространств пяти верстъ въ длину и ста сажень въ ширину, и высмотрть ВСЮ мстность, чтобъ убдиться, что онъ пришелъ на двственную рчку и что до него никто не водружалъ здсь древа собственности или заявочнаго столба. Ныньче, въ-слдствіе вновь-вышедшаго закона объ остаткахъ, искатель долженъ обозрть долину на семь верстъ.

Обезпечивъ себя съ этой стороны, искатель велитъ ударить шурфъ, и если, при промывк изъ него песковъ, на вашгерт останется хоть одна золотинка, какъ доказательство присутствія здсь розсыпи, открыватель приступаетъ къ исполненію принятыхъ формальностей и обрядовъ, которые одни, какъ живые караульщики, охраняютъ права его. Съ близьстоящаго дерева онъ стесываетъ кору, сверху длаетъ широкій вырубъ и пишетъ тутъ карандашомъ ‘начальный пунктъ пріиска, принадлежащаго такому-то, открытъ тогда-то’. Имя и фамилія хозяина обозначаются Однми заглавными литерами, которыя, вмст съ цифрами года, мсяца и числа, должны быть непремнно вырзаны.

Оградивъ такимъ-образомъ свое право на цлыя пять верстъ, считая ихъ отъ данной точки, по обычаю, освященному уже закономъ, всегда вверхъ по теченію — отъ занятія именно этой мстности другими искателями, которые могли бы прійдти сюда посл счастливаго первенца, открыватель обязанъ на пространств этихъ пяти верстъ сдлать не мене десяти шурфовъ опредленной величины — не мене трехъ аршинъ въ длину и двухъ аршинъ въ ширину, и непремнно пробить ихъ колодеземъ во всю глубину до почвеннаго камня. Не надобно, однакожь, предполагать, чтобъ это была бездонная пропасть: обыкновенно въ.розсыпяхъ, золотыхъ или простыхъ, почвенный камень встрчается въ трехъ и не дале, какъ въ шести-семи аршинахъ отъ поверхности, о двадцати-аршинныхъ шурфахъ или тахтахъ по маленькой рчк говорятъ, какъ объ исключеніи изъ общаго правила. Наконецъ, у послдняго, десятаго шурфа, открыватель опять длаетъ столбъ и по стесанному пишетъ: ‘окончательный пунктъ пріиска, открытаго такимъ-то тогда-то’.

Если, занимаясь изслдованіемъ, открыватель, идя дале вверхъ по теченію, убдится, что золотосодержащіе пласты за окончательнымъ пунктомъ богаче, нежели въ той мстности, которою онъ самъ себя ограничилъ — онъ иметъ полное право перенести свой ‘начальный пунктъ’ туда, гд ему покажется выгодне его поставить, и такимъ-образомъ замнить одну мстность другою, разумется, въ томъ только случа, когда вновь-избранная мстность не занята кмъ-нибудь другимъ.

Въ заключеніе всего, онъ спшитъ заявить въ земскомъ суд о своемъ открытіи, подавъ объявленіе, въ которомъ долженъ самымъ яснымъ и положительнымъ образомъ описать: изъ сколькихъ человкъ состояла его партія, откуда каждый изъ нихъ пришелъ, по какому именно виду или паспорту былъ нанятъ въ работы, когда партія пришла на открытую рчку, какъ широка эта рчка противъ каждаго шурфа, какими особенностями и въ какомъ именно мст замчательна долина, какъ велика толщина шурфа и золотосодержащаго пласта въ каждомъ изъ десяти шурфовъ, сколько въ каждомъ изъ нихъ промыто ведеръ (пудовъ)песку и сколько изъ каждаго шурфа добыто золота.

При соблюденіи этихъ условіи, право золотопромышленика на добычу золота изъ ‘пріисканнаго’ имъ мста по ‘розсыпи’ — неотъемлемо, во за это право разработки и добычи казеннаго имущества въ свою пользу, промышленикъ платитъ казн подать, равную 15, 20 или 24 процентамъ всего количества добытаго тутъ золота. У насъ res nullius не существуетъ, и все, что не принадлежитъ исключительно кому-нибудь въ частности, составляетъ собственность казны.

Если тайный голосъ напрасно шепталъ предводителю поисковой партіи, если пробы изъ шурфовъ привели къ неутшительному результату, то-есть, что розсыпь оказывалась или вовсе-‘ пустою, или очень-бдною своимъ золотомъ, то на волю изслдователя предоставляется объ этомъ пустомъ открытіи заявить правительству, или не заявить, но въ послднемъ случа открыватель обязанъ оба сдланные имъ столба срубить непремнно, чтобъ не вовлечь кого-либо въ недоразумніе о томъ, что это чужой, заявленный уже пріискъ, и что тутъ нечего искать счастія .И это, такъ-сказать, уничтоженіе сомннія тмъ боле необходимо, что на брошенной мстности однимъ промышленикомъ по ничтожнымъ признакамъ золота, другой открывалъ значительное богатство. ‘Признаками’ называется обыкновенно содержаніе во ст пудахъ песка мене ¹/₂ золотника золота, но при существующей въ Сибири дороговизн въ иныхъ мстахъ, при извстныхъ условіяхъ, и двух-золотниковое содержаніе принуждены почитать ‘признаками’, потому-что расходы на добычу не могутъ приносить ожидаемыхъ барышей.

Пріискъ, заявленный правительству, во брошенный владльцемъ безъ вниманія по какимъ бы то ни было причинамъ, такимъ-образомъ, что нарушеніемъ извстныхъ условій промышленикъ потерялъ на него ‘право пользованія’, а не ‘права собственности полной’, котораго золотопромышленикъ не иметъ — такой пріискъ поступаетъ въ разрядъ ту нележащихъ пріисковъ, которые раздаются отъ казны кому угодно изъ золотопромышлениковъ для разработки за усиленную двадцати-четырех-процентную подать.

Въ ожиданіи отвода площади, то-есть, того времени, когда владлецъ можетъ распоряжаться добычею на пріиск золота въ большихъ размрахъ по своему благоусмотрнію — золотопромышленикъ, зная, что его заявочные шурфы вовсе не могутъ служить основаніемъ для опредленія относительнаго богатства его пріиска въ будущемъ, первыя заботы свои употребляетъ на то, чтобъ знать приблизительно, чего ему ожидать впередъ. Для этого онъ предпринимаетъ развдку пріиска, начиная съ нижней границы его, съ начальнаго пункта. Работу эту онъ производитъ узенькими канавами вдоль и поперегъ пріиска, или идетъ шурфами, перекрещивая всю мстность ямами въ шахматъ, чтобъ въ-послдствіи не ошибиться въ разсчет, знать точное направленіе золотой розсыпи и знать пустыя мста, гд золота нтъ и гд онъ уже устроиваетъ постоянныя помщенія.

Хорошая, дльная развдка, не на авось и не на какъ-нибудь, весьма-важная вещь для каждаго золотопромышленика, потому-что отъ точности ея въ начал зависитъ все будущее благосостояніе хозяина. [Мы будемъ постоянно употреблять это слово въ смысл ‘пользователя’ или ‘временнаго владльца’ пріиска, который de jure и de facto — есть собственность казны, а de jure — составляетъ, на время разработки,— движимое имущество промышленика {Ст. 371, 374 и 392 Св. Зак. Гражд. T. X, изд. 1842 г., и 2343 и 2371 Св. Зак. Уст. Горн. T. VII, изд. 1842 г.}:]

Золотая розсыпь идетъ не по всей ширин площади пріиска, какъ полагаютъ многіе, кому это дло не вполн знакомо, а узкою струею, и не по прямой линіи, а разнообразными изворотами и не всегда въ одинаковомъ, равномрномъ отношеніи къ масс песковъ, въ которыхъ она сокрыта. Въ одномъ мст направленія розсыпи — скопленіе золотинокъ бдно, въ другомъ, оно богато, въ третьемъ, золота вовсе нтъ, наконецъ, есть мстности, гд золотосодержащіе пески залегаютъ гнздами, такъ-что нсколько небольшихъ участковъ пріиска заключаютъ въ себ богатое скопленіе золотыхъ частицъ, все же остальное пространство покрыто пустыми песками. Отъискать направленіе золотой струи и знать наврное, гд именно золото бдне и гд богаче — это и составляетъ предметъ развдки.

Въ доказательство важности внимательной шурфовки и въ предостереженіе иныхъ хозяевъ отъ непріятныхъ послдствій, можно привести бездну примровъ, но мы разскажемъ только два случая, совершенно одинъ.другому противоположные.

Одинъ, кажется, не изъ любителей все длать на авось да какъ-нибудь, приступивъ къ шурфовк открытаго имъ пріиска, былъ обрадованъ чрезвычайно-богатымъ содержаніемъ золота въ первомъ шурф. Онъ началъ бить другой — тамъ то же обиліе золота. Онъ заложилъ третій шурфъ — въ немъ пластъ былъ еще богаче. Четвертый, пятый и шестой шурфы вбили счастливому хозяину въ голову мысль, что въ его пріиск столько золота, что его надобно просто загребать руками. Вполн-довольный своими успхами владлецъ прекратилъ дальнйшее изслдованіе и не хотлъ слушать никакихъ совтовъ прикащика, который убждалъ его не слишкомъ доврять такой находк. Вря въ мильйоны, которыми пріискъ былъ набитъ, промышленикъ приступилъ къ различнымъ постройкамъ, навербовалъ въ работу до пятисотъ человкъ рабочихъ, озадачивъ ихъ большими кушами, накупилъ сотни лошадей, заготовилъ весь провіантъ и фуражъ на годовое продовольствіе и снабдилъ себя всмъ необходимымъ, даже излишнимъ.— Что жь открылось при дйствительной разработк? Что первоначальными шурфами онъ напалъ именно на гнзда золота, и что, кром нсколькихъ десятковъ фунтовъ — золота не было боле ни зерна! Ожидаемые мильйоны канули въ вчность, а сотни тысячь, которыя употребилъ промышленикъ на свои издержки, погибли безвозвратно. ‘Жалкій случай! Несчастіе! Судьба! ‘жалуется несчастный, не ставя ни во что собственную оплошность.

Другой примръ.

Въ одной компаніи было три товарища. Послали они прикащика въ розъиски. Прикащикъ нашелъ имъ розсыпь, срисовалъ имъ планъ теченія рчки, обозначилъ т мста, гд у него были шурфы, и, въ доказательство благонадежности своего открытія, представилъ имъ, какъ водится, пробы, то-есть, вс зерна золота, которыя онъ получилъ изъ шурфовъ. Пріискъ по пробамъ дйствительно былъ очень-богатъ, а честность прикащика не была подвержена ни малйшему сомннію. Къ огорченію хозяевъ, услужливый прикащикъ вскор умеръ. На слдующее лто компанія назначила развдку, распоряженіе которою принялъ на себя одинъ изъ хозяевъ. Можно вообразить себ его ужасъ, когда, пробившись цлое лто надъ проведеніемъ канавъ, штрековъ и тому-подобныхъ хитростей и не успвъ во многихъ мстахъ хорошенько пробить вс пески до твердой по роды, довренный товарищъ узналъ, что пріискъ такъ бденъ, что при обыкновенной въ Сибири дороговизн припасовъ, особенно въ отдаленныхъ предлахъ тайги, куда доставка обходится въ невроятную для насъ, петербургскихъ жителей, цну, его нельзя было съ выгодой разработывать. Компаньйоны стали въ тупикъ, не зная что и придумать. Но такъ-какъ денегъ было довольно потрачено, а разница въ результатахъ каждаго года была слишкомъ-велика, то и ршили, чтобъ на третье лто послать на пріискъ удвоенную партію, перерзать его по всмъ направленіямъ и, во что бы ни стало, добить до почвеннаго камня непремнно. ‘По-крайи й-мр!’ говорили они, ‘одинъ конецъ будетъ — или панъ, или пропалъ!’

Удвоенная партія потребовала удвоенныхъ суммъ на расходы.

Товарищъ, убжденный въ безтолковой настойчивости и въ напрасной трат, не хотлъ бросить деньги попустому.

Между товарищами завязался споръ. Одна сторона хотла непремнно поставить на своемъ, упираясь на то, что, потративъ дважды огромныя суммы на открытіе пріиска и потомъ на его расшурфовку, Безосновательно было бы бросить дло въ то время, когда стоишь на распутіи и не знаешь хорошенько, впередъ ли идти, или назадъ воротиться, а между-тмъ, колеблешься сомнніемъ, видя, что шурфовка шла не совсмъ-удачно и не совсмъ даже старательно, и, отому-что тутъ или тамъ были явныя упущенія.

Другая сторона, то-есть, третій товарищъ, не хотлъ уступить ни шагу передъ двумя другими, убждая ихъ согласиться наконецъ съ нимъ, что онъ самъ былъ на мст, самъ онъ такой же хозяинъ, какъ и другіе, что у него нтъ никакихъ уважительныхъ причинъ не желать добра самому-себ, и что если были кой-какія упущенія, то они такъ мелки и ничтожны, что о нихъ не стоитъ и толковать, а не то, чтобъ жертвовать изъ-за нихъ огромными суммами, особенно, когда знаешь, что это ни къ чему не поведетъ.

Различныхъ мнній никакъ нельзя было согласить. Оставалось одно средство: разсчитаться и разойдтись.

Въ компаніи, вмсто трехъ, оставалось только два товарища. Третій подписалъ документъ.такого содержанія, что, не участвуя боле въ такой-то компаніи, онъ отстраняетъ отъ себя вс издержки, которыя могли бы падать на его часть въ случа общихъ потерь компаніи, а съ другой стороны отчуждаетъ отъ себя всякое право на барыши, еслибъ они приходились на его долю, въ случа выгоднаго развитія компанейской операціи.

Вновь-сформированная шурфовочная партія двухъ хозяевъ отправилась на пріискъ, повела дло ршительно, на задолніе воды не жаловалась, вс пласты прошла до почвеннаго камня и доказала существованіе здсь одной изъ богатйшихъ розсыпей.

Говорятъ, что отступившійся отъ дла участникъ почелъ себя оскорбленнымъ этою шуткою, привязался къ какой-то формальности, упущенной изъ вида при составленіи акта отреченія, и затялъ съ прежними товарищами продолжительный процессъ. Впрочемъ, новый маленькій Фонтепблоскій герой тоже потерялъ свое ватерлооское дло.

Приступая къ работамъ, золотопромышленики заботятся объ обезпеченіи себя во всхъ возможныхъ потребностяхъ. Жителя пріиска нельзя сравнить ни съ какимъ степнымъ, удаленнымъ въ глушь помщикомъ. У этого есть, по-крайней-мр, своя хата, ростетъ свой хлбъ, пасутся свои стада, есть на-готов почти все свое, что нужно для потребленія неприхотливаго человка. У золотопромышленика ровно ничего нтъ, онъ долженъ за одинъ разъ запастись издалека всмъ, что нужно для него лично, какъ для человка, что необходимо имть ему, какъ заводчику, и что можетъ быть потребно для временныхъ обитателей его пріиска. Начиная съ шампанскаго, которымъ онъ считаетъ себя обязаннымъ понжить европейскій вкусъ почетныхъ своихъ гостей, до соли, необходимой всмъ въ пищу, отъ трюфля до чернаго сухаря, отъ бархата до каната, отъ серебрянаго сервиза до простой хлбальной деревянной ложки, отъ наковальни до иголки, отъ шелка до свиной щетины — все, даже сно должно быть имъ заране, закуплено и запасено. Провіантъ, фуражъ, колоніальные товары, многоразличныя орудія для собственно-золотаго производства, инструменты плотничные, кузнечные, столярные, разные предметы, которые трудно подвести подъ какую-нибудь категорію, посуда, стекло, свчи, вс принадлежности хозяйства, наконецъ, такъ-называемыя товарныя вещи для обуви и для одежды, однимъ словомъ, все, что только можетъ понадобиться — все должно быть на пріиск, всмъ должно разсчетливо наполнить амбары. Все это закупается въ разныхъ мстахъ, везется по дорогамъ, сплавляется по ркамъ ді стремится въ резиденціи, откуда отправляется на пріиски.

На пріискахъ въ это время кипитъ жизнь. Одни срубаютъ вковыя, деревья, другіе обрубаютъ сучья и отвозятъ сутунки на пильну, третьи строятъ домы, четвертые приготовляютъ все нужное для фабрики. Здсь шурфуютъ, тамъ отводятъ рчку въ сторону, тутъ записываютъ разную кладь въ книги, въ иномъ мст солятъ говядину, тутъ изъ холста шьютъ кули (мшки), тамъ подковываютъ лошадей, въ контор разсчитываются съ возчиками, на кухн готовятъ въ огромныхъ котлахъ пищу, въ кузниц работаютъ разныя подлки — и работа каждаго строго усчитывается, контролируется, провряется съ заданнымъ урокомъ, отмчается письменно въ ежедневномъ журнал.

Возвратившись на гостепріимный пріискъ, я занялся его обозрніемъ.

На этомъ пріиск я увидлъ хорошій домъ для хозяина, порядочныя избы для прикащиковъ, конюшни, амбары, фабрику и другія строенія. Не надобно, однакожь, предполагать, чтобъ это были зданія-все капитальные. Совсмъ нтъ: фабрику можно бы разобрать и перевезти на другой пріискъ, а прочія строенія сдланы на живую нитку и приведены въ близкое соотношеніе съ природой, не хуже вашихъ петербургскихъ загородныхъ дачь, гд въ комнатахъ грибы растутъ. Шелъ ли дождь на чистомъ воздух, гудли ли съ порывомъ втры въ горахъ-въ то же время и въ домахъ шелъ дождь и втеръ свистлъ въ стны хоромины. Избушки рабочихъ были маленькія, неуклюжія клтки, кое-какъ сложенныя изъ разнокалибернаго лса, который росъ кругомъ и былъ близко, подъ рукою. Конечно хі зимой жить въ этихъ канурахъ не было никакой возможности, но для лта — это все-таки было жилище, боле-удобное для крова, чмъ рогоженные шалаши, въ которыхъ обыкновенно укрываются наши великороссійскіе крестьяне во время снокоса.

Пріискъ былъ населенъ сотней-другой наемныхъ людей, большею частію изъ ссыльнопоселенцевъ. Тутъ былъ, впрочемъ, всякій сбродъ всхъ возможныхъ сословій, но они не имли тутъ постоянной осдлости и въ сентябр мсяц расходились по домамъ. На пріиск остаются только караульщики, рдко десятокъ-другой рабочихъ для перевозки тяжестей изъ резиденціи и еще рже небольшое количество народа для зимнихъ работъ. Вотъ и все населеніе пріиска. На слдующее лто, если будетъ работа, прійдутъ другіе рабочіе и опять въ сентябр разойдутся по своимъ деревнямъ.

— Ну! не важныя же у васъ дороги и не надежная осдлость рабочихъ! замтилъ я управляющему, припомнивъ горделивые возгласы поклонниковъ золотопромышлености о тхъ сердце-радующихъ результатахъ, которыми эта заманчивая отрасль облагодтельствовала всю страну.

— Что жь намъ длать-то! возразилъ управляющій:— или обдлывать дороги, или добывать золото! Гд есть возможность и случай соединить то и другое вмст, тамъ мы и соединяемъ. Посмотрите вы на томскую тайгу: изъ конца въ конецъ можно почти всю ее въ легкомъ тарантас съ грхомъ пополамъ прохать, въ немногихъ разв мстахъ рискуя сломить себ шею, и то если только днемъ хать. Но и это слишкомъ-важный шагъ къ усовершенствованію! А отъ-чего такая благодать? Отъ-того, что пріиски тамъ гораздо раньше открыты, тайга не обширна, люди дешевы, подвозъ недалекъ, сообщенія чаще, грунтъ земли крпче, надзоръ ближе и строже. А въ другихъ мстахъ пріиски гораздопозже открыты, болота встрчаются безпрестанно, тайга необъятна, пунктовъ соединенія мало: тутъ обдлывать дороги выше силъ человческихъ. И надо вамъ замтить: что ‘ели мы и обдлываемъ дороги, такъ это не для того, что у васъ называется ‘общею потребностію’, а для того, что намъ, именно мн, это необходимо, чтобъ провозъ для меня обошелся ближе и дешевле, до другихъ какое мн дло! Вотъ я вамъ скажу, какой былъ у насъ случай. Горный исправникъ послалъ къ одному довренному {Вотъ нчто въ род іерархіи пріисковаго люда: хозяинъ, главноуправляющій, управляющій, становой, довренный, коммиссіонеръ ‘по особымъ порученіямъ’ (повренный только у откупщиковъ бываетъ), кассиръ, бухгалтеръ, прикащикъ по наемк и закупамъ, матеріальный, просто прикащикъ, смотритель, служитель, штейгеръ, нарядчикъ, староста, десятскій, конюхъ и простые рабочіе съ многочисленными подраздленіями.} бумажку, какъ онъ называлъ — предписаніе, а, какъ мы полагаемъ — такъ отношеніе. И пишетъ: черезъ вашъ, молъ, пріискъ прозжая дорога для всхъ, такъ но угодно ли, говоритъ, вамъ будетъ по долгу христіанскому и по любви къ ближнему, въ такомъ-то мст на трясину накинуть мостокъ, да хоть маленечко обдлать тропку? а то намедни я прозжалъ — чуть-чуть самъ не убился, а лошадь выше брюха завязла — тутъ и пропала. А довренный и отвчаетъ.на предписаніе, говоритъ, вашего высокородія, спшу увдомить, что у меня народу, какъ вамъ извстно, очень-мало, такъ-что если я людей своихъ пущу на дорогу, то останусь безъ золота и разорюсь убытками, да къ-тому жь по этой, говоритъ, дорог хозяева наши сами не здятъ, а коли я когда вздумаю похать, такъ меня авось Господь и помилуетъ.

— А осдлость?— ровно никакой?

— Да изъ чего жь тутъ осдлости-то быть? Мы и сами не знаемъ, будетъ ли у насъ на пребудущеё лто работа и нужно ли тогда нанимать рабочихъ: у инаго пріискъ не расшурфованъ, а у инаго случится, что компанія не вышлетъ денегъ на будущее производство. Осдлость на мст однихъ и тхъ же людей и лтомъ и зимою есть очень у немногихъ: у Рязановыхъ, у Казанцова, у Зотова, у Асташова, у нкоторыхъ, другихъ, гд люди и зимой работаютъ. А у насъ… слава-те Господи, что изъ людей никто не жалуется, что ему лтомъ жить негд: ни на одномъ пріиск вы не найдете ни одного чело вка, который не имлъ бы надежнаго крова отъ сырости и непогодъ. Для этого мы даемъ людямъ, по приход ихъ на пріискъ, по три дня на собственныя ихъ нужды, не требуемъ отъ нихъ въ это время пріисковыхъ работъ, а кормимъ и поимъ ихъ даромъ. А это въ масс чего-нибудь очень стоитъ, особенно если вы прибавите сюда и прокормъ народа во все время переходовъ его по тайг. Люди въ это время строятъ себ избушки или каждый для’себя, или человка два-три вмст общими силами. Разница между нашими избушками и вашими будками только та, что послднія красивы, удобны и крпки, а въ избушки со всхъ сторонъ втеръ дуетъ.

— Говорятъ, что на пріискахъ двнадцать рабочихъ лтъ равны только четыремъ годамъ обыкновеннымъ. Скажите, правда ли это? По-крайней-мр, это напечатано, и публика въ этомъ уврена.

— Сказать, что это истинная правда, я не смю, потому-что въ подобномъ отвт будетъ скрываться явная несправедливость и высшая неблагодарность къ щедротамъ правительства, которое милостиво раздаетъ намъ пріиски на двнадцать лтъ обыкновенныхъ. А основаніе отвчать такъ — есть, потому-что большинство золотопромышлениковъ работаетъ только четыре мсяца въ году, а на остальные-то восемь мсяцевъ у него не хватаетъ ни капитала, ни обслдованной мстности, которая, впрочемъ, тотъ же капиталъ. Вдь золотой промышленость — это такого рода промышленость, къ которой можно примнить пословицу: куда конь съ копытомъ, туда и ракъ съ клешней. Большинство участниковъ въ длахъ этого рода стараются вести свои операціи, что называется, на фуфу — извините меня за это слово, а оно тутъ у мста: отъ-того у нихъ весь годъ и состоитъ изъ четырехъ мсяцевъ. А посмотрите вы на настоящаго золотопромышленика, на капиталиста, который питаетъ уваженіе и къ своему званію и къ тому длу, которое дало ему всъ на семъ свт-у того дла иначе ведутся. Если золотопромышленный — хорошій хозяинъ, если пріискъ его благонадеженъ и предварительно хорошо расшурфованъ, если онъ надлежащимъ образомъ озаботится о законтрактованіи къ себ надлежащаго количества рабочихъ, если онъ дастъ имъ крпкое, надежное, приличное помщеніе — хоть одну общую казарму, вмсто сотни жалкихъ лачугъ, если, наконецъ, у него устроена будетъ теплая промывальня для сохраненія здоровья людей — словомъ, если онъ самъ захочетъ — его двнадцать рабочихъ лтъ — равны будутъ ровно двнадцати годамъ такимъ же, какъ у всхъ православныхъ. Чего все это будетъ стоить?— это другой вопросъ. Этимъ-то вопросомъ и выскажется золотопромышленикъ весь, каковъ онъ есть въ-самомъ-дл съ его желаніемъ пожать тамъ, ид же не сялъ.

— Но вы сами? спросилъ я, будучи пораженъ такою откровенностію.— Вы, по-видимому, говорите совершенно противное тому, что я вижу у васъ на пріиск?

— Я вамъ говорю одно, такъ, какъ самъ думаю, а длаю другое, потому-что обстоятельства меня принуждаютъ такъ длать. У насъ съ хозяиномъ нтъ большаго капитала: хозяинъ всю жизнь провелъ въ лавк, гд сколотился немножко деньжонками и пустился въ пріиски, я лучшіе годы жизни просидлъ за протоколами да за резолюціями значитъ, не могъ имть за душой ни копейки! Золотыя длишки наши были сперва маленькія, ничтожныя. Теперь Господь благословилъ насъ, и мы можемъ расширить кругъ пріисковыхъ работъ. Но вмст съ тмъ мы и сами начинаемъ жить шире и потребности, о которыхъ мы прежде не имли никакого понятія, являются теперь къ намъ гурьбой. И домикъ надобно, въ дом надо мебель, безъ хорошаго повара житье стало плохое на свт, къ хорошему столу надо винцо, выхать въ люди — надо лошадокъ, экипажъ, порядочный гардеробъ… А тамъ и пошло! и пошло! такъ-что на пріиски-то удлить почти и нечего!

На пріиск меня поразила та заботливость, которою золотопромышленики окружаютъ своихъ рабочихъ. Каждый изъ нихъ получаетъ значительное жалованье отъ 3 руб. 50 коп. до 7 и до 10 руб. сер. въ мсяцъ, смотря по трудности и качеству работы. Плотникъ, промывальщикъ, кузнецъ, коновалъ, хлбопекъ, конюхъ, нарядчикъ при работахъ обладаютъ спеціальными познаніями своего предмета и составляютъ, такъ-сказать, аристократію рабочихъ, принимая, вмст съ прикащиками, служителями и штейгерами, всегда сторону хозяевъ. Пробойщики, забойщики и люди, командируемые на шурфы и другія тяжелыя работы, отличаются неутомимостью, желзнымъ здоровьемъ, тлесною силою, всомъ въ кругу товарищей и вліяніемъ своимъ на всю массу рабочихъ. Это чистые демократы, готовые вспыхнуть какъ порохъ отъ первой неосторожной искры и явной несправедливости. Прочая сволочь — партія умренныхъ, пристающая всегда къ той сторон, которая сильне. Первые два разряда получаютъ высшую плату. Люди, обладающіе особенными къ чему-нибудь талантами — получаютъ даже слишкомъ-большое жалованье. Я зналъ рабочихъ, то-есть, не совсмъ рабочихъ, а лица изъ разряда ссыльнопоселенцевъ, которые получали отъ одной до трехъ тысячь рублей ассигнаціями жалованья при всемъ готовомъ содержаніи. Хотя немногіе, однакожь есть люди изъ того же числа, которые пріобрли правилами новой своей жизни такое участіе и довріе къ чистот ихъ дйствій, что имъ даютъ порученія, въ которыхъ на инаго изъ обыкновенныхъ людей не всегда положишься. Но все это не то, чего ожидаешь отъ поселенца. Хлбопашество они бросили, сдлались бездомными, привязанности къ новому пепелищу нтъ, соблазновъ много: правда, ссыльный здсь уже не негодяй: онъ работникъ, и хорошій работникъ, но, трудясь полгода золотопромышленику, — остальные полгода онъ трудится винному отупщику!

Что касается собственно до содержанія рабочихъ, то каждому изъ нихъ положенъ опредленный паёкъ, печенаго хлба и квасу столько, сколько человкъ можетъ потребить, что составляетъ круглымъ числомъ два съ половиною пуда муки въ мсяцъ на человка, включая сюда же расходъ на гостей, волею или неволею посщающихъ попавшійся на дорог пріискъ, владлецъ котораго, по обычаю, имющему силу закона, ставитъ себ въ обязанность накормить и напоить прохожаго. Кром того, всякій рабочій получаетъ свжей говядины, или солонины, или вяленаго мяса по одному фунту въ день и, въ добавокъ, нужное количество соли, крупъ на кашу и для нея масла. Дйствительно ли рабочій состоитъ на работ, съ позволенія ли управляющаго пользуется отдыхомъ, боленъ ли онъ, или самовольно вздумалъ прогулять нсколько дней — во всякомъ случа паёкъ идетъ ему неизмнно. Можно безъ запинки сказать, что народъ въ артели стъ не только весьма-сытно, но еще и очень-вкусно. Инымъ, смотря по важности возложенной на нихъ должности, по усиленному труду, или по особенному аппетиту, паёкъ этотъ увеличивается въ полтора и въ два раза. Для постныхъ дней, для немногочисленныхъ охотниковъ, хозяева запасаются другими припасами и выдачу мяса замняютъ по возможности выдачею картофеля, постнаго масла, капусты и гороха.

Вино на пріискахъ не везд бываетъ, въ послдніе годы, кажется, всюду, ввозъ хлбнаго вина на пріиски, даже для раздачи порцій рабочимъ, запрещенъ мстнымъ начальствомъ, съ цлію не подавать повода, подъ видомъ даровой раздачи порціи, продавать вино рабочимъ. Распоряженіе это, медля всхъ пріятное въ одномъ отношеніи, то-есть, на счетъ подкрпленія силъ рабочаго, изнуреннаго тягостными трудами во всегдашней сырости, иметъ съ другой стороны самыя благодтельныя послдствія: народъ, разумется, рабочій, всегда трезвъ и не выходитъ изъ повиновенія.

Однакожь, и тутъ не проходитъ безъ поползновенія къ тайному провозу вина на пріиски: въ зимовьяхъ, чрезъ которыя проходятъ рабочіе къ мсту назначенія, не разъ казаки или довренные исправникомъ служители брали въ плнъ контрабандистовъ, придумывавшихъ особеннаго вида, желзныя вмстительныя посудины, весьма-удобныя для сокрытія тайно-провозимой драгоцнности въ шараварахъ, на груди, или подъ-мышками. Въ-отношеніи къ простымъ рабочимъ надзоръ за этимъ очень строгъ. Что жь касается до другихъ лицъ, то трудно и а идти хотя одинъ пріискъ, гд бы въ контор или амбарахъ подъ замкомъ матеріальнаго хранилось нсколькихъ ведеръ хлбнаго вина. И углядть трудно — и нтъ надобности преслдовать людей, которые по чувству долга, не дозволять себ неприличнаго поступка.

Для удовлетворенія многоразличныхъ нуждъ пріисковыхъ обитателей, на каждомъ пріиск устроиваются магазины, изъ которыхъ, въ счетъ платы, продаютъ прикащикамъ и рабочимъ разные предметы, необходимые для каждаго. Разумется, просьба рабочаго о выдач ему не-кирпичнаго чая, бархата или другихъ предметовъ роскоши не будетъ исполнена, такъ-какъ это строго запрещается закономъ. Изъ этихъ магазиновъ самое значительное требованіе бываетъ на бродни, чарки, рукавицы, вареги, азямы, полушубки, сукно, холстъ, кожи и черкасскій и русскій табакъ. Первые пять предметовъ составляютъ главнйшую статью сбыта: безъ нихъ рабочему невозможно работать, но они требуютъ частой перемны, потому-что азямы не долго служатъ нескоро ветшаютъ, рукавицы скоро избиваются отъ тренія о рукоять ломокъ, и лопатокъ, обувь изнашивается въ нсколько дней подъ вліяніемъ всегдашней сырости и грязи, въ которой человкъ трудится извлекая золото. Забирая у промышленика эти необходимыя для себя статьи, рабочій совершенно увренъ, что ему каждую вещь продаютъ за ту только цну, чего она именно стоитъ вмст съ провозомъ, что богатый хозяинъ не польстится на поживу съ бднаго мужика какой-нибудь лихвой, и что, кром того, правительство строго слдитъ за умренною платою, требуя даже въ этомъ отчетности отъ золотопромышлениковъ и устанавливая въ каждомъ округ частныхъ золотыхъ промысловъ особую, сообразную съ мстными обстоятельствами однообразную таксу.

— Вотъ тутъ тоже нужно неусыпное наблюденіе нашего брата, а не то какъ разъ попадёшься на замчаніе, прибавилъ мн управляющій. У насъ бывали въ старые годы такіе матеріальные, которые, при слабомъ надзор со стороны главнаго производителя работъ, пользовались его нерадніемъ и пристрастіемъ русскаго человка къ запрещеннымъ вещамъ. Они, тайкомъ отъ старшихъ, торговали всмъ, чмъ угодно. Но чтобъ не замтно было ихъ подлокъ, въ разсчетномъ лист рабочаго ставили, вмсто восьмушки сахара — пару варегъ, вмсто четвертки чая, пару броденъ, и такимъ-образомъ, скрывая вс слды своего лихоимства, наживались въ-тихомолку на счетъ ближняго. Но подобныя злоупотребленія могутъ сильно повредить золотопромышленику и подвергнуть его самого законной отвтственности.

Разсчетный листъ есть копія со счета изъ общей книги, въ которой записаны вс рабочіе. Разсчетный листъ пишется такимъ-образомъ, что на верху первой страницы съ одной стороны означается имя и прозваніе рабочаго, его сословіе, нумеръ его по общей книг, мсто выдачи паспорта и срокъ его, а съ другой — описываются наружныя примты наемщика. Внизу сдланы три отдленія. Въ первомъ, подъ рубрикой ‘заслуга’, означается число дней, проведенныхъ рабочимъ на дйствительной работ, съ обозначеніемъ особыхъ занятій и командировокъ, во второмъ, подъ рубрикой ‘выдача’, отмчается число, качество и цнность товаровъ, взятыхъ рабочимъ изъ магазина, и сумма наличныхъ денегъ, полученныхъ изъ кассы, въ третьемъ, подъ рубрикой ‘стараніе’, обозначается количество и цнность различныхъ трудовъ, понесенныхъ наемщикомъ сверхъ урочной работы. Разсчетный листъ хранится всегда у рабочаго и служитъ для него доказательствомъ нравъ его на полученіе слдующей ему суммы денегъ. При окончательномъ разсчет, разсчетный листъ возвращается въ контору, если разсчетъ сдланъ съ нимъ справедливо. При такомъ порядк длъ невозможны никакія недоразуменія между хозяиномъ и работникомъ.

Этотъ превосходный порядокъ, который по мшало бы завести на всхъ нашихъ великороссійскихъ фабрикахъ, заслуживаетъ особенное вниманіе, при той аккуратности, съ которою эти обоюдные счеты ведутся безъ излишней траты бумаги.

Но еще боле замчательное явленіе въ мстахъ, гд, казалось бы, человку нечего было стсняться какими-нибудь нравственными обязанностями и филантропическими идеями — представляетъ повсемстное заведеніе лазаретовъ для больныхъ рабочихъ, и это самая умилительная черта золотопромышлениковъ, неупускающихъ изъ вида ничего, что можетъ служить для призора и упокоенія тхъ, кто жертвуетъ имъ своими силами и трудами. Обыкновенно, на сто рабочихъ полагается десять кроватей со всмъ госпитальнымъ заведеніемъ. Золотопромышленики приглашаютъ къ себ опытныхъ и весьма-искусныхъ докторовъ, заключаютъ съ ними на все время контракты, нанимаютъ для каждаго пріиска особыхъ фельдшеровъ, выписываютъ разные аптекарскіе матеріалы, инструменты и окружаютъ больнаго всми возможными попеченіями. Статья эта весьма-строго ревизуется горнымъ начальствомъ, которое съ своей стороны высылаетъ на промыслы своихъ медиковъ.

Итакъ, въ мстахъ, куда, по выраженію русскихъ людей, воронъ костей не заноситъ права рабочаго класса и отношенія его къ классу промышлениковъ такъ положительно обезпечены въ малйшихъ подробностяхъ, что англійскіе или французскіе филантропы вполн могутъ намъ Русскимъ позавидовать, особенно, если они сравнятъ своихъ манчестерскихъ и тулонскихъ тружениковъ съ нашими сибирскими работниками, которые и сами по себ не позволятъ, какъ говорится, выжать изъ себя сока, зная, что везд найдутъ себ во всемъ управу и законную защиту въ правительственныхъ лицахъ.

Оканчивая обозрніе устроенныхъ на пріиск заведеній, мы подошли къ пространному деревянному шатру, утвержденному на высокомъ столб и покрытому досчатою крышею. Это фабрика, промывальня.

Часть людей привозила въ двуколесныхъ таратайкахъ золотосодержащіе пески, отъ тряски и проникавшей ихъ влажности превратившіеся въ коричневую кашу вязкаго свойства. Отстегнувъ дно таратайки, державшееся въ обычныхъ своихъ границахъ на веревочной петл, возчики высыпали пески на ‘полокъ’, деревянный помостъ фабрики. Въ полк сдланы были люки’, куда особо приставленные люди спихивали пески въ помщеніе, устроенное внизу фабрики. Тамъ пески падали прямо на круглыя желзныя ‘чаши’, усянныя сквозными дирами. Надъ этими скважинами, на столб, приводимомъ въ движеніе особымъ механизмомъ, прившены были крестообразно чугунныя тяжести, въ вид лапъ, свободно двигавшіяся на стержн. ‘Лапы’ эти, обращаясь кругомъ чаши, тяжестію своею скользили по крупнымъ галькамъ, съ которыми золотосодержащіе пески были перемшаны.

Пески перетирались между дномъ чаши и плоскостію лапъ и крестовинъ, на которыхъ лапы были навшены. Здсь особые рабочіе, ‘пробойщики’, при помощи желзныхъ скребковъ, разбивали большіе комки слипшейся массы песковъ и содйствовали безостановочному кругообращенію снаряда, откидывая прочь валуны кварца и известковаго камня. Размельченные такимъ-образомъ пески проскакивали въ скважины и упадали на установленныя подъ чашею ‘головки’ — наклоненныя плоскости, съ которыхъ скатывались на покато же поставленныя у ихъ оконечности ‘лодки’ или длинныя корыта, раздленныя въ ширину на нсколько отдленій деревянными плинтусами.

Между-тмъ, вода, проведенная изъ особо-устроеннаго бассейна на фабрику, проливнымъ дождемъ лилась какъ на самыя чаши, такъ и на головки и, слдовательно, на лодки, способствуя черезъ это скорйшему раздленію различныхъ смсей золотосодержащихъ песковъ и соединяя процессъ протиранія съ процессомъ промыванія.

Въ то время, когда проскочившіе черезъ ршетчатыя чаши пески густымъ потокомъ текли съ головки по лодкамъ, желзныя грабельки, въ два ряда поставленныя по всему протяженію лодокъ, посредствомъ одного и того же механизма, ходили маятникомъ отъ одного бока лодки до другаго и еще боле способствовали къ отдленію золотыхъ зернышекъ отъ глинистаго состава, который все еще ихъ облекалъ. Вода, играющая самую главную роль въ этомъ процесс, вязкою мутью стремилась съ лодокъ въ отводныя канавки, унося съ собою безвозвратно, вмст съ простою грязью, незначительное, какъ увряютъ, количество золота, которое или по легкости своей и едва-замтнымъ пылинкамъ не могло осдать на дн лодокъ, или не устояло противъ стремленія безразсчетно-пущенной воды, какъ-нибудь попавъ на поверхность галекъ.

Работа при насъ кончилась: послдняя урочная таратайка была промыта.

Промытые, то-есть ‘обогащенные’, неуплывшіе въ канаву пески, при васъ сняли съ головки и съ лодокъ, составляющихъ нераздльную часть машины, усвоившей себ названіе ‘чаши’, и наполнили ими нсколько бадей. Пески, собранные съ наклоненной плоскости, поставленной подъ чашами, и съ верхней части лодокъ, называются ‘головками’, а изъ другихъ отдленій длиннаго корыта — ‘хвостами ‘, въ первыхъ, золото обильне, чмъ въ послднихъ. Наружный видъ тхъ и другихъ почти такой же, какъ видъ обыкновеннаго простаго крупнаго песка, отъ котораго отличается небольшими кусочками разныхъ цвтовъ кварца, известковаго камня, глинистаго сланца, разныхъ конгломератовъ, кубиковъ бураго желзняка и иногда зернышекъ венисы.

Бадьи отнесли въ сторону и высыпали на вашгертъ. Здсь ихъ подвергли обыкновенной ручной промывк съ тми же пріемами, которые я видлъ еще при шурфовк.

Не усплъ еще промывальщикъ перетереть всхъ песковъ на вашгерт и скинуть большую часть простыхъ камешковъ, какъ на верхней оконечности слегка наклоненной плоскости по всей ея ширин образовалась ярко-оранжевая полоса. Съ постепеннымъ сбрасываніемъ откидываемыхъ галекъ, или, говоря технически — откидныхъ песковъ, полоса эта становилась шире и шире. Принявшись за маленькій гребокъ и за отбиваніе шлиховъ щеткой, промывальщикъ смелъ всю полосу въ одну кучку.

Это было золото!

Гребочкомъ, щеткой и большимъ пальцемъ правой руки отдлялъ онъ его отъ мелкаго сора, сгребалъ его на ‘сачокъ’ — тоненькій желзный листочекъ съ закраинами, и высыпалъ въ большую, въ род разливной, желзную ложку.

Приставленныя къ этому длу особы и надзиратель, въ присутствіи штейгера, принялъ ложку съ подобающимъ благоговніемъ, стараясь не оступиться по неровному грунту земли и не просыпать ввренной ему драгоцнности по дорог. Потомъ онъ отнесъ ее къ горящему костру и поставилъ на огонь. Вода, которою золотыя песчинки были смочены, испарилась, и мы увидли благородный металлъ во всемъ его очаровательномъ блеск. Золотые комочки, кусочки, зернышки горли какъ жаръ.

Отъ костра золото тмъ же порядкомъ отнесено было въ контору. Здсь его сбросили на простой листъ бумаги. Управляющій сталъ водить по немъ магнитомъ и освобождать отъ легкихъ желзныхъ пылинокъ и пластинокъ, извстныхъ подъ названіемъ черныхъ шлиховъ. Это не что иное, какъ магнитный песокъ въ тсномъ соединеніи съ мельчайшими частицами золота, которое у иныхъ хозяевъ извлекается оттуда посредствомъ амальгамаціи.

Посл магнита, управляющій принялся за заячью лапку и, разметывая понемножку золото, началъ выдувать смшавшуюся съ нимъ простую пыль, осадокъ отъ воды, насыщенной во все время операціи разнородными посторонними частицами.

Затмъ золото положено было на всы, взвшено и высыпано въ сдланную изъ красной мди банку съ замочкомъ, ключъ отъ котораго безотлучно хранится у управляющаго. Въ казенной книг, выдаваемой изъ горнаго правленія для записки ежедневной добычи золота на каждомъ пріиск, безъ промедленія времени было записано, что въ такой то день, при посредств столькихъ-то человкъ народа, добыто и промыто столько то тысячь пудовъ песковъ и изъ нихъ получено золота именно столько-то.

Этимъ на первый разъ мое знакомство съ пріисками кончилось. На другой день, я пустился въ дальнйшій путь…

Посмотримъ, что-то намъ скажетъ наша знаменитая Большая Акціонерная Золотопромышленная Компанія — въ Затунгузскомъ-Краю!

П. Н.

‘Отечественныя Записки’, No 12, 1847

РАЗСКАЗЫ О СИБИРСКИХЪ ЗОЛОТЫХЪ ПРІИСКАХЪ.

Читайте также: