Путеводитель и собеседник в путешествии по Кавказу, Владыкин Михаил Николаевич, Год: 1874

Описание
Время на прочтение: 418 минут(ы)
Скачать в PDF

ПУТЕВОДИТЕЛЬ И СОБЕСДНИКЪ ВЪ ПУТЕШЕСТВІИ ПО КАВКАЗУ.

М. Владыкину.

Съ приложеніемъ карты желзныхъ дорогъ.

МОСКВА.
Типографія И. Родзевича и В. Исленьева. Тверской бульваръ, д. Полякова.
1874.

ОГЛАВЛЕНІЕ

Предисловіе
Географическій очеркъ Кавказскаго края. Кавказскій край, его границы и величина.— Раздленіе Кавказскаго края на Предкавказье, собственно Кавказъ и Закавказье.— Степная часть Предкавказья, ея рки.— Равнинная полоса Предкавказья, ея рки, пространство и характеръ ея мстности.— Населеніе Предкавказья.— Прежнее административное дленіе Предкавказья.— Ныншнее его дленіе.— Кубанская область, ея дленіе, величина и жители.— Терская область, ея дленіе, величина и жители.— Ставропольская губернія, ея величина и число жителей.— Величина всего Предкавказья и число жителей.— Кавказъ и его величина.— Главныя горы.— Расположеніе главнаго хребта.— Дагестанъ, его раздленіе и жители.— Рки и дорога въ Дагестанъ.— Рки, текущія на югъ изъ главнаго хребта.— Бухты Кавказскаго края.— Населеніе Кавказа до окончанія войны и посл нея.— Дагестанская область.— Черноморскій округъ.— Сухумскій отдлъ.— Закавказье и его географическое раздленіе — Долина Ріона.— Долина Куры.— Армянское плоскогорье — его горы и рки.— Народонаселеніе Закавказья.— Арменія.— Раздленіе Закавказья на губерніи и узды.— Народонаселеніе всего Кавказскаго края.— Изъ какихъ частей состоялъ Кавказскій край въ конц прошлаго и начал ныншняго столтій
Историческій очеркъ Кавказской войны. Начало сношеній Россіи съ Кавказомъ.— Поселенія по Тереку при Іоанн Грозномъ.— Гребенскіе казаки.— Поселенія при Петр Великомъ и Анн Іоанновн.— Сношенія Россіи съ Закавказьемъ съ XV вка.— Дйствія Екатерины II и поселенія при ней.— Сношенія Россіи съ Грузіей при Павл I и Александр I.— Принятіе Грузіи въ подданство императоромъ Александромъ I.— Плохое положеніе края.— Князь Циціановъ, его дйствія и его армія.— Котляревскій, его исторія, побды его и взятіе Ленкорани.— Гюлистанскіймиръ.— Слдующія затмъ войны въ Закавказь.— Туркменчайскій миръ.— Адріанопольскій миръ.— Дйствія наши въ Закавказь въ Восточную войну.— Постепенное увеличеніе войска на Кавказ.— Западные торцы.— Назначеніе главнокомандующимъ Ермолова.— Средства, предпринимавшіяся для умиротворенія горцевъ до Ермолова.— Дйствія Ермолова и его смна.— Паскевичъ.— Уничтоженіе званія главнокомандующаго и отсутствіе общей системы въ дйствіяхъ съ нашей стороны.— Мюридизмъ и его исторія.— Мулла Магометъ ярагларскій.— Кази-мулла, первый имамъ мюридовъ, его дйствія и смерть его въ аул Гимрахъ, взятыхъ барономъ Розеномъ.— Гамзатъ-Бекъ, второй имамъ мюридовъ, истребленіе имъ аварскихъ хановъ и убіеніе его въ Хунзах.— Шамиль, третій имамъ мюридовъ,— Онъ счастливо отдлывается отъ генерала Фези въ Тилитл и укрпляетъ Ахульго.— Посл взятія Ахульго генераломъ Граббе, Шамиль бжитъ къ шатоевцамъ и черезъ два года изъ бглеца становится властителемъ Чечни.— Записка Пассека о тогдашней Кавказской войн.— Распоряженія Шамиля и устройство имъ подвластныхъ ему земель.— Поступокъ его съ матерью.— Характеръ Шамиля.— Распоряженіе о прекращеніи наступательныхъ дйствій съ нашей стороны въ 1842 г.— Несчастныя для насъ событія 1843 г.— Шамиль овладваетъ всми нашими укрпленіями въ Дагестан и длается полнымъ властелиномъ Чечни и Дагестана.— Тогдашнее вооруженіе нашей арміи.— Назначеніе главнокомандующимъ князя Воронцова въ 1844 году.— Даргинская и Сухарная экспедиціи.— Перемна системы войны.— Основаніе Сунженской линіи генер. Слпцовымъ,— Мы мало-помалу подвигаемся къ самому подножію Черныхъ горъ.— Назначеніе главнокомандующимъ князя Барятинскаго въ 1856 г.— Его преобразованія и приготовленіе къ наступленію въ горы.— Движеніе въ горы,— Взятіе Ведено въ 1858 году.— Сдача въ плнъ Шамиля въ Гуниб, 25 августа 1859 года, и окончаніе войны на лвомъ фланг.— Дальнйшая судьба Шамиля.— Война на правомъ фланг,— Генералъ Зассъ.— Черноморская береговая линія.— Необходимость выселенія горцевъ съ Черноморскаго берега.— Кубанская линія до 1856 г. и усиленіе ея кн. Барятинскимъ,— Мехметъ-Аминь.— Договоръ, заключенный съ абадзехами ген. Филипсономъ.— Назначеніе графа Евдокимова начальникомъ кубанскихъ войскъ въ 1860 г.— Приготовленіе къ наступленію въ горы и одновременному съ этимъ заселенію края.— Дйствія гр. Евдокимова.— Назначеніе главнокомандующимъ въ 1863 г. великаго князя Михаила Николаевича.— Намъ угрожаетъ новая европейская коалиція.— Усиленіе дйствій противъ горцевъ.— Депеша государю императору объ окончательномъ покореніи Кавказа, отправленная изъ Ахчипсоу великимъ княземъ Михаиломъ Николаевичемъ 21 мая 1864 года.— Выселеніе горцевъ
Сообщенія: сухимъ путемъ, между Ростовомъ, Тифлисомъ и промежуточными городами, между Тифлисомъ и Поти. Пароходное сообщеніе: между Одессою, крымскими и кавказскими портами, до Поти и обратно, между азовскими портами и Керчью. Сообщенія по восточному берегу чернаго моря.— Нсколько словъ и совтовъ относительно путешествія по черноморскому берегу и по горамъ вообще.— Примрная стоимость путешествія, описаннаго въ этомъ путеводител.— Что надобно имть съ собою для продолжительнаго путешествія въ Кавказскихъ горахъ.— Какое самое удобное время года для путешествія по Кавказу
Глава I. Отдленіе 1-е. Изъ Москвы до Ставрополя, чрезъ Ростовъ на Дону. Сообщенія.— Шахтная станція.— Ростовъ на Дону.— Мстность отъ Ростова до Ставрополя.— Земля черноморскихъ казаковъ.— Черноморскіе казаки (пластуны, абреки, обереженіе линій).— Линейные и гребенскіе казаки.— Ставропольская губернія.— Дорога отъ Ростова до Ставрополя и станціи на ней.— Ставрополь
Отдленіе 2-е. Причины, почему мы похали чрезъ Ростовъ и почему мы выбрали для путешествія самое дурное время года.— Приключеніе на Воронежско-Ростовской жел. дорог.— Нсколько словъ о мстности и хозяйств въ Земл Войска Донскаго.— Бдствія наши на Ростовской станціи и оригинальный перездъ въ гостинницу.— Ростовъ.— Выздъ по жел. дорог въ Аксайскую станицу и оттуда на перекладной.— Мокроботаевскіе солонцы и пролетъ дичи.— Степь и путешествіе по ней ночью.— Разсказъ ямщика про оригинальную охоту на драхвовъ.— Мои воспоминанія про путешествіе по одесскимъ степямъ.— Меркуловская станція и nec plus ultra степной дурной дороги.— Нсколько словъ о дагестанскихъ горцахъ, объ адат, шаріат и кайл.— Перездъ до Грязнухи.Средне-Егорлыкская станція.— Нсколько словъ о заселеніи дальняго запада въ сверо-американскихъ штатахъ и о заселеніи нашихъ ставропольскихъ степей въ конц прошедшаго столтія.— Село Масловъ-Кутъ на Кум.— Медвжье и Преградное.— Лезгины-гимназисты въ Ставропол
Глава II. Отдленіе 1-е. Отъ Ставрополя до Владикавказа, чрезъ Пятигорскъ съ его сосдними минеральными водами. Нсколько словъ относительно Кавказа и Швейцаріи.— Дорога до Георгіевска.— Георгіевскъ.— Пятигорскія минеральныя воды.— Пятигорскъ (исторія города и минеральныхъ водъ).— Пятигорскъ и минеральные источники въ настоящее время, гостинницы, главная контора водъ, экипажи, омнибусы и проч., пользованіе водами, консультація и курсъ лченія, жизнь и развлеченія въ Пятигорск, прогулки: на Машуку, къ Большому Провалу и проч.— Желзноводскъ (его исторія, помщенія для прізжающихъ и проч.).— Ессентуки (ихъ исторія, помщенія для прізжающихъ и проч.).— Кисловодскъ (его исторія и проч.).— Нарзанъ.— Дорога отъ Георгіевска.— Солдатская и Екатерныоградская станицы.— Военно-грузинская дорога до 1837 г.— Моздокъ.— Кабарда, кабардинцы и вообще племена Адиге (ихъ характеръ, гражданское устройство, религія и обычаи).— Дорога отъ Моздока до Владикавказа
Отдленіе 2-е. До Моздока.— Нсколько словъ объ алагирскихъ заводахъ на Ардон.— Воспоминаніе о могил Лермонтова.— Нкоторыя черты изъ жизни графа Н. И. Евдокимова.— Исторія Хаджи-Мурата (его участіе въ убійств Гамзатъ-Бека, бгство и передача къ Шамилю, набги, отношенія къ элисуйскому султану, похищеніе Мехтулинской ханши, передача къ намъ, бгство и смерть).— Панорама горъ
Глава III. Отдленіе 1-е. Отъ Владикавказа до Тифлиса. Сообщеніе и станціи.— Панорама горъ, видимая изъ Владикавказа.— Владикавказскій округъ.— Владикавказъ (его исторія, гостинницы, экипажи и проч.).— Осетины.— Военно-грузинская дорога и ея исторія.— Балта.— Ларсъ.— Дарьяльское ущелье.— Девдоракскій ледникъ и его обвалы.— Замокъ царицы Тамары.— Бшеная балка.— Станція Казбекъ.— Охотники на турокъ.— Гора Казбекъ.— Восхожденіе на нее англичанъ Фрешвильда, Мура и Теккера.— Стефанъ-Цминда (Цминда-Самеба).— Аулъ Гилеты.— Коби.— Истоки Терека,— Перевалъ чрезъ главный хребетъ.— Рчка Байдара и сторожевой осетинскій домъ.— Крестовая гора.— Гудъ-гора.— Легенда про стараго Гуда.— Гудаурская станція и спускъ съ нея.— Млеты.— Пайсанауръ.— Хевсуры, пшавы и туілины (ихъ страна, религія, обычаи и проч.).— Анануръ.— Старая ананурская крпость и ея церкви.— Исторія истребленія арагвскихъ эриставовъ.— Описаніе ананурской крпости и ея церквей.— Душетъ.— Цилканы.— Мцхетъ.— Святая равноапостольная Нина и ея крестъ.— Мцхетскій соборъ 12-ти апостоловъ.— Исторія супруги послдняго царя Грузіи Георгія XIII, царицы Маріи.— Самтаврская мцхетская церковь.— Окрестности Мцхета и пещеры въ горахъ.— Отъ Мцхета до Тифлиса
Отдленіе 2-е. Владикавказъ.— Дарьяльское ущелье.— Прогулка на ЦминдуСамебу.— Охотники на турокъ.— Разсказъ про охоту на лосей.— Вятскіе и казанскіе черемисы, охотники на медвдей.— Прогулка на охоту въ горы.— Встрча съ Мамоновымъ.— Перездъ чрезъ перевалъ.— Здшняя природа и способъ обработки земли
Глава IV. Отдленіе 1-е. Отъ Тифлиса до Поти. Сообщенія.— Желзная дорога.— Тифлисская губернія.— Грузины (ихъ религія, обычаи и проч.).— Армяне и Арменія.— Татары (ихъ жизнь, обычаи, кочевка и проч.).— Русскіе сектанты и нмецкіе колонисты, поселенные въ Закавказь.— Тифлисъ, его исторія.— Ага-Магометъ-Ханъ и разореніе имъ Тифлиса въ 1795 г.— Царь Ираклій II въ Ананур.— Тифлисъ въ настоящее время.— Раздленіе его.— Общій видъ города.— Мейдонъ и армянскій базаръ.— Климатъ Тифлиса.— Гостинницы, извощичьи экипажи, бани и проч.— Церковь св. Давида.— Св. Давидъ.— Грузинки-поклонницы св. Давиду.— Могила Грибодова и исторія его смерти.— Бестужевъ (Марлинскій) на могил Грибодова.— Исторія смерти Бестужева.— Дворецъ намстника, городской садъ и проч.— Кавказскій музей въ Тифлис.— Эриванская площадь, караванъ-сарай и театръ.— Ботаническій садъ.— Арцруни.— Муштаидъ.— Молоканская слобода.— Воронцовскій мостъ и памятникъ кн. Воронцову.— Сіонскій соборъ.— Крестъ св. Нины и гробница князя Циціанова въ Сіонскомъ собор.— Князь Циціановъ и его дла въ Закавказь: онъ удаляетъ въ Россію царскую грузинскую фамилію, его дйствія противъ лезгинъ и сосднихъ хановъ, взятіе Ганжи.— Имеретія и Мингрелія въ 1672 г., по описанію Шарденя.— Принятіе Мингреліи и Имеретіи въ подданство Россіи.— Исторія присоединенія Гуріи.— Дальнйшія дла кн. Циціанова: походъ его подъ Эривань, старанія о пріобртеніи Поти и Баку.— Походъ кн. Циціанова подъ Баку и смерть его.— Армія кн. Циціанова.— Отступленіе полковника Карягина отъ Аскерани въ Мухратъ.— Административныя распоряженія кн. Циціанова.— Начало военной службы на Кавказ кн. Воронцова,— Поздка въ Караязъ.— Маріинскій каналъ и орошеніе Караязской степи.— Дорога отъ Тифлиса до Гори.— Гори.— Горисъ-цихе,— Уплисъ-цихе, городъ троглодитовъ.— Сурамъ.— Боржомское ущелье и Боржомъ.— Имеретія, Мингрелія и Гурія, исторія ихъ до присоединенія къ Россіи.— Долина Ріона.— Гурійцы, имеретины и мингрельцы.— Сурамскій перевалъ.— Дорога отъ Сурама до Кутаиса.— Кутаисъ (гостинницы, экипажи, прогулки и проч.).— Поздка въ Гелатскій монастырь.— Исторія царицы Тамары.— Дорога въ Гелатскій монастырь.— Гелатскій монастырь.— Дорога для путешествія въ Сванетію.— Дорога для путешествія изъ Кутаиса во Владикавказъ чрезъ Мамисонскій перевалъ.— Желзная дорога отъ Кутаиса до Ноти.— Поти.— Озеро Палеостомъ
Отдленіе 2-е. Впечатлніе, производимое на прізжаго тифлисской котловиной и городомъ.— Г. профессоръ физики и гидлолики Галюше, дававшій представленіе проздомъ изъ Парижа въ Тифлисъ.— Тифлисскій театръ и репертуаръ.— Телеграмма! Докторъ Эпштейнъ пріхалъ!— Опять встрча съ Мамоновымъ.— Тулухчи и Муша.— Современный костюмъ грузинокъ.— Грузины и армяне.— Испанскіе Веги, гора Вздохъ мавра и мечеть въ Кордов.— Поздка въ Караязъ.— Извощикъ молоканъ.— Поздка къ водопаду.— Татарскія лошади.— Джейраны, охота на нихъ.— Приключеніе съ землемромъ.— Возвращеніе въ Тифлисъ.— Встрча съ *** и измненіе первоначальнаго плана путешествія: вмсто Боржома я ду на мысъ Адлеръ.— Прыгуны, молокане и духоборцы.— Выздъ изъ Тифлиса.— Нмецкіе фургоны.— Я разстаюсь въ Гори съ М… и ду въ Кутаисъ.— Переправа чрезъ Ляуву въ начал правленія кн. Воронцова.— Перездъ чрезъ Сурамскій перевалъ — Кутаисъ.— Гостинница htel de France.— Туземныя высшія и нисшія сословія.— Гурійцы.— М-r Victor и геологъ-поваръ.— Исторія убійства кн. Гагарина княземъ Константиномъ Ціосхомъ Дадешкаліани.— Присоединеніе Сванетіи.— Моя поздка въ Гелатъ.— Закавказскіе евреи.— Пріздъ въ Поти по желзной дорог
Глава V. Отъ Поти до Сухумъ-Кале и на мысъ Адлеръ. Поздка берегомъ изъ Адлера въ Гагры. Отплытіе изъ Гагръ опятъ въ Сухумъ-Кале и возвращеніе оттуда чрезъ Одессу въ Россію. Сообщенія.— Измненія, происшедшія въ сообщеніяхъ по черноморскому берегу, — Восточный берегъ Чернаго моря.— Населеніе его въ настоящее время.— Поселенія по черноморскому берегу.— Абхазія.— Исторія ея.— Пицунда и ея храмъ.— Религія абхазцевъ.— Дальнйшая исторія Абхазіи съ 1821 года.— Природа Абхазіи, ея жители, ихъ образъ жизни и хозяйство.— Нсколько слово вообще о заселеніи новыхъ странъ.— Характеръ абхазца, его костюмъ, абхазскія женщины.— Самурзакань.— Цебельда.— Отплытіе изъ Поти на пароход ‘Бабушка’.— Перегрузка на ‘Эльборусъ’.— Силачъ муша.— Выходъ въ море.— Сухумъ-Кале.— Его исторія.— Сухумъ въ настоящее время (гостинницы и проч.).— Дельфинный промыселъ.— Перездъ до Адлера.— Молодой русскій ученый.— Переселенецъ.— Видъ на Адлеръ съ моря.— Мысъ Адлеръ.— Исторія его занятія русскими.— Жизнь адлерскаго гарнизона во время войны съ горцами.— Дорого обошедшаяся баранина.— Долина Ахчипсоу во время горцевъ.— Поселенія на Адлер въ настоящее время и жизнь на немъ.— Князь Гечи-Решидъ.— Поздка на хуторъ ***.— Хутора Игелича и малоросса.— Нашъ разговоръ съ *** на прощанье.— Дорога изъ Адлера къ Гаграмъ морскимъ берегомъ и переправа черезъ рки.— Разговоръ мой съ управляющимъ г. Б*** на дорог, въ духан Александрепши.— Гагры.— Жизнь гагринскаго гарнизона во время войны съ горцами.— Гагринскія собаки.— Гагры въ настоящее время.— Приходъ ‘Звздочки’ и отплытіе изъ Гагры.— Отплытіе съ Кавказа изъ Сухума.— Туапсе.— Новороссійскъ.— Керчь.— еодосія.— Ялта.— Южный берегъ Крыма.— Севастополь.— Евпаторія.— Пріздъ въ Одессу.
Алфавитный указатель

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Кавказъ для каждаго и особенно для русскаго путешественника представляетъ одну изъ самыхъ интересныхъ странъ въ мір. Здсь все интересно: и природа и люди. Съ окончаніемъ войны многое на Кавказ измнилось, но прошедшее такъ еще не далеко отъ насъ, оно такъ свжо у всхъ въ памяти, что многіе и теперь съ трудомъ свыкаются съ мыслію, что Кавказъ замиренъ окончательно. Бытъ и политическое устройство (до самаго окончанія войны) какъ восточныхъ, такъ и западныхъ кавказскихъ горцевъ имютъ необыкновенный интересъ для каждаго мыслящаго наблюдателя. Элементъ широко, почти безгранично развитой личной свободы, внесенный варварами въ древній міръ, взамнъ всепоглощающаго римскаго государственнаго начала, и зачатки свободныхъ народныхъ учрежденій, утраченные Европою для того, чтобы быть потомъ добытыми рками крови,— были на Кавказ у насъ передъ глазами. Отдленные отъ всего міра своими недоступными горами и въ продолженіи цлыхъ вковъ почти нетронутые никакимъ постороннимъ вліяніемъ, кавказскіе горцы представляли рдкій образчикъ свободно развившихся обществъ и личностей какъ съ яркими достоинствами, такъ и съ яркими недостатками, порожденными отчужденіемъ ихъ отъ всего остальнаго человчества. Не говорю уже объ интерес, какой иметъ для каждаго русскаго единственная изъ всхъ войнъ — никогда и нигд небывалая, почти столтняя Кавказская война.
Ршившись хать на Кавказъ, я, разумется, прежде всего принялся за отысканіе книги, которая могла бы служить мн путеводителемъ, но, къ сожалнію, не нашелъ ничего подобнаго. Статьи, въ род статей г. Кретовича (Донъ, Кавказъ и Крымъ — Встн. Европы 1868 г.), несмотря на интересъ, въ нихъ заключающійся, не могутъ служить путеводителемъ для путешественника уже и потому собственно, что он не напечатаны отдльнымъ изданіемъ, при томъ же въ нихъ нтъ подробныхъ свдній, касающихся до матеріальной стороны путешествія. Причина отсутствія путеводителя по Кавказу понятна: не было спроса, не было и предложенія. Едва прошло десять лтъ какъ окончилась Кавказская война, и только въ послднее пятилтіе окончены желзные пути къ Черному и Азовскому морямъ, а Тифлисско-Потійская желзная дорога открыта лишь въ конц прошлаго 1872 года. Большинство посщавшихъ Кавказъ состояло до послдняго времени преимущественно изъ людей служащихъ, число же собственно туристовъ было, сравнительно, ничтожно. Пятигорскъ и сосднія съ нимъ минеральныя воды посщались боле другихъ кавказскихъ мстностей какъ больными, такъ и здоровыми путешественниками, что и вызвало появленіе въ печати Путеводителя къ кавказскимъ минеральнымъ водамъ — доктора Смирнова. Съ проведеніемъ желзныхъ дорогъ къ Одесс и Ростову и съ открытіемъ Тифлисско-Потійской желзной дороги, сообщенія съ Кавказомъ облегчились, а съ окончаніемъ желзной дороги до Владикавказа облегчатся до такой степени, что путешествіе до Владикавказа и оттуда въ Тифлисъ и Поти будетъ также удобно, какъ путешествіе изъ Швейцаріи въ Италію по Симилонской дорог.
Цль этой книги самая скромная: служить пособіемъ для тхъ изъ моихъ соотечественниковъ, которые захотятъ постить Кавказъ и прохать по удобной и одной изъ самыхъ живописныхъ дорогъ въ мір, именно чрезъ Владикавказъ, по Военно-грузинской дорог въ Тифлисъ и оттуда, по Ріонской долин, до Поти. Въ ней они найдутъ: свднія о народахъ, живущихъ въ этихъ мстностяхъ, описаніе замчательныхъ мстъ и событій, здсь бывшихъ, свднія о сообщеніяхъ, указаніе цнъ и проч.— однимъ словомъ то, чмъ обыкновенно наполняются путеводители. Поздку же на восточный берегъ Чернаго моря, выше Сухумъ-Кале, я могу рекомендовать только тмъ изъ моихъ читателей, которые способны переносить дйствительно путешествіе, а не довольствоваться прогулкою по желзнымъ дорогамъ и остановками въ роскошныхъ отеляхъ, что называется путешествіемъ по Европ. Тутъ надо приготовиться къ лишеніямъ и сказать прости комфорту. При томъ я счелъ необходимымъ прибавить географическій очеркъ Кавказскаго края и историческій очеркъ Кавказской войны. Въ конц книги приложена карта. Подробности я разсказываю при описаніи тхъ мстъ, гд происходили событія. Надо, между прочимъ, замтить, что ни одна мстность, входящая въ составъ русской территоріи, не иметъ такой богатой литературы, по всмъ отраслямъ знаній, какъ Кавказъ, въ доказательство возьмите третій томъ Исторіи войны и владычества Русскихъ на Кавказ — Дубровина, томъ этотъ состоитъ единственно изъ перечисленія статей и сочиненій о Кавказ, и ихъ оказывается 2,355! Но все это разбросано по отдльнымъ изданіямъ, журналамъ, газетамъ и доступно разв только тому, кто иметъ возможность заниматься въ петербургской публичной библіотек. Я воспользовался тми сочиненіями, которыя могъ достать въ Москв, а именно: Сочиненія Дубровина, Публичныя лекціи о Кавказской войн, Романовскаго, Закавказскій край, Гакстгаузена, Плнъ у Шамиля, Вердеревскаго, Записки о Шамил&#1123,, Руновскаго, Письма съ Кавказа, адева, Природа и люди на Кавказ и за Кавказомъ, Надеждина, Путеводитель къ кавказскимъ минеральнымъ водамъ, Смирнова, Воспоминанія плннаго русскаго офицера, H. Т., Сборникъ свдній о Кавказ и, кром того, разныя статьи, помщенныя въ журналахъ и газетахъ.
Въ заключеніе еще нсколько словъ. Просматривая свою дорожную записную книжку, я увидлъ, что въ ней, кром замтокъ, необходимыхъ для составленія путеводителя, много есть моихъ личныхъ замтокъ. Что мн длать съ этими послдними? думалъ я. Бросить ихъ жаль, а напечатать — это значитъ претендовать на званіе литератора-разсказчика, на что я не ршаюсь. Я колебался и не зналъ, какъ быть, вдругъ мн пришло въ голову: да неужели же въ дорог читаются одни дйствительно литературныя произведенія? Совершенно напротивъ, въ дорог, отъ нечего длать, читается, большею частію, все,что попадетъ подъ руку. Посмотрите, чмъ у насъ угощаютъ почтенную публику на желзныхъ дорогахъ, и все это читается, скуки ради. Печатаю, ршилъ и я поэтому. Но, чтобы не быть навязчивымъ, сдлаю такъ: раздлю каждую главу на два отдленія,— въ первомъ помщу все, что относится собственно къ путеводителю, а во второмъ помщу свои разсказы и наблюденія. Если вамъ, читатель, послднія покажутся скучными, мимо ихъ! По оглавленію и по алфавитному указателю вы легко найдете то, что вамъ нужно. Если же будете читать, то будьте пожалуйста снисходительны: разсказы эти писалъ не литераторъ, а просто путешественникъ, заносившій въ свою записную книжку, не мудрствуя лукаво, все, что казалось ему интереснымъ во время дороги. Почемъ знать, можетъ быть ему удалось занести что нибудь такое, что покажется интереснымъ и вамъ, благосклонный читатель. Изъ сказаннаго становится понятнымъ названіе: Путеводитель и Собесдникъ. Не смю надяться, чтобы книжка эта вышла занимательною, достаточно, если она принесетъ нкоторую практическую пользу лицамъ, желающимъ постить Кавказъ. Если же, сверхъ моего ожиданія, публика приметъ ее благосклонно, то посл этого опыта я ршусь напечатать и слдующую часть, именно: Путеводителя и Собесдника въ путешествіяхъ по Чечн и Дагестану. Въ заключеніе всего, мн остается только заране попросить извиненія въ тхъ невольныхъ ошибкахъ и недосмотрахъ, которые, по всей вроятности, вкрались и въ эту книгу, какъ они вкрадываются всегда и всюду.

ГЕОГРАФИЧЕСКІЙ ОЧЕРКЪ КАВКАЗСКАГО КРАЯ.

Подъ именемъ Кавказскаго края извстенъ четырехугольникъ, ограниченный съ свера Землею Войска Донскаго и Астраханской губерніею, съ юга границею Россіи съ Турціей и Персіей, а съ запада и востока Чернымъ и Каспійскимъ морями. Величина его огромной площади равняется 8 тыс. кв. миль или 400 тые. кв. верстъ. Съ сверо-западнаго на юго-восточный уголъ четырехугольникъ прорзывается діагонально главнымъ Кавказскимъ хребтомъ, длина котораго около 1,000, а ширина около 200 верстъ, средняя часть хребта отъ горы Оштена на сверо-запад до Салаватъ-Дага на юго-восток, на протяженіи 600 верстъ, покрыта вчными снгами, здсь многія даже изъ второстепенныхъ горъ не уступаютъ въ вышин Монблану, а Эльборусъ (18,527 ф.) выше его на 3,727 ф., т. е. на одну версту и 3272 сажени. При первомъ взгляд на карту, можно замтить, что Кавказскій край самою природою раздляется на три главныя части: на Предкавказье, простирающееся отъ сверной границы до подножія горъ, на собственно Кавказъ или самый хребетъ съ его многочисленными отрогами, пролегающій отъ Тамани до Баку, и, наконецъ, на Закавказье, то-есть пространство, лежащее на югъ отъ главнаго хребта до самыхъ нашихъ границъ съ Персіей и Турціею. Сверную и значительнйшую часть Предкавказья составляетъ степь въ полномъ смысл этого слова. Здсь рдкое населеніе расположилось по берегамъ немногихъ рчекъ, отличающихся дурнымъ вкусомъ воды и принадлежащихъ большею частью къ системамъ Кумы и Маныча, а эти главныя рки тоже не доходятъ до моря и теряются въ степныхъ пескахъ, посреди камышей. Изъ рчекъ этой системы боле другихъ замчательны: Большой и Средній Егорлыки и Налаусъ, берущія свои начала въ Темнольскихъ и Боровскольскихъ высотахъ, недалеко отъ Ставрополя. Покрытыя лсной растительностью, возвышенности эти вдались клиномъ въ степную часть Предкавказья и составляютъ продолженіе Черноморско-Каспійскаго водораздла, начинающагося отъ Эльборуса. Степь простирается до Терека и Кубани, главныхъ ркъ Предкавказья, изъ которыхъ первый течетъ въ Каспійское, а вторая въ Черное море. Къ югу за этими рками степной характеръ мстности исчезаетъ, многочисленныя рки прорзываютъ неровную мстность, и чмъ дале подвигаешься на югъ, тмъ все боле приближаешься къ Залабинскимъ (Абадзехскимъ) и къ Засунженскимъ (Чеченскимъ) дремучимъ и въ прежнее время недоступнымъ и грознымъ лсамъ. Главныя рки этой равнинной полосы Предкавказья, какъ мы уже сказали, Кубань и Терекъ. Первая (называемая по-черкесски Пшгізь, то-есть князь ркъ или, буквально, старый князь) беретъ начало у Эльборуса, а второй у Казбека. Въ Кубань съ лвой стороны впадаютъ Большой и Малый Зеленчуки, Урупъ, Лаба (съ Чамлыкомъ, Малой Лабой, Ходземъ, Чохракомъ, Фарсомъ и др.), Блая (съ Пшехой) Пшишъ, Афипсъ, Адагумъ и проч. Съ правой же стороны Кубань не принимаетъ ни одной сколько нибудь значительный рчки, а устье ея, верстъ на 70 отъ моря, вверхъ по теченью, поросло дремучими камышами, называемыми плавнями. Изъ впадающихъ съ лвой стороны въ Терекъ самая значительная рка это — Малка (съ Баксаномъ и др.), а съ правой стороны Сунжа (съ Аргуномъ и множествомъ другихъ горныхъ притоковъ). На востокъ отъ Сунженской (Чеченской) равнины, къ Каспійскому морю, между Терекомъ и Сулакомъ, лежитъ безлсная Кумыкская плоскость, въ которой главная рчка Аксай не достигаетъ до моря, а, разливаясь по равнин, образуетъ болотистую пустыню. Съ лвой стороны, изъ степи, Терекъ, также какъ и Кубань, не принимаетъ въ себя ни одной хоть мало мальски замчательной рчки, и устье его, также какъ и устье Кубани, проходитъ между камышей и тростниковъ, хотя и не такихъ сильныхъ, какъ знаменитые плавни. Равнинная полоса Предкавказья, имющая до 800 верстъ длины и съуживающаяся въ нкоторыхъ мстахъ до 30 или 40 верстъ, отличается плодородною почвою, роскошными травами и теплымъ климатомъ. Переходъ отъ степной полосы къ равнинной поразителенъ: тамъ безлсье и безводье, здсь неизмримый паркъ, прорзанный безчисленнымъ множествомъ ручьевъ и рчекъ и обнесенный съ юга Кавказскимъ хребтомъ, котораго снговыя вершины составляютъ задній фонъ грандіозной и величественной панорамы. Въ лсахъ, въ которыхъ водятся всевозможные зври, начиная отъ оленя и кабана и кончая зайцемъ, не рдкость встртить черносливъ, персики, абрикосы, шелковицу, груши, бергамоты и виноградникъ въ дикомъ состояніи. Гуднье безчисленной дикой птицы въ поросшихъ тростникомъ рчныхъ устьяхъ бываетъ слышно по зар за нсколько верстъ. Близость снговыхъ горъ отчасти причиною того, что на нкоторыхъ высокихъ плоскостяхъ морозы доходятъ зимою до 20о. Линейные казаки здсь долго владли землею безъ счета, а горцамъ, выселявшимся въ прежнее время въ наши границы, отдляли землю цлыми пространствами отъ одного какого либо урочища до другаго. Теперь земли эти поступаютъ въ надлъ и раздаются правительствомъ частнымъ лицамъ, преимущественно за заслуги. Населеніе Предкавказья самое разнообразное. Въ степной части кочуютъ калмыки, ногайцы и кумыки, а осдлое населеніе состоитъ изъ государственныхъ крестьянъ, осдлыхъ кочевниковъ, черноморскихъ казаковъ, земля которыхъ лежитъ отъ Азовскаго моря до Ставропольской губерніи, и другихъ. По Тереку, Сунж, Малк, Кубани, Блой и Лаб поселены линейные казаки. Точно также по ркамъ Закубанской плоскости, въ перемежку съ казаками, поселены до 80 тысячъ горцевъ, выселенныхъ изъ горъ по окончаніи войны и не ушедшихъ въ Турцію. Между Малкою и Терекомъ живутъ кабардинцы, за Сунжей и отчасти по лвую ея сторону чеченцы, а рядомъ съ ними, противъ Моздока, къ востоку отъ Владикавказа, назрановцы, кистины и ингуши. Прежде Предкавказье состояло изъ Ставропольской губерніи, Земли Черноморскихъ казаковъ и праваго (по Кубани) и лваго (по Тереку) фланговъ, съ 1-го же января 18’71 г. введено здсь гражданское управленіе, и Предкавказье раздлено въ административномъ отношеніи, кром Ставропольской губерніи, на Кубанскую и Терскую области.
Кубанская область раздляется на пять уздовъ: Ейскій, Темрюкскій, Екатеринодарскій, Баталпашинскій и Майкопскій. Она подчинена начальнику области и вмст съ тмъ наказному атаману кубанскаго казачьяго войска. Все населеніе Кубанской области, занимающей 1,682 кв. м. (кром городскаго населенія, состоящаго изъ однихъ русскихъ) состоитъ:
Изъ русскихъ — 517,219 человкъ
‘ горцевъ — 83,607 ‘
‘ армянъ — 3,163 ‘
‘ нмцевъ — 1,913 ‘
‘ грековъ — 798 ‘
Итого — 606,700 ч. об. пола.
Терская область раздлена на 7 округовъ: Георгіевскій, Владикавказскій, Грозненскій, Кизлярскій, Хасавъ-Юртовскій, Веденскій (слободка Ведено) и Аргунскій (управленіе въ укрпленіи Шато). Городъ Моздокъ не принадлежитъ ни къ какому округу. Область подчинена командующему войсками и вмст съ тмъ начальнику Терской области. Занимаетъ она 1,609 кв. м.
Населеніе ея состоитъ:
Изъ русскихъ — 160,785 челов.
‘ армянъ — 10,728 ‘
‘ осетинъ — 10,444 ‘
‘ кумыковъ — 24,918 ‘
‘ ногайцевъ — 8,302 ‘
‘ ауховцевъ — 5,912 ‘
‘ салатавцевъ — 6,469 ‘
‘ зондаковцевъ — 6,261 ‘
‘ ичкеринцевъ — 12,682 ‘
‘ прочихъ горцевъ. — 192,111 ‘
Итого — 477,612 чел. об. пола.
Ставропольская губернія съ Пятигорскимъ уздомъ занимаетъ 1,287 квадратныхъ миль и иметъ 429,578 жит. Слдовательно, во всемъ Предкавказьи живетъ около 1 1/2 милліона душъ обоего пола. Величина всего Предкавказья простирается до 4,578 кв. миль или до 228,900 квадр. верстъ, слдовательно, приходится по 67s душъ на квадратную версту, (въ восемь разъ мене, чмъ въ Московской губерніи, имющей 52 души на квадратную версту).
Кавказъ или главный водораздльный хребетъ съ его отрогами, какъ мы уже сказали, имть до 1,000 верстъ длины и до 200 верстъ ширины. Средина его, отъ горы Оштенъ до Салаватъ-Дага. на протяженіи 600 верстъ, состоитъ изъ горъ, которыхъ вершины покрыты вчнымъ снгомъ. Высочайшая изъ нихъ Эльборусъ (18,527 ф.) на 3,727 ф. или на 1 версту 32 1/2 сажени выше Монблана (14,800 ф.), дале слдуетъ Дыхъ-Тау (16,941), Казбекъ (16,557), Джимерай-Гохъ (15,700), Адай-Гохъ (15,260) и проч. Все пространство, занимаемое горнымъ хребтомъ съ отрогами, простирается до 3,857 кв. миль. Главный горный хребетъ расположенъ пятью почти правильными рядами. Сверная или передняя на немъ гряда состоитъ изъ низшихъ горъ, покрытыхъ густымъ лсомъ и называемыхъ поэтому Черными горами. За этою грядою и почти параллельно ей идутъ высшія горы, боле крутыя и обрывистыя, съ весьма малою растительностью, въ средин пролегаетъ главный хребетъ, а за нимъ, по южной сторон, тянутся опять почти такія же голыя и обрывистыя горы, за которыми, наконецъ, слдуетъ линія низшихъ, лсистыхъ горъ, отъ подножія которыхъ и начинается уже Закавказье. Отличительное свойство Черныхъ горъ состоитъ въ томъ, что южные ихъ скаты часто совершенно отвсны и голы, тогда какъ сверные, наоборотъ, отлоги и покрыты лсомъ. Самая узкая часть хребта у Казбека, гд сходятся истоки Терека и Арагвы, вдоль которыхъ проходитъ Военногрузинская дорога. Мы въ этомъ краткомъ очерк не станемъ перечислять всхъ отроговъ главнаго хребта, а упомянемъ только объ Андійскомъ хребт, отдляющемся отъ главнаго на востокъ отъ Казбека и тянущемся почти до самаго Каспійскаго моря. Трехугольникъ, заключенный между этимъ моремъ и главнымъ и Андійскимъ хребтами, составляетъ какъ бы отдльную часть и носитъ названіе Дагестана. Дагестанъ населенъ лезгинами и раздляется на внутренній или нагорный и на восточный или прибрежный. Горы въ прибрежномъ Дагестан, сравнительно, не высоки, покрыты лсами и пастбищами, а нкоторыя части ихъ весьма хорошо обработаны, напротивъ, нагорный Дагестанъ составляетъ самую суровую и недоступную часть Кавказа.
Главныя его рки Пазикумыхское, Пара или Чернову Аварское и Андійское — койсу (койсу — по-лезгински рка) несутся среди мрачныхъ, голыхъ и недоступныхъ ущелій. Весь нагорный Дагестанъ представляетъ какой-то хаосъ каменныхъ громадъ, почти нигд не покрытыхъ растительностью. Дороги въ немъ состоятъ изъ тропинокъ, годныхъ только для верховой зды на горскихъ лошадяхъ, цпляющихся чуть не по отвснымъ скаламъ, какъ кошки. Только въ послднее время, по окончаніи войны, чрезъ Дагестанъ разработана прозжая дорога изъ Петровская Темиръ-Данъ-Шуру, Гунибъ, Пуазахъ, Ботлихъ, Андію и Ведено. Дорога эта носитъ названіе Падишахъ-Іолъ (царской дороги). Съ трудомъ врится, чтобы въ этой суровой стран могли жить люди, а между тмъ нагорный Дагестанъ и самая суровая часть его Аварія, лежащая между Андійскимъ и Аварскимъ койсу, были родиною почти всхъ знаменитыхъ военныхъ людей Кавказа. Три имама: Кази-Мулла, Гамзатъ-Бекъ и Шамиль, равно какъ и вс его знаменитйшіе наибы (правители областей и военачальники) были или лезгины, или аварцы. Скалистый Дагестанъ и лежащая отъ него чрезъ Андійскій хребетъ лсистая Чечня составляли, такъ сказать, узелъ всей Кавказской войны. Громкія имена Гунибъ, Ведено, Аясульго и др. подтверждаютъ это. Изъ главнаго хребта беретъ начало большая часть ркъ Кавказскаго края, сливающихся на свер въ Кубань и Терекъ, а на юг въ Куру и Ріонъ. Ріонъ и Кубань составляютъ Черноморскую, а Терекъ и Кура Каспійскую системы. Отдльная Дагестанская система ркъ состоитъ изъ упомянутыхъ выше четырехъ койсу, которыя, прорвавъ Андійскій хребетъ, образуютъ Сулакъ, вливающійся въ Каспійское море. Въ него же вливается и Самуръ, текущій на югъ изъ Дагестана вмст со множествомъ другихъ мелкихъ рчекъ. О Кубанской и Терской системахъ мы говорили при описаніи Предкавказья. Съ южной стороны главнаго хребта въ Куру впадаютъ: Алазань (съ Іорой), Арагва и Ляхва съ ихъ притоками, Ріонъ и главный его притокъ Цхенисъ-Цхали сами берутъ начало въ главномъ хребт. Въ Черное море съ главнаго хребта впадаютъ: Ингуръ, Кодоръ, Взыбъ, Мзымта, Соча, Шахе, Туапсе и др. Изъ всхъ кавказскихъ ркъ судоходны только Кубань, Кура и Ріонъ, по первой пароходы могутъ ходить до станицы, Тифлисской (230 верстъ отъ устья), а въ половодье до станицы Кавказской (270 верстъ), по второй до Ммигичаура (ниже впаденія Алазани), а по Ріону до Орпири, и даже до Кутаиса. Главныя отличительныя свойства всхъ горныхъ ркъ — это: мелководье въ сухое и холодное время и половодье во время дождей и таянія снговъ, въ это время, зачастую, ничтожные ручейки превращаются въ грозно-бушующіе потоки, нетерпящіе никакихъ препятствій. На Черноморскомъ берегу находится всего три бухты: Новороссійская, Геленджикская и Сухумская, послдняя, хотя и боле открыта, считается все-таки лучшею потому, что не подвергается дйствію страшнаго береговаго втра Боры. На Каспійскомъ же мор дв главныя бухты: Петровская и Бакинская.
Едва ли въ цломъ свт существуетъ гд нибудь такое разнобразное населеніе. какъ населеніе Кавказскаго хребта. Здсь иногда не только сосднія общества говорятъ на совершенно различныхъ языкахъ, но есть примры, что одна часть аула (селеніе) не понимаетъ другую. Въ одномъ Дагестан до 40 нарчій. Шамиль такъ разсказывалъ исторію заселенія Кавказа. ‘Когда Алисандеръ Зулькурнай (Александръ Македонскій) завоевалъ весь свтъ, то веллъ собрать отовсюду всхъ разбойниковъ и мошенниковъ и за наказаніе поселилъ ихъ на Кавказ.’ Мы перечислимъ главныя племена, живущія въ настоящее время и жившія въ Кавказскихъ горахъ до окончанія войны. На юго-восточномъ конц главнаго хребта живутъ народы татарскаго племени, въ Дагестан — лезгины, на сверной сторон Андійскаго хребта — чеченцы, на южномъ склон, къ востоку отъ Военно-грузинской дороги — туіиины, пшавы и хевсуры, къ западу отъ нея — осетины, дале, по сверному склону главнаго хребта, по Кубанской систем, жили (выселившіеся большею частію въ Турцію) вольные или бглые кабардинцы (у свернаго склона Эльборуса, къ югу отъ плоскости мирной Кабарды), карачаевцы (у истоковъ Кубани), абазины (между истоками Зеленчуковъ и Блой), абадзехи (отъ истоковъ Блой до Афипса), бжедухи и натухайцы (близъ Новороссійска), по Черноморскому уклону жили (также выселившіеся) шапсуги (отъ Новороссійска до рки Шахе), убыхи (отъ Шахе до Мзымты), джигеты (отъ Мзымты до Бзыба, т. е. до Абхазіи), за ними, до самой Мингреліи, живутъ Абхазцы, на юго-западъ отъ нихъ, ближе къ подножію Эльборуса, находятся: Цебелда, Сванетія и Самурзаканъ. Цебелдинцы, въ числ 4-хъ тысячъ семействъ, тоже выселились въ Турцію. Число тугнинъ, пшавовъ и хевсуръ около 32 т. душъ. Всхъ непокорныхъ горцевъ западнаго Кавказа считалось около 500 т. душъ, изъ нихъ около 80 т. переселилось на Кубанскую равнину, а остальные, уцлвшіе отъ войны, вс ушли въ Турцію. Въ настоящее время Дагестанъ подчиненъ особому военному управленію, подъ главнымъ начальствомъ начальника Дагестанской области и командующаго войсками.
Дагестанская область въ административномъ отношеніи раздляется на 3 отдла: сверный, средній и южный, отдлы раздляются на округи, а округи на наибства {Число жителей въ ней простирается до 448,300 душъ обоего пола, пространство — 519 кв. миль, стало быть, приходится 17 человкъ на кв. версту, изъ этого числа 2/3 принадлежатъ прибрежному, а остальное внутреннему Дагестану.}. Черноморскій берегъ (96 кв. миль, жителей 15,578, 3 жителя на квадратную версту) подчиненъ начальству особаго Черноморскаго округа, а Абхазія съ сосдними странами — начальнику Сухумскаго отдла (132 кв. мили, жит. 66,448, 10 жит. на кв. версту). Лса и недоступныя вершины главнаго Кавказскаго хребта доставляютъ убжище всевозможнымъ хищнымъ и нехищнымъ зврямъ. Тутъ водятся во множеств кабаны, волки, гіенны, шакалы, медвди, олени, дикія козы, куницы, а изрдка попадаются даже барсы (въ Абхазіи), въ верхнемъ пояс живутъ туры, а у истоковъ Зеленчуковъ встрчается зубръ (адомбе — по туземному), водящійся только здсь и въ Бловежской пущ. На самыхъ недоступныхъ высотахъ живутъ горные орлы и другія хищныя птицы.
Закавказье, по своему естественному строенію, не можетъ быть принимаемо за одно цлое. Здсь встрчаются два рзко отличающіеся между собою типа земной поверхности: РІуро-Ргонская равнина и Армянское плоскогорье. Долина Ріона отдляется отъ долины Куры невысокимъ Ваханскимъ или Грузино-Имеретинскимъ хребтомъ, чрезъ который проходитъ живописный такъ называемый Сурамскій перевалъ. Она отличается жаркимъ климатомъ, обиліемъ водъ, необыкновенною растительностью и, вслдствіе всего этого, лихорадками. Гавань ея Поти, при усть Ріона, недоступна большимъ кораблямъ, по причин наносовъ. Долина Куры не такъ богата лсомъ, отличается боле здоровымъ и боле умреннымъ климатомъ, но восточная ея часть состоитъ изъ безплодныхъ, необитаемыхъ и нездоровыхъ степей, а климатъ этихъ мстъ иметъ континентальныя свойства, представляющія чрезвычайно рзкія крайности. Лучшая часть долины Куры — это очаровательная Кахетія, лежащая по долин Алазани, сила растительности въ ней изумительна, и фруктовыя и виноградныя деревья даютъ здсь свои прекрасные плоды иногда безъ всякаго ухода. Армянское плоскогорье заключаетъ въ себ нкоторыя первостепенныя вершины, каковы: гора Большой Араратъ (16,980 ф.), Малый Араратъ (12,835 ф.) и Алагезъ (13,450 ф.) Оно опускается къ Закавказью терассами, на окраинахъ которыхъ идутъ крутые горные хребты, имющіе большую длину къ сторон Кавказа и меньшую къ сторон плоскогорья. Съ главнымъ Кавказскимъ хребтомъ плоскогорье соединяется черезъ Ваханскій хребетъ, о которомъ мы говорили. Возвышенныя равнины Арменіи большею частію безлсны, нкоторыя изъ нихъ голы и лишены растительности, а другія представляютъ богатыя пастбища, неоцненное сокровище для кочующаго населенія. Гд есть орошеніе, тамъ сила и богатство растительности изумительны. Александропольскій уздъ и Лоріискія степи. лежащія къ сверу отъ Александрополя, славятся своимъ хлбородіемъ. Климатъ плоскогорья отличается рзкостями: жаркій лтомъ, онъ на нсколькихъ терассахъ зимою бываетъ очень холоденъ, такъ, напр., въ Эривани средняя температура въ август 21о, а въ январ — 12о. Въ Александр ономъ морозы доходятъ до 20о. Въ 1808 году, при отступленіи гр. Гудовича отъ Эривани, изъ отряда, заключавшаго въ себ не боле 8 т. человкъ, замерзло около тысячи, большею частью больныхъ и раненыхъ. Къ востоку отъ Эривани находится единственное по свой величин на всемъ Кавказ — озеро Гокча. имющее боле 60 верстъ длины и происшедшее, какъ полагаютъ, вслдствіе огромнаго волканическаго провала. Рка Араксъ и притокъ его Арпачай составляютъ большую часть нашей границы съ Турціей и Персіей. Араксъ впадаетъ въ Куру, нижняя часть которой течетъ безплодными и солонцеватыми степями и впадаетъ въ Каспійское море, образуя около мста впаденія огромныя болота. Поразительны остатки безчисленныхъ канавъ, покрывающихъ эти степи и доказывающихъ, что эта, въ настоящее время необитаемая, страна была когда-то орошаема и покрыта богатымъ населеніемъ. Народонаселеніе Закавказья слишкомъ 2 1/2 милліона душъ, то-есть около половины всего населенія Кавказскаго края, простирающагося до 5 милліоновъ. Общее число христіанъ относится къ числу мусульманъ, какъ 10: 7. Главные народы Закавказья: грузины, армяне, татары и персіяне (составляющіе главную часть населенія Ленкоранскаго узда). Грузины и одноплеменные съ ними (картвельскаго племени) имеретины, мингрельцы и гурійцы составляютъ главную часть населенія въ Тифлисской и Кутаисской губерніяхъ. Армяне занимаютъ преимущественно Эриванскую губернію, но, кром того, они встрчаются и во всемъ кра, особенно въ городахъ. Почти вся торговля Закавказья находится въ рукахъ армянъ. Эриванская губернія принадлежала древней Арменіи. На границ ея, на турецкомъ берегу Арпачая и по настоящее время хорошо сохранились развалины послдней столицы Арменіи, города Ани, которыя ясно свидтельствуютъ о богатств и образованіи, которыми когда-то пользовалось Армянское царство. Въ Эриванской губерніи находится и главная святыня всхъ армянъ, монастырь Эчміадзинъ, гд живутъ армянскіе католикосы (патріархи). Неподалеку отсюда находилась и одна изъ столицъ древней Арменіи, Вагагарабадъ. Значительная часть армянъ, населяющихъ Эриванскую губернію, не составляетъ ея давнихъ обитателей,— они переселены сюда изъ Турціи посл войны 1828 и 1829 годовъ. Татары и персіяне составляютъ главную массу населенія Шемаханской губерніи и сосднихъ съ нею уздовъ. Въ Закавказьи находится также до 4 тыс. нмецкихъ колонистовъ.
Затмъ, кром поселеній женатыхъ солдатъ, водворенныхъ при полковыхъ квартирахъ, здсь поселено до 25 тысячъ русскихъ сектантовъ, много оживившихъ своею предпріимчивостью торговлю края. Кром того, надобно упомянуть о курдахъ, кочующихъ близъ озера Гокча, евреяхъ, грекахъ и туркахъ. Изъ царства животнаго, кром зврей, свойственныхъ горнымъ мстамъ, въ Закавказьи замчательны джейраны (порода антилопъ), водящіеся въ степяхъ на долин Куры, близъ Ленкорани попадаются тигры, а въ Сальянскомъ на Каспійскомъ мор залив зимуетъ невроятное количество водяной птицы. Въ настоящее время Закавказье длится на губерніи: Тифлисскую (731 кв. миля, жителей 599,098 — по 16 чел. на квадратную версту) съ уздами Тифлисскимъ, Душетскимъ, Телавскимъ, Сигнахскимъ, Дорійскимъ и Ахалцихскимъ, Елисаветопольскую (794 кв. мили, 523,742 жит.— 13 чел. на квадр. версту) съ уздами Елисаветопольскимъ. Казахскимъ, Шушинскимъ. Занзегурскимъ, Нухинскимъ, Бакинскую (707 кв. м., 506,832 жит.— 14 челов. на кв. версту) съ уздами Бакинскимъ, Кубинскимъ, Шемаханскимъ, Гокчайскимъ, Джевадскимъ и Ленкоранскимъ, Эриванскую (472 кв. мили, 453,597 жит.— 18 челов. на кв. версту) съ уздами Эриванскимъ, Нахичеванскимъ, Новобаязетскимъ. Эчміадзинскимъ и Александропольскимъ, Кутаисскую (278 кв. милъ, 600,607 жит.— 32 челов. на кв. версту) съ уздами Кутаисскимъ, Шаропанскимъ, Бачинскимъ (вверхъ по Ріону), Лечгумскимъ (вверхъ по Цхенисъ-Врхали), Сенакскимъ, Зугдидскимъ и Озурчетскимъ. Прибавимъ также, что во всемъ Кавказскомъ кра крпостное право уничтожено на основаніяхъ общихъ для всей Имперіи, введены мировыя учрежденія и гласное, судопроизводство, но безъ присяжныхъ. Въ Дагестан же и у прочихъ горцевъ введены народные суды по ихъ обычаямъ (по адату) {Итакъ мы видимъ, что въ настоящее время въ административномъ отношеніи весь Кавказскій край раздляется: на шесть губерній: Тифлисскую, Елисаветпольскую, Бакинскую, Эриванскую, Кутаисскую и Ставропольскую, изъ которыхъ каждая раздляется на узды, на три области: Кубанскую, Терскую и Дагестанскую, изъ которыхъ первая раздляется на узды, а вторыя дв на округа, на Терноморскій округъ и Сухумскій отдлъ.
Если читатель возьметъ на себя трудъ отыскать съ помощію алфавита каждую изъ этихъ составныхъ частей и сосчитаетъ народонаселеніе, то увидитъ, что народонаселеніе всего Кавказскаго края почти равняется 5 милліонамъ душъ, обоего пола.}.
Сдлавъ этотъ краткій обзоръ Кавказскаго края, мы скажемъ нсколько словъ о томъ, въ какомъ вид онъ находился при занятіи его русскими въ начал ныншняго столтія Это необходимо для историческаго очерка Кавказской войны. Въ конц прошлаго и начал ныншняго столтій Закавказье состояло: изъ царства Грузинскаго (столица Тифлисъ, составныя части: Карталинія въ верхней части Куры и Кахетія, по Алазами), Имеретіи (за Сурамскимъ переваломъ, по ркамъ Квирили и Ріону, вокругъ столицы Кутаиса), Мингрелки (на западъ отъ Имеретіи, по правому берегу Ріона, до Чернаго моря), Гуріи, по лвому берегу Ріона, также до моря). Вс эти страны имли самостоятельныхъ владтелей. Кром того, въ Закавказьи были слдующія ханства: Эриванское (Эривань), Нахичеванское (Нахичевань, къ югу отъ Эривани), Карабагское (Шуша), Ганжинское (Ганжа, ныншній Елисаветополь), Талышенское (къ югу отъ устьевъ Куры, поморскому берегу, гд Ленкорань), Батінское (Баку), Ширванское (къ югу отъ Шемахи), Шекинское (Нуха, Кубинское Куба), Кюринское (сверне Кубинскаго ханства, къ юго-западу отъ Дербента). Въ Дагестан были: Кази-Кумыхское ханство (Еумыхъ, на Кази-Кумыхскомъ койсу), Аварское (Хунзахъ. въ Аваріи), Мехтулинское (на правой сторон Кази-Кумыхскаго койсу, на востокъ отъ Аваріи), владнія Элисуйскаго султана (Элису, на южномъ склон главнаго хребта, между Ново-Закаталами и Нухой), владнія Шамхала Тарковскаго (Тарки, къ югу, вблизи Петровска). По берегу Чернаго моря владтелемъ Абхазіи былъ князь Ширвашидзе. а частью Сванетіи владлъ кн. Дадешкаліанъ. Горцы были на тхъ же мстахъ, какъ мы сказали выше.
Вотъ очеркъ, который мы старались сдлать какъ можно короче, чтобы не утомить читателя. Мы совтовали бы ему, не довольствуясь картой, приложенной къ этой книг, запастись еще и подробной картой Кавказскаго края — Ильина (складная и наклеенная на коленкор стоитъ всего 2 р. сер.) и означить на ней неозначенные ханства и горскіе народы, поименованные нами. Въ пути она займетъ мало мста, а между тмъ будетъ очень полезна своими подробностями, которыхъ мы не могли помстить на нашей карт.

ИСТОРИЧЕСКІЙ ОЧЕРКЪ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ.

Сношенія Россіи съ Кавказомъ и Закавказьемъ начались съ давнихъ временъ. Не придавая значенія такимъ извстіямъ, какъ война и единоборство князя Мстислава съ Редедею и бракъ сына Андрея Боголюбскаго съ Тамарой, мы скажемъ только, что посл покоренія Казани и Астрахани, при Іоанн Грозномъ, былъ построенъ рускими городъ Терки въ трехъ верстахъ отъ Каспійскаго моря и основано Терское войско. Олеарій путешествовавшій въ этихъ мстахъ въ 1636 г., говоритъ, что чрезъ Терки производилась торговля даже съ Индіей. Кром того, были построены укрпленія на Судак и въ Шамхальств Тарковскомъ, впослдствіи оставленныя. Въ XVII столтіи стали селиться на Кавказ русскіе старовры и бглые, образовавшіе изъ себя гребенскихъ казаковъ {См. глава Ш, отд. I. Линейные казаки.
Мы покорнйше просимъ читателя, если онъ подробне желаетъ ознакомиться съ Кавказской войной, прочесть все, на что мы ссылаемся въ этомъ краткомъ очерк.}. Сначала они поселились въ горахъ, за Терекомъ, впереди Терскаго городка и Андреевой деревни (ныншняго Эндери). но потомъ были переведены Петромъ Великимъ, во время его дербентскаго похода, на ныншнія мста. Петръ В., кром того, построилъ крпость св. Креста на Сулак и образовалъ Аграханское войско у Аграханскаго залива и по Судаку. При Анн Іоанновн все это переведено было на лвый берегъ Терека и основанъ Кизляръ. Въ такомъ положеніи на сверномъ Кавказ оставались наши дла до Екатерины Второй. Сношенія Россіи съ Закавказьемъ начинаются также еще съ XV вка. Грузію, страдавшую отъ собственныхъ междоусобій, въ это время терзали со всхъ сторонъ монголы, турки, персіяне и лезгины {Исторія древней Грузіи, см. Гелатскій монастырь близъ Кутаиса, причемъ разсказана исторія царицы Тамары.}. Въ 1492 году кахетинскій царь Александръ проситъ у единоврнаго русскаго царя Іоанна III помощи и покровительства, а въ 1587 г.— Бориса Годунова, въ 1619 году царь Теймуразъ I проситъ у Михаила едоровича заступничества предъ Шахъ-Аббасомъ, въ 1621 году имеретинскій царь Георгій III и владтель Гуріи Гуріель Мамія II обращаются къ Михаилу же едоровичу съ просьбами о покровительств, въ 1638 г. мингрельскій владтель Леванъ даетъ присягу Алексю Михайловичу на вчное подданство, а въ 1650 г. имеретинскій царь Александръ признаетъ надъ собою верховную власть русскаго царя. Россія не могла воспользоваться ни одною изъ этихъ просьбъ и предложеній, потому что ей тогда и у себя дома было довольно дла. Въ такомъ положеніи находятся дла наши съ Закавказьемъ до Екатерины II. При ней ныншняя Ставропольская губернія быстро заселяется также бглыми и переселенцами. Потемкинъ принимаетъ дятельное участіе въ обереганіи границъ быстро заселяющагося края, по его иниціатив основываются Моздокъ, Екатериноградъ, Ставрополь и Владикавказъ, устраивается правильная военная Моздовско-Азовская линія отъ Моздока на Екатериноградъ, Георгіевскъ-Александровскую слободу, Ставрополь, Безопасное, средній Егорлыкъ, вплоть до Азова, въ 1792 году по правому берегу Кубани, на 180 верстъ вверхъ отъ моря, поселяются бывшіе Запорожцы, съ переименованіемъ въ черноморскіе казаки {См. глава 1, отдл. 1-ое: Земля черноморскихъ казаковъ.}, и линія, съ передовымъ укрпленіемъ, оберегающимъ входъ въ горы, Владикавказомъ, протягивается такимъ образомъ отъ Каспійскаго моря до Чернаго, оберегаетъ вновь заселенный край, который продолжаетъ быстро заселяться и богатть. Къ несчастію, принятая тогда система наградъ, въ вид раздачи крестьянъ, нашла себ мсто и здсь: многіе изъ крестьянъ Ставропольской губерніи были розданы въ крпостные. Екатерина, во время войны съ Турціей, начавшейся въ 1768 г., посылаетъ на помощь имеретинскому царю Соломону І-му отрядъ войскъ подъ начальствомъ Тотлебена, который прогоняетъ турокъ. По Кайнарджійскому трактату Грузія, Имеретія и Мингрелія поступаютъ подъ покровительство Россіи и уничтожается постыдная дань, платимая султану мальчиками и двочками. Въ 1796 году была послана экспедиція подъ начальствомъ графа Зубова, онъ прошелъ весь прибрежный Дагестанъ, взялъ Баку, Кубу, Дербентъ, но, по смерти Екатерины, былъ немедленно отозванъ съ войскомъ обратно. Во время царствованія императора Павла I-го бдствія Грузіи достигаютъ своего апогея. Тифлисъ еще въ 1795 году былъ превращенъ шахомъ Ага-Магометъ-Наномъ въ груду развалинъ {Исторія Тифлиса, глава IV, отд. 1-ое.}, до 30 тысячъ грузинъ было уведено въ плнъ, а что могло спастись — пряталось по лсамъ и ущельямъ, многочисленные члены царской фамиліи только и думаютъ что о вражд другъ съ другомъ и грабятъ и безъ того въ конецъ разоренный народъ. Въ такомъ то бдственномъ положеніи царь Ираклій II обратился къ императору Павлу съ просьбою о покровительств и о ‘дарованіи грузинскому, царю и народу всероссійскаго закона для управленія государствомъ’. Ираклій умеръ, не дождавшись отвта. Наслдникъ его, Георгій XIII возобновляя тже самыя мольбы и предложенія, выразилъ готовность, предать себя и свое царство великому государю всероссійскому навсегда въ полную зависимость и подданство, обязуясь свято исполнять все, что исполняется россійскими подданными’. На этотъ разъ императоръ объявилъ, что онъ ‘жалуетъ Грузіи свой покровъ’. Умирая, Георгій заклиналъ своихъ приближенныхъ отправить въ Петербургъ посольство, которое должно было объявить, что ‘вельможи грузинскіе, духовенство и народъ, вс вообще желаютъ вступить единожды навсегда въ подданство высоко-славной Имперіи Всероссійской, съ признаніемъ всероссійскаго императора за своего природнаго государя и самодержца’. Уже составленъ былъ, по приказанію Павла I, манифестъ въ этомъ смысл, когда послдовала кончина императора. Преемникъ его Александръ I не вдругъ ршился на присоединеніе Грузіи и приказалъ подвергнуть вопросъ этотъ самому внимательному пересмотру. Государственный совтъ высказалъ мнніе о необходимости принять Грузію въ подданство. Императоръ не согласился съ этимъ мнніемъ и предложилъ вторично обсудить вопросъ, заявивъ при этомъ о ‘крайнемъ своемъ отвращеніи на принятіе царства того въ подданство Россіи, почитая несправедливымъ присвоеніе чужой собственности’. Въ то же время командующему кавказскою линіею генералу Кноррингу велно было изслдовать на мст, дйствительно ли народъ грузинскій желаетъ русскаго подданства и нтъ ли тутъ замысловъ какой нибудь партіи и постороннихъ внушеній. Кноррингъ собралъ въ Тифлис всхъ главныхъ князей и представителей народонаселенія, спросилъ ихъ и донесъ, что встртилъ полное и единодушное сочувствіе. Все это время грузинское посольство жило въ Петербург, ожидая отвта. Государственный совтъ, съ своей стороны, настаивалъ на высказанномъ имъ прежде мнніи, къ которому, наконецъ, присоединился и самъ императоръ, начавшій съ этого времени энергически отстаивать его противъ своего неофиціальнаго комитета (Чарторижскій, Кочубей, Новосильцевъ и Строгановъ), совтовавшаго, неизвстно въ силу какихъ соображеній, отвчать отказомъ на просьбы Грузіи. Тогда-то появился знаменитый манифестъ 12 сентября 1801 года, въ которомъ, между прочимъ, находятся слдующія строки: ‘не для приращенія силъ, не для корысти, не для распространенія предловъ и такъ уже обширнйшей въ свт имперіи пріемлемъ мы -на себя бремя управленія царства Грузинскаго. Единое достоинство, единая честь и человчество налагаютъ на насъ священный долгъ, внявъ моленію страждущихъ, въ отвращеніе ихъ скорбей, учредить въ Грузіи правленіе, которое могло бы утвердить правосудіе, личную и имущественную безопаность и дать каждому защиту закона.’ Въ этихъ словахъ высказалось искреннее убжденіе императора. Онъ видлъ, сколько затрудненій принесетъ Россіи присоединеніе Грузіи въ то время, когда съ запада угрожали безпрерывныя войны съ Наполеономъ, ясно сознавалъ, что будетъ намъ стоить извлечь полудикую страну изъ анархіи, водворивъ цивилизацію и порядокъ. Дйствительно, дла наши въ Грузіи пошли очень плохо. Кноррингъ и Коваленскгй, назначенные управлять Грузіей, очутились какъ бы въ лсу, для нихъ все было ново и странно, а грузины, въ свою очередь, не понимали бюрократическихъ порядковъ, принесенныхъ къ нимъ русскимъ управленіемъ. Дворяне, привыкшіе къ безнаказанному грабежу, только и толковали, что ‘вс теперь сравнены съ мужиками’ а простой народъ, привыкшій хотя къ варварскому, но быстрому судопроизводству, не понималъ, что это такіе за правители, до которыхъ нельзя было добраться, тогда какъ въ прежнее время можно было идти за ршеніемъ къ самому царю. При томъ же русскіе стали позволять себ поступки, вовсе не соотвтствовавшіе грузинскимъ нравамъ, а Коваленскаго, кром всего, нельзя было похвалить и за безкорыстіе. Царевичамъ все это было, разумется, какъ нельзя боле на руку, и они изъ всхъ силъ старались разжигать въ высшей степени легковрный грузинскій народъ. Началось сильное броженіе, которое неизвстно чмъ могло бы кончиться, если бы, къ счастію, въ 1802 г. не былъ назначенъ главнокомандующимъ кн. Циціановъ. Этотъ необыкновенный человкъ въ три года (1803—1806) совершенно успокоилъ Грузію, привелъ въ порядокъ дла и покорилъ намъ Закавказье почти въ тхъ границахъ, въ какихъ оно существуетъ въ настоящее время. Свои дйствія онъ началъ съ удаленія царицъ и царевичей изъ Грузіи. Еслибы онъ не былъ такъ рано убитъ измннически бакинскимъ ханомъ, то, по всей вроятности, дла наши на Кавказ пошли бы совершенно другимъ путемъ {Подробности о княз Циціанов и его дятельности см. Мцхетъ, глава III, отд. 1-ое, и Сіонскій соборъ (въ Тифлис), глава IV, отд. 1-ое.}.
Съ занятіемъ нами Закавказья и начинается собственно Кавказская война, а до того времени мы оберегали кавказскую линію, какъ оберегали оренбургскую линію и другія. Съ давнихъ поръ горцы, и въ особенности лезгины, привыкли грабить безсильную Грузію, доставлявшую имъ, во всякое время, легкую и удобную поживу. Не мало было ихъ удивленіе, когда они вдругъ, совершенно неожиданно для себя, увидли, что вмсто робкихъ Грузинъ ихъ встрчаютъ какіе-то невиданные ими до сихъ поръ люди, странно одтые, со штыкомъ и ружьемъ, люди эти не бгутъ въ разсыпную отъ ихъ шашекъ и дикаго визга,— напротивъ, они сами идутъ на встрчу горцамъ, громъ ихъ пушекъ наводитъ ужасъ, а ударъ штыка и натискъ массою неотразимы, мало того, что люди эти обращаютъ нападающихъ въ бгство — нтъ, они еще преслдуютъ ихъ въ непроходимыхъ трущобахъ, жгутъ и разоряютъ недоступные до того времени аулы Что это такіе за люди? Это не русскіе. не солдаты,— какъ они сами себя называютъ,— пришедшіе защищать неврныхъ гяуровъ-грузинъ. Нтъ. Это Гогъ и Могогъ, живущіе въ полуночной стран, по ту сторону горъ, шлютъ свои передовые отряды — покорить, по предсказанію пророка, правоврное царство! Для того, чтобы читателю было удобне сосредоточивать свое вниманіе, мы въ описаніи Кавказской войны примемъ такую систему. Сперва разскажемъ войну въ Закавказь съ самаго ея начала до окончанія восточной войны, потомъ разскажемъ войну на лвомъ фланг до взятія Шамиля и, наконецъ, войну на правомъ фланг до совершеннаго окончанія Кавказской войны и выселенія горцевъ.
Мы говорили о дйствіяхъ князя Циціанова. Если читатель взялъ на себя трудъ прочесть то. что означено въ нашихъ выноскахъ, то онъ уже, вроятно, получилъ довольно подробныя свднія объ этомъ замчательномъ человк и о его геройской арміи. Побды князя и отступленіе полковника Карягина отъ Аскерани въ Мухратъ достаточно краснорчивы Въ дополненіе къ этому разскажемъ о маіор Монтрезоръ и генерал Котляревскомъ. Во время осады Эривани Монтрезоръ съ отрядомъ, состоявшимъ изъ 3 оберъ-офицеровъ, 7 унтеръ-офицеровъ, 2 барабанщиковъ и 101 рядоваго, при одномъ трехфунтовомъ единорог, былъ посланъ на встрчу нашему транспорту. Отбивъ партію конныхъ персіянъ, Монтрезоръ продолжалъ подвигаться, но былъ встрченъ царевичемъ Александромъ съ шеститысячнымъ отрядомъ. Монтрезоръ отвергъ всякое предложеніе о сдач и погибъ вмст со всми бывшими подъ его начальствомъ, въ плнъ захвачено только 15 человкъ и то тяжело раненыхъ. Свднія объ этомъ дл доставлены были въ отрядъ однимъ раненымъ армяниномъ, бывшимъ очевидцемъ самаго происшествія. Но однимъ изъ самыхъ замчательнйшихъ дятелей, имена которыхъ будутъ всегда составлять славу и гордость кавказскихъ войскъ, безспорно, былъ Котляревскій. Мы разскажемъ подробне его исторію.
Зимою 1793 года полковникъ Лазаревъ (въ послдствіи командовавшій войсками въ Закавказь и убитый царицей Маріей, о чемъ нами разсказано при описаніи Мцхетскаго собора), халъ на Кавказъ по дламъ службы. Въ Харьковской губерніи, въ сел Ольховатк его застигла мятель, и, пережидая ее, онъ долженъ былъ прожить цлую недлю въ дом священника, отца Степана, у котораго былъ 11-ти-лтній сынъ Петръ. Желая отблагодарить за гостепріимство и замтя въ мальчик хорошія способности. Лазаревъ предложилъ отцу отдать сына въ военную службу. Отецъ согласился, и черезъ годъ молодой Котляревскій отправленъ былъ къ Лазареву и тогда же записанъ на службу, а въ 1796 году, 14-ти лтъ, онъ, въ чин сержанта, уже участвуетъ въ поход гр. Зубова. Семнадцати лтъ, въ чин подпоручика, онъ былъ назначенъ адъютантомъ къ Лазареву. При штурм Ганжи онъ командуетъ ротою и получаетъ рану въ ногу. Въ 1805 году онъ, 23-хъ лтъ, въ чин маіора, участвуетъ въ геройскомъ отступленіи Карягина, причемъ получаетъ еще дв раны. Въ поход кн. Циціанова подъ Баку онъ уже начальствуетъ авангардомъ. Самостоятельная дятельность Котляревскаго начинается не ране 1810 года, когда онъ, въ чин полковника, назначенъ былъ начальникомъ отдльнаго отряда на персидской границ. Въ декабр 1811 г. за блистательный штурмъ и занятіе Ахалкалаки онъ произведенъ въ генералъ-маіоры, имя всего 29 лтъ отъ роду. Послднія и самыя блистательныя его дйствія относятся къ 1812 г., когда онъ начальствовалъ отдльнымъ отрядомъ въ 2 тысячи человкъ, имя передъ собою, по ту сторону Аракса, 30-ти тысячную персидскую армііб, подъ начальствомъ наслднаго принца Аббасъ-Мирзы. Положеніе Закавказья было въ то время такое. Бглый грузинскій царевичъ Александръ съ лезгинами грабилъ Кахетію, сообщенія съ Россіей чрезъ Военно-грузинскую дорогу были прерваны, и, кром того, въ кра свирпствовали чума и начинался голодъ. Аббасъ-Мирза разослалъ отряды за Араксъ, съ цлью разорять и бунтовать Закавказье. Котляревскій, видя, что не было другаго средства отвратить опасность, ршился, съ своимъ 2-хъ-тысячнымъ отрядомъ, атаковать 10-ти-тысячный персидскій корпусъ. Выступая на этотъ отважный бой, онъ отдалъ слдующій приказъ: ‘Старшему по мн штабъ-офицеру. Предпринявъ атаковать персіянъ за Араксомъ, я сдлалъ распоряженія, о которыхъ вамъ извстно, въ случа моей смерти вы должны принять команду и исполнять по онымъ. Еслибы случилось, что первая атака будетъ неудачна, то вы непремнно должны атаковать другой разъ и разбить,— а безъ того не возвращаться, по исполненіи сей экспедиціи вы должны донести о семъ прямо главнокомандующему и представить диспозицію мою и приказъ. Ген.-маіоръ Котляревскій. Октября 18 дня 1812 г.’
Котляревскій произвелъ нападеніе нечаянно, обойдя персидскіе караулы и сдлавъ переходъ до 70 верстъ. Переправшись черезъ Араксъ въ 15 верстахъ выше непріятельскаго лагеря, онъ, не теряя ни минуты, вступилъ въ бой съ персіянами, которые не могли придти въ себя отъ изумленія при вид такой дерзости. Они бжали и спшили укрыться въ укрпленіе Асландузъ, оставивъ на мст 35 фальконетовъ (небольшія орудія) и весь свой лагерь. Котляревскій, не давая имъ опомниться, атаковалъ ихъ и тутъ на разсвт слдующаго дня, причемъ захватилъ еще три знамени и 11 орудій. Побды эти навели ужасъ на все мусульманское населеніе Закавказья, уже готовое на мятежъ, и возбудили общее убжденіе въ непобдимости русскаго оружія, не признающаго никакихъ препятствій.
Для окончательнаго очищенія отъ персіянъ Закавказья необходимо было взять Ленкорань., сильно укрпленную подъ руководствомъ англійскихъ офицеровъ и защищаемую отборнымъ 4-хъ-тысячнымъ гарнизономъ, подъ командою извстнаго по своей храбрости сераскира Садыръ-Хана. Принявъ прежде всего мры къ успокоенію края, Котляревскій съ отрядомъ изъ 1,500 чел. пхоты и съ 470 казаками, при 8 орудіяхъ, выступилъ къ Ленкорани. Овладвъ по дорог персидскимъ укрпленіемъ Аркеванъ и оставивъ въ немъ часть отряда, Котляревскій подступилъ къ Ленкорани, имя въ отряд своемъ не боле 1,200 человкъ. Здсь присоединился къ нему небольшой отрядъ, дйствовавшій со стороны Каспійскаго моря, но и за этимъ число осаждающихъ было почти втрое слабе противъ осажденнаго. Переговоры о сдач, разумется, не привели ни къ чему,— штурмъ былъ неизбженъ, и, ршившись на него, Котляревскій отдалъ свой знаменитый приказъ, слова котораго ‘отступленія не будетъ’ имютъ всеобщую извстность. Вотъ этотъ приказъ:
‘Истощивъ вс средства принудить непріятеля къ сдач крпости, не остается боле никакого способа покорить крпость сію оружію россійскому, какъ только силою штурма. Даю знать о томъ войскамъ и считаю нужнымъ предварить всхъ офицеровъ и солдатъ, что отступленія не будетъ. Намъ должно или взять крпость, или всмъ умереть,— затмъ мы сюда присланы. Я предлагалъ два раза непріятелю о сдач крпости, но онъ упорствуетъ, такъ докажемъ же ему, храбрые солдаты, что штыку русскому ничто противиться не можетъ, не такія крпости брали русскіе и не у такихъ непріятелей, какъ персіяне, сіи противъ тхъ ничего не значатъ. Предписывается всмъ: первое — послушаніе, второе — помнить, что чмъ скоре идешь на штурмъ и чмъ шибче лзешь на лстницы, тмъ мене урону взять крпость, опытные солдаты сіе знаютъ, а неопытные тому поврятъ, третье — не бросаться на добычу, подъ опасеніемъ смертной казни, пока совершенно не кончится штурмъ, ибо прежде конца дла на добыч солдатъ напрасно убиваютъ. Диспозиція штурма будетъ дана особо, а теперь остается мн только сказать, что я увренъ въ храбрости опытныхъ офицеровъ Грузинскаго, 17 Егерскаго и Троицкаго полковъ, а малоопытные Каспійскаго баталіона, надюсь, постараются показать себя въ семъ дл и заслужить лучшую репутацію, чмъ досел между непріятелями и чужими народами имютъ. Впрочемъ, если бы, сверхъ всякаго ожиданія, кто струситъ, тотъ будетъ наказанъ, какъ измнникъ, и здсь, вн границы, труса разстрляютъ или повсятъ, не смотря на чинъ.’
Штурмъ, начатый на разсвт 31-го декабря, продолжался только три часа, но въ этотъ короткій срокъ боле половины штурмующихъ выбыло изъ строя. Котляревскій получилъ три раны, но продолжалъ распоряжаться боемъ до тхъ поръ, пока четвертая рана, пулей въ щеку, когда онъ находился уже во рву, не разбила ему челюсть и не лишила чувствъ, раздробивъ головныя кости. Крпость была взята и весь гарнизонъ истребленъ. Штурмомъ Ленкорани окончилось поприще 30-ти-лтняго героя. За Асландузское сраженіе онъ былъ произведенъ въ генералъ-лейтенанты и получилъ Георгія 3 степени, а за Ленкорань Георгія 2 степени. Израненый, онъ долженъ былъ оставить горячо любимую имъ боевую службу. Онъ прожилъ посл того еще 29 лтъ въ Крыму, гд скончался и погребенъ въ еодосіи въ 1852 году. Вс эти 39 лтъ были для Котляревскаго однимъ рядомъ такихъ безпрерывныхъ страданій, что онъ самъ называлъ себя живымъ мертвецомъ. Боле всего его мучила послдняя рана. Кости, выходившія изъ раздробленной головы и челюсти (а ихъ вышло до 40 кусковъ), были главною причиною его страданій.
Право, читая про подвиги нашихъ войскъ въ Закавказьи въ этотъ періодъ войны, можно подумать, что читаешь жизнеописаніе величайшихъ героевъ древней Греціи и Рима.
Не забудемъ, что эти побды были одержаны Котляревскимъ въ 1812 году, когда Россія была на краю гибели, и когда Наполеонъ уже заране длилъ ее, ‘увлеченную — по его выраженію — своимъ несчастнымъ рокомъ’. Невольно является въ ум параллель между 1812 г. и Восточною войною. Въ об эти войны Россія обороняется на смерть и въ Закавказьи одерживаются самыя блестящія побды. Въ начал XVIII столтія Россія училась воевать, обороняясь отъ Карла XII, въ начал ныншняго столтія науку эту ей вновь преподавалъ геній, совершенно измнившій прежнюю тактику, въ Севастопольскую войну опять послдовалъ урокъ отъ ушедшей впередъ насъ Европы. Съ тхъ поръ система войны опять измнилась, усовершенствованное оружіе произвело въ ней переворотъ, какого не бывало съ самаго изобртенія пороха, желзныя дороги сдлали возможнымъ быстрое перемщеніе громадныхъ армій, телеграфы замнили прежнихъ курьеровъ, война въ настоящее время не ведется, какъ прежде,— медленно, а тоже летитъ на всхъ парахъ, какъ паровозъ. Наша эпоха — эпоха изобртеній и необыкновеннаго развитія промышленности — произвела и соотвтствующую ей, если можно такъ выразиться, индустріальную систему войны: кто больше развитъ матеріально и умственно, у того теперь больше шансовъ и на успхъ. Можно ли поручиться, что намъ не придется столкнуться и съ этой системой и перенести при этомъ новыя и можетъ быть самыя тяжкія испытанія? Изъ факта укрпленія Англійскими офицерами Ленкорани видно, что Англія, наша единственная тогдашняя союзница противъ Наполеона,— не церемонилась съ своимъ союзникомъ на восток, а подсаливала ему, гд было можно.
Побды Котляревскаго быстро склонили выжидавшую Персію къ Гюлистанскому миру, по которому она уступила Россіи свои права на занятыя послднею ханства и навсегда отказалась отъ притязаній на Дагестанъ, Грузію, Имеретію, Мингрелію и Абхазію.
Посл этой войны въ Закавказьи опять слдуетъ война съ Персіей, начавшаяся вторженіемъ Персіянъ въ 1826 году и окончившаяся въ 1828 г. Турменчайскимъ миромъ. Заключивъ его, Насксвичъ тотчасъ же обратился противъ турокъ, и его блестящія побды пріобрли намъ по Андріапопольскому миру, заключенному въ 1829 году, Ахалцихъ, Ахалхалаки. Анапу, Поти и Черноморское побережье. Мы не станемъ разсказывать про дйствіе нашихъ кавказскихъ войскъ во время Восточной войны, всмъ извстны побды Бебутова подъ Башъ-Кадыкларомъ, Андроникова подъ Ахалцихомъ, взятіе Муравьевымъ Карса и проч. Везд наши войска были вдвое слабе турецкихъ и разбивали ихъ на голову. Въ 1853 году въ нашей арміи было 30 тысячъ противъ 90 тысячъ турокъ, а въ 1854 г. 45 тысячъ противъ 100 тыс. турокъ. Въ Сухумъ-Кале высадился Омеръ-Паша съ 20-тысячнымъ корпусомъ и доходилъ почти до Кутаиса, который защищали только 10 тыс. нашихъ солдатъ, не имвшихъ провіанта. Еслибы Наполеонъ не дйствовалъ эгоистично и, послушавшись Англіи, перенесъ войну въ Закавказье, то Кавказъ, по всей вроятности, былъ бы потерянъ для насъ безвозвратно.
Положеніе длъ было таково, что въ Тифлис, на базар, уже не мняли нашихъ ассигнацій. Кавказская армія обязана была побждать во что бы то ни стало, безъ отступленія, какъ при Котляревскомъ она и исполнила эту задачу. Посл сдачи Карса туземцы говорили: ‘что же это муллы увряютъ насъ, что самый могущественный государь на свт — турецкій султанъ? кабы это была правда, то какъ же онъ вмст съ другими государями цлый годъ осаждалъ одинъ русскій городъ и взялъ только его половину, а русскіе одни взяли Карсъ.’ Прибавимъ, что для защиты Грузіи отъ нападенія лезгинъ съ 1830 г. началась устроиваться Лезгинская линія вдоль по южному склону главнаго хребта, главный центръ ея былъ въ Закаталахъ. Изъ командовавшихъ этою линіею извстенъ своими отличными дйствіями князь Аргутинскій-Долгоруковъ.
Теперь скажемъ нсколько словъ о постепенномъ увеличеніи нашихъ войскъ на Кавказ. Въ 1800 г. регулярныхъ войскъ было на всемъ Кавказ 3 тысячи, въ 1804—15 тысячъ, у Ермолова было, кром казаковъ, 28 тысячъ и 100 орудій, и онъ находилъ уже это число недостаточнымъ. Въ 1853 г. кавказская армія была доведена до 280 тыс. человкъ, но столько требовалось войскъ для охраненія линій, что подъ Башъ-Кадыкларъ мы могли выставить только 9 тысячъ, а подъ Курюкъ-Дара 17 тыс. человкъ, во время же экспедицій на линіяхъ могли оставаться свободными всего только нсколько батальоновъ.
Теперь приступимъ къ описанію Кавказской войны собственно противъ горцевъ и начнемъ его съ лваго фланга, т. е. съ Чечни и Дагестана. Причина, почему мы избрали этотъ порядокъ и предпочли лвый флангъ правому та, что самая главная часть Кавказской горской войны велась на лвомъ фланг. Но скажемъ нсколько словъ вообще о Кавказскихъ горцахъ.
Вс кавказскіе горцы составляли множество независимыхъ обществъ, для членовъ которыхъ не было доступно ни понятіе о зависимости отъ кого бы то ни было, ни понятіе о государств и отечеств въ томъ смысл, какъ мы ихъ понимаемъ. Страстно привязанный къ мсту своего рожденія, горецъ не признавалъ ничего выше своей маленькой родины, выше ея у него стояла только свобода и его собственное я. Въ 1829 г., по Адріанопольскому миру, Турція уступила намъ свои права на черноморскихъ горцевъ. Генералъ Раевскій, командовавшій въ то время черноморскою береговою линіей, пригласилъ къ себ шапсугскихъ старшинъ и старался объяснить имъ эту уступку. Старшины въ недоумніи спрашивали: ‘да по какому же праву султанъ уступилъ насъ? Мы никогда ему не принадлежали, ничего ему не платили и никому принадлежать не хотимъ.’
‘Султанъ васъ отдалъ въ пешъ-хешъ: подарилъ васъ русскому царю’.— ‘А, теперь понимаю’, отвчалъ на это шапсугъ и, показавъ на птичку, сидвшую на ближнемъ дерев, сказалъ, обращаясь къ Раевскому: ‘генералъ, дарю теб эту птичку, возьми ее себ! ‘ Этимъ и кончились вс переговоры. Какое дло было горцу, что Россія, принявъ въ свое подданство Грузію, не могла оставить среди своихъ владній неугомонныхъ разбойниковъ, обороняясь отъ которыхъ она должна была ежегодно терять тысячи своихъ сыновъ и милліоны рублей? Горецъ, съ его точки зрнія, былъ совершенно правъ, какъ была права и Россія. Война сдлалась неизбжною.
Величавая, суровая и недоступная мстность пріучала горца съ малолтства презирать вс опасности, а отсутствіе всякой промышленности и торговли заставляло его прибгать къ единственно доступному для него промыслу — грабежу, для котораго недоступныя трущобы доставляли вс средства. Грабежъ для горца есть тоже, что торговля и промышленность для образованныхъ народовъ. Отважный джигитъ (наздникъ), какъ отважный купецъ среднихъ вковъ, пользовался всеобщимъ, уваженіемъ: и тотъ, и другой рисковалъ головой въ случа неудачи. Слдовательно, правъ ли былъ горецъ съ его точки зрнія, также какъ и съ точки зрнія другихъ горцевъ? Правъ, разумется. Здсь война и грабежъ были возведены въ принципъ, какъ то случалось и у народовъ, носившихъ названіе цивилизованныхъ,— только у горцевъ дло длалось на чистоту и обходилось безъ всякаго прикрывательства и обмана. Торговлей занимались только черноморскіе горцы: они продавали туркамъ черкешенокъ, а взамнъ ихъ получали оружіе и порохъ, какъ мы получаемъ изъ за-границы машины для нашихъ фабрикъ. Продаваемыя черкешенки были или плнницы, или дочери рабовъ и бдняковъ, смотрвшія на эту продажу, какъ на выгодное замужество, дорогая же цна (калымъ — общій на Восток) льстила самолюбію горянки и говорила въ пользу ея красоты. Отправка за море не представляла ничего страшнаго, потому что въ Турціи всегда можно было надяться встртить или родныхъ, или знакомыхъ: торговля женщинами производилась въ такихъ обширныхъ размрахъ, что была даже причиною физическаго улучшенія турецкой расы. Слдовательно, съ точки зрнія черкеса и эта торговля вовсе не была безнравственною, какою она представляется намъ, европейцамъ. Продавая свою дочь или родственницу, черкесъ устроивалъ ея счастіе и свою выгоду и скоре согласился бы убить свой товаръ собственными руками, чмъ видть его отданнымъ на поруганіе гяурамъ, хотя бы на всъ золота. Продаваемая смотрла на это дло такими же глазами и, во всякомъ случа, мняла худшую долю на лучшую, потому что, прибавимъ опять таки, богатые черкесы не продавали своихъ дочерей и родственницъ. Жизнь горца сложилась слдующимъ образомъ. Всю тяжелую домашнюю работу на западномъ Кавказ исполняли рабы, а на восточномъ — рабы и женщины, хозяинъ же заботился только о пріобртеніи, почему и проводилъ большую часть своей жизни въ набгахъ, какъ банкиръ проводитъ все свое время въ контор. Добыть что нибудь удалымъ грабежемъ составляло славу черкеса, ближайшіе сосди были для него, въ этомъ отношеніи, ничмъ не лучше русскихъ,— у молодежи славолюбіе играло тутъ большую роль, чмъ жажда корысти. Судопроизводство по адату (по обычаю) и по шаріату (корану) у черкесовъ было публичное, — чего до недавнихъ временъ не имла Европа,— за то у нихъ не было никакой администраціи, которою Европа была снабжена ужь черезчуръ много. Полиція черкеса была его кинжалъ и шашка, отсюда произошла безобразная канла (кровомщеніе), принимавшая зачастую самые чудовищные размры. У западныхъ черкесовъ, имвшихъ аристократію и дворянство, послднее, разумется, предпочитало судъ по адату, державшемуся старыхъ обычаевъ и привилегій,— простой же народъ предпочиталъ шаріатъ, у восточныхъ горцевъ, гд царствовала полнйшая демократія, адатъ всми вообще предпочитался шаріату, вводимому почти насильно Шамилемъ, съ цлію имть вліяніе на народъ, такъ какъ судить по шаріату могъ только мулла, знакомый съ кораномъ. Честью, сообразно своимъ понятіямъ о ней, черкесъ дорожилъ больше всего и за малйшее оскорбленіе ея платилъ мгновенно — или выстрломъ, или кинжаломъ. Кром храбрости, скромность и уваженіе къ старшимъ почитались высшими добродтелями, а гостепріимство было самымъ священнымъ обычаемъ. Горецъ не позволялъ даже себ спросить объ имени прізжаго гостя, и самый богатый князь не почиталъ для себя унизительнымъ держать стремя прізжаго въ то время, когда тотъ слзалъ съ лошади, хотя бы это былъ самый послдній бднякъ. Странные эти люди — горцы — обладали многими добродтелями, которыя сдлали-бы честь всякому образованному человку, и въ тоже время для удовлетворенія своей страсти не задумывались ни предъ какими средствами и ни предъ какимъ вроломствомъ. Горецъ весь состоялъ изъ страсти и, когда она имъ овладвала, совершенно поглощался ею, въ ущербъ разсудку, здсь то и находится ключъ къ объясненію всхъ его добродтелей и пороковъ. {Боле полное описаніе характера и быта горцевъ см. Кабарда и Кабардинцы, глава II, отдл. 1-ое.} Рабство хотя и существовало у горцевъ, но не проявлялось въ своей отвратительной форм: господинъ и въ раб уважалъ человка и видлъ въ немъ скоре какого то несовершеннолтняго члена своего семейства, хотя и имлъ надъ нимъ право жизни и смерти. Тлесное наказаніе совсмъ не существовало. У восточныхъ горцевъ женщина отягчена была работами, а у западныхъ, не говоря уже про князей и богатыхъ дворянъ, положеніе ея было несравненно лучше, за измну же, какъ у тхъ, такъ и у другихъ, мужъ могъ предать виновную смерти или, если хотлъ, отпускалъ ее на вс четыре стороны. Вообще нравы западныхъ горцевъ были гораздо мягче, чмъ нравы лезгинъ и чеченцевъ. Для удержанія плнныхъ отъ побговъ цпи и ямы считались необходимостью. ‘Зачмъ ты хочешь сопротивляться’ — говорилъ плнному H. Т. {Воспоминанія плннаго русскаго офицера.} его хозяинъ.— ‘Не огорчайся, что я хочу тебя приковать. Если-бы ты былъ двка, такъ мы отдали-бы тебя караулить женщинамъ, но ты мужчина, у тебя есть усы и борода, и ты будешь стараться обмануть насъ. Мужчину, который родился не рабомъ, можно удержать въ невол только желзомъ.’
Политическое устройство западныхъ горцевъ отличалось отъ устройства восточныхъ. Западныя горскія общества имли привилегированныя сословія, хотя и безъ всякихъ особенныхъ правъ, кром права на уваженіе. Лезгины же, (за исключеніемъ Аварскаго и Казикумыхскаго ханствъ), и въ особенности чеченцы, имли у себя устройство совершенно демократическое, въ которомъ полнйшее равенство было непремннымъ условіемъ. Каждый чеченецъ, выстроивъ въ лсу или прилпивъ на скал свою саклю, считалъ себя свободнымъ отъ всхъ и отъ всего на свт и не допускалъ мысли, что можетъ существовать хоть какая нибудь власть, которой онъ обязанъ-бы былъ повиноваться. Вообще-же вс общества кавказскихъ горцевъ представляютъ любопытный примръ вковаго существованія безъ всякихъ политическихъ и административныхъ властей. Что горцы дикари — въ этомъ нтъ спора, но тмъ не мене постараемся воздержаться отъ высокомрія нашей цивилизаціи, которая часто довольно легкомысленно видитъ одно только грубое варварство или невжество во всемъ, что не носитъ на себ печати европейской образованности.
Занявъ Терскую и Кубанскую линію и утвердясь въ Закавказьи, Россія увидла себя въ необходимости защищать границы отъ своихъ безпокойныхъ сосдей, которыхъ страсть къ свобод и грабежу была неодолима. Покорить горцевъ не видлось никакой возможности, лса и трущобы ихъ были непроходимы, а дороги въ горахъ таковы, что, напр., въ 1850 г. нашъ отрядъ, переваливаясь съ Лезгинской линіи въ Дагестанъ чрезъ главный хребетъ, сдлалъ въ двое сутокъ всего на всего 6 верстъ и потерялъ при этомъ 49 лошадей. Г. Зиссерманъ, расказывая про этотъ походъ, говоритъ, что трудности при походахъ въ горахъ были таковы, что разсказы о нихъ можно счесть за болзненную фантазію, онъ самъ долженъ былъ оставаться двое сутокъ подъ проливнымъ дождемъ, въ одномъ сюртук, потому что лошадь съ вьюкомъ, въ которомъ была шинель, отстала и добраться до нея не было никакой возможности. Горцы до такой степени были уврены въ недоступности своихъ горъ и лсовъ, что, взявшись проводить переодтаго H. Т. съ Кубани на берегъ Чернаго моря, разсчитывали при этомъ и на то, что разсказы его отобьютъ у русскихъ охоту проникать въ ихъ заповдныя горы. Когда H. Т. сталъ вырзать на дерев свое имя, то проводникъ его, благородный Тембулатъ Карамурзинъ сказалъ: ‘столтія пройдутъ прежде, чмъ русскіе прочитаютъ то, что ты вырзалъ’. ‘Увы! Тембулатъ не предчувствовалъ, что конецъ этимъ столтіямъ наступитъ черезъ 25 лтъ! Хотя содержаніе линій и войскъ и стоило Россіи огромныхъ жертвъ, но поневол пришлось сначала ограничиться одной обороной отъ горскихъ набговъ, не подвигаясь впередъ ни шагу. {Описаніе обороны линіи см. Земля Черноморскихъ казаковъ и Линейные казаки, гл. I, отд. 1-ое.} Такъ дло шло до 1816 г., т. е. до назначенія на Кавказъ главнокамандующимъ Алексія Петровича Ермолова. Во все продолженіе предъидущихъ лтъ наше правительство испытывало всевозможныя средства, чтобы какъ нибудь уладить дло съ хищниками. Говоря по строгой справедливости и совершенно безпристрастно, нельзя не сказать, чтобы съ нашей стороны но было перепробовано самыхъ гуманныхъ мръ. Пробовались мирныя и торговыя сношенія, но съ какими черкесскими властями могли мы договариваться о мир, когда ни одинъ черкесъ даже и не понималъ, что такое власть и правительство, а понималъ только грабежъ и набги? Потомъ, чмъ мы могли торговать съ горцами? Разв вымнивать ихъ плнниковъ на оружіе и порохъ, которые они употребляли-бы потомъ противъ насъ же? Между тмъ на эти средства Россія расходовала очень большія суммы, напр., управляющій Новороссійскимъ краемъ и Черноморіею герцогъ Ришелье получалъ и расходовалъ на это 15 мил. рублей. Генералъ Ртищевъ, командовавшій войсками на Кавказ въ 1812 г.. заключилъ договоръ съ чеченцами и щедро одарилъ ихъ, но былъ ими же ограбленъ на пути изъ Владикавказа въ Моздокъ. Императоръ Александръ I постоянно предписывалъ не нападать безъ нужды на горцевъ и сдлалъ за нихъ однажды Ртищеву строгій выговоръ. Предлагались поселенія, но они были только тогда возможны, когда обезпечивались отъ нападеній передовыми укрпленіями и просками,— а то иначе кто захотлъ бы селиться на такихъ мстахъ, гд и самъ поселенецъ и его семейство должны были постоянно находиться подъ остріемъ вражескаго кинжала? А что стоили поселенія, можно судить изъ того, что въ 1818 г. было переселено въ Закавказь до 500 семействъ виртембергскихъ колонистовъ, одинъ путь ихъ отъ Одессы до Тифлиса стоилъ боле 250 руб. на семейство и все-таки въ первый годъ изъ 2,623 чел. умерло 588. Думали достигнуть соглашенія чрезъ постепенное смягченіе нрава горцевъ и съ этою цлью представлялись правительству разные идиллическіе проекты, въ род записки извстнаго адмирала Мордвинова {Романовскій — приложенія.}, благороднйшаго человка, но не бывавшаго никогда на Кавказ. А между тмъ чмъ мягче мы дйствовали, тмъ дерзче становились, набги горцевъ,— и отъ ихъ абрековъ на линіи просто житья не было. Все это привело, наконецъ, къ тому убжденію, что единственное средство къ успокоенію линіи — это поступательное движеніе впередъ, постройка передовыхъ крпостей, соединеніе ихъ просками и промежуточными укрпленіями, занятіе плодородныхъ плоскостей и оттсненіе горцевъ къ безлюднымъ горамъ, въ которыхъ они, лишенные средствъ къ существованію, должны будутъ, наконецъ, сдаться. Этотъ планъ дйствій не былъ начертанъ однимъ кмъ нибудь, нтъ, онъ постепенно вытекалъ и развивался изъ обстоятельствъ. Въ начал мы никакъ не могли ожидать того сопротивленія, которое встртили впослдствіи и никакъ не предполагали, что Кавказская война обойдется такъ дорого. Мы имли сначала дло съ разъединенными хищниками, которые собирались въ мелкія партіи только для грабежа и разбгались при первомъ пушечномъ выстрл. Въ то время еще горцы такъ боялись пушекъ, что при постройк Грозной Ермоловъ отпугивалъ ихъ на всю ночь нсколькими холостыми выстрлами. Въ 20-хъ годахъ генералъ Грековъ, перейдя съ маленькою колонкою за Аргунъ, для отпугиванія горцевъ, разложилъ въ нсколькихъ мстахъ заряженныя гранаты, обложилъ ихъ сномъ и зажегъ его. Трескъ лопавшихся гранатъ такъ запугалъ чеченцевъ, что они вс разбжались. Можно ли было предвидть, что эта хищная и трусливая татарва (какъ называли горцевъ наши солдаты) будетъ впослдствіи лзть съ геройскимъ самоотверженіемъ на дуло нашихъ орудій и образуетъ изъ себя почти правильное государство, которое будетъ высылать противъ насъ арміи, снабженныя артиллеріей?
Начались съ нашей стороны наступательныя дйствія и началась осада неприступнйшей въ мір крпости (по врному выраженію знаменитаго начальника штаба при Ермолов — генерала Вельяминова) — Кавказа. Крпость эта была защищаема милліоннымъ гарнизономъ, снабженнымъ провіантомъ на все время осады и дравшимся съ ожесточеніемъ за свою свободу и за каждый шагъ родной земли. Окруживъ Кавказъ валаціонною линій, мы, по мр прибытія осадныхъ средствъ. начали подвигаться все впередъ и впередъ. Закладывались параллели въ вид линій, простиравшихся на тысячи верстъ, параллели соединялись, вмсто траншей, громадными просками и новыми линіями, осадныя батареи и ретраншаменты замнялись цлыми крпостями, гарнизонъ долженъ былъ, наконецъ, укрыться за главнымъ валомъ, устроеннымъ самою природой изъ кавказскихъ громадъ, и, въ конц концовъ, невиданная крпость была взята невиданнымъ штурмомъ, продолжавшимся ровно шесть лтъ. Восемьдесятъ лтъ длилась эта осада. Шестидесяти-милліонное государство употребляло всевозможныя усилія для взятія крпости. Ежедневно происходили схватки, въ которыхъ борцы, съ обихъ сторонъ, ни въ чемъ не уступали Ахиллесамъ и Гекторамъ. И если Троя имла Гомера, то Кавказъ не можетъ имть его вслдствіе громадности событія! Мы не имемъ намренія разсказывать всхъ дйствій Ермолова на Кавказ, скажемъ только то, что имъ было сдлано относительно горской войны. Ермоловъ первый началъ систематическія дйствія въ постройк передовыхъ укрпленій и въ разработк дорогъ и проскъ. При немъ линія перенесена была изъ за Терека впередъ и подвинулась такъ: въ 1817 г., на Сунж, на сообщеніи Владикавказа съ Моздокомъ, построенъ редутъ Назрановскій, сюда же выселены были Ингуши, заклятые враги чеченцевъ: этимъ обезпечилась отъ послднихъ Военно-грузинская дорога и сами Ингуши стали покорны. Въ 1818 г. построена Грозная на лвомъ берегу Сунжи, въ 30 верстахъ отъ Терека, въ 1819 г.— Внезапная на Кумыкской плоскости, близъ деревни Эндери (прежняя Андреева), въ 1820 г., между Грозной и Внезапной, укрпленія Аксай и Исти-су, съ 1821 по 1823 г. укрпленіе на ркахъ Урух, Нальчгж и Баксан, Старый Юртъ между Грозной и Терекомъ, Такши—Кичу, Амиръ-Аджи-Юртъ между Терекомъ и Внезапной, Укрпленія строились вс съ сильными профилями и предгоріе почти все было усмирено. Кабарда также покорилась. Ермоловъ, зная, что главная ея сила заключалась въ кабардинскихъ князьяхъ, требовалъ прежде всего отъ нихъ покорности и достигъ цли. Непокор, ные бжали и образовали общества такъ называемыхъ вольныхъ или бглыхъ кабардинцевъ. Бжавшіе сначала за Сунжу, чеченцы явились потомъ съ покорностью и были поселены на плоскости между Сунжей и Терекомъ, откуда произошло первое основаніе такъ называемыхъ мирныхъ чеченцевъ. Было также занято Шахмальство Тарковское и приведено въ покорность Кази-Кумыкское ханство въ Дагестан, Аварія была также покорена. Стало быть, при Ермолов остались только непокорными на лвомъ фланг вольныя общества въ Чечн и Дагестан.
Зная, что снисходительность принимается на Кавказ за слабость, Ермоловъ былъ строгъ съ горцами и смирялъ ихъ желзною рукой. Близъ Кизляра захваченъ былъ (впослдствіи извстный командиръ Куринскаго полка) храбрый полковникъ Швецовъ, и для выкупа его была открыта подписка по всей Россіи. Ермоловъ приказалъ посадить въ Кизлярскую крпость всхъ окрестныхъ князьковъ, которые прикрывали хищниковъ и пропустили ихъ чрезъ свои земли, и объявилъ, что не выпуститъ ихъ до тхъ поръ, пока они не соберутъ требуемой суммы 15 т. руб. и не выкупятъ Швецова, князьки живо снеслись съ хищниками, уговорили ихъ помириться на 7 т. руб., собрали эту сумму и выкупили плнника. До 1820 г. назначалась особая сумма для выкупа нашихъ плнныхъ, захваченныхъ въ Черноморіи, гд до того времени нашимъ войскамъ было строго воспрещено переходить за Кубань. Захвативъ однажды большое количество плнныхъ чеченцевъ, Ермоловъ выдалъ лучшихъ плнницъ замужъ за имеретинъ, а плнниковъ распродалъ въ горы по рублю серебромъ. Это навело такой ужасъ на горцевъ, что они съ того времени стали бояться похищать нашихъ въ плнъ для выкупа. Ермоловъ предложилъ обратить вышесказанную сумму на другое употребленіе. Именемъ его горскія матери пугали непослушныхъ дтей. Поступки эти были врнымъ разсчетомъ, а не безразсчетною жестокостью Ермолова, часто заставлялъ онъ своего врнаго и неразлучнаго начальника штаба, Алекся Александровича Вельяминова, просить за виновныхъ и прощалъ ихъ, будто бы уступая его просьбамъ. ‘Пріятное лицо мое,’ писалъ въ шутливомъ тон Ермоловъ Давыдову, ‘я омрачилъ густыми усами, ибо, не плняя именемъ, не безполезно страшить и наружностью. Здсь всякое безобразіе у мста. Проконсулъ Кавказа жестокость здшнихъ враговъ не можетъ укротить милосердіемъ.’Зная, что горецъ цнитъ боле всего правосудіе, Ермоловъ устроилъ суды въ ихъ дух. Говорить-ли о дух Ермоловской арміи, длавшей съ нимъ, шутя, пятидесяти-верстныя переходы въ день? Онъ облегчилъ солдатъ, дозволивъ имъ носить папахи вмсто киверовъ и холщевыя сумки для сухарей вмсто ранцевъ, вообще онъ требовалъ не формы, а дла, отступленіе отъ формы было поставлено ему въ вину, — но впослдствіи оно было усвоено всей кавказской арміей во время походовъ. Солдаты и офицеры съ гордостью говорили, что они служили подъ начальствомъ Алекся Петровича, а между тмъ дисциплина при немъ не ослабвала, и Ермоловъ былъ скупъ на награды,— но за то ужъ его награды и цнились дорого. Говорить-ли про его безкорыстіе? Приведемъ только одинъ примръ. Ермоловъ, имя очень ограниченное состояніе, отказался отъ аренды въ 40 тыс. руб. ассиг., пожалованной ему императоромъ Александромъ, въ пользу бдныхъ служащихъ, обремененныхъ семействами. Не проходило года, чтобы Ермоловъ не представлялъ одного или двухъ милліоновъ экономіи. Слава о справедливости и безкорыстіи его распространилась далеко за предлы Грузіи. Мирза-Сале, правитель длъ Аббаса-Мирзы, чтобы спастись отъ послдняго, бжалъ въ Грузію и передалъ вс свои сокровища на безотчетное храненіе Ермолову. Сорокъ грузинскихъ князей, сосланныхъ въ Сибирь по несправедливымъ навтамъ кн. Орбеліани, получили прощеніе вслдствіе просьбы Ермолова, при его вступленіи въ званіе главнокомандующаго.
Печальная исторія его отставки еще до сихъ поръ довольно темна, и причинъ ея здсь не мсто касаться. Она послдовала въ 1827 г. и объявлена была въ Тифлис въ тотъ же самый день, въ который напечатана въ Петербург. ‘По увольненіи отъ должности,— пишетъ Ермоловъ въ своихъ запискахъ,— боле мсяца жилъ я въ Тифлис и наконецъ оставилъ страну. Новое начальство не имло ко мн и того вниманія, чтобы дать мн конвой, въ которомъ не отказываютъ никому изъ отъзжающихъ. Въ Тифлис я его выпросилъ самъ, а на военныхъ постахъ, по дорог, давали мн его начальники по привычк повиноваться мн.’ На пути Ермоловъ захалъ въ Таганрогъ единственно, какъ онъ самъ говоритъ, для того, чтобы видть мсто кончины императора Александра, вмст съ которымъ было похоронено и его счастіе. При назначеніи главнокомандующимъ, Ермоловъ пріхалъ въ Тифлисъ также на перекладной повозк, не будучи никмъ узнанъ. Г. Дубровинъ пишетъ (‘Русск. Старина’, сент. 1872 г.), что ‘Паскевичъ былъ посланъ на Кавказ съ цлью такъ или иначе обвинить Ермолова и занять его мсто, чего и достигъ съ помощью Дибича. Впослдствіи онъ самъ отказался отъ своихъ убжденій и во всемъ слдовалъ Ермолову. Узжая съ Кавказа, онъ оставилъ войска тми же оборванцами, какими и принялъ.’ Лишенный средствъ служить Россіи, Алексй Петровичъ прожилъ остальные 34 года своей жизни въ Москв, гд и скончался въ 1861 г. Рдко кто имлъ такую популярность, какъ онъ. Дла его, также и его львиная, мощная наружность извстны всмъ въ Россіи.
Посл Ермолова главнокомандующимъ былъ назначенъ Паскевичъ. Окончивъ съ блестящимъ успхомъ войны съ Персіей и Турціей, онъ тотчасъ же, въ 1831 г., былъ отозванъ командовать арміей противъ поляковъ и оставилъ Кавказъ, не имвъ возможности близко познакомиться съ горской войной. Посл него званіе главнокомандующаго на Кавказ было уничтожено и замнено званіемъ командира отдльнаго Кавказскаго корпуса. Линія была раздлена на 4 части: правый и л&#1123,вый фланги, центръ и Черноморскую береговую линію. Командующіе этими частями стали получать приказанія изъ Петербурга и такимъ образомъ сдлались почти независимыми отъ корпуснаго командира. Единство дйствія рушилось и не возстановлялось до 1844 г., т. е. до назначенія опять главнокомандующимъ кн. Воронцова, посл того какъ несчастныя событія 1843 г. заставили сознаться въ сдланной ошибк и воротиться опять къ прежней систем. Командирами Кавказскаго корпуса въ эти 13 лтъ были: баронъ Розенъ, Головинъ и Нейдгартъ. Весь этотъ періодъ былъ временемъ кровопролитныхъ экспедицій, битвъ, безслдныхъ успховъ и потерь съ нашей стороны. Блестящіе успхи не поправляли дла и не подвигали насъ впередъ ни на шагъ. Разоренные аулы, по уход нашихъ войскъ, возобновлялись, и ихъ надо было брать снова. Можно смло сказать, что кн. Воронцовъ засталъ наши дла на Кавказ гораздо въ худшемъ положеніи, чмъ ихъ оставилъ Ермоловъ. Мы за все это время не подвинулись впередъ, а противъ насъ вмсто разъединенныхъ хищниковъ стояло почти правильное государство, созданное Шамилемъ. Десятки тысячъ солдатъ и десятки милліоновъ рублей поглощались ежегодно Кавказомъ совершенно безъ всякой пользы. Такимъ то образомъ сказалось для насъ разрушеніе правильной и строго обдуманной военной системы. Въ то время, когда Россія сама разъединяла свои силы, нашъ врагъ, напротивъ, соединялся въ одно сильное цлое.
Горцы переживали историческую эпоху самодержавія, которую переживаетъ почти всякій разъединенный народъ во время общей опасности. У горцевъ самодержавіе явилось не въ вид свтской власти, потому что они не понимали ее и слишкомъ любили свою свободу,— оно должно было непремнно принять религіозно-политическую форму, что дйствительно и случилось: фанатическое ученіе мюридизма выработало неограниченнаго повелителя правоврныхъ горцевъ — имама. Произошло это такимъ манеромъ. Еще во время Ермолова разъединенные горцы ясно увидли свою слабость и невозможность сопротивляться правильно организованной сил. Люди, которыхъ они до того времени грабили почти безнаказанно, явились теперь въ свою очередь ихъ притснителями, и эти люди были никто другіе, какъ неврные, враги пророка — гяуры! Обижаемые теперь сами притсняютъ своихъ прежнихъ обидчиковъ, разоряютъ ихъ аулы и отнимаютъ ихъ лучшія земли. И ничего нельзя противъ нихъ сдлать, потому что они дйствуютъ дружно! Неужели-же Аллахъ не пошлетъ своего избранника, который помогъ бы отмстить этимъ нечестивцамъ и защитилъ бы отъ нихъ семейства и имущества правоврныхъ? Такъ или почти такъ долженъ былъ разсуждать каждый горецъ, въ душ котораго чаша ненависти къ русскимъ переполнилась. Недоставало только искры, чтобы воспламенить этотъ порохъ и обратить взрывъ на общаго врага,— и искра, разумется, ждать себя не заставила.
Въ южномъ Дагестан, въ Кюринскомъ ханств, въ деревн Ярагларъ, жилъ святой мужъ — Кадій Мулла-Магометъ. Аскетическая жизнь муршида (учителя), его глубокое знаніе Корана и пламенное краснорчіе привлекали къ нему толпы мюридовъ (учениковъ) и, поклонниковъ. Мулла-Магометъ былъ высокаго роста, кротость и добродушіе были написаны на его изможденномъ лиц, а глаза полуослпли отъ ночныхъ бдніи. И этотъ-то, повидимому, мирный старикъ слабымъ, едва слышнымъ голосомъ, среди глубокой ночной тишины, проповдывалъ всеобщее возстаніе на кровавую брань и на непримиримую ненависть. Онъ призывалъ всхъ правоврныхъ покаяться и не довольствоваться исполненіемъ обязательнаго для каждаго мусульманина шаріата, но очиститься тарикатомъ (посвященіе себя Богу — нчто въ род нашихъ монашескихъ орденовъ), а избранныхъ — достигать даже хакиката, т. е. отршенія отъ всего земнаго, въ род нашей схимы. Въ огненныхъ проповдяхъ его, разносимыхъ во многочисленныхъ спискахъ по всему Дагестану, говорилось, что ‘небо наложило печать, отверженія на мусульманъ за то, что они не исполняютъ закона пророка, пресмыкаются во грх и забыли свой первый долгъ — оставить родину и родныхъ, вооружиться противъ неврныхъ и идти на распространеніе, убжденіемъ и мечемъ, свта истинной вры. Присутствіе неврныхъ заграждаетъ путь къ трону Аллаха! Молитесь, кайтесь, жалкіе трусы! Но прежде всего ополчитесь на казаватъ (священную войну) противъ неврныхъ (т. е. русскихъ)! Приготовьте себя къ ней молитвою, постомъ и покаяніемъ! Часъ наступитъ, и тогда я благословлю васъ на брань.’ День, въ который произнесена была эта сильная рчь, былъ началомъ мюридизма — ученія, проповдывавшаго полнйшее равенство, казаватъ, совершенное отреченіе отъ личности и безусловное подчиненіе воли имама (наслдника пророка и посредника между Богомъ и врующими). Согласно мюридизму, за невсту, кто бы она ни была, дочь ли перваго наиба или послдняго пастуха, вно было опредлено неизмнно въ одинъ рубль серебромъ, псни, пляски, игры, куреніе табаку, бренчанье на балалайк были объявлены свтскими обрядами, достойными смерти, пожертвованіе имуществомъ и жизнью считалось, разумется, ни во что, даже тлесное наказаніе было введено у людей, которые прежде считали стыдомъ, если кого нибудь можно было попрекнуть тмъ, что его выскли въ дтств. Мюридъ приносилъ имаму клятву въ безусловномъ повиновеніи, въ обязанности биться до послдняго издыханія и рзать, если ему прикажутъ, всякаго, не разсуждая, будетъ ли то его другъ, братъ или отецъ. Передъ мюридомъ должны были раскрываться безусловно вс тайны семейной жизни горца. Эти люди стали посвященными братьями духовнаго ордена, пастухами человческаго стада, блюстителями воли божіей, объявленной чрезъ непогршимаго имама. Конечнымъ послдствіемъ мюридизма было уничтоженіе въ человк идеи о всякой личной отвтственности, жесточайшій деспотизмъ и образованіе невиданнаго до сихъ поръ общества въ нсколько сотъ тысячъ людей, предавшихъ въ руки власти свою волю и совсть. Созданное братство обратило всю свою дикую энергію противъ насъ. Населеніе горъ переродилось. Скудость средствъ замнилась энергіей, и въ дикихъ горахъ, цлыя тысячелтія отвергавшихъ всякое гражданское устройство, создалось управленіе, явились провіантскіе магазины и пороховые заводы, крпости и артиллерія. При приближеніи нашихъ войскъ жители бросали безъ сожалнія свои дома и посвы и скрывались въ трущобахъ, каждый шагъ въ которыя стоилъ намъ огромныхъ потерь. Женщинъ и дтей, лишившихся дневнаго пропитанія, размщали какъ нибудь до будущей жатвы по сосднимъ ауламъ, а мужчины, какъ стая голодныхъ волковъ бросались на наши предлы. Умершіе отъ голода и погибшіе на войн считались мучениками, достигшими, наконецъ, цли своей жизни. Мирная деревня, только что пройденная русскою колонною, иногда черезъ часъ обращалась въ непріятельскую позицію, и, гд бы ни стоялъ русскій отрядъ, тылъ его не былъ никогда обезпеченъ. Покидая безъ сожалнія и вздоха отцовскій домъ, женъ и дтей, горцы шли рзаться съ русскими, окруженные врагами, они запвали предсмертную псню: ‘Ля-илля-ага иль Алла-гу’ нтъ Бога, кром Бога), единственную псню, дозволенную мюридизмомъ, рзали лошадей, залегали за этимъ брустверомъ, разстрливали заряды, а затмъ — бросались въ шашки и погибали вс до послдняго. Занялся всеобщій пожаръ, и земля горла подъ русскими ногами. Мюридизмъ, какъ дикій зврь, грызъ свою клтку, стараясь прорваться на волю, и, не охвати его русская сила своимъ желзнымъ поясомъ, можно быть увреннымъ, что онъ разлился бы по мусульманской. Азіи и стремился бы къ осуществленію втораго халифата. Уже одинъ титулъ имама показывалъ, куда мтило новое ученіе. Когда, вслдствіе проповдей Муллы-Магомета, возстаніе вспыхнуло на Кюр, Ермоловъ потребовалъ отъ мирнаго казикумыхскаго Аслсинъ-хана усмиренія его. Ханъ послалъ за Муллой-Магометомъ и за его учениками и приверженцами. На средин дороги Асланъ-ханъ встртилъ стараго слпаго муршида, окруженнаго огромнымъ числомъ мюридовъ и муллъ. ‘Какъ смешь ты говорить такія возмутительныя рчи?’ — спросилъ его Асланъ,— ‘разв ты не признаешь силу русскихъ и не думаешь, сколько изъ за тебя прольется крови? Твои мюриды ходятъ везд, поджигаютъ къ войн и бьютъ всхъ, кто имъ противорчитъ.’ — ‘Мои мюриды узнали истину Корана’, отвчалъ на это МуллаМагометъ. ‘И теб, ханъ, совтую сложить съ себя свтскія заботы и подумать о томъ, что равно ожидаетъ какъ жалкаго невольника, такъ и великаго властелина.’ — ‘Твое ученіе преувеличено, я знаю мои обязанности и въ точности исполняю заповди, предписанныя шаріатомъ.’ — ‘Ты лжешь» воскликнулъ на это муршидъ. ‘Ты рабъ неврныхъ (русскихъ)!’ Едва произнесъ онъ эти слова, какъ упалъ на земь отъ сильнаго удара хана, который приказалъ затмъ своимъ нукерамъ бить, безъ различія, всхъ муллъ и мюридовъ. Скоро однако Асланъ-ханъ замтилъ, что зашелъ слишкомъ далеко, послалъ вновь за Муллой-Магометомъ и просилъ его забыть нанесенное оскорбленіе. Тотъ его охотно простилъ, но при этомъ замтилъ, что напрасно ханъ старается подавить возстаніе, которое кром выгоды ему не принесетъ ничего, потому что чмъ боле будетъ безпокойствъ въ кра, тмъ боле русскіе будутъ нуждаться въ его содйствіи, тогда какъ, покоривъ Дагестанъ, они не будутъ имть нужды въ Аслан и лишатъ его ханства. Асланъ-ханъ убдился въ душ въ истин словъ стараго муршида и отпустилъ его съ подарками, а Ермолову донесъ о возстановленіи порядка.
Вскор посл того Мулла-Магометъ собралъ въ Яраглар. начальниковъ и поставилъ любимаго своего ученика Гази-Магомета Казіемъ, т. е. начальникомъ казавата (священной войны). ‘Именемъ пророка, сказалъ онъ, возложивъ руку на его голову,— повелваю теб, Кази-Мулла, иди, собери народъ, вооружи его и, съ помощью Аллаха, начинай войну! Рай ожидаетъ тхъ, кто падетъ или побьетъ русскихъ, горе тмъ, которые убгутъ отъ гяуровъ!’ Основавъ, такимъ образомъ, мюридизмъ и избравъ для него предводителя, провозглашеннаго впослдствіи мюридами имамомъ, Мулла-Магометъ удалился отъ длъ и погрузился въ совершенное уединеніе.
Знаменитый Кази-Мулла, первый имамъ мюридовъ, также какъ и Шамиль, былъ родомъ изъ аула Гимры, лежащаго въ общин Коназбу, на правомъ берегу Казикумыкскаго койсу, почти противъ впаденія въ него Андійскаго койсу. Онъ родился въ 1795 году и былъ старше Шамиля только на 4 года. Мальчики жили другъ отъ друга черезъ 2 дома и были дружны, какъ два родные брата, все, ч’то ни встрчалось имъ въ жизни, и радость и горе, они длили пополамъ. Молодые друзья не походили одинъ на другаго. Серьезный, молчаливый, какъ камень, Кази-Мулла еще отрокомъ изучилъ арабскій языкъ и зналъ наизусть весь Коранъ, склонность его къ самосозерцанію была такъ велика, что часто онъ удалялся въ уединеніе и затыкалъ уши воскомъ, чтобы не развлекаться ничмъ постороннимъ. Напротивъ того, Шамиль (Самуилъ, онъ былъ сынъ однаго аварскаго уздена) отличался живымъ характеромъ, посл страсти къ ученью, господствующею въ немъ была страсть къ фехтованью и гимнастическимъ упражненіямъ. Его постоянно видли или за книгой, или скачущимъ, прыгающимъ, или фехтующимъ шашкой или кинжаломъ. Въ гимнастик Шамиль достигъ почти невроятныхъ результатовъ: онъ могъ перепрыгивать черезъ веревку, которую два человка, выше его ростомъ, держали, поднявъ вверхъ руки, перепрыгивалъ черезъ рвы шириною въ 12 арш. и проч., кром того, Шамиль добровольно подвергалъ себя всевозможнымъ атмосферическимъ перемнамъ и закаливалъ свое здоровье. И зимою и лтомъ онъ не ходилъ иначе, какъ босикомъ и съ открытою грудью. Кази-Мулла и Шамиль вмст росли въ Гимрахъ, вмст ходили въ школу, вмст потомъ учились нсколько лтъ въ Кизляр и вмст начали потомъ войну. Судьба столкнула этихъ людей и повела ихъ рука объ руку на жизнь и на смерть. Кази-Мулла былъ первымъ наставникомъ Шамиля. ‘Нигд я такъ многому не научился, какъ отъ Гази-Магомета (Кази-Муллы)’, говорилъ Шамиль впослдствіи. Посл принятія посвященія отъ Муллы-Магомета, новый глава мюридовъ поселился въ Кимрахъ и принялся за распространеніе своего ученія. Онъ обладалъ въ высшей степени страстнымъ убжденіемъ, качествомъ, боле всего необходимымъ для увлеченія массъ, а краснорчіе его, по словамъ горцевъ, было таково, что ‘сердце человка прилипало къ его губамъ, и онъ однимъ дыханіемъ будилъ въ душ бурю’. Чудесами онъ привлекалъ къ себ легковрныхъ и такъ ловко скрывалъ догматъ всеобщаго равенства, положенный въ основаніе мюридизма, что владтели въ Дагестан и не подозрвали этого, Шамхалъ Тарковскій, напримръ, звалъ его къ себ въ 1829 г. для поученій и въ случа отказа грозилъ гнвомъ божіимъ. Когда весь Дагестанъ и вся Аварія, кром Хунзаха (столицы аварскихъ хановъ), приняли его сторону, и онъ могъ выставить до 15 т. войска, то въ своихъ фанатическихъ проповдяхъ началъ грозить Москв и даже Стамбулу, если султанъ вздумаетъ уклониться отъ исполненія шаріата. Въ конц 1829 г. онъ торжественно провозгласилъ казаватъ и въ феврал 1830 г. съ яростью бросился съ толпами своихъ приверженцевъ на Хунзахъ, для сокрушенія прежде всего аварскихъ хановъ, своихъ враговъ и сильныхъ міра сего, стоявшихъ, разумется, поперекъ дороги этому кавказскому демагогу.
Отбитый съ урономъ мужественной ханшей Наху-Бике, онъ оттуда кинулся на Шамхала Тарковскаго и укрпился въ неприступномъ урочищ Чумескентъ, въ 10 в. къ ю.-з. отъ Темиръ-Ханъ-Шуры. Полковникъ Миклашевскій (прозванный горцами Кара, т. е. черный полковникъ) страшнымъ штурмомъ взялъ Чумескентъ и самъ погибъ при штурм. Оттуда Кази-Мулла бросился на Лараулъ (тогдашнюю резиденцію Шамхала) и разграбилъ его, потомъ бросился къ Каспійскому морю, осадилъ Бурную и былъ отбитъ, затмъ осадилъ Внезапную отъ которой тоже былъ отбитъ генераломъ Эмануэлемъ, посл 15-ти-дневной осады. Эмануэль преслдовалъ Кази-Муллу и былъ разбитъ имъ въ Ауховскихъ лсахъ съ потерею одного орудія. Посл этого успха Кази-Мулла окружилъ Дербентъ, который блокировался 8 дней, потомъ перебросился на Терекъ, сжегъ и разграбилъ Кизляръ и, наконецъ, удалился, въ 1832 году, на свою родину — въ Гимры. Такимъ образомъ цлые два года первый имамъ мюридовъ метался, какъ левъ, и длалъ отчаянные прыжки въ своей клтк (величина которой была длиной до 250 верстъ, а шириною до 100 верстъ) на глазахъ изумленнаго, но не отороплаго непріятеля. Почти нечеловческія усилія истощили мюридовъ, и они стали отставать отъ имама. Между тмъ подвигались русскія войска подъ начальствомъ барона Розена и окружили Гимры. Тогда КазиМулла собралъ своихъ приверженцевъ и сказалъ: ‘чувствую, что приближается конецъ мой, и умираю, гд родился, умираю за истины тариката и за святой шаріатъ. Кто хочетъ также умереть, тотъ останется со мною!’ Посл кровопролитной битвы Гимры были взяты. Кази-Мулла заперся въ башн съ 16 мюридами. Не видя спасенія, онъ предпринялъ отчаянную вылазку и съ шашкой на голо, надвинувъ на глаза папаху, первый бросился вонъ изъ башни. Тутъ его ударили въ голову камнемъ и прикололи штыкомъ. Шамиль, также проткнутый штыкомъ черезъ всю грудь сквозь легкое, легъ подл своего учителя и друга.
Казалось, мюридизмъ, былъ подрзанъ въ самомъ корн. На страхъ горцамъ русскіе выставили, тло Кази-Муллы, но результатъ вышелъ однако-же совсмъ противный. Мертвецъ лежалъ, держа одной рукой бороду, а другой указывая на небо, т. е. въ положеніи мусульманина въ минуту горячей молитвы, такимъ образомъ смерть возвратила Кази-Мулл то значеніе, которое онъ потерялъ подъ конецъ жизни. Русскіе успокоились, но мюридизмъ продолжалъ свое дло.
Посл Кази-Муллы имамомъ былъ избранъ ГамзатъБекъЛкуяйа имамъ не отличался особенными дарованіями, это былъ набожный, молчаливый и безжалостный честолюбецъ, исполнявшій вс свои предпріятія быстро и безъ огласки, ‘для Бога, а не для себя’, по его выраженію. Въ три года онъ достигъ своей цли и укрпилъ ‘мюридизмъ въ горахъ, на трупахъ своихъ друзей и недруговъ. Онъ, какъ и его предмстникъ, началъ дло съ уничтоженія аристократіи и прежде всего, разумется, съ аварскихъ хановъ. Въ 1834 году мюриды подступили къ Хунзаху. Старая ханша Даху-Бике^ бабка молодаго хана Абу-Бацаы, на этотъ разъ не могла сопротивляться и должна была вступить въ переговоры, она согласилась принять ноаое ученіе, но отказывалась начинать войну съ русскими. Въ залогъ врности АбуНацалъ привезъ лично въ лагерь Гамзатъ-Бека въ заложники своего 8-ми-лтняго брата Булачъ-Хана. Гамзатъ встртилъ его съ восточнымъ раболпствомъ, но лишь только тотъ вступилъ въ палатку, какъ и былъ умерщвленъ подъ предлогомъ какой-то ничтожной ссоры. Баху-Бике была одновременно умерщвлена въ Хунзах. Оставлена была въ живыхъ только вдова Абу-Нацала, потому что она въ это время была беременна, а умертвить беременную женщину, по понятіямъ горцевъ, есть величайшее преступленіе. Дальнйшая участь ея неизвстна, а БуЛачь-Ханъ былъ тоже умерщвленъ впослдствіи Шамилемъ. Гамзатъ-Бекъ не долго наслаждался плодами своихъ злодяній. Въ отмщеніе за смерть аварскихъ хановъ былъ составленъ противъ него заговоръ Османомъ и Хаджи-Муратомъ, молочными братьями убитыхъ, и Гамзатъ-Бекъ былъ, въ свою очередь, тоже убитъ въ Хунзахской мечети. Вмсто его былъ избранъ имамомъ излчившійся какимъ-то непонятнымъ образомъ отъ гимрской раны Шамиль {Подробности объ этихъ событіяхъ см. Хаджи-Муратъ, гл. II. отд. 2.}.
Аварія сначала была поручена управленію Хаджи Мурата, а въ 1837 г. правителемъ ея сдланъ былъ полковникъ русской службы мехтулинскій Ахметъ-Ханъ.
Теперь разскажемъ событія, происходившія отъ этого времени до несчастнаго для насъ 1843 года, въ который мы потеряли и Дагестанъ и Чечню. Въ 1837 году генер. Фези укрпилъ Хунзахъ и разработалъ изъ него дорогу въ Темиръ-Ханъ-Шуру, обезпечивъ ее укрпленіями, впрочемъ совершенно ничтожными. Въ этомъ же году онъ осадилъ Шамиля въ Тилитл {На правомъ берегу Аварскаго койсу.} и не взялъ его единственно по недостатку провіанта, такъ что оставалась незанятою только та часть Тилитля, въ которой заслъ Шамиль. Фези заключилъ съ нимъ договоръ, который имамъ и не думалъ исполнять, напротивъ, наперекоръ Фези, донесшему о покореніи имъ многихъ народовъ Дагестана, онъ разослалъ по горамъ воззваніе, въ которомъ объявлялъ, что Аллахъ спасъ его чудеснымъ образомъ, обрати, чрезъ невидимую силу, гяуровъ въ бгство. Не надясь однако на вторичную помощь невидимыхъ силъ, Шамиль переселился посл этого въ неприступный аулъ Ахульго {При впаденіи Андійскаго койсу.}. Въ 1839 году Граббе взялъ Ахульго посл двухмсячной правильной осады и жесточайшаго штурма, и едва спасшійся Шамиль бжалъ къ Шатоевцамъ {Въ верховьяхъ Аргуна.}, которые сначала поговаривали даже о выдач его, но геній Шамиля и его слова были такъ велики, что въ это-то несчастное для него время и случился переломъ въ его судьб. Тснимые нами чеченцы прислали къ нему въ 1840 г. депутацію съ просьбою о защит, и черезъ 2 года изъ аула Дарго, лежащаго среди недоступныхъ Ичкеринскихъ лсовъ, Шамиль повелвалъ уже всей Чечней и немирнымъ Дагестаномъ {Подробно все это нами описано въ исторіи Хаджи-Мурата, гл. II. отд. 2.}. Мирные чеченцы, жившіе по лвому берегу Сунжи, бжали вс за рку и увеличили собою силу Шамиля. Надобно сказать правду, что и сами мы усердно помогали отложенію Чечни и созданію шамилевскаго государства. Наше управленіе въ покорныхъ округахъ было плохо, на административныя мста, сюда шли или по негодности, или же по невол, жалованье на этихъ мстахъ получали ничтожное, средствъ къ отличію не представлялось никакихъ. Что же удивительнаго, что вс лучшіе офицеры предпочитали тогда службу во фронт? Ген. Пулло, начальствовавшій въ Чечн, позволялъ себ самоуправства, третировалъ чеченцевъ en canaille и, въ добавокъ, возымлъ еще несчастную мысль объ отобраніи у всхъ туземцевъ оружія, забывъ, что горецъ скоре разстанется съ жизнью, нежели съ оружіемъ, и что жить въ горахъ въ то время безъ оружія положительно не было никакой возможности. Наши дйствія тогда производились или нечаянными набгами на ближніе аулы, не дале одного или двухъ переходовъ, или экспедиціями въ дальнія мста. Въ обоихъ случаяхъ потери наши, въ особенности при отступленіяхъ, были огромны и совершенно безплодны. Экспедиціи предпринимались большею частію зимой, когда лсъ былъ обнаженъ и доставлялъ горцамъ меньше защиты, а отсутствіе подножнаго корма не дозволяло имъ отлучаться надолго отъ жилищъ. Лтняя экспедиція генерала Галафьева, предпринятая, наперекоръ очевидности, на рчку Валерикъ, въ малую Чечню, получила самую печальную общеизвстность. Кто не читалъ дивнаго стихотворенія Лермонтова ‘Валерикъ’? Изъ экспедиціи этого періода, кром Ахульгинской, замчательна экспедиція генерала Граббе къ Дарго чрезъ непроходимый Ичкеринскій лсъ. Она также, какъ и вс другія, сопровождалась успхомъ, огромными потерями и не доставила никакого положительнаго результата.
Для охарактеризованія тогдашней нашей войны на лвомъ фланг приведемъ отрывокъ изъ превосходной записки генерала Пассека, которую нельзя читать безъ огромнаго интереса. ‘Нашъ отрядъ, такъ пишетъ Пассекъ, двигается по Чечн: впереди авангардъ, потомъ главныя силы, при нихъ подвижной паркъ, подвижной транспортъ, обозъ и, наконецъ, аріергардъ. Главная колонна справа и слва прикрыта особыми колоннами съ непрерывною цпью отъ авангарда до аріергарда. Кавалерія, смотря по мстности, или съ боку или въ середин отряда. Въ открытыхъ мстахъ непріятель какъ будто не существуетъ, но только вступаемъ въ лсъ, начинается перестрлка, рдко въ авангард, чаще въ боковыхъ цпяхъ и почти всегда въ аріергард. Чмъ пересченне мстность, чмъ гуще лсъ, тмъ сильне перестрлка. Загорается неумолкаемая канонада, а непріятеля почти нтъ, виднъ одинъ, два, нсколько десятковъ, и все это исчезаетъ мгновенно. Но когда ослабнетъ ранеными цпь или какая нибудь часть, когда разстроится аріергардъ или боковая колонна, вдругъ являются сотни шашекъ и кинжаловъ и съ гикомъ кидаются на разстроенныхъ солдатъ. Если встртятъ въ нашихъ стойкость,— все исчезаетъ между пнями и деревьями, и снова открывается убійственный огонь. Этотъ маневръ повторяется до тхъ поръ, пока не окончится лсъ, или сами чеченцы не понесутъ значительнаго урона, или наши не встртятъ уже штыками, и тогда начинается ужасное бдствіе. Чеченцы, какъ тигры, безпощадны и быстры, и только приближеніе свжихъ силъ можетъ остановить истребленіе. Въ такихъ длахъ, весьма естественно, потери чеченцевъ, въ сравненіи съ нашими, ничтожны, особенно принявъ во вниманіе ловкость ихъ и искусство пользоваться каждымъ пнемъ. Въ Чечн непріятель невидимъ, но вы можете встртить его за каждымъ изгородомъ, кустомъ, въ каждой балк. Только тотъ кусокъ земли нашъ, гд стоитъ отрядъ, сзади, съ боковъ, везд непріятель. Нашъ отрядъ, какъ корабль, все разржетъ, куда ни идетъ, и нигд не оставитъ слда, гд прошелъ. Ни слдовъ опустошенія, ни слдовъ покорности.
‘Въ горахъ Дагестана нашъ отрядъ иметъ авангардъ, аріергардъ и главную колонну, боковыхъ цпей и боковыхъ колоннъ не существуетъ, по затруднительности доступовъ справа и слва. Въ случаяхъ опасныхъ занимаютъ отдльными частями высоты, командующіе дорогою. Въ важныхъ пунктахъ, при входахъ и выходахъ изъ ущелій, при перевалахъ чрезъ хребты, при переправахъ, оставляютъ особые отряды для обезпеченія сообщеній и свободнаго отступленія. Непріятель преграждаетъ ущелья, подъемы горъ, укрпляетъ переправы, аулы и всегда встрчаетъ насъ прямо. Въ большихъ длахъ каждый пунктъ, подъ наблюденіемъ муртазигетовъ {Тлохранители Шамиля.} или избранныхъ мюридовъ, и вс важнйшіе завалы, части ауловъ, башни занимаются извстными людьми и обозначаются ихъ значками. Легче имть дло со скопищемъ въ нсколько тысячъ вольнаго ополченія, которое будетъ подъ предводительствомъ самыхъ храбрыхъ горцевъ, нежели атаковать нсколько сотъ мюридовъ, окружающихъ извстное лицо и по силамъ избравшихъ позицію. Первая, искусно направленная и ршительная атака обращаетъ въ бгство толпы вольнаго ополченія, а муртазигеты и мюриды, раскиданные по заваламъ, должны слдовать за бгущими или сдлаться жертвами своего фанатизма. Если же приходится имть дло съ одними мюридами, то каждый пунктъ надо брать упорнымъ боемъ, при чемъ огонь непріятеля бываетъ самый убійственный. Тогда уже не стрляютъ въ толпу, по всегда прицльно,— нсколько ружей наведено на каждый проулокъ, каждый уголъ, изворотъ, тропинку, откуда могутъ подойти наши солдаты.
‘Кто не покажется, длается жертвой,— это наводитъ страхъ на самыхъ смлыхъ, хорошо, если мстность позволяетъ броситься цлой колонной, а то нтъ возможности атаковать съ успхомъ. Хладнокровіе и самоотверженіе защитниковъ бываетъ изумительно, окруженные со всхъ сторонъ, они поражаютъ всхъ, кто ни приблизится, и гибнутъ, не думая о пощад. Одна храбрость съ нашей стороны, въ подобномъ случа, ни къ чему не служитъ и можетъ быть пагубна для отряда. Впрочемъ, надобно сказать, что если дло идетъ и съ большимъ скопищемъ, гд главное число непріятеля — поголовное ополченіе, но наша атака будетъ неискусна, то непріятель, посл первой удаЧи, ободряется до дерзости, и потеря наша можетъ быть весьма значительна, а успхъ обратится въ совершенное пораженіе. Упущеніе обхода, незанятіе благовременно какой-нибудь высоты, какой-нибудь тропинки — могутъ имть самыя гибельныя послдствія. Нигд не нужно имть столько врожденныхъ способностей для начальника отряда, какъ въ горной войн, самыя важныя послдствія зависятъ отъ ничтожныхъ или быстро измняющихся обстоятельствъ, которыя надобно впередъ сообразить и ничего не упустить, самые умные разсчеты могутъ не исполниться отъ одной пещеры или обрыва. Одно и тоже дло одинъ выиграетъ безъ всякихъ потерь, а другой съ огромными пожертвованіями, или же будетъ имть и совершенную неудачу. Когда мстность извстна, обходы возможны, или выжиданіемъ ослабленъ духъ въ непріятел, тогда только должно приступить къ атак, атаковать внезапно и ршительно, заблаговременная извстность нападенія отнимаетъ силу у него, а нершительность нападенія ведетъ къ напраснымъ потерямъ. Въ горной войн надобно быть выжидательну и хитру, какъ льву. Военныя соображенія лезгинъ далеко превосходятъ соображенія чеченцевъ. Вс извстные предводители горцевъ были аварцы, вс важнйшія предпріятія, даже въ самой Чечн, начинались и совершались аварцами.
‘Соображенія горцевъ здравы, дальновидны, всегда основаны на знаніи мстности и обстоятельствъ. Когда угрожаетъ опасность одному непріятельскому пункту, они обращаются туда, гд ихъ не ожидаютъ, въ ту часть края, которая обнажена отъ войскъ, такимъ образомъ развлекаютъ наши силы и ободряютъ своихъ. При слабости съ нашей стороны длаютъ одновременныя вторженія съ нсколькихъ сторонъ или самыя быстрыя и нечаянныя нападенія на удаленныя отъ нихъ мста, гд ихъ вовсе не ожидаютъ. Чеченцы и горцы одинаково искусно пользуются мстностью, но лезгины превосходятъ чеченцевъ въ искусств укрпляться, и эта часть доведена у нихъ до совершенства. Завалы и укрпленія ихъ имютъ всегда сильный перекрестный огонь. Противъ артиллеріи они вырываютъ канавы съ крпкими навсами, засыпанными землею, гд они совершенно безопасны отъ ядеръ и гранатъ, а для большей безопасности защитниковъ длаютъ крытые ходы, иногда подземныя канавы устраиваются въ нсколько ярусовъ. Вообще же завалы длаются изъ камня или деревянныхъ срубовъ, пересыпанныхъ землей. Чеченцы дерзки при нападеніи, еще дерзче въ преслдованіи, но не имютъ стойкости и хладнокровія. Лезгины, наоборотъ, не такъ смлы, не такъ быстры и предпріимчивы, какъ чеченцы, но боле стойки и ршительны. Чеченцы способны къ назднической войн: они длаютъ быстро внезапныя вторженія въ наши предлы, пользуются всякимъ случаемъ, чтобы напасть въ расплохъ на фуражировъ, на обозъ, на партіи, неутомимо тревожатъ наши аванпосты и цпи, т. е. ведутъ партизанскую войну. Лезгины ведутъ войну положительную, съ важными цлями: завоеванія или защиты своихъ обществъ, встрчаютъ насъ большею частью открытымъ боемъ на крпкихъ позиціяхъ, усиливаютъ ихъ завалами, башнями, подземными канавами съ навсами, занимаютъ пещеры, переправы черезъ рки, овраги и держатся въ нихъ съ удивительною ршимостью, дерутся до послдней крайности. На позиціяхъ же некрпкихъ или удобо-обходимыхъ слабо защищаются, на обозы и и партіи фуражировъ рдко нападаютъ. Различіе въ образ войны происходитъ сколько отъ различія племенъ, столько отъ быта и мстности Дагестана и Чечни. Большая и Малая Чечня ровны и покрыты лсомъ, мстность доступная и обходимая. Въ Дагестан встрчаются во всхъ горахъ тснины отвсными стнами, встрчаются горы, на которыя ведетъ одна тропинка, пещеры, въ которыя можно спуститься только по веревк, переправы, къ которымъ можно приблизиться только по карнизу, подъ огнемъ ихъ заваловъ,— скрытыхъ отъ всякаго выстрла, и пещеръ въ самыхъ скалахъ. Самая постройка ауловъ у лезгинъ придаетъ имъ ршимость. Брать съ боя лезгинскій аулъ дло отчаянное и допускается только въ обстоятельствахъ, особенно важныхъ для края. Достройки лезгинъ вс изъ камня, плитъ или голышей, хорошо сложенныхъ на глин въ одинъ или два яруса. Лезгинскія сакли въ род замковъ, надъ многими устраиваются башни, а иногда сакли обнесены стною, въ каждомъ дом, въ каждой стн продолблены бойницы, и весь аулъ представляетъ, собою родъ крпости: каменныя хорошо обороненныя сакли примыкаютъ одна къ другой и сакля на саклю въ нсколько ярусовъ. Аулы или на ущельяхъ, или на уступахъ горъ, иногда примкнути къ скаламъ, иногда окружены кручею, часто доступъ и самый въздъ въ нихъ чрезвычайно трудны. Улицы такъ узки, что трудно повернуться на кон, сверхъ того, нкоторыя сакли построены поперегъ улицы и оставлены только низкія ворота для прозда. Потеря, при штурм аула, въ которомъ засядутъ горцы съ ршительнымъ намреніемъ защищаться, бываетъ чрезвычайно важна’.
Въ то самое время, когда мы дйствовали такимъ образомъ, безъ системы и понапрасну губили солдатъ, отчаянно рзавшихся съ горцами подъ звуки боеваго марша съ аккомпаниментомъ псни:
Эхъ, матушка родимая, прости, прости, прости!
Ахъ, двица-красавица, о павшемъ не грусти!
Эй, дьяволы-лохматые, вставайте на пути!
И-ихъ душенька солдатская рости, рости, рости!…
— Шамиль въ это время длалъ свое дло. Принявъ подъ свою руку Дагестанъ и Чечню, имамъ заявилъ себя не только отличнымъ воиномъ, но еще боле великимъ администраторомъ. Вотъ самыя видныя распоряженія, сдланныя имъ въ эти и въ послдующіе годы: вся подвластная ему страна раздлена была на наибства (около тысячи дворовъ въ каждомъ), изъ наибствъ составлялись области. Западная часть горной Чечни была отдана Ахверды-Магом, Аухъ, Салатавія, Анди и Гумбенъ (т. е. сверо-восточная часть его владній) Шуauбъ-Мулл, Аварія Хаджи-Мурату, уже перешедшему къ нему, Тилитлъ и сосднія общества по правой сторон Аварскаго койсу — Кибитъ-Магомъ. Вс горцы обязаны были нести военную службу съ 16 до 60 лтъ, и каждый долженъ былъ имть винтовку, пистолетъ и шашку, а боле богатые и лошадь. Сборы на войну бывали поголовные и частные и приводились въ исполненіе съ удивительной быстротой и послушаніемъ {Для предупрежденія нашихъ нечаянныхъ набговъ введена была кордонная и пикетная служба и устроены своего рода передовыя линіи.}. Себя Шамиль окружилъ стражею изъ самыхъ приверженныхъ мюридовъ (до 600 челов.), называвшихся муртазигетами. Порохъ, хотя довольно плохаго качества, выдлывается въ Дагестан, откуда его получали и чеченцы, пороховые заводы были въ Ведено, Вуниб&#1123, и Унцукул. Сра добывалась въ горахъ, а селитра на заводахъ, напримръ въ Гуниб. Общества, гд устроены были селитреные заводы, не отличались воинственностью и за выдлку селитры не только освобождались отъ военной службы, но получали еще до 1 1/2 р. с. на семейство. Холодное оружіе приготовлялось частными людьми, а огнестрльное получалось изъ Турціи. Оружіе, какъ святыня, переходило изъ рода въ родъ. Артилле рія состояла изъ пушекъ, отбитыхъ у насъ въ 1843 г., отливались также и свои пушки (изъ мдной посуды), но плохо. Доходы имамовъ до Шамиля не были опредлены, — онъ опредлилъ и это. Они состояли: изъ части военной добычи (хашусъ), изъ штрафовъ, доходовъ съ земель аварскихъ хановъ, изъ одной десятой доли хлбныхъ произведеній (зякитъ) и изъ выморочныхъ имній. Шамиль отличался полнйшимъ безкорыстіемъ и употреблялъ вс излишки своихъ доходовъ на общее дло, такъ что былъ взятъ почти что ни съ чмъ. Награды его до 1841 г. состояли изъ подарковъ, а съ образованіемъ въ этомъ году муртазигетовъ,— установлены были серебряныя медали на подобіе полумсяца, въ 1842 г. установленъ былъ знакъ отличія на подобіе нашей звзды, ее получили тогда же: Щуаибъ-Мулла, Ахверды-Магома и Уллубей. Захваченныя въ 1842 г. въ Кази-Кумых знамена, Высочайше пожалованныя кази-кумыхскому и кюринскому ханамъ, онъ отдалъ. Шуаибъ-Мулл и Уллу-Бею, въ награду за ихъ отличныя дйствія противъ Граббе въ Ичкеринскомъ лсу. Наказанія, назначаемыя не иначе, какъ по публичному суду, состояли изъ штрафовъ, изъ сажанія въ яму, даже на нсколько мсяцевъ, трусамъ обшивали правую руку войлокомъ, впредь до исправленія, смертная казнь производилась въ присутствіи Шамиля, для чего при немъ и находился постоянно палачъ съ скирою, эмблемой власти имама. Строгость жизни, обязательная сначала для однихъ мюридовъ, сдлана была обязательною для всхъ: запрещены были пніе, танцы, табакъ и самое ничтожное употребленіе хмльнаго. Такимъ-то манеромъ Шамиль усплъ соединить необузданныхъ горцевъ въ одинъ народъ и, съ самыми ничтожными средствами, сопротивлялся намъ цлыхъ 24 года до такой степени, что много разъ заставлялъ насъ отчаиваться во всякомъ успх. Кром дарованій, необходимыхъ для военачальника и правителя, онъ обладалъ двумя качествами, чрезвычайно цнимыми всми людьми вообще, а горцами въ особенности: безкорыстіемъ и правосудіемъ, онъ не задумался бы снести голову и родному сыну, если бы тотъ заслужилъ это. А какимъ образомъ онъ дйствовалъ на горцевъ, можно видть изъ слдующаго примра. Въ 1843 г. чеченцы, тснимые нами, послали къ нему въ Дарго депутацію, которая должна была сказать, что если онъ не пришлетъ чеченцамъ помощи, то имъ не остается боле ничего длать, какъ покориться русскимъ. Боясь явиться прямо къ имаму, начальствовавшій посольствомъ чеченецъ Tenu сначала обратился съ просьбою о заступничеств къ престарлой матери Шамиля и поднесъ ей подарки. Надобно замтить, что Шамиль чрезвычайно уважалъ свою старую мать и по ея просьб отмнялъ смертные приговоры. На просьбу матери Шамиль объявилъ, что не можетъ дать никакого отвта до тхъ поръ, пока не испроситъ откровенія свыше, для чего пойдетъ молиться въ мечеть, и проситъ даргинцевъ также собраться вокругъ мечети и молиться съ нимъ вмст. Мечеть, окруженная молящимся народомъ, оставалась запертою три дня и три ночи. По истеченіи этого времени показался Шамиль блдный и изнуренный. Трепещущіе чеченцы и весь народъ пали ницъ? ожидая отвта. ‘Я молился три дня и три ночи, сказалъ Шамиль тихимъ голосомъ,— и удостоился получить отвтъ пророка, вотъ онъ: дать сто ударовъ плетью тому, отъ кого отъ перваго услышалъ просьбу о покорности русскимъ. О горе мн, горе! это была мать моя! Но да будетъ исполнена святая воля пророка!’ Старушку раздли и положили на землю. Посл 5-го удара она лишилась чувствъ. Тогда Шамиль бросился передъ ней на колни, плакалъ, просилъ прощенія и объявилъ, что принимаетъ на себя вс остальные удары. Общавъ смерть тому, кто будетъ бить слабо, онъ снялъ свою красную чуху и безропотно принялъ 95 ударовъ. Окровавленный, онъ всталъ на ноги, и сказалъ, обращаясь къ обезумвшимъ отъ ужаса чеченцамъ: ‘ступайте къ тмъ, кто послалъ васъ, и передайте, что видли.’ Слдствіемъ этого поступка было переселеніе надтерекскихъ и надсунженскихъ чеченцевъ въ горы и безпощадная казаватъ. Прибавимъ еще здсь кстати, что Шамиль былъ надленъ отъ природы удивительно чувствительною нервной системой, доводившей его иногда даже до ясновиднія. При томъ же, какъ ни странно это покажется, грозный глава мюридовъ обладалъ въ высшей степени добрымъ сердцемъ. Прочтите записки о его жизни въ Калуг, Руновскаго — и вы убдитесь въ истин этихъ словъ. Нельзя безъ умиленія читать разсказы про нкоторыя его сужденія и поступки, показывающіе младенчески-ясную и чувствительную душу этого сына природы. Вс его жестокіе поступки были слдствіемъ политической необходимости, неуклоннаго правосудія, незнакомства съ цивилизаціей и вліянія фанатическаго ученія Корана. Про его умъ и про тотъ удивительный тактъ, съ которымъ онъ держалъ себя посл плна, говорить нечего — это всмъ намъ извстно.
Въ 1842 г. военный министръ гр. Чернышевъ, объзжая Кавказъ, отдалъ приказъ прекратить на два года вс наступательныя дйствія, отъ чего ожидали самыхъ благихъ послдствій. Въ 1833 году на записку о способ покоренія горцевъ, представленную генер. Вельяминовымъ, изъ Петербурга отвчали, что предлагаемыя мры прекрасны, но он отдалятъ окончательное покореніе Кавказа, назначенное въ 1835 г. Распоряженіе гр. Чернышева показываетъ, до какой степени въ протекшія 9 лтъ измнилось мнніе о Кавказской войн въ высшихъ военныхъ сферахъ.
Наступилъ 1843 годъ, и вмсто успокоительныхъ извстій начали отовсюду доноситься слухи о новыхъ замыслахъ Шамиля. Да и могло ли быть иначе, когда война составляла всю его силу? Въ это время онъ уже властвовалъ надъ всей Чечней, но въ Дагестан мы владли еще Хунзахомъ, Гвргейилемъ и всми укрпленіями на соединеніи Хунзаха съ Темиръ-Ханъ-ПІурой, построенными генер. Фези въ 1837 г. Укрпленія эти были большею частію малы, плохи и не могли оказать надежнаго сопротивленія. Начавъ неожиданно нападеніе съ Унцукуля, Шамиль въ 2 недли побралъ вс эти укрпленія вмст съ орудіями, въ нихъ находившимися. Малочисленные гарнизоны бились отчаянно но ничего не могли сдлать противъ огромныхъ скопищъ 73 мюридовъ. Начальникъ Цатаниха, подполковникъ Веселитскій, донеся генералу Емогенау, что онъ сдлаетъ то, что Богъ и совсть ему повелваютъ, бросился съ 350 чел. и 2 орудіями на помощь Унцукулю и погибъ со всмъ своимъ отрядомъ, только одному горнисту удалось какимъ-то чудомъ переплыть бшеное Аварское койсу и принести извстіе о гибели отряда, офицеры Веселитскаго не сдавались и были вс изрублены. Прапорщика Василія Ивановича Потемкина, взятаго въ плнъ, мюриды уговаривали сначала лаской наводить оружіе на русскій отрядъ. Потемкинъ отказался, тогда его начали мучить: сначала отрзали ухо, потомъ другое, потомъ носъ и затмъ стали жарить на медленномъ огн. Герой умеръ на раскаленныхъ угольяхъ, повторяя слова, что онъ русскій и не измнитъ своему долгу. Тло его бросили въ воду. Спустя нсколько времени, вблизи Евгеньевскаго укрпленія, былъ прибитъ къ берегу волнами Судака обезображенный трупъ изуродованнаго человка. Солдаты вынули его изъ воды и похоронили съ почестями, принявъ трупъ за тотъ, въ которомъ жила великая душа Вас. Ив. Потемкина. Унцукуль сдался, когда въ немъ, посл десятидневной осады, не осталось ни воды, ни зарядовъ, и изъ 140 чел. гарнизона осталось въ живыхъ только 60 человкъ, и то почти все раненыхъ. Защитнику Унцукуля, поручику Аносову, Шамиль въ уваженіе его храбрости оставилъ шашку. Потеря мюридовъ подъ Унцукулемъ была боле 1,000 чел. При осад горцы употребляли изобртенныя ими оригинальныя траншеи, состоявшія изъ кучекъ дровъ: перекидывая сзади на передъ полнья, они такимъ образомъ подвигались къ крпости, подъ прикрытіемъ этого движущагося бруствера. Въ Цатаних штабсъ-капитанъ Дементьевъ, посл нсколькихъ штурмовъ, положилъ на брустверъ тла убитыхъ и изъ за этого страшнаго внца баррикады билъ, что называется, на выборъ, когда у него изъ двухъ ротъ осталось всего 20 чел., онъ заперся съ ними въ сакл и сгорлъ тамъ вмст со всми оставшимися, отвергнувъ всякое предложеніе о сдач. Другія ничтожныя укрпленія, напр. Моксохъ съ 50 чел. гарнизона, были быстро взяты Шамилемъ. Командовавшій тогда [войсками въ нагорномъ Дагестан, генералъ Блюки-фонъ-Клюгинау, лично храбрый, но не имвшій способностей, необходимыхъ военачальнику въ такое трудное время, растерялся. Оставивъ въ крпостяхъ малочисленные гарнизоны на жертву Шамилю, онъ удалился въ Хунзахъ.Когда пришелъ къ нему съ юга чрезъ главный хребетъ князь Аргушинскій-Долгоруковъ, дло уже было потеряно, да на бду еще оба генерала не ладили между собою. Гергебилъ былъ взятъ въ глазахъ, генераловъ Гурко и Клюгенау, стоявшихъ на ближнихъ высотахъ Кутиши и не пособившихъ длу. По смерти начальника гергебильскаго гарнизона, майора Шаганова, крпость сдалась, когда въ ней изъ 400 осталось въ живыхъ только 50 чел. Клюгенау ушелъ въ Темиръ-Ханъ-Шуру, а Аргутинскій въ Кази-Кумыхъ. Одинадцатаго ноября Шамиль осадилъ Шуру и Низовую. Осада Низовой продолжалась до 19 ноября. Осажденные отбивались на смерть и были выручены начальникомъ лваго фланга, генераломъ Фрейтагомъ, пришедшимъ съ Черноморской линіи. 14-го декабря онъ же освободилъ и Шуру (имвшую, вмст съ жителями, 4 тыс. гарнизона противъ 50 тысячъ осаждающихъ), а 15-го разбилъ и отбросилъ Шамиля назадъ отъ Казанищъ. Такимъ образомъ въ три мсяца Шамиль выбилъ насъ изъ всего Дагестана, остался одинъ Писсекъ въ Хунзах. Видя невозможность удержать укрпленіе, онъ очистилъ его, устроивъ дло такъ, что горцы, кинувшіеся въ укрпленіе по уход русскихъ, взлетли на воздухъ вмст съ пороховымъ погребомъ, и по дорог былъ запертъ въ Зырянахъ, гд геройски выдержалъ мсячную осаду, питаясь кониной, не имя ни съ кмъ сообщенія и не получая ни откуда извстій. Посл, сраженія при Казанищахъ, 17 декабря, его выручилъ Гурко. Таковъ былъ несчастный для насъ 1843 годъ, сдлавшій Шамиля полнымъ обладателемъ Чечни и Дагестана.
Надобно сказать также, что въ это время наша кавказская армія была вооружена крайне плохо и неудобно. Всмъ памятны тогдашнія знаменитыя гладкоствольныя кремневыя ружья: длинныя, тяжелыя, разстрленныя, съ укороченнымъ штыкомъ, съ огнивомъ, дающимъ очень мало огня и огромной затравкой, выглядывавшей изъ подъ полки. Ружья эти извстны были подъ насмшливымъ прозвищемъ мшалокъ, которыми мсятъ квашню.. Во время дождя огниво ихъ вовсе не давало огня. Командовавшій Аншеронскимъ полкомъ, подполковникъ Лясинскій, сдлалъ образцовое огниво къ ружью мастеровыми полка. Огниво было такъ великолпно, что искры, спадая съ полки, шипли на полу. На весь полкъ огнивы обошлись бы цо исчисленію 800р. Асс. или 227 р. 14 1/2 к.сер., но этотъ экстраординарный расходъ не былъ утвержденъ. На представленіе генералу Клюгенау о необходимости введенія короткоствольныхъ швейцарскихъ штуцеровъ съ длиннымъ штыкомъ сабельной формы — даже не отвчали. Изъ сумъ, носимыхъ сзади, патроны можно было доставать не иначе, какъ съ великимъ трудомъ. Висвшій тоже сзади тесакъ колотилъ солдата во время похода по ногамъ, а желзо, изъ котораго онъ былъ сдланъ, было, такъ хорошо, что его можно было стругать черкесскою шашкой вмсто лучины. Въ случа если горецъ перерубалъ шашкой ружейный штыкъ пополамъ (зачастую и это бывало!), у солдата не было даже перочиннаго ножа, чтобъ кольнуть горца. Введенныя для удобства, сообразно мстнымъ условіямъ и въ подражаніе черкесамъ, папахи были такъ хороши и удобны, что, бывало, солдатъ ляжетъ спать на землю, во время похода, и подложитъ подъ голову или мшокъ съ сухарями, или кулакъ, а жесткая, какъ камень, папаха, да еще на бду съ мдной струйкой ‘за отличіе’, валяется возл. Противъ вооруженныхъ такимъ образомъ войскъ стоялъ горецъ, на которомъ все было пригнано превосходно, и который въ полномъ вооруженіи могъ прыгать съ одного дерева на другое, какъ векша, поставивъ свою нарзную винтовку на сошки, онъ билъ на выборъ. Горцы вовсе не не были такими удивительными стрлками, какими обыкновенно ихъ прославляли: они дйствительно отлично стрляли съ присошки, но съ руки плохо. Съ присошки горецъ смотрлъ въ дырочку, проколотую какъ иголкой, въ діоптрик надъ хвостомъ казенника и, наведя стволъ на видимый предметъ, попадалъ врно, но когда человкъ шелъ зигзагами, что обыкновенно и длалось,— тогда слдовалъ врный промахъ. При томъ же старинныя горскія винтовки требовали много времени для заряжанья. Надо признаться, что мы дйствительно въ то время сами изо всхъ силъ помогали успхамъ Шамиля. Что было бы, если бы у горцевъ были настоящіе штуцера и, главное, настоящая артиллерія?
Несчастный 1843 г. заставилъ насъ, наконецъ, образумиться. Возобновлено было званіе главнокомандующаго и имъ назначенъ былъ въ 1844 г. князь Михаилъ Семеновичъ Воронцовъ, начавшій свою военную службу еще въ школ знаменитаго Циціанова.
Князь Воронцовъ сначала тоже долженъ былъ заплатить дань предшествовавшему періоду. Даргинская экспедиція, предпринятая имъ въ 1845 г. окончилась разореніемъ шамилевской столицы Дарго, но вмст съ тмъ и страшными съ нашей стороны потерями, а главное — она не принесла никакого положительнаго результата. Обнаружившійся, по взятіи Дарго, недостатокъ въ провіант вынудилъ главнокомандующаго послать колонну за перевалъ въ Анди, куда въ то время былъ подвезенъ провіантъ. Движеніе этой колонны осталось памятнымъ въ нашихъ войскахъ подъ именемъ Сухарноиэкспедиціи. Потери, понесенныя ею, были громадны, а вмсто десятидневнаго провіанта успли доставить его лишь на 3 дня. Недостатокъ провіанта заставилъ, бросивъ Дарго, поспшить отступленіемъ, а огромное число раненыхъ за трудняло движеніе и сдлало для насъ воспоминаніе о Даргинской экспедиціи однимъ изъ самыхъ тяжелыхъ. Мюриды, при отступленіи отъ Дарго, чтобъ не стсняться плнниками, всхъ ихъ перерзали. Захваченные потомъ солдаты были розданы Шамилемъ въ рабство горцамъ по его усмотрнію. Въ эту страшную экспедицію и въ еще боле страшное отступленіе назадъ, чрезъ Ичкеринскій лсъ, на протяженіи 15 верстъ, понесены были самыя громадныя потери: были убиты 3 генерала — Викторовъ, Блявскій и извстный намъ Пассекъ, большое число штабъ и особенно оберъ-офицеровъ и небывалое число солдатъ, самъ князь Воронцовъ вынужденъ былъ взять солдатское ружье для собственной защиты, и,— не явись, какъ спаситель, все тотъ же Фрейтагъ съ своимъ отрядомъ,— Богъ вдаетъ, какая участь постигла бы оставшіяся войска. Урокъ былъ жестокій, но онъ былъ и послднимъ. Съ этого времени была совершенно измнена система дйствій. Князь Воронцовъ сталъ дйствовать, сообразно давно уже высказанному предложенію Вельяминова, медленно, но за то врно.
Тмъ, что русскіе отказались отъ дальнихъ экспедицій, ршилась судьба Кавказа. Шамиль отлично понялъ грозившую ему опасность. Переселившись въ 1815 г. въ Ведено^ сильно имъ укрпленный, онъ въ 1855 г. говорилъ Исааку Громову, посланному къ нему въ Дарго для переговоровъ о выкуп княгинь Орбельяни и Чавчавадзе: ‘Я не смю равняться съ могущественными государями — я простой татаринъ Шамиль, но моя грязь, мои лса и ущелья длаютъ меня сильне многихъ государей. Еслибъ я могъ, я умастилъ бы драгоцннымъ масломъ каждое дерево моихъ лсовъ, а грязь дорогъ смшалъ бы съ благовоннымъ медомъ — такъ дорожу я моими лсами и моими дурными дорогами: они то и составляютъ мое могущество. Великій царь русскій, который не хочетъ покориться тремъ царямъ, со мной ничего не можетъ сдлать, хотя и не перестаетъ посылать ко мн свои войска’. Живя въ Калуг, онъ говорилъ впослдствіи: ‘какъ только Воронцовъ началъ рубить лса, я увидлъ, что русскіе вышли на настоящую дорогу’.
Посл 1845 г. дйствія кн. Воронцова не были блестящи: не было дальнихъ экспедицій, не было кровопролитныхъ битвъ, строились только новыя передовыя укрпленія и между ними рубились по зимамъ проски, да заселялись новыя линіи, а результатъ между тмъ былъ тотъ, что въ 1855 г. кн. Барятинскій могъ съ небольшою потерею пройдти всю Большую Чечню, недоступную для насъ съ 1840 года. Мало по малу мы подвинулись съ самому подножію Черныхъ горъ. При Ермолов проски рубились только на ружейный выстрлъ съ каждой стороны, а при Воронцов пришлось рубить на пушечный, такъ какъ у горцевъ была уже артиллерія. Въ 1846 г. извстнымъ генераломъ Слпцовымъ была заселена и устроена Сунженская линія, и все непріязненное населеніе между новой линіей и передовыми просками или покорилось или ушло въ горы. Знаменитый командиръ Сунженскаго казачьяго полка и основатель и начальникъ этой линіи, Николай Павловичъ Смъпцовъ, къ несчастію, былъ убитъ въ 1851 году. На правомъ фланг, при кн. Воронцов, начата была линія по р. Блой и для покорившихся горцевъ возобновлены суды Мехкме, устроенные еще Ермоловымъ, по народнымъ обычаямъ. Про управленіе кн. Воронцова краемъ говорить нечего: на каждомъ шагу встрчаются слды мудрой дятельности этого знаменитаго хозяина и администратора. Въ 1856 г. престарлый главнокомандующій просилъ увольненія, и его мсто заступилъ кн. Барятинскій, пользовавшійся огромною популярностью среди кавказской арміи.
Князь Барятинскій служилъ на Кавказ еще подъ начальствомъ Вельяминова и участвовалъ въ его походахъ въ 30-хъ годахъ, потомъ состоялъ до 1845 г. при государ наслдник, а въ этомъ году опять отправился на Кавказъ подъ начальство кн. Воронцова. Сначала онъ командовалъ знаменитымъ Кабардинскимъ полкомъ, потомъ былъ командиромъ всего лваго фланга, а въ 1853 г. былъ назначенъ начальникомъ главнаго штаба кавказской арміи. Мы не станемъ перечислять всхъ битвъ и походовъ, въ которыхъ онъ участвовалъ, какъ противъ горцевъ, такъ и противъ турокъ,— скажемъ только, что назначеніе его главнокомандующимъ было встрчено на Кавказ съ всеобщимъ восторгомъ. Съ полнымъ знаніемъ Кавказа кн. Барятинскій соединялъ ршительность, осторожность и неуклонно шелъ къ своей цли. При такомъ человк принятая кн. Воронцовымъ система войны должна была проявиться въ полномъ блеск и увнчаться полнйшимъ успхомъ. Такъ и случилось.
Первое, что онъ сдлалъ,— это было новое административное раздленіе края. Вс начальники отдльныхъ частей получили полную возможность дйствовать самостоятельно, но въ тоже время подчинялись одной разъ строго принятой систем. Устройство судовъ Мехкме расположило къ новому главнокомандующему туземцевъ. Армія была увеличена и перевооружена: не мы стали бояться выстрловъ горцевъ, а они нашихъ. Словомъ сказать, въ памятномъ 1856 г. кавказская армія переродилась, какъ начала тогда перерождаться и вся Россія. Шамиль же, напротивъ того, терялъ все боле и боле свою популярность. Стсненные нами горцы лишились прежняго пыла, и имамъ, самою силою обстоятельствъ, изъ пророка превращался въ обыкновеннаго азіатскаго деспота, на призывъ его стекались неохотно и дезертировали при всякомъ удобномъ случа, слово кази (святой) стало замняться словомъ тази (собака).
Весь 1857 г. кн. Барятинскій употребилъ на разработку проскъ и на окончательное очищеніе Чеченской плоскости. Кубанская линія была также усилена.
Къ 1858 году мы были готовы къ окончательному наступленію въ горы. Наступленіе это ршено было произвести единовременно съ 3-хъ сторонъ: изъ Чечни долженъ былъ двинуться командиръ лваго фланга, генералъ Евдокимовъ, изъ прикаспійскаго. Дагестана ген. Врангель и съ Лезгинской линіи баронъ Вревскій. Мы не станемъ описывать подробностей этого знаменитаго наступленія,— оно шло, какъ по команд. Къ концу года Черныя горы были пройдены. Напрасно Шамиль бросался изъ стороны въ сторону, думая поднять горцевъ,— они покорялись и ихъ переселяли на плоскость тысячами. 1 апрля 1859 г. посл правильной осады, была взята столица имама — Ведено, и Шамиль бжалъ въ Дагестанъ. Его неотступно преслдовали, и онъ долженъ былъ, наконецъ, всего съ 400 мюридами и 4 орудіями, заключиться въ своемъ послднемъ, заране приготовленномъ имъ убжищ — Гуниб. Главнокомандующій, его начальникъ штаба — теперешній военный министръ Милютинъ и вс войска 10 августа 1859 года собрались подъ Гунибомъ.
Гунибъ, мтко прозванный нашими солдатами горойгитарой, по сходству съ очертаніемъ этого инструмента, безъ шейки, стоитъ совершенно отдльно отъ прочихъ горъ и иметъ внизу до 60 верстъ въ окружности, крутые скаты его оканчиваются вверху отвснымъ каменнымъ поясомъ въ нсколько десятковъ саженъ вышины, верхняя площадь горы составляетъ не мене 100 квадр.. верстъ и къ ней ведетъ только одна тропинка, которую Шамиль укрпилъ высокою стной съ бойницами. На Гуниб находится аулъ, березовыя рощи, мельницы, пастбища, пахатныя поля и все, что необходимо для жизни человка. Шамиль разсчитывалъ удержаться здсь, въ надежд, что позднее время года заставитъ насъ отступить отъ Гуниба, а дальше — что Богъ дастъ. На предложеніе сдаться старый предводитель мюридовъ сначала далъ гордый отвтъ: ‘Гунибъ — гора высокая, я сижу на ней. Надо мной, еще выше, Богъ. Русскіе стоятъ внизу. Пусть штурмуютъ!’ Но когда охотники изъ солдатъ взобрались на веревкахъ по недоступной на глазъ дождевой промоин, и встртившіе ихъ мюриды были вс переколоты, когда главнокомандующій послалъ вновь предложеніе о сдач, выставляя на видъ безполезные ужасы штурма, когда все семейство Шамиля стало умолять его о спасеніи,— желзная воля имама сломилась и онъ сдался 25 августа 1859 г. Князь Барятинскій принялъ его, сидя на камн въ березовой рощ, которая и носитъ съ тхъ поръ названіе рощи князя Барятинскаго.
Ожидая, что его встртятъ словами: ‘Что, донг-узъ, {Свинья.} гд твоя шашка, которую ты мн предлагалъ взять самому?’ — и потребуютъ отдачи оружія, Шамиль ршился тотчасъ же заколоть себя, еслибъ это ожиданіе исполнилось. Но когда съ нимъ заговорили дружескимъ языкомъ, онъ сначала не поврилъ своимъ ушамъ, поблднлъ и совершенно спутался въ отвт. Изумленіе его возрастало все боле и боле, когда онъ видлъ со всхъ сторонъ къ себ только самое искреннее вниманіе и уваженіе. Милости, которыми Шамиль былъ осыпанъ, наполнили сердце его благоговніемъ къ особ государя императора, а всеобщее радушіе и знаки самаго, глубокаго уваженія, которые ему оказывали всюду, какъ знаменитому герою, сдлали изъ него самаго искренняго друга русскихъ. Непонуждаемый никмъ, онъ принялъ присягу на врноподданство за себя и за своихъ дтей, и, проживъ вмст съ своимъ семействомъ нсколько лтъ въ Калуг, былъ отпущенъ въ Мекку, гд пожелалъ окончить свою бурную и многотрудную жизнь.
Если русскіе удивляли Шамиля своимъ великодушіемъ, то онъ, съ своей стороны, удивлялъ ихъ не мене искреннею добротой и необыкновеннымъ тактомъ, съ которымъ онъ велъ себя. Въ Константинопол, на пути въ Мекку, ему была приготовлена встрча съ султаномъ, при которой повелитель правоврныхъ обнялъ и — какъ тогда писали въ газетахъ — поцловалъ руку престарлаго имама. Изъ Мекки онъ писалъ къ в. князю, кавказскому намстнику, письмо, въ которомъ просилъ о неоставленіи своихъ дтей, оставшихся на служб въ Россіи. Письмо это написано восточнымъ витіеватымъ слогомъ.
Да, скажемъ въ заключеніе, необыкновенна жизнь этого человка, который боролся противъ насъ почти безъ средствъ цлые 24 года — и если палъ, то палъ такъ, какъ падаютъ истинные герои.
Со сдачей Шамиля, которой сначала съ трудомъ врили въ Россіи, окончилась война на лвомъ фланг.
Война на правомъ фланг до 1860 г. велась по прежнему оборонительному способу въ перемежку съ набгами. Этими послдними особенно прославился командовавшій Кубанской линіей въ тридцатыхъ и начал сороковыхъ годовъ генералъ 3ассъ. Человкъ характера твердаго, веселаго, врный данному слову, всегда шутливый съ горцами, Зассъ пользовался уваженіемъ черкесовъ, которые чтили въ немъ истинно рыцарскую храбрость. За т штуки и фокусы, которые онъ, имъ показывалъ, съ помощію волшебныхъ зеркалъ, панорамы, электрической машины, музыкальной табакерки и проч., черкесы прозвали Засса шайтаномъ. Штуками этими онъ сильно дйствовалъ на воображеніе горцевъ и извлекалъ изъ того для себя значительную выгоду. То, бывало, велитъ пріхавшимъ къ себ въ гости черкесамъ стрлять въ себя изъ пистолета, вынувши незамтно изъ него пулю, то увритъ ихъ, что можетъ изъ пороха длать золото, а одинъ разъ прикинулся мертвымъ, и когда приглашенные горцы, увидавъ его на стол, въ саван, съ тремя восковыми свчами у изголовья, разнесли быстро въ горахъ всть о смерти шайтана,— шайтанъ тутъ-то и пожаловалъ къ нимъ съ своими чугунными и свинцовыми орхами. Наивные горцы не понимали только, для чего это русскіе отбиваютъ и заселяютъ ихъ земли: земля, по ихъ понятію, дана Богомъ одинаково всмъ людямъ, и война должна быть ни чмъ инымъ, какъ удалой потхой, съ наградой за удальство изъ добычи.
Такъ-какъ черкесы получали оружіе и порохъ изъ Турціи, то для прекращенія этого въ 1830 г. была устроена Черноморская береговая линія. Цль, ея была та, чтобы, занявъ укрпленіями вс устья сколько нибудь значительныхъ рчекъ, лишить пристанища турецкія суда, привозившія черкесамъ эти товары. Черноморская линія, стоившая огромныхъ денегъ и большаго числа солдатъ, умиравшихъ, какъ мухи, отъ лихорадокъ, въ отдаленныхъ отъ всего міра береговыхъ укрпленіяхъ, не достигала своей цли. Легкія турецкія кочермы могли приставать во множеств устьевъ малыхъ рченокъ, которыхъ всхъ занять не было никакой возможности. Наши военныя суда, крейсировавшія вдоль берега, также не были въ состояніи прекратить контрабанды, а при открытіи восточной войны вс черноморскія укрпленія тотчасъ же должны были быть брошены и линія -упразднена.
Восточная война показала намъ ясно, чмъ грозитъ Россіи черноморскій берегъ, занятый враждебными племенами, въ случа повторенія противъ насъ подобной же европейской коалиціи. Стало ясно также, что тотъ, кто владетъ Кавказомъ, владетъ и Каспійскимъ моремъ, а владя имъ, владетъ всей нашей азіатской границей до Камчатки. Еслибъ какой-нибудь держав удалось овладть Кавказомъ, то, вооруживъ кочующія азіатскія племена нарзными винтовками, она легко могла бы превратить и всю нашу Сибирскую пограничную линію въ такой же Кавказъ, въ восточную войну мы были на одинъ шагъ отъ такой перспективы. Тутъ дло уже шло о самозащит и о существованіи Россіи, и потому было бы просто преступленіемъ не покорить черноморскихъ горцевъ и оставить ихъ жить на прежнихъ мстахъ. Тотчасъ же посл 1859 г. ршено было приступить со всею энергіей къ покоренію западнаго Кавказа и къ непремнному выселенію горцевъ съ черноморскаго берега на Кубанскую плоскость, по сю сторону горъ, не отступая при этомъ хотя бы и предъ жесткими мрами.
Въ 1856 г. наша Кубанская линія находилась въ такомъ положеніи, что отъ впаденія въ Кубань Лабы она была подвержена постояннымъ нападеніямъ, и даже Екатеринодаръ не былъ вполн безопасенъ. Линія по Блой съ ея Блорченскимъ укрпленіемъ была совершенно ничтожна. Князь Барятинскій тотчасъ же по вступленіи въ должность усилилъ Блорченскую линію постройкой Майкопа, возобновилъ Анапу, заложилъ линію по Адагуму и возобновилъ Гагры, запирающія единственный путь по берегу Чернаго моря въ мирныя части Закавказскаго края.
Посл сдачи Шамиля западные горцы упали духомъ. Жившій у абадзеховъ наибъ Шамиля Мехметъ-Аминь не имлъ и тни той власти, которою пользовался знаменитый имамъ. Въ 1859 г. племена, жившія по верховьямъ Лабы и Блой, также какъ и жившіе близь устьевъ Кубани — бжедухи и натухайцы, принесли покорность, а съ абадзехами генераломъ Филипсономъ былъ заключенъ договоръ, Мехметъ-Аминъ чрезъ годъ ухалъ въ Турцію. Но представляется вопросъ: что значили эти замиренія или маслашты съ народами, у которыхъ не было никакого правительства? Кто могъ отвчать за разбои и военныя дйствія противъ насъ такъ-называемыхъ замирившихся горцевъ? И могли ли мы, дйствуя главнымъ образомъ противъ племенъ, жившихъ по берегу Чернаго моря, оставить у себя во фланг племена, готовыя во всякую минуту поспшить на помощь нашимъ врагамъ и поднять противъ насъ оружіе? Замиренья эти не были новостью на Кавказ, он, лишая насъ возможности дйствовать, давали только городамъ время оправиться, для того, чтобы начать войну съ новою силою. Но какъ бы то ни было, договоръ съ абадзехами былъ заключенъ, и надо было выжидать того времени, когда они сами его нарушатъ.
Въ 1860 г. начальникомъ кубанскихъ войскъ назначенъ былъ переведенный съ лваго фланга, пожалованный графомъ, генералъ Евдокимовъ. Тогда же былъ составленъ планъ заселенія Закубанской плоскости и выселенія покорившихся племенъ, которымъ и были предложены хорошіе поземельные надлы, несоглашавшіеся на переселеніе стали вызжать въ Турцію. Такъ прошелъ 1861 годъ. Черноморскіе казаки, назначенные къ переселенію за Кубань на мста, оставленныя горцами, уперлись было сначала, но потомъ образумились, увидя, что отведенныя имъ мста гораздо лучше прежнихъ, и дло обошлось. безъ особенно строгихъ мръ. Въ этомъ году по закубанскимъ ркамъ поселено 35 казачьихъ станицъ. Абадзехи, увидя себя обойденными, не вытерпли и первые напали на насъ въ 1862 г. Тогда-то началась настоящая война противъ западныхъ горцевъ.
Война эта носитъ на себ тотъ совершенно оригинальный характеръ, что вмст съ нею шло одновременно и заселеніе края. Кром военныхъ дйствій, тутъ все должно было быть разсчитано до послдняго куля провіанта,— и надобно отдать справедливость, что это небывалое наступательное движеніе впередъ цлой массы населенія, двигавшейся за идущими впереди войсками, которыя должны были отбиваться отъ показывавшагося со всхъ сторонъ непріятеля, было исполнено съ геніальнымъ умніемъ. Графъ Евдокимовъ велъ войну, не останавливаясь,. онъ говорилъ: ‘прежде удовлетворю послдняго изъ русскихъ, а остальное черкесамъ.’
Наступилъ 1863 годъ, намъ угрожала новая европейская коалиція, и медлить нельзя было ни одной минуты, началась отчаянная борьба, она велась безпрерывно. Войска наши съ 1861 г. не видали надъ собой кровли и провели цлые 3 года на бивуакахъ, зачастую не имя времени ни обогрться, ни обсушиться, днемъ солдаты, подъ черкесскими пулями, рубили проски, а ночью спали у огня, около котораго одна половина тла накаливалась, а другая леденла. Тутъ уже дло не шло о пощад какъ съ той, такъ и съ другой стороны. Горько пришлось горцамъ раскаяваться въ своей вчной вражд другъ съ другомъ и всеобщемъ разъединеніи. Убыхи пробовали было созвать и устроить чрезвычайный союзъ меджлисъ, на которомъ было ршено: отправить посольство въ Константинополь, Парижъ и Лондонъ, наложить на все населеніе денежный сборъ, обнародовать призывъ къ священной войн, послать помощь къ абадзехамъ и принудить къ тому же джигетовъ. Все это было исполнено, но было уже поздно и толку никакого не вышло. Не нашлось ни одной личности, которая могла бы выдлиться изъ толпы, и гибель храбрйшаго изъ народовъ произошла безъ собственныхъ именъ.
Осенью 1863 г. явились неожиданно на помощь изъ за горъ шапсуги и убыхи въ своихъ войлочныхъ колпакахъ, они штурмовали наши укрпленія, построенныя по верховьямъ ркъ, но безуспшно. Между тмъ положеніе нашихъ новыхъ поселеній становилось отчаяннымъ. Вся мстность наполнилась шайками. Поселенцамъ грозила голодная смерть безъ казеннаго провіанта, лошади колли и выбивались изъ силъ, все пришло въ уныніе,— не унывалъ только одинъ графъ Евдокимовъ: онъ зналъ хорошо горцевъ и разсчитывалъ наврное что съ наступленіемъ зимы они уйдутъ къ себ обратно. Такъ и случилось. Войска наши перевалились черезъ Гойтхскій перевалъ (отъ Пшиша къ Туапсе)на помощь войскамъ, дйствовавшимъ по побережью, и 21 мая 1864 года вел. князь Михаилъ Николаевичъ. намстникъ Кавказа, назначенный главнокомандующимъ въ 1863 г. на мсто заболвшаго князя Барятинскаго, послалъ изъ Ахчипсоу (въ верховьяхъ Мзымты, къ св.-востоку отъ мыса Адлеръ) депешу государю императору о покореніи Кавказа.
Такъ кончилась Кавказская война, окончаніемъ которой заставляли спшить еще боле событія 1863 года. Въ Трапезонт, въ этомъ году, основанъ былъ изъ выходцевъ всхъ европейскихъ странъ комитетъ для пособія черкесамъ.
Не смотря на вполн очевидную необходимость скорйшаго окончанія Кавказской войны, нельзя, однако же, оставаться равнодушнымъ къ роковой несчастной судьб, постигшей западныхъ горцевъ. Переселеніе ихъ въ Турцію, о которомъ тогда такъ много шумли въ Европ, произошло помимо нашей воли.. Правительство имло въ виду одну цль: сдвинуть горцевъ съ восточнаго берега Чернаго моря и заселить его русскими, а для населенія горцевъ имлось по сю сторону горъ до 1 1/2 милліоновъ десятинъ. Но не было также никакихъ при. чинъ и удерживать ихъ отъ переселенія. Чтобъ сдлать это послднее какъ можно мене бдственнымъ, наше правительство употребило вс средства, находившіяся тогда въ его распоряженіи. Вел. князь Михаилъ Николаевичъ разршилъ зафрахтованіе нужнаго количества парусныхъ судовъ и пароходовъ. Были учреждены 3 коммиссіи для переселяющихся: въ Тамани, Новороссійск и Туапсе. Неимущихъ горцевъ приказано было перевозить на казенный счетъ, не имющимъ средства заплатить за перездъ было выдаваемо казенное пособіе по 1 р. с. на человка, считая въ томъ числ и дтей. Вольные судохозява не имли права требовать платы на пароходахъ выше 3-хъ рублей, а на парусныхъ судахъ выше 1 р. 75 к. сер., такъ что даже состоятельнымъ горцамъ приходилось доплачивать въ первомъ случа только 2 р., а во 2-мъ — 75 к., кром того, грузовые компанейскіе пароходы, нанятые правительствомъ, перевозили горцевъ безплатно. Кром коммиссій за безобидною отправкою горцовъ смотрли командированные для того адъютанты его высочества. Для бднйшихъ горцевъ открыта была дача казеннаго провіанта, для больныхъ учреждены казенные лазареты. Совсмъ другаго рода сцены происходили на противоположномъ берегу. Хотя турецкое правительство прислало за горцами нсколько пароходовъ и не жалло пособій, но они расходились по рукамъ, и горцы вымирали на-половину въ нсколько недль. Заграничныя газеты, видя эти бдствія уже на турецкомъ берегу, разумется, сваливали вс ихъ на насъ. Горцы были въ полномъ смысл слова варварами, со всми хорошими, но и со всми ребяческими сторонами варварской природы. Изъ всхъ народовъ земли они знали только насъ и турокъ,— насъ, какъ враговъ и гяуровъ, турокъ, какъ друзей и святой народъ. Когда враги побдили, у нихъ естественно явилось желаніе искать убжища у друзей — тмъ боле, что въ своей родин они покидали только камни, такъ какъ имущество почти у всхъ было истреблено войной. До войны населеніе западныхъ горцевъ считалось приблизительно около 500 тысячъ, въ Турцію ихъ переселилось около 250 тысячъ и до 80 тысячъ поселилось въ нашихъ владніяхъ, остальное погибло во время войны. Вслдъ за переселившимися въ 1863 и 1864 годахъ вскор потянулись новыя массц переселенцевъ, уже жившихъ нкоторое время подъ нашей властью. Однихъ побуждалъ фанатизмъ, другіе не хотли отстать отъ родственниковъ, третьи шли, потому что міръ идетъ, вс ждали щедрыхъ и богатыхъ милостей отъ хункара (султана), который представлялся имъ идеаломъ всемогущества и неисчерпаемаго богатства. Что бы ни говорили выходящимъ, у нихъ былъ одинъ отвтъ: ‘намъ хорошо у васъ, но мы хотимъ положить наши кости на святой земл.’ Ихъ, разумется, не удерживали.
Правительство султана воспользовалось переселеніемъ горцевъ наилучшимъ для себя образомъ: оно почти цликомъ перевезло ихъ въ Европу и подкрпило ими мусульманскій элементъ въ христіанскихъ областяхъ. И въ Турціи черкесы не нашли себ счастья — они тамъ таютъ, какъ воскъ, и ихъ, по всей вроятности, ожидаетъ конечное вымираніе, между ними мало женщинъ, а новыхъ женщинъ въ Турціи можно достать только за деньги. Черкесы, пожившіе въ Турціи, бросаются на шею человку, на которомъ они видятъ русскій мундиръ. Русскіе нещадно покорили ихъ, но всегда обращались съ ними, какъ съ людьми и они это хорошо понимаютъ. Въ 1871 г. многіе изъ выселившихся чеченцевъ возвращались обратно, и наше правительство не знало, что съ ними длать, потому что свободныя земли уже вс были розданы: ихъ размстили до времени по чеченскимъ ауламъ. Возвратившіеся говорили: ‘русскіе покорили насъ — они гяуры, но у нихъ есть Богъ, а у турокъ нтъ никакого.’ ‘Жалко смотрть на этихъ несчастныхъ,’ говорится въ корреспонденціи, описывающей это печальное возвращеніе на родину.
‘Въ 1864 г., говоритъ г. адевъ, восточный берегъ Чернаго моря представлялъ необычайное зрлище. До тхъ поръ не было на свт берега пустынне кавказскаго. Населенный разбойниками, торговавшими только рабами, содержимый въ постоянной блокад нашими крейсерами, онъ казался съ моря необитаемой землей: ни хижины, ни дымка на зеленомъ берегу, ни одного человка въ голубыхъ заливахъ. Только подъ ночь, когда разыграется буря или начнетъ стлаться туманъ, можно было иногда замтить на темномъ мор очеркъ крадущейся подъ берегомъ кочермы. Если она шла къ земл — на ней была военная контрабанда, если отъ земли — на ней были рабы. Никакое судно, занимающееся правильною торговлей, не смло приставать къ этому краю. На мор его встрчали пушки нашихъ крейсеровъ, на суш винтовки и кинжалы горцевъ. Это былъ заколдованный берегъ, какъ въ сказк, на который не дозволено ступать человку. И вдругъ все перемнилось. Весь берегъ унизался судами и покрылся народомъ. На каждой верст, изъ 400 верстъ его протяженія, блли паруса, подымались мачты, дымились трубы пароходовъ, на каждомъ мыску разввались, флаги нашихъ пикетовъ, въ каждой балк толпился народъ и стоялъ базаръ. Глядя съ моря, никогда никакой берегъ Англіи или Голландіи не представлялъ такой жизни и такой суматохи. Но движеніе рдло, по мр того, какъ пустлъ берегъ,— то были похороны исчезавшаго народа.’
Въ заключеніе приведемъ еще выписку изъ писемъ г. адева. ‘Нечего запираться, продолжаетъ онъ, горцы потерпли страшное бдствіе, потому что иначе и быть не могло. Они отказались отъ милостивыхъ предложеній, сдланныхъ имъ лично государемъ императоромъ въ 1861 году, и гордо приняли вызовъ на войну. Никакіе договоры съ тхъ поръ уже не были возможны, да и не съ кмъ было ихъ заключать при царившей у нихъ безладиц. Горцы сопротивлялись чрезвычайно упорно, не только въ открытомъ бою, но еще боле энергіей массы: они встрчали наши удары съ какимъ-то безчувствіемъ, какъ отдльный человкъ въ пол не сдавался предъ цлымъ войскомъ, но умиралъ убивая, такъ и народъ, посл разоренія дотла его деревень, произведеннаго въ десятый разъ, цпко держался на прежнихъ мстахъ. Мы не могли отступить отъ начатаго дла и бросить покореніе Кавказа потому только, что горцы не хотли покоряться. Надобно было истребить горцевъ на-половину, чтобы заставить другую половину положить оружіе. Но не боле десятой части погибшихъ пало отъ оружія, остальные свалились отъ лишеній и суровыхъ зимъ, проведенныхъ подъ мятелями въ лсу и на голыхъ скалахъ. Особенно пострадала слабая часть населенія — женщины и дти. Когда горцы столпились на берегу для отправленія въ Турцію, по первому взгляду была замтна неестественно малая про, порція женщинъ и дтей противъ взрослыхъ мужчинъ. При нашихъ погромахъ множество людей разбжалось по лсамъ въ одиночку, другіе забивались въ такія мста, гд и нога человческая прежде не бывала. Летучіе отряды находили людей совершенно одичавшихъ отъ долгаго одиночества. Разумется, такіе особняки большею частію гибли, но что было длать? Позволяю себ повторить нсколько словъ гр. Евдокимова по этому поводу. Онъ сказалъ мн разъ: ‘я писалъ графу Сумарокову (начальнику шебшскаго отряда {Шебшь впадаетъ въ Кубань противъ Екатеринодара.}, для чего онъ упоминаетъ въ каждомъ донесеніи о замерзшихъ тлахъ, покрывающихъ дороги? Разв вел. князь и я этого не знаемъ? Но разв отъ кого-нибудь зависитъ отвратить это бдствіе?’
Такъ окончилась Кавказская война.
Русскіе всегда были великодушны къ побжденнымъ врагамъ и, отдавая должное уваженіе ихъ достоинствамъ и храбрости, на другой же день посл примиренія, всегда готовы были протянуть руку тому, съ кмъ еще вчера рзались на смерть. Русскій, по своей добродушной славянской натур, дерется безъ ненависти, и нашъ солдатъ, какъ скоро исполнилъ свой кровавый долгъ, тотчасъ же готовъ забыть прошедшее и отъ всей души полюбить своего вчерашняго врага. Горцы тоже не похожи на азіатскихъ фанатиковъ — ихъ натура слишкомъ богата для этого. Нтъ сомннія, что, при справедливости нашей стороны, скоро послдуетъ искреннее примиреніе такъ долго и такъ упорно враждовавшихъ между собой народовъ.
Съ покореніемъ Кавказа Россія приняла на себя обязанность устроить и осчастливить этотъ богатый край,— и нтъ сомннія, что она исполнитъ ее.

СООБЩЕНІЯ.

На Кавказъ можно хать или сухимъ путемъ чрезъ Ростовъ на Дону, въ который прізжаютъ пожелзной дорог, или водою изо всхъ портовъ Чернаго и Азовскаго морей въ Поти. Про сообщеніе Волгою и Каспійскимъ моремъ съ восточною частью Кавказа мы здсь говорить не будемъ, потому что это не входитъ въ составъ описываемаго путешествія.
Изъ Ростова, сухимъ путемъ можно хать или въ своемъ экипаж, или на перекладной, или въ каретахъ и омнибусахъ товарищества движенія почтовыхъ экипажей на Кавказ {Омнибусы начинаютъ отходить изъ Ростова только съ 1-го мая и ходятъ по 1-е октября.}. Въ первомъ и во второмъ случаяхъ слдуетъ, разумется, запастисть подорожной, за которую платится, какъ и обыкновенно, 1/2 копйки за версту съ лошади. Прогоны, въ собственномъ экипаж и на перекладной, по всей Ставропольской губ., которая начинается съ Средне-Егорлыцкой станціи, по всей Терской и Кубанской областямъ — 2 1/2 коп. за версту на лошадь, по военно-грузинской дорог (отъ Владикавказа до Тифлиса), по частной надобности — 4 коп., по казенной — 3 коп., съ курьерской подорожной — 5 коп., безъ курьерской подорожной, если желаютъ хать со скоростью курьера,— 7 коп. за версту на лошадь, по Закавказскому краю платится 3 коп. за версту на лошадь. За перекладной экипажъ платится кром того по 1 коп. съ версты.
Въ почтовыхъ экипажахъ:
Цна мстамъ:
Мсто 1-го класса, внутри кареты — 7 коп. за версту.
‘ 2-го класса, въ кабріолет кареты и крытомъ омнибус — 4 1/2 ‘
‘ 3-го класса, въ открытомъ омнибус — 4 ‘
‘ 4-го класса, на козлахъ — 2 ‘
Кром того, съ дущихъ по частнымъ дламъ берутся поверстныя подорожныя деньги (безъ предъявленія подорожной) и шоссейный сборъ.
Никакихъ свидтельствъ полиціи на выздъ не требуется.
Желающіе хать заблаговременно записываются въ книгу, платятъ деньги и получаютъ билеты.
Дти моложе 15-ти лтъ безъ провожатыхъ не принимаются.
За дтей моложе 8-ми лтъ, дущихъ подъ присмотромъ одного лица, платится въ 1-мъ класс: за одного. и двухъ и трехъ, какъ за одно мсто: во 2-мъ за одного и двухъ, тоже какъ за одно мсто, въ 3-мъ класс за каждое дитя платится порознь. За грудныхъ платы не берется. Дв особы, взявшія мста внутри кареты, могутъ взять съ, собою безплатно одно дитя не старше 5-ти лтъ.
Желающіе хать не до мста слдованія экипажей, а только лишь до извстныхъ пунктовъ, получаютъ мста въ такомъ только случа, если они не разобраны, и платятъ по разсчету.
Если кто возметъ билетъ и объявитъ, что займетъ свое мсто на пути, то взятое пассажиромъ мсто сохраняется до назначеннаго имъ пункта.
Безплатно багажа можно взять: въ 1-мъ класс 1 1/2 пуда, во 2-мъ и 3-мъ — 1 пудъ, въ 4-мъ — 1/2 пуда, кром того, каждый пассажиръ можетъ имть съ собой клади до 2 1/2 пудовъ, съ уплатою по 5 к. съ пуда.
Громоздкія вещи и горючіе матеріалы не принимаются. Клажа доставляется за часъ до отправленія экипажей, она можетъ быть и застрахована, но не боле какъ на 500 рублей.
Могутъ быть приняты къ отправк вещи, которыя слдуютъ и не при пассажир (если всятъ боле пуда), съ платою 2 р. съ пуда, и притомъ они должны быть непремнно застрахованы.
Застрахованныя вещи не могутъ быть вскрываемы пассажирами во время дороги — иначе теряется право на удовлетвореніе за пропажу.
За утрату незастрахованныхъ вещей уплачивается 20 рублей съ пуда.
Брать съ собою собакъ и курить дозволяется не иначе, какъ съ согласія другихъ пассажировъ.
Почтовые экипажи отходятъ:
Изъ Ростова: въ Ставрополь, Пятигорскъ, Георгіевскъ, Владикавказъ, Тифлисъ — по вторникамъ, четвергамъ и воскресеньямъ въ 5 часовъ утра, кром того, по четвергамъ и воскресеньямъ въ 1 часъ по-полудни.
Изъ Ставрополя: въ Тифлисъ — по воскресеньямъ въ 6 часовъ утра, въ Ростовъ — по субботамъ въ 5 часовъ утра.
Изъ Георгіевска: въ Тифлисъ срочные экипажи — по четвергамъ и субботамъ въ 5 часовъ утра.
Изъ Пятигорска: въ Тифлисъ — по воскресеньямъ и четвергамъ въ 6 часовъ утра, въ Ставрополь и Ростовъ — по воскресеньямъ, понедльникамъ, вторникамъ, четвергамъ и субботамъ въ 6 часовъ утра.
Изъ Владикавказа: въ Тифлисъ — ежедневно въ 5 часовъ по-полудни.
Изъ Тифлиса: въ Владикавказъ — ежедневно въ 4 часа по-полудни, въ Пятигорскъ, Георгіевскъ, Ставрополь и Ростовъ — по четвергамъ и субботамъ въ 6 часовъ утра.
Между Тифлисомъ и Владикавказомъ почтовые экипажи ходятъ круглый годъ, между Владикавказомъ и Ростовомъ — съ 1-го мая по 1-е октября.
Экипажи могутъ браться и на прокатъ, въ одинъ конецъ, въ т мста, гд есть агенты общества, а гд ихъ нтъ, туда при экипаж долженъ быть взятъ кондукторъ (съ платою по 25 коп. въ сутки) или внесенъ залогъ, кром того, платятся прогонныя деньги и за обратный путь экипажа.
Цны за экипажи на прокатъ:
Кареты 4-хъ, 5-ти и 7-ми мстныя и 4-хъ мстныя коляски — 8 коп. съ версты.
Двухмстныя коляски — 5 ‘ ‘ ‘
Казанскіе крытые тарантасы — 5 ‘ ‘ ‘
Омнибусы крытые и открытые — 5 ‘ ‘ ‘
Штульвагены — 3 ‘ ‘ ‘

Цны мстамъ:

0x01 graphic

Время прозда:
Отъ Владикавказа до Тифлиса зимою — двое сутокъ, лтомъ — одни сутки.
Отъ Тифлиса до Ростова — около шести сутокъ.
Изъ Тифлиса до Поти, чрезъ Гори и Кутаисъ сообщеніе производится по желзной дорог.
Мы должны сказать, что считаемъ совершенно излишнимъ помщать въ путеводител мелкія подробности (напримръ росписаніе поздовъ желзныхъ дорогъ, время отплытія пароходовъ и проч.), которыя часто мняются. Ихъ можно узнать изъ выходящихъ ежемсячно указателей. Достаточно, если мы укажемъ способы сообщеній, число ежедневныхъ желзно-дорожныхъ поздовъ, число еженедльно отплывающихъ пароходовъ и цны мстамъ на тхъ и другихъ. Подробное же росписаніе движенія почтовыхъ экипажей мы помстили потому, что его нтъ въ указателяхъ. Прибавимъ также, что въ настоящее время уже утверждена постройка желзной дороги между Ростовомъ и Владикавказомъ, и, конечно, пройдетъ немного лтъ до того времени, когда жителю Москвы будетъ также легко и удобно дохать до Владикавказа, какъ въ настоящее время до Одессы.
Пароходное сообщеніе между Одессою, Крымскими и Кавказскими портами до Поти и обратно содержится пароходами Русскаго общества пароходства и торговли такимъ образомъ: еженедльно съ 23-го апрля по 10-е октября и черезъ 2 недли въ остальное время года. Въ первомъ случа плаваніе продолжается о дней, во второмъ 6 дней. Пароходы заходятъ въ Евпаторію, Севастополь, Ялту, еодосію, Керчь, Новороссійскъ. Туапсе и Сухумъ-Кале.
Цна мстамъ отъ Одессы до Поти: 1-го класса — 38 рублей, 2-го класса — 30 р., 3-го класса — 9 р. 60 коп. Первый и второй классы со столомъ, который не только хорошъ, но даже и роскошенъ.
Между Азовскими портами и Керчью (гд Азовская пароходная линія соединяется съ Кавказской), съ открытія навигаціи по май и съ октября до конца навигаціи, ходитъ еженедльно отдльный пароходъ. А съ мая или 23-го апрля по 1-е октября, между Одессою, Крымскими портами, Бердянскомъ, Таганрогомъ и обратно ходятъ еженедльно два парохода, такъ что, зная время отплытія парохода изъ Керчи, легко разсчитать, когда слдуетъ отплыть изъ Таганрога, изъ котораго пароходъ идетъ до Керчи двое сутокъ. Кром того, еженедльно между Одессою, крымскими портами и Таганрогомъ ходитъ грузовой пароходъ, на которомъ только 2-й и 3-й классы.
Но восточному берегу Чернаго моря (кром поименованныхъ выше: Поти, Сухума, Туапсе и Новороссійска) сообщеніе производится на двухъ казенныхъ паровыхъ шкунахъ: ‘Эльборусъ’и ‘Псесуапсе’, на которыя пассажировъ принимаютъ безплатно и только по казеннымъ дламъ, но случается, что дозволяютъ здить и частнымъ пассажирамъ. Продовольствіе во время прозда безплатное, потому что казна платитъ каютъ-компаніи парохода за продовольствіе каждаго своего пассажира. ‘Псесуапсе’, предполагается, должна выходить изъ Новороссійска къ югу каждое 15-е, а ‘Эльборусъ’ изъ Сухума къ сверу каждое 1-е число, но на самомъ дл рейсы происходятъ неправильно. Есть еще маленькій пароходъ ‘Звздочка’ (на который принимаютъ и частныхъ пассажировъ), нанимаемый казной для плаванія между Поти, Сухумомъ и Гаграми, но и онъ плаваетъ тоже неправильно. Слдовательно, можно сказать, что, исключая тхъ 4-хъ пунктовъ, въ которые заходятъ пароходы Русскаго общества пароходства и торговли, между остальными пунктами черноморскаго кавказскаго берега правильнаго пароходнаго сообщенія не существуетъ.
Парусное сообщеніе производится на турецкихъ фелюкахъ. Турки, прізжающіе на наши восточные берега Чернаго моря, главное, для ловли дельфиновъ, а также и для перевозки товаровъ, по общимъ отзывамъ, отличные моряки и надежные люди, а фелюки ихъ, при хорошемъ попутномъ втр, летятъ немного тише, чмъ пароходъ, но попутный втеръ и товары (особенно послдніе на незаселенныхъ кавказскихъ берегахъ) случаются не всегда, напротивъ, бываетъ, что противный втеръ бьетъ по недл, а иногда, хотя онъ и попутный, да везти нечего. Исключительно для себя, при попутномъ втр, можно нанять съ мыса Адлера до Сухума фелюку рублей за 20, если же она отправляется съ товаромъ, то въ такомъ случа мсто стоитъ много дешевле.
Сухопутное сообщеніе вдоль берега можетъ производиться верхомъ (багажъ на вьюкахъ) только тогда, когда нтъ морскаго прибоя, если же разыграется прибой и начнетъ съ ревомъ захлестывать узкую береговую полосу песка и обточенныхъ голышей, лежащую вдоль выдающихся въ море отроговъ горъ, тогда позжайте по вьючной въ иныхъ мстахъ обвалившейся тропинк, идущей вдоль линіи индо-европейскаго телеграфа, доврьтесь горскому коню, который спускается внизъ и карабкается вверхъ, какъ кошка, не управляйте имъ, но и не распускайте поводьевъ и не забывайте при спуск держаться немного назадъ, а при подъем нсколько приподниматься впередъ на стременахъ, или даже, для вашего удобства и для облегченія добраго животнаго ухватитесь за переднюю луку. Дорожка то спускается внизъ такъ, что море обдаетъ васъ брызгами и ревъ прибоя равномрно прерывается ближайшими ударами, которые раздаются, какъ далекіе пушечные выстрлы, то она взбирается на верхъ, откуда, среди торжественной лсной тишины, не слышно ни звука, не видно огромныхъ стай дельфиновъ, кувыркающихся другъ за дружкой по-сверхъ воды, и откуда море кажется спокойнымъ, какъ зеркало. Если при спуск вамъ иной разъ покажется, что дорожка вдругъ кончилась надъ пропастью, то не пугайтесь: это просто одинъ изъ крутыхъ поворотовъ, къ которымъ ваша лошадь привыкла. При переправ чрезъ рки, если только она возможна — что не всегда бываетъ посл дождей и во время таянія снговъ и о чемъ необходимо справиться пообстоятельне, держитесь по теченію выше вашего проводника, не распускайте поводьевъ, но и не затягивайте ихъ и старайтесь меньше смотрть на воду, въ которую лошадь ваша взошла по брюхо. Рка бурлитъ, и вамъ кажется, что берегъ несется противъ воды, это странное ощущеніе, если смотрть внизъ, можетъ кончиться тмъ, что закружится голова.
Прозжая рчными долинами черноморскаго берега, вы прозжаете чрезъ царство лихорадокъ и кабановъ, слды послднихъ видны почти на каждой изрдка попадающейся поросшей папортникомъ полянк. Громадные дубы, иногда боле 50 вершковъ въ діаметр, орхъ, чинаръ и другія неизвстныя намъ, жителямъ свера, деревья, переплетены дикими виноградными лозами въ дв руки толщиной и разными ползучими растеніями. Все это чужеядное племя, добравшись иногда до самой макушки почтенныхъ старцевъ, спускается опять внизъ къ земл, даетъ новые побги и повторяетъ туже самую исторію безъ конца. Двственные первобытные лса Америки — передъ вами. Пространство между деревьями занято колючкой,— ежевикой, по мстному названію. Эта врная указательница лихорадочныхъ мстъ такъ часта и цпка, что чрезъ нее можетъ пробираться одинъ только толстошкурый кабанъ, въ ней, какъ въ недоступной крпости, скрывается онъ весь день, не боясь ни охотника, ни собакъ, и только ночью этотъ единственно оставшійся на старомъ мст и благоденствующій на свобод хищникъ черноморскаго побережья, не довольствуясь тмъ, что даютъ ему здшніе плодовые лса, оставляетъ свою колючую крпость и идетъ разорять плетень, защищающій отъ него поле здшняго поселенца, за что, конечно, и сводитъ очень часто знакомство съ свинцовой пулей.
Теперь прибавлю: если вы, благосклонный читатель, не должны окончить ваше путешествіе непремнно къ извстному сроку и можете располагать, на случай задержки въ пути, лишними недлей или двумя, постите берега чернаго моря — оно того стоитъ. При этомъ я ршаюсь вамъ дать слдующіе совты: расположите ваше путешествіе такъ, чтобы на этихъ берегахъ вамъ пришлось побывать или весною (въ начал апрля), или осенью (въ конц октября). Лтомъ же тамъ слдуетъ опасаться лихорадки, а зимою Черное море бываетъ очень бурливо. Запаситесь (что, по моему, слдуетъ длать не только въ кавказскихъ, но и во всхъ путешествіяхъ) хиной, каплями Иноземцева и еще нкоторыми необходимыми медикаментами — это никогда не лишнее, пріемъ хины на Кавказ бываетъ по чайной ложк заразъ. Никогда во время дороги не одвайтесь слишкомъ легко, потому что одна струя холоднаго втра, иногда совершенно неожиданно охватывающая путника, во время прозда мимо ущелья, можетъ заставить поплатиться за неосторожность очень жестоко, не даромъ горцы любятъ шубы и теплыя папахи. Старайтесь, ни подъ какимъ видомъ, посл заката солнца не оставаться въ низменныхъ мстахъ. Повторю еще разъ, что тамъ, гд сообщеніе производится верхомъ по горнымъ тропинкамъ, а черезъ рки приходится перезжать въ бродъ — самое благоразумное — это не пускаться въ дорогу въ дурное время. Если вамъ, читатель, какъ большей части изъ насъ, случалось здить по русскимъ дорогамъ въ осенніе доищи и грязь, въ весеннюю ростепель и мятель, если вамъ случалось испытывать тяжелое чувство безпомощности во время этихъ опасныхъ странствованій — то какое путешествіе, даже по самымъ дикимъ мстамъ Кавказа, можетъ испугать васъ? Что можетъ вамъ показаться грязнымъ и неудобнымъ посл курной избы, служащей вмстилищемъ русскому степному крестьянину, вмст съ его дтьми и телятами? Увряю васъ, если вы испытывали эти благодати, худшаго ничего вы не отыщете въ самыхъ дикихъ кавказскихъ трущобахъ. А сколько красотъ и наслажденій васъ ожидаетъ! Если вы утомлены и измучены однообразной работой, если душа ваша ищетъ отдыха и утшенья, позжайте въ гости къ правд-природ — и святая цлительница дастъ вамъ новыя силы. Если вы не желаете или не можете переносить трудныхъ путешествій — прекрасно, довольствуйтесь тми, которыя незатруднительне обыкновенныхъ путешествій по Россіи. Позжайте по желзной дорог въ Ростовъ, оттуда въ почтовомъ экипаж до Пятигорска, отдохнувъ и осмотрвъ Пятигорскія и сосднія минеральныя воды, позжайте въ почтовомъ же экипаж въ Тифлисъ, изъ Тифлиса по желзной дорог въ Поти, изъ Поти на пароход въ Одессу. На этомъ обратномъ пути вы подете сначала вдоль восточнаго черноморскаго берега и увидите Батумъ, Сухумъ-Кале, Туапсе и Новороссійскъ, потомъ подете вдоль южнаго берегаКрыма и осмотрите Керчь, еодосію, Ялту, Севастополь и Евпаторію. Все это путешествіе займетъ не больше двухъ мсяцевъ и будетъ стоитъ около 500 руб. сер. (именно: 200 р. сер. дорога, считая везд мста 1-го класса, и 300 руб. остальные расходы, считая по 5 р. сер. въ сутки), если же взять 600 р., то и за-глаза довольно. Для неприхотливаго и разсчетливаго путешественника и эта сумма должна, конечно сравнительно, сократиться. Изъ Ростова до Владикавказа запаситесь блымъ хлбомъ, чаемъ, сахаромъ, лимонами и закусками, потому что станціи на этомъ пути такія же, какъ и везд внутри Россіи, то-есть на нихъ, кром самовара, молока и яицъ, ничего не достанешь. Не мшаетъ тоже взять и вина, потому что вода здсь везд дурная. Отъ Владикавказа до Тифлиса станціи хороши и на нихъ можно достать что пость, но свои припасы, какъ извстно, даже и на желзной дорог никогда не мшаютъ.
Въ продолжительныхъ путешествіяхъ въ горахъ по такимъ мстамъ, гд дороги не разработаны и, слдовательно, приходится путешествовать верхомъ, имя вещи на вьюкахъ, докторъ Пфафъ, въ своемъ путешествіи по ущельямъ Осетіи, совтуетъ распорядиться слдующимъ образомъ. Надобно, говоритъ онъ, кром необходимйшаго блья и платья, запастись небольшимъ металлическимъ чайникомъ (онъ же и кофейникъ), легкою складною кроватью, ножемъ, вилкою и металлическими тарелкою и стаканомъ. Изъ състныхъ припасовъ кром хлба (это главное) надо взять чаю, сахару, молотаго кофе, бульону, лимоновъ, соли, перцу и, если можно, нсколько копченыхъ колбасъ, потому что въ аулахъ кром баранины, чурековъ и сыру да иногда куръ и яицъ ничего не достанешь — и то не везд и не всегда. Если можно, то взять спиртовую кострюлечку и спирту — это можетъ отлично пригодиться. Въ дурную погоду нужно носить бурку, но и непромокаемое гуттаперчевое пальто на случай продолжительныхъ дождей съ втромъ крайне необходимо. Надобно имть высокіе охотничьи непромокаемые сапоги, чевяки и осетинскіе бандули на случай трудныхъ и скользкихъ переходовъ. Одваться надо какъ можно легче. Черезъ плечо въ кожаномъ футляр бинокль и прочный карманъ или футляръ для карты, записной книжки, табаку и проч., компасъ и карманный термометръ, револьверъ и кинжалъ на пояс, ко всему этому еще, на всякій случай, имйте другую пару сапогъ и платье въ особомъ сакъ-вояж. Остальныя вещи укладываются, какъ слдуетъ, въ дорожной сумк, которая покрывается отъ дождя клеенкой или кожей. Тамъ же въ жестяной посуд хранятся и състные припасы. На голов всего лучше фуражка съ козырькомъ или шляпа съ широкими полями (а мы скажемъ папаха и непремнно башлыкъ). Караванъ состоитъ изъ 3-хъ всадниковъ: путешественника, его человка (онъ же и поваръ) и проводника, который иметъ при себ вьюкъ или дорожную сумку. Такъ какъ для непривычныхъ туземныя сдла чрезвычайно неудобны, то лучше запастись англійскимъ (а мы скажемъ казачьимъ) сдломъ.
Мы дозволили себ во многомъ измнить текстъ почтеннаго доктора, напримръ вмсто дорожнаго самовара мы поставили дорожный металлическій чайникъ, рекомендуемые имъ гуттаперчевые ботфорты и калоши мы замнили охотничьими сапогами, кром чевякъ мы упомянули еще о бандуляхъ, потому что эта осетинская обувь изъ бычачьей кожи съ ремнями крестъ-на-крестъ вмсто подошвы, признается всми за удобнйшую для ходьбы по горамъ. По нашему, предлагаемыя нами вещи боле практичны. Почти что необходимая спиртовая кострюля тоже не упомянута докторомъ. Еще рекомендуемъ употребляемыя на всемъ Кавказ шерстяныя перекидныя чрезъ сдло сумы (саквы), чрезвычайно удобныя и которыя, притомъ, везд можно достать. Мягкія вещи, какъ-то платье, блье и проч., можно очень удобно завертывать въ кожу и вторачивать поперегъ лошади сзади сдла. Упомянемъ также, что вообще въ путешествіяхъ огниво и трутъ или фитиль составляютъ вещи совершенно необходимыя, а для быстраго разведенія огня во время сырости надо имть съ собою маленькую жестяную чашечку, величиной въ наперстокъ, налитую срой. Чашечка эта употребляется сибирскими охотниками во время ихъ странствованій по безводнымъ и холоднымъ тайгамъ. Приложивъ горящій трутъ къ ср, можно развести огонь въ одну минуту.
Кавказскій календарь, въ которомъ обозначены почтовыя дороги, высоты различныхъ мстъ и проч., мы также считаемъ необходимымъ въ путешествіяхъ по Кавказу.
Какое самое удобное время для путешествія по Кавказу? Кто путешествовалъ въ горахъ, тотъ знаетъ, какъ трудно отвтить на этотъ вопросъ. Въ горахъ очень часто мстности, лежащія въ нсколькихъ часахъ пути другъ отъ друга, существенно разнятся въ климат. Кром высоты надъ уровнемъ моря есть еще множество другихъ условій, имющихъ вліяніе на климатъ горныхъ мстностей, напримръ положеніе долинъ, т. е. куда обращена долина, на югъ или на сверъ, близость снговыхъ горъ, — условіе, защищена ли долина отъ сверныхъ или отъ южныхъ втровъ, покрыты ли окрестныя горы растительностью или он голы и накаляются на солнц и проч. и проч. Сванетія, напримръ, всего верстъ на 80 сверне долины Ріона: въ послдней, въ іюн и іюл, нестерпимая жара или лихорадки, а въ Сванетіи это единственно удобное время для путешестія. Причина та, что Сванетія, лежащая у подножія снговаго хребта, близь Эльборуса, закрыта горами отъ южныхъ втровъ. Такъ какое же, однако, спросите вы, самое удобное время для путешествія по Кавказу? А такое, отвчу я, когда и въ долинахъ не жарко, и въ горахъ не холодно, т. е. весна и осень, и, по преимуществу, послдняя: въ это время устанавливается боле или мене ровная температура. Зима же въ горахъ холодна, а лтомъ кром жары въ долинахъ слдуетъ опасаться еще и лихорадокъ. Само собою разумется, что такія мстности, какъ Сванетія, тутъ въ разсчетъ нейдутъ.
Если ваше время свободно, то вы можете путешествовать по Кавказу круглый годъ, потому что всегда можно выбрать мстность, соотвтствующую извстному времени года, напримръ зима едвали не самое лучшее время на юг черноморскаго и каспійскаго береговъ. Если же вы можете располагать только двумя или тремя мсяцами, то я бы посовтовалъ выбрать весну и преимущественно осень. Хотя весною кавказскія долины, въ особенности въ Закавказьи, и очаровательны, но осенью поспваютъ плоды, горныя рки (какъ напримръ Терекъ въ август) являются во всемъ своемъ грозномъ величіи, и, кром того, если вы охотникъ, въ это время наступаетъ пора охоты — а на Кавказ есть на что поохотиться! Чтобъ сдлать путешествіе, которое описано въ этой книг, я поступилъ бы такъ. Весною, въ конц марта, выхалъ бы изъ Одессы въ Поти, первую половину апрля употребилъ бы на путешествіе по берегу Чернаго моря, вторую половину апрля и первую половину мая на путешествіе по долин Ріона и Закавказью, послднюю половину мая на перездъ по военно-грузинской дорог изъ Тифлиса въ Ростовъ съ осмотромъ Пятигорска и сосднихъ съ нимъ минеральныхъ водъ. Осенью я, выхавъ изъ Ростова въ половин іюля или въ начал августа, пріхалъ бы въ начал сентября въ Тифлисъ, осмотрвъ также по дорог Пятигорскъ, сентябрь употребилъ бы на путешествіе по Закавказью, три недли октября на путешествіе по берегу Чернаго моря и на возвращеніе въ Одессу, не смотря на то, что въ это время Черное море начинаетъ уже быть бурливымъ. Такимъ образомъ, то и другое путешествіе продолжалось бы по девяти недль. Кто не желаетъ осматривать берега Чернаго моря (а такихъ будетъ, разумется, большинство), тому надобно вызжать изъ Одессы въ конц апрля или въ начал мая. Похавъ же изъ Ростова въ конц іюля или въ начал августа, придется и возвращаться въ Одессу (безъ осмотра черноморскаго берега) въ конц сентября или въ самомъ начал октября, т. е. въ хорошее время года.
Душевно желаю, чтобъ эти свднія, собранныя и провренныя мною на мст, принесли пользу, если только вы, благосклонный читатель, соберетесь попутешествовать по Кавказу.
Предостерегаю отъ путешествія между Ростовомъ и Ставрополемъ въ начал марта: дальше вы увидите, какія муки приходится вытерпть на этой дорог въ то время, когда снгъ уже сошелъ, но земля еще не просохла. Впрочемъ, съ открытіемъ ростовско-владикавказской желзной дороги, и это предостереженіе сдлается совершенно излишнимъ.

ГЛАВА 1-я

Отдленіе 1-е
Изъ Москвы до Ставрополя чрезъ Ростовъ на Дону.

Сообщенія. До Ростова желзная дорога на Курскъ или на Воронежъ. Первая идетъ 57 часовъ, цна мстамъ: 1-й классъ 38 р., 2-й классъ 28 р. 50 к., 3-й классъ 15 р. 53 к. Вторая идетъ 51 часъ, цна мстамъ: 1-й классъ 31 р. 17 к., 2-й классъ 25 р. 81 к., 3-й классъ 11 р. 35 к.
Отъ Ростова обыкновенный почтовый трактъ, по подорожной. Если дутъ на перекладной, то лучше дохать по желзной дорог до Аксайской станицы и тамъ уже взять лошадей. Съ 1 мая по 1 октября ходятъ экипажи товарищества движенія почтовыхъ экипажей (см. главу, сообщенія). Отъ Москвы до Ростова, по воронежской дорог, 1,149 в., до Ставрополя 1,487 в., по Курской дорог — до Ростова 1,266 в., до Ставрополя 1,404 версты?
Шахтная станція по воронежской дорог, не дозжая 6-ти станцій до Ростова. Около нея находятся знаменитыя антрацитовыя копи, шахтъ нсколько. Самая замчательная шахта русскаго общества пароходства и торговли. Со слдующей станціи — Максимовки (7 в. отъ Шахтной) идутъ втви: влво къ Атюхтинскимъ копямъ, вправо къ Грушевскимъ, т и другія отъ Максимовки около 3 1/2 верстъ. Мы прозжали Шахтную ночью, и мн не удалось осмотрть шахтъ, а потому я и беру описаніе ихъ изъ статьи г. Кретовича (Встн. Европы, апрль 1868 года), осматривавшаго ихъ подробно.
‘Нарядившись — пишетъ онъ — во фланель и надвъ сверху кожаное пальто и кожаную съ широкими опускавшимися полями шляпу, я и баронъ Врангель (начальникъ Грушевскаго рудника), въ сопровожденіи двухъ рабочихъ, со свчами въ рукахъ, намрены были опускаться въ шахту, на 35-саженную глубину. На рукахъ у насъ были надты толстыя шерстяныя перчатки, потому что въ лайковыхъ не хорошо — скользятъ. Все было готово, чтобы начать спускаться, какъ клубы густаго, пропитаннаго срою дыма показались изъ колодца шахты. Это взорвали минами часть породы, надо было обождать, пока въ колодц очистится воздухъ. Отъ поверхности до самаго дна шахта иметъ четырехъ-угольный видъ, почти правильнаго квадрата въ поперечномъ сченіи. Она раздлена на дв равныя части толстою бревенчатою стною, начинающеюся отъ самой поверхности и не доходящею аршина на 3 до дна. Въ одной половин помщается водоотливная труба (около 1 аршина въ діаметр) и крутыя лстницы для спуска внизъ, другая назначена для прохода бадьи съ землею. Какъ отливка воды, такъ и движеніе бадьи производятся, разумется, паровыми машинами. Воды въ сутки выкачивается до 200 тысячъ ведеръ. Трехъ аршинное отверстіе подъ бревенчатою стною служитъ для свободнаго передвиженія бадьи по дну шахты. На 10-ти-саженной глубин начинаются уже твердыя породы, не требующія укрпленія стнъ. Чмъ ниже опускались мы, тмъ сильне обливало насъ каплями выбивающейся съ боковъ воды, еще глубже — цлый дождь, мстами бьютъ ключи — и все это съ шумомъ стремится внизъ, откуда слышится странное храпнье водоподъемной трубы и глухіе удары шести молотовъ, которыми рабочіе пробивали плотную каменную породу. Но вотъ мы на дн шахты, съ одной стороны огромнымъ клюнемъ льетъ струя воды, съ другой ворчитъ насосная труба, сверху цлый ливень дождя, отъ котораго плохой защитой служитъ, растянутое въ вид полога, какое то непромокаемое полотно. Все это освщается тусклымъ свтомъ нсколькихъ сальныхъ свчей. Среди этой подземной обстановки 6 человкъ рабочихъ, въ кожаныхъ пальто и такихъ же, съ широкими, обвисшими полями, шляпахъ, по колни въ вод, стучатъ молотами по желзнымъ ломамъ, пробивая подъ водою скважины въ твердомъ глинистомъ сланц. Когда скважины готовы, въ нихъ вставляются пороховыя мины, концы которыхъ зажигаются, и рабочіе по лстницамъ поспшно уходятъ наверхъ. Посл того очищать дно шахты отъ взорванныхъ камней и заготовлять новыя мины идетъ другая артель. Доводилось намъ — прибавляетъ г. Кретовичъ — видть весьма разнообразныя и трудныя роды работъ, но такой, почти нечеловческой работы до той поры мы не знали. Съ молотомъ, ломомъ и пороховою миною въ рук, подъ постояннымъ ливнемъ дождя, нердко по поясъ въ вод, на глубин нсколькихъ сотъ футъ подъ землею — тяжелая работа! Попортилась машина или сломался насосъ — уходи скоре по лстниц, не то зальетъ водой’.
На осмотръ шахты надобно употребить до 2 1/2 часовъ.
Есть и сухія шахты, но число ихъ меньше числа водяныхъ.
Каменный уголь въ Грушевк открытъ еще при Петр Великомъ, который сказалъ, что ‘минералъ сей не намъ, а потомкамъ нашимъ, ‘ и выписалъ однако же изъ Англіи мастера Никсона съ четырьмя помощниками для развдки.
Право добыванія угля до 1863 г. принадлежало только однимъ казакамъ, и отъ того добыча была ничтожна, напр. въ 1856 г. угля добыто только около 50 тысячъ пудовъ. Съ разршеніемъ же заниматься разработкой всмъ (съ уплатой въ пользу войска донскаго пошлины въ х/4 коп. съ пуда), количество добываемаго угля быстро увеличилось, такъ что въ 1865 г. оно доходило уже до 5!/2 милліоновъ пудовъ.
Въ настоящее время цна каменнаго угля на мст, въ шахтахъ — около 8 копекъ. Рабочіе получаютъ отъ 4 1/2 до 5 коп. съ пуда.

Ростовъ на Дону.

Гостинницы: Петербургская, Московская, Эрмитажъ, номера Томанцева (номера эти открыты еще очень недавно и содержатся чисто, общая зала въ нихъ хороша и кушанье вкусно и недорого: порція горячаго 25 коп., остальныя 30—50 коп., 50 коп. порція фазана, номера отъ 1 1/2 рубля).
Ростовъ — торговый городъ, улицы широкія, но удивительно грязныя, а мостовая такова, что по ней можно здить не иначе, какъ только шагомъ. Зданіе деревяннаго театра плохо. Городской садъ тощь.
Извощичъи экипажи — пролетки и дроги, цна за зду не дороже московской.
На все время дороги до Ставрополя слдуетъ запастись блымъ хлбомъ и състными припасами, о чемъ мы уже упоминали. Въ прежнее время Ростовъ славился дешевизной икры и рыбы, но нынче, съ проведеніемъ желзныхъ дорогъ, у насъ, какъ извстно, цны на все боле и боле уравниваются, т. е. тамъ, гд он были высоки, не понижаются, а гд были низки — тамъ возрастаютъ.

Мстность отъ Ростова до Ставрополя и ея жители.

Переправившись изъ Аксайской станицы чрезъ Донъ и прохавъ по дамб, насыпанной черезъ тростники, простирающіеся по его лвому берегу вплоть до слдующей Махинской станціи, путешественникъ детъ дале мстностью, которую можно назвать степью въ полномъ значеніи этого слова. Унылая, безлсная, безводная и безлюдная равнина тянется вплоть до Ставрополя. Печальна и непріютна эта юго-восточная окраина степей Россіи, начинающаяся отъ Волги и Дона и кончающаяся у Кубани и Терека. Ни дерева, на которомъ можно было бы отдохнуть утомленному взгляду, ни веселой рки, ни горъ, которыя разнообразили бы унылую мстность. Изрдка попадающіяся балки вс извстны на перечетъ. Панычъ, принимающій въ себя вс воды мстности, по которой проходитъ дорога изъ Ростова на Ставрополь, есть тоже не боле, какъ огромная ложбина, которая пересыхаетъ лтомъ, оставляя непересохшими только нсколько соляныхъ озеръ, изъ которыхъ самое большое называется озеро Панычъ, имющее до 70 верстъ въ длину и до 6 въ ширину, изъ него добывается соль для Ставропольской губерніи и Земли войска донскаго. Поросшее камышемъ ложе Маныча, съ непересохшими озерами, плесами и болотами, служитъ пріютомъ громадному количеству водяной дичи, кабанамъ и калмыцкимъ ворамъ-конокрадамъ. Изъ ркъ, впадающихъ въ Манычъ, наиболе замчательны: Еалаусъ. большой Егорлыкъ и средній или вонючій Егорлыкъ. Первыя дв берутъ начала изъ высотъ, лежащихъ къ югу отъ Ставрополя, послдній изъ степи. Вода во всхъ нихъ дурнаго вкуса. Самая замчательная изъ ркъ этого степнаго пространства — Кума, вытекающая изъ главнаго хребта, берега ея заселены, по здшнему, довольно густо, но и она также не доходитъ Каспійскаго моря и теряется среди безводной степи.
Средне-Егорлыцкая станція лежитъ на водораздл между Азовскимъ и Каспійскимъ морями. Къ востоку отъ нея лниво ползетъ средній (вонючій) Егорлыкъ, а къ западу Кучу-ея. Ихъ водами отдляются Земля войска донскаго и Астраханская губернія отъ Земли черноморскихъ казаковъ и Ставропольской губерніи. Отсюда къ югу начинается уже Кавказскій край.
Сверный склонъ Эльборуса, раздляя рки свернаго Кавказа на 2 системы, восточную и западную или Терекскую и Кубанскую, постепенно понижаясь, доходитъ мысомъ до Ставрополя, отсюда, сливаясь со степью, онъ, незамтно для глаза, продолжается до верховьевъ средняго Егорлыка и длитъ степныя рчки также на восточную и западную системы (если только тутъ умстно это слово).
Дорога на Ставрополь держится по Егорлыку и его притокамъ.
Какъ ни незамтенъ склонъ отъ Ставрополя къ сред. Егорлыку, но, продолжаясь на разстояніи 200 верстъ, онъ длаетъ разницу въ положеніи этихъ пунктовъ надъ уровнемъ моря почти въ 2,000′.
Осдлое русское населеніе, оттсняя мало по малу кочевниковъ, заняло лучшія мста края, оно разселилось большими селами по ркамъ и отдльными хуторами по балкамъ. Что же тянуло поселенцевъ въ эти неугодливыя мста? Жажда свободнаго приволья и желаніе избавиться столкновеній съ центральной властью. Въ былое время тяжело должно быть приходилось русскому человку отъ этихъ столкновеній, когда онъ разбгался отъ нихъ въ заволжскіе непроходимые лса и неизмримыя степи. Но, удалившись отъ центра, русскій казакъ и колонистъ нуждался въ поддержк и не порывалъ съ нимъ связи. Съ своей стороны, центръ, понимая, что безъ колонизаціи ему не удержать своихъ окраинъ, охотно прощалъ своихъ блудныхъ дтей и посылалъ имъ помощь всякій разъ, какъ они обращались къ нему за нею. Обоюдная выгода заставляла два враждебные съ виду элемента помогать другъ другу, и она то, вмст съ единствомъ языка и вры, была причиною такого сказочно-быстраго разростанія русскаго государства. Нигд эта обоюдная помощь не явилась въ такой наглядной форм и не достигла такихъ громадныхъ размровъ? какъ на Кавказ. Здсь казакъ-колонизаторъ явился врнйшимъ слугою русскаго государства, а государство, въ свою очередь, не жалло ничего для поддержанія своего піонера. Ни казаку не удержаться бы предъ горцами безъ помощи государства, ни государству не завоевать бы Кавказа съ одной регулярной арміей, безъ помощи осдлаго казака. Переходимъ однако къ описанію степной части Кавказскаго края.
Неприглядна и неугодлива эта мстность. Даже та часть ея, которая заселена русскимъ осдлымъ населеніемъ, покрываясь роскошною травою весной, совершенно выгораетъ лтомъ, трава въ это время превращается въ пыль, которая разносится на огромныя пространства степнымъ втромъ, рчки изсыхаютъ, и во многихъ мстахъ жители, въ страшную жару, должны довольствоваться вонючею водою, собранною въ запруженныхъ балкахъ. Удивительно, что она не оказываетъ на нихъ дурнаго вліянія, и они, повидимому, пользуются полнымъ здоровьемъ. Зимою иногда, при 20о мороза, свирпствуютъ бураны, истребляющіе цлые стада овецъ и рогатаго скота. Бдныя животныя, обреченныя скитаться круглый годъ въ степи на подножномъ корму, гибнутъ отъ бурановъ и гололедицы тысячами. Табуны лошадей, испуганные свистомъ и ревомъ бури, несущейся неудержимо по ровной степи и поднимающей снжные смерчи надъ холмами, мчатся сначала по направленію втра, табуньщикъ давно остался Богъ знаетъ гд, вмсто его врнаго пса за табуномъ мчится волкъ, злой напрасленникъ празднуетъ эту недобрую годину и устаетъ отъ рзанья многочисленной и богатой добычи: все, что только отбилось въ сторону, принадлежитъ ему. Оставшіяся въ живыхъ, обезсиленныя лошади, дости гаютъ, наконецъ, какой нибудь балки, въ которой, думая спастись отъ непогоды, сбиваются въ кучу и часто погибаютъ сплошь, обгрызая отъ голода другъ у дружки хвосты и гривы. Многіе изъ жителей степи лишаются всего, что имли, въ одинъ такой буранъ. По отсутствію воды, нкоторыя части степи совершенно необитаемы, и только поздней осенью, когда дожди наполнятъ лужи, называемыя, по калмыцки, цандыками, около нихъ появляется кочевникъ съ табунами своихъ тощихъ лошадей и остается здсь иногда цлую зиму, добывая воду изъ снга. Все сказанное не относится къ возвышенностямъ, лежащимъ близь Ставрополя и къ берегамъ Кубани, Терека и Кумы, по которымъ разселились большія села и станицы. Великорусскій ямщикъ, везшій меня къ Ставрополю, разсказывая про житье на. Кум, говорилъ, что тамъ живутъ такъ хорошо и винограду такъ много, что жители, отъ мала до велика, вс круглый годъ пьяны.— ‘Да чего ужь говорить, ваше благородіе! Куры, такъ и т какъ наклюются виноградныхъ выжимковъ, такъ и т тоже пьяны’ — добавилъ достопочтенный возница, желая, вроятно, вполн изобразить блаженное житье кумскихъ поселенцевъ. По Егорлыкамъ, Калаусу и другимъ рчкамъ встрчаются тоже богатыя села. Видно, что неизмренныя степи даютъ полную возможность длать запашки, насколько хватитъ силъ, и держать большое количество скота. Спросите степнаго жителя, не хочетъ ли онъ переселиться въ Россію, и въ отвтъ получите довольно презрительный отзывъ о жизни въ той стран, гд земля, по его выраженію, вымрена вершками.
Земля Черноморскихъ казаковъ, вошедшая нын въ составъ Кубанской области, заключала въ себ пространство, ограниченное съ Свера ркою Кучу-Еей (которой она отдлялась отъ Земли войска донскаго), съ востока Ставропольскою губерніей и Землею кубанскихъ линейныхъ казаковъ, съ юга Кубанью (на протяженіи 180 верстъ отъ моря), съ запада Азовскимъ моремъ. Число всхъ казаковъ немного боле 200 тысячъ. Они населяютъ 3 города (Екатеринодаръ, Ейскъ и Темрюкъ), около сотни куреней или станицъ и нсколько тысячъ хуторовъ.
Черноморскіе казаки — кровные потомки запорожцевъ, выселенныхъ изъ счи въ 1792 году. Они сохранили въ полной чистот малороссійскій типъ, неуклонную преданность православной вр и вс обычаи Малороссіи. Небольшое число переселенцевъ, водворенное между ними, впослдствіи совершенно оказачилось, хотя и крпко держится, какъ напр. старовры, уставовъ своей религіи. При переселеніи запорожцы перенесли съ собою и старинное счевое устройство, т. е. кошъ и курени. Лтъ черезъ 10, при Александр I, имъ дано было новое управленіе. Прежнее устройство, оставшееся въ воспоминаніяхъ казаковъ, обозначается ими словомъ ‘до полковъ’.
Черноморцы сохранили и малороссійскій обычай разселяться хуторами, что, впрочемъ, объясняется особенностями степнаго хозяйства. Показанщина (казанъ — котелъ), т. е. отдльное, самостоятельное хозяйство, составляетъ ихъ отличительную черту. Показанщина ведетъ къ дробленію семействъ, а это послднее, при обязательной военной служб, очень часто иметъ своимъ послдствіемъ бдность, такъ что на 50 домохозяевъ приходится не боле одного, который можетъ имть свой плугъ, т. е. обрабатывать землю собственными средствами, неспрягаясъ съ сосдями. Страненъ подобный фактъ среди населенія, снабжающаго черкасской скотиной наши столицы, тмъ не мене онъ существуетъ.
Степь длала черноморца табунщикомъ и охотникомъ, Азовское море рыболовомъ, а постоянная война заканчивала типъ этого воинственнаго потомка запорожскихъ ‘лыцарей’. Изъ черноморцевъ вышли и извстные пластуны. Скажемъ нсколько словъ о нихъ, руководясь статьями г. Попки.
Названіе пластуна очень древнее: оно произошло или отъ слова пластъ и означало человка, лежащаго пластомъ, или отъ польскаго названія ползучей гадины — plazy. Въ запорожскіе пластуны шли или по охот, или назначались по приговору Рады лучшіе и опытные казаки. Они несли порубежную службу по тогдашней польской границ, т. е. по Днпру и Бугу. Лежа пластомъ среди камышей и пробираясь чрезъ нихъ, какъ зми, пластуны, съ рушницей въ рукахъ и патрономъ въ зубахъ, и день и ночь должны были стеречь врага. Съ переселеніемъ въ черноморье, для казаковъ Днпръ и Бугъ замнила Кубань, а непріятелями, вмсто поляковъ, сдлались горцы. Послдніе, какъ извстно, никогда не могли прожить безъ грабежа и убійства, по ихъ понятію, это не преступленіе, а молодечество, удаль. Сосдніе общества, часто даже сосдніе аулы, вели истребительную войну другъ съ другомъ. Разумется, что гяуры, поселившіеся за Кубанью, должны были сдлаться главною цлью ихъ набговъ. И дйствительно — не говоря уже про прорывы партіями, которыя отбивали скотъ и угоняли въ плнъ людей — горецъ, по закону канлыили кровомщенія, считалъ священною обязанностью за всякаго своего родственника, убитаго казаками, убить если не самого убійцу, то хоть кого нибудь изъ гяуровъ. Положеніе на линіи было таково, что казакъ и даже казачка работали въ пол съ винтовкой за плечами, въ самой станиц нельзя было считать себя безопаснымъ отъ вражескаго кинжала. Со стороны казака война велась оборонительно, горцы же, владя всею, перерзанною частыми и глубокими балками, закубанскою плоскостью, имли возможность дйствовать и оборонительно и наступательно. Положеніе нашей линіи въ то время можно сравнить съ положеніемъ блокаднаго корпуса, окружившаго крпость. Не имя еще средствъ для начатія осадныхъ работъ, мы окружили Кавказъ циркумвалаціонной линіей и должны были во всхъ пунктахъ отбивать безпрерывныя вылазки многочисленнаго и отчаянно храбраго гарнизона. Партіи горцевъ, подъ предводительствомъ абрековъ, давшихъ обтъ посвятить всю свою жизнь на войну съ русскими, прорывались чрезъ линію и проникали иногда даже за Ставрополь. Такъ, въ 30~хъ годахъ братья Карамурзины однажды въ длинную осеннюю ночь переправились съ 10-го всадниками чрезъ Кубань, у прочнаго окопа и, проскакавъ за Ставрополь, къ селенію Донскому на Тагил, къ развту очутились опять за Кубанью у Невинномыкской станицы, сдлавъ въ 14 часовъ боле 160-ти верстъ. {Интересную исторію этихъ знаменитыхъ абрековъ можно прочесть въ воспоминаніяхъ кавказскаго офицера. (Русск. Встн. 1864 г.) Статьи эти изданы также и отдльно.} Дерзость абрековъ иногда бывала невообразима. Однажды въ зимнюю ночь, когда Кубань еще не замерзла и по рк шелъ ледъ — разсказываетъ, если не ошибаюсь, баронъ Таубе — четверо казаковъ, стоявшихъ на пикет, развели отъ холода огонекъ и преспокойно уснули около него, почитая себя совершенно безопасными за покрытою плывущимъ льдомъ ркою. Въ самомъ дл, возможно ли было въ это время переправиться черезъ Кубань вплавь, такъ какъ лодокъ для переправы черезъ нее съ той стороны, разумется, не было? Однако же, не смотря на очевидную безопасность, старый урядникъ, зная по опыту, чего можно ожидать отъ абрековъ, отправился поврить посты. Подходя къ сказанному пикету, онъ увидлъ слдующее неожиданное для него зрлище: подчиненные его спали сномъ праведнымъ, а около огня чернлась нагая фигура, подпоясанная ремнемъ, на которомъ вислъ кинжалъ. Фигура длала странныя тлодвиженія и совала въ огонь руки. Догадавшись сразу, откуда пришелъ этотъ гость, урядникъ выстрломъ положилъ его на мст. Проснувшіеся казаки сначала не понимали въ чемъ дло, наконецъ, оно объяснилось: абрекъ, замтивъ съ другаго берега казаковъ, спящихъ у огня, раздлся, переплылъ рку и намревался отправить ихъ всхъ къ праотцамъ, да на бду во время плаванія отморозилъ себ руки, отмороженные пальцы не сгибались, и онъ не могъ вынуть кинжала,— такъ для того, чтобы отогрть ихъ, онъ и совалъ руки въ огонь. Не приди старый урядникъ — очутиться бы всмъ казакамъ совершенно неожиданно на томъ свт.
Съ теченіемъ времени война принимала все боле и боле ожесточенный характеръ и, наконецъ, превратилась въ кровавую племенную вражду. Не было хитрости, не было вроломства, на которыя не ршился бы черкесъ для того, чтобы нанести вредъ казакамъ. Казаки, съ своей стороны, разумется, платили тмъ же. При встрч ихъ съ горскими партіями, ни та, ни другая сторона не просила пощады и не давала ее. Опытомъ пришлось убдиться, что единственное средство обезопасенія линіи есть закладка новыхъ передовыхъ линій и наступательное движеніе къ горамъ. Испробованная система оборонительной войны только увеличивала дерзость горцевъ и длала положеніе нашихъ линій невыносимымъ.
Линія наша обезпечивалась станицами, обнесенными землянымъ валомъ и поселенными одна отъ другой чрезъ 20 верстъ. Между станицами находилось по два поста изъ колючей ограды, съ наблюдательной вышкой и съ высокими тестами, обернутыми соломой, съ смоляными бочками наверху, шесты эти зажигались при прорывахъ и нападеніяхъ. Днемъ по курганамъ и возвышеннымъ мстамъ разставлялась цпь казаковъ, на ночь противъ удобныхъ переходовъ ставились секреты, во 2-й линіи ставились заставы изъ 20-ти и боле всадниковъ. Въ случа тревоги — все это спшило на помощь. Кром того, по утрамъ разсылались разъзды, чтобъ отыскивать вражескіе слды по песку и по росистой трав. Не смотря на вс эти предосторожности, партіи абрековъ часто прорывались чрезъ линію, или хитростью или открытою силою, и иногда проникали даже до Георгіевска и Ставрополя. Однажды 40 абрековъ прошли въ астраханскую степь, ограбили тамъ рыбныхъ промышленниковъ и вернулись благополучно за Кубань, пробывъ въ нашихъ предлахъ боле мсяца.
Если предосторожности, принимаемыя на нашей линіи, не были въ состояніи удержать прорывы горцевъ чрезъ открытые берега Кубани, то тмъ боле он были недостаточны въ тхъ мстахъ, гд берега этой рки, на десятокъ верстъ съ каждой стороны, покрыты камышевыми всами или плавнями, по тамошнем-у названію. Плавни — это обтованная земля кабановъ, дикихъ зврей и въ былое время горскихъ хищниковъ, пробиравшихся на грабежъ. Для ихъ открытія и выслживанія недостаточно было тхъ средствъ, которыя обыкновенно употреблялись на линіи, тутъ надо было нчто особенное,— и этимъ то особеннымъ былъ человкъ-змй: черноморскій пластунъ.
Пластунъ — пишетъ г. Попка — на первый взглядъ не общаетъ многаго. Это обыкновенно рослый, съ медленной и разсчитанной походкой, казакъ, первообразнаго малороссійскаго склада и закала: тяжелый на подъемъ и неутомимый, незнающій удержу посл подъема. Сквозь сильный загаръ его лица, окуреннаго порохомъ и превращеннаго въ бронзу непогодами, пробиваются добродушіе и сила воли. Угрюмый взглядъ и навощенный, кверху вздернутый усъ придаютъ лицу его выраженіе мужества и ршимости. Пластуны одваются, какъ самые бдные черкесы: черкеска, отрепанная, покрытая разноцвтными, нердко даже кожаными заплатками, папаха вытертая и, въ удостовреніе отваги, заломленная на затылокъ, чевяки изъ кожи дикаго кабана, щетиною наружу. Эта бдность въ будничной одежд пластуна отъ того, что каждый поискъ по тснинамъ и трущобамъ причиняетъ сильный ущербъ наряду. Въ походной одежд пластуны носятъ сухарную сумку за плечами, штуцеръ въ рукахъ, привинтной штуцерной кинжалъ, съ деревяннымъ набойникомъ, спереди, за поясомъ, и прившанныя къ поясу же такъ называемыя причандалья: пороховницу, пулечницу, отвертку, жарникъ, шило изъ рога дикаго козла, иногда котелокъ, иногда балалайку или даже скрипку. Пластуны пускались во время войны съ горцами въ свои трудные поиски мелкими партіями отъ 3—10 человкъ. Они разсяны были по всмъ постамъ небольшими товариществами, но преимущественно располагались на самыхъ передовыхъ, удаленныхъ отъ главной черты батарейкахъ, здсь пластунъ, по истин, въ своей сфер. Кочуя въ глуши пограничныхъ плавней, они, презирая опасность, голодъ, стужу и непогоды, бодро и терпливо проводили въ своихъ скрытныхъ убжищахъ цлыя сутки сряду, чутко стерегли приближеніе непріятеля и первые встрчали его своими мткими выстрлами, первые приносили на посты всти о тревог. Здсь пластунъ, дйствительно пластомъ, неподвижно, лежалъ въ пустынныхъ камышахъ, подвергаясь жгучимъ угрызеніямъ мошекъ и комаровъ, наполнявшихъ болотный воздухъ. Въ такомъ трудномъ положеніи для него существовало одно на свт — это тайный врагъ — горецъ, изподтишка, ночью, кравшійся на воровство и разбой къ границ.
При засадахъ и встрчахъ съ врагомъ, равно какъ при отважныхъ поискахъ, пластунами руководили собственная предпріимчивость и изобртательность. Перебираясь чрезъ топи и камыши, они клали свои, примты на всхъ проходахъ и закрывали слды. Замтивъ превосходящаго въ силахъ непріятеля, они просиживали въ камыш, въ трав нсколько часовъ, не изобличая своего присутствія ни однимъ неосторожнымъ движеніемъ, затаивъ дыханіе, а въ трудныхъ обстоятельствахъ пластунъ даже оставался долгое время подъ водой, дыша черезъ тростинку. Замченные, они въ свою очередь умли пользоваться мстностью и, засвъ въ первой попавшейся чащ камыша, осоки или кустарника, смло обращали огонь на противниковъ. Выстрлъ безъ промаха замнялъ для нихъ численность. Но въ случа встрчи съ врагомъ, слишкомъ уже не подъ-силу, пластунъ умлъ вывернуться изъ бды: непремнно схитритъ и ускользнетъ куда нибудь въ болото или трущобу, оставивъ на томъ мст, гд заслъ, свой башлыкъ и шапку, надтые на сломленный камышъ или сукъ кустарника, и, отводя такимъ образомъ вниманіе противника, всегда успвалъ возвратиться цлымъ и невредимымъ. Получивъ рану, онъ иногда проползалъ значительное разстояніе, перенося голодъ и жажду, лишь бы добраться къ своимъ, предпочитая скоре лишиться жизни, чмъ потерять свободу. Главнйшую въ многотрудной жизни пластуна роль играли: слдъ — сакма и засада — залога, онъ искусно умлъ скрыть за собой свой собственный слдъ, а въ слдахъ противника угадать его намренія. Когда по росистой трав или свжему снгу слдъ неотвязно тянулся за нимъ, хитрый пластунъ старался запутать его, дать ему превратное направленіе и множествомъ извстныхъ ему способовъ отвлекалъ врага отъ своихъ переходовъ и притоновъ. Отважнйшіе изъ нихъ, такъ называемые характирники (волшебники, которыхъ не брала пуля), пробирались ползкомъ въ непріятельскіе аулы, для осмотра мстности или чтобы вывдать намреніе врага. Когда по линіи смирно (обыкновенно во время полевыхъ работъ), пластуны обращали свои поиски въ охоту за кабаномъ, козою, оленемъ и проч.
Въ начал, посл переселенія въ Черноморье, многіе пластуны оставались врными запорожскому обту безбрачія, но впослдствіи это исчезло.
Всмъ памятны дла пластуновъ во время осады Севастополя. Припомнимъ ихъ оригинальный способъ провожанія плнныхъ. Подкравшись къ непріятельскимъ секретамъ и захвативъ въ плнъ нсколько человкъ, пластуны связывали ихъ другъ съ дружкой за большіе пальцы, конецъ бичевки былъ въ рукахъ пластуна, который, подергивая его, управлялъ знаменитыми зуавами, какъ самыми смиренными барашками. Маршалъ Пеллисье нсколько разъ, впрочемъ совершенно безъ успха, протестовалъ противъ такого оригинальнаго способа провожанія плнныхъ.
Кавказъ замиренъ, въ пластунахъ нтъ боле надоности, самый бытъ черноморца и линейнаго казака изъ военнаго обращается мало по малу въ гражданскій. Неужели же мы забудемъ дла ихъ и уподобимся людямъ прошлаго поколнія, которое было такъ непростительно и безпримрно равнодушно, что даже самое имя этихъ героевъ стало извстно въ Россіи только съ 1855 года? Мы живо помнимъ всеобщее изумленіе, когда изъ газетныхъ статей Россія узнала о существованіи пластуновъ. Они были открыты только потому, что понадобились подъ Севастополь.
Прибавимъ еще, что часть черноморскихъ казаковъ въ 1861 г., когда было начато общее наступленіе противъ западныхъ горцевъ, выселена за Кубань. Сначала дло не обошлось безъ волненій, но потомъ, когда черноморцы узнали, что вновь отведенныя имъ мста лучше прежнихъ, то охотно покорились, и переселеніе совершилось безъ особенно строгихъ мръ.
Линейные казаки. О бывшей ихъ боевой жизни слдуетъ повторить то же, что мы только что говорили вообще о жизни на линіи: та же организація и т же тревоги. Исторію первоначальнаго основанія и постепеннаго распространенія линій мы разсказали въ обзор Кавказской войны, теперь же прибавимъ, что число всхъ казаковъ, разселенныхъ по линіямъ свернаго кавказкаго склона, въ ныншней Кубанской и Терской областяхъ, считается около 300 тысячъ. Самые первые поселенцы изъ нихъ были гребенскіи казаки, начавшіе селиться еще при Іоанн Грозномъ. По крайней мр, въ народныхъ псняхъ Грозный царь жалуетъ ихъ Терекомъ:
Подарю васъ, казаченьки,
Ркою вольною,
Что ни быстрымъ
Терекомъ горыновичемъ,
Что отъ самаго гребня
До синего моря.
Полагаютъ, что это была шайка атамана Андрея, товарища Ермака. Они заняли опустлый городокъ на берегу Акташа, въ южной части Кумыкской плоскости, и назвали его, по имени атамана, Андреевымъ (теперешняя Андреева деревня, по татарски Эндери). Впослдствіи, въ XVII столтіи, къ нимъ присоединились раскольники, толпами спасавшіеся отъ преслдованій на берега Кумы и Терека. Первоначальныя поселенія казаковъ были за Терекомъ, по ближайшему гребню горъ (отсюда и названіе гребенскихъ). Петръ Великій, къ милосердію котораго они прибгли, выселилъ ихъ на лвый берегъ Терека, при Анн же Іоанновн правый его берегъ былъ и совершенно оставленъ русскими. Отъ смшенія съ горцами, во время пребыванія за Терекомъ, произошло чрезвычайно красивое племя. Особенною красотою отличаются гребенскія казачки, въ нихъ поразительно соединеніе чистаго черкесскаго типа съ могучимъ сложеніемъ сверной женщины. Станица Червленная преимущественно передъ другими славится своими красавицами. Перероднившись съ чеченцами, гребенскіе казаки сохранили во всей чистот русскій языкъ и старую вру, но усвоили костюмъ горцевъ и черты горскаго характера. Русскій человкъ на кавказской линіи также обратился въ казака, какъ онъ обращался въ него и на другихъ нашихъ окраинахъ: на Дону, въ Сибири, въ Запорожь. Не раздумывая долго, эти народные колонисты-завоеватели усвоивали себ все, что находили достойнымъ подражанія у своихъ противниковъ, боролись съ ними ихъ же оружіемъ, брали верхъ надъ ними и твердо и упорно сохраняли свою національность. Господствующій типъ линейнаго казака есть типъ великорусскій. Сунженская и Лабинская линіи, основанныя въ сороковыхъ годахъ и составленныя большею частію изъ женатыхъ солдатъ, государственныхъ крестьянъ и разнаго рода пришлыхъ людей, съ очень малою прибавкою настоящихъ линейцевъ, вскор стали образцовыми линіями. Горцы превосходно понимали разницу между занятіемъ страны военною силою и истиннымъ завоеваніемъ ея, т. е. заселеніемъ, они говорили: ‘укрпленіе это камень, брошенный въ пол,— втеръ и дождь снесутъ его, станица, это растеніе, которое впивается въ землю корнями и понемногу обхватываетъ поле’.
Ставропольская губернія граничитъ къ сверу съ Астраханской губ, къ востоку Каспійскимъ моремъ, къ югу Терской, а къ западу Кубанской областью. Мстность — , ровная степь, и только въ юго-западномъ углу находятся незначительныя высоты, отчасти покрытыя лсомъ, изъ нихъ берутъ начало рки: бол. Егорлыкъ — изъ Темнолсскихъ высотъ, Калаусъ и Мокрая Дуйвола — изъ Воровсколсскихъ высотъ, послдняя впадаетъ въ Куму, берущую начало изъ главнаго хребта (подробности см. мстность отъ Ростова до Ставрополя). Большая часть лсовъ, находившихся по возвышенностямъ и по берегамъ Кумы, истреблены. Въ 40 верстахъ отъ Ставрополя находятся по оврагу залежи каменнаго угля, толщиною до 3 аршинъ, но, по недостатку рукъ, по малой потребности и по дороговизн перевозки, уголь разрабатывается мало, цна его на мст 5 к., а въ Ставропол около 25 к. Пространство, занимаемое губерніей, около 65,500 кв. верстъ, жителей около 430.000. Сравнительно съ населенными губерніями, она могла бы прокармливать до 27з милліоновъ жителей, конечно, еслибъ мстность въ ней везд была удобна для поселеній. Въ сверной ея части кочуютъ калмыки, на юго-восток живутъ полукочевые караногайцы, остальные жители состоятъ изъ крестьянъ, казаковъ, колонистовъ и осдлыхъ инородцевъ. Процентное отношеніе народностей: русскихъ 74%, армянъ 2%, нмцевъ 1%, татаръ 21% калмыковъ 2% Заселеніе Ставропольской губ. особенно сильно началось съ 1760 г. Съ 1770 г. правительство начало принимать участіе въ переселенцахъ. Въ 1773 г. Потемкинъ устроилъ такъ называемую тогда моздокско-азовскую линію, проходившую изъ Екатеринограда чрезъ Георгіевскъ, Александровскъ, Ставрополь. Безопасное и сред. Егорлыкъ до Азова. Селились, большею частію по Кум, мщане, однодворцы и крпостные, напр., извстное своимъ богатствомъ село Воронровка, Пятигорскаго узда, заселено крпостными гр. Воронцова, неуступали Воронцовк въ зажиточности и другія села: Масловъ Кутъ, Прасковея, городъ св. Креста (Маджара) и проч. Обиліе земли и вообще приволье сдлали то, что богатство жителей въ немногое число лтъ возрасло почти въ небывалой на Руси степени. Мечта Генриха IV о томъ чтобы французскій крестьянинъ имлъ каждый день супъ изъ курицы, здсь осуществилась съ избыткомъ. Во вс скоромные дни здсь крестьянинъ имлъ не только курицу, но даже говядину и свинину. Къ несчастію, какъ мы сказали выше, принятая тогда система наградъ, въ вид раздачи крестьянъ, нашла себ мсто и здсь, и въ конц царствованія Екатерины большинство крестьянъ Ставропольской губерніи было обращено въ крпостные.
Дорога отъ Ростова до Ставрополя. Верстъ 338, станцій 16: Аксай (10), Максинская (17), Мокроботаевская (18), Качалинская (18). Новопротопоповская (22), Маркуловская (21), Грязнуха (16), Средне-Егорлыкская (27 1/4), Песчамокопская (25), Лтницкая (22 3/4). Медвжинская (24), Преградная (23). Безопасная (21), Донская (20 1/4), Московская (15), Русская (13 1/4). Средне-Егорлыкская станція стоитъ на границ Ставропольской губ. и Земли войска донскаго.
Станціи плохи, какъ и вообще внутри Россіи по тмъ дорогамъ, гд нтъ шоссе, и на нихъ, кром самовара, молока и яицъ, ничего не достанешь. Вода дурная.— Аксай — богатая станица и станція желзной дороги, въ 12 верстахъ отъ Ростова, на правомъ, возвышенномъ берегу Дона, напоминаетъ собою наши прирчныя промышленныя и торговыя села: т же лавки, т же трактиры и харчевни и та же грязь на улицахъ, главная торговля Аксая — донская рыба. Съ почтовой станціи, стоящей выше всей станицы, прекрасный видъ на Донъ, по которому ходятъ пароходы и небольшія барки, и на противоположный луговой берегъ, поросшій на нсколько верстъ высокимъ камышемъ, чрезъ него отъ моста тянется шоссированная дамба вплоть до слдующей Махинской станціи. Лвый берегъ, въ маломъ вид, представляетъ собою непроходимые кубанскіе плавни. Въ камышахъ пропасть всякой дичи, а лтомъ попадаются даже и кабаны, заходящіе съ Маныча. Вечерними зорями надобно остерегаться лихорадки, которою болотистый берегъ можетъ наградить путешественника совершенно неожиданно. Отъ Махинской до Мокроботаевской станціи идутъ низменные солонцы, поросшіе осокой и болотной травой. Весной и во время дождей осенью они наполняются сплошь водой и кишатъ пролетной дичью, отъ голосовъ которой, что называется, стонъ стоитъ въ воздух.
Дале идетъ неоглядная степь. Рдкія станицы, поселенныя по дорог, отстоятъ одна отъ другой на цлые десятки верстъ, дома ихъ, крытые соломой и обмазанные желтой глиной, представляютъ что-то среднее между великорусской избой и малороссійской хатой. Меньшую часть степи составляютъ засянныя поля и залежи, на всемъ пространств, которое можетъ только окинуть глазъ, видны безчисленные стога и скирды, которые складываются и молотятся въ пол. По степи пасутся громадные гурты превосходной скотины. Овцеводство небольшое, тонкорунныхъ овецъ вовсе нтъ. Небольшое количество казачьихъ землевадльцевъ-собственниковъ не занимается ихъ разведеніемъ по дороговизн зимнихъ помщеній и заготовки корма на зимнее время, которое бываетъ иногда очень сурово, а главное, кажется, по непривычк. Дорога пустынна. Лтомъ, кром почтовыхъ каретъ и прозжающихъ, вы встртите гуртовщика, въ его походной кибитк, съ образкомъ, вдланнымъ въ передней части волчка, и съ пучкомъ ковыля, привязаннымъ къ тому же волчку въ вид украшенія, за кибиткой слдуетъ нсколько злыхъ гуртовыхъ собакъ овчарокъ, попадутся вамъ солдаты, богомольцы и богомолки, большею частію малороссы, плетущіеся въ свой родной Кіевъ съ котомками за плечами, торговаго движенія почти никакого. Мстность незамтно понижается до средняго Егорлыка, гд, также какъ на станціяхъ Миркуловской и Грязнух, весною царствуетъ, въ полномъ смысл, невылазная грязь. Садики есть только въ маломъ Егорлык. При перезд въ Ставропольскую губернію (съ средне-Егорлыцкой станціи), подошва свернаго склона Кавказскаго хребта сказывается разв только тмъ, что грязь здсь просыхаетъ гораздо быстре, чмъ въ только что оставленныхъ Донскихъ степяхъ. По большому Егорлыку, на которомъ лежатъ станціи: Лтницкая, Медвжинская и Преградная, довольство жителей малороссовъ бросается въ глаза. Большіе запасы скирдовъ пшеницы, гурты овецъ и стада превосходной скотины подтверждаютъ это, нкоторые изъ жителей имютъ на хуторахъ до о тысячъ овецъ, пчеловодствомъ и садоводствомъ не занимаются,— исключеніе составляютъ только богатыя села Богомолово а Привольное, лежащія между Медвжинскимъ и Лтнимъ, картофеля тоже не сютъ. Выбленныя, крытыя соломой подъ щетку хаты напоминаютъ Малороссію,— только построены он въ линію улицами по великорусски, а не въ разбросъ. Заборы большею частію изъ высокаго камыша, растущаго по берегамъ ркъ. Между Преградной и Безопасной перезжаютъ бол. Егорлыкъ, перехавши его, дутъ, вплоть до станціи, по сквернйшей дорог, по солончакамъ (впрочемъ, теперь тутъ устроивается шоссе). Въ Безопасномъ живутъ нсколько русскихъ купцовъ. Ихъ дома, съ зелеными желзными крышами, землебитные заборы и каменные столбы, въ которыхъ утверждены ворота, крытыя навсомъ, рзко отличаются отъ мстныхъ строеній. Подъ Ставрополемъ мстность начинаетъ уже терять степной характеръ, появляются лсочки и овраги, почва превращается въ каменистую и возвышается очень замтно.

СТАВРОПОЛЬ

Гостинницъ нсколько: въ нижнемъ город на Александровской улиц Европа и ‘Русское хлбосольство’, послдняя лучше, въ верхнемъ город — Варшава, одного хозяина съ ‘Русскимъ хлбосольствомъ’ На почтовой станціи можно имть довольно хорошій и сытный обдъ. При Екатерин II, въ то время, когда заселялась и устроивалась вся линія отъ устьевъ Кубани до устьевъ Терека, вмст съ другими крпостями заложена была и крпость Ставрополь, ныншній губернскій городъ. Онъ выстроенъ на каменистой возвышенности, лежащей лежащей на 2,500 ф. надъ поверхностью моря. Климатъ въ этой мстности здоровый и умренный, туманы часто не позволяютъ видть цпи снжныхъ горъ, которыя въ ясную погоду представляются отсюда, въ вид блыхъ облаковъ, на южномъ горизонт. Ставрополь одинъ изъ лучшихъ или, по крайней мр, одинъ изъ нашихъ хорошихъ губернскихъ городовъ, и въ его лавкахъ можно найти все, что только можно найти въ этихъ послднихъ. По своему виду онъ скоре всего напоминаетъ Кіевъ. Посл степи глазъ съ удовольствіемъ отдыхаетъ на стройныхъ пирамидальныхъ тополяхъ, на зелени бульвара и красиваго городскаго сада, нкоторыя улицы вымощены, а въ нкоторыхъ плитнякъ, на которомъ выстроенъ городъ, образуетъ натуральную мостовую. Во время дождей, весною и осенью, городъ, также какъ и вс наши другіе города, изобилуютъ грязью. Въ немъ есть и хорошій соборъ, съ красивой лстницей изъ мстнаго камня, и театръ, и большія площади, и, однимъ словомъ, все, чмъ отличаются наши хорошіе губернскіе города. Кром того, въ Ставропол есть бани, персидскія и русскія (въ Александровскомъ переулк).

Отдленіе 2-е.

Такъ какъ я въ 1872 году былъ свободенъ отъ занятій на вс семь недль великаго поста и на пасху, то и ршился привести въ исполненіе свое давнишнее желаніе създить на Кавказъ, не смотря на то, что мартъ и первая половина апрля считаются почти невозможнымъ временемъ для путешествій по всей Россіи. Я слышалъ, что Закавказье восхитительно въ апрл — ну, чтожъ! стоило похлопотать и изъ за этого. Кто любитъ путешествовать, тотъ не долженъ бояться дорожныхъ неудобствъ, неудобства случаются и въ прогулк по Европ, а на здороваго человка даже тряска на перекладной въ дождь и слякоть дйствуетъ живительно, по крайней мр, такъ до сихъ поръ бывало со мной. Итакъ съ Богомъ! Сговорившись хать вмст съ художникомъ М., мы ршили отправиться чрезъ Ростовъ, осмотрть Военно-грузинскую дорогу, Тифлисъ и, прохавъ чрезъ Сурамскій перевалъ въ Поти, возвратиться на пароход въ Одессу, два мсяца не много, но все таки достаточно для этого путешествія. На предположенномъ пути мы рисковали встртить невылазную грязь между Ростовомъ и Ставрополемъ (что, дйствительно, и случилось). Эту грязь, состоящую изъ растворившагося глинистаго чернозема нашихъ южныхъ степей, я зналъ по опыту, она такова, что, странствуя весною 1856 года между Одессой и Николаевымъ, я на пар здоровыхъ лошадей, запряженныхъ въ походную кибитку, длалъ не боле 15 верстъ въ сутки. Мы также упускали Пятигорскъ, съ его сосдними минеральными водами, потому что мартъ слишкомъ раннее время для посщенія этихъ мстъ,— но за то апрль мы проводили въ Закавказь и въ конц этого мсяца могли увидть южный берегъ Крыма. Если же мы вздумали бы начать путешествіе чрезъ Одессу въ Поти и оттуда въ Ростовъ, то, кром бурнаго плаванія по Черному морю, мы постили бы Закавказье въ очень раннее время, т. е. въ март, и Пятигорскъ съ его водами не вознаградилъ бы насъ за эту потерю, кром того, въ март пароходы ходятъ между Одессою и Поти въ 2 недли одинъ разъ, а мы не могли терять времени въ ожиданіи отплытія. Вс эти обстоятельства, и въ особенности послднее, заставили насъ похать чрезъ Ростовъ. Отсюда, слышалъ я, ходятъ дилижансы до Тифлиса, но когда и какъ — объ этомъ я въ Москв не могъ получить никакихъ свдній. Изъ ‘Паровоза’, изданнаго за февраль 1872 года, я узналъ только росписаніе рейсовъ пароходовъ ‘Русскаго общества пароходства и торговли’, утвержденное еще на 1871 годъ, а свдній о сообщеніяхъ между Ростовомъ и Тифлисомъ отъ ‘Паровоза’ и требовать, конечно, было нечего.
Итакъ 28 февраля, въ чистый понедльникъ, мы съ М. выхали изъ Москвы по Рязанской желзной дорог. Тутъ — благослови Господи — намъ готовился сюрпризъ: по ‘Паровозу’ прямой поздъ до Ростова отходитъ изъ Москвы въ 12 ч. дня, а надл онъ отходитъ въ 12 ч. вечера. Изъ этого видно, какою полнотою и аккуратностью отличаются у насъ свднія для путешествіи, это не то, что нмецкій Hendschel’s Telegraph, въ которомъ даже и о нашихъ жел. дорогахъ сказано едва ли не полне, чмъ въ ‘Паровоз’.
Недавно открытая Воронежско-Ростовская жел. дорога въ то время принадлежала къ числу самыхъ неисправныхъ дорогъ. Вагоновъ было мало, такъ что пассажиры, пріхавшіе Богъ знаетъ откуда, изъ степи, часто не находили мстъ на позд и должны были оставаться на станціи до слдующаго дня, потому что пассажирскій поздъ ходилъ одинъ разъ въ сутки. А кто могъ поручиться, что и тогда они могли найдти себ мсто? Конечно, боле другихъ терплъ бдный 3 классъ. Буфеты были плохи до крайности. Такъ какъ наклоны по этой дорог круты, то для того, чтобы хать съ должной скоростью, необходимо разводитъ самый сильный огонь. Изъ трубы локомотива сыпалась такая масса горящихъ углей, что просто страшно становилось. Такого огненнаго ливня я не видлъ нигд. Мн, по крайней мр, объясняли это явленіе крутизною наклоновъ. Страхъ нашъ былъ не напрасенъ: на станціи Лиски загорлась крыша нашего вагона, желзо, покрывавшее ее, было плохо, и въ дыру набились горящіе угли, хорошо еще, что это случилось на станціи, а не во время зды. Тлющую крышу залили водой, въ дыру набили снгу — и похали дальше, захвативъ на всякій случай ушатъ съ водою. Онъ оказался не лишнимъ: не прошло и пяти минутъ,.какъ въ вагонъ черезъ крышу снова посыпались искры. Давай ушатъ! Принимаются заливать, но скоро начинаетъ пробиваться настоящее пламя, дымъ такъ и валитъ, а поздъ летитъ себ, какъ ни въ чепъ не бывало. Можете представить положеніе пассажировъ! Вс схватываютъ поклажу, толпятся у дверей, нкоторые даже собираются прыгать изъ вагона. Наконецъ, поздъ останавливается, крышу разламываютъ желзнымъ ломомъ,— оказывается въ ней между желзомъ и деревомъ набилось столько горящихъ углей, сколько помщается ихъ въ доброй голландской печк. Крыша разломана, полъ весь улитъ водой — все въ порядк! Поздъ двигается и приходитъ благополучно на станцію, на которой, посл долгихъ разговоровъ, злополучный вагонъ отцпляется и пассажиры размщаются по другимъ вагонамъ.
Мы демъ Землею войска донскаго, нын переименованною въ область. Холодно и снгу больше, чмъ было въ Москв при нашемъ отъзд. До станціи Лиски еще попадаются кое-гд лсочки, а дальше начинается голая степь. Вдоль рельсоваго пути, по дорог, покрытой густой грязью, смшанной со снгомъ, мучатся дущіе куда то на лошадяхъ и валахъ казаки и крестьяне. Въ селахъ и хуторахъ ни прутика, заборы вс изъ камня. Земли гибель, а скотоводства, сравнительно, мало, если кто иметъ 2 пары валовъ и можетъ самъ обработывать землю, не складываясь съ сосдями, тотъ считается богатымъ. Что причиною этого невеселаго явленія? Причинъ, конечно, много, но главная, по всей вроятности, это отживающее свой вкъ военное устройство казачьяго сословія. Съ проведеніемъ желзныхъ дорогъ сюда стало прізжать много рабочихъ изъ Россіи, запашки увеличились и увеличиваются такъ, что прежнія нераспаханныя степи скоро будутъ преданіемъ. Казакъ, который засвалъ прежде лишь столько, на сколько хватало своихъ собственныхъ силъ, теперь засваетъ рабочими вчетверо. Казалось бы, что и благосостояніе жителей должно возрастать въ такой же пропорціи, а между тмъ на дл этого вовсе нтъ. Слышны общія жалобы на рабочихъ, получающихъ здсь въ дловую пору до 18 р. въ мсяцъ. Рабочій не нанимается безъ того, чтобы не забрать впередъ деньги, которыя необходимы ему на уплату податей, а получивъ ихъ, работаетъ, разумется какъ ни попало, а не то и совсмъ уйдетъ — исторія, извстная во всей Россіи.
Земля войска донскаго составляетъ общинную войсковую собственность, но казачьимъ офицерамъ отводились земли и въ частную собственность (оберъ-офицерамъ 200, штабъ-офицерамъ 400, а генераламъ 800 десятинъ). Многіе изъ получившихъ участки распродаютъ ихъ отъ неумнья, нежеланья, а иногда и отъ невозможности хозяйничать,— и такимъ образомъ среди казачьяго сословія появляются посторонніе землевладльцы. Казачій духъ, по отзывамъ самихъ казаковъ, исчезаетъ, и мирная жизнь начинаетъ предпочитаться военной. Исторія и здсь неуклонно длаетъ свое дло.
Со многими помщиками, купившими казачьи участки, повторяются т же случаи, что нердко бывали и въ Россіи вскор посл эмансипаціи, т. е., разсчитавъ заране ожидающія ихъ выгоды, они принимаются хозяйствовать раціонально и раціонально же разоряются. Земля сдается здсь отъ 1 до 4 рублей въ годъ кругомъ за пахотныя и залежныя десятины. Цна не маленькая! Работаютъ волами, потому что здшній бурьянъ иметъ здоровые корни и не поддается сох. Невольно вспоминается нашъ благодатный черноземъ средней полосы Россіи, гд дв скверныя крестьянскія лошаденки обработываютъ двумя сохами десятину въ день. Пашня, конечно, не глубока (да глубокая то въ другихъ мстахъ, пожалуй, и испортитъ навсегда землю, выворотивъ наружу глинистую подпочву), но ударь во время дождь — и дло сдлано. Главное — успть посять, когда земля еще сочна, т.е. стараться посять какъ можно скоре, пока еще не усплъ высохнуть быстросохнущій черноземъ. И чмъ бы благодарить матушку-соху, дающую возможность длать въ черноземной полос быстрыя запашки съ малыми средствами, у насъ нкоторые толкуютъ о замненіи ея, какъ допотопнаго орудія, плугомъ, которымъ работа въ нсколько разъ медленне.
Около богатой и торговой, лежащей на Донц, Каменской станицы (станціи) разработывается каменный уголь, изъ предпринимателей, разумется, много евреевъ.
Чмъ ближе къ Ростову, тмъ больше разговоровъ про каменноугольныя копи. Разговоръ ведется большею частію съ сильнымъ еврейскимъ акцентомъ. Перваго марта, въ 10 часовъ вечера, прибыли мы на станцію Шахтную или Шахты, главный центръ каменноугольныхъ копей. (Описаніе — см. глава І-я, отдленіе 1: Шахтная станція). Ночь была, что называется, хоть глазъ выколи. Близь Шахтной чуть-чуть виднлись только очертанія деревянныхъ построекъ для рабочихъ, въ кабакахъ, которыхъ, разумется, полное изобиліе, свтились огни. Рабочіе почти вс изъ Россіи, и казаки составляютъ исключеніе. Поздъ не опоздалъ, и въ 12 ч. ночи мы прибыли въ Ростовъ.
Станція была биткомъ набита пассажирами, ожидавшими нашего позда, чтобъ хать въ Новочеркасскъ. Товарищъ мой пошелъ получать багажъ, а я нанимать извощиковъ. Предъ тускло освщеннымъ крыльцомъ стояло цлое озеро воды и грязи, на берегу котораго виднлись три извощичьихъ экипажа, хозяева же ихъ, при свт фонаря, занимались преслдованіемъ въ озер крысы. ‘Извощикъ!’ Въ отвтъ на это:— ‘Стегай ее, Ванька, стегай! У-лю-лю-лю!’ И вс трое бросились въ лужу, крича и преслдуя съ ожесточеніемъ, ударами кнутовъ несчастнаго звря. Я ясно видлъ, что раньше окончанія крысоловнаго промысла мн не добиться никакого отвта и потому ршился ждать. Наконецъ, промыселъ увнчался успхомъ и крыса была убита. ‘Извощикъ!’ — ‘Чего?’ отвчалъ одинъ изъ промышленниковъ, повернувъ ко мн голову. ‘Въгостинницу — сколько возмешь?’ — ‘Четыре цлковыхъ!’ Другіе захохотали.— ‘У! проклятая!’ прибавилъ отвтившій мн возница, начавъ вновь хлестать кнутомъ по тому мсту, гд предполагался убитый зврь. ‘Что ты это? Въ ум ли?’ — ‘А извстно, въ ум! Да намъ и хать то нельзя, потому мы вс заняты и билеты у насъ, стало быть, тоже отобраны’.— ‘Давайте я васъ свезу,’ прибавилъ другой.— ‘Куда, чортъ этакой, свезешь? А сдоки то?’ Закричали товарищи. И пошло дружеское руганье, которому и конца не предвидлось! Съ смущеніемъ вернулся я къ моему товарищу, котораго и нашелъ возсдающимъ на багаж въ самомъ плачевномъ расположеніи духа. Что было длать? Ночевать на станціи посл двухдневнаго путешествія? Вовсе не весело. Къ счастію нашему, отыскалась ломовая телга. Помстивъ на нее нашъ багажъ и помстившись надъ нимъ, чтобъ не растерять его по дорог, на четверенькахъ (положеніе, въ которомъ наврное ни одинъ путешественникъ по Европ не перезжалъ со станціи желзной дороги въ отель), по непроходимой грязи и испытывая невроятные толчки, мы на этомъ оригинальномъ омнибус перехали въ ближайшіе номера Таманцева, отстоящіе отъ вокзала не дале 1 1/2 версты. Номера оказались хорошими, и мы, поужинавъ съ отличнымъ аппетитомъ, поспшили успокоиться посл этого костоломнаго перезда. На другой день намъ сообщили, что почтовые экипажи въ это время не ходятъ вовсе, и что ожидающая насъ дорога ужасна. Единственно возможный способъ сообщенія была перекладная телга. Раскаяніе было безполезно, а ждать, пока исправится дорога, мы не имли времени, зжалъ я не мало на перекладной въ былые годы и потому не особенно испугался этого извстія, меня пугали только разсказы про задержки на станціяхъ. Мы остались въ Ростов на сутки. Бродя по городу для дорожныхъ закупокъ, мы не разъ приносили благодарность нашимъ охотничьимъ сапогамъ, дозволявшимъ намъ безбоязненно шагать по грязи.
Втораго марта, мы, нанявъ съ вечера извощика, въ 4 часа утра похали, по желзной дорог и чрезъ полчаса были въ Акса.
Молодой казакъ, представлявшій собою скоре толстопятую Пензу (насмшливое солдатское прозвище, данное неуклюжимъ пензенскимъ рекрутамъ), чмъ лихаго донца, взвалилъ наши вещи на ломовую телгу и потащился по глубочайшей грязи въ гору, на почтовую станцію. Вздумавъ еще, на бду, прохать по ближайшей дорог, онъ ползъ прямикомъ,— лзъ, лзъ, да такъ таки и не долзъ. Вещи наши донесли уже до станціи ямщики, увидавшіе издали, съ горы, наше бдственное положеніе. Толстопятый, не хуже русскаго извощика, не устыдился еще пристать къ намъ съ просьбой о пожалованіи ему за благополучный перездъ гривенника на водку.
Со станціи виднъ былъ противоположный берегъ, поросшій, верстъ на 12, дремучимъ камышемъ, убжищемъ дичи въ лтнее время. Донъ готовъ былъ тронуться, но, къ счастію нашему, перездъ чрезъ него еще не прекращался. Во льду виднлись рыболовныя суда и значки перекинутыхъ чрезъ рку снастей. Рабочіе строили у лваго берега плашкоутный мостъ. Черная полоса дороги тянулась черезъ рку и соединялась съ дамбой, насыпанной чрезъ камыши. Спустившись съ крутаго берега, ради безопасности, пшкомъ и переiедши Донъ, мы, благословясь, пустились въ давно ожидаемое путешествіе. Насъ пугали особенно расказами о грязи близь средняго Егорлыка. Ну, что то будетъ?
До Махинской станціи мы прохали благополучію, земля еще не распустилась: хали не по дамб, а стороной. Неулетающіе отсюда на зиму грачи летали съ радостнымъ крикомъ, чуя шедшую весну, стаи утокъ поднимались съ начинавшихъ растаивать плесовъ и съ свистомъ носились надъ камышами, огромные коршуны и орлы медленно описывали свои воздушные круги. Ямщикъ, родомъ изъ Курской губерніи, разсказывалъ мн, что еврей, содержатель станціи, устроилъ на ней для переминанія ячменю такую машину, какой здсь никто и не видывалъ, всеобщимъ удивленіямъ машин, по его словамъ, не было конца. Любопытствуя узнать, что это такая за невиданная диковинка, я пошелъ посмотрть и увидлъ простую дробилку съ приводомъ, въ которомъ ходила слпая лошаденка. Дробилка въ здшнихъ мстахъ была диковинкой.
Слдующая станція — Мокроботаевская. Что бы такое, думалъ я? могло означать это названіе, очевидно составленное изъ словъ: мокрота и ботатъ? Неужели оно предувдомляетъ путешественника, что ему придется ботатъ по мокрот? Совершенно! Тотчасъ же за станціей начинаются солонцоватыя болота, покрытыя въ весеннее и дожливое время водой, зда черезъ нихъ лучше, чмъ по большой дорог, остающейся вправо, по ней двигаются только пшеходы, не желающіе брести по колна въ вод. Болота продолжаются верстъ на 5, и, прозжая черезъ нихъ, мы, обдаваемые брызгами, только и слышали, что боты, боты, боты! Вы, конечно, читатель подумаете, что я испытываю непріятное чувство, вспоминая про это ботанье? Совсмъ напротивъ: то, что я видлъ, прозжая этими болотами, заставляетъ меня вспомнить про нихъ съ истиннымъ наслажденіемъ. Начался весенній пролетъ дичи, и болота были покрыты ею сплошь. Сотни тысячъ утокъ сидли по болоту, нкоторыя взметывали чуть не изъ подъ копытъ лошадей: быстрыя, какъ пущенный зарядъ дроби, стаи чирковъ налетали на насъ и съ свистомъ, сдлавъ мгновенный поворотъ въ сторону, исчезали Богъ знаетъ гд, тяжелыя кряквы, шелохвостки, широконоски, чернядь и проч., слетвъ съ чистой водяной полосы, означавшей дорогу, опускались, пролетвъ нсколько десятковъ саженъ: сторожкіе гуси и еще боле сторожкіе лебеди держались вдали, жалобный крикъ неотвязныхъ чибисовъ, пристававшихъ къ намъ съ своимъ вчнымъ вопросомъ: чьи вы? чьи вы? не прекращался ни на минуту. Крикъ стоялъ и на земл и въ воздух. Слышится тихое гоготанье, поднимаешь голову и видишь, какъ, медленно колыхаясь, двигаются стаи гусей, какъ отдаленный окликъ часоваго, раздается протяжное — курлы! всматриваешься, это журавли, еле еле видными трехугольниками, съ вожакомъ впереди, тянутся подъ облаками, массивныя драхвы, медленно махая крыльями, летятъ молча, надъ выдающимися изъ воды островками трясутся въ воздух и распваютъ жаворонки. Вс эти мирные и прекрасные отряды двигаются по одному направленію на сверъ. На какой точк пространства, между Чернымъ и Ледовитымъ морями, они остановятся и разобьются на счастливыя пары? И многимъ ли изъ нихъ суждено уцлть отъ выстрла охотника и вернуться осенью тмъ же путемъ и на ту же зимовку?
На чернющейся вправо гати большой дороги, какъ точки, подвигаются пшеходы,— это народъ идетъ наниматься въ пастухи въ Черноморье, на встрчу имъ двигаются такія же точки,— это безсрочные солдатики, возвращающіеся съ Кавказа, и богомольцы, кибитки гуртовщиковъ, сопровождаемыя гуртовыми собаками, дутъ по одной дорог съ нами, невольно представляется вопросъ: какихъ жертвъ и какихъ денегъ должна была стоить Кавказская война при такихъ путяхъ сообщенія?
За солонцами дорога пошла неоглядной степью, по которой стоятъ безчисленные стога, вдали на горизонт, какъ стада американскихъ бизоновъ, гуляютъ по начавшей уже зеленть густой отав громадные, гурты рогатаго скота, пашни не много, все больше степь или залежь, въ иныхъ мстахъ видны ряды и кучи пшеницы, неубранной съ осени, по недостатку рукъ. Мы перегоняемъ рабочихъ, плетущихся въ Черноморье, это Русь съ открытіемъ весны двинулась на заработки.
Дорога становилась съ каждой верстой все грязне и грязне. Солнце садилось, когда мы дохали до Качалинской станціи. При вызд изъ нея любуемся превосходной скотиной, возвращающейся домой, ямщикъ сворачиваетъ въ степь, вправо. ‘Куда ты?’ — ‘А степью подемъ, степью то, не такъ грязно’. ‘И мы въ самомъ дл погружаемся въ степь. Скоро насъ охватываетъ темнота, но потомъ загораются звзды и встаетъ мсяцъ. Холодна степь, отъ росы она блеститъ серебромъ при лунномъ свт. Вполовину освщенные стога представляются какою то фантастической цпью застрльщиковъ. Мы демъ полевыми колейными дорогами, которыя, перекрещиваясь, сбиваютъ иной разъ съ толку даже и нашего опытнаго возницу. Я начинаю дремать, спутникъ мои бесдуетъ съ ямщикомъ, и ихъ разговоръ вмст съ звяканьемъ колокольчика то ясно долетаетъ до моего слуха, то теряется гд то въ отдаленіи. Я вслушиваюсь: ‘ты здшній?’ — ‘Нтъ, изъ Расеи,— мы вс здсь расейскіе’. ‘А изъ казаковъ ямщиковъ нтъ?’ — ‘Кто имъ велитъ! Вишь, что у нихъ земли то?’ ‘Да зачмъ же вы такъ далеко заходите?’ — ‘А не зайдешь, такъ и податей не будетъ чмъ заплатить, баринъ. Они изъ насъ работниковъ наймаютъ. Обнаковенно работникъ везд нашъ братъ расейской.’ ‘За то они служатъ.’ Толчекъ! Я открываю глаза и вижу освщенное мсяцемъ лицо ямщика, которое смотритъ насмшливо черезъ плечо на моего спутника.— ‘А мы то ништо ни служимъ? Ты спроси лучше, кому мы не служили то, баринъ! Эй вы, любезные!’ Дорога стелется скатертью, слышно только звяканье колокольчика, мною опять овладваетъ дремота. ‘Неужто, слышится снова, такъ таки всхъ и перебилъ?’ — ‘Какъ тсть, 12 штукъ всхъ. Кульеромъ онъ, значитъ, халъ… Въ ночь ее шла изморозь, а къ утру и заморозило, крпко таково заморозило то! Только демъ мы этто, а ихъ цлыхъ 12 штукъ у дороги то и сидитъ…’ ‘Драйвовъ?’ ‘Знамо, драхвовъ. Здоровенныя, шельмы, такія! Какъ онъ выхватитъ это ружье, да шарахъ! Такъ двухъ и повалилъ на мст! Остальныя бжать! Стой, говоритъ, стой! Не уйдутъ! Крылья обледенли! Пошелъ! А самъ заряжаетъ ружье. Пошелъ, говоритъ, валяй за ними во всю ивановскую! Врутъ! Не уйдутъ! Хошь опоздаю, а ужъ потшу свою душеньку — не упущу! Валяй за ними! Он отъ насъ этто, а мы подскачемъ — шарахъ! Тутъ, значитъ, и есть! Часа два мыкались мы съ нимъ по степи-то — всхъ перебилъ, такъ и навалялъ полну телгу. Ну, говоритъ, сроду такъ не охотился! на, говоритъ, братецъ, цлковый на водку! Вотъ, хошь врь, хошь нтъ, баринъ, а ни единаго слова не вру!’ Я вздрагиваю отъ холода и открываю глаза: все тотъ же видъ, только луна поднялась выше, да звзды поблднли. ‘Что это такое?’ спрашиваетъ ямщика мой спутникъ, указывая на какой-то черный кругъ, виднющійся на степи.’ — ‘А это стога, баринъ, плугомъ опахиваютъ, для того, значитъ, что когда станутъ выжигать степь, такъ чтобы сно не загоралось.’ ‘Эге, ге, ге, думаю я, такъ вотъ это что! Такъ вотъ по какому кругу, во время ополченья, меня возилъ вскачь пьяный одесскій колонистъ Микель! Ну, теперь, понимаю!’ И мн, сквозь сонъ, вспоминается былое. Я вижу себя молодымъ ополченнымъ офицеромъ и, вмст съ нашимъ дружиннымъ казначеемъ Ш., вызжаю изъ Одессы. Возница нашъ, колонистъ Микель, еще не выхавъ изъ города, останавливается у кабака. ‘Was haben sie, mein lieber Michel?’ спрашиваетъ его Ш., Микель лукаво улыбается, подмигиваетъ и отвчаетъ:— ‘Ich werde ein Schnaps machen, mein lieber Herr.’ Сдлавъ шнапсъ, Микель самодовольно садится въ бричку, покрякиваетъ, покуриваетъ трубочку и весело пощелкиваетъ бичемъ. Только что выхали изъ города, опять остановка у кабака. ‘Aber, mein lieber Michel, was machen sie doch?’ — ‘Ich werde noch ein Schnaps machen, mein lieber Herr’, уже сурово отвчаетъ Микель, направляясь къ кабаку. Черезъ 2 версты опять остановка. ‘Aber, her Michel!’ съ ужасомъ вскрикиваетъ толстякъ Ш.— ‘Was?’ кричитъ на него, въ свою очередь, Микель: ‘ich muss noch ein Franzsische Schnaps machen, mein lieber Herr!’ Посл этого французскаго шнапса Микель выходитъ покачиваясь и детъ нсколько времени молча, потомъ онъ вдругъ останавливается и, оборотясь къ Ш., спрашиваетъ его строгимъ голосомъ, указывая на телеграфъ: — ‘Какой это струнъ? »Это не струна, lieber Michel, а проволока — телеграфъ, ferstehen sie — телеграфъ?’ — ‘Нтъ, это струнъ! А кто ихъ видумаль, тотъ буль умаетъ?’ ‘О да! его выдумалъ очень, очень умный человкъ!’ — ‘А ежель я длай, что мепе нужно, я тоже умаетъ? А я длай, что мене нужно, стало буль, я, для мене, больше умаетъ. Halt! стой!’ крикнулъ онъ на лошадей, потому что дорога раздлялась на двое. ‘Помните ли вы дорогу, любезный Микель?’ — ‘Я не Микель! я Микаль едорычъ! я помню это! я знай! Man muss направь! я это знай! я Микаль едорычъ!’ И съ этимъ словомъ поворачиваетъ налво. На вс наши убжденія мы получаемъ только одинъ отвтъ: ‘я Микаль едорычъ, я это знай!’ Вскор мы совсмъ теряемъ дорогу, демъ Богъ знаетъ гд и вдругъ назжаемъ на вспаханный кругъ. ‘Вотъонъ — дорогъ!’ вдругъ вскрикиваетъ Микель. ‘Пошелъ!’ Лошади, которыхъ онъ хлещетъ бичемъ, принимаются изо всхъ силъ скакать по кругу, Микель ихъ правитъ, чтобъ не сбиться съ дороги, мы кружимся и насъ подкидываетъ во вс стороны. Отчаянные крики Ш. образумливаютъ наконецъ Микеля, онъ протираетъ глаза, ворчитъ: ‘Teufel!’ — и мы ночуемъ въ степи. Тперь я узналъ, по какому кругу мыкался съ на мы этотъ трезвый сынъ благородной Mutter-Германіи.
На Новопротопоповской станціи въ нашу перекладную телжку, въ которой, кром насъ, было всего 2 чемодана клажи, намъ запрягали 5 лошадей, и мы тащились на нихъ до Меркуловской станціи (22 версты) цлые 9 часовъ. Недозжая нсколькихъ верстъ до Меркуловки, мы перегнали почту, шедшую на волахъ изъ Ростова,— она билась въ грязи и 7 паръ воловъ не могли вытащить одну телгу. Станція была биткомъ набита прозжающими, спавшими вповалку. Армяне, рискнувшіе выхать изъ Ростова въ своемъ экипаж, сидли здсь уже нсколько дней, а весь облпленный грязью тарантасъ ихъ, переднюю ось котораго не было видно, потому что она вся увязла въ грязи, стоялъ у подъзда. На нашъ вопросъ: когда мы можемъ надяться получить лошадей,— смотритель отвчалъ съ улыбкой, что онъ знаетъ только одно, что раньше отправки почты мы ихъ ни за что не получимъ, почта же засла, и на выручку ея отправлено 7 паръ воловъ.— ‘Вы не горячитесь, господа, добавилъ онъ, а переждите лучше.— Вчера одинъ полковникъ похалъ въ Ставрополь, не отъхалъ 5 верстъ, да и заслъ, воротился: не хочу, говоритъ, хать въ Ставрополь, хочу опять назадъ хать въ Ростовъ, похалъ въ Ростовъ, да и тамъ тоже заслъ, вернулся! нтъ ужь, говоритъ, это лучше какъ нибудь въ Ставрополь! Вотъ не ворочается что-то, надо полагать, что не заслъ больше’. ‘Да когда же можно будетъ хать наврное?’ — ‘А Господь ее вдаетъ! Вотъ, кабы пошелъ дождикъ, оно все бы полегче сдлалось, распустило бы грязь-то маленечко.’ ‘И часто здсь бываетъ такая дорога?’ — ‘Нтъ, всего только вотъ эти дв недли весной, а то дорога хорошая. И вдь эдакая бда! хорошая дорога — нтъ прозжающихъ, а теперь вотъ, какъ на грхъ, ихъ и навалило!» Сдавшись на эти доводы, мы, съ сокрушеннымъ сердцемъ, услись за самоваръ.
Въ числ прозжающихъ былъ подполковникъ П. А. ., хавшій изъ отпуска въ Дагестанъ, гд онъ занималъ довольно значительную должность, съ нимъ халъ его нукеръ, молодой лезгинъ Хатуми-Оглы или, по-русски, Хатумиловъ (оглы — значитъ сынъ, и русскіе замняютъ это слово окончаніемъ онъ), изъ селенія Кутити (южне Гергебля на правой сторон Кази-Кумыкскаго койсу). Отецъ Хатумилова держался русскихъ, за что былъ взятъ Шамилемъ въ Ведено и выкупленъ оттуда за 40 р. сер., семейство его должно было продать для этого лучшій участокъ земли. Хатумиловъ довольно хорошо говорилъ по-русски. Горцы, и въ особенности лезгины, вообще отличаются блестящими способностями, И. А. говорилъ мн, что разсказъ Руновскаго (Записки о Шамил) о томъ, что нкоторые изъ горцевъ, жившихъ въ Калуг, научились въ нсколько мсяцевъ хорошо говорить и писать по-русски, совершенно вроятенъ. Нукеры получаютъ жалованье 15 р. сер. въ мсяцъ и должны затмъ уже имть все свое, отъ желающихъ служить нтъ отбою, кром жалованья, довольно значительнаго для бдныхъ горцевъ, ихъ занимаетъ и самая служба, которая все-таки напоминаетъ имъ прежнее боевое время. Побаиваются только они, какъ бы ихъ не стали брать въ солдаты.
Я съ искреннимъ удовольствіемъ вспоминаю про время, проведенное мною въ обществ милаго и добраго И. А. Горцы въ настоящее время, въ Чечн и Дагестан, начинаютъ совершенно мириться съ своимъ положеніемъ, молодежь еще скучаетъ о войн, благоразумнйшая же часть населенія вполн отдаетъ справедливость новой жизни предъ прежней, доведшей ихъ до совершеннаго истощенія. Ничтожныя подати (около 1 р. сер. съ дома), вс идущія на улучшеніе ихъ же страны, и справедливый народный судъ располагаютъ ихъ къ русскому правительству. Русское судопроизводство начинаетъ вводиться на Кавказ, и судъ по адату (обычаю) и шаріату (корану), также какъ и канла (кровомщеніе) остались лишь въ одномъ Дагестан. Горцы принимаются за торговлю, къ которой они очень способны, и начинаютъ ходить въ Моздокъ и другіе города на заработки, доставляющіе имъ порядочную выручку. Всегдашнее полное вооруженіе осталось тоже лишь въ одномъ Дагестан, въ остальныхъ же мстностяхъ уже довольствуются однимъ кинжаломъ и то не всегда. Не далеко уже то время, когда все оружіе горца будетъ висть спокойно на стнк его кунацкой.
Я упомянулъ про адатъ, шаріатъ и канлу,— объясню подробне эти слова.
Адатъ есть сводъ законовъ или обычаевъ, передававшихся изустно изъ поколнія въ поколніе. Судьями обыкновенно выбирались старики, свдущіе въ адат. Въ прежнее время кабардинскій адатъ считался лучшимъ и былъ принятъ почти всми черкесскими племенами. Съ принятіемъ черкесами магометанства, а на восточномъ Кавказ съ утвержденіемъ власти Шамиля, сталъ вводиться, хотя и съ большимъ трудомъ, судъ по шаріату, т. е. по корану. Судъ этотъ былъ подчиненъ мулламъ и производился кадіями, зависвшими отъ мулловъ, уже вслдствіе одного знакомства послднихъ съ кораномъ. Прямая выгода заставляла Шамиля вводить судъ по шаріату, потому что это подчиняло горцевъ мулламъ, а слдовательно и самому Шамилю. Судопроизводство въ обоихъ судахъ было публичное, но очень часто совершенное отсутствіе исполнительной власти (кром мстъ, подчиненныхъ Шамилю) заставляло недовольныхъ прибгать къ. собственной расправ, т. е. къ оружію. Горецъ не можетъ сдержать движеніе своего, по его выраженію, большаго сердца. Противная сторона отвчала, разумется, тмъ же,— и вотъ, разыгрывалась канла, принимавшая иногда самые чудовищные размры. Г. Руновскій слышалъ отъ самаго Шамиля слдующее: лтъ 300 тому назадъ въ Мехтулинскомъ ханств, въ аут Кадаръ, одинъ горецъ укралъ у другаго курицу, тотъ, въ отмстку за это, укралъ у него барана, за барана былъ украденъ волъ, за вола лошадь, за лошадь воръ поплатился жизнью,— и вотъ канла разыгралась во всемъ ея ужас! Изъ-за курицы родственники противныхъ сторонъ вели промежь себя счеты и рзались цлыя 300 лтъ! Шамиль, сберегая народъ для войны, старался цну крови замнить денежной пеней, но это не всегда удавалось: если же случалась мировая, то помирившіеся считались уже кровными братьями.
Въ 11 часовъ мы увидли почту, тащившуюся на волахъ. Вмсто воловъ на станціи подъ нее живо запрягли лошадей и, о радость! предлагаютъ намъ отправиться съ нею. Мы, конечно, не заставили себя упрашивать, а размстившись на 3 телгахъ, нагруженныхъ чемоданами и запряженныхъ каждая 6-ю лошадьми, двинулись въ путь. Никогда не забуду я этого перезда! Лошади тонутъ по колни, ямщики ругаются между собою и ругаютъ всхъ и все на свт, удары кнутовъ, всевозможныя проклятія, безпрерывныя остановки — и это не переставая ни на минуту, въ продолженіе 8 часовъ, на разстояніи 22 верстъ. Иногда доходило даже совсмъ до смшнаго: напримръ, нашъ ямщикъ детъ позади другихъ троекъ, потому что лошади его не поспваютъ: ‘черти! дьяволы!’ кричитъ онъ надорваннымъ голосомъ,— ‘стойте!стойте! Батюшки мои, стойте! охъ, бда, тарантасъ сломался! что вы меня покидаете — чуть не плачетъ онъ — дьяволы вы эдакіе!’ Т останавливаются, поджидаетъ и осматриваютъ тарантасъ или, проще, телгу — все оказывается невредимымъ. ‘Да гд же онъ сломался-то?’ спрашиваютъ они съ недоумніемъ. Въ отвтъ на это слышится: ‘чортъ его сломаетъ, прости Господи! Вишь, какой сляпали, дьяволы эдакіе! ‘ Ненадобно удивляться всей этой руготн: при такой жизни и при такомъ мученіи, ямщику только и остается утшеніе, что одна брань. Къ вечеру, въ заключеніе, пошелъ дождь, и мы, вс измокшіе, добрались до Грязнухи, когда уже совсмъ стемнло, и остались въ ней ночевать. Утромъ мы были разбужены невообразимыми ругательствами смотрителя съ ямщиками. Хатумиловъ слушалъ, слушалъ и, наконецъ, сказалъ мн, смясь: ‘это она какъ проснулась, такъ и Богу молилъ, намазъ творилъ, кабы нашъ черкесъ, да такъ ругалъ, черкесъ сейчасъ бы рзилъ.’ Кое какъ дотащились мы до Ставропольской губ., т. е. до средняго Егорлыка. Станція эта замчательна разв тмъ, что когда въ ЗО-хъ годахъ, посл Ермолова, подъ слабымъ управленіемъ генерала Эмануэля, дисциплина въ войскахъ и, въ особенности, кордонная служба пришла въ упадокъ, Вельяминовъ, заступившій мсто Эмануэля, вынужденъ былъ прибгнуть, для водворенія порядка, къ самымъ крутымъ мрамъ, между прочимъ, дошло до его свднія, что казаки полка, стоявшаго въ Егорлык, сами занимаются грабежемъ. Вельяминовъ, не долго думая, отправилъ штабъ-офицера съ приказаніемъ пересчь весь полкъ поголовно, что и было исполнено. На встрчу намъ, разбредшись по полю и по дорог и выбирая, гд почва покрпче, растянулись и мучатся безсрочные солдатики. Безпрерывно попадаются кости павшихъ воловъ, почему мы и догадываемся, что это скотопрогонная дорога изъ Черноморья.
До Пеечанокопской мы похали веркомъ, а Хатумиловъ съ вещами на тройк. Картины все т же: толпы богомольцевъ малороссовъ тянутся въ Кіевъ. М. попросилъ у одной молодицы напиться и далъ ей за то 10 коп., старуха/шедшая тутъ же, ужасно разсердилась, какъ смла та взять деньги, говоря, что — ‘воду трба давать для Бога, а не за гроши’,— и не успокоилась до тхъ поръ, пока та не объяснила ей, что взяла деньги на свчку. По мр удаленія отъ средняго (вонючаго) Егорлыка, дорога съ каждой верстой становилась все суше и суше, мы удалялись отъ стока водъ и перезжали на незамтный еще для глаза, но ощутительный по быстро исчезающей грязи, Кавказскій склонъ. Перемна въ дорог была поразительна, и мы ясно видли конецъ нашимъ бдствіямъ.
Глядя на незаселенныя кругомъ пустыни, невольно являлись въ ум пустыни Америки и способы ихъ заселенья. Не прикрпленный къ мсту американецъ, задумавъ переселиться на дальній западъ, продаетъ, не испрашивая ничьего дозволенія, свой домъ и землю и отправляется на незанятыя еще никмъ мста. Обозначивъ мтками облюбованный имъ участокъ и заплативъ правительству по 1 1/2 доллара за акръ (немного мене нашей десятины), онъ становится полнымъ хозяиномъ занятаго имъ пространства, и уже никакая власть въ мір не вправ посягнуть на пріобртенную имъ такимъ легкимъ способомъ собственность. Имя хотя небольшой запасный капиталъ и семейныя рабочія руки (необходимое условіе хозяйства, при отсутствіи наемныхъ работниковъ), онъ въ нсколько лтъ обработываетъ занятую имъ землю, перепродаетъ ее вдесятеро дороже, чмъ пріобрлъ самъ,— и идетъ опять на новое мсто. Трудъ его щедро вознаграждается и полученнымъ доходомъ съ двственной почвы, и барышемъ при продаж участка. Что удивительнаго, если при такой свобод переселенья, при такой легкости занятія земель и вообще при такомъ раціональномъ и свободномъ ход дла, трудъ американскаго піонера вознаграждается съ лихвой, и ему, по большей части, удается, подъ старость, запастись порядочнымъ капиталомъ? Заселеніе Америки, при подобныхъ условіяхъ и при наплыв переселенцевъ изъ Европы, не можетъ идти иначе, какъ въ гигантскихъ размрахъ. Обогащенье неудивительно, если трудъ оплачивается легко и съ избыткомъ,— удивительно оно, когда бываетъ совершенно напротивъ.
Въ первомъ отдленіи этой главы, говоря о Ставропольской губерніи, мы разсказали исторію ея заселенья и упомянули про быстрое обогащеніе ея переселенцевъ. Что житье нашихъ ставропольскихъ піонеровъ было не всегда безопасно, можно судить уже изъ того, что еще въ первой четверти ныншняго столтія мста, лежащія не по далеку отъ Георгіевска, напр. Круглолсское (въ 1823 году), хуторъ Шатина, близь Александрійской станицы (въ 1824 г.), и станица Солдатская, на Малк (въ 1825 г.) — были подвержены набгамъ горцевъ, въ конц же прошлаго столтія, когда эти поселенія были еще на моздокско-азовской линіи, основанной Потемкинымъ, можно сказать наврное, что и поселенцы по Кум, также какъ въ послднее время линейные казаки, должны были выходить на работу въ поле не иначе, какъ съ ружьемъ за плечами. Не принимая въ разсчетъ калмыковъ, ногайцевъ и другихъ бродячихъ инородцевъ, мы скажемъ только: вдь не съ американскими же краснокожими, и въ самомъ дл, можно сравнивать кавказскихъ горцевъ. Не смотря на это, русскіе піонеры, отбиваясь отъ непріятельскихъ нападеній, богатли въ баснословныхъ размрахъ и продолжали бы богатть, еслибъ въ конц царствованія императрицы Екатерины И надъ ними не разразилось вдругъ страшное и ничмъ не заслуженное несчастіе: совершенно неожиданно они вс были объявлены крпостными,
Вроятно, повинности, наложенныя господами на своихъ новыхъ подданныхъ, сначала были легки, и поселенцы, волей-неволей, помирились съ своимъ положеніемъ. Не помирились съ нимъ только упрямые малороссы, жители села Масловъ Кутъ, доставшіеся господамъ Зотовымъ. Село это, населенное въ 1777 году изъ вольныхъ малороссовъ и однодворцевъ, отличалось предъ всми другими кумскими поселеніями своею зажиточностью: нкоторые изъ его жителей имли по нскольку сотъ штукъ рогатаго скота, по нскольку тысячъ овецъ и по нскольку десятковъ тысячъ рублей. Начались постоянныя волненія, но все это было въ малыхъ размрахъ до тхъ поръ, пока помщики, наскучивъ, вроятно, возиться съ упрямыми хохлами, не продали ихъ армянамъ Колонтаровымъ. Волненія посл того усилились и кончились печальнымъ усмиреніемъ маслокутовцевъ въ 1853 году. Здсь не мсто разсказывать подробности объ этой исторіи: желающіе могуть прочесть ихъ въ стать г. Руновскаго — Русскіе люди на Кавказ и за Кавказомъ (Заря, 1871 года, No 12). Порадуемся только, что эти событія сдлались въ настоящее время невозможными для нашего отечества — и навсегда.
Отъ Лтницкой до Медв&#1123,жьей дорога идетъ лвымъ берегомъ большаго Егорлыка, запруженнаго около селъ плотинами, берега рки поросли высокимъ камышемъ. Жители все малороссы. Овцеводство здсь уже въ большихъ размрахъ, чмъ въ Земл войска донскаго, и нкоторые изъ крестьянъ имютъ на хуторахъ по нскольку тысячъ овецъ и рогатаго скота. Картофель сять здсь не въ обыча и пчеловодства тоже нтъ, какъ и садовъ, исключая села Богомолова, которое, вмст съ Привольнымъ, принадлежатъ къ числу богатйшихъ селъ Ставропольской губерніи. Дорога въ одн сутки, словно по волшебству, сдлалась хорошей, и мы демъ со скоростью обыкновенной почтовой зды.
Въ Медвжьей черезъ день должна была открыться ярмарка, и потому вся дорога до Преграднаго была занята тянувшимися навстрчу намъ валовыми фурами, большею частію съ превосходнымъ зеленымъ сномъ. Сзади фуръ привязаны откормленные черкасскіе волы, которыхъ ведутъ на продажу. Праздничный и веселый видъ имла эта дорога. На возахъ сидли разряженныя дивчины съ ихъ матерями, тутъ же помщались и крошечные смуглые, черноглазые хлопчата въ отороченныхъ мерлушками кожухахъ и въ блоснжныхъ высокихъ барашковыхъ шапкахъ, въ род черкесскихъ папахъ, на иномъ такая папаха была величиной чуть-чуть не со всего хозяина. Отцы и старшіе братья, одтые также по праздничному, какъ истые малороссы, шли величаво и медленно за возами, потягивая свои коротенькія люльки. На всхъ лицахъ было написано довольство и счастье отъ ожидаемаго веселья на ярмарк.
Нигд мн не случалось видть у крестьянъ такихъ запасовъ хлба и такихъ огромныхъ ометовъ соломы, какъ въ Преірмдномъ. Нкоторыя гумна напоминали гумна помщиковъ средней полосы Россіи въ блаженную эпоху запашекъ при крпостномъ прав. Выбленныя хаты, разумется, вс крыты подъ щетку, заборы частію изъ земли, перемшанной съ соломой, частію изъ камыша. Довольство видно во всемъ,— даже собаки и т сыты: лежатъ лниво на кучахъ соломы и не бросаются на прозжихъ. Жизнь здсь такъ еще патріархальна, что молочныхъ скоповъ не собираютъ на продажу, а коровъ сосутъ телята: продавать некому, да и не зачмъ,— сыты и довольны и безъ продажи, мн сказывали, что цна скотин — за пару породистыхъ и откормленныхъ воловъ доходитъ здсь до 200 р. с., въ суровыя же зимы, случается, за недостачей корма, продаютъ московскимъ скупщикамъ по 15 и 20 р. за штуку.
Съ Донской мстность начинаетъ подниматься замтно для глазъ, попадаются лсочки, овраги, и дорога становится каменистой.
Пошелъ мелкій дождь, ямщики летятъ во всю ивановскую, и жидкая грязь обсыпаетъ насъ, точно пули изъ митральезы. Товарищъ мой со смхомъ кричитъ мн единственное извстное ему татарское слово: хабарда! (берегись). Въ Ставрополь мы прізжаемъ посреди такого густаго тумана, что боишься заплутаться на огромной обсаженной тополями площади, гд расположены военные госпитали. Скоро однако прояснилось, и мы съ И. А., пообдавъ довольно порядочно на станціи, отправились въ городъ, мн хотлось его осмотрть и сдлать кое-какіе покупки, а И. А. надобно было захать въ гимназію, гд воспитываются нсколько лезгинскихъ мальчиковъ, къ которымъ онъ имлъ порученія отъ ихъ родителей изъ Дагестана. Дти бывшихъ головорзовъ съ успхомъ проходятъ гимназическій курсъ, а одинъ изъ нихъ теперь уже студентъ и слушаетъ курсъ въ харьковскомъ университет. Врачи магометане будутъ, конечно, пользоваться среди мусульманскаго населенія гораздо большимъ довріемъ, чмъ христіанскіе врачи, а ^медицинская помощь для горцевъ необходима. Горцы необыкновенные мастера лчить всякаго рода раны, но не имютъ даже самыхъ элементарныхъ познаній о способахъ лченія остальныхъ болзней, при томъ же, съ завоеваніемъ Кавказа, среди горскаго населенія появились болзни, совершенно неизвстныя тамъ въ прежнее время.
Изъ всего сказаннаго въ этомъ отдленіи читатель можетъ ясно видть, до какой степени неудобно путешествовать по нашимъ южнымъ степямъ въ начал марта. Я не скрылъ ничего, потому что думаю — чмъ правдиве путеводитель, тмъ лучше. Позжайте же изъ Ростова, когда началось уже движеніе почтовыхъ экипажей, т. е. посл 1 мая,— вы тогда додете прекрасно и испытаете совсмъ другое, нежели испыталъ вашъ покорный слуга.

ГЛАВА II.

Отдленіе 1-е.
Отъ Ставрополя до Владикавказа, чрезъ Пятигорскъ, съ его сосдними группами минеральныхъ водъ.

Относительно сообщенія и числа верстъ между Ставрополемъ, Георгіевскомъ, Пятигорскомъ и Владикавказомъ смотрите гд сообщенія. Про сообщенія же между Пятигорскомъ и остальными минеральными водами сказано будетъ при описаніи Пятигорска {Станціи между Ставрополемъ и Владикавказомъ слд.: Старомарьевская (21) Базовая-Балка Сергіевская (23 1/4), Калиновская (21 1/4), Александровская (20), Саблинская (26 1/2), Cyxonadинская (15), Александрія (14 1/2), Георгіевскъ (12), Старопавловская (26 3/4), Солдатская (19 3/4), Прохладная (14 3/4), Екатериноградская (20 1/2), павлодольская (18 1/4), Моздокъ (14), Магометъ-Юртовская (24), Средне-Анулукская (20), Кантнигевская (20), Владикавказъ (20). Всего верстъ 369 3/4.}.
Отъ Ставрополя дорога идетъ мстностью, которую въ Россіи можно бы, пожалуй, назвать и гористою. Въ хорошую погоду, съ первыхъ же станцій, начинаютъ, въ вид облаковъ, показываться на юг кавказскія горы. Чмъ дальше подвигается путешественникъ, тмъ он становятся все выше и выше, а съ приближеніемъ къ Владикавказу, эти снжновершинныя громады подавляютъ васъ своимъ величіемъ и массивностью. Кто видлъ Швейцарію, тотъ еще не иметъ понятія о грозномъ величіи Кавказа, Аппенины почти также относятся къ Альпамъ, какъ послднія къ Кавказскому хребту. Здсь нтъ очаровательныхъ голубыхъ и зеленыхъ озеръ, окаймленныхъ снжными вершинами вдали. Кавказъ не плнитъ васъ прелестью озернаго ландшафта,— въ его горахъ все поразительно, величаво и по большей части угрюмо. Въ Швейцаріи первенство принадлежитъ ландшафту, — на Кавказ впечатлніе, производимое на путешественника долинами, меркнетъ предъ образами грозной горной картины. Монбланъ (14,800) уступаетъ второстепеннымъ кавказскимъ горамъ, напр. Дисимерай-Гоху (15,700 ф.) и Адай-Гоху (15,260 ф.), Казбекъ же (16,557) выше Монблана на цлыя полверсты, Дыхъ-Тау (16,941) на 300 саженъ, а Эльборусъ (18,527 ф.) на одну версту и 32 сажени. Шумъ швейцарской Рейсы (кром ущелья Чертова моста) далеко не сравняется съ львинымь ревомъ Терека во время его разлива, Симплонская дорога также далеко уступаетъ военно-грузинской дорог и Дарьяльскому ущелью. По крайней мр, таково впечатлніе, произведенное на меня Кавказомъ.
За Ставрополемъ лежатъ станціи: Старомарьевская, Базовобалтовская, Сергіевская (на р. Калаус), Калиновская, Александровская. Повсюду обиліе земли. Близь Сергіевской есть молоканскія поселенія, жители ихъ зажиточны, и нкоторые имютъ на хуторахъ по нскольку тысячъ овецъ. Александровская была прежде заштатнымъ городомъ, потомъ казачьей станицей закубанскаго войска, съ 1871 года здшніе казаки переименованы въ крестьянъ, съ освобожденіемъ отъ податей на 5 лтъ. Въ настоящее время это — богатое село съ нсколькими хорошими домами и порядочными лавками. Потомъ слдуетъ станція Саблинская на красивой рчк Сабл. Прохавъ Сухопадинскую и Александрійскую станціи, прізжаютъ въ Георгіевскъ, изъ котораго дущіе, на минеральныя воды поворачиваютъ вправо, на Пятигорскъ.
Георгіевскъ заложенъ, въ царствованіе Екатерины II, Потемкинымъ во время основанія имъ моздокско-азовской линіи. Это былъ въ то время областной городъ и важный стратегическій пунктъ. Въ 1824 г. вс губернскія присутственныя мста были перенесены изъ неговъ Ставрополь. Въ 1830 г. онъ переименованъ въ заштатный городъ. Съ 1-го января 1871 г., т. е. со введенія въ Терской области (прежній лвый флангъ) гражданскаго управленія и съ раздленіемъ ея на 7 округовъ (см. Терская область), Георгіевскъ сталъ окружнымъ городомъ. Жителей въ немъ 2,274 д. об. пола. Къ его округу принадлежатъ мстечки: Кисловодскъ (1,345 д. об. п.) и Нальчикъ съ Александровскою колоніей (1,991 д. об. п.). населеніе округа состоитъ изъ 28 казачьихъ станицъ, съ 51,471 жит. об. пола, и 48 ауловъ горцевъ, съ 62,058 и. об. п., слдовательно, процентное отношеніе жителей:42% русскихъ и 58% горцевъ.
Георгіевскъ иметъ видъ порядочнаго узднаго города. Въ немъ есть бульваръ и остатки прежней крпости. Гостинница ничмъ не лучше обыкновенныхъ уздныхъ гостинницъ. Климатъ — лихорадочный. До Пятигорска отсюда 35 верстъ.
Пятигорскія минеральныя воды {Описаніе Пятигорска съ его водами и сосдними съ нимъ группами минеральныхъ водъ взято, большею частію, изъ Путеводителя къ Кавк. мин. водамъ доктора Смирнова, изд. 1867 г., и проврено по Путеводителю доктора Милютина, изданіе 1872 года.}. На Кавказ насчитываютъ боле 200 минеральныхъ источниковъ, но первое между ними мсто принадлежитъ, неоспоримо, водамъ Пятигорска и сосднимъ съ нимъ группамъ минеральныхъ водъ. Здсь, на разстояніи 40 верстъ, больные находятъ то, чего бы имъ надобно было искать по всей Германіи и Франціи, а пожалуй и то, чего они не найдутъ ни въ той, ни въ другой.
Пятигорскія или, какъ ихъ вообще называютъ, Кавказскія минеральныя воды состоятъ изъ 4-хъ отдльныхъ и совершенно различныхъ по своимъ свойствамъ группъ, расположенныхъ на разстояніи 17—20 верстъ одна отъ другой, а именно: 1) Пятигорской группы, примыкающей къ гор Магнук и заключающей въ себ срные источники различной температуры и силы, 2) желзно водской, къ св.-востоку отъ Пятигорска, съ желзистыми источниками отъ 11о до 40о Реом., 3) Ессентукской — солено-щелочной и срно-щелочной группы, къ юго-западу отъ Пятигорска, при впаденіи р. Бугунты въ Подкупитъ, близь Ессентукской станицы, 4) дале на югъ, вверхъ по Подкумку, Кисловодской группы, съ ея знаменитымъ углекислымъ источникомъ — Нарзаномъ, это самая южная и самая возвышенная по мстоположенію группа.
Пятигорскъ, Ессентуки и Кисловодскъ лежатъ въ долин Подкумка, а Желзноводскъ у подошвы желзной горы, къ св.-востоку отъ Пятигорска, отъ котораго онъ отдляется горою Бештау.

Пятигорскъ.

Исторія минеральныхъ его водъ слдующая: открытіе ихъ обыкновенно относятъ къ 1774 г., хотя есть извстіе, что еще Петръ В. зналъ о ихъ существованіи. Ученый путешественикъ Клапротъ, постившій ихъ въ 1807 г., пишетъ, что въ то время на мст Пятигорска былъ только одинъ плохо выстроенный домъ, а для больныхъ всего-на-все одна ванна на 6 человкъ, грубо высченная въ туфяной скал. Постители прізжали утромъ изъ Константиногорскаго укрпленія, основаннаго въ 1780 г. (Теперь на его мст только 2 кургана и полузаросшій крпостной валъ въ 3-хъ верстахъ отъ Пятигорска). Размстившись на день около источниковъ въ калмыцкихъ кибиткахъ и балаганахъ, они на ночлегъ опять отправлялись въ укрпленіе, подъ конвоемъ. Въ 1811 г., кром пользовавшихся на казенный счетъ военныхъ чиновъ, насчитывалось уже боле 200 семействъ, прізжихъ изъ Россіи. Въ 1812 г. константиногорскій чиновникъ Черневскій выстроилъ первые два дома и такимъ образомъ первый началъ Пятигорскъ.
Съ каждымъ годомъ окружающая мстность становилась все боле и боле безопасной, явились частные жертвователи (напр. Астраханскій купецъ едоровъ пожертвовалъ 60 тыс. руб.). Городъ началъ обстраиваться, но все еще довольно медленно, до тхъ поръ, пока не взялся за дло А. П. Ермоловъ.
Знаменитый главнокомандующій сразу увидлъ всю важность пятигорскихъ водъ для Кавказа и для Россіи. Везъ всякихъ колебаній, въ 1819 г. онъ приказалъ сломать старыя ванны и замнить ихъ новыми, провести къ нимъ удобную дорогу, распланировать мсто и проч. И все это длалась только впредь до утвержденія окончательныхъ проектовъ. Въ 1822 г. послдовало высочайшее повелніе составить планы и смты для устройства кавказскихъ минеральныхъ водъ. Въ этомъ же году для изслдованія ихъ былъ присланъ академикъ Нелюбинъ, оставившій одно изъ лучшихъ описаній. Тогда же были приглашены два талантливыхъ архитектора, братья Бернардацци — истинные художники, какихъ уже потомъ не имлъ Пятигорскъ. Въ 1824 г. было ими заложено первое прекрасное капитальное зданіе — казенная гостинница. Въ 1826 г. заложено зданіе николаевскихъ ваннъ.
Генералъ Эмануэль (1826—1831 г.) тоже съ любовью и неутомимостью занимался украшеніемъ Пятигорска. При немъ построены орловскій и офицерскій домъ для неимущихъ, разведены бульвары и цвтники, построенъ гротъ Діаны, сдланы водопроводы для стока минеральной воды, разбитъ новый паркъ, на гор за Михайловскимъ источникомъ, проложена дорога на вершину Машуки и проч.
Въ 1847 г. заложенъ каедральный соборъ, оконченный въ 1867 г., въ 1833—36 г. устроено вельяминовское шоссе, вдоль южнаго ската Машуки, къ Елизаветинскому и верхнимъ источникамъ, въ 1835 г. основанъ казенный садъ, въ 1836—40 годахъ — александро-николаевскія ванны, въ 1846—48 гг. михайловская галлерея, въ 1847—51 гг. елизаветинская галлерея, въ 1851 г. галлерея при Сабаневскомъ источник. Покойный государь Николай Павловичъ, при посщеніи Пятигорска въ 1837 г., приказалъ отпускать на устройство и поддержаніе водъ ежегодно 200 т. р. ассигнаціями.
Пятигорскъ, уздный городъ Ставропольской губерніи, съ 5,000 д. населенія, нисколько не походитъ на другіе уздные города Россіи, а скоре иметъ видъ заграничнаго, развившагося при минеральныхъ водахъ городка. Онъ расположенъ на лвомъ берегу Подкумка., у подножья горы Машуки, на 1,560 ф. надъ поверхностью моря. Съ сверо-востока, отъ Георгіевска, къ нему примыкаетъ равнина, постепенно возвышающаяся къ югу, по направленію къ Ессентукамъ и Кисловодску. Машука иметъ видъ усченнаго конуса и возвышается надъ моремъ на 3,258 ф. Съ юго-востока примыкаетъ къ ней узкое и продолговатое возвышеніе, спускающееся въ городъ почти параллельно Подкумку и оканчивающееся уступомъ около срно-щелочныхъ ваннъ: это — Горячая гора, заключающая въ себ вс главные минеральные источники Пятигорска. Тамъ, гд Горячая соединяется съ Машукой, находятся Елизаветинскій источникъ и елизаветинская галлерея.
Главные пятигорскіе источники слдующіе: Портнягинскій, Варваціевскій, Константиновскій, Александро-Николаевскій, ниже, начиная отъ елизаветинской галлереи, Александровскій, и Ермоловскій, наконецъ, у самаго Подкумка, находятся срно-щелочные источники, съ внутренней стороны, къ городу, противъ находящагося наверху Александровскаго ключа, находится ключъ Николаевскій, къ верху отъ елизаветинской галлереи, на Машук, находятся Михайловскіе ключи:
На сверъ отъ Машуки лежитъ высочайшая и красивйшая въ здшней мстности гора Бештау (4,589 ф.), съ примыкающими къ ней нсколькими другими вершинами. Отъ Бештау получилъ названіе и Пятигорскъ (Бештау по-русски значитъ пятигорье).
Еще дале на сверъ лежитъ желзная гора (3,818 ф.), покрытая сплошнымъ и густымъ лсомъ, сливающимся съ лсомъ на Бештау. Въ возвышенной и сдлообразной впадин, которая образовалась отъ соединенія желзной горы и Бештау, лежатъ желзныя минеральныя воды и Желзноводская станица.
Гостинницы въ Пятигорск. Лучшая — это гостинница минеральныхъ водъ, называемая также и благороднымъ собраніемъ. Это прекрасное казенное зданіе, расположенное въ центр бульваровъ и построенное Бернардацци въ 1824 г., въ 1871 г. къ зданію пристроенъ особый подъздъ съ обширною швейцарской, нижній этажъ гостинницы, гд помщается кафе-ресторанъ и общій столъ, получилъ больше удобства и простора, какъ вслдствіе разршенія управленію сдлать такъ называемую дамскую половину доступною для всхъ, такъ и отъ расширенія танцовальнаго зала пробитіемъ широкихъ арокъ въ сосднія комнаты.
Верхній этажъ занятъ 9-ю номерами для прізжающихъ, на двор въ особыхъ помщеніяхъ еще 4 семейныхъ номера. Гостинницу содержитъ г. Арсень Барберонъ. Цна за номеръ отъ 1 р. до 2 1/2 р. въ сутки.
Гостинница Наитаки — въ начал бульвара, противъ собора. Номеровъ для прізжихъ въ ней нтъ.
Заведеніе съ номерами для прізжающихъ и столомъ — въ д. донскаго вдомства, на главномъ бульвар: 11 номеровъ, цною отъ 1 р. до 2 1/2 р. въ сутки.
Въ дом 14 номеровъ, цна отъ 1 р. до 1 1/2 р., содержатель г. Блостоцкій. Находится вблизи тепло-срныхъ ваннъ.
Въ дом Захарковой — 7 номеровъ, отъ 1 р. до 1 1/2 р., содержатель г. Муратовъ, на главномъ бульвар, противъ церкви, вблизи Николаевскихъ ваннъ.
Въ дом Мопасенковой — 1 нумеровъ, отъ 1 р. до 1 1/3 р., содержатель г. Карягинъ, на улиц, идущей сзади гостинницы минеральныхъ водъ.
Во всхъ этихъ гостинницахъ цна порціи обыкновеннаго кушанья 20 к., бфштекса 30 к., стаканъ чаю 10 к., кофе 15 к., за сливки и сухари прибавляется 10 к.
Прізжающіе для лченья стараются обыкновенно пріискать квартиры въ домахъ частныхъ лицъ. Для полученія свдній о нихъ слдуетъ обратиться въ контору минеральныхъ водъ объявленія о квартирахъ печатаются также и въ Листк минеральныхъ водъ, выходящемъ еженедльно. Если надо лчиться на другихъ группахъ, то лучше сначала отправиться на легк для пріисканія квартиры и потомъ уже перебираться совсмъ. Въ Пятигорск за квартиру въ 6 комнатъ, съ очень скромною мебелью, платятъ около 400 р. с. въ лто. Одну комнату со столомъ можно имть за 20 и даже за 15 р. въ мсяцъ. Въ нсколько отдаленныхъ частяхъ города, напр. въ Кабардинской слободк, можно имть дешевле. При заключеніи условія о найм квартиры на все лто, необходимо оговориться о прав передачи ея другому лицу, въ случа отъзда раньше срока. Постели и постельное блье есть только въ гостинниц минеральныхъ водъ, въ остальныхъ же номерныхъ помщеніяхъ въ этомъ чувствуется большой недостатокъ, также какъ и въ посуд. Рынокъ ежедневный, но главный торгъ по понедльникамъ. Състные припасы хотя и не дороги, но наемъ повара и прислуги очень затруднителенъ, семейнымъ людямъ лучше или привезти ихъ съ собой, или имть столъ въ гостинниц.
Главная контора водъ помщается въ дом управленія (во второй, параллельной главному бульвару улиц).
Справочная контора (противъ николаевскаго вокзала, на боковомъ бульвар) назначается для продажи купаленныхъ билетовъ и вообще для справокъ: о квартирахъ, омнибусахъ, отход почты и проч., здсь же записываются жалобы и желанія постителей относительно пользованія водами.
Листокъ минеральныхъ водъ выходитъ еженедльно и продается отдльными нумерами по 10 к. въ контор управленія.
Библіотека открыта ежедневно, кром воскресныхъ и табельныхъ дней, отъ 9 до 1 часа утра и отъ 3-хъ до 7 вечера. Съ 1-го мая по 1 сентября открыта ежедневно. Абониментъ за весь курсъ стоитъ 5 р., входныя билетъ на одинъ разъ 5 коп.
Геогностическій музей, при николаевскомъ вокзал, открытъ ежедневно въ извстные часы. Каталогъ продается тутъ же.
Почтою и телеграфомъ Пятигорскъ правильно соединенъ съ Россіей, а слдовательно и съ Европой. Открытъ телеграфъ отъ 7 ч. утра до 9 ч. вечера.
Городскіе экипажи и верховыя лошади. Экипажи: фаэтоны, открытыя и закрытыя дрожки — по такс. Во время утренняго и вечерняго питья водъ (т. е. отъ 5 до 8 ч. утра и отъ 4 до 6 ч. посл обда) между николаевскимъ вокзаломъ и елизаветинской галлереей ходятъ линейки съ платою 15 к. за каждый конецъ. Для прогулокъ верхомъ всегда есть лошади съ сдлами, отдающіе ихъ напрокатъ имютъ агентовъ, постоянно стоящихъ на площади, ниже дома Уптана. Цна за лошадь 50—75 к. въ часъ.
Омнибусы ходятъ во время курса между группами водъ постоянно. Они отправляются ежедневно отъ гостиницы минер. водъ. Билеты берутъ въ контор. Они дйствительны лишь на то число, на которое взяты, и въ случа опозданія обратно не принимаются. Багажъ допускается только ручной. Можно нанимать лошадей и подъ собственный экипажъ и троечные тарантасы у ямщиковъ,— при начал бульвара, около биржи. Цна мстамъ въ омнибусахъ:
Отъ Пятигорска до Желзноводска 1 р.— к.
,, Ессентуковъ — ‘ 75 ‘
,, Кисловодска 1 ‘ 50,
Отъ Ессентуковъ до Кисловодска — ‘ 75 ‘
Багажъ, требующій отдльнаго мста, принимается за часъ до отхода омнибуса съ платой по 10 к. съ пуда отъ одной группы до другой.
Большія тяжести свыше 3-хъ пудовъ принимаются по особому договору.
Пользованіе водами. Потребность въ учрежденіи мста, гд прізжіе больные-въ первое время пребыванія на водахъ могли бы найти указаніе и наставленіе къ пользованію ими. была сознана уже давно. Бывшее управленіе водъ г. Новосельскаго установило для этой цли постоянный консиліумъ изъ врачей, служащихъ на водахъ, подававшій совты и бравшій на себя обязанность слдить за ходомъ лченія. Обширность занятія во время курса и распредленіе больныхъ по всмъ группамъ указали на невозможность точнаго выполненія второй половины задачи, т. е. наблюденія цлымъ консиліумомъ за ходомъ лченія, поэтому въ настоящее время консультація исполняетъ свое назначеніе въ тсномъ смысл слова, т. е. опредляетъ болзнь и назначаетъ лченіе. Въ ней принимаютъ участіе приглашаемые управленіемъ для научнаго изученія водъ профессора университетовъ, кром того, вс врачи, практикующіе въ Пятигорск, могутъ также участвовать въ ней и приводить на общее обсужденіе своихъ больныхъ. За поданіе совта въ консультаціи платится 5 р. Людямъ недостаточнымъ совты подаются безплатно. Само собою разумется, что больные нисколько не стснены въ выбор врачей, какъ принадлежащихъ, такъ и не принадлежащихъ къ консультаціи.
Курсъ лченія открывается въ Пятигорск 1-го мая, въ Ессентукахъ 15-го мая, въ Желзноводск съ 1-го іюня, въ Кисловодск съ половины іюля. Продолжается: въ Кисловодск до 10-го сентября, въ Пятигорск до конца сентября, въ Ессентукахъ оканчивается раньше.
Въ нашемъ путеводител невозможно передать всхъ подробностей и правилъ о лченіи, также какъ объ установленныхъ на все таксахъ и проч.,— да онъ и писался вовсе не съ этою цлью. Обо всемъ этомъ можно узнать подробно въ управленіи водъ или изъ спеціальнаго путеводителя къ кавказскимъ минеральнымъ водамъ — доктора Милютина, изданнаго въ 1872 г. и стоящаго 1 р. 25 к.
Жизнь и развлеченія въ Пятигорск. Пятигорскъ не только во время лтняго сезона, но и въ остальную часть года, ведетъ жизнь мало похожую на жизнь другихъ небольшихъ городовъ внутри Россіи и на Кавказ. Его климатъ, воды и дешевизна всхъ первыхъ жизненныхъ потребностей заставляютъ многихъ, окончившихъ службу на Кавказ, выбирать его своимъ постояннымъ мстомъ жительства. Во время сезона, какъ и на всхъ водахъ, жизнь въ Пятигорск начинается рано. Съ 4 и 5 часовъ утра больные уже отправляются пить воды и брать ванны, по окончаніи питья водъ, часамъ къ 8 утра, больные завтракаютъ, а потомъ до 12 час. берутъ ванны. Отъ 12 до 2-хъ часовъ — время обда, посл обда одни идутъ въ ванны, другіе отправляются на бульваръ дожидаться музыки, которая играетъ отъ 5 до 7 1/2 часовъ, или же устраиваютъ катанья, прогулки, восхожденіе на Машуку и проч. По вечерамъ устраиваются или танцовальные вечера въ николаевскомъ вокзал, или балы въ гостинниц минеральныхъ водъ, или, наконецъ, концерты и спектакли, къ 10 часамъ все благоразумное ложиться спать, а неблагоразумное играетъ въ карты. Для серьезныхъ развлеченій и занятій есть библіотека и музей.
Бульвары и примыкающіе къ нимъ цвтники, одинъ подъ елизаветинскою галлерей, другой — противъ николаевскихъ ваннъ, служатъ прекраснымъ мстомъ для прогулокъ. Въ первомъ изъ нихъ находятся нсколько замчательныхъ памятниковъ, найденныхъ въ окрестностяхъ Пятигорска и принадлежащихъ частію языческимъ, а частію христіанскимъ временамъ, вс они собраны членомъ одесскаго археологическаго общества Караимомъ Фирковичемъ въ большой и малой Кабард, часть которыхъ составлялъ и Пятигорскій край, принадлежавшій еще въ конц XVIII столтія князьямъ Тархановымъ, изъ рода Джембулата. Изъ памятниковъ замчательны: большая человческая фигура съ греческой надписью и выпуклыми изображеніями, большой крестъ, тоже съ греческой надписью и конными изображеніями, другой каменный крестъ, съ греческой же надписью, два человческихъ истукана: нсколько гробничныхъ камней съ арабскими надписями (помщены въ грот Лермонтова).
Къ большому бульвару и николаевскому цвтнику примыкаетъ, подъ острымъ угломъ, другой бульваръ, малый, идущій вверхъ, къ ермоловскимъ ваннамъ. Почти при самомъ начал его, пройдя ротонду для музыки, находится красивый николаевскій вокзалъ, заключающій въ себ музей, публичную библіотеку и комнату для консультацій врачей. За нимъ слдуетъ направо гротъ Діаны, построенный Бернардацци и напоминающій своею формою пятиглавую Бештау. При вход въ него по обимъ сторонамъ стоятъ дв чугунныя доски (отлитыя въ 1829 г. на Луганскомъ завод), съ надписями, показывающими, что он отлиты въ память восхожденія академиковъ Купфера, Ленца, Менетрія, Мейера и архитектора Бернардацци на Эльборусъ до высоты 15,700 ф. и кабардинца Хилара до 16,330, ф. изъ лагеря ген. Эмануэля, стоявшаго на высот 8,000 ф. надъ моремъ. На одной доск надпись русская, на другой туземная. Подымаясь выше, входятъ на площадку ермоловскихъ ваннъ, откуда открывается прекрасный видъ на городъ, Машуку и Бештау. Поднимаясь дале, вы встрчаете бьющую изъ горы струю Александровскаго ключа, входите на возвышеннйшую часть Горячей горы и идете по заммчательной въ ней трещин, служившей первоначальнымъ истокомъ минеральныхъ водъ. Слдя за нею, вы сворачиваете нсколько влво и, огибая, такимъ образомъ, всю эту часть города, выходите на площадку елизаветинской галлереи. Проходя ее, вы снова поднимаетесь налво и входите въ небольшой натуральный гротъ, освященный воспоминаніемъ и талантомъ Лермонтова (въ ‘Геро нашего времени’) и названный, въ честь его, лермонтовымъ гротомъ. Почти прямо надъ нимъ бесдка, называемая эоловою арфой, а за ней налво эмануэлевскій паркъ, примыкающій къ подножію Машука, направо же красивая михайловская галлерея.
Прогулка на Машуку. Позади михайловской галлереи и почти противъ эоловой арфы идетъ извилистая дорожка, по которой, верхомъ или пшкомъ, взбираются на вершину Машуки. Дорожка эта длиною отъ 1 1/2 до 2-хъ верстъ. Въ ясный, безоблачный день съ вершины горы, открывается дивный видъ, съ одной стороны на величественную цпь Кавказскаго хребта, начинающуюся Казбекомъ и кончающуюся Эльборусомъ, съ другой — на Ессентуки, Георгіевскъ, станицы, соляныя озера, колоніи и проч. Лучшее время для этой прогулки — или рано поутру, или часа въ 3—4посл обда. Запаздывать возвращеніемъ не слдуетъ, потому что на гор къ вечеру быстро наступаютъ охлажденіе и сумерки.
Прогулка къ большому провалу. Одно изъ самыхъ замчательныхъ и оригинальныхъ явленій въ природ есть, безспорно, пятигорскій большой провалъ. Отъ центра города до него не дале 1 1/2 или 2-хъ верстъ. Дорога идетъ къ южному склону Машуки, вдоль бульваровъ и елизаветинскаго цвтника, чрезъ елизаветинскую галлерею и эмануэлевскій паркъ. За паркомъ мстность становится пустынною, и дорога вьется между рдкимъ кустарникомъ изъ самыхъ разнообразныхъ древесныхъ породъ. Чмъ дальше отъ дороги, тмъ кустарникъ становится все гуще и гуще, и вслдствіе этой густоты, корни кустовъ представляются обнаженными, вся же растительность сосредоточивается на ихъ верхнихъ оконечностяхъ. Внизу подъ густыми втвями — темно, сыро и прохладно, а вверху — свтло, сухо и жарко. Иногда на земл термометръ показываетъ 12о Реом., а на верху температура доходитъ до 37о. Зимою иней покрываетъ иногда верхи кустарниковъ до того, что. намерзая все боле и боле, образуетъ, наконецъ, плотную кору, по которой можно ходить. Близь самаго провала дорожка съуживается, приходится оставить экипажъ и идти пшкомъ, но отсюда разстояніе уже такъ не велико, что изъ-за кустовъ виднъ верхній край осыпи и явственно слышится запахъ сро-водороднаго газа.
Площадка, на которой находится провалъ, образовалась отъ ломки камня и иметъ нсколько сажень длины и ширины. Вправо она круто обрывается въ оврагъ, влво виднется верхнее устье провала, а за нимъ высокая осыпь, простирающаяся вверхъ по скату горы. Нужно имть чрезвычайно крпкіе нервы или привычку матроса и кровельщика для того, чтобы, не опасаясь головокруженія, ршиться подойти къ краю провала и заглянуть въ зіяющую, вертикальную бездну. Всего лучше подползти ползкомъ, какъ то сдлалъ Палласъ. При взгляд внизъ, провалъ представляется во всемъ своемъ ужасающемъ величіи. Пропасть эта иметъ видъ цилиндра до 8 саженъ въ діаметр и до 12 1/2 саж. глубины. Боле половины видимаго дна провала занято островомъ, окруженнымъ съ 3-хъ сторонъ водою, образующею какъ бы 2 бассейна, соединенные между собою проливомъ. Большой бассейнъ лежитъ влво, а меньшой — вправо. На дн все кажется тихимъ,— слышится лишь воркованье голубей, во множеств населяющихъ провалъ, да изрдка доносится легкое, чуть слышное шипнье отдляющагося изъ воды газа. Но если сверху упадетъ камень — раздается глухой плескъ: голуби въ испуг начинаютъ летать, биться о скалы, и звукъ тяжкаго хлопанья ихъ крыльевъ, отражаясь отъ скалъ, доносится наверхъ глухимъ подземнымъ гуломъ. Скоро однако все успокоивается, и грозная тишина настаетъ снова. Кром голубей, провалъ населяютъ летучія мыши, водящіяся здсь въ невроятномъ количеств. Первые занимаютъ свтлую половину провала, а вторыя покрываютъ сплошными рядами его темныя части и впадины. Рано утромъ летучія мыши, убгая отъ солнечнаго свта, возвращаются въ провалъ, а на встрчу имъ вылетаютъ голуби, отправляющіеся за кормомъ, вечеромъ же, наоборотъ, возвращаются голуби и вылетаютъ за добычей мыши. Т и другія, впрочемъ, живутъ въ провал мирно и никогда не переходятъ за границы своихъ владній. Кром этихъ постоянныхъ обитатей провала, въ немъ живутъ еще пчелы.
Въ старину — разсказываютъ пятигорскіе старожилы — когда русскіе впервые поселились въ этомъ кра, отъ начальства казакамъ былъ данъ строжайшій приказъ не затвать ссоръ съ татарами и не обнажать противъ нихъ оружія ни подъ какимъ видомъ. Татары знали это очень хорошо и, разумется, старались всячески обирать русскихъ. Русскіе сносили обиды, но когда имъ приходилось ужь не втерпежъ, то они заразъ жестоко отплачивали татарамъ, жертвы кровавыхъ схватокъ кидались въ провалъ и концы прятались въ воду. Можетъ быть, это обстоятельство и было причиной того, что и въ настоящее время большой провалъ между простолюдинами иметъ славу какого то проклятаго мста. Пропадетъ человкъ безъ всти — онъ свалился въ провалъ, случится пропажа, которая не отыскивается — въ провалъ сброшена, гд убитъ Лермонтовъ?— у провала. Спускъ въ провалъ сверху и труденъ и опасенъ, а въ прежнее время онъ считался и совсмъ невозможнымъ. Въ 50-хъ годахъ находились однакоже смльчаки, которые ршались на это опасное путешествіе. Въ на стоящее время въ провалъ входятъ чрезъ темный тоннель, устроенный г. Лазарикомъ, онъ иметъ 20 1/2 саж. длины и 1 саж. ширины. Къ площадк, лежащей у его входа, проложена экипажная дорога.
Нижняя часть провала, видная только вполовину сверху, образуетъ естественный гротъ, изумляющій наблюдателя и причудливостью своихъ очертаній и громадностью размровъ. Подземное озеро, глубоко вдающееся подъ своды юго-западной стны, еще боле увеличиваетъ оригинальность картины. Основаніе грота овальное, наибольшая ось овала иметъ 13 саж. длины. Прежнія наблюденія удостовряютъ, что въ старину все дно провала было покрыто водою,— теперь же, вроятно вслдствіе постоянныхъ осыпей, она покрываетъ только половину. Сводъ, лежащій надъ озеромъ, оканчивается трещиной, напоминающей собою трещину варваціевскихъ ваннъ и малые провалы на Горячей гор. Глубина озера доходитъ до 5 1/2 саж. Температура воды въ немъ держится почти постоянно около 29о Реом., но въ лтнее время, когда количество воды въ озер увеличивается и начинается значительный стокъ ея наружу (до 1,500 ведеръ въ часъ), температура доходитъ до 32о. Вода въ озер такъ чиста, что на глубин 1 1/2 сажени ясно видны камни.
Близь трещины замчается сильное отдленіе газовъ. Если сверху упадетъ довольно большой камень и при паденіи увлечетъ за собою внизъ другіе камни, изъ которыхъ состоитъ крутой берегъ озера, то насыщенная газомъ вода начинаетъ волноваться, сначала въ ней показываются, съ шипньемъ, отдльные пузыри, а потомъ вся масса воды какъ бы закипаетъ, и весь бассейнъ покрывается блой пной. Посл нсколькихъ повторительнныхъ опытовъ этого рода, когда газъ, насыщающій воду, отдлится изъ нея, вода перестаетъ закипать, и нужно довольно долгое время, чтобы явленіе могло повториться съ прежней силой.
Въ провал ощутителенъ запахъ сро-водорода, и вс серебряныя вещи, оставленныя въ немъ, равно какъ и измрительные шнуры, окрашенные блилами, чернютъ весьма быстро, впрочемъ, дышать въ немъ можно совершенно свободно.
Недалеко отъ входа изъ тоннеля недавно показался источникъ такой же воды, какъ и въ озер, съ прибавленіемъ излишняго количества углекислоты. Онъ обдланъ бассейномъ, для внутренняго употребленія.
Прогулка вокругъ Машуки. Идя по той же дорог, мимо большаго провала, и круто поднявшись на лсистое возвышеніе отростка Машуки, мы огибаемъ всю эту гору при ея подошв. Эту прогулку всего удобне сдлать верхомъ, для экипажей представляетъ неудобство крутой подъемъ близь провала, а потому желающіе хать вокругъ Машуки въ экипажахъ объзжаютъ этотъ подъемъ, вызжая изъ города по почтовой дорог и сворачивая съ нея влво, тотчасъ прохавши гору, мимо лсной караулки. Вся длина этого пути вокругъ Машуки простирается отъ 7—8 верстъ. На мст, составляющемъ половину пути, находится такъ называемая перкальская караулка, у которой вытекаетъ изъ горы прекрасный ключъ прсной воды, сюда часто здятъ вечеромъ пить чай. Дозжая верхомъ, по направленію къ городу, до машукскаго казачьяго поста, путешественникъ невольно останавливается предъ внезапно раскрывшеюся у его ногъ панорамою Пятигорска.
Прогулка въ публичномъ саду. Расположенный по берегу Подкумка, въ полуверст отъ города, по направленію къ Ессентукамъ, садъ этотъ представляетъ прохладу въ самое знойное время. Обширность и разнообразіе его, по справедливости, даютъ ему право на названіе одной изъ лучшихъ пятигорскихъ прогулокъ. Но поздно вечеромъ, по причин влажности воздуха, въ немъ оставаться не слдуетъ, особенно берущимъ ванны.
Прогулка на Бештау. Доступъ къ самой средней вершин этой горы всего удобне изъ Желзноводска, но и изъ Пятигорска поздка на Бештау, чрезъ юго-восточный склонъ ея, по направленію водопровода, къ прснымъ источникамъ, чрезвычайно живописна. Эту прогулку, конечно, нельзя иначе длать, какъ верхомъ. Длина пути отъ Пятигорска около 7 верстъ. Обширность и разнообразіе видовъ вполн вознаграждаютъ за поздку. Можно подъхать весьма близко къ прснымъ источникамъ и въ экипаж, длая объздъ горы по дорог въ Суворовскую станицу. {Изъ Желзноводска обыкновенно начинаютъ взъзжать на Бештау часа за два до восхода солнца, чтобы встртить его уже на остроконечной вершин, представляющей небольшую площадку. Отсюда въ хорошую погоду открывается величественный видъ на снговой хребетъ отъ Казбека до Эльборуса. Вся мстность, особенно къ горамъ, представляется изрытою балками, волнообразною — и на ней, изъ разстилающагося утренняго тумана, горы Джуца, Юца, Лысая, Викъ, Вердлюдъ и Кумъ представляются какъ бы одинокими островами посреди моря.}
Прогулка въ шотландскую колонію Каррасъ. На полудорог отъ Пятигорска къ Желзноводску, выхавши изъ лса, соединяющаго подошвы Машуки и Бештау, встрчаютъ Каррасъ или Шотландку. Начало этой колоніи положено въ 1802 г. нсколькими шотландскими миссіонерами (Брунтонъ, Патерсонъ), выпросившими позволеніе поселиться около Пятигорска для распространенія христіанской вры между черкесами и татарами. Дло обращенія шло медленно, и благосостояніе малочисленныхъ миссіонеровъ было очень печально. Вслдствіе этого, шотландцы пригласили изъ Сарепты нсколько нмецкихъ семействъ (въ 1808 г.), съ водвореніемъ которыхъ благосостояніе колоніи улучшилось, но за то миссія погибла безвозвратно. Шотландцы скоро были вытснены нмцами и разсялись, колонія сдлалась чисто нмецкою, и обитатели ея, вмсто распространенія христіанства, занялись торговлей, здсь, какъ и во всей Россіи, они живутъ изолированно, большая часть ихъ не говоритъ по-русски, и нмецкій элементъ не иметъ никакого вліянія на развитіе края въ хозяйственномъ отношеніи. Для пятигорскаго рынка несравненно полезне были татары сосднихъ ауловъ. До ухода ихъ въ Турцію цны] на жизненные припасы стояли баснословно дешевыя. Въ Каррас дилижансъ, идущій изъ Пятигорска въ Желзноводскъ, останавливается на 10 минутъ подл дома колониста Рожке, который приготовляетъ для прозжающихъ чай и кофе, у него можно даже заказывать предварительно обды для многочисленныхъ обществъ. Гуляющіе здятъ туда обыкновенно или верхомъ, или въ наемныхъ экипажахъ, стоющихъ отъ 2—3 р. за всю дорогу.
Прогулка въ Армянскій аулъ. Верстахъ въ 4-хъ отъ Пятигорска, по ту сторону Подкумка, на извилистомъ берегу Юцы, расположенъ черкесскій аулъ, называемый Армянскимъ, потому что самые зажиточные жители въ немъ армяне. Для тхъ, которые не бывали на Кавказ, онъ представляетъ тотъ интересъ, что въ немъ можно видть сохранившуюся внутреннюю жизнь черкесскихъ ауловъ, при переход ея къ боле цивилизованнымъ формамъ. Внутреннее расположеніе домовъ, одежда и украшенія женщинъ, ихъ гостепріимные обычаи и проч.— переносятъ небывалаго европейца въ совершенно новый для него міръ. Дорога въ аулъ довольно удобна, перездъ въ бродъ Подкумка не составляетъ никакого затрудненія.
Кром того, могутъ быть интересны прогулки: въ станицу Горячеводскую и въ колоніи Николаевскую и Константиновскую, на соленое озеро Тамбуканъ и къ гор ІОцъ. чтобъ полюбоваться обширнымъ потокомъ воды, вытекающимъ изъ разслины, почти на половин горы, и составляющимъ тотчасъ небольшую рчку Юцу., впадающую въ Подкумокъ.

Желзноводскъ.

Желзноводскіе источники, окруженные прежде густымъ и сплошнымъ лсомъ, открыты поздне другихъ. Первый ихъ открылъ и описалъ Гаазъ въ 1810 г. Но истиннымъ основаніемъ Желзноводскъ обязанъ опять таки Ермолову. По его приказанію, была продлана дорога и учрежденъ казачій постъ для охраны прозжающихъ, построенъ жилой домъ, гостинница, начатъ паркъ, источники отдланы каменными бассейнами, устроены купальни и проч. Послднимъ, по времени открытія, обдлки и постройки купальни, былъ источникъ Барятинскаго, устроенный на счетъ г. Лазарика.
Помщенія для прізжающихъ. Желзноводская станица состоитъ изъ двухъ, тянущихся въ гору, рядовъ казачьихъ хатъ, составляющихъ первую и для житья мене удобную часть: здсь помщаются обыкновенно люди мене достаточные. Вторая часть состоитъ уже изъ построекъ 12 обыкновенныхъ, городскихъ или дачныхъ, и расположена на верхней площадк подножія желзной горы, на высот 2,050 ф. подъ моремъ.
Всхъ домовъ, отдающихся въ наймы, здсь 20, они раздлены на большія и малыя квартиры и снабжены мебелью, не всегда, впрочемъ, удовлетворяющею потребности, за лучшія помщенія въ 7 комнатъ, достаточно меблированныхъ, платятъ здсь до 500 р. Прізжіе останавливаются въ казенныхъ номерахъ, находящихся въ двухъ деревянныхъ домахъ, расположенныхъ на главной площадк, на которой были воздвигнуты первыя постройки и на которую стекаютъ нкоторые номера минеральныхъ источниковъ. До сихъ поръ площадка эта служила центромъ всего Желзноводска, на югъ, параллельно ей, тянется рядъ домовъ частныхъ владльцевъ, на востокъ она примыкаетъ къ обширному лсу, называемому паркомъ, одвающему всю желзную гору отъ подошвы до вершины. Кром того, есть еще номера въд. Карпова, находящемся прямо противъ сложенной изъ камня высокой полукруглой площадки, на которой разбитъ цвтникъ. Въ томъ же дом есть очень удовлетворительная кухмистерская съ общимъ столомъ и отпускомъ кушаній на домъ. Въ дом султана ТахтамышъГирея, находящемся на дорог отъ церкви въ паркъ, также отдаются очень удовлетворительно меблированныя комнаты посуточно и помсячно. Помимо указанныхъ двухъ мстъ (вокзалъ и домъ Карпова), очень удовлетворительный столъ можно имть во вновь выстроенномъ дом нмца Шлинера (крайній домъ въ станиц, противъ дома султана). Здсь же помщается лавка колоніальныхъ товаровъ и разныхъ мстныхъ продуктовъ. Другая колоніальная лавка находится противъ вокзала, въ другомъ дом султана. Мы сказали, что тмъ, кому надо лчиться не въ Пятигорск, а на другихъ группахъ, лучше отправиться сначала для пріисканія квартиры на легк, а потомъ уже перебираться совсмъ. Можно, пожалуй, отправиться и прямо со всми пожитками, но тогда необходимо справиться въ пятигорской контор, есть ли свободное помщеніе въ отдающихся поденно номерахъ, потому что въ Желзноводск число такихъ номеровъ очень ограниченно, и можно очутиться въ очень затруднительномъ положеніи, не имя мста, гд остановиться на первое время.
Контора желзноводской группы помщается въ казенномъ дом, на площадк, противъ желзныхъ воротъ парка. Отсюда же отправляются ежедневно и дилижансы.
Паркъ. Расположеніе желзноводскихъ источниковъ, жилищъ и всего заведенія минеральныхъ водъ таково, что больные проводятъ почти цлый день въ парк. Почти при самомъ начал парка, на небольшомъ возвышеніи, находится вокзалъ, къ которому въ 18’72 г. пристроены обширный залъ, дамская комната и буфетъ, здсь же помщается и гостинница съ общимъ столомъ и кафе-рестораномъ. На находящихся передъ вокзаломъ площадкахъ по вечерамъ играетъ музыка.
Прогулки. По Ессентукской дорог къ хутору графа Евдокимова или, повернувши отъ бассейна налво, въ лсъ, къ подножію Бештау. Эта не совсмъ удобная лсная дорога вполн вознаграждается тмъ великолпнымъ ландшафтомъ, который открывается съ верхняго пункта сдлообразнаго подножія. Про поздку на Бештау мы говорили выше (см. прогулка на Бештау). Самая обычная прогулка, это — въ нмецкую колонію, гд устроиваются заказные обды и гд всегда можно найти прекрасный чай и кофе съ нмецкимъ масломъ и хорошими сливками.
Для остающихся въ парк развлеченіемъ служитъ игра въ кегли, стрльба въ цль и гимнастика.

Ессентуки.

Ессентукскіе солено-щелочные источники, пользующіеся въ настоящее время вполн заслуженною славой, назывались прежде Вугунтскими, по имени протекающей вблизи ихъ небольшой рчки. Настоящимъ именемъ они начали называться только съ 40-хъ годовъ, по имени казачьей станицы, находившейся за полверсты отъ источниковъ и въ 1846 г. раздвинутой до самаго заведенія минеральныхъ водъ по приказанію кн. Воронцова. Хотя эти воды и описаны еще Гаазомъ въ 1810 г., но на нихъ стали обращать вниманіе только около 40 лтъ тому назадъ, не смотря на то, что ессентукская группа находится на половин дороги изъ Пятигорска въ Кисловодскъ (18 верстъ отъ Пятигорска). Въ 1823 г. академикомъ Нелюбинымъ были открыты чисто-щелочные источники, незамнимые никакими другими на Кавказ. Мало-по-малу ессентукскія воды начали входить въ употребленіе и разсылаться въ бутылкахъ. Съ 1840 г. началъ входить въ извстность чисто-щелочной источникъ No 17-й, составляющій самое драгоцнное достояніе Ессентуковъ. Въ 1856 г. построена была около него обширная каменная галлерея, впрочемъ, скоро давшая, отъ осадки въ грунт, значительныя трещины. До построенія въ 1858 г. близь галлереи купаленнаго дома — больнымъ для ваннъ привозили воду въ бочкахъ хозяева занимаемыхъ ими хатъ. О гостинницахъ и кухмистерскихъ не было и помину. Только въ 1863 г. открыта ессентукскимъ казакомъ небольшая гостинница около воротъ парка. Въ 1868 г. управленіе водъ выстроило въ парк столовую галлерею, а въ 1872 г. расширило ее пристройкою комнаты для дамъ, новой кухни и комнаты для прислуги, выстроено небольшое зданіе для помщенія въ немъ конторы и аптеки, а также исправлено и зданіе ваннъ.
Помщенія для прізжающихъ. Если больному назначаются для лченія Ессентуки, то, прежде нежели переселиться совсмъ, непремнно надобно отправиться впередъ для пріисканія квартиры. Предосторожность эта здсь еще необходиме, чмъ въ Желзноводск, потому что въ Ессентукахъ нтъ номеровъ для временной остановки прізжихъ. Здсь всего одна гостинница съ 3-мя очень посредственными номерами и общимъ столомъ, да столовая галлерея, принадлежащая управленію, въ которой помщается кафе-ресторанъ, служащій мстомъ соединенія всхъ постителей въ теченіе дня. Вольные помщаются въ казачьихъ домахъ, расположенныхъ около заведенія минеральныхъ водъ. Хотя въ послдніе года и появились около парка пять-шесть домовъ, имющихъ уже не станичный, а городской характеръ, но эти улучшенія не настолько осязательны, чтобы заставить постителя забыть о томъ, что онъ на окраин Россіи и въ казачьей обстановк.
Контора помщается въ небольшомъ красивомъ зданіи около воротъ парка, Тутъ же и аптека. Отсюда же отправляются и дилижансы.
Для прогулокъ единственнымъ мстомъ служитъ паркъ, раздляющійся на верхній и нижній. Вообще жизнь въ Ессентукахъ идетъ монотонно, окрестности представляютъ голую равнину и ни сколько не вызываютъ на прогулки.

Кисловодскъ.

Кисловодскъ сдлался извстенъ гораздо раньше Пятигорска. Слава о его удивительномъ источник Нарзан (по-русски — богатырскій напитокъ) разносилась повсюду. Окрестности его, лежащія на дорог, по которой происходили сношенія древнихъ обитателей свернаго и южнаго Кавказа, представляютъ и до сихъ поръ интересные слды и воспоминанія римскихъ походовъ, встрчающіеся по дорог въ Кисловодскъ остатки древняго вала, вырываемые изъ земли, и встрчающіеся до сихъ поръ одиноко стоящіе посреди пустынныхъ равнинъ надгробные памятники несомннно указываютъ на это. Рымъ-гора — былали то цитадель разстилавшагося у ея подножія города Боргустана, или укрпленный римскій лагерь, какъ передаетъ темное преданіе — сохранила на себ ясные слды трудившейся здсь руки человка. Еще и теперь можно отыскать здсь остатки высченной въ скал лстницы, рядъ цистернъ на площадк скалы съ юго-западной стороны и, наконецъ, пещеру, почти засыпанную землей, съ сферическимъ куполомъ, на которомъ и до сихъ поръ замтны очертанія греческаго креста, при вход въ пещеру, ясно видны мста для двери, грубо высченныя въ плотной скал. Наконецъ, чмъ юго-западне и ближе къ Кавказскому хребту, тмъ памятники прежней жизни встрчаются чаще и несомннне. Около верховьевъ малаго Зеленчука до сихъ поръ существуютъ развалины, среди которыхъ особенно замчательны слды обширнаго христіанскаго храма, подобныя же развалины находятся на лвомъ берегу Кубани, близь Хумары.
Обширная и постоянно возвышающаяся отъ Пятигорска равнина продолжается и за Ессентуками по направленію къ Кисловодску. Затмъ, переправившись чрезъ рчку Ессентукъ, дущій вступаетъ въ красивое ущелье Подкумка. Здсь дорога идетъ то по низменной долин, переская въ нсколькихъ мстахъ высохшее русло рки, то, подымаясь съ холма на холмъ, тснится около обрывистыхъ мловыхъ скалъ лваго ея берега. Около Махова кургана, стоящаго на полдорог, какъ бы стражемъ всего ущелья, она спускается въ боле широкую долину, оканчивающуюся около Подкумка, который длаетъ здсь крутой поворотъ и разбивается на нсколько рукавовъ, чуть не каждый годъ измняющихъ свое направленіе. Перебравшись въ бредъ чрезъ этотъ быстрый и шумливый горный потокъ, дущій поднимается на крутой правый его берегъ и затмъ, оставивъ вправо Кисловодскую станицу, спускается въ Кисловодское ущелье по плоской и изрытой балками возвышенности, простирающейся верстъ на пять. Вообще дорога очень живописна. Изрытые пещерами горные пласты нагромождены другъ надъ другомъ уступами, представляющимися какъ бы стнами давно оставленныхъ, полуразрушенныхъ укрпленій. Вдали, на окраин выдающагося уступа, просвчиваетъ Кольцо-гора, а еще дале на горизонт, замыкая долину, синетъ правильная прямоугольная форма Рымъ-горы.
Присоединеніе Кисловодска къ Россіи надо считать съ 1808 года, когда кн. Циціановымъ было заложено Кисловодское укрпленіе, обезпечивавшее мстность отъ безпрерывныхъ нападеній горцевъ. Черезъ годъ было исполнено предложеніе Палласа, осматривавшаго источникъ въ 1792 году. Такъ какъ Нарзанъ находился въ то время на углу соединенія двухъ рчекъ — Ольховки (Козада) и Березовки (Елкоша, изъ которыхъ Ольховка, ударяясь въ берегъ площадки, угрожала совсмъ подмыть берегъ и залить источникъ, то Далласъ и предложилъ отвести воду изъ Ольховки въ Березовку каналомъ, прорытымъ выше, такъ чтобы Нарзанъ оставался вн угла соединенія этихъ рчекъ, но безпрерывныя наводненія разрушали плотину, которою былъ укрпленъ берегъ, до тхъ поръ, пока въ 1846 г., по приказанію кн. Воронцова, не была сдлана и укрплена теперешняя набережная.
Развиваться Кисловодскъ началъ при Ермолов, съ того же 1819 г., какъ и Пятигорскъ. Въ этомъ году построены два казенныхъ дома, по правую сторону Ольховки, и восемь частныхъ (астраханскаго купца Шайкина) по лвую. Въ 1823 г. начата красивая и удобная гостинница, остающаяся и до сихъ поръ. Тогда же началось (комендантомъ Энгельгардтомъ) разведеніе великолпнаго въ настоящее время парка въ совершенно безлсной далин Нарзана. Теперешнимъ же своимъ видомъ и великолпною галлерею Кисловодскъ обязанъ кн. Воронцову (1844—56 г.), для котораго онъ былъ любимымъ и постояннымъ мстомъ лтняго пребыванія.
Спустившись по узкой и крутой дорог въ ущелье Кисловодска, дорога идетъ между рядомъ построекъ и великолпной аллеи изъ пирамидальныхъ тополей, оканчивающейся около зданія галлереи, напоминающей своимъ фасадомъ съ этой стороны средневковое аббатство. Затмъ, обогнувъ павильонъ зданія (еще недостроенный), вы предъ главнымъ фасадомъ галлереи, которая не можетъ не обратить на себя вниманія своей обширностью и красотою стиля англійской архитектуры среднихъ вковъ. Отъ южнаго конца галлереи, гд кипитъ и цнится могучій Нарзанъ, начинается паркъ, такъ любимый постителями за прохладный и живительный воздухъ его тнистыхъ аллей, за мста уединенныхъ прогулокъ надъ берегами быстро стремящагося по каменистому руслу горнаго потока, поэтически осненнаго тнью нависшихъ деревьевъ. Широкая аллея, начинаясь отъ галлереи и идя параллельно потоку, ведетъ вдоль ущелья до конца парка, откуда, перейдя по брошенному чрезъ потокъ деревянному мосту, вы вступаете въ самую отдаленную и уединенную его часть. Отсюда по дорожкамъ, извивающимся среди развсистыхъ деревьевъ, достигаете деревянной купальни при семиградусномъ источник, за которой находится послдній крайній пунктъ — казенный садикъ, гд во всякое время можно достать и цвты и фрукты.
Помщенія для прізжающихъ. Прізжающіе въ Кисловодскъ помщаются исключительно въ домахъ частныхъ владльцевъ, расположенныхъ частію противъ галлереи и аллеи изъ тополей, частію на лвомъ берегу Ольховки, противъ парка. Въ казенной гостинниц номеровъ для прізжающихъ нтъ. Номера отдаются поденно въ двухъ флигеляхъ, расположенныхъ за гостинницей, во второмъ этаж сверной части кисловодской галлереи и въ одномъ изъ домовъ генерала Коханова, находящихся за мостомъ, по улиц, ведущей къ слобод. Вс вообще квартиры снабжены мебелью и отдаются, по обыкновенію, на весь курсъ. Желающіе имть боле дешевыя помщенія находятъ ихъ въ Кисловодской слобод. Почти вс прізжающіе пользуются столомъ въ казенной гостинниц, расположенной въ парк, на скал, надъ главной аллеей, боле же скромное и дешевое продовольствіе можно имть у нмца Макалая, имющаго небольшую гостинницу на лвомъ берегу Ольховки, по улиц, идущей отъ моста въ Кисловодскую слободу. Достаточныя семейства приготовляютъ кушанье дома или берутъ его изъ гостинницы по порціямъ.
Контора группы помщается въ самомъ зданіи галлереи, рядомъ съ нею и аптека. Отсюда же отправляется дилижансъ ежедневно въ Ессентуки и Пятигорскъ.
Прогулки. Мстъ для прогулокъ въ Кисловодск много, тотъ, кто не хочетъ или не можетъ ими пользоваться, можетъ быть вполн удовлетворенъ великолпнымъ паркомъ. Прогулки по окрестностямъ предпринимаются большею частію верхомъ и часто многочисленными кавалькадами. Обыкновенно отправляются или по ущелью р. Ольховки, начинающейся въ 6 верстахъ отъ крпости, по сосдству съ р. Джуцей, или по красивой и скалистой березовой балк, по которой быстро стремится р. Березовка, образуя въ одномъ мст водопадъ. Създить на Кольцо-гору считается почти обязательнымъ для всякаго. Затмъ интересны и пріятны прогулки въ красивую балку, по дорог къ Рымъ-гор и Бургустану, въ долину Подкумка и проч. Наконецъ, поздка на ближайшую къ Кавказскому хребту возвышенную террасу Бермамутскую (8,569 ф. надъ моремъ), чтобъ полюбоваться при восход солнца гигантской снговой массой Эльборуса и величественной цпью снговаго хребта. Въ хорошую погоду поздка эта оставляетъ такое впечатлніе, которое долго не забывается. Но это уже не прогулка, а маленькое путешествіе, въ которое, чтобы быть на мст къ восходу солнца, отправляются съ вечера, запасшись и теплой одеждой и провизіей. Дорога идетъ на протяженіи почти 40 верстъ по плоской возвышенности, все въ гору. Длать ее верхомъ утомительно, почему и предпочитаютъ экипажи.
Образъ жизни въ Кисловодск слагается иначе, чмъ на другихъ группахъ, потому что сюда, кром больныхъ, прізжаютъ и выздоравливающіе и совсмъ здоровые постители. Въ 7 часовъ утра музыка собираетъ всхъ вокругъ бассейна нарзана, на просторной и красивой площадк, предъ южнымъ концомъ галлереи. Здсь больные начинаютъ свой день, здсь же они его и оканчиваютъ. Жизнь въ Кисловодск нисколько не похожа на монотонную жизнь въ Ессентукахъ.
Кисловодскъ, по своему мстоположенію, воздуху и климату, вполн заслуживаетъ названіе кавказскаго рая.
Въ іюл и август, въ самый развалъ лченья, здсь стоитъ превосходная погода, тогда какъ въ Пятигорск, лежащемъ ниже и сверне, начинаются уже дожди, предвстники осени. Горы, окружающія Кисловодскъ, имютъ видъ усченныхъ террасъ, мстами он голы, мстами же покрыты великолпной травой, напоминающей своей свжей зеленью, даже среди лта, о первыхъ весеннихъ дняхъ. Съ нкоторыхъ изъ этихъ террасъ открывается восхитительный видъ на Эльборусъ и снжную цпь горъ. Но мы еще ничего не сказали о знаменитомъ Нарзан.
Нарзанъ иметъ видъ восьмиугольнаго чана, около сажени въ діаметр и до 5 аршинъ глубины. Вода въ немъ постоянно бьетъ блымъ ключемъ и волнуется такъ сильно, что даже тяжелыя тла, брошенныя въ воду, выкидываются наружу. Шумъ и клокотанье воды до того громки, что вблизи источника едва слышенъ разговоръ. Но отъ кипящаго колодца ветъ не жаромъ, а прохладой,— и въ воздух явственно слышится пріятный запахъ углекислоты. Бассейнъ обнесенъ ршеткою, потому что бывали случаи, что нкоторые, отъ дйствія отдляющагося газа и шума воды, получали головокруженіе и падали въ воду. Что же сказать о самой вод, прохладной (10—11о Р.) и прозрачной, какъ кристаллъ, шипучей, какъ шампанское, пріятнаго кисловатаго вкуса, слегка щиплющей языкъ и ударяющей въ носъ, дйствующей на человка заразъ и возбуждающимъ и укрпляющимъ образомъ, прохлаждающей и вмст разливающей по тлу ощущеніе пріятной, здоровой теплоты?
За Георгіевскомъ слдуетъ станція Павловская отъ нея до Солдатской станицы приходится прозжать черезъ балку, въ которой бжитъ рчка Кура (теряющаяся въ степи и называемая въ просторчіи Курка, для отличія отъ закавказской Куры). Потомъ прозжаютъ каналъ Невольку, проведенный изъ Малки верстъ на 20 въ степь. Этотъ благодтельный для степи небольшой каналъ, напоминаетъ собою по быстрот горную рку и бываетъ иногда очень опасенъ для перезда въ бродъ.
Солдатская станица лежитъ на лвомъ берегу Малки. Про то, что она еще въ 1825 г. подвергалась набгамъ горцевъ, мы уже говорили. Здсь начинается собственно кавказская линія, заселенная еще при Екатерин. Вмсто крестьянскихъ селъ, путешественникъ встрчаетъ казачьи станицы, по своей постройк не отличающіяся, впрочемъ, ничмъ отъ первыхъ: т же мазаныя хаты, крытыя соломой подъ щетку, только видъ жителей и мстности лежащей за Малкой напоминаетъ, что вы подъхали къ бывшей военной границ Кавказа. По лвому берегу рки, влво отъ дороги, лежитъ безконечная степь, а по той сторон — лсистая ровная плоскость Кабарды, дале чернютъ поросшія лсомъ горы, а за ними, еще дальше, высится снговой хребетъ. Вы чувствуете, что подъхали къ таинственной и бывшей такъ долго недоступной для насъ стран — Кавказу. Переходъ отъ степи къ внезапно открывшемуся виду на кабардинскую плоскость поразителенъ. Крестьянъ здсь замнили стройные широкоплечіе казаки, у многихъ изъ нихъ, пожилыхъ большею частію, вся грудь увшана орденами, начинающимися Георгіемъ съ бантомъ и кончающимися медалями. Вы съ невольнымъ уваженіемъ смотрите на мужественныя фигуры этихъ пожизненныхъ воиновъ-земледльцевъ, проведшихъ всю жизнь въ войн и упрочившихъ за Россіей завоеваніе Кавказа. При вызд изъ Солдатской, вы видите по дорог огромный рядъ могильныхъ кургановъ, когда и кмъ они насыпаны и кто въ нихъ схороненъ — на эти вопросы здсь никто не дастъ вамъ отвта,— еще встарину это было. По дорог попадаются казаки верхомъ и ногайцы съ своими скрипучими арбами. Дорога до Моздока то идетъ по самому берегу, то нсколько отдаляется отъ него. Вамъ не приходится перезжать здсь даже ни одной маленькой рчонки, потому что вс воды текутъ съ правой, нагорной стороны. Кабарда вся прорзана ручьями и рчками, а по лвому берегу Малки — совершенно безводная степь. Трудно еще гд нибудь сыскать подобный контрастъ. Посл Солдатской слдуетъ Прохладная, за которой Малка (почти противъ Приближной станицы) увеличивается впавшимъ въ нее Баксаномъ, а противъ Екатериноградской станицы сама Малка впадаетъ въ Терекъ,— и вы дальше дете уже его берегомъ.
Екатериноградсная станица или прежній Екатериноградъ (бывшій когда то намстническимъ городомъ) не потеряла своего городскаго вида и до сихъ поръ, по крайней мр — издали. Въ ней. какъ и во всхъ нашихъ уздныхъ городахъ, есть и каменныя церкви, и каменный острогъ, и даже, въ отличіе отъ прочихъ, тріумфальныя ворота временъ Екатерины.
До 1837 г. съ Екатеринограда начиналась Военногрузинская дорога. Здсь переправлялись чрезъ Терекъ и слдовали съ оказіей вверхъ по его теченію, до Владикавказа. Чтобы дать понятіе объ удобствахъ этой дороги и скорости движенія оказіи, мы приведемъ слова Пушкина, путешествовавшаго здсь въ 1829 году.
‘Съ Екатеринограда начинается Военно-грузинская дорога, почтовый трактъ прекращается. Нанимаютъ лошадей до Владикавказа. Дается конвой казачій и пхотный и одна пушка. Почта отправляется 2 раза въ недлю, и прозжіе къ ней присоединяются: это называется оказіей. Мы дожидались недлю. Почта пришла на другой день, и на третье утро, въ 9 часовъ, мы были готовы отправиться въ путь. На сборномъ мст соединился весь караванъ, состоявшій изъ 500 человкъ или около. Пробили въ барабанъ, мы тронулись. Впередъ похала пушка, окруженная пхотными солдатами. За нею потянулись коляски, брички, кибитки солдатокъ, перезжавшихъ изъ одной крпости въ другую, за нами слдовалъ обозъ двуколесныхъ арбъ. По сторонамъ бжали конскіе табуны и стада воловъ. Около нихъ скакали ногайскіе проводники въ буркахъ и съ арканами. Все это сначала мн очень нравилось, но скоро надоло. Пушка хала шагомъ, фитиль курился, и солдаты раскуривали имъ трубки. Медленность нашего похода (въ первый день мы прошли только верстъ), несносная жара, недостатокъ припасовъ, безпокойные ночлеги, наконецъ безпрерывный скрипъ ногайскихъ арбъ выводили меня изъ терпнія. Татары тщеславятся этимъ скрипомъ, говоря, что они разъзжаютъ какъ честные люди, неимющіе нужды укрываться. На сей разъ пріятне было мн путешествовать не въ столь почтенномъ обществ. Дорога довольно однообразная: равнина, по сторонамъ холмы. На краю неба вершины Кавказа, каждый день являющіяся выше и выше. Крпости, достаточныя для здшняго края, со рвомъ, который каждый изъ насъ перепрыгнулъ бы, не разбгаясь, съ пушками, не стрлявшими со временъ графа Гудовича {Графъ Гудовичъ, главнокомандующій на Кавказ въ начал ныншняго столтій, извстенъ своимъ несчастнымъ отступленіемъ отъ Эривани въ 1808 г., когда онъ изъ 8 тысячъ, составлявшихъ его отрядъ, потерялъ замерзшими 1,000 человкъ.}, съ валомъ, по которому бродитъ гарнизонъ курицъ и гусей. Въ крпостяхъ нсколько лачужекъ, гд съ трудомъ можно достать десятокъ яицъ и кислаго молока.’ (Путешествіе въ Арзерумъ).
И такое то сообщеніе было до 1837 г., т. е. до того времени, когда покойный государь Николай Павловичъ, постивъ въ этомъ году Кавказъ, приказалъ открыть почтовую дорогу. Любопытне всего, что почтовое вдомство на сообщенное ему приказаніе донесло, что, по причин неприступныхъ горъ, открыть почтовый трактъ въ этихъ мстахъ невозможно. А эти мста какъ разъ лежатъ въ ровной плоскости Кабарды, и большихъ горъ здсь нтъ ни одной. Такъ хорошо тогда въ Россіи знали Кавказъ! Не смотря на знаменитое донесеніе почтоваго вдомства, трактъ, разумется, былъ открытъ. Сначала здили по немъ съ казачьимъ конвоемъ, а потомъ конвой былъ отброшенъ и проложена теперешняя дорога на Моздокъ.
Отъ Екатериноградской станицы лсу, по ту сторону Терека, меньше,— его истребили самымъ безпощаднымъ образомъ. А между тмъ еще Ермоловъ рубилъ здсь проски, и Терекъ продолжаетъ и до сихъ поръ вымывать огромнйшіе пни и деревья.
Вправо отъ дороги, отошедшей отъ рки, видно Новоосетинское село, съ православною церковью. Православные осетины, населяющіе его, выселены сюда недавно: это смирный и работящій народъ. Слдующая за тмъ станція — Павлодольская. Прохавши ее и лежащую подъ Моздокомъ Луковскую станицу, въ которой уже начинаются виноградные сады, прізжаютъ въ Моздокъ.
Моздокъ — славный во всей Россіи своими бахчевными арбузамни дынями, въ настоящее время заштатный городъ, не принадлежащій ни къ какому округу Терской области — иметъ около 10 тыс. Жителей. Видомъ онъ тоже напоминаетъ наши уздные города. Дома большею частію турлучные (изъ стояковъ, между которыми пространство забрано плетнемъ, и все это обмазано глиной съ рубленой соломой саманомъ, по здшнему). Изрядная гостинница, гд можно пообдать. Терекъ здсь уже довольно глубокъ, и въ немъ ловятся лососи и пудовые осетры. Лосось идетъ съ моря съ сентября по апрль.
Моздокъ основанъ при Екатерин, при заселеніи линіи, нападеніямъ подвергался еще въ 1840 году. При вызд изъ него, прозжаютъ Терекъ, бурно несущійся въ широкомъ лож и възжаютъ въ малую Кабарду.
Чрезъ Терекъ, устроенъ хорошій деревянный мостъ: въ прежнее время его не было, что разумется страшно замедляло, а иногда и совсмъ лишало возможности быстро подавать помощь нашимъ передовымъ укрпленіямъ.
Кабарда и кабардинцы. Кабардинцы живутъ по об стороны Терека, къ сверу отъ главнаго хребта. Рка эта длитъ ихъ землю на дв части: западная, между Терекомъ и Малкой, называется большой Кабардой, а восточная, между Терекомъ и Сунженскимъ хребтомъ, малой Кабардой. Вольные или бглые кабардинцы жили въ долинахъ обоихъ Зеленчуковъ и были также извстны вообще подъ именемъ абрековъ. Всхъ кабардинцевъ надо считать около 40 тысячъ (24 т. въ большой, 12 т. въ малой Кабард и вольныхъ до 4 тысячъ).
Большая часть большой Кабарды покрыта лсомъ, состоящимъ изъ различныхъ породъ простыхъ и фруктовыхъ деревьевъ, а въ малой Кабард лсъ ростетъ только по сверному склону горъ, образующихъ ея южную границу. Трава (особенно въ б. Кабард) отличается такимъ ростомъ и питательностію, что сложилась пословица: ‘въ Кабард одинъ годъ — теленокъ, а другой годъ — корова’. Добротность кабардинскихъ лошадей, живущихъ весь годъ на подножномъ корму, извстна, он не знаютъ ковки и въ теченіе цлаго мсяца могутъ длать переходы отъ 60 до 100 в. безъ дневокъ. (Впрочемъ, какъ говорятъ, порода лошадей этихъ стала теперь ухудшаться посл выселенія горцевъ изъ горъ. Прежде жители плоскостей постоянно обновляли породу горскими лошадьми, которыхъ сила и выносливость зависла отъ горныхъ травъ и отъ воспитанія въ горахъ. Лошадь же, родившаяся на плоскости и питающаяся жирными травами, тяжелетъ и теряетъ понемногу качества, присущія горской пород). Пчеловодство и овцеводство также въ хорошемъ состояніи.
Кабардинцы ране другихъ горцевъ вступили въ дружественныя съ нами сношенія. Они принадлежатъ къ племени адиге (у русскихъ — черкесы), населявшему почти всю западную половину Кавказа, и составляютъ самое богатое, самое образованное и вообще, если можно такъ выразиться, самое цивилизованное изъ всхъ адигскихъ племенъ. Кабардинскіе аристократы считались и считаются образцомъ моды для всхъ остальныхъ горцевъ. Такъ какъ основныя черты ихъ характера сходны, хотя и въ смягченной форм, съ чертами характера всхъ адиге вообще, то мы и приведемъ выписки изъ г. Дубровина, который такъ описываетъ характеръ адиге, т. е. черкеса.
‘Шаткость религіозныхъ убжденій, говоритъ онъ, и жизнь, проводимая въ постоянной опасности, сообщили черкесу такія особенности характера, которыя, въ основаніи своемъ, противорчатъ другъ другу. Въ народ, не имвшемъ никакихъ властей, каждый долженъ былъ заботиться и о себ, и объ общественной польз, заводить связи и употреблять силу слова для огражденія своихъ интересовъ. Публичное обсужденіе на сходкахъ мірскихъ длъ и публичное судопроизводство часто образовывали изъ черкесовъ замчательныхъ ораторовъ. Такое политическое устройство развиваетъ присутствіе духа, быстроту соображенія, а постоянныя физическія упражненія и дятельность способствуютъ развитію тлесной красоты, гибкости и силы. Черкесы богато одарены какъ умственными способностями, такъ и красотою, но вс ихъ духовныя способности употреблялись лишь на хищничество и на войну. Между черкесами то семейство, въ которомъ одинъ изъ членовъ не былъ убитъ или раненъ въ сраженіи съ врагами, не пользовалось уваженіемъ соотечественниковъ. Храбрые по природ, привыкшіе съ дтства бороться съ опасностью, черкесы въ высшей степени пренебрегали самохвальствомъ. О военныхъ подвигахъ своихъ черкесъ никогда не говорилъ, никогда не прославлялъ ихъ, считая такой поступокъ неприличнымъ. Самые смлые — джигиты, (наздники, удальцы) отличались необыкновенной скромностью, говорили тихо, не хвалились своими подвигами, готовы были каждому уступить свое мсто и замолчать въ спор, за то на дйствительное оскорбленіе отвчали съ быстотою молніи, но безъ угрозы, безъ крика и брани. Заслуги своихъ великихъ людей черкесы воспвали обыкновенно посл ихъ смерти, но разсказываютъ, чтобъ древности, знаменитйшій изъ витязей, Бзехинеко-Бексирзъ удостоился этой чести при жизни. Онъ былъ уже въ глубокой старости, когда сыновья его поручили пвцамъ сложить жизнеописательную псню про ихъ отца. Старецъ, узнавшій о томъ, посл того какъ пснь была уже сложена, призвалъ къ себ своихъ сыновей и пвцовъ, приказалъ имъ пропть сложенную псню и, найдя въ ней описаніе такого подвига, который унижалъ одного изъ соперниковъ, приказалъ это порицаніе выкинуть изъ псни. Будучи чрезвычайно впечатлителенъ, черкесъ легко увлекался, но весьма скоро и приходилъ въ себя. Въ обращеніи съ соплеменниками вжливъ, почтителенъ къ старшимъ, откровененъ, говорилъ смло и рзко то, что думалъ. Въ обращеніи съ русскими былъ всегда вроломенъ, холоденъ и натянутъ. Легкомысленный на общанія, мало думалъ о скоромъ исполненіи общаннаго. Страхъ дйствовалъ на черкеса мгновенно и сильно, но онъ скоро оправлялся и потомъ съ необыкновенной настойчивостью продолжалъ прежнее, какъ бы дорого ему за это ни пришлось поплатиться. Съ необыкновенной гибкостью переходилъ онъ отъ пирушки къ дятельности, отъ молитвы къ воровству, отъ благочестія къ злодянію. Религія была его единственная опора, но когда онъ не боялся наблюденія за собою соотечественниковъ, то весьма легко уклонялся отъ исполненія религіозныхъ обрядовъ и правилъ. Эта черта характера проявлялась и въ бою. Когда черкесъ находился въ состав партіи и принужденъ былъ сражаться въ присутствіи своихъ товарищей, то выказывалъ удивительную храбрость и длалъ удивительные подвиги самопожертвованія. Онъ зналъ, что подвиги его вс видятъ, что храбрость его съ избыткомъ будетъ вознаграждена общею молвою, но на одиночномъ хищничеств, гд не было свидтелей его поведенія, черкесъ не хлопоталъ о блеск подвига, а старался скоре убить, ограбить или украсть что попало — и затмъ убраться, избгая погони. Черкесъ всегда былъ жаденъ къ деньгамъ, за деньги ршался на убійство, на измну, но, получивъ деньги, готовъ былъ раздать ихъ кому попадется, съ щедростью и легкомысліемъ. Ведя непрерывную войну съ русскими, черкесы часто за деньги, были лучшими проводниками для купцовъ, доставлявшихъ рогатый скотъ въ наши крпости. Примры скупости были весьма рдки между черкесами, да и нельзя было быть скупымъ, когда въ обыча укоренилось правило, что порядочный человкъ долженъ подарить любую вещь нуждающемуся, по первому его слову или намеку. Стоило только похвалить чекмень, бурку, лошадь или другую вещь, какъ черкесъ тотчасъ же дарилъ ее вамъ. Эта щедрость составляла весьма важное условіе въ жизни черкеса, потому что бдный, ничего не имющій человкъ, могъ, посредствомъ подарковъ, тотчасъ же получить лошадь, оружіе, одежду и, такимъ образомъ, снарядиться на войну или на хищничество, а послднее давало ему средства къ существованію. Въ случа, если онъ не получалъ просимаго въ подарокъ, то могъ взять вещь на подержаніе, на два и на три года, а лошадь можно было взять для зды, въ чемъ никто не отказывалъ. И если, съ одной стороны, черкесъ не дорожилъ своимъ имуществомъ, то съ другой, когда дло шло на споръ, касалось его самолюбія, онъ готовъ былъ тягаться 20 лтъ изъ за какаго нибудь украденнаго у него теленка, лишь бы не уступить противнику, и тогда спорамъ и разбирательствамъ не было конца. Въ одномъ и томъ же человк страннымъ образомъ соединялись: любовь къ пріобртенію, доходившая до сутяжничества, и щдрость, доведенная чуть ли не до отрицанія права на свою собственность. Несмотря на видимое легкомысліе, черкесъ владлъ характеромъ энергическимъ и многостороннимъ, въ которомъ скрывались твердая настойчивость и необыкновенное терпніе. Послднее, особенно въ страданіяхъ, считалось у черкесовъ однимъ изъ первыхъ достоинствъ молодаго человка. Равнодушіе, съ какимъ они переносили боль, доходило до такой степени, что въ этомъ случа легко можно было между ними узнать европейца, который могъ быть столько же безстрашенъ, какъ и черкесъ, но никогда не могъ сравняться съ нимъ въ терпливости. Съ неподкупною любовью къ родин, черкесъ сохранялъ твердую вру въ блестящую будущность своего народа. Любовь къ родин у него, конечно, проявлялась только въ безсознательной привязаности къ мсту рожденія и къ обычаямъ, которыя онъ считалъ лучшими въ мір. Насильственно оторванный отъ родныхъ горъ и ущелій, онъ тосковалъ,— и бывали частые примры, что изгнанный изъ общества и неимвшій возможности явиться безъ явной опасности на родину часто прізжалъ ночью на родныя поля, просиживалъ цлыя ночи вблизи того аула, гд провелъ молодость, и узжалъ съ разсвтомъ. Спросите черкеса: откуда онъ родомъ? Онъ назоветъ вамъ свое племя или свою маленькую общину, но съ такой гордостью и серьезностью, какъ будто бы онъ былъ вельможею огромнаго государства. Сознаніе собственнаго достоинства развило въ характер черкесовъ заносчивость, а необузданная свобода сдлала ихъ неуживчивыми, самонадянными и въ высшей степени гордыми. Гостепріимство было такъ развито у черкесовъ, что всякій гость составлялъ священную особу для хозяина. Какого бы низкаго званія гость ни былъ, самый богатый и знатный хозяинъ не считалъ для себя унизительнымъ держать его стремя, когда тотъ, пріхавъ, слзалъ съ лошади. Деликатность простиралась до того, что нельзя было спросить о имени гостя, если онъ самъ не называлъ себя и желалъ сохранить инкогнито. Домашняя обстановка черкеса отличалась бдностью и неопрятностью. Особенности характера мужчинъ перешли и на женщинъ. Жена свободнаго черкеса, при всемъ деспотизм, царствовавшемъ въ семейномъ быту, была мало похожа на угнетенную женщину племенъ восточнаго Кавказа, хоть бы, напр., Дагестана. Черкесская женщина также гордилась своимъ происхожденіемъ и отлично знала старшинство родовъ княжескихъ и дворянскихъ, — въ этомъ сказывалось аристократическое устройство быта черкесскихъ племенъ. По нскольку женъ имли только богатые. Про черкесскихъ двушекъ можно сказать, что, кром прославленной красоты, они отличались скромностью, тактомъ въ обращеніи и рдкою силою воли, вс ихъ завтныя мечты стремились къ одной цли: выйти замужъ за безстрашнаго воина и попасть чистою въ его объятія. Существуетъ мнніе, что чрезъ покупку черкешенокъ для турецкихъ гаремовъ произошло улучшеніе турецкой расы. Кстати замтимъ, что на этотъ торгъ нельзя смотрть исключительно съ нашей, европейской точки зрнія. Тутъ не было продажи въ рабство, и плата за черкешенку была тотъ же калымъ, платимый везд на восток за невсту. Черкесскія двушки не носили покрывала, и обращеніе ихъ съ молодыми людьми было совершенно непринужденно. Свадьбы большею частію составлялись по свободному выбору жениха и невсты. Изъ всего этого видно, что положеніе черкесской женщины было во многомъ не похоже на положеніе восточной рабыни, хотя власть главы семейства и была неограниченна’.
Гражданское, устройство кабардинцевъ, какъ и всхъ вообще западныхъ горцевъ, было чисто аристократическое. У нихъ были князья (пши),— ихъ было 4 главныхъ фамиліи: Кайтукиныхъ, Бекъ-Мурзиныхъ., Мисостовыхъ и Атажукиныхъ,— дворяне (вуорки или уздени), крестьяне и рабы. Отношенія между сословіями были феодальныя. Уваженіе къ князьямъ въ народ было такъ велико, что покусившійся на жизнь князя въ прежнее время истреблялся со всмъ семействомъ. О податяхъ не имлось никакого понятія, каждый владлецъ жилъ тмъ, что для него сдлаютъ крестьяне. Тлесное наказаніе, какъ и у всхъ горцевъ, никогда не было извстно. Рабы считались чмъ-то въ род несовершеннолтнихъ членовъ семейства и держали себя независимо отъ своего господина, хотя тотъ и имлъ надъ ними право жизни и смерти. Рабъ исполнялъ безпрекословно то, что слдовало, но для заявленія своей нравственной независимости при разговор съ господиномъ держался нсколько грубаго тона, хотя готовъ былъ въ тоже время стоять за него горой и не дозволилъ бы никому сдлать на его счетъ ни малйшаго заочнаго оскорбительнаго намека. Господинъ тоже остерегался требовать отъ раба чего-нибудь лишняго. Глубокое чувство справедливости, прирожденное горцу, поддерживало эти нсколько непонятныя для насъ отношенія. Приведемъ здсь, для примра, происшествіе, разсказываемое г. Дубровинымъ: оно отлично характеризуетъ отношенія и связь между княземъ и его вассалами. Происшествіе это и до сихъ поръ еще памятно многимъ на Кавказ.
‘Одинъ изъ кабардинскихъ князей женился на дочери другаго князя, съ обязательствомъ уплатить часть калыма по окончаніи ярмарки, на которой онъ разсчитывалъ продать табунъ лошадей. По прошествіи этого срока, зять все-таки не могъ внести остальной части калыма, и потому тесть, по народному обычаю, потребовалъ возвращенія дочери. Отдать жену, которую любилъ и отъ которой уже имлъ сына, молодой князь не соглашался. Завязалось дло. Отвтчика вызвали въ Кисловодскъ, въ домъ пристава, куда князь и пріхалъ, окруженный, по обыкновенію, многочисленною свитою, всегда и всюду сопровождающею своего господина. Дло должно было ршиться по кабардинскому адату, и такъ какъ. судьи не были еще собраны, а князь намревался возвратиться домой, то приставъ и приказалъ арестовать его. Отвтчикъ и его свита садились уже на лошадей, когда отъ князя потребовали оружіе. Въ понятіи кабардинца и вообще всхъ горцевъ отнятіе оружія равносильно отнятію чести или жизни, и потому горецъ, по преимуществу гордый, дорожа своею честью, никогда не проститъ обиды, нанесенной покушеніемъ обезоружитъ его. Князь, при другихъ условіяхъ, исполнилъ бы приказаніе начальства безпрекословно, съ полною готовностью, но при такой форм требованія вышло иначе. Первый изъ посланныхъ, осмлившійся взять за поводья княжескую лошадь, упалъ къ ея ногамъ съ раскроеннымъ черепомъ. Прислуга и свита князя выхватили винтовки и, разчищая ими дорогу, кинулись на улицу, но, будучи окружены войсками, укрылись въ первомъ попавшемся дом, въ кисловодскомъ благородномъ собраніи. Занявъ на хорахъ собранія крпкую позицію, кабардинцы навели свои винтовки прямо на двери, и едва только показались въ нихъ солдаты, какъ съ хоръ посыпались выстрлы. Послдніе пошли на приступъ, и посл отчаяннаго сопротивленія князь былъ убитъ, а подл него легли вс врные его спутники и слуги, заплатившіе жизнью за нарушеніе коренныхъ понятій о чести и долг, сложившихся вками среди населенія ихъ родины.’ ‘Кого обвинять въ этой сцен: кабардинцевъ или кого другаго?’ спрашиваетъ г. Дубровинъ.
Религія кабардинцевъ. Кабардинцы, какъ и вс остальные горцы адигскаго. племени, были въ древности христіане. Развалины церквей, многочисленные христіанскіе памятники, также какъ народныя преданія и остатки христіанскихъ религіозныхъ обрядовъ, служатъ тому неопровержимымъ доказательствомъ. По преданіямъ, христіанство введено на Кавказ при Юстиніан, но, судя по всему, оно явилось здсь не какъ догматическое ученіе, а только какъ новый обрядъ. Греческіе миссіонеры обращали вниманіе исключительно на наружную, обрядовую сторону, а не на передачу смысла вры. Богослуженіе совершалось на греческомъ язык, непонятномъ ни для прихожанъ, ни для туземныхъ священниковъ, туземной письменности не существовало. Разумется, результатъ вышелъ тотъ, что горцы приняли изъ христіанства, что имъ нравилось и не казалось затруднительнымъ, а въ сущности, несмотря на многочисленные христіанскіе храмы, остались язычниками, напримръ, они усвоили посты, соблюденіе которыхъ, при извстной ихъ умренности въ пищ, ничего для нихъ не стоило, а удержали свой прежній, супружескій уставъ. Удивительно ли посл того, что льстящее страстямъ и для дикаря боле осязательное, чмъ возвышенное ученіе Христа,— магометанство нашло себ благодатную почву въ первобытныхъ племенахъ Кавказа? Горская двушка (въ ‘Воспоминаніяхъкавказкаго офицера’), желая обратить плнника въ магометанство, такимъ образомъ доказываетъ ему преимущества своей религіи: ‘вс религіи отъ Бога — говорила она — вс пророки отъ него и передавали людямъ только одн его заповди. Сперва посланъ блъ Мусса (Моисей) просвтить умы еврейскаго народа и подготовить своимъ закономъ приходъ Иссы (Іисуса), котораго чистое, возвышенное ученіе, по причин его строгихъ правилъ, оказалось неудобоисполнимымъ для слабаго человческаго рода, продолжавшаго гршить чрезъ безпрестанное нарушеніе ихъ. Тогда Аллахъ, въ благости своей, послалъ Магомета смягчить законъ Иссы, опредливъ, что тотъ, кто не станетъ слдовать этому послднему ученію, не превышающему человческихъ силъ, будетъ осужденъ навки вковъ’.
Первое появленіе магометанства относится къ завоеванію арабами нкоторыхъ частей восточнаго Кавказа въ VIII вк. На западномъ же берегу оно появилось лишь въ конц XVII столтія. О распространеніи его боле всхъ заботились крымскіе ханы, имвшіе частыя и тсныя сношенія съ горцами, они дйствовали и ласками, и огнемъ и мечемъ. Съ утвержденіемъ Турокъ въ Анап, магометанство распространилось еще боле, окончательное же уничтоженіе христіанства на Кавказ произошло въ конц первой четверти XVIII столтія. Боле всего способствовала этому начавшаяся постоянная и ожесточенная война противъ русскихъ. Кабардинцы первые изъ всхъ адиге приняли ученіе ислама и сдлались самыми ревностными его поборниками, несмотря на то, у нихъ однако сохранилось много врованій и обрядовъ, заимствованныхъ изъ христіанства и язычества. Въ настоящее время, христіанскую религію исповдываютъ только черкесы, живущіе въ Моздок и около Пятигорска, а также и прочноокопскіе черкесы на Кубани.
Величественная и грозная природа Кавказа и ея необъяснимыя для необразованнаго ума явленія сдлали горцевъ чрезвычайно суеврными. Почти каждая рчка и каждое ущелье иметъ у нихъ своихъ духовъ и богинь. Пылкое воображеніе населило горы безчисленнымъ множествомъ сверхъестественныхъ и таинственныхъ обитателей и создало множество поэтическихъ легендъ. Раскажемъ одну изъ нихъ.
‘На снговой вершин Эльборуса есть громадный шарообразный камень, на которомъ сидитъ старикъ съ длинною, до ногъ, бородой, все тло его обросло сдыми волосами, длинные ногти на рукахъ и на ногахъ похожи на орлиные когти, красные глаза горятъ, какъ раскаленные угли. На ше, посредин тла, на рукахъ и на нога, къ у него тяжелая цпь, которою онъ прикованъ къ камню съ незапамятныхъ временъ. Онъ былъ прежде близокъ къ великому Тха (Богу), но задумалъ свергнуть его и былъ за то прикованъ къ скал на вчныя времена. Немногимъ удавалось видть прикованнаго старика, а тотъ, кто хотлъ добраться до него во второй разъ, — погибалъ. Иногда онъ пробуждается отъ оцпененія, въ которомъ обыкновенно находится, и спрашиваетъ своихъ стражей: ‘все ли еще растетъ на земл камышъ и родятся ягнята?’ — , Растетъ камышъ и родятся ягнята’ — отвчаютъ ему стражи. Великанъ, зная, что онъ осужденъ томиться до тхъ поръ, пока будетъ рости камышъ и родиться ягнята, съ отчаяніемъ рветъ на себ оковы. Тогда земля дрожитъ отъ его движеній, звукъ цпей родитъ громъ и молнію, тяжелое дыханіе — порывы урагана, стоны — подземный гулъ, а слезы его — та бурная рка, которая съ неистовствомъ вырывается изъ подножія снжнаго Эльборуса’. Очевидно, что это измненный миъ о Промете, прикованномъ къ скал Кавказа.
По кабардинскому преданію, на томъ же Эльборус обитаетъ Джинъ-Падишахъ, властитель духовъ и царь птицъ, которому извстно все будущее. Онъ также провинился передъ Тха и знаетъ, что тотъ въ наказанье ему пошлетъ изъ полуночныхъ странъ великановъ, которые покорятъ его мрачное заоблачное царство. И вотъ въ мучительной тревог сдовласый старецъ поднимается съ своего ледянаго трона и зоветъ со всхъ высей и пропастей Кавказа полчища духовъ противъ ожидаемыхъ великановъ — русскихъ. Когда онъ летаетъ, то отъ ударовъ его крыльевъ трясется земля, поднимается буря, бушуетъ море, иногда отъ трона царя, со снжной вершины, несутся плачь и стоны, — тогда умолкаютъ птицы, вянутъ цвты, вздымаются потоки, горы одваются туманомъ, трясутся и стонутъ скалы, гремитъ громъ и все покрывается мракомъ. Порою же несутся гармоническіе звуки и пніе блаженныхъ духовъ, витающихъ надъ трономъ грознаго владыки горъ и желающихъ пробудитъ въ немъ покорность великому Тха. Въ это время исчезаютъ облака съ лазурнаго неба, снговыя вершины сверкаютъ, какъ алмазы, ручьи тихо журчатъ, цвты благоухаютъ и повсюду водворяются миръ и тишина. Но грозный старикъ не внимаетъ зову небесъ, угрюмо глядитъ на будущее и ждетъ изъ преисподней помощи противъ великановъ — русскихъ.
Предъ каждымъ новымъ годомъ многіе изъ кабардинцевъ считаютъ своей обязанностью идти на поклоненіе къ Джинъ-Падишаху, исполнившаго этотъ обрядъ не беретъ ни пуля ни шашка до слдующаго новаго года, и ему удаются вс предпріятія. Но такъ какъ до Эльборуса добраться трудно, то обыкновенно ходятъ къ урочищу Татаръ-Тупа, на западномъ берегу Терека, въ 7 верстахъ ниже рки Комбулея. Тутъ можно видть множество пуль, стрлъ, ножей, клинковъ и проч., ржавющихъ тутъ съ незапамятныхъ временъ.
Между прочими сказаніями о снговой стн Кавказа, особенно важно одно, имющее политическое значеніе. Въ одномъ мст корана Магометъ говоритъ: ‘но ту сторону кавказскихъ горъ, живутъ Гогъ и Могогъ. Наступитъ время — они перейдутъ чрезъ эту стну и уничтожатъ царство правоврныхъ’. Для кавказскихъ мусульманъ это предсказаніе уже исполнилось.
Изъ обычаевъ горцевъ, кром гостепріимства, о которомъ мы уже говорили, слдуетъ замтить обычай куначества. Кунакъ — это покровитель и другъ въ чужомъ обществ, на котораго можно положиться, какъ на самого себя. Постоянная вражда, опасности и канла породили этотъ обычай и сдлали его такъ необходимымъ и распространеннымъ, что ни одинъ черкесъ безъ него не обходился. Кунакъ — это что то въ род нашего крестоваго брата. Интересенъ также обычай аталычества. Князья и дворяне, тотчасъ посл рожденія мальчика, отдавали, его на воспитаніе одному изъ достойнйшихъ своихъ подвластныхъ, а чаще всего лицу другаго общества. Воспитатель ребенка назывался аталыкомъ, и, конечно, чмъ знатне былъ отецъ новорожденнаго, тмъ боле было претендентовъ на это званіе, потому что связь по аталычеству считалась священною. Обязанность аталыка заключалась въ обученіи своего воспитанника владнію оружіемъ, выздк коней, ловкости въ хищничеств, перенесенію трудовъ, голода и проч., однимъ словомъ — въ образованіи изъ него храбраго и ловкаго джигита. Обычай этотъ служилъ отчасти связью между разрозненными до безконечности горскими племенами. О суд по адату и шаріату, а также и о канл — мы говорили выше. Абреками назывались бездомники, посвятившіе себя исключительно хищничеству, разбою и, стало быть, безпощадной войн съ русскими. Вотъ все, что мы нашли необходимымъ сказать здсь объ адигскихъ племенахъ вообще и о кабардинцахъ въ особенности.
Отъ Моздока до Магометъ-Юртовской станціи (на Терскомъ хребт) и дале ведетъ шоссе. При перевал чрезъ горы перепрягаютъ лошадей. Съ Ачулукской станціи (на Сунженскомъ хребт) въ хорошую погоду великолпный видъ на горы, которыя съ каждой станціей становятся все выше и выше. Тутъ приходится прозжать землею гунгушей, назрановцевъ и нкоторыхъ другихъ мелкихъ племенъ. О чрезвычайно разсчетливомъ переселеніи Ермоловымъ въ эти мста ингушей мы говорили. Въ 1858 г. Шамиль, думая отвлечь насъ отъ окончательнаго наступленія въ горы, бросился къ Владикавказу и взбунтовалъ назрановцевъ, но ихъ скоро усмирили. Прохавъ Кантыгневскую станцію, въ виду горъ, прізжаютъ въ Владикавказъ.

Отдленіе 2-е.

Въ первомъ отдленіи я подробно описалъ дорогу за Ставрополемъ и прибавлять къ этому нечего.
Чмъ дальше мы подвигались на югъ, тмъ становилось тепле, и начинала показываться зелененькая травка, хотя въ попадавшихся на дорог балкахъ и лежалъ еще снгъ. Тумань то иногда охватывалъ насъ совершенно непроницаемой пеленой, то погода прояснивалась, и Кавказскія горы рисовались на горизонт. Дорога была хорошая, и русскіе ямщики везли отлично. Говоря про Александровскую станицу, я сказалъ, что населяющіе ее казаки обращены теперь въ крестьянъ и имъ дано на 5 лтъ льготы. Остается только прибавить, что, какъ слышно, они очень довольны этой перемной, потому что, даже и по истеченіи льготныхъ лтъ, заплатить 5 р. съ души легче, чмъ имть отъ себя верховую лошадь, сбрую, мундиръ и проч. и быть ежечасно готовымъ выступить въ походъ.
Особенно хороши мста около Саблинской станціи, на берегу неширокой, но довольно глубокой рчки Сабли. Здсь довольно уже распаханной земли, но степи еще такъ много, что насколько хватитъ у кого силы и капитала, тотъ столько и занимаетъ. ‘Эка жисть!’ повторялъ безпрестанно, со вздохомъ, ямщикъ — мой землякъ. Стада превосходной рогатой скотины и гурты овецъ паслись вдоль береговъ Сабли. Орлы и огромные коршуны преспокойно сидли на телеграфныхъ столбахъ и посматривали на насъ съ любопытствомъ.
Въ Георгіевск мы остановились только позавтракать, насъ накормили довольно плохими котлетами, но взяли всего только по 20 к. за порцію. Такъ какъ была еще самая ранняя весна, и въ Пятигорскъ и на сосднія воды зазжать было незачмъ, то мы и похали дальше.
Въ Солдатской станиц въ охотничью пору пара фазановъ, водящихся по ту сторону Малки, стоитъ не дороже 40 коп. Въ Прохладной былъ базаръ, и мы имли случай видть здшнее населеніе. Для небывалаго на Кавказ это было чрезвычайно интересно. Тутъ толпились казаки, въ черкескахъ и папахахъ, оборванные и грязные татары, бойкіе великорусскіе кулаки, красивые кабардинцы, въ буркахъ, верхомъ на прекрасныхъ лошадяхъ, въ кое-какъ сколоченныхъ лавчонкахъ, образующихъ такъ называемые ряды, продавались: чай, сахаръ, мыло, свчи, бумажныя московскія матеріи и тульскія желзныя вещи, великорусскіе кулаки обдлывали прізжихъ изъ горъ татаръ, выманивая привезенныя ими звриныя шкуры на свои товары, на площади стояли воза съ прошлогодними яблоками, продавались: деготь, сно, волы и проч.
Въ Моздокъ насъ привезъ ямщикъ изъ русскихъ, переселенныхъ съ желзныхъ заводовъ Пономарева, Иранскаго узда, Вятской губерніи, на Алагирскій серебряный заводъ на Ардон (верстъ около 60 отъ Владикавказа). Ихъ выхало лтъ 8 тому назадъ съ мста до 800 семей, но многіе не перенесли кавказскаго климата. Заработки мастеровъ на завод простираются до 50 р. въ мсяцъ, разумется, на своихъ харчахъ. Кто хочетъ охотиться, тому слдуетъ отправляться на Ардонъ: нтъ дичи, которой бы тамъ не было. Въ 1869 г. на Алагирскомъ серебро-свинцовомъ завод заводскаго и рудничнаго населенія было 596 д. муж. п. и 517 д. и. и., рабочихъ же: изъ бывшихъ мастеровыхъ 96 челов., изъ осетинъ 108 чел. Къ заводу принадлежитъ одинъ дйствующій Садонскій рудникъ.
Добыто: серебра бликоваго 17 п. 35 ф.
химически-чистаго 15 ‘ 20 ‘
свинца 4,734 ‘ — ‘
оборотныхъ продуктовъ 39,676 ‘ —
Прозжая мимо Георгіевска, нельзя не вспомнить о Пятигорск, а съ мыслью о послднемъ тсно связано воспоминаніе о Лермонтов. Мн довелось быть на могил знаменитаго поэта, и потому я скажу о ней нсколько словъ.
Лермонтовъ похороненъ въ Чембарскомъ узд, Пензенской губ., въ сел Тарханахъ, принадлежащемъ, въ настоящее время г. Столыпину. Тло покойнаго поэта, по желанію бабушки его Елизаветы Алексевны Арсеньевой (урожденной Столыпиной), боготворившей своего внука, было привезено изъ Пятигорска въ ея родовое имніе Тарханы и похоронено тамъ въ общемъ фамильномъ склеп. Тарханы находятся въ 20 верстахъ за Чембаромъ, по большой пензенской дорог. Прозжая мимо ихъ, я не преминулъ поклониться праху знаменитаго поэта. Дорога идетъ черезъ выгонъ, вправо видно большое село съ двумя церквами: кладбищенской и приходской. ‘Скажи пожалуйста — обратился я къ ямщику — не знаешь ли, у которой церкви схороненъ Лермонтовъ?’ — ‘Лерманъ? Какой такой Лерманъ?’ — спросилъ меня, въ свою очередь, въ совершенномъ недоумніи ямщикъ,— ‘баринъ онъ, что ли?’ ‘Ну, да, баринъ! варваръ ты эдакой!’ отвчалъ я, самъ внутренно смясь своей наивности.— ‘Не слыхалъ…. Такого барина здсь николи не было…. Здсь все господа извстные — такіе то, такіе то’…. И онъ началъ перечислять мн извстныхъ господъ.— ‘А Лермана здсь что-то никто не знаетъ…. Какой такой Лерманъ? Лермана никакого здсь николи не было’. Не желая входить въ дальнйшія объясненія съ этимъ скиомъ, я веллъ ему повернуть вправо и хать къ ближайшей приходской церкви. Была рабочая пора, день стоялъ страшно жаркій, все, что могло работать, было въ пол, а дома остался лишь малый да старый. Я не зналъ, къ кому обратиться за указаніями, но, къ счастію, увидлъ старуху, убиравшую разостланные холсты въ церковной оград.— ‘Вамъ, батюшка, кого надоть?’ спросила она, обратившись ко мн и продолжая сидть на корточкахъ. ‘Да вотъ, бабушка, я хотлъ бы спросить — гд схороненъ Лермонтовъ?’ — ‘Михайло Юрьичъ? Здсь, здсь, батюшка!’ вскричала она, точно обрадовавшись. ‘Вонъ, въ этомъ голубц — обождите — я сбгаю за ключами…. сію минуту’. Пона, быстро вскочивъ на ноги, побжала въ сторожку, а я отправился къ каменной кирпичной часовн (голубцу — по тамошнему). Минуты черезъ 2 старуха принесла ключи и отперла дверь. Я вошелъ въ довольно пространную часовню, въ которой находятся 3 мраморные памятника: Лермонтова, его матери и бабушки. У окна стоялъ аналой, покрытый старой шелковой салфеткой, съ крестомъ изъ серебряныхъ позументовъ, и закапанный воскомъ столъ, для служенія панихиды, тутъ же были старые церковные подсвчники. Противъ двери — образъ воскресенія, писанный на стн клеевыми красками, которыя отъ сырости во многихъ мстахъ покрылись плсенью и попортились. Мой чичероне въ сарафан — очевидно, бившій на полученіе за свое краснорчіе лишняго гривенника — продолжалъ безъ умолку слезливымъ голосомъ разсказывать о томъ, какія были добрыя барыни Елизавета Алексевна и Марья Михайловна, покойная маменька Михаила Юрьевича, какой красавецъ былъ самъ Михаилъ Юрьевичъ (Лермонтовъ, какъ извстно, былъ нехорошъ собой) — особенно въ мундир, да при эполетахъ,— и какъ это Господь Богъ не привелъ имъ, несчастнымъ рабамъ, пожить и умереть за такимъ бариномъ,— какъ разные, совсмъ незнакомые господа, зазжаютъ къ нему на могилку и проч., и проч. Я не слушалъ болтливую старуху и глядлъ на могильную надпись, говорившую, что покойнику было всего на все 26 лтъ! У большинства людей эти года — лишь начало разумной жизни, а тутъ…. какой зрлый умъ, какой талантъ и какая могучесть мысли! И такъ безвременно и такъ безсмысленно погибнуть! А Пушкинъ? А Гоголь? Три генія, три звзды первой величины, честь и слава одной и той же эпохи — гибнутъ безвременно, а то, чему пожалуй лучше бы и совсмъ не показываться на свтъ божій, жило себ и благоденствовало! Неужели же это одна только судьба и случайность? Но что такое судьба и что такое случайность?
Близь Желзноводска находится хуторъ графа Николая Ивановича Евдокимова, скончавшагося 23 мая 1873 г. Да позволено мн будетъ въ легкомъ разсказ привести здсь нкоторыя черты изъ его жизни. Краткая исторія послднихъ военныхъ длъ графа разсказана мною въ очерк исторіи Кавказской войны. Генералъ Евдокимовъ, возведенный въ графское достоинство за окончаніе восточной Кавказской войны, началъ и провелъ всю свою службу на Кавказ. Еще молодымъ прапорщикомъ, онъ (если не ошибаюсь, при отбитіи Кази-Муллы отъ Дербента, въ 1831 г.), бросившись съ охотниками на штурмъ сакли, въ которой засли мюриды, былъ раненъ пулей на вылетъ въ щеку, подъ правымъ глазомъ. Графъ постоянно закрывалъ эту рану чернымъ англійскимъ пластыремъ, почему горцы и прозвали его генералъ Уч-гозъ (т. е. трехглазый генералъ), но такъ какъ пуля, кром того, оставила еще слдъ, то нкоторые изъ горцевъ называли его также Дортъ-гозъ (четырехглазый). Еще раньте несчастнаго для насъ 1843-го года, когда графъ былъ еще адъютантомъ командовавшаго въ то время войсками свернаго и нагорнаго Дагестана, генерала Клюки-фонъ-Клюгенау, случилось слдующее происшествіе: Уллу-бей (тотъ ли, что былъ впослдствіи извстнымъ наибомъ Шамиля, или другой — не знаю), находившійся въ вассальныхъ отношеніяхъ къ Шамхалу Тарковскому, при встрч съ племянникомъ этого послдняго, не отдалъ ему требуемой чести, оскорбленный племянникъ Шамхала, началъ за это на него кричать, какъ на подданнаго, въ отвтъ на крикъ послдовалъ смертельный выстрлъ Уллу-бея, посл котораго убійц удалось скрыться. Шамхалъ послалъ отрядъ своей милиціи взять его живаго или мертваго, Уллу-бей заперся въ башн, ршившись защищаться на смерть. Такъ какъ вліятельный Уллубей былъ врный слуга русскихъ, то командующій войсками и ршился употребить все стараніе, чтобъ защитить его отъ мести Шамхала. Прежде всего надо было остановить посланную милицію, и это поручено было штабсъ-капитану Евдокимову. Взявъ съ собой наскоро отрядъ пхоты и приказавъ ей слдовать какъ можно скоре, Евдокимовъ, съ однимъ только конвоемъ, прискакалъ къ башн, уже окруженной милиціонерами, намревавшимися пробивать стну для закладки пороха. На убжденія Евдокимова не трогать Уллу-бея милиціонеры отвчали, что они не смютъ ослушаться Шамхала, и что имъ свои головы дороже — его, штабсъ-капитанской. ‘Такъ посмотримъ, какъ то вы посмете взорвать на воздухъ русскаго офицера!’ ~ сказалъ на это Евдокимовъ и, пробравшись въ бапитю, заслъ въ ней съ Уллу-беемъ. Но видно милиціонеры крпко боялись Шамхала, потому что не поддались и этой угроз. Конвойные, видя, что дло приняло такой оборотъ, бросились за пхотой, я графъ остался въ башн, ему было слышно, какъ продолжали пробивать стну и приготовляли взрывъ. Между тмъ одинъ казакъ, доскакавъ до пхотнаго отряда, схватилъ у барабанщика барабанъ и пустился съ нимъ обратно къ башн. Не дозжая до нея, онъ остановился въ недальнемъ разстояніи въ лсу и принялся барабанить изо всхъ силъ. Милиціонеры, думая, что это подошла пхота, съ которою имть дло было не совсмъ то удобно,— поспшно отступили. Происходило это въ Эрпели, близь укрпленія Пмкарты, къ западу отъ Темиръ-Ханъ-Шуры. Дальнйшая исторія Уллу-бея мн неизвстна. (Разсказъ этотъ и нкоторыя подробности, встрчающіяся въ слдующихъ разсказахъ, я слышалъ отъ одного почтеннаго полковника, служившаго въ то время въ Дагестан).
Въ 1840 г. графъ, еще въ чин штабсъ-капитана, былъ начальникомъ многочисленнаго и буйнаго койсубулинскаго общества. Шамиль намревался возмутить Койсубу и подослалъ для этого своихъ мюридовъ. Узнавъ объ этомъ, Евдокимовъ созвалъ въ аул Унцукуль старшинъ и предложилъ имъ выдать возмутителей. Собралось пропасть народа, всегда любопытнаго къ распоряженіямъ русскаго правительства,— и лишь только высказано было предложеніе, какъ вдругъ какой то горецъ въ одинъ прыжокъ выскочилъ изъ толпы и прокололъ Евдокимова насквозь сзади кинжаломъ. Отпрянуть, почувствовавъ ударъ, который сообщается тлу какъ бы обжогъ горячей водой, выхватить шашку, обернуться къ врагу и срубитъ его, какъ говорятъ на Кавказ, было для раненаго дломъ одного мгновенія. Разрубленный наискось отъ плеча до средины груди, горецъ, намчавшій уже новый ударъ, рухнулъ на землю. Николай же Ивановичъ Евдокимовъ, зашатавшійся отъ брызжущей фонтаномъ крови изъ его бока, былъ подхваченъ старшинами и отнесенъ въ квартиру. Чрезъ 2 дня раненый очнулся ночью. Темная сакля освщалась одной сальной свчей, близь кровати сидлъ фельдшеръ, незнавшій какъ подступиться къ выглядывавшимъ изъ раны внутренностямъ. Рана однако же не была смертельна. Счастье, крпкое здоровье и помощь горцевъ, отлично умющихъ залчивать раны, сохранили жизнь графа, а унцукульцы, закаленные въ бояхъ и разбояхъ, не могли налюбоваться ударомъ, смотря на разрубленнаго собрата, они розыскали и выдали всхъ мюридовъ. За эту выдачу Шамиль въ 1843 г. Жестоко отмстилъ унцукульцамъ. Когда Унцукуль, защищаемый храбрымъ Аносовымъ, палъ посл девятидневнаго отраженія безпрерывныхъ штурмовъ,— изъ плнныхъ унцукульцевъ было казнено не только множество мужчинъ, но также казнены были женщины и даже дти. Аносову за храбрость Шамиль возвратилъ шашку и дозволилъ ему свободно ходить по всему отряду, плннымъ солдатамъ приказано было отпускать полную дачу чурековъ и провіанта,— отъ нихъ только отобрали оружіе и срзали съ мундировъ и шинелей погоны. Это былъ первый случай, въ которомъ Шамиль, руководимый бглыми поляками, измнилъ свою тактику относительно плнныхъ, съ тхъ поръ и наши солдаты стали смотрть на плнъ гораздо легче. (Русскій Встникъ, 1872 г. Статья г. Ильина: ‘Изъ событій на Кавказ въ 1843 году’).
Въ пятидесятыхъ годахъ на Кубани жилъ юродивый татаринъ — Юсуфъ, безвредное существо, пользовавшееся гостепріимствомъ, какъ русскихъ, такъ и горцевъ. Однажды, шляясь изъ аула въ аулъ, онъ былъ застигнутъ бурей и укрылся въ пещер на рк Псекупсе. Осмотрвшись, онъ увидлъ въ глубин пещеры огонекъ, подойдя ближе, онъ увидлъ лампу и сидящаго около нея офицера. Невидимый голосъ сказалъ ему, что это тотъ самый человкъ, который покоритъ горы и выгонитъ изъ нихъ горцевъ. Пришедши на Кубань, Юсуфъ разсказалъ о своемъ видніи, говоря, что. онъ тотчасъ же узнаетъ этого офицера. Надъ нимъ, конечно, смялись, но однажды у инженернаго генерала Дебу былъ обдъ по случаю какого то праздника, на которомъ присутствовало большое общество, преимущественно, разумется, изъ военныхъ, прибрелъ также на этотъ праздникъ и юродивый Юсуфъ. Вспомнили про его предсказаніе и стали ему показывать всхъ присутствовавшихъ, спрашивая — не узнаетъ ли онъ своего офицера? Но Юсуфъ никого не узнавалъ, наконецъ, стали показывать портреты различныхъ кавказскихъ генераловъ, какъ только онъ увидлъ портретъ графа Евдокимова, такъ и вскричалъ: вотъ, вотъ онъ!’ (Это разсказываетъ г. Руновскій, Заря, 1871 г.).
Предсказаніе Юсуфа разнеслось въ горахъ, и когда въ сентябр 1860 г. графъ былъ назначенъ командующимъ войсками Кубанской области, то приняты были предосторожности противъ желавшихъ помшать исполненію предсказанія. Новый начальникъ понялъ, что одной войпой, безъ колонизаціи, немедленно подвигавшейся вслдъ за отрядами, не покоришь горъ,— и взялъ систему войны, которою и доканалъ горцевъ. Однажды собрались къ нему абадзехскіе старшины для переговоровъ, графъ принялъ ихъ въ то время, когда длалъ осмотръ разложеннымъ сапернымъ инструментамъ. Разговаривая съ старшинами, онъ сказалъ имъ, между прочимъ, чтобы они хорошенько замтили эти лопаты, кирки и мотыги, потому что съ помощію этихъ штукъ онъ выгонитъ ихъ изъ горъ. Какъ говорилъ графъ, такъ точно и сдлалъ. (Руновскій. Заря, 1871. г.).
На правомъ фланг началось такое же непрерывное наступленіе, какое велось цлые 3 года на лвомъ, — и продолжалось 4 года. За подававшимися впередъ отрядами двигались переселенцы. Войска, только что взявшіе въ Гуниб Шамиля, должны были еще въ продолженіи 4-хъ лтъ дйствовать противъ западныхъ горцевъ. Безпримрное въ военной исторіи 7-ми-лтнее наступленіе велось буквально безъ одного дня отдыха. Для добывавшаго въ походахъ читателя непонятно, что значатъ 7 лтъ непрерывной кампаніи, въ продолженіе которой войска постоянно на бивак подъ открытымъ небомъ, постоянно въ бою, на марш или на работ съ заряженнымъ ружьемъ, не видятъ ни кровли ни осдлой семьи, семь лтъ такой жизни, что, промокши подъ холоднымъ дождемъ, нельзя обсушиться иначе, какъ дождавшись солнечнаго дня, и семь зимъ, въ продолженіе которыхъ ни разу не случится ощутить теплоту всмъ тломъ разомъ, а приходится грть предъ костромъ грудь, пока стынетъ спина, а потомъ грть спину, оставляя стыть грудь, въ промежуткахъ боя рыть мерзлую землю или подъ полуденнымъ солнцемъ таскать на себ бревна, считая отдыхомъ только т часы, когда служить мишенью горскимъ винтовкамъ. Зная все это, становится совершенно понятнымъ, что солдатамъ было не до гуманности, и поминаешь слова гр. Евдокимова: ‘прежде удовлетворю послдняго изъ русскихъ, а остальное черкесамъ’, также какъ и фразу изъ письма его къ графу Сумарокову-Эльстину, приведенную въ конц очерка исторіи Кавказской войны.
Горцы и въ послдніе годы войны не измнили своимъ привычкамъ: въ 1861 г. генералъ Кухаренко, исполнивъ удачно экспедицію и заложивъ Пишискую станицу, отправился за приказаніями въ Ставрополь, на дорог, уже считавшейся безопасной, онъ былъ захваченъ въ плнъ и чрезъ нсколько недль умеръ, измученный въ ям.
Во время путешествія мн нсколько разъ приходилось слышать о знаменитомъ наиб Шамиля — Хаджи-Мурат. Постараюсь подлиться съ читателемъ тми свдніями, которыя мн. удалось собрать объ этомъ замчательномъ человк и о его необыкновеныхъ похожденіяхъ. Свднія эти я проврилъ настолько, насколько то было для меня возможно.
Имамъ Шамиль былъ знаменитый военачальникъ, мудрый правитель и администраторъ, но слава перваго храбреца и перваго джигита во всемъ Дагестан принадлежитъ, безспорно, Хаджи-Мурату. Посл Шамиля, это самое популярное имя у всхъ восточныхъ горцевъ.
Хаджи-Муратъ родомъ изъ Аваріи, т. е. изъ Дагестана, родины почти всхъ знаменитыхъ своими длами и дарованіями горскихъ дятелей. Аварія принадлежала аварскимъ ханамъ, признавшимъ нашу власть еще въ 1803 г. и державшимъ сторону русскаго правительства.
При появленіи мюридизма — ученія, которое проповдывало полнйшую демократію, равенство и непримиримую ненависть къ русскимъ — первые удары мюридовъ, конечно, должны были быть направлены на мстную аристократію и прежде всего на аварскихъ хановъ, стоявшихъ имъ поперекъ дороги. Попытка перваго имама Кази-Муллы (въ 1830 г.) была неудачна: ханша Паку-Бике, бабка малолтняго хана Абу-Нацала, прогнала ихъ съ урономъ отъ своей столицы — Хунзаха. Но въ 1834 г. второму имаму мюридовъ Гамзатъ-Беку удалось измной истребить весь ханскій родъ.
Хаджи-Муратъ доводился молочнымъ братомъ одному изъ хановъ, а молочное родство у горцевъ считается ближе, чмъ кровное, Отецъ Хаджи-Мурата поджигалъ его на месть, говоря: ‘что у меня за дти, которые не могутъ отомстить за смерть своихъ молочныхъ братьевъ!’ Составился заговоръ, во глав котораго стоялъ Османъ-зюлъ-Хаджіевъ, а главными исполнителями мести взялись быть его внуки, Хаджи-Муратъ и его братъ Османъ. 19-го сентября, въ день большаго праздника, Гамзатъ-Бекъ, какъ имамъ, долженъ былъ совершать службу въ хунзахской мечети. Этотъ день и это мсто были избраны заговорщиками для исполненія своего замысла. Гамзатъ-Бекъ былъ предупрежденъ объ опасности, но не врилъ ей, вруя въ свою судьбу и руководясь слпымъ фанатизмомъ. Когда одинъ преданный мюридъ сообщилъ ему о существованіи заговора, Гамзатъ-Бекъ спросилъ его: ‘можешь ли ты остановить ангеловъ, если они придутъ за твоей душой?’ — ‘Не могу’, отвчалъ мюридъ. ‘Такъ или же домой и ложись спать,’ сказалъ Гамзатъ: ‘что опредлено Аллахомъ, того не избгнемъ, и если завтра назначено мн умереть, то завтрашній день — день моей смерти’. День 19-го сентября, дйствительно, былъ днемъ смерти Гамзатъ-Бека: заговорщики встртили его въ мечети пистолетными выстрлами и кинжалами. Первымъ выстрлилъ Хаджи-Муратъ и ему удалось скрыться, а Османъ былъ изрубленъ на мст. Обнаженное тло убитаго имама четыре дня валялось безъ погребенія на площади, неподалеку отъ мечети.
Хаджи-Муратъ, заклятый врагъ мюридовъ, назначенъ былъ нами правителемъ Аваріи, но потомъ, въ 1837 г., она была подчинена полковнику русской службы Ахметъ-хану Мехтулинскому (Мехтула на правомъ бер. Кази-Кумыкскаго койсу, на востокъ отъ Аваріи). Въ такомъ положеніи оставалась дло до конца 1840 года, т. е. до тхъ поръ, пока Хаджи-Муратъ не былъ обвиненъ мехтулинскимъ ханомъ въ сношеніяхъ съ мюридами. Дйствительно ли сносился съ ними Хаджи-Муратъ или Ахметъ-ханъ оклеветалъ его изъ ненависти или самъ былъ обманутъ клеветниками — неизвстно, только вышло приказаніе: Хаджи-Мурата, врага мюридовъ, врага Шамиля, перваго наздника, джигита и любимца всей Аваріи, врно управлявшаго ею 6 лтъ, кром того, офицера милиціи и кавалера — препроводить, подъ. сильнымъ конвоемъ, скованнаго въ Темиръ-Хантуру. Безспорно, распоряженіе это было одною изъ крупнйшихъ неловкостей тогдашняго нашего военнаго управленія на Кавказ.
И вотъ зимой повели скованнаго Хаджи-Мурата, подъ конвоемъ изъ 40 солдатъ,— и сталъ онъ дорогой жаловаться начальнику конвоя на этотъ поступокъ съ нимъ, офицеромъ русской службы, котораго ведутъ скованнаго, какъ простаго колодника. Конвойный начальникъ, тронувшись жалобами, веллъ его расковать, но изъ предосторожности ему все таки связали руки веревкой, одинъ конецъ которой дали переднему, а другой — заднему конвойному. Такимъ манеромъ дошли до Моксаха. Тутъ горная тропинка вилась надъ пропастью и до того съузилась, что можно было идти не иначе, какъ по одному, другъ за дружкой. Растянувшееся шествіе подвигается по извивающейся тропинк, конвойные держатъ веревки, какъ только могутъ крпче, — вдругъ, въ одно мгновеніе, Хаджи-Муратъ длаетъ отчаянный прыжокъ въ пропасть! Державшіе веревки конвойные летятъ вслдъ за нимъ, при паденіи, разумется, выпускаютъ веревки и затмъ разбиваются въ дребезги, а Хаджи-Муратъ исчезаетъ въ глубин. Конечно, никто изъ конвойныхъ не отправился его преслдовать, и несчастный начальникъ, вроятно, пробормоталъ что нибудь въ род: ‘собак собачья смерть’ — явился въ Темиръ-Ханъ-Шуру и донесъ тамъ о гибели своего плнника*
Но Хаджи-Муратъ не погибъ! Какимъ то чудомъ онъ отдлался только переломомъ ноги и кое-какъ доползъ до кутановъ (овечьихъ загоновъ), гд и былъ спрятанъ.
Вылчившись отъ перелома, онъ остался все таки хромымъ на всю жизнь.
Въ это время Шамиль, тоже спасшійся какимъ то чудомъ изъ Ахульго, жилъ уже въ Дарго, въ Ичкеринскихъ лсахъ.
Ахульго былъ взятъ въ 1839 г. Граббе, посл двухмсячной правильной осады и страшнйшаго штурма. Шамиль, съ 2-мя женами и 2-мя сыновьями, въ сопровожденіи 150 мюридовъ, спустился на веревкахъ по ужаснйшимъ обрывамъ на берегъ Койсу и съ отчаяніемъ бросился въ шашки на русскую цпь, одна изъ женъ имама была убита и брошена на мст, изъ 150 мюридовъ погибло 95 человкъ. Изъ Ахульго же былъ выданъ заложникомъ малолтній сынъ Шамиля, Джемаль-Эдинъ, вымненный впослдствіи на княгинь Орбеліани и Чавчавадзе.
Посл взятія Ахульго Шамиль укрылся въ Шатоевскомъ обществ, въ Чечн, и положеніе его было такъ отчаянно, что шатоевцы серьезно поговаривали о выдач его русскимъ. Но таланты Шамиля и его умнье пользоваться’ обстоятельствами были такъ велики, что черезъ годъ онъ сдлался обладателемъ всей добровольно покорившейся ему Чечни. Разъединенные до этого времени чеченцы поняли, наконецъ, что имъ одно спасенье въ крпкой центральной связи и просили Шамиля принять ихъ подъ свою руку. Шамиль показалъ видъ, что принимаетъ ихъ изъ милости, заставилъ поклясться въ безусловной покорности и вытребовалъ себ въ аманаты (заложники) уже не байгушей (оборванцевъ), какихъ обыкновенно подсовывали русскимъ, а дтей дйствительно вліятельнйшихъ чеченцевъ. Это было время, когда Чечня изъ сброда разъединенныхъ горцевъ, изъ которыхъ каждый, прилпивъ гд нибудь въ удобномъ мст свою саклю, не хотлъ признавать надъ собою никакой власти въ мір, геніемъ третьяго имама, преобразовывалась въ почти правильно устроенное государство. Забравъ подъ свою руку Чечню, Шамиль мечталъ уже о завоеваніи Дагестана,— и въ это то время къ нему является Хаджи-Муратъ. Можно себ представить, съ какой радостью Шамиль принялъ къ себ знаменитаго джигита, сдлавшагося теперь заклятымъ врагомъ русскихъ! Вслдъ за Хаджи-Муратомъ стали отлагаться отъ насъ и другіе, напр. Кибгтъ-Мзъома тилитльскій, котораго русскіе называли дагестанскимъ Талейраномъ, а вслдъ за нимъ и большая часть Аваріи. Такимъ то началомъ сказался для насъ на первыхъ порахъ переходъ къ мюридамъ хромаго джигита. Но скоро онъ намъ далъ знать о себ и еще лучше. Почти не было сколько нибудь замчательнаго дла или набга, гд впереди всхъ не отличался бы Хаджи-Муратъ. Подъ его предводительство собирались удальцы со всхъ сторонъ.
Въ 1843 г. онъ управляетъ уже не нашей, а шамилевской Аваріей, какъ его наибъ, въ 1851 г. прорывается къ Буйнакамъ, т. е. почти къ Каспійскому морю, чрезъ всю линію нашихъ укрпленій, отдляющихъ прибрежный Дагестанъ отъ нагорнаго. Нечаянные набги его отличались удивительной отважностью, напр., однажды войска наши были въ сбор недалеко отъ Темиръ-Ханъ-Шуры, 700 лошадей паслись въ табун, и непріятеля нигд не было видно: вдругъ, откуда ни возьмись, вылетаетъ съ своими джигитами изъ лсу Хаджи-Муратъ! Одни обскакиваютъ табунъ, другіе мчатся съ гикомъ по направленію къ лсу,— табунъ шарахается, несется вслдъ за скачущими, и отрядъ нашъ остается безъ лошадей, уцлли только лошади одной батареи, не выгнанные въ табунъ по случаю батарейнаго праздника: это было на Троицу. Разумется, выискивалось много охотниковъ захватить во что бы то ни было безпокойнаго джигита, но онъ всегда счастливо отдлывался, такъ, одинъ разъ, нижегородскаго драгунскаго полка штабсъ-капитанъ Золотухинъ, узнавъ по значку, воткнутому въ опушк лса, въ которомъ разсыпались горцы, что тутъ былъ Хаджи-Муратъ, вызвалъ охотниковъ и понесся къ заманчивому значку, встрчный залпъ уложилъ половину смльчаковъ, но Золотухинъ уцллъ, и ему удалось схватиться съ самимъ Хаджи-Муратомъ, Хаджи-Муратъ цлитъ въ него изъ пистолета… осчка! Второй разъ — тоже осчка! Золотухинъ уже надется захватить его живымъ, но въ третій разъ пистолетъ выстрлилъ, и онъ повалился мертвымъ. Впослдствіи, уже въ Тифлис, Хаджи-Муратъ разсказывалъ, что если бы пистолетъ оскся и въ третій разъ, то онъ сдался бы Золотухину живымъ, признавъ свой плнъ за неизбжную волю Аллаха.
Дерзость его дотла до того, что онъ въ то время, когда готовилась первая Даргинская экспедиція, въ 1842 г., и около Темиръ-Хантуры было въ сбор 25 тыс. войска, ршился захватить въ этой же самой Шур, а если не захватить, такъ убить, по крайней мр, командавшаго въ то время дагестанскими войсками князя Орбеліани, на котораго былъ золъ особенно. Для этого онъ, узнавъ, что въ Темиръ-Ханъ-Шуру ожидался отрядъ казаковъ, переодваетъ казаками своихъ мюридовъ, впереди пускаетъ перебжчиковъ, говорившихъ по-русски (самъ онъ тоже зналъ русскій языкъ), и такимъ образомъ ночью черезъ заставу спокойно възжаетъ въ городъ. Но тутъ, къ несчастію для себя и къ счастію для кн. Орбеліани, онъ ошибся домомъ и, принявъ освщенный госпиталь за находившійся напротивъ домъ князя, бросился на него. Произошла преоригинальная сцена: неожидавшіе такихъ гостей больные, въ халатахъ и блыхъ колпакахъ, мечутся, какъ угорлые, не зная, куда дваться отъ страха, мюриды, сами испугавшіеся такихъ фигуръ, хватаютъ оловянныя кружки и тарелки, принимая ихъ за серебряныя, въ крпости поднимается тревога, драгоцнныя кружки покинуты,— мюриды бросаются бжать, большая часть ихъ переколота и перестрляна, но Хаджи-Мурату и тутъ-таки удалось ускользнуть! Говорятъ, что онъ, главное, хотлъ при этомъ случа захватить элисуйскаго султана, бывшаго въ то время въ гостяхъ у кн. Орбеліани, а съ нимъ онъ имлъ счеты, какъ съ зятемъ мехтулинской ханши, слдовательно — родственникомъ своихъ враговъ.
Какъ истый горецъ, никогда не забывающій обиды, Хаджи-Муратъ не забылъ и того, чмъ былъ обязанъ мехтулинскому хану. Старая мехтулинская ханша Нох-Бике, теща элисуйскаго султана и вдова Ахметъ-хана, управлявшая Мехтулой посл его смерти съ 1843 г., жила въ то время въ аул Джитупимъ и помщалась въ укрпленной башн. Онъ подговорилъ ея служанку и, пользуясь тмъ, что въ Джингута, какъ и во многихъ мстахъ на Кавказ, существовало совершенное смшеніе языковъ, такъ что верхняя половина аула не понимала нижнюю, ввелъ въ аулъ, по одиночк, ночью 300 своихъ мюридовъ, похитилъ ханшу и держалъ ее у себя нсколько мсяцевъ, какъ наложницу {Посл она была размнена въ Аймакахъ (на востокъ отъ Гергебиля тянется знаменитое Аймякинское ущелье или Аймякинскій корридоръ, на продолженіи 7 верстъ, между отвсными скалами. Укрпленіе Аймяки защищаетъ это ущелье со стороны прибрежнаго Дагестана).}. Трудно было что нибудь выдумать сильне этого позора и оскорбленія относительно элисуйскаго султана. Теперь скажемъ нсколько словъ объ этомъ послднемъ, прежде чмъ кончить исторію о Хаджи-Мурат.
Элисуйскій султанъ Даніелъ, измнившій русскимъ и перешедшій къ Шамилю въ 1844 г., былъ независимый, непокорный намъ владтель элисуйскаго ханства (на лезгинской линіи, по южной сторон хребта, къ югу отъ Закаталъ) и имлъ чинъ генералъ-маіора русской службы. Во время командованія Нейдгардта, онъ просилъ, чтобы русское правительство формально утвердило владтельныя права за его дтьми отъ первой жены, дочери помянутой мехтулинской ханши. Ему неосторожно дали замтить, что въ виды правительства вовсе не входило утвержденіе правъ горныхъ владтелей, а что оно, напротивъ, иметъ намреніе ввести современемъ общее управленіе на Кавказ. Это и еще другія, боле мелкія, но обидныя для него обстоятельства, напримръ то, что онъ, бывши генераломъ русской службы, получалъ маіорское жалованье, заставили его передаться Шамилю. Онъ перешелъ мирно и, разумется, былъ принятъ имамомъ съ распростертыми объятіями. Впослдствіи Даніель-султанъ даже породнился съ Шамилемъ чрезъ женитьбу старшаго сына Шамиля, Лази-Магомета, на его дочери, красавиц Нариматъ. Даніель-султанъ никогда не пользовался довріемъ своего подозрительнаго свата, но если это извстіе и справедливо, то, во всякомъ случа, онъ оказывалъ Шамилю огромную помощь уже тмъ однимъ, что щедро пополнялъ его скудную казну своими сборами съ Элисуйскаго ханства, которые продолжались и посл его измны, такъ сильно было его вліяніе на своихъ бывшихъ подданныхъ. Измна такого вліятельнаго человка была, конечно, намъ не очень-то полезна, недовріе же Шамиля къ Даніелю должно быть тоже было на чемъ нибудь да основано, потому что Даніель, какъ сказываютъ, когда имаму пришлось уже плохо, опять тайно отдался русскимъ и даже помшалъ Шамилю, въ послдній моментъ борьбы, броситься къ Ирибу, лежащему близь владній Элису, что и заставило имама зассть въ Гуниб. Даніель-султанъ умеръ въ Константинопол въ 1871 г. Видвшіе его посл 1859 г. говорятъ, что отецъ красавицы Кариматъ былъ чрезвычайно красивый мужчина, черкесскій костюмъ его былъ постоянно весь черный, безъ всякихъ украшеній, нафабренные усы скрывали сдину, и вообще вся фигура его надолго оставалась въ памяти.
Обида, нанесенная Даніель-султану Хаджи-Муратомъ, въ лиц мехтулинской ханши, не могла быть имъ забыта, а Шамиль, изъ политическихъ разсчетовъ, долженъ былъ предпочитать перваго послднему. Тогда Хаджи-Муратъ, какъ истый горецъ, у котораго движеніе его (по горскому выраженію) большаго сердца постоянно стояло выше всякихъ разсчетовъ, не вытерплъ и въ начал 50-хъ годовъ передался русскимъ. Онъ съ радостію былъ принятъ въ Тифлис, и ему назначили отличное содержаніе. Только одинъ князь Аргутинскій-Долгорукій (начальникъ войскъ въ южномъ Дагестан, ум. въ 1855 г.) возставалъ противъ такого обращенія съ Хаджи-Муратомъ. Онъ даже отказался видть его, говоря, что они безъ того отлично знаютъ другъ друга, и что это свиданіе легко можетъ кончиться смертью одного изъ нихъ.— ‘Съ этимъ разбойникомъ, добавилъ суровый князь,— только можетъ быть одинъ разговоръ: это повсить его!’
Хаджи-Муратъ прожилъ въ Тифлис около года, но дольше не выдержалъ, онъ отпросился зачмъ то въ Нуху и однажды, выхавши какъ будто на прогулку, въ сопровожденіи 3 конвойныхъ казаковъ, мгновенно положилъ двухъ изъ нихъ на мст выстрлами,— третій конвойный бжалъ, а Хаджи-Муратъ поскакалъ по направленію къ горамъ, гд его уже ожидали мюриды, по условію. Но тутъ насталъ конецъ его похожденіямъ. Спасшійся конвойный тотчасъ же далъ знать о происшествіи, послана была въ погон цлая вооруженная облава и по загнанной лошади бглецъ былъ открытъ, окружили мсто въ лсу, гд онъ скрывался и, зная, что живаго Хаджи-Мурата взять было нельзя, ршились покончить съ нимъ выстрлами. Хаджи-Муратъ отстрливался и защищался отчаянно, какъ лютый зврь, переранилъ и убилъ нсколько человкъ, но, наконецъ, когда ему перебили правую ключицу, самъ вышелъ изъ куста, тутъ его схватили и отрубили голову, трупъ оказался прострленнымъ 7 пулями, раны были заткнуты пыжами, чтобъ задержать кровь. Отрубленная голова его выставлена была въ Тифлис на показъ всему городу. Живя въ Тифлис, онъ былъ нсколько разъ въ театр, но вообще избгалъ часто показываться. Видвшіе его передаютъ, что онъ былъ средняго роста, крпкаго сложенія и съ небольшой бородой. Говорятъ, что онъ переодтый побывалъ во всхъ нашихъ главныхъ крпостяхъ на лвомъ фланг, и что передача его русскимъ была притворная, что его цлію при этомъ было разузнать наши силы и намренія, и что онъ будто бы совтывалъ постоянно начать завоеваніе Дагестана не изъ Чечни, а чрезъ Аварію, надясь при этомъ устроить намъ западню, но, конечно, его не послушали. Вроятно, эти разсказы, не боле какъ плодъ досужаго воображенія разсказчиковъ, а впрочемъ, кто поручится, что и подобные фантастическіе планы не могли зародиться въ пылкой голов Хаджи-Мурата?
Если что въ моихъ разсказахъ не врно, то оправданіемъ можетъ служить почти полнйшее отсутствіе печатныхъ свдній объ этихъ событіяхъ, и искренно приходится пожалть о томъ, что изъ постепенно рдющей фаланги бывшихъ кавказскихъ дятелей такъ мало выискивается охотниковъ писать свои мемуары. По чемъ знать, можетъ быть мои разсказы и вызовутъ въ комъ нибудь охоту передать врне и подробне эти интересныя происшествія.
До Владикавказа мы дохали среди тумана, сквозь который только изрдка показывались горы. Вполн я увидлъ ихъ только на второй день нашего пребыванія во Владикавказ. Картина была такъ поразительна, что я тотчасъ же, подъ свжимъ впечатлніемъ, опиралъ ее въ моей записной книжк. Привожу это описаніе.
’15 марта 1872 г. 6 1/2 час. утра. Вчера туманъ превратился въ дождикъ, къ полуночи, сквозь дождь, при свт мсяца, стали видны очертанія дальнихъ горъ, я ршился не спать и ждать, не прояснится ли погода, и дйствительно дождался. Вставая нсколько разъ съ постели, я подбгалъ къ окну, и ровно въ 5 часовъ увидлъ великолпнйшую панораму въ мір. Прямо Казбекъ и праве другія снжныя вершины, рядъ которыхъ оканчивался на запад двумя конусами въ вид сахарныхъ головъ,— сіяли, какъ серебро. Точно рядъ величавыхъ царей, возсдали он, прямо передо мной, на громадныхъ золотыхъ, изрзанныхъ серебряными жилками тронахъ, необыкновеннаго волшебнаго чекана. Вслдствіе близкаго разстоянія, панорама давила своимъ грознымъ величіемъ. Ее разрзывала Дарьяльская трещина, въ глубин которой покрытыя мстами весеннимъ снгомъ горы блистали, какъ массы золотой и серебряной руды. Насилу добудился я М., онъ всталъ, посмотрлъ сквозь сонъ и легъ опять спать. Было совершенно ясно, но меньше чмъ черезъ 1/4 часа по вершин Казбека заползали неизвстно откуда взявшіяся облака и скрыли ее. Бдная ближняя песчаная, какъ мы ее назвали, гора, казавшаяся намъ еще вчера большою, стала теперь пигмеемъ. Съ востока потянулись облака. Сначала тянулись они длинными лентами и размщались по ущельямъ, потомъ, увеличиваясь все боле и боле, стали заслонять горы. Посмотрвъ налво, на востокъ, я увидлъ, что оттуда надвигаются новыя массы, и понялъ, что дивная панорама продержится не долго. Снова началъ я будить М, говоря, что горы закрываются, онъ опять взглянулъ сквозь сонъ и опять уснулъ, какъ убитый. Снизу, передъ песчаною горой, какъ въ театр, сталъ подниматься туманный флеръ, осталось на виду только Дарьяльское ущелье, въ которомъ направо, точно отдланная чернью, сіяла золотомъ прорзанная черными жилками какая-то тора, налво былъ кусокъ изумруднаго — да, именно, изумруднаго неба. Я съ замираніемъ ждалъ минуты, когда все это закроется нижнимъ туманомъ, но онъ поднимался медленно, и Дарьяльское ущелье блистало, какъ золото. Вдругъ втеръ перемнился, и съ запада, справа, двинулась густая масса тумана. Какъ непроницаемая декорація, быстро заволакивала она все: заволокла и бдную песчаную гору, и Дарьяльское ущелье, въ которомъ золотая гора скрылась, какъ заколдованная красавица, гд то тамъ, далеко, далеко! Прости, дивная красавица! Безъ 20 мин. 7 занавсъ совсмъ опустился, и чудная панорама, которой не увидишь ни на какомъ театр, исчезла для меня навсегда. Волшебницы горы дали взглянуть на себя во время ихъ утренняго туалета, при восход солнца, не такимъ сонямъ, какъ М., и зло посмялись надъ его красками и надъ приготовленнымъ для рисованія и поставленнымъ на мольберт у окна полотномъ. Теперь пробило семь. Я видлъ какое-то волшебство и могу лечь спать совершенно спокойно.’
Улыбнитесь, читатель, прочитавъ эти строки, и простите за смлость, съ которою я ршился представить вамъ цликомъ это велерчивое, но дорогое для меня воспоминаніе.

ГЛАВА III.

Отдленіе 1-е.
Отъ Владикавказа до Тифлиса.

И надъ вершинами Кавказа
Изгнанникъ рая пролеталъ.
Подъ нимъ Казбекъ, какъ грань алмаза,
Снгами вчными сіялъ,
И, глубоко внизу черня,
Какъ трещина, жилище змя,
Вился излучистый Дарьялъ,
И Терекъ, прыгая какъ львица
Съ косматой гривой на хребт,
Ревлъ, и горный зврь, и птица,
Кружась въ лазурной высот,
Глаголу водъ его внимали,
И золотыя облака
Изъ южныхъ странъ, издалека,
Его на сверъ провожали,
И скалы тсною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Надъ нимъ склонялись головой,
Слдя мелькающія волны,
И башни замковъ на скалахъ
Смотрли грозно сквозь туманы:
У вратъ Кавказа на часахъ
Сторожевые великаны!
И дикъ и чуденъ былъ вокругъ
Весь божій міръ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И передъ нимъ иной картины
Красы живыя расцвли,
Роскошной Грузіи долины
Ковромъ раскинулись вдали.
Счастливый, пышный край земли!
Столпообразныя руины,
Звонко-бгущіе ручьи
По дну изъ камней разноцвтныхъ,
И кущи розъ, гд соловьи
Поютъ красавицъ, безотвтныхъ
На сладкій голосъ ихъ любви,
Чинаръ развсистыя сни,
Густымъ внчанныя плющемъ,
Пещеры, гд палящимъ днемъ
Таятся робкіе олени,
И блескъ, и жизнь, и шумъ листовъ,
Стозвучный говоръ голосовъ,
Дыханье тысячи растеній,
И полдня сладострастный зной,
И ароматною росой
Всегда увлаженныя ночи,
И звзды яркія, какъ очи,
Какъ взоръ грузинки молодой.
(Демонъ — Лермонтова).
Невозможно лучше, сжате, врне описать природу Военно-грузинской дороги. Приведенный нами отрывокъ изъ поэмы геніальнаго поэта есть образчикъ правды, облеченной въ удивительную поэтическую форму.
Сообщеніе между Владикавказомъ и Тифлисомъ производится круглый годъ или на почтовыхъ, или въ экипажахъ ‘товарищества движенія почтовыхъ экипажей на Кавказ’, (смотри главу — сообщенія) Въ Мухет станція Поти-Тифлисской желзной дороги, стало быть, въ настоящее время въ экипаж приходится хать только до Мухета. Разстояніе 197 3/4 версъ.
Станціи: Балта (12 1/2 в.), Ларсъ (16), Казбекъ (15 1/2), Коби (15 1/2), Гудауръ — (14 1/2), Млеты — (15), Пайсанауръ (18 1/2), Анануръ (21), Дугнетъ (16 3/4), Дилканы (17 3/4), Мухетъ (14 3/4), Тифлисъ (20). Станціи везд каменныя, хорошо выстроенныя и съ обширнымъ помщеніемъ, на каждой можно довольно порядочно пообдать и закусить, на нкоторыхъ есть отдльные номера, которые однако покажутся не совсмъ комфортабельными избалованному европейцу.
Дорога, на всемъ протяженіи, отличное шоссе. Высшая точка перевала, между Каби и Гудауромъ, чрезъ Крестовую гору, 8,015 ф. надъ уровнемъ моря.
Панорама горъ, видимая изъ Владикавказа. Горы, расположенныя амфитеатромъ, вверху котораго снжный гребень тянется на необозримое пространство, представляются въ вид слдующей панорамы: почти прямо противъ дороги, на лвомъ берегу вырывающагося изъ Дарьяльскаго ущелья Терека, возвышается величественный Казбекъ (16,553 ф.), рядомъ съ нимъ виднются широкія поля глетчеровъ, покрывающихъ группу горы Джимерай-гохъ (15,700 ф.), названной такъ отъ симетическаго племени Джимеръ, извстнаго уже въ священномъ писаніи и обитавшаго здсь еще раньше ІІ-го тысячелтія до нашей эры. Затмъ, все къ западу, слдуетъ снжная группа Куртатинскихъ горъ, не такъ величественная, какъ первыя дв, высочайшая въ этой групп вершина Сырху-барзомъ (13,660 ф.). Дале къ западу виднются: гора Тепли (14,530ф.), Цміакомъ-гохъ (13,600 ф-), Кахотверъ, остроконечный конусъ Адай-гохъ (15,260 ф.), съ принадлежащими къ его групп снговыми горами — Чагатъ и Царгатъ, и т. д. Такъ какъ большая часть этихъ горъ значительно выше Монблана, то уже изъ одного этого можно заключить о поразительной эффектности этой картины, преимущественно подъ осень или зимою, когда, въ свтлые дни, прозрачность атмосферы дозволяетъ разсмотрть все, какъ на ладони. Ниже снговаго гребня тянется ярусъ массивныхъ каменныхъ горъ и голыхъ скалъ, въ числ которыхъ особенно замтны: на правомъ берегу Терека — Матъ-гохъ и Столовая гора, на лвомъ берегу — каменистый Адай-гохъ, Чатъ-гохъ, Фотхусъ, Каріу-гохъ, Карца и проч. Эти высокія скалы и горы закрываютъ видъ на полосу, соотвтствующую альпійскимъ пастбищамъ.
Владикавказскій округъ содержитъ городъ Владикавказъ, Алагирскую волость, съ 1,123 жит. обпола, нмецкую колонію въ 160 жит., 17 казачьихъ станицъ, съ 25,722 д. об. п., 131 осетинское селеніе, съ 49,444 д., и 115 горскихъ ауловъ, съ 31,829 жителями.

Владикавказъ.

Владикавказъ (по туземному Капкай — преддверіе горъ), съ 15 т. Жителей, мстопребываніе начальника Терской области, лежитъ на Терек, на высот 2,280 ф. надъ поверхностью моря, у самаго подножія Черныхъ горъ, за которыми возвышается снговой хребетъ. Основанъ при Екатерин въ одно время съ Ставрополемъ, прежняя крпость и важный стратегическій пунктъ, запиравшій и оберегавшій единственную дорогу чрезъ главный хребетъ. Самое имя указываетъ на важное значеніе этого пункта. Еще въ 1859 году здсь ожидали нападенія Шамиля.
Лучшая и главная часть города находится на правомъ берегу Терека. Лтъ 15 тому назадъ большая часть строеній состояла изъ одно-этажныхъ домиковъ, крытыхъ камышемъ или дранью, еще и нынче ихъ много попадается даже на главной улиц, по которой пролегаетъ бульваръ. Улицы, лежащія въ сторон отъ главной, грязны и имютъ до сихъ поръ первобытный характеръ.
Съ замиреніемъ края, Владикавказъ началъ быстро рости и украшаться, а съ окончаніемъ Ростовско-Владикавказской желзной дороги, нтъ сомннія, его ожидаетъ блестящая будущность: изъ передоваго военнаго онъ долженъ обратиться въ передовой пунктъ торговли Россіи съ Кавказомъ и Закавказьемъ.
Прохавъ ворота и миновавъ линейную церковь, лежащую на правой сторон, вы достигаете прекраснаго зданія главнаго штаба и поворачиваете, прямо противъ него, влво, по главной улиц, посредин которой, во всю длину ея, проходитъ широкій бульваръ. Прозжая вдоль него, вы все время имете передъ глазами панораму горъ. На правой сторон у васъ будутъ: театръ, садъ Монилезиръ, общественный садъ, съ ротондой для музыки и лтнимъ вокзаломъ, выстроеннымъ надъ крутымъ берегомъ Терека, вслдъ за садомъ, рядомъ съ нимъ, лучшая въ город почтовая гостинница, прямо противъ нея, черезъ площадь (на которой и извощичья биржа), вы увидите красивый домъ (дворецъ — какъ его здсь называютъ) командующаго войсками и начальника Терской области: онъ выстроенъ на гор, по которой къ низу, т. е. къ площади, спускается, обнесенный ршеткою тнистый садъ, съ домовой церковью внизу. Дале, за почтовой гостинницей, слдуетъ малый бульваръ, а за нимъ поворотъ вправо, на мостъ чрезъ Терекъ, къ вызду на шоссе Военно-грузинской дороги. Въ конц города, опять таки по главной улиц, влво — остатки старой каменной крпости съ развалинами башни, за которой, немного дале, начинается новая каменная оборонительная стна съ бойницами, выстроенная въ ожиданіи нападенія Шамиля и охватывающая восточную часть города. Старая крпость и башня заслуживаютъ осмотра. Поднявшись отъ башни, чрезъ балку, пшкомъ, въ гору, мимо грузинской церкви съ кладбищемъ, и обогнувъ дворецъ, спускаются вдоль сада на площадь, лежащую противъ почтовой гостинницы.
Владикавказъ — первый городъ, встрчающійся на пути изъ Россіи, который иметъ совершенно оригинальный, кавказскій характеръ. Путешественника, никогда не бывавшаго на Кавказ, поражаетъ здсь смшеніе русскаго населенія съ горскимъ, и онъ съ невольнымъ любопытствомъ засматривается на оригинальныя и красивыя фигуры вооруженныхъ горскихъ всадниковъ.
Гостинницы. Какъ мы сказали, самая лучшая гостинница почтовая. Номера въ ней — отъ 1 1/2 рубля, совтуемъ, если возможно, занять номеръ съ видомъ на горы. Столъ хорошій, по карт. Въ одномъ дом съ ней — библіотека и клубъ, плата за входъ въ клубъ въ обыкновенные дни — 30 к., на танцовальные вечера — 1 р. Тутъ же находится и контора товарищества почтовыхъ экипажей. Особенной чистотой гостинница не отличается. Кром нея, есть еще недавно открытые номера Щербачева, противъ навагинской церкви.
Извощики. Очень порядочные парные фаэтоны на лежачихъ рессорахъ — 50 к. въ часъ, по такс. Открытыя дрожки плохи.
Фотографіи дв, но об плохи, очень ошибется тотъ, кто понадется запастись въ нихъ порядочной коллекціей видовъ и карточекъ.
Бани — персидскія рядомъ съ почтовой гостинницей. Предостерегаемъ отъ русскихъ бань: это просто солдатскія, закоптлыя бани, съ холодными передбанниками, въ которыхъ гуляетъ сквозной втеръ. Отъ посщенія ихъ да избавитъ Господь всякаго, не желающаго простудиться.
Въ лавкахъ можно найдти многое, по цнамъ, не дороже московскихъ.
Такъ какъ сверная часть Военно-грузинской дороги проходитъ чрезъ Осетію, то мы, держась принятаго нами плана, скажемъ нсколько словъ объ этомъ народ.
Осетины зовутъ сами себя — иръ или иранъ, татары зовутъ ихъ оссъ, грузины — осей, отсюда, вроятно, и русское — осетины. Они живутъ въ центр Кавказскихъ горъ — на сверъ по Тереку и его западнымъ притокамъ вплоть до Кабарды, и на югъ, въ верховьяхъ Дяхвы. Въ сверной половин число ихъ до 45 т., въ южной до 20 т. душъ. Они раздляются на 4 главныя племени: дигорцы, населяющіе суровыя верховья Уруха, сильные, неустрашимые и отличные горные охотники, алагирцы, живущіе по Ардону, отличаются, напротивъ, тупо стью и составляютъ совершенный контрастъ съ дигорцами, тагаурцы, живущіе по лвому берегу Терека, въ горахъ, у. Ларской станціи,— самое гордое и передовое племя между осетинами, они себя считаютъ потомками Тагаура, по преданію, наслдника армянскаго престола, будто бы спасшагося въ горахъ отъ преслдованія своихъ братьевъ, по этому они причисляютъ себя къ высшему сословію, и простой народъ не любитъ ихъ, куртатинцы живутъ на западъ отъ тагаурцевъ до рки Ардона,— это самое честное и самое преданное русскимъ племя.
Религія осетинъ — смсь христіанства, магометанства щязычества. По офиціальнымъ даннымъ, ихъ считается около 50 т. христіанъ, около 15 т. магометанъ и небольшое число язычниковъ. Въ послднее время, съ учрежденіемъ Общества возстановленія и распространенія христіанства на Кавказ, надо надяться, что цифра христіанскаго населенія возростетъ.
По преданіямъ, осетины пришли изъ Азіи чрезъ Уралъ и занимали прежде равнины, разстилающіяся на сверъ отъ Кавказскихъ горъ, на это, пожалуй, отчасти намекаетъ и слово Донъ, значущее по-осетински рка (Ардонъ — бшеная рка). Оттсненные другими, боле сильными народами, они должны были скрыться въ недоступныхъ горныхъ трущобахъ и сдлаться такимъ образомъ отрзанными отъ всего остальнаго міра. Въ народ еще живы воспоминанія о томъ времени, когда осетинъ не смлъ показаться на Кабардинской плоскости, и когда кабардинцы, владвшіе Ларскимъ ущельемъ, дозволяли имъ спускаться къ Тереку не иначе, какъ за плату. Постоянная опасность отъ нападеній заставляла ихъ укрплять свои маленькіе аулы башнями, придающими имъ издали такой оригинальный видъ. Осетинскій аулъ, состоящій изъ небольшаго числа сложенныхъ изъ дикаго сраго камня саклей, съ плоскими крышами и съ возвышающеюся среди ихъ башней, представляется издали какимъ то разрушеннымъ средневковымъ замкомъ.
Малоземелье было причиной того, что часть осетинъ перешла на южный склонъ Кавказскаго хребта, покинутый грузинами, спустившимися ниже, въ мста, гд населеніе сдлалось рдкимъ отъ безпрерывныхъ опустошеній. Тамъ они, поселившись на помщичьихъ земляхъ, сдлались изъ свободныхъ людей крпостными, выучились по-грузински, а у предгорій даже совсмъ смшались съ грузинами.
Бдность развила въ осетинахъ склонность къ грабежу и убійствамъ (осетинская пословица говоритъ: ‘что находимъ на большой дорог, то намъ послано Богомъ’). Замкнутая жизнь и рдкія сношенія другъ съ другомъ породили гостепріимство, общее всмъ горцамъ, а отсутствіе всякой гражданственности заставило прибгать къ личной расправ, породившей кровомщеніе, которое бывало иногда причиною ужаснйшихъ злодяній.
Осетины нашли себ защиту въ русскихъ и одни изъ первыхъ приняли наше подданство, благодаря которому мрачныя времена для нихъ миновали. Освобожденіе крпостныхъ и введеніе гражданскаго управленія, совершившіяся на всемъ Кавказ, не обошли, разумется, и осетинъ, многіе изъ нихъ, покинувъ свои сверныя ущелья, выселились на плоскость, бытъ ихъ въ настоящее время значительно улучшился, и есть надежда, что, благодаря своей воспріимчивости, они опередятъ многія племена кавказскихъ горцевъ.

Военно-грузинская дорога.

Военно-грузинская дорога пролегаетъ путемъ, по которому еще въ самой глубокой древности двигались народы изъ Азіи въ Европу. Путь этотъ образовался долинами и ущельями Терека, текущаго на сверъ, и Арагви, текущей на югъ. Перевалъ чрезъ главный хребетъ (чрезъ Гудъ-гору и Крестовую), раздляющій истоки этихъ ркъ, составляетъ всего 15 верстъ.
Сообщеніе по Военно-грузинской дорог до Ермолова было ужасно, какъ по трудности, такъ и по опасности отъ нападеній, эти послднія бывали не всегда ради одного грабежа, но принимались даже и съ политическими цлями, таково, напримръ, было Въ 1803 г. нападеніе тагаурцевъ въ Дарьяльскомъ ущель на отрядъ ген. Тучкова, провожавшій грузинскую царицу Марію, нападеніе было произведено съ цлію освобожденія царицы, подкупившей тагаурцевъ за 1,000 рублей (подробно исторію царицы Маріи мы разскажемъ при описаніи мухетскаго собора, въ которомъ она погребена). Еще въ 1829 году Пушкинъ, хавшій въ Арзерумъ, съ оказіей, по Дарьяльскому ущелью, подъ прикрытіемъ казаковъ и пхоты, не доходя до Ларса, засмотрлся на величественную природу и отсталъ отъ конвоя, вдругъ онъ видитъ бгущаго къ нему солдата, который кричалъ издали: ‘не останавливайтесь, ваше благородіе,— убьютъ!’ Дло въ томъ, что осетинскіе разбойники еще нападали тогда на путешественниковъ. Наканун прозда Пушкина они напали на генерала Бековича, проскакавшаго однакожъ счастливо подъ ихъ выстрлами.
Первый началъ отдлывать Военно-грузинскую дорогу Ермоловъ. При немъ, впродолженіи цлыхъ 5-ти лтъ, разрабатывалось Дарьяльское ущелье, множество утесовъ и скалъ были взорваны порохомъ и выровнены, построены мосты черезъ Терекъ и проч. На Крестовой до сихъ поръ стоитъ каменный крестъ, водруженный имъ въ 1824 г. Ермолова въ то время справедливо называли строителемъ русскаго Симилона. Впослдствіи, при кн. Воронцов и кн. Барятинскомъ, утомительный перездъ изъ Коби на Кайшауръ (16 верстъ, для прозда которыхъ требовалось 5 часовъ) замненъ былъ удивительнымъ спускомъ на Млеты, такъ что Кайшауръ остался въ сторон.
Чтобы вполн оцнить, что такое Военно-грузинская дорога, надобно только вспомнить, что это самая высочайшая изъ всхъ разработанныхъ дорогъ въ мір: высшая точка знаменитаго Симилона лежитъ на высот 6,147 ф., а домъ, въ которомъ живутъ осетины на Крестовой, лежитъ на высот 8,732 ф. надъ поверхностью моря, что составляетъ разницу въ 3/4 версты.
Въ настоящее время Военно-грузинская дорога — одна изъ безопаснйшихъ, интереснйшихъ и прекраснйшихъ дорогъ въ свт.
Перехавъ во Владикавказ Терекъ, дутъ его лвымъ берегомъ по зеленой полян, и черезъ о верстъ дорога исчезаетъ въ горахъ. Громады, которыя, казалось, загораживали путь, съ приближеніемъ къ нимъ раздвигаются, и Кавказъ, по выраженію Пушкина, принимаетъ путешественника въ свое святилище.
До Балты (12 1/2 верстъ) Терекъ еще довольно широкъ, онъ разливается рукавами, и стоящіе по бокамъ его то голыя шиферныя, то лсистыя, прорзанныя разслинами, скалы, вершины которыхъ часто исчезаютъ въ облакахъ, еще не съузили ущелья. Чмъ ближе подвигаются къ Ларсу (16 верстъ, 3,679 ф. надъ моремъ), тмъ оно все боле и боле съуживается, а горы становятся все выше и выше, у самой же станціи он, кажется, совсмъ загородили дорогу, и только тамъ, гд съ ревомъ выбивается наружу Терекъ, виднется мрачное отверстіе: это начало трещины, жилище змя, т. е. Даръяла.
Въ іюл и первой половин августа, во время наибольшаго таянія горныхъ снговъ, ревъ бушующей рки бываетъ ужасенъ, тогда воды не видно, надъ нею только стоитъ водяная пыль и слышится неистовый грохотъ: это Терекъ, ворочая громадныя каменья, съ бшенствомъ вырывается на свободу. Паденіе его въ Дарьяльскомъ ущель 60—110 ф. на версту, т. е. по одной сажени на каждыя 30 саженъ.
Недозжая до станціи, на скал направо видны развалины, неизвстно когда построеннаго, стариннаго замка, оберегавшаго ущелье. Внизу скалы прилпились нсколько духановъ и бдныхъ осетинскихъ саклей, обитатели ихъ появились здсь уже давно, по желанію нашего правительства, съ обязанностію служить проводниками и наблюдать за исправностью дороги, обязанность эта, конечно, теперь миновала.
Подъзжая къ Ларсу, вамъ кажется, что вы попали въ глухой переулокъ, изъ котораго нтъ другаго пути, кром обратнаго. Стснившіяся горы большею частію здсь застилаются облаками, почти всегда ползающими по ихъ голымъ, скалистымъ ребрамъ. Вамъ длается страшно отъ этой тсноты, но вы еще только у входа въ Дарьяльское ущелье, которое чернетъ въ нсколькихъ саженяхъ отъ крыльца станціи.
Дарьяльское ущелье. Кто хотя одинъ разъ видлъ знаменитый Дарьялъ, тотъ наврное его никогда не забудетъ. Невозможно себ представить боле мрачную, грозную и боле величественную природу. Тснина, въ которой иногда вверху видна только одна узкая полоса неба, кажется сдавливаетъ путника стоящими по об стороны отвсными громадами. Волны Терека едва находятъ здсь себ мсто, и на протяженіи почти двухъ верстъ, кром дороги, высченной въ скал, нтъ ни пяди земли, гд бы могла ступить нога человка. Долгое время посл водворенія русскаго владычества на Кавказ здсь не было прозда: не только путешественники, но и войска до Ермолова двигались по обходной горной тропинк, подходившей почти подъ самые льды Казбека.
Боковыя громады прорзаны разслинами, представляющими Дарьялъ въ уменьшенномъ вид. Изъ нкоторыхъ васъ совершенно неожиданно обдаетъ цлымъ потокомъ ослпительнаго свта, другія, напротивъ, полны тьмы и таинственности. Каждое изъ ущелій, съ непрестанными переливами свта и тней, можетъ дать матеріала художнику на цлую жизнь. Всевозможные цвта размстились по ущельямъ въ томъ гармоническомъ порядк, который доступенъ только одному великому мастеру — природ. Ежеминутно солнце и блуждающіе облака измняютъ этотъ порядокъ, и передъ вами проходитъ рядъ непрерывно мняющихся картинъ, изъ которыхъ та, что находится передъ глазами, кажется прекрасне только что исчезнувшей. Изрдка попадающіеся прозжіе не могутъ нарушить вашей благоговйной бесды съ природой, ревъ львицы — Терека, съ яростью мечущагося изъ края въ край въ своей клтк, и шумъ ручьевъ, падающихъ съ горной высоты мелкими и разбрызганными струями, напомнившими Пушкину Рембрандтовское похищеніе Ганимеда, убаюкиваютъ заколдованныхъ великановъ-старцевъ, внимающихъ, въ таинственной дремот, цлыя тысячелтія этому шуму.
Съ Ларса дорога переходитъ съ лваго берега на правый. Не въ дальнемъ разстояніи отъ станціи видны размытые остатки дороги, шедшей подъ нависшей скалой по другой сторон. Остатки эти краснорчиво говорятъ о разрушительной сил Терека.
Въ самой узкой части мрачнаго ущелья, слва, впадаетъ въ Терекъ боковой притокъ Девдораки, берущій начало въ ледникахъ Казбека и низвергающійся внизъ по дикому и суровому ущелью того же имени.
Въ прежнія времена чрезъ различное число лтъ отсюда ниспадалъ въ Терекъ огромный ледяной завалъ. Громада льда, снга и каменьевъ была такъ велика, что ложилась въ ущелье Терека сплошной массой отъ 40—60 саженъ высоты, на протяженіи почти двухъ верстъ. Чрезъ завалъ, лежавшій иногда въ продолженіи 2-хъ лтъ, приходилось устроивать временные тропы для сообщенія.
Въ конц прошлаго и въ ныншнемъ столтіи упало шесть заваловъ, упавшіе въ прошломъ столтіи сохранились только въ преданіяхъ, а о завалахъ 1808, 1817 и 1832 годовъ существуютъ офиціальныя свднія. Послдній завалъ, свалившійся 15 августа 1832 г., въ 5 ч. утра, загородилъ ущелье Терека на 2 версты и запрудилъ рку такъ, что во Владикавказ въ теченіи нсколькихъ часовъ можно было перебираться вбродъ съ одного берега на другой. Высота завала была около 50 саженъ. Пришлось устроить черезъ него временную тропу, и только въ август 1834 года, т. е. ровно черезъ 2 года, массы льда стаяли настолько, что представилась возможность возобновить дорогу на твердомъ грунт. Приведемъ здсь стихотвореніе Пушкина ‘Обвалъ’, рисующее, вроятно, завалъ 1817 года.
Дробясь о мрачныя скалы,
Шумятъ и лнятся валы,
И надо мной кричатъ орлы,
И ропщетъ боръ,
И блещутъ средь волнистой мглы
Вершины горъ.
Оттоль сорвался разъ обвалъ
И съ тяжкимъ грохотомъ упалъ,
И всю тснину между скалъ
Загородилъ,
И Терека могучій валъ
Остановилъ.
Вдругъ, истощавъ и присмирвъ,
О! Терекъ, ты прервалъ свой ревъ,
Но заднихъ волнъ упорный гнвъ
Прошибъ снга….
Ты затопилъ, освирпвъ,
Свои брега.
И долго прорванный обвалъ
Неталой грудою лежалъ,
И Терекъ злой подъ нимъ бжалъ
И пылью водъ
И шумной пной орошалъ
Ледяный сводъ.
И путь по немъ широкій шелъ:
И конь скакалъ, и влекся волъ,
И своего верблюда велъ
Степной купецъ,
Гд нын мчится лишь Эолъ,
Небесъ жилецъ.
Существовало убжденіе, что завалы съ Девдорака падаютъ каждыя 7 лтъ, но съ 1832 г. явленіе это не повторялось. Нсколько разъ мстные жители тревожили начальство извстіями о появленіи зловщихъ признаковъ, но дло обходилось благополучно. Событіе обратилось въ преданіе и, разукрашенное вымысломъ, сдлалось похожимъ на сказку. Говорятъ, что массы снга, задержанныя обломкомъ скалы, оторвавшимся во время завала 1832 г., нашли себ исходъ въ другую сторону, такъ что Военно-грузинская дорога ограждена на будущее время отъ этой страшной катастрофы, но академикъ А бихъ, осматривавшій Девдоракскій ледникъ въ 1861 году, полагаетъ, что эта увренность не совсмъ основательна. Коммиссіи 1862, 1863 и 1864 годовъ подробно описали Девдоракскую ледниковую котловину, сообщающуюся съ Терекомъ чрезъ потокъ Девдораки. Узкое горло котловины — при истокахъ Девдораки — находится въ 4 1/2 верстахъ отъ Терека.
Не дозжая до конца Дарьяльскаго ущелья, встрчаютъ четырехъ-угольное укрпленіе, состоящее изъ оборонительной стнки съ башнями по угламъ и съ казармою въ середин. Въ немъ живетъ теперь мирная команда вдомства путей сообщенія, для шоссейнаго сбора и наблюденія за исправностью дороги. Изъ за укрпленія на мрачной скал, одиноко возвышающейся посреди ущелья, видны развалины замка. Это то мсто и есть собственно Дарьялъ, что на древнемъ персидскомъ язык значитъ — ворота. По свидтельству Плинія, кавказскія ворота, ошибочно называемыя каспійскими, находились здсь. Они были деревянныя, окованныя желзомъ, и запирали ущелье. Подъ ними — пишетъ Плиній — течетъ рка Диріодорисъ. Теперь вмсто этихъ воротъ дорогу запираетъ полосатый шлагбаумъ, поднимаемый и опускаемый часовымъ, по мановенію путейскаго унтеръ-офицера.
Про развалины есть извстіе, что замокъ построенъ царемъ Миріаномъ за 150 лтъ до P. X. и обновленъ царемъ Давидомъ въ XII вк, но народу нтъ дла до того, что по-персидски Дарія значитъ — ворота, эта ворота онъ преобразилъ въ царицу Дарію, будто бы когда то жившую въ замк и давшую свое имя ущелью, Дарія преобразилась потомъ въ Тамару, славную царицу Грузіи, которая царствовала въ конц XII и начал XIII столтій {Исторія ея разсказана дале, при описаніи Гелатскаго монастыря.}, дйствительная царица, въ свою очередь, превратилась, въ народныхъ сказаніяхъ, въ какую то мимическую героиню Тамару, съ именемъ которой связана постройка всхъ замковъ и храмовъ, которыхъ развалины встрчаются до сихъ поръ повсемстно на западномъ Кавказ. Многія развалины имютъ, разумется, свои легенды, такимъ образомъ составилась легенда и о дарьяльскомъ замк, носящая на себ отпечатокъ таинственной и страшной природы Дарьяла. Легенда говоритъ, что въ замк жила когда то прекрасная, но злая царица Тамара, которая завлекала къ себ молодыхъ и красивыхъ путниковъ, общая имъ свою любовь и всевозможныя наслажденія. Общаніе исполнялось, но посл ночи, проведенной въ блаженств, несчастному отрубали голову и трупъ бросали въ Терекъ. Лермонтовъ обезсмертилъ легенду въ своемъ прекрасномъ стихотвореніи:
Въ глубокой тснин Дарьяла,
Гд роется Терекъ во мгл,
Старинная башня стояла,
Черня на черной скал.
Въ той башн высокой и тсной
Царица Тамара жила,
Прекрасна, какъ ангелъ небесный,
Какъ демонъ — коварна и зла.
И тамъ, сквозь туманъ полуночи,
Блисталъ огонекъ золотой,
Кидался онъ путнику въ очи,
Манилъ онъ на отдыхъ ночной.
И слышался голосъ Тамары,—
Онъ весь былъ желанье и страсть,
Въ немъ были всесильныя чары,
Была непонятная власть.
На голосъ невидимой пери
Шелъ воинъ, купецъ и пастухъ,
Предъ нимъ отворялися двери,
Встрчалъ его мрачный евнухъ.
На мягкой пуховой постели,
Въ парчу и жемчугъ убрана,
Ждала она гостя. Шипли
Предъ нею два кубка вина.
Сплетались горячія руки,
Уста прилипали къ устамъ,
И страстные дикіе звуки
Всю ночь раздавалися тамъ,
Какъ будто въ ту башню пустую
Сто юношей пылкихъ и женъ
Сошлися на свадьбу ночную,
На тризну большихъ похоронъ.
Но только что утра сіянье
Кидало свой лучь по горамъ,
Мгновенно и мракъ и молчанье
Опять воцарялися тамъ.
Лишь Терекъ въ тснин Дарьяла,
Гремя, нарушалъ тишину:
Волна на волну набгала,
Волна погоняла волну.
И съ плачемъ безгласное тло
Спшили он унести…
Въ окн тогда что то блло,
Звучало отуда: прости!
И было такъ нжно прощанье,
Такъ сладко тотъ голосъ звучалъ,
Какъ будто восторги свиданья
И ласки любви общалъ.
Чмъ дальше отсюда подвигаются впередъ, тмъ ущелье все боле и боле расширяется, и за 3 версты не дозжая до станціи, появляется вправо блая шапка Казбека. Свтле становится на душ путника при взгляд на долину, кажущуюся очень обширной посл только что покинутаго ущелья.
Не дозжая версты до станціи, перезжаютъ по висячему деревянному мосту, американской системы, построенному въ 1870 г., чрезъ Бшеную балку.
Самое имя достаточно характеризуетъ этотъ потокъ, мгновенно превращающійся посл дождя и во время таянія горныхъ снговъ изъ мелкаго ручейка въ рчку, превосходящую своимъ бшенствомъ Терекъ. Висячій мостъ дрожитъ тогда надъ водою, и все, что попадаетъ въ потокъ, истирается между катящимися каменьями, какъ между мельничными жерновами.
Тотчасъ за Бшеною балкой, по лвую сторону дороги стоитъ домъ князей Казбековъ, отъ имени которыхъ получила названіе и самая гора. Домъ весь каменный (дерево здсь страшно дорого: дрова привозятся на станцію по 25 р. сер. сажень), двухъ-этажный и обнесенъ галлереей, надворныя строенія тоже вс изъ камня, красивая домовая церковь, въ романскомъ стил, выстроена, какъ говоритъ надпись, при император Александр I, при ней похоронены князья Казбеки, покойный князь былъ генералъ русской службы.
За домомъ находится грузинскій аулъ Казбекъ, составлявшій до освобожденія крпостныхъ собственность князей Казбековъ, жители его бдны, на расчищенныхъ отъ камней поляхъ сютъ ячмень, котораго имъ не хватаетъ на годъ, по горамъ кое-гд косятъ сно, скотоводство небольшое и скотъ малорослый.
Казбекъ (1572 в.), каменная двухъ-этажная станція на высот 5,681 ф. надъ поверхностью моря, по правую сторону дороги, иметъ видъ гостинницы. При ней есть внизу и общія залы для прозжающихъ и номера во второмъ этаж, все меблировано плоховато, и номера, какъ водится, безъ постельнаго блья. Съ галлереи и изъ общей залы прекрасный видъ на Казбекъ. Цна за номеръ 50 к. безъ топки и 1 р. съ топкой. При гостинниц есть буфетъ, въ которомъ приготовляютъ довольно вкусно, можно имть два три блюда по 25 к. за порцію, самоваръ 20 к.— Порядочное мстное вино 50 к. Если желаете, то можете купить у буфетчика турьи рога (около 3 руб. за пару), которыхъ у него всегда имется нсколько штукъ: это вещь не только рдкая везд, но даже и на Кавказ.
Въ здшнихъ горахъ центръ охоты на турокъ (каменныхъ барановъ — Aegoceros Pallasii), но эта охота такъ трудна, что даже изъ здшнихъ уроженцевъ охотники вс на перечетъ. Въ Ларс есть хорошій охотникъ Пицхерауль Гирголь (Гирголь — Григорій), въ Казбек — Александръ Шадуровъ, въ Галетахъ есть также нсколько охотниковъ, въ Ларс былъ знаменитый охотникъ Давидъ, про котораго разсказывали, что онъ заколдовывалъ турокъ: увидя его, они останавливались, какъ вкопанные, Давидъ уже умеръ.
Туръ живетъ на неприступныхъ скалахъ и рдко спускается внизъ. Подойти къ нему по втру нтъ никакой возможности: не говоря уже про малйшій шорохъ. запахъ человка и ружья заставляетъ все стадо скрыться, какъ молнія. Если некуда скрыться, то туръ бросается въ пропасть, головою внизъ и, ударившись лбомъ о камень, становится на ноги, пространство лба между рогами у него такъ крпко, что его не пробиваетъ пуля. На станціи я видлъ отрзанную голову тура, дйствительно, въ томъ мст, гд рога, почти вплоть другъ отъ друга, выходятъ изо лба, они были обиты, не знаю только отъ чего — отъ бросанья ли головой внизъ, какъ мн говорили, или отъ боданья барановъ между собою.
Охотники, обутые въ бандули (горная осетинская обувь изъ бычачьей кожи: вмсто подошвы — ремни крестъ на крестъ, чтобъ нога не скользила и цплялась за камни, вмсто стельки, внутри подстилка изъ скользкой горной травы, похожей на ковыль), имя еще съ собою особаго рода подковы, которыя можно въ одну минуту прицпить и отцпить, съ винтовкой и зрительной трубой въ кожаномъ футляр черезъ плечо,— отправляются на опасную охоту. Открывъ стадо турокъ, надо еще къ нему подкрасться по непроходимымъ мстамъ, изъ подъ втра, потомъ убить на повалъ, потомъ достать изъ пропасти, въ которую очень часто сваливается убитый зврь и, наконецъ, принести домой. Послднее бываетъ иногда трудне всей охоты. Можно себ представить, каково возвращаться назадъ съ ношей, пуда въ два всомъ, на голов по такимъ мстамъ, гд едва возможно твердо установить подкованную ногу! Охота продолжается иногда по недл, и охотники, покрытые грязью, изодранные, исцарапанные, иззябшіе и измокшіе, возвращаются съ убитымъ туромъ, котораго и продаютъ на станціи рублей за 5 или за 6. Тутъ, разумется, дло не въ выгод, потому что извозомъ или работой на дорог можно добыть гораздо больше,— и охотники вс бдняки. Если, читатель, вы сами охотникъ, то поймете, что заставляетъ этихъ людей предпочитать охоту на турокъ выгоднйшимъ заработкамъ и держаться промысла, который приводитъ бдняка въ соприкосновеніе съ дорогими для его сердца горами и наполняетъ жизнь его сильными ощущеніями. ‘Вотъ мсто — говоритъ г. Висковатовъ (Русск. Встн. 1865 г.) — гд горный духъ, раздосадованный на охотника за постоянныя похищенія турокъ въ его владніяхъ, сбросилъ на него груду камней и снга, отъ которой онъ спасся какимъ-то чудомъ, здсь, гоняясь за раненымъ туромъ, онъ оборвался въ кручу и едва не лишился жизни. А вотъ тамъ возвышается неприступная скала, на которую онъ взобрался первымъ изъ смертныхъ и въ доказательство своего подвига сложилъ на ней кучу камней. Сколько энергіи и силы потрачено на эти подвиги и сколько при этомъ переиспытано! Какъ же не приковаться всей душой къ этимъ суровымъ горнымъ трущобамъ, къ этимъ скаламъ, которыя такъ безмолвно, но краснорчиво говорятъ о прошедшемъ,— къ этимъ ледникамъ, которые представляютъ собою волшебный и полный поэзіи міръ!’
По словамъ г. Висковатова, между горцами существуетъ поврье, что на Бешламъ-Борт (Казбек) живетъ какая-то Мягкиненъ (горный духъ), не допускающая смертныхъ къ священной гор. Ея никто не видлъ, но многіе слышали ея птушиный крикъ, которымъ она пугаетъ смльчаковъ, дерзающихъ приблизиться къ ея жилищу. Для умилостивленія Мяжиненъ устроенъ въ Девдоракскомъ ледник жертвенникъ — Даба, на немъ навалена масса турьихъ роговъ,— благо они ни на что не нужны, а между тмъ владычица Бешлама, тронувшись благочестивымъ усердіемъ охотниковъ, перестала, со времени сооруженія Дабы, низвергать массы льда, которыми она прежде такъ часто засыпала Дарьяльское ущелье.
Жители здшняго аула не платятъ податей и отправляютъ повинности натурой, работая на дорог. Въ казарм при станціи живутъ 4 милиціонера изъ здшнихъ жителей, съ урядникомъ, они получаютъ жалованья 15 р. въ мсяцъ на своемъ содержаніи и должны также имть свое оружіе и лошадей, обязанность ихъ: наблюдать за спокойствіемъ на дорог и оберегать жителей, у которыхъ сосдніе ингуши и до сихъ поръ еще воруютъ скотъ. Если вамъ есть время, то распорядитесь такъ, чтобы по прізд на станцію пообдать и къ вечеру успть взобраться на Стефанъ-Цминду, для того, чтобы оттуда вполн полюбоваться Казбекомъ и захожденіемъ солнца. Лтомъ всходъ туда вовсе не затруднителенъ, и съ обратнымъ путемъ на это потребуется не больше трехъ часовъ. Верховыхъ лошадей для этой прогулки можно достать у милиціонеровъ — рубля 1 1/2 за лошадь. По возвращеніи со Стефанъ-Цминды пошлите за Александромъ Шадуровымъ (онъ тоже милиціонеръ) и уговоритесь съ нимъ на завтрашній день утромъ сходить на охоту, на ближайшія горы. Тоже рубля за 1 1/2 онъ на утро, еще до разсвта, явится съ бандулями и винтовкой и разбудитъ васъ. Конечно, это не будетъ охота на турокъ,— для которой, не обижайтесь, вы, я думаю, и не годитесь, благосклонный читатель,— новы смло можете надяться найдти горныхъ индекъ (птица величиною съ курицу и перомъ похожая на стрепета) и горныхъ курочекъ, похожихъ на нашихъ степныхъ куропатокъ. Не обидьтесь, если я вамъ скажу — коли вы не выросли въ горахъ, то вы и для этой охоты не окажетесь годными,— это будетъ не охота, а скоре прогулка. Взобравшись на гору, насколько вамъ будетъ возможно, отпустите охотника и оставайтесь сзади, любуясь его ходьбой по горамъ и видомъ на Казбекъ и окрестныя горы, освщенныя лучами восходящаго солнца. Здшніе охотники, надобно замтить, все бьютъ пулями — и звря и птицу, бдность не позволяетъ имъ завести дробовика,— да онъ и не нуженъ, потому что охотникъ привыкъ къ своей кремневой винтовк, для охоты на турокъ дробовикъ не годится, а охота на птицу составляетъ не охоту, а только забаву. Если удается ему въ мру подкрасться, то и птица не минуетъ его пули,— и вы можете тогда полакомиться мясомъ горной курочки или индйки. Въ хорошую погоду, увряю васъ, эта охота-прогулка доставитъ вамъ истинное наслажденіе.
Прямо противъ станціи, чрезъ Терекъ, виднъ Казбекъ, ниже его, на гор Ебенемъ-мты, Стефанъ-Цмлінда (церковь Стефана) или тоже, какъ ее называютъ, Цминда-Самеба (церковь Богородицй), еще ниже аулъ Гимты (Гиргеты), выстроенный вдоль ручья, сбгающаго въ Терекъ.
Гора Казбекъ (16,553 ф.), по мстному названью — Беіаламъ-Кортъ, по-осетински — ЧерпетиЧубъ (пикъ Христа), по-грузински — Мхинвари.
По народному поврью, вершина Казбека — мсто святое, до котораго никто не можетъ достигнуть,— на ней пребываетъ самъ Богъ, лишь только охотникъ или другой кто-нибудь достигаетъ большаго камня (видимаго отстефанъ-Цминды), его останавливаетъ невидимая сила, или же поднимается буря, и онъ долженъ вернуться назадъ, на вершин горы разбитъ шатеръ Авраама изъ матеріи, лучше которой никто не видалъ, въ шатр ясли, которыя поддерживаетъ невидимая рука, и въ нихъ спитъ младенецъ,— ясли окружены несмтными сокровищами, тутъ же находится невиданное дерево и пшеница, зерна которой величиной по четверти. Никто не проникалъ туда, кром одного священника и его сына, совершенно чистыхъ и душею и тломъ,— это было при Ираклі II, отецъ погибъ, а сынъ возвратился съ кускомъ невиданнаго дерева, лоскуткомъ матеріи отъ шатра и нсколькими зернами пшеницы, подошвы его ногъ оказались убранными серебряными монетами, приставшими къ нимъ, вс эти сокровища были тогда же отправлены къ царю.
Несмотря однакожъ на вру туземцевъ въ недоступность вершины Казбека,— члены лондонскаго альпійскаго клуба и опытные ходоки по горамъ, англичане Фрегивильдъ, Муръ и Теннеръ, взобрались на нее 18/30 іюня 1868 года.
Нанявъ въ Гилетахъ четырехъ носильщиковъ, они начали всходить съ южной стороны горы по глетчеру, начинающемуся на высот 1,500 ф. надъ дномъ долины, ночь они провели въ пещер на высот 11,000 ф. надъ поверхностью моря, съ высоты 14,800 ф. имъ пришлось переходить безчисленное множество обрывовъ: при одномъ обрыв Теккеръ поскользнулся и покатился головою внизъ, но товарищи вытащили его. Впродолженіе четырехъ часовъ они взбирались по скользкой ледяной поверхности, за которую надо было цпляться руками и ногами. Наконецъ, они достигли восточной высочайшей вершины горы (16,546 ф.). Спустились путешественники по другому боку, чрезъ Девдоракскій ледникъ, и, переночевавъ въ сакл пастуха, на другой день вернулись въ аулъ Казбекъ чрезъ Дарьяльское ущелье. Въ Гилетахъ и теперь живутъ носильщики, провожавшіе смлыхъ англичанъ до подошвы горы, двое изъ нихъ пошли по слду путешественниковъ и также достигли вершины. Восхожденіе Фрешвильда, Мура и Теккера продолжалось 9 1/4, а спускъ 7 1/2 часовъ, предпринято оно было единственно съ цлію попытать свои силы и опровергнуть мнніе объ абсолютной недоступности вершины Казбека, а также и съ цлію открыть для дятельности членовъ своего клуба новое поле, подобнаго которому нтъ въ Европ. Научные вопросы ихъ такъ мало интересовали, что они даже не сдлали ни одного наблюденія надъ барометромъ. Чрезъ мсяцъ, 17/29 іюля, они всходили на Эльборусъ, на которомъ ночевали на высот 11,400 ф. Съ вершины Казбека они видли долину Терека, но равнина, лежащая дале на сверъ, была покрыта облаками.
Прогулка на Стефанъ Цминду (Цминду-Самебу), можетъ быть сдлана верхомъ или пшкомъ. Лошадей для этого, какъ мы уже говорили, нанимаютъ на станціи.
Стефанъ-Цминда выстроена на гор Квенемъ-мты, на высот 7,673 ф. надъ моремъ, т. е. почти на 2,200 ф., выше станціи Казбекъ. Это та самая церковь, въ которой, по словамъ Лермонтова, покоятся кости знаменитаго разбойника, пожелавшаго выстроить ее
Грховъ минувшихъ въ искупленье.
И вотъ, по обту его:
На вышин гранитныхъ скалъ,
Гд только вьюги слышно пнье,
Куда лишь коршунъ залеталъ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
… Межь снговъ Казбека
Поднялся одинокій храмъ,
И кости злаго человка
Вновь успокоилися тамъ.
Въ храм ежегодно три раза совершается литургія, и массы поклонниковъ приходятъ поклониться святын со всхъ сторонъ. Въ остальное же время:
… У воротъ ея стоятъ
На страж черные граниты,
Пластами снжными покрыты,
И на груди ихъ, вмсто латъ,
Льды вковчные горятъ.
Впрочемъ, неизвстно откуда взялъ Лермонтовъ эту легенду. Напротивъ, мстные жители разсказываютъ, что церковь построена тремя царями — какими неизвстно. Они даже обижаются, если ихъ спрашиваютъ: не разбойникъ ли построилъ Цминду? Достоврно только одно, что камень, изъ котораго построена церковь, добытъ въ гор Сіон, на трехверстномъ отсюда разстояніи. Громадный трудъ, требовавшійся для его доставки, показываетъ, что в^емя постройки Цминды надобно отнести къ счастливымъ временамъ Грузіи. Или, можетъ быть, поэтъ говоритъ про другой храмъ-монастырь, дйствительно существующій на Казбек, на рубеж вчнаго снга. Монастырь этотъ или, лучше сказать, нсколько келій въ скал, доступенъ въ хорошее время и большую часть дороги къ нему можно длать верхомъ. Посщавшіе его говорятъ, что онъ несомннно былъ обитаемъ: жернова и остатки ручныхъ мельницъ, сохранившіеся въ кельяхъ, свидтельствуютъ объ этомъ. Разсказы же о томъ, что гд-то высоко на Казбек есть монастырь, до котораго добраться нтъ никакой возможности, что человкомъ, отваживающимся на этотъ подвигъ, овладваетъ сонъ, во время котораго онъ скатывается внизъ, и проч.,— конечно, разсказы эти не боле какъ плодъ досужаго воображенія жителей.
Прохавъ по мосту чрезъ Терекъ, мимо впадающаго въ него ручья, на которомъ построено нсколько осетинскихъ мельницъ, чрезъ аулъ Галеты, взбираются на Квенемъ-Мты. Нетрудность подъема доказывается уже тмъ, что сюда взбираются въ положенные праздники массы богомольцевъ, между которыми есть и старые и малые.
Первое, что попадается, когда взберешься на гору,— это остатки какихъ-то развалинъ и могильныхъ плитъ, подъ которыми, по разсказамъ, похоронены работники, строившіе церковь. Когда вы подойдете къ церковной оград, то совершенно неожиданно предъ вами откроется огромная долина между Квенемъ-Мты и Казбекомъ, царственно возвышающемся надъ окрестностью. Церковь и колокольня построены въ древнемъ византійскомъ стил и покрыты коническими куполами, остальная крыша надъ алтаремъ каменная двухскатная, колокольня стоитъ отдльно отъ церкви, окна узкія и высокія. Все зданіе иметъ разрушенный видъ, изъ трещинъ выбивается трава, но нкоторыя украшенія еще довольно хорошо сохранились: замчательны украшенія въ вид царскихъ шапокъ, какъ будто повшенныхъ на гвоздяхъ, вбитыхъ въ стну. На крыш лежатъ въ разныхъ мстахъ нсколько паръ турьихъ роговъ, изъ которыхъ многіе уже вывтрились отъ времени,— это даръ благочестивыхъ охотниковъ. Какъ я уже сказалъ, въ храм бываетъ богослуженіе три раза въ годъ, въ остальное время онъ запертъ (ключъ можно достать у церковнаго старосты въ Гилетахъ, чего мн не удалось сдлать). Говорятъ, что внутри сохраняется нсколько старинныхъ турецкихъ бунчуковъ, и около иконостаса лежитъ младенецъ въ ясляхъ — предметъ особеннаго благоговнія.
Кром Стефанъ-Цминды, вокругъ Казбека есть еще много священныхъ мстъ, къ которымъ стекаются усердные богомольцы. Грузины — охотники повеселиться и каждый мсяцъ, разъ или два, празднуютъ какую нибудь мстную святыню. Празднество. продолжается нсколько дней, и каждый тащитъ съ собой все, что только отыщетъ лучшаго изъ състнаго, хотя бы пришлось для этого запродать снокосъ на будущій годъ духаньщику.
Квенемъ-Мты раздляетъ долину Казбека на дв части: одна, съ адлами и станціей, лежитъ по Тереку, другая, у подножія Казбека, необитаема и служитъ только для покосовъ и пастбищъ. Видъ сверху на об долины, окруженныя угрюмыми горами, поразителенъ. Когда будете спускаться обратно внизъ, то въ Гилетахъ зайдите изъ любопытства въ какую нибудь саклю. Здшнія сакли обыкновенно съ плоскими (по дороговизн лса для стропилъ) землебитными крышами и выстроены въ два этажа: въ нижнемъ помщается скотъ, въ верхнемъ люди. Въ людскомъ помщеніи дв досчатыя перегородки образуютъ закромъ, въ которомъ хранится весь скудный запасъ зерна, закромъ этотъ раздляетъ саклю на дв части, въ одной, подъ отверстіемъ, продланнымъ въ потолк для выхода дыма, виситъ крючекъ, на которомъ вшается котелокъ для приготовленія пищи. Топливомъ, за отсутствіемъ дровъ, служитъ кизякъ, и огонь разводится прямо на земляномъ полу. Свтъ проходитъ только чрезъ двери и дымовое отверстіе, оконныя стекла составляютъ здсь неизвстную роскошь. Около того мста, гд разводится огонь, устроены нары, вышиною четверти въ полторы отъ полу, маленькіе треногіе столики для ды, такой же вышины, какъ и нары, составляютъ остальную мебель. На стнахъ полки для посуды, на нихъ же виситъ и оружіе хозяина. Когда вы войдете въ это жалкое обиталище, то глаза ваши не скоро будутъ въ состояніи различить что нибудь въ темнот. Воздухъ наполненъ запахомъ кизячьяго дыма, которымъ прокопчена насквозь вся сакля. Надобно представить только себ, каково проводить здсь суровую, долгую зиму, когда вьюга воетъ въ ущельяхъ и снгъ пробивается сквозь вс отверстія! Каково сидть тогда все время въ этомъ темномъ логов, не раздваясь и довольствуясь жалкимъ огонькомъ кизяка! И эти люди живутъ, здоровы и счастливы по своему: истинно, что человкъ есть самое выносливое животное! Курныя избы нашихъ степныхъ крестьянъ тоже ничмъ не лучше здшнихъ саклей, но въ тхъ есть хоть окна со стеклами, пропускающими свтъ, и печка, натопленная до того, что на ней едва можно лежать, впрочемъ, взамнъ этого, въ сакляхъ, постоянно продуваемыхъ насквозь втромъ, воздухъ гораздо чище, и скотъ не помщается вмст съ хозяевами — что почти уравновшиваетъ какъ выгоды, такъ и невыгоды обихъ помщеній. Притомъ же про сакли нельзя сказать, чтобъ он отличались особенной неопрятностью.
Вотъ мельницамъ нашимъ такъ надобно отдать справедливость,— он гораздо лучше осетинскихъ. Когда вы пройдете Гилеты, то посмотрите на эти произведенія здшнихъ механиковъ, настроенныя по ручью, сбгающему въ Терекъ. Изъ запруженнаго каменьями ручья отведенъ каузъ, вода котораго колотитъ въ горизонтальное колесцо, утвержденное на вертикальной оси, на этой же оси утвержденъ жерновъ, а по сверхъ его маленькій засыпной ковшъ, вся эта, механика накрыта каменнымъ, разумется плосковерхимъ, строеніемъ, въ которомъ можетъ помститься разв только теленокъ, человку же надобно влзать туда на четверенькахъ. Говоря правду, колотушки эти очень хорошо приспособлены къ вод, приводящей ихъ въ движеніе. Большаго размра мельницъ здсь и устроить нельзя, да и не изъ чего, а эти совершенно достаточны для неремолыванія здшнихъ скудныхъ запасовъ хлба. Колотитъ себ, да колотитъ. И дешево и сердито!
Внутренность сакли можно осмотрть и въ Казбек: расположеніе и убранство совершенно одн и тже. Поподчуйте винцомъ одного изъ милиціонеровъ, постоянно находящихся на станціи, и онъ съ охотою проводитъ васъ къ себ въ домъ и посвятитъ во вс тайны своего образа жизни. Рекомендую для этого милоціонера Василія, у него же можете нанять и лошадей для поздки къ Стефанъ-Цминд.
До Коби 15 1/2 в. (6,364 ф.), дорога продолжаетъ извиваться долиной Терека, который уже здсь не бушуетъ и не стонетъ, какъ въ Дарьяльскомъ ущель. Самая долина шире, свта въ ней больше и мстоположеніе не такъ угрюмо. Чрезъ дв версты вершина Казбека въ послдній разъ показывается изъ за горъ. На третьей верст слва впадаетъ Черная рчка, и дорога въ этомъ мст раздляется надвое: одна обыкновенная, а другая выше, для объзда во время разлива. Долина эта славится лихорадками. Дальше дорога вьется вверхъ зигзагами, и Терекъ остается нкоторое время въ глубин. На поворотахъ каменные столбы, для указанія пути во время снжныхъ заносовъ. По обимъ сторонамъ, на высотахъ, лпятся бдные осетинскіе аулы, съ башнями, похожіе больше на развалины старинныхъ укрпленій, чмъ на обитаемыя жилища. Около одного аула, меньше чмъ на полдорог, маленькій лсокъ — рдкость въ этихъ скалистыхъ и голыхъ мстахъ. Не дозжая Коби, влво, находятся три желзнокислые источника въ первобытномъ вид, говорятъ, вода ихъ полезна отъ лихорадки.
Станціи на Военно-грузинской дорог имютъ то неудобство, что нагрваются маленькими желзными печами: пока ихъ топятъ — тепло, а какъ только сгорли дрова — такъ опять холодъ, на Коби этотъ недостатокъ особенно ощутителенъ. Архитекторъ, строившій ихъ, вроятно, не сообразилъ, что и на юг, на высот почти 7,000 ф. бываетъ также холодно, какъ и на свер. Въ Коби прощаются съ Терекомъ, остающимся вправо. Невское ущелъе, по которому дозжаютъ до станціи, здсь расширяется отъ соединенія съ нимъ съ востока ущелья Ухитскаго, съ рчкою Ухатъ-Дагъ, а съ запада Поокаузскаго ущелья, которое, соединясь съ Трусовскимъ, служитъ ложемъ Тереку. Безпрерывный водопадъ, образуемый ркою, стремится изъ Трусовскаго ущелья, изъ четырехъ истоковъ-горы Россъ. Окрестности Коби оригинальны до нельзя и представляютъ какой-то первобытный хаосъ. На высот древнее селеніе Ляслазъ, съ церковью Цминда-Кархи. Разстояніе между Коби и Гудауромъ и составляетъ собственно:
Перевалъ чрезъ главный кавказскій хребетъ. Путь этотъ многими описывается, какъ очень опасный отъ снжныхъ заваловъ, скатывающихся съ горъ. Но я вамъ посовтую, благосклонный читатель, въ то время, когда вамъ разсказываютъ о необыкновенныхъ трудностяхъ и опасностяхъ путешествія, не забывать никогда пословицы: ‘не такъ страшенъ чортъ, какъ его малюютъ’. Завалы между Коби и Гудауромъ дйствительно бываютъ поздней весной, т. е. въпервой половин апрля, когда снгъ на горахъ начинаетъ таять и длается рыхлымъ, и осенью, когда онъ еще не совсмъ улегся и окрпъ отъ морозовъ, лтомъ же дорога совершенно безопасна, а зимніе заносы, также какъ весенніе и осенніе завалы, постоянно расчищаются командами солдатъ, для которыхъ и выстроено здсь нсколько казармъ. Несчастія дйствительно бываютъ, но гд же ихъ не бываетъ?— отъ нихъ путешественникъ не застрахованъ ни на параходахъ, ни на желзныхъ дорогахъ, ни даже при обыкновенной зд на почтовыхъ.
Если, по нкоторымъ извстнымъ признакамъ, ожидается завалъ, то вамъ не позволятъ хать и предупредятъ объ опасности. Объ упавшемъ завал сообщается немедленно, и тотчасъ же приступаютъ къ очистк дороги. Вообще приняты вс мры предосторожности, и движеніе дилижансовъ происходитъ круглый годъ безостановочно. Если и случаются рдкія несчастія, то, по большей части, съ рабочими, исправляющими дорогу, да съ безпечными ямщиками и путниками, не обращающими вниманія ни на какія предостереженія. О томъ же, чтобъ прозжіе подвергались заваламъ,— не приходилось слышать. Повторимъ еще, что завалы бываютъ въ извстное время года. Во всякомъ случа, считаемъ не лишнимъ сказать, что въ то время, когда бываютъ завалы, лучше вызжать со станціи чуть свтъ, пока солнце еще не обогрло на горахъ снга. Когда дорога посл упавшаго завала или заноса еще не разработана на должную ширину, то встрча съ прозжими не можетъ быть особенно пріятна и не обходится безъ остановки на дорог.
Дорога вьется зигзагами въ гору. Отъхавъ нсколько верстъ, встрчаютъ рчку Байдару, въ вершин ея, на возвышеніи, вправо отъ дороги, выстроенъ домъ, въ которомъ живутъ два осетинскихъ семейства, получающихъ содержаніе отъ правительства, за что они во время мятелей обязаны звонить въ колоколъ и оказывать помощь путешественникамъ. Домъ этотъ стоитъ на высот 8,732 ф. и посл Кодорскаго укрпленія есть самое высокое мсто, гд живетъ человкъ, на Кавказ. Скажемъ кстати, что до прорытія туннеля Монъ-сени постоянный путь изъ Швейцаріи въ Италію, чрезъ Симилонъ, Сенъ-Готардъ и Сенъ-Бернардъ, былъ хуже нашей Военно-грузинской дороги.
Подвигаясь дале, перезжаютъ Крестовую гору, на ней влво отъ дороги, на высот 8,498 ф. стоитъ крестъ, поставленный Ермоловымъ въ 1824 г. У подошвы Крестовой находится небольшая долина, называемая ‘чертовою долиной’. Лермонтовъ говоритъ, что это названіе происходитъ отъ слова черта, а не чортъ, потому что здсь была нкогда граница Грузіи.
За Крестовою начинается уже спускъ. Дале слдуетъ Гудъ-гора, называющаяся такъ отъ имени дер. Гудъ, лежащей вправо отъ дороги, въ глубин пропасти, гд кипитъ Арагва, берущая свое начало неподалеку, въ ущельи Гуда.
Чмъ боле вы спускаетесь къ Гудаурской станціи, тмъ боле и боле вамъ открывается знаменитая Кайшаурская долина, такъ дивно описанная Лермонтовымъ.
Не испытавши, нельзя себ представить рзкости перехода отъ мрачныхъ сверныхъ ущелій къ очаровательной природ юга. Все измняется почти мгновенно: и горы, и небо, и воздухъ. Предъ вами долина, конца которой вы не видите, на окаймляющихъ ее Мтіулетскихъ горахъ видна жизнь, и самыя горы совсмъ не похожи на т, которыя вы только что оставили за собою, небо тоже стало другимъ. А воздухъ! Вмсто холоднаго втра на васъ вдругъ пахнуло дыханіемъ юга,— и чмъ дальше спускаетесь вы, тмъ оно становится все нжне и тепле. Повторяю,— кто не перезжалъ съ свера на югъ чрезъ высокіе горные хребты, тотъ не можетъ представить себ чувства, испытываемаго при перезд чрезъ перевалъ. А между тмъ мста, по которымъ вы дете, еще напоминаютъ собою мрачныя сверныя ущелья. До Гудаура спускъ идетъ по краю обрыва, отвсная стна котораго въ нкоторыхъ мстахъ искусственно выложена камнемъ на нсколько сотъ футъ въ глубину. Внизу сверкаетъ Мтіулетская Арагви, и на самомъ дн лежитъ громадная поросшая лсомъ и Богъ всть когда свалившаяся скала.
Мы упомянули про аулъ Гудъ, разскажемъ теперь слдующую грандіозную осетинскую легенду, связанную съ его именемъ.
‘Давно, очень давно, въ аул жила бдная семья, которую Господь, милосердый къ бднякамъ, благословилъ рожденіемъ дочери Нины, красиве которой не было ребенка во всей Осетіи. Не только все населеніе аула, но и далекіе путники, горцы и курьеры, видя малютку, взбирающуюся на гору, останавливались и, любуясь ею, забывали свои обязанности, прозжавшіе съ караванами купцы дарили ее блестящими бездлушками и кусками яркой ткани. Влюбился въ Нину также и старый Гудъ — духъ, властитель Гудъ-горы, невидавшій во все время своей продолжительной жизни такой красавицы. Онъ полюбилъ ее со всею пылкостью юноши. Хотла ли Нина подняться на гору — влюбленный старикъ выравнивалъ тропинку подъ ея ножкой, искала ли Нина съ своими подругами цвтовъ и травъ — Гудъ собиралъ и пряталъ лучшіе цвты и травы подъ сводомъ камней, разсыпавшихся при приближеніи красавицы. Никогда ни одинъ изъ пяти барановъ, принадлежавшихъ отцу Нины, не падалъ въ кручу и не длался добычей злыхъ волковъ. Однимъ словомъ, Нина была царицей всего пространства, гд царствовалъ древній Гудъ,— такъ любилъ ее могучій старецъ. Прошло 15 лтъ, изъ хорошенькаго ребенка Нина сдлалась невиданной красавицей, и любовь стараго Гуда разгорлась еще сильне, онъ сталъ даже подумывать о томъ — нельзя ли какъ нибудь изъ могучаго духа сдлаться простымъ смертнымъ, хоть бы даже и бднымъ осетиномъ. Но молодая двушка не замчала любви Гуда,— она засматривалась на молодаго красавца, своего сосда Сасико. Сасико былъ молодъ, статенъ, славился силой и ловкостью, отлично стрлялъ изъ винтовки и умлъ танцовать не только свой осетинскій танецъ, но даже и лезгинку, чмъ могли похвалиться немногіе. Старый Гудъ сталъ ревновать Нину къ Сасико, началъ преслдовать его, заводить въ трущобы во время охоты, застилать туманомъ пропасти подъ его ногами или засыпать его неожиданно мятелью. Однакоже вс хитрые замыслы стараго ревнивца были тщетны. Наступила зима, и Гудъ лишился возможности часто видть свою любимицу, за то Нина и Сасико стали видться чаще и чаще. Гудъ все это видлъ, ревновалъ, бсился, и, наконецъ, ярость его достигла крайнихъ предловъ. Однажды, когда Нина и Сасико, оставшись одни въ сакл, не могли наговориться, Гудъ сбросилъ на нихъ огромную лаву снга. Обвалъ этотъ скоре обрадовалъ, чмъ испугалъ влюбленныхъ, и они были рады, что на нкоторое время могутъ остаться наедин другъ съ другомъ. Разведя огонь, они сли около него и безпечно предались мечтамъ и разговорамъ. Такъ прошло нсколько часовъ. Сердца влюбленныхъ были полны любовью, но желудки просили пищи, отысканныя дв лепешки и кусокъ сыру утолили не надолго ихъ голодъ. Прошелъ еще день, и вмсто веселаго разговора въ сакл послышались вопли отчаянія, узники не думали больше о любви,— они думали о хлб. Прошелъ и третій день, голодъ еще больше усилился, а надежды на освобожденіе не было. На четвертый день голодная смерть казалась неминуемой. Сасико кидался изъ угла въ уголъ, но вдругъ остановился: впалые глаза его устремились на Нину.— онъ бросился къ ней, крпко обхватилъ ее руками и впился зубами въ ея плечо. Двушка вскрикнула, упала на полъ, но въ это время послышался говоръ, и дверь, очищенная отъ завала, открылась для узниковъ. Нина и Сасико бросились къ своимъ избавителямъ, но уже съ чувствомъ ненависти и отвращенія другъ къ другу. Обрадовался старый Гудъ, узнавши, что любовь Нины и ея возлюбленнаго замнились взаимной ненавистью, не утерплъ старикъ и разразился такимъ смхомъ, что цлая туча камней посыпалась съ горы въ долину. Большое пространство ея и до сихъ поръ густо усяно осколками гранита. Вотъ какъ смется нашъ могучій Гудъ — прибавляетъ осетинъ, расказывая эту легенду.’ (Изъ Дубровина).
Гудаурская станція (14 1/2 в. 7,327 ф. Пріемъ телеграфическихъ депешъ). Помните ли вы путешествіе Лермонтова съ Максимомъ Максимовичемъ чрезъ Гудъгору и Крестовую? Наврное вы читали ‘Героя нашего времени’ и не забыли этого путешествія. Лермонтовъ называетъ Гудъ-гору проклятой. Перекладную его телжку едва тащили на нее шесть паръ воловъ, съ помощію нсколькихъ осетинъ. Пушкинъ пишетъ, что въ Коби онъ долженъ былъ бросить свою коляску и хать верхомъ до Тифлиса. Перевалъ черезъ Крестовую былъ въ то время таковъ, что путешественники здсь обыкновенно выходили изъ экипажа и шли пшкомъ, а какой-то иностранный консулъ веллъ даже завязать себ глаза, и когда его свели подъ руки и сняли повязку, то онъ упалъ на колни и сталъ благодарить Нога. Не довольствуясь тормозами, экипажи спускали иногда на рукахъ. Въ настоящее время эти описанія нашихъ геніальныхъ поэтовъ кажутся уже какою-то легендой. По страшной дорог здятъ безъ задержки во всевозможныхъ экипажахъ, и громоздкіе дилижансы ходятъ по ней ежедневно весь годъ. Теперь въ дурное время во сто разъ трудне дохать отъ Ростова до Ставрополя, нежели отъ Владикавказа до Тифлиса. Напомнимъ опять, что прежде для прозда шестнадцати-верстнаго разстоянія отъ Коби до Кайшаура требовалось не мене пяти часовъ, а въ настоящее время, за исключеніемъ особенныхъ случаевъ, здсь здятъ съ обыкновенной почтовой скоростью.
На горахъ, окружающихъ Гудауръ, еще нтъ никакой растительности, и торфъ, добываемый близь Казбека, составляетъ для здшнихъ мстъ неоцненное сокровище.
Съ проведеніемъ дороги на Млеты, Кайшаурская станція осталась въ сторон и спускъ съ Крестовой, единственный въ цломъ свт, замнилъ прежнюю дорогу. Чтобъ дать о немъ самое наглядное понятіе, скажемъ только, что Млеты лежатъ ниже Крестовой на 3,800 ф., что составляетъ одну сажень паденія на каждыя пятнадцать сажень. Кажется, довольно круто,— а между тмъ вы спускаетесь все время рысью, не тормозя экипажа. Зигзаги извиваются, какъ змй, открывая вамъ при каждомъ поворот одинъ видъ лучше другаго. Часто одна сторона дороги поддерживается надъ обрывомъ высокой искусственною стной, основанія которой не видать въ глубин, а съ другой стороны, надъ вами, тоже искусственная стна. Доска съ золотой надписью, вдланная въ скалу на половин спуска, говоритъ о времени постройки знаменитой дороги при кн. Барятинскомъ,— оно того и стоитъ. Спустившись въ Млеты. вы перенеслись съ свера на югъ и очутились въ другомъ климат.
Млеты (15 в. 4,848 ф.). Чмъ дальше вы спускаетесь по удивительной дорог внизъ отъ Гудаура. тмъ все больше и больше приближаетесь къ Арагв. которая весело шумитъ, прыгая по каменьямъ, и, наконецъ, достигаете прелестной Квишетской долины, въ которой расположена, на правомъ берегу ркщ станція съ садикомъ и обвитою плющемъ бесдкой. Арагва слилась здсь съ рчкой Цхидисъ-цхале, и ея шумъ также не похожъ на шумъ Терека, какъ Квишетская долина не похожа на мрачное Дарьяльское ущелье. Вмсто угрюмыхъ, голыхъ скалъ — здсь горы, поросшія лсомъ, на расчищенныхъ мстахъ снокосы и тщательно обработанныя поля, орошаемыя горными ручьями, около полей пріютились блые домики съ хозяйственными пристройками, около нихъ садики и орховыя деревья. Какъ все это не похоже на только что виднное вами! Срыя, безъ признаковъ зелени, плосковерхія кучи камня, называемыя аулами, остались за снговымъ хребтомъ. Въ расположенныхъ по горамъ деревушкахъ попадаются башни, а на выступахъ горъ, при поворотахъ дороги, видны остатки укрпленій, Богъ всть когда и кмъ построенныхъ. Укрпленія эти расположены такъ, что он обозрваютъ другъ друга, и въ былое время посредствомъ огней и сигналовъ съ нихъ можно было подавать извстія о нападеніяхъ по всей долин. Темныя лтописи минувшихъ мрачныхъ временъ, служащія нын только украшеніемъ ландшафту!
Долина вообще не широка и почти все населеніе ея расположено по горамъ.
Дорога до самаго Мухета идетъ по правому берегу Арагвы.
Пайсанауръ (18 1/2 в. 3,555 ф. надъ моремъ. На древнемъ персидскомъ, фарсійскомъ язык значитъ — святая возвышенность) расположенъ въ узкомъ мст долины, среди горъ, покрытыхъ лсомъ. Около станціи новая хорошенькая церковь въ русско-византійскомъ стил. Станція, съ садикомъ и окружающей ее мстностью, похожа на уединенную дачу, только нсколько духановъ, построенныхъ напротивъ, напоминаютъ, что вы на прозжей дорог. Въ садик растутъ черешни и другія южныя плодовыя деревья. Дорога до Пайсанаура уже не извивается зигзагами, а идетъ все время по самому берегу Арагвы, въ одномъ мст она проходитъ подъ нависшею скалой, взорванною порохомъ. Мстность между Млетами и Пайсанауромъ похожа на описанную выше: т же покрытыя растительностью горы и т же, по нимъ, грузинскіе дома съ садиками и орошаемыми полями. Отсюда къ востоку живутъ:
Хевсуры, Пшавы и Тушины, населяющіе въ числ 32 тыс. душъ верховья: Пшавской Арагви, Аргуна, Алазани и Іоры.
Мста, занимаемыя этими племенами (въ особенности хевсурами), принадлежатъ къ числу самыхъ дикихъ и величественныхъ мстъ на всемъ Кавказ. Гранитныя, уходящія въ небо скалы прорзываются ревущими потоками, по берегамъ которыхъ растутъ низкія сосны. Потоки во многихъ мстахъ покрыты снжными обледенлыми обвалами, по которымъ часто приходится прозжать, какъ по сводамъ, едва проходимыя тропинки ведутъ къ ауламъ, повисшимъ, какъ орлиныя гнзда, на уступахъ скалъ и выстроеннымъ, подобно сосднимъ дагестанскимъ ауламъ, изъ плитняка, безъ извести, въ нсколько ярусовъ и съ бойницами. Климатъ въ этихъ мстахъ въ высшей степени суровый. зимою, огромные сугробы снга заносятъ вс ущелья, сообщеніе между деревнями прекращается, и нсколько мсяцевъ сряду слышенъ только свистъ втра, глухое журчанье полускованныхъ льдинами водопадовъ, да вой волковъ, не находящихъ чмъ утолить свой голодъ. Земли, удобной для хлбопашества, также какъ и топлива, очень мало. Смотря на маленькіе клочки пашни, расбросанные по скаламъ и на вершинахъ горъ, трудно поврить, чтобъ человкъ могъ забираться на такую высоту, а хевсуръ идетъ туда съ парою быковъ для посва нсколькихъ горстей ячменя. Въ вид анекдота разсказываютъ, что какой-то дагестанскій горецъ, забравшись одинъ разъ, съ помощію веревокъ и крючьевъ, на скалу, гд былъ удобный для посва лоскутокъ земли, разостлалъ тамъ свою бурку и прилегъ отдохнуть. Когда онъ проснулся, то увидлъ, что его пахотная земля куда-то исчезла. Не зная, что и подумать о совершившемся чуд, горецъ началъ собираться домой, но каково же было его удивленіе, когда, приподнявъ бурку, онъ увидлъ подъ ней свою пашню: лоскутъ удобной земли былъ такъ великъ, что весь умстился подъ буркой недогадливаго горца. Анекдотъ этотъ можетъ быть примненъ и къ сосдней съ Дагестаномъ Хевсуріи. Страшно смотрть, какъ хевсурская женщина спускается съ крутизны съ тяжелою ношею хвороста за плечами. За то здсь много отличныхъ снокосовъ и пастбищъ.
Г. Зиссерманъ такъ описываетъ свою поздку вдоль Пшашкой Арагвы, въ аулъ Шаталъ, лежащій по ту сторону хребта, на Аргун, на самой границ съ Чистинами. ‘Волны кипятъ, все дно течетъ мимо ногъ коня…. вотъ вотъ васъ уноситъ…. голова идетъ кругомъ…. Рка хлещетъ прибоемъ въ берегъ…. конь напрягаетъ силы, и вы выбрались на сушу въ виду пшавскаго селенія Шуапхо. Позжайте дальше, и вамъ предстоитъ то подъемъ до небесъ, то спускъ въ преисподнюю по тропинк не боле, какъ полъаршина ширины, справа которой отвсная скала, а слва непроницаемая бездна, и тогда вы достигнете до Аргуна, который реветъ и шумитъ еще боле Арагвы. Путники должны кричать, чтобъ передать что-нибудь другъ другу. Брызги падаютъ на лицо и всего обдаютъ водяной пылью’.
Раздленные естественными преградами, хевсуры, пшавы и тушины совершенно чужды другъ другу, и каждое изъ племенъ распадается еще на отдльныя, замкнутыя въ себ общества.
Территорія пшавовъ хотя также гориста, но богаче чмъ у хевсуръ. Главнйшій ихъ промыселъ — овцеводство. Скотъ свой они осенью и зимою пригоняютъ на поля Кахетіи, а весною и лтомъ опять откочевываютъ въ горы на свои снокосы и пастбища. Нкоторые изъ нихъ владли и до сихъ поръ владютъ фруктовыми садами и виноградниками въ Техавскомъ узд. Суровые хевсуры называютъ пшавовъ за ихъ сравнительно добродушный характеръ жирными дойными коровами. Многіе пшавы сознаютъ, что кочевая жизнь вредно отзывается на ихъ благосостояніи, но измнить ее не ршаются по приверженности къ старин и примру отцевъ.
Тугиины, живущіе почти въ самой глубин Кавказскихъ горъ, близь истоковъ Андійскаго Койсу, тоже спускаются на зиму на южный склонъ хребта, въ Кахетію.
Суровая природа имла вліяніе и на характеръ всхъ трехъ племенъ, принадлежащихъ къ числу самыхъ храбрыхъ и суровыхъ племенъ Кавказа.
Тушины, пшавы и хевсуры съ давнихъ временъ считались подданными грузинскихъ царей, они платили имъ небольшую дань баранами и составляли лучшіе отряды въ грузинскомъ войск, служа въ тоже время оплотомъ отъ нападенія лезгинъ и аварцевъ, которые всегда были ихъ заклятыми врагами.
О храбрости тушинъ разсказываютъ во всхъ углахъ Кавказа. Горцы рдко хвалятъ и воспваютъ храбрость, считая ее дломъ обыкновеннымъ, но про тушинъ въ самомъ центр Дагестана и Аваріи поются псни. Тушинъ лучше умретъ, чмъ сдастся въ плнъ, а если и случится съ нимъ это несчастіе, то онъ скоре умретъ въ тяжкой невол, чмъ согласится быть вымненнымъ на плнную двушку, считая это верхомъ безчестья. Въ 1846 г. Жители нсколькихъ тушинскихъ деревень Чагланскаго общества, которые могли выставить не боле 60 защитниковъ, отразили лезгинъ, напавшихъ на нихъ врасплохъ, въ числ трехъ тысячъ человкъ. Въ отраженіи принимали участіе мальчики моложе 15-ти лтъ. Они, по мстному обыкновенію, съ торжествомъ несли отрзанныя кисти рукъ убитыхъ ими непріятелей. Кром множества раненыхъ и погибшихъ безъ всти, уронъ непріятелей простирался до 100 тлъ, доставшихся въ трофеи побдителямъ, не имющимъ обыкновенія брать плнныхъ.
Обычай отрзать кисть руки убитаго врага и прибивать ее съ торжествомъ надъ наружной дверью сакли — принадлежитъ какъ тушинамъ, такъ и сосднимъ съ ними дагестанскимъ горцамъ. Бывали сакли, у которыхъ вся дверь была унизана этими кровавыми трофеями.— Вс эти тргь племени считаются и считаютъ себя христіанами, а всхъ иноврцевъ нехристями. Они обижаются, если видятъ, что сомнительно относятся къ ихъ христіанству, но какъ они его понимаютъ, можно судить, напримръ, изъ того, что хевсура вы ни за что не уврите, что Богъ одинъ. По его понятію, есть Богъ востока и Богъ запада, есть Богъ душъ, Христосъ Богъ, большой Богъ и маленькій Богъ, больше же всего они уважаютъ Бога войны и Сына Божія, покланяются кресту господню, св. Георгію, апостоламъ Петру и Павлу — и въ тоже время цариц Тамар и своимъ собственнымъ богамъ, посты соблюдаютъ, въ особенности рождественскій. Царь Ираклій II желалъ возстановить у этихъ народовъ православную вру и для того собралъ совтъ изъ представителей всхъ трехъ племенъ, но на вс свои увщанія получилъ такой отвтъ: ‘Если мы, при теперешнемъ богослуженіи, тверды въ повиновеніи и врности царю, такъ чего же теб еще желать больше?’ Хотя въ Хевсуріи въ нкоторыхъ селеніяхъ и есть православныя церкви и священники, но не только у исповди и причастія туземцы не бываютъ, но даже рдко который изъ нихъ заглянетъ въ церковь, между тмъ какъ они не пропускаютъ ни одного празднества, отправляемаго при капищахъ. Священниковъ у нихъ замняютъ деканозы (монахи ущелья или жрецы капища), прорицатели, закалывающіе приводимый въ жертву скотъ, и кадаги — фанатическіе, неистовые проповдники и проповдницы.
Жилища всхъ этихъ народовъ отличаются неопрятностью и грязью.
Хевсуръ страстный охотникъ, онъ безпеченъ, гордъ, грубъ, придирчивъ, ставитъ свое племя выше всхъ народовъ и иметъ только маленькое уваженіе къ тушинамъ за ихъ храбрость, пшавовъ онъ зоветъ жирными коровами, а русскихъ лягушками (бакаки) за зеленоватые солдатскіе мундиры. Хевсурскія женщины лишены всякой граціозности, отъ тяжелыхъ работъ он скоро старютъ и становятся похожими на вдьмъ, вс он, какъ и мужчины, курятъ изъ коротенькихъ трубочекъ, которыя носятъ за головной повязкой, а въ 80 лтъ начинаютъ нюхать, впрочемъ, костюмъ ихъ живописенъ (вокругъ головы черная шаль, въ род чалмы, съ концемъ, спущеннымъ надъ ухомъ, волосы, заплетенныя въ косы, огибающія щеки и уши до затылка, черная рубашка, обшитая шалевой оторочкой и подпоясанная длиннымъ поясомъ, сверхъ рубашки коротенькая со складками чуха, въ ушахъ серьги и металлическія украшенія на груди). Одежда хевсуровъ похожа на парадный костюмъ черкесскаго конвоя его величества, костюмъ этотъ, вроятно, и взятъ отсюда. Хевсуръ носитъ на голов низенькую изъ шали шапку, обложенную кругомъ бараньимъ мхомъ, сверхъ шапки нашиты кресты изъ разноцвтной бязи, чуха тоже изъ шали или сукна, преимущественно синяго или краснаго цвта, рукава коротенькіе, съ разрзами, полы тоже съ разрзами по бокамъ, на плечахъ и на груди кресты изъ бязи, воротникъ выстроченъ, и вся чуха обшита тесьмой. Подъ чухой архалукъ и рубашка, тоже украшенная пуговками и крестами. Узенькіе и короткіе шаровары обшиты пестрой тесьмой. Нкоторые носятъ ноговицы. На ногахъ вязаные изъ разноцвтной кожи сапожки или бандули. Главное вниманіе хевсура обращено на оружіе, составляющее его гордость. Собираясь въ дло, хевсуръ весь закованъ въ желзо: на голов — чакчани (шишакъ съ сткой, покрывающей шею), рубаха плетеная изъ желзной проволоки, стальные налокотники, рукавицы, наколнники и щитъ. Щиты и палаши почти вс съ надписями: Genua, Souvenir, Vivat Stephan Batory, Vivat Husar, Sollingen, съ изображеніями орловъ, коронъ и всадниковъ въ ментикахъ. Старинныя ружья и сабли украшены золотою и серебряною насчками, пистолеты не въ употребленіи, пика, уже составляетъ оружіе стариковъ, также какъ стрлы достояніе дтей. По одежд и вооруженію какое близкое сходство у хевсуровъ съ рыцарями крестовыхъ походовъ! Кром того, хевсуры носятъ на большомъ пальц правой руки по нскольку желзныхъ колецъ съ зубцами, какъ у пилы, для взвода тугихъ ружейныхъ курковъ и вытаскиванія шомпола, но больше всего для драки, нанося ими раны въ голову, ничмъ неуступающія кинжальнымъ.
Въ грузинскихъ лтописяхъ вс эти три племени извстны подъ именемъ пховеловъ и еще во время св. Нины обращены въ христіанство. Въ язык ихъ слышны остатки древняго грузинскаго языка.

Анануръ.

Ананурская станція (21 верста. 2.709 ф. надъ моремъ. Татарское слово, значитъ — святая мать). Мстность все боле принимаетъ южный и земледльческій характеръ, появляются деревянныя постройки и плетень. Нкоторыя орошающія канавы на поляхъ проведены такъ искусно, что кажется, будто вода бжитъ вверхъ. На десятой верст на правой сторон — круглая башня Черчали, а по лвую башня Ванселобъ, защищавшія входъ въ ущелье. Станція расположена въ селеніи, здсь шоссейная застава, на рк хорошо построенныя мельницы, на улиц почти въ каждомъ дом или лавчонка или духанъ. Направо отъ дороги, на гор, надъ селеніемъ, видны развалины старинной крпости, изъ нихъ возвышаются дв церкви: одна, развалившаяся и заброшенная, принадлежитъ, по преданію, къ первымъ временамъ христіанства, введеннаго въ Грузіи въ IV вк, постройку другой, въ которой совершается нын богослуженіе, относятъ къ XV вку.
Такъ какъ развалины и церковь принадлежатъ, посл Мухетскаго собора, къ интереснйшимъ памятникамъ старины Военно-грузинской дороги, и притомъ съ ними связано воспоминаніе о такомъ кровавомъ событіи, которое было рдкостью даже 130 лтъ тому назадъ, т. е. во время полнйшаго варварства, въ которомъ находилась тогда Грузія, то мы и разскажемъ сперва помянутое событіе, а потомъ займемся подробнымъ описаніемъ любопытныхъ развалинъ.
Во время грузинскихъ царей существовала должность пристава, что собственно значитъ — глава народа. Должность эта существовала еще во время императора Юстиніана, который въ 574 г., возведя Багратида Гурамана на престолъ Грузіи, назначилъ осетина Ростова эриставомъ южной части Осетіи и пожаловалъ ему гербъ и большія преимущества. Въ то время Грузія и означенная часть Осетіи признавали власть восточнаго римскаго императора. Званіе эристава впослдствіи превратилось въ фамильное имя, которое очень часто встрчается между грузинскимъ дворянствомъ. Во время ослабленія власти грузинскихъ царей зависимость отъ нихъэриставовъ также ослабла и превратилась почти въ номинальную, а званіе сдлалось наслдственнымъ.
Прошедшее столтіе было едва ли не самымъ бдственнымъ временемъ для Грузіи. Власть царская упала, царевичи и правители враждовали другъ съ другомъ и грабили несчастный народъ, персіяне и лезгины безпрестанными войнами и набгами опустошали все до тла, и народу оставалось только одно: спасаться при нападеніяхъ въ горахъ и недоступныхъ ущельяхъ. Словомъ сказать, это было вполн время феодализма и кулачнаго права, тысячу лтъ тому назадъ минувшее для Европы.
Въ 1737 г. Анануръ былъ мстопребываніемъ эриставовъ арагвскихъ, управлявшихъ страною, лежащею по Арагв, эриставы же ксанскіе управляли страною, лежащею по рк Кеану, впадающей въ Куру западне Арагвы. Об фамиліи, какъ истые сосди, враждовали между собою и грабили и свой и сосдскій народъ, который платилъ имъ за то страшной ненавистью.
Шахъ-Надиръ, выгнавъ изъ Грузіи турокъ, воцарилъ въ Карталиніи Теймураза, а въ Кахетіи Ираклія. Въ 1737 г. арагвскимъ эриставомъ былъ Георгій, а ксанскимъ Шанше, женатый на сестр Теймураза.
Однажды Іессей, братъ Шанше, былъ измннически ограбленъ Барзимомъ, сыномъ Георгія. Обида требовала мести,— и вотъ Шанше и Іессей, приглася къ себ на помощь лезгинъ, осадили ананурскую крпость, въ которой заперся Георгій со всмъ своимъ родомъ. Долго длилась осада. Осажденные отбивали штурмы и длали завалы изъ труповъ. Можетъ быть имъ удалось бы и отсидться, еслибъ одна женщина не указала осаждающимъ мста, гд проведена была вода. Водопроводъ разорили, и измученный гарнизонъ не выдержалъ послдняго штурма: онъ былъ весь вырзанъ до послдняго. Георгій, думая найдти защиту въ старинной церкви, заперся въ ней со всмъ своимъ семействомъ. Церковь обложили хворостомъ, зажгли, и вс находившіеся въ ней задохлись въ пламени, осталась въ живыхъ только жена Георгія,— ее увели въ плнъ, навьючивъ солянымъ камнемъ. Сыну Варзима — Утруту удалось пробиться и запереться въ замк Шеуповали. на высокой гор, къ югу отъ Ананура, тамъ онъ былъ сожженъ со всмъ своимъ семействомъ, женщины, бросавшіяся внизъ со скалы, убивались до смерти, тхъ, которыя не убились, дорзывали. Крпость и старая церковь стоятъ съ тхъ поръ въ развалинахъ. Трупы погибшихъ похоронены въ послдней, подъ каменнымъ балдахиномъ, который стоитъ надъ фамильнымъ склепомъ, скрывшимъ въ себ остатки истребленнаго рода.
Вахуштъ, описывая Анануръ, говоритъ: ‘Въ древности была здсь церковь малая, новъ 1704г.построилъ Георгій эриставъ церковь съ куполомъ большую, окружилъ ее каменной оградой, на высокой скал, думалъ найдти здсь твердыню, недоступную для враговъ, но сдлалъ ее, на бду свою, мстомъ убіенія дтей и сродниковъ’. Эти слова Вахушта заставляютъ отнести постройку новой церкви къ началу прошедшаго столтія.
Посл того арагвекимъ эриставомъ былъ Джимшръ, убитый изъ ружья въ 1756 г. своими людьми въ мстечк Настамдзе, близь Млетъ, и похороненный у амвона въ новой церкви. Онъ происходилъ изъ рода князей Челокаевыхъ и былъ товарищемъ дтства Ираклія II. По убіеніи Джимшера, ненавистное для народа званіе арагвскихъ эриставовъ было упразднено царемъ Теймуразомъ. (Описаніе, Дугнета, соч. Іосселіами, 1860 г.)
Пройдя отъ станціи по шоссе около 100 саженъ, по направленію къ югу, и повернувъ направо въ гору, огибаютъ крпость и подходятъ къ ея воротамъ. Отъ станціи всего ходьбы около 74 часа. Стна сложена изъ дикаго камня и въ ней продланы бойницы, расположенныя безъ всякаго порядка въ четыре яруса, нкоторыя прикрыты каменными трехъ-угольными навсами, въ вид пирамиды, утвержденными на выступающихъ изъ стны деревянныхъ брусьяхъ, такихъ навсовъ уцлло два: одинъ на башн подъ воротами и другой на стн. За воротами къ наружной сторон стны примкнулъ домъ священника. Башня, въ которой продланы ворота, четырехъ-угольная, около десяти шаговъ въ квадрат, простой массивной формы, какъ вообще вс башни на Кавказ. Ворота со стрльчатой аркой. Въ башн по сторонамъ дв ниши съ такими же арками. Пройдя чрезъ ворота и башню, входятъ въ крпость Длина ея около ста шаговъ, ширина около сорока. Крпость, въ прежнее время спускалась къ самой дорог, что можно видть сверху по оставшейся башн, стоящей внизу, въ Ананур, и по остаткамъ стны. То, что осталось до настоящаго времени, составляло цитадель, въ которой помщались церкви и домъ Георгія. Башенъ всхъ восемь: четыре по угламъ и по одной посредин каждаго фаса, сохранилась только та, что надъ воротами, — остальныя разрушены, и мста нкоторыхъ можно только замтить по выпуклостямъ стны. Когда пройдете ворота, то тотчасъ налво будутъ развалины какихъ-то зданій, чрезъ ихъ окна видны комнаты и подземныя помщенія со сводами. Можетъ быть, это и былъ самый домъ Георгія, по крайней мр, такъ говорятъ въ народ, прибавляя при этомъ, что подъ развалинами скрываются несмтныя сокровища, скрытыя эриставомъ. Прямо посреди площади стоитъ четырехъ-угольная высокая хорошо сохранившаяся башня, около пяти шаговъ въ квадрат, праве примкнула къ ней, почти вплоть западной стороной, новая церковь, а налво — развалины старой церкви. Начнемъ обходъ справа, вдоль южнаго фаса новой церкви.
Церковь иметъ тридцать шаговъ длины и двадцать ширины, построена она изъ желтаго камня, цилиндрическій барабанъ покрытъ коническимъ куполомъ, крыша, какъ на купол, такъ и на всей церкви, изъ плоской черепицы, отлично вытесанной изъ камня: надъ куполомъ черепица выкрашена зеленой краской, остальная натуральнаго сроватаго цвта. Архитектура церкви прекрасна. Постройка ея и превосходная отдлка украшеній показываютъ, что въ то время строительное искусство было хорошо извстно въ Грузіи. Южная сторона церкви раздляется на три части: средняя часть, на которой крыша скатывается къ востоку и западу, выше боковыхъ частей, крыши которыхъ скатываются къ сверу и къ югу. Превосходно вытесанный изъ камня крестъ св. Нины, просвтительницы Грузіи, состоящій изъ переплетенныхъ между собою виноградныхъ лозъ, занимаетъ почти половину средней части, во всю ея высоту. По бокамъ креста два херувима поддерживаютъ виноградныя деревья, съ которыхъ плоды дятъ зври, ниже — два прикованныхъ льва. Высокія и узенькія окна тоже окружены украшеніями. Среднюю часть, во всю вышину, окаймляетъ прекрасно вытесанный валикъ, тоже въ вид переплетенныхъ лозъ, оканчивающійся вверху полукругомъ, обазначающимъ внутренній сводъ. На лвой, западной части южной стороны низенькій входъ въ церковь, съ аркой, окаймленной украшеніями. Работа всхъ украшеній и вообще вся техническая часть постройки безукоризненно хороша, но рисунокъ деревьевъ и живыхъ фигуръ напоминаетъ дтское малеванье, напримръ, фигуры сдланы en face, а ноги въ профиль и повернуты въ одну сторону. Вообще видно, что живопись стояла тогда въ Грузіи на очень низкой степени и совершенно отстала отъ строительнаго искусства. Обойдя южную, подходятъ къ восточной сторон, гд алтарь, средняя часть ея тоже украшена крестомъ св. Нины, внизу креста окно, по бокамъ маленькіе кресты. Противъ этой стороны, на самой крпостной стн, слды какихъ-то зданій и колокольня, состоящая изъ осьми низенькихъ колоннъ съ византійскими капителями, высокая ея крыша иметъ видъ восьми-гранной пирамиды и вмсто черепицъ покрыта плотной алебастровой массой, выдерживающей всякую непогоду. Остальныя дв стороны, т. е. сверная и западная, тоже украшены крестами св. Нины: на западной, по бокамъ креста, виноградныя лозы, — но эта сторона почти не видна изъ-за башни, стоящей вплоть около нея. По всему вроятію, башня выстроена прежде церкви, и тсное пространство цитадели не позволяло отодвинуть церковь дальше, по этой-то причин и церковный входъ сдланъ съ южной, а не съ западной стороны, противъ алтаря, какъ длается обыкновенно.
Внутренность церкви, по распоряженію петербургскаго митрополита Исидора, была покрыта блой штукатуркой,— стоило 600 р. сер., чтобъ замазать древнюю живопись. Иконостасъ новый и поставленъ въ 1860 г. Въ полу могильныя плиты — надъ эриставомъ Джимшеромъ (о которомъ мы говорили выше) и надъ имеретинскимъ епископомъ Досифеемъ, взятымъ въ прежнее время въ Россію за сопротивленіе русской власти и умершимъ на дорог.
Старая церковь представляетъ снаружи видъ совершенной развалины, длиною въ двадцать пять, а шириною въ пятнадцать шаговъ, внутри же ея стны сохранились гораздо лучше. По постройк, она въ миніатюр представляетъ новую церковь. На правой сторон, у алтаря, надъ могилой Георгія и его изгубленнаго семейства, стоитъ каменный балдахинъ массивной формы, на четырехъ колоннахъ съ византійскими капителями, длина его четыре шага, ширина три, подъ балдахиномъ плита, лежащая неправильно, — вроятно, кто нибудь ее своротилъ съ мста съ намреніемъ произвести изысканіе. Балдахинъ покрытъ высченными письменами на грузинскомъ язык (жаль, что никто не сдлаетъ ихъ перевода). Если зажечь свчку, то внутри свода надъ нимъ можно замтить остатки старинной живописи.
Отъ старой церкви до средней башни, на западной сторон цитадели, почва возвышена, можетъ быть, тутъ былъ подземный ходъ, въ существованіи котораго увряетъ преданіе. Что водопроводъ былъ гд нибудь съ этой стороны, это видно изъ многочисленныхъ остатковъ глиняныхъ водопроводныхъ трубъ, валяющихся около этого мста. Башня, стоящая по средин западной стны цитадели, сохранилась во вою вышину: она была въ шесть этажей, что видно по бухарамъ (грузинскій каминъ въ стн), находящимся въ каждомъ этаж, въ нкоторыхъ бухарахъ еще видны слды когда-то разводившагося въ нихъ огня. Настилка между этажами была деревянная, и отъ нея, кром углубленій для балокъ въ стнахъ, не осталось ничего.
Когда подходятъ къ крпости, то въ стн, подъ тмъ мстомъ, гд стоитъ колокольня, виднъ входъ въ старинную подземную церковь, она пятнадцати шаговъ длины и осьми ширины, внутри ея ничего нтъ.
Возвратиться въ Анануръ можно другимъ путемъ — горой, по которой тропинка ведетъ къ станціи. Гора покрыта мелкимъ лсомъ изъ чинаръ, орховыхъ деревьевъ, барбариса и проч., переплетенныхъ ползучими растеніями. При спуск къ станціи, проходятъ мимо родника, текущаго изъ водопроводныхъ трубъ, здсь-то, какъ говоритъ преданіе, водопроводъ и былъ разрушенъ по указанію женщины.
Но вызд изъ Ананура. дорога оставляетъ долину Арагвы и круто поворачиваетъ вправо, обогнувъ крпость. Скоро приходится бросить послдній взглядъ на этого свидтеля кровавой вражды кавказскихъ Капулетти и Монтекки. Отсюда, со стороны Душетской дороги, развалины еще красиве, чмъ отъ Ананура.
Ананурская крпость служила убжищемъ грузинскимъ царямъ во время непріятельскихъ нашествій. О сокрытіи въ ней креста св. Нины — см. Мцхетъ, исторія св. Нины. О пребываніи Ираклія II въ Ананур — см. исторія Тифлиса: разореніе его Агою-Магомедъ-Ханомъ.
До Душета (16 1/2 верстъ, высота надъ моремъ 2,900 ф.) дорога идетъ горами и долинами, вовсе непохожими, на только что покинутую долину Арагвы, вмсто покрытыхъ лсомъ горъ, высоко стоящихъ по об стороны рки, вдоль которой тянется ровное шоссе, теперь приходится нсколько разъ перезжать чрезъ небольшіе перевалы. Рки не видать. Мстность не такъ красива и боле открыта. Горы меньше покрыты лсомъ, пашни прибавилось. На третьей верст каменныя казармы и училище для солдатскихъ дтей. На одинадцатой верст, вправо, видно вдали озеро Лимаса, на мст котораго, по народному преданію, стоялъ Душетъ, но былъ разрушенъ землетрясеніемъ, посл котораго образовалось озеро, поглотившее остатки города. Шоссе и станція проходятъ отъ города въ двухъ верстахъ.
Душетъ, лежащій влво отъ дороги, иметъ видъ русскихъ уздныхъ городовъ, только окружающія его горы напомимаютъ вамъ, что вы на Кавказ.
Подъзжая къ станціи, вы видите вправо странное зданіе — не то старинный русскій господскій домъ съ разными затями, не то крпость какая-то съ башнями по угламъ: это домъ, построенный тайнымъ совтникомъ Чиляевымъ чуть ли не въ двадцатыхъ годахъ ныншняго столтія. Странно смотритъ эта, стоящая одиноко въ чистомъ пол, старинная, чисто русская, барская усадьба съ башнями, бельведерами и проч. И въ Россіи въ настоящее время эти полуразрушившіеся памятники кажутся какою-то рдкостью, а на Кавказ даже трудно и объяснить себ смыслъ и причину появленія этой диковинной зати. Домъ этотъ истинно составляетъ одну изъ достопримчательностей на всемъ Кавказ.
Душетъ во время присоединенія его къ Россіи составлялъ съ своимъ округомъ удлъ царевича Вахтанга Иракліевича. Въ немъ есть старинная крпость и древній храмъ.
До станціи Цилканы (17 3/4 верстъ, высота надъ моремъ 1.888 ф.) дорога идетъ по долин, среди горъ, покрытыхъ мелкимъ лсомъ. Дворы жителей окружены виноградными садами, лозы которыхъ стелятся и вьются по жердямъ, лежащимъ на подставкахъ, кром того, въ садахъ много миндальныхъ деревьевъ, кураги (родъ мелкой сливы) и проч. На половин дороги опять възжаютъ въ долину Арагвы. Станція стоитъ въ Карталинской равнин, которая иметъ незавидную привилегію славиться лихорадками. Въ долин ростетъ много колючки, и когда этотъ кустарникъ зацвтетъ своимъ желтымъ цвтомъ — тутъ-то и появляется лихорадка. Жители относятъ причину появленія этой болзни къ цвту колючки, но вроятно, что колючка цвтетъ именно въ то время, когда въ воздух появляются лихорадочные міазмы. Дознано, впрочемъ, что съ расчисткою полей отъ колючки — лихорадки уменьшаются: это опять можетъ быть отъ того, что съ уничтоженіемъ этого густо-ростущаго кустарника осушается мстность, и, слдовательно, воздухъ становится свободнымъ отъ вредныхъ міазмовъ. По всей Военно-грузинской дорог два мста извстны, какъ лихорадочныя, это — Цилканы и долина на Терек, при впаденіи въ него Черной рчки, близь станціи Казбекъ. Въ обоихъ мстахъ колючки ростетъ много.
До Мцхета,(14 3/4 верстъ) дорога идетъ сначала долиной, а потомъ по обрывистому берегу рчки Гардоскалъ, потомъ по Арагв, мимо старинной крпости Нацхеръ, стоящей около самой дороги. Противъ нея, за Арагвой, на вершин лснаго хребта, помщался и идолъ Задана древнихъ персовъ, которому приносились человческія жертвы. Крпость эта охраняла входъ въ Мцхетскую долину. Арагва около Мцхета впадаетъ въ Куру, которая справа съ шумомъ летитъ между скалистыми берегами. Почтовая станція стоитъ на Кур, чрезъ которую перезжаютъ по высокому каменному мосту замчательной постройки. Надпись говоритъ, что онъ построенъ: ‘во славу Божію и на всеобщую пользу, при командовавшемъ войсками на Кавказ ген. Головин, лта 1841, въ благополучное царствованіе императора Николая I’. Жаль, что не означено имя строителя.

Мцхетъ.

Мцхетъ (1,535 ф., станція желзной дороги) стоитъ при сліяніи Арагвы съ Курой, на мыс, образуемомъ слившимися рками. Въ прежнее время Мцхетъ быль столицей Иверіи (древней Грузіи), а въ настоящее время это небольшая. деревушка, живописно раскинувшаяся вокругъ стариннаго храма. Храмъ этотъ — соборъ двнадцати Апостоловъ — составляетъ для грузинъ такую же святыню, какъ Кіево-печерская лавра для русскихъ. Отсюда св. Нина распространила христіанство по всей Грузіи, кром того, здсь въ старину короновались грузинскіе цари и здсь же, наконецъ, похоронены и послдніе-цари Грузіи — Ираклій II Георгій XIII и ихъ семейства: достаточныя причины для того, чтобъ мцхетскій соборъ составлялъ святыню для каждаго грузина. Замчательно, что въ Грузіи высшій идеалъ человка нашелъ себ олицетвореніе въ образ женщины: св. Нина — это идеалъ высоты нравственной, царица Тамара — это идеалъ героя и мудраго правителя.
Такъ какъ мцхетскій соборъ нераздльно связанъ съ памятью о св. Нин и съ распространеніемъ христіанства въ Грузіи, то здсь и необходимо коснуться какъ высокой личности просвтительницы грузинскаго царства, такъ и дйствій ея при распространеніи святой вры.
Святая равноапостольная Нина и ея крестъ. Преданіе говоритъ, что въ Мцхет, на томъ самомъ мст, гд нын стоитъ храмъ двнадцати Апостоловъ, былъ погребенъ хитонъ Господень, принесенный съ Голгоы богатымъ евреемъ Элеазаромъ, домъ котораго стоялъ на мст ныншняго храма. Дочь Элеазара, бросившаяся навстрчу отцу, ожидая подарка, вырвала изъ рукъ его свертокъ, который онъ несъ бережно, и въ ту же минуту упала мертвою. Никакія человческія силы не могли вырвать изъ рукъ двушки священной одежды, и съ нею она и была погребена возл самаго дома отца, а старикъ, убитый горемъ, оставилъ свое родное пепелище и ухалъ въ Палестину. Впослдствіи на могил дочери Элеазара выросъ кедръ, изъ подъ коры котораго стало сочиться священное муро, исцлявшее больныхъ.
Въ то время, когда св. Нина родилась въ Каппадокіи, въ конц III столтія, Иверія или Грузія была совершенно языческою страной. Когда двушк было двнадцать лтъ, родители взяли ее съ собою въ Іерусалимъ, здсь отецъ удалился въ пустыню, на берега Іордана, а мать поступила въ число діакониссъ для служенія больнымъ и бднымъ, Нина же была отдана для обученія благочестивой стариц Ніанфор. Изучая божественное писаніе и священныя преданія, молодая двушка особенно заинтересовалась судьбою хитона Господня.— ‘Гд нын хранится эта земная порфира Сына Божія?’ спрашивала она свою наставницу. Ніанфора, сколько знала по преданію, сообщила ей, что по направленію къ сверо-востоку есть Иверская страна, въ которой находится городъ Мцхетъ, и что туда-то именно и унесенъ святой хитонъ. День и ночь молилась Нина Пресвятой Дв, прося чтобъ Она удостоила ее увидть ту страну, гд хранится хитонъ возлюбленнаго сына ея Іисуса. И вотъ Пресвятая Два, внявъ мольбамъ, явилась ей во сн и сказала: ‘Иди въ Иверскую страну, благовтствуи тамъ евангеліе Господа Іисуса и получишь благодать отъ него. Я буду теб покровительницей.’ Съ этими словами она вручила ей крестъ, сложенный изъ виноградныхъ лозъ. Нина, проснувшись и увидавъ въ рукахъ чудный крестъ, со слезами облобызала его и перевязала своими волосами. Въ это время, спасаясь отъ гоненій Діоклитіана, отходили изъ Іерусалима въ Арменію 37 двъ для проповди слова божія. Нина отправилась съ ними до столичнаго города Арменіи Вагигарабада, а отсюда, распростившись съ сестрами, отправилась въ Иверію и достигла, наконецъ, Мцхета. Въ то время, когда она входила въ городъ, народъ, подъ предводительствомъ своего царя Маріана, шелъ на гору для принесенія человческихъ жертвъ идолу Армазу. По молитв Нины поднялась гроза и разрушила идоловъ. Въ Мцхет Нина принята была одною доброю женщиной, которая помстила ее въ кель, выстроенной въ царскомъ саду: здсь то и начались ея подвиги для просвщенія иверскаго народа. Много совершила она чудесъ: между прочимъ, исцлила царицу и возвратила зрніе Маріану, ослпленному молніей, который посл этого увровалъ въ истиннаго Бога и въ 314 г. крестился со всмъ своимъ домомъ и жителями столицы. Въ саду, на томъ мст, гд была келья св. Нины, Маріанъ построилъ церковь: нын это Самтаврская церковь.
Но одному преданію, мсто, гд былъ скрытъ хитонъ Господень, открыто было св. Нин свыше. Она еще прежде этого не разъ видла огненный столбъ надъ величественнымъ кедромъ, стоявшимъ посреди города. По другому преданію, мсто это ей открылъ Аліафаръ, правнукъ Елеазара. Кедръ былъ срубленъ и подъ нимъ найденъ былъ хитонъ Господень въ рукахъ мертвой двицы. Надъ тмъ мстомъ, гд стоялъ кедръ, царь Маріанъ построилъ въ 828 г. храмъ, ныншній соборъ 12-ти Апостоловъ. Хитонъ же Господень, до покбренія Грузіи въ XVII стол. Шахъ-Аббасомъ, хранился въ мцхетскомъ собор, Шахъ-Аббасъ, взявъ Мцхетъ, отыскалъ хитонъ и послалъ его въ даръ русскому царю Михаилу еодоровичу, который и положилъ его съ торжествомъ въ московскомъ Успенскомъ собор, гд онъ хранится и по настоящее время.
Приведя въ христіанство Карталинію, св. Нина отправилась проповдывать слово Божіе въ Кахетію, гд крестила царицу Соджу или Сосрію и основала много церквей во имя своего родственника, св. Георгія. Въ Кахетіи она скончалась и погребена въ Бодб, близь Сигнаха, въ очаровательной долин. Съ высокой площадки, гд стоитъ церковь, современная св. Нин, въ которой она почиваетъ, открывается чудный видъ на всю долину Алазани и на суровое чело Кавказа, восходящаго снжными уступами къ небу. Кажется, что съ покрытаго роскошной зеленью и чинарами оазиса святая просвтительница Грузіи и въ настоящее время благословляетъ просвщенную ею страну.
Изъ срубленнаго кедра св. Нина сложила 4 креста: одинъ изъ нихъ она водрузила на высокой гор противъ Мцхета, за Арагвой, гд и понын находится древній храмъ во имя животворящаго (противъ почтовой станціи), другой на южномъ хребт горъ, гд находился идолъ Армазиса, теперь тамъ часовня Нино-Цминда (надъ станціей), третій крестъ она поставила въ Бодб и четвертый въ Уджарм.
Крестъ изъ виноградныхъ лозъ, врученный Богоматерью и связанный волосами св. Нины, святыня для каждаго грузина, прежде сохранялся въ фамиліи грузинскихъ царей. Во время непріятельскихъ нашествій его обыкновенно клали на сбереженіе въ мцхетскій соборъ. Около 1720 г., когда Грузія со всхъ сторонъ была подвержена нападенію персіянъ, крестъ былъ унесенъ въ горы и положенъ въ ананурской церкви, во владніи арагвскаго Эрнстава. Грузинскій митрополитъ Тимоей взялъ его оттуда и привезъ въ Москву царевичу Бакару Вахтанговичу. Грузины нсколько разъ просили русское правительство о возвращеніи дорогаго для нихъ креста. ‘Повели возвратить — писалъ князь Герсевонъ Чавчавадзе императору Павлу — въ мое отечество крестъ Господень, принесенный туда св. Ниною и обратившій все грузинское царство отъ идолопоклонства въ православное христіанское исповданіе. Несчастные отъ ныншнихъ обстоятельствъ грузины, получа оный крестъ паки себ въ даръ, тою святынею ободрятся, утверждая себя въ лестной надежд, что по толикихъ козняхъ вражіихъ и злостраданіи, божественная благодать паки на нихъ снисходитъ, и слдствіемъ того же возмнятъ, что и ты, великій государь и обладатель царства, не оставишь ихъ своимъ покровительствомъ.’ Эта просьба оставалась однако же неисполненною до того времени, пока внукъ Бакара, царевичъ Георгій, въ 1801 году не поднесъ крестъ св. Нины императору Александру, который препроводилъ эту драгоцнную для каждаго грузина святыню въ Грузію. 9-го апрля 1802 г., въ сопровожденіи генерала Кнорринга и дйствит. статск. совтника Коваленскаго, крестъ былъ торжественно внесенъ въ Тифлисъ. Восторгъ и радость жителей всхъ сословій были неописанны, и цлыхъ трое сутокъ въ город продолжалась пальба. Каждый грузинъ думалъ теперь отдохнуть отъ тревогъ и хищническихъ набговъ, опустошавшихъ нсколько столтій его отечество. Въ настоящее время крестъ св. Нины находится въ Тифлис, въ Сіонскомъ собор, за образомъ, по лвую сторону царскихъ дверей.
Мцхетскій соборъ 12-ти Апостоловъ. Какъ мы сказали выше, царь Маріанъ въ 328 г. построилъ храмъ надъ тмъ мстомъ, гд стоялъ священный кедръ, надъ корнемъ кедра поставили столбъ, который служилъ опорой всему зданію, изъ столба этого также истекало священное муро. Чрезъ 50 лтъ Георгій VI вмсто деревянной церкви выстроилъ каменную, которая была разрушена Тамерланомъ. Въ XV стол. царь Александръ выстроилъ настоящій соборъ 12-ти Апостоловъ.
Каменная стна съ разрушившимися башнями образуетъ довольно большую четырехъ-угольную площадь, на которой стоитъ мцхетскій соборъ, прекрасное зданіе около 70 шаговъ длины и 25 ширины, построенное изъ такого же желтаго камня и въ томъ же стил, какъ и ананурская церковь, и здсь таже тщательность постройки и отдлки украшеній и тотъ же плохой рисунокъ фигуръ, крыша изъ такой же каменной тесаной черепицы,— только черепицы большихъ размровъ. Внутри соборъ двумя продольными рядами массивныхъ колоннъ, поддерживающихъ своды, раздляется на три части: сверную, среднюю и южную. Красивый иконостасъ, прорзанный въ вид листьевъ, перенесенъ туда изъ тифлисскаго Сіонскаго собора, когда тамъ былъ поставленъ иконостасъ работы кн. Гагарина, у амвона видны могильныя плиты надъ могилами послднихъ грузинскихъ царей Ираклія II (ум. въ 1798 г.) и Георгія жли (ум. въ 1800 г.), влво — могилы супруги Георгія XIII, царицы Маріи (ум. въ 1850 г.), и его дочери Тамары (ум. въ Воронеж въ 1850 г., на 01 году отъ рожденія), тутъ же схоронены двое царскихъ внуковъ, убитыхъ въ сраженіяхъ. Изъ числа погребенныхъ здсь членовъ царскаго дома — мы, по окончаніи описанія собора, разскажемъ исторію супруги Георгія XIII Маріи — послдней царицы Грузіи, какъ наиболе любопытную, драматическую и при томъ ярко характеризующую грузинскіе нравы въ начал ныншняго столтія,
Въ сверномъ отдленіи, слва, мсто погребенія князей Багратіоновъ Мухранскихъ (которыхъ предки были тоже Багратиды, родоначальники царскаго дома). Около южной правой стороны древнее царское мсто съ колоннами изъ благо мрамора. У первой поддерживающей своды храма колонны, направо, патріаршее мсто со старинной живописью. Слдующая за ней колонна, это четырехъ-угольный, около сажени въ квадрат, священный столбъ, гд стоялъ кедръ, источавшій муро, оно ограждено ршеткою и сверху, подъ церковнымъ сводомъ, внчано снью, старинная живопись на немъ изображаетъ прибытіе въ Грузію сіонскихъ отцовъ. На южной стн храма, близь царскаго мста, остатки старинной живописи съ изображеніемъ греческаго календаря въ круг. На правой сторон, за алтаремъ, у стны, каменная гробница, подъ которой, по преданію, похороненъ плащъ пророка Иліи. Надъ входомъ въ церковь хоры, на которыя въ настоящее время нтъ лстницы. Сейчасъ направо отъ входа, на той же западной сторон, древняя каменная купель. Въ южной стн старинная каменная церковь, построенная въ вид Часовни гроба Господня, въ ней прежде исповдывали, теперь же она безъ всякаго употребленія. Близь гробницъ кн. Багратіоновъ другая каменная купель.
Исторія супруги послдняго грузинскаго царя Георгія XIII, послдней царицы Грузіи Маріи. Читая описаніе царствованій Ираклія II и Георгія XIII, точно читаешь исторію той эпохи, изъ которой Шекспиръ почерпнулъ свои безсмертныя хроники, а между тмъ посл этого времени едва прошло 70 лтъ: то же безначаліе, т же необузданныя страсти и т же междоусобія. Что длалось въ Европ назадъ тому 500 лтъ, то совершалось въ Закавказь въ конц прошлаго столтія, а при чтеніи описанія положенія Ираклія II въ Ананурской крпости, посл разгрома Грузіи и Тифлиса въ 1795 г. Агою Магомедъ-Ханомъ (смотри исторію Тифлиса), невольно воскресаетъ въ ум величественный образъ короля Лира, также раздлившаго свое царство между неблагодарными наслдниками: только одинъ слуга, ‘самый послдній армянинъ’, сопровождаетъ грузинскаго царя, подобно тому, какъ врный шутъ сопровождаетъ страдальца Лира. Великій поэтъ-сердцевдецъ вченъ, но наши страсти проявляются уже не въ той форм, въ какой они проявлялись у его героевъ: цивилизація смягчила нравы и размняла страсти на мелкую монету, въ Закавказь же 70 лтъ тому назадъ, а у горцевъ до самаго покоренія Кавказа даже и форма страсти осталась та же, что у Шекспира, кто то назвалъ геніальнаго поэта великимъ лтописцемъ навсегда минувшихъ среднихъ вковъ,— на Кавказ эти минувшіе вка были у насъ передъ глазами.
Въ послдніе годы своей жизни Ираклій II, будучи постоянно боленъ, не могъ сохранить ни вншняго величія, ни внутренняго порядка въ управленіи царствомъ. Находя доходы казны недостаточными для содержанія своихъ дтей, онъ лишалъ произвольно князей и дворянъ помстій, отдавая ихъ въ удлъ своимъ дтямъ, и, слдовательно, предавалъ такимъ образомъ Грузію ихъ своеволію. Въ благодарность за то царевичи, когда требовалась ихъ помощь, постоянно являлись ослушниками царской воли. Дошло до того, что ничтожный аварскій ханъ обложилъ Грузію ежегодною данью въ 5 тыс. рублей, которую получалъ подъ видомъ подарковъ грузинскаго царя. Содержа отъ 5 до 10 тысячъ наемныхъ лезгинъ, Ираклій все-таки не защитилъ Грузіи, и лезгины, разоряя страну, уводили ежегодно въ плнъ отъ 200 до 300 семействъ. Помщики грабили крестьянъ, которымъ оставалось только искать убжища въ чужихъ владніяхъ. Каждый царевичъ и каждая царевна давали Маратъ (указъ) на право взять у купца или крестьянина все, что только тотъ имлъ лучшаго, а число всхъ лицъ царской фамиліи, со всми родственниками и свойственниками, простиралось до 90 человкъ, и все это враждовало между собою и грабило все, что только могло и какъ могло. Въ такомъ-то положеніи Ираклій II передалъ Грузію сыну своему Георгію ШИ, завщавъ, посл смерти Георгія, престолъ не дтямъ его, но братьямъ, которые должны были наслдовать по старшинству рода. При Георгі XIII положеніе длъ еще боле ухудшилось. Въ очерк Кавказской войны, говоря о присоединеніи Грузіи къ Россіи, мы разсказали о томъ, какъ Екатерина II, посл разграбленія Тифлиса Агою-Магомедъ-Ханомъ, послала въ 1796 г. экспедицію подъ начальствомъ графа Зубова и приняла Грузію подъ свое покровительство, какъ Ираклій II просилъ потомъ императора Павла о поддержк этого покровительства и ‘о дарованіи грузинскому царю и народу всероссійскаго закона’, какъ Георгій XIII, возобновляя просьбы отца, выразилъ готовность ‘предать себя и царство свое великому государю всероссійскому навсегда въ полную зависимость и подданство’, и какъ, вслдствіе этихъ просьбъ и согласно предсмертному желанію Георгія, Грузія посл его смерти, въ 1800 году, была присоединена къ Россіи. Престолъ Грузія остался упраздненнымъ, и введено было русское гражданское управленіе, подъ предсдательствомъ Новаленскаго. Управленіе это, вслдствіе незнакомства. съ страной и вслдствіе безтактныхъ и даже корыстныхъ поступковъ Коваленскаго, не удовлетворило грузинъ. Народъ, прежде только и думавшій о томъ, какъ бы отдлаться отъ членовъ царскаго дома, опять обратился въ ихъ сторону.
Главныхъ партій въ царскомъ род было дв: одна царицы Дарьи, вдовы Ираклія II, другая царицы Маріи, второй супруги и вдовы Георгія XIII. Царица Дарья, вслдствіе завщанія Ираклія II, устроеннаго съ ея содйствіемъ, интриговала въ пользу своего втораго сына, царевича Іулана, брата Георгія XIII, царица же Марія интриговала въ пользу своего пасынка, царевича Давида, сына Георгія XIII отъ перваго брака, находившагося въ русской служб и, между прочимъ,— странное дло,— враждовавшаго съ своей мачихой. Об эти партіи враждовали между собою, мирились, потомъ опять ссорились и плели сти самыхъ недостойныхъ интригъ въ пользу своихъ претендентовъ, одинаково негодныхъ ни для грузинскаго престола, ни для русскаго правительства. Такое незавидное положеніе длъ продолжалось до отозванія Коваленскаго и назначенія въ 1802 г. главнокомандующимъ кавказскою арміей князя Павла Дмитріевича Циціанова. Этотъ необыкновенный человкъ (дйствія котораго мы разскажемъ при описаніи его могилы въ Сіонскомъ тифлисскомъ собор), коренной русскій по душ, но родомъ грузинъ и родственникъ царицы Маріи, тоже урожденной княжны Циціановой, отлично зналъ и свою родину и характеръ своихъ земляковъ. Онъ ясно видлъ, что Россіи предстоитъ что-нибудь одно: или отозвать обратно свои войска и бросить Грузію на жертву совершенной гибели и анархіи, или ввести въ ней правильное управленіе, сообразное съ потребностями народа и открыть такимъ образомъ путь къ лучшей будущности. Какъ человкъ, любившій итинно и правильно свою родину, князь Циціановъ отдался всей душей русскому правительству. Онъ также видлъ ясно, что введеніе сколько нибудь правильнаго управленія ршительно невозможно до тхъ поръ, пока вс члены царскаго дома, парализировавшіе своими интригами вс дйствія русской власти, не будутъ вывезены изъ Грузіи. Получа разршеніе императора Александра, онъ, нимало немедля и со всею энергіею, приступилъ къ приведенію въ дло этой мры, не отступая даже и предъ крутыми средствами. Напрасно царицы притворялись больными, напрасно царевичъ Вахтангъ Иракліевичъ, ‘хитрйшій изъ всхъ’, разыгрывалъ комедію, бросаясь предъ княземъ Циціановымъ на колна и умоляя его о пощад: вс т, которые не бжали изъ Грузіи, должны были отправиться въ Россію. По отправленіи ‘хитрйшаго’ съ претендентомъ на престолъ, Давыдомъ Георгіевичемъ, очередь дошла до царицы Маріи, которая ршительно объявила, что ни за что не подетъ, потому что, во-первыхъ, больна, а во-вторыхъ — и хать совсмъ не желаетъ. Вечеромъ 18 апрля 1803 года получено было извстіе, что царица Марія со всмъ семействомъ и царевичемъ Багратомъ собрались бжать изъ Тифлиса, а двое младшихъ ея сыновей, которыхъ она отправила впередъ, задержаны караульнымъ офицеромъ въ Авлабарскихъ воротахъ. Князь Циціановъ немедленно приказалъ ген. Лазареву задержать царицу и вывезти ее силой изъ Тифлиса, генералу Тучкову предписано было тоже сдлать съ царевичемъ Багратомъ. Тучковъ долженъ былъ остановиться въ Мцхет и ждать тамъ Лазарева съ царицей Маріей. Тучкову удалось удачно исполнить порученіе: царевичъ, хотя и окруженный свитою вооруженныхъ дворянъ, сдался безпрекословно и только просилъ одной милости: не разлучать его съ женой. Не такъ счастливъ былъ Лазаревъ. Въ 6 ч. утра 19 апрля онъ прибылъ въ домъ царицы и, удаливши всхъ ее окружающихъ, вошелъ въ сопровожденіи нсколькихъ офицеровъ въ ея комнату, гд и объявилъ о причин своего прихода. Царица, принявъ его холодно и непріязненно, ршительно отвчала, что она хать не хочетъ. Оставивъ для убжденія ея квартирмейстера Сурокова, знавшаго грузинскій языкъ, Лазаревъ вышелъ изъ комнаты для дальнйшихъ распоряженій по отправленію царицы. Лишь только Суроковъ подошелъ къ ней, какъ царевичъ Жибраилъ и царевна Тамара, выхватя скрытые подъ ихъ платьемъ кинжалы, бросились на Сурокова и прочихъ, оставшихся въ комнат. Лазаревъ, услышавшій шумъ, поспшилъ въ комнату и, подойдя къ цариц, сидвшей на постел, съ просьбой унять дтей ея, вдругъ получилъ изъ рукъ самой Маріи ударъ въ лвый бокъ кинжаломъ, скрытымъ до того времени подъ одяломъ. Ударъ былъ такъ силенъ, что Лазаревъ могъ только перебжать комнату и упалъ мертвый на порог. Царица Марія, пишетъ Тучковъ въ своихъ запискахъ, имла причины вчно негодовать на Лазарева за разныя оскорбленія, причиняемыя ей при всхъ случаяхъ, встрчавшихся въ ея тогдашнемъ положеніи. Она жаловалась на него неоднократно кн. Циціанову, но не получала никакого удовлетворенія. Объ этомъ происшествіи дали тотчасъ же знать кн. Циціанову и коменданту. Вс, кром главнокомандующаго, поспшили прибыть на мсто. Князь Орбелъяновъ началъ уговаривать царицу не противиться и бросить кинжалъ, но она не отвчала ему ни слова, тогда полицеймейстеръ Сургуновъ, завернувъ свою руку въ толстую папаху, подошелъ къ цариц и вырвалъ у нея кинжалъ. Слдившая за всмъ происходившимъ царевна Тамара бросилась къ матери съ кинжаломъ въ рукахъ и, желая ударить Сургунова, промахнулась и ранила въ правое плечо свою мать. Марія схватила за кинжалъ, бывшій въ рукахъ у дочери, чтобы, какъ сама говорила, умертвить себя, но обрзала только себ руки и была тотчасъ же обезоружена, а вмст съ нею былъ обезоруженъ и царевичъ Жибрайлъ. Несмотря на все это, царица все-таки въ тотъ же день была отправлена изъ Тифлиса. По отъзд ея, въ комнат были найдены скрытые въ постели заряженныя ружья и пистолеты. Князь Орбельяновъ, при громкомъ народномъ плач, повезъ царицу въ Мцхетъ, гд ея дожидался Тучковъ. Съ нею и ея семействомъ предписано было княземъ Циціановымъ обращаться не какъ съ особами царскаго дома, но какъ съ преступниками. Тагаурцы, подкупленные царицей за 1,000 р., пытались было освободить ее въ Дарьяльскомъ ущель, но Тучковъ такъ быстро и ловко атаковалъ ихъ, что они должны были бжать. Это было въ самомъ тсномъ мст ущелья, гд дорога переходила чрезъ Терекъ по двумъ мостамъ, лежавшимъ одинъ вслдъ за другимъ. Во Владикавказ Тучковъ сдалъ своихъ плнницъ и возвратился обратно въ Тифлисъ. По прізд въ Россію, царица Марія была заключена въ Воронеж въ Блогородскомъ женскомъ монастыр. Оттуда ‘бдственная, по ея выраженію, вдова царя Георгія’ всенижайше просила императора Александра о возвращеніи ей свободы, причемъ доказывала совершенную свою невинность въ убійств Лазарева, но была прощена только черезъ семь лтъ и дожила остатокъ своихъ дней въ Москв. Вдова Ираклія II, царица Дарья,— ‘сія гидра,’ какъ называлъ ее кн. Циціановъ, находившійся въ родственныхъ съ нею сношеніяхъ, — отправлена была въ Россію гораздо поздне.
Самтаврская Мцхтеская церковь находится недалеко отъ площади, на томъ самомъ мст, гд въ саду спасалась св. Нина, и гд обращенный ею Маріанъ построилъ церковь. Съ восточной стороны церковной ограды небольшая часовня означаетъ мсто, гд была келья просвтительницы Грузіи, высокая башня на западной сторон ограды составляетъ остатокъ дворца царя Вахтанга Гаргаслана. Замчательна также древняя трехъярусная колокольня. Черепичная крыша на нижнемъ ярус церкви новйшей работы.
Горы, окружающія Мцхетскую долину, безплодны и не покрыты растительностью. Выше развалинъ церкви св. креста, о которой мы упоминали, за горою, находится пещера св. Шіо, одного изъ сирійскихъ отцевъ, и тысячи другихъ пещеръ. Вершина горы съ правой стороны усяна пещерами. Нкоторые археологи приписываютъ ихъ первобытному народу гебрамъ, которые устраивали въ нихъ свои жилища, преданіе же приписываетъ ихъ святымъ схимникамъ. Вообще пещеры, вырубленныя въ трудно или совсмъ недоступныхъ высокихъ скалахъ, встрчающіяся почти повсемстно на Кавказ, составляютъ неразршимую загадку и извстны подъ общимъ именемъ жилищъ троглодитовъ (первобытныхъ людей). Когда вы дете по дорог и на недоступной высот совершенно отвсной скалы видите черныя отверстія, смотрящія на васъ сверху, вы теряетесь въ догадкахъ. Когда они вырублены? Кто жилъ въ нихъ и какъ къ нимъ взбирались? Мн самому не удалось видть, но сказываютъ, что у нкоторыхъ пещеръ видны остатки лстницъ, связанныхъ изъ виноградныхъ лозъ, висящихъ съ отвсныхъ скалъ. Конечно, эти лстницы не современны троглодитамъ, но, вроятно, и во времени первобытныхъ людей въ эти недоступныя жилища взбирались какимъ нибудь подобнымъ же образомъ. Хороши должно быть были времена, въ которыя людямъ приходилось прибгать къ такимъ средствамъ для спасенія жизни! О жилищахъ троглодитовъ мы скажемъ нсколько подробне при описаніи Уплисъ-Цихе, цлаго города, высченнаго въ высокой скал и составляющаго не только кавказскую, но и всесвтную доисторическую рдкость.
Отъ Мцхета до Тифлиса въ настоящее время дозжаютъ по желзной дорог, которая близь деревни Дигоми переходитъ съ праваго берега Куры на лвый. Долина Куры между Мцхетомъ и Тифлисомъ безплодна и мало воздлана, только вдоль впадающихъ въ рку ручьевъ и рчекъ виднются поселенія съ воздланными полями и орошаемыми садами и виноградниками. Сначала показывается городской садъ Мугитаидъ, а за Нимъ и весь городъ, расположившійся по об стороны Куры.

Отдленіе 2-е.

Десятаго марта, въ 3 ч. утра, ямщикъ грузинъ, нисколько не похожій, по своей вялости, на великорусскихъ ямщиковъ, довезъ насъ до Владикавказа. Занявъ номеръ въ почтовой гостинниц, мы бросились въ чистыя постели и уснули, какъ убитые, посл пріятныхъ ночлеговъ на станціяхъ. Утромъ, проснувшись, мы слышали, какъ номерной въ корридор отчищалъ наши верхнія платья, ворча: ‘Вотъ всегда эдакъ-то! Какъ ни прідутъ изъ Россіи,— чистишь ихъ, чистить — ничмъ не отчистить!’ Первый визитъ нашъ былъ, разумется, въ персидскую баню. Надо прохать безъ отдыха трое сутокъ по желзной дорог и потомъ, впродолженіи 7 сутокъ, протащиться и протрястись, какъ мы тряслись и тащились, обдуваемые и обливаемые всякими непогодами, чтобъ испытать пользу и удовольствіе, доставляемыя этимъ благодатнымъ водолчебнымъ заведеніемъ. Куда двалась вся усталость! Чувствуешь себя свже, чмъ при вызд изъ дому, и готовъ опять съ бодростью пуститься въ далекій путь. Впереди же ожидается чудная страна, чудные виды и превосходная шоссейная дорога. Кончился несносный перездъ: мы на Кавказ, и теперь-то начнется настоящее путешествіе. Да и кого, какъ не самихъ себя, винить въ только что претерпнныхъ мученіяхъ? Кто веллъ хать въ самое дурное время года? Невозможность хать въ другое время,— а хать все-таки хочется,— ну, на себя и пеняй! Кому случалось разъзжать по Руси въ ростепель, тотъ, вроятно, слышалъ жалобы ямщиковъ: ‘и что только за народъ господа эти! Въ хорошее время никого нтъ, а чуть только лишь грязь да ростепель,— хорошій хозяинъ собаки на дворъ не выгонитъ,— анъ тутъ-то ихъ и нагрянетъ!’ Такія жалобы и намъ приходилось слушать до Владикавказа почти во всю дорогу.
Что здсь поражаетъ боле всего прізжаго изъ Россіи, такъ это типы настоящихъ горцевъ. Иной и одтъ бдно, и лошадь-то у него не Богъ всть чего стоитъ, а вся фигура всадника, съ его оригинальной посадкой, закутаннаго въ башлыкъ, въ бурк, надтой на бокъ, съ винтовкой за плечами, съ ташкой и кинжаломъ,— такъ и просится на картину. Какъ сейчасъ помню восторгъ моего спутника при вид одного хаджи (сдлавшіе путешествіе въ Мекку), въ папах, обвитой блой кисеей, на подобіе чалмы, и въ красной чух, хавшаго въ сопровожденіи своего нукера. И въ самомъ дл, было отъ чего придти въ восторгъ молодому художнику.
Во Владикавказ Россія стоитъ лицомъ къ лицу съ Азіей, и потому здсь царствуетъ оригинальная смсь азіатскаго съ русскимъ. Извощичій фаэтонъ на лежачихъ рессорахъ перегоняетъ скрипучую арбу, запряженную парой буйволовъ, а вслдъ за ней детъ русскій троечный извощикъ, слышно глухое позвякиванье колокольчиковъ (билъ) — это тянется безконечный караванъ верблюдовъ, привязанныхъ другъ за дружкой, милыя ихъ морды съ наивнымъ любопытствомъ смотрятъ на происходящее кругомъ движеніе, какъ безстрастныя муміи, покачиваясь подъ шагъ животныхъ, сидятъ сверхъ вьюковъ ихъ флегматическіе хозяева. Попадаются верховые казаки и горцы, по бульвару идутъ дамы и мужчины, одтые по европейски, солдаты, офицеры, персіяне съ крашеными красными бородами, армяне, оборванные ногайцы, грузины и другіе представители многочисленныхъ кавказскихъ племенъ. Рядомъ съ погребомъ кахетинскихъ винъ лавка московскаго торговца, а дальше табачный магазинъ армянина, въ которомъ кстати продается оружіе и шкуры разныхъ зврей, добытыхъ въ ардонскихъ лсахъ. Въ смси одеждъ преобладаютъ военные и горскіе костюмы.
Описывая въ первомъ отдленіи Владикавказъ, я говорилъ, что онъ быстро ростетъ. Одинъ персіянинъ, съ которымъ мн пришлось бесдовать, говорилъ, что ‘посл окончанія войны на Кавказ народъ совсмъ обогатилъ’, ужь не знаю, сбогатилъ ли народъ, или нтъ, а что Владикавказъ сбогатилъ и съ проведеніемъ желзной дороги обогатитъ еще больше — такъ это врно.
Тучи закрывали верхнюю половину горъ, когда мы пріхали въ Балту. Надъ нами вислъ туманный пологъ, колыхаясь и ползая по ущельямъ. Въ Ларс мы остановились ночевать. Станція прислонилась задней стороной къ Дарьяльскому ущелью, казалось, и хать некуда было дальше,— кругомъ стснились отвсныя голыя скалы. Какая тснота и какое отсутствіе всякой жизни! Только Терекъ, мелководный въ то время, нарушалъ общую тишину своимъ шумомъ. Нсколько дней тому назадъ около самой станціи видли стадо турокъ, штукъ въ 20,— они спускались пить къ Тереку, пустили въ нихъ нсколько глупыхъ выстрловъ и, разумется, только напугали, безъ всякой пользы. Проснувшись въ 5 часовъ утра, мы увидли, что клочекъ неба, виднвшійся вверху, совершенно чистъ, и вершины горъ съ сверной стороны облиты золотомъ восходящаго солнца, тогда какъ противоположная сторона чернла въ тни. Свжій горный воздухъ такъ и подмывалъ къ дятельности. Мой пылкій спутникъ, обрадовавшись, что, наконецъ, добрался до совершенно безоблачнаго ландшафта, выскочилъ въ одномъ сюртучк и, усвшись на камн, принялся рисовать, я испугался за него и вынесъ ему пальто,— но куда теб! Художникъ вошелъ въ азартъ работы, и пальто мшало ему рисовать, онъ лишь согласился подостлать его подъ себя, чтобъ не сидть на холодномъ камн. Скоро однако у него засинлъ носъ и застучали зубы, онъ то и дло оставлялъ карандашъ и дулъ въ кулаки, перепрыгивая съ ноги на ногу. На-силу уговорилъ я молодаго яраго артиста войдти въ комнату, надть полушубокъ и выпить стаканъ горячаго чаю съ виномъ, согрвшись нсколько, онъ опять принялся за рисовку. Между тмъ съ свера начали, какъ застрльщики, переползать черезъ горы розовыя облачка, переползти, они размщались и исчезали въ вершинахъ ущелій, скоро показались за ними и густыя колонны: пора была хать. На-силу, на-силу мн удалось оторвать моего спутника отъ его эскиза, онъ сердился, что я мшаю ему кончить работу, но вдь дло извстное, если ждать отъ художника словъ: ‘теперь я кончилъ и доволенъ работой’, такъ придется ждать довольно долго.
Мы въхали въ тнистый корридоръ Дарьяльскаго ущелья. Утро было великолпнйшее, и невидимое для насъ солнце, поднимаясь все выше и выше, творило столько чудесъ, что мы съ М. были похожи на двухъ голодныхъ гурмановъ, предъ которыми вдругъ появился громадный столъ, уставленный всевозможными яствами, они не знаютъ за что схватиться,— и то хорошо и это отлично,— и смотрятъ, счастливцы, на роскошныя блюда, распустивъ слюни и хлопая глазами. Прохавъ замокъ Тамары, мы въхали въ свтъ, который и не оставлялъ насъ до самаго Казбека. Жаль было хать, и мы пошли пшкомъ. Чудный воздухъ и движенье пробудили въ насъ страшный апетитъ,— мы сли на камн на берегу Терека и позавтракали холоднымъ фазаномъ. Ямщикъ, мой землякъ, изъ Пензенской губерніи, пришедшій сюда на заработки, согласился хать все время шагомъ, и странно было слушать его пензенское покрикиваніе на лошадей въ Дарьяльскомъ ущель. Судя поразмытому руслу Терека, можно было наглядно судить, каковъ онъ долженъ быть во время половодья. Лтомъ вс горы въ ущель безснжны, теперь же большая часть ихъ вершинъ была покрыта снгомъ, что увеличивало во многое число разъ прелесть картины и вознаграждало за отсутствіе рева Терека.
Казбекъ, какъ и Монбланъ, не такъ живописенъ, по крайней мр отъ станціи, какъ о немъ разсказываютъ. Многія горы живописне его, главное достоинство Казбека — вышина и вчный снгъ. Прохавъ чрезъ Бшеную балку и мимо дома князя Казбека, мы прибыли на станцію, на неб не было ни облачка, прямо передъ станціей на бломъ фон горъ темнлись Гилеты, Цминда-Оамеба и каменныя гряды, разрзающія поити до самой высшей точки вершину Казбека.
Позавтракавъ и занявъ номеръ, такъ какъ наше намреніе было остаться здсь два или три для мы тотчасъ же наняли лошадей и похали къ Цминд-Самеб, впрочемъ, оказалось, что лошадей можно было бы и не брать, потому что до Гилетъ всходъ вовсе не труденъ, а дальше необходимо было взбираться пшкомъ на крутизну по довольно глубокому снгу, такъ какъ обыкновенная дорога, влво отъ Гилетъ, была еще сильно покрыта снгомъ. Что за чудный видъ намъ открылся отъ Цминды-Самебы! Глубоко, по одну сторону горы, внизу бжалъ Терекъ, по правому его берегу каменная двухъ-этажная станція, съ ауломъ и домомъ князя, на лвомъ берегу, подъ ногами, виднлись плоскія крыши гилетскихъ саклей, а по ту сторону горы громадная долина у самаго подножія Казбека, который поднимался надъ нею во всемъ своемъ величіи. День, какъ я уже сказалъ, былъ ясный и теплый, солнце сильно грло, и въ оград церкви, гд мы остановились, снгъ уже сошелъ и начинала показываться кое-гд зелененькая травка. Мн припомнились дтскіе годы, когда, на раннюю пасху, мы ходили играть въ церковную ограду. Что за видъ и что за торжественная тишина! Долина у подножія Казбека была еще покрыта снгомъ, но подъ нимъ уже повсюду были слышны бгущіе ручьи, мн припомнились слова одной почтенной швейцарки гувернантки, съ которой мы вмст взбирались на гору Риги: ‘Oui, m-r — говорила она мн, смотря на открывшуюся сверху величественную понораму — dans de pareils moments on se sent plus pr&egrave,s du Crateur qu’а l’ordinaire’ (да, въ подобныя минуты чувствуешь, что находишься ближе къ Создателю, чмъ обыкновенно). Чу! Среди тишины гд-то раздался и прокатился выстрлъ,— это охотникъ на турокъ. Убилъ или нтъ? Товарищъ мой сидлъ и рисовалъ, а я разговаривалъ съ церковнымъ старостой, который присоединился къ намъ въ Гилетахъ. Онъ ломанымъ русскимъ языкомъ разсказывалъ про шатеръ Авраама, стоящій на Казбек, и какъ туда ходили священникъ съ сыномъ — чистые люди, никогда незнавшіе марини, т. е. женщины, и какъ все, что они принесли оттуда, было отправлено къ царю, но къ какому, онъ не могъ объяснить,— должно быть въ Питеръ, добавилъ онъ. Мн было жаль, что церковнаго сторожа въ Гилетахъ не было дома, и никто не могъ безъ него отворить церковь, также досадую я на себя, что не распросилъ про восхожденіе на Казбекъ Фрешвильда и его товарищей.
Возвратясь на станцію, я уговорился съ Александромъ Шадуровымъ идти завтра чуть свтъ на охоту въ горы, т. е. охотиться то долженъ былъ онъ, а я хотлъ только поглядть на него и полазить по горамъ. Къ сказанному въ первомъ отдленіи объ охот натуровъ прибавлю еще, что она вовсе не похожа на другія охоты: это удовольствіе чрезвычайно опасное, связанное съ безчисленными трудностями и доступное только даже для немногихъ горцевъ. Если охотникъ не находится выше того мста, гд пасется стадо турокъ, то нечего и думать подобраться къ нему: малйшій шорохъ, запахъ ружья,— и все стадо, какъ молнія, исчезло вверхъ, къ линіи вчныхъ снговъ, стало-быть, охотникъ долженъ еще съ вечера или въ ночь забраться на высочайшія скалы, потому что туръ съ разсвтомъ уже покидаетъ доступныя мста и взбирается на недоступныя высоты. Иногда охота продолжается по недл и больше. Съ легкимъ запасомъ провіанта, изъ небольшаго количества хлба и сыра, приходится странствовать все это время по недоступнымъ скаламъ, перебираться чрезъ ледники, ночевать или на камняхъ, или на снгу, иной разъ привязаннымъ веревкой, чтобъ не свалиться въ пропасть, а согрваться ночью отъ холода можно только или двигаясь на одномъ мст, или ворочая тяжелые камни,— огня же, разумется разводить нельзя, да и не изъ чего. Посл долгихъ поисковъ и невообразимыхъ трудностей, охотникъ въ зрительную трубу открываетъ, наконецъ, желанную добычу: на недоступной площадк отдыхаютъ туры, медленно поводя своими изогнутыми рогами. Какъ должно дрогнуть и замереть сердце страстнаго охотника при этомъ вид! Но втеръ дуетъ отъ стрлка къ турамъ, и вотъ опять на нсколько часовъ надо пускаться чрезъ ледники, трещины и скалы, чтобъ обогнуть завтную площадку. Сдлано и это. Осторожно поднимаетъ охотникъ голову изъ за камня,— стадо перемнило мсто и отошло дальше, подвигается и охотникъ. Вотъ старый туръ, поводя чуткими ноздрями, остановился на тропинк шириною въ нсколько вершковъ и, прислушиваясь, обнюхиваетъ воздухъ. Загрохоталъ по горамъ выстрлъ, и намченный зврь летитъ внизъ, а вс остальные исчезли! Слазить Богъ знаетъ куда за убитой добычей и принести ее домой, спускаясь и карабкаясь по отвснымъ скаламъ — уже такое дло, что о немъ и говорить не стоитъ. Неправда ли, что только одна страсть можетъ предпочитать всему эту опасную охоту? То ощущенье, которое испытываетъ охотникъ, видя, наконецъ, предъ собою, на ружейный выстрлъ, заповдную добычу, нельзя сравнить ни съ чмъ. Я былъ такъ счастливъ, что мн удалось испытать это ощущеніе, и вотъ какъ это случилось.
Въ 1869 г. узнавъ, что въ рязанскихъ лсахъ, за Окой, много лосей, на которыхъ крестьяне охотятся съ подхода, я захотлъ испытать эту охоту. Великимъ постомъ вдвоемъ съ мужикомъ-охотникомъ мы отправились въ дремучіе лса. Остановись въ небольшой деревушк, мы, хотя на лыжахъ, скоро напали на слды зврей, но также скоро увидли и то, что подойдти къ нимъ не было никакой возможности: чуткіе зври были хитре насъ, составить же правильную облаву было не изъ кого, да по правд сказать, никто изъ насъ и не умлъ распорядиться ею какъ слдуетъ.
Цлыхъ 5 недль, почти изо дня въ день, мучились мы, бродя по лсу за сторожкой дичью, ухитрялись на разные способы — ничего не давалось. Проклявъ, наконецъ, на всевозможные лады нашихъ чуткихъ противниковъ, мы собирались уже хать домой, но разлившаяся Ока, по которой шелъ ледъ, не давала намъ возможности перехать обратно. Вода разлилась по лугамъ и лсамъ, низкія мста, поросшія тальникомъ и осинникомъ, превратились въ проточныя озера, между которыми, какъ острова, возвышались сухія верхи, поросшія дубомъ и липой, лосей выжило на эти верхи, но и тутъ взять ихъ не было никакой возможности: малйшій шумъ — и лось махнула черезъ воду, гд можно бгомъ, а гд такъ и вплавь. И тутъ, стало быть, было мало надежды. Полетла водяная дичь и стала садиться на затопленныхъ мстахъ. Хозяинъ мой повезъ въ лсъ челнъ и вентеря, которые онъ хотлъ ставить по узкимъ протокамъ. Взявъ заряженное дробью ружье, и я пошелъ съ нимъ прогуляться. Отошедши верстъ пять отъ деревни, мы дошли до мста, гд онъ началъ заниматься своимъ рыболовствомъ, а я пошелъ обратно домой. Отойдя съ версту, я вдругъ совершенно неожиданно увидлъ чрезъ дорогу свжіе слды только что прошедшихъ посл насъ лосей. Солнце стояло еще не совсмъ низко, и я ршился пойдти но нимъ, не боясь-заплутаться, потому что въ лсу снгу оставалось еще довольно для того, чтобъ различить слдъ и выйдти обратно. Перезарядивъ двухстволку пулями и осадя назадъ собаку, началъ я тихонько подвигаться по слду — и, отойдя не боле какъ съ полверсты, вдругъ явственно услышалъ не подалеку отъ себя хряскъ сухихъ втвей. Весь дрожа, выглянулъ я изъ-за густой ели и увидлъ дв огромныя срыя, блоногія массы, которыя, подергивая головами вверхъ, обгладывали молодыя осинки. (У лоси, также какъ и у коровы, нтъ верхнихъ зубовъ и она сдираетъ кожу съ деревьевъ одними нижними). Не помня себя, я прицлился и спустилъ курокъ…мимо! Въ какихъ нибудь 40 шагахъ — мимо! Ударилъ въ другую,— другая сдлала отчаянный прыжокъ и тоже исчезла, но по прыжку я видлъ, что этотъ зврь мой! Собака не выдержала и бросилась за зврями въ голосъ, я слышалъ, какъ она лаяла, захлебывалась,— и ‘се это было дломъ лишь нсколькихъ секундъ! Опомнясь немного, я пошелъ разсматривать слды: одна, нераненая, ушла въ лсъ, другая улзла въ воду, гд слдъ ея ясно обозначался по суснжью, окровавленный же тальникъ, по которому она пролзала, показывалъ, что пуля прошла черезъ животъ, на вылетъ. Разсмотрвъ все это, побжалъ я къ моему рыболову. Съ нимъ мы осмотрли еще разъ мсто происшествія и слды и положили, такъ какъ становилось уже поздно, придти завтра чутьсвтъ за отысканіемъ убитой лоси. Съ зарей мы были на мст. Тонкій ледъ, покрывшій за ночь воду, трескался и звенлъ. Думая, что этотъ звукъ происходитъ отъ бродившихъ вдоль залива лосей, мы посидли немного, но скоро различили ошибку и пошли отыскивать вчерашнюю добычу. Зная, что раненый зврь не останется умирать въ вод, а выйдетъ на берегъ, если только позволятъ силы, мы раздлились: двое моихъ товарищей пошли по правому берегу залива, а я по лвому. Обойдя берегъ и не найдя ничего, я не зналъ на что ршиться, вдругъ — на той сторон раздался выстрлъ и вслдъ за нимъ послышался тяжелый бгъ звря, который бжалъ въ мою сторону, ломая ледъ, онъ часто останавливался, прислушиваясь, и потомъ опять продолжалъ бжать. Ясно было, что товарищъ мои промахнулся. Разсчитавъ мсто, гд лось должна была показаться изъ-за густаго тальника, я добжалъ туда и прилегъ за березой. Прошло нсколько мучительныхъ минутъ, зврь приближался, и я ждалъ его съ взведеннымъ куркомъ… Наконецъ, высоко взмахивая длинными ногами, онъ вылетлъ прямо на меня и остановился, какъ вкопанный, щетинистая грива его поднялась ежомъ при вид приподнявшагося врага. Я выстрлилъ подъ лопатку, зврь вздрогнулъ, поднялся на заднія ноги, какъ свчка, во всю свою громадную вышину, сдлалъ мгновенно поворотъ назадъ и исчезъ опять въ тальник. ‘И этотъ мой!’ прошепталъ я. Зная, что раненый зврь ложится скоре, когда не слышитъ за собой погони, я ршился не безпокоить его, зарядилъ, не торопясь, штуцеръ и пошелъ потихоньку по берегу, въ ту сторону, куда онъ скрылся. Скоро я увидлъ, какъ онъ вышелъ изъ воды и шелъ покачиваясь. Остановись, я далъ ему опять скрыться изъ виду и потомъ уже пошелъ на слдъ. Слдъ путался, и капли крови показывали, что добыча недалеко, дйствительно, чрезъ нсколько десятковъ саженъ я увидлъ благородное животное, которое, лежа на земл, оглядывалось на меня и силилось подняться, второй выстрлъ заставилъ его улечься окончательно.
Первая пуля прошла насквозь подъ лопаткой, и лось все таки ушла почти за полверсты, — такова ея сила. Товарищи пошли на мои выстрлы и дорогой, огибая заливъ, нашли и вчерашнюю добычу. Одинъ изъ нихъ побжалъ въ деревню за лошадьми, а мы принялись потрошить зврей. Часа черезъ полтора показались сани, запряженные парой впротягъ, на передней лошади сидлъ, весело покрикивая, десяти-лтній сынъ моего хозяина, Ванюша. Взваливъ на сани обихъ убитыхъ лосей, мы отправились съ ними въ, деревню. Такимъ-то неожиданнымъ образомъ я былъ съ избыткомъ вознагражденъ за мои пяти-недльные труды.
Разговорившись объ охот, я не могу утерпть (да проститъ мн читатель мою болтовню!), чтобъ не сказать нсколькихъ словъ о медвжатникахъ-черемисахъ Вятской и Казанской губерній.
Передъ великимъ постомъ 1871 года пріятель мой Е., хорошій московскій охотникъ, получилъ письмо изъ Иранскаго узда отъ знакомаго своего черемиса Гаврилы (или Гаврилки, какъ онъ. самъ себя называлъ) о томъ, что у него въ Иранскомъ и въ Козьмодемьянскомъ уздахъ обложено 5 медвдей, изъ которыхъ дв были медвдицы съ прошлогодними медвжатами. Е. былъ такъ любезенъ, что пригласилъ меня въ товарищи на эту великолпную охоту. Такъ какъ хозяиномъ охоты былъ собственно Е., то мы и раздлили медвдей такимъ образомъ, что въ перваго долженъ былъ стрлять онъ, и, стало-быть, изъ 5-ти медвдей, на его долю приходилось три, а на мою — два, медвжата же должны были быть общими. Дохавъ до Нижняго по желзной дорог, а дальше на почтовыхъ, мы на послдней станціи услышали, что нашего Гаврилку постила бда: его изълъ медвдь, но, къ счастію, не до смерти,— онъ отдлался только искусанной лвой рукой.
Вотъ какъ онъ, когда мы свидлись, разсказывалъ намъ про это приключеніе: ‘Какъ продала я теб медвдей, такъ и пошла смотритъ ихъ. Одна я знала, гд лежитъ, и берлога смотрилъ, а другой врно не знала, надо смотритъ было. Пошла я, ружья не взяла, потому убью, не стерплю, взяла только палку ощупывать, подошла къ кустамъ, гд лежитъ густой такой ельникъ! да и попади палкой-то ему, проклятой, прямо въ берлогу. Какъ она выскочитъ, дьяволъ! точно съума сошла, да прямо меня за лыжи… Я: ай, ай, ай! машу на него руками-то, кричу: что молъ ты, съума что-ли сошла, исть меня что-ли ты хочешь, пусти, дьяволъ ты эдакой! пусти! не слышишь, что-ли, что я теб говорю?… Нтъ, братецъ ты мой, не слышитъ, лзетъ теб на меня, да и шабашъ! Повалила меня въ снгъ, да и хочетъ за рыло кусать. Я ему лвую руку подставилъ, правой-то ищу ножа, на грхъ и ножикъ то дома забыла, а она лежитъ на мн, реветъ, инда лсъ только дрожитъ, да все меня за рыло-то хочетъ кусать. Я ему правой рукой колочу въ рыло-то, чтобъ своротила, нтъ, не воротитъ! А задними-то ногами мн ноги деретъ,— ихъ-то больно ужь отдавила! Какъ я былъ маленькій, такъ бачка мн говорила: ты, говоритъ, какъ будешь бить медвдя, такъ разсердись, больно, говоритъ, разсердись, чтобъ у тебя изъ глазъ-то огонь пошелъ, да искры посыпались,— прямо ему смотри въ глаза-то!.. Смотрю! Должно и правда, что искры посыпались: погрызла, погрызла руку-то, да и ушла — дьяволъ,, чортъ эдакой! Да не далеко ушла, снгъ больно глубокъ… я опять смотрлъ… Бить идти надо.’
Въ Козьмодемьянскомъ узд обкладчикъ Гриша представлялъ собою типъ истаго лснаго черемиса. Малорослый, неуклюжій, съ длинными рыжими волосами, безтолковый и вмст съ тмъ лукавый дикарь, онъ, съ ножемъ на пояс и неоцненнымъ для него сокровищемъ — длинной широкоствольной фузеей, пріобртенной за 2 р сер. (цна дорогая, по его мннію), обложивъ съ осени медвдей, отправлялся въ продолженіе зимы, какъ добрый хозяинъ, нсколько разъ осматривать свое хозяйство, т. е. медвжьи берлоги. Надобно замтить, что на это требуется также не мало искусства, потому что медвдь, прежде чмъ лечь, начинаетъ спутывать слдъ и длаетъ сметки, какъ заяцъ. Фузея Гриши при этомъ была, по обыкновенію, не заряжена и бралась только на тотъ случай: ‘неравно рябцы взлетятъ или куница попадется, тогда и зарядить можно’. Если зврь, спугнутый кмъ нибудь, уходилъ дальше, неотвязный Гриша слдилъ за нимъ и открывалъ его новое логово. Чтобъ знать, какъ лучше становиться при бить звря, онъ, когда медвдь уже совершенно облежался, осторожно заглядывалъ къ нему въ берлогу и замчалъ, куда онъ лежитъ рыломъ. Мы били медвдицу, доставшуюся на мою долю. Ставъ, съ взведенными курками, шагахъ въ 6 отъ берлоги и спустивъ собакъ, мы ждали появленія звря. Гриша, разставивъ насъ, объяснилъ, куда медвдица лежала рыломъ, собаки лаяли въ берлогу, но зврь, не желая покидать свою покойную постель и чуя, какая закуска для него приготовлена, не выходилъ. Въ отвтъ на лай собакъ, раздавалось только глухое рычанье, да изрдка виднлись два сверкающіе глаза. Такъ прошло, какъ показалось намъ, съ-полчаса. Гриш, наконецъ, надола эта исторія, онъ срубилъ длинную слегу и ползъ съ нею на лыжахъ на вывороченную съ корнемъ сосну, подъ которой была берлога. ‘Гриша, кричалъ я ему, смотри, не свались въ берлогу! Неравно свалишься, такъ не будешь знать, кого бить — тебя или медвдя.’ — ‘Криша, небось, не свалится, отвчалъ онъ сверху,— ты гляди лучше медвдя-то не упусти!’ Донятая пинками его слеги, медвдица заревла что было силы, вылетла стремглавъ изъ берлоги и тутъ же была убита. Слдующій медвдь, доставшійся Е—ву и убитый имъ съ одного выстрла, было чудовище, длиною безъ четверти 4 аршина отъ хвоста до морды, головище его была чуть-чуть не съ самоваръ, онъ былъ гонный и лежалъ сверху. И къ этому-то чудищу Гриша, за недлю до нашего прізда, подходилъ съ своей незаряженной фузеей шаговъ на 20! Медвдь приподнялъ голову и поглядлъ только на Гришу, а по уход его перемнилъ мсто и ушелъ дальше. Все это ясно доказываетъ трусость медвдя, пока его не обозлили. Любопытна охота черемисъ за оленями, она очень проста: собравшись партіей, черемисы, просто на просто, во время снговъ заганиваютъ на лыжахъ оленей до упаду и потомъ бьютъ ихъ. Если снгъ не такъ глубокъ, то гонка съ небольшими отдыхами продолжается нсколько дней, разогрвшіеся охотники сбрасываютъ съ себя все верхнее платье, которое подбираютъ ихъ задніе товарищи, и въ однхъ рубашкахъ летятъ впередъ, опираясь на длинныя палки и перемахивая чрезъ пни и колоды.
Медвжатъ, которые были уже величиной съ добрую собаку, наши черемисы, догнавъ, затаптывали въ глубокомъ снгу, накидывали кафтанами и спеленывали, продвъ въ рукава ихъ переднія лапы. Этихъ младенцевъ мы доставили въ московскій зоологическій садъ.
Извиненіемъ въ этой болтовн мн можетъ служить то, что (какъ я предупреждалъ въ предисловіи) читатель ничего не потеряетъ, если и совсмъ не будетъ читать вторыхъ отдленій главъ этого путеводителя.
Еще до свту, на другой день пребыванія моего на станціи Казбекъ, Александръ Шадуровъ явился ко мн съ бандулями, и мы отправились за Бшеную балку. Поднявшись на гору, мы скоро услышали попискиванье горныхъ куропатокъ или курочекъ, какъ ихъ называютъ, и крикъ горныхъ индекъ: ааа-ихъ! посл котораго слдовала трель, въ род трели кроншнепа, курочка похожа на срую куропатку, только цвтъ ея темножелтый, индйка же похожа цвтомъ, перомъ и видомъ на стрепета, только она гораздо больше, блое мясо ея очень вкусно.
Взобравшись вполгоры, я услся, укрпясь за камень, а Шадуровъ пошелъ вверхъ. Боже мой, что за чудное утро это было! На неб ни облачка, Казбекъ и другія еще покрытыя снгомъ горы блестли, какъ серебро, облитыя лучами недавно взошедшаго солнца, блый цвтъ рзалъ глаза. Какъ легко дышалось въ этомъ воздух! Снизу чуть долетало бурчанье Терека. Камень, брошенный сверху, прыгалъ по скользкимъ шифернымъ плиткамъ, покрывавшимъ гору, и летлъ внизъ до самой рки. Свались самъ — и тоже докатишься, въ вид битаго мяса, до Терека, потому что ухватиться ршительно не за что.
Я пошелъ съ Шадуровымъ, вооруженный только одною палкой и съ живымъ тетеревомъ подъ мышкой, купленнымъ мною наканун у прозжихъ татаръ: мн хотлось пустить его на волю въ этихъ вольныхъ горахъ. Усвшись за камень, я разрзалъ ножемъ бичевку, которою были связаны ноги пойманной птицы, и пустилъ ее на волю. Тетеревъ сначала пропрыгалъ нсколько шаговъ и притаился за камнемъ, но черезъ нсколько минутъ справился и полетлъ вдаль своимъ ровнымъ полетомъ, я провожалъ, смотря въ бинокль, вольную птицу до тхъ поръ, покаона совсмъ не исчезла у меня изъ вида.
Смотритель сказывалъ, что во время необыкновеннаго свернаго сіянія, бывшаго 22 января, покрытыя снгомъ горы имли удивительный видъ: он, по его выраженію, были точно краснымъ кумачемъ одты.
Когда отъ смотрнья съ горы внизъ у меня начинала кружиться голова, я принимался смотрть на Шадурова, который, подстегнувъ подъ бандули подковы, шагалъ и лазилъ на самомъ гребн, какъ кошка. Въ бинокль онъ казался величиною съ четверть — небольше.
Налюбовавшись вдоволь величественной картиной, я началъ спускаться внизъ, сначала ползкомъ, а потомъ какъ обыкновенно. На мн были шерстяные чулки, потомъ въ бандуляхъ былъ подложенъ толстый слой травы,— и то острые камни рзали ноги, а горцы возвращались съ горъ съ огромными вязанками сна на спин и босикомъ! Вотъ вы и подивитесь. Шадуровъ возвратился съ убитой индйкой. Погода благопріятствовала моему товарищу, и онъ кончалъ красками эскизъ Казбека.
Вечеромъ мн суждено было встртиться съ преоригинальною личностью чудака и добряка, извстнаго многимъ на Кавказ и описаннаго нсколько разъ въ охотничьихъ кавказскихъ разсказахъ. Графъ Н. Толстой описалъ его въ стать ‘Охота на Кавказ’ (Современникъ, 1864 г.) подъ именемъ Мамонова, въ охотничьемъ же журнал, въ стать ‘Оленій ревъ’, онъ названъ собственнымъ именемъ, я буду называть его также Мамоновымъ. Передъ отъздомъ я читалъ статью гр. Толстаго и очень заинтересовался мастерскимъ изображеніемъ этого оригинала, ни какъ не предполагая, что самому придется познакомиться съ нимъ на Казбек.
Мамоновъ происходилъ изъ стариннаго дворянскаго рода, Можайскаго узда, Московской губерніи, отецъ его былъ заслуженный артиллерійскій полковникъ и ветеранъ 1812 г. Какъ самъ Мамонъ (такъ зовутъ его татары), такъ и братья его, еще смолоду отличались своимъ неуживчивымъ характеромъ и, разными проказами въ дух прежняго времени. Начавъ службу юнкеромъ въ стоявшемъ подъ Москвой пхотномъ полку, онъ дослужился до офицерскаго чина, но тутъ его скоро постигло несчастье: какой-то капитанъ оскорбилъ его сестру, Мамоновъ пришелъ къ нему за объясненіемъ и съ вызовомъ, капитанъ, сидя за самоваромъ и разливая чай, отвчалъ, что не намренъ стрляться съ такимъ молодымъ щенкомъ, какъ Мамоновъ.— ‘А! не намренъ?— заревлъ тотъ, въ свою очередь — такъ хорошо же, я покажу теб въ такомъ случа, какъ такіе молодые щенята, какъ я, ошпариваютъ такихъ старыхъ свиней, какъ ты!’ — и вслдъ за этимъ онъ повалилъ обидчика на полъ и вылилъ на него весь кипятокъ изъ самовара. Пока ошпаренный капитанъ барахтался на полу и ревлъ во все горло, Мамоновъ вытряхнулъ на него изъ самовара вс угли — и былъ таковъ! За эту продерзость противъ старшаго чиномъ его разжаловали въ солдаты. Посл бородинскихъ маневровъ была выборка людей въ гвардію, Мамонову, видному молодцу и правому фланговому, велно было выдвинуться впередъ: ‘не смю, в. в—во, отвчалъ Мамоновъ, не достоинъ этой чести, я изъ разжалованныхъ.’ Спрошено было, какъ онъ себя ведетъ. Полковой командиръ отозвался о немъ, какъ объ образцовомъ ефрейтор. ‘Чего ты хочешь?’ — ‘Желаю смыть кровью пятно, которое нанесъ я русскому мундиру, в. в—во,’ отвчалъ бодро Мамоновъ. Его перевели въ знаменитый кабардинскій полкъ на Кавказъ, гд онъ и попалъ прямо, въ 1839 г., подъ Ахульго. Въ страшномъ штурм его окрестили кровью, т. е., говоря по просту, ранили. Скоро Мамоновъ пріобрлъ себ славу отчаяннаго храбреца въ военное и репутацію самаго безалабернйшаго человка въ мирное время. Когда полкъ не былъ въ поход, то не было возможности привести Мамонова хоть въ какой нибудь порядокъ, онъ отбивался отъ рукъ и пропадалъ все время на охот, которая сдлалась у него всепоглощающей страстью. Начальство смотрло, смотрло на него, да и рукой махнуло. За отличіе онъ былъ произведенъ въ офицеры, но скоро его опять разжаловали за какую-то новую проказу, несчастье это не миновало его еще и въ третій разъ. Партизанская война со стороны горцевъ требовала такой же войны и со стороны русскихъ, и вотъ княземъ Барятинскимъ была организована такъ называвшаяся беззавтная или безъизвстная команда, состоявшая изъ 250 самыхъ отчаянныхъ головорзовъ, въ команду эту поступилъ и Мамоновъ. Поступать въ нее могли изо-всхъ племенъ, націй и состояній безъ исключенія, лишь бы только поступающему былъ извстенъ татарскій языкъ. Желавшему поступить назначался экзаменъ, состоявшій въ исполненіи какого нибудь труднаго порученія. Если экзаменующійся не проваливался, то ему, въ награду за то, брили голову (коли она и безъ того уже не была обрита), приказывали отпустить бороду (коли она не была отпущена), одвали по черкесски и вооружали двухстволкой со штыкомъ, у которой одинъ стволъ былъ гладкій, а другой нарзной, и такимъ образомъ новообращенный становился членомъ беззавтной команды. Съ этими сорванцами Мамоновъ охотился и на людей и на зврей, пробирался въ непріятельскіе аулы, залегалъ въ секреты и проч. Однажды отрядъ потерялъ пушку, черкесы увезли ее въ аулъ и, въ ожиданіи отправки къ Шамилю, приковали цпями для безопасности, Мамоновъ ночью выручилъ плнницу, и все происшествіе осталось шито да крыто. Произведенный въ третій разъ въ офицеры, онъ уже больше не былъ разжалованъ, вышелъ, по окончаніи войны, въ отставку и поселился въ Хасавъюрт, гд пріобрлъ себ домикъ и лоскутокъ земли. За 13 ранъ и 35 лтъ службы онъ былъ награжденъ ежегоднымъ пенсіономъ въ 275 р. сер. Причина такого малаго пенсіона та, что онъ вс раны получилъ въ нижнихъ, а не въ офицерскихъ чинахъ, и отставленъ всего только съ чиномъ поручика. Охот же, несмотря на свои года, онъ предается и до сихъ поръ съ такою же страстью, какъ прежде. Такъ вотъ съ какимъ оригиналомъ мн пришлось познакомиться на Казбек.
Стемнло, и мы съ М. сидли въ общей зал за самоваромъ. Послышался звонъ почтоваго колокольчика, и вскор въ залу вошелъ худощавый, высокаго роста человкъ, въ высокихъ сапогахъ, въ крытомъ чернымъ сукномъ полушубк изъ дикихъ кошекъ и въ офицерскомъ кепи, въ зубахъ у него была коротенькая кавказская трубочка, табачный кисетъ болтался на одной изъ пуговицъ полушубка. Высокая фигура прозжаго, его морщинистое лице, съ сдыми усами и бакенбардами, съ прострленной щекой и оторваннымъ лвымъ ухомъ — невольно бросались въ глаза. Сзади его, съ ногъ до головы погруженный въ дубленый тулупъ, съ поднятымъ воротникомъ, медленно двигался лысый старикъ, съ огромными посдлыми рыжими усами и бакенбардами, похожій на отставнаго кандидата, какимъ онъ и оказался впослдствіи. Оба прозжіе, очевидно, принадлежали къ обломкамъ знаменитой боевой кавказской арміи.— ‘Мое почтенье, господа!’ сказалъ первый прозжій, обращаясь къ намъ и молодцовато поднося къ козырьку руку съ двумя вытянутыми пальцами. Мы поклонились.— ‘Куда дете?’ ‘Въ Тифлисъ.’ — ‘Мы тоже. Чаи роспиваете? Петръ Семенычъ!’ продолжалъ онъ, обратясь къ кандидату, который въ это время уже вылзъ изъ своего тулупа, бережно сложилъ его и остался въ одномъ унтеръ-офицерскомъ сюртук, съ золотыми шевронами и съ орденами во всю грудь, на фланг которыхъ красовался Георгій съ бантомъ.— ‘Что прикажете, Петръ Аркадьичъ?’ отвчалъ тотъ покорнымъ голосомъ.’ — Бррр!.. холодно! Не заняться ли и намъ чаепитіемъ?’ — ‘Какъ вамъ будетъ угодно-съ.’ — ‘То то. Въ Тифлисъ-то вдь еще успемъ — не гонятъ. А вы, господа, туда по длу дете?’ ‘Нтъ, мы путешествуемъ.’ — ‘А я такъ по длу, мн земли не даютъ.’ ‘Какой земли?’ — ‘Да вотъ, такой же, изъ татарскихъ земель.’ ‘А много вамъ ее слдуетъ?’ — ‘Какое много! Ничего мн не слдуетъ,— я прошу такъ, въ награду. Видите это?’ продолжалъ онъ, указывая на оторванное ухо. ‘А тутъ въ лвую скулу вошла, а въ правую вышла, съ каждой стороны по два зуба такъ и выхватила — да такъ акуратно, что твой дантистъ! Тутъ только и рвалъ зубы, а то сроду не баливали. Въ каждой ног тоже по пул сидитъ,— это хорошо, говорю, теперь у меня, стало быть, ужъ не ноги, а дв свинчатки, какъ налили ихъ свинцомъ, такъ крпче будутъ! Кости иной разъ заломятъ, а свинчаткамъ все ни почемъ — 50 верстъ еще выходятъ на охот! 13 ранъ, а былъ всего-на-все три раза на перевязк. Благослови Господи, съ 39-го года, съ Ахульго началъ!… А пенсіону получаю всего-на-все 275 р.— Вотъ за что я прошу!’ ‘Да по какой же причин, сказалъ я съ удивленіемъ, вы получаете такой маленькій пенсіонъ?’ — ‘Коли говорить правду, сказалъ онъ, подумавши нсколько,— такъ я получаю его по закону и справедливо: я въ отставк всего только поручикъ и большую часть службы провелъ разжалованнымъ… Нравъ у меня очень ужь безпокойный! Да я и о земл-то хлопочу не для себя, а для Петра Семеныча… Ему хочется получить 5 десятинъ… А я ду больше за тмъ, чтобъ повидаться съ моимъ другомъ Б. Лису ему везу. Случалось вамъ когда нибудь, добавилъ онъ совершенно неожиданно,— видть блыхъ лисицъ?’ ‘Нтъ, не случалось’.’ — ‘Не случалось? Ого-го-го, батинька! Такъ я вамъ покажу!’ — вскричалъ онъ, вскочивъ съ мста, и вслдъ за этимъ развязалъ дорожный холщевой мшокъ и вытащилъ изъ него шкуру, безъ отмтины, блой, какъ кипнь, лисы {Лиса эта была потомъ на московской политехнической выставк, въ кавказскомъ отдл, дурно набитое изъ нея чучело не имло почти никакого вида.}. Это былъ, дйствительно, рдкій экземпляръ альбиноса. Вс живущіе на станціи собрались смотрть на невиданную лису, ахали, удивлялись, а владтель ея съ торжествомъ разсказалъ, какъ онъ подмтилъ эту лисицу еще лисенкомъ, какъ не травилъ ее и берегъ до слдующаго года, пока не выростетъ, и проч. ‘Вы однако записной охотникъ’ — сказалъ я.— ‘Надюсь!— отвчалъ онъ самодовольно,— не одинъ разъ описанъ и пропечатанъ! Читали охоту на Кавказ Николая Толстаго?’ — ‘Читалъ… Да позвольте!’ вскричалъ я, точно озаренный внезапной мыслью: ‘неужели же вы, господинъ…’ — ‘Мамоновъ! онъ самый, какъ есть самъ Мамонъ, передъ вами собственнолично! Только фамилія-то моя не Мамоновъ, а С. Читали ‘Оленій ревъ’? Тамъ я названъ по имени. Еще бы! Николенька Толстой былъ мн пріятель! Только онъ все на меня это выдумалъ: никакихъ я ему пуделей не мнялъ! На кой чортъ ему пудель? Здсь нужна лягавая, гончая, а не пудель! Тоже вотъ и хваленыя сетера ваши! Тьфу! Взялъ его по лсу,— онъ сдлаетъ отъ тебя стойку за 2 версты, а ты и стой, да кричи его цлый часъ, какъ угорлый! Нтъ, я вамъ скажу, лучше прежней французской собаки! Въ болото ли, въ лсъ ли возьми ее — везд дла теб длаетъ! Толстой, сказывали, умеръ въ Париж, а кабы онъ только живъ былъ, такъ я бы ему доказалъ, что я не пуделей мнялъ ему, а лягавыхъ! Я и брата-то его Левушку знаю — отличный малый! Говорятъ, что онъ сочинилъ что-то такое тамъ про войну, да про миръ,— отъ кого не послышишь, вс хвалятъ. Славные оба были ребята, и охотники тоже хорошіе… Да, продолжалъ онъ, помолчавъ нсколько, служили, батюшка, служили, служили, служили! Да и что за народъ былъ, я вамъ доложу! Хоть бы Слпцовъ Николай Павлычъ! Первый джигитъ былъ и первый отецъ и благодтель для подчиненныхъ, все свое состоянье на служб потратилъ! Ну, а Баклановъ? Въ мирное время длай что хочешь, а какъ только въ походъ, такъ ужь ни-ни! Боже избави! Выбраниться, бывало, не смй! Война, говоритъ, братцы, святое дло! Убьютъ — коли выбранишься! Орелъ! Горцы, бывало, какъ только услышатъ — Бакланъ идетъ, такъ и поминай какъ звали! Ну, а Полтининъ? Хлбосолъ былъ — царство ему небесное! Каждый день у него вс офецеры обдывали! Равняй — бывало, только крикнетъ — бутылки! Не робй, говоритъ, ребята, — впередъ! Семь разъ раненъ и девять разъ контуженъ — и все таки Полтининъ не сконфуженъ! Да! Командиры были! Хоть бы Барятинскій! Не командиръ былъ намъ, а товарищъ! Не изъ бдности вдь служили-то! Первые вельможи, да не жалли крови за землю русскую! Примръ всмъ показывали! Ну, а солдаты? Эхъ — продолжалъ онъ сверкающими глазами — да знаете ли вы, что такое былъ прежній кавказскій солдатъ? Вдь для него невозможнаго ничего не было,— только умй, какъ имъ распорядиться! Вотъ хоть бы фельдфебель нашъ, въ 1-й кабардинской рот, Василій Ивановичъ! Три золотыя шеврона иметъ — третью службу ужъ служитъ, нечего давать больше, такъ золотую медаль нарочно для него выдумали, да на шею повсили! Бывало, батальонный-то командиръ обходитъ роту, такъ на него никто и не глядитъ: главное, думаютъ, что изволитъ сказать посл Василій Ивановичъ,— а онъ идетъ себ смирнехонько сзади, да только помалчиваетъ. Когда великій князь намстникъ объзжаетъ войска, такъ всякій разъ ему руку протягиваетъ: государь, говоритъ, императоръ приказалъ кланяться теб, Василій Ивановичъ! Водъ вдь какіе люди-то были! А нынче что? Бабы стали, а не солдаты!’ — ‘Да почему же вы изволите думать…’ началъ было говорить Петръ Семенычъ.— ‘Ну, ужь молчите лучше’… перебилъ его съ досадой Мамоновъ.— ‘ Какъ кончилась война, такъ я и служить больше не сталъ! Что я, и въ самомъ дл, въ караулы имъ что-ли стану ходить? А то вдь, бывало — продолжалъ онъ опять съ тихимъ смхомъ — иной разъ, &egrave, какъ полагаете?— задолжаешь маркитанту, бывало, такъ, что ужь не вритъ больше, ну, и начинаешь выглядывать какого нибудь эдакаго тамъ франтика (и такіе то же бывали!), разузнаешь, что онъ назначенъ въ секретъ или въ какое нибудь другое опасное мсто,— вотъ и подсылаешь къ нему: что молъ вамъ безпокоиться-то? Давайте молъ 50 цлковыхъ, я схожу вмсто васъ. Извольте, говоритъ, я съ удовольствіемъ. Ну, и.идешь! Богъ дастъ, нападенье случится — убьютъ человкъ нсколько,— такъ онъ еще и награду получитъ! А ты сейчасъ къ маркитанту это живымъ манеромъ — на! Подовай молъ счетъ, жидоморъ эдакой, получай деньги, да отпускай опять въ долгъ!’ ‘Это они все врно-съ, все врно-съ’, подтвердилъ Петръ Семенычъ. ‘А въ 43-мъ году — спросилъ я — были вы въ Дагестан?’ — ‘Еще бы не быть! Съ Пассекомъ въ Зырянахъ-то маханиной {Кониной.} вмст питались. Досталось намъ тогда на орхи!’ ‘А все виноватъ Клюка!’ {Генералъ Клюке-фонъ-Клюгенау.} уныло сказалъ Петръ Семенычъ.— ‘Нтъ, вотъ подъ Ахульго, я вамъ доложу, съ Граббе, такъ было дло! Два мсяца осаждали мы этихъ разбойниковъ! Какъ пошли въ первый разъ на штурмъ,— взбираться-то приходилось по тропинк,— какъ пустятъ оттуда камни да бревна — такъ изъ 2-хъ батальоновъ битки и подлали! Ну, а Хаджи-Муратъ? Выдумалъ захватить въ Темиръ-Ханъ-Шур князя Орбеліани живьемъ, переодлъ своихъ мирудовъ (мюридовъ) казаками, да съ пснями, да съ бубнами въ крпость-то и вошелъ!’ ‘Ну, ужь и съ пснями!’ замтилъ Петръ Семенычъ.— ‘Разумется, съ пснями! Что вы, и въ самомъ дл, не дадите мн ничего разсказать — все перебиваете, Петръ Семенычъ!’ Петръ Семенычъ покорно замолчалъ и во все ‘время дальнйшаго разговора не проронилъ больше ни слова. ‘Да-съ!— продолжалъ Мамоновъ — около меня живетъ другъ, сосдъ Б. богатый баринъ, холостякъ и охотникъ… Вотъ человкъ-то, я вамъ скажу! Живемъ мы съ нимъ душа въ душу, а каждый день ссоримся. Читали про Ивана Иваныча и Ивана Никифорыча? Кто его знаетъ — нарочно что-ли онъ меня дразнитъ, нравъ ли у меня ужь такой скверный? Вообразите себ, ну какъ же не ссориться то? Помшался, именно помшался человкъ на татарахъ! Весь свтъ, говоритъ, я объздилъ, а ни одного народа ненашелъ лучше татаръ! Поврители? Въ Мекку туркомъ на поклоненье ходилъ — и чалму надвалъ: по арабски знаетъ отлично,— такъ его тамъ везд за турецкаго эфенди принимали. А татары его и теперь муллой считаютъ,— а муллы, коли чуть чего не понимаютъ въ ихнемъ коран, такъ сейчасъ къ нему за ршеньемъ,— ну, онъ имъ и толкуетъ! По мн, говоритъ, нужды нтъ, что татаринъ: иной и татаринъ, да лучше чмъ десять русскихъ. Какъ, я говорю, лучше? Да вы сами то кто такой? Русскій вы или нтъ? Какъ имъ не врить, мошенникамъ эдакимъ! Одинъ разъ приходятъ: эй — кричатъ — Николай дома? Николай баръ? Пошелъ — я говорю — ты, паршивый донгузъ! Погодите, говоритъ,— вы не ругайтесь! Что тамъ такое? Николай! А, Николай! Мы Адамову голову нашелъ! Кости человчьи — вотъ какой — въ косой саженъ будетъ! Гд говоритъ? что такое? Давайте скорй сюда? Это рдкость! Теперь нту — говорятъ — больше,— мальчишка стащилъ. А гд нашли? Курганъ — говорятъ — нашелъ, копай другой курганъ, и ты, Николай, тоже найдешь! Давай копать! нашли зубы какіе то… Приноситъ домой… Вотъ она, говоритъ, находкато! Кости гигантскія! Покажите-ка — молъ… Помилуйте, говорю, какъ вамъ не совстно? Какіе это кости гигантскія? Это просто кобыльи зубы: четыре года на пятый. Много, говоритъ, вы въ этомъ смыслите! Да позовите ветеринара. Позвали ветеринара. Какіе, говорю, это зубы? Это кобыльи, говоритъ, зубы, четыре года на пятый. Какъ хватитъ ими въ окошко,— такъ два стекла сразу и выколотилъ! Знаете ли что? Такъ какъ онъ ужь очень охотникъ до всякихъ рдкостей,— куплю-ка я благо гуся, выкрашу его красной краской, что персіяне бородукрасятъ, да и поднесу ему въ подарокъ,— вотъ молъ необыкновенная штука то! Красный гусь! Пошлите ка его на выставку въ Москву, какъ рдкость! Мн не впервые вдь длать такія штуки! Былъ, я вамъ разскажу, у меня одинъ пріятель,— больно хвастался, что никто лучше его въ собакахъ толку не знаетъ… Надолъ до смерти! Погоди же, думаю, я тебя проучу! Околла у меня курляндка, длинношерстая, вотъ я досталъ подъ шерсть ей дворняшку, отрзалъ ей уши, да вмсто ихъ другіе — отъ околлой-то и приточалъ, то есть такъ-то ловко, я вамъ скажу, приладилъ, что, просто, мое почтенье! Привелъ,— покупай, говорю, братецъ, курляндку, за дешево отдамъ, потому деньги нужны! Какъ увидлъ онъ ее — такъ и затрясся отъ радости! Торгуется… Осматриваетъ,— а я чуть не лопну со смху! Собака, и толковать, говоритъ, нечего,— хороша,— а только, что это она все ушами-то встряхиваетъ? А это, говорю, мокрецъ долженъ быть, ты налей ей въ уши-то водки съ блилами,— черезъ 2 дня какъ рукой сниметъ. Ушелъ, жду, что будетъ дальше? На другой день, вижу, бжитъ ко мн, какъ угорлый: что-ти это, говоритъ, надо мной сдлалъ? У собаки уши-то вдь отвалились! Ты ей чужія пришилъ, разбойникъ ты эдакой! То-то смху-то было! А ты, я говорю, братецъ, впередъ не хвались, что въ собакахъ толкъ знаешь,— вотъ теб назадъ твои деньги. А это теб впередъ наука! У меня есть сынишка — Панька {Павелъ.} — весь въ меня: такой же разбойникъ будетъ! Ужь теперь, 7-ми лтъ, одинъ одинехонекъ ходитъ съ гончими за 3 версты. Кабы вы знали только, какъ онъ меня любитъ! ‘Сто, говоритъ, папка, какъ ты помлесъ-то, такъ тебя закопаютъ?’ Закопаютъ — охъ, закопаютъ, говорю, Панюшка,— на полковомъ нашемъ кладбищ… ‘Нтъ, я не дамъ, говоритъ, тебя имъ закапывать! Папка, не умилай!’ А у самого слезенки-то такъ и текутъ! Недавно прізжалъ къ намъ какой-то фертикъ изъ штабныхъ: ‘ваше кладбище-то уничтожить, говоритъ, надо,— а то оно только мсто даромъ занимаетъ. Что?— говорю — уничтожить кабардинское наше кладбище — это кладбище героевъ? Нашу гордость и славу? Вы понимаете-ли, что говорите-то? Стыдились-бы говорить, коли не умете уважать никакихъ святыхъ преданій! Попробуйте! Вздумайте только! Клянусь вамъ Богомъ! самъ возьму штуцеръ, другимъ Папьку вооружу, засядемъ съ нимъ между могилъ, да и начнемъ отстрливаться вмст на смерть! Пускай же и меня съ сыномъ тутъ закопаютъ! Не переживу этого позора! Я покажу вамъ, что такое значитъ нашъ прежній кавказскій солдатъ!… Уду отсюда!’ сказалъ онъ вдругъ и совершенно для меня неожиданно. ‘Уду, чортъ съ ней совсмъ и съ охотой! Продамъ домишко, и убгу отъ Б. въ Пятигорскъ! Да нтъ, — добавилъ онъ съ сокрушеніемъ — и тамъ меня онъ отыщетъ! отыщетъ, отыщетъ, наврное! Лучше уду въ Москву: Паньку въ кадетскій корпусъ, а самъ пойду служить по желзнымъ дорогамъ! А не по желзнымъ дорогамъ, такъ подъ покровительство комитета, мн сказывали, теперь земство комитетъ тамъ открыло для раненыхъ! А не въ комитетъ, такъ къ какому нибудь богачу наймусь — охотой завдывать!— Да гд нынче охоты-то? Вотъ былъ Измайловъ! {Дянія этого извстнаго въ свое время помщика и генерала описаны въ Русской Старин 1872—73 гг.} Я стоялъ у него въ Дднов, когда былъ еще юнкеромъ. Вотъ это такъ былъ охотникъ! Сказываютъ, его за разныя дла семь сенаторовъ судить были назначены… Судили, судили!— а онъ взялъ да и умеръ! Суди посл смерти-то, сколько хочешь! Бывало, идешь къ нему, такъ поджилки дрожатъ отъ страха!— Кушаній какихъ угодно каждый день сколько хочешь заказывай,— да только непремнно, чтобъ больше! Что у меня, говоритъ, мало что ли всего?
Иной разъ скажетъ, бывало: хочешь, братецъ, въ театръ? Хочу, говоришь, ваше превосходительство! Только свиснетъ: эй, вы! посадить его сію же минуту на тройку — курьерскую, свозить въ Москву, въ театръ, а посл театра опять на курьерскую, да что есть духу сюда! Такъ-то, бывало, теб бока по ухабамъ-то отколотитъ, что думаешь — чортъ бы тебя побралъ совсмъ и съ театромъ-то! Полтораста верстъ — разв шутка? А отказаться не смй! Дьячка одинъ разъ въ дегтю вымазалъ, да въ пуху вывалялъ! Засдателя вздулъ за то, что тотъ посмотрлъ въ зубы дареной лошади: напередъ молъ ты знай, что даровому коню въ зубы не смотрятъ! Собакъ на охоту въ ящикахъ возили, бывало, а всхъ ихъ у него было до тысячи! Вотъ это такъ былъ охотникъ!’
Да проститъ почтеннйшій Петръ Аркадьевичъ человку, который питаетъ къ нему самое искреннее уваженіе, смлость, съ которою онъ привелъ его характеристическіе разсказы.
Разсказы эти затянулись далеко за полночь. Когда мы проснулись утромъ,— ни Мамонова, ни Петра Семеныча давнымъ давно уже не было на станціи.
Переночевавъ въ Коби, мы чуть свтъ выхали оттуда, чтобъ перебраться пораньше чрезъ перевалъ. Солдаты уже вышли на работу и трудились надъ разчисткой дороги, темныя фигуры ихъ, какъ мухи, чернли на ослпительномъ снг — именно, ослпительномъ, потому что блескъ отъ него дурно дйствуетъ на зрніе, чего, сколько извстно, не замчается въ нашихъ снжныхъ равнинахъ, въ которыхъ постоянно есть на чемъ отдохнуть глазамъ. У большинства рабочихъ глаза были завязаны чернымъ флеромъ или были надты флеровыя очки. Разсказываютъ, что въ проздъ императора Николая въ 1837 году въ байдарскомъ осетинскомъ дом жилъ бдный, но заслуженный старикъ — князь Циклауровъ, исполнявшій должность проводника, когда покойный Государь остановился на нсколько минутъ въ этомъ мст, то старикъ показалъ ему заслуженную свою саблю съ серебрянымъ темлякомъ и сказалъ: ‘темлякъ есть, а хлба нтъ’. На такое, вполн лаконическое прошеніе императоръ приказалъ отпускать ему провіантъ пожизненно.
На самой высшей точк снжной дороги чернлся слва крестъ, поставленный Ермоловымъ. Дорога повернула также влво, и начался спускъ къ Гудауру, открылся удивительный видъ на югъ: массы снжныхъ горъ, испещренныя снжными жилками, играли въ цвта и блистали на далекомъ зеленомъ фон неба, надъ нами небо было синее, а сзади, на свер, его покрывалъ срый туманъ, сквозь который прорзывались громадныя срыя массы. Съ перевала лошади побжали легонькой рысью по снжной змеобразной дорог, которую и тутъ еще разработывали солдаты. Чмъ дальше, тмъ все становилось тепле, и шире и ярче открывалась Кайшаурская долина. Такіе виды и ощущенья не описываются, потому что для нихъ нтъ Словъ на человческомъ язык: лучшія описанія поэтовъ только помогаютъ намъ воскрешать въ памяти виднное и чувствовать вновь когда-то нами прочувствованное.
Превосходное шоссе вилось по краю страшнаго обрыва, въ глубин котораго пнилась Арагва, и виднлась, въ род острова, громадная, поросшая лсомъ скала, съ построеннымъ на ней ауломъ.
Съ Гудаура дорога вьется такими зигзагами, что они кажутся даже излишними для непосвященнаго въ тайны постройки горныхъ дорогъ. Виды мняются чуть не ежеминутно, и вы видите предъ собою то сверную, то южную, то восточную, то западную часть прелестной долины. Солнце сгоняло снгъ, и онъ превращался въ звонко-бгущіе отовсюду ручьи, подъ журчанье которыхъ я сладко задремалъ. Всякій разъ, какъ я, вздрагивая отъ свжаго воздуха, открывалъ глаза, мн представлялись мста, совершенно не похожія на виднныя передъ этимъ. На половин спуска показались бабочки и зацвтшіе одуванчики. Въ Млетахъ въ Арагв уже купались мальчишки. Здсь мы разстались съ шубами и увязали ихъ, чтобы не развязывать боле до Москвы. Въ Пайсанаур и въ осеннемъ пальто сдлалось жарко, и странно было подумать, что семь часовъ тому назадъ мы выхали изъ Коби въ шубахъ и хали снжными горами, отъ блеска которыхъ было больно глазамъ.
Ниже Пайсанаура жители уже принимались за весеннюю пашню. За массивнымъ плугомъ, запряженнымъ восемью парами быковъ или буйволовъ, тащится оригинальная двух-колесная борона, запряженная также нсколькими парами, борона состоитъ изъ рамы, лежащей на оси и переплетенной хворостомъ, длинные концы котораго, волочась по земл, заравниваютъ глубоко взрыхленную почву. Мн кажется, что обыкновенная борона наша не годилась бы для здшней, усыпанной каменьями почвы, а эта борона-волокуша исполняетъ свое назначеніе отлично. Этотъ способъ бороновать напоминаетъ нсколько оригинальную борону, употребляемую въ нашихъ сверныхъ лсныхъ губерніяхъ: тамъ, срубивъ лсъ, растущій на каменистой почв, и всковырявъ эту новь подъ посвъ, употребляютъ вмсто бороны срубленную ель, которую волочатъ между пнями и такимъ образомъ заравниваютъ пашню, гибкія втви ели, извиваясь между пнями, отлично длаютъ свое дло. Тамъ, гд земля была слишкомъ суха, и одной бороны для разрыхленья ея было недостаточно, вслдъ за плугомъ шелъ рядъ мужчинъ и женщинъ, разбивавшихъ кирками спекшіеся комья. Женщины были въ блыхъ чадрамъ (покрывалахъ). Интересны также грузинскія волокуши, на которыхъ свозятъ съ горъ сно: это полозья, одинъ конецъ которыхъ лежитъ на двух-колесной оси, а другой тащится по земл, этотъ послдній, при спуск съ горъ, замняетъ собою тормазъ.
Въ Аманур мы прожили два дня, товарищъ мой рисовалъ, а я осматривалъ развалины и бродилъ по окрестностямъ. Мн разсказывали, что въ недавній проздъ одной высокостоящей особы хевсуры, закованные въ желзо, удивляли всхъ своей джигитовкой и эволюціями, которыя они выдлывали на лошадяхъ, по разсказамъ, съ ними не-могутъ равняться и наздники въ нашихъ циркахъ. Въ здшнихъ окрестныхъ горахъ водятся всевозможные роды дичи. Снговыхъ горъ давно уже не было видно. Хотя лсъ еще и не одлся, но весенняя трава уже зазеленла везд. Кураr (родъ сливы, величиной съ виноградъ), миндальныя, персиковыя и другія фруктовыя деревья одлись сплошь въ розовый и блый цвтъ. Бросались въ глаза грузинки, несшія, оригинальнымъ способомъ, за спиной кувшины полные воды, он держали ихъ черезъ голову обими руками. Грузинскіе крестьяне нисколько ненапоминали собою горцевъ, виднныхъ нами въ Владикавказ, попадавшіеся изъ нихъ верхомъ также сидли на лошади и болтали ногами и локтями, какъ болтаютъ ими наши мужички-великороссы.
Прохавъ Душетъ и Цилканы, мы вечеромъ добрались до Мцхета, гд, волей-неволей, должны были остаться ночевать, потому что лошадей не было. Это несчастье постигало здсь въ то время почти каждаго прозжаго: дорога расходится здсь натри тракта (тифлисскій, кутаисскій и владикавказскій), а троекъ на станціи полагалось тогда очень мало. Утшеніемъ служилъ буфетъ, въ которомъ можно было очень и очень изрядно поужинать. Осмотрвъ на другой день соборъ и другія мцхетскія достопримчательности, мы къ вечеру 19 марта въхали въ Тифлисъ, въ виду лежащаго влво, по ту сторону Куры, залитаго сплошь цвтами на фруктовыхъ деревьяхъ Муштаида.

ГЛАВА IV.

Отдленіе 1-е.
Отъ Тифлиса до Поти.

Сообщенія: между Поти и Тифлисомъ — желзная дорога (345 верстъ), пароходы — отъ Орпири до Поти по Ріону (35 верстъ).
Желзная дорога. Замчателнйшіе на ней мосты: 1) чрезъ Куру, близъ дер. Дзегви, 2) чрезъ Куру, близъ дер. Дигами, 3) мостъ въ Блогорахъ, 4) чрезъ Бхеремеру, на 135-й верст отъ Поти, длиною 22 сажени, 5) чрезъ Квирилу, на 96-й верст, длиною 105 сая:., 6) чрезъ нее же, на 122-й верст, длиною 35 саж., 7) чрезъ Ріонъ у Кутаиса, 8) чрезъ него же, на 90-й верст, длин. 128 саж., 9) чрезъ Цхенисъ-Цхали, на 58-й верст, длин. 46 саж. Есть туннели въ Сурамскихъ горахъ, но небольшіе.

Поти-Тифлисская желзная дорога

(по тифлисскому времени).

0x01 graphic

0x01 graphic

Тифлисская губернія начинается тотчасъ за Дарьяльскимъ ущельемъ и занимаетъ пространство въ 731 кв. милю, изъ которыхъ третья часть находится подъ лсомъ. Жителей въ ней около 600 тыс. душъ обоего пола. Населеніе состоитъ: изъ русскихъ (православныхъ, сектантовъ и поселенныхъ отставныхъ солдатъ), грузинъ, армянъ, татаръ, тушинъ, пшавовъ, хевсуръ, осетинъ, нмецкихъ колонистовъ, евреевъ, курдовъ, персіянъ, грековъ и турокъ. Самый большой процентъ населенія составляютъ грузины, за ними слдуютъ армяне, русскіе, татары, осетины, нмцы живутъ только въ Тифлисскомъ узд. Губернія раздляется на 6 уздовъ: Тифлисскій, Душетскій, Телавскій, Сигнахскій, Горійскій и Ахалцихскій.
Грузины составляютъ часть картвельскаго племени, къ которому принадлежатъ также имеретины, мингрельцы и гурійцы. Вс эти народы до присоединенія ихъ къ Россіи управлялись отдльными и самостоятельными владтелями.
Картвельское племя занимаетъ долины Ріона и Куры, почти до самаго сліянія ея съ Алазанью, и прилегающіе къ этимъ ркамъ съ ихъ притоками южные и сверные склоны горъ.
Религія грузинъ православная. Епархіальный начальникъ и членъ снода именуется экзархомъ Грузіи, архіепископомъ карталинскимъ и кахетинскимъ.
Грузія раздлялась на нсколько частей, изъ которыхъ главныя были: Карталинья (по долин Куры и Арагвы), Кахетія (по долин Алазани) и Сомхетія (нижняя Карталинія). Населеніе Ахалцихскаго узда говоритъ также преимущественно грузинскимъ языкомъ, хотя, по завладніи краемъ турками въ 1625 г., вслдствіе невыносимыхъ гоненій, большинство жителей въ немъ и приняло исламъ. Грузія до поступленія подъ русское владычество постоянно подвергалась безпощаднымъ нападеніямъ сосдей. Персидскіе шахи для удержанія въ повиновеніи грузинскихъ царей заселяли многія ея провинціи сплошь татарами, армяне, спасаясь отъ персіянъ и турокъ, также пересялись въ нее тысячами.
Въ Карталиніи многія села и деревни лишены садовъ, въ Кахетіи же, напротивъ того, тонутъ въ зелени. Настоящія грузинскія деревни состоятъ изъ саклей, построенныхъ безъ всякаго порядка, улицъ въ нихъ не существуетъ, досчатый курятникъ и плетеный кузовъ на сваяхъ для кукурузы — необходимыя пристройки къ дому, ушедшія въ землю гомуры составляютъ помщеніе для рабочаго скота. Внутренность саклей мы описали, говор объ аул Галеты (станція Казбекъ). Главную и дорогую посуду составляютъ: азарпеши (похожія на нашу разливательную ложку, у богатыхъ он бываютъ серебряныя), пула (узкогорлый кувшинъ изъ орховаго наплыва или грушеваго корня, крытый лакомъ) и турій рогъ, часто оправленный въ серебро. Вс эти сосуды служатъ для питья вина. Въ турій рогъ входитъ иногда до полтунги (тунга — 5 бутылокъ). Мебель составляютъ сколоченныя изъ досокъ низкія нары (тахта). Баня составляетъ для грузина необходимое наслажденіе, въ ней происходитъ иногда цлый пиръ. Городскіе дома, разумется, отличаются отъ деревенскихъ: каждый изъ нихъ иметъ балконъ съ деревяннымъ навсомъ и огражденъ съ улицы заборомъ (не на главныхъ улицахъ и не везд), отъ воротъ до дома тянется низкая крытая галлерея, жилье состоитъ изъ одного обширнаго покоя, въ стнахъ устроены камины безъ ршетки (бухари), а гд нтъ бухаровъ, тамъ употребляется жаровня (мангалъ), ниши съ дверями въ стнахъ замняютъ наши шкапы, переднихъ нтъ. Впрочемъ, въ городахъ въ настоящее время постройки эти все боле и боле вытсняются европейскими домами. Вечеромъ лтомъ все населеніе выходитъ изъ саклей и располагается или у дверей, или на плоскихъ крышахъ домовъ тутъ ужинаютъ, болтаютъ или подъ бубенъ (дайра) и непремнное хлопанье въ ладоши пляшутъ лезгинку, ловкость и грація, выказываемыя танцующими въ этомъ танц, не даромъ составляютъ славу грузинъ и грузинокъ.
Грузины страшные охотники попировать, но непремнно въ компаніи. Пвецъ и зурна (дудка), напоминающая нсколько нашу (жалейку), съ глухимъ барабаномъ — неотъемлемая принадлежность каждаго праздника, ради котораго грузинъ готовъ истратить послднее, пирушка на чистомъ воздух, если время благопріятствуетъ, предпочитается пирушк въ дом. Компанію сначала обносятъ азарпешей, кулой, стаканами, а потомъ пускаютъ въ ходъ и турьи рога. Гости пьютъ за здоровье другъ друга: ‘Алла — верды’ (Богъ далъ) говоритъ грузинъ сосду, поднося къ губамъ кубокъ,— ‘якши-іолъ’ (добрый путь — на здоровье), отвчаетъ тотъ, длая тоже самое. Вина выпивается очень много, но грузины бываютъ пьяны очень рдко: ‘здсь — говорятъ — отъ материнскихъ сосцевъ прямо къ лапк бурдюка’ (кожаный мшокъ для вина изъ шкуръ различныхъ животныхъ — отъ козла до буйвола), къ вину привыкаютъ съ малолтства. Въ Кахетіи мать не уложитъ ребенка спать, пока не дастъ ему вина, десятилтній мальчикъ легко отличаетъ въ вин примсь воды. Въ этой благословенной части Грузіи вино не ставится ни во-что, еще не далеко то время, когда жители, изъ лни ходить за водой, умывались виномъ, готовили на немъ кушанье и обрызгивали имъ полъ. Назадъ тому лтъ 25 даже въ городахъ тунга, т. е. 5 бутылокъ, продавалась по полъ-абазу (абазъ 20 коп.). Въ настоящее время, съ развитіемъ торговли и разработкой дорогъ, тунга порядочнаго вина дошла до 1 р. с. Нтъ сомннія, что возвышеніе цнъ на сельскіе продукты иметъ прямымъ результатомъ развитіе благосостоянія земледльческаго класса, но, съ другой стороны, возвышеніе цнъ на вино въ Грузіи имло и свою дурную сторону: простой народъ сталъ замнять вино водкой, и начало появляться пьянство, неизвстное до того времени, женщины не принимаютъ участія въ шумныхъ пирушкахъ: он обдаютъ въ сторон и, случается, тоже кутятъ на славу. Назадъ тому лтъ 30 въ Тифлис была одна грузинка, по имени Гука, составившая себ славу тмъ, что истребляла невроятное количество кахетинскаго. Со всхъ сторонъ съзжались посмотрть на это диво и поспорить съ нею въ пить, но однако же соперника не выискивалось во всей Грузіи, да и не было къ тому никакой физической возможности: Гука пила вино заразъ не тунгами, а ведрами, и ничуть не напивалась. Ведро она называла стаканомъ, а тунгу рюмкой. Это вошло въ пословицу, которую и теперь еще можно слышать въ Тифлис.
Грузинки славятся своей красотой. Несмотря на замкнутость и даже рабское положеніе женщины въ семейств, вс труды по хозяйству лежатъ на попеченіи мужа. Это равнодушіе къ труду проистекаетъ не изъ натуры грузинки, большею частію живой и дятельной, а изъ боязливой ревности мужчины выводить свою жену на позорище чужихъ глазъ, чрезъ участіе ея въ занятіяхъ вн дома. Грузинки любятъ наряжаться, он непрочь также посплетничать и готовы болтать цлый день безъ умолку, готовы, пожалуй, и пококетничать втихомолку, но далеки отъ настоящей интриги, да и отъ неугомонныхъ сосдокъ къ тому же нтъ возможности сдлать что-нибудь скрытно.
Съ ранняго утра грузинъ оставляетъ свой домъ и почти весь день проводитъ въ лавкахъ или на базар, гд часто, за неимніемъ дла, ограничивается переливаніемъ изъ пустаго въ порожнее. Базаръ въ Закавказь, также какъ и на всемъ восток, есть центральный пунктъ всей дятельности и всхъ новостей. Какъ грузинъ, такъ и грузинка страшно суеврны и отличаются легковріемъ. Вообще грузинское племя принадлежитъ къ числу красивйшихъ, способнйшихъ и добродушнйшихъ племенъ на свт. Нтъ сомннія, что чмъ боле цивилизація будетъ проникать въ Грузію, тмъ больше отршится этотъ симпатичный народъ отъ недостатковъ, привитыхъ къ нему бдствіями, подобныхъ которымъ мало представляетъ исторія.
Достаточно вспомнить, что до водворенія русскаго владычества грузинскій народъ жилъ почти совсмъ безъ законовъ. Глава правосудія — царь руководствовался при разборахъ длъ только собственнымъ произволомъ и обычаями востока. Часто за самую малую вещь, по его приказанію, виновному отрзали носъ, уши, отнимали имніе и заключали въ тюрьму. Суды по поводу чародйства были ужасныУложеніе царя Вахтанга было не боле, какъ сборникъ обычаевъ и правилъ, очень часто противорчившихъ другъ другу,— ипритомъ уложеніе это ходило по Грузіи лишь въ рукописи и никогда не было напечатано. Въ 1801 г. во всей Грузіи отыскали его едва 3 экземпляра, да и т неполные,— слдовательно, судились больше по мстнымъ обычаямъ. Въ уложеніи царя Вахтанга нашли мсто извлеченія изъ греческихъ и армянскихъ законовъ, книгъ Моисея, а также и законы варварскихъ народовъ,— напр., плата за убійство, рану, оправданіе раскаленнымъ желзомъ и кипяткомъ. Грузинка не имла почти никакихъ юридическихъ правъ. Въ церкви мужчины стояли всегда впереди женщинъ, изъ этого правила не исключались даже и особы царскаго дома. Если женщинъ сопутствовалъ слуга, то онъ шелъ всегда впереди своей госпожи, чтобъ не нарушить уваженія къ мужскому полу. Раздлъ имнія между наслдниками признавался вреднымъ, хотя и не запрещался положительно. Въ 98 параграф Вахтантангова уложенія говорится: ‘какое бы несогласіе ни возникло между братьями, дядями и племянниками и вообще между нераздльными родственниками, они ни могутъ раздлиться безъ царя или господина, который умиротворяетъ ихъ посредствомъ увщаній и отклоняетъ отъ раздла’. Этотъ законъ повелъ къ тому, что однимъ имніемъ владли нердко цлыя фамиліи, подъ управленіемъ старшаго въ род,— и понятно, какія злоупотребленія, ссоры, а нердко и кровавыя расправы возникали изъ этого между нераздленными родственниками. Смертная казнь, отъ князя до раба, зависла единственно отъ царя, но вельможамъ предоставлено было право у людей имъ подвластныхъ выкалывать глаза, отскать члены и проч. По этому можно судить, каково было положеніе рабовъ. Во глав правительственныхъ учрежденій стоялъ верховный царскій судъ. Въ немъ, подъ предсдательствомъ царя, присутствовали: царскій наслдникъ, царевичи, по царскому назначенію — и другіе члены. Дла ясныя ршалъ самъ царь, если же он были запутаны, то онъ передавалъ ихъ въ верховный судъ, впрочемъ, совершенно отъ произвола царя зависло поступить согласно приговору суда или иначе. Главою грузинскаго духовенства былъ католикосъ, избиравшійся царемъ, преимущественно изъ особъ царскаго дома и посвящавшійся въ этотъ санъ соборомъ архіереевъ. Для земскаго управленія Грузія была раздлена на моуравства. Въ моуравы (съ судомъ или безъ суда) опредлялись царемъ князья и дворяне, изъ которыхъ многіе имли эту должность наслдственно. Тифлисскіе армяне, которые составляли главное населеніе города и держали въ рукахъ своихъ всю торговлю и ремесла, управлялись, согласно ихъ обычаю, своими меликами (то же, что моуровъ). Званіе мелика сдлалось во многихъ армянскихъ фамиліяхъ наслдственнымъ именемъ, также какъ у грузинъ званіе эристава: отсюда и произошли многочисленныя княжескія армянскія фамиліи Меликовыхъ и грузинскія Эрнстовыхъ. Къ чести грузинъ надобно замтить, что тлесное наказаніе — такъ, какъ мы его понимаемъ — въ Грузіи не существовало, по крайней мр, въ прежнихъ законахъ на него нтъ ни малйшаго указанія, и только въ военномъ уложеніи Ираклія II, изданномъ уже въ 1774 г., говорится: ‘если крестьянинъ въ первый день назначеннаго мсяца не явится къ намъ и не покажетъ себя готовымъ къ походу, его прогнать одинъ разъ сквозь строй — по-русски’. Но вообще прежнее, правленіе въ Грузіи было деспотическое и жестокое до крайности. Чтобы дать боле ясное понятіе о томъ положеніи, въ какомъ находилась Грузія при вступленіи ея въ подданство Россіи, приведемъ отрывокъ изъ записки, составленной въ то время княземъ М. С. Воронцовымъ. ‘Грузины — говорится въ ней — такъ привыкли къ жестокому правленію своихъ царей, что кроткая, въ обыкновенныхъ случаяхъ, и на законахъ основанная власть россійскихъ начальниковъ имъ кажется странною и боле отъ слабости, нежели отъ великодушія происходящею. Многіе изъ ихъ князей и знатныхъ дворянъ говорятъ, что Грузія не можетъ быть иначе управляема, какъ скорымъ и жестокимъ во всхъ длахъ наказаніемъ. Медлительныя справки и законныя ршенія имъ кажутся непонятными и несносными, иной бы лучше хотлъ, чтобъ ему въ тотъ же день отрубили уши, нежели дожидаться нсколько мсяцевъ умреннаго наказанія. Князья и дворяне имютъ не боле понятія о порядк и справедливости, какъ и простой народъ. Когда собирали дворянъ на выборы, никакъ нельзя было внушить имъ настоящаго понятія о ихъ дл. За малйшею нуждою, или если кому стало скучно, они уходили изъ собранія домой и не возвращались. Другіе же, любуясь разноцвтными шарами для выборовъ, клали ихъ потихоньку въ карманъ и уходили, другіе, не имвъ права входить въ собраніе, вкрадывались и таскали шары, такъ что всякій разъ пропадала большая часть ихъ. Князю Циціанову нужно было въ одно время арестовать дворянина въ провинціи, но такъ какъ тамъ не было военной команды, онъ спросилъ у нкоторыхъ сосдей: не возьмутся ли они за то, чтобъ взять его подъ караулъ, они отвчали, что арестовать его не могутъ, а что. если князь прикажетъ, то они его застрлятъ. Никакой Грузинъ не явится въ судъ иначе, какъ приведенный силою, и, сидя себ спокойно дома, не-понимаетъ, какъ можно безпокоиться и идти туда, куда ему не хочется, по сил одного приказанія’.
По сословіямъ въ конц XVIII стол. грузины длились на князей, дворянъ (азнауровъ), купцовъ, макалаковъ (мщанъ, купцы и макалаки были почти вс армяне, потому что грузины считали за стыдъ торговать), амкаровъ (ремесленниковъ), дворовыхъ и крестьянъ. Амкары длились на цехи и имли свои значки и знамена, употреблявшіеся въ торжественныхъ церемоніяхъ, они управлялись выбранными изъ своей среды начальниками, называвшимися уста-башими. Амкарства и уста-баши существуютъ и въ настоящее время. Правительство не трогаетъ этого вковаго учрежденія, составляющаго — по словамъ кн. Барятинскаго — круговую поруку противъ нищеты, невжества и безнравственности своихъ членовъ, кром того, амкарства, владя значительною общественною кассой, помогаютъ своимъ членамъ вовремя несчастій, болзней и проч.
Армяне составляютъ большинство торгующаго класса во всемъ Закавказь, и можно сказать безъ преувеличенія, что почти вся здшняя торговля находится у нихъ въ рукахъ. Почти невроятно, но вмст съ тмъ достоврно, что въ 1803 г. въ Тифлис считалось до 2,700 домовъ, изъ которыхъ только 4 дома принадлежало собственно грузинамъ и пятнадцать грузинскимъ князьямъ, остальные же вс принадлежали армянамъ, такимъ образомъ, столица Грузіи составляла тогда вполн армянскую собственность.
Арменія представляетъ плоскую возвышенность, по средин которой возвышаются покрытые вчнми снгами — большой и малый Араратъ. Насть мстности, занимаемой нкогда великою Арменіей, принадлежитъ въ настоящее время Россіи, а часть — Турціи. Преданія многихъ народовъ, также какъ и священная исторія, указываютъ, что, въ особенности, европейскія населенія вышли отсюда для занятія своихъ жилищъ, и, сталобыть, въ этомъ отношеніи Арменія есть интереснйшая страна древнйшей исторіи человчества. Араратъ, по священному писанію, сдлался колыбелью человческаго рода. Нинъ, Семирамида, Сезострисъ проникали или старались проникнуть отсюда на сверъ, Дарій и Ксерксъ прошли чрезъ Арменію на западъ, а Александръ Македонскій на востокъ, здсь прошли монголы и татары, подъ предводительствомъ Чингисъ-хана и Тамерлана, до этихъ мстъ проникали крестоносцы, впродолженіе столтій здсь шла борьба магометанскихъ сектъ: шіитовъ и суннитовъ, здсь же, наконецъ, въ новйшее время магометанство и азіатскій міръ, въ лиц Персіи и Турціи, боролись съ христіанской Европой, въ лиц Россіи. Какая же роль суждена народу, обитающему на этомъ міровомъ театр? Народъ этотъ первоначальный (или пришедшій изъ древней Ассиріи, по мннію нкоторыхъ), чистой крови, съ высокими духовными и тлесными качествами, — впродолженіе цлыхъ тысячелтій переносилъ вопіющее рабство и угнетеніе, большею частію со стороны народовъ, стоявшихъ ниже его, какъ въ умственномъ, такъ и въ физическомъ отношеніяхъ. Малая часть армянскаго народа живетъ на родин, большая часть его разсяна по всей Азіи, Европ и частію Африк, и, несмотря на то, армяне имютъ самую дружественную и крпкую связь съ родиной чрезъ неразрушаемое ничмъ средоточіе національнаго и религіознаго единства. Средоточіе это — католикосъ (патріархъ) всхъ армянъ, имющій мстопребываніе въ Эчміадзин, монастыр, находящемся въ осьмнадцати верстахъ отъ Эривани, у подножія Алагеза. Эчміадзинъ составляетъ средоточіе, куда стекаются поклонники съ береговъ Ганга и Инда, Нила и Евфрата, Невы и Волги, прибывъ сюда, они братски протягиваютъ другъ другу руку, знакомятся между собою и вступаютъ въ союзъ. Разбросанные по тремъ частямъ свта, армяне, благодаря своему религіозному устройству, нигд не потеряли національности и не слились съ народами, посреди которыхъ они живутъ. Въ этомъ отношеніи ихъ можно сравнять съ евреями, вчнымъ народомъ, отмченнымъ перстомъ божіимъ и составляющимъ величайшую загадку всемірной исторіи. Благодаря своему религіозному устройству, служащему вмст съ тмъ и устройствомъ политическимъ, евреи тсно связаны между собою впродолженіе почти 2,000 лтъ и не утратили единства, не имя никакаго видимаго средоточія и никакой видимой главы.
На армянъ можно смотрть двояко: торговцы ихъ, не живущіе на родин, дятельны, предпріимчивы, но также часто слывутъ и за самыхъ ненадежныхъ корыстолюбцевъ. Извстно, какъ они, мало-по-малу, покупкою, арендою, залогодательствомъ и проч. присвоиваютъ себ имущество живущихъ съ ними народовъ, за что и крайне нелюбимы, подобно евреямъ. Вся дятельность ихъ устремлена единственно на пріобртеніе денегъ, но вмст съ тмъ они достойны всякаго уваженія въ ихъ домашнемъ быту. Живущіе на родин крестьяне отличаются честностью, врностью и благородствомъ: ‘Мн неизвстенъ народъ,— говоритъ бар. Гакстгаузенъ,— въ которомъ семейныя узы были бы тсне и крпче, чмъ у армянъ. Нердко у осьмидесяти-лтняго патріарха живутъ цлыхъ три поколнія, раздла нтъ и никто не пріобртаетъ для себя, труды и выгоды — все въ пользу семьи. Есть дворы, въ которыхъ семейства состоятъ изъ 40—50 членовъ. Раздлъ начинается лишь между внуками’. Въ домашней жизни, въ личныхъ сношеніяхъ съ другими армянинъ, говоря вообще, разсчетливъ и даже скупъ, но, любя горячо свою родину, какъ богатый, такъ и бдный считаютъ своею непремнною обязанностью жертвовать, по возможности, на образовательныя и благотворительныя національныя учрежденія: училища, госпитали и многія другія общественныя армянскія учрежденія содержатся на счетъ добровольныхъ пожертвованій. ‘Исторія народовъ — говоритъ Дюлорье — есть лучшій законъ, лучшее доказательство того, что патріотическое чувство у народа, потерявшаго свою самобытность, гораздо сильне, чмъ между населеніемъ самобытныхъ и самостоятельныхъ государствъ: первый старается пріобрсти то, что послдній уже иметъ и потому не цнитъ’.
Послушаніе семейное, составляющее крпкую связь и продолжительное согласіе между живущими вмст пятью или шестью молодыми женщинами, возможно у армянъ вслдствіе особеннаго, строгаго воспитанія ихъ женскаго пола, хотя это воспитаніе нельзя назвать ни рабствомъ, ни угнетеніемъ. Армянскія жены никогда не употребляются въ тяжкія работы, даже крестьянинъ такъ нжно любитъ свою жену, что ни за что не подвергнетъ ее дйствію палящихъ лучей солнца.
Армяне по религіи принадлежатъ къ армяно-григоріанской церкви (св. Григорій, просвтитель Арменіи, жилъ въ половин III столтія), рзко отличающейся отъ другихъ христіанскихъ исповданій. Небольшое число исповдуетъ римско-католическую вру. Армянская набожность доводитъ иногда посты до совершеннаго умерщвленія плоти.
Въ настоящее время число армянъ, живущихъ въ Россіи, полагаютъ крайне различно: одни доводятъ ихъ численность до 1.200,000, другіе только до 500,000. Населеніе армянской области очень пополнилось армянами, выходцами изъ Персіи и Турціи посл войнъ 1827 и 29 годовъ. Въ Тифлисскомъ узд армяне составляютъ 34% населенія, тогда какъ грузины составляютъ всего 32%.
Татары, составляющіе большинство населенія въ Закавказь (въ Елизаветпольской и Бакинской губ.), въ Тифлисской губерніи составляютъ только небольшой процентъ жителей, большая часть ихъ живетъ въ Тифлисскомъ узд, но и въ немъ они не превышаютъ 18%. Характеръ татаръ достаточно извстенъ, и мы о немъмного распространяться не будемъ, подъ управленіемъ хановъ кавказскій татаринъ развился во всей своей полнот.
Закавказскіе татары раздляются на осдлыхъ (изъ которыхъ многіе живутъ очень зажиточно) и полукочевыхъ (таракяма), скажемъ нсколько словъ о послднихъ.
Кочующій татаринъ, съ наступленіемъ жаровъ, отправляется въ горы, а въ холодъ — спускается въ долины, находя такимъ образомъ постоянно новую траву и пастбища. Этотъ образъ жизни, вполн удовлетворяя лни татарина, доставляетъ ему возможность безъ всякаго труда содержать значительныя стада рогатаго скота, составляющія все его богатство, зиму онъ сидитъ въ своихъ зимнихъ помщеніяхъ (килилагахъ), ничего не длая или стругая отъ скуки палочку и мечтая о томъ, когда настанетъ блаженное время его скитаній. Назначеніе дня подъема зависитъ отъ ршенія совта старшинъ. Кочевка, кажущаяся, съ перваго взгляда, безпорядочной, подчинена строгой систем и находится въ зависимости отъ подножнаго корма. Единственная забота кочевыхъ татаръ о своихъ стадахъ подала поводъ туземцамъ называть ихъ: коино-нукеръ (слуга барановъ).. Кочуя, татаринъ не иметъ никакаго уваженія къ чужой собственности: онъ воруетъ, грабитъ, топчетъ посвы и снокосы осдлыхъ жителей. Запасшись лтомъ чужимъ добромъ, осенью татаринъ возвращается въ свое зимнее логовище и проводитъ зиму точно также, какъ провелъ и предъидущую. Фигура татарина, просиживающаго по цлымъ днямъ съ кальяномъ въ рукахъ, съ поджатыми ногами, съ неопредленно устремленнымъ взглядомъ, съ выраженіемъ апатіи на лиц — знакома всякому. Гостепріимство татаръ есть слдствіе праздной жизни и жажды къ новостямъ, хотя бы и вымышленнымъ. Скачка, джигитовка и пляски составляютъ ихъ любимйшія занятія, и ловкость ихъ доходитъ иногда до невроятія. Въ характер татарина нтъ ничего постояннаго и опредленнаго, онъ словоохотливъ, ловокъ въ обращеніи, пронырливъ, льстивъ и, по наружности, всегда преданный другъ, несмотря на недавнее знакомство, въ характер его странное сочетаніе дурныхъ и хорошихъ началъ, ‘но — говоритъ г. Шопенъ — хорошія преобладаютъ, и можно думать, что татары были бы очень близки слиться съ русскими, если бы посредничество между двумя народами, не принимали на себя армяне, извлекавшіе изъ этой роли важныя для себя выгоды, получая, съ одной стораны, деньги за мнимое покровительство, а съ другой — награды и почести, убытка же армяне не могли имть ни въ какомъ случа, такъ какъ въ распряхъ лилась не армянская кровь, а между тмъ нужны были поставки хлба, лазутчики и проч. Симпатія русскихъ къ татарамъ обнаруживается и въ томъ, что, по прибытіи въ мусульманскія провинціи, мы очень скоро изучаемъ звучный ихъ языкъ, между тмъ какъ поставленные ближе по вр армяне не могутъ научить насъ двумъ словамъ изъ ихъ неудобопроизносимаго языка и служатъ только факторами. Тамъ, гд не было этого факторства, гд татаринъ не скитался, а велъ осдлую жизнь, гд его трудъ и собственность были боле обезпечены, гд онъ не имлъ нужды прибгать къ изворотамъ, лжи и обману — тамъ и характеръ его развивался въ хорошую сторону’.
Угнетеніе женщины и деспотическое обращеніе съ нею мужчинъ были причиною появленія такъ называемаго женскаго корана, конечно, совершенно противнаго корану Магомета, главнаго виновника униженія женщины и того жалкаго, рабскаго положенія, въ которомъ она находится до настоящаго времени въ мусульманскомъ мір. Съ другой стороны, подобный коранъ долженъ быть далеко не по-вкусу мужчин,— и дйствительно, по словамъ издателя корана, мужья съ ужасомъ узнали ‘про цлый міръ адскихъ коварствъ и самыхъ демоническихъ происковъ своихъ дражайшихъ половинъ — этого гнуснаго отродья!’ женщины законодательницы пустили въ ходъ т невидимыя силы, которыя составляютъ ихъ особенности и противъ которыхъ мужчина бороться почти не въ состояніи. Женскій коранъ скоро сталъ извстенъ всмъ послдовательницамъ шіитской секты, и каждая изъ женщинъ знаетъ его, если не весь, то, по крайней мр, главнйшія мста. По характеру же своему, татарка чрезвычайно добра, попечительна о бдныхъ, гостепріимна и не прочь пококетничать, какъ большая часть особъ женскаго пола.
Во время существованія въ Закавказь ханствъ въ нихъ былъ одинъ законъ — это воля хана. Татарское населеніе раздлялось на слдующія сословія: беки (дворяне), аги или агалары (лица, происшедшія отъ ханскихъ поколній и въ сущности ничмъ не отличавшіяся отъ бековъ), моафы (лица, избавленныя отъ податей и повинностей), моафы-нукеры (охранная стража при ханахъ), поселяне (раздлявшіеся на казенныхъ и на принадлежавшихъ бекамъ), речбиры (работники, тоже казенные и владльческіе) и купцы. Представителями духовенства въ ханствахъ были: гнейхъ-улъ-исламъ (глава вры), мудитеиды, иначе мугитаиды (у шіитовъ) и муфти (у суннитовъ), кази (собственно не духовное лице, но принадлежавшее къ этому званію, какъ членъ шаріата, иногда они исполняли должности полицеймейстеровъ), дале слдовали: муллы (священники), дервиши, факиры и проч. Какъ извстно, у всхъ мусульманъ духовенство сосредоточило въ своихъ рукахъ части: духовную, гражданскую, уголовную и народное просвщеніе, завдуя училищами (медрессе).
Русскіе сектанты (молокане, духоборцы, общіе, прыгуны и проч.), числомъ до 25 тыс., стали селиться въ Закавказь съ 1835 г., большею частію это были ссыльные за распространеніе ереси, имъ назначены были города: Нуха, Шемаха, Куба, Шуша, Ленкорань, Нахичевань, Ордубатъ, Ахалцихскій и Тифлисскій узды. Распространяться здсь обо всхъ этихъ сектахъ мы считаемъ излишнимъ, скажемъ только, что сектанты эти крпко держатся русской народности и отличаются (преимущественно молокане всхъ толковъ) опытностью въ хозяйств, трезвостью и стойкостью въ данномъ слов, почти вс они грамотны. Молокане, кром землепашества, занимаются также извозомъ, и подрядная часть въ Закавказь находится у нихъ въ рукахъ.
Нмецкіе колонисты, живущіе въ Тифлис, въ нмецкой слобод, земледліемъ не занимаются, они покинули его для отдачи своихъ домовъ, садовъ и для сподручныхъ, боле или мене выгодныхъ ремеслъ. Хозяйство же, въ смысл подгороднаго фермерства, для нихъ въ настоящее время побочная статья.
О тушинахъ, пшавахъ и хевсурахъ мы говорили выше. Распространяться объ остальныхъ народностяхъ, живущихъ въ небольшомъ количеств въ Тифлисской губерніи, мы не считаемъ необходимымъ.

Тифлисъ.

Исторія Тифлиса. Центромъ Карталиніи съ древнйшихъ временъ было небольшое селеніе, изобилующее теплыми источниками и называвшееся Тбилиси (Тбили — теплый), впослдствіи названіе это передлано было въ Тифлисъ. Въ 469 г. царь Вахтангъ Гургасланъ основалъ самый городъ, причемъ раздлилъ его на три части: собственно Тифлисъ, возл минеральныхъ источниковъ, Калу или крпость Исани (нын Авлабаръ), отдлявшуюся отъ Тифлиса и Калы ркой Курой. Этимъ же царемъ былъ начатъ и Сіонскій со боръ, строившійся 64 года. Сіонъ расположенъ былъ въ центр города, по близости царскаго дворца, стоявшаго на томъ мст, гд впослдствіи, въ 1638 г., былъ построенъ дворецъ Ростома (нын не существующій). Къ западу отъ центра города возвышалась высокая гора, названная въ IX ст. Мтацминдою (святою горою) и прославленная подвигами св. Давида, одного изъ сирійскихъ отцевъ, пришедшихъ въ Грузію въ VI вк. Давидъ этотъ, извстный подъ именемъ Гареджійскаго, жилъ на скат Мтацминды (гд нын церковь св. Давида) и оттуда поучалъ народъ истинамъ христіанскаго ученія. О крпости Тифлисской, съ цитаделью въ Кал, тоже упоминается въ лтописяхъ, причемъ видно, что старинная крпость, называемая часто трономъ шаха, построена была какимъ-то персидскимъ полководцемъ въ конц IV вка. Персы, обложивъ Грузію данью, передали крпость царю. Впослдствіи царь Дача, окружившій Тифлисъ стнами, прибавилъ къ укрпленіямъ пристройки для обороны. Въ Метехской цитадели, составлявшей пристройку крпости, былъ построенъ царскій дворецъ со всми службами. Армянскій писатель Ухтанесъ, жившій въ VI вк, называетъ Тифлисъ великою и чудесною метрополіей, замчательною своими постройками, изъ которыхъ особеннаго вниманія заслуживаетъ Сіонскій соборъ. При арабахъ Тифлисъ имлъ свою обсерваторію и считался третьимъ городомъ за Кавказомъ. Окруженный двойными стнами, онъ былъ расположенъ по отлогостямъ береговъ Куры, плоскія крыши домовъ образовали террасы, шедшія почти въ уровень съ покатостью горы. Горячіе срные источники составляли богатство города, но банями при нихъ пользовались исключительно только одни мусульмане.
Много невзгодъ приходилось вытерпть Тифлису, такъ, напр., въ конц XIII стоя., при цариц Гусудан, харасанскій султанъ Джслалъ-эддинъ пять дней неистовствовалъ надъ несчастнымъ городомъ, и, по словамъ лтописца, весь край былъ такъ опустошенъ, что. за исключеніемъ нсколькихъ цитаделей, въ немъ не осталось ни одного жилища.
Но ничто не можетъ сравняться съ тми ужасами и тмъ опустошеніемъ, которымъ подвергся Тифлисъ 78 лтъ тому назадъ, въ царствованіе Ираклія II, при нашествіи персидскаго шаха Ага Магометъ хана въ 1795 г. Личность этого изверга, страшная картина разоренной столицы и всего края посл варварскаго нашествія персіянъ и вообще тогдашнее положеніе Грузіи такъ великолпно описаны г. Дубровинымъ, что мы не можемъ утерпть, чтобы не привести вполн этого описанія.
‘Маленькій ростомъ и сухощавый Ага-Магометъ-ханъ издали казался мальчикомъ 14 или 15 лтъ. Сморщенное и безбородое лицо длало его похожимъ на старую, опустившуюся тломъ женщину, а выраженіе чертъ лица, которыя никогда не были пріятны, придавало ему ужасный видъ при неудовольствіи или гнв, что случалось весьма часто. Ненависть и кровавая злоба сверкали въ глубоко вдавленныхъ глазахъ его, которые, при внутреннемъ волненіи, какъ будто бы обливались багровымъ мерцаніемъ. Проницающій взглядъ Ага-Магометхана охватывалъ трепетомъ тхъ, на кого онъ смотрлъ, а презрительная улыбка тонкихъ и постоянно сжатыхъ губъ шаха выражала полное и глубокое презрніе ко всему окружающему его. Высокая остроконечная шапка изъ черныхъ смушекъ покрывала его бритую голову, придавая мертвенный видъ желтому, безбородому и морщинистому лицу, свидтельствовавшему о томъ противоестественномъ увчь, которое, будучи нкогда совершено надъ шахомъ — ребенкомъ, сдлало изъ него, въ зрломъ возраст, ненавистника всего человчества. Изуродованный телсно, шахъ сталъ извергомъ нравственнымъ. Бренныя остатки Надиръ-шаха, виновника увчья Ага-Магомета, сложилъ онъ подъ плиты корридора, ведущаго въ сераль, чтобъ имть возможность ежедневно попирать ногами ненавистный ему прахъ, точно также желалъ бы онъ уложить въ одну гробницу весь родъ человческій, чтобъ цлое человчество презрительно попирать ногою. Господствующая страсть въ его поблекшей душ была властолюбіе, вторая — скупость, третья — мщеніе. Всмъ имъ онъ предавался въ крайней степени, въ особенности послдней. Ага-Магометъ-ханъ отличался жестокостью отъ всхъ бывшихъ властителей Персіи. Слово пощады, милости и человколюбія никогда не выходило изъ устъ властителя-евнуха, давно привыкшаго къ выраженіямъ ненависти, злобы и безчисленныхъ казней. Евнухъ Надира, Ага-Магометъ-ханъ, посл его смерти сдлался шахомъ и впослдствіи самъ былъ умерщвленъ любимымъ своимъ слугою. Съ самаго малолтства Агою-Магометъ-ханомъ овладли честолюбіе и мысль о возвышеніи, которую онъ преслдовалъ всю свою жизнь съ рдкимъ постоянствомъ и неутомимымъ стремленіемъ. Сухой тломъ, Ага-Магометъ-ханъ пріучилъ себя къ воздержанію и дятельной жизни. Осьмнадцать лтъ онъ уже велъ войну на пути къ персидскому престолу. Вотъ этотъ-то Ага-Магометъ-ханъ, посл завоеваній многихъ ханствъ, десятаго, сентября 1795 года и подошелъ къ Тифлису.
‘Авангардъ его былъ разбитъ грузинами. Одержанная побда не помшала однако персіянамъ на слдующій день двинуться на штурмъ города.— ‘Я не помню — проговорилъ во время боя владтель Персіи — чтобы когда либо враги мои сражались съ такимъ мужествомъ.’ За всмъ тмъ, непріятель ворвался въ Тифлисъ, оставленный жителями. Ираклій чрезъ Авлабарскій мостъ бжалъ къ берегамъ Арагвы. Когда царевичъ Давидъ увидлъ, что толпы непріятелей занимаютъ городъ, когда онъ свдалъ, что царь покинулъ всю столицу, то тоже ршился отступить къ сверу, въ горы. Узкими тропинками проникъ онъ туда и черезъ три дня прибылъ на Арагву въ Мтіулеты, съ намреніемъ не покидать своего дда, пока персіяне не уберутся во-свояси. Ага-Магометъ-ханъ овладлъ Тифлисомъ. Будучи укрпленъ и имя на своихъ стнахъ до 35 орудій, Тифлисъ, конечно, могъ бы быть легко обороненъ отъ непріятеля, имвшаго въ своемъ распоряженіи очень незначительную артиллерію, состоявшую всего изъ двухъ дрянныхъ пушекъ. По крайней мр, при тхъ средствахъ, которыя имли грузины, взятіе Тифлиса могло быть отстрочено на довольно продолжительное время. Но подданные царя Ираклія, не жаля ни его, ни имущества, не думали объ оборон, а надялись только, какъ писалъ Ираклій, на одн руки россійскія. Самъ царь не могъ собрать боле 1,500 человкъ, съ которыми думалъ защищать городъ, хотя давно были извстны ему и всей Грузіи непріязненныя противъ нея предпріятія Ага-Магометъ-хана и было боле четырехъ мсяцевъ на приготовленія. Въ город сдлалось страшное смятеніе. Жители искали спасенія въ бгств. Еще предъ самымъ нашествіемъ персіянъ царица Дарья ухала въ горы къ Анануру, и за нею все также побжало изъ Тифлиса въ горы, нкоторые жители достигли даже до Моздока. Никто не заботился о защит города, а, напротивъ того, каждый искалъ спасенія въ бгств, стараясь удалиться какъ можно дале отъ театра военныхъ дйствій.
‘Соломонъ, царь имеретинскій, также ушелъ въ горы вслдъ за своими войсками. Царевичи вс разъхались, кто куда попало, и старшій сынъ Ираклія и его наслдникъ Георгій хотя и собралъ войско, но стоялъ безъ соединенія съ родителемъ въ Кахетіи.
‘Еще до приближенія Ага-Магометъ-хана Ираклій убдительно просилъ Георгія и другихъ царевичей поспшить присылкою ему войска. Георгій торопился исполнить просьбу отца. Онъ формировалъ войска въ Сигнал, отправлялъ ихъ изъ города, но грузины, не заботясь о защит отечества, возвращались назадъ окружными дорогами и расходились по домамъ, чтобъ успть собрать съ полей хлбъ, сдлать вино и тмъ доставить семействамъ своимъ пропитаніе. Въ окрестностяхъ Тифлиса начались опустошенія. По дорогамъ открылись разбои и грабежи. Бжавшіе грузины начали убивать другъ’друга, чтобъ захватить чужое имущество. Такъ почти всегда водилось въ тамошнихъ мстахъ.
‘Извстіе о паденіи Тифлиса скоро достигло и до Сигнаха. Городскіе жители стали также оставлять городъ и искать спасенія въ бгств, долженъ былъ бжать и Георгій, будущій царь Грузіи. Сундуки его (яхтанъі) были уже навьючены на лошадяхъ, когда народъ узналъ о желаніи царевича оставить сигнахъ. Собравшись огромною толпою вокругъ его дома, грузины кричали Георгію, что они его не пустятъ. Они упрекали его въ томъ, что ‘умлъ ихъ быками, баранами и виномъ довольствоваться, а когда пришла опасность, то хочетъ ихъ бросить.’ — ‘Такъ нтъ же, повторяли они въ одинъ голосъ, теперь мы тебя не выпустимъ, умирай вмст съ нами! Когда будутъ рубить наши головы, то пусть срубятъ и твою!’ Георгій просилъ сигнахцевъ отпустить его изъ города, но народъ не только не слушалъ его просьбъ, а, напротивъ того, приставилъ къ его дому караулъ. Царевичу оставалось одно средство подкупить караульныхъ, въ чемъ онъ и усплъ, простившись однакожъ навсегда, съ своимъ имуществомъ. Въ одномъ кафтан онъ бжалъ въ Телавъ.
‘Мцхетъ былъ также выжженъ персіянами, которые хотли сжечь и знаменитый мцхетскій храмъ, но были остановлены начальникомъ отряда, нахичеванскимъ ханомъ.— ‘Не слдуетъ осквернять святыню и гробъ царей,’ сказалъ онъ своимъ войскамъ. Монастырское имущество было разграблено, и повсюду валялось множество убитыхъ. Монахи вс разбжались, предоставивъ расхищенію монастырскія богатства. Намстникъ и монашествующіе, при побг, своемъ, спрятали монастырскія сокровища въ потаенномъ мст, внутри стны, въ которой отверстіе сдлано было въ самомъ верху и закладывалось такимъ же камнемъ, какъ и прочіе. Но, спрятавъ ихъ, по торопливости или по простот, монахи оставили у того самаго мста лстницу, и это подало поводъ догадаться персіянамъ, что тутъ есть скрытыя сокровища, которыя и были похищены ими безъ остатка.
‘Тифлисъ былъ разрушенъ почти до основанія, Авлабарское предмстье выжжено, мостъ чрезъ Куру также сожженъ, и во всемъ предмстьи только одинъ домъ мелика, князя Бебутова, уцллъ отъ пожара.
‘Въ теченіи шести дней городъ былъ разоряемъ персіянами. Ага-Магометъ-ханъ вступилъ въ Тифлисъ въ сопровожденіи Джаватъ-хана ганжинскаго, показавшаго ему дворецъ Ираклія. Шахъ осмотрлъ вс внутренніе покои, присвоилъ себ вс сокровища и украшенія, которыя ему понравились, и затмъ отдалъ остальныя богатства на расхищеніе своему войску, которому прежде всего приказалъ ограбить и разрушить христіанскіе храмы. Узнавъ существованіи въ Тифлис царскихъ бань, АгаМагометъ-ханъ отправился осмотрть ихъ, построенныя изъ твердаго камня и мрамора, он понравились ему своимъ устройствомъ и богатствомъ. Онъ съ охотою и удовольствіемъ нжился въ нихъ и искалъ въ теплыхъ струяхъ воды исцленія отъ болзней, но не нашелъ и приказалъ разрушить бани. Изъ бань онъ отправился въ арсеналъ, забралъ оружіе, а все остальное приказалъ разрушить и уничтожить. Ага-Магометъ-ханъ, боясь располагаться на ночь въ самомъ город, сталъ лагеремъ при мстечк Саганлуг. Съ каждымъ разсвтомъ дня толпы персидскаго войска вмст съ своимъ повелителемъ устремлялись въ столицу Грузіи. Тамъ персіяне предавались вполн неистовству. Они отнимали у матерей грудныхъ дтей, хватали ихъ за ноги и разрубали пополамъ съ одного раза, для того, чтобы попробовать, хороши ли ихъ сабли, хватали женщинъ и уводили ихъ въ свой лагерь. Дорога за банными воротами была усяна дтьми моложе трехлтняго возраста, которыя, будучи брошены мусульманами, плакали по своимъ матерямъ. Выставивъ на мосту чрезъ Куру икону Богоматери, персіяне заставляли грузинъ издваться надъ этимъ образомъ, ослушниковъ же бросали въ Куру. Рка была загромождена трупами. Изъ одной столицы было выведено боле 3,000 душъ, изъ другихъ же мстъ уведено: до 10 тысячъ персіянами, до 10 тысячъ союзниками имеретинами и другими сосдями и, наконецъ, столько же разбжалось въ Ахалцихъ и Карсъ отыскивать тамъ безопаснаго убжища. Помощь имеретинъ была столько же гибельна для Грузіи, сколько и самое вторженіе непріятеля. Мало того, что имеретины бжали отъ непріятеля, они, кром того, на пути своего бгства грабили, разоряли Карталинію и уводили въ плнъ тысячи беззащитныхъ семействъ. Въ дымящихся развалинахъ Тифлиса, блуждали по ночамъ, какъ тни, кахетинцы, приходившіе отыскивать или свое имущество, или средствъ къ пропитанію.
‘Пройдя въ Тифлисъ чрезъ Тапитагскія ворота, говоритъ современникъ, я еще боле ужаснулся, увидвъ даже женщинъ и дтей, посченныхъ мечемъ непріятеля, не говоря уже о мужчинахъ, которыхъ въ одной башн нашелъ я на глазомръ боле тысячи труповъ. Бродя по городу до Ганжинскихъ воротъ, я не встртился ни съ однимъ живымъ человкомъ, кром нкоторыхъ измученныхъ стариковъ, надъ которыми непріятели, допрашивая, гд есть у нихъ богатство или деньги, длали различныя тиранства. Городъ почти былъ выжженъ и еще дымился, и воздухъ отъ гніющихъ убитыхъ тлъ, по жаркому времени, былъ совершенно несносенъ и даже заразителенъ. Исторіографъ Ага-Магометъ-хана сознается, что, при разореніи Тифлиса, храброе персидское войско показало неврнымъ грузинамъ примръ того, чего они должны ожидать себ въ день судный. Отряды персіянъ бродили по всей верхней Карталиніи и возвращались, не находя нигд ни людей, ни стадъ, не поживившись добычей. Разоренный народъ, за неимніемъ хлба, питался орхами и травою. Царь Ираклій, захвативъ съ собою мощи святыхъ угодниковъ и нкоторыя вещи, сначала укрылся въ Мтіулетскую провинцію, а потомъ въ Анануръ.
‘Увряемъ ваше высокопревосходительство — писалъ онъ графу Гудовичу — что пріобртенное какъ нашими предками, такъ равно и нами, имущество, пожалованное отъ всемилостивйшей государыни: корона, скипетръ, порфира, знамя, пушки, также дтей и врноподданныхъ нашихъ имніе, отъ святыхъ церквей драгоцнные образа, кресты, ризница и прочая церковная утварь — словомъ сказать, все тифлисское богатство попало въ руки врага’.
‘Но отступленіи шаха, укрывавшіеся за Анануромъ и Душетомъ жители стали выходить въ селенія. Въ Анинур собрался огромный кочующій лагерь. Пришельцы проводили дни и ночи подъ открытымъ небомъ, безъ одежды, безъ пропитанія, каждый недосчитывался кого нибудь въ своемъ семейств, и со всхъ сторонъ вопли и стоны оглашали улицы.
‘Въ полуразрушенномъ старинномъ ананурскомъ монастыр, въ ветхой кель, бывшей въ углу монастырской ограды, можно было видть человка, сидвшаго лицомъ къ стн и покрытаго простымъ овчиннымъ тулупомъ. Человкъ этотъ, нкогда гроза всего Закавказья, былъ царь Грузіи Ираклій II. Подл него стоялъ старый армянинъ слуга.— ‘Кто сидитъ въ углу?’ спрашивали проходившіе.— ‘Тотъ, котораго ты видишь — отвчалъ со вздохомъ армянинъ — былъ нкогда въ большой слав, и имя его уважалось во всей Азіи. Онъ былъ лучшій правитель своего народа. Какъ отецъ, онъ старался о благоденствіи его и въ теченіи 40 лтъ, до сего времени, умлъ сохранить цлость своего царства, но старость, лишившая его силъ, положила всему конецъ и преграду. Чтобы отвратить раздоры и междоусобія въ семейств своемъ, могущія послдовать посл его смерти, онъ думалъ сдлать послднее добро народу своему и для лучшаго управленія раздлилъ царство по частямъ. Несчастный царь Ираклій ошибся въ своихъ надеждахъ. Бывшій евнухомъ Тамасъ-Кули-хана (шахъ Надира) въ то время, когда Ираклій носилъ званіе военачальника Персіи, пришелъ нын побдить немощную его старость. Собственныя дти отказались помочь ему и спасти отечество, потому что ихъ было много, и всякій изъ нихъ думалъ, что будетъ стараться не для себя, а для другаго. Царь Грузіи принужденъ былъ прибгнуть къ царю Имеретіи, но если ты былъ въ Тифлис, то, конечно, видлъ весь позоръ, какой представляли тамъ войска его. Ираклій съ горстью людей сражался со ста тысячами и лишился престола отъ того, что былъ оставленъ безъ жалости дтьми своими — и кому же на жертву?— евнуху, человку, который прежде раболпствовалъ передъ нимъ. Померкла долголтняя слава его, столица обращена въ развалины, а благоденствіе народа его — въ погибель! Вотъ подъ этой стною видишь ты укрывающагося отъ всхъ людей, славнаго царя Грузіи, безъ помощи и покрытаго только овчинною кожей! Царедворцы и вс находившіеся при немъ ближніе его природные подданные, которыхъ онъ покоилъ и питалъ на лон своемъ во всемъ изобиліи, оставили его: ни одинъ изъ нихъ не послдовалъ за владыкою своимъ, кром меня — самаго послдняго армянина’.
Нельзя не подивиться слабости несчастной Грузіи, которая была приведена въ это ужасное положеніе тми самыми персіянами, которыхъ огромныя полчища бгали впослдствіи, какъ бараны, при каждой встрч съ ничтожной горстью русскихъ.
Въ жалкомъ положеніи нашло Тифлисъ русское правительство посл этого разгрома. Изъ 62 тысячъ семействъ, бывшихъ въ Грузіи въ 1783 году, оставалось не боле 30 тысячъ, остальное все было перебито, уведено въ плнъ или бжало за предлы царства,— и много нужно было энергіи для того, чтобы возродить жизнь Грузіи. Достаточно сказать, что при назначеніи Ермолова Тифлисъ представлялъ лишь кучи саклей и два караванъ-сарая, а неподалеку отъ города бродили хищническія партіи.
Несмотря на вс предпринимаемыя мры, развитіе Тифлиса шло туго до самаго назначенія главнокомандующимъ князя Воронцова въ 1844 году. Подъ искусною рукою знаменитаго администратора, имвшаго способность вызывать къ жизни все, къ чему бы онъ ни прикасался, городъ началъ быстро рости и обстроиваться. Не прошло и года со времени его прибытія въ Тифлисъ, какъ устроился первый русскій театръ, начала издаваться газета ‘Кавказъ’, потомъ открылось нсколько школъ и женское училище св. Нины, учрежденъ самостоятельный кавказскій учебный округъ, утвержденъ уставъ кавказскаго Общества сельскаго хозяйства и 6-го марта 1850 года открыта первая выставка естественныхъ произведеній. Въ томъ же году исходатайствованы высочайшія повелнія объ учрежденіи въ Тифлис публичной библіотеки, отдла русскаго географическаго Общества и тифлисской обсерваторіи и даны первыя со времени существованія картвеловъ представленія на грузинскомъ язык. Въ 1869 г., при кн. Барятинскомъ, начато разведеніе большаго публичнаго сада на томъ мст, гд въ старину былъ ипподромъ, на которомъ происходили конскія и другія народныя игры. Въ настоящее время садъ этотъ, благодаря постоянному орошенію, прекрасно разросся и служитъ однимъ изъ лучшихъ украшеній городу.
Тифлисъ, прежняя столица Грузіи, въ настоящее время мстопребываніе Кавказскаго намстника и главнаго управленія всмъ кавказскимъ краемъ, лежитъ по обоимъ берегамъ Куры, на высот 1,207 ф. надъ моремъ, въ котловин, окруженной безлсными горами, достигающими до 2,500 ф. высоты. жителей въ город считается до 75 тыс. д. об. пола, при 9 тыс. домовъ, при чемъ число армянъ превышаетъ вс другія національности, отдльно взятыя.
Городъ раздляется на нсколько частей, изъ которыхъ по правой сторон Куры находятся: предмстье Вера, съ ея садами, Мтацминда, Гаребутони, Салалаки, харпу оси и Орточалана лвой сторон — бывшая колонія Тифлисъ, новыя и старыя Куки, Авлабаръ и Кавтлугъ. Черезъ Куру перекинуты три моста, изъ которыхъ самый главный Воронцовскій, ведущій отъ городскаго сада въ Куки, при възд на мостъ съ лвой стороны Куры стоитъ памятникъ кн. Воронцову, въ род памятниковъ Кутузову и Барклаю-де-Толли въ Петербург.
Раскидываясь по обимъ сторонамъ Куры и лпясь по отлогостямъ горъ, Тифлисъ отличается отъ другихъ городовъ какимъ-то оригинальнымъ характеромъ, и трудно вообразить себ боле оригинальную картину, чмъ та, которая открывается отъ церкви св. Давида, командующей мстностью съ высоты 700 ф. Нкоторые дома плоскими крышами и террасами, безчисленные балконы и галлереи, куполы церквей въ армяно-византійскомъ стил, перемшанные съ мечетями, куполо-образныя крыши бань, караванъ-сараи — все это, слитое вмст, оригинально до необычайности и напоминаетъ собою восточные города.
Городъ состоитъ изъ двухъ частей, новой — европейской и прежней — азіатской, совершенно не похожихъ одна на другую. Теперь изъ Мцхета въ Тифлисъ прізжаютъ по желзной дорог, но прежняя почтовая дорога шла черезъ Веру и приводила на лучшую улицу въ город — Головинскій проспектъ. Възжая по прежней дорог, влво, по другой сторон Куры, виднъ садъ Муштаидъ и богатая нмецкая колонія, за которою слдуютъ Куки и Авлабаръ, при възд нсколько ресторановъ съ маленькими двориками и бесдками, обвитыми виноградомъ, напоминающимъ собою такіе же рестораны въ Италіи. При възд же, поднимаясь на небольшую гору, виднъ чугунный, на порфировомъ подножьи, крестъ, поставленный въ память избавленія отъ опасности покойнаго императора Николая I въ 1837 году, на этомъ мст государя понесли лошади и опрокинулась коляска на краю обрыва.
Головинскій проспектъ — широкая и лучшая улица въ Тифлис, обсаженная по обимъ сторонамъ деревьями и застроенная друхъ и трехъ этажными домами съ вычурно разукрашенными балкончиками, нижніе этажи заняты большею частію открытыми лавками: колбасными, зеленными, погребками и проч. Вечеромъ лтомъ, когда все это освтится и зажгутся фанари (городъ освщается фотогеномъ, впрочемъ, по газетнымъ извстіямъ, думою уже утвержденъ проектъ освщенія города газомъ и проведенія водопровода), когда жители, днемъ скрывавшіеся отъ жары въ домахъ, высыпятъ на улицу, Головинскій проспектъ иметъ совершенно видъ улицы южныхъ городовъ Европы: тотъ-же говоръ и то же движеніе, недостаетъ только мраморныхъ столиковъ на тротуарахъ съ сидящей около нихъ публикой, да, кром того, толпа гулякъ со свчами въ рукахъ, съ визгливой зурной и глухимъ барабаномъ — напоминаютъ, что вы въ Закавказь, а не въ Европ. На Головинскомъ проспект вс лучшіе европейскіе магазины Тифлиса.
Вправо, надъ городомъ, видны церковь св. Давида, прилпившаяся на одномъ изъ уступовъ Мтацминды (св. горы), развалины старинной крпости и за ними ботаническій садъ, на правой сторон проспекта находится великолпный дворецъ намстника, на лвой городской садъ, Квагиветская церковь, публичная библіотека и музей.
Поднявшись за дворцомъ вверхъ, вправо, вы попадете въ красивую европейскую часть города — Салалаки, пройдя черезъ городской садъ внизъ, влво, вы подойдете къ Воронцовскому мосту, перейдя который у васъ влво будутъ Куки и за ними Муштаидъ, вправо — Авлабаръ.
Пройдя Головинскимъ проспектомъ прямо, вы подходите къ Эриванской площади, на которой стоитъ каравансарай, съ находящимся внутри его театромъ. Дале слдуетъ азіатская часть города (Мейдонъ и Армянскій базаръ), въ которой находится Сіонскій соборъ, вправо изъ нея, въ гору, поднимаются въ бани, къ развалинамъ крпости и въ ботаническій садъ (вернуться къ Головинскому проспекту можно чрезъ Салалаки), влво отъ Мендона будетъ старый караванъ-сарай Арцруни и на отвсной скал Метеха, по мосту у которой, чрезъ сжатую и шумящую въ узкихъ отвсныхъ берегахъ Куру, проходятъ въ Авлабаръ.
Для небывавшаго на восток путешественника особенный интересъ представляетъ азіатская часть города. Зайдите на Мендонъ (или, пожалуй, Майданъ въ русскомъ произношеніи), и вы будете невольно поражены пестротою кишащей здсь толпы и ея разнообразными занятіями, здсь вамъ попадутся жители чуть-чуть не всего азіатскаго востока, въ тсныхъ улицахъ, въ которыхъ съ трудомъ разъзжаются два экипажа (не говоря уже о переулкахъ), кишатъ и люди и животныя, виднются человческія головы, морды лошадей, эшаковъ, ословъ, нагруженныхъ дорогимъ здсь древеснымъ углемъ, буйволовъ, тянется мрною поступью, гремя колокольчиками, или отдыхаетъ, лежа на земл, безконечный караванъ нагруженныхъ верблюдовъ. Вотъ татаринъ, въ рыжеватой шапк и бурк, съ черною, либо сдой бородой, дородный армянинъ, съ наклоненной шеей въ туземной чах и въ московскомъ картуз, бравый, ловко перетянутый грузинъ, съ заломленной на бекрень шапкой, лезгинъ, подозрительно выглядывающій изъ подлобья, мулла въ блой чалм, грузинки, покрытыя чадрами, стройные казаки, солдаты, оборванные мальчишки, совершенно въ род мурильевскихъ нищихъ, длинно-бородые персіяне, съ крашеными ногтями и бородами, въ аршинной шапк, изъ подъ которой выглядываютъ косички сзади ушей, въ широкомъ кафтан, поверхъ котораго накинута аба, а на ногахъ пестрые чулки и туфли, едва прикрывающіе пальцы. Онъ идетъ важно, погрузясь въ какое-то созерцаніе и не обращая вниманія на тулухчи (водовоза), медленно подвигающагося впередъ съ своей лошадью, чрезъ которую перекинуты мха съ водой. А вотъ и носильщикъ тяжестей — муша. Если у него на голов колпакъ, на подобіе опрокинутой чашки, то это кра, пришелецъ изъ Арменіи, если же четвероугольный кусокъ сукна, придерживаемый шнуркомъ, завязаннымъ подъ бородою,— то имеретинъ. Ему ни почемъ взвалить на себя огромную ношу, напримръ комодъ, набитый всякой всячиной, или каретный кузовъ и пуститься съ такой ношей на далекое разстояніе въ гору. Согнувшись подъ ношею, онъ идетъ ровнымъ шагомъ и, повидимому, не чувствуетъ усталости. Изрдка попадется среди азіатскаго сброда круглая шляпа европейца, пробирающагося на извощик, ревущемъ во все горло: хабарда! (берегись). Кое-гд скрипятъ немилосердо арбы и раздирающими ухо звуками поетъ зурна. Какъ и везд на восток, лавки здсь служатъ вмст съ тмъ и открытыми мастерскими: мдникъ, оружейникъ, портной, хлбникъ, сапожникъ, все это работаетъ на глазахъ снующей взадъ и впередъ публики. Шумъ, гамъ, говоръ, крикъ ословъ, мычанье воловъ и жалобный ревъ верблюдовъ, все сливается въ какой-то хаосъ, и вы невольно торопитесь вырваться на свободу, не заглядывая въ лавки и обжорный рядъ, гд помщается много туземныхъ ресторановъ, въ которыхъ и днемъ и ночью на очаг пылаетъ огонь, варится кушанье разнаго рода и на желзныхъ прутьяхъ варится шашлыкъ. Всмъ дломъ заправляетъ раскраснвшійся засаленный туземецъ, онъ то и дло шныряетъ въ концы своей лавки, снимаетъ пну съ супа, отбрасываетъ въ цдилку рисъ для плова и т. д. Подобнымъ-же характеромъ отличается и сосдній съ Мендономъ Армянскій базаръ, побывавъ на которомъ, вы наглядно знакомитесь съ обычаями востока, измнить которые не въ силахъ никакія полицейскія мры. Васъ не должно удивлять, если, идя по базару, вы наткнетесь на выставленную посреди тротуара жаровню, съ которой такъ и бьетъ въ глаза дымъ и смрадъ отъ прогорающаго шашлыка, не оскорбляйтесь, если васъ обступятъ со всхъ сторонъ съ криками: ай яблукъ, ай виноградъ, ай персикъ — или: ай баринъ, ай кніазь, здсь хорошъ персикъ! дешовъ адамъ! Продолжайте идти своей дорогой, обидть васъ никто не обидитъ, а если встртите борьбу мальчишекъ на кулачкахъ — обойдите подальше, и вы благополучно выйдете изъ этого Содома. {Это совершенно врное описаніе Мейдона взято нами, съ небольшимъ добавленіемъ, изъ статьи г. Нисченкова: ‘Путешествіе государя императора.’ Иллюстрація. 1871 г.}
Тифлисъ окруженъ, какъ мы уже сказали, совершенно безлсными горами, и долину, въ которой онъ раскинутъ, справедливо называютъ котломъ, зимой, въ ноябр и декабр, здсь бываетъ нсколько градусовъ мороза, а съ половины мая въ раскаленной котловин наступаетъ такая жара, что вс, имющіе возможность оставить городъ, вызжаютъ — кто въ Коджоры, кто на Блый ключъ, кто въ Биржомъ и т. д. Туземцы же на день прячутся въ то время въ своихъ домахъ. Хотя количество выпадающей здсь влаги и доходитъ до 18,7 дюйма, т. . боле, чмъ въ Петербург, но вся вода мгновенно скатывается съ безплодныхъ горъ, и климатъ, вслдствіе того, отличается своей сухостью. Таковъ общій видъ Тифлиса, перейдемъ теперь къ частностямъ.
Гостинницы. Ихъ нсколько: лучшая, но и самая дорогая Европа, недалеко отъ Эриванской площади, Кавказская — тоже дорогая. Боле дешевыя — Америка и Франція (гостинница Чавчавадзе) на Головинскомъ проспект, номера въ нихъ отъ 1 руб. и дороже, за топку печей и каминовъ платится отдльно, обдаютъ отъ часу до 4-хъ, по порціямъ (25—45 коп. порція), вино изрядное туземное 40 к. бутылка, безъ посуды, въ лавкахъ можно покупать и приносить съ собою гораздо дешевле, хорошее кахетинское около 1 руб. бутылка.
Извощичьи экипажи двухъ родовъ: фаэтоны и пролетки. Для первыхъ такса въ часъ — 60 коп., въ одинъ конецъ — 30 коп., для вторыхъ въ часъ — 50 коп., въ одинъ конецъ — 20 коп., но если желаютъ хать въ Муштаидъ или въ ботаническій садъ и вообще нанимаютъ съ подожданьемъ, то надобно сторговаться.
Общественныя кареты въ Муштаидъ и обратно ходятъ отъ нижнихъ воротъ городскаго сада, цна 10 коп.
Табакъ и папиросы въ Тифлис продаются безъ бандеролей и потому гораздо дешевле, чмъ въ Россіи. Сотня хорошихъ толстыхъ папиросъ стоитъ 50 коп.
Бани составляютъ одну изъ главныхъ замчательностей Тифлиса и славятся на всемъ Кавказ, вс он съ горячими срными источниками, въ которыхъ температура доходитъ до 32о Реомюра. Не будь ихъ, по всей вроятности, и самый Тифлисъ не былъ бы основанъ царемъ Вахтангомъ. Вань въ Тифлис нсколько: Бебутова, Мейтара, крпостная и др., вс он составляютъ городскую собственность и сдаются съ публичныхъ торговъ. Входъ въ общія бани, абазъ (20 к.) и гривенникъ, народныя — 5 к., номера съ горячей и холодной водой 1 рубль, съ одной горячей 60 к. Всякій прізжающій въ Тифлисъ считаетъ своею непремнною обязанностью отправиться съ первымъ визитомъ въ баню,— оно и справедливо: мало что можетъ сравняться съ оживляющимъ дйствіемъ тифлисскихъ срныхъ горячихъ бань: изъ нихъ выходишь совершенно обновленнымъ человкомъ. Совтуемъ взять номеръ съ горячей и холодной ванной въ 1 рубль сер. Тифлисскія бани, какъ везд на восток, освщаются черезъ сводъ, сверху, въ номер устроены два каменныхъ водоема, въ которые постоянно бгутъ ключи воды: въ одинъ горячій, въ другой холодный. Первое, что надобно, это влзть въ горячую ванну, входя въ воду постепенно, это сдлать вовсе не трудно, когда же вы посидите нкоторое время въ горячей вод, то вамъ будетъ жаль съ ней разстаться, при этомъ тло распаривается и покрывается будто мыломъ. Потомъ слдуетъ отдаться въ руки терщику (баньщику — большею частью персіянину), который, уложивъ васъ на скамейку, начинаетъ вамъ расправлять члены и натирать рукавицей и мыломъ изъ надутаго воздухомъ мшка, дальше мытье производится по обыкновенному способу. Повторяемъ, что по выход изъ этой бани, особенно посл дороги, чувствуешь себя совершенно обновленнымъ.
Почта находится на Головинскомъ проспект.
Телеграфъ — внизу, у городскаго сада.
Фотографія Вестли (лучшая) тоже на Головинскомъ проспект.
Книжные магазины тамъ же.
Контора агенства русскаго Общества пароходства и торговли — на старомъ базар, недалеко отъ Сіонскаго собора.
Полицейское управленіе, съ которымъ приходится имть дло для взятія свидтельства на выздъ, если вы вызжаете по подорожной,— на Эриванской площади.
Казначейство, гд берется подорожная,— у городскаго сада.
Теперь вернемся къ началу Головинскаго проспекта и начнемъ осматривать по порядку примчательности Тифлиса. Выше мы сказали, что вправо надъ городомъ видна прилпившаяся къ одному изъ голыхъ уступовъ Мтацминды (св. горы) церковь св. Давида,— съ нея и начнемъ.
Церковь св. Давида, составляющая для грузинъ религіозную святыню, составляетъ для насъ, русскихъ, святыню народную, какъ мсто, гд погребенъ нашъ безсмертный творецъ ‘Горе отъ ума’ — Александръ Сергевичъ Грибодовъ, убитый при возмущеніи въ Тегеран въ 1829 году. По преданію, о церкви св. Давида извстно слдующее. Св. Давидъ, какъ мы уже говорили выше, былъ однимъ изъ тринадцати сирійскихъ отцевъ, пришедшихъ въ Грузію въ VI вк, мстомъ его христіанскихъ подвиговъ была покрытая въ то время дремучимъ лсомъ Мпищминда, на томъ мст, гд онъ спасался и выстроенъ настоящій храмъ. Въ то время, говоритъ преданіе, дочь одного знатнаго человка, жившаго неподалеку отъ горы, сдлалась беременною и, по наущенію виновника своего проступка, оклеветала отшельника. Св. Давида потребовали къ суду, и онъ всенародно обличилъ клеветницу. Дотронувшись до ея чрева посохомъ, святой спросилъ: онъ ли отецъ зачатаго ребенка? Изъ утробы матери послышался голосъ, назвавшій имя обольстителя двушки. Внезапно она почувствовала тяжкія боли и, по молитв праведника, родила камень, который и послужилъ основаніемъ Квашветской церкви (ква — камень, шва — родила). Въ награду за взведенную на него клевету, угодникъ испросилъ у Бога источникъ живой воды, которая имла бы силу оплодотворять безплодныхъ. На заднемъ углу, гд гора возвышается отвсной скалой, выходитъ изъ нея источникъ чистой ключевой воды. Грузинки съ особеннымъ благоговніемъ относятся къ этому мсту и, сверхъ четверга, еженедльно посвящаемаго св. Давиду,— он въ семикъ, то-есть въ четвергъ на седьмой недл посл пасхи, и на вознесенье спшатъ отовсюду толпами къ храму. Каждая изъ богомолокъ старается принести съ собою кирпичъ или камень, назначаемый для поправки церкви,— такихъ камней наложена наверху цлая куча, говорятъ, что и вся церковь выстроена изъ такихъ приношеній. Приложившись къ икон Богоматери, грузинки обходятъ три раза церковь, обвивая ее, въ знакъ безграничной любви и преданности, кругомъ бумажной ниткой. Взявъ одинъ изъ небольшихъ камушковъ, разсыпанныхъ по земл, грузинка, съ сильно бьющимся сердцемъ, прикладываетъ его къ стн храма, и если камушекъ пристанетъ (что объясняется безвоздушнымъ пространствомъ, образующимся между стною и гладко отшлифованнымъ отъ тренія камнемъ) — то, значитъ, молитва услышана и сулитъ двушк — жениха а матери — ребенка. Странный обычай этотъ объясняется тмъ незаслуженнымъ презрніемъ, которымъ надляютъ на восток безплодную женщину, и не удивительно, что грузинки такъ пламенно желаютъ имть дтей и употребляютъ для того вс средства, какія только создало народное суевріе. Архитектура церкви св. Давида не представляетъ ничего особеннаго, источникъ живой воды еле-еле сочится, и вода падаетъ изъ него по каплямъ. По одной изъ узкихъ улицъ, ведущихъ въ гору отъ Головинскаго проспекта, можно дохать въ экипаж до Давыдовской площади, а оттуда надобно подниматься пшкомъ, ходьбы минуть двадцать, дорога идетъ зигзагами, съ послдней площадки каменная лстница, ведущая къ церкви, раздляется на двое и огибаетъ сводъ, гд за ршеткою видны три памятника: первый, направо, поставленъ надъ могилою Грибодова и состоитъ изъ чернаго мраморнаго камня, въ которомъ водруженъ бронзовый крестъ съ распятіемъ, у подножія креста, охвативъ его руками, плачетъ женщина, тутъ же лежатъ дв книги одна на другой,— на корешк верхней надпись: ‘Гбре отъ ума’, сверху ихъ лира, переплетенная лаврами, на передней сторон барельефъ съ портретомъ покойнаго и надпись: ‘Александръ Сергевичъ Грибодовъ род. въ 1795 г., генваря 4 дня, убитъ въ Тегеран въ 1829 г., генваря 30 дня’, на лвой сторон надпись: ‘умъ и дла твои безсмертны въ памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!’, слва памятникъ (такой же формы) супруги покойнаго, Нины Александровны Грибодовой, родившейся въ 1812 году. 4 ноября, скончавшейся 24 ноября 1857 года. Третій памятникъ малолтней Нины Николаи — блый мраморный крестъ сверхъ чернаго камня.
Здсь будетъ совершенно умстно разсказать вкратц подробности трагической смерти геніальнаго писателя, напечатанныя въ ‘Русской Старин’ (августъ 1872 г.) г. Верже, по новымъ и бывшимъ, неизвстнымъ до этого времени документамъ.
По заключеніи съ Персіей Туркменчайскаго мира, Грибодовъ 25 апрля 1828 г. былъ назначенъ полномочнымъ министромъ при персидскомъ двор: онъ былъ роднымъ племянникомъ, по матери, графу Паскевичу, только что побдоносно окончившему персидскую войну. Въ іюн того же года Грибодовъ оставилъ Петербургъ, на пути чрезъ Тифлисъ онъ женился на княжн Нин Александровн Чавчавадзе, а 30 января слдующаго 1829 года сдлался жертвой неожиданной катастрофы, разразившейся надъ нашимъ посольствомъ въ Тегеран: оно почти въ цломъ состав было умерщвлено разъяренною толпою персидской столицы. Персіяне смерть Грибодова объясняютъ тремя главными причинами: первая — что онъ, увлекшись успхами русскаго оружія, былъ дерзокъ въ переговорахъ, держалъ себя непомрно гордо и даже неблагопристойно обращался съ шахомъ, вторая — что онъ принялъ подъ свое покровительство шахскаго евнуха Якуба (изъ плнныхъ Эриванскихъ армянъ), отдавшагося (на основаніи Туркменчайскаго трактата, по которому вс плнные должны были быть возвращены) подъ покровительство русскаго посольства и пожелавшаго возвратиться на родину, и третья — что Грибодовъ, основываясь на показаніяхъ Якуба, требовалъ возвращенія грузинскихъ плнниковъ и плнницъ, хотя нкоторыя изъ послднихъ приняли уже мусульманство, состояли въ замужств, имли дтей и совершенно не желали возвращенія, между прочимъ, онъ задержалъ и укрылъ у себя въ дом двухъ перешедшихъ въ мусульманство грузиновъ изъ гарема Аллахъ-яр-хана, одного изъ первостепенныхъ хановъ, состоявшаго въ родств съ самимъ шахомъ. Послднія два обвиненія справедливы, а первое нтъ: оно вполн опровергается какъ личными качествами Грибодова, такъ и его близкимъ знакомствомъ съ Персіей и ея дворомъ. Безспорно, Грибодовъ сдлалъ ошибки, но что же заставило его ихъ сдлать? На пути въ Персію, остановись въ Тифлис, онъ принялъ къ себ на службу нсколько туземцевъ изъ армянъ и грузинъ, это были люди не благонадежные, чуждые всякаго образованія и, вдобавокъ, весьма сомнительной нравственности, особенно изъ нихъ выдлялись личности Дадаги-бека и Рустем-бека. Глубокій знатокъ человческаго сердца, Грибодовъ не зналъ тифлисской общественной не аристократической среды, при томъ же на него могла повліять рекомендація новой родни, которую онъ пріобрлъ чрезъ свою недавнюю женитьбу. Итакъ, чего же можно было ожидать отъ соприкосновенія подобныхъ упомянутыхъ личностей съ персіянами, тотчасъ по окончаніи несчастной для послднихъ войны? Еще во время слдованія миссіи сельскіе жители, обязанные нести вс расходы по ея перезду и продовольствію, нердко подвергались со стороны Рустем-бека и его товарищей всевозможнымъ поборамъ и притсненіямъ,— и одинъ разъ, по случаю попытки освободить изъ неволи увезенную изъ Эривани нмку, жену какого то сеида {Сеидъ — потомокъ Магомета.}, дло едва не получило трагическаго исхода. Съ прибытіемъ же въ Тегеранъ (гд посланникъ нашъ былъ принятъ съ такими почестями, которыхъ никогда въ Персіи не оказывали ни одному европейцу) вышеупомянутыя личности стали еще боле буйствовать, нердко они, съ обнаженнымъ оружіемъ и въ пьяномъ вид, ходили съ криками по улицамъ и предавались открытому разврату. Терпніе персіянъ истощилось, когда эти люди успли склонить Грибодова дйствовать по ихъ видамъ въ дл освобожденія ихъ родственницъ и друзей, плненныхъ еще при нашествіи Ага-Магометъ-хана въ 1795 г.
Грибодовъ, съ своей стороны, руководствовался точнымъ смысломъ Туркменчайскаго трактата и не подозрвалъ опасности. Принятіе подъ покровительство нашего посольства евнуха Якуба вооружило противъ посланника всю придворную партію и самого шаха. Да и могло-ли быть иначе? Якубъ занималъ въ теченіи многихъ лтъ должность казначея и главнаго евнуха въ шахскомъ гарем, зналъ вс его тайны и семейную жизнь шаха, и съ измною его все, чмъ дорожитъ правоврный, должно было получить огласку, что и случилось дйствительно. Шахъ разгнвался, весь дворъ возсталъ, какъ будто-бы случилось величайшее народное бдствіе. Двадцать разъ въ день приходили посланные отъ шаха съ самыми нелпыми представленіями: представляли, что Якубъ обворовалъ казну шаха и состоитъ ей должнымъ около 200 т. р. сер. (пятьдесятъ тыс. тумановъ), они говорили, напримръ, что хаджа (евнухъ) то же что жена шахская, что, слдовательно, посланникъ отнялъ у шаха жену изъ его эндируна. Когда же Грибодовъ укрылъ у себя двухъ женщинъ изъ гарема Аллах-яр-хана, народная вражда достигла крайняго ожесточенія. Въ духовенств заговорило чувство религіозной ревности, и оно положило возстать противъ нашего министра, духовные говорили, что основы ислама поколеблены, коль скоро результатъ трактата состоитъ въ томъ, чтобы плненныя въ Грузіи женщины были отбираемы силою у мусульманъ. Собравшись въ тегеранской соборной мечети, духовенство приняло ршеніе идти противъ Грибодова, къ духовенству присоединилось сборище недовольныхъ, достигшее до 100 тыс. человкъ, и все это хлынуло къ дому нашего посольства. Результатъ былъ тотъ, что почти все наше посольство было истреблено, спасся только секретарь Мальцевъ. Якубъ былъ убитъ, задержанныя женщины возвращены, всего убито съ нашей стороны 37 человкъ, съ противной 19. Нтъ сомннія, что правительство персидское не принимало никакого участія въ этомъ несчастномъ событіи,— что и было причиною мирнаго исхода этого дла. Напротивъ того, шахъ, боясь за себя, окружился войскомъ и заперся въ своемъ гарем. Тло Грибодова было изрублено и изуродовано до неузнаваемости. Желаніе покойнаго, не разъ высказанное имъ жен, чтобы, въ случа смерти, останки его были вывезены изъ Персіи и преданы земл въ церкви св. Давида, ‘этой поэтической’ — по собственному его выраженію — ‘принадлежности Тифлиса,’ было исполнено. Пушкинъ по дорог въ Арзерумъ встртилъ близь Гергеръ арбу, запряженную двумя волами, они медленно поднимались по крутой дорог въ сопровожденіи нсколькихъ грузинъ.— ‘Откуда вы?’ спросилъ ихъ Пушкинъ.— ‘Изъ Тегерана’.— ‘Что везете?’ — ‘Грибода’. Это были смертные останки безсмертнаго автора ‘Горе отъ ума’. Дале тло было провожаемо съ церемоніей до Тифлиса. Нина, Александровна вовремя смерти ея супруга была въ Тавриз,— она была беременна первымъ ребенкомъ, и отъ нея долго скрывали печальную истину, получивъ, наконецъ, злополучное извстіе, она преждевременно разршилась младенцемъ, жившимъ только нсколько часовъ. Грибодовъ не оставилъ посл себя никакого состоянія,— все его движимое имущество (около 60 т. р.) было разграблено въ Тегеран, Мать его, употребившая большую часть имущества на воспитаніе единственнаго сына, лишилась въ немъ, кром всего, человка, поддерживавшаго ее своимъ жалованьемъ. Покойный государь Николай Павловичъ назначилъ обимъ оставшимся женщинамъ щедрое награжденіе: какъ вдова, такъ и мать Грибодова получили по 30 т. р. асс. единовременно, и, кром того, каждой изъ нихъ была назначена ежегодная пенсія по о т. р. ассигнаціями же. Въ 1849 году пенсія Нины Александровны, по ходатайству кн. Воронцова, увеличена до 2 тыс. руб. сер. Анна Александровна, врная первой любви и драгоцнной памяти своего перваго супруга, осталась вдовой до самой смерти. Въ 1857 году она скончалась отъ холеры и погребена вмст съ Александромъ Сергевичемъ. Трупы остальныхъ погибшихъ членовъ посольства оставались зарытыми за городской чертой Тегерана до 1836 года. Въ этомъ году они были выкопаны и перенесены въ заране приготовленный склепъ въ город. Персіяне, допустивъ перенесеніе христіанскихъ тлъ въ городъ, побдили предразсудокъ, котораго до того времени упорно держались.
Прибавимъ еще слдующее. Александръ Александровичъ Бестужевъ (Марлинскій) былъ въ Тифлис при полученіи тамъ извстія о смерти Пушкина, и вотъ что он писалъ по этому случаю брату своему Николаю, находившемуся тогда еще въ Сибири: ‘Въ монастыр св. Давида, на могил Грибодова, слушалъ я панихиду, которую просилъ отслужить въ пямять Пушкина. Когда священникъ возгласилъ:-за упокой болярина Александра и болярина Александра,— я заплакалъ, зарыдалъ, мн казалось, мн чувствовалось, что отецъ духовный поминаетъ уже и меня.’ Вскор онъ дйствительно былъ убитъ, при высадк нашихъ войскъ на мысъ Адлеръ. Бестужевъ былъ въ то время уже адъютантомъ всми уважаемаго начальника штаба Валъховскаго. На его неотступную просьбу идти въ битву Вальховскій сначала отвчалъ: ‘къ чему вамъ идти, у васъ и безъ того довольно славы, — но, наконецъ, долженъ былъ согласиться. Взявъ двухъ конвойныхъ, Бестужевъ пошелъ въ цпь, чтобъ дать сигналъ къ отступленію, одинъ флангъ, за пальбой и разстояніемъ, не слышалъ сигнала, и онъ пошелъ туда, въ это время горцы бросились въ шашки, Бестужевъ упалъ, прострленный двумя пулями, одинъ изъ его конвойныхъ былъ изрубленъ, другой спасся. Тло убитаго не было отыскано. Итакъ три поэта, три Александра, каждый 37 лтъ,— вс погибли въ короткое время одинъ посл другаго, и вс трое насильственною смертью. Вслдъ за ними не заставилъ ждать себя и Лермонтовъ.
Дворецъ намстника — великолпное зданіе находится по правой сторон Головинскаго проспекта.
Городской садъ, разведенный въ 1869 году, при кн. Барятинскомъ, на мст, гд въ старину былъ ипподромъ, находится противъ дворца. Садъ этотъ постоянно орошается водою, проведенною изъ за города, проведеніе воды стоило около 30 т. руб., и деньги эти потрачены не даромъ: садъ уже и въ настоящее время служитъ Однимъ изъ лучшихъ украшеній города. Даже не врится, что онъ разведенъ еще такъ недавно. Здсь во-очію можно видть, какія чудеса длаетъ орошеніе въ жаркомъ климат. Садъ раздляется на верхній и нижній. Въ верхней половин прекрасный фонтанъ, около котораго на просторной площадк можно видть всю лучшую публику Тифлиса. Въ полдень у воротъ стрляютъ изъ пушки для всеобщей поврки часовъ. Къ саду же примыкаетъ и Квагиветская церковь — одна изъ древнйшихъ церквей въ Грузіи, о которой мы говорили выше.
Лтній театръ находится ниже сада. Съ боку находится музей Общества сельскаго хозяйства.
Дале, по лвой же сторон Головинскаго проспекта слдуютъ:
Публичная библіотека и кавказскій музей, открытый 1 января 1867 г. Несмотря на такое короткое время своего существованія, музей заключаетъ въ себ уже очень интересную коллекцію, благодаря какъ вниманію властей, такъ и пожертвованіямъ частныхъ лицъ. Первое, что представляется постителю,— это огромная, около 15 аршинъ вышины, клтка съ хищными птицами, находящаяся на двор музея, пріятно видть это высокое помщеніе для вольныхъ жителей горныхъ высотъ. Мы не будемъ подробно описывать музей, потому что при вход можно купить краткій по нему путеводитель, составленный г. Радде, сдлаемъ только общій обзоръ и упомянемъ объ интереснйшемъ. Въ передней комнат находятся два большихъ грузинскихъ сосуда для вина, называемые кеври. Залы, 1-й и 2-й составляютъ отдлъ современной кавказской этнографіи, они заключаютъ въ себ восемь шкафовъ, въ которыхъ размщены одежды, оружіе, музыкальные инструменты, предметы роскоши и домашняго употребленія и проч. Залы 3-й и 4-й (тоже 8 шкафовъ) составляютъ отдлъ антропологіи, древностей и нумизматики, тутъ слдуетъ замтить знаменитый камень императора Веспасіана съ надписью о постройк крпости Митридатомъ, царемъ иверійцевъ. Въ шкафахъ размщены скелеты и черепа древнихъ и живущихъ нын наКавказ народовъ, древнія монеты и проч. Залъ 5-й (9 шкафовъ) заключаетъ въ себ отдлъ зоологическійвъ немъ интересны группы различныхъ животныхъ, водящихся на Кавказ. Особенно замчательны: зубръ (убитый близь источниковъ Зеленчука и называемый абхазцами адомбе, онъ водится только въ Бловежской пущ и на Кавказ), дикіе бараны, туры, бородачи или бецоарскіе козлы съ Арарата, черные козлы изъ Боржома, блуга всомъ въ 34 пуда, олени, тигры, медвди и др. Животныя. Въ шкафахъ, размщены: птицы, малыя млекопитающія, пресмыкающіяся, прсноводныя, морскія раковины и проч. Вс чучелы сдланы хорошо. Въ этомъ же зал находятся. дв картины Айвазовскаго, видъ Петербурга съ Троицкаго моста и видъ Гуниба. Залы, 6-й и 7-й заняты ботаническимъ и геологическимъ отдлами. Музей открытъ для публики по вторникамъ, пятницамъ и воскресеньямъ отъ 10 час. утра до 3 час. о-полудни.
Пройдя Головинскій проспектъ, приходятъ на Эриванскую площадь, на которой находится караванъ-сарай съ театромъ, помщающимся внутри его.
Театръ въ Тифлис замчателенъ прекрасной внутренней отдлкой, главная ложа отдлана въ мавританскомъ стил.
Ботаническій садъ, лежащій на гор близь развалинъ старинной крпости, содержитъ богатую коллекцію растеній и деревьевъ, только жаль, что онъ скуденъ водою для орошенія. При кн. Барятинскомъ воды было больше, слдовательно и садъ былъ лучше. Имли неосторожность вырубить кусты близь родниковъ, изъ которыхъ проведена вода, и количество ея уменьшилось. По близости отсюда, между прочими развалинами старинной крпости, на самомъ гребн скалы уцлла небольшая круглая башня съ нсколькими комнатами внутри, это, какъ говорятъ, остатки дворца грузинскихъ царей, отсюда, также какъ изъ церкви св. Давида, прекрасный видъ на Тифлисъ.
Арцруни — караванъ-сарай, прекрасно отдланный, замчательны своды главной галлереи и залъ при вход, отдланный въ арабскомъ вкус.
Перейдя чрезъ Куру близь Метехи или пройдя сквозь Арцруни черезъ Авлабаръ (гд нкоторые дома стоятъ наверху совершенно отвсныхъ скалъ), чрезъ Куки и нмецкую слободу, выше которой лежитъ молоканская слобода, а на гор виднются красивыя зданія военныхъ госпиталей, достигаютъ Муштаида, По дорог попадаются больница, городская богадельня, красиво выстроеи ная въ готическомъ стил, и большой плацъ съ казармами учебной роты.
Муштаидъ — прекрасный загородный садъ, въ которомъ большая часть деревьевъ фруктовыя, нкоторыя аллеи покрыты виноградными лозами и представляютъ прекрасную защиту отъ солнца въ лтнее время, не фруктовыя деревья состоятъ изъ платановъ, тополей, блыхъ акацій и проч. Нкоторыя деревья замчательной величины: есть черешки около 7 четвертей въ окружности. Садъ служитъ для прогулокъ и катанья верхомъ. Онъ расположенъ на самомъ берегу Куры, съ котораго красивый’видъ на рку и на дальнія кавказскія горы. Въ Муштаид же находится и такъ-называемый зоологическій садъ, все населеніе котораго состоитъ изъ одного интереснаго жильца — живаго тура.
Возвратиться въ Тифлисъ можно чрезъ молоканскую слободу. Интересна совершенно русская постройка и обстановка этой слободы, хотя дома въ ней и каменные. Садовъ въ ней совсмъ нтъ — отъ недостатка-ли воды, потому что слобода расположена вдали отъ рки, или отъ того, что молокане, предавшись исключительно земледлію и, главное, извозу, не занимаются садоводствомъ.
Воронцовскій мостъ чрезъ Куру и памятникъ Воронцову составляютъ тоже одну изъ замчательностей Тифлиса. Видъ съ моста на рку, на крутыхъ берегахъ которой стоятъ дома, съ висячими высоко надъ водою балконами, очень оригиналенъ.
Сіонскій соборъ принадлежитъ къ древнйшимъ постройкамъ Тифлиса и существуетъ съ самаго основанія города царемъ Вахтангомъ. Соборъ и церковный дворъ вплоть застроены тснящимися около нихъ зданіями армянскаго базара. Кирпичная выбленная колокольня, построенная кн. Циціановымъ на деньги, пожалованныя покойнымъ императоромъ Александромъ I нижнимъ чинамъ за штурмъ Ганжи и пожертвованныя ими, находится черезъ улицу, новая ея архитектура нисколько не гармонируетъ съ величественнымъ соборомъ, построеннымъ въ византійскомъ стил, какъ и мцхетскій: тже узкія окна, прекрасная отдлка’и дурной рисунокъ фигуръ въ украшеніяхъ.
Внутренность собора реставрирована и прекрасно росписана въ недавнее время кн. Гагаринымъ. На лвой сторон царскихъ, дверей, за образомъ, скрытъ крестъ св. Нины. Исторію ея и креста мы разсказали, говоря о мцхетскомъ собор. Чтобы его видть, надобно обратиться къ ключарю собора. Въ южной сторон, близь алтаря, находится скромный памятникъ надъ тломъ кн. Циціанова. Поклонитесь, читатель, праху этого знаменитаго человка! Мы же, съ своей стороны, считаемъ необходимымъ разсказать здсь вкратц его біографію и его славныя дла.
Павелъ Дмитріевичъ Циціановъ былъ по происхожденію грузинъ. Онъ принадлежалъ къ одной изъ знатнйшихъ тамошнихъ фамилій и находился въ родств съ супругою послдняго царя Георгія. Циціановъ родился въ Москв и съ ранней молодости поступилъ въ военную службу, его храбрость получила такую извстность, что Суворовъ въ одномъ изъ своихъ приказовъ увщевалъ войска ‘сражаться ршительно, какъ храбрый генералъ Циціановъ’. Онъ былъ истинно русскимъ и по чувствамъ и по понятіямъ, интересы Россіи и ея величіе были для него всегда на первомъ план. Циціановъ взялся за управленіе Грузіей въ твердомъ убжденіи, что не могло быть боле лучшаго исхода для этой страны, какъ нераздльное соединеніе ея интересовъ съ интересами Россіи, и несмотря на то, что вся жизнь его протекла вдали отъ мстности, которой онъ принадлежалъ по происхожденію, Циціановъ зналъ въ совершенств характеръ ея жителей и особенности ихъ быта. Чтобъ успокоить край, необходимо было какъ можно скоре оградить его отъ происковъ и интригъ родственниковъ покойныхъ царей Ираклія и Георгія. При описаніи мцхетскаго собора, разсказывая исторію царицы Маріи, мы видли, какъ Циціановъ взялся и исполнилъ это дло.
. Дале ему предстояла борьба съ хищными горцами, опустошавшими своими набгами Грузію, и съ сосдними владніями, куда укрылись нкоторые изъ царевичей и своими кознями угрожали оттуда спокойствію края. Противъ хищныхъ джаро-блоканскихъ лезгинъ, опустошавшихъ Кахетію, онъ отправилъ своего храбраго сподвижника, генер.-маіора Гулякова, который разбилъ ихъ, обложилъ данью и привелъ въ подданство Россіи. Съ сосдними ханами Циціановъ держался совершенно другой методы, чмъ та, которой держались до него. Правительство наше думало обезпечить свои сношенія съ ними посредствомъ договоровъ и жалованья,— Циціановъ дйствовалъ совсмъ напротивъ: онъ самъ требовалъ отъ хановъ дани. ‘Страхъ и корысть, писалъ онъ, суть дв первенствующія пружины, которыми руководятся въ Азіи вс дла и приключенія… У здшнихъ народовъ единственная политика — сила, лучшая добродтель владльца — храбрость и способы — деньги для найма войскъ. Я дерзнулъ принять правило, противное прежде бывшей здсь систем, и вмсто того, чтобы жалованьемъ и подарками, опредленными для умягченія горскихъ народовъ, платить нкоторый родъ дани,— я самъ требую отъ нихъ оной. Вражда есть пища и упражненіе здшнихъ владтелей, доносилъ онъ императору Александру, видя силу россійскаго оружія, въ Кавказ водвореннаго, они прибгаютъ къ намъ, прося другъ противъ друга помощи, и такимъ образомъ сами ходатайствуютъ о своей собственной погибели. Не смя одобрить предъ человколюбивымъ сердцемъ вашего величества сію систему завоеванія, долженъ сказать, что она необходима въ настоящихъ обстоятельствахъ. Держа свято данныя общанія, Циціановъ требовалъ того же и отъ своихъ противниковъ, не понимавшихъ этого и склонявшихся только предъ однимъ аргументомъ: силою холоднаго и огнестрльнаго оружія. Только оно было въ состояніи, по выраженію Циціанова, ‘сократить персидскую политику’, политику лжи, коварства и измны. Каждый изъ владльцевъ готовъ былъ повторить отвтъ, данный однимъ изъ нихъ русскому главнокомандующему: ‘приди и покажи прежде свою силу.’ Ставя въ тупикъ азіатцевъ невиданнымъ ими до сихъ поръ образомъ дйствій и поведеніемъ, онъ пріучалъ ихъ врить въ ненарушимость слова русскаго правительства, но затмъ, при малйшей попытк къ измн съ ихъ стороны, прибгалъ уже къ сил. Повелительный и рзкій тонъ, съ которымъ онъ съ ними обращался, шелъ какъ нельзя лучше къ тогдашнимъ обстоятельствамъ и не могъ не производить на азіатцевъ сильнаго впечатлнія. Совершенно оригинальный слогъ писемъ кн. Циціанова силенъ, вренъ и рзокъ, какъ дамасская сталь. Приведемъ нсколько образчиковъ его краснорчія. Вотъ, напримръ, прокламація его къ возмутившимся джарцамъ: ‘Неврный народъ! безстыдные люди! Долго-лы вы еще будете требовать отъ меня невозможнаго, и желаете начать невыполненіемъ одной изъ статей постановленія, прося и безпокоя меня чрезъ генерала многажды? Неужто вы думаете, что вы затмъ въ подданство великаго государя императора приняты, чтобы не держать слова даннаго? Вы должны выкупать ясырей и до сихъ поръ не выкупаете, все откладываете, а еще смете просить объ увольненіи отъ онаго! Неужели вы забыли, что вы 70 лтъ бдную Грузію разоряли и брали то, что хотли, а не по сту рублей? Короче сказать, если вы черезъ мсяцъ не выкупите, то увидите, что я сдлаю и съ ясырями, и съ вами. Я презираю дагестанскихъ мухъ, которыя за васъ, россійскихъ подданныхъ, ходатайствуютъ и оставаться будутъ безъ моего отвта, какъ сей, просившій за васъ. Кто силу въ рукахъ иметъ, тотъ съ слабымъ не торгуется, а повелваетъ имъ. Ждите времени, оберите всхъ дагестанцевъ и готовьтесь перемерзнуть въ снгу между горъ, буде стоятъ устрашитесь. Не обманете вы меня въ другой разъ, истреблю васъ всхъ съ лица земли, и не увидите вы своихъ селеній, пойду съ пламенемъ, по вашему обычаю, и хотя русскіе не привыкли жечь, но спалю все то, что не займу войсками, и водворюсь на вки въ вашей земл! Знайте, что, писавъ сіе письмо къ вамъ неблагодарнымъ, кровь моя кипитъ, какъ вода въ котл, члены вс дрожатъ отъ ярости. Не генерала я къ вамъ пошлю съ войсками, а самъ пойду, землю вашей области покрою кровью вашей, и она покраснетъ, но вы, яко зайцы, уйдете въ ущелья, и тамъ васъ достану, и буде не отъ меча, то отъ стужи поколете.’ А вотъ письмо къ элисуйскому султану: ‘Безстыдный и съ персидскою душою султанъ,— и ты еще ко мн смешь писать! Дождешься ты меня къ себ въ гости за то, что части дани своей шелкомъ не платишь цлые два года, что принимаешь бглыхъ агаларовъ Россійской имперіи и даешь имъ кровлю, и что Боба-хану послалъ триста человкъ войска. Въ теб собачья душа и ослиный умъ, такъ можешь ли ты своими коварными отговорками, въ письм изъясненными, меня обмануть? Было бы теб вдомо, что если еще человкъ твой придетъ ко мн безъ шелку, то быть ему въ Сибири, а я, докол ты не будешь врнымъ данникомъ моего государя императора, дотол буду желать кровью твоею мои сапоги вымыть.’ Въ другомъ мст кн. Циціановъ пишетъ: ‘слыхано-ли дло на свт, чтобы муха съ орломъ переговоры длала.’
Ближайшее и сильнйшее изъ ханствъ было Ганжинское. Ганжа считалась неприступной, а ганжинскій Джаватъ-ханъ (тотъ самый, который съ Ага-Магометъ-ханомъ грабилъ Тифлисъ) былъ извстенъ своею храбростью, паденіе Ганжи должно было произвести громадное впечатлніе во всемъ Закавказь, потому-то Циціановъ и ршился начать съ этого сильнйшаго и коварнаго сосда. Циціановъ осадилъ Ганжу, на предложенія о сдач ему отвчали насмшками.— ‘Я возьму городъ и предамъ тебя позорной смерти,’ писалъ онъ Джаватъ-хану.— ‘Ты найдешь меня мертвымъ на стн,’ отвчалъ ему тотъ,— и сдержалъ слово: посл кровопролитнаго штурма, когда взята была Ганжа, Джаватханъ былъ найденъ мертвымъ вмст съ своимъ среднимъ сыномъ. При штурм Ганжи случилось событіе, до тхъ поръ не слыханное въ Закавказь и поставившее въ тупикъ азіатцевъ: ни одна изъ 8,600 женщинъ, взятыхъ ханомъ въ городъ изъ деревень въ залогъ врности ихъ мужей, и ни одинъ младенецъ не погибли. ‘Человколюбіе и повиновеніе моему приказанію,— писалъ кн. Циціановъ,— досел при штурмахъ не слыханное. Женщины и младенцы, ждавшіе необходимой при штурм смерти, обезоружили неукротимыхъ, такъ сказать, львовъ, а вра, къ довершенію сего, погасила въ нихъ лютость, когда защищающіеся, видя ихъ уже сошедшими въ городъ, кинули ружья и даже сами татары начали креститься. Только въ одномъ мст пролилась кровь ркою. До 500 чел. татаръ засли въ мечеть съ тмъ, можетъ быть, чтобы сдаться побдителямъ, но одинъ армянинъ сказалъ нашимъ солдатамъ, что между засвшими есть дагестанскіе лезгины. Одно названіе лезгинъ было сигналомъ смерти всхъ бывшихъ въ мечети’. Въ числ плнныхъ было приведено къ кн. Циціанову ханское семейство въ самомъ жалкомъ вид,— и онъ тотчасъ же приказалъ выдать имъ изъ экстраординарной суммы 900 р., отвести домъ на форштат и купить у штурмовавшихъ ковровъ, одялъ и проч. и выдать изъ хлбнаго запаса 30 четвертей пшеницы и по 20 четв. сарачинскаго пшена и проса. Первая ханская жена Бегумъ просила отпустить ее къ брату,— кн. Циціановъ согласился. Эти поступки, неслыханные до того времени въ Закавказь, разсказывались какъ нчто необычайное, съ прибавленіемъ, что вс захваченные въ прежнихъ случаяхъ освобождены, и что ни грузины, ни русскіе не увлекали ихъ съ собою въ рабство по обычаю, искони существовавшему въ Азіи. Для боле прочнаго убжденія побжденныхъ, что русскіе уже никогда не оставятъ завоеваннаго края, Циціановъ просилъ императора Александра переименовать Бомжу въ Елизаветполь, въ честь императрицы Елизаветы Алексевны, на что и послдовало согласіе. Нын Елизаветполь — губернскій городъ.
Взятіе Ганжи тотчасъ же оказало магическое дйствіе. Вотъ что писалъ кн. Циціановъ къ самухскому владльцу Шеримъ-Беку, зависвшему отъ Джаватхана: ‘Шеримъ-Веку со мною, высокославныхъ россійскихъ войскъ главнымъ начальникомъ, переписываться и пересылать пословъ не кстати и низко для меня. Когда вы боялись Джаватъ-хана, то какже меня не боитесь? И какъ вы смли принять къ себ дтей его, бжавшихъ отсюда (во время штурма), которыхъ вы должны безъ всякой отговорки сюда представить. Имъ худа не будетъ сдлано. Оставьте вс персидскіе обманы и знайте, что меня вамъ не обмануть. Прізжайте тотчасъ съ покорностью и привезите дтей ханскихъ. А если замедлите, то я васъ и на земл и въ вод найду. Вспомните, что слово свое держать умю: сказалъ, что царскую провинцію сокрушу — и сокрушилъ, сказалъ, что царскую фамилію, раздирающую Грузію, изъ Грузіи вывезу — и вывезъ, сказалъ, что Ганжу возьму — и взялъ. Теперь судите, можете ли вы равняться съ нами? И неужели вы думаете, что я поврю вашимъ отговоркамъ?’
Шеримъ-Бекъ немедленно пріхалъ, принялъ присягу на подданство и былъ обложенъ ежегодною данью въ тысячу червонныхъ.
Взятіе Ганжи имло вліяніе и на христіанскія закавказскія владнія, Имеретію и Мнигрелію, когда-то входившія въ составъ Грузіи, а теперь состоявшія подъ властью независимыхъ владтелей, освобожденныхъ по Кайнарджійскому трактату изъ подъ зависимости Турціи и перешедшихъ подъ покровительство Россіи.
Чтобы показать, въ какомъ положеніи находились эти страны, приведемъ отрывокъ изъ Шардена, путешествовавшаго здсь въ 1672 г., описаніе Шарденя можетъ относиться и ко времени князя Циціанова, такъ какъ ни Мингрелія, ни Имеретія за все это время не измнились нисколько.
‘Дворяне въ этихъ странахъ, говоритъ Шарденъ, имютъ власть надъ жизнью и имуществомъ своихъ подвластныхъ, они длаютъ съ ними, что хотятъ, берутъ у нихъ женъ, дтей и продаютъ ихъ. Каждый крестьянимъ долженъ господину своему доставлять ежегодно гоми (родъ проса), вино, скотъ и прочее, сколько можетъ, по своему состоянію. Кром того, онъ долженъ угостить своего господина два или три раза въ годъ, изъ чего происходитъ обыкновеніе у дворянъ разъзжать круглый годъ по подвластнымъ крестьянамъ и объдать ихъ. Владтель ведетъ подобный же родъ жизни, такъ что всегда трудно узнать о мст его пребыванія. Съ нимъ постоянно странствуютъ: все его семейство, придворные, гости, иностранцы, прислуга, составляющая огромную толпу. Объзжая свои владнія, онъ собираетъ подати, судитъ спорныя и тяжебпыя дла и разршаетъ недоумнія. Во время пути ему подаютъ прошенія, и онъ разбираетъ дла. Просьбы же обыкновенно подаются такимъ образомъ: истецъ, завидя приближеніе владтеля, становится на колна и подаетъ свою бумагу. Князь беретъ ее и отдаетъ своему визирю, который читаетъ въ слухъ содержаніе просьбы. Въ это время истецъ съ своими спутниками начинаетъ кричать и вопить, чтобы разжалобить владтеля, отвтчикъ длаетъ тоже самое, съ обихъ сторонъ выставляютъ свидтелей, и владтель, выслушавъ ихъ, длаетъ свое ршеніе. Ссоры и спорныя дла между крестьянами, принадлежащими различнымъ владльцамъ, ршаются послдними. Когда же возникаетъ какой нибудь споръ между дворянами, то ршаетъ сила: кто сильне, тотъ и выигрываетъ дло. Обыкновенно въ подобныхъ случаяхъ они нападаютъ на имнія, принадлежащія противнику, и вооруженною рукою отбиваютъ скотъ, разоряютъ его земли и подвластныхъ, жгутъ и грабятъ все, что попадается подъ руку. Слабый противникъ, не будучи въ состояніи оградить себя отъ насилія, прибгаетъ къ защит владтельнаго князя, который призываетъ обвиняемаго и старается уладить дло примиреніемъ: но подобныя примиренія бываютъ весьма не надежны и продолжаются до перваго удобнаго случая отмстить обиду. А потому почти нтъ дворянина, который не имлъ-бы съ кмъ нибудь вражды, вслдствіе чего вс они постоянно носятъ оружіе и окружаютъ себя такимъ числомъ свиты, какое только въ состояніи содержать. На кон всегда вооружены съ головы до ногъ, ложатся спать, не покидая оружія. Жилища въ этихъ странахъ деревянныя и разбросаны по лсамъ. Дома неудобны и грязны — безъ оконъ и безъ печей, свтъ входитъ чрезъ двери, огонь разводится на земляномъ полу посреди жилища. Дворяне обдаютъ по восточному, сидя на коврахъ, простолюдины за обдомъ садятся на скамью другая скамья такой же вышины служитъ столомъ. Царь его дворъ и вс придворные служители, до послдняго конюха, вс дятъ вмст, также точно и царица обдаетъ вмст съ своими придворными женщинами, двушками и прислугою. Гоми варятъ въ котл и кладутъ передъ каждымъ по куску, всомъ фунта въ три, все мясо и овощи ставятъ передъ хозяиномъ, который посысылаетъ куски его своимъ гостямъ и подвластнымъ. едятъ пальцами и такъ грязно, что только сильный голодъ можетъ заставить сть вмст съ этими варварами, Во время обда служители ходятъ кругомъ и наливаютъ вино. Главный предметъ разговора составляютъ разсказы о воровствахъ, убійствахъ, продаж невольниковъ и военныхъ подвигахъ, въ разговорахъ съ женщинами позволяютъ себ большую вольность. Вообще — говоритъ Шардень, описывая образъ жизни мингрельцевъ — вс они и сосди ихъ великіе пьяницы, въ этомъ они превосходятъ даже и нмцевъ, и всхъ сверныхъ жителей.’
Мингрелія во время кн. Циціанова была подъ управленіемъ владтельнаго князя Григорія Дадіана, а въ Имеретіи царствовалъ Соломонъ II-й. Оба они были въ непрерывной вражд между собою и только тмъ и занимались, что безпрестанно нападали другъ на друга, захватывали плнныхъ для продажи въ Турцію, истребляли весь хлбъ на поляхъ, подрубали виноградъ и возвращались домой ‘съ утшеніемъ, что довели несчастныхъ жителей до отчаянія.’ Литвиновъ, посланный кн. Циціановымъ въ Мингрелію и Имеретію, доносилъ: ‘не было получаса свободнаго, чтобы не приходили отцы, дти и матери, изувченные, безъ рукъ, безъ ногъ, съ выколотыми глазами, прося возвращенія ихъ дтей.’
Положеніе Дадіана было особенно невыносимо, и онъ объявилъ, что если Россія не приметъ его въ подданство, то ему остается только признать надъ собою власть Порты. Начались переговоры съ нимъ о подданств. Дадіанъ просилъ, чтобы ему и его потомству предоставлено было пользоваться правами владтельнаго князя. На это послдовало согласіе, потому что кн: Циціановъ находилъ, что ‘оставляя царей при мнимомъ ихъ царств въ совершенномъ подданств Россіи, на условіяхъ, выгоды ей доставляющихъ, имперія ограждается отъ издержекъ, требуемыхъ введеніемъ россійскаго правленія.’ Съ принятіемъ въ подданство Мингреліи, Соломонъ имеретинскій очутился посреди русскихъ владній, а обстоятельства требовали, отъ. насъ необходимаго вмшательства въ дла Имеретіи. Дло въ томъ, что Соломонъ заключилъ въ башню сына своего предшественника, царевича Константина, мать котораго, царица Анна, спасшаяся отъ рукъ преслдователей, умоляла русскихъ о помощи и о спасеніи ея сына. Она похала въ Петербургъ, и императоръ Александръ, внимая ея просьбамъ, отправилъ коллежскаго совтника Соколова для переговоровъ по этому предмету съ Соломономъ. Царь принялъ Соколова въ шалаш, покрытомъ кукурузой, въ которомъ вся мебель состояла изъ деревянной скамьи. Хитрый варваръ, почитавшій себя христіаниномъ, въ отношеніи вроломства, жестокости и дикости своихъ понятій не отставалъ отъ любаго изъ азіатскихъ князьковъ. Онъ прибгалъ ко всевозможнымъ уверткамъ, чтобы не выполнить требованія русскаго правительства: то притворялся, что не можетъ вникнуть въ смыслъ грамоты императора, то уврялъ, что ждетъ дивана (писца), который долженъ составить отвтъ на грамоту (потому что, не слдуетъ забывать, ни самъ Соломонъ и почти никто изъ его приближенныхъ не умли ни читать, ни писать). Словомъ сказать, Соколовъ не могъ добиться отъ него никакого отвта, и по-невол пришлось прибгнуть къ угрозамъ. Какъ только послднія были пущены въ ходъ, Соломонъ тотчасъ же исполнилъ вс требованія и началъ просить о дарованіи ему такого же покровительства, какое дано было Дадіану, а въ апрл 1804 года подписалъ договоръ, по которому передалъ себя со всмъ своимъ потомствомъ ‘въ вчное и врное рабство Россійской держав’. Но, преклоняясь предъ русскимъ правительствомъ и завряя его въ безграничной преданности, онъ въ то же время искалъ противъ насъ помощи у Порты и изыскивалъ вс средства, чтобы склонить Дадіана къ измн Россіи. Не видя успха въ своихъ проискахъ, онъ самымъ наглымъ образомъ захватилъ одного изъ посланныхъ отъ Дадіана къ кн. Циціанову, отнялъ у него бумаги и, подвергнувъ самому безчеловчному истязанію, утопилъ его затмъ въ Ріон. Вроломныя дйствія не сошли Соломону даромъ. Уже посл кн. Циціанова россійскія войска, поддерживаемыя мингрельцами и гурійцами, заняли Кутаисъ и захватили Соломона въ Зихарскомъ ущельи, откуда онъ и былъ отправленъ подъ сильнымъ конвоемъ въ Тифлисъ, а Имеретинское царство обращено въ область. Чрезъ нсколько времени Соломону удалось бжать изъ Тифлиса и явиться опять въ Имеретію, но имеретинцы, утомленные безначаліемъ, не захотли его признать больше своимъ царемъ, тогда онъ пробрался въ Турцію и кончилъ тамъ жизнь несчастнымъ скитальцемъ.
Мингрелія сохраняла нкоторую тнь самостоятельности до послдняго времени, когда владтельныя права Дадіановъ были выкуплены у нихъ нашимъ правительствомъ за дорогую сумму.
Сосдняя съ этими двумя странами Гурія утратила свое самостоятельное значеніе въ 1828 г., когда правительница ея Софія, вслдствіе открытія составленнаго ею заговора, должна была бжать въ Турцію, и когда послдній потомокъ Гуріелей Давидъ былъ убитъ подъ Ахульго въ 1829 году.
Благодаря блестящимъ побдамъ кн. Циціанова, сосднія съ Грузіею владнія спшили искать русскаго подданства: Гурія, султанство Шурагельское^ ханства Карабахское, Шекинское, Ширванскои были присоединены однимъ дипломатическимъ путемъ, безъ пролитія крови. Здсь не мсто разсказывать исторію этихъ присоединеній. Не будемъ также говорить и о поход кн. Циціанова подъ Эривань, гд онъ, съ отрядомъ всего въ 4,500 чел., осаждая крпость, долженъ былъ еще и отбиваться отъ многочисленной персидской арміи. Циціановъ не взялъ Эривани единственно по недостатку средствъ, хотя и покрылъ себя и свою крошечную армію неувядаемой славой.
Присоединеніе Имеретіи и Мингреліи длало необходимостью и присоединеніе Поти, безъ котораго помянутыя земли почти ничего не значили. Эта крпость, принадлежавшая Турціи, управлялась въ то время пашею или, врне сказать, атаманомъ шайки разбойниковъ и бродягъ и была главнымъ центромъ торговли христіанами, опустошавшей Закавказье и населявшей Египетъ. Извстно, напримръ, что вс мамелюки были изъ грузинъ. Не владя ни однимъ пунктомъ ни на Черномъ, ни на Каспійскомъ моряхъ, намъ почти не было возможности удерживать и Закавказье, такъ какъ сообщеніе чрезъ горы было въ то время трудно до крайности. Но Отоманская Порта, завистливо смотрвшая на наши успхи, крпко держалась за свои азіатскія владнія, и пріобртете Поти не могло быть сдлано иначе, какъ переговорами или войною съ Турціей. Правительство наше вступило по этому поводу въ переговоры, и Циціановъ. содйствуя ему съ своей стороны всми силами, обратилъ всю свою кипучую энергію на занятіе Каспійскаго порта Баку. Съ пріобртеніемъ Баку и Поти наши закавказскія владнія почти достигли бы тхъ границъ, въ которыхъ он находятся въ настоящее время.
Въ 1805 году открылась война съ Персіей. Начальствовавшій каспійской флотиліей генералъ-маіоръ Завалишинъ отступилъ отъ Баку, не взявъ крпости. ‘Скажу вашему превосходительству, писалъ ему кн. Циціановъ, что еслибы я не ходилъ по горниц на костыляхъ отъ изнурившей меня болзни и еслибъ 400 верстъ не раздляли меня съ вами,— хотя сія и не велика остановка, а самая важная та, что я не имю отъ васъ курьера и резолюціи объ вашемъ отступленіи,— то я бы полетлъ на выручку славы русской и скоре легъ бы подъ стнами Баки, нежели далъ кичиться Гуссейнъ-кули-хану тмъ, что онъ отбилъ русскія войска, и что они ничего ему не сдлали’. Желая загладить неудачныя дйствія Завалишина, кн. Циціановъ не вытерплъ, и въ зимнее ненастное время, изнеможенный тяжкими болзнями, двинулся подъ Баку съ отрядомъ въ 1,663 челов. и съ 10-го орудіями. Пароксизмы изнурительной лихорадки, повторявшіеся по нскольку разъ въ день, ослабляли его здоровье. Во время похода его снимали съ лошади, клали на землю, и часто подъ снгомъ и дождемъ выдерживалъ онъ сильные припадки и потомъ догонялъ отрядъ на привалахъ. По дорог, приведя въ подданство Россіи богатое ханство Ширванскои, онъ въ феврал 1806 г. явился подъ Баку, и Одно грозное имя его произвело магическое дйствіе на Гу ссейнъ-кули-хама, который прислалъ сказать, что сдаетъ крпость, асамъ между тмъ задумалъ уже втайн самую гнусную измну. Утромъ 8-го февраля 1806 года кн. Циціановъ въ сопровожденіи караула изъ 200 человкъ, назначеннаго для занятія Баку, приблизился къ колодцу, отстоящему въ полверст отъ города. Тутъ бакинскіе старшины подали ему ключи, хлбъ-соль и просили лично успокоить ихъ хана (съ которымъ князь былъ прежде знакомъ) на счетъ прощенія за оказанное имъ сопротивленіе. Главнокомандующій согласился и возвратилъ ключи съ тмъ, чтобы Гуссейнъ-кули-ханъ вручилъ ихъ ему самъ. Немедленно ханъ выхалъ изъ крпости въ сопровожденіи о сановниковъ, и Циціановъ доврчиво пошелъ къ нему на встрчу безъ свиты, въ сопровожденіи только подполковника Эрнстова и одного казака.
Едва только они сблизились, какъ по знаку, данному коварнымъ ханомъ, спутники его выстрлили въ Циціанова и Эрнстова изъ пистолетовъ. Одинъ казакъ лишь усплъ ускакать. Въ тоже время бакинцы съ страшнымъ крикомъ сдлали залпъ съ крпостныхъ стнъ по отряду, стоявшему у колодца, а убійцы утащили съ собою тла погибшихъ и, отрзавъ кн. Циціанову голову, отослали ее съ торжествомъ персидскому шаху. Тло Циціанова было зарыто у воротъ крпости, гд долгое время виднлась могила грознаго русскаго главнокомандующаго на Кавказ. Русскія войска посл того сли на суда и отправились въ Астрахань.
Прошло 6 лтъ. Новый главнокомандующій маркизъ Поулуччи перенесъ тло князя Павла Дмитріевича въ Тифлисъ и положилъ въ Сіонскомъ собор, гд и воздвигнутъ ему памятникъ съ надписью, говорящею о подробностяхъ печальнаго событія. Надпись кончается справедливыми словами, что ‘слава кн. Циціанова переживетъ прахъ его’.
Говорить ли о томъ, что потеряло Закавказье со смертью этого знаменитаго человка? Какіе результаты и при какихъ ничтожныхъ средствахъ! Какіе подвиги и какое умнье пользоваться обстоятельствами! Пріхавъ въ разоренный и окруженный со всхъ сторонъ врагами край, кн., Циціановъ черезъ 3 года оставилъ намъ Закавказье почти въ теперешнихъ его границахъ. И это онъ сдлалъ, когда Россія, занятая войнами съ Наполеономъ, почти не могла отдлить войскъ для Кавказа, когда прибытіе туда одного какого нибудь полка считалось громаднымъ подкрпленіемъ, когда экспедиціи, да еще какія!— приходилось длать большею частію лишь съ нсколькими батальонами.
Чтобы дать понятіе о томъ, каковъ былъ духъ циціановской арміи, разскажемъ почти невроятное отступленіе полковника Карягина отъ Аскерами въ Мухратъ.
Съ открытіемъ войны въ іюн 1805 года на Аракс внезапно появилась огромная персидская армія. Противъ нея наши силы были таковы: въ Шуш (готовой ежеминутно взбунтоваться) стоялъ маіоръ Лисаневичъ съ шестью ротами, тремя орудіями и тридцатью казаками, на помощь ему долженъ былъ идти полковникъ Карягинъ съ батальономъ въ 400 человкъ, а въ случа опасности для ихъ подкрпленія готовъ былъ двинуться и самъ главнокомандующій съ двумя не комплектными же батальонами, оставя третій для защиты Елизаветполя. Кром того, у генерала жсвтаева было два также не комплектныхъ полка. Вотъ все, что могъ выставить противъ персидскихъ полчищъ кн. Циціановъ.
Лисаневичъ заперся въ Шуш, готовой взбунтоваться, а Карягинъ съ своими 400 человками, при двухъ орудіяхъ, шелъ къ нему на помощь. Доходитъ Карягинъ до рчки Шахъ-булага, и его аттакуютъ 15 т. персіянъ. Карягинъ отбивается, у него 33 чел. убито и 164 ранено,— остается только половина людей подъ ружьемъ, онъ окапывается и держится 4 дня, на пятый день маіоръ Котляревскій (будущій герой Ленкорани) предлагаетъ уйти въ ночь или тайно, или пробиться на проломъ сквозь персидскую армію въ крпостцу Шахъ-Булагъ. Предложеніе принято. Карягинъ бросаетъ весь обозъ на грабежъ непріятелю, солдаты везутъ на себ орудія, на трехъ оставшихся лошадяхъ дутъ раненые Карягинъ, Котляревскій и еще одинъ офицеръ. Персіяне поддаются на удочку: они бросаются грабить обозъ и дозволяютъ уйти Карягину. Геройская горсть доходитъ до Шахъ-Булага, оказывается, что онъ занятъ непріятельскимъ гирнизономъ въ 150 человкъ. Карягинъ смло посылаетъ требовать сдачи,— ему отвчаютъ отказомъ,— удачный выстрлъ разбиваетъ ворота, и крпость взята штурмомъ: двадцать восемь персіянъ и два хана гибнутъ подъ штыками штурмующихъ. Аббасъ-Мирза, окружаетъ Шахъ-Булагъ и хочетъ принудить къ сдач голодомъ, четыре дня осажденные питаются травою и кониной, армянинъ медикъ Вани какъ-то ухитряется добыть и провезтй имъ немного запасовъ. ‘Ваше сіятельство!— пишетъ Карягинъ Циціанову,— если не поспшите на помощь, отрядъ погибнетъ не отъ сдачи, къ коей не приступлю до послдней капли крови, но отъ крайности въ провіант’.
13 дней тянется осада, и ни откуда нтъ помощи. Аббасъ-Мирза присылаетъ осажденнымъ храбрецамъ предложеніе вступить къ нему въ службу и общаетъ разныя выгоды, предложеніе отвергнуто, а заключено перемиріе на четыре дня. Аббасъ-Мирза, въ знакъ уваженія къ Карягину, посылаетъ ему разной провизіи и дичи, застрленной собственными руками, и велитъ сказать, что Ганжа взята персіянами, и что русскимъ остается одно только — сдаться. Карягинъ отвчаетъ, что требованіе будетъ завтра исполнено. Но прошло и завтра, а Карягинъ все не сдавался. Аббасъ-Мирза готовился всми своими силами аттаковать изнеможенный голодомъ и отчаянными битвами отрядъ. ‘Оставивъ 30 человкъ Солдатъ,— разсказываетъ Вани, которому Карягинъ выдалъ свидтельство и прописалъ вс его подвиги,— дабы длать оклики и не подать причины думать персіянамъ о нашемъ выступленіи, мы тихонько вывезли орудія и раненыхъ, и когда они нсколько отдалились, я снова приблизился къ замку и далъ знакъ остальнымъ солдатамъ выходить: они исполнили это и весьма скоро присоединились къ первому отряду. На пути намъ встртилась канава, чрезъ которую невозможно было перевезти орудія и не было лсу изъ чего бы можно было сдлать мостъ. Четыре солдата добровольно согласились лечь въ канаву и черезъ нихъ перевезли орудія,— двое изъ нихъ умерли, а двое остались живы.’ Вотъ какимъ духомъ умлъ воодушевлять князь Циціановъ свою армію! Мы разсказали не анекдотъ, а фактъ, стоящій одиноко даже и въ исторіи кавказской арміи! Безпечный непріятель догналъ Карягина уже въ то время, когда онъ былъ въ виду Мухрата, въ которомъ спасся отъ преслдованія. Такова была ципіановская армія! Что удивительнаго, если тотъ же самый Котляревскій, который былъ въ отряд Карягина, отдалъ впослдствіи, передъ штурмомъ Ленкорани, свой знаменитый приказъ: ‘отступленія не будетъ!’
Циціановъ былъ не только отличнымъ полководцемъ, но и отличнымъ администраторомъ. При немъ приступлено было къ разработк дороги съ кавказской линіи въ Грузію и къ устройству дорогъ внутри этой страны. Онъ хлопоталъ о заведеніи суконныхъ и кожевенныхъ фабрикъ съ практической цлью удешевленія обмундировки солдатъ. Относительно повсемстно распространеннаго въ то время въ Закавказь гнуснаго плнопродавства — Циціановъ дйствовалъ самымъ энергичнымъ образомъ. Многіе изъ мингрельскихъ дворянъ, постыднымъ образомъ отпавъ отъ христіанства, переселились въ Поти, чтобы удобне красть и продавать людей. Циціановъ приказалъ отобрать имнія отъ подобныхъ господъ въ пользу Левана, наслдника Мингреліи, и объявилъ, что всякій, изобличенный въ торговл людьми, несмотря на его званіе, родъ и достоинства, будетъ судимъ военнымъ судомъ и, по жестокомъ тлесномъ наказаніи, сосланъ въ Сибирь.
Русская администрація должна была бороться въ Грузіи съ такими затрудненіями, что самъ Циціановъ приходилъ отъ нихъ нердко въ отчаяніе. Грузины ршительно отказывались идти въ суды и осаждали Циціанова цлыми толпами, требуя, чтобы онъ самъ разбиралъ ихъ распри. Для ускоренія производства длъ главнокомандующій мудро ходатайствовалъ объ измненіи управленія. ‘Единственнымъ средствомъ сблизить нравы грузинъ съ россійскими узаконеніями было, по его мннію, распространеніе просвщенія въ народ.’
Среди безпрерывныхъ походовъ онъ не переставалъ помышлять о борьб съ невжествомъ, въ которомъ погрязло все народонаселеніе, хлопоталъ объ учрежденіи въ Тифлис гимназіи, о присылк учителей русскаго языка и о доставленіи книгъ, составилъ проектъ ботаническаго сада и аптеки и проч., и проч. Удивительно, откуда бралась энергія у этого человка, и что онъ сдлалъ въ свое управленіе, продолжавшееся всего три года!
Въ школ Циціанова началъ свое поприще и князь М. G. Воронцовъ, знаменитый слуга своего отечества, богачъ и аристократъ, въ благороднйшемъ значеніи этого слова, Суровый вождь съ предубжденіемъ встртилъ девятнадцати-лтняго Преображенскаго поручика и камергера, едва только окончившаго свое воспитаніе въ Англіи, но скоро предубжденіе это смнилось глубокимъ уваженіемъ и любовью къ человку, въ которомъ опытный взглядъ главнокомандующаго прозрлъ мужа, котораго надобно было сохранить для Россіи. Посл того какъ Воронцовъ, не щадя себя, вынесъ изъ битвы Котляревскаго, будущаго героя Кавказа.— Циціановъ сталъ беречь молодаго офицера и, спасаясь, чтобы онъ не погибъ при штурм Ганжи, отправилъ его на лезгинскую линію, поручивъ особенному вниманію ген. Гулякова. Спустя нсколько дней по прибытіи молодаго человка въ отрядъ, произошла несчастная битва съ лезгиками въ Закатальскомъ ущель. Здсь Гуляковъ былъ убитъ, а Воронцовъ, сброшенный въ пропасть, спасся какимъ-то чудомъ, при паденіи онъ потерялъ свой компасъ и шифръ, который былъ возвращенъ ему черезъ пятьдесятъ лтъ, когда Воронцовъ былъ уже кавказскимъ намстникомъ съ неограниченнымъ полномочіемъ и новороссійскимъ генералъ-губернаторомъ и управлялъ чуть ли не третьею частью Европейской Россіи, отъ австрійской границы до Каспійскаго моря. Отправляя Воронцова съ дипломатическимъ порученіемъ въ Имеретію, главнокомандующій отзывался о немъ въ донесеніи императору Александру въ такихъ выраженіяхъ: ‘твердость сего молодаго офицера, исполненнаго благородныхъ чувствованій и неустрашимости безпримрной, рвеніе къ служб в. и. в. и желаніе отличиться онымъ — удостовряютъ меня, что поздка его будетъ не безполезна.’
Да, скажемъ въ заключеніе, если кто былъ держальцемъ русскаго имени честно и грозно, то это кн. Циціановъ. Поклонимся же еще разъ, читатель, праху знаменитаго человка и затмъ распростимся съ Тифлисомъ.
Поздка въ Караязъ. Для того, кто незнакомъ съ орошеніемъ, орошеніе полей и садовъ въ Грузіи и вообще на Кавказ представляетъ чрезвычайный интересъ. Въ Грузіи оно, особенно въ долин Куры и ея притоковъ, существуетъ съ незапамятныхъ временъ. Муганская степь (лежащая около сліянія Аракса съ Курой), теперь страшная, совершенно безводная и необитаемая пустыня, вся прорзана остатками канавъ, показывающими, что это была цвтущая страна съ богатымъ населеніемъ.
Въ Закавказь мстность, гд только представляется возможнымъ провести воду, прорзывается каналами такъ, чтобы русло ихъ было нсколько выше поливаемыхъ изъ нихъ мстъ. Каналъ принадлежитъ или одной, или нсколькимъ деревнямъ. Въ распредленіи воды соблюдается очередь и строгая справедливость. Въ каждой деревн есть смотритель канавъ, который наблюдаетъ за исправленіемъ поврежденій.
Въ прежнее время избирался хассавъ-дари, должностное лицо, которому подчинялись вс смотрители канавъ въ извстной мстности. Въ большихъ селеніяхъ хассавъ-дари имли такое значеніе, что грузинскіе цари часто назначали на эту должность заслуженныхъ дворянъ особыми грамотами. Теперь смотрители канавъ избираются деревнею, а должность хассавъ-дари исполняетъ старшина сельскаго управленія.
Раздленіе воды между жителями происходитъ слдующимъ образомъ: каждому владльцу земли, когда наступаетъ его очередь, дается извстная доля воды, подъ названіемъ накадули. Количество воды, которое можетъ вмститься въ канаву, прорзанную плугомъ, составляетъ одно накадули. Каждый житель проводитъ на свою землю воду изъ главнаго канала по такой канавк. Иногда грузинскіе цари жаловали разнымъ лицамъ за заслуги одно или два лишнихъ накадули.
Для поднятія воды изъ рки на возвышенный берегъ употребляются наливныя колеса, помщенныя на горизонтальной оси подъ ркою и приводимыя въ движеніе самимъ рчнымъ теченіемъ. Изъ колодцевъ воду поднимаютъ чигирями. Для проведенія воды чрезъ овраги перекидываются желоба или каменные водопроводы на аркахъ, смотря по разстоянію и по средствамъ.
Въ Казаязской степи, въ долин Куры, недалеко отъ большой дороги изъ Тифлиса къ Елизаветполю, находится знаменитый Маріинскій каналъ, замчательнйшее ирригаціонное сооруженіе во всемъ кра. Онъ принадлежитъ ‘Обществу возстановленія православнаго христіанства за Кавказ’, для усиленія средствъ и упроченія котораго нын царствующему императору угодно было дать сто тысячъ десятинъ земли. Общество же, съ своей стороны, затратило на сооруженіе этого громаднаго канала около 370 т. руб. сер.
Для осмотра Маріинскаго канала (названнаго такъ въ честь августйшей покровительницы Общества государыни императрицы) надобно нанять экипажъ туда и обратно (фаэтонъ стоитъ около 10 р. сер.).
По большой шоссейной дорог дутъ 24 в. до второй Яглуджинской станціи и оттуда поворачиваютъ влво. Прохавъ черезъ мостъ на Кур, остающейся потомъ вправо, подъзжаютъ къ старинной крпости Решидъ-Кала, гд и начинается каналъ. Выше рка перепружена длиннымъ барражемъ, и вода впускается въ каналъ 24-мя желзными шлюзами, легко поднимающимися и опускающимися посредствомъ винтовыхъ стержней. На башн крпости надпись, которая говоритъ, что каналъ начатъ 1 января 1865 г. и открытъ 9 марта 1867 г., проектъ составленъ инженерами Белли и Бабба. Мстность у Решидъ-Кала довольно живописна. Дорога изъ Тифлиса идетъ правымъ берегомъ Куры, сначала видны по рк деревни, совершенно скрывающіяся въ садахъ, въ которые вода поднимается наливными колесами,— но чмъ дальше, тмъ мстность становится все пустынне и, наконецъ, превращается въ совершенно безотрадную пустыню.
Отъхавъ нсколько верстъ отъ города, видны остатки громаднаго каменнаго водопровода, тянущіеся по степи. У Решидъ-Кала, каналъ остается вправо отъ дороги, онъ тянется на четыре версты вдоль Куры, скрываясь въ мелкомъ лсу, потомъ, поворота круто влво, перескаетъ дорогу и почти доходитъ до горъ, окаймляющихъ съ сверной стороны долину Куры, длина его около 18 верстъ, ширина 9 аршинъ въ основаніи и отъ 6 до 8 саженъ вверху, глубина, при полной вод до трехъ аршинъ, такъ что по немъ тогда можетъ ходить небольшой пароходъ.
Это только первое отдленіе канала, которое должно было окончиться естественною низменностью и образовать изъ нея озеро около 5 верстъ длины и 2 верстъ ширины, дале предполагалось каналъ продолжить еще такъ, чтобы длина его доходила до 40 верстъ, и онъ могъ бы орошать до 27 т. десятинъ земли. Предположеніе-это до сихъ поръ не исполнено, конецъ канала размыло водой, и стоило большихъ трудовъ и издержекъ, чтобы предупредить дальнйшее размываніе, вода изъ канала падаетъ по укрпленной наклонной плоскости широкою струей, сила которой доходитъ до 2,000 лошадиныхъ силъ.
Изъ проведеннаго канала можетъ быть орошено до 15 т. десятинъ земли, изъ которыхъ въ настоящее время разбирается подъ посвъ неболе 5 тысячъ. Постоянно поселилось здсь нсколько деревень айсаровъ (древнихъ ассиріянъ), принадлежавшихъ прежде къ несторіанской ереси, но потомъ принявшихъ православіе. (Несторій, бывшій патріархъ константинопольскій отъ 425 до 430 г., проповдывалъ, что въ Христ было два отдльныхъ естества: божеское и человческое, не сливаемыхъ по его ученію. Онъ былъ осужденъ на Эфесскомъ собор въ 431 году). Самая большая деревня состоитъ домовъ изъ 50.
Около Куры, плоскіе берега которой покрыты лсомъ, взято нсколько долгосрочныхъ участковъ персіянами — преимущественно подъ огороды. Самое большое количество земли разбирается борчалинскими татарами, которыхъ все хозяйство заключается въ томъ, чтобы весною всковырять кое-какъ крючкомъ землю, посять хлбъ и затмъ уйдти въ горы на кочевку, отъ кочевки татарина не удержитъ никакая выгода и никакая сила.
Сдачная цна земли въ настоящее время отъ 3-хъ до 5-ти рублей за десятину. Валоваго доходу получается до 15 тыс. р. сер., изъ него до 5 т. отпускается на посадку деревьевъ, покупаемыхъ въ саду барона Николаи, большихъ расходовъ также стоитъ поддержка канавъ, которыя легко засариваются по слабости глинистаго грунта. Успшному росту посаженныхъ деревьевъ много вредитъ татарская скотина, оплести же каждое деревце и усмотрть за татарами нтъ никакой возможности, довольно часто попадаются деревца, пересченныя пополамъ единственно за тмъ, чтобы попробовать, хорошъ ли кинжалъ.
Изъ сказаннаго видно, что пока Общество не иметъ большихъ выгодъ отъ Караяза, но времени съ открытія канала прошло еще такъ немного, что и настоящее положеніе длъ плохимъ назвать нельзя, напротивъ, можно надяться, что — оставитъ ли Общество веденіе хозяйства за собой, или передастъ его въ частныя руки (что, по нашему мннію, было бы несомннно выгодне) — доходъ отъ орошаемой земли впослдствіи (особенно съ проведеніемъ желзной дороги на Баку) неминуемо долженъ составлять хорошій процентъ на затраченный капиталъ. Двственная земля Караязской степи, въ продолженіи многихъ столтій служившая пастбищемъ для многочисленныхъ стадъ овецъ и, стало-быть, унавоженная ихъ пометомъ, можетъ служить для посва пшеницы, кукурузы, хлопчатника и для разведенія винограда. Въ Эривани такая же земля, засваемая хлопчатникомъ, даетъ отъ 70 до 80 р. въ годъ.
Теперешній климатъ этой мстности, нездоровый для населенія, но въ высшей степени благотворный для растительности, современемъ, съ увеличеніемъ культуры, также долженъ измниться неминуемо къ лучшему.
Говоря о главномъ канал, мы не сказали ничего о дальнйшемъ развтвленіи ирригаціонной системы Караяза. Вотъ она въ краткихъ словахъ. Изъ главнаго канала, подъ прямымъ угломъ къ нему, прорыто 17 второстепенныхъ распредлительныхъ каналовъ и столько же собирательныхъ, они перескаютъ степь до самой Куры на параллельныя полосы, въ 500 саженъ ширины каждая. Вода въ эти каналы впускается черезъ шлюзы. Второстепенные каналы снабжены, въ свою очередь, также небольшими шлюзами. Весь орошаемый участокъ иметъ треугольную форму. Второстепенные каналы развтвляются на канавы меньшихъ размровъ, изъ которыхъ вода пускается уже на орошаемые участки, они же служатъ и для отвода въ Куру излишней воды. Отъ Региидъ-Кала дорога по обимъ сторонамъ обсажена молодыми тополями, по ней безпрестанно приходится перезжать чрезъ мосты, перекинутые черезъ каналы. Вдали, посреди ровной степи, видна курганообразная гора Картапа, на которой выстроенъ домъ управляющаго. Съ этой горы открывается обширный видъ на орошаемую степь, всю изрзанную каналами.
Берега Куры поросли лсомъ, въ которомъ водится много кабановъ и другой дичи, право охоты въ немъ откуплено у Общества в. княземъ намстникомъ.
Если будетъ можно, наймите на Картап у татаръ верховыхъ лошадей и създите посмотрть водопадъ, которымъ оканчивается главный каналъ,— онъ стоитъ осмотра.
Дорогой, по всей вроятности, вамъ удастся увидать одинъ или нсколько табунковъ джейрановъ (сенегальскихъ антилопъ — antilope subgutturosa), этихъ прекрасныхъ животныхъ, которыхъ на свобод рдко можно бываетъ гд либо увидать, кром какъ въ Караяз.
Надо быть осторожнымъ и крпко сидть въ сдл на сумасбродныхъ татарскихъ лошадяхъ.
На Картап нтъ зазжаго дома, я имлъ рекомендательное письмо изъ Тифлиса и, благодаря ему, былъ принятъ чрезвычайно любезно.
Если вы любите здить верхомъ, то можно достать верховыхъ лошадей въ Тифлис и, выхавъ утромъ, къ вечеру вернуться назадъ. Отъ Тифлиса до Картапы около 30 верстъ.
Отъ Тифлиса до Кутаиса (по прежней не желзной дорог). Во время нашего путешествія по Кавказу Тифлисско-Потійская желзная дорога не была еще окончена, позды ходили только отъ Квирихъ до Поти, и потому мы не станемъ описывать подробно дорогу до Квирихъ отъ Тифлиса, а сдлаемъ только общій ея очеркъ и опишемъ т замчательныя мста, встрчающіяся на ней, которыя заслуживаютъ и осмотра и остановки.
Пройдя черезъ Мезхетъ, дорога поворачиваетъ влво и идетъ долиной Куры. Первое мсто на ней, которое слдуетъ осмотрть, это — Гори, теперешній уздный городъ Тифлисской губерніи. Дорога до него (въ прежнее время дв станціи: Нибчисъ-Ухале и Ахалкалахи) сначала идетъ узкимъ ущельемъ, которое чмъ дальше, тмъ все больше и больше расширяется. По дорог видны деревни, почти скрывающіяся въ садахъ, и орошаемыя поля. На обнаженныхъ горахъ развалины старинныхъ замковъ, массивныхъ и лишенныхъ красоты и изящества, какъ и везд на Кавказ. Мало въ цломъ свт странъ, гд было бы столько этихъ свидтелей прошлаго смутнаго времени, какъ въ Грузіи. Съ начала дороги, гд Кура течетъ еще по узкому ущелью, дуетъ иногда такой рзкій втеръ, что разница между сухимъ и смоченнымъ термометромъ доходитъ до 10о, и потому людямъ, подверженнымъ простуд и лихорадкамъ, не мшаетъ принять это къ свднію. Слдуетъ замтить селенія: Дзегви (гд желзная дорога перескаетъ Куру) и Кафтисъ-Хеви, почти не видныя изъ окружающихъ ихъ садовъ, также какъ и Ахалкалаки. Мы сказали, что, подъзжая къ Гори, долина расширяется, къ сверу мстность открыта, а къ юго-западу вдали тянутся лсистыя Гурійскія горы, въ которыхъ, по преданію, аргонавты искали золотое руно. Надъ городомъ налво возвышается видная издалека остроконечная гора съ стариннымъ монастыремъ св. Георгія на вершин, а внизу, при сліяніи Ляхвы и Куры, совершенно отдльно отъ всего лежитъ, въ род острова, огромная каменная масса, увнчанная знаменитыми развалинами крпости Горисъ-Цихи и составляющая главную красоту городка, раскинувшагося у ея подножія.
Не дозжая семи верстъ до Гори, можно разсмотрть въ бинокль знаменитый не только въ Закавказь, но и составляющій всесвтную рдкость, высченный въ скал городъ такъ называемыхъ троглодитовъ: Уплисъ-Цгіхе, надъ деревнею того же имени. Гршно прохать мимо Гори и не осмотрть эту рдкость.

Гори.

Объ этомъ городк, игравшемъ когда-то значительную роль въ исторіи Грузіи, многаго сказать нечего. Онъ иметъ собственно одну довольно порядочную главную улицу, на которой нкоторые дома красивы и украшены оригинальными прорзными балкончиками и галлереями — общею принадлежностью всхъ хорошихъ построекъ въ южныхъ странахъ. Въ город есть старинная церковь съ остроконечнымъ куполомъ, крытымъ разноцвтными изразцами. Городъ, сравнительно съ великорусскими уздными городами, можетъ быть названъ очень опрятнымъ, потому что каменистый грунтъ легко позволяетъ устроивать шоссе и мостовую.
Извощичьи экипажи — очень хорошенькіе фаэтоны, которые, впрочемъ, не стоятъ на бирж, и ихъ надобно нанимать на двор у хозяевъ.
Горисъ-Цихе расположена на отдльной это всей окружающей мстности гор, имющей до пятисотъ сажень въ окружности и отдляющейся отъ сосднихъ горъ рками Курой и Ляхвой. Около крпости течетъ рчка, называемая русскими Птонка. Издали и крпость и гора представляются срою массою безъ всякой растительности, да и въ самомъ дл здсь, кром сорныхъ травъ, ничего не растетъ. Отъ крпости, занимающей вершину горы, сбгаютъ книзу, на сверо-западъ, вплоть до самой долины, дв массивныхъ стны, проходъ между которыми составляетъ какъ бы длинную галлерею, оканчивающуюся воротами, проходъ этомъ пересченъ еще семью поперечными стнками, также имющими ворота и снабженными (хотя и не вс) башнями для фланговой обороны. Нтъ надобности добавлять, что такимъ образомъ укрплена самая отлогая и, слдовательно, самая доступная часть горы. Этотъ оригинально укрпленный спускъ составляетъ самую замчательную часть постройки. Нельзя не признать въ строител большихъ способностей и знанія своего дла. При отсутствіи у нападающаго артиллеріи, Горисъ-Цихе могла считаться совершенно неприступною крпостью.
Время постройки Гори-съ-Цихе неизвстно, но о ней уже упоминается въ грузинскихъ лтописяхъ VII столтія, какъ объ одномъ изъ надежнйшихъ укрпленій во всей Грузіи. Ираклій II часто находилъ въ ней убжище при нашествіи лезгинъ, персіянъ и турокъ. И теперь еще можно слышать разсказы, передаваемые народу старожилами, о томъ, какъ м/имбаши (комендантъ) въ опасное время пропускалъ въ крпость окрестныхъ жителей, осаждавшихъ ея ворота при наступленіи вечера. Впустивъ ихъ, мимбаши запиралъ ворота самъ и хранилъ ключи у себя, а жители, размстившись въ тхъ помщеніяхъ, которыя видны въ стнахъ еще и до сихъ поръ, вполн забывали объ опасности.
Должность мимбаши въ Горисъ-хихе давались самымъ врнымъ и испытаннымъ царскимъ слугамъ, и служба ихъ награждалась грузинскими царями очень щедро.
Площадь внутри крпости представляетъ неровную плоскость, усянную грудами развалинъ. По средин ея видна и досел глубокая яма, выложенная камнемъ и служившая для сбора дождевой воды.
Мстность самой горы печальна и однообразна, растительность не украшаетъ стнъ крпости, повсюду царствуетъ мертвая тишина, и только яшерица да дикіе голуби изрдка нарушаютъ ее. Но оглянитесь кругомъ, и васъ поразитъ едва ли не единственная картина во всей Грузіи. Обширная долина, роскошно одтая самою разнообразною растительностью, ежечасно окрашивается новыми красками и, убгая вдаль, ограничивается на горизонт покрытыми зеленью горами, которыя внчаетъ высокій Брутенбзили въ вчно снговой діадем.
Уплисъ-Цихе. Экипажъ или верховыхъ лошадей для этой поздки можно нанять на главной улиц въ Гори. Мы совтовали-бы тому, кто можетъ, отправиться верхомъ. Цна за верховую лошадь отъ 1 1/2 до 2 р. туда и обратно, за лошадь проводника цна такая же, проводнику при этомъ уже ничего не платятъ, а даютъ только на водку.
Деревня Уплисъ-Цихе и вырубленный надъ нею въ скал городъ троглодитовъ находится на лвомъ берегу Куры, въ семи верстахъ ниже Гори. Прежде чмъ начать описаніе этой рдкости, скажемъ нсколько словъ о троглодитахъ. Что это были за люди, и откуда получило начало это странное названіе? Страбонъ говоритъ, что на сверномъ скат Кавказа, у Гиппонаса (Кубани), находится народъ троглодиты, живущій, по причин стужи, въ пещерахъ и имющій изобиліе въ хлб и овощахъ. Съ тхъ поръ и принято называть этимъ именемъ всхъ вообще пещерныхъ жителей. Но что это были за люди, когда они жили, и что заставляло ихъ жить въ вырубленныхъ на высотахъ пещерахъ,— объ этомъ мы ровно ничего не знаемъ. Можно сказать только одно на врное, что назадъ тому нсколько тысячелтій, въ доисторическія времена, людская жизнь была такова, что для сохраненія ея необходимо было жить въ недоступныхъ пещерахъ.
Пещеръ этихъ на Кавказ, въ Азіатской Турціи и въ Персіи весьма много, он есть также и въ Крыму, близь Инкермана. Почти вс эти пещеры, вырубленныя иногда въ нсколько ярусовъ одна надъ другой, небольшаго размра, безъ всякихъ украшеній и могли быть обитаемы только совершенными дикарями. Уплисъ-Цихе въ этомъ отношеніи представляетъ совершенное исключеніе. Осматривая его, видишь, что начало этого страннаго города слдуетъ тоже приписать троглодитамъ, но, вроятно, положеніе его было настолько благопріятно, что и народы историческіе расположили въ немъ свои жилища и распространяли и доканчивали первобытныя работы дикарей во всхъ направленіяхъ. Видно, что здсь господствовали просвщеніе, роскошь и даже любовь къ искусствамъ. Въ изумленіи останавливаешься передъ памятниками старо-греческой, римской, арабской и даже готической архитектуры, слдовъ которой ршительно нтъ во всемъ кра. Кирпичная, почти развалившаяся христіанская церковь, тоже существующая въ Уплисъ-Цихе, повидимому, нсколько столтій, кажется, въ сравненіи съ окружающимъ ее, новенькою постройкою.
Грузинскія лтописи о постройк Уплисъ-Цихе говорятъ только слдующее: отъ Ноева сына Іафета произошелъ въ 3-мъ или 4-мъ колн родоначальникъ армянъ и грузинъ Таргамосъ. У него было 8 сыновей и по имени одного изъ нихъ, Еартлоса, названо племя карталинцивъ. Сынъ Картлоса, Михетосъ, построилъ городъ Михетъ (Мцхитъ), древнюю столицу Грузіи. Сынъ Михетоса, Уплисъ, построилъ города Каспъ, Урбнисъ и Уплисъ-Цихе.) что значитъ — замокъ Уплиса. УплисъЦихе былъ городомъ до нашествія Чингисъ-Хана. Построеніе его было изумительное и заключалось въ покояхъ, высченныхъ въ скал, одна изъ этихъ пещеръ простиралась до Мтквари, т. е. до Куры. Уплисъ-Цихе одна изъ замчательнйшихъ древностей Кавказа, и это подземное сооруженіе послужило образцомъ для Вирдзіа {О немъ мы скажемъ при описаніи Боржомскаго ущелья.}, дворца Тамары, который былъ тоже выдолбленъ въ скал. Вотъ и все, что говорятъ намъ лтописи. Можно сказать почти наврное, что вопросъ о троглодитахъ останется навсегда не разршеннымъ.
Дорога до Уплисъ-Цихе идетъ выжженой и безплодной мстностью, пересченною крутыми оврагами, деревушка представляется роскошнымъ оазисомъ, внизу ея шумитъ Кура, а высоко на верху въ желтой, отвсной скал, какъ глазныя впадины въ череп, виднются отверстія пещеръ, изъ которыхъ большая часть недоступна для осмотра. Оставя лошадей въ деревн и обогнувъ гору, взбираются въ городъ троглодитовъ по тропинк, имющей видъ желоба. Взбираться приходится не высоко, и черезъ нсколько минутъ вамъ открывается городъ. Дорожка забираетъ влво, и вы проходите небольшой площадкой или, скоре, улицей, называемою базаромъ,— и въ самомъ дл, помщенія, находящіяся на ней, могли быть или лавками, или духанами, тутъ есть и остатки каменной стны и какое то открытое жилище (въ род сакли) со скамьею снаружи. Пройдя дале, мимо нсколькихъ комнатъ и погребовъ, встрчаютъ открытую залу, въ вид полукруглой арки, украшенной изнутри красиво вырубленными 8-ми-угольными розетками, между которыми находятся четырехъугольныя розетки, работа ихъ хороша и даже, можно сказать, изящна, по бокамъ этой залы и сзади ея по комнат, на потолк правой комнаты вырублены балки, въ подражаніе деревяннымъ, въ полахъ углубленіе, вроятно для воды, а въ стнахъ — небольшія ниши для посуды, въ лвой комнат ниши, въ род дивана, съ аркой, въ заднюю комнату надо подниматься по 3-мъ ступенькамъ. Зала, вмст съ боковыми комнатами, иметъ около 20 шаговъ длины, и вс он снаружи украшены однимъ фронтономъ. Впереди залы, надъ обрывомъ, полукруглая площадка, въ род терассы или балкона. Какое было назначеніе этой имющей характеръ древнегреческаго стиля залы? Былъ-ли это языческій храмъ или пріемный покой какого нибудь властелина? Ничто не даетъ на это никакого отвта. Поднимаясь отсюда вправо и пройдя мимо нсколькихъ помщеній, находятъ большую залу съ прекрасно-высченнымъ потолкомъ въ вид досокъ, лежащихъ на балк, балка поддерживалась двумя колоннами, которыхъ пьедесталы еще цлы. Эта зала также окружена нсколькими комнатами съ арками, въ потолк ея правильно выложенная камнемъ дымовая труба. Поднимаясь еще дале, проходятъ мимо христіанской церкви, о которой мьт упоминали выше,— она выстроена тоже на жилищахъ троглодитовъ. Поднявшись отсюда вверхъ, на лво встрчаютъ прекрасно вытесанную комнату съ 4-мя правильными, перекрещивающимися сводами, которыхъ общій узелъ поддерживается колонною, комната эта находится въ лвомъ угл двора, тоже окруженнаго комнатами, и носитъ на себ характеръ арабской архитектуры. Кровля большой залы (съ потолкомъ въ вид досокъ), по которой приходится проходить, плоская, и на ея краю, кончающемся обрывомъ, видны слды баллюстрадинъ,— конечно, она была плоской террасой. Дале налво комнаты, изъ которыхъ одна со стрльчатыми сводами, ее называютъ, неизвстно, впрочемъ, по чему, г^рковъю. Надобно сказать, что вообще весь этотъ подземный городъ ни въ чемъ не проявляетъ христіанскаго характера. Отсюда идетъ галлерея, ведущая въ нсколько подобныхъ же маленькихъ комнатъ, отверстія ихъ, видимыя когда подъзжаешь къ Уплисъ-Цихе, выходятъ надъ отвсною скалою, изъ нихъ открывается обширная панорама на долину Куры, а глубоко внизу расположилась, будто муравейникъ, деревня.
Жалкій видъ иметъ эта безобразная куча плосковерхихъ саклей въ сравненіи съ висящимъ надъ нею неразгаданнымъ памятникомъ троглодитовъ, обширные сады деревушки расположены отдльно отъ нея по другую сторону скалы и представляютъ сверху тоже рзкій контрастъ съ жилищами своихъ бдныхъ хозяевъ.
Обратно можно спуститься или по прежней дорог, или черезъ выдланный въ скал длинный тунелль, спускъ этотъ интересенъ, но очень неудобенъ и крутъ.
Съ страннымъ чувствомъ покидаешь таинственный городъ троглодитовъ. Кто и когда населялъ эти подземныя жилища, какъ темныя пасти зіяющія со всхъ сторонъ на путешественника? Навсегда остаются въ памяти эти улицы съ вытесанными для воды канавками, эти ворота, лстницы, площади, дворцы, духаны, покои съ нишами и скамьями. Цлые вка прошли съ тхъ поръ, какъ заброшены вс эти громоздящіяся другъ на друга постройки, дворцовыя залы ихъ служатъ теперь для загона на ночь овецъ, пастухъ разводитъ въ нихъ свой дымный костеръ, и только путешественникъ посщаетъ таинственный городъ для того, чтобы, подивившись, покинуть его въ полномъ недоумніи.
На возвратномъ пути въ Гори влво, на правомъ берегу Кумы, видна деревня, скрывающаяся, по здшнему обыкновенію, въ садахъ. Это Атени, имніе князей Эрнстовыхъ. Живописное Атенское ущелье усяно разрушенными башнями и развалинами города Атени, въ которомъ сохранились три церкви, а еще выше, въ глубин ущелья, надъ обрывомъ утеса, надъ бурнымъ потокомъ Тани, Сіонская обитель прекраснйшей архитектуры. Недалеко отъ Атени въ деревн Гвареби, единственный во всемъ краю стеклянный заводъ. Въ Атени экипажъ стоитъ около 5-ти рублей туда и обратно.
Остается еще сказать про прогулку на гору къ церкви св. Георгія, откуда открывается великолпный видъ. Прогулку эту надо длать пшкомъ. Долина за Гори была прежде покрыта густымъ лсомъ, теперь это мелкій кустарникъ.
До Сурами дорога проходитъ одной изъ плодороднйшихъ долинъ въ Грузіи. Направо въ сторон видна деревня Урбниси, на томъ мст, гд во время Александра Македонскаго былъ городъ того же имени. И теперь еще тамъ находятъ много римскихъ и греческихъ монетъ и разныхъ женскихъ украшеній, въ деревн церковь, построенная царемъ Горгосланомъ.
Выше Урбниси лежитъ деревня Руиси, бывшая въ старину городомъ и резиденціею царя Давида-Возобновителя, когда Тифлисъ былъ въ рукахъ сарацинъ. Здсь въ церкви, имъ построенной, но неоднократно обновленной, богатый даръ его — большія, вышиною до двухъ аршинъ, серебряныя складни, съ чеканною на нихъ иконою Богоматери, съ частью животворящаго креста и 300 частицъ мощей. За Руиси влво церковь Соволакксви, направо церковь Бретская со святынями.
Сурамъ — торговое мстечко въ род нашихъ богатыхъ селъ: улица вся занята домами съ лавочками. Старгьнный замокъ на отдльной скал, напоминающій собою Горисъ-Цихе въ маломъ вид, выстроенъ будто бы Фарнаджаномъ за 200 лтъ до P. X., про него у барона Гакстгаузена разсказана слдующая легенда. Когда то здсь властвовалъ сильный князь Тавасъ. На юго-восточной части замка возвышается стна надъ глубокой пропастью, она такъ крпка, что кажется выросшею изъ скалы. Тавасъ прилагалъ всевозможныя старанія, чтобы вывести эту стну, но вс усилія его были напрасны: что было сдлано днемъ, то ночью проваливалось въ бездну. Наконецъ, дознались, что стна должна быть заколдована. Спрошенный по этому длу персидскій колдунъ объявилъ, что стна будетъ окончена лишь тогда, когда подъ фундаментъ ея похоронятъ живаго единственнаго сына вдовы. Отыскали мальчика и надъ нимъ окончили стну. Но она никогда не высыхала, поверхность ея всегда была сыра. Это слезы несчастной матери. Сохранилась народная псня, въ которой приводится послдній разговоръ матери съ ея сыномъ, котораго звали Цурабомъ…— Что, ты живъ еще милый сынъ?’—‘Ахъ! матушка, меня замуравили до колнъ.’ — ‘Что, ты живъ еще, милый сынъ?’ — ‘Ахъ, матушка, стна поднимается до пояса, до груди, до шеи. Прощай, матушка, все кончено!’
Съ Сурама дорога оставляетъ Куру, и отсюда начинается удивительный сурамскгй перевалъ черезъ горы въ Имеретію. Но Кур же дорога поварачиваетъ влво, въ Боржомъ — мстечко съ минеральными водами и очаровательною лтнею резиденціею в. князя намстника. Сначала мы опишемъ Боржомъ, а потомъ, слдуя принятому плану, разскажемъ исторію Имеретіи, Мингреліи и Гуріи, сдлаемъ легкій очеркъ долины Ріона съ народами, въ ней живущими, и затмъ уже станемъ продолжать наше дальнйшее путешествіе.

Боржомское ущелье и Боржомъ.

Прежде чмъ приступить къ описанію, этихъ мстъ, мы должны оговориться: намъ не удалось быть въ Боржом по обстоятельствамъ, которыя читатель узнаетъ изъ втораго отдленія этой главы, если только вздумаетъ прочитать его. Описаніе это взято изъ сборника г. Надеждина и изъ статьи г. Горскаго: ‘путешествіе государя императора’ (Иллюстрація, 1871 г. No 150).
Сурамская почтовая станція стоитъ не дозжая четырехъ верстъ до Сурама, черезъ который прежде надо было прозжать, теперь же, съ. проведеніемъ желзной дороги, мстечко это осталось въ сторон. Отъ Сурамской станціи до Боржома 27 верстъ.
Прохавъ 9 верстъ, вы услышите неумолкаемый шумъ Куры, которая, пробиваясь сквозь горы, быстро несется къ вамъ на встрчу. Тутъ начинается Боржомское ущелье или, правильне, ущелье Куры, Мткварисъ-хеоба, Боржомскимъ же оно названо недавно, едва ли не русскими, не захотвшими, вроятно, ломать себ языка.
Впрочемъ, вамъ тутъ не будетъ времени разсуждать о мертвыхъ названіяхъ предъ оживленной картиной, которая разовьется въ вашихъ глазахъ.
Прежде всего васъ поразитъ, въ особенности посл обнаженной безлсной дороги, густая, яркая, веселая растительность, которая то внчаетъ отвсныя базальтовыя скалы, то разстилается по отлогимъ изумруднымъ горамъ, разсченнымъ серебряной лентой буйно текущей Куры. Дорога вьется по лвому берегу рки между сжавшихся горъ вплоть до Ацхура (находящагося дале Боржома), гд горы снова раздвигаются. На всемъ этомъ пространств по об стороны громоздятся цвтистые кустарники сплошною массою и стройныя хвойныя деревья. Панорама измняется съ каждымъ изгибомъ рки, по об стороны которой упираются въ главное ущелье другія, меньшія, сопровождающія теченіе рчекъ и журчащихъ потоковъ. Въ одномъ изъ этихъ второстепенныхъ ущелій, изъ которыхъ съ шумомъ вытекаетъ Шавицхали (черная вода), и расположенъ Боржомъ съ своими цлебными источниками. Подъзжая къ мстечку, вы уже видите на высокомъ холм, близь моста черезъ Куру, развалившійся замокъ Гогіецихе. Немного дале, на другомъ берегу, на высокомъ уступ, обросшемъ лсомъ, надменно выдвигается соперникъ его — Детерцихе.
Въ этихъ каменныхъ гнздахъ жили нкогда, какъ гласитъ народная легенда, два брата, враждовавшіе между собою. Тутъ во всемъ ихъ разгул разыгрывались феодальные нравы и схватки рыцарей большихъ дорогъ. Тутъ нердко доставалось и запоздалому путнику, и купцуармянину, и оплошавшему каравану. Нердко оба брата, съ ихъ азнаурами (дворянами) и нукерами, встрчались въ кровопролитныхъ стычкахъ и ужасали своей неслыханной враждой всхъ сосднихъ князей (товадовъ). Наконецъ, ихъ согласили какъ-то къ примиренію, и они съхались съ своими приближенными. Братья обнялись, поклялись въ вчной дружб и, въ залогъ будущаго согласія, начали опоражнивать турьи рога и азарпеши. Но кахетинское вино не могло залить таившейся въ ихъ сердцахъ ненависти другъ къ другу. При первомъ ничтожномъ предлог завязался споръ, отъ спора дошло до ссоры, отъ ссоры до драки, отъ драки до ножей. Азнауры и нукеры не отстали отъ своихъ владтелей, и пиръ кончился тмъ, что 60 человкъ легло на мст.
Съ тхъ поръ замки опустли и преданы разрушенію.
Достоврно извстно, что до XVI столтія въ боржомскихъ лсахъ было значительное населеніе. Отъ него сохранилось, кром многихъ развалинъ замковъ, несмтное количество разрушенныхъ церквей. Нкоторыя изъ ближайшихъ къ Боржому сохранили слды и величественные размры византійскаго зодчества. Большая часть этихъ церквей приписывается Тамар, которая почитала верхнюю Карталинію лучшимъ перломъ своего внца и основала свое пребываніе въ окрестностяхъ Ахалцыха, въ крутой, обрывистой скал, въ которой высченъ былъ дворецъ изъ 360 покоевъ и названъ Вардзія (замокъ розъ), онъ лежитъ недалеко отъ Ахалцыха на лвомъ берегу Куры, въ пяти верстахъ отъ Цеда-Тмогви. Путешественникъ еще можетъ видть остатки этого необыкновеннаго царскаго жилища, гд, между кельями и проходами, сохранился въ ндрахъ земли храмъ великолпныхъ размровъ съ живописью на стнахъ. Особенно замчателенъ портретъ самой Тамары во весь ростъ. Тутъ же въ боковомъ предл виднъ каменный балдахинъ, подъ которымъ, вроятно, первоначально была похоронена Тамара. Она скончалась въ Вардзіа, но многіе полагаютъ, что тло ея отвезено въ Телатскій монастырь близь Кутаиса, а другіе утверждаютъ, что настоящая ея могила въ Сванетіи. Подробности о Тамар мы разскажемъ при описаніи Гелатскаго монастыря. Вообще въ судьб ея есть что-то таинственно-величественное, грузинскій народъ горделиво сохраняетъ посл семи вковъ, какъ драгоцнную святыню, память великой жены, подарившей его нкогда могуществомъ и славой. Ея благочестію приписываютъ то несмтное количество памятниковъ и церквей, которыхъ слды постоянно отыскиваются въ густой чащ лсовъ и въ непроходимыхъ дебряхъ, гд прежде очевидно было населеніе, но гд нын надо пробираться съ топоромъ въ рукахъ.
Въ окрестностяхъ Боржомскаго ущелья такихъ церквей и памятниковъ насчитывается до двухъ-сотъ. Эти развалины, разбросанныя по вершинамъ и ущельямъ, представляютъ прекрасную цль для прогулокъ, живописные виды для художниковъ и цлое поле для изысканій археологовъ.
Боржомъ лежитъ почти въ центр древней Карталиніи, въ ста сорока шести верстахъ отъ Тифлиса и, благодаря климату, давно уже обратилъ на себя вниманіе. Красота природы, разнообразіе горныхъ видовъ, множество мстъ для прогулокъ по окрестностямъ, не говоря уже о цлебныхъ источникахъ для больныхъ хроническими желудочными болзнями, печенью, ревматизмомъ и пр., длаютъ его однимъ изъ очаровательнйшихъ мстъ въ свт. Можно смло сказать, что по царственной величавости горъ и обилію воды, вчнымъ шумомъ наполняющей весь городокъ, Боржомъ превосходитъ Баденъ-Баденъ, Висбаденъ, Вильдбахъ, Карлсбадъ и др. горные уголки западной Европы, куда такъ любятъ съзжаться наши соотечественники. Правда, бытъ дачниковъ здсь отличается суровою, чисто сельскою простотой, кром того, отдаленность всей закавказской группы минеральныхъ водъ отъ Россіи, отсутствіе быстрыхъ и удобныхъ путей сообщенія и вообще отсутствіе полнаго комфорта поддерживаютъ безвстность многихъ очаровательныхъ мстностей Кавказа, а въ томъ числ и Боржома. Но уже съ прошлаго года желзная дорога отъ Поти до Тифлиса открыта и мчитъ пассажировъ всего въ 27 верстахъ отъ Боржома.
Дворецъ в. князя намстника, стоящій на лвомъ берегу Куры, у самой подошвы сверо-западныхъ горъ, составляетъ, конечно, самое красивое зданіе во всемъ городк. Онъ отстроенъ изъ дерева въ 1865 году и обращенъ фасадомъ на юго-востокъ — такъ, что будь онъ каменный,— лтніе солнечные лучи накаляли-бы его до невыносимо высокой температуры, между тмъ какъ обращенная къ горамъ тневая сторона всегда страдала бы сыростью, которая при постройк изъ дерева замняется лишь пріятной прохладой. Небольшая терраса, по которой разбитъ дворцовый паркъ съ его извилистыми дорожками, спусками, подъемами, цвтниками, фонтанами, скамейками, мостиками и т. д., спускается черезъ ахалцихское шоссе прямо къ Кур, съ неумолкаемымъ шумомъ и ропотомъ ворочающейся въ своемъ каменномъ лож. Дворецъ, какъ-бы врзанный на зеленомъ фон горъ, выстроенъ въ мавританскомъ стил въ два этажа, со множествомъ балконовъ и галлерей, которые такъ неоцненны на юг. Вс фронтоны, колонны, перила, карнизы и даже самыя стны снаружи украшены мелкой деревянной рзьбой, незамтной издали, но вблизи пріятно ласкающей глазъ своей игривой пестротой. Окрашенъ онъ въ дикій коричневый цвтъ съ зеленью по бокамъ деревянныхъ украшеній. Крыша желзная. Говорятъ, что одна постройка его стоила около двухъ сотъ-тысячъ рублей. Не слишкомъ обширное внутреннее помщеніе поражаетъ простотой, вкусомъ и удобствомъ — этими необходимйшими условіями дачной жизни. Кром службъ изъ двухъ домовъ, дворецъ не стсненъ никакими другими постройками, кавалерскій домъ, конюшни, прачечныя и проч. разбросаны по разнымъ пунктамъ мстечка.. Въ зелени дворцоваго парка вы замтите только такъ называемый фрейлинскій домикъ, въ род шале, и небольшую дтскую ферму въ русскомъ стил, населенную преимущественно разными пернатыми и крикливыми обитателями. Это уединенное положеніе дворца, кром удобствъ, придаетъ ему много эффекта. Стоя на гор, онъ видимо господствуетъ надъ мстностью, которая видна изъ дворца, какъ на ладони.
Кром главной террасы, застроенной слободкой, отдльные дачные домики разбросаны во всевозможныхъ направленіяхъ: то лпятся они по склонамъ и уступамъ горъ, то спускаются къ Кур, то прячутся въ тнистыя ущелья.
На отдльномъ возвышеніи, совершенно особнякомъ, выдляется церковь, выстроенная въ тяжеломъ древнегрузинскомъ стил изъ прочнаго и прекрасно вытесаннаго камня съ такой же крышей.
Резиденціею кавказскихъ намстниковъ на лтнее время Боржомъ сдлался впервые при генерал Головин въ начал сороковыхъ годовъ, когда въ этихъ мстахъ стояло лишь нсколько саклей грузинъ лсопромышленниковъ. Князь Воронцовъ упрочилъ это дло, и отъ его времени въ ущельи рчки Боржомки, противъ главнаго минеральнаго источника, сохранились три маленькіе деревянные домика, замнявшіе дворецъ и службы этому государственному человку. Даже ныншняя администрація въ дальнйшихъ улучшеніяхъ Боржома обязана лишь тмъ началамъ, которыя были положены въ основаніе этимъ замчательнымъ организаторомъ. Прекрасный натуральный паркъ, расположенный на черномъ выступ праваго берега Куры, удержалъ названіе воронцовскаго. Нкоторыя мста въ окрестностяхъ носятъ имя его супруги Елизаветы Ксаверьевны, памятной для края за ея благотворительность, таковы: Елизавитгінъ-глазъ, съ лучшимъ видомъ на Боржомъ, Елизаветинъ-крестъ и другія, свжія преданія указываютъ даже деревья, которыя княгиня сажала собственными руками.
При кн. Барятинскомъ Боржомъ продолжалъ развиваться, но только съ 1865 г., когда былъ оконченъ ныншній дворецъ, Боржомъ сдлался уже постояннымъ мстопребываніемъ в. князя намстника и ршительно выступилъ на путь своего дальнйшаго развитія и будущей извстности.
Дворъ его высочества живетъ въ Боржом обыкновенно отъ половины мая до половины октября, а иногда и доле, когда въ Тифлис господствуютъ самые страшные жары и, вслдствіеэтого, опасныя болзни, принимающія даже иногда эпидемическій характеръ.
Къ сожалнію, малочисленность окрестныхъ деревень, лежащихъ на высокихъ, неудобныхъ для сельскаго хозяйства плоскогорьяхъ, поддерживаетъ значительную дороговизну въ Боржом на вс жизненные продукты. Назжающіе сюда на лто торговцы, особенно изъ армянъ, до послдняго времени получали разныя монополіи или затвали, вками практикуемую ими на Кавказ, самую злостную стачку. Новое управленіе закавказской группы минеральныхъ водъ уже приступило къ тому, чтобы положить конецъ этому печальному порядку вещей, устранивъ таксы и создавъ разумную конкурренцію между торговцами. Цны на дачи около 50 руб. за комнату. За послдніе годы Боржомъ сталъ быстро рости и хорошть. Въ 1870 году правительствомъ было отпущено 24 т. руб. спеціально на благоустройство городка. Новое управленіе имло, такимъ образомъ, возможность въ одинъ годъ шоссировать новыя улицы, раздлить старыя, засадить новые парки, построить побольше мостовъ, выстроить прекрасную купальню и т. д., — а главное привести къ окончанію заведеніе минеральныхъ водъ, наилучшимъ образомъ уже приспособленное къ потребностямъ и удобствамъ больныхъ.
Имеретія, Мингрелія и Гурія, составляющія нын Кутаисскую губернію {См. географическій очеркъ Кавказа.}, населены народами картвельскаго племени и занимаютъ весь бассейнъ Ріона и Цхенисъ-Цхале. Во время Восточной Римской имперіи вся эта страна была извстна подъ именемъ Пазика и находилась въ номинальной зависимости отъ греческихъ императоровъ, которые утверждали здшнихъ владтелей на ихъ престолахъ. Въ начал VI столтія Имеретія около 40 лтъ была театромъ войны между императоромъ Юстиніаномъ и персидскимъ шахомъ Хозроемъ. Въ первой половин VII вка страна эта опустошалась арабами и воскресла только тогда, когда слилась съ Грузіей’, Царствовавшіе въ конц X и въ начал XI вка Багратъ III и Багратъ IV, потомъ Давидъ-Возобновителъ, отецъ Тамары Георгій и, наконецъ, сама Тамара успли залчить раны отечества и оставили по себ множество памятниковъ. Со смертью Тамары наступаетъ для всего Закавказья плачевный и ужасный періодъ. Монголы разоряютъ страну въ конецъ, и власть царская слабетъ до того, что народъ отказывается ей повиноваться. Внутренніе смуты и споры между радіанами — мингрельскими, Гуріелями — гурійскими и имеретинскими царями продолжаются около 400 лтъ и, ознаменовываясь каждый разъ рядомъ злодйствъ, заставляютъ несчастный народъ бросать свои жилища и искать убжища въ дремучихъ лсахъ. Князья не только потакаютъ грабежу, но и сами участвуютъ въ немъ. Безнравственность достигаетъ страшныхъ размровъ, и вс самыя священныя узы забываются: отецъ продаетъ въ рабство своихъ дтей, владтель своихъ подданныхъ. Ложь, коварство, клятвопреступленіе, считаются вещью самой обыкновенною, воровство только удалью. Разсказывая, при описаніи Сіонскаго собора въ Тифлис, исторію кн. Циціанова, мы привели отрывки изъ Шарденя и изъ донесенія Литвинова, достаточно подтверждающіе эти слова. При такихъ условіяхъ самостоятельное существованіе этихъ странъ было немыслимо, тмъ боле, что, пользуясь внутренними смутами, турки и персіяне производили безпрерывныя опустошенія. Еще въ 1621 году имеретинскій царь Георгій III и владтель Гуріи Момія II обращались къ царю Михаилу едоровичу съ просьбами о покровительств, но Россіи было тогда много заботъ у себя дома, и она была не въ состояніи еще вмшиваться въ дла Закавказья. Во время войны съ Турціей, начавшейся въ 1768 году, Екатерина II послала отрядъ, подъ начальствомъ генералъ-маіора Тотлебена, въ Имеретію. Тотлебенъ перешелъ Кавказскій хребетъ и явился передъ Кутаисомъ. Въ это время имеретинскимъ царемъ былъ Соломонъ I, прозванный великимъ. Турки, знавшіе силу характера Соломона и опасавшіеся его возраставшаго могущества, возмутили противъ него его собственныхъ подданныхъ. Изгнанный Соломонъ долженъ былъ съ немногими оставшимися преданными ему людьми скитаться по лсамъ, ‘и въ такомъ горестномъ положеніи встртилъ онъ пасху, ито даже не имлъ при себ священника, для возглашенія радостныхъ гимновъ воскресенія. Благочестивый царь торжествовалъ однако, какъ могъ, великій день сей, на столтнемъ дуб вырзалъ онъ знаменіе креста и съ малымъ числомъ врныхъ трижды обошелъ освщенное имъ дерево, воспвая во мрак ночи и дубравы: Христосъ воскресе изъ мертвыхъ.’ Съ помощью русскихъ войскъ отразивъ турокъ, царь Соломонъ 1, по общему совту съ союзниками, взорвалъ на воздухъ верхній городъ Кутаиса (теперешнія живописныя развалины на правомъ берегу Ріона) и вс главные замки, чтобы не дать возможности туркамъ держаться въ его предлахъ. Отразивъ такимъ образомъ своихъ враговъ и закоснлыхъ хищниковъ лезгинъ близь Сурама, Соломонъ не могъ однако же упрочить начатое имъ благоустройство своей земли и умеръ бездтно въ 1782 году. По его духовному завщанію наслдникомъ назначенъ былъ малолтній его племянникъ Соломонъ II, которому въ опекуны выбранъ былъ Давидъ, братъ покойнаго царя и родной дядя наслдника.
Давидъ началъ съ того, что разогналъ всхъ приверженныхъ къ законному наслднику вельможъ, малолтній Соломонъ II бжалъ тоже въ Грузію къ Ираклію II, который и оказалъ ему помощь. Будучи не въ состояніи противиться Ираклію, Давидъ предалъ Имеретію туркамъ и общался уступить имъ не только вс крпости, но и самые христіанскіе храмы обратить въ мечети. Въ залогъ исполненія общанія, онъ послалъ къ ахалцихскому паш 16 дтей первйшихъ князей имеретинскихъ. Выгнанный изъ Имеретіи, онъ распродалъ въ Ахалцих несчастныхъ заложниковъ, потомъ еще три раза вторгался въ Имеретію и кончилъ все-таки тмъ, что былъ прощенъ во всхъ своихъ злодяніяхъ и оставленъ жить на свобод въ Тифлис.
По Пайнарджійскому миру Имеретія поступила подъ покровительство Россіи. Исторію Соломона II и присоединеніе къ Россіи Имеретіи, Мингреліи и Грузіи мы разсказали, говоря о княз Циціанов, при описаніи Сіонскаго собора.
На всемъ Кавказ нтъ мстности, которая такъ рзко и отчетливо отдлялась бы отъ всего остальнаго края, какъ долина Ріона. Покрытыя густымъ лсомъ горы не только защищаютъ ее отъ холода, но и своими холодными втрами снабжаютъ очень слабо, отчего зима здсь бываетъ такая теплая, что въ январ очень часто цвтутъ фіалки. Кром того, испаренія, нагоняемыя втромъ съ моря, охлаждаясь около горъ, падаютъ внизъ въ вид проливныхъ дождей, орошаютъ и безъ того сырую, прорзанную безчисленными ручьями почву, испаряясь подъ жгучими лучами солнца, они опять повторяютъ тоже самое явленіе, и такимъ образомъ ріонская полукотловина представляетъ изъ себя какъ бы огромный, безпрерывно дйствующій перегонный снарядъ съ пріемникомъ въ горахъ. Не удивительно посл того, что сила растительности здсь изумительна, громадные вковые стволы дуба, бука, тополя, каштана, орха, фиги покрыты дикимъ виноградомъ, хмлемъ, Плющемъ и ліанами, которые, перекидываясь съ одного дерева на другое, не даютъ возможности человку проникнуть въ такіе лса безъ помощи топора. Каждая заброшенная постройка въ нсколько лтъ охватывается ползучими растеніями, какъ панциремъ, а виноградныя лозы раскидываются по десяткамъ деревьевъ и даютъ иногда по сотн ведеръ вина.
Чтобы судить о разнообразіи здшней растительности, стоитъ только заглянуть въ садъ въ Зугдидахъ (мстопребываніи князей Дадіановъ), гд на вод можно видть великолпнйшія магноліи разныхъ сортовъ о бокъ съ хвойными, не говоря уже о павлоніяхъ, багноніяхъ, маслин и вчно зеленыхъ кустарникахъ или о ползучихъ, которыя обратили развалины оранжереи, разрушенной во время послдней войны Турками, въ самую живописную часть всего сада.
Понятно, что и климатъ при такой растительности, сырости и гніеніи долженъ отличаться нездоровьемъ. Въ низменныхъ мстахъ здсь лихорадка треплетъ даже куръ, и путешественника поражаетъ почти совершенное отсутствіе пернатыхъ среди этой роскошной флоры,— вроятно, он также не выносятъ здшней маларіи. По морскому берегу до самаго Ингура и еще выше никто не селится по крайней нездоровости этихъ мстъ. Возвышенныя же мста, напротивъ, пользуются прекраснымъ климатомъ. Словомъ сказать, почти тропическая природа Ріонской равнины сильне человка, не вооруженнаго средствами цивилизаціи, и часто заставляетъ его изнемогать въ борьб съ собою. Это обстоятельство, вмст съ прошедшими историческими событіями, имло сильное вліяніе и на характеръ здшнихъ жителей.
Изъ того, что мы говорили объ имеретинахъ, мингрельцахъ и гурійцахъ читатель, по всей вроятности, получилъ не очень-то выгодное понятіе объ этихъ народахъ, но такой выводъ былъ бы слишкомъ поспшенъ. Жители Ріонской равнины, правда, невжественны, лнивы и бдны, но тмъ не мене въ ихъ характер есть много хорошихъ сторонъ: они вжливы, гостепріимны, ласковы съ женщинами, смтливы, обходительны и вообще обладаютъ патріархальными добродтелями полудикарей. Вс три народа принадлежатъ къ одному изъ красивйшихъ племенъ земнаго шара. Женщины очень красивы и имютъ много врожденной граціи, которая особенно проявляется въ ихъ огненномъ танц лезгинки.
Гурійцевъ нкоторые производятъ отъ древнихъ евреевъ, переселенныхъ въ эти мста Навуходоносоромъ: урія значитъ жидъ. Гуріецъ красивъ, строенъ, а живописный костюмъ еще боле придаетъ ему красоты, гуріецъ отличается положительностью, степенностью и набожностью до фанатизма, гурійцы отважны, горды, благородны, хитры, вспыльчивы и мстительны за обиду, притомъ они славятся, какъ отличные стрлки и знаменитые ходоки. Бывали примры, что гуріецъ проходилъ въ 36 часовъ боле двухъ-сотъ верстъ. Мстность въ Гуріи такая же низменная и болотистая, какъ и въ Мингреліи.
Имеретины и мингрельцы, очень бдны, изодранная рубаха длиною до колнъ, подпоясанная веревкою или ремнемъ, часто составляетъ весь костюмъ простолюдина, вмсто шапки на голов круглый лоскутъ сукна или тафты съ подкладкою, подвязанный снуркомъ подъ подбородокъ,— изъ подъ этой шапки разсыпаются густыми прядями и кудрями черные, какъ смоль, волосы.
Жилища имеретинъ разбросаны по лсу и возвышеніямъ и имютъ видъ деревянныхъ шалашей. Домъ каждаго жителя окруженъ садомъ и полемъ, деревня во сто или двсти душъ тянется иногда на 8, на 10 верстъ такъ, что дорога отъ Мингреліи до Сурама идетъ садомъ, состоящимъ изъ фруктовыхъ деревъ, виноградника, чинара, оршника, розановъ, гранатъ и проч. Сакли безъ печей и каминовъ, внутри сакли разложенъ на полу огонь, надъ которымъ приготовляютъ пищу и грются во время холода. Боле знатные и богатые товады строятъ дома въ род русскихъ. Мингрельцы, кажется, еще бдне имеретинъ, хотя и способне ихъ скрывать изъ самолюбія свои недостатки. Убогія ихъ сакли отличаются первобытной простотою постройки, гигантскій чинаръ или оршникъ защищаетъ саклю отъ дождя и втра, и подъ его тнью находится вся усадьба и все хозяйство жителя.
На низменностяхъ фрукты, наполняющіе лса, составляютъ основу жизни туземцевъ. Въ непроницаемой зелени лсовъ стоитъ вчное болото, которымъ мингрелецъ и пользуется для посва риса, для чего валитъ деревья и разчищаетъ поле, но и повалить-то дерево стоитъ не малаго труда: нужно прежде разрушить вс живыя связи изъ вьющихся растеній, которыя не даютъ упасть и срубленному дереву. Понятно, что при такой сил растительности хлбопашество здсь не въ ходу. Кукуруза, гоми, да рисъ на болотахъ — вотъ и все, что сется туземцами, пшеницу же и ячмень сютъ только въ горахъ. Селиться большими деревнями въ Мингреліи невозможно безъ вырубки лсовъ, чего мингрельцы, едва владющіе топоромъ, сдлать не въ состояніи. Сакли ихъ построены изъ досокъ, по неумнію сдлать срубъ изъ бревенъ.
Отдльная жизнь въ лсу боле всего причиною тому, что мингрелецъ до сихъ поръ остался почти на степени первобытной дикости лснаго жителя. Онъ не иметъ самыхъ элементарныхъ понятій о ремеслахъ и едва въ состояніи вскопать клочекъ земли для посва и сшить себ одежду.
Единственный туземный экипажъ — арбу тащатъ два малорослые вола, колеса арбы сдланы изъ досокъ, которыя, обившись, длаются изъ круглыхъ четырех-угольными, дв оглобли, соединенныя въ уголъ, висятъ подъ ярмомъ и бороздятъ землю. Большая часть жителей ходитъ босыми лто и зиму. Придя на базаръ, при 4 или 5о мороза, для продажи куръ, зелени, орховъ и проч., мингрелецъ несетъ клочекъ сна подъ мышкою, чтобы подкладывать его, когда остановится, себ подъ ноги, ставъ одной ногою на сно, онъ поджимаетъ другую, какъ гусь, и перемняетъ ихъ до тхъ поръ, пока не кончитъ продажи, затмъ, подобравъ сно, идетъ дальше. Бдность заставляетъ жителей Ріонской долины часто оставлять родину и снискивать себ пропитаніе въ другихъ мстахъ. Ихъ можно встртить почти во всемъ Закавказь исполняющими тягостное ремесло муши (носильщика) и бича (слуги).
Остатки замковъ, часто встрчаемыхъ въ Имеретіи, напоминаютъ о не такъ еще давно минувшихъ временахъ феодализма. Они отличаются отъ грузинскихъ укрпленій обширностью и крпостью постройки. Съ перваго взгляда видно, что князья, жившіе въ нихъ, были т-же феодальные бароны, съ тми же понятіями и при такомъ же образ жизни. Самыя названія замковъ говорятъ о нравахъ этихъ необузданныхъ грабителей-самодуровъ, такъ, напримръ, одинъ замокъ называется Минда (хочу), потому что князю, строившему его, представляли невозможность постройки на крутой и обрывистой скал, но онъ ничего не хотлъ знать, сказалъ: хочу и назвалъ такъ свое гнздо, другой называется ‘приди и посмотри’ и проч.
Сурамскій перевалъ. Къ несомннной выгод края, но тмъ не мене къ крайнему сожалнію для туриста, въ настоящее время дивный Сурамскій перевалъ прорзанъ желзной дорогой, которая идетъ внизу ущельями, проходитъ тоннелями (хотя и небольшими) и лишаетъ возможности любоваться дивнымъ перездомъ,— и потому мы совтовали бы всякому, кто детъ не на спхъ и путешествуетъ для удовольствія, прохать черезъ Сурамскія горы (отъ Сурама до Квирилъ 70 верстъ) въ экипаж.
Не знаемъ, какіе способы сообщенія существуютъ теперь для перезда изъ Сурама въ Квирилы не по желзной дорог. Въ то время, когда я здилъ, чугунка еще не была открыта, и здили или въ своихъ и почтовыхъ экипажахъ, или на перекладной. Какъ теперь можно прохать эти 70 верстъ — не знаю, но во всякомъ случа объ этомъ можно узнать въ Сурам. Полагаю, что есть же возможность найти какой нибудь экипажъ, въ верховыхъ лошадяхъ на Кавказ нигд нтъ недостатка, а кто здоровъ и молодъ, тому хорошо пройти и пшкомъ это пространство. Путешествуютъ же по Швейцаріи пшкомъ по цлымъ недлямъ, усталость будетъ вознаграждена съ избыткомъ, и потому, если вы желаете посмотрть одну изъ самыхъ лучшихъ мстностей на Кавказ, отправьте вашъ багажъ прямо по желзной дорог, а сами запаситесь только самымъ необходимымъ и перезжайте изъ Сурама до Квирилъ по шоссе.
Оставя за собою, сравнительно скудную, безлсную и не живописную часть Грузіи предъ Сурамомъ, путешественникъ на самомъ перевал, а еще боле за нимъ, попадаетъ въ совершенно иной міръ. Тутъ все другое — и природа, и люди, и воздухъ.
Отъ Сурама шоссе вьется вверхъ зигзагами по горамъ, поросшимъ густымъ лсомъ, влво, внизу, въ ущельи, проходитъ желзная дорога, лсъ еще большею частію состоитъ изъ сверныхъ породъ (сосны, дуба и проч.), съ каждымъ поворотомъ открывается новая панорама, въ которой иногда видны снжныя вершины, тишина нарушается только ручьями, бгущими съ горъ. Малитская станція (съ промежуточнымъ Лонгскимъ полустанкомъ) стоитъ уже по ту сторону перевала. Какъ описать этотъ дивный перездъ? Что сказать про эти живописные повороты надъ глубокими оврагами и пропастями, про эти безчисленные каскады, про шумъ рзвой Чхерсмелы? Дорога окаймилась уже азаліями, каприфоліями, шиповникомъ, жимолостью, виноградомъ, барбарисомъ и тысячами различныхъ цвтовъ. Подземныя сакли замнились деревянными домами, стоящими по лужайкамъ среди сплошнаго лса и оживляющими картину. Васъ поражаютъ огромныя кущи сиреневыхъ цвтовъ — это цлыя семьи рододендрона въ полномъ блеск. Страна представляется обширнымъ раемъ. Ночью миріады свтящихся мошекъ перекрещиваютъ по всмъ направленіямъ воздухъ. Такова же мстность и около Блогорской станціи. Дале слдуетъ полустанція Цева. Въ Квирилахъ надобно ссть на желзную дорогу и хать до Кутаиса.
Квирилы — торговое мстечко на рчк того же имени. Къ югу видны горы, мстами покрытыя снгомъ. Лса кругомъ большею частію мелкіе. Отсюда до Кутаиса одинъ часъ. зды. Видно, что вся долина еще недавно была покрыта непроходимымъ лсомъ, черезъ который мстами и теперь не пролзешь, но среди лсныхъ трущобъ видны уже расчищенныя поля и поваленный, сожженный лсъ.
Подъ Кутаисомъ начинаются виноградники. Желзная дорога прошла въ 8 верстахъ отъ Кутаиса и оставила его въ сторон. Мсто въ омнибус до города стоитъ 5О коп. Шоссейная дорога идетъ мелкимъ лсомъ, принадлежащимъ городу. Онъ содержится въ порядк и по немъ проводятся дорожки. Лсъ этотъ общаетъ со временемъ превратиться въ великолпнйшій паркъ.

Кутаисъ.

Кутаисъ, стоящій на высот 473 ф. надъ поверхностью моря, назадъ тому 100 лтъ стоялъ на правомъ берегу Ріона. Это была крпость, разрушенная Соломономъ по совту Тотлебена (о чемъ мы говорили выше). Въ начал ныншняго столтія, во время князя Циціанова, при Соломон II, цлый годъ разъзжавшемъ по своей стран и объдавшемъ своихъ подданныхъ, въ Кутаис негд было размстить нашихъ солдатъ и нельзя было достать для нихъ провіанта. Городъ, по донесенію Литвинова, былъ похожъ не на городъ, а на село. ‘У Дадіана же — продолжаетъ донесеніе — кром деревень ничего не было, есть курятники, принадлежащіе ему, князьямъ его дома и первйшимъ владльцамъ, но вс они на неприступныхъ высотахъ.’ Во всей Имеретіи не было ни одной порядочной прозжей дороги, и вся страна была покрыта дремучимъ лсомъ.
Въ настоящее время Кутаисъ очень красивый городъ, утонувшій въ садахъ. и раскинувшійся по лвому берегу Ріона въ томъ мст, гд онъ съ шумомъ вырывается изъ мловыхъ горъ и выступаетъ на равнину. Каждый домъ въ город весело выглядываетъ изъ окружающей его зелени, которой меньше только по прямымъ шоссированнымъ улицамъ, да по базарамъ. Видъ на Кутаисъ отъ развалинъ крпости, съ праваго берега рки, восхитителенъ. Ни на что не поскупилась природа для Кутаиса, всмъ она надлила его: и чуднымъ мстоположеніемъ, и здоровымъ воздухомъ, и хорошею во цою, и отличнымъ камнемъ для построекъ, и лсомъ, и плодороднйшею почвой, и каменнымъ углемъ, котораго огромныя залежи открыты неподалеку въ мстечк Квитыри, и, наконецъ такою великолпнйшею флорой, какой не встртишь на всемъ Кавказ.
Гостинницы: Htel de France, Col chide, Italie — находятся вс въ центр города на площади городскаго сада, он не особенно дороги и могутъ быть вообще сравнены съ порядочными гостинницами нашихъ губернскихъ городовъ. Номера отъ 1 р. сер.: Порціи отъ 25 к. сер.
Извощичьи экипажи такіе же, какъ и въ Тифлис, по такс.
Бани на берегу Ріона устроены также. какъ и въ Тифлис, только горячая вода, разумется, гртая, а не натуральная. Цна за номеръ отъ 60 к. сер.
Фотографіи Воюцкаго и Барканова. Цна карточекъ туземныхъ костюмовъ: 25 к. сер.— нераскрашенныя, и 1 р. сер.— раскрашенныя. У Воюцкаго можно купить фотографіи съ извстныхъ знаменитыхъ картинъ художника Гершелта, сюжеты которыхъ взяты изъ Кавказской войны. Картины эти, стоитъ купить потому, что он даютъ о Кавказской войн боле ясное понятіе? чмъ многія самыя длинныя описанія. Цна за фотографіи 1 1/2 — 2 р.
Городской садъ или скверъ находится въ средин города. Онъ довольно великъ и состоитъ изъ аллей, обсаженныхъ прекрасными, тнистыми деревьями, чрезъ выкопанные пруды перекинуты красивые мостики, въ саду есть бесдка, гд продаются разныя шипучія воды, по праздникамъ въ немъ играетъ хоръ военной музыки.
Гостинный дворъ около сада.
Соборъ тоже около сада. Служба въ немъ происходитъ на грузинскомъ и русскомъ языкахъ.
Армянскій соборъ близь ріона, недалеко отъ Еврейской улицы.
Гуляя по Кутаису, нельзя иной разъ не остановиться и не полюбоваться нкоторыми домами, сверху до низу обвитыми вьющимися растеніями. Особенно красиво растеніе — такъ наз. китайская сирень, длинныя кисти ея цвтовъ висятъ въ вид букетовъ и длаютъ иногда весь домъ похожимъ на одинъ кустъ роскошныхъ цвтовъ. Сады здшніе, разумется, отличаются самою разнообразною и роскошною флорой. Мы совтовали бы осмотрть сады Абашидзе и часовыхъ длъ мастера Тайгеля.
Прогулка самая интересная въ Кутаис, которую необходимо сдлать, это — къ развалинамъ старой крпости, въ которой находятся и знаменитыя развалины древняго храма, на правомъ берегу Ріона. Развалины эти видны изъ города, и ходьбы къ нимъ отъ городскаго сада всего около 40 минутъ. Пройдя прекраснымъ мостомъ, построеннымъ черезъ бшено-несущуюся рку, поднимаются въ гору садами, наполненными орховыми, фиговыми, персиковыми, черешневыми и другими деревьями. Развалины, огромнаго храма, построеннаго изъ дикаго камня, могли бы быть рдкостью и украшеніемъ какой угодно мстности. Живописностью своею он напоминаютъ извстную декарацію изъ Роберта. Высокія темныя стны, съ сохранившимися остатками сводовъ и арокъ, обвиты плющемъ, а въ расщелинахъ ихъ растутъ фиговыя деревья, самыя сильныя разрушители здшнихъ старинныхъ построекъ (фиговое дерево обсменяется и принимается очень легко и, помстившись въ трещин, своими корнями распираетъ и разрушаетъ оставленныя зданія).
Храмъ, какъ можно судить по развалинамъ,, былъ великолпенъ. Огромныя византійскія капители лежатъ на земл и видны основанія двухъ массивныхъ колоннъ, надъ ними растутъ тоже фиговыя деревья. На стнахъ видны сохранившіяся еще украшенія прекрасной работы. Нсколько могильныхъ камней принадлежатъ, очевидно, позднйшему времени. Въ какую эпоху было построено это великолпное зданіе и кто его строилъ? Съ трудомъ врится, что въ этихъ мстахъ, дошедшихъ до такого жалкаго состоянія къ концу прошлаго вка, когда то было мсто и искусству.
Покинувъ развалины и пройдя нсколько дале по остаткамъ крпостной стны, видишь панораму, отъ которой не хочешь оторвать глазъ. Направо, внизу, раскинулся городъ по обимъ сторонамъ съ глухимъ шумомъ несущагося Ріона. Среди яркой зелени блются дома. Долину кругомъ обступили горы, покрытыя лсомъ. Влво, вонъ изъ ущелья, за послдними постройкими пошла равнина, сначала занятая пашнями съ перелсками, а потомъ сплошь закрытая зеленью лсовъ, между которыми кое-гд Проглядываетъ Ріонъ, сначала огибающій послдніе холмы, а дале извивающійся голубою лентою среди зелени, заканчиваемой на горизонт темною полосою Абжарскихъ высотъ, блющихся мстами снгомъ. Влво, внизу, прямо подъ горою, видна такъ называемая образцовая ферма, обсаженная кипарисамъ.
Спуститься къ шоссе, проходящему подъ горой, можно по тропинк, которая ведетъ къ роднику, къ нему надобно пробираться черезъ натуральный узкій тоннель, на полу котораго видны остатки водопроводныхъ трубъ. Родникъ находится въ небольшой натуральной пещер, чрезъ отверстіе которой тоже открывается видъ на долину рки. Тутъ всегда встртите нсколько человкъ, пришедшихъ за водой съ туземными узкогорлыми кувшинами.
Опустясь по дорожк, обросшей кустарникомъ, къ шоссе, можно идти дальше по немъ направо, въ городъ, берегомъ Ріона, мимо обрушившагося цпнаго моста и остатковъ крпостной стны, или повернуть налво, на образцовую ферму, которую видли сверху. Ферму эту можно скоре назвать усадьбой съ садомъ, въ которомъ довольно много рдкихъ растеній и, между прочимъ, прекрасныя magnolia grandiflora, растущія въ грунт на воздух. Есть еще развалины другой крпости на правомъ берегу Ріона (выше описанныхъ), также видныя изъ города, зды къ нимъ около получаса.
Можно также съ интересомъ прогуляться и за городскую заставу по тифлисской дорог, для этого лучше взять фаэтонъ. При вызд изъ города влво отъ дороги находится городское кладбище, довольно бдное и лишенное зелени. На немъ похороненъ военный генералъ-губернаторъ Кутаиса кн. Гагаринъ, убитый въ 1857 году сванискимъ владльцемъ, княземъ Константиномъ Ціосхомъ Дадишкаліани. Мы разскажемъ во 2 отдленіи этой главы то, что слышали объ этомъ трагическомъ событіи, ярко рисующемъ нравы кавказскихъ горцевъ.
По старой тифлисской дорог находится много допотопныхъ окаменлостей, между прочимъ огромныхъ устрицъ.
Прохавъ съ версту влво до Красной рки, можно выйти изъ экипажа и пройти влво берегомъ, на недалекомъ разстояніи есть прекрасная сталактитовая пещера, къ несчастію, закопченная дымомъ отъ огня, разводимаго въ ней пастухами, загоняющими сюда скотъ въ жаркое время.

Поздка въ Гелатскій монастырь.

Гелатскій монастырь составляетъ едва ли не самую замчательную древность во всемъ Закавказь. Онъ находится въ 8 верстахъ отъ Кутаиса. хать можно или верхомъ, нанявъ верховыхъ лошадей въ Еврейской улиц (лошадь съ проводникомъ 3 р. туда и обратно), или въ экипаж, но только въ хорошую погоду, потому что дорога шоссирована довольно плохо и подъемъ къ монастырю крутъ, можно достать и дамскія сдла. Времени на поздку съ осмотромъ надобно употребить около (5 часовъ.
Такъ какъ постройку Гелатскаго монастыря относятъ, къ X вку, то и необходимо коснуться при этомъ древней исторіи Грузіи и разсказать о цариц Тамар, погребенной, по преданію, въ Гелат. Съ этого мы и начнемъ.
Грузія приняла христіанство въ IV вк. Въ 469 г. царемъ Вахтангомъ-Гургасланомъ былъ основанъ Тифлисъ. Въ X вк Грузія начала усиливаться, при чемъ важную роль игралъ верхне-карталинскій царь Давидъ—Буроналатъ изъ фамиліи Багратидовъ {Князья Багратіоны происходятъ изъ этой же фамиліи.}. Усыновивъ Баграта, сына абхазской княжны, Давидъ возвелъ его въ 985 г. на престолъ, подъ именемъ Баграта ІІ-го, и соединилъ Карталинію съ Абхазіей. Царство это особенно процвтало въ теченіи XI и XII ст. Имя постоянныя сношенія съ Византіей, многіе грузины получили въ ней свое образованіе и распространили просвщеніе съ своемъ отечеств. Имена Іоанна Патриція и Біота Руставели, жившаго при Тамар, особенно славны въ грузинской литератур. Поэма Руставели ‘Барскова кожа’ была настольной книгой каждаго образованнаго грузина и заучивалась наизусть {Руставели, по преданію, получилъ образованіе въ Аинахъ и былъ въ числ сановниковъ, окружавшихъ Тамару. Герой его поэмы, странствовавшій по свту и одвавшійся въ барскову кожу — индйскій царевичъ Таріедъ. Главный недостатокъ поэмы тотъ, что вс герои ея страдаютъ приторной нжностью, они величіемъ своимъ затемняютъ свтъ солнца и планетъ, ланиты ихъ розы, они львы, нарцисы и кипарисы, бьютъ враговъ безъ жалости, а при разставаніяхъ и печальныхъ разсказахъ дождемъ проливаютъ горькія слезы.}. Вс лучшіе храмы Грузіи построены въ этотъ періодъ. Тамара присоединила къ Грузіи Имеретію, Мингрелію, сосднюю Осетію, часть черкесъ и часть Дагестана. Посл ея смерти, послдовавшей въ 1212 году, Грузія начинаетъ слабть и доходитъ до того отчаяннаго положенія, въ которомъ застало ее присоединеніе къ Россіи.
Вкъ Тамары — этой грузинской Семирамиды былъ славнйшимъ временемъ грузинскаго царства, имя ея облеклось ореоломъ баснословной славы и извстно въ Закавказь чуть не каждому простолюдину, простодушно соединяющему съ именемъ великой царицы вс славныя дла и счастливое время Грузіи. Ей же приписываютъ и постройку большей части храмовъ и зданій, развалины которыхъ встрчаются во множеств по всему Закавказью и кавказскому Черноморью. Съ памятью о Тамар соединены вс свтлыя преданія грузинскаго народа. Съ ней грузинскія лтописи равняютъ только Вахтанга I, Гургаслана и Давида Возобновителя? и называютъ ее не царицею, а царемъ Грузіи.
Вотъ что извстно о Тамар. Она вступила на престолъ 24-хъ лтъ и, по свидтельству русскаго исторіографа, была обвнчана съ сыномъ князя Андрея Боголюбскаго — Георгіемъ. Сначала онъ ознаменовалъ себя славными побдами, но потомъ вскор сдлался недостойнымъ своей супруги. Бракъ былъ расторгнутъ и Георгій изгнанъ въ Константинополь, а Тамара, по убдительнымъ просьбамъ духовенства, дворянъ и народа, должна была вступить въ новое супружество. Одинъ за другимъ являлись искатели руки ея. Въ числ жениховъ были: сынъ греческаго императора Мануйла, князь антіохійскій Боэмундъ и два осетинскіе князя, изъ которыхъ одинъ умеръ съ печали, когда былъ отвергнутъ. Магометанскіе владтели не уступали христіанскимъ въ искательств руки царицы. Сынъ испаганскаго султана отрекся изъ любви къ ней отъ вры своихъ предковъ и за то умеръ въ темниц, владтель ширванскій также предлагалъ своего сына. Но Тамара, отпустивъ всхъ искателей ея руки съ честью и богатыми дарами, выбрала осетинскаго князя изъ фамиліи Багратидовъ, ДавидаСослана.
Георгій между тмъ явился съ греческимъ войскомъ и нашелъ себ въ Грузіи много союзниковъ. Разбитый и взятый въ плнъ Тамарой, онъ получилъ свободу съ условіемъ навсегда оставить Грузію. Онъ удалился въ Константинополь, но скоро долженъ былъ оставить и его. Дальнйшая судьба Георгія неизвстна. Затмъ Тамара начинаетъ усмирять сарацинъ и турокъ. Давидъ беретъ Ганжу и другія персидскія крпости, добыча при этомъ состоитъ изъ 12 т. плнныхъ, 2 т. лошадей, 17 т. лошаковъ, и 15 т. верблюдовъ, навьюченныхъ разнымъ богатствомъ, не считая серебряныхъ и золотыхъ сосудовъ. Султанъ Нуррединъ собралъ 800-тысячную армію и прислалъ Тамар требованіе о покорности, общая ей помилованіе только въ томъ случа, если она согласится быть его женой, и если ея подданные примутъ исламъ. Едва только посланный объявилъ волю султана, какъ одинъ изъ вельможъ далъ ему такую пощечину, что онъ упалъ полумертвымъ и со стыдомъ отправился обратно. Тамара спшитъ посл того собрать войско и идетъ къ Карсу, беретъ его и разбиваетъ турокъ, добыча при этомъ была опять несмтна: на одного грузина приходится по 20 плнниковъ, при царскомъ стол съ тхъ поръ не употребляютъ другихъ сосудовъ, кром золотыхъ и серебряныхъ, а жемчугъ и драгоцнныя каменья мряютъ мрами. Изъ этой добычи царица обогащаетъ вс церкви золотыми и серебряными сосудами, отовсюду — изъ Александріи, Синая, Константинополя, Кипра, со св. горы,— къ ней являются монахи за приношеніями и возвращаются съ богатыми подарками. Она побждаетъ греческаго императора Алекся Ангела и, съ цлью остановить распространеніе магометанства, основываетъ христіанскую Трапезондскую имперію. Султанъ ардебильскій, пользуясь отсутствіемъ Тамары, подступилъ въ страстную субботу къ Ани, произвелъ страшное кровопролитіе, убилъ 12 т. Жителей и, разграбивъ городъ, удалился съ огромной добычей. Тамара, въ отмщеніе за это, подступаетъ къ Ардебилю въ самую ночь полнолунія мусульманскаго поста, беретъ и разрушаетъ городъ, избиваетъ также 12 т. Жителей и отводитъ въ плнъ султана со всмъ его семействомъ.
Овдоввъ на 24 году своего царствованія, Тамара не прекращаетъ своей неутомимой дятельности: она является то къ одному, то къ другому подвластному племени и везд поддерживаетъ порядокъ. Щедрость ея была безпримрна, такъ, однажды, собираясь идти въ Гелатскій соборъ къ обдн, она прикрпляла лалы (драгоцнные камни) къ своей царской повязк, когда ей пришли сказать, что нищая проситъ милостыни у дверей ея монастырскаго терема. Царица велла подождать нищей, но когда, по выход изъ палаты, хотла подать ей милостыню, то нищую уже не могли найти. Смущенная Тамара, упрекая себя, что отказала убогой въ милостын, сняла съ себя то, что было виною ея замедленія, т. е. свою повязку изъ лалъ, и надла ее на внецъ Хозсульской Богоматери, боле достойной этого украшенія.
Особенную заботу Тамары составляло сооруженіе храмовъ во имя Божіей Матери въ Вардзіи (близь Ахалциха) и въ мстечк Алвани (на берегу Алазани, въ сверной части Кахетіи). На украшеніе ихъ она не щадила сокровищъ и для содержанія причта пожертвовала огромныя помстья. Здсь она, въ прекрасныхъ своихъ дворцахъ, особенно любила проводить время, предаваясь отдыху посл разнообразныхъ трудовъ. Тогда при царскомъ двор жизнь текла весело и разнообразно, праздники слдовали за праздниками, пиры за пирами, много тутъ было всякихъ потхъ, но когда доходило до длъ, то и они, по древнему обычаю, часто обсуживались тутъ же за столомъ.
Вліяніе царицы распространялось далеко въ Осетіи и за хребетъ Кавказскихъ горъ: непокорные горцы смирялись передъ ея побдоноснымъ оружіемъ. Слдомъ за грузинскимъ воиномъ въ эти края шелъ обыкновенно грузинскій священникъ и армянскій купецъ. Тамара заводила школы и исправляла нравственность народа. При ней Грузія достигла величайшаго могущества извн и широкаго развитія государственной жизни внутри, вкъ ея почитается также и золотымъ вкомъ грузинской литературы.
Говоря о Боржомскомъ ущельи, мы уже сказали, что настоящее мсто погребенія великой царицы наврное неизвстно: одни говорятъ, что она погребена въ Вардзіа, другіе — въ Гелат, третьи утверждаютъ, что настоящая ея могила находится въ Сванетіи.
Дорога въ Гелатскій монастырь. Выхавъ чрезъ Гелатскую улицу, дутъ сначала вверхъ по Ріону по шоссе, виды, встрчаемые здсь, одинъ другаго прелестне. Шоссе это составляетъ начало дороги, идущей къ верховьямъ Ріона, чрезъ Они, въ Рачинскій уздъ, и дале, чрезъ Рачинскій перевалъ, на Алагирскій заводъ и Владикавказъ. Съ него сворачиваютъ версты черезъ три вправо. Поднявшись въ гору, спускаются опять въ долину къ рчк Цхалтел (Красной рчк). До этого мста дорога шоссирована. Оставивъ Ріонъ, который еще довольно долго мелькаетъ голубой лентой, извивающейся между горъ, дутъ мстностью, покрытою не крупнымъ лсомъ. Это уже настоящая Имеретія, съ ея лсистыми горами, деревнями, спрятанными такъ уютно между деревьями, что въ иныхъ мстахъ только крикъ птуха говоритъ о близости жилищъ, съ ея рододендронами и тысячами другихъ цвтовъ. Глазъ отдыхаетъ на этомъ безграничномъ взволнованномъ мор роскошной зелени, и тишину нарушаетъ только отдаленный шумъ рки да пнье птицъ, изъ котораго рзко выдается дикій крикъ джафара (красивой птицы, похожей на попугая).
Опустясь къ Цхалтел, вправо виднъ другой монастырь. Цхалтела у дороги перепружена для отвода оросительныхъ каналовъ. На этомъ мст стоитъ духанъ. Если рка не разыгралась, то ее обыкновенно перезжаютъ въ бродъ, если же вода глубока, то можно прохать вверхъ отъ духана на мостъ. Перехавъ Цхалтелу, начинается обдланный зигзагами, но все-таки довольно крутой и въ дождливое время довольно топкій глинистый подъемъ въ Гелатъ. Откосы дороги состоятъ изъ красной глины, прорзанной зелеными жилами, что издали длаетъ ихъ похожими на мраморъ.
Гелатскій монастырь прислонился въ высокой гор, съ вершины которой открывается удивительный видъ: на востокъ снговой хребетъ до Казбека, на западъ Черное море, а на югъ Анджарскій хребетъ съ снговой вершиной Брутенбзели. На эту гору надобно подниматься довольно долго и подъемъ крутъ. Изъ монастыря видна чудная панорама покрытой лсомъ долины Цхалтелы, сверху длаются замтными дома и деревни, спрятавшіеся въ лсной чащ и не видные снизу.
Основаніе монастыря относится къ X вку.
Пройдя черезъ ворота въ стн съ той стороны, которою монастырь прислонился къ гор,— первое, что видишь, это налво церковь св. Георгія, самая старинная постройка изъ всхъ монастырскихъ зданій, за нею. слдуетъ соборъ, построенный Давидомъ-Возобновителемъ и обращенный алтаремъ къ св. Георгію, эта часть состоитъ изъ 5 пяти-угольныхъ выпуклостей, соборъ иметъ около 40 шаговъ въ ширину и около 45 въ длину, архитектура его принадлежитъ къ одному стилю съ Мцхетскимъ и другими старинными грузинскими храмами и удивляетъ своей прекрасной постройкою и прекрасной отдлкою орнаментовъ, матеріалъ — тотъ же превосходный камень. Во внутренность входятъ чрезъ придлы на западной сторон, въ правомъ придл подъ балдахиномъ гробница патріарха Іосифа, изъ средняго придла входятъ въ храмъ, вверху а/рни, а надъ ними по об стороны хоры съ тремя окнами, направо и налво, вдоль сверной и южной сторонъ, тоже арки: подъ сверной гробница Царя Соломона I (Великаго), а дале архіерейское мсто. Стны codopa покрыты старинной греческою живописью. Иконостасъ изъ благо камня въ византійскомъ стил съ витыми колоннами прекрасной работы, живопись новая. На иконостас стоятъ слдующія драгоцнныя древности: съ лвой стороны отъ царскихъ вратъ кивотъ съ мощами, большой складень Хохульской Богоматери, украшенный каменьями и писанный, по преданію, евангелистомъ Лукой, складенъ Ахцвериса, принесенный, по преданію, Андреемъ Первозваннымъ, Гаснатскій складенъ, по правую сторону царскихъ вратъ: два старинныхъ образа Спасителя временъ Тамары, большой образъ Богоматери Вадребиса (значитъ — молиться передъ ней, получившій названіе это отъ изображенія Баграта IV, молящагося предъ Богоматерью), крестъ строителя храма, Давида-возобновителя, серебряная круглая икона, изображающая Герасима, пустынника іорданскаго, верхомъ на льв (одна изъ самыхъ замчательныхъ древностей), два архіерейскихъ посоха съ частями животворящаго креста. Въ алтар замчательно евангеліе, писанное въ IX вк на Аон, съ картинками по золотому фону, крестъ прелестной мелкой работы (одной монахини) въ серебряной оправ съ изображеніями изъ священной исторіи, кром этихъ, есть еще нсколько и другихъ древностей. Сводъ надъ алтаремъ покрытъ старинной мозаикой, изображающей Божію Матерь съ двумя архангелами, на стнахъ замчательны изображенія Давида-Воэобновителя и Баграта IV, въ длинныхъ платьяхъ и золотыхъ бармахъ и поясахъ.
Дале, за соборомъ, стоитъ старинная колокольня, выстроенная надъ родникомъ, за ней влво слдуетъ старинная церковь св. Николая, за ней развалины старинной трапезы, вс поросшія плюшемъ, замчательны сни, ведущія въ трапезу: он состоятъ изъ византійскихъ колоннъ, на которыхъ лежатъ арки и своды прекрасной узорчатой работы, колонны и капители вс различной толщины и не похожи одна на другую. Изъ оконъ трапезы самый лучшій видъ на лежащую внизу долину. Влво, въ разстояніи 60 шаговъ отъ церкви св. Николая, находится старинная небольшая часовня съ гробницами Давида Возобновителя, Баграта IV и Георгія, тутъ же хранятся is. Желзныя двери съ арабскими надписями, вывезенныя Давидомъ-Возобновителемъ изъ Дербента посл взятія этого города.
Изъ Бутаиса, если кто желаетъ, можно сдлать путешествіе въ Сванетію, надобно для этого хать на Лечгумъ (Лечгумскій уздъ по Цхенисъ Цхале), на укрпленіе Ларашъ, чрезъ Уатпарскій перевалъ, на рку Ингуръ, чрезъ деревни Давберъ, Пари и Бечо (дер., гд жили Дадешкаліаны), оттуда внизъ по Ингуру до Зугдиди и обратно въ Кутаисъ. Времени надо употребить дв недли. Лучшіе мсяцы іюнь и іюль. Путешествовать необходимо верхомъ, потому что почтовая дорога только отъ Зугдиди до Кутаиса чрезъ Орпири.
Также можно сдлать путешествіе верхомъ же чрезъ главный хребетъ до Алжирскаго завода и оттуда въ Владикавказъ. Надо хать вверхъ по Ріону, чрезъ Оннуцери (гд купаются и дышатъ кислородомъ) и дер. Глола, Рачинскимъ уздомъ, чрезъ Мамисонскгй перевалъ (у Адайгоха) и мимо часовни св. Николая спуститься въ долину Ардони, лучшее время августъ. На проздъ около двухъ недль.
Теперь простимся съ Кутаисомъ и отправимся по желзной дорог въ Поти.
Желзная дорога отъ Кутаиса до Поти (зды около 4-хъ часовъ) идетъ сплошнымъ лсомъ, перевитымъ ліанами. Въ одномъ мст его посохло до 200 дес. отъ того, что компанія дороги не сдлала достаточныхъ протоковъ въ насыпи, и лсъ погибъ отъ скопившейся воды. Станція на правомъ берегу Ріона, съ нея въ городъ перезжаютъ на пароход.

Поти.

Поти пріобртенъ нами въ 1829 г. по Адріанопольскому миру. До того времени неимніе этой гавани страшно затрудняло доставку товаровъ и провіанта для войскъ чрезъ Черное море. Чтобъ какъ-нибудь помочь длу, при усть Хопи, впадающей въ море, на 8 верст сверне Ріона, былъ выстроенъ Редутъ-Кале. Какова была доставка изъ Хопи въ Ріонъ, минуя Поти, можно видть опять изъ донесеній Литвинова, который провожалъ по этой дорог прибывшій съ провіантомъ Блевскій полкъ, дорога перескалась безпрерывными ручьями и двумя довольно глубокими рчками, текущими въ непроходимомъ лсу, которыя часто, выходя изъ береговъ, затопляли всю окрестность.’По первой дорог — пишетъ Литвиновъ,— проложенной нарочно отряженнымъ для сего батальономъ, я самъ шелъ по поясъ въ вод, на мостахъ остались только перекладины, на пол-аршина покрытыя водой, по которымъ можно было идти только ощупью. По сей-то дорог надлежитъ переносить на людяхъ провіантъ’. Литвиновымъ было предложено прорыть каналъ изъ Ріона въ рчку Циви, впадающую съ юга въ Хопи. Впослдствіи это было исполнено, и доставкой провіанта по каналу должны были заниматься скопцы, поселенные въ Орпири. Въ настоящее время, разумется, эта работа давно уже прекратилась, и сектанты спокойно доживаютъ свой вкъ.
Ріонъ впадаетъ въ низменной долин и, запираемый моремъ и своими собственными наносами, образуетъ при впаденіи низменность, служащую пріютомъ злокачественнымъ лихорадкамъ. Вода въ колодцахъ здсь всего на аршинной глубин, а вечеромъ стонъ стоитъ отъ кваканья безчисленныхъ лягушекъ, которыя запрыгиваютъ даже въ комнаты. Загляните въ яму, именуемую колодцемъ, — она наврное наполнена лягушками. Въ этомъ жаркомъ и влажномъ климат растутъ даже лимоны на чистомъ воздух, хотя случающіеся зимой морозы и не даютъ имъ развиваться. Говорятъ, что на 3-хъ-аршинной высот уже прекращается дйствіе лихорадочныхъ міазмовъ или, по крайней мр, становится слабымъ.
Главный притонъ здшней маларіи — это озеро Палеостомъ, лежащее на югъ отъ Поти, оно иметъ до 30 верстъ въ окружности и образуется устьемъ Пичоры. Извилистый натуральный каналъ изъ него проходитъ въ море подъ самымъ Поти, прежде онъ впадалъ въ Ріонъ, но теперь баровыми наносами повернутъ дальше на югъ, параллельно морскому берегу. Это жилое озеро окружено громадной осокой и камышами, а поверхность его покрывается лтомъ водорослями и представляется зеленой, равниной. Миріады наскомыхъ кишатъ надъ водой, умираютъ и, опускаясь на дно вмст съ растеніями, быстро разлагаются и заражаютъ воздухъ, не говоря уже о лсахъ, стною обступившихъ озеро, въ которыхъ жизнь, умираніе и разложеніе идутъ едва-ли еще не въ большихъ размрахъ.
Здшніе сплошные лса растутъ по трясин, а если гд и выдается прогалина, такъ она покрыта только осокой и рдко камышемъ, отъ того-то среди этой гигантски развитой растительности туземцы нуждаются въ главной стать хозяйства, въ хорошемъ сн, и скотина зимою питается, бродя въ лсахъ по колна въ вод или грязи.
До сихъ поръ въ Поти ощутителенъ недостатокъ въ рабочихъ рукахъ и дорогъ даже лсъ, хотя онъ растетъ кругомъ, и жители считаютъ своимъ врагомъ каждое дерево, растущее на ихъ болотистой почв. Кубическая сажень морскаго песку, употребляемаго для засыпки болотъ, стоитъ вблизи берега 1 1/2 руб. сер., а дале на 30 саж. она уже стоитъ съ доставкою 2 р. 50 к.,— такъ удобна перевозка по здшнимъ трясинамъ.
Надобно, впрочемъ, сказать, что 20 лтъ тому назадъ на мст ныншняго Поти стояла только полуразрушенная крпость, вокругъ которой гнздилось нсколько хижинъ, жители которыхъ постоянно тряслись отъ лихорадки, теперь-же Поти начинаетъ походить на городъ и быстро разростается. Главная новая улица его проведена уже до самаго взморья, по ней удобно здить, лсъ по сторонамъ вырубаютъ и жгутъ, и на нкоторыхъ разработанныхъ участкахъ выстроены уже загородные дома, съ обширными, хотя еще и молодыми садами впереди, таковы, напримръ, дома гг. Лазаровича и Шангирея. Вроятно, скоро эта улица превратится въ прекрасное шоссе, обстроенное по сторонамъ красивыми дачами. Разработка этой улицы пошла-бы еще быстре, если бы окружныя трясины, поросшія лсомъ, не принадлежали частнымъ владльцамъ.
Поти ожидаетъ, по всмъ увреніямъ, блестящая будущность: онъ долженъ сдлаться исходнымъ пунктомъ, откуда должны будутъ отправляться товары (по предположеннымъ желзнымъ дорогамъ) чрезъ Баку и Александрополь до персидскихъ границъ и Тегерана. Устье Ріона въ настоящее время, отъ постоянныхъ наносовъ рки и обратнаго морскаго прибоя, окружено пространной отмелью или баромъ, на которомъ вчно бушуетъ короткая, но сильная морская волна, такъ что большіе корабли не могутъ входить въ устье рки безъ перегрузки. Для устраненія этого устроивался инженеромъ Шавровымъ въ усть молъ и желзное жете англійскими инженерами, предпріятія не увнчались полнымъ успхомъ, предложенъ новый проектъ, который, можно надяться, оправдаетъ общія ожиданія.
Въ Поти дв или три довольно сносныхъ гостинницы. Именъ ихъ я, каюсь, не записалъ,— впрочемъ, читатель отъ этого ничего не потеряетъ, потому что выборъ не великъ и выбирать особенно не изъ чего.

Отдленіе II.

Когда мы 19 марта ночевали за недостаткомъ лошадей въ Мцхет, кондукторъ, провожавшій дилижансъ, шедшій изъ Кутаиса, сказалъ намъ, что за Сурамскимъ переваломъ давно уже все въ цвту и въ зелени и дни стоятъ жаркіе, между тмъ какъ мы видли, что въ окрестностяхъ Тифлиса хотя уже и зацвли фруктовыя деревья, но зелень еще не распустилась. Възжая въ Тифлисъ, мы встртили охотниковъ, хавшихъ на вальдшнепную тягу, въ Россіи вальдшнепы летятъ около 10-го апрля. Въ город уже продавали свжіе огурцы.
Оригиналенъ видъ Тифлиса и поразителенъ онъ для европейца, никогда не бывавшаго на восток. Полуазіатская, полурусско-военная столица Закавказья поражаетъ своими лишенными всякой растительности окрестностями, срыя горы охватили со всхъ сторонъ котловину, на дн которой, по обимъ сторонамъ несущейся Куры, раскинулся оригинальный городъ. Своимъ пыльно-песчанымъ цвтомъ онъ мн напомнилъ Аины: тотъ же срый цвтъ, та же пыль, тоже отсутствіе зелени и т и,е срыя развалины на высотахъ,— нтъ только чуднаго моря, открывающагося съ горы Паренона, напротивъ, здсь, куда ни взглянете, только и видно, что голыя и непріютныя горы, лишь на свер въ хорошую погоду показывается снжная гряда, изъ которой возвышается величавая вершина Казбека. Невольно остаются въ памяти веселые оазисы, находящіеся въ этой невеселой котловин: Муштаидъ, городской, ботаническій и частные сады, лежащіе въ Нмецкой слобод по лвому берегу Куры.
Въхавъ въ городъ по прежней дорог и прозжая широкимъ Головинскимъ проспектомъ, вы точно дете по европейской улиц, а между тмъ дома съ своими рзными балкончиками и галлереями напоминаютъ собою Испанію и Италію, изъ открытыхъ лавочекъ, внизу этихъ домовъ, выглядываютъ азіатскія лица торговцевъ, тротуары обсажены блыми акаціями, покрытыми пылью, а публика здсь состоитъ изъ европейцевъ и азіатцевъ, но надъ всми костюмами преобладаютъ армейскій и казачій мундиры. Прозжая мимо дворца намстника и стоящихъ противъ него многоэтажныхъ домовъ съ блестящими магазинами, вы будто видите обрывокъ изъ Невскаго проспекта, дале, на Эриванской площади съ ея караванъ-сараемъ, вы точно въ Москв около биржи, вокругъ которой толпятся армяне, а черезъ пять минутъ, въхавши въ Мейдонъ, мн показалось, что я попалъ на константинопольскій базаръ: та же толкотня и тснота въ улицахъ, т же открытыя лавки и мастерскія, то же публичное кухонное производство, то же движеніе публики и флегматическое спокойствіе торговцевъ.
Когда мы пріхали, вс гостинницы были переполнены прізжими. Въ ‘Европ’ для насъ не оказалось мста, и мы, по невол, должны были отправиться въ ‘Америку.’ ‘Америка’ оказалась тоже не совсмъ-то гостепріимной, и мы едва-едва нашли въ ней прескверный номеръ въ 1 руб. сер. Только черезъ два дня можно было покинуть эту полутемную конуру и занять порядочный номеръ въ 2 р. 50 к. Первое, разумется, что мы сдлали, это отправились въ бани, откуда и возвратились совсмъ обновленными. Пообдавъ въ общей зал (по принятому здсь обыкновенію, по порціямъ) и отдохнувъ немного, мы отправились въ городской садъ, а оттуда въ театръ, въ которомъ, какъ и во всей Россіи, по случаю великаго поста, были закрыты драматическіе спектакли и давались концерты, представленія фокусниковъ и прочія великопостныя увеселенія. Афиша была составлена необыкновенно заманчиво: во-первыхъ, по величин это была не афиша, а что называется — простыня: въ половину простыни красовалась огромная черная рука съ надписью на каждомъ пальц: на большомъ было написано ‘здсь соединены’, на указательномъ пальц стояло: ‘искусство’, дале слдовали, по пальцамъ же: ‘наука и ловкость’, а внизу во всю кисть и мизинецъ протянулось: ‘надо видть, чтобы вритъ’. Представленіе давалъ г. профессоръ физики Галюше, хавшій проздомъ изъ Парижа въ Тифлисъ. Изъ замчательностей особенно выдавались: дамскій фаворитъ, путешественныя монеты, животворящій звринецъ, электрическое освщеніе, не-изъ-чезаемый ликоры и магнитическій сонъ или основаніе чувства.
Трудно сказать, которое изъ чудесъ ученаго профессора, знавшаго, кром физики, еще и гидролику, было выше всхъ остальныхъ, полагать надо, что пальму первенства заслужило ‘основаніе чувства,’ а вслдъ за нимъ ужъ ‘не-изъ-черпаемый ликоры.’
Внутренность театра очень хороша. Репертуаръ преимущественно состоитъ изъ водевилей и оффенбаховскихъ оперетокъ, итальянская опера также постоянно бываетъ здсь, еще со временъ князя Воронцова, каждую зиму. Говорятъ, что это длается для развитія въ туземцахъ чувства изящнаго и смягченія ихъ нравовъ. Не знаю, насколько смягчились туземные нравы отъ итальянскихъ арій, но полагаю, что не лишнимъ было бы ознакомленіе и съ русской исторіей, чрезъ постановку русскихъ историческихъ драмъ, которыхъ сюжеты и хорошая постановка наврное-бы ихъ заинтересовали. Театръ здсь могъ бы сослужить серьезную службу, а не быть мстомъ праздной забавы, какимъ онъ, къ несчастію, становится почти везд въ послднее время.
Жители Закавказья, какъ и вообще вс южные жители, большіе охотники до всякихъ зрлищъ. Публика въ театр не любитъ сдерживать своихъ восторговъ и отдается имъ съ увлеченіемъ. Южный житель не можетъ даже себ и представить, какъ возможно слушать страстную итальянскую музыку и въ тоже время спокойно вязать чулокъ и считать петли, какъ это длаютъ рижскія нмки. До профессора Галюше пожиналъ лавры въ Тифлис докторъ Эпштейнъ. По всмъ улицамъ еще красовались объявленія: ‘Телеграмма! Докторъ Эпштейнъ пріхалъ!’ Это тотъ самый докторъ Эпштейнъ, который общался въ Москв публично отрзать голову живому человку. Дло, само собою разумется, состояло все въ фокус, но простодушные москвичи, вообразивъ себ, что и въ самомъ дл можно отрзать и приставить голову живому человку, едва не кончили знаменитаго представленія доктора самымъ полнымъ скандаломъ.
На второй день по прізд я встртилъ моихъ казбекскихъ знакомцевъ — Мамонова и его почтеннаго спутника, кандидата Петра Семеныча. Мамоновъ шелъ медленно, видно было, что онъ крпко усталъ, и свинчатки почти отказывались продолжать службу. Одтъ онъ былъ въ форменномъ сюртук безъ погоновъ и въ офицерской фуражк, черезъ плечо висла черкесская шангка въ серебряной оправ. Петръ Семенычъ во всхъ орденахъ тоже еле-еле тащился сзади Мамонова, разумется, на узаконенной военной службой дистанціи. Фигура его какъ разъ напоминала стараго сторожа какого-нибудь казеннаго учрежденія. ‘Здравствуйте, Петръ Аркадьевичъ,’ закричалъ я еще издали. Мамоновъ остановился и потомъ громко крикнулъ, разставивъ руки: ‘Ah! partout et nul part! bonjour, mon ami!’ Очевидно, онъ хотлъ щегольнуть французскимъ языкомъ въ закавказской столиц. ‘Ну что, какъ ваши дла, Петръ Аркадьевичъ?’—‘Да что дла, дла наши плохи’,— съ уныніемъ проговорилъ Петръ Семенычъ.— ‘Какой чортъ плохи!’ перебилъ его съ сердцемъ Мамоновъ. ‘Хлопотать надо, разъ отказали, такъ ужь въ другой не откажутъ! Сегодня былъ я у генерала, какъ, батинька, я вамъ доложу, онъ меня принялъ,— просто мое почтенье! Вхожу, а у него генераловъ, генераловъ тамъ разныхъ! Я сталъ разумется сзади, принялъ такую лозу… (при этомъ Мамоновъ принялъ позу фельдмаршала на монумент) гляжу — бжитъ мимо всхъ:— ‘Ба, говоритъ, Мамоновъ! какими это судьбами?’ Кланяюсь… (при этомъ Мамоновъ почтительно поклонился) Такъ и такъ-молъ, говорю, вате превосходительство, пріхалъ на счетъ земли…— ‘Ну говоритъ, батинька, это зависитъ не отъ меня’ (при этомъ Мамоновъ выразилъ на лиц сожалніе, разставилъ руки и поднялъ плечи). ‘Такъ, говорю, хоть на счетъ вспомоществованія, ваше превосходительство.’—‘Не во время, говоритъ, другъ мой, пріхали, очень, очень, говоритъ, жаль, но я вамъ долженъ сказать откровенно,— у самихъ нтъ, говоритъ, теперь денегъ. ‘Нтъ денегъ, какъ-же, сейчасъ, а еще племяшъ {Молодой рекрутъ на попеченіи стараго солдата дядьки. Мамоновъ хочетъ сказать, что когда онъ былъ солдатомъ, то генералъ служилъ еще юнкеромъ и былъ у него въ племяшахъ.}. Чтобъ ему!.. Вдь какъ усталъ-то, когда-бы вы знали! А все этотъ Б., цлые дни возимся въ ботаническомъ саду, выбираемъ цвты, да растенія… Я при этомъ хлопочу и для себя, сказать по правд. Садишка-то у меня маленькій, такъ коли что понадобится, я у него по сосдству и карабчу! {Таскаю.} Что ему это значитъ — мужикъ богатый! Тюльпановъ и разныхъ луковицъ накупилъ,— чортъ знаетъ зачмъ! У насъ свои степныя лучше. Я ужъ говорилъ французу садовнику: Мусье, молъ, il ne faut pas! chez nous dans les steppes тюльпаны-то ростутъ — voila — grands — coinme-a! Вы гд остановились?’—‘Да вотъ, въ двухъ шагахъ отсюда, въ Америк’—‘Такъ пойдемте-ка къ вамъ, отведемъ душу. Напойте чаемъ, а то ноги совсмъ не ходятъ.’ — ‘Сдлайте одолженіе, Петръ Аркадьевичъ.’ Подкрпившись чаемъ, Мамоновъ опять обратился къ своему любимому предмету: ‘Собираетъ музей! покупаетъ старые клинки, да дрянь всякую… посмотрите-ка вонъ купилъ штуку! угадайте — что это такое?’ — ‘Не могу отгадать, Петръ Аркадьевичъ.’ — ‘Каторжныя клейма! чмъ прежде каторжниковъ клеймили. Отыскалъ въ какой-то лавчонк… Помилуйте, говорю, что вамъ за охота покупать эту мерзость? Ее и въ руки-то даже взять скверно! Вы ничего, говоритъ, не понимаете, это говоритъ драгоцнная рдкость. Нечего сказать — хороша рдкость! Вы ужъ, я говорю, кстати и плети гд нибудь отыскали-бы, а коли не отыщите, такъ заказать можно, да такъ ужь и сдлали бы цлое, отдленіе — и надпись бы на дверяхъ повсили: каторжное,— молъ, отдленіе! Непремнно, непремнно выкрашу гуся красной краской и поднесу ему въ подарокъ! Я просилъ купить Паньк ружье, такъ этого нтъ! Еще застрлится, говоритъ. Помилуйте, говорю, какъ застрлится, да изъ него и стрлять-то нельзя, оно безъ затравка,— это игрушка дтская! На грхъ и палка, говоритъ, выстрлитъ. Братъ!— продолжалъ онъ, взявъ меня за руки,— выручи, подари это ружьеце Панюшк,— стоитъ всего на-всего полтора цлковыхъ!’ — ‘Съ удовольствіемъ, Петръ Аркадьевичъ.’ — ‘Ну вотъ и спасибо! Завтра же пойдемъ да и купимъ,— пусть его смотритъ, какъ посторонніе люди тшатъ моего Паньку!’ За-полночь просидлъ у меня Мамоновъ съ Петромъ Семенычемъ, и многіе изъ его разсказовъ про прежнее время были удивительно интересны, но передавать ихъ я нахожу неудобнымъ, — не то, чего добраго, пожалуй и надошь еще читателю.
Невольно въ Тифлис бросаются въ глаза два оригинальные типа: это — водовозъ (тулухчи) и носильщикъ (муша). Такъ какъ по гористымъ и узкимъ улицамъ стараго Тифлиса нельзя возить воду въ бочкахъ, то ее и возятъ въ кожаныхъ мшкахъ съ рукавомъ, мшки, какъ вьюки, помщаются на спин лошади или эшака, по одному съ каждой стороны, широкимъ отверстіемъ мшокъ обращенъ кверху, а длинный, узкій рукавъ виситъ книзу, чтобъ вода изъ него не лилась, конецъ рукава пристегивается кверху. Введя эшака въ рку по брюхо и войдя за нимъ самъ, тулухчи наливаетъ черпакомъ въ мшки воду, какъ въ бочку, когда надо выливать, онъ отстегиваетъ конецъ кишки, опускаетъ его, и вода льется точно изъ крана. Тулухчи тщательно оберегаетъ выгоды своей корпораціи. Нкоторые изъ русскихъ, живущихъ въ европейской части города, завели водовозныя бочки,— такъ кучеру, посланному за водой, очень часто приходится расплачиваться за это нововведеніе своими боками.
Муши удивляютъ громадностью переносимыхъ ими тяжестей, для уравновшиванія на спин у нихъ лежитъ туго-набитая подушка, нижняя часть ея. (у хребта) набита больше, а верхняя (у шеи)меньше, такъ что поперечный разрзъ этой подушки представлялъ бы видъ прямоугольнаго треугольника, котораго гипотенуза лежитъ у мути на спин, короткій катетъ стоитъ почти перпендикулярно къ хребту, а длинный обращенъ кверху, если носильщикъ сильно нагнется, то верхній катетъ принимаетъ почти горизонтальное положеніе. Я самъ видлъ мушу, несшаго на себ такимъ образомъ фортепіано, да еще въ гору! Согнувшись почти подъ прямымъ угломъ подъ своей ношей, онъ шелъ ровнымъ шагомъ, упираясь руками въ колни. И за подобную-то переноску платятъ всего какихъ нибудь 30 или 40 копекъ! У насъ въ Россіи за такимъ мушей съ фортепіанами на спин наврное бжала бы цлая толпа народа.
Чадра въ Тифлис носится уже только женщинами низшаго сословія, весь же высшій классъ одвается по европейски, сохраняя однако чисто національную головную повязку (тавксакрави) и головной вуаль (личакъ). ‘Домикъ съ крышей гладкой,’ про который говоритъ Лермонтовъ, тоже почти изчезъ, и гладкая крыша замнилась крышею со скатомъ.
Армяне по большей части держатся исключительно своего національнаго кружка и торговыхъ интересовъ, грузины же, напротивъ, охотно роднятся съ ними, и въ ихъ добродушномъ характер совершенно нтъ никакого стремленія къ исключительности. Дворяне грузинскіе изстари не имли привычки заниматься лично своимъ сельскимъ хозяйствомъ, при грузинскихъ царяхъ они всегда составляли военное служилое сословіе, что, разумется, не могло не имть на нихъ сильнаго вліянія, крпостное право давало полную возможность пользоваться даровымъ трудомъ, даровыми доходами и заниматься исключительно службой, съ освобожденіемъ же крестьянъ образъ жизни грузинскаго дворянства долженъ измниться, какъ онъ измнился и у насъ въ РоссіиМы прожили въ Тифлис недлю, и этого времени было очень достаточно на осмотръ города. Къ вечеру мы здили въ Муштаидъ. Садъ этотъ, состоящій исключительно изъ фруктовыхъ деревьевъ, былъ въ то время очарователенъ, не только деревья, но и земля была вся сплошь покрыта осыпавшимся розовымъ и блымъ цвтомъ. Въ Муштаидъ здитъ гулять все лучшее общество Тифлиса, по широкимъ аллеямъ встрчаются безпрестанно цлыя кавалькады.
Меня чрезвычайно интересовало орошеніе Караязской степи. Путешествуя по Испаніи, я видлъ три знаменитыя орошаемыя долины (Vega — по испански): Валенсіи, Мурсіи и Гренады, удивительныя какъ по своей растительности, такъ и по изумительному плодородію. Для этихъ чудныхъ мстъ не существуетъ неурожая: чмъ жарче лто, тмъ лучше въ нихъ урожай. Испанскіе поэты хвастливо называютъ ихъ разостланными зелеными бархатными плащами, шитыми серебромъ, и дйствительно, это сравненіе чрезвычайно удачно: съ трудомъ отрывается глазъ отъ этой вчно-роскошной зелени, по которой, при ясномъ солнечномъ свт, блестятъ серебромъ струи воды и разсыпанные во множеств блые домики и фермы. Дивныя веги еще больше выигрываютъ отъ того контраста, какой представляютъ окружающія ихъ голыя и безплодныя горы. Около Гренады возвышается одинокая гора, называемая: ‘вздохъ мавра.’, Лтопись говоритъ, что когда Гренада была взята испанцами, и послдній гренадскій халифъ, переселяясь изъ Испаніи въ Африку, долженъ былъ покинуть навсегда свою Альгамбру (гренадскій кремль) съ ея дивными дворцами, садами и повсюду журчащей водой, когда онъ, окруженный своимъ несчастнымъ семействомъ, взглянулъ въ послдній разъ на Альгамбру, у подножья которой раскинулась роскошная веги, изъ глазъ его полились слезы и изъ груди вылетлъ тяжелый вздохъ, отъ котораго гора и получила свое названіе. Испанцы не только не улучшили системы каналовъ и водопроводовъ, постронныхъ маврами, но не умли даже и сохранить ихъ въ томъ вид, въ какомъ они имъ были оставлены. Невжественное и властолюбивое духовенство старалась истребить все, что только сохраняло на себ память независимыхъ неврныхъ. Единственная въ свт мечеть въ Кордов, въ которой боле 1,000 колоннъ изъ драгоцннаго матеріала, соединенныхъ между собою арками, поддерживали плоскую кровлю, едва не была разрушена, при Карл V колонны въ средин мечети были выломаны и на ихъ мст построена христіанская церковь, въ которой можетъ помститься нсколько сотъ человкъ, но мечеть. такъ громадна, что, войдя въ нее, вы въ лс колоннъ и не заподозрите существованія въ средин христіанскаго храма. Потолокъ изъ драгоцннаго дерева былъ разобранъ испанцами и употребленъ на гитары.
Ни одно изъ виднныхъ мною зданій такъ не поражало меня, какъ эта изумительная мечеть, потому что нигд мысль строителя не выразилась въ такой оригинальной и въ такой наглядной форм. Ее могъ только построить уроженецъ Африки, мавръ. Она замнила для него густой пальмовый лсъ, стоящій посреди оазиса: стройные древесные стволы замнились колоннами, а переплетенные сверху роскошные листья пальмъ — легкими сводами, перекинутыми съ одной колонны на другую. Таинственный полусвтъ, падающій сверху изъ невидимыхъ оконъ, тишина и постоянная прохлада увеличиваютъ сходство этого храма съ храмомъ, построеннымъ Богу самою природой, и невольно располагаютъ къ молитв. Но оставимъ Испанію и отправимся въ Караязъ.
Нигд не слдуетъ очень врить словамъ отельной прислуги, а въ Тифлис въ особенности. Задумавъ хать въ Караязъ, мы сначала поручили было номерному нанять намъ фаэтонъ, онъ объявилъ, что дешевле 25 руб. нанять никакъ нельзя, швейцаръ, пронюхавъ про нашу поздку, явился къ намъ и по секрету объявилъ, что вс номерные — мошенники, и что онъ, честный человкъ, готовъ завсегда услужить господамъ прозжающимъ и готовъ нанять за 15 р. Сами мы наняли за 10 руб. Съ этихъ поръ прислуга перестала оказывать намъ особое уваженіе. Извощикъ молоканъ разсказывалъ, что отецъ его переселился сюда, откупившись на волю ‘а т, добавилъ онъ, кто по умне были, такъ просто сюда бгали, въ т поры сюда всхъ принимали,— приходи, да и, живи какъ хочешь.’ Вотъ образчикъ русскихъ колонистовъ, переселившихся въ отдаленный край, мало того, что безъ всякой поддержки, но еще и съ потерями, и, несмотря на то, живущихъ богато и твердо соблюдающихъ свою національность. Стало быть, есть же возможность добыть колонистовъ и изъ русскихъ людей.
Караязъ вовсе мн не напомнилъ знаменитыя веги. Уныла эта орошаемая степь. Впрочемъ, и времени съ проведенія каналовъ прошло еще такъ мало, что ждать многаго невозможно. Деревья, которыми обсажены каналы, еще не успли хорошенько привиться, а вмсто красивыхъ домиковъ видны только кое-гд подземныя логова татаръ, въ которыхъ они зимуютъ, а лто они стоятъ пустыя, потому что вс татары уходятъ тогда на кочевку. Мы имли письмо къ помощнику управляющаго степью, молодому человку, кончившему курсъ въ дерптскомъ университет, и были приняты имъ прекрасно. Онъ очень обязательно сообщилъ намъ вс свднія, которыя мы желали имть, приказалъ достать татарскихъ лошадей и самъ похалъ съ нами на осмотръ степи и водопада, которымъ оканчивается главный каналъ. Общество наша состояло изъ управляющаго, землемра, моего товарища М., меня и нсколькихъ татаръ.
Сначала шла мелкая изморозь, и мы хали, закутавшись въ башлыки, но потомъ погода прояснилась и стало жарко.
зда на необузданныхъ татарскихъ лошадяхъ довольно безпокойна. Он никакъ не могутъ идти покойнымъ шагомъ и рысью, а или горячатся другъ передъ дружкой, или скачутъ, какъ угорлыя, задравши головы кверху, такъ, что ихъ насилу сдержишь, сдло татарское пригнано кое-какъ, пряжка отъ ремня, прихватывающаго подушку, безпокоитъ ногу, стремена коротки, да къ тому же дикіе ордынцы иначе не могутъ ускорить зду, какъ съ мста — маршъ-маршъ! Вы дете себ довольно спокойно, вдругъ вашему спутнику вздумается или догнать сосда, чтобы сказать ему что нибудь, или увидитъ онъ, что нибудь курьезное, чего нельзя не посмотрть, онъ тогда, не говоря ни слова, мчится, какъ угорлый, ваша лошадь, поднявъ морду, бросается вслдъ за нимъ, и вы ее насилу удерживаете,— и потому-то при этой зд необходимо не забывать правила: не звай! и никакъ не распускать поводьевъ.
Намъ безпрестанно приходилось перезжать чрезъ небольшія канавки. Подъзжая къ водопаду, мы увидли вправо на озимяхъ стадо джейрановъ. Что за прелесть эти животныя на свобод! Сколько граціи и миловидности въ ихъ молодыхъ козлятахъ, рзвящихся на солнц! Охотятся на нихъ облавой: собирается большая партія конныхъ охотниковъ и, окруживъ ихъ на большомъ разстояніи, начинаетъ понемногу съзжаться, видя, что кругъ мало-по-малу съуживается, бдняжки не знаютъ куда дваться, бросаются прямо на охотниковъ и падаютъ подъ ихъ выстрлами. Иногда, такъ истребляется все стадо. Джейранъ не можетъ долго переносить неволи и обыкновенно въ ней умираетъ.
Не задолго до нашего прізда захватили молодаго козленка, завязшаго въ канав, несмотря на уходъ, онъ началъ быстро чахнуть, такъ что его ршились выпустить на свободу, пущенный въ поле козленокъ быстро оправился и, какъ молнія, исчезъ изъ глазъ своихъ великодушныхъ тюремщиковъ.
Мы уже возвращались отъ водопада назадъ, какъ вдругъ татары, хавшіе сзади меня, ударили точно по команд нагайками лошадей и помчались впередъ, какъ бшеные. Лошадь моя тоже стремглавъ бросилась за ними. Я взглянулъ: далеко впереди по степи мчалась лошадь, подъ которою болталось что-то такое, чего разобрать невозможно было за разстояніемъ. Лошадь принадлежала землемру, ухавшему далеко впередъ. Татары быстро настигли ее, поймали и дло объяснилось: у сдла ослабли подпруги, и оно свернулось на бокъ,— къ счастію нога, сдока не осталась въ стремени, и онъ отдлался только легкимъ ушибомъ.
Распростившись съ гостепріимнымъ и обязательнымъ хозяиномъ, мы отправились обратно въ Тифлисъ, поднялся сухой и удушливый втеръ, котораго недоставало для того, чтобы Караязская степь явилась намъ въ полномъ свт. Пустыня по обимъ сторонамъ Куры на обратномъ пути показалась намъ еще безотрадне. Только по немногимъ низинамъ зеленла травка и по нимъ паслись овцы. Мы хотли выхать изъ Тифлиса на другой день, но хлопоты о свидтельств на выздъ и о подорожной — эти истинныя мучительства, отъ которыхъ отвыкаешь при зд по желзнымъ дорогамъ — задержали насъ еще на сутки.
Въ Тифлис мн суждена была встрча, которая измнила первоначальный планъ моего путешествія: я предполагалъ, кром осмотра всего замчательнаго по Тифлисско-потійской дорог осмотрть Боржомъ и хать изъ Поти въ Одессу, а вышло такъ, что мн не удалось видть Боржома, но за то я осмотрлъ Сухумъ, мысъ Адлеръ и часть Черноморскаго берега отъ Адлера до Гагръ, Случилось это такимъ образомъ: я осматривалъ сельско-хозяйственный музей, въ которомъ тогда были разложены вещи, отправляемыя на московскую политехническую выставку, въ числ хлопотавшихъ экспонентовъ я увидлъ совершенно неожиданно моего московскаго знакомаго ***, который пріобрлъ себ участокъ земли на Адлер. Онъ черезъ недлю долженъ былъ отправиться въ свои владнія и уговаривалъ меня хать къ нему въ гости, это давало мн возможность познакомиться съ нашею черногорской колонизаціей и посмотрть на житье-бытье нашихъ піонеровъ. Предложеніе было слиткомъ заманчиво,— и я ршился имъ воспользоваться. Досадно было, что, по распредленію времени, мн приходилось пропустить Боржомъ, но длать нечего — надо было выбирать что нибудь одно изъ двухъ, и я выбралъ Адлеръ. Мы уговорились съ *** такимъ образомъ: я долженъ былъ ждать его въ Кутаис, а оттуда отправиться съ нимъ вмст въ Поти, гд должны были грузиться на пароходъ вещи, отправляемыя на выставку, пароходъ этотъ насъ довозилъ до Адлера, гд мы высаживались, оттуда я возвращался въ Сухумъ, а изъ Сухума отплывалъ на пароход въ Одессу. Времени терять было нечего и надобно было вызжать изъ Тифлиса. Товарищъ мой М., какъ художникъ, предпочелъ Боржомъ, и мы сговорились съ нимъ разстаться въ Гори.
Прежде чмъ покинуть Тифлисъ, скажу еще нсколько словъ о томъ, что мн удалось слышать о русскихъ сектантахъ, такъ называемыхъ прыгунахъ, прибавивъ, что вообще разсказамъ о сектантахъ нужно врить съ большой осторожностью, и я вовсе не выдаю ихъ за достоврные, хотя и слышалъ отъ человка, котораго не могу заподозрвать во лжи, и который самъ былъ свидтелемъ ихъ странныхъ радній. Прыгуны живутъ въ Тифлисскомъ узд, въ деревн Саратовк (на половин прямаго пути изъ Тифлиса въ Александрополь, близь дер. Воронцовки), они принадлежатъ повидимому къ молоканскому толку {Молокане держатся буквально ветхаго и новаго завта въ одинаковой степени. Ихъ можно было бы сравнивать съ лютеранами, если бы они принимали таинство. Они говорятъ, что, вкушая хлбъ и вино, т. е. пищу, съ благоговніемъ и воспоминаніемъ о Спасител, человкъ тмъ самымъ пріобщается ему. Бракъ у нихъ тоже не таинство, но сожитіе по взаимному согласію, по благословленію божьему и родительскому, разводъ хотя и дозволенъ, но случается очень рдко, и семейная жизнь отличается чистотою. Духоборцы почти т же молокане, но они не держатся строго буквы закона и говорятъ, что спасеніе идетъ не отъ книги, а отъ духа. Названіе молоканъ произошло, по всей вроятности, отъ слова молоко, то-есть отъ несоблюденія ими постовъ. Грамотность есть почти безъ исключенія принадлежность всякаго молокана и духоборца — какъ мужчинъ, такъ и женщинъ.}, но свои моленія сопровождаютъ изступленнымъ скаканьемъ и прыганьемъ до истощенія силъ, т, е. до наитія Св. Духа, по ихъ мннію, въ этомъ изступленномъ состояніи они начинаютъ пророчествовать словами, въ которыхъ зачастую нтъ никакого смысла. Откуда явилась у насъ эта секта — неизвстно, но надо полагать, что съ востока, ревущіе и качающіеся дервиши, которыхъ всякій можетъ видть въ Константинопол, также кончаютъ паданіемъ въ обморокъ и судорогами. Прыгуны, какъ и молокане, не имютъ храмовъ для молитвы, на свои моленія они допускаютъ и постороннихъ. ‘Мы пришли вдвоемъ — говорилъ мн разсказывавшій — въ избу одного прыгуна, въ которой было назначено моленіе, стали собираться мужчины и женщины, и каждый входящій цловался со всми по три раза, дотомъ вс сли, начетчикъ раскрылъ библію, сталъ читать и пояснять читаемое, другіе вступали съ нимъ въ споръ, нкоторыя сужденія были очень здравы, и мн все это очень понравилось, потомъ началось чинное пніе псалмовъ, сначала пли тихо, но потомъ все громче и громче, потомъ запли ‘Радуйся, Сіоне, воины твои готовы!’ Тутъ съ нкоторыми стало длаться что-то въ род судорогъ: то рукой размахнутъ, то ногой топнутъ. ‘Это Св. Духъ,— пояснили мн — ‘зачалъ на нихъ накатывать.’ Судорожныя движенія усиливались, и нкоторые начали уже совсмъ прыгать, сидвшій около насъ далъ мн такого пинка въ бокъ, что мы поспшили поскорй убраться по-добру по-здорову. Случается, что тотъ, кто на кого нибудь сердитъ, отдуетъ во время накатыванія своего недруга на чемъ свтъ стоитъ. Одинъ прыгунъ былъ сердитъ на своего сосда, не зная, чмъ ему отомстить, онъ взялъ топоръ, выскочилъ, какъ полоумный, и изрубилъ телгу, говоря потомъ, что онъ сдлалъ это по наитію. Лтъ десять тому назадъ одинъ изъ ближайшихъ начальниковъ тоже присутствовалъ на прыгунскомъ раднь, сначала все шло хороiо, но потомъ его тоже стали подчивать пинками и кидать въ глаза золой, увряя, что-де на нихъ накатило, начальникъ ушелъ, но, не будь глупъ, замтилъ тхъ, на которыхъ ужь очень сильно накатывало, скоро представился случай — онъ вызвалъ и[ъ къ себ, придрался къ чему-то, да и давай по своему проучивать! ‘Батюшка! помилосердуй!’ вопили прыгуны. ‘Охъ, не могу!— кричалъ въ свою очередь остроумный начальникъ — охъ накатило, охъ не могу!’ Съ тхъ поръ относительно его на прыгуновъ ужь больше не накатывало.’ Повторяю, что я въ истин всего этого уврять не ршаюсь.
До Гори мы дохали безъ всякихъ приключеній, если не считать за нихъ остановки по недостатку лошадей. Ямщики и тутъ были большею частью великоруссы изъ внутреннихъ губерній. Шоссе шло неподалеку отъ строющейся желзной дороги. Часто попадались крытые нмецкіе фургоны въ 4 лошади, вошедшіе въ общее употребленіе въ Закавказь для перевозки товаровъ. Въ то время между Поти и Тифлисомъ, кром арбъ и верблюдовъ, работало около 500 такихъ фургоновъ.
Въ Гори мы прожили два дня, осмотрли Уплисъ-Цихе. Горисъ-Цихе и разстались съ М. до встрчи въ Москв: я похалъ въ Кутаисъ, гд долженъ былъ ожидать ***, а онъ остался рисовать. Рки были въ разлив, и въ Горисъ-Цихе можно было прохать не иначе, какъ верхомъ на лошади въ бродъ. До кн. Воронцова и въ начал его управленія дорога шла черезъ Ляхву, и переправляться можно было черезъ нее только или верхомъ, или на арбахъ, и то въ удобное время, постояннаго моста не было. Самъ князь переправлялся въ сопровожденіи верховыхъ плавщиковъ (мастеровъ плавать) на случай опасности. Однажды княгиня Воронцова, хавши въ Боржомъ, при этой переправ чуть-чуть не утонула. Шоссе, разумется, въ помин не было, и въ дождливую погоду приходилось вязнуть въ грязи. Долина Ляхвы была покрыта непроходимымъ лсомъ, отъ котораго въ настоящее время остался мелкій кустарникъ.
Погода въ то время, когда мы были въ Гори, стояла сырая и холодная и провожала меня до самаго Сурамскаго перевала. Я выхалъ изъ Сурама къ вечеру. Наступила яркая звздная ночь. Дорога вилась зигзагами по темному ущелью, поросшему густымъ лсомъ. Чмъ выше мы поднимались, тмъ меньше и меньше казались огоньки, разложенные рабочими влво, внизу, вдоль желзной дороги, и тмъ неявственне долетали до верху ихъ псни. Съ Понской станціи пахнуло теплымъ воздухомъ Ріонской долины,— это былъ перездъ черезъ перевалъ. Созвздія Оріона и Сиріуса блестли, какъ брилліанты, и серпъ луны то скрывался, то показывался при поворотахъ. Также исчезали и показывались огоньки духановъ по дорог и огоньки рабочихъ въ глубин ущелья. Въ воздух постоянно стоялъ шумъ отъ ручьевъ и каскадовъ. Съ каждой верстой все становилось тепле и тепле. Прохали Молити. Что это за рка шумитъ влво? Это рзвая Чхеремеха. Въ Блогорахъ остановились ночевать. Проснувшись и выйдя изъ комнаты, я съ недоумніемъ глядлъ вокругъ себя. Да гд же я очутился за эту ночь? Что это за новая страна? Что это за роскошная зелень, невиданные цвты? Откуда этотъ теплый воздухъ, такъ что приходится снять пальто? Яркое солнце освщаетъ южную страну въ полномъ ея весеннемъ блеск! Мало что можетъ сравняться съ ощущеніями, которыя испытывались при этихъ быстрыхъ переходахъ -изъ одного климата въ другой во время путешествія въ горныхъ странахъ. Дорога перешла на лвый берегъ Чхеремехгі, а чугунка съ прекрасными желзными мостами черезъ рку осталась вправо. Прохали станцію Цеву и въ Квиразахъ сли на желзную дорогу, которая черезъ часъ и домчала насъ до Кутаисской станціи. Оттуда я пріхалъ въ омнибус въ Кутаисъ и остановился въ Htel de Frane, которую содержитъ любезный французъ m-r Victor.
Гостинница, какъ обыкновенно большая часть губернскихъ гостинницъ, вывска же надъ столовой (salle manger), разумется, по-французски. Въ общей зал чисто, готовятъ хорошо, но порціи настоящія французскія, т. е. вдвое меньше тифлисскихъ. Прислуга состоитъ изъ западныхъ славянъ и величаетъ прозжающихъ — мусю. Современная интеллигентная часть публики, какъ-то: адвокаты, прокуроры и проч., также какъ и вообще люди съ деньгами и вкусомъ, желающіе хорошо пообдать и выпить шампанскаго, предпочитаютъ другимъ m-r Виктора. Изъ газетъ въ общей зал валялось при мн только нсколько старыхъ номеровъ ‘Сіянія,’ да газета ‘Кавказъ.’
Вмсто двухъ дней мн пришлось прождать прізда *** цлую недлю, такъ что будь это извстно заране, я могъ бы осмотрть и Боржомъ. Просрочка эта, разумется, ,ыла очень досадна, тмъ боле, что въ Кутаис нтъ ни театра и никакихъ постоянныхъ общественныхъ удовольствій, да къ тому же былъ великій постъ. Одн прогулки при великолпной погод, болтовня съ m-r Викторомъ, да игра съ нимъ по вечерамъ въ домино по копйк должны были наполнять все мое время.
Я не стану ничего говорить о Кутаис, потому что все о немъ сказано въ первомъ отдленіи. По утрамъ я отправлялся гулять и осматривать городъ и окрестности, потомъ обдалъ, потомъ опять гулялъ и, наконецъ, короталъ время съ m-r Викторомъ или читалъ на сонъ грядущій гд-то отысканный имъ сантиментальный французскій романъ, изданный еще въ прошломъ столтіи.
Балконъ Htel de Frane выходитъ на площадь городскаго сада, и потому мн было довольно времени насмотрться на разнообразную публику Кутаиса. Про носящихъ европейскій костюмъ — говорить нечего, но здсь безпрерывно попадаются и туземцы. Высшая туземная молодежь, если не состоитъ на служб, щеголяетъ въ красивыхъ черныхъ черкесскихъ и низенькихъ короткошерстыхъ папахахъ, въ знакъ принятой цивилизаціи, на рукахъ блыя перчатки въ обтяжку. И здшнему дворянству, какъ грузинскому, приходится посл эмансипаціи жить не такъ, какъ жили отцы и дды: надо заниматься хозяйствомъ самимъ, а этого нтъ въ обыча, рабочіе лнивы, да ихъ и мало — вотъ по этой-то причин дла здшнихъ землевладльцевъ и не въ блестящемъ положеніи. Снаружи, какъ говорится, шелкъ, а внутри щелкъ. Язва — отсутствіе серьезнаго образованія — здсь какъ на ладони: модныя фразы на язык и отсутствіе, вслдствіе незнанія, всякой серьезной мысли — по крайнй мр, таковы общіе отзывы. Разумется это говорится про тхъ, которые претендуютъ на знакомство съ цивилизаціей, а не про тхъ, которые живутъ въ прежней обстановк. Женщины изъ высшаго сословія или вполн усвоили европейскій костюмъ или сохраняютъ еще національную головную повязку. Простой народъ одвается бдно, ноги часто совсмъ босы, а покрытая массою черныхъ курчавыхъ волосъ голова иногда не иметъ, кром этой, никакой другой покрышки. Папанаки, т. е. лоскутъ матеріи, который носятъ на голов, подвязывая его подъ бородой, выходитъ изъ употребленія и встрчается только на старикахъ. Какъ женщины, такъ и мужчины отличаются красотой, здоровымъ сложеніемъ, и вообще здшнее племя можетъ быть причислено къ красивйшимъ племенамъ въ свт. Несмотря на бдность, здшній народъ всегда сохраняетъ чувство собственнаго достоинства, веселость его нрава проявляется безпрестанно — глядишь — какой нибудь мальчишка нарядился старикомъ или надлъ на себя дурацкую харю съ рогами и бгаетъ съ нею по саду, а въ его веселости, кром ребятъ, принимаютъ искренно участіе и взрослые. Я по вечерамъ т же прогулки съ зурной и барабаномъ по улицамъ. Женщины изъ простонародья здсь здятъ верхомъ по-мужски, иногда жена съ груднымъ ребенкомъ детъ такимъ образомъ, а мужъ идетъ сзади, и погоняетъ лошадь. Рзко отъ другихъ отличаются гурійцы, костюмъ ихъ чрезвычайно живописенъ и состоитъ изъ платка или башлыка, обмотаннаго вокругъ головы, въ род чалмы, изъ черной вышитой и съ патронами куртки въ обтяжку, разстегнутой на груди и надтой сверхъ елсъи (жилета), черныхъ узкихъ панталонъ, широкаго пояса изъ турецкаго платка, обмотаннаго вокругъ таліи, и ноговицъ или бандулей на ногахъ, за поясомъ заткнуто старинное оружіе и лежатъ разныя къ нему принадлежности, а снаружи прившена сумка, украшенная серебрянымъ или мднымъ наборомъ. Иногда куртка и панталоны обшиваются серебрянымъ галуномъ. Гурійцы стройны, сухощавы, ловки и имютъ вообще гордую и внушительную наружность. Женщины ихъ исключительно изъ всхъ туземокъ славятся своей красотой и продавались въ Турцію еще въ пятидесятыхъ годахъ, несмотря на всю бдительность нашей кордонной стражи. Вообще надобно замтить, что весьма неосторожно поступаетъ тотъ, кто въ кавказскомъ туземц забываетъ уважать человка,— преднамренная обида здсь не всегда проходитъ, хотя ненамренная и прощается добродушно. Впрочемъ, чувство личнаго достоинства, встрчаемое въ низшихъ классахъ, невольно заставляетъ, какъ я постоянно видлъ, быстро мнять манеру обращенія тхъ людей, которые, гордясь своей цивилизаціей, не усвоили себ даже ея перваго правила, т. е. уваженія къ личности человка.
Я сидлъ за завтракомъ и смотрлъ на слдующую сцену, происходившую на двор, гд въ углу въ клтк помщались поросята, заведенные m-r Викторомъ. М-r Викторъ, засунувъ руки въ карманы панталонъ, съ самымъ серьезнымъ видомъ осматривалъ свое хозяйство и, наконецъ, напвая марсельезу, подошелъ къ поросятамъ, визжавшимъ въ своемъ заточеніи изо всхъ силъ. ‘Marchons, enfants de la patrie!’ поетъ m-r Викторъ. Уи! визжатъ и хрюкаютъ на это поросята. ‘Aux armes, citoyens!.’ Въ отвтъ опять:уи, уи! ‘Forrrmes vos bataillons!’ Уи, уи, уи! покрываютъ поросята своимъ хоромъ воинственную марсельезу. Затмъ m-r Викторъ входитъ въ комнату, напвая: Admirez son courage! ‘Ecoutez, m-r Michel,— обращается онъ ко мн — видли вы здшнія развалины?’ — ‘Видлъ нсколько разъ.’ — ‘Представьте себ, я ихъ до сихъ поръ не видалъ!’ — ‘Какъ это? Вы живете въ Кутаис уже нсколько лтъ и не удосужились посмотрть въ немъ самое интересное? Такъ лниться, это не по французски, m-r Victor.’ — ‘О! мы, французы, совсмъ не лнивы, но что же прикажете длать,— все некогда. Съ открытіемъ желзной дороги дла пошли изъ рукъ вонь плохо,— вс дутъ мимо, никто не зазжаетъ, sacrebleu! Прежде совсмъ было другое. До меня эту гостинницу держалъ Martin. Imaginez vous!… Il а gagn quarante milles roubles pendant trois annes et puis il les а mangs tous dans deux annes! V’iaunbte, vous dis-je!… Tout le monde dit que ces ruines sont tr&egrave,s interessantes…. я бы давно ихъ осмотрлъ, да все не было до сихъ поръ компаньона,— не хотите ли сходить вмст?’ — , съ большимъ удовольствіемъ. ‘— ‘А потомъ мы съ вами подемте за городъ,— aujourdhui c’est dimanche — я хочу себ сдлать, праздникъ, тамъ мой знакомый нмецъ, говоритъ, отыскалъ цлое семейство окаменлыхъ людей,— imaginez vous, une complette famille: p&egrave,re, m&egrave,re et leurs petits enfants,— и все это окаменлое въ допотопныхъ скалахъ. Сначала онъ отыскивалъ лишь однхъ устрицъ, потомъ ему стали попадаться бараньи рога, наконецъ попались и люди. Стало-быть, прежде здсь было море и были устрицы, а теперь ихъ надо выписывать изъ Одессы…. Eh bien! Allons donc! ne perdons pas notre temps, m-r Michel!’ Мы отправились. М-r Victor болталъ безъ умолку всю дорогу.— ‘Cet allemand est un bte, vous dis-je, et je le deteste de tout mon coeur, mais въ этомъ онъ смыслитъ, не знаю, гд онъ этому научился,— какъ зовутъ эту науку? Ah, oui! Goligie! я не знаю gologie, хоть и читалъ очень много. Avez-vous lu les mmoires de Catherine II par Pouchkine? Говорятъ, это удивительно какъ интересно. Я сказалъ, что такихъ мемуаровъ вовсе не существуетъ. ‘Vraiment?’ А я читалъ кое-что изъ Пушкина, я его знаю,— c’est Paul de Kock russe. ‘ Я сказалъ, что этихъ писателей нельзя вовсе и сравнивать.— ‘Vraiment?А съ какимъ же французскимъ писателемъ его надобно сравнивать?’ — ‘Не знаю’ — ‘C’est trange! Нельзя ли его сравнивать avec des grands crivains allemands Goethe et Schiller?’ — ‘Пожалуй можно.’ — ‘О!я знаю хорошо Goethe et Schiller, — я видлъ ихъ бюсты en marbre prcieux, когда служилъ въ Петербург у графа N. C’tait un travail excelent, qui contait tr&egrave,s cher — oh! tr&egrave,s cher! Я сначала жилъ въ Петербург. En Russie et surtout Petersbourg on vit gaiement! Oh! comme on vit Petersbourg! Sacrebleu! Потомъ я служилъ Moscou chez Nide главнымъ поваромъ въ Rocher de Cancale,— je vous dirais, m-r Michel, q’au Rocher de Cancale on peut gagner beaucoup d’argent!’ Затмъ полилась цлая хроника. Когда мы взошли къ развалинамъ, m-r Victor пришелъ въ восторгъ и объявилъ, что такой видъ можно найти разв только въ одной belle France, и что онъ никогда себ не проститъ, что до сихъ поръ его не видлъ. Въ грот у родника мы встртили нсколькихъ туземныхъ мальчиковъ, пришедшихъ съ здшними узкогорлыми кувшинами за водой. М-r Victor попросилъ у одного изъ нихъ напиться и потомъ предложилъ ему за то двугривенный, въ отвтъ на предложеніе мальчикъ посмотрлъ на него своими большими умными глазами и медленно покачалъ отрицательно головой.— ‘Eh bien! si tu ne veux pas prendre d’argent, donne moi ta main, mon enfant,’ сказалъ добродушно m-r Victor, взявъ его за руку.— ‘Je vous dirais, m-r,-que dans ce pays le peuple а beaucoup d’amour propre! Теперь пойдемте на ферму, chez le vieux Piere.’ Пьера не было на ферм, и насъ принялъ вмсто него работникъ грузинъ, его intendant, какъ выражался m-r Victor, и показалъ все, что надо. Этотъ intendant оказался говорящимъ порядочно по-французски. Пьеръ обучилъ его своему языку, а самъ въ продолженіи 30 лтъ не научился ни одному слову по-имеретински. Кажется, что эта образцовая ферма только и приноситъ выгоду получающему за управленіе ею жалованье старому Пьеру. Вернувшись въ городъ, мы взяли фаэтонъ и похали къ нмцу, отыскавшему вмст съ окаменлыми устрицами и окаменлыхъ людей. Ученый геологъ сначала встртилъ насъ не совсмъ благосклонно. Видно было, что и онъ и m-r Victor находились еще подъ вліяніемъ послдней прусско-французской войны и питали другъ къ другу смертельную антипатію. Представитель романскаго племени смотрлъ на тевтона, какъ на человка совершенно не развитаго и крайне ограниченнаго, а тевтонъ, въ свою очередь, обращался съ нимъ, какъ и подобало серьезному ученому, нсколько свысока и даже презрительно, какъ бы говоря, ‘что молъ мн съ тобой разговаривать,— необразованный ты, братецъ мой, и пустой человкъ — и ничего больше!’ Когдаm-r Victor объявилъ, что онъ привезъ меня для того, чтобы осмотрть его геологическій кабинетъ, обращеніе ученаго тотчасъ же измнилось, снявъ колпакъ, фартукъ и куртку (по своему офиціальному положенію онъ былъ тоже поваръ), онъ объявилъ, что въ настоящее время свободенъ и можетъ даже хать съ нами на мсто своихъ изысканій. Снисходительно улыбаясь, онъ повелъ насъ къ себ въ комнату и показалъ разложенныя на стол нсколько штукъ дйствительно превосходныхъ окаменлыхъ устрицъ и окаменлыхъ допотопныхъ аммонитовъ, изогнутыхъ въ род роговъ, которые онъ принималъ за дйствительные бараньи рога.— ‘Устрисъ!’ сказалъ онъ съ важностью.— ‘А это роги! а гд роги, тамъ и шеловки, а гд есть шеловки, тамъ есть и роги! Ого го! го! мой нашелъ шеловки!’ Я вздумалъ было усомниться, но m-r Victor дернулъ меня за рукавъ и шепнулъ потихоньку: ‘Laissez le tranquil! ne voyez-vous pas qu’il est dj ivre?’ Собираясь въ путь, геологъ сунулъ въ карманъ заряженный револьверъ.— ‘Зачмъ это берешь ты револьверъ? ‘спросилъ его m-r Victor.’ — ‘Зашемъ ривольверъ! здсь народъ евинъ! коли будетъ меня грабилъ — я его сейшасъ будетъ стрлялъ! So!’ и съ этими словами онъ навелъ на m-r Victor’а револьверъ.— ‘Tiens!’ сказалъ только на это m-r Victor. Дорогой геологъ все бранилъ здшній народъ и говорилъ, что если бы не нмцы, такъ въ Кутаис и жить было бы вовсе нельзя, что только у нмцевъ и можно достать все, что нужно. Впрочемъ, онъ добавлялъ, что очень доволенъ своимъ мстомъ и жалованьемъ, и что ему недостаетъ на кухн только ‘хорошій русскій мужикъ.’ — ‘Какой это русскій мужикъ’ спросилъ я.— ‘О! на кухн нельзя безъ мужикъ! Въ Петербургъ на большой кухня всегда есть мужикъ! Онъ и посуда шиститъ и fleisch рубитъ и все длай, что надо, а коли съ годъ жилъ на кухня, то и готовитъ ganz gut. За такой мужикъ, Koch купи только припасъ, прикажи, что ему длай и спи! Только плохъ, что мужикъ сильно пьетъ! а не пей онъ — такъ ого-го-го! тогда хоть не нужно и Koch!’ — Наконецъ, мы выхали на тифлисскую дорогу. Вышедши изъ фаэтона, мы пошли на отысканіе окаменлостей, и въ какіе нибудь полчаса нашли ихъ нсколько экземпляровъ.— ‘А вотъ и шеловки!’ сказалъ геологъ, подводя насъ къ какимъ-то голышамъ, выглядывавшимъ изъ общей каменной масы: ‘это — говорилъ онъ, указывая на самый большой голышъ,— это есть головъ Vater! а это есть головъ Mutter! а это ихъ Sohn! это Sohn протянулъ свою рукъ! смотритъ, какъ онъ обнялъ seine Mutter! тутъ вся цлый famille.’ Французъ глядлъ на меня въ совершенномъ недоумніи.— ‘Tiens!’ проговорилъ онъ, наконецъ: ‘уіа une trange famille! il faut bien connatre la gologie pour voir, que ce sont des hommes! Sapristi!’ Нмецъ хотя и не понялъ ни слова, но смыслъ рчи былъ для него ясенъ. Онъ насупился и, сказавъ, что теперь поведетъ насъ сталактитовый гротъ, пошелъ впереди, во все остальное время онъ упорно молчалъ и только насвистывалъ нмецкій военный маршъ. Въ пещер онъ вынулъ револьверъ и сдлалъ нсколько выстрловъ, потомъ посмотрла ша m-r Victor’а съ торжествующимъ видомъ и произнесъ, будто бы про себя: Бисмаркъ! а потомъ прибавилъ еще съ особеннымъ удареніемъ: Мольтке! затмъ объявилъ, что теперь отправится на ‘изысканъ’ и ушелъ, почти не простясь съ нами. ‘Voila un drle,’ произнесъ ему вслдъ на это Викторъ.
Про исторію убійства военнаго генералъ-губернатора кн. Гагарина сванетскимъ владтельнымъ княземъ Константиномъ Ціосхомъ Дадешкаліани въ 1857 году разсказываютъ слдующее. Въ этомъ году произошли въ Свапетіи безпорядки, и князь Барятинскій приказалъ удалить князей Дадешкаліани изъ ихъ родины для того, чтобы не дать возможности распространиться безпорядкамъ еще дальше. Князь Константинъ находился въ то время въ Кутаис. Онъ былъ у обдни, когда пришли ему сказать, что военный ген. губернаторъ проситъ его къ себ. Достоявъ службу, онъ пришелъ къ кн. Гагарину, который и сообщилъ ему приказъ главнокомандующаго о немедленномъ отправленіи его въ Тифлисъ. Дадешкаліани говорилъ, что его нельзя такъ отправить, что онъ не преступникъ, что онъ долженъ проститься съ своимъ семействомъ и проч., словомъ сказать, онъ не хотлъ хать немедленно, а кн. Гагаринъ настаивалъ на немедленномъ исполненіи приказанія. Завязался споръ, который и кончился тмъ, что Дадешкаліани выхватилъ кинжалъ и убилъ кн. Гагарина на мст. Потомъ, не помня себя, убійца выскочилъ на улицу и началъ рзать встрчнаго и поперечнаго, изъ числа попавшихся ему на дорог была одна старая еврейка,— онъ замахнулся было и на нее, но потомъ опомнился и отбросилъ пинкомъ старуху прочь, сказавъ, что объ нее не стоитъ марать кинжала, и бросился дальше, убивъ семь совершенно ни въ чемъ неповинныхъ людей, онъ, наконецъ, образумился и сдался. Его судили военнымъ судомъ и разстрляли. Князья Дадешкаліани были потомъ вывезены въ Россію, за ихъ владтельныя права имъ было заплочено нсколько милліоновъ и даны богатыя имнія въ Подольской губерніи въ замнъ сванетскихъ безплодныхъ скалъ. Сванетія посл этого была обращена въ обыкновенную русскую провинцію.
Для того, чтобы хать въ Гелатъ, мн надобно было обратиться за наймомъ лошадей въ еврейскую улицу. Польскій еврей, одтый въ изорванное пальто, попавшись мн на встрчу, должно быть по моей физіономіи угадалъ, чего мн нужно. Онъ вызвался съ своими услугами и за пятіадтынный устроилъ все дло. Право, удивительный народъ эти евреи! Кутаисскаго еврея можно отличить отъ туземца только по маленькимъ пейсикамъ, виднющимся изъ подъ шапки, по всему же остальному онъ совершенный грузинъ или горецъ: та же Черкесска и даже тотъ-же кинжалъ, только дятельностью онъ совершенно не похожъ на туземца — и хотя степененъ и не иметъ въ себ ни капли юркости, но по промышленному духу онъ все тотъ же еврей. Языкъ здшнихъ евреевъ не иметъ ничего общаго съ польско-нмецкимъ жаргономъ и составился изъ восточныхъ языковъ, такъ что польскій и кутаисскій еврей совершенно не понимаютъ другъ друга, общаго у нихъ только талмудъ, и все-таки они считаютъ себя однимъ и тмъ-же народомъ. Удивительный примръ сохраненія національности посредствомъ религіи! Якубъ, еврей, съ которымъ я здилъ въ Гелатъ, въ этотъ день ничего не лъ, потому что это была годовщина смерти его отца: поминки лучше нашихъ. Наконецъ, я получилъ отъ *** телеграмму и похалъ на желзную дорогу, гд встртился съ нимъ и отправился въ Поти.
Дорога шла все время почти первобытными лсами, переплетенными ліанами. Публика на желзной дорог была самая смшанная: тутъ были европейцы, евреи, армяне, грузины, греки, турки и проч. Потійскій вокзалъ (въ то время еще не отдланный) стоитъ на правомъ берегу Ріона, который отсюда представляется обширною массой желтой, мутной воды, кругомъ лсъ, и городъ виднется по ту сторону низменнаго берега. Перехавъ черезъ рку на деревянномъ пароходишк, мы переночевали въ Поти, запаслись отличными апельсинами и свжей икрой (которые здсь дешевы) и на другой день, съ восходомъ солнца, на небольшомъ колесномъ пароход ‘Бабушка’ перехали’на военную шхуну ‘Эльборусъ,’ стоявшую въ открытомъ мор.

ГЛАВА V.
Отъ Поти до Сухумъ-Кале и на мысъ Адлеръ. Поздка берегомъ съ мыса Адлера въ Гагры. Отплытіе изъ Гагръ опять въ Сухумъ-Кале и возвращеніе оттуда чрезъ Одессу въ Россію.

Такъ какъ съ мысомъ Адлеромъ и Гаграми не существуетъ правильнаго сообщенія, то я и нашелъ боле удобнымъ не раздлять эту главу на отдленія. Читатель, желающій прохать изъ Поти прямо въ Одессу, найдетъ въ ней необходимыя для него свднія, а описаніе поздки на Адлеръ и въ Гагры замнятъ для него 2-ое отдленіе этой главы. Тотъ же, кто захочетъ създить въ Гагры и Адлеръ, можетъ воспользоваться описаніемъ этой поздки, хотя я и придалъ ему форму разсказа.

Сообщенія.

Въ глав Сообщенія показаны подробности о пароходномъ сообщеніи между Одессою, крымскими и азовскими портами до Поти и обратно и по восточному берегу Чернаго моря. Но когда первая половина этой книги была уже отпечатана, авторъ узналъ о слдующемъ измненіи, происшедшемъ въ сообщеніяхъ но черноморскому берегу. Съ прошлаго лта къ пунктамъ, въ которые заходили прежде пароходы русскаго Общества пароходства и торговли, т. е. къ Сухумъ-Кале, Туапсе и Новороссійску, прибавилось еще два пункта: Анапа и Сочи. Стало-быть, теперь уже пять пунктовъ имютъ еженедльное сообщеніе лтомъ и двухнедльное зимой. Кром того, одесская главная контора объявила (7-го іюня 1873 г.), что пароходъ ‘Великій князь Михаилъ’ чрезъ каждыя дв недли будетъ заходить за пассажирами и грузомъ въ слдующіе пункты: Джубгу, Псесуапсе (постъ Лазаревскій), Вордане, Адлеръ, Сандриптъ, Гагры, Пицунду и Гудаутъ. Кром того, чрезъ каждыя дв недли будетъ производиться грузовое сообщеніе съ Анапой, Новороссійскомъ, Туапсе, Сочи и Адлеромъ.
Сухимъ путемъ до Сухума можно дохать слдующимъ образомъ: изъ Кутаиса или изъ Орпири до Зугдиди (69 вер.) почтовая дорога, на остальныхъ 134 верстахъ расположены посты (Соберійскій, Окумъ, Ведійскій, Мокискій, Джердскій, Николаевскій), и сообщеніе производится верхомъ.
Восточный берегъ Чернаго моря отъ Поти до Новороссійска въ настоящее время, населенъ слдующимъ образомъ: отъ Поти до р. Ингура берегъ составляетъ часть Кутаисской губерніи. Дале на сверъ до Гагръ слдуетъ Сухумскій отдлъ, въ который вошли: Самурзакань, Абхазія и Цебенада (выселившаяся въ Турцію), еще сверне за р. Мзымтой берегъ подчиненъ управленію Черноморскаго округа. Почти въ прежнемъ вид населеніе осталось только до р. Бзыба, вс же земли, лежащія на сверъ отъ этой рки, очищены горцами, переселившимися въ Турцію, вмсто нихъ поселены въ нсколькихъ мстахъ молдаване, греки и русскіе. Боле другихъ замчательны: поселенія на мыс Адлер (о нихъ мы будемъ говорить впослдствіи), поселенія по рк Соч, а сверне ея Вордане, принадлежащіе в. кн. намстнику, и Годликъ, имніе покорителя жившихъ по Соч убыховъ, генерала Геймана, на 10 длины и на 7 верстахъ ширины вдоль берега, считаютъ, что на этомъ участк находится боле 25 т. каштановыхъ деревьевъ. Близь Новороссійска поселены чешскія колоніи, около Лазаревскаго поста анатолійцы и проч. Вообще же число поселенцевъ еще весьма не велико.
Слдуя принятому плану, начнемъ съ описанія народовъ, живущихъ по черноморскому берегу, а именно съ абхазцевъ, т. е. самаго многочисленнаго племени, оставшагося на прежнихъ мстахъ.
Абхазія. Подчинивъ своей власти Имеретію, Мингрелію, Гурію и Абхазію, турки въ 1578 году построили крпости Поти и Сухумъ-Кале. Въ 1771 году абхазцы выгнали турокъ изъ Сухума, во глав этого возстанія находились два брата, Леванъ и Зурабъ Ширвашидзе. Поссорившись съ братомъ, Леванъ опять передалъ Сухумъ туркамъ, которыхъ однако абхазцы снова скоро выгнали. Тогда Келешъ-Бей-Ширвашидзе силой подчинилъ себ абхазцевъ, занялъ Сухумъ и отдался подъ верховную власть султана, признавшаго его за то абхазскимъ владтелемъ. Скоро однако Келешъ-Бей провинился передъ Портой тмъ, что далъ убжище трапезондскому паш, осужденному ею на смерть, и сталъ искать покровительства Россіи, принявшей въ то время подъ свою защиту Грузинское царство, въ то же время онъ, говорятъ, тайнымъ образомъ перешелъ въ христіанскую вру. За это турки подкупили его старшаго сына Асланъ-Бея убить своего отца. Преступленіе совершилось въ Сухум, но Асланъ-Бей не воспользовался плодами злодянія. Младшіе его братья Сеферъ-Бей и Гассанъ-Бей, осужденные на гибель, подобно отцу, успли спастись и вооружили противъ него всю Абхазію. Отцеубійца Асланъ-Бей бжалъ въ Батумъ, а Сеферъ-Бей явно уже принялъ христіанство и 1808 году отдался подъ покровительство Россіи. Въ 1810 году русскіе вытснили турокъ изъ Абхазіи и заняли Сухумъ. Владтель по прежнему оставался полнымъ властелиномъ своего народа, и русское правительство заботилось только объ уничтоженіи вліянія турокъ на народъ, обнаружившій, по примру владтеля, склонность возвратиться къ христіанской вр, которую исповдывали его предки. Память о христіанств еще не исчезла въ абхазцахъ, многочисленныя развалины храмовъ, встрчающіяся повсемстно въ Абхазіи, пользуются безотчетнымъ уваженіемъ въ народ, а монастырь въ Пицунд почитается ими святыней {Кто пожелаетъ ближе познакомиться съ характеромъ древнихъ памятниковъ на Кавказ, тотъ найдетъ ихъ подробное описаніе въ путешествіи археолога Діобуа.}. Пицунда была самымъ блестящимъ пунктомъ Восточной Римской имперіи на кавказскомъ берегу, сюда былъ отправленъ въ ссылку св. Іоаннъ Златоустъ и умеръ дорогой. Въ средніе вка Пицунда была важнйшей генуэзской колоніей на Черномъ мор. Ко времени генуэзскаго владычества относится также множество развалинъ храмовъ, разсыпанныхъ по горамъ западнаго Кавказа, а генуэзское старинное оружіе переходитъ у горцевъ изъ рода въ родъ. Постройка пицундскаго храма византійцами относится ко времени царствованія Юстиніана, то-есть къ VI вку. Во время владычества турокъ храмъ былъ заброшенъ и обратился въ развалины. Въ 1830-хъ годахъ по стнамъ и на потолк видны были любопытные остатки фресокъ, а на большомъ орховомъ дерев возл церкви вислъ колоколъ весьма искусной работы съ изображеніемъ мадонны и латинской надписью, указывавшею, что онъ былъ отлитъ въ 1562 году. Впослдствіи, по приказанію покойнаго императора Николая I, составлена была для возобновленія храма цлая коммиссія и отпущена сумма въ 80 тысячъ рублей серебромъ. Этой коммиссіей храмъ былъ, насколько возможно, реставрированъ и покрытъ желзомъ, но во время восточной войны абхазцы содрали съ него желзную крышу, и монастырь опять пришелъ почти въ прежній видъ. Въ настоящее время его опять реставрируютъ.
Въ однхъ частныхъ запискахъ, которыя мн удалось прочесть, разсказывается, что въ 1866 году къ заслуженному и почтенному пицундскому военачальнику Воронову, принимавшему самое дятельное участіе въ реставрированіи храма, пришли абхазцы съ просьбою допустить ихъ принять въ монастыр присягу по одному своему длу. Вороновъ отвчалъ имъ такъ: ‘вы или ваши соотчичи недавно украли желзо съ крыши этого храма, а теперь хотите въ немъ присягать! Въ наказаніе за поруганіе надъ святыней и въ поученіе, я не позволяю вамъ присягать здсь.’ Пришедшіе со стыдомъ удалились. Случай этотъ ясно показываетъ, какъ сильны остатки христіанства въ абхазцахъ. Вообще же абхазцы равнодушны въ дл религіи, они очень разсчетливо взяли наиболе подходящее себ изъ христіанства, магометанства и добавили это еще остатками язычества. У нихъ часто случается, что въ одной и той же семь отецъ магометанинъ, а дти и магометане и христіане, также и жена съ мужемъ исповдуютъ часто различныя религіи, но это нисколько не мшаетъ существованію между ними хорошихъ отношеній. Въ частныхъ запискахъ, бывшихъ у меня въ рукахъ, такъ описывается религіозное состояніе абхазцевъ, Авторъ ихъ былъ въ 1867 году въ Соуксу и служилъ панихиду надъ могилой Больяра и убитыхъ съ нимъ вмст его товарищей. ‘Было — пишетъ онъ — воскресенье. Мы вошли въ старинный и безвкусный храмъ во время обдни, толпы абхазцевъ стояли вн церкви, и съ нами вошла только малая часть. Служба шла на грузинскомъ язык, котораго никто не понимаетъ. Священникъ ни слова не знаетъ по-русски и не могъ прочесть греческой надписи надъ гробомъ Сеферъ-Бея, похороненнаго посреди церкви. Какая польза народу отъ такаго духовенства? Говорю твердо, положительно и основываясь на фактахъ, что въ Абхазіи нтъ никакой религіи. Здсь магометанство и христіанство парализуютъ другъ друга, и результатъ борьбы — совершенное безвріе. Во время панихиды такъ называемые христіане присоединились къ намъ, а магометане стали по-одаль, но еще до конца службы многіе перешли и перебжали отъ насъ къ магометанской групп.’ Иначе и быть не можетъ, принявъ въ разсчетъ прошедшее Абхазіи. Для дятельности Общества распространенія православія на Кавказ тутъ представляется богатое поле, въ которомъ магометанство не пустило глубокихъ корней, съ индеферентизмомъ все-таки легче бороться, чмъ съ фанатизмомъ. Но возвратимся къ прерванному разсказу.
Турки, бжавшіе изъ Сухума, разсыпались по всей Абхазіи и съ ожесточеніемъ возбуждали народъ противъ русскихъ, толкуя, что Асланъ-Бей убилъ своего отца, повинуясь вол Аллаха. Отцеубійца также дйствовалъ всевозможными интригами, и волненія почти постоянно не прекращались.
Въ 1821 году Сеферъ-Бей умеръ, оставивъ наслдникомъ своего старшаго сына Дмитрія, воспитывавшагося въ Петербург. Въ 1824 году умеръ и Дмитрій, не оставя наслдниковъ, и владтелемъ Абхазіи былъ объявленъ младшій братъ его Михаилъ. Вс отзывы о Михаил (по-абхазски — Хамитъ-Вс), послднемъ владтел Абхазіи, носившемъ званіе генералъ-адъютанта русской службы, рекомендуютъ его съ очень хорошей стороны, но положеніе, въ которое онъ былъ поставленъ относительно русскихъ властей, неминуемо должно было вести къ непріятнымъ столкновеніямъ. Наше правительство, оставивъ за Михаиломъ управленіе страной, предоставило себ власть исполнительную и тмъ какъ бы подчинило себя ему. Разумется, долго это не могло продолжаться. Выходъ былъ одинъ: присоединеніе Абхазіи и удаленіе князя, что и было сдлано. Михаилъ былъ поселенъ въ Воронеж, гд и умеръ въ 1866 году. Въ этомъ же году случилось и послднее возмущеніе въ Абхазіи, во время котораго были убиты въ Соуксу начальствовавшій тогда въ Абхазіи ген. Кольяръ, начальникъ Взыбскаго (Пицунскаго) округа капитанъ Измайловъ, адъютантъ Суриновичъ,— чиновникъ череповъ, два казацкихъ офицера и 54 казака, вслдъ за тмъ 27 іюня абхазцы напали на Сухумъ, но посл трехдневной блокады были отбиты подоспвшими войсками. Причиною возстанія были ложные слухи о готовившейся тогда эмансипаціи, пущенныя въ народъ тми, кому реформа эта была невыгодна, частью же виновато было и высокомрное обращеніе ген. Кольяра съ туземцами. Когда жители Взыбскаго округа явно вышли изъ повиновенія, то ген. Кольяръ, въ сопровожденіи всего одной сотни казаковъ, поспшилъ въ Соуксу, чтобы лично прекратить безпокойство, и былъ убитъ вмст со всми помянутыми лицами въ дом, принадлежавшемъ покойному владтелю. Незадолго предъ этимъ тло Михаила было привезено изъ Россіи на родину чрезъ Военно-грузинскую дорогу, его провожали огромныя толпы народа, по мстнымъ обычаямъ, женщины при этомъ плакали, а ораторы говорили рчи объ его бывалыхъ и небывалыхъ добродтеляхъ и заслугахъ, злоумышленникамъ это былъ отличный случай возмутить грубый и легковрный народъ, что они и исполнили: похоронная процессія во всю дорогу отъ Мцхета имла видъ совершенной демонстраціи противъ русскихъ. Несмотря на эту вспышку, 19 февраля 1867 года была въ Абхазіи объявлена эмансипація, и съ того времени во всей Россіи не осталось ни одного крпостнаго. За возмущеніе были наказаны лишь главные виновники выселеніемъ въ Турцію, остальные были обезоружены, и затмъ объявлена полная амнистія.
Абхазія составляетъ одинъ изъ прекраснйшихъ уголковъ Закавказья. Здсь есть и снжныя горы, и вчно зеленыя долины, и бездонныя пропасти съ шумными водопадами, и двственные лса, чрезъ которые можно только пробираться съ помощью цалды (небольшаго топора), и, наконецъ, море съ Сухумскою гаванью, гд на берегу подъ открытымъ небомъ въ апрл можно встртить въ цвту разныя тропическія растенія, не говоря уже о виноград, персикахъ и проч. Еще недавно цлая улица розъ украшала Сухумъ, но была уничтожена во время послдняго возмущенія. По берегу были даже пальмовыя рощи, къ сожалнію, теперь истребленныя, громадныя буковыя деревья тоже вырублены по берегамъ ркъ турецкими промышленниками. Букъ достигаетъ до одного фута въ діаметр только лтъ въ двсти, и чтобъ спасти это драгоцнное дерево отъ конечнаго истребленія порубка его теперь запрещена. Вс дороги въ Абхазіи, по большей части, съ обихъ сторонъ окружаютъ чинары, ольхи, ясень и дубъ, переплетенные ползучими растеніями. Изрдка только кое-гд показываются маленькія старыя полянки, покрытыя папоротникомъ, который въ мсяцъ достигаетъ здсь роста выше всадника съ лошадью, подъ этими растеніями вчная сырость и гніеніе, служащія главными разсадниками лихорадокъ. Если папортникъ косить въ продолженіи трехъ лтъ весной, когда еще его можетъ взять коса, то растеніе погибаетъ, и на мст нездороваго полуболота длаются отличные покосы. Это обстоятельство такъ очевидно, что передъ нимъ не устояла даже и классическая лнь абхазца. Въ тхъ мстахъ, гд такимъ образомъ истребленъ папортникъ, климатъ быстро измняется къ лучшему. Въ Абхазіи холмы смняются полянами, перелсками, и, наконецъ, является окаймленная небольшими горами долина, по которой то группами, то въ одиночку разбросаны увитыя виноградными лозами деревья, огромные дубы, а между ними мелькаютъ изгороди, виднются рдкія кровли саклей и торчащіе, на подобіе русской голубятни, амбары для кукурузы — таковъ общій видъ страны. Деревень, въ европейскомъ смысл, не встрчается въ Абхазіи, здсь каждая сакля, съ своими незатйливыми службами, стоитъ совершенно особнякомъ и не иметъ связи съ другими. Деревня разсыпается по холмамъ и косогорамъ и тянется верстъ на десять, отъ чего мстность и принимаетъ видъ огромнаго парка, посреди котораго какъ будто устроены лачужки для сторожей. Дорога рдко идетъ мимо строенія, и случается, что прозжій, находясь посреди деревни, не видитъ ни одного строенія. Абхазцы привыкли и дорожатъ этой уединенной, но вмст съ тмъ и раздольной жизнью. О лучшемъ они не имютъ понятія. Въ Абхазіи нтъ плоскихъ крышъ. Сплетя себ изъ хвороста квадратную или круглую, смотря по вкусу, клтушку, съ отверстіями, въ которыя можно просунуть кулакъ, и накрывъ ее сверху камышемъ, кукурузной соломой или папортникомъ, абхазецъ думаетъ, что онъ построилъ себ домъ, лучше котораго и желать нечего. Низенькая перегородка длитъ саклю на дв половины, которыя, смотря по достатку хозяина, назначаются: одна для мужчинъ, другая для женщинъ, или большая для людей, меньшая для скота. Низенькія лавки, очагъ по средин, около котораго на земл грется зимою все семейство, войлока или перины (у богатыхъ) по лавкамъ, нсколько сундуковъ съ имуществомъ и оружіе на стн — вотъ и вся мебель и все убранство сакли ‘Въ скотной половин — говоритъ одинъ путешественникъ — меньше удобствъ, и изъ мебели я въ ней замтилъ только одно корыто.’ Свтъ костра, сквозя черезъ стны сакли, отсвчивается ночью красноватымъ цвтомъ на деревьяхъ и, смшиваясь лтомъ съ миріадами свтляковъ, представляетъ издали фантастическую картину. ‘Безпрестанно по дорог — говорится въ однхъ частныхъ запискахъ — видишь сравнительно-хорошія постройки,— правда, безъ стнъ, но на столбахъ и съ крышей, исправно покрытой дранью: это могилы предковъ. Только покойники и наслаждаются здсь подобными удобствами, которыхъ лишалъ себя даже бывшій владтель: по крайней мр, во всхъ домахъ его, которые мн довелось видть, во время дождя крыша везд промокала.’
Земледліе здсь, разумется, совсмъ не въ ходу. Абхазецъ деревяннымъ крючкомъ, сдланнымъ изъ древеснаго корня, всковыриваетъ землю, посетъ на ней гоми или кукурузу, соберетъ съ посяннаго зачастую баснословный урожай, ну и сытъ. Малорослыя коровы, весь годъ питающіяся по лсу, даютъ возможность абхазцу имть всегда въ кадк кислое молоко, составляющее любимый его напитокъ. Абхазецъ пускаетъ свои виноградныя лозы на деревья, и въ такомъ вид он сами собой достигаютъ гигантскихъ размровъ. Въ этомъ только и состоитъ весь трудъ ухода за виноградомъ, который все-таки выходитъ хорошаго качества. Для приготовленія вина выкапываютъ въ земл яму, обмазываютъ ее глиной и, разложивъ на дн огонь, обжигаютъ, насколько возможно, въ эту яму сваливаютъ кучею виноградъ, топчутъ его ногами и оставляютъ сокъ въ ям до тхъ поръ, пока онъ не перебродитъ. Затмъ вино вычерпывается и разливается по глинянымъ кувшинамъ, которые и зарываются въ землю. Выдлываемое такимъ первобытнымъ способомъ вино въ Лехне (Соуксу) даже вывозится въ значительномъ количеств. Персики и другіе плоды (большею частію не дозрлые) собираются здсь просто возами. Абхазецъ не знаетъ хорошенько счета деньгамъ и мняетъ кукурузу на гнилыя бумажныя матеріи турецкимъ купцамъ почти вовсе задаромъ. Природа здсь даетъ всего въ изобиліи: захочетъ абхазецъ полакомиться, ему стоитъ только забраться на дерево съ дупломъ и взять изъ него сколько нужно сотоваго меду, приготовленнаго даже безъ всякаго съ его стороны желанія. А въ любомъ ручь онъ закинетъ сть и вытащитъ десятокъ вкусныхъ форелей. Прибрежные жители занимаются рыбною ловлей преимущественно у устьевъ горныхъ рчекъ, изобилующихъ лососиной. Изъ породы рыбъ замчательны: сельди кефаль, камбула, форель, карпъ и проч. Лтомъ около морскихъ береговъ появляется множество дельфиновъ, которые въ хорошую погоду держатся на поверхности воды и играютъ, кувыркаясь колесомъ. Абхазцы для ловли ихъ вызжаютъ въ море на своихъ каюкахъ, забрасываютъ невода, въ средину охваченнаго пространства възжаютъ два три каюка, и ловцы бьютъ баграми дельфиновъ, жиръ которыхъ продаютъ потомъ туркамъ и грекамъ. Иногда каюки тонутъ подъ тяжестью убитой рыбы и опрокидываются, когда дельфины ударяютъ въ нихъ, кружась по вод, но абхазцы не боятся этого, плавая не хуже дикарей острововъ Южнаго Океана.
‘Да это рай земной! Это золотое дно!’ воскликнутъ многіе, прочитавъ эти строки: ‘вотъ бы куда переселиться то! Съ капиталомъ здсь можно въ самое короткое время просто чудесъ надлать!’ Погодите однако же, благосклонный читатель,— чудеса не всегда длаются даже и съ капиталомъ! Жить среди рдкаго, не нуждающагося въ заработкахъ, неимющаго почти никакихъ потребностей и отъ того лниваго населенія,— надяться хозяйничать при этихъ условіяхъ по барски, дйствуя однимъ лишь капиталомъ, положительно невозможно! Горькое разочарованіе постигнетъ и уже постигло многихъ изъ тхъ господъ, которые увлеклись этой игривой фантазіей.
Въ прежнія времена заселеніе новыхъ мстъ длалось двумя способами. Обстоятельства и практика выработали оба эти способа и сдлали ихъ единственно нормальными. На новыхъ мстахъ селились или земледльцы, приносившіе съ собой необходимый капиталъ и, главное, трудъ, или же капиталисты рабовладльцы поселяли на нихъ своихъ рабовъ (негровъ въ Америк и крпостныхъ у насъ), въ обоихъ случаяхъ на мсто поселенія приносилась опредленная рабочая сила, на которую хозяинъ наврно могъ разсчитывать. Въ настоящее время способъ заселенія рабочими исчезъ повсюду, и о немъ говорить нечего, стало-быть, остался только одинъ первый способъ. О томъ же, чтобы новую незаселенную страну обработывали наемнымъ трудомъ, что то не приходилось слышать. Да и легко ли это въ самомъ дл? Рабочій можетъ или захворать, или просто отказаться работать, и тогда кмъ вы его замните? Какое же тутъ можетъ быть хотя мало-мальски правильное хозяйство? Ясно, стало-быть, что наемный трудъ можетъ идти успшно только тогда, когда край населенъ настолько достаточно, чтобы онъ взамнъ выбывающихъ рабочихъ могъ предлагать новыхъ. При этомъ еще необходимое условіе то, чтобы продукты были настолько цнны, чтобы выручка за урожай могла покрывать даже и не одинъ годъ неурожая,— отсюда правило, выведенное изъ практики, что наймомъ могутъ обрабатываться только виноградники, сады и вообще дорогіе сорта хлба при непремнномъ избытк рабочихъ. По Рейну, напримръ, рабочихъ всегда въ волю, а цнность продуктовъ такова, что цнность виноградниковъ доходитъ до 150 тыс. франковъ за десятину. Какъ тутъ не обрабатывать ихъ наймомъ богатымъ господамъ, не живущимъ даже въ своихъ имніяхъ! Тутъ какіе ни будь расходы — доходъ наврное все покроетъ! Въ нашихъ саратовскихъ и самарскихъ степяхъ сются пшеница и масляничныя растенія,— и рабочіе туда въ избытк приходятъ изъ не хлбородныхъ губерній. Ясно, стало-быть, что заселеніе новой страны въ настоящее время должно начинаться снизу, а не сверху, то-есть съ земледльца, а не съ капиталиста (Такъ и заселялись у насъ Сибирь, южныя степи и восточныя лсныя дебри).
Всю эту довольно длинную рчь я велъ къ тому, чтобы сказать слдующее: золотое дно зачастую бываетъ тинистымъ, и въ немъ очень легко завязнуть по уши. Ршаться, не будучи самому рабочимъ, на переселеніе, можно только тогда, когда новая страна производитъ дорогіе продукты (дорогіе, конечно, тамъ же на мст) и если въ ней есть избытокъ въ рабочихъ рукахъ. Это необходимйшее условіе. Еще непремнное условіе то, чтобы тотъ, кто хочетъ переселиться въ двственную страну, былъ въ состояніи выносить неизбжныя нужды, хлопоты и лишенія, неразлучныя съ жизнью переселенца. Если кто не способенъ къ этому, тому лучше и не думать о переселеніи, а предоставить дло тмъ людямъ, которые закалены въ трудахъ съ самаго дтства. Аматерствовать и жуировать тутъ не приходится. Не лучше ли употребить капиталъ на что нибудь другое, не подвергаться понапрасну убыткамъ, не заграждать дороги дйствительно полезнымъ дятелямъ и не быть путами на ногахъ двственной и прекрасной страны? Но возвратимся къ Абхазіи.
Абхазецъ грубъ и невжественъ, въ немъ нтъ стойкости и твердости характера, онъ непостояненъ, не смлъ и даже робокъ, вроломенъ, остороженъ и всегда покоренъ передъ сильнйшимъ. У него много не ума, но практическаго смысла, и тотъ кругъ небольшихъ понятій, который ему доступенъ, разработанъ имъ отлично. Вся цль жизнь абхазца направлена, по большей части, на пріобртеніе, по возможности, даровое.
Отличительныя черты его: воровство, корыстолюбіе, отсутствіе честнаго труда и любознательности. ‘Помоги теб Богъ — говоритъ мать, благословляя сына и передавая ему въ первый разъ шашку — пріобрсти этой шашкою много добычи и днемъ и ночью’. ‘Ты еще, кажется, ни одной лошади не сумлъ украсть’, говоритъ двушка, въ укоръ своему обожателю. Недавно еще вся слава абхазца состояла въ томъ, чтобы бродить изъ одного мста въ другое, воровать чужой скотъ, имущество, а при удач и самихъ хозяевъ для продажи въ неволю. Теперь ужь, разумется, продавать въ неволю больше нельзя, а воровать можно почти по прежнему. Выпущенный изъ подъ ареста абхазецъ, возвратясь домой, говоритъ, что онъ воротился изъ плна. И новыхъ судахъ отъ туземцевъ, да и не абхазцевъ, приходится слышать такого рода нелпости: ‘скажи, пожалуй, какой это судъ? приведи судь дванадцать свидтелевъ, что у меня укралъ. При дванадцати свидтелевъ кто бы укралъ? свидтель бы не далъ укралъ. Одна судья говорилъ такъ-то, ну, хорошо, та говоритъ ему — да у самого судьи туже ночь лошадь и тащилъ. Призвала его судья: ты, говоритъ, лошадь молъ тащилъ? Я, говоритъ.— Теб надо въ острогъ за этб сажалъ.— Эге! говоритъ. А дванадцать свидтелевъ, говоритъ, гд? Такъ судья его и пускалъ.’ Въ эти дванадцать свидтелевъ, вроятно, преобразилось двнадцать присяжныхъ, про которыхъ тоже разсказывали туземцамъ. Много еще пройдетъ времени, пока оннь убдятся, что правильный судъ лучше ручной расправы. Абхазскіе князья и дворяне, въ особенности т, которые получили воспитаніе, вжливы и честны. Вообще же абхазецъ держитъ себя свободно и говоритъ съ каждымъ безъ стсненія, подбоченившись или опершись на ружье. Отличіе абхазскаго костюма отъ черкесскаго состоитъ въ томъ, что абхазецъ повязываетъ себ башлыкомъ голову въ род чалмы. Абхазскія женщины не отличаются красотой, турки вывезли лучшіе типы, и на долю туземцевъ осталась только посредственность. Одваются он чище мужчинъ, покрой платья походитъ на европейскій, а на голов носятъ блыя покрывала. Женщина въ Абхазіи — раба мужа, хотя надъ ней и тяготитъ гнетъ скоре нравственный, чмъ физическій. Всякое проявленіе чувства какъ относительно жены, такъ и относительно дтей абхазцами почитается за стыдъ. Подобно всмъ горцамъ, абхазцы строго наблюдаютъ обычай гостепріимства, и гость, хотя бы даже и недругъ, почитается всегда священной особой.
Самурзакань, лежащая на юг Абхазіи, по правую сторону Ингура, населена тоже абхазцами.
Цебельда, лежащая въ неприступныхъ верховьяхъ Кодора, населена была небольшимъ разбойничьимъ племенемъ, отъ котораго даже и абхазцамъ не было покоя. Въ 1866 году цебельдинцы, въ числ 4 т. семействъ, посл возмущенія, во время котораго они осаждали цебельдинское укрпленіе, вс выселились въ Турцію.

——

Было чудное утро, когда мы 7-го апрля, въ четыре часа утра, пришли на небольшой колесной пароходъ ‘Бабушка’, стоявшій на пристани въ Поти. Солнце только еще вставало, на неб не было ни облачка, и утренняя прозрачная мгла стояла надъ желтымъ, широкимъ устьемъ Ріона. Все общало отличный день. На запад надъ водой слегка обозначался баръ, надъ которымъ пнилась волна морскаго прибоя, и чернло англійское желзное жете, вытянутое съ праваго берега въ море. Оно сдлано для того, чтобы избжать перегрузки, по немъ товары изъ моря должны были бы прямо идти на желзную дорогу, но до сихъ поръ еще никакой видимой пользы отъ его постройки не осуществилось. Какая причина тому — не знаю. Издали жете представляется желзнымъ мостомъ, составленнымъ изъ рамъ.
Когда мы пришли на пристань, то разноплеменные внучата-матросы только что еще начинали охорашивать свою ‘Бабушку’ и приводить въ порядокъ ея туалетъ, т. е., по просту сказать, мыть ея палубу. Паровъ еще не разводили. Времени до отплытія оставалось около двухъ часовъ, и, отъ нечего длать, мы отправились въ просыпающійся городъ, чтобы запастись кое-чмъ. При нашемъ возвращеніи пріубранная ‘Бабушка’ уже дымилась. Въ половин седьмаго мы отчалили отъ берега. Захвативъ баржу, нагруженную вещами, назначенными для политехнической выставки, мы скоро прохали черезъ баръ изъ желтаго Ріона въ синее море и подъхали къ тихо покачивавшемуся ‘Эльборусу’. Тутъ опять началась перегрузка, продолжавшаяся нсколько часовъ.
Пассажиры состояли большею частію изъ солдатъ, которые, размстивъ по палуб свою скудную хурдумурду (солдатское имущество, по-кавказски), грызли сухари, размачивая ихъ въ вод, или покуривали свои носогрйки. Между ними же помщался и греческій священникъ съ походной церковью, хавшій для исправленія требъ въ береговыя греческія колоніи. Наканун, смотря, какъ перетаскивали вещи изъ вагона желзной дороги на баржу, я дивился на одного мушу гурійца, сила котораго была изумительна. Онъ одинъ перенесъ на спин огромную глиняную вазу (квери) для храненія вина, всившую боле 21 пуда, вазы эти зарываются въ землю и въ нихъ помщается около сотни ведеръ, другіе ему помогали только тмъ, что поддерживали ее съ боковъ, иначе, вслдствіе своей круглой формы, она скатилась-бы со спины. Увидвъ эту старую знакомую на московской выставк, я самъ съ трудомъ врилъ тому, что видлъ собственными глазами. При вторичной перегрузк вещей съ баржи на Эльборусъ, тюки всомъ въ нсколько пудовъ перебрасывались этимъ мушей, почти какъ мячики. Высокая, сухощавая и стройная его фигура въ живописномъ костюм (узкая, синяя, вышитая куртка, голова повязана турецкимъ платкомъ въ род чалмы, другой, такой же платокъ вмсто пояса) такъ и просилась на картину. Пока перегружались вещи, я засматривался на панораму, окружавшую насъ,— да и было на что засмотрться: на восток чернла громадная долина Ріона и едва виднлся низменный Поти, вправо и влво тянулись Кавказскія и Малоазійскія горы, покрытыя снгомъ, а на западъ простиралось чуть-чуть волнующееся море. Говорятъ, въ хорошую погоду можно въ зрительную трубу видть противуположный европейско-турецкій берегъ, но насколько это врно — не знаю.
Наконецъ, перегрузка кончена, баржи отчалили, поданъ свистокъ, и пароходъ пошелъ въ море, оставляя позади себя длинную блую полосу, расходящуюся вдаль безконечнымъ треугольникомъ. Насъ позвали обдать въ офицерскую каюту за общій столъ. Скоро низменный лсной берегъ Мингреліи превратился въ еле-видную черную полосу, а потомъ и совсмъ изчезъ изъ виду. Солнце сло, и остался только виднымъ Кавказскій снговой хребетъ. Утромъ, когда мы проснулись, ‘Эльборусъ’ уже бросалъ якорь въ Сухумской гавани, и грохотъ его спускаемой якорной цпи заставилъ насъ всхъ быстро встать на ноги.

Сухумъ-Кале.

Разсказывая исторію Абхазіи, мы упомянули, что Сухумъ-Кале былъ основанъ турками въ 1578 году и занятъ русскими въ 1810 году, посл того какъ Сеферъ-Бей Ширвашидзе отдался подъ покровительство Россіи. Въ Восточную войну онъ былъ занятъ корпусомъ Омеръ-Паши, высадившимся въ Сухумской гавани. Въ 1866 году ее три дня блокировали возмутившіеся абхазцы. Вотъ главныя событія изъ исторіи Сухума.
Во время владычества турокъ Сухумъ имлъ около 6 т. жителей. Крпость окружена была красивыми предмстьями со множествомъ тнистыхъ садовъ и пользовалась отличной водой,проведенной изъ горъ, дале мили. Турки называли Сухумъ вторымъ Истамбуломъ. Посл занятія его русскими турки немедленно оставили предмстья, абхазцы не имли обыкновенія жить въ городахъ, а русское населеніе не могло существовать въ сосдств ихъ при неустроенномъ состояніи края. Сухумъ опустлъ. Въ тридцатыхъ годахъ крпость, построенная изъ дикаго камня въ вид четырехъ-угольниковъ, около ста саженей по фасу и съ башнями по угламъ, имла видъ развалины, гарнизонъ составляли дв пхотныя роты и команда крпостной артиллеріи. Солдаты имли болзненный видъ несчастныхъ жертвъ, обртенныхъ на вчную лихорадку, отъ которой половина ихъ ежегодно вымирала. Они знали, это, и нельзя сказать съ спокойнымъ духомъ, но безропотно несли свою участь, не переставая исполнять тяжелую службу съ покорностью, свойственною русскому солдату. Водопроводы были разрушены, кругомъ крпости разостлались заразительныя болота, и солдаты должны были пить вонючую, тинистую воду, бывшею главной причиной болзни. Кром гарнизона, въ то время здсь нельзя было насчитать и сотни жителей. Городъ весь состоялъ изъ базара, т. е. изъ двадцати грязныхъ духановъ — кабаковъ, по единственной топкой улиц, проходившей чрезъ этотъ рынокъ, лниво прохаживались нсколько абхазцевъ, съ винтовками за спиной, да матросы съ стоявшей на рейд эскадры, въ своихъ холщевыхъ брюкахъ и темно-зеленыхъ курткахъ, перебгали, заглядывая въ лавки и торгуясь съ купцами. Только изъ одного духана, въ которомъ можно было за стаканомъ портера или морсалы забывать невыразимую тоску, которую Сухумъ наводилъ на каждаго, раздавались веселые голоса и въ открытомъ окн виднлись эполеты и фуражки нашихъ морскихъ офицеровъ. Въ такомъ непривлекательномъ вид описываетъ это мсто очевидецъ, посщавшій его въ 1835 году {Воспоминанія кавказскаго офицера.}. Винить въ этомъ нельзя никого, потому что съ занятіемъ нами кавказскаго черноморскаго берега почти единственный туземный торгъ черкешенками въ обмнъ-на оружіе, порохъ и матеріи долженъ былъ неминуемо прекратиться. {Въ Восточную войну, какъ мы говорили въ очерк войны, Сухумъ былъ оставленъ русскими и занятъ турецкимъ корпусомъ подъ начальствомъ Омеръ-паши.} Въ настоящее время Сухумъ хотя и не можетъ быть еще названъ хорошимъ портовымъ городомъ, но нисколько уже не напоминаетъ того положенія, въ которомъ онъ былъ въ 1835 году. Городъ не великъ и разбитъ на правильные четырехъ-угольники широкими шоссированными улицами съ водосточными каналами по бокамъ, въ хорошей вод тоже не чувствуется недостатка. Дома большею частію одноэтажные и турлучной постройки (между стойками и поперечными брусьями пространство забрано плетнемъ, и все это смазывается глиной съ разными примсями). Здсь турлучные дома предпочитаются каменнымъ, потому что мстный камень ноздреватъ и пропускаетъ сырость. На пристани на террас разведенъ порядочный садикъ, изъ котораго прекрасный видъ на гавань. Дома на пристани многоэтажные и заняты лавками, въ которыхъ, впрочемъ, продаются товары дорого, и нельзя сказать, чтобъ лучшаго сорта и качества. Городской храмъ иметъ видъ обыкновеннаго дома. Старая крпость, разумется, нисколько не улучшилась съ 30-хъ годовъ, въ ней лежатъ на земл нсколько старыхъ орудій, кучи ядеръ, а посредин острогъ, изъ за ршетчатыхъ оконъ котораго выглядываютъ бритыя головы провинившихся туземцевъ. Самое замчательное въ город — это городской Воронцовскій садъ, въ которомъ растутъ въ грунт магноліи, рододендроны, олеандры, алоэ, камеліи и проч. Его стоитъ осмотрть. И въ Сухум что есть лучшаго обязано своимъ происхожденіемъ знаменитому главнокомандующему хозяину. Вообще же городъ иметъ довольно чистенькую наружность. Окрестныя горы мало по малу занимаются загородными домами и дачами, около которыхъ разводятся сады и виноградники. Во многихъ мстахъ во время нашего пребыванія вился дымъ отъ выжигаемой колючки. Мы зашли въ одну изъ такихъ дачъ, принадлежащую г. Б*** и построенную очень солидно и капитально, встртившая насъ жена управляющаго, француженка, любезно показала намъ молодое хозяйство и виноградъ, посаженный четыре года тому назадъ, который давалъ уже плодъ, француженку била лихорадка, и она жаловалась на климатъ и совершенный недостатокъ рабочихъ: туземцы работать нейдутъ, турки работаютъ только зиму, а на лто тоже уходятъ, боясь лихорадокъ: былъ одинъ итальянецъ и одинъ французъ, но первый тоже ушелъ, а второй оказался воромъ, русскихъ, рабочихъ здсь пока еще нтъ, и вообще въ рабочихъ рукахъ чувствуется совершенный недостатокъ. ‘Охъ! подумалъ я, куда-куда какъ трудна жизнь переселенца!: Хорошо, что г. Б*** богатъ и иметъ возможность часто покидать Сухумъ ради поздокъ въ Россію и за границу, а не имй онъ этой возможности, жизнь для него здсь показалась бы еще трудне. Достаточно-ли разводимаго виноградника для вознагражденія за вс лишенія и затраты, и дйствительная-ли потребность вызвала это переселеніе или только одна причуда? Для пользы края и для пользы самихъ переселенцевъ желательно, чтобъ было первое, а не второе’.
Гостинница въ Сухум: Тифлисъ — изрядна. Номера отъ 1 1/2 рубля, порціи отъ 20 до 50 коп.
Извощичьи экипажи — фаэтоны, какъ и везд на Кавказ.
Какая будущность ожидаетъ Сухумъ — сказать въ настоящее время довольно трудно, мн кажется, что все зависитъ отъ того, какъ пойдетъ развитіе туземной жизни и вообще всей страны, иначе говоря, будетъ-ли кому и съ кмъ торговать въ Сухум. Въ настоящее же время это портъ скоре административный, нежели торговый.
Одну изъ замтныхъ доходныхъ статей Абхазіи составляетъ ловля дельфиновъ, приплывающихъ въ большомъ количеств къ здшнимъ берегамъ. Ловля ихъ въ гаваняхъ отдается съ торговъ: Пуцундская гавань около 150 р., Сухумская около 1,000 р. и, кром того, 40 к. съ пуда сала, котораго добывается около двухъ пудовъ изъ каждой штуки. Лучшіе мсяцы для ловли — январь и февраль. Въ зиму 1872 г. въ Сухумской гавани было добыто 3,800 дельфиновъ. Цна сала въ Одесс доходитъ до 3 р. 80 к. за пудъ. За врность сообщенныхъ мн цифръ не ручаюсь, а упомянулъ я объ этомъ промысл потому, что, конечно, всякій путешественникъ непремнно заинтересуется дельфинами, безпрестанно показывающимися надъ водою, и всякое свдніе о нихъ, хотя бы даже не совсмъ точное, не можетъ не быть для него интересно. Промысломъ дельфиновъ занимаются исключительно турки и греки, русскихъ же рыбныхъ промышленниковъ здсь пока совершенно нтъ.
‘Эльборусъ’ подалъ второй свистокъ, и надобно было распроститься съ Сухумомъ, что мы и сдлали безъ особеннаго сожалнія. Прохали мимо горы Северъ-Бей (названной такъ въ честь отца кн. Михаила), напоминающей своею вершиной блую черкесскую папаху, и, наконецъ, вышли въ открытое море, не теряя изъ виду снговаго хребта, который огромной грядой тянулся отъ насъ направо. Дорогой *** описывалъ мн природу Адлера, разсказывалъ про тамошніе лса, наполненные орховыми деревьями, черешнями, сливами, персиками и пр., про невроятную силу тамошней растительности, про урожаи и даже про удобство сбыта, потому что въ турецкихъ купцахъ, прізжавшихъ за кукурузой и арбузами, никогда не было недостатка, а капуста давала баснословный доходъ, ея требовалось огромное количество для войскъ, а достать было негд, такъ какъ туземцы разводить капусты не умютъ. Словомъ сказать, Адлеръ былъ необыкновеннымъ золотымъ дномъ. Я охотно врилъ этимъ разсказамъ, но только среди роскошной панорамы, которая рисовалась въ моемъ воображеніи, какъ черныя пятна являлись ненаселенность, отсутствіе сообщеній и проклятыя лихорадки, отъ которыхъ хину приходилось кушать чайной ложкой, какъ сахаръ. Успокоительныя рчи о томъ, что сообщенія скоро сдлаются правильными, такъ какъ надются, что на Адлеръ скоро станутъ заходить пароходы Русскаго Общества, что страна быстро населится, и лихорадки, при осторожности, не опасны,— меня нисколько не успокоивали. Слушая *** и глядя черезъ бортъ въ море, въ которомъ дрожали, сжимаясь и разжимаясь, миріады слизняковъ-медузъ, а отъ шума парохода убгали вдаль, скользя по вод, попадавшіяся довольно часто гагары, изъ шкурокъ которыхъ выдлываются дамскія щегольскія шляпки и муфты,— я досадовалъ на себя, зачмъ не досталъ правилъ о заселеніи черноморскаго берега. Я не зналъ, когда и гд были опубликованы эти правила, а вроятно, что они гд-нибудь да были же опубликованы. Мн было тмъ досадне, что никто изъ хавшихъ со мною, даже самъ ***, не могъ дать мн точныхъ свдній. Я узналъ только, что участки можно пріобртать по 10 р. за десятину, съ уплатою въ теченіи 10 лтъ по 1 р. с. въ годъ. Но этого свднія для меня было еще недостаточно, тутъ могли играть такую же важную роль: быстрый и безспорный отводъ земель, обязанность заселенія въ извстный срокъ и проч. Неожиданность поздки на Адлеръ нисколько не уменьшала моей досады. Я припомнилъ, кром того, что въ печати у насъ проповдывались мысли о заселеніи черноморскаго берега различными южными племенами, въ томъ числ даже и нмцами, на томъ основаніи, что они лучше знаютъ хозяйство подходящее къ черноморскому. Въ вид смягченія, вмсто неспособныхъ къ южному хозяйству и необразованныхъ русскихъ, рекомендовались способные и образованные, единокровные наши братья славяне и единоврные молдоване и греки. Неизвстно, насколько грекъ и молдованъ образованне и способне русскаго, только мы знаемъ, что въ послднее время эти единоврные народы вовсе не обнаруживаютъ къ намъ особенной симпатіи, а что они рады переселяться на земли, добытые для нихъ русскою кровью, въ этомъ, конечно, не можетъ быть никакого сомннія. Но удобно ли, вытснивъ врага ради безопасности, заселять покинутыя имъ мста хотя бы и единоврными, но не имющими ничего общаго съ нами народами? Вся русская исторія и послдняя прусско-французская война ясно показываютъ, что значитъ одноплеменность. Нмцы-католики (т. е. историческіе враги лютеранъ) изъ отдаленной Америки откликались безъ различія на зовъ общаго своего отечества, Германіи. Можетъ быть предлагаемые переселенцы временно и были бы полезне русскихъ для кавказскаго хозяйства, но кто же ныньче ршится утверждать, что на край можно смотрть только экономически, т., е. со стороны доходности, не принимая въ разсчетъ никакихъ другихъ обстоятельствъ? Неужели же русскіе только и способны сами колонизировать одн сверныя пустыни?.. Странно казалось бы и высказывать подобную мысль, черезчуръ тяжелую и обидную для всякаго русскаго человка. При дозволеніи непремнно двинулось бы русское достаточное и работящее населеніе. Вмст съ нами на пароход халъ молодой человкъ А***, кончившій блистательно курсъ въ одномъ изъ университетовъ и въ короткое время успвшій составить себ своими учеными трудами среди естествоиспытателей довольно извстное имя. Пылкое воображеніе его увлеклось разсказами о чудесахъ Абхазіи, онъ занялъ участокъ близь Сухума и въ настоящее время занимался его обработкой, откинувъ въ сторону вс свои ученыя занятія. Желзное его здоровье не было доступно никакимъ климатическимъ перемнамъ. Теперь ужь онъ говорилъ, что не удовлетворяется больше Абхазіей и собирается хать на острова Тихаго Океана. О широкая, широкая славянская наша натура! думалось мн. Когда-то ты усвоишь себ мудрое политико-экономическое правило раздленія работъ и перестанешь забираться въ несвойственный и неизвстный теб кругъ дйствій? Посмотри хоть на твоихъ сосдей нмцевъ, вполн усвоившихъ себ это мудрое правило, и полюбуйся, какъ стройно отъ того идетъ ихъ машина! Должно быть теб еще нтъ необходимости заниматся дломъ или же ты не умешь и не привыкла имъ заниматься, что любишь такъ тшить себя и фантазировать, широкая ты наша натура!
Наконецъ, пріхали мы и на Адлеръ. Пароходъ остановился вдали отъ берега. Передъ нами открылась не очень широкая, но глубокая и чрезвычайно живописная долина, казавшаяся издали сплошь покрытою лсомъ, она замыкалась снговыми горами, до которыхъ отъ берега считается верстъ около 50-ти. На берегу виднлись 5 или 6 разбросанныхъ блыхъ домиковъ и нсколько турецкихъ феллюкъ, вытащенныхъ на сушу, влво на гор, верстахъ въ 7-ми отъ берега, вился въ нсколькихъ мстахъ дымокъ: это разработывался участокъ богатаго землевладльца П***, жившаго въ Петербург, вправо изъ лсной чащи нсколькими рукавами бшено вырывалась Мзымта, устье которой обозначалось на мор кипучей волной, образующейся отъ встрчи быстрой рчной струи съ морскимъ прибоемъ, на мор видно было нсколько лодокъ, въ которыхъ сидло и стояло по нскольку турокъ съ ружьями въ рукахъ: это были промышленники на дельфиновъ, которыхъ они стрляли въ то время, когда т кувыркались надъ водою, стада дельфиновъ показывались безпрестанно, и выстрлы раздавались довольно часто. Весь берегъ имлъ видъ совершенно двственной, нетронутой человкомъ страны. Таковымъ мн показался Адлеръ съ перваго взгляда.

Мысъ Адлеръ.

Онъ занятъ нами въ 1837 г. Я считаю не лишнимъ привести здсь описаніе этой мстности, какою она была въ рукахъ горцевъ до появленія русскихъ. H. Т., странствовавшій здсь подъ видомъ черкеса въ 1835 году, говоритъ о ней слдующее:
‘Я могъ осмотрть на свобод долину Ліешъ, извстную у насъ подъ именемъ мыса Адлеръ или Ардиллеръ, со Стороны моря она закрывалась густымъ, но весьма неглубокимъ лсомъ, предъ которымъ находился длинный завалъ, прочно сложенный изъ огромныхъ деревъ, камней и глины. Правый флангъ завала упирался въ вковой лсъ, тянувшійся верстъ на 10 до подножія горъ, ограничивавшихъ долину съ востока. Примыкая тыломъ къ лсу, рядъ небольшихъ ауловъ составлялъ полукругъ, предъ которымъ лежала совершенно ровная и открытая мстность. Мысъ Адлеръ принадлежалъ къ числу тхъ пунктовъ, которые предположено былъ занять непремнно. Видвъ мстность и основываясь на томъ, что горцы. дерутся упорно только тамъ, гд ихъ отступленіе совершенно обезпечено, я совтовалъ сдлать высадку прямо противъ завала, несмотря на его крпкій видъ, и держаться сколько можно дальше отъ лса, лежавшаго на его правомъ фланг. Въ 1837 г., когда мысъ Адлеръ былъ занятъ нашими войсками,— я находился тогда въ плну,— разсчитали иначе и понесли безъ нужды довольно значительную потерю, которой легко можно было избгнуть. Вмсто того, чтобъ прямо аттаковать завалъ, противъ него открыли съ моря канонаду, а дессантныя войска направили въ лсъ, предполагая этимъ способомъ отвлечь вниманіе горцевъ отъ настоящаго пункта высадки или раздлить, по крайней мр, ихъ силы. Между тмъ вышло совершенно противное. Горцы отъ огня нашей артиллеріи скрылись въ лсъ, и направленныя противъ него войска встртили въ немъ всю массу ихъ въ самыхъ невыгодныхъ для себя условіяхъ. Завязалась драка въ непроходимомъ лсу, въ которомъ войска не видали другъ друга, не знали, куда имъ идти, и, подаваясь впередъ безъ связи, были встрчены превосходнымъ непріятелемъ, отрзавшимъ часть стрлковой цпи. При этомъ былъ убитъ одинъ изъ нашихъ извстнйшихъ писателей того времени Марлинскій (Александръ Бестужевъ), служившій офицеромъ — не помню, въ какомъ именно полку.’ [Подробности о смерти Марлинскаго см. церковъ св. Давида въ Тифлис).
Крпость на Адлер была выстроена изъ правильно обтесанныхъ камней, которые привозили моремъ изъ Таганрога и Керчи. Жизнь здшняго гарнизона проходила также, какъ и во всхъ нашихъ черноморскихъ укрпленіяхъ,— въ постоянной борьб съ лихорадками и непріятелемъ, отъ котораго слдовало ожидать безпрестанныхъ нападеній ежедневно и еженочно. Нельзя было показаться за брустверъ, не рискуя быть убитымъ. Мн разсказывали слдующее. Въ конц 30-хъ или въ начал 40-хъ годовъ, на равнин передъ крпостью Адлера устроенъ былъ рынокъ, на которомъ производилась мновая торговля съ горцами. Легко себ представить, какъ значительна была эта торговля! Однажды являются нсколько горцевъ и сообщаютъ по секрету, что они отбили у сосдей стадо барановъ, которыхъ желали бы продать русскимъ, но такъ какъ днемъ пригнать ихъ нельзя, то они и просятъ позволенія пригнать ночью и пропустить въ крпость. Комендантъ соблазнился на лакомую баранину, составлявшую, разумется, для гарнизона драгоцнную рдкость. Приняты были необходимыя предосторожности, т. е. постановлено непремннымъ условіемъ ограниченное число чабановъ и проч., и у гарнизона заране уже текли слюнки. Наступила темная ночь, послышалось блеяніе, и, наконецъ, стадо самымъ секретнымъ образомъ стали впускать въ отворенныя крпостныя ворота, все шло прекрасно, но лишь только бараны вошли, какъ изъ среды ихъ поднялись люди, покрытые бараньими шкурами и прошедшіе на четверенькахъ подъ видомъ этихъ мирныхъ животныхъ. Началась рзня, псевдо-бараны вс были переколоты, крпость, къ счастію, спаслась, потерявъ однако значительную часть гарнизона. Вотъ какъ дорого обошлась адлерскому гарнизону лакомая баранина, и вотъ съ какими непріятелями приходилось намъ имть дло!
Между снговымъ хребтомъ и Черными горами по Мзымт лежитъ та самая долина Ахчипсхоу (Агипсоу), въ которой закончилась Кавказская война. H. Т. видлъ ее въ 1835 г. такою. ‘Кавказъ — пишетъ онъ — богатъ красотами природы но я помню мало мстъ, которыя могли бы по живописному виду равняться съ долиной Мзымты. Пролегая на разстояніи 35 верстъ отъ главнаго хребта до гребня Черныхъ горъ, идущаго параллельно морскому берегу, она ограничивается съ двухъ сторонъ рядами высокихъ неприступныхъ горъ, защищающихъ Ахчипсхоу съ свера и юга. Въ этой глубокой котловин течетъ быстрая Мзымта, образующая безчисленное множество водопадовъ. По об стороны рки раскиданы купы домовъ и хижинъ, окруженныхъ темною зеленью садовъ, виноградниками, посвами кукурузы, проса, пшеницы и свжими бархатными лугами. По мр удаленія отъ береговъ, постройки и обработанные участки земли замняются вковымъ лсомъ, которой окаймляетъ бока горъ, упирающихся въ красноватыя и зубчатыя скалы. Черезъ отрогъ Черныхъ горъ, перегораживающихъ рк путь къ морю, она прорывается въ тсныя и скалистыя ворота, образующія неприступный проходъ со стороны юго-запада. Недалеко отъ Ахчипсоу находятся еще два селенія: Аибга (Айбога) на рк Псхоу и Чу жгуча на рк Чужипс, составляющія вс вмст одно общество, извстное подъ именемъ Медовей. Жителей въ немъ не боле 10 т., они небогаты скотомъ, мало имютъ пахатной земли но за то пользуются изобиліемъ фруктовъ: персиковъ, абрикосовъ, грушъ и яблокъ, превосходящихъ величиною и сочностью вс подобные плоды, какіе можно встрчать въ другихъ мстахъ по берегу Чернаго моря. Горы покрыты каштановыми деревьями, дающими пропитаніе большей части бднаго населенія, у котораго очень часто недостаетъ пшена и кукурузы. Жители сушатъ каштаны на зиму и, разваривъ потомъ въ вод, дятъ ихъ съ масломъ или съ молокомъ. Въ Ахчипсоу имется отличный медъ, добываемый отъ горныхъ пчелъ, гнздящихся въ расщелинахъ скалъ. Этотъ медъ очень душистъ, блъ, твердъ, почти какъ цвточный сахаръ, и весьма дорого цнится турками, отъ которыхъ медовевцы вымниваютъ необходимыя имъ ткани исключительно на медъ, воскъ и двушекъ.’ Прибавимъ, что медовевцы были извстны, какъ самые отчаянные разбойники.
На Адлер живетъ таможенный чиновникъ и при немъ нсколько человкъ солдатъ.
Къ пароходу нашему подплыла таможенная шлюпка и, забравъ насъ, высадила на Адлеръ. *** нанималъ квартиру въ дом таможеннаго чиновника, стоящемъ на самомъ берегу. Госпожа *** встртила меня, какъ стараго знакомаго, хотя мы и были знакомы только заочно. Про ея радушный пріемъ у меня осталось навсегда самое пріятное воспоминаніе, началась живая бесда, воспоминаніе объ общихъ знакомыхъ, и время летло для насъ незамтно.— ‘За обдомъ я васъ попотчую здшней провизіей, сказала г-жа ***: я ждала васъ сегодня и купила у турокъ свжую лосъ-форель въ 16 фунтовъ, здсь такая рыбка стоитъ всего рубль серебромъ, а солдаты принесли свжей кабанины,— отъ кабановъ просто спасенія нтъ: чуть огородили плохо поле, такъ все и подятъ.’ — ‘Ну, а каковъ вамъ кажется — спросилъ я — здшній климатъ? какъ вы его переносите? что лихорадки?’ — ‘Да ничего, отвчала она, иной разъ таки потрепываетъ.’ — ‘Мы объ ней здсь вовсе и не думаемъ, сказала подававшая намъ кофе экономка,— на нее нечего обращать и вниманія — потруситъ, потруситъ, да и перестанетъ.’
Я распрашивалъ о здшнихъ поселеніяхъ, и мн сообщили слдующее: по правую сторону Мзымты поселены села: Греческая Первинка, Молдаванка, Высокое (населено русскими), по лвую сторону — Веселое и Пиленково (оба населены молдаванами). Молдаване, поселившіеся здсь, пріхали вс боле или мене со средствами, русскіе же набрались кое-кто и кое-откуда. Имъ давали провіантъ 3 года, они его ли, наконецъ съли и теперь перебиваются кое-какою работишкой.
Землевладльцевъ на Адлер около 5 человкъ, изъ нихъ на мст поселенія живутъ двое (*** и только что еще занявшій участокъ Б * * *), остальные же имютъ управляющихъ.
Г-жа *** разсказывала мн про свое хозяйство.— ‘Да что это, Марья Ивановна, сказала она, обращаясь къ экономк,— мы съ вами вчера куръ-то на ночь не заперли? Никакъ он такъ и ночевали снаружи!’ — ‘Вы боитесь, что ихъ украдутъ?’ спросилъ я.— ‘Какое украдутъ! Просто на просто съдятъ шакалки или дикія кошки. Въ крпости ихъ пропасть. Такая возня здсь съ домашней птицей!’ Крпость отъ дома была не дале 30 саженъ.
Вечеромъ я пошелъ осматривать Адлеръ. Осматривать собственно было нечего. Передъ домомъ на берегу стояло нсколько вытащенныхъ турецкихъ феллюкъ, хозяева ихъ, возвратясь съ промысла, снимали съ дельфиновъ шкуры, на которыхъ былъ слой сала, толщиной вершка въ 1 1/2 или 2, и тутъ же бросали ихъ въ котлы для выварки, туши бросались обратно въ море, сильный прибой выкидывалъ ихъ на берегъ, къ большому удовольствію свиней, немедленно принимавшихся за это лакомое блюдо. Мясо дельфина такъ отвратительно, что его стъ одно лишь это нечистое и небрезгливое животное. Дельфины, также какъ и киты, принадлежатъ къ млекопитающимъ и теплокровнымъ морскимъ животнымъ, они дышатъ воздухомъ чрезъ отверстіе, находящееся у нихъ на лбу, для чего и должны безпрестанно показываться на поверхности, звукъ, который происходитъ отъ втягиваемаго ими воздуха, напоминаетъ хрюканье свиньи, отчего ихъ и называютъ также морскими свиньями. Добываніе ихъ ружьями на мыс Адлеръ и вообще по берегу, исключая гаваней, безпошлинное. Около самаго дома, гд жилъ ***, протекаетъ рченка, неимющая никакого названія, въ болот, которое ее окружаетъ, на кочкахъ постоянно видно нсколько черепахъ, водящихся во множеств во всхъ здшнихъ болотахъ, за рчкой кладбище, т. е. нсколько забытыхъ могилъ, разбросанныхъ среди кустовъ колючки, дале каменная, заросшая колючкой и плющемъ старая крпость — въ настоящее время жилище шакаловъ и дикихъ кошекъ, около нея валяется на земл нсколько чугунныхъ орудій съ отбитыми цапфами, брошенныхъ при оставленіи нами береговыхъ угрпленій передъ восточной войной, за крпостью равнина, служащая выгономъ, кругомъ все покрыто лсомъ. Домовъ на Адлер меньше десятка, вс они построены въ разстояніи саженъ 50 другъ отъ друга, исключая двухъ домовъ, принадлежащихъ греку Христо-Спанаги, его дома выстроены рядомъ съ домомъ таможеннаго чиновника, въ которомъ жилъ ***. Спанаги торгуетъ всмъ, чмъ только можно торговать на Адлер: въ его дом и ссыпной хлбный амбаръ, и духанъ, и лавочка, главный же торгъ онъ ведетъ дубовымъ лсомъ, который турецкіе рабочіе рубятъ по берегамъ ркъ и тутъ же пилятъ на доски для бочекъ, доски эти потомъ отправляются на феллюкахъ въ Сухумъ, а оттуда въ Одессу. Говорятъ, что дла его идутъ отлично. За домомъ Спанаги среди какихъ-то развалинъ, тоже, разумется, поросшихъ колючкой, бродила привязанная на длинной веревк молодая дикая козочка, пойманная въ лсу, ее предлагали желающимъ купить за 10 цлковыхъ.
На другой день у *** былъ съ визитомъ интересный гость: бывшій джигетскій владтельный князь Гечи-Решидъ. По завоеваніи Адлера, онъ хотлъ остаться въ Россіи, но джигеты, упрямо желавшіе переселиться въ Турцію, говорили ему съ упрекомъ: ‘что жъ ты бросаешь насъ въ самое тяжкое для насъ время? Ты нашъ князь: куда идемъ мы, туда долженъ идти и ты.’ Решидъ пошелъ вмст съ ними. Русскіе уговаривали его остаться, но онъ не могъ этого сдлать. Теперь онъ вернулся, былъ прекрасно принятъ, и ему дозволено выбрать 700 дес. земли въ любомъ мст, онъ, разумется, выбралъ бы свое бывшее пепелище, но оно было уже, къ несчастію для него, занято: гд былъ аулъ его, тамъ поселено Веселое, а гд былъ одинъ изъ главныхъ его хуторовъ, тамъ теперь строитъ свой хуторъ *** — вся эта мстность занята имъ и компаніей. Решиду было подчинено (разумется, только на феодальныхъ правахъ) до 70 дворянъ, и у него было нсколько сотъ крпостныхъ, его домъ, построенный изъ орховаго дерева, сгорлъ вмст съ ауломъ. Въ настоящее время онъ жилъ въ Гаграхъ и пріискивалъ себ землю для поселенія. На Адлеръ онъ пріхалъ единственно съ цлью поклониться могиламъ своихъ предковъ и увидть свою бывшую родину. Сильное впечатлніе производилъ князь Решидъ на всякаго, кто зналъ его предъидущую исторію. Перенесенныя имъ несчастія ярко отражались на всей его благородной, нсколько согнувшейся фигур, глаза были большею частію опущены, а сквозь черты мужественнаго лица, помимо воли, пробивалось постоянно гнетущее горе. Онъ не могъ не возбуждать во всякомъ самаго искренняго участія. *** разговаривалъ съ нимъ и съ его немногочисленной свитой черезъ переводчика, разговоръ сопровождался частымъ прикладываніемъ руки къ сердцу и ко лбу — жестъ, которымъ горцы обыкновенно сопровождаютъ и замняютъ наше благодарю.
Мы похали на хуторъ, устроиваемый ***, хуторъ этотъ отстоялъ отъ Адлера на нсколько верстъ, можно было хать къ нему или прямо вбродъ черезъ Мзымту, или же сначала объхать ея устье моремъ и потомъ уже подняться лсомъ. Общество наше раздлилось на дв партіи: мы и кн. Решидъ похали моремъ, а свита князя и верховые съ нашими лошадьми отправились берегомъ къ тому мсту, гд долженъ былъ пристать нашъ катеръ. Князь и г-жа *** сли на первомъ мст, а мы размстились какъ попало, на дн лодки, вмст съ припасами, взятыми нами, помстилась растрепанная босоногая двчонка молдаванка, нанятая на дняхъ въ услуженіе ***. Катеръ, управляемый 6-ю гребцами, быстро обогнулъ кипучее устье Мзымты. Собаки ***, увязавшіяся за нами, бжали берегомъ и, подбжавъ къ устью, отважно бросились въ воду, ихъ вынесло далеко въ море, но он все-таки переплыли и, отряхнувшись, пустились во весь духъ, постоянно равняясь съ катеромъ. Мы приплыли къ лсной дорог, кончавшейся на берегу, чтобъ попасть на нее, надо было перейти небольшое болото, въ которомъ нсколько черепахъ грлись на солнц и нисколько не обезпокоились нашимъ пріздомъ. Лошади наши уже прибыли, и мы, усвшись на нихъ, перехали черезъ болото, сзади моего сдла помстилась двчонка-молдаванка, цпко ухватившись за меня ручейками. Кн. Решидъ халъ молча рядомъ съ своимъ племянникомъ, удивительнымъ красавцемъ лтъ 18-ти, оба они представляли два превосходнйшихъ типа стараго и молодаго черкеса аристократа, сынъ князя, оставшійся въ Гаграхъ, по увренію всхъ, былъ еще много прекрасне своего двоюроднаго брата, а княжна сестра его, тоже красавица, выдана была Решидомъ въ Турцію за знатнаго турка, заплатившаго за нее богатый калымъ. Версты черезъ 1 1/2 дорога вышла изъ дремучаго лса на площадку, на которой строилъ хуторъ ***. Площадка была очень небольшая. Кажется, я не ошибусь, если скажу, что она была не больше двухъ десятинъ. По средин стоялъ плетневый балаганъ, еще не смазанный глиной и, стало-быть, еще не превратившійся въ турлучный домъ. Два маленькихъ поля были уже вспаханы и огорожены изгородью отъ кабановъ. Видно было, что тутъ прежде была расчищенная поляна, но за 9 лтъ все такъ заросло, что трудно было разобрать, гд было расчищенное поле и гд его не было. На самой площадк передъ балаганомъ колючка уже вылзала по расчищенной земл повсемстно. Черешневыя и грушевыя деревья тоже успли уже смшаться съ остальнымъ лсомъ. Работниковъ изъ молдаванскихъ поселеній въ этотъ день пришло только двое, когда мы подошли къ нимъ, они лниво рубили колючку цалдами {Небольшіе мстные топоры}, тутъ же валялась и срубленная ими невзначай черешня.— ‘Что вы длаете?— сказалъ Решидъ черезъ переводчика — вдь это не дикія деревья, все это отличные сорта, и я ихъ выписывалъ изъ Турціи.’ За водой надобно было ходить отсюда довольно далеко. Решидъ указалъ родникъ, который былъ совершенно скрытъ въ лсной чащ. Простившись съ нами, бывшій владтель этой мстности слъ на лошадь и похалъ по тропинк, по которой можно было выхать на гагринскую дорогу. Онъ похалъ молча, молча тронулась за нимъ и вся его свита. Прощаясь съ управляющимъ, онъ со вздохомъ сказалъ ему нсколько словъ по-черкесски.— ‘Что вамъ говорилъ князь?’ спросилъ я, когда горцы ухали.— ‘Лучше бы я не видалъ того, что я увидлъ’, перевелъ управляющій. Управляющій этотъ, родомъ грузинъ или имеретинъ, занимался прежде торговлей, но дла его пошли плохо, и онъ поневол долженъ былъ поступить на теперешнее мсто. Онъ зналъ Решида еще въ счастливое для послдняго время и зжалъ къ нему для покупки лошадей, которыя были отличной доброты. Теперь Решидъ вполн цнилъ милость, которая ему была оказана чрезъ дозволеніе выбрать землю, но его только смущалъ недостатокъ рабочихъ.— ‘Что длать, прибавилъ управляющій, такъ ужь, видно, Богу угодно! Коли корабль строютъ, то не смотрятъ на то, что щепки летятъ. При вид дикой мстности Кавказскихъ горъ, ясно видишь, что, не будь племена адиге такъ разъединены и не враждуй они постоянно промежь себя, долго бы намъ еще не пришлось покорить ихъ. Разъединенность, вражда и междоусобія были главною причиною ихъ гибели. Здсь, напримръ, ахчипсхоу и аибга. Жившіе въ верховьяхъ Мзымты, были самые отчаянные разбойники и постоянные враги джигетовъ, также какъ и убыли. Однажды послдніе убили дядю Решида, князь справилъ какъ слдовало тризну по своемъ родственник: много погибло чрезъ это убыховъ, и вражда прекратилась только тогда, когда настоящіе убійцы были убиты. У одной джигетской женщины враги убили ночью мужа, спавшаго съ ней рядомъ, она отправилась во вражескій аулъ также ночью, убила убійцу и ускакала. Иногда изъ за канлы съ хутора не здили въ Адлеръ.— Въ балаган на полу разложили огонь и начали приготовлять намъ обдъ. Не зная, чмъ заняться въ ожиданіи его, я тоже взялъ цалду и, отыскавъ черешню, сталъ обрубать побги, превратившіе ее изъ дерева въ огромный кустъ, разчистивъ потомъ съ помощью другихъ нсколько квадватныхъ саженъ колючки, и я, и товарищи мои должны были отказаться отъ этой непривычной забавы.
— ‘Дайте-ка хинки, батинька, сказалъ подошедшій ***, никакъ она есть съ вами?’ — ‘Есть, а что, или поламываетъ?’ — ‘Поламываетъ.’ Съвъ дв чайныхъ ложки хины, *** обвязалъ голову платкомъ, намоченнымъ въ уксус, и легъ на арбу, стоявшую въ тни подъ деревомъ, а я пошелъ по дорог въ лсъ. Кое-гд попадались не то могилы, не то слды бывшихъ строеній, все поросло колючкой и лсомъ, мн казалось и чувствовалось, что я хожу по кладбищу храбраго и даровитаго народа. Что за могучая растительность окружала меня! Нкоторыя деревья были неимоврной величины. Я дошелъ до того мста, гд нсколько такихъ великановъ лежало на земл, ихъ срубили для роспилки на доски для хутора. Мн говорили, что разчистк дорогъ на черноморскомъ берегу Кавказа много помогала мновая торговля орховаго дерева на соль, которую отъ насъ получали горцы, проектъ этотъ былъ предложенъ, сказываютъ, какимъ-то прапорщикомъ. Возвратясь на хуторъ, я увидлъ, что ***, какъ ни въ чемъ не бывало, хлопоталъ объ обд: хинка пошла, стало-быть, въ прокъ. Мн показывали ножницы и нсколько другихъ домашнихъ вещей, найденныхъ въ земл во время распашки, на всхъ мстахъ, гд были горскіе аулы, такія находки случаются постоянно. Пообдавъ и напившись чаю, мы отправились въ обратный путь. Море, когда мы подошли къ нему, было совершенно спокойно, солнце уже опустилось низко, и цлыя стада форели играли въ усть маленькой рченки, впадавшей въ этомъ мст. Въ настоящее время дорогой этой рыбкой по черноморскому берегу покамстъ лакомятся одни дельфины. Скоро приплылъ барказъ и довезъ насъ на Адлеръ. Собаки отлично совершили свое вторичное путешествіе черезъ Мзымту.
При отъзд изъ Поти, я справился о времени, когда пойдетъ пароходъ въ Гагры, мн сказали, что ‘Звздочка’ должна прибыть туда вечеромъ 12 апрля, взять солдатъ, выписавшихся изъ гагрскаго госпиталя, и тотчасъ же воротиться въ Сухумъ. Случая этого мн пропускать не слдовало, потому что 14 числа изъ Сухума шелъ пароходъ въ Одессу.
Было 11 апрля, и мн, чтобы поспть во-время въ Москву, необходимо было, во чтобы то ни стало, быть завтра въ Гаграхъ къ приходу ‘Звздочки’. На мор былъ сильный противный втеръ, и хать на феллюк не было никакой возможности,— оставалось одно: отправиться верхомъ по берегу. Къ счастію, рка не слишкомъ бушевала, и я, нанявъ трехъ лошадей (подъ меня, подъ проводника и подъ вещи) за 9 р. сер., приготовился завтра чуть свтъ проститься съ Адлеромъ.
Жалко, что не было времени осмотрть всхъ поселеній, но длать было нечего — приходилось довольствоваться осмотромъ ближайшихъ мстъ. Мы пошли по адлерской долин. Открытое мсто скоро кончилось, и дорога пошла кустарниками и лсомъ. По дорог мы видли фундаментъ бывшей мечети и замтные слды бывшихъ черкесскихъ построекъ. Версты черезъ дв находился отдльный хуторъ малороссійскаго поселенца: поле, разумется, все было огорожено. Дале лежалъ хуторъ черногорца Іелича, который и былъ настоящею цлью нашего осмотра. Іеличъ оказалъ услуги русскимъ во время войны, и ему позволено было занять для себя участокъ въ 7 десятинъ. Выбравъ мсто, расчищенное и воздланное горцами, онъ огородилъ его крпкимъ заборомъ и занялся хлбопашествомъ и огородничествомъ. Любо было посмотрть на его поле, тутъ были посяны: пшеница, кукуруза, капуста, огурцы и арбузы, для капусты была проведена канавка изъ Мзымты. Дло свое Іеличъ началъ безъ собственныхъ денегъ, а единственно лишь съ помощью пары своихъ здоровыхъ рукъ. Доставъ на первый случай взаймы кое-какія деньжонки, онъ, какъ муравей, копался въ своемъ участк все время, принанимая, по мр возможности, работниковъ, урожай былъ хорошъ, и онъ въ первый же годъ расплатился съ долгами, на второй годъ доходъ его уже простирался до 800 р. сер., а теперь онъ надется тысячи на 1 1/2 и пожалуй на дв. Про эти цифры я слышалъ не отъ самаго Іелича и потому не очень-то имъ довряю, но не подлежитъ сомннію, что его труды, также какъ и труды его сосда малоросса, вознаграждались отлично. Надобно было видть, съ какой гордостью этотъ почтенный человкъ показывалъ намъ собственное свое поле! *** говорилъ, что поле это еще не составляетъ собственности Іелича, а отведено ему только во временное пользованіе, дальше же — что еще скажетъ размежеваніе. Ноя, разумется, не поврилъ такому невроятному разсказу, потому что чтоже-бы такое это было? Подобные люди заслуживаютъ награды и поощренія, а не того, чтобы плодами ихъ трудовъ современенъ воспользовались другіе. Кто захочетъ селиться безъ твердой увренности, что съ такимъ трудомъ обработанное поле останется вчною его собственностью? Вся фигура Іелича напоминаетъ собою просушенную и проконченную насквозь селедку, видно было, что этому человку были свои и жаръ, и холодъ, и лихорадка. До настоящаго времени онъ помщался на своемъ хутор въ шалаш, а теперь, собравшись со средствами, дозволилъ себ и роскошь, е. постройку постояннаго домика или, скоре, избушки изъ камня, который добывали изъ уцлвшихъ фундаментовъ горскихъ строеній. Русскій печникъ изъ Высокаго прилаживалъ въ его избушк русскую печку. Съ истиннымъ уваженіемъ пожалъ я на прощанье руку этому истинному поселенцу-піонеру. Мы оставили хуторъ Іелича, сопровождаемые неистовымъ лаемъ его врныхъ собакъ, готовыхъ броситься на насъ съ такимъ же ожесточеніемъ, съ какимъ он привыкли бросаться на своихъ заклятыхъ недруговъ кабановъ. Мы пошли вверхъ по долин, но страшная жара заставила насъ вернуться назадъ и не дойти до поселеній. Мы видли ихъ только издали, также какъ и нсколько орховыхъ деревьевъ такой величины, что подъ ними можетъ помститься цлое батальонное каре. Одинъ изъ военныхъ, живущихъ на Адлер, разсказывалъ мн, что, по окончаніи войны, небольшія шайки горцевъ продолжали еще бродить и скрываться по горамъ и трущобамъ цлыхъ два года. Несчастные, чтобъ не выдать себя, перерзали своихъ собакъ, птуховъ и дошли до совершенной одичалости. Разумется, они, какъ дикіе зври, бросались на всякаго попадавшагося имъ русскаго. Къ нимъ отправлены были переговорщики изъ замирившихся черкесовъ, которые и уговорили ихъ покориться и выселиться на ту сторону горъ. Мы уже были вплоть отъ Адлера, какъ вдругъ у насъ изъ подъ ногъ вылетлъ фазанъ и понесся къ крупному лсу своимъ ровнымъ полетомъ, напоминающимъ полетъ полеваго тетерева. Фазановъ прежде здсь не было, и они только показались на Черноморскомъ берегу въ послднее время, вытсняемые поселеніемъ изъ за той стороны горъ. За убіеніе фазана здсь положенъ штрафъ въ 40 р. сер., и есть надежда, что они разведутся. Вообще нужно сказать, что на Кавказ теперь правила охоты стали соблюдаться чуть ли не строже, чмъ у насъ въ Россіи. Въ прежнее время въ тхъ мстахъ, которыя еще не были заняты русскими, фазаны водились въ невроятномъ количеств, потому что горцы не стрляли въ летъ пулями, а дроби и совсмъ не имли, носъ нашимъ появленіемъ эта прекрасная дичь начала быстро уменьшаться. Разсчета въ охот тогда, разумется, не было никакого, зачастую командиры передъ какимъ либо праздникомъ отправляли на охоту цлые взводы солдатъ, снабдивъ ихъ дробью, и посланные привозили цлые телги фазановъ. Нельзя не радоваться, что начинаетъ видться конецъ этому безобразному истребленію. Белчеромъ мысъ ***, сидя на крылечк вели тихую бесду подъ шумъ морскаго прибоя.— ‘Отчего бы и вамъ, сказалъ мн ***, не переселиться сюда? Посмотрите-ка, что это за край, что за растительность и что вообще за богатство!’ — ‘Любезнйшій ***, отвчалъ я ему на это,— чтобъ браться за какое нибудь дло, надо прежде всего поврить себя, имешь ли къ нему достаточно способности и охоты. Я, признаюсь вамъ, въ настоящемъ случа не нахожу въ себ ни того, ни другаго. Что вышло бы, если бы я вздумалъ переселиться? Я только мшалъ-бы другимъ и, захвативъ землю, напоминалъ-бы собою собаку на сн. Такой поступокъ совершенно не добросовстенъ, и я считаю, что могу быть боле полезнымъ на другомъ мст. Для здшняго края требуются не такіе переселенцы, какъ я, здсь нужны работники, а я всей моей прошлою жизнью не подготовленъ къ подобной роли. Да скажу откровенно, что вовсе и не желаю изъ остатка моихъ, можетъ быть, уже и не долгихъ дней создавать для себя совершенно безплодное мученье. Увренъ даже, что и Іеличъ, имй онъ возможность жить спокойне и лучше, не сталъ бы терзать себя изъ одной любви къ искусству, но меня за такой поступокъ онъ же не преминулъ бы назвать сумасшедшимъ. Что хорошаго мшать длать дло другимъ и въ то же время мучить себя безъ всякаго толку? Работать вольнымъ трудомъ и не жить здсь самому — я считаю невыгоднымъ для себя и вреднымъ для края, потому что, по самому’.искреннему моему убжденію, дло это не можетъ идти съ успхомъ. Безъ хозяина домъ сирота, говоритъ наша пословица. Скажу только одно: положимъ я былъ бы въ состояніи имть 20 работниковъ. Такъ какъ на здшнихъ жителей постоянно разсчитывать нечего, то пришлось бы выписывать рабочихъ изъ Россіи, каждый изъ нихъ съ проздомъ, орудіями нужными для него, содержаніемъ лошадей, на которыхъ онъ долженъ работать, и проч., обошелся бы, по малой мр, рублей 400 въ годъ, и, стало-быть, чтобы воротить только эти расходы, надобно выручить ежегодно не мене 8,000 рублей. Скажите по совсти, легко-ли это? затрата капитала, жалованье управляющему и множество другихъ расходовъ? Мы знаемъ, что значитъ возиться съ рабочими даже и въ Россіи, а здсь въ случа недоразумній и разсудить-то васъ съ ними не кому. Еслибъ я не зналъ, куда двать деньги, то, пожалуй, купилъ бы участокъ, нанялъ бы управляющаго и, живя въ Петербург, не считалъ бы убытковъ, услаждая себя мыслію о будущихъ доходахъ. Но такъ какъ бшеныхъ денегъ у меня не имется, а къ земляной работ я не пріученъ, то, стало-быть, и толковать объ этомъ больше не слдуетъ. Покойной ночи, любезный ***.’
Съ зарей слдующаго дня, распростившись съ ***и его любезной супругой, также вставшей, чтобъ проводить меня, и, поблагодаривъ ихъ за гостепріимство, я отправился съ проводникомъ верхомъ въ Гагры, онъ велъ и вьючную лошадь съ моимъ багажемъ. Переправившись благополучно черезъ Мзымту, мы погрузились въ лсъ, но скоро выхали на берегъ, полоса его, состоящая изъ мелкаго щебня, была здсь настолько широка, что волны реввшаго прибоя не могли заливать ее всю, и мста для прозда оставалось довольно. Надъ водою были постоянно видны стада кувыркавшихся дельфиновъ. Присутствіе человка на берегу только и сказывалось что складами дубовыхъ досокъ, добытыхъ въ лсу рабочими Спанаги. Вотъ они, настоящіе-то двственные лса! Какая чаща, какіе великаны и какое разнообразіе неизвстныхъ намъ, жителямъ свера, породъ! Слышится въ лсу какой-то странный крикъ. Что это такое? Это кричитъ дикій козелъ. Мы-дозжаемъ до рки Пехоу, которая еще бшене Мзымты. При усть ея нсколько шалашей и турецкихъ феллюкъ — это опять промышленники на дельфиновъ, расположившіеся у прсной воды, на мор видны ихъ лодки, съ которыхъ раздаются частые выстрлы. Чтобъ переправиться черезъ Пехоу, надобно подняться вверхъ отъ ея устья. Поднялись. Слзаемъ, оправляемся, подтягиваемъ подпруги у лошадей и потомъ вновь садимся. Проводникъ спускается въ воду ниже меня по теченію. Ну-ка, благослови Господи! Ухъ, какая быстрина, какая пна и какой страшный шумъ! Берегъ бжитъ вверхъ по вод! Выхали!.. Надо опять слзть и оправиться. Дорога опять погружается въ лсъ. При самомъ начал ея небольшая полянка, вся изрытая кабанами, могила умершаго и похороненнаго на ней турка огорожена досками отъ этихъ нечистыхъ животныхъ. Лсъ становится еще громадне и еще непроходиме, мы вызжаемъ изъ него и подъзжаемъ къ духану Александрепми, построенному на самомъ берегу, въ 14 верстахъ отъ Адлера и въ 16 отъ Гагръ,— здсь можно и отдохнуть немного.
Духанъ этотъ выстроенъ недалеко отъ деревни Пиленковой, по близости отъ этого же мста и новый землевладлецъ Б*** занялъ свой участокъ на расчищенныхъ горцами мстахъ и намренъ здсь поселиться. Въ духанъ пріхалъ его управляющій, молодой и умный малый изъ курскихъ мщанъ, онъ говорилъ мн: ‘ужь право не знаю, какъ мн и быть! Люблю я господина Б*** и радъ бы служить имъ, мста они заняли хорошія, да ужь пустынно здсь очень. Гд мы будемъ доставать рабочихъ? Господинъ Б*** дарятъ мн 20 дес. земли, — да что я стану съ ней длать? Придется отказаться, должно быть. ‘ Около духана видны были развалины монастыря или церкви, почти скрытыя въ лсу. Такихъ развалинъ попадается множество по всмъ непроходимымъ дебрямъ, покрывающимъ въ настоящее время кавказское черноморье.
Съ этого мста начинается уже Гагринскій кряжъ, запирающій въ Гаграхъ единственную береговую тропинку, идущую изъ Абхазіи въ Адлеръ. Если нтъ прибоя, то отсюда въ Гагры можно прохать берегомъ (12 верстъ), если же прибой, то приходится хать горами. Прохавъ небольшую горную рчку Хатупсе, мы начали подниматься вверхъ, удаляясь отъ моря. Лошади наши карабкались и спускались внизъ, какъ кошки, что приходилось имъ длать постоянно {На Кавказ подкова не такая, какъ у насъ: она занимаетъ все копыто для того, чтобъ острые камни не поранили и не потерли копытной стрлки.}. Иногда казалось, что дорожка совсмъ прекращалась и впереди находился обрывъ, но это только былъ крутой поворотъ. Чтобъ легче было лошади, безпрерывно приходилось отваливаться тломъ назадъ при спускахъ и подниматься на короткихъ стременахъ, хватаясь даже за гриву, при крутыхъ подъемахъ. Телеграфная проволока прикрплена здсь прямо къ деревьямъ, потому что врывать столбы въ каменистый кряжъ было бы очень трудно. А тамъ,гд можно ихъ врывать, тамъ они были чугунные,— доказательство, что телеграфъ проводили его хозяева — англичане.
Тропинка то спускалась внизъ къ морю, такъ что волны прибоя обдавали брызгами копыта нашихъ лошадей, то поднималась наверхъ, откуда море казалось спокойнымъ, какъ зеркало, внизу громадныя деревья, перевитыя ліанами, и непролазная колючка, вверху чистый сосновый лсъ, незабудки и желтые рододендры. И тамъ и здсь мертвая тишина, заросшія папоротникомъ поляны указываютъ мста бывшихъ горскихъ ауловъ, на нихъ ни слда какихъ бы то ни было построекъ: все сожжено и разрушено. На дорог по этому десять лтъ тому назадъ страшному берегу намъ во все время попался всего-на-всего одинъ солдатикъ: совершенно безоружный, онъ сидлъ и переобувался около тропинки. Молчаливая и величественная пустыня! отвть мн, гд теперь т, которые такъ еще недавно населяли твои двственные лса? Многихъ ли изъ нихъ не выпустила ты изъ твоихъ родимыхъ объятій, и какова настоящая судьба покинувшихъ тебя? О! отвть, отвть мн хоть что-нибудь на это, царственная пустыня! Но въ отвтъ только птичка распваетъ свою безучастную псню, да раскаты прибоя гремятъ, какъотдаленный гулъ орудій. Наконецъ, мы достигли послдняго крутаго каменистаго спуска къ морю, и глубоко внизу открылись Гагры, занимающіе небольшую площадку между почти что отвсными скалами и моремъ. Напрасно я смотрлъ въ бинокль и искалъ ‘Звздочки’: она еще не приходила.
Гагры, замыкающіе единственную удобную (по-кавказски) дорогу изъ Абхазіи въ Джигетію и составлявшія едва ли не самый важный стратегическій пунктъ на всемъ побережь, заняты нами посл сильнаго сопротивленія въ первый разъ въ 1830 году. Джигеты, убыхи и шапсуги, собравшись въ значительныхъ силахъ, противились высадк и посл того нсколько разъ пытались овладть новымъ укрпленіемъ открытою силою. Потерявъ много людей въ своихъ неудачныхъ нападеніяхъ, они перемнили образъ дйствій и принялись тревожить наши войска, не давая имъ отдыха ни днемъ, ни ночью, нападая на небольшія команды, высылавшіяся за дровами и фуражомъ, подстерегая съ высоты горъ людей, выходившихъ за стны укрпленія, и посылая въ нихъ свои мткіе выстрлы. Существованіе гагринскаго гарнизона сдлалось положительно нестерпимымъ. Черкесы били солдатъ внутри крпости. По цлымъ мсяцамъ гарнизонъ кормился одною солониною и хлбомъ, крупою и картофелемъ. Овощи и всякая живность считались за величайшую рдкость. О существованіи на свт женщинъ знали только по преданію. Участь солдатъ была бы еще тягостне если бы не существовало огромныхъ собакъ, пріученныхъ открывать непріятеля, слдить за нимъ и караулить укрпленіе по ночамъ. Собаки получали казенный провіантъ и находились въ большой чести у солдатъ, которые никогда не покидали ихъ въ дл, раненую собаку приносили нердко въ укрпленіе на шинели и лчили въ лазарет наравн съ людьми. Собаки были до того пріучены къ своему длу, что при первомъ звук барабана, призывавшаго къ сбору, собирались передъ командой, долженствовавшей выйти изъ укрпленія, потомъ разсыпались впереди стрлковъ и открывали непріятеля, засвшаго въ лсу. Во время дла нкоторыя собаки, извстныя въ гарнизон, храбро нападали на черкесовъ. Посл вечерней зари собакъ выпускали за укрпленіе, около котораго он съ удивительнымъ инстинктомъ составляли передовую цпь, облегая его со всхъ сторонъ. Гагры были, также какъ и вс черноморскія укрпленія, оставлены передъ Восточной войной, но потомъ опять возобновлены тотчасъ же по ея окончаніи.
Не весела была здсь жизнь въ то время, не весела она и теперь. Гагры состоятъ изъ каменной крпости, построенной изъ крымскаго привознаго камня, нсколькихъ домовъ, расположенныхъ на площадк впереди ея и нсколькихъ духановъ. На берегу разведенъ небольшой бульваръ. Сообщеніе съ остальнымъ міромъ производится только водою на ‘Эльборус’ и ‘Псесуапсе’, приходящихъ два раза въ мсяцъ, да на ‘Звздочк’, которая длаетъ рейсы между Гаграми и Поти, смотря по надобности.
Береговая дорога въ Абхазію такая же, по какой я пріхалъ изъ Адлера, я бы и радъ былъ прохать по ней до Сухума и осмотрть абхазскій берегъ, да къ сожалнію не дозволяло время. Напившись въ духан чаю и пообдавъ яичницей, я пошелъ на берегъ и сталъ высматривать ‘Звздочку’, въ случа не прихода которой надо бы было хать берегомъ, на что соглашался и мой проводникъ, все время не отходившій отъ лошадей изъ опасенія абхазскихъ конокрадовъ.. Сидя на берегу, я смотрлъ въ бинокль, нсколько турокъ, дельфино-промышленниковъ, собрались около меня и дивились на незнакомый для нихъ инструментъ, они взяли, вертли его и такъ и сякъ, но корявые ихъ пальцы никакъ не могли установить настоящимъ образомъ винта, и они, наконецъ, возвратили бинокль обратно, сказавши, какъ мартышка въ басн, что онъ никуда не годится. Почти отвсныя скалы, окружающія гагринскую площадку, покрыты не очень частымъ лсомъ, изъ деревьевъ, растущихъ здсь, замчательно дерево ‘негной’ изъ породы бука, оно краснаго цвта и называется такъ потому, что крпнетъ въ вод. Высоту скалъ можно было опредлить потому, что внизу было почти лто, а вверху деревья еще не распускались.
На мор показалась какая-то точка, скоро можно было разсмотрть, что это судно, а дымъ, разввавшійся надъ нимъ въ вид флага, показывалъ, что это милая ‘Звздочка’ взошла на горизонтъ. Черезъ часъ она бросила якорь. Турецкая шлюпка перевезла меня съ берега, перевезены солдаты, выписавшіеся изъ гагринскаго госпиталя, и черезъ 2 часа мы отплыли въ Сухумъ, куда и прибыли на слдующее утро. Опять я въ той же гостинниц ‘Тифлисъ’, въ которой приходится пробыть сутки въ ожиданіи парохода. Былъ страстной четвергъ, и я пошелъ ко всенощной. Церковь была полна народомъ,— все офицеры, чиновники и солдаты, туземцевъ же было только нсколько человкъ, они съ любопытствомъ смотрли на торжественную службу.
На другой день-прибылъ пароходъ русскаго Общества ‘Олегъ’, на которомъ я и отплылъ съ Кавказа. Вечеромъ мы шли еще въ виду берега, лучи заходившаго солнца, прорвавшись сквозь облака, облили пурпуромъ и насъ, и море, и весь нескончаемый снговой хребетъ, лежавшій передъ нами. Прощай Кавказъ! Благодарю тебя за все, испытанное мною среди твоихъ величественныхъ горъ и роскошныхъ долинъ! Благодарю тебя и за то, что ты въ часъ прощанья показался мн во всемъ твоемъ невыразимомъ величіи!
Написавъ эти строки, я поднялъ голову и взглянулъ въ окно, у котораго стоитъ мой письменный столъ. Предо мною освщенная майскимъ солнцемъ панорама благо, утонувшаго въ зелени швейцарскаго города съ голубымъ озеромъ и хребтомъ снговой цпи берискаго Оберланда, изъ которой особенно выдается величественная glrniscli, но какъ ни хороша эта панорама, она не можетъ вытснить изъ моей памяти Кавказа въ томъ вид, въ какомъ онъ показался мн въ часъ нашего безмолвнаго прощанья.
Чмъ дале пароходъ плылъ на сверъ, тмъ высота горъ все боле и боле уменьшалась, и растительности на нихъ было все меньше и меньше, такъ что у Туапсе он представлялись уже почти голыми. Въ Туапсе паро513ходъ останавливается на короткое время и вдали отъ берега, сходить на берегъ было некогда, да и не стоило того. Туапсе стоитъ въ небольшой долин на томъ мст, гд было прежде Вельяминовское укрпленіе, теперь это станица съ военнымъ госпиталемъ. Недалеко отсюда было и Михайловское укрпленіе, гарнизонъ котораго во время нападенія горцевъ въ 1841 году не пожелалъ сдаться и вмст съ укрпленіемъ взлетлъ на воздухъ.
Новороссійскъ, гд находится главное управленіе Черноморскимъ округомъ (тоже небольшая остановка) иметъ съ берега видъ обыкновеннаго довольно плохенькаго узднаго города. Новороссійская бухта, вмст съ Сухумской, считается лучшею и почти единственною на всемъ черноморскомъ берегу. Она иметъ только то неудобство, что въ зимніе мсяцы въ ней свирпствуетъ страшный сверо-восточный береговой втеръ Бора, ужасное дйствіе котораго почти невроятно. Одинъ изъ достопамятнйшихъ урагановъ, продолжавшійся 3 1/2 дня, былъ 12 января 1848 г. Во время его вс суда, стоявшія въ бухт, были разсяны или выброшены на берегъ, а тендеръ ‘Струя’ обратился отъ замерзавшихъ на немъ и на его снастяхъ брызгъ воды въ одну ледяную массу, причемъ замерзъ и погибъ весь его экипажъ, состоявшій изъ 52 человкъ.

——

Здсь бы собственно долженъ былъ и окончиться путеводитель. Описаніе крымскаго берега вовсе не входило въ планъ этой книги, но все-таки я скажу нсколько словъ и о тхъ мстахъ южнаго берега Крыма, въ которыя заходилъ нашъ пароходъ. Желающимъ ихъ осмотрть подробне (насколько позволитъ остановка) слдуетъ запастись путеводителемъ по Крыму Сосногоровой.
Керчь — хорошенькій городокъ и гавань. Налво видны форты, вновь строющейся крпости, направо курганы, въ которыхъ были найдены многочисленные остатки древностей, составившіе знаменитый керченскій музей. Можно взять экипажъ и прохать на гору, гд стоитъ зданіе, выстроенное въ греческомъ стил и называемое ‘Mumpидатомъ’, откуда прекрасный видъ на городъ и на море. Мы были въ Керчи на первый день пасхи и потому не могли осмотрть того, что можно было бы осмотрть въ другое время.
Въ еодосіи мы осмотрли домъ и мастерскую знаменитаго нашего художника Айвазовскаго, музей, стоящій на гор и похожій на керченскій ‘Митридатъ’, въ вид греческаго храма съ портикомъ, и церковь около него, въ которой портретъ Котляревскаго, писанный Айвазовскимъ. Все это зданіе, выстроенное на деньги, собранныя Айвазовскимъ за выставку его картинъ, должно было составить одинъ памятникъ надъ могилой Котляревскаго, но родственники покойнаго героя пожелали, чтобы прахъ его остался на томъ мст, гд онъ жилъ, теперь это — дача г. Рукавишникова, на правой сторон города. Посл еодосіи пароходъ останавливается въ Ялт, подъзжая къ которой видна гора, называемая Медвдемъ, потому что, какъ увряютъ, она напоминаетъ собой фигуру этого звря.
Ялта — маленькій и красивый городокъ, за которымъ слдуетъ лучшая часть южнаго берега Крыма съ Ливадіей, (дворцомъ государыни императрицы, въ получас зды отъ Ялты), Оріандой (дачей в. кн. Константина Николаевича), знаменитой Алупкой (принадлежащей кн. Воронцову) и проч. Изъ Ялты можно нанять коляску (около 25 р. сер.), прохать этимъ чудеснымъ берегомъ и долиной въ Севастополь сухимъ путемъ и поспть къ приходу парохода. Если кто можетъ воспользоваться этой поздкой, тотъ непремнно долженъ ее сдлать, тутъ онъ по превосходному шоссе продетъ мимо всхъ этихъ роскошныхъ виллъ и увидитъ внутренность Крыма.
Пароходъ идетъ изъ Ялты въ Севастополь въ виду Ливадіи, Оріанды, Алупки и проч. Это самая лучшая часть морскаго пути изъ Поти до Одессы, кто одинъ разъ прозжалъ мимо этого берега, тотъ никогда его не забудетъ.
Севастополь. Какой путешественникъ, не только русскій, но и всякой другой національности, можетъ подъзжать равнодушно къ этому знаменитому городу, еще до сихъ поръ стоящему въ развалинахъ, свидтеляхъ безпримрной въ исторіи осады и еще боле безпримрной обороны?
Севастопольская бухта съ ея второстепенными бухтами Артиллерійской, Южной, Корабельной, Киленбалочной и другими, могущими, въ свою очередь, называться самостоятельными бухтами, считается одною изъ лучшихъ въ свт. Съ нею можетъ только соперничать гавань Золотаго рога въ Константинопол.
Изъ батарей, защищавшихъ входъ въ бухту, остались цлы Константинопольская и Михайловская, остальныя разрушены.
Налво на сверной сторон видно кладбище съ превосходною оригинальною церковью, въ вид огромной пирамиды, построенной надъ могилами кн. Горчакова, Крулева и сотни тысячъ павшихъ защитниковъ Севастополя, направо раскинулся срый городъ, съ его отстроившимися и разрушенными домами.
Прохавъ мимо Артиллерійской, пароходъ входитъ въ Южную бухту и останавливается у Графской пристани, на верху которой виднъ памятникъ Козарскому и стоящій еще въ развалинахъ домъ дворянскаго собранія.
Пока стоитъ пароходъ, трудно успть осмотрть и сверную и южную стороны, я предпочелъ осмотрть южную. Поднявшись по когда-то роскошной лстниц отъ Графской пристани вверхъ, мы взяли коляску и похали осматривать городъ: осмотрли севастопольскій музей, помщающійся въ дом Тотлебена, новый строющійся превосходный соборъ надъ могилами Нахимова, Корнилова, Истомина и др. и потомъ похали по Екатерининской улиц на Малаховъ курганъ, чмъ дальше мы хали, тмъ все боле и боле попадалось развалинъ и, наконецъ, отстроенные дома совсмъ прекратились. Обогнувъ Южную бухту и прохавъ мимо избитыхъ ядрами матросскихъ казармъ (съ памятникомъ Лазареву, виднымъ отъ Графской пристани) и мимо разрушенной матросской слободки, мы пріхали на Малаховъ курганъ, съ котораго городъ, сосдніе бастіоны и остатки непріятельскихъ траншей видны, какъ на ладони.
Знаменитый курганъ составляетъ ключъ всей позиціи, и, завладвъ имъ, непріятель сверху могъ обстрливать весь городъ, стало-быть, оставивъ его, русскіе должны были оставить и Севастополь. Всходя на Малаховъ курганъ, приходится проходить черезъ Горну, составлявшую ретраншаментъ, чрезъ траверзы, порядочно уже сгладившіеся, и проч. Курганъ не великъ. Каменная башня, стоявшая на курган, была разбита съ первыхъ же дней осады, нижній этажъ ея уцллъ и теперь отстроенъ, въ немъ показываютъ мсто, гд стояла кровать адмирала Истомина. На курган, въ небольшомъ домик, живетъ отставной унтеръ-офицеръ изъ моряковъ, выдержавшихъ осаду. Онъ разсказываетъ, насколько можетъ, ея исторію. Взойдя на остатки вала, видятъ влво бастіоны NoNo 2-й и 1-щ передъ No 2-мъ видны шахматные ряды волчьихъ ямъ, впереди редуты, а справа батарея Жерве, гд Хрулевъ отбилъ штурмъ. Слды непріятельскихъ траншей находятся тотчасъ же за рвомъ, ровъ и брустверъ предъ послднимъ штурмомъ были почти совсмъ разрушены и завалены, и непріятелю для того, чтобы перебжать черезъ заваленный ровъ, надобно было лишь нсколько минутъ. Глубокое чувство пробуждается, когда ходишь по этой изрытой мстности, гд нтъ вершка земли не взрытаго свинцомъ и чугуномъ и не покрытаго кровью. Нсколько чугунныхъ морскихъ орудій, вырытыхъ изъ земли, лежатъ снаружи. На курган есть памятникъ ‘русскимъ и французскимъ воинамъ, павшимъ при защит и нападеніи 27 августа 1855 г.’ Другой памятникъ, поставленный французами, иметъ надпись:
Unis pour la victoire,
Runis par la mort —
Du soldat c’est la gloire,
Des braves c’est le sort.
8 Sept. 1855.
Сколькихъ слезъ, крови и денегъ стоила знаменитая осада — и какой результатъ? Зная послднюю жалкую исторію французской арміи и ея предводителя, невольно просятся на языкъ слова: sic transit gloria mundi!
Можно также осмотрть съ интересомъ мастерскія, гд чинятся и строются пароходы Россійскаго Общества пароходства и торговли. Интересна система элинговъ, по систем Мортона, съ телжками, вытаскивающими весь пароходъ на сушу для починки.
Въ Евпаторіи, кром самаго города, имющаго интересный восточно-татарскій видъ, слдуетъ осмотрть татарскую мечетъ и караимскую синагогу — прекрасное зданіе съ внутреннимъ дворомъ, на которомъ стоитъ памятникъ императору Александру 7, въ память его посщенія.
Пароходъ, наконецъ, пришелъ въ Одессу. Въ гавани движеніе: грузятся и разгружаются суда, мелькаютъ шлюпки, кричатъ матросы, тысячи морскихъ чаекъ играютъ въ воздух и на вод, пассажиры торопятся и спшатъ какъ можно скоре разстаться другъ съ другомъ… Распростимся и мы, наконецъ. Не помяните лихомъ вашего болтливаго спутника! Прощайте, а не то, по чемъ знать, можетъ быть еще и до свиданія, благосклонный читатель!

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СОБСТВЕННЫХЪ ИМЕНЪ И НАЗВАНІЙ, НАХОДЯЩИХСЯ ВЪ ПУТЕВОДИТЕЛ.

А.

Абадзехи
Абазины
Абазъ (грузинская монета 20 к.)
Аббасъ-мирза
Абреки
Абу-Нацалъ, ханъ
Абхазія
Абхазцы и дале до Аварія
Аварское койсу, рка
Аварское ханство
Авлабаръ
Ага или Агаларъ
Ага-Магометъ-ханъ
Аграханское войско
Адагумъ, рка
Адай-Гохъ, гора
Адатъ
Аджарскія высоты
Адиге (черкесы)
Адлеръ, мысъ
Адріанопольскій миръ
Азнауръ
Аибга, племя
Айсары, племя
Аксай, рка
Аксай, укрпленіе
Аксай, станица и станція
Алагезъ, гора
Алагирская волость
Алагирскій заводъ
Алагирцы, племя
Алвани, мстечко
Александрепши, духанъ
Александрійская станица и станція
Александровская станица и станція
Александровская колонія
Александропольскій уздъ
Александръ I, императоръ
Александръ, груз. царевичъ
Аллахъ-яр-ханъ
Амаръ-Аджи-юртъ, укрпленіе
Амкары, цехи въ Тифлис
Анануръ, станція
Анапа
Анди, аулъ
Андійскій хребетъ
Андійское койсу, рка
Андреева деревня
Андрониковъ, князь и генералъ
Ани, древн. столица Арменіи
Анна, царица Имеретіи
Аносовъ, поручикъ
Арагва, рка 12 (мтіулетская)
» (пшавская)
Арагвскіе эриставы
Араксъ, рка
Араратъ, большой и малый, горы
Аргунъ, рка
Аргунскій округъ
Аргутинскій-Долгоруковъ, князь
Ардебиль, древн. городъ
Ардонъ, рка
Аркеванъ, укрпленіе
Арменія
Армяне
Арпачай, рка
Арцруни, караванъ-сарай
Аскеранъ, рчка
Асландузъ, укрпленіе
Асланъ-ханъ казикумыхскій
Аталыкъ
Атени, дер.
Атюхтинскія каменноугольныя копи
Ауховцы, племя
Зубовъ, графъ
Зугдидскій уздъ
Зугдиди, городъ
Зыряны, укрпл.

И.

Иверія
Измайловъ, капитанъ
Имамъ
Имеретія
Имеретины
Ингуръ, рка
Ингуши, племя
Ираклій II, царь Грузіи
Ирибъ, аулъ
Исти-су, укрпл.
Ичкеринскій лсъ
Ичкеринцы

I.

Іоаннъ Патрицій
Іора, рка
Іулонъ, царевичъ груз

К.

Кабардинцы
Кабардинцы вольные
Кавказъ (хребетъ)
Кагалинская станція
Казаватъ
Казаки (число ихъ), см. линейные, черноморскіе и гребенскіе казаки.
Казанищи, аулъ
Казахскій уздъ
Казбекъ, гора
Казбекъ, станція
Кази
Казикумыхское койсу, рка
Кази-Кумыхское ханство
Кази-Магометъ, сынъ Шамиля
Кази-Мулла, имамъ
Кайнарджійскій миръ
Кайшаурская долина
Калаусъ, рка
Калиновская станція
Кальтверъ, гора
Калмыки
Канла
Кантышевская станція
Капкай (см. Владикавказъ).
Карабахское ханство
Kapa-койсу, рка
Карачаевцы, племя
Караязъ, степь
Кариматъ, жена Кази-Магомета
Каріу-Гохъ, гора
Каррасъ, колонія
Карсъ
Карталинія, часть Грузіи
Картапа, гора
Картвельское племя
Карца, гора
Карягинъ, полковн.
Католикосъ (патріархъ)
Кафтисъ-хеви, дер.
Кахетія, часть Грузіи
Квашветская церковь
Квенемъ-мты, гора
Квирилы, станція
Квишетская долина
Керчь
Кибитъ-Магома, наибъ
Кизлярскій округъ
Кизляръ
Кисловодскъ
Кистины, племя
Клюки-фонъ-Клюгенау, генер.
Кноррингъ, генер.
Коби, станція
Коваленскій
Кодоръ, рка
Кольяръ, генер.
Комбулей, рка
Константинъ, царевичъ имерет.
Котляревскій, генер.
Крестовая гора
Крестъ св. Нины
Ксанъ, рка
Ксанскіе эриставы
Куба, городъ
Кубанская область
Кубань, рка
Кубинскій уздъ
Кубинское ханство
Куки, часть Тифлиса
Кума, рка
Кумухъ, владніе въ Дагестан
Кумыкская плоскость
Кумыки, народъ
Кумъ, гора
Кунакъ
Кура, рка
Кура (Курка), рка
Курды, народъ
Куртатинскія горы
Куртатинцы, племя
Кутаисская губернія
Кутаисъ
Кутиши, аулъ
Кухаренко, генер.
Кучу-Ея, рка
Кюринское ханство

Л.

Лаба, больш. и мал., рки
Лазаревъ, генер.
Ларашъ, укрпл.
Ларсъ, станція
Леванъ мингрельскій
Лезгинская линія
Лезгины
Ленкоранскій уздъ
Ленкорань
Лермонтовъ
Лехне (см. Соуксу)
Лечгумскій уздъ
Лечгумъ
Ливадія
Линейные казаки
Лисаневичъ, маіоръ
Литвиновъ
Дорійская степь
Луковская станица
Лтницкая станція
Ляслазъ, селеніе
Ляхва, рка
Лысая гора

М.

Магометъ-юртовская станція
Маджара (городъ св. креста), селен.
Майкопскій уздъ
Майкопъ
Макалаки
Малитская станція
Малка, рка
Мамисонскій перевалъ
Манычь, рка
Маріанъ, царь Грузіи
Маріинскій каналъ
Марія, царица Грузіи
Марлинскій (см. Бестужевъ).
Масловъ-Кутъ, селен.
Матъ-Гохъ, гора
Махинская станція
Машука, гора
Медвдь, гора4
Медвжинская станція
Медовей (медовевцы), общество
Медрессе
Мейдонъ (базаръ въ Тифлис)
Мелики
Меркуловская станція
Метехская цитадель (Метеха, въ Тифлис)
Мехметъ-Аминъ
Мехтулинское ханство
Мзымта, рка
Миклашевскій, полковн.
Мингрелія
Мингрельцы
Михайловское укрпл.
Михаилъ Николаевичъ, вел. князь
Михаилъ Ширвашидзе, владтель Абхазіи
Млеты, станція
Моафы
Моздокъ, городъ
Мокроботаевская станція
Моксохъ, укрпл.
Молдаванка, посел. на Адлер
Молокане
Монбланъ
Монтрезоръ, маіоръ
Мордвиновъ, адмиралъ
Московская станція
Моуравы
Мтацминда, гора и часть Тифлиса
Мтіулетскія горы
Муганская степь
Мудитеидъ
Мулла-Магометъ ярагларскій
Муравьевъ, главнокомандующій
Муршидъ
Муръ
Муфти
Мухратъ, крпость
Муштаидъ, садъ въ Тифлис
Мцхетъ
Мюридизмъ
Мюридъ

Н.

Навтлугъ, часть Тифлиса
Надиръ-Шахъ
Назрановскій редутъ
Назрановцы, племя
Нальчикъ, укрпл.
Нарзанъ
Натухайцы, народъ
Нахичеванскій уздъ
Нахичеванское ханство
Невольна, каналъ
Нейдгардтъ, генер.
Нмецкіе колонисты (см. также Каррасъ)
Несвтаевъ, генер.
Низовая, крп.
Николаевская станица
Нина (святая)
Новобаязетскій уздъ
Новопротопоповская станція
Новороссійская бухта
Новороссійскъ, городъ
Ногайцы
Нох-Бике, мехтул. ханша
Нуррединъ, султанъ
Нуха, городъ
Нухинскій уздъ

О.

Общіе (сектанты)
Озурчетскій уздъ
Олеарій
Ольховка, рчка
Омеръ-Паша
Они, городъ
Оріанда
Орпири, станція
Орточана, часть Тифлиса
Осетины
Османъ-Зюль-хаджіевъ
Оштенъ, гора

П.

Павелъ I, императоръ
Павловская станція
Павлодольская станція
Пайсанауръ, станція
Палеостомъ, озеро
Параулъ, селеніе
Пари, деревня
Паскевичъ, главнокоманд.
Пассекъ, генералъ (его записка)
Паулуччи маркизъ, главнокоманд.
Паху-Бике, аварская ханша
Перевалъ чрезъ главн. хребетъ
Персіяне
Песчанокопская станція
Петровская бухта
Петръ Вел., императоръ
Пиленково, посел. на Адлер
Пичора, рка
Пицунда
Плавни
Пластуны
Подкумокъ, рка
Понгская полустанція
Поокаузское ущелье
Потемкинъ, князь
Потемкинъ, прапорщикъ
Поти
Прасковея, село
Преградная, станція
Привольное, станція
Прохладная, станція
Прыгуны (сектанты)
Псхоу, рка
Пулло, генер.
Пшавы, народъ
Пшеха, рка
Пшишь, рка
Пятигорскъ

Р.

Раевскій, генер.
Рачинскій уздъ
Редутъ-каде, крп.
Речбиры
Решидъ-кала, стар. крп.
Ришелье, герцогъ
Ріонская долина
Ріонъ, рка
Розенъ, баронъ
Россъ, рка
Ростовъ-на-Дону, городъ
Ртищевъ, генер.
Руиси, дер.
Русская, станція
Руставелли, поэтъ
Рустем-Бекъ

С.

Саблинская станція
Сабля, рка
Садыръ-ханъ
Салаватъ-Дагъ, гора
Салалаки, часть Тифлиса
Салатавія
Салатавцы, племя
Сальянскій заливъ
Самурзакань
Самуръ, рка
Сванетія
Севастополь
Сектанты (русскіе) за Кавказомъ
Сенакскій уздъ
Сергіевская станція
Сеферъ-Бей Ширвашидзе, князь
Сеферъ-Бей, гора
Сигнахскій уздъ
Скопцы
Симплонская дорога
Сіонскій соборъ
Слпцовъ, генер.
Соколовъ
Солдатская, станція и станица
Соломонъ I Вел., имерет. Царь
Соломонъ II, имерет. Царь
Сомхетія, часть Грузіи
Соуксу (лехне)
Софія, правительница Гуріи
Соча, рка
Ставрополь
Ставропольская губернія
Старомарьевская станція
Старый Юртъ, укрпл.
Стефанъ-Цминда, церковь
Столовая, гора
Сулакъ, рка
Сунжа, рка
Сунженская линія
Сурамскій перевалъ
Сурамъ, мстечко
Суриновичъ, адъютантъ
Сухарная экспедиція
Сухопадинская станція
Сухумская бухта
Сухумскій отдлъ
Сухумъ-Кале
Сырху-Барзомъ, гора

Т.

Тагаурцы, племя
Такши-Кичу, укрпл.
Талышенское ханство
Тамара, царица Грузіи
Тамбуканъ, озеро
Тани, потокъ
Тарикатъ
Тарки, мстечко
Татаръ-Тупа, урочище
Татары
Теккеръ
Телавскій уздъ
Темнолскія высоты
Темрюкскій уздъ
Тепли, гора
Терекъ, рка (см. также Дарьяльское ущелье).
Терки, древн. городъ
Терская область
Терское войско
Тилитль, аулъ
Тифлисская губернія
Тифлисъ (исторія), (городъ).
Тотлебенъ, генер.
Троглодиты, доисторич. Народъ
Трусовское ущелье
Туапсе
Туапсе, рка
Тулухчи
Тунга, грузинск. мра: 5 бутылокъ.
Туркменчайскій миръ
Тучковъ, генер.
Тушины, народъ

У.

Уатпарскій перевалъ
Убыхи, народъ
Уллу-Бей, наибъ
Унцукуль, укрпл.
Уплисъ-цихе
Урбниси, дер.
Урупъ, рка
Урухъ, рка (въ Терекъ)
Уста-башъ
Ухатъ-Дагъ, рка
Ухитское ущелье
Уцери, дер.

Ф.

Фарсъ, рка
Фези, генер.
Филипсонъ, генер,
Фланги, правый и лвый
Фотхусъ, гора
Фрейтагъ, генер.
Фрешвильдъ

X.

Хаджи-Муратъ
Хакикатъ
Харпухи, часть Тифлиса
Хасавъ-юртовскій округъ
Хатупсе, рка
Хевское ущелье
Хевсуры, народъ
Ходзь, рка
Хопи, рка
Хунзахъ 20, 57, 59

Ц.

Царгатъ, гора
Цатанихъ, укрпл.
Цебельда
Цебельдинцы, народъ
Цева, полустанція
Циви, рка
Цилканы, станція
Циціановъ, князь
Цминда-Самеба (см. Стефанъ-Цминда).
Цміакомъ-Гохъ, гора
Цхалтела, рчка
Цхенисъ-Цхали, рка
Цхидисъ-Цхали, рка

Ч.

Чагатъ, гора
Чамлыкъ, рка
Чатъ-Гохъ, гора
Чахракъ, рка
Череповъ, чиновникъ
Черкесы (см. Кабарда и кабардинцы).
Черноморская береговая линія
Черноморскіе казаки
Черноморскій берегъ
Черноморскій округъ
Черныя горы
Чертова долина
Чеченцы
Чужгуча, общество
Чужипсъ, рка
Чумескентъ, урочище
Чхеремела, рка

III.

Шагановъ, маіоръ
Шамиль, имамъ
Шамхальство Тарковское
Шамхалъ Тарковскій
Шанше, ксанскій эриставъ
Шапсуги, народъ
Шардень
Шаріатъ
Шаропанскій уздъ
Шатиль, аулъ
Шатоевцы, племя
Шатой, укрпл.
Шахе, рка
Шахтная, станція
Шахъ-Булагъ, крп.
Шахъ-Надиръ (см. Надиръ-шахъ)
Швецовъ, полковн.
Шейхъ-улъ-исламъ
Шекинское ханство
Шемахинскій уздъ
Ширванское ханство
Ширвашидзе, князья
Ширвашидзе, князь-Михаилъ
ПІуапхо, аулъ
Шуаибъ-Мулла, наибъ
Шурагельское ханство
Шуша, городъ
Путинскій уздъ

Э.

Экзархъ Грузіи
Элису, владніе
Элисуйскій султанъ Даніель
Эльборусъ, гора
Эмануэль, генер.
Эндери, дер.
Эриванская губернія
Эриванская площадь въ Тифлис
Эриванское ханство
Эривань
Эриставы
Эчміадзинскій уздъ
Эчміадзинъ, монастырь

Ю.

Юцъ, гора и рка

Я.

Яглуджинская станція
Якубъ, евнухъ
Ялта
Ярагларъ, селен.

.

еодосія

0x01 graphic

Владыкин Михаил Николаевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Три года в Сибири и Амурской стране, Мевес Иван, Год: 1860
  2. Известия о Голландии, Карр Джон, Год: 1809
  3. Письма из Персии, Белозерский Евгений Михайлович, Год: 1886
  4. Моя поездка в Бухару, Петровский Николай Фёдорович, Год: 1873
  5. По Испании, Шкловский Исаак Владимирович, Год: 1902
  6. Путешествие на Восток, Вяземский Петр Андреевич, Год: 1883
  7. Путешествие ко святым местам в 1830 году, Муравьев Андрей Николаевич, Год: 1832
  8. Хождение в святую землю московского священника Иоанна Лукьянова (1701-1703), Лукьянов Иоанн, Год: 1703
Электронная библиотека