‘Русская Мысль’, кн.V, 1887
Публия Овидия Назона XV книге ‘Превращений’, в переводе и с объяснениями А. Фета, Овидий, Год: 1887
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Публія Овидія Назона XV книгъ ‘Превращеній’, въ перевод и съ объясненіями А. Фета. Москва, 1887 г. Г. А. Фетъ издаетъ, если не ошибаемся, пятаго римскаго поэта въ стихотворномъ перевод и потому мы не станемъ теперь повторять того, что нами не разъ было говорено о задачахъ переводчика древнихъ классиковъ. Лежащій передъ нами переводъ Овидія, какъ видно изъ посвященія, предпосланнаго ему, предназначенъ для учащагося юношества. Давая своему переводу такое назначеніе, г. Фетъ упускаетъ изъ вида то обстоятельство, что предлагать учащимся полный переводъ Овидія знать преждевременно распалять воображеніе ихъ писателемъ, могущимъ разрушающимъ образомъ дйствовать на неустановившуюся волю. Всякій знаетъ, какъ трудно изъ Овидія сдлать выборъ удобныхъ для учениковъ отрывковъ. Ни одинъ самый ярый приверженецъ классицизма не предложитъ для чтенія даже ученику старшихъ классовъ гимназіи полнаго перевода Овидія, произведенія котораго кишатъ далеко не всегда наивными картинами соблазнительнаго содержанія. Для учениковъ, слдовательно, книга г. Фета не годится. На взрослыхъ же она не производитъ никакого поэтическаго впечатлнія. Неимоврная тяжеловсность языка и стиха подавляющимъ образомъ дйствуетъ на читателя. Чарующей легкости и картинности Овидія и помину нтъ. Дйствительно, какое можетъ быть получено эстетическое наслажденіе отъ произведенія, на которомъ вы прежде утомите и притупите свое вниманіе, чмъ доберетесь до его смысла? Можно ли, наприм., сразу, не споткнувшись 3—4 раза, переварить такую фразу: ‘И, пока она все, что тутъ было, припоминая, смотрла на море: видитъ она въ далекомъ пространств на влаг неизвстно ужь что, а будто бы тло. Сначала, что это, трудно понять. Затмъ, какъ сближалось волною, хоть еще вдалек, но видимо стало, что тло, кто онъ, не зная она, въ потонувшемъ зазнала примту’ (XI, 714 и сл.), или: ‘Рядомъ стоящій, иль самъ онъ случайно сказалъ: Да и этотъ, что на голеняхъ вонъ подбористыхъ рвется въ пучину, какъ ты видишь… а самъ на нырка долгошеяго кажетъ… царская отрасль’ (XI, 751 и сл.), или: ‘ни куда онъ, ни гд, покрытый густой темнотою, не разберетъ онъ’? Мы уже не говоримъ объ отдльныхъ выраженіяхъ и оборотахъ, или неудачныхъ, или непонятныхъ, врод: ‘подсученая Діана’ (III, 150), ‘вздулась Юнона’ (II, 508), ‘прикивнули’ (VI, 284), ‘сопростерты’ (II, 561), ‘припобдить’ (II, 618), ‘овладвъ нечестивою кражей’ (VIII, 84), ‘голосъ, устный’ (VI, 332), ‘случай занялъ ихъ уши’ (IV, 271) и т. д., и т. д. Все это говоритъ само за себя. Стоило ли тратить массу энергіи и времени на подобный стихотворный переводъ? Пришлось и мысль, и языкъ, и стихъ ломать и, все-таки, въ конц-концовъ, дать неудобочитаемый и часто непонятный безъ оригинала переводъ. Мы отдаемъ должное благимъ намреніямъ г. Фета, но, понятно, не можемъ сочувственно отозваться объ ихъ выполненіи.