В. Г. Белинский
Странный бал, повесть из рассказов на станции, и восемь стихотворений. Сочинение В. Олина
ПРИМЕЧАНИЯ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Странный бал, повесть из рассказов на станции, и восемь стихотворений. Сочинение В. Олина, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1839
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 2. Статьи, рецензии и заметки, апрель 1838 — январь 1840.
Ред. Н. К. Гей. Подготовка текста В. Э. Бограда. Статья и примеч. В. Г. Березиной.
М., ‘Художественная литература’, 1977.
СТРАННЫЙ БАЛ, ПОВЕСТЬ ИЗ РАССКАЗОВ НА СТАНЦИИ, И ВОСЕМЬ СТИХОТВОРЕНИЙ. Сочинение В. Олина. Санкт-Петербург. 1838. В типографии III отд. собств. е. и. в. канцелярии. 112. (12).
Г-н Олин написал фантастический роман, под названием ‘Рассказы на станции’, и до напечатания его решился отдельно издать из него отрывок, составляющий одну из его четырех частей1. ‘Странный бал’ есть этот отрывок, судя по величине которого можно заключить с достоверностию, что весь роман будет величиною с повесть для книжки журнала, а достоинством не уступит многим оригинальным повестям, и в журналах помещаемым и отдельно издаваемым. Итак, в добрый час, г. Олин! Не вы первые, не вы и последние! Благие предприятия всегда будут иметь своих деятелей. Нам странно только то, что вы относите свою повесть к роду фосфорических повестей Гофмана и Вашингтона Ирвинга. Во-первых, по нашему мнению, оба эти писателя ничего общего между собою не имеют, и совсем не следует Вашингтона Ирвинга, талантливого рассказчика, ставить на одну доску с Гофманом, великим, генияльным художником, во-вторых, в фосфорических повестях Гофмана заключается не один только фосфор, черти и привидения, но еще и мысль, которая дает эту волшебную, обаятельную силу над духом человека, в-третьих, мы никак не можем понять, что за отношение между фосфорическими повестями Гофмана и фосфорическою повестью г. Олина… Нам кажется, что мысль и талант уничтожают решительно всякое соотношение между ними… Ошибка большая со стороны г. Олина — издать отрывок из романа прежде всего романа: отрывок-то, положим, что прочтут — зато роман-то останется без читателей… Потом: что за беспрестанные эти толки о романтизме, как поэзии кладбищ, чертей, ведьм, колдунов и привидений? Только в двадцатых годах понимали так романтизм, в то блаженное время, когда еще все журналы и альманахи украшались стихотворениями г. Олина и когда появилась его трагедия ‘Корсар’, сделанная из поэмы Байрона, произведение великое, но теперь совершенно забытое…2
Но мы отвлеклись от предмета и забыли о ‘Странном бале’ г. Олина. Что же это за бал такой? — А вот — видите ли, одному генералу сгрустнулось дома от бездействия и стошнилось от неумеренного курения табаку — и он пошел прогуляться но улице. Дело было в Петербурге и ночью. В прогулке этой попался ему знакомый, Вельский-черт. Тем и сем заманил он генерала на бал, на этом бале так много было красавиц, что старый генерал разнежился и пустился плясать. Странно ему показалось, что у всех красавиц ножки гусиные и козьи, а у мужчин рожки на лбах, да так как тут был и маскарад, то Вельский-черт и легко рассеял беспокойство генерала. После танцев стали играть в фанты. Генералу, по вынувшемуся фанту, присудили спрыгнуть с комода.
Взобрался на него генерал, а спрыгнуть боится — над ним все шутят — он творит молитву, ограждает себя крестным знамением — и ни гостей, ни великолепно освещенной залы как не бывало, а сам он, вместо комода, стоит на лесах строящегося дома на четвертом этаже. Эту дивную повесть рассказывал г. Олину сам генерал, выздоровевши от белой горячки.
И это фантастическое, гофмановское? Если так, то фантастический род самый легкий, и ничего нет легче, как сделаться Гофманом: стоит только дурным слогом пересказать в тысячу первый раз какую-нибудь ходячую простонародную нелепость…
Нет, господа, фантастическое совсем не это. Оно есть один из самых важных и самых глубоких элементов человеческого духа, мысль великая мерцает в таинственном сумраке царства фантастического… Но мы забылись — заговорили о мысли: к чему это и зачем это!..
Как бы предчувствуя, что ‘Странный бал’ не удовлетворит читателей, г. Олин, чтобы вознаградить их хоть сколько-нибудь, приложил к нему восемь стихотворений своей работы. В одном из них, несмотря на его нехудожественную обработку, есть теплота, чувство. Оно называется ‘Монха’ и похоже на отрывок из какого-нибудь драматического произведения. Действие в Испании, ночь, келия, Монха, с распущенными волосами, молится перед лампадою, кругом тишина и безмолвие, затем следуют стихи:
О пречистая! сияния
Звезд чистейшая лучей!
Все, молю тебя, желания
По тебе лишь в жажду слей!
Огнь любви моей преступный
В бедном сердце погаси
И в селенья недоступные
Дух к себе мой вознеси!
Хоть росинкой мне единою
Жарки перси освежи
И любовью голубиною
Сердце к небу привяжи!
Всё ты можешь, о святейшая!
Отрази мою беду!
Да, как лилия чистейшая,
Буду цвесть в твоем саду!
Покрывало я вепчальное
На святом огне сожгла,
И колечко3 обручальное
В дар тебе я принесла:
Всё напрасно, о владычица!
Мысль в прошедшее летит,
Тайным вздохом грудь колышется,
Сердце пышет и горит!
Милый образ все мечтается,
Слышу звук его речей,
В сновиденьях увивается
Он вокруг души моей.
Он — все он один — и только он!
Места думе нет иной!..
О владычица! услышь мой стон!
Плачу горько пред тобой!..
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
В храме ль божьем, о заступница!
Слышу пенье и орган,—
Трепещу я, как преступница,
Грех мой, мнится, изваян (?).
Всех молитвы окриленные,
Как с кадила фимиам,
А мои, испепеленные,
Не восходят к небесам!
Радость вышних, всесвятейшая,
Лоно благости живой,
Серафимов всех славнейшая,
Перл любови трисвятой —
Сердцу дай в тебе убежище,
Всезабвенья испроси:
Ты одна мое прибежище —
Деву слабую спаси!
Мы везде ищем хорошего и, найдя его, с радостию указываем на него другим. Жалеем, что не можем сказать того же об остальных семи стихотворениях г. Олина. Да и может ли быть у г. Олина много хороших стихотворений, когда он говорит о себе так:
Прошла пора очарований,
Пора безумства и надежд,
Погас в груди огонь желаний,
Люблю ничтожность и невежд!4
В таком состоянии духа не много напишешь хорошего…
В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
Белинский, АН СССР — В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., тт. I— XIII. М., Изд-во АН СССР, 1953-1959.
‘Белинский и корреспонденты’ — В. Г. Белинский и его корреспонденты. М., Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, 1948.
Белинский. Письма — Белинский. Письма. Редакция и примечания Е. А. Ляцкого, тт. I—III, СПб., 1914.
‘Воспоминания’ — В. Г. Белинский в воспоминаниях современников. Гослитиздат, 1962.
ГБЛ — Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина.
КСсБ — В. Г. Белинский. Сочинения, ч. I—XII. М., Изд-во К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859—1862 (составление и редактирование издания осуществлено Н. X. Кетчером).
КСсБ, Список I, II…— Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное изд. ‘по незначительности своей’.
ЛН — ‘Литературное наследство’. М., Изд-во АН СССР.
Панаев — И. И. Панаев. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1950.
ПссБ — Полн. собр. соч. В. Г. Белинского под редакцией С. А. Венгерова (тт. I—XI) и В. С. Спиридонова (тт. XII—XIII), 1900—1948.
Пушкин — А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1962—1965.
Станкевич — Переписка Николая Владимировича Станкевича. 1830—1840. М., 1914.
Странный бал, повесть из рассказов на станции, и восемь стихотворений. Сочинение В. Олина (с. 395—397). Впервые — ‘Московский наблюдатель’, 1839, ч. I, No 2, отд. V ‘Литературная хроника’, с. 74—79 (ц. р. 1 марта, вып. в свет 18 марта). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. III, с. 41—44.
1 В ‘Предисловии’ к ‘Странному балу’ Олин писал: ‘Повесть эта, если смею так выразиться, в роде некоторых из фосфорических повестей Гофмана и Вашингтона Ирвинга, есть отрывок из фантастического романа под названием ‘Рассказы на станции’, разделенного на четыре части, а именно: 1) ‘Станционная беседа’ (Вступление), 2) ‘Странный бал’ (предлагаемая здесь фантасмагория), 3) ‘Череп могильщика’, 4) ‘Русский Мельмос…’ (с. IX). ‘Рассказы на станции (ч. I—II)’ вышли в 1839 г. (первую часть составили три первых перечисленных Олиным сочинения, вторую часть — повесть ‘Пан Копытинский, или Новый Мельмос’).
2 См.: ‘Корсер, романтическая трагедия в трех действиях, с хором, романсом и двумя песнями, турецкою и аравийскою, заимствованная из английской поэмы лорда Байрона под названием: ‘The Corsair’. Сочинение B. Н. Олина. СПб., 1827.
3 Курсив Белинского.
4 Из стихотворения ‘Стансы’, курсив Белинского.