ГЕЙНЕ.
ГЕЙНЕ.
ПРОЛОГЪ КЪ ПОЭМ ‘БИМИНИ’.
ПРОЛОГЪ КЪ ПОЭМ ‘БИМИНИ’.
Пролог к поэме ‘Бимини’, Гейне Генрих, Год: 1870
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Нмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
Вра въ міръ чудесъ! Какъ пышно
Ты, цвтокъ теперь увядшій,
Цвлъ въ сердцахъ въ былое время,
Воспваемое мною!
И само-то это время
Было чудомъ! Совершалось
Много такъ чудесъ, что люди
Больше имъ и не дивились.
Заурядъ съ сухою прозой
Жизни самой повседневной,
Часто видлъ предъ собою
Человкъ такія вещи,
Предъ которыми блднли
Баснословнйшія сказки
Въ книгахъ набожныхъ монаховъ,
Въ старыхъ рыцарскихъ романахъ.
Разъ, блистая какъ невста,
Изъ пучины океана
Чудо выплыло морское
Выплылъ цлый новый міръ —
Новый міръ съ сортами новыхъ
Человковъ и животныхъ,
Новыхъ птицъ, цвтовъ, деревьевъ,
Міровыхъ болзней новыхъ.
Въ это время міръ нашъ старый,
Міръ нашъ собственный, чудесно
Тоже весь преобразился.
Это чудо совершили
Изобртенія духа,
Чародя новыхъ дней:
Колдовство Бертольда Шварца
И другое волхвованье
Человка похитре —
Чернокнижника изъ Майнца,
А вдобавокъ къ никъ дв книги,
Къ намъ сдыми колдунами
Принесённыя въ прекрасномъ
Перевод изъ Египта
И античной Византіи —
Чудодйственныя книги.
У одной изъ нихъ заглавье:
‘Книга Истины’, другая —
‘Книгой Красоты’ зовётся,
Но какъ ту, такъ и другую
Написалъ самъ Богъ на разныхъ
Двухъ нарчіяхъ небесныхъ
И, какъ мы предполагаемъ,
Написалъ собственноручно.
Тутъ же маленькая стрлка,
Жезлъ волшебный мореходца,
Мореходцу указала
Прямо въ Индію дорогу —
Въ эту общую отчизну
Всякихъ пряностей пикантныхъ,
Гд надменно рвутся къ небу
И ползутъ, впиваясь въ землю,
Фантастичныя растенья,
Травы, мхи, цвты, деревья —
Знать растительнаго царства,
Иль коронные брильянты —
Въ край кореньевъ, надлённыхъ
Той таинственною силой,
Что людей иль исцляетъ,
Или гонитъ въ гробъ, смотря
Кто мшаетъ ихъ: аптекарь
Осторожный и разумный,
Иль венгерецъ безтолковый
Изъ поганаго баната.
И едва лишь отворились
Двери Индіи цвтущей,
Какъ потокъ благоуханій
Сладострастныхъ до безумья,
Опьяняющихъ вс чувства,
Одуряющихъ и разумъ,
Хлынулъ вдругъ — и въ сердце міра,
Міра стараго ворвался.
И, какъ-будто подъ хлестаньемъ
Плети огненной, безумно
Въ людяхъ кровь забушевала,
Алча золота и счастья,
Но паролью оставалось
Только золото: ужь этотъ
Жолтый сводникъ самъ доставитъ
Вс земныя наслажденья.
Первымъ словомъ, что испанецъ
Произнёсъ въ шатр индійца,
Было ‘золото’, воды же
Онъ спросилъ себ ужь посл.
Житель Мексики и Перу
Видлъ это бснованье
Жажды золота, онъ видлъ
Какъ Пизарро и Кортецъ,
Дико золотомъ упившись,
Въ этомъ золот валялись,
Видлъ онъ: во время штурма
Храма Квито, Лопецъ Вакка
Стибрилъ солнце золотое,
Солнце, всившее ровно
Двадцать центнеровъ, но въ кости
Въ ту же ночь его спустилъ онъ —
И съ-тхъ-поръ у мексиканцевъ
Сохранилась поговорка:
‘Это Лопецъ, проигравшій
Солнце предъ восходомъ солнца’.
О, большіе это были
Игроки, убійцы, воры!
Нтъ людей безъ недостатковъ!
Но за-то они свершили
Чудеса почище всякихъ
Штукъ солдатчины страшнйшей,
Начиная съ Олоферна
И кончая фонъ-Радецкимъ.
Въ это время общей вры
Въ чудеса — и сами люди
Чудеса производили:
Да оно и натурально:
Тотъ, кто врой обладаетъ
Въ невозможнйшія вещи —
Невозможнйшія вещи
Совершать и самъ способенъ.
Только глупый въ это время
Сомнвался: люди съ смысломъ,
Мудрецы, склонялись съ врой
Передъ всми чудесами.
Странно, ныньче не выходитъ
У меня изъ мыслей сказка
Той поры чудесной, сказка
О Жуан Понсъ-де-Леонъ.
Что съумлъ открыть Флориду,
Но всю жизнь искалъ напрасно
Цль своихъ стремленій жадныхъ —
Чудный островъ Бимини.
Бимини! При этомъ звук
Сердце вдругъ затрепетало
У меня въ груди — и грёзы,
Грёзы юности воскресли —
И въ внкахъ своихъ засохшихъ
На меня печально смотрятъ.
Пнье мёртвыхъ соловьевъ
Раздаётся надо мною.
Соловьи поютъ и стонутъ,
Точно кровью истекаютъ —
И, охваченный испугомъ,
Я вскочилъ, вскочилъ такъ быстро,
Такъ порывисто я двинулъ
Всми членами больными,
Что мгновенно распоролись
Швы въ моей дурацкой куртк.
Но тревога эта скоро
У меня смнилась смхомъ:
Разсмялся я, услышавъ —
Или такъ мн показалось —
Что канальи попугаи
Уморительно, а вмст
И весьма меланхолично,
Закричали: ‘Бимини’
Муза, дочь боговъ безсмертныхъ,
Фея умная Парнаса,
О, приди ко мн на помощь
Чародйствомъ стихотворства!
Докажи, что ты колдунья,
Преврати въ корабль волшебный
Пснь мою — и пусть доставитъ
Онъ меня на Бимини.
Только вымолвилъ я это —
Ужь исполнилось желанье:
Снаряжонъ корабль волшебный,
Снаряжонъ и спущенъ въ воду.
Кто со мной на Бимини?
Эй, messieurs, mesdames, садитесь:
При попутномъ втр, скоро
Будемъ мы на Бимини!
Господа, вы не больны ли
Ревматизмомъ? Вы, синьоры,
Не открыли ли морщинокъ
У себя на лбу прекрасномъ?
Поскорй на Бимини!
Тамъ найдёте исцленье
Отъ постыднйшихъ недуговъ:
Гидропатіей тамъ лечатъ.
Ничего не опасайтесь:
Мой корабль построенъ прочно,
Посмотрите — остовъ сдланъ
Изъ хореевъ, крпче дуба,
На рул сидитъ фантазья,
Въ паруса весёлость дуетъ,
Юнгой служитъ ловкій юморъ,
А разсудокъ тутъ?— не знаю!
Наши реи — изъ метафоръ,
Наши мачты — изъ гиперболъ,
Флагъ — пурпурно-жолто-чорный:
Краски — школы романтизма,
Флагъ трехцвтный Барбароссы,
Точь такой, какой я видлъ
Разъ въ Кифхейзер и посл