Генрих Гейне
Генрих Гейне
(1797 — 1856 гг.).
Цикада.
Цикада.
Вальтер фон дер Фогельвейде.
Вальтер фон дер Фогельвейде.
(Легенда).
Стихотворения, Гейне Генрих, Год: 1882
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Над гладью пруда, где и тишь и прохлада,
Беспечно порхает и вьётся цикада,
Пёстро разодета, красиво и ловко
Танцует над прудом цикада-плутовка.
Жуки, увиваясь за нею толпами,
Совсем поглупели, глядят дураками,
Клянутся быть верными, млеют и тают,
Брабант (историческая область в Европе, часть восточная часть Бельгии и западная — Нидерландов) и Голландию ей обещают.
Смеётся в ответ им шалунья-цикада:
‘Брабанта с Голландией даром не надо!
Огня доставайте, огня, где хотите!
Хоть искру одну для меня принесите’!
Жуки, услыхав те коварные речи,
В беседку летят, где — зажжённые свечи,
Любви развивают победное знамя
И слепо кидаются в яркое пламя…
О, горе жуку, опалившему крылья!
В чужой стороне, сознавая бессилье,
Червём принуждён он среди незнакомых
Вонючих и мерзких ползти насекомых!
Не раз говорилось встарь людям об этом
Изгнанья и ада суровым поэтом (имеется в виду Данте Алигьери, знамениты итальянский поэт, изгнанный в своё время из родной Флоренции по политическим мотивам, автор т. н. ‘Божественной комедии’, в которой первую часть уделил описанию ада, место посмертного пребывания душ нераскаявшихся грешников в христианской, в данном случае — католической, мифологии):
‘Ужаснее нет на земле наказанья,
Как скверное общество в крае изгнанья’!
С тоской вспоминаю былые года я,
Когда, на расправленных крыльях летая,
В родной стороне я играл, забавлялся,
Живительным розовым соком питался.
Бросал часто вызов перед властным роком,
Был знатен, в кругу обращался высоком,
Дарили когда благосклонностью взгляда
И бабочки света, и эта цикада —
Она мне доставила муки немало…
Ах, если б её моё сердце не знало!
Я эту цикаду, с блестящей эмалью,
Считаю за очень большую каналью!
1882 г.
Умер славный Фогельвейде (известный немецкий средневековый поэт и музыкант (1160—1170 — после 1228 гг.)) …
Жизнь на небо отлетела,
В старом Вюрцбургском аббатстве
Он оставил только тело.
Завещал он всё монахам
С уговором, что б кормили
Каждый полдень птиц окрестных
На его они могиле.
‘У крылатых менестрелей
Сам учился я когда-то,
Пусть кормленье пташек будет
Фогельвейдовой уплатой’.
Так певец любви скончался.
Завещанье соблюдая,
На могилу ежедневно
Вольных птиц скликалась стая.
Каждый день на кровли, стены
И на башенные шпицы
Окрылённых менестрелей
Собирались вереницы.
На ветвистой старой липе
Заседало их собранье,
На дворе, могильном камне
И могильном изваянье.
На оконных перелётах,
На дверях, зимой и летом,
Птицы хором распевали
Песни, петые поэтом.
Это было нечто вроде
Поэтического спора
Молодой певучей братии
Возле старого собора.
Всюду имя Фогельвейде
Птицы в песнях повторяли,
Всюду имя Фогельвейде,
Распевая, прославляли.
Но аббат сказал однажды:
‘Чем бросать каким-то птахам,
Лучше хлеба больше выдать
Голодающим монахам’…
С той поры на шумный завтрак
Не спускалась птичья стая,
Над могилой Фогельвейде
В ясный полдень пролетая.
С той поры, крича нестройно,
Тщетно птицы тучей вились
Над оградой монастырской, —
Угощенья не добились.
Время сгладило на камне
Монастырской начертанье,
Где схоронен Фогельвейде, —
Говорит одно преданье.
Но до сей поры все птицы,
Пролетая над собором,
Эту старую легенду
Повторяют дружным хором.
1882 г.
Впервые: журн. ‘Русская мысль’, 1882 г. No 1. С. 208 — 209.