Стихотворения, Гейне Генрих, Год: 1858

 
 Гейне Стихотворения Аполлон Александрович Григорьев. Избранные стихотворения Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1959 'Они меня истерзали...' 'Ядовиты мои песни...' 'Страдаешь ты, и молкнет ропот мой...' 'Жил-был старый король...' 'Пригрезился снова мне сон былой...' 'Не пора ль из души старый вымести сор...' * * * Они меня истерзали И сделали смерти бледней, - Одни - своею любовью, Другие - враждою своей. Они не мой хлеб отравили, Давали мне яда с водой, - Одни - своею любовью, Другие - своею враждой. Но та, от которой всех больше Душа и доселе больна, Мне зла никогда не желала, И меня не любила она! (1842) * * * Ядовиты мои песни, Но виной тому не я: Это ты влила мне яду В светлый кубок бытия. Ядовиты мои песни, Но виной тому не я: Много змей ношу я в сердце - И тебя, любовь моя. (1842) * * * Страдаешь ты, и молкнет ропот мой, Любовь моя, нам поровну страдать! Пока вся жизнь замрет в груди больной, Дитя мое, нам поровну страдать! Пусть прям и смел блестит огнем твой взор, Насмешки вьется по устам змея, И рвется грудь так гордо на простор, Страдаешь ты, и столько же, как я. В очах слеза прокрадется порой, Дано тоске улыбку обличать, И грудь твоя не сдавит язвы злой... Любовь моя, нам поровну страдать. (Январь 1844) * * * Жил-был старый король, С седой бородою да с суровой душою, И - бедный старый король - Он жил с женой молодою. И жил - был паж молодой, С головой белокурой да с веселой душою... Носил он шлейф золотой За царской женой молодою. Есть старая песня одна - Мне с самого детства ее натвердили: Им гибель обоим была суждена - Друг друга они слишком любили. (1844) * * * Пригрезился снова мне сон былой... Майская ночь - в небе листы зажглися... Сидели мы снова под липой густой И в верности вечной клялися. То были клятвы и клятвы вновь, То слезы, то смех, то лобзанье было... Чтобы лучше я клятву запомнил, ты в кровь Мне руку взяла - укусила. О милочка с ясной лазурью очей, О друг мой и злой, и прелестный! Целоваться, конечно, в порядке вещей, Но кусаться совсем неуместно. (1853) * * * Не пора ль из души старый вымести сор Давно прожитого наследия? Я с тобою, мой друг, как искусный актер, Разыгрывал долго комедию. Романтический стиль отражается во всем (Был романтик в любви и искусстве я), Палладинский мой плащ весь блистал серебром, Изливал я сладчайшие чувствия. Но ведь странно, что вот и теперь, как гожусь Уж не в рыцари больше - в медведи я, Всё какой-то безумной тоскою томлюсь, Словно прежняя длится комедия. О мой боже, должно быть, и сам я не знал, Что был не актер, а страдающий И что, с смертною язвою в груди, представлял Я сцену: 'Боец умирающий'. (1853)