В.В. Розанов
В.В. Розанов
Проф. Вл. Ив. Герье и его ‘Философия истории от Августина до Гегеля’
Проф. Вл. Ив. Герье и его ‘Философия истории от Августина до Гегеля’
Проф. Вл. Ив. Герье и его ‘Философия истории от Августина до Гегеля’, Розанов Василий Васильевич, Год: 1915
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Уже более 50 лет проф. Герье странствует по пажитям всемирной историографии и весь продушился цветами и злаками, которые он съел, которые измял или которые путаются возле его ног. Весь ‘продушен’ историею, историческим философско-историческим, религиозно-историческим, критико-историческим. ‘Методы’, ‘точки зрения’, — сколько всего этого несет он на себе, в себе! Сюда прибавьте живого человека, сердце которого бьется всем ‘современным’… И наконец, примите во внимание родственные связи с семьею приснопамятного Станкевича, родоначальника московского идеализма 40-х годов, — и вы получите фигуру, так сказать перегруженную содержательностью. Век легкий, колкий, насмешливый, как наш век, решительно не сумел воспринять всей этой содержательности, груз корабля был не по ‘мелководной речке’ нашей современности, один берег которой образуют камни позитивизма и другой берег образует тон декадентства. Герье родился ‘не в свое время’, жил ‘не в свое время’, — и ‘свое время’ его не приняло, не восприняло, — не научилось почти ничему из того, что он нес в себе как драгоценный клад науки. Корабль Герье не разгружен, чемоданы этого ученого-путешественника не развязаны, не расшнурованы, не отперты. Ценность груза от этого не теряет в себе: но, поистине, что есть пища, которая не съедена? Ко времени, когда у общества пробудится аппетит к духовно-ценному, хлебы зачерствеют, плоды потеряют аромат, многие ценности выветрятся. Одно из несчастий истории, над которыми философу истории приходится размышлять!
Но от этого еще более влечется наше сердце к нему. Герье — один из тихих героев нашей истории. Он основал первые в России женские курсы, — и несколько десятилетий мудро и твердо направлял их жизнь и работу. Здесь каждый день был труд, каждая минута была ответственна. Затем он предложил и осуществил в Москве ‘попечительства о бедных’, разделив город на районы и таким образом дав каждому бедному и несчастному Москвы возможность ‘куда обратиться’, ‘где искать помощи, заработка’ и т.д. Таким образом, две вещи — ‘ищущая света голова’ и ‘домашняя нужда, домашнее горе’ — нашли у этого маститого историка приют. Две эти заслуги Герье никогда не умрут, будут вечно помниться в России. Правда, теперь — он не видит за собою идущих масс, толпы, но мы хорошо знаем, фактически знаем, что к нему горят благодарностью, вниманием и сочувствием отдельные и немалочисленные умы и сердца.
И для неимущих, и для учащихся он сделал неизмеримо больше, чем профессионалы около молодежи и профессионалы около житейского горя, -имя же им легион. Но, поистине, эти люди старались для своего имени, натирали мелом пуговицы своего мундира и звали внимание всех к этому мундиру, — а Герье думал и заботился о самом человеке, о бедном в нужде и об учащемся около книги. О себе же в этих заботах он ничего не думал и от этого сохранял в себе все достоинство и, позволим выразиться, все величие русского гражданина и русского просвещенного человека. Здесь и ‘ключ’ к его неоцененности. Он всегда был горд действительными заслугами перед отечеством и перед обществом и чувствовал силу стоять на своих ногах, ни на кого не опираясь, ни к кому не прислоняясь, ни за кем не следуя и вообще не присоединяясь ни к какому чужому мнению. Он был всегда ‘в своих мнениях’, достаточно вооруженных для самозащиты. ‘С волками не выл’, а ‘жить’ ему приходилось часто и долго ‘среди волков’ (70-е и 80-е годы нашей ‘общественности’). И конечно, ему это не прощалось людьми такого склада ума и характера, как приснопамятный Ник. К. Михайловский и его многочисленное ‘окружение’…
Последнее время Влад. Ив. Герье посвятил изучению и изложению предметов, которые можно объединить одною темою: как и какими лицами построялся европейский идеализм. Идеализм и сердечный (св. Франциск), идеализм и умственный (бл. Августин, Гердер и Гегель), идеализм и деловой (римское папство в золотой его век, французское политическое строительство). Все темы в высшей степени важны.
Герье в значительной степени сам и в своей личности объединяет и подводит итог одной золотой странице русской истории XIX века, — именно кафедре всеобщей истории в Московском университете. После Грановского, Кудрявцева и Ешевского он является каким-то зрелым и естественным ‘заключением’… Их молодое волшебство слова и речи было слишком афористично и кратко, они не дали обширных трудов, примыкающих к главным темам всемирного идеализма, всемирной старательности, всемирного идеального строительства. Герье построил как бы ‘общее руководство’ к этим разрозненным афоризмам, — как бы соединив валами и рвами отдельные бастионы, дал одну цельную ‘крепость’. Таковы части его исторической трилогии: — ‘Блаж. Августин’, ‘Западное монашество и папство’, ‘Расцвет папской теократии’ (печатается), — объединенные одним общим заглавием: ‘Зодчие и подвижники Божьего Царства’. Такова только что появившаяся книга — ‘Философия истории от Августина до Гегеля’ (Москва, 1915 г.). Такова его обширная и превосходная работа — ‘Французская революция в освещении Тэна’ (1911г.). Последняя имела, кажется, большое влияние на понижение того болезненного, патологического жара, с каким русская учащаяся молодежь относилась к кумиру новой истории. Сделанная адвокатами, риторами и голодными, эта революция более разрушила, чем создала, — более ‘порвала кружев’, чем сколько их соткала… Лично от Влад. Ив. Герье приходилось слышать, как много пришлось ему перенести упреков за критическое отношение к революции от старших своих сверстников и товарищей по кафедре, Чичерина и С.М. Соловьева (в именах могу ошибиться), питавших культ этого ‘просветительного переворота’. Добрая и непреходящая сторона Герье, что он искал Вечного Света, а не просто Света. Он всегда хотел прочного и успокаивающего в истории, а не возбудительного и чего-то мелькающего. Сказать ли догадку нашу, — что ‘бедные Москвы’, на которых он положил столько сердца и ежедневной суровой работы, внушили ему безмолвными взглядами и мольбы и благодарности эту мысль, — что ‘строит вечно тот’, кто строит покой и утешение человечеству, а не раздражает его и не волнует эффектами, зрелищами, восторгами и разочарованиями.
Впервые опубликовано: Иллюстрированное приложение к ‘Новому Времени’. 1915. 13 июня. No 14100. С. 5-6.