Примечания к третьему тому ПСС Белинского, Венгеров Семен Афанасьевич, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 99 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
В. Г. БЛИНСКАГО.

ВЪ ДВЕНАДЦАТИ ТОМАХЪ

ПОДЪ РЕДАКЦІЕЮ И СЪ ПРИМЧАНІЯМИ
С. А. Венгерова.

ТОМЪ III.

Съ приложеніемъ портрета Блинскаго, рисованнаго въ 1843 г. академикомъ К. А. Горбуновымъ.

Складъ изданія

Въ книжномъ магазине типографіи М. М. Стасюлевича
С.-Петербурга, Вас. Остр., 6 линія, 28.
1901.

ОГЛАВЛЕНІЕ III-го ТОМА.

* Звздочка поставлена передъ статьями и указаніями, не входившими въ прежнія собранія сочиненій Блинскаго или входившими съ сокращеніями.

‘Телескопъ’ и ‘Молва’ 1836 г.

208. Нсколько словъ о Современник

*209. Михаилъ Васильевичъ Ломоносовъ. Соч. Ксенофонта Полеваго

210. Лтопись Факультетовъ на 1835 годъ, изд. А. Галичемъ ни. Плаксинымъ

*211. Страсть и мщеніе. Соч. Александра Долинскаго. Русская Шехерезада. Повсти S. S.

*212. Примчаніе къ стихотвореніямъ К. Эврипидина

213. Русская Литературная Старина

214. Метеорологическія наблюденія надъ современною русскою литературою

215. Журнальная политика

216. Литературныя извстія

*217. Стихотворенія Владиміра Бенедиктова

*218. Хвалебное приношеніе вры ново-прославленному епископу Воронежскому 34

*219. Ночь. Соч. С. Темнаго

*220. Письма леди Рондо. Пер. съ англ. Ж.

*221. Стенька Разинъ. Соч. Николая омина 40—41

*222. Страсть сочинять, или ‘Вотъ разбойники!!!’. Перед. съ фр. едоромъ Кони

*223. Катинька, или семеро сватаются (,) одному достается

*224. Святочные вечера или разсказы моей тетушки

*225. О жителяхъ луны и о другихъ достопримчательныхъ открытіяхъ, сдл. астрономъ сиръ Джономъ Гершелемъ. Пер. съ нм.

*226. Бдность и любовь. Соч. А Фуше. Пер. съ фр.

*227. Черный паукъ или Сатана въ тюрьм. Соч. Гофмана, передл. съ нм. А. Др—онъ

*228. Всеобщее путешествіе вокругъ свта. Сост. Дюмонъ-Дюрвилемъ

*229. Надежда, собр. соч. въ стих. и проз. Изд. А. Кульчицкій

*230. Умные, острые, забавные и смшные анекдоты Адамки Педрилло

230-а. Отъ Блинскаго

*231. Вторая книжка Современника

232. Опытъ системы нравственной философіи. Соч. магистра Алекся Дроздова

Отдльное изданіе.

*233. Основанія русской грамматики, для первоначальнаго обученія. Сост. Виссаріономъ Блинскимъ 79—185

Ненапечатанныя статьи 1837 г.

*234. Разборъ книги Мухина

*23б. Разборъ повстей Н. Ф. Павлова

*236. Разборъ романовъ и повстей Наржнаго

*237. Разныя рецензіи для ‘Литер. Прибавл. къ Русскому Инвалиду’ 1837 г.

*238. Переписка двухъ друзей

‘Московскій Наблюдатель’ 1838 г.

*239—240. Московскій театръ. Гамлетъ. Драма Шекспира. Мочаловъ въ роли Гамлета 186—283

*241. Литературная хроника

*242. Виргинія или поздка въ Россію. А. Вельтмана

Сердце и думка. Соч. Его же

*243. Альманахъ на 1838 годъ

*244. Повсти и путешествіе въ Маймай-Чень. А. П. Степанова, автора ром. Постоялый дворъ

245. Невста подъ замкомъ. Н. Соколова

*246. Были и повсти Ушакова

*247. Приключеніе съ молодымъ купчикомъ въ Марьиной рощ

*248. Г. Каратыгинъ на московской сцен, въ роли Гамлета

*249. Г. Сосницкій на московской сцен, въ роли Городничаго

250. Литературная тяжба о сихъ и этихъ

251. Библіотека дтскихъ повстей и разсказовъ. Соч. Виктора Бурьянова.

Совты для дтей. Соч. г. Бульи. Перев. съ фр. Его же.

Прогулка съ дтьми по С.-Петербургу и его окрестностямъ. Соч. Его же.

*252. Новая энциклопедическая русская азбука и общеполезная дтская книга чтенія. Виктора Бурьянова

253. Дтскій альбомъ на 1838 годъ. А. Попова

254. Литературное объясненіе

*255. Сочиненія Александра Пушкина

*256. Сборникъ на 1838 годъ

*257. Три водевиля. I. Хороша и дурна, и глупа и умна. Д. Ленскаго. II. Крестный отецъ. П. С. едорова. III. Стряпчій подъ столомъ. Д. Ленскаго

*258. Крамольники

адей дятелъ атаманъ разбойниковъ

Таинственный житель близъ Покровскаго собора, или вотъ каковъ

Коллежскій регистраторъ. Соч. И. Г—ва

Ворожея, или новый способъ гадать на картахъ…

259. Московскій театръ

*260. Новое изданіе Иліады Гндича

261. Гамлетъ принцъ датскій. Соч. Вилліама Шекспира. Перев. съ англ. Николая Полеваго

262. Уголино. Соч. Николая Полеваго 349—361

*263. Новый нмецкій театръ. I) Ложь и правда. II) Невста изъ столицы

*264. Повсть и разсказъ. Соч. Николая Андреева

*265. Три повсти Ниркомскаго

*266. Сынъ актрисы

*267. Повсти и разсказы. Соч. Платона Смирновскаго

*269. Саксонецъ. Перев. съ фр. С. Р…..а

*269. Чертовъ колпачекъ. перев. съ фр. А***

*270. Сказка въ стихахъ

271. Журнальная замтка

272. Литературная хроника

*273. Елена. Г. Бернета

274. Стихотворенія Владиміра Бенедиктова

276. Краткая исторія Франціи до французской революціи. Соч. Мишле, перев. съ фр. Константинъ Пуговинъ

*277. Древняя исторія для юношества. Соч. Ламе-Флери, перев. съ фр.

Древняя исторія. разсказанная дтямъ. Соч. Его же. перев. съ фр.

278. Греческая исторія. разсказанная дтямъ. Соч. Его же, перев. съ фр.

279. Объ артист

*280. Полное собраніе сочиненій Д. И. Фонъ-Визина

*281. Юрій Милославскій или русскіе въ 1612 году. Соч. М. Загоскина.

*282. Повсти и разсказы П. Каменскаго

*283. Повсти и разсказы Владиміра Владиславлева

*284. Турлуру. Поль-де-Кока

Сдина въ бороду, а бсъ въ ребро, или каковъ женихъ? Его-же

Повсти Евгенія Сю. Пер. съ фр.

*285. Библіотека избранныхъ романовъ, повстей и любопытнйшихъ путешествій изд. Н. Глазуновымъ

Герцогиня Шатору. Соч. Софіи Ге. Перев. съ франц.

*286. Блошапочники или нидерландскіе мятежники. Соч. Бофдевейна Стумфіуса, перев. съ флам.

*287. Современникъ

*288. Кабинетъ чтенія

*289. Сказки русскія, разск. Иваномъ Ваненко

Русскія народны’ сказки, собр. Богданомъ Бронницынымъ

*290. Студентъ и княжна. Соч. Р. Зотова

*291. Историческіе анекдоты Персидскихъ государей. Изд. Платономъ Зубовымъ

*292. Полковникъ старыхъ временъ. Соч. гг. Мелесвиля, Габріеля и Ажела

*293. Восемь дней ваканціи или время идетъ скоро. Перев. съ фр.

*294. Петровскій театръ

*295. Сочиненія Николая Греча

ПРИЛОЖЕНІЕ.

Портретъ, рисованный съ натуры въ 1843 г. академикомъ К. А. Горбуновымъ.

Примчанія къ III тому.

1) ‘Молва’ 1836 г. No 7. Ценз. помтка 31 (?) апр. 1836.

2) Журналы двадцатыхъ и тридцатыхъ годовъ выходили часто: ‘Встн. Европы’ — два раза въ мсяцъ, ‘Сынъ Отечества’ то еженедльно, то разъ въ дв недли, ‘Московск. Телеграфъ’ — два раза въ мсяцъ, ‘Атеней’ — два раза въ мсяцъ, ‘Телескопъ’ — два раза въ мсяцъ, а съ 1834 г.— еженедльно. Зато объемъ журнальныхъ No былъ очень тощій. Вотъ почему первые NoNo ‘Библ. д. Чтенія’, положившей начало удержавшемуся до нашего времени ежемсячному сроку выхода журнальныхъ книжекъ, совершенно ошеломили публику своею толщиною. ‘Звздочки’, о которыхъ нсколькими строками ниже говоритъ Влняскій, были заведены Пушкинымъ въ ‘Современник’ въ отдл ‘Новыхъ Книгъ’, который состоялъ: 1) изъ рецензій на новыя книги. 2) изъ однихъ заглавій новыхъ книгъ и 3) изъ заглавій. снабженныхъ звздочкой, что означало, что эти книги ‘будутъ впослдствіи разобраны’ въ журнал.

3) Первое нападеніе Блинскаго на кн. Вяземскаго. подпись котораго стоитъ подъ ‘Розой и Кипарисомъ’. Дальше (см. стр. 6 и 62 и прим. 11-ое и 62-ое) Блинскій еще рзче относится къ Вяземскому. Трудно понять причины этого. Еще очень недавно — въ конц 1834 г. Блинскій въ ‘Литер. Мечт.’ (т. I. стр. 355 и прим. 103.104) отнесся къ Вяземскому. какъ къ ‘русскому Карлу Нодье’, и холодновато. новъ общемъ вполн почтительно говорилъ и о стихахъ его и о критическихъ статьяхъ. Теперь же онъ восклицаетъ: ‘избавь насъ Боже отъ его критикъ также. какъ и отъ его стиховъ…’ Такая перемна является капризомъ со стороны Блинскаго, потому что за время, отдляющее оба отзыва, т.-е. въ теченіе 1835 г., Вяземскій, путешествовавшій тогда по Италіи, не напечаталъ ни одной строчки. Что касается стихотворенія ‘Роза и Кипарисъ’, которымъ Вяземскій возобновилъ свою дятельность въ 1836 г., то оно не представляетъ особеннаго литературнаго интереса — это альбомное стихотвореніе. которыхъ тогда писалось множество.— но оно ни въ какомъ случа не могло подать повода къ такой рзкой перемн отношенія къ заслуженному предъ русскою литературою писателю. Вотъ эти 12 строкъ:

Роза и Кипарисъ.

Графин М. А. Потоцкой.

Вотъ вы и я: подобье розы милой

Цвтете вы и чувствомъ и красой,

Я кипарисъ угрюмой и унылой.

Воспитанный лтами и грозой.

И будетъ мн воспоминанье ваше

Подобно ей свжо благоухать.

При немъ душ веселье будетъ краше,

При немъ душ отрадне страдать.

Когда же вамъ сгрустнется и случайно

Средь ясныхъ дней проглянетъ черный день,

Пускай мое воспоминанье тайно

Васъ оснитъ какъ кипариса тнь.

Villa d’Este близь Тиволи.

4) Въ то время вс еще врили мистификаціи Пушкина, который напечаталъ свое, только впослдствіи ставшее знаменитымъ, произведеніе подъ такимъ заглавіемъ:

Скупой Рыцарь.

(Сцены изъ Ченстоновой траги-комедіи:
The caveteous Knigth).

На самомъ дл никакого англійскаго поэта Ченстона никогда не было. Это, однакоже, окончательно было установлено только въ 1855 году, въ ‘Матеріалахъ для біографіи Пушкина’ Анненкова (стр. 285—287). Впрочемъ. въ послднее время опять возникаютъ разговоры о заимствованіи, если не изъ Ченстона, то изъ какого-то ‘Шенстона’ (см. замтку В. Е. Якушкина въ ‘Русск. Вд.’ 1899, No 126).

Недостаточную внимательность къ ‘Скупому Рыцарю’ при его появленіи Блинскій вполн искупилъ тмъ, что онъ же въ позднйшихъ статьяхъ о Пушкин первый разъяснилъ значеніе этихъ превосходныхъ сценъ и совершенно оставивъ въ сторон Ченстона, говорилъ о ‘Скупомъ Рыцар’ какъ объ ‘огромномъ, великомъ, произведеніи, вполн достойномъ генія Шекспира’ (См. III, стр. 285 и въ большихъ статьяхъ о Пушкин).

5) ‘Утро длового человка’ представляетъ собою отрывокъ изъ уничтоженной Гоголемъ пьесы ‘Владиміръ 3-ей степени’.

6) Небольшая статейка Блинскаго о ‘Современник’, видимо, писалась не въ минуту вдохновенія и повышенной литературной проницательности. Въ ней цлыхъ три крупныхъ промаха: недостаточно оцненъ ‘Скупой Рыцарь’, безъ всякаго основанія (см. прим. 3 и 11) задтъ Вяземскій и крайне непроницательно причислена къ ‘самымъ дурнымъ’ статья ‘Парижъ’. Эту статью писалъ одинъ изъ умнйшихъ людей своего времени — Александръ Ивановичъ Тургеневъ, отъ дальнйшихъ парижскихъ хроникъ котораго самъ Блинскій вскор придетъ въ ршительный восторгъ. (Ср. прим. 237). Правда, нкоторое формальное основаніе у Блинскаго было, когда онъ давалъ свой отзывъ: первая ‘Хроника Русскаго’ (‘Парижъ’) дйствительно есть ‘родъ записки, писанной къ пріятелю’. Это подлинныя письма къ друзьямъ и Тургеневъ не имлъ ни малйшаго представленія о томъ, что они появятся въ печати. Поэтому они пересыпаны сообщеніями совершенно интимнаго свойства. Кого могло интересовать такое начало ‘Хроники’: ‘Не знаю, соберусь-ли съ силами написать къ В. Я такъ морально и интелектуально охиллъ, посл шестинедльной простуды, что едва ноги таскаю’ или такія распоряженія: ‘вс мои письма отсылайте къ ****. Помщеніе ‘Хроники’ въ сыромъ вид было ошибкой со стороны Пушкина, въ которой онъ въ слдующей же книжк ‘Современника’ прямо и сознался {Не приводимъ этого довольно длиннаго объясненія, потому что оно имется даже въ общедоступныхъ изданіяхъ соч. Пушкина (напр., въ ‘Дешевой Библіотек’ Суворина).}. Но все-же таки до нельзя странно и почти непонятно, какъ это Блинскій, такъ хорошо знавшій невысокій умственный уровень тогдашнихъ журнальныхъ дятелей, не съумлъ разглядть въ ‘Хроник’ высокую и тонкую интеллигентность автора. Пушкинъ былъ совершенно правъ, когда говорилъ, что въ ‘Хроник’ — ‘Глубокомысліе, остроуміе, врность и тонкая наблюдательность и индивидуальность слога, полнаго жизни и движенія, везд пробиваются сквозь небрежность и бглость выраженія’. Нельзя поэтому и сердиться на Пушкина, когда онъ, имя въ виду замтку Блинскаго, говорилъ о ‘тупыхъ печатныхъ замчаніяхъ’, вызванныхъ первою ‘Хроникою’ Тургенева.

7) Гоголь. Статья появилась безъ подписи. О ‘Телескоп’ въ ней говорилось:

‘Журналъ въ начал отозвавшійся живостью, но вскор простывшій, наполнявшійся статьями бетъ всякаго разбора, лишенный всякаго литературнаго движенія (Sic!) Видно было, что издатели не прилагали о немъ никакого старанія и выдавали книжки какъ-нибудь’. И дале: ‘Телескопъ въ соединеніи съ Молвою дйствовалъ противъ Библіотеки для Чтенія, но дйствовалъ слабо, безъ постоянства, терпнія и необходимаго хладнокровія. Въ статьяхъ критическихъ онъ былъ часто исполненъ негодованія противъ новаго счастливца, шутилъ надъ баронствомъ г. Сенковскаго, сдлалъ нсколько справедливыхъ замчаній относительно его страннаго подражанія французскимъ писателямъ, но не видлъ дла во всей ясности. Въ Молв повторялись т же намеки на Брамбеуса часто по поводу разбора совершенно посторонняго сочиненія. Кром того, Телескопъ много вредилъ себ опаздываніемъ книжекъ, неаккуратностью изданія, и критическія статьи его чрезъ то еще мене были въ оборот’ (‘Современниткъ’ 1836 г. т. I, стр. 206—207 и Соч. Гоголя въ изд. Тихонравова, т. V).

Это удивительное отношеніе къ журналу, въ которомъ за разсмотрнный Гоголемъ періодъ (1834 и 1835) появился рядъ самыхъ блестящихъ статей Блинскаго, нельзя считать полнымъ выраженіемъ мннія Гоголя о Блинскомъ, потому что въ черновыхъ наброскахъ статьи (см. соч. Гоголя въ изд. Тихонравова и Шенрока т. VI, стр. 342) есть такое мсто:

‘Въ критикахъ Блинскаго, помщавшихся въ ‘Телескоп’, виденъ вкусъ, хотя еще не образовавшійся, молодой и опрометчивый, но служащій порукою за будущее развитіе, потому что основанъ на чувств и душевномъ убжденіи. При всемъ этомъ въ нихъ много есть въ дух прежней семейственной {Характеризуя критическіе пріемы Греча, Булгарина и Сенковскаго, Гоголь говорилъ:

‘Вмсто того, чтобы говорить о дл или говорить о литературныхъ трудахъ автора, рецензенты говорили совершенно о другихъ обстоятельствахъ: разсказывали разные труды автора на поприщ вовсе не литературномъ: гд былъ онъ прежде, что теперь длаетъ литераторъ, къ кому ходитъ, гд кушалъ чай, любить ли выпить или не любитъ, женатъ или не женатъ, и какая у него жена, и тому подобное. Этотъ семейственный духъ критики быль совершенно безтолковъ и неприличенъ для публики, да едва ли и для самихъ рецензентовъ’.

Какъ можно было усмотрть въ Блинскомъ ‘семейственность’ этого сорта — совершенно непостижимо.} критики, что вовсе неумстно и неприлично, а тмъ боле для публики’.

Въ печать послдній отзывъ не попалъ, попалъ только первый, и тмъ не мене Блинскій не усмотрлъ въ немъ ‘несправедливости’. Такъ-то люди истинно-высокихъ дарованій, какъ намъ уже разъ пришлось замтить по поводу одного отзыва о самомъ себ Добролюбова (‘Энц. Слов., т. X), часто не имютъ и приблизительная представленія о размрахъ своего значенія.

Конечно, только faon de parler. He только въ литературныхъ кружкахъ, но и въ публик были вполн извстны многочисленные псевдонимы Сенковскаго.

9) Своими ‘знаменитыми друзьями’, т.-е. Пушкинымъ, Жуковскимъ, Вяземскимъ, часто хвасталъ Шевыревъ въ редакціонныхъ замткахъ ‘Москов. Наблюдателя’.

10) Въ редакціонной статейк ‘Москов. Наблюдателя’ (1836 г. т. 6, стр. 187) — ‘Москва и Петербурга Шевыревъ, оспаривая утвержденіе ‘Библ. д. Чт.’, что ‘московскіе журналы существуютъ на то, чтобы бранить журналы петербургскіе’, между прочимъ говорилъ: ‘въ глазахъ нашихъ Литературныя Прибавленія воюютъ неутомимо съ Библіотекою для Чтенія и выражаютъ свою пріязнь къ Московскому Наблюдателю’.

11) Ср. примч. 3 и 62. Мы еще вернемся къ критическимъ статьямъ Вяземскаго, а пока отмтимъ, что въ критической литератур своего времени он прямо занимали одно изъ первыхъ мстъ. Враждебное отношеніе къ нимъ Блинскаго ничмъ не можетъ быть мотивировано: Вяземскій при всемъ своемъ брезгливомъ литературномъ аристократизм тогда еще стоялъ въ рядахъ борцевъ за новые литературные идеалы и еще въ томъ же году, во II том ‘Современника’, выступилъ съ энергическою защитою ‘Ревизора’. Выходка Блинскаго взбсила Вяземскаго и въ примчаніи къ сейчасъ названной стать онъ, давая отзывъ о ‘Москов. Наблюдател’, между прочимъ говоритъ:

‘Особенно критика его замчательно хороша. Не выгодно подпасть подъ удары ея, но по крайней мр оружіе ея и нападенія всегда благородны и добросовстны. Понимаемъ, что и при этомъ случа издатели Телескопа и другіе могутъ въ добродушномъ и откровенномъ испуг воскликнуть, ‘избави насъ Боже отъ его критикъ’. Но каждый молится за свое счастіе: это натурально’ (‘Современникъ’ 1836, т. II, стр. 289—90).

Вяземскій пустилъ тутъ въ ходъ весьма странный полемическій пріемъ, перенеся цитируемое имъ восклицаніе на ‘Моск. Набл.’, между тмъ какъ оно всецло относится къ нему. Въ слдующей замтк о ‘Современник’ (III, стр. 62) Блинскій вывелъ на чистую воду эту ‘небылицу’.

12) ‘Молва’ 1836 No 6. Ценз. разр. 30 апр. 1836 г. Въ изд. Солдатенкова вошло съ значительными опущеніями цитатъ. О преклоненіи Блинскаго предъ геніями см. II, прим. 61, 62 и 233.

13) Риторическая фигура. Въ Архангельскомъ кра, на какихъ-нибудь 4—5 градуса сверне расположенномъ, чмъ Петербургъ, зимнія ночи не многимъ длинне петербургскихъ и не доходятъ даже до 2 сутокъ.

14) Исключительно восторженное отношеніе къ Ломоносову, проходящее чрезъ всю рецензію и желаніе сдлать изъ него рыцаря безъ страха и упрека въ настоящее время уже совершенно устарло.

Во времена Блинскаго, когда въ распоряженіи историка литературы были только старыя, не основанныя на достоврномъ матеріал панегирическія біографіи Ломоносова (Новикова, академическаго изданія 1784—1804 гг. и митрополита Евгенія) приподнятый тонъ Блинскаго былъ вполн понятенъ. Но всестороннее изученіе личности и дятельности Ломоносова, начавшееся преимущественно въ 60-хъ годахъ, капитальный и основанныя исключительно на достоврныхъ источникахъ изслдованія Ламанскаго, Билярскаго, Пекарскаго, Сухомлинова и мн. др., совершенно разрушили старую легенду. Конечно, великія заслуги Ломоносова предъ русскимъ просвщеніемъ нимало непоколеблены, хотя во многомъ и ослаблены этимъ тщательнымъ изученіемъ. Но все героическое совершенно отпало. Факты низкопоклонства, грубаго буйства, мелкаго завистничества, наконецъ, корыстолюбія ршительно преобладаютъ въ ряду біографическихъ подробностей, собранныхъ изслдователями. Въ борьб Ломоносова съ нмцами-академиками гораздо больше было пьянаго безобразія, чмъ патріотизма, потому что съ неменьшею необузданностью, вплоть до дракъ, за которыя приходилось вдаться съ полиціею, онъ ‘полемизировалъ’ съ старыми русскими товарищами и ‘воевалъ’ не только съ нмцами-академиками, но и съ нмцами-садовниками, билъ женщинъ и т. д. Починъ политическаго заподазриванія противника, увы, впервые употребленъ въ нашей учено-литературной жизни Ломоносовымъ, который этимъ путемъ существеннйшимъ образомъ тормозилъ дятельность отца научной разработки русской исторіи — Герарда Фридриха Мюллера.

15) Не долженъ былъ, а захотлъ, и не самъ нарисовалъ, а поручилъ это кому-то и только въ корректур кое-что измнилъ (см. Пекарскаго, Наука и Литер. при Петр, т. II, стр. 642 и ‘Азбука съ исправленіями Петра Великаго’. Спб. 1877). Самое преобразованіе кириллицы въ ‘гражданскую’ азбуку едва ли представляетъ собою такую заслугу, о которой стоило бы говорить съ паосомъ, потому что преобразованіе коснулось только вншней формы буквъ и ни мало не содйствовало точной передач звуковъ языка. А съ художественной точки зрнія церковно-славянскій шрифтъ несомннно красиве. Въ пылу преклоненія предъ Петромъ, съ пера Блинскаго сорвалась описка: выходитъ, что Петръ ‘завелъ въ Россіи первую типографію’ и увидлъ ‘первый печатный листъ’. Блинскій, очевидно, хотлъ сказать первую гражданскую типографію и первый печатный листъ современнаго образца.

16) Рчь, очевидно, о Греч. Неодобрительно о книг Ксенофонта Полевого Гречъ, вроятно, выразился гд-нибудь мимоходомъ, потому что отдльной статьи его о роман Полевого нтъ.

17) Блинскій съ особенною ненавистью относился къ Сумарокову (см. I, 334 и въ другихъ мстахъ), упорно помщая его въ одну компанію съ Тредьяковскимъ. Къ Кантеміру онъ впослдствіи относился совсмъ иначе (см. I, 430, прим. 45 и въ дальнйшихъ томахъ).

18) Борьба Ломоносова съ академическою ‘канцеляріею’ тогда рисовалась всмъ въ совершенно неврномъ свт. Въ дйствитльности не его угнетали, а онъ, опираясь на покровительство всесильнаго временщика Шувалова, учинялъ неслыханныя безобразія,— пьяный приходилъ въ академію, площадно ругался, вступалъ въ рукопашныя схватки съ академиками, колотилъ академическую прислугу, не давая спуска и женщинамъ и т. д. Все это ему сходило съ рукъ, потому что вс боялись его покровителей и ‘подлецы-рутиньеры’, какъ неумстно-энергически выражается Блинскій, были безсильны его обуздать.

19) Увы, и это утвержденіе совершенно расходится съ дйствительностью. Ломоносовъ не только всю жизнь усерднйшимъ образомъ добивался чиновъ, но стремился стать ‘бариномъ’ въ прямомъ смысл слова. Занявшись мозаичнымъ дломъ, онъ, по выраженію Пекарскаго, пожелалъ ‘извлечь существенныя выгоды отъ занятій своихъ по составленію разноцвтныхъ стеколъ’ и въ 1752 г. сталъ хлопотать о выдач ему заимообразно огромной по тому времени суммы въ 4000 р. для устройства фабрики бисера и стекляруса. Но кром того, онъ ходатайствовалъ предъ сенатомъ, чтобы ему ‘отвесть въ Копорскомъ узд село Ополье или въ другихъ уздахъ С.-Петербурга не дале полутораста верстъ, гд бы мужескаго нола около двухсотъ душъ имлось, съ принадлежащими угодьями, и по тому же лсу и крестьянамъ быть при такой фабрик вчно и никуда ихъ не отлучать, ибо наемными людьми, за новостью той фабрики въ совершенство привести не можно’… Затмъ слдуютъ доказательства, что хотя въ законахъ и не упоминается о раздач деревень для заведенія фабрикъ, но что это само собою разумется, такъ какъ въ тхъ же законахъ допускается ‘всякое вспоможеніе’.

Такимъ образомъ, сынъ черносошнаго крестьянина, который не дале какъ шесть лтъ тому назадъ еще показывался по ревизскимъ сказкамъ своей волости въ бгахъ, почему за него платили подушныя деньги нисколько неповинные въ томъ односельцы его, Ломоносовъ, достигнувъ извстности и случая воспользоваться ею, считалъ себя въ нрав добиваться закрпощенія для своихъ выгодъ двухсотъ свободныхъ людей изъ того самаго сословія, изъ котораго вышелъ онъ самъ’. (Пекарскій, Ист. Академіи Наукъ, т. II, стр. 497—98).

Просьба Ломоносова была уважена.

Эта же фабрика находится въ тснйшей связи съ знаменитымъ ‘Посланіемъ о польз стекла’. До сихъ поръ еще на ‘Посланіе’ смотрятъ какъ на образчикъ ‘дидактической’ поэзіи. Въ паос, съ которымъ Ломоносовъ распространялся о томъ, что

Неправо о вещахъ т думаютъ, Шуваловъ,

Которые стекло чтутъ ниже минераловъ,

обыкновенно усматривали увлеченіе естествоиспытателя, пользующагося своимъ поэтическимъ даромъ для лучшаго воздйствія на слушателей. Но въ дйствительности посланіе имло цлью ‘воздйствіе’, но далеко не ученаго или поэтическаго свойства. Оно написано въ т же мсяцы, когда Ломоносовъ хлопоталъ о пособіи для своей стеклянной фабрики, а вліятельные люди относились скептически къ этой зат (Пекарскій, стр. 498—99).

20) Очень благосклонное отношеніе Блинскаго къ Ксенофонту Полевому находится въ связи съ близкими личными отношеніями къ Николаю Полевому въ 1836—38 гг. См. прим. 74.

21) ‘Молва’ 1836, No 7.

22) Тека — теперь исчезнувшее (его нтъ даже у Даля) слово,— школьная сумка или небольшой портфель (см. русско-нм. словарь Павловскаго). Кажется, взято съ польскаго языка, въ которомъ существуетъ и теперь.

23) Въ этомъ отзыв Блинскій недостаточно внимательно отнесся- къ Александру Ивановичу Галичу (1783—1848),— человку, занимающему почетное мсто въ исторіи русской философіи и научной разработки эстетики.

24) ‘Молва’ 1836 г., No 7. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

25) ‘Телескопъ’ 1835 г., ч. 29. Этотъ томъ очень запоздалъ — цензур. разр. отъ 1 мая 1836 г. Объ Эврипидин см. II, прим. 158 и 333. Какъ ироническое предисловіе Блинскаго, такъ и самые стихи Эвринидина являются продолженіемъ кампаніи противъ Бенедиктова, и на этотъ разъ стихи такого рода, что безъ ироническаго предисловія ихъ отличнйшимъ образомъ приняли бы за ‘перлы’. Воейковъ (ср. прим. 58) по поводу стиховъ и предисловія написалъ ‘замтку’ подъ заглавіемъ: ‘Забавы Виссаріона господина Блинскаго’, въ которомъ очень довольнымъ тономъ подчеркивалъ, что вотъ-де онъ не попался на удочку:

‘Видите ли, что мы разгадали г. Блинскаго, но каково же должно быть другимъ, которые принимали все подобное въ этой стать за ‘наличную монету, за чистое золото?’ (‘Лит. Приб. къ Русск. Имп.’ 1836, No 92—93).

Ироническій отвтъ ‘крикунамъ’ въ конц предисловія (о ‘людяхъ движенія’) представляетъ собою цитату изъ статьи Шевырева ‘Перечень Наблюдателя’ (‘Моск. Набл.’ 1836, ч. VI).

26) ‘Телескопъ’ 1835 г., т. XXIX. Въ изд. Солдатенкова (т. I) напечатано съ пропускомъ нсколькихъ строкъ (о франц. изд. Шекспира 1777, на стр. 25), интересныхъ, однако, тмъ, что какъ будто указываютъ на]то, что Блинскій уже тогда читалъ Шекспира по-французски. Ср. прим. 80.

27) Содержатели московской университетской типографіи, изъ которой вышла значительнйшая часть русскихъ книгъ и журналовъ конца 18 и начала 19 вка.

28) Тутъ нсколько сбиты въ одну кучу журналы разныхъ эпохъ. ‘Покоящійся Трудолюбецъ’ издавался въ 1784—85 гг., ‘Аглая’ въ 1794 г., ‘Лицей’ въ 1806, ‘Св. Вст.’ въ 1804—5, ‘Духъ Журналовъ’ въ 1816—20 г., а ‘Благонамренный’ — въ 1818—26 г.

29) Свдніе неврное или опечатка. Переводъ ‘Юлія Цезаря’ вышелъ въ 1787 г., а не въ 1789.

30) Удивленіе объясняется довольно просто: анонимный переводчикъ ‘Юлія Цезаря’ и авторъ предисловія — Карамзинъ. Незнаніе этого литературнаго факта никоимъ образомъ нельзя поставить въ вину Блинскому, потому что принадлежность перевода Карамзину выяснилась только въ 1849 г., изъ статьи Р. Р. въ ‘Св. Обозрніи’ 1849 г.— ‘Карамзинъ какъ переводчикъ и цнитель Шекспира’. Зато во всемъ блеск выступаетъ тутъ тонкое литературное чутье Блинскаго, который и по безвстной, случайно попавшейся ему книжк съумлъ разгадать духовную силу анонимнаго критика, который, къ тому же, не былъ тутъ самостоятеленъ, а составилъ свое предисловіе по авторитетнымъ источникамъ.

31) Выходки противъ ‘Москов. Наблюдателя’, въ которомъ злоупотребленіе прописными буквами превосходило всякую мру. Въ немъ писались прописными буквами такія слова, какъ Словесность, Критика, Литература, Романъ, Поэма, Авторъ, Журналъ, Человкъ, Полковникъ, Корнетъ, Княжна, и т. д. Даже именамъ прилагательнымъ ‘кланялся большими буквами’ Шевыревъ: Историческій романъ, Романическій интересъ и т. д.

32) ‘Телескопъ’ 1835, т. XXIX. Ценз. разр. 1 мая 1836.

33) Рчь о Кукольник и Сенковскомъ. О томъ, какъ Сенковскій сначала до небесъ превозносилъ Кукольника, а потомъ преспокойно вышучивалъ и о томъ, какъ Кукольникъ защищался отъ нападокъ Сенковскаго см. т. II, прим. 304 и 385. Все это не помшало, однако, тому, чтобы вскор въ ‘Библ. для Чтенія’ (1836, т. XV) появилась ‘драматическая фантазія’ Кукольника ‘Джуліо Мости’.

Дополнимъ, кстати, указанія примчанія 304-го ІІ-го тома о вышучиваніяхъ Сенковскаго, приведя весь тотъ ‘апологъ’, о которомъ говоритъ Блинскій. Вскор посл того, какъ Кукольникъ огрызнулся на нападки Сенковскаго на его ‘Роксолану’, Сенковскій въ свою очередь огрызнулся слдующею яко бы рецензіею на притчи Круммахера (‘Библ. д. Чт.’, т. XI, отд. VI, стр. 31—32):

Избранныя притчи Круммахера. Москва, въ тип. Университетской, 1835, въ-12., стр. 122.

Эти притчи такъ туманны и непонятны, что ихъ непремнно будетъ три изданія.

Написавъ эти строки, мы взглянули на книжечку, которая подала къ нимъ поводъ, и призадумались. Вотъ результатъ размышленія, которое, впрочемъ, продолжалось только пять минутъ съ половиною.

Странно, что на свт есть люди, которые переводятъ съ Нмецкаго притчи! Что за охота переводить чужія притчи, когда нтъ ничего легче, какъ длать ихъ самому? Что тутъ мудренаго? Ссть, разинуть ротъ и говорить притчи! Мы не выдаемъ себя ни за философовъ, ни за колдуновъ, а готовы держать пари,— сто противъ десяти,— что, не запинаясь, скажемъ десять очень хорошихъ притчъ на минуту. И чтобы не подумали, что мы хвастаемъ, можно тотчасъ сдлать опытъ, съ часами въ рукахъ.

* * *

‘Одинъ веселый и причудливый человкъ, который въ нужд могъ собрать ума въ голов своей на три страницы, сидлъ разъ посл обда у своего письменнаго столика, и, отъ нечего длать, вздумалъ, пока подадутъ кофе, сдлать колоссальную репутацію первому плохому стихотворцу, какой пройдетъ мимо его дома, чтобы увидть, что изъ этого выйдетъ. Случилось, что на это время проходилъ мимо его оконъ одинъ плохой стихотворецъ. Человкъ съ умомъ на три страницы сдлалъ, забавляясь, коллоссальную поэтическую славу, и бросилъ ее въ форточку. Плохой стихотворецъ подобралъ брошенную ему колоссальную славу, и пошелъ съ нею въ люди. Человкъ съ умомъ на три страницы взялъ свою чашку кофе, подошелъ къ окну и сталъ смотрть, что изъ этого выйдетъ: вышелъ самый бшеный врагъ и клеветникъ человка съ умомъ на три страницы….. Не должно никогда вытаскивать изъ грязи и разогрвать мерзлой зми, потому что она тотчасъ ужалитъ руку, которая разогрла ее’.

* * *

‘Пріятель какого то литератора сказалъ ему однажды:— Любезный другъ, я очень о васъ сожалю. Вы имете многихъ враговъ.— Быть не можетъ! вскричалъ литераторъ. Не врю! Вы всегда мн льстите.— Льщу?…. Что это? Я, напротивъ, боялся огорчить васъ подобнымъ извстіемъ?— Меня огорчить этимъ? сказалъ литераторъ. Полноте! Въ Литератур не всякой, кто захочетъ, можетъ имть враговъ’.

* * *

‘Одинъ посредственный поэтъ молилъ Аполлона:— Могучій богъ стиховъ, дай мн репутацію!— Изволь, отвчалъ Аполлонъ, и лукаво мигнулъ одному журналисту дать ему репутацію. Спустя нкоторое время, посредственный поэтъ снова сталъ безпокоить Аполлона своими молитвами: — Могучій богъ стиховъ, дай мн враговъ.— Не могу, отвчалъ Аполлонъ: при твоей посредственности ты въ прав имть только пріятелей и покровителей’.

* * *

‘Поэтъ, который поддерживается похвалами снисходительныхъ журналовъ, есть самое жалкое существо въ природ. Одно только состояніе жалче, плачевне и смшне этого: это — состояніе поэта, который уже принужденъ самъ защищать себя отъ критики и хвалить свои сочиненія въ журналахъ’.

Что-жъ, право, это недурныя притчи! Нельзя сказать, чтобы въ нихъ не было глубокой мудрости. А он, какъ вы изволили видть, сдланы въ двадцать дв секунды! стоить ли переводить притчи съ Нмецкаго?

34) См. прим. 10. Подъ петербургскимъ ‘свтскимъ’ журналомъ подразумвается, конечно, пушкинскій ‘Современникъ’ (см. дальше нападки Блинскаго на его свтскость — III, стр. 58—63). Блинскій слишкомъ энергически выразился, сказавъ, что ‘свтскій’ журналъ ‘превознесъ до небесъ’ ‘Литер. Прибавл. къ Русск. Инвалиду’. На самомъ дл ‘Современникъ’, устами Гоголя въ его стать ‘О движеніи журнальной литературы въ 1834 и 1835 году’, говорилъ съ сочувствіемъ исключительно о стремленіи Воейковскихъ ‘Литер. Прибавленій’ оказать противодйствіе ‘Библ. для Чтенія’ и едва ли особенно лестно характеризовалъ тактику Воейкова такимъ образомъ:

‘Этотъ журналъ всегда оказывалъ оппозицію противу всякаго счастливаго наздника, хотя его вся тактика часто состояла только въ томъ, что онъ выписывалъ одно какое-нибудь мсто, доказывающее журнальную опрометчивость, и присовокуплялъ отъ себя довольно злое замчаніе, не длинне строчки съ восклицательнымъ знакомъ. Г. Воейковъ былъ чрезвычайно дятельный ловецъ и какъ рыбакъ сидлъ съ удой на берегу, не теряя терпнія, хотя на его уду попадалась большею частью мелкая рыба, а большая обрывалась’.

35) ‘Телескопъ’ 1835, т. XXIX. Ценз. разр. 1 мая 1836.

36) Эти намеки не слдуетъ понимать Буквально. Между ‘Битымъ журналистомъ’ — очевидно Сенковскимъ, и ‘давленымъ волкомъ’ — ‘старымъ газетчикомъ’. т.-е. Воейковымъ, рукопанной никогда не происходило и все это только аллегорическое изображеніе полемики между ‘Лит. Прибавленіями’ и ‘БиБл. для Чтенія’.

37) ‘Телескопъ’ 1835, т. XXIX. О ‘ренегатахъ’ и ‘Безбородыхъ Шеллингахъ и Гегеляхъ’ см. ‘Журнальную замтку’ (II, статья No 159).

38) ‘Молва’ 1836, No 8. Ценз. разр. 6 іюня 1836. Въ изд. Солдатенкова напеч. съ пропусками. Ср. т. II, ст. No 149 и примч. 311 и 333.

39) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

40) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова вошло съ опущеніемъ цитатъ. Ср. т. I, стр. 32.

41) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

42) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Опять желаніе сдлать пріятное Полевому, издававшему Дюмонъ-Дюрвиля. Ср. II, прим. 59, 405, 438, и III, пр. 74.

43) ‘Молва’ 1836, No 9. Ценз. разр. 15 іюня 1836. Въ изд. Солдатенкова вошло съ сокращеніями.

44) ‘Ревизоръ’ сразу поставленъ въ надлежащую категорію. Ср. III, прим. 322. За два мсяца до того Сенковскій, разбирая ‘Ревизора’ и въ общемъ похваливая его, между прочимъ, говорилъ:

‘У г. Загоскина Была идея, и хорошая комическая идея, у г. Гоголя идеи нтъ никакой. Его сочиненіе не иметъ даже въ предмет нравовъ общества, Безъ чего не можетъ Быть настоящей комедіи: его предметъ — анекдотъ, старый, всмъ извстный, тысячу разъ напечатанный, разсказанный и обдланный въ разныхъ видахъ и на разныхъ языкахъ анекдотъ’ (‘Библ. д. Чт.’ 1836, т. XVI).

45) Къ дятельности едора Алексевича Кони (1809—1879) мы еще вернемся.

46) ‘Молва’ 1836, No 9. Въ изд. Солдатенкова нтъ.

47) ‘Молва’ 1836. No 11. Ценз. разр. 31 іюля 1836. Въ изд. Солдатенкова выброшена вся цитата, съ опущеніемъ которой рецензія теряетъ доказательность.

48) Старинныя московскія дрожки, долгія, на дурныхъ рессорахъ.

49) Въ шутливой форм сообщена высоко-замчательная Біографическая черта. Какъ Вы ничтожна ни Была книженка, о которой онъ писалъ — а вдь писалъ онъ даже въ эпоху своего сотрудничества въ ‘Отеч. Зап.’, Богъ всть о чемъ: о сонникахъ, гадальныхъ книжкахъ и т. п.— Блинскій или прочитывалъ книжку до конца, или прямо заявлялъ, что ея не дочиталъ.

50) О Лавока см. II, пр. 14. Муррай — знаменитый лондонскій издатель John Murray (1778—1843). Фирма существуетъ и теперь.

51) Ршеніе Пушкина издавать ‘Современннъа очень взволновало Сенковскаго. Въ дйствительности, великій поэтъ оказался неумлымъ издателемъ и журналъ его не подорвалъ успха ‘Библ. д. Чт.’ въ публик. Но все это выяснилось позже. Покамстъ же Сенковскій всячески старался дискредитировать Будущее журнальное предпріятіе. Съ одной стороны, онъ не останавливался передъ тмъ, чтобы въ сезонъ подписки поднять Пушкина на смхъ — съ этой цлью была раздута исторія съ ‘Вастолой’ (см. II, стр. 405 и прим. 409). А съ другой стороны, Сенковскій подъ видомъ сожалнія къ тому, что великое дарованіе будетъ тратиться на журнальную мелочь и полемику, доказывалъ Пушкину, что журнальная дятельность не по немъ. Тутъ-то и была рчь о Махонскомъ болот:

‘Всегда должно сожалть, когда поэтическій геній перваго разряда, каковъ Александра Сергевича Пушкина, самъ добровольно отрекается отъ своего призванія, и ст. священныхъ высотъ Геликона, гд онъ прежде, по счастливому выраженію Проперція, Musarum choris implicuit manus, постепенно нисходить къ нижнимъ областямъ горы, къ литератур боле и боле блдной и безплодной. Это уже — затменіе одной изъ славъ народа. Но какъ горько, какъ прискорбно видть, когда этотъ геній, рожденный вить безсмертные внки на вершин ‘зеленаго Геликона’, нарвавъ тамъ горсть колючихъ остротъ, бжитъ стремглавъ по скату горы въ объятія собравшейся на равнин толпы Віоянъ, которая общаетъ, за подарокъ, наградить его грубымъ хохотомъ! Берегитесь, неосторожный геній! Послдніе слои горы обрывисты, и у самаго подножія Геликона лежитъ Михонское болото. Бездонное болото, наполненное черною грязью! Эта грязь — журнальная полемика, самый низкій и отвратительный родъ прозы, посл римованныхъ пасквилей.’ (‘Библ. д. Чт.’ 1836., т. XV, отд. VI, стр. 69).

52) ‘Молва’ 1836 г., No 11. Въ изданіи Солдатенкова напеч. безъ начальной выдержки изъ предисловія и въ этомъ вид нельзя понять, въ чемъ дло, съ какой стати рецензентъ говоритъ о ‘Гуливеровомъ Путешествіи’ и т. д.

53—54) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

55) ‘Молва’ 1836, No 12. Ценз. разр. 13 авг. 1836. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Эта и слдующія дв-три статьи (NoNo 229, 230 и ‘Отъ Блинскаго’), по недоразумнію, помщены раньше статьи No 231, которая цензурована 3 авг. 1836 г.

Первую рецензію о перевод Дюмонъ-Дюрвиля см. II, 401—403 и примч. 405.

56) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Издатель альманаха — Александръ Яковлевичъ Кульчицкій (1815—1845), былъ впослдствіи большимъ пріятелемъ Блинскаго. Мы еще будемъ имть случай говорить о немъ.

57) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

58) Тамъ же. По недосмотру статья не занумерована. Въ оглавленіи настоящаго тома мы ее помщаемъ съ No 230-а.

Все, что Блинскій иронически здсь пишетъ о пріобртенной имъ извстности, совершенно врно и фактически. Если при малой распространенности ‘Телескопа’ (сплетникъ Воейковъ въ одной изъ своихъ ‘Литературныхъ замтокъ’ — въ ‘Литер. Приб. къ Русск. Имп.’ 1836 г. No 14 — сообщалъ, что въ Петербург, по даннымъ почтамта, получается 14 экз. ‘Телескопа’) публика знала и Блинскаго мало, то въ журнальныхъ сферахъ его замтили тотчасъ же. Мы уже знаемъ, что за нсколько мсяцевъ литературной дятельности Блинскій такъ усплъ разсердить задтыхъ имъ писателей стараго поколнія, что удостоился цлой пасквильной повсти Ушакова {Кстати дополнимъ свднія о ‘Піюш’: въ прим. 379 ІІ-го тома. Еще раньше, чмъ повсть появилась въ печати, Воейковъ торжественно предвозвщалъ, что заслуженный литераторъ Василій Аполлоновичъ Ушаковъ послалъ въ ‘Библ. д. Чтенія’ статью, въ которой будетъ ‘раскритикованъ’ всхъ критикующій Виссаріонъ Блинскій (‘Лит. Приб. къ Русск. Имп.’ 1835 г. No 68).} (см. II, 379 и примч. 357—362).

Знаемъ мы также изъ ‘Журнальной Замтки’ (II, No 159), какую тяжелую артиллерію пустилъ въ ходъ Булгаринъ. Но съ особенною яростью наслъ на него ‘петербургскій журнальчикъ’, т.-е. Воейковъ въ своихъ ‘Литер. Замткахъ’ {Въ примчаніи 323-мъ II тома мы сказали, что статья Булгарина была первымъ сколько-нибудь крупнымъ нападеніемъ на Блинскаго. Это не точно, потому что ‘Піюша’ Ушакова, о которой говорится въ дальнйшихъ примчаніяхъ II-то тома, появилась раньше статьи Булгарина и тоже раньше нападокъ Булгарина появились нападки Воейкова, о которыхъ сейчасъ будетъ рчь.}, которыми онъ придавалъ пикантность безцвтнйшимъ ‘Литер. Прибавл. къ Русск. Инвалиду’, выходившимъ подъ его редакціей до 1837 г. Пренебрежительный отзывъ о немъ Блинскаго въ ‘Литер. Мечт.’ (I, 345 и 355) глубоко уязвилъ этого ожесточеннаго разными неудачами человка, въ которомъ злоба принимала совершенно болзненные размры и въ которомъ потребность кому-нибудь пакостить была физіологическою потребностью. Панаевъ разсказываетъ, что передъ смертью ‘за Воейковымъ ухаживала какая-то двушка. Онъ безпрестанно просилъ пить, и всякій разъ, когда она подносила ему питье, онъ щипалъ ее и схватывалъ за волосы. Чтобы избжать этого, двушка поставила передъ нимъ стаканъ на столъ и уже не подходила близко къ постели… Воейковъ началъ стонать, кряхтть, охать, жаловаться на свое безпомощное положеніе, клялся, что не можетъ поворотить ни рукой, ни ногой и слабымъ, умоляющимъ голосомъ обратился къ двушк, прося, чтобы она Христа ради поднесла ему стаканъ къ губамъ. Но лишь только она исполнила его желаніе, онъ приподнялся съ постели, снова съ ожесточеніемъ схватилъ ее за волосы и упалъ, ослабвши отъ этого усилія на постель’ (Панаевъ, Лит. Воен., стр. 353). Черезъ четверть часа онъ умеръ.

Могъ ли такой человкъ простить Блинскому то, что онъ его прямо вычеркивалъ изъ разряда ‘литературныхъ знаменитостей’ (‘Лит. Мечт.’, 1, 355). И сталъ Воейковъ его донимать почти что черезъ номеръ Еще въ 1835 г., вроятно немножко сдерживая себя, чтобы не раздувать репутацію своего недруга, Воейковъ сравнительно не такъ часто нападалъ на Блинскаго, хотя все-таки посвятилъ ему девять ‘Замтокъ’ (NoNo 40, 68, 83, 84, 86, 91, 97, 101, 102—103). Но въ 1836 г., когда извстность телескопскаго ‘ругателя’ и безъ того окрпла, Воейковъ уже сосредоточилъ на войн съ Блинскимъ почти вс свои силы и посвятилъ ему двадцать пять полемическихъ замтокъ и выходокъ. (NoNo 3, 8, 14, 18, 29, 33, 45, 46, 59 — 60, 61, 62, 63, 66, 67, 68, 69, 70, 72, 82, 83, 84—85, 86—87, 92—93, 94 — 95, 103 — 104). Донималъ онъ его всячески. Сначала коверканіемъ фамиліи, упорно величая его Виссаріонъ (а иной разъ и Висcсаріонъ — съ тремя c или еще съ прибавкой отчества — Виссаріонъ Григорьевичъ) Блинскій. Въ чемъ тутъ язвительность — понять трудно, но это несомннно было полемическимъ пріемомъ, какъ свидтельствуетъ Тургеневъ {Тургеневъ разсказываетъ, что задтые Блинскимъ писатели стараго закала ‘упорно и какъ бы въ укоризну называли его Бллынскимъ по намъ такая транскрипція не попадалась. Воейковъ, во всякомъ случа, не доходилъ въ своей язвительности дальше Блъшскаго. Курьезно тутъ то, что собственно дйствительная фамилія Блинскаго — именно Блинскій (но селу Блынь, откуда былъ родомъ его ддъ). Блинскимъ Виссаріонъ Григорьевичъ сталъ себя называть только около времени выступленія на литературное поприще.}. Затмъ Воейковъ выуживалъ противорчія, которыя не очень-то трудно набрать у писавшаго всегда подъ настроеніемъ данной минуты Блинскаго. Но больше всего онъ нападалъ на отрицаніе авторитета старыхъ писателей и на утвержденіе Блинскаго, что у насъ нтъ литературы. Патетически доказывалъ Воейковъ, что у насъ есть литература и въ подтвержденіе печаталъ цлые каталоги разныхъ замчательныхъ произведеній русскихъ писателей. Нужно, однако, отдать справедливость Воейкову — онъ первый изъ людей стараго поколнія понялъ силу Блинскаго и въ глубин души несомннно очень цнилъ его. Это выражалось, впрочемъ, и печатно. Онъ иной разъ, какъ это и Блинскій говоритъ въ своей замтк, похваливалъ его, съ тмъ, чтобы энергичне спорить съ его мнніями. Такъ въ No 59—60, похваливъ помщенную въ ‘Телескоп’ повсть ‘Она будетъ щастлива’, Воейковъ писалъ:

‘Хотя подъ повстью подписано: Ив. П—въ {Въ дйствительности повсть принадлежитъ Ив. Ив. Панаеву, почему Блинскій и счелъ нужнымъ отозваться на статьи Воейкова, которыя до того оставлялъ безъ вниманія.}, но мы давно не вримъ въ подписныя литеры и даже, пускаясь-въ догадки, подозрваемъ г. Виссаріона Блинскаго въ ея сочиненіи. Вдь этотъ молодой человкъ не безъ таланта и писалъ бы по-русски очень порядочно, еслибъ въ сочиненілхъ его не было излишней болтовни. Несравненно лучше писать такія повсти, чмъ презрительно и неосновательно разбирать нашихъ славныхъ писателей’.

Въ другой разъ онъ говорилъ (No 70):

‘Г. Блинскій {Вступивъ въ спорь по существу, Воейковъ бросилъ манеру называть своего противника Блынскимъ.} изъ одного своенравія написалъ, что у насъ нтъ ни литературы, ни поэзіи, ибо у него нельзя отнять ни ума, ни дарованія, ни даже знанія родного языка’.

Но больше всего сильное впечатлніе, которое произвели на Воейкова статьи Блинскаго, выразилось въ той внимательности, съ которою онъ изучилъ эти статьи. Онъ всегда старался побивать Блинскаго его же собственными словами, взятыми большею частью изъ ‘Литерат. Мечтаній’, изъ которыхъ подчасъ приводилъ огромнйшія выдержки. Въ 1838 г. Кольцовъ встртился съ Воейковымъ навечер у Плетнева и вотъ какъ Воейковъ отозвался о Блинскомъ: ‘Онъ малый дйствительно весьма умный, съ талантомъ, но бдовая голова, увлекся въ какую-то односторонность, и эта система его ‘погубила’.— А какая?— ‘Богъ святой знаетъ’ (Кольцовъ, Стих. и письма, подъ ред. А. И. Введенскаго, стр. 198).

Изъ полемики Воейкова можно, кстати, почерпнуть очень важное свидтельство современника по вопросу о вліяніяхъ, сказавшихся на первыхъ статьяхъ Блинскаго. Оно вполн подкрпляетъ наше утвержденіе, что ничего Надеждинскаго въ первомъ період дятельности Блинскаго не было и что она явилось прямымъ продолженіемъ реформаторской расчистки Полевого. Вотъ что говоритъ Воейковъ, вступая съ Блинскимъ въ долгій споръ по вопросу о томъ есть ли у насъ литература:

‘Представляю своимъ читателямъ обращикъ несообразности сужденій сотрудника издателя Телескопа — нкоего Виссаріона Блинскаго. Для привыкшихъ къ хитростямъ нашей журнальной дипломатики съ перваго взгляда видно, что этотъ (юноша воздоенъ кипучимъ млекомъ П. А. Полевого, надлавшаго въ девятилтнее изданіе своего Телеграфа столько, столько вреда нашей словесности, что въ 50 лтъ, 50 здраво и основательно мыслящихъ писателей не вознаградятъ этого’ (‘Лит. Приб. къ Русск. Имп.’ 1836 г., No 66).

Воейковъ зналъ всю подноготную тогдашнихъ литературныхъ отношеній и хотя грубо и часто возмутительно по своему науськиванію, но всегда мтко и врно опредлялъ сущность направленія писателей своего времени. И вотъ этотъ, какъ онъ самъ себя называетъ, посвященный въ тайны ‘журнальной дипломатики’ критикъ, многократно приводя въ связь Блинскаго и Нолевого, не только никогда не сопоставлялъ Блинскаго и Надеждина, но удивлялся тому, что Надеждинъ потворствуетъ своему сотруднику (см., напр., въ No 33).

——

Фраза, что ‘свтскіе’ журналы стрляютъ въ него намеками, повидимому, относится къ стать Вяземскаго въ ‘Современник’ (см. прим. 11), потому что ‘Москов. Наблюд.’ величественно отмалчивался, хотя, какъ мы знаемъ (т. II, прим. 491), нападки Блинскаго произвели на Шевырева огромное впечатлніе.

——

Фразу ‘не надо намъ актера-аристократа’ титулярный совтникъ Покровскій не то, чтобы выдумалъ, но смыслъ ея, онъ, конечно, совершенно извратилъ (см. т. II, стр. 108—109). Отзывъ о комедіи Загоскина см. т. II, стр. 314—326.

Самъ заговоривъ о своемъ отзыв о пьес Загоскина ‘Недовольные’, а затмъ высказавши предположеніе, что мнимый титулярный совтникъ иметъ ‘силу немаловажную, по крайней мр для гг. актеровъ…’, Блинскій явно намекалъ на Загоскина, который въ то время былъ директоромъ московскихъ театровъ.

Письмо, подавшее поводъ къ стать Блинскаго, дйствительно написано въ лично-заинтересованномъ тон и если даже не принадлежите самому Загоскину, то во всякомъ случа лицу, пожелавшему угодить московской дирекціи:

Къ издателямъ Сверной Пчелы.
Милостивые государи!

Я не литераторъ и человкъ вовсе неизвстный, а потому едва смю надяться, что вамъ угодно будетъ напечатать это письмо въ вашей газет, но содержаніе его, въ нкоторомъ отношеніи, такъ любопытно, что, можетъ быть, вы, на этотъ разъ, не отрините моей всепокорнйшей просьбы.

Не знаю, извстно ли вамъ, что у насъ, въ Москв, есть журналъ, который зовутъ Телескопомъ, что въ этомъ журнал пишетъ критическія статьи какой-то Блинскій, человкъ престрогій, которому угодить нтъ никакой возможности. Онъ что то особенно гнвается на здшній театръ — можетъ быть, за то, что въ немъ мста кажутся ему слишкомъ дороги, и не проходитъ разу, чтобъ въ Молв (листокъ, который выдается въ Телескоп) онъ не училъ уму-разуму московскихъ актеровъ, а, помилуйте! Чтожъ имъ бднымъ длать? всегда безъ вины виноваты. Однакожъ г. Блинскій, говоря о вашемъ Каратыгин, закричалъ въ Молв: ‘не надо намъ актера аристократа!’. А изъ всхъ твореній г. Блинскаго замтно, что, по его мннію, тотъ, кто носить чистое блье, моетъ лице, и отъ кого не пахнетъ ни чеснокомъ, ни водкою — аристократь. Ну, разеудите сами, какъ же посл этого какой нибудь порядочный артистъ, который дорожить своимъ мстомъ, можетъ угодить г. Блинскому?

Въ No 9-мъ Телескопа напечатанъ разборъ, или, лучше сказать, апологія Ревизора, комедіи г. Гоголя, эта статья никмъ не подписана, но кажется — судя по слогу, энергіи, логик и вжливому тону, она сочинена г. Блинскимъ, впрочемъ, можетъ быть, я ошибаюсь — да и дло то не въ томъ. Комедія Ревизоръ хотя поставлена въ Москв не актеромъ Щепкинымъ, а Дирекціею, по не смотря на это, по мннію моему и, ршительно, по мннію почти всей московской публики, разыграна была прекрасно, и поставлена на сцену такъ отчетисто и съ такою врностію, что безъ всякаго сомннія, самъ почтенный авторъ этой комедіи сказалъ бы спасибо московской Дирекціи. Телескопъ говорить совершенно противное. Я не смю опровергать его мннія, изъ всхъ бывшихъ и настоящихъ литературныхъ забіякъ, одинъ только, блаженной и удалой памяти Петербургскій Демокритъ, могъ бы безтрепетно вступить съ нимъ въ рукопашный бой — а мн куда! я человкъ смирный и чистоплотный,— я скажу только слова два о трехъ главныхъ обвинительныхъ пунктахъ. Въ 1-мъ обвиняютъ московскую публику, во 2-мъ, всхъ актеровъ, за исключеніемъ, кажется, одного, и наконецъ, въ 3-мъ, обвиняютъ Дирекцію Московскаго Театра.— Эти три обвинительные пункта такъ странны и такъ невроятны, что я, для собственной моей очистки, долженъ васъ просить, милостивые государи, потрудиться прочесть всю вышерченную статью въ самомъ Телескоп. Чувствую, что требую отъ васъ слишкомъ много — но вы люди просвщенные, и вроятно ршитесь на все, чтобы узнать истину.— Теперь приступаю къ длу.

Пунктъ 1-й.

Московская публика не должна была смяться, глядя на Ревизора, потому что дйствующія лица въ этой комедіи не смшны, а жалки и страшны.

Пунктъ 2-й.

Если бы въ Московскихъ актерахъ была хотя капля здраваго смысла, если бы они хотя нсколько постигли высокую мысль автора, то должны бы были играть не съ огнемъ и жизнью, но медленно и вило. (Не врите?— Бога ради, прочтите!).

Пунктъ 3-й.

Какъ смла Дирекція объявлять, за нсколько дней, въ афишахъ, что въ непродолжительномъ времени будетъ дана комедія Ревизоръ, когда точно также объявляли заблаговременно о появленіи оперы Панъ Твардовскій, балета Розальбы, Волшебнаго Стрлка, и точно также объявляютъ, что за Рогожской Заставой дикая лошадь будетъ поражать медвдя зубами.

Вотъ, милостивые государи, эти три важные обвинительные пункта. Есть также и мелкіе, напримръ, господинъ критикъ оказываетъ явное негодованіе на то, что при первомъ представленіи, не оперы,— а комедіи Ревизора. Дирекція не приказала сочинить покой увертюры, онъ сердится также на Дирекцію за то, что въ числ актеровъ, которые играли эту комедію, были употреблены, для мелкихъ ролей, актеры второклассные.— Оно конечно дурно, и врно бы Дирекція этого не сдлала, если бы имла поболе первоклассныхъ актеровъ, которые вс, безъ исключенія, были употреблены для первыхъ ролей въ сей же самой комедіи. Одинъ г. Живокини въ ней не игралъ, потому что его нтъ въ Москв.

Теперь я спрашиваю васъ, милостивые государи,— чего хотятъ издатели Телескопа? Они требуютъ: отъ публики, чтобъ она не смялась, глядя комедію г. Гоголя, отъ актеровъ, чтобы они играли вяло,отъ Дирекціи. чтобы она не извщала заране о скоромъ появленіи Ревизора на здшней сцен, то есть, чтобы она не смла думать, что можетъ этой новостію обрадовать московскую публику. А кажется, эти господа желаютъ добра г. Гоголю. Вотъ то то и дло! Не всякій уметъ взяться за услугу. Ну, какъ не вспомнить нашего Крылова? Что за человкъ этотъ Крыловъ? Въ немъ найдешь на всякій случай дльное словцо: посмотрите, какъ умно начинается его басня Медвдь и Пустынникъ!

Оканчивая мое длинное письмо, я долгомъ считаю повторить вамъ, милостивые государи, что я точно не литераторъ, и дйствительно человкъ неизвстный, а чтобъ вы не могли подумать, что это обыкновенная журнальная хитрость, то я вполн подписываю мой чинъ, имя и фамилію

Титулярный Совтникъ Иванъ Евдокимовъ, сынъ Покровской.

Москва, 9-го іюня 1836 г.

59) ‘Молва’ 1836, No 13. Ценз. разр. отъ 3 авг. 1836. Въ изд. Солдатенкова вошло съ небольшими сокращеніями.

60) Статистикъ Василій Петровичъ Андроссовъ (1803—1841) былъ оффиціальнымъ редакторомъ ‘Москов. Наблюдателя’. Фраза взята изъ (анонимной) статьи Гоголя ‘О движеніи журнальной литературы въ 1834 и 1835 году’. Объ Андроссов еще будетъ рчь въ IV том, по поводу перехода ‘Моск. Наблюдателя’ къ кружку Блинскаго.

Блинскій нсколькими строками ниже считаетъ ‘Современникъ’ пятою попыткою создать ‘свтскій’ журналъ. Онъ, надо думать, ведетъ счетъ издавна, съ тхъ поръ, какъ возникновеніе ‘Москов. Телеграфа’ впервые подняло разговоры о необходимости со стороны литературной ‘аристократы’ дать отпоръ ‘купцу’ Полевому. Съ 1826 года, когда былъ основанъ ‘Моск. Телеграфъ’, возникли, не считая ‘Телескопа’ и разныя эфемериды, слдующіе литературные органы: 1) ‘Славянинъ’ Воейкова (1827—30). 2) ‘Московск. Встн.’ Погодина (1827—30). 3) ‘Атеней’ шеллингиста Павлова (1828—30). 4) ‘Русск. Зритель’ Калайдовича (1828). 5) ‘Галатея’ Раича (1829—30). 6) ‘Литер. Газета’ Дельвига (1830—31). 7) ‘Литер. Приб. къ Русск. Имп.’ Воейкова (1830).

‘Европеецъ’ Киревскаго (1832). 9) ‘Библ. д. Чт.’ (1834). 10) ‘Москов. Набл.’ (1835). 11) ‘Современникъ’ (1836). Едвали Блинскій могъ причислить къ попыткамъ создать литературно-аристократическіе органы ‘Моск. Всти.’, къ которому онъ относился очень хорошо (I, 380—8), ученый ‘Атеней’, тоже боле ученый, чмъ литературный ‘Русск. Зритель’ и недобровольно прекратившагося ‘Европейца’. Вроятно онъ говорилъ, кром ‘Москов. Наблюд.’ и ‘Современника’, о ‘Лит. Газет’ Дельвига и двухъ органахъ Воейкова, всегда старавшагося изобразить изъ себя литературнаго аристократа.

61) Отзывъ весьма-таки странный для этой жемчужины поэзіи Кольцова и непринадлежащій къ блестящимъ мстамъ эстетическаго формуляра Блинскаго. Впослдствіи Блинскій больше вдумался въ превосходное стихотвореніе и ставилъ ‘Урожай’ во глав тхъ стихотвореній, въ которыхъ по его мннію, сказывается ‘огромный талантъ’ Кольцова.

62) Подъ этою ‘литерою’ скрылся, но, конечно, не для Блинскаго, кн. Вяземскій. Блинскій продолжаетъ (см. прим. 3 и 11) быть до послдней степени несправедливымъ къ ‘свтскому’ критику. Почему разборъ поэмы Кинэ долженъ былъ ‘совершенно уронить’ журналъ Пушкина, никакъ нельзя понять. Небольшая, но умно и изящно написанная статья о поэм Кинэ могла только украсить ‘Современникъ’. Той пошлой ‘свтскости’, которую Блинскій такъ превосходно вышучиваетъ въ своей блестящей въ другихъ отношеніяхъ замтк, въ стать Вяземскаго нтъ ни малйшаго слда. Если позднйшаго Блинскаго могли бы коробить кое-какія выходки противъ французовъ, то Блинскаго 1836 года, съ его прямо фанатическою ненавистью ко всему французскому, легкое осужденіе Вяземскаго никоимъ образомъ не должно было шокировать. Да и осуждалъ-то Вяземскій въ высшей степени разумно, признавая, что новая франц. литература все-таки представляетъ шагъ впередъ. ‘Должно сознаться, говоритъ онъ, что въ сущности ныншняя французская литература ближе къ природ и правдоподобне, нежели прежняя, но въ выраженіи своемъ она все еще изыскана, натянута, и въ самомъ выбор стихій своихъ держится боле уклоненій, исключеній природы, нежели постояннаго и правильнаго явленія силъ ея’ (‘Современникъ’ 1836, т. 2, стр. 274). Въ дальнйшемъ ход статьи Вяземскій высказываетъ рядъ превосходныхъ мыслей, которымъ, казалось бы, Блинскій долженъ былъ отъ души аплодировать. Вотъ что, напр., онъ говоритъ о простот въ поэзіи:

‘Простота не легко дается: это святыня, которая требуетъ особеннаго призванія и долгаго очищенія. Простота должна быть, какъ благодяніе, такъ что лвая рука не вдаетъ милостыни, подаваемой правой. Будьте просты, не думая о простот, не зная, что вы просты: тогда узнаютъ и убдятся въ томъ другіе. Истина и простота — вотъ дв главныя стихіи поэзіи, въ нихъ талантъ отыщетъ силу и возвышенность’ (Ibid., стр. 275).

Это какъ разъ то, что Блинскій всегда говорилъ. Прямо цитатою изъ статей Блинскаго можетъ показаться и слдующее мсто статьи Вяземскаго:

‘Не заботьтесь о томъ, какъ опоэтизировать вашъ предметъ, какъ позолотить ваше золото. Стоя на берегу моря, не думайте какъ бы хорошо изъ этой воды надлать фонтаны и скачущіе водометы. Овладйте предметомъ вашими чистыми, немудрыми, святобоязненными руками — и поэзія сама брызнетъ изъ него до небесъ и прянетъ широкими разливами! Въ поэм Эдгара Кинэ истина нигд не встрчена прямо въ лицо, нигд нтъ собственною слова, а все обиняки, метафоры, все Делилевская муза, которой страстно хотлось описать кошку, слона, лошадь, но никогда недоставало духа наименовать слона слономъ, лошадь лошадью и такъ дале, которая надвала шелковыя перчатки, срывая землянику въ пол’ и т. д. (Ibid., стр. 276).

Вся статейка о поэм Кинэ состоитъ изъ такихъ же нападокъ за аллегорію и ‘холодную отвлеченность’ и требованій ‘истиннаго чувства и живой, теплой дйствительности’ (стр. 279), т.-е. всего того, что съ такимъ воодушевленіемъ проповдывалъ и ожесточенный критикъ Вяземскаго. Во еще гораздо боле странное впечатлніе производить суровый отзывъ о написанномъ Вяземскимъ разбор ‘Ревизора’. Это была статья, которая прямо являлась общественной заслугой со стороны Вяземскаго и иметъ дв цли: защитить комедію отъ литературныхъ жеманниковъ (‘у котораго-то изъ нихъ, насмхается Вяземскій, уши покраснли отъ выраженій: супъ воняетъ, чай воняетъ рыбою’), а что еще важне — отъ тхъ, которые ‘говорятъ, что эта комедія, это изображеніе нравовъ — поклепъ на Русское общество’. Послднее нападеніе было очень серьезно по толу времени, когда раздавались весьма вліятельные голоса, которые настаивали на томъ, что комедія вредна, что ее надо запретить. И вотъ Вяземскій избралъ превосходнйшій путь для отвращенія опасности. Онъ привелъ огромныя выдержки изъ забытой уже ‘Ябеды’ Капниста, съ ея несравненно боле рзкою, чмъ въ ‘Ревизор’, сатирою на судейское взяточничество, разсказалъ затмъ, какъ ‘вроятно изъ то время находились люди, которые говорили, что въ самомъ дл не могутъ существовать въ Россіи и нигд такіе нравы, что это клевета и прочее’, и какъ тмъ не мене Императоръ Павелъ взялъ комедію подъ свое покровительство. Статья Вяземскаго заканчивалась такъ:

‘Говорятъ, что въ комедіи Гоголя не видно ни одного честнаго и благомыслящаго лица, не правда: честное и благомыслящее лицо есть правительство, которое, силою закона поражая злоупотребленія, позволяетъ и таланту исправлять ихъ оружіемъ насмшки. Въ 1783 г. оно допустило представленіе Недоросля, въ 1799 г. Ябеды, а въ 1836 г. Ревизора’ (стр. 309).

Такой аргументъ былъ самый дйствительный, потому что онъ прекращалъ усердствованіе непрошенныхъ спасителей отечества. Блинскій во всякомъ случа долженъ былъ признать его превосходнымъ, потому что въ его собственныхъ статьяхъ перваго періода прославленіе мудрости правительства является одною изъ наиболе характеристичныхъ сторонъ его общественнаго міросозерцанія.

Но съ Блинскимъ, каждый разъ, когда онъ заговаривалъ о ‘Современник’, происходило нчто болзненное: что-то ему бросалось въ голову, и онъ терялъ самообладаніе, длалъ эстетическіе промахи (см. прим. 6) и становился придирчивымъ и несправедливымъ. Мало того, нельзя даже положиться на его чисто-фактическія указанія. Такъ онъ цитируетъ изъ статьи Вяземскаго фразу: ‘провинціалъ-выскочка (?) не сметъ приссть иначе, какъ на копчикъ стула’. Конечно, совершенно справедливо поставленъ здсь негодующій вопросительный знакъ. Почему провинціалъ есть выскочка, что за нестерпимое столично-свтское высокомріе? Но въ дйствительности Вяземскій нимало не повиненъ въ этомъ высокомріи. Блинскій въ порыв негодованія измнилъ знаки препинанія и выбросилъ слова, такъ что получился не тотъ смыслъ. У Вяземскаго сказано: ‘Посмотрите на провинціала, на выскочку: онъ не сметъ приссть иначе, какъ на кончикъ стула’ (стр. 296) и въ этомъ вид тутъ просто констатируется фактъ. Но если еще неврное цитированіе фразы можно объяснить частымъ у Блинскаго запамятованіемъ (ср. I, прим. 202, II, прим. 33 и 401), то уже нчто прямо непонятное представляетъ собою въ конц замтки утвержденіе Блинскаго, что ‘свтскій’ критикъ ‘Современника’, соблазнившись ‘мыслію Скриба, что въ литератур всегда отражается прошедшее, а не настоящее состояніе общества, такъ восхитился ею, что уцпился за нее обими руками, теребитъ ее такъ и сякъ, и прилагаетъ кстати и не кстати къ русской литератур. Если поврить ему’ и т. д. (стр. 62).

Тутъ Блинскому прямо что-то попритчилось. Вяземскій не только не уцпился обими руками за мысль Скриба, не только не ‘теребитъ ее такъ и сякъ’, а вовсе ее даже не высказываетъ. Ничего и приблизительно похожаго въ стать Вяземскаго нтъ, и тутъ просто произошла фактическая ошибка. Блинскій гд-нибудь въ другомъ мст вычиталъ нчто подобное и приписалъ его Вяземскому, который, напротивъ того, какъ мы видли изъ приведеннаго выше конца статьи его, считаетъ ‘Ревизора’ картиной злоупотребленій современныхъ и радуется тому, что правительство допускаетъ ‘исправлять ихъ оружіемъ насмшки’.

Неврнымъ цитированіемъ одной фразы и совершенно непонятнымъ приписываніемъ Вяземскому мысли, которой у него нтъ и помина, не ограничиваются, однако, великія странности взволнованной статейки Блинскаго. Есть въ ней еще одна ‘странность’, къ которой надо было бы отнестись какъ къ прямому извращенію, если бы не высоко-благородное настроеніе, которымъ оно продиктовано. Да. поистин великолпна отповдь, здсь данная литературной великосвтскости, и по сил страстнаго паоса и негодованія статейка принадлежитъ къ самымъ блестящимъ страницамъ, написаннымъ Блинскимъ. Но, увы! все это ничмъ не заслужено ‘свтскимъ’ критикомъ, его съ негодованіемъ поучаютъ какъ разъ тому, что онъ же и говоритъ. Вотъ все то мсто, изъ котораго Блинскій вырвалъ нсколько фразъ и далъ имъ совершенно несоотвтствующее намреніямъ Вяземскаго освщеніе:

‘Есть критики, которые недовольны языкомъ комедіи. ужасаются простонародности его, забывая, что языкъ сей свойствененъ выведеннымъ лицамъ. Тутъ авторъ не суфлеръ дйствующихъ лицъ, не онъ подсказываетъ имъ свои выраженія: авторъ стенографъ. Вроятно, можно найти нкоторыя неисправности, сорвавшіяся съ пера писателя, но смшно же грамматически ловить слова въ комедіи. Главное въ писател есть слогъ: если онъ иметъ выразительную физіономію, на коей отражаются мысль и чувство писателя, то сочувствіе читателей живо отзывается на голосъ его. Можетъ быть, словоловы и нравы, и языкъ г. Гоголя не всегда безошибоченъ, но слогъ его везд замчателенъ. Впрочемъ трудно и угодить на литературныхъ словолововъ, У котораго-то изъ нихъ уши покраснли отъ выраженій: супъ воняетъ, чай воняетъ рыбою. Онъ увряетъ, что теперь и порядочный лакей того не скажетъ. Да мало-ли того, что скажетъ и чего не скажетъ лакей? Не ужели писателю ходить въ лакейскія справляться, какія слова тамъ въ чести и какія не въ употребленіи. Такъ? если онъ описываетъ лакейскую сцену, но иначе къ чему же? Напримръ, Осипъ въ ‘Ревизор’ говоритъ чисто лакейскимъ языкомъ, лакея въ немъ слышимъ деревенскаго, который прожилъ нсколько времени въ столиц: это дло другое. Впрочемъ критикъ можетъ быть и правъ,, въ этомъ случа мы спорить съ нимъ не будемъ. Порядочный лакей, то-есть, что называется un laquai endimmanch точно, можетъ быть постыдится сказать: воняетъ, но порядочный человкъ, то-есть благовоспитанный, смло скажетъ это слово и въ гостиной и предъ дамами. Извстно, что люди высшаго общества гораздо свободне другихъ въ употребленіи собственныхъ словъ. жеманство, чопорность, щепетность, оговорки, отличительные признаки людей, не живущихъ въ хорошемъ обществ, по желающихъ корчить хорошее общество. Человкъ, въ сфер гостиной рожденный, въ гостиной — у себя, дома: садится-ли онъ въ кресла? онъ садится какъ въ свои кресла, заговоритъ-ли? онъ не боится проговориться. Посмотрите на провинціала, на выскочку.онъ не сметъ приссть иначе, какъ на кончик стула: шевелитъ краемъ губъ, кобенясь, извиняется вычурными фразами нашихъ нравоучительныхъ романовъ, не скажетъ слова безъ прилагательнаго, безъ оговорки. Вотъ отъ чего многіе критики наши, добровольно подвизаясь на защиту хорошаго общества и ненарушимости законовъ его, попадаютъ въ такіе смшные промахи, когда говорятъ, что такое-то слово неприлично, такое-то выраженіе невжливо. Охота имъ мшаться не въ свои дла! Пускай говорятъ они о томъ, что знаютъ, рдко будетъ имъ случай говорить,— это правда, но зато могутъ говорить дльне. Можно быть очень добрымъ и разсудительнымъ человкомъ и не имть доступа въ высшее общество. Смшно хвастаться тмъ, что судьба, что рожденіе приписали васъ къ этой области, но не мене смшно, если не смшне, не уроженцу, или не получившему права гражданства въ ней, толковать о нравахъ, обычаяхъ и условіяхъ ея. Что вамъ за нея рыцарствовать? Эта область сама уметъ стоять за себя, сама уметъ приводить въ дйствіе законы своего покровительства и острацизма. Все это не журнальное дло. У васъ уши вянуть отъ языка ‘Ревизора’, а лучшее общество сидитъ въ ложахъ и въ креслахъ, когда его играютъ, брошюрка ‘Ревизора’ лежитъ на модныхъ столикахъ работы Гамбса. Не смшно-ли, не жалко-ли съ желудкомъ натощакъ гнваться на повара, который позволилъ себ поставить недовольно утонченное кушанье на столъ, за коимъ нтъ намъ прибора?…

Итакъ, Вяземскій самъ же и говоритъ, что не ‘журнальное дло’ заниматься свтскими приличіями и еще гораздо ршительне, чмъ его жестокій критикъ заявляетъ, что ‘смшно хвастаться’ своею принадлежностью къ большому свту. При сколько-нибудь спокойномъ отношеніи Блинскій могъ бы статьею Вяземскаго воспользоваться только для того, чтобы лишній разъ вышутить Сенковскаго и Булгарина и показать имъ, какъ они смшны со своими притязаніями на хорошій тонъ.

63) ‘Телескопъ’ 1835, т. 30, No 24. Точной даты цензур. разршенія мы не могли установить, потому что въ экз. Публичн. Библіотеки (единственномъ въ Петербург полномъ) обложки отдльныхъ No и этого и другихъ томовъ сорваны. Номеръ страшно запоздалъ — вышелъ въ октябр 1836 г., это былъ послдній недоданный за 1835 г. No и вмст съ тмъ послдній)’ ‘Телескопа’ вообще. Вслдъ затмъ журналъ былъ прекращенъ. См. т. I, стр. 405.

64) Рчь о стать Андроссова (подъ заглавіемъ ‘Какъ пишутъ критику’, въ ‘Моск. Набл.’ 1836, т. VI) въ защиту ‘Исторіи поэзіи’ Шевырева противъ нападокъ Сенковскаго. Блинскій въ значительной степени сгустилъ краски въ передач мыслей Андроссова. Вотъ что собственно говоритъ послдній:

‘Что же касается до того, что вс вка равно способны для всхъ родовъ поэзіи, какъ утверждаетъ нашъ критикъ, то съ этимъ нельзя не согласиться: стоить только разсмотрть быть и состояніе общества, хоть, напримръ, у насъ, въ то время, когда ставили на правежъ, когда нужно было объяснять закономъ, что такое ассамблеи, или что такое юрналъ, и время теперешнее. Я не знаю, больше ли истинной поэзіи въ произведеніяхъ нашего времени, чмъ, напримръ, въ этой псенк:

Какъ у нашего двора

Пріукатана гора,

Ахъ! не Карпъ ее каталъ,

И не Карпова жена.

Нтъ, каждый вкъ иметъ свои потребности, свои страсти, свои чувства, это правда, но не съ каждою потребностію, не съ каждымъ чувствомъ гармонируетъ духъ безсмертный, воплощающій себя въ произведеніяхъ мысли. Есть вка чисто-матеріальные, эпохи чисто-животныя, въ жизни каждаго народа есть такое время, когда вся его умственная дятельность обращена бываетъ на удовлетвореніе тхъ нуждъ, которыя исключительно обнаруживаются подъ вліяніемъ инстинкта каждаго организма сохранить, удержать свое отдльное существованіе. Народъ есть, живой организмъ, и до тхъ поръ, пока элементы его существованія не пришла еще въ такія соотношенія, которыя утрачивали бы уже его жизнь, до тхъ поръ вс они постоянно будутъ устремлены на то, чтобы выработать средства для самосохраненія. И мы напрасно будемъ искать въ этомъ період жизни народной слдовъ чувства, мысли, фантазіи: явленій нтъ, потому что не было причины. Или, повторяю, мы отыщемъ ихъ въ событіяхъ, въ правительственныхъ постановленіяхъ, въ законахъ. Мы найдемъ не чувство, но борьбу его, не мысль, но употребленіе мысли, не фантазію, но средства, которыми она всегда располагаетъ. Чистой, безотносительной, такой дятельности, которою бы он наслаждались, не будетъ. Можетъ быть, Поэзія въ дйствіи — это другое дло: тутъ можетъ быть создано содержаніе для будущей Поэзіи — опять такъ, но сама но себ эта эпоха всего мене заботится о поэзіи. Вотъ почему при всхъ переломахъ общественныхъ, при всякомъ разрушеніи отношеніи общественныхъ элементовъ, энтузіазмъ подавляетъ вдохновеніе, идеи поглощаютъ мысли, дйствіе уничтожаетъ слово. Тутъ сила, неостановочно дйствующая въ природ человка, переходить въ распоряженіе чисто побужденій матеріальныхъ, эгоистическихъ жизни.

65) Обычная безмрность увлеченій Блинскаго и силы охватывавшихъ его настроеній. ‘Тотъ подлъ, кто не улучшается ежеминутно’ — такой фразы не ршится произнесть и самый напыщенный святоша. Но ее безтрепетно и съ глубокою убжденностью произнесъ Блинскій, потому что самъ онъ въ то время весь отдавался порыву къ самоусовершенствованію. Когда мы ознакомимся съ письмами, относящимися къ этому періоду, съ его глубокимъ и мучительнымъ сознаніемъ своихъ мнимыхъ несовершенствъ, мы поймемъ, что это крикъ сердечной боли и увщеваніе самого себя.

66) Въ тридцатыхъ годахъ и Блинскій, и друзья его благоговйно относились къ молитв. Религіозный Стaнкевичъ, судя по его переписк, несомннно творилъ молитву ежедневно. И даже относительно въ общемъ свободомыслящаго кружка Герцена и Огарева Анненковъ разсказываетъ такой фактъ. Въ 1839 г. возвращенный изъ Вятки Герценъ и его жена свидлись во Владимір съ только-что женившимся Огаревымъ. ‘Восторженное душевное состояніе достигло на этомъ свиданіи своего апогея. Радость, охватившая друзей, перешла въ религіозный экстазъ. Вс четверо были молоды, счастливы и, несмотря на опальное свое положеніе, исполнены надеждъ на себя, на будущее свое, на предстоящую имъ дорогу въ жизни. Они искала, куда излить избытокъ своихъ ощущеній. По предложенію Огарева, они пали ницъ вс четверо передъ распятіемъ, принося благодарный молитвы и потомъ въ слезахъ расцловались другъ съ другомъ’. (‘Анненковъ и его друзья’. Спб. 1899, стр. 70).

67) Статья о книг Дроздова писана во время пребыванія Блинскаго въ деревн Бакуниныхъ, осенью 1836 г. Намъ придется въ IV том подробне сказать объ этомъ пребываніи и объ увлеченіи Блинскаго философіею, впервые сказавшемся въ настоящей стать. Здсь отмтимъ пока, что Блинскій впослдствіи опредлялъ философское гастроеніо, владвшее имъ, когда онъ писалъ о Дроздав, какъ ‘фихтеанство’ (Пыпинъ, I, глаза IV въ разныхъ мстахъ). Это, конечно, врно въ общихъ чертахъ. Блинскій самъ не читалъ Фихте, но изученіемъ Фихте занимался тогда Михаилъ Бакунинъ, и тотъ, какъ выражался Блинскій, его ‘втащилъ въ фихтіянскую отвлеченность’. Это уничтожило въ его понятіи ‘цпу опыта и дйствительности’, выясненію второстепеннаго значенія которыхъ посвящено начало статьи. Блинскій вполн усвоилъ себ фихтеанскую терминологію съ его противопоставленіемъ ‘нашего Я’ вншнимъ предметамъ, съ его провозглашеніемъ самодятельности разума, съ его убжденіемъ, что ‘міръ можетъ быть понятъ только, изъ духа, а духъ только изъ воли’ (Фалькенбергъ, Исторія Новой Философіи, стр. 369) и т. д. Усвоилъ онъ все это со свойственною ему способностью органически проникаться всмъ тмъ, что его глубоко захватывало (‘я уцпился за фихтіянскій взглядъ съ энергіею, съ фанатизмомъ’) и усвоилъ такъ, какъ усвоилъ чрезъ нсколько времени гегельянскую философію — со стороны удовлетворенія нравственныхъ запросовъ своихъ. Вотъ почему въ стать нтъ ничего отвлеченнаго, вотъ почему Блинскій такъ быстро перешелъ отъ разсужденій о разум и опыт къ вопросамъ морали.

По высокому паосу заключительныхъ страницъ статья о Дроздов принадлежитъ къ самымъ вдохновеннымъ изліяніямъ великаго сердца Блинскаго. Дальше, ознакомившись съ ‘бакунинскимъ’ періодомъ его жизни, мы увидимъ, что эта писанная въ деревн Бакуниныхъ лирическая пснь создалась въ одинъ изъ немногихъ свтлыхъ моментовъ личной жизни Блинскаго, когда все кругомъ представлялось ему въ волшебномъ освщеніи его собственнаго радостно-повышеннаго настроенія.

Въ своихъ статьяхъ о первомъ період жизни Блинскаго (‘Великое Сердце’ въ ‘Русск. Богат.’ 1898 г.) мы, между прочимъ, говоримъ:

Ознакомившись со всми ‘горестными обстоятельствами нашего несчастнаго семейства’, какъ выразился Блинскій въ письм къ брату Константину, и принявъ во вниманіе душевное ничтожество матери, братьевъ и сестры, мы снова должны себ поставить вопросъ какъ могъ выдти изъ такой среды Блинскій? Даже совершенно несоотвтствующее дйствительности превращеніе Григорія Никифоровича (отца) въ мученика за свой скептизмъ и критическое отношеніе къ окружающей сред, не объясняетъ того, что составляетъ главную силу Блинскаго — восторгъ и жажду активнаго противодйствія. Кто передалъ ему эти основныя качества его души?

Отвтъ, какъ кажется, даютъ нсколько строкъ въ воспоминаніяхъ о семь Блинскаго:

‘Ддъ Виссаріона, о. Никифоръ, выростивъ дтей, провелъ остатокъ жизни въ молитв, въ преданіяхъ семьи осталась почтительная память о его благочестивой жизни, его считали праведникомъ. Удалившись отъ своихъ, онъ жилъ въ кель аскетическою жизнью’.

Вотъ это настоящій источникъ духовнаго облика Блинскаго. Праведникъ-ддъ возродился въ праведник-внук, какъ ни странна съ перваго взгляда связь между аскетомъ-монахомъ и разрушителемъ ‘отжилыхъ врованій’. Но это противорчіе поверхностное и никакого внутренняго противорчія въ себ не заключаетъ. Важно не содержаніе, а общій строй, душевный типъ, степень воодушевленія и жажды подвига. Запасъ и свойства идеализма всегда одни и т же въ человчеств и условія времени вліяютъ только на проявленія. Эволюціонируютъ формы, но не сущность. Ддъ пошелъ въ келью, внукъ остался въ міру и впослдствіи прослылъ ‘скептикомъ’, но порывъ къ тому, въ чемъ каждый видлъ спасенье души, въ нихъ одинъ и тотъ же. Различны пути, по которымъ шли ддъ и внукъ, но направлялись они къ одной и той же цли — къ исполненію того, что каждый изъ нихъ считалъ священнымъ завтомъ. Ддъ, конечно, не зналъ мукъ сомнній, не переживалъ драмы поисковъ опредленнаго идеала. На его долю выпало счастіе непосредственной, ясной вры. Но и вра внука въ т моменты, когда онъ приходилъ къ опредленному выводу, была не мене ясна. И его душа въ эти моменты сладко замирала при сознаніи, что ему открывается смыслъ жизни, и его душа наполнялась истинно-молитвеннымъ восторгомъ. Онъ славословилъ съ неменьшею убжденностью, чмъ ддъ, и экстазъ его статей и писемъ не уступалъ экстазу молитвъ и каноновъ дда.

Кто обвинить насъ въ преувеличеніи, прочитавъ статью о Дроздов? Есть педагоги, которые до сихъ поръ противятся допущенію Блинскаго въ школьныя библіотеки, опасаясь, что онъ подорветъ какія-то основы. Приглашаемъ ихъ указать во всей русской литератур страницы, боле возвышенно понимающія христіанство, боле заражающія своею религіозностью въ лучшемъ смысл этого слова.

68) Заглавный листокъ грамматики воспроизведенъ нами фотоцинкографическимъ способомъ и представляетъ такимъ образомъ точную копію подлинника. Самая же грамматика напечатана въ нашемъ изданіи боле убористымъ шрифтомъ: въ подлинник стр. 163. Нкоторыя явныя опечатки мы измнили вотъ какъ:

У Блинскаго:	Въ нашемъ изданіи передлано:
1)	Депричастіе	Депричастіе.
	Настоящ. Купа-вши-сь	Купа-я-сь !	Стр. 170.
	Прош. Купа-вши-съ	Купа-вши-сь
2)	Прошед. время Молч-ите.	Повелительная форма Молч-ите	Стр. 171
3)	Прошед. время	Повелительная форма	1 стр- 172.
	Уч-ите-сь.	Уч-ите-сь
4)	Божіихъ: нач. большій.	5) Божіихъ: нач. божій.

На стр. 177 по нашему изд. въ числ союзовъ изъяснительныхъ (строка 9) фигурируетъ какъ гудьбы. Надо думать, что это опечатка вмсто какъ будто бы…..

Запрещеніе ‘Телескопа’ (см. т. I, стр. 405) оставило Блинскаго безъ всякихъ средствъ. Началъ онъ подыскивать себ работу, завязались-было сношенія о сотрудничеств и съ Пушкинскимъ ‘Современникомъ’ и съ ‘Литер. Прибавл. къ Русск. Имп.’ Краевскаго, да ничего изъ этого не выходило. Тогда Блинскій ршилъ окончательно обработать свою грамматику, съ планомъ которой носился уже много лтъ. Онъ считался докой по части грамматики еще въ гимназіи. Фактъ совершенно исключительный — ему, уволенному за ‘нехожденіе’ изъ третьяго (предпослдняго) класса второгоднику, начальство пензенской гимназіи тмъ не мене временно поручило въ 1829 преподаваніе русскаго языка въ 1-мъ класс. И судьб угодно было, чтобы въ числ учениковъ Блинскаго оказался будущій основатель русской научной грамматики — Буслаевъ. (См. его ‘Воспоминанія’ въ ‘Встн. Евр.’ 1890 г. No 11, стр. 9—10) Съ перездомъ въ Москву Блинскій постоянно занимался преподаваніемъ русскаго языка, а посл исключенія изъ университета совсмъ было уже устроилось его назначеніе учителемъ въ Сверо-Западный край. Блинскій и самъ считалъ себя спеціалистомъ по преподаванію русскаго языка и университетскіе товарищи относились съ уваженіемъ къ его грамматическимъ знаніямъ. Этимъ объясняются большія и увнчавшіяся успхомъ (1838) хлопоты (знавшаго его по отзывамъ сына) С. Т. Аксакова объ опредленіи неимвшаго формальныхъ правъ Блинскаго учителемъ Константиновскаго Межевого Института. Уже въ 1834 г. Блинскій приступилъ къ составленію своей грамматики, о ней говорится въ письм къ нему отъ этого времени его друга и университетскаго товарища П. Я. Петрова, впослдствіи извстнаго оріенталиста (Пыпинъ, I, 208). Къ тому же 1834 г. относится извстная намъ обширная рецензія о грамматик Калайдовича (II, No 41) и непоявившійся въ печати переводъ грамматики Сильвестра де-Саси (II, No 42). Въ письм отъ 30-го мая 1836 г. Станкевичъ спрашиваетъ Блинскаго: ‘пошла-ли въ ходъ твоя грамматика’? (‘Переписка’, стр. 175), изъ чего можно заключить, что Блинскій уже приступалъ тогда къ окончательной отдлк своего труда. Но у него еще слишкомъ много было работы по ‘Молв’ и ‘Телескопу’, и только съ закрытіемъ ихъ онъ употребилъ свой невольный досугъ на изданіе грамматики. Она быстро была закончена, вроятно въ одинъ-два мсяца, судя по тому, что уже 8 апр. 1837 г. книга была пропущена цензурой, а этому предшествовало представленіе книги попечителю москов. округа. Блинскій надялся, что она будетъ признана подходящимъ учебникомъ и будетъ напечатана на казенный счетъ. Въ этомъ онъ видлъ единственный для себя ‘якорь спасенія’ (Пыпинъ, I, 208). Но ожиданія его не оправдались, книгу не одобрили. Тогда Блинскій напечаталъ ее у знакомаго по ‘Молв’ типографщика Степанова на собственный счетъ и въ довольно значительномъ количеств экземпляровъ {А. В. Старчевскій подарилъ намъ одинъ довольно интересный литературно-торговый документъ — книгу подаваемыхъ заказчикамъ счетовъ москов. типографіи Николая Степанова. Типографія работала на лучшихъ московскихъ писателей: Надеждина, Полевого, Загоскина, Погодина, Аксакова, проф. Павлова и др., и въ книг имются вс поданные имъ счета. Счета интересны тмъ, что указываютъ въ какомъ количеств печатались книги. Когда-нибудь мы извлечемъ то, что есть въ книг любопытнаго, а покамстъ возьмемъ

Висаріону Григорьевичу Блинскому

Счетъ.

Что напечатано:

1. Основаніе русской Грамматики 2430 экз. 10 ³/₄ листовъ по 35 р. за листъ 376 25

2. Бумаги употребле: 56 ⁵/₈ стопъ по 7 р. 50 к 424 68

3. На 100 экз: Блой бумаги 2 ¹/₂ ст. по 13 р 32 50

4. Обертокъ 2500 по 2 к. 50 —

5. Бумаги оберточ: 2 сто: по 12 р. 30 —

Итого 914 43

Маія 30 дня 1837-го.

Счетъ, конечно, на ассигнаціи.}, все еще надясь, что она пойдетъ въ публик. Но, какъ и надо было ожидать, надежды его были обмануты. О стараніяхъ Полевого что-нибудь сдлать для ея распространенія См. примч. 74.

Грамматика Блинскаго была не такого рода, чтобы имть успхъ. Не могла она, напр., конкурировать съ ходовою тогда грамматикою Греча, хотя научныя ея достоинства были никакъ не ниже Гречевской. Грамматика Блинскаго написана слишкомъ отвлеченно, и мстами прямо недоступна ученику. Несмотря, однако, на отвлеченность, порою страстный темпераментъ автора прорывается и сквозь суть грамматическихъ правилъ (для примра можно указать опредленіе понятія о слов, на стр. 82).

Своею грамматикою Блинскій не занялъ сколько-нибудь замтнаго мста въ русской филологіи. Но это уже была не его вина. Научная грамматика тогда только что начиналась и человкъ, наиболе содйствовавшій ея упроченію въ Россіи и недавній ученикъ Блинскаго — Буслаевъ въ 1837 г. еще сидлъ на студенческой скамь. Блинскій же учился и интересовался грамматикою въ эпоху, когда грамматика была наукою по преимуществу логическою и выводы зависли не отъ матеріала, привлекаемаго къ разсмотрнію и метода его изслдованія, а отъ индивидуальной наблюдательности и способности обобщать. Если съ ныншней точки зрнія огромныхъ успховъ научной грамматики грамматика Блинскаго кажется произведеніемъ малонаучнымъ и даже диллетантскимъ, то то-же впечатлніе производятъ и многія считавшіяся въ свое время весьма цнными научныя сочиненія, напр., ‘Филологическія наблюденія’ Павскаго. Не будучи спеціально знакомымъ съ исторіею русскихъ грамматическихъ изученій, мы обратились къ проф. С. К. Вуличу съ просьбою дать сравнительный отзывъ о грамматик Блинскаго, т.-е. не сопоставляя его съ научнымъ движеніемъ, начало котораго относится къ сороковымъ годамъ, а съ трудами 20-хъ и 30-хъ годовъ, напр., съ Гречемъ. И вотъ почтенный филологъ высказался, что грамматика Блинскаго во всякомъ случа не ниже Гречевской грамматики. А вдь послдняя доставила автору звапіе члена-корреспондевта Академіи Наукъ.

Лучшимъ, однако, показателемъ того, что для своего времени грамматика была явленіемъ довольно виднымъ, могутъ служить современные отзывы. Ихъ появилось три. Самый коротенькій принадлежитъ Сенковскому. (‘Библ. д. Чт.’ 1837, т. 23, отд. VI, стр. 18):

‘Съ удовольствіемъ замчаемъ появленіе новой Русской грамматики. Мы не думаемъ, чтобы трудъ Г. Блинскаго годился ‘для первоначальнати обученія’, уже и потому, что онъ слишкомъ огроменъ, но тутъ есть много цльнаго и мы воспользуемся этимъ предлогомъ, когда выйдутъ остальныя части, чтобы поговорить о предмет’.

При крайней обостренности отношеній между Блинскимъ и ‘Библ. д. Чт.’ нельзя не признать этотъ отзывъ чрезвычайно благопріятнымъ.

Самый обширный отзывъ принадлежитъ Константину Аксакову. Онъ появился въ ‘Москов. Наблюдател’ 1839 г., No 1 и перепечатанъ во II т. сочиненій Аксакова (М. 1875). Было бы большою ошибкою придавать какоебы то ни было значеніе тому, что отзывъ написанъ ближайшимъ тогда другомъ Блинскаго, да еще въ редактируемомъ Блинскимъ журнал. Надо неимть никакого представленія о Константин Аксаков, этомъ ‘Блинскомъ славянофильства’, чтобы хотя на одну минуту допустить, что онъ изъ какихъ-нибудь постороннихъ соображеній сталъ бы говорить не то, въ чемъ глубоко былъ убжденъ. Къ тому же статья-то вся сплошь полемическая. Рецензентъ все время споритъ съ ‘ошибкой автора’. Тмъ цнне, конечно, приступъ Аксакова къ разбору грамматики: ‘Итакъ, прежде всего посмотримъ, какъ г. Блинскій въ своей грамматик, книг примчательной въ нашей ученой литератур, отвчалъ на этотъ первый вопросъ’. (Соч., II, стр. 5).

Если принять во вниманіе, что Аксаковъ недавно блестяще окончилъ университетъ и готовилъ магистерскую диссертацію по русскому языку, то отзывъ его становится очень интереснымъ.

Въ существенныхъ чертахъ мы воспроизведемъ обширный разборъ Аксакова (около 20 стр.) въ XII т. настоящаго изд. Тамъ же воспроизведемъ мене обширный, но тоже довольно обстоятельный разборъ, появившійся въ NoNo 36 и 37 ‘Литер. Прибавленій къ Русск. Инвалиду’ 1837 г. Статья не подписана, но несомннно принадлежитъ человку очень компетентному (едва ли не Галахову). Рецензентъ находитъ, что ‘грамматика г. Блинскаго есть пріятное явленіе въ нашей литератур, бдной хорошими книгами для первоначальнаго обученія и съ большою пользою можетъ быть употреблена преподавателями Русскаго языка, несмотря на существующія уже руководства гг. Греча и Востокова’ (стр. 353). Основнымъ достоинствомъ книги онъ считаетъ дйствительно очень характерный для нея ‘логизмъ’, т.-е. стремленіе установить ‘тсную связь выражающаго съ выражаемымъ, словъ съ понятіемъ’. ‘Авторъ грамматики, излагающій особенности какого-нибудь языка и въ то же время обнаруживающій ея отношенія къ логик, достигаетъ двоякой цли: научаетъ дтей правильному употребленію языка и развиваетъ ихъ способности. Г. Блинскій оцнилъ важность подобной заслуги: у него, отъ первой страницы, объясненіе понятія и сужденія предшествуетъ опредленію и раздленію грамматики, опредленіямъ и раздленіямъ словъ, при всякомъ случа открываетъ онъ, что основаніе словесныхъ формъ заключается въ формахъ мышленія, что, не видя участія мысли въ ея вещественномъ проявленіи, ученикъ будетъ смшивать слова съ предметами и понятіями’ (стр. 353). Заканчивается рецензія тмъ, что ‘раціональная, основанная на твердыхъ началахъ ‘Грамматика’ г-на Блинскаго составляетъ довольно значительное пріобртеніе науки о Русскомъ Слов’ (стр. 363).

69—72) О томъ, что эти рецензіи, предназначенный для ‘Литер. Приб. къ Русск. Имп.’, были написаны, можно догадываться по переписк между Краевскимъ и Блинскимъ, хранящейся въ Публичной Библіотек и напечатанной въ ея ‘Отчет’ за 1889 г. (Приложенія). Письма (отъ января и февраля 1837) будутъ своевременно напечатаны въ XI том.

73) Въ письм отъ 1 ноября 1837 г. Блинскій писалъ одному изъ своихъ друзей:

‘Теперь я началъ ‘Переписку двухъ друзей’ — большое сочиненіе, гд въ форм переписки и въ форм какого-то полу-романа будутъ высказаны вс т идеи о жизни, которыя даютъ жизнь и которыя, безъ полемики, должны разоблачить Шевырева и подобныхъ ему’.

Дальше идетъ довольно подробный планъ ‘Переписки’ (Пыпинъ, I, стр. 192—93). Письмо своевременно будетъ напеч. въ XI том. ‘Переписка’ ‘два ли подвинулась дальше перваго письма, о которомъ Блинскій сообщаетъ, что оно ‘почти написано’.

74) ‘Св. Пчела’ 1838 г. Неожиданное появленіе Блинскаго въ газет Греча и Булгарина является однимъ изъ эпизодовъ исторіи его отношеній къ Полевому, начавшихся съ пламеннаго поклоненія, затмъ перешедшихъ въ столь же пламенное преслдованіе и только посл смерти Полевого принявшихъ форму вполн врнаго опредленія исторической роли, сыгранной Полевымъ.

Мы уже знакомы съ началомъ личныхъ сношеній Блинскаго съ Полевымъ (II, примч. 131). Восторженное письмо молодого редактора очень растрогало Полевого, и онъ благодарилъ Блинскаго за то, что его ‘благосклонная рука потрепала лавры старика’. Съ тхъ поръ между ними установилась самая тсная дружба, и личная и печатная (II, прим. 59, 405, 438), длившаяся до начала 1838 года, когда изъ-за статьи о Гамлет произошло нкоторое охлажденіе. Одновременно Полевой, угнетенный своими дурными обстоятельствами, ‘поумнлъ’ и сблизился съ Булгаринымъ и Гречемъ. Это сразу измнило отношеніе къ нему Блинскаго. Онъ постепенно начинаетъ нападать на Полевого. Однако, ожесточенный характеръ нападки пріобртаютъ только въ начал 40-хъ годовъ, когда между Блинскимъ и Полевымъ образовалась глубокая идейная пропасть. Блинскій, отршившійся къ тому времени отъ слпого поклоненія ‘действительности’, возненавидлъ теперь недавняго борца за свободу мысли какъ человка, отдавшаго свой талантъ на служеніе темнымъ силамъ русской жизни.

Нашелся, однако, человкъ, который, оставивъ въ сторон эту идейную сторону, истолковалъ перемну отношенія Блинскаго какъ ‘отмастку’! За то, что вся статья о Гамлет, какъ мы сейчасъ узнаемъ, не могла появиться въ ‘Св. Пчел’, во глав которой на короткое время сталъ Половой, Блинскій ему въ теченіе восьми лтъ неутомимо мстилъ, гд и какъ только могъ! Объясненіе необыкновенно правдоподобное.

Но человкъ, ршившійся бросить это боле смхотворное, чмъ раздражающее обвиненіе — не кто-нибудь. Оно принадлежитъ брату издателя ‘Моск. Телеграфа’ Ксенофонту Полевому, который и самъ былъ близокъ съ Блинскимъ, расхвалившимъ его ‘Ломоносова’ (III, ст. No 209) и какъ будто факты приводитъ. Его надо непремнно выслушать.

Вотъ какъ въ ‘Запискахъ’ Ксенофонта Полевого разсказывается исторія отношеній Блинскаго къ братьямъ Полевымъ:

Къ этому времени относится знакомство Николая Алексевича съ Блинскимъ {Въ Дневник Николая Алексевича Полеваго, уже въ самомъ начал 1837 года, о Блинскомъ упоминается, какъ о близкомъ человк. Примч. редактора ‘Записокъ’ П. Н. Полевого.}, который былъ нсколько лтъ жаркимъ его поклонникомъ, а потомъ — озлобленнымъ, непримиримымъ врагомъ. Я не знаю первоначальной жизни Блинскаго, знаю только, что онъ былъ въ положеніи самомъ невыгодномъ, даже бдственномъ, когда началъ свое литературное поприще критическими статейками въ журналахъ Надеждина. Отчасти онъ самъ былъ причиною своего печальнаго положенія: не уживался ни съ кмъ, былъ вспыльчивъ, задоренъ и самолюбивъ до невообразимой степени. Подтвержденіемъ этого служитъ та исторія, которая заставила его выйдти изъ университета. Онъ написалъ какую-то часть русской грамматики, признавая, что вс писавшіе до него объ этомъ предмет ничего не смыслили. Съ рукописью своего опыта грамматики явился Блинскій къ тогдашнему попечителю Московскаго университета, графу С. Г. Строганову, и сталъ объяснять ему, что онъ много трудился надъ грамматикой, открылъ въ ней новые законы и представляетъ г. попечителю часть своего труда. Просвщенный, искренній покровитель всякаго любознательнаго стремленія, особливо въ студентахъ подвдомаго ему университета, графъ С. Г. Строгановъ принялъ рукопись Блинскаго очень благосклонно и сказалъ, что отдастъ разсмотрть ее свдущимъ людямъ. Когда, черезъ нсколько времени, Блинскій явился узнать объ участи своего труда, графъ Строгановъ возвратилъ ему рукопись его, исписанную замчаніями довольно колкими, насмшливыми и сказалъ, что приговоръ людей ученыхъ неблагосклоненъ къ этому дтскому, поверхностному труду, что онъ даже удивляется, какъ Блинскій вздумалъ представлять ему свой легкій опытъ за нчто образцовое, Блинскій отвчалъ на этотъ отзывъ такъ, что уже не могъ боле оставаться въ университет и бдствовалъ, находясь нсколько времени гувернеромъ при воспитанникахъ у г. Погодина, а потомъ сдлался сотрудникомъ Надеждина, который платилъ ему бездлицы за многорчивыя его статьи. Но въ этихъ статьяхъ, при всхъ ихъ недостаткахъ, была искренняя любовь къ просвщенію, были и мысли иногда очень врныя, всегда смлыя, словомъ, въ нихъ виденъ былъ тотъ Блинскій, который разросся впослдствіи до необыкновенныхъ размровъ въ хорошемъ, и въ дикомъ, нелпомъ. Опытный взглядъ Николая Алексевича угадалъ это въ первыхъ попыткакъ Блинскаго, котораго тогда же назвалъ онъ нелпымъ, но, всегда цня любовь къ просвщенію и юношескій жаръ въ стремленіи къ лучшему, онъ приблизилъ его къ себ, любилъ бесдовать съ нимъ, познакомилъ его со мною, и вскор Блинскій сдлался постояннымъ гостемъ у брата моего и у меня. Эта пріязнь была совершенно безкорыстною какъ съ нашей, такъ и съ его стороны. Братъ мой, самъ опальный литераторъ, не могъ покровительствовать ему ни въ чемъ, а Блинскій, безвстный юноша, не могъ оказать ему никакой услуги. Мы видли въ немъ только добродушную искренность и благородную пылкость во всхъ его стремленіяхъ, онъ, съ своей стороны, выражалъ намъ свои жалобы, свои стованія на людей, на ихъ испорченность, пошлость и, конечно, находилъ утшеніе въ бесд съ тми, кому такъ искренно открывалъ свою душу. Самолюбіе его еще не было затронуто.

Прервемъ здсь нсколько разсказъ, чтобы подчеркнуть ту увренность, съ которою Полевой сообщаетъ вещи, ничего общаго съ дйствительностью не имющія. Читатели настоящаго изданія знаютъ изъ I т. (стр. 137—141) подлинную исторію исключенія Блинскаго изъ университета, исторію грамматики, которая написана посл участія въ журнал Надеждина, а не наоборотъ, какъ разсказано у Полевого, мы знаемъ изъ примчанія 68 настоящаго тома. Можно сказать про грамматику Блинскаго все, что угодно, но никто никогда не аттестовалъ ее какъ ‘дтскій, поверхностный трудъ’ и если ее не одобрили, то именно потому, что она слишкомъ серьезна. Во всякомъ случа, столкновеніе изъ-за нея со Строгановымъ есть чистйшее сочиненіе и такимъ образомъ вся эта иллюстрація якобы необузданнаго самолюбія Блинскаго разсивается какъ дымъ. Сообщивъ рядъ выдуманныхъ фактовъ о Блинскомъ {Нтъ данныхъ категорически отрицать изъ второстепенныхъ фактовъ, сообщенныхъ здсь Ксен. Полевымъ, что Блинскій былъ гувернеромъ при воспитанникахъ пансіона Погодина. Но объ этомъ ничего не знаетъ даже Н. И. Барсуковъ, авторъ извстной своею обстоятельностью біографія Погодина (уже вышло 14 томовъ!), гд буквально прослженъ каждый день Погодина и каждое мимолетное его знакомство.}, Полевой затмъ разсказываетъ, что въ конц 1837 г. Смирдинъ задумалъ пріобрсти ‘Свер. Пчелу’, но съ тмъ непремннымъ условіемъ, чтобы во глав сталъ все еще очень популярный въ публик Николай Полевой. Видимо дла газеты шли не очень бойко и владльцы ея — Булгаринъ и Гречъ — согласились. Согласился и Полевой, насильственно выброшенный изъ журналистики, и бодро сталъ собираться въ Петербургъ, гд, кром того, были также виды на то, что онъ станетъ и во глав ‘Сына Отечества’.

‘Въ это время Блинскій оказывалъ ему самую жаркую приверженность, и едва ли не чаще всхъ бывалъ у него. Николаи Алексевичъ, видя его умъ и добрыя стремленія, желалъ оказать ему пособіе въ бдственномъ его положеніи и вмст способствовать его успхамъ. Съ такими цлями онъ приглашалъ его писать для тхъ изданій, которыхъ готовился быть рсдакторомъ, и общалъ переселить его въ Петербургъ, если откроется постоянное и выгодное для него занятіе. Блинскій съ увлеченіемъ желалъ, чтобы это исполнилось, общалъ самое искреннее сотрудничество и боялся только, что въ газет слишкомъ тсны рамы для его статей, которыя любилъ онъ писать размашисто, многословно, и не умлъ укладываться въ опредленныхъ границахъ. ‘Что можно сказать въ фельетон!’ говаривалъ онъ. ‘Иную мысль не разовьешь и въ книг’,— прибавлялъ онъ, не зная искусства быть краткимъ и любя вводить въ свои разсужденія всякую посторонщину. Надялись отвратить какъ-нибудь это затрудненіе, отдливъ для Блинскаго побольше мста въ ‘Сверной Пчел’ и ‘Сын Отечества’. Онъ умолялъ только объ одномъ: напечатать вполн его статью о Гамлет и Мочалов, котораго признавалъ онъ геніальнымъ актеромъ. Онъ еще только сбирался писать эту статью, но говорилъ, что она выйдетъ объемиста, вроятно располагаясь разговориться въ ней de omui re seibili. Брать мой не могъ судить о ней, но на вру въ дарованіе и усердіе Біипскаго общалъ, что исполнить его желаніе. Можно ли было предполагать, что эта несчастная статья, никогда вполн и не написанная (?), будетъ поводомъ для Блинскаго къ непримиримой злоб и мщенію противъ того, кто оказывалъ ему столько радушія?

Николай Алексевичъ не говорилъ никому изъ знакомыхъ о дн своего отъзда, не желая, чтобы толпа провожала его и стсняла въ послдніе часы, которые хотлъ онъ посвятить родственной любви и дружб. Такъ и случилось, что его никто не провожалъ, пришелъ только Блинскій {

Въ Дневник Николая Алексевича Полевого, подъ 12 октября 1837 года, находимъ слдующую помтку, ‘Ухалъ. Братъ, Мочаловъ и Блинскій провожали меня до заставы. Со мною Ратьковъ’. Примч. П. Н. Полевого.}, и когда, наконецъ, братъ мой слъ въ дорожный экипажъ, я съ Блинскимъ отправился проводить его за Тверскую заставу. Прохавъ съ версту по шоссе, мы остановились, Николай Алексевичъ вышелъ изъ своего экипажа, и когда мы крпко обнялись на прощанье — слезы невольно покатились изъ нашихъ глазъ… Онъ спшилъ броситься въ дилижансъ (кажется, взятый имъ весь, потому что съ нимъ отправлялся П. А. Ратьковъ и еще кто-то)… Долго и безмолвно стоялъ я на дороги, покуда экипажъ не скрылся изъ глазъ. Когда, наконецъ, опомнился я отъ моихъ ощущеній, я увидлъ стоявшаго вблизи меня Блинскаго — въ слезахъ!.. Онъ не могъ равнодушно видть сцены прощанія моего съ братомъ. Не говоря ничего, я пожалъ ему руку и пригласилъ хать ко мн, провести нсколько времени вмст. Помню, что мы говорили немного, но я былъ чрезвычайно благодаренъ ему за его сочувствіе… Довольно было видть его въ этотъ день, чтобы увриться въ его добромъ сердц. Я и теперь увренъ, что онъ былъ способенъ къ самымъ нжнымъ и возвышеннымъ чувствованіямъ, хотя грубая кора покрывала его. Несчастіемъ жизни его была — желчная болзнь, можетъ быть, порожденная страданіями и бдностью, и еще больше — гордость и самолюбіе, эти страшные недуги души, особенно когда. они владютъ человкомъ такъ, какъ владли Блинскимъ’.

Къ оставшемуся въ Москв Ксенофонту часто навдывался Мочаловъ, ждавшій извстій о цензурномъ разршенія драмы Полевого ‘Уголино’, нужной ему для бенефиса. Извстія не получались и Мочаловъ бсился.

‘Не ропталъ, какъ Мочаловъ, но появлялся ко мн съ печальнымъ лицомъ Блинскій. Онъ также ждалъ утшительныхъ встей отъ Николая Алексевича, а ихъ не было. Читатели увидятъ причины этого въ письмахъ моего брата, которыя приведу я дале, но я не зналъ въ первое время, почему онъ и ко мн писалъ лишь немного словъ, а о Блинскомъ даже не упоминалъ. Вотъ что печалило Блинскаго, и я скорблъ, видя его несчастное положеніе, не имя средствъ помочь ему, тмъ больше, что съ нимъ надобно было обходиться какъ съ огнемъ, готовымъ вспыхнуть отъ легчайшаго прикосновенія горючаго вещества. Необходимо было щадить его самолюбіе и гордость, а между тмъ онъ находился подъ гнетомъ — мало сказать бдности — тяжкой нищеты. Опишу случай, который покажетъ это.

Съ нимъ жили одинъ или двое братьевъ: по крайней мр помню одного, въ. изношенномъ студенческомъ наряд. Кажется, Блинскій взялъ къ себя брата (или братьевъ), когда еще имлъ кой-какія средства къ существованію, сотрудничая въ журналахъ Надеждина. Когда не стало этого пособія, онъ очутился въ отчаянномъ положеніи. Въ описываемое мною время братъ его приходить ко мн и говорить, что Виссаріонъ Григорьевичъ боленъ, такъ что не можетъ выходить, а между тмъ ему необходимо повидаться со мною, и онъ просить меня постить его. Я немедленно отправился къ нему, по указанію его брата. Блинскій жилъ въ дом князя Касаткина-Ростовскаго, выходящемъ главнымъ фасадомъ на Петровку, а другимъ въ переулокъ и на канаву. Этотъ огромный домъ всегда бывалъ наполненъ множествомъ жильцовъ, находившихъ тамъ самыя дешевыя квартиры. Входъ въ квартиру Блинскаго былъ изнутри двора. Когда я переступилъ къ нему за порогъ, то невольно остановился, увидвъ себя въ какой-то обширной комнат, раздленной на каморки и углы, гд отъ мрака и пару трудно было разглядть что нибудь. На спросъ мой о В. Г. Блинскомъ, мн указали уголъ, гд, за какою-то перегородкою, сидлъ въ полумрак бдный мой знакомецъ и, окутанный шарфами, сильно кашлялъ. Онъ изъявилъ мн свою благодарность за посщеніе, и посл нсколькихъ обиняковъ и горькихъ шутокъ надъ своимъ положеніемъ, сказалъ, что ему крайне необходимы — пять рублей!.. Я постовалъ на него за церемоніи и предложилъ сколько ему было нужно для всхъ неотступныхъ потребностей. Мое радушное ободреніе было видимо пріятно страдальцу. Онъ не благодарилъ меня, а только крпко пожалъ мн руку, когда я уходилъ.

Бдность всегда тягостна, иногда убійственна, по особенно болзненна она для того, кто чувствуетъ въ себ возвышенныя стремленія и душевныя силы — потому что ихъ-то она и придавливаетъ. Я видлъ, что въ такомъ положеніи находился Блинскій. Онъ чувствовалъ себя выше многихъ, можетъ быть, мечталъ и о той слав, какою пользуется посл своей смерти, по, томясь въ грязномъ углу, почти безъ хлба, больной, онъ конечно страдалъ тяжко. Изыскивая вс средства помочь ему и зная, что гордость его возмутилась бы отъ всякаго предложенія, которое почтетъ онъ унизительнымъ для себя, я ршился, наконецъ, предложить ему работу, въ вид одолженія для меня самого. Я издавалъ тогда многотомную книгу: Дянія Петра Великаго, сочиненія Голикова (2-е изданіе), и написалъ къ Блинскому самое дружеское письмо, гд просилъ его принять на себя чтеніе корректурныхъ листовъ печатаемой мною книги и предлагалъ ему за трудъ такую плату, какой обыкновенно корректоры не получаютъ. Я опасался, что онъ, по гордости своей, отвергнетъ мое предложеніе какъ обиду, и обрадовался, когда получилъ отъ него отвтъ, почти въ слдующихъ словахъ: ‘Не только не отказываюсь отъ вашего предложенія, но хватаюсь за него какъ за спасительное средство въ моемъ положеніи. Присылайте мн поскоре корректуры, давайте ихъ больше, и будьте уврены, что я стану съ величайшимъ усердіемъ исправлять вс ошибки наборщиковъ. Да это поэзія въ моемъ положеніи!’

Я былъ очень радъ, что могъ быть хоть сколько нибудь полезенъ Блинскому, по сношенія наши посл этого были непродолжительны., въ No4 ‘Сверной Пчелы’ 1838 года — слдовательно въ самомъ начал года — была напечатана статья Блинскаго подъ заглавіемъ: Гамлетъ. Драма Шекспира. Мочаловъ въ роли Гамлета. Статья первая. въ ней нтъ ничего замчательнаго, и она должна была только служить приступами или частью введенія, потому что авторъ сбирался написать цлую книгу о Гамлеі и Мочалов. Вскор онъ послалъ второй большой отрывокъ ея къ моему брату, но этотъ отрывокъ не былъ напечатанъ, по той причин, какъ говорилъ мн потомъ Николай Алексевичъ, что Блинскій слишкомъ хвалить переводчика Гамлета, а вс знали, что переводчикъ былъ редакторомъ ‘Сверной Пчелы’, и ему казалось неумстнымъ печатать похвалы себ въ той газет, которая находилась въ его распоряженіи. Оттого второй отрывокъ знаменитой статьи Блинскаго не являлся въ печати, и онъ сначала недоумвалъ, жаловался мн на брата моего и, наконецъ, разсердился на него, когда были напечатаны гд-то {Это ‘гд-то’ оказывается выходившимъ подъ редакціею самого Полевого ‘Сыномъ Отеч.’! См. прим. 140.} насмшливыя замчанія на первую статью о Гамлет. ‘Зачмъ же онъ манилъ меня надеждами?’ говорилъ мн Блинскій. ‘Зачмъ напечаталъ первую статью и не печатаетъ второй? и гд же теперь буду я защищаться отъ нападеній на первую, когда мн заперты двери въ ‘Сверную Пчелу?’ Я совтовалъ ему подождать объясненій отъ моего брата, ручался, что съ его стороны, врно, нтъ ничего, кром желанія быть пріятнымъ и полезнымъ Блинскому, но этотъ пылкій человкъ явно охладлъ къ моему брату. Онъ еще продолжалъ посщать меня, но уже не упоминалъ ни о Гамлет, ни о стать своей. Тутъ вскор онъ сблизился съ нсколькими молодыми людьми, которые совершенно повернули ему голову. Онъ приводили ко мн одного изъ нихъ (Бакунина), съ другими я былъ знакомъ прежде его, и не могъ никогда сблизиться съ этимъ кружкомъ. Вскор они ршились издавать свой журналъ.’

Въ огромномъ письм Николая Полевого отъ 1 янв. 1838 г., на которое ссылается Ксенофонтъ, о Блинскомъ говорилось вотъ что:

‘Третье, важное обстоятельство — поговори съ Блинскимъ, къ которому, если успю, напишу теперь письмо. Я получилъ его письма, но, ей-Богу, ничего не могу теперь сдлать! Первое, мое положеніе теперь и самого меня еще самое сомнительное. Надобно дать время всему укласться, и затягивать человка сюда, когда онъ при томъ такой неукладчивый (и довольно дорого себя цнитъ) было бы неосторожно всячески, и даже по политическимъ отношеніямъ. Второе — что онъ можетъ длать, и уживемся ли мы съ нимъ, при большой разниц во многихъ мнніяхъ, и когда начисто ему поручить работы нельзя, при его плохомъ знаніи языка и языковъ и недостатк знаній и образованности? Все это нельзя ли искусно oбъяcниmь, увривъ при томъ (что клянусь Богомъ, правда), что какъ человка я люблю его и радъ длать для него что только мн возможно. Но, при объясненіяхъ, щади чувствительность и самолюбіе Блинскаго. Онъ достоинъ любви и уваженія, и бда его одна — нелпость’.

Посл этого ‘нелпый’ Блинскій и статья о ‘Гамлет’ исчезаютъ на нсколько лтъ изъ ‘Записокъ’ Ксенофонта и появляются въ нихъ только въ разсказ о тхъ преслдованіяхъ, которымъ подвергался въ начал 40-хъ годовъ Николай Полевой со стороны своихъ многочисленныхъ противниковъ.

Каждое его предпріятіе, сочетаніе, мысль — искажались ими и были представляемы въ превратномъ, иногда и гнусномъ вид. Булгаринъ, и еще нкоторые, подавали на него доносы, другіе клеветали въ обществ, третьи писали въ журналахъ и газетахъ все, что только можно было напечатать оскорбительнаго и вреднаго для писателя и человка. Его, жертву доносовъ явныхъ и тайныхъ, старались представить не только продажнымъ писателемъ, но и тайнымъ агентомъ не(видимой силы! Клевета, чмъ нелпе и гнусне, тмъ легче распространяется, и этимъ старались пользоваться враги Николая Алексевича, представляя его вторымъ Булгаринымъ, Ярче другихъ дйствовалъ въ такомъ направленіи — Блинскій, тотъ самый Блинскій, который не находилъ словъ для выраженія своего уваженія къ моему брату, недавно еще признавалъ его геніемъ, и плакалъ вмст со мною, провожая его изъ Москвы. Страсть мщенія до того овладла имъ, что онъ сдлался ожесточеннымъ врагомъ его, и вредилъ ему, гд и какъ только могъ. Еще въ 1838 году, въ Москв, сдлавшись редакторомъ несчастнаго ‘Московскаго Наблюдателя», онъ уже сталъ въ своемъ журнал поругивать моего брата и находилъ безсмысленнымъ переводъ Гамлета, который незадолго приводилъ его въ восторгъ. и Переселившись въ Петербургъ, для сотрудничества въ ‘Отечественныхъ Запискахъ’, Блинскій увидлъ передъ собою обширное поприще для всякихъ ругательствъ и клеветъ противъ Николая Алексевича, и почти безпрерывно нападалъ на него со всхъ сторонъ, до самой его смерти. Одинъ изъ общихъ знакомыхъ замтилъ ему разъ, для чего онъ усиливается унижать и оскорблять человка, котораго самъ такъ хвалилъ нкогда. Съ пною у рта Блинскій отвчалъ:— ‘Я порицаю его какъ предателя, какъ перебжчика, доносчика — при этомъ исчезаютъ вс достоинства писателя!’ — Но, любезный, обвиненіе такъ важно, что ты долженъ имть для него доказательства. Каково, если ты самъ клевещешь?— ‘Обвиненіе доказывается всмъ, что онъ пишетъ’.— Но вдь въ Москв ты былъ въ восторг отъ него, что же такое гнусное написалъ онъ потомъ? Отчего ты неистовствуешь и не боишься даже клеветы?— Блинскій сдлалъ видъ, что не желаетъ продолжать разговора, который тмъ и кончился.

Раньше чмъ перейти къ опроверженію изъ ряду вонъ выходящей по своей вздорности клеветы Ксенофонта Полевого, прослдимъ еще исторію со статьей о ‘Гамлет’ по письмамъ къ Блинскому Кольцова. Въ письм отъ 11 февраля 1838 Кольцовъ описываетъ свое первое посщеніе Полевого:

Я подалъ письмо, посылку. Онъ принялъ меня очень ласково, даже весьма ласково и радушно, какъ будто мы съ нимъ были знакомы два года. Было часа три. Сначала онъ все извинялся, что недосуги, хлопоты, устройство длъ журнальныхъ, новая партія, новые люди, знакомства, распорядокъ новый журналовъ мшали писать къ вамъ, а все сбирался, и завтра, и завтра,— и вотъ до этихъ поръ не писалъ.— ‘Я его люблю и почитаю, какъ добраго и умнаго человка: онъ такой прекрасный, такой милый, любезный человкъ, я это знаю. Но вотъ, что-жъ будешь длать: обстоятельства все воротятъ но-своему,— думалъ, думалъ — покорился опять на время имъ, хотя бы это и не кстати, ни въ пору. И мн ужъ, старику, 42 года, я бы что-нибудь написать могъ свое — у насъ въ мір такъ много прекраснаго, есть вещи, которыя душа хочетъ выполнить, а вотъ, несмотря ни на что, я работникъ на 5 лтъ, да, 5!— еле роли пройдутъ. Я теперь старикъ, а тогда мн будетъ 47 лтъ, а тутъ цензура все такъ и придирается: у людей хуже сходить, у меня нтъ, вымарываютъ да и только, безпрестанно долженъ здить самъ, объ всякой малости говорить, объясняться’.— Какъ это Богъ васъ управляетъ, Николай Алексевичъ?— ‘Что-жъ длать?— крайность’.— Николай Алексевичъ! Виссаріонъ Григорьевичъ меня просилъ узнать у васъ о его стать, разборъ Гамлета.— ‘Да, я ее получилъ давно,— да вдь видите, самъ я не знаю, что съ нею длать’.— Что-жъ, разв дурная статья?— ‘Нтъ, она статья прекрасная, да сначала я получилъ отъ него немного,— думалъ въ ‘Пчел’ напечатать, номерахъ въ трехъ,— смотрю, валитъ огромная другая,— вотъ она, посмотрите,— вдь ужасъ какъ велика!’ — Да, точно, статья большая.— ‘Ну, вотъ, мой любезнйшій, я теперь и не знаю самъ, что мн съ ней сдлать. Помстить въ ‘Пчелу’, такъ куда — она займетъ номеровъ 30, а въ ‘Сынъ Отечества’,— такъ ужъ въ ‘Пчел’ напечатано начало, это, мн кажется, неловко, да и подумаютъ, что-жъ это такое? тамъ начало, здсь продолженіе. Положимъ это все бы ничего,— да вотъ что мн не нравится, посмотрите: я не знаю, что онъ за чудакъ такой, пишетъ, да и только — посмотрите, Бога ради — цлые монологи, цлыя сцены изъ Гамлета, для чего это — не знаю, вдь Гамлета вс знаютъ. Довольно-бъ, кажется, было два-три стиха для примра, а ниже сказать ‘и прочее, вотъ докуда’. Опять, я перевелъ Гамлета, я издаю журналъ, и у меня же такой разборъ, могутъ подумать: видно, попросилъ. Если-бъ и хотлъ онъ такъ, то ужъ лучше бы было ему изъ подлинника брать по-англійски что-либо. Посл этого, и съ первымъ напечатаннымъ началомъ много было мн хлопотъ: такъ вотъ и смотрятъ, ни съ того, ни съ сего, то нейдетъ, то нельзя: а во всей стать много есть выраженій, которыя вовсе не понравятся, и я ихъ не хотлъ бы передавать,— а выкинуть сцены, перемнять слова самому, безъ согласія,— такъ вы вдь знаете Блинскаго и его самостоятельный характеръ. Вотъ почему я ничего съ ней не длаю’.— Пожалуйте-жъ, Николай Алексевичъ, ее мн, онъ меня просилъ прислать еекъ нему обратно — ‘Нтъ, я вамъ ее не дамъ, а сначала съ намъ перепишусь, что онъ мн на это скажетъ’.— Ну, такъ, пожалуйста, напишите ему поскорй.— ‘На этихъ дняхъ непремнно напишу!’ — Поспшите-жъ, Николай Алексевичъ, онъ ждетъ отъ васъ письма съ нетерпніемъ.! ‘Да, я знаю, почему мн бы хотлось, чтобы онъ сюда пріхалъ, и мы тамъ съ нимъ говорили, да вотъ видите-ли, любезнйшій Алексй Васильевичъ, и этого мн теперь сдлать нельзя, еще мои дла не такъ устроены, тамъ-то мы думали такъ, а здсь совсмъ вышло наоборотъ. Я и хочу съ этимъ вотъ какъ сдлать: буду его просить, чтобы онъ посл Святой пріхалъ ко мн такъ. Квартира у меня ему есть, кушать, слава Богу, есть что, живи онъ у меня хотя цлое лто, я буду душой радъ, какъ другу, я его почитаю и уважаю. Мы будемъ съ нимъ гулять по Питеру, смотрть диковинки, людей, показывать себя, бесдовать, а что онъ напишетъ, я буду помщать въ журнал и платить деньги. И мн будетъ это очень, очень пріятно, а если ему полюбится, то онъ можетъ остаться и жить здсь постоянно. Мн кажется, такъ сдлать будетъ ему лучше, а мн бы такой сотрудникъ необходимо нуженъ. Да все дла-то неустроены: — бда, Богъ знаетъ за что косятся на меня да и только. Все паши старыя проказы довели до этого. Какъ тогда я былъ глупъ, что увлекался пустяками: ничего, да ничего,— а это ничего и понын никакъ не сотрешь, нужно поселить о себ невыгодное мнніе, такъ уже трудно его перемнить’.— Вотъ какъ отзывается о себ, о васъ и о вашей стать Николай Алексевичъ Полевой, я нарочно, какъ просили писать прямо, пишу вс его слова, какъ онъ ихъ говорилъ мн.

Черезъ 10 дней — 21 февраля Кольцовъ пишетъ Блинскому:

Теперь рчь пойдетъ о вашей грамматик. Н. А. Полевой говорить: ‘Вотъ и этимъ я бы былъ душою радъ помочь ему, готовъ сдлать все, что только можно, а посудите сами, что я вовсе не могу ничего сдлать. Во-первыхъ, ежели я скажу о ней Смирдину, буду хвалить, я, какъ человкъ новый для него и не очень давно знакомъ,— ну, самъ по себ, какъ человкъ, я въ дл словесности немножко извстный,— то Смирдинъ предложеніе мое, я увренъ, приметъ, но вполн онъ мн вдь не повритъ, а у него есть другіе знакомые, напримръ, Булгаринъ, Сенковскій, Гречъ. Посудите же: что на это скажетъ Гречъ, тутъ не трудно догадаться, Смирдинъ же, какъ человкъ,— купецъ-спекуляторъ, онъ только иметъ одну предпріимчивость, а самъ въ томъ дл не смыслитъ. Въ такомъ случа я Виссаріону Григорьевичу помочь ничмъ не могу, хоть бы и предложилъ Смирдину. Во-вторыхъ, эти вещи пишутъ люди, близкіе къ самому длу, или которые имютъ всъ и живутъ въ этой сфер. Они видятъ, что нужно, въ какомъ род ученая книга пойдетъ, въ томъ и пишутъ, и такія, какія въ учебныхъ заведеніяхъ приняты и употребляются, по тмъ правиламъ, какія преподаватели понимаютъ. Блинскаго-жъ грамматика совсмъ другого рода, сдлать по ней новое введеніе трудно. Слдственно, и Смирдинъ, купивши,— она у него ни въ какомъ случа пойти не можетъ. Она, какъ онъ говорить, для дтей, а вовсе не дтская, это грамматика боле философская. Дти ея не поймутъ, а взрослые немногіе читаютъ. Притомъ въ ней много отвлеченности, онъ человкъ странный, чудакъ большой: пишетъ то, чего у насъ еще не понимаютъ. Вотъ почему я ничмъ пособить не могу’.— Я къ вамъ пишу, Виссаріонъ Григорьевичъ, прямо, какъ говорилъ Полевой, потому что вы велли мн все писать, что онъ скажетъ. Изъ этого всего, по моему мннію, выходитъ вотъ что: насчетъ грамматики Полевой не хочетъ сказать Смирдину ничего и, можетъ быть, по его обстоятельствамъ не вовсе можетъ. Статью вашу о Гамлет напечатаетъ тогда, когда вы позволите ему ее переправить, или я ее возьму у него и вамъ отошлю, если вы ему этого не позволите сдлать. Сотрудникомъ вамъ быть у Полевого нельзя до времени,— и это одно, какъ онъ мн говорилъ, чистая правда,— этому вы врьте, а быть вамъ у него лтомъ, жить какъ друзья, помщать статьи какъ отъ человка не участвующее и посторонняго,— это тоже лучше, и онъ насчетъ этого говоритъ сущую правду.

Еще говорить Полевой, что Блинскому непремнно надобно себя образовать боле, а для этого онъ лучшаго мста не найдетъ, кром Питера, если онъ прідетъ сюда, то совершенно со мною согласится. Я самъ, живши въ Москв, думалъ иначе, а здсь совсмъ другое, куда!— Мн тоже необходимо перемнить (себя во многомъ надобно. Мы совершенно отстали далеко отъ современныхъ новыхъ понятій: необыкновенно какъ все идетъ скоро впередъ. Направленіе за на(. правленіемъ слдуетъ на-вскачь (а правда-ль его — не знаю). Я знаю, его нельзя (въ томъ уврить, а вотъ прідетъ ко мн самъ, тогда я увренъ, что онъ убдится въ этой необходимости…— ‘Онъ человкъ добрый, умный весьма’,— часто повторяетъ — ‘да жаль что пишетъ вычурно, мысль прекрасная, ума море, да кой-какія безпрестанно вставляетъ вещи, которыя совсмъ не слдуетъ’.— Вотъ теперь, кажется, вс слова Полевого касательно васъ, я ихъ слушалъ со всмъ усиліемъ понятія. Мн жаль до смерти, Виссаріонъ Григорьевичъ, что васъ въ другомъ письм кормлю однми непріятностями. Досадую, что я въ такую погоду попалъ въ невыгодные для васъ переговоры. И если-бъ зналъ, ей-Богу не взялся бы писать, но вы велли писать все,— хоть съ неохотой, нишу.

Я у Полевого еще не былъ, буду завтра, вы погодите къ нему писать. Сначала я отъ него вс мннія отберу, потомъ вамъ ихъ напишу, безъ утайки, тогда вы все сами увидите безошибочно, а то, можетъ-быть, вы его поймете не такъ, какъ бы поняли посл. А я придумалъ у него спросить еще кое о чемъ.

Краевскій о васъ говорилъ, что Блинскій большой негодяй, пишетъ чортъ знаетъ что. Онъ мн прислалъ дв статьи, просилъ помстить въ журналъ и чтобъ участвовать сотрудникомъ,— но его статьи никуда не годны. Человкъ началъ писать о томъ, повелъ рчь вовсе о постороннемъ, потомъ завлекся, что и не поймешь. Сдлалъ мн предложеніе, чтобы въ журнал быть въ род панибрата. Я ему нишу, что въ этомъ журнал хозяинъ я,— а другого нипочему ненадобно, и я, братъ, въ теб не нуждаюсь.

Гребенка съ Прокоповичемъ говорили при мн о вашей грамматик такъ, ‘Его грамматики начало очень хорошо, а посл онъ самъ срзался, пошелъ говорить чортъ знаетъ о чемъ, ввелъ бездну посторонностей совсмъ ненужныхъ и заврался напропалую. И она не дтская, а для знающихъ не нужная. Что де самая хорошая грамматика въ свт — большая Греча, Гречъ великій человкъ.— А все-таки жаль, что другой части онъ не печатаетъ: посмотрть бы любопытно, что въ ней у него тамъ за диковинки’.

Въ письм отъ 7 марта 1838 г. Кольцовъ между прочимъ сообщаетъ:

Мн хотлось взять сначала у Полевого вашу статью, потомъ писать къ вамъ. Вчера я былъ у него, передалъ вашу записку, приложенную къ письму, онъ въ прочелъ съ не большой пріятностью. ‘Экой чудакъ, экой чудакъ этотъ Блинскій, не знаю, что онъ хочетъ длать. На-те, вотъ она, пошлите къ нему, когда ужъ. онъ такъ хочетъ. Да пожалуйста, будете въ Москв, вы его образумьте’.

Наконецъ, послднее упоминаніе о стать находимъ въ письм отъ 14 марта 1838.

Скажу вамъ еще, что Николай Алексевичъ кажется принимаетъ на самого себя очень много небывалаго, и что его сомннія не только о васъ, но и о себ совсмъ несправедливы, и онъ сперва пужалъ себя, потомъ напугалъ меня, а я жъ напугалъ васъ. Я ему поврилъ на слово безусловно, въ этомъ состояла вся ошибка. Его, какъ и васъ, не любитъ одна бездарность за одинъ умъ, а не за что за другое. А можетъ быть и то: Полевой хотлъ надуть меня, чтобы я надулъ васъ. Если и не такъ, то все-таки его мннія о чести несправедливы. О разбор Гамлета онъ мн просто навралъ,— это ужъ я вижу какъ настоящій день. Говорить: въ немъ и то, и то есть, а въ немъ ровно того-то и того-то нтъ. Его же не терпятъ нкоторые еще и за то, что онъ знакомь съ Булгаринымъ и Гречемъ, съ ними многіе не хотятъ и встрчаться. (Стихотв. и письма Кольцова, подъ ред. А. И. Введенскаго, стр. 192—198).

Теперь мы знаемъ всю исторію того, какъ не понала статья о ‘Гамлет’ въ органы, редактируемые Полевымъ, и ясно понимаемъ, почему все это! произошло. Сотрудничество неистоваго разрушителя авторитетовъ и ругателя, новыхъ друзей Полевого было бы, какъ онъ безъ всякихъ обиняковъ говорилъ въ приведенномъ выше письм къ брату, ‘неосторожно всячески’. Зачмъ теперь нуженъ Блинскій Полевому, вся дятельность котораго теперь будетъ (направлена на то, чтобы ‘перемнить себя во многомъ’, а главное заставить совершенно забыть о прежнихъ своихъ ‘глупостяхъ’?

Что касается смхотворныхъ обвиненій Ксенофонта Полевого, превращающихъ Блинскаго въ какого-то корсиканца, восемь лтъ предающагося литературной вендет за то, что Полевой медлилъ печатаніемъ статьи, то тутъ будутъ отвчать за себя факты, отмченные въ примчаніяхъ 146, 179, 197, 214 и 315 настоящаго тома. Читатель увидитъ, что все обвиненіе представляетъ собою изъ ряда вонъ выходящую даже не клевету, а нелпицу, не имющую подъ собой никакой фактической почвы. Читатель увидитъ, что въ дйствительности:

1) Блинскій не только не ругалъ посл размолвки переводъ ‘Гамлета’, а, напротивъ того, проплъ ему восторженный диирамбъ. При этомъ замчательно еще вотъ что: въ стать, посланной Полевому, о самомъ перевод Полевого нтъ ни слова. Разборъ же перевода и панегирикъ ему написанъ лтомъ 1838 года, т.-е. посл размолвки. Итакъ, подавивъ въ себ всякое чувство раздраженія, Блинскій восторженно отнесся къ человку, личныя отношенія къ которому оборвались.

2) По поводу перевода Блинскій далъ волю своему дурному отношенію къ новому Полевому, но изъ чувства брезгливости выбросилъ убійственную характеристику, которая, поэтому, увидла свтъ только шестьдесятъ лтъ спустя.

3) Въ цломъ ряд другихъ мимоходныхъ замчаній Блинскій отзывается вполн дружелюбно о Полевомъ.

Вс эти опроверженія несуразной клеветы Ксенофонта Полевого разсяны только въ настоящемъ том. Дальше мы опять встртимся съ тмъ же отношеніемъ, которое будетъ длиться вплоть до того времени, когда радикальная перемна общественнаго міросозерцанія Блинскаго сдлаетъ для него полемику съ Полевымъ нравственною обязанностью. Но наибольшій интересъ въ данномъ случа представляютъ первые моменты досады. Чмъ больше проходитъ времени, тмъ легче забываетъ обиду даже дрянной человкъ, чмъ свже обида — тмъ чувствительне къ ней даже хорошій человкъ. И вотъ изъ этихъ-то опаснйшихъ минутъ Блинскій вышелъ во всемъ лучезарномъ блеск своей безпримрно-свтлой личности.

75) Ср. II, пр. 138—40. Къ исторіи установленія если не настроеній Блинскаго, то его терминологіи прибавимъ, что уже въ 1833 г. Станкевичъ напечаталъ цлое стихотвореніе подъ заглавіемъ ‘Подвигъ жизни’:

Когда любовь и жажда знаній

Еще горятъ въ душ твоей,

Бги отъ суетныхъ желаній,

Отъ убивающихъ (?) людей.

Себ всегда предъ всми вренъ,

Иди, люби и не страшись!

Пускай твой путь земной измренъ

Съ непогибающимъ дружись!

Пускай гоненье свта взыдетъ

Звздой злосчастья надъ тобой,

И міръ тебя возненавидитъ:

Отринь, попри его стопой!

Онъ для тебя погибнетъ дольный,

Но спасена душа твоя!

Ты притечешь самодовольный

Къ предламъ страшнымъ бытія.

Тогда свершится подвигъ трудный,

Перешагнешь предлъ земной

И станешь жизнію повсюдной

И все наполнится тобой

76) ‘Носков. Наблюд. 1838 г. т. XVI, мартъ, кн. 1 и 2, апр. кн. 1, 98—144, 277—301, 402—464. Цен. разр, кажется, между 11 апр. и 22 іюня 1838. Пишешь — кажется — потому что мы пользовались ‘Моск. Набл.’, переплетеннымъ къ тома (по 4 книжки), при чемъ-обложки отдльныхъ книжекъ не сохранены, поэтому не всегда можно съ увренностью установитъ цензурную дату. Во всхъ изд. соч. Блинскаго воспроизводится къ чрезвычайно сокращенномъ вид, именно съ опущеніемъ всхъ большихъ цитатъ изъ ‘Гамлета’, что очень ослабляетъ интересъ статьи. Блинскій выписывалъ то, что иллюстрировало его теоретическія положенія силою художественнаго изображенія. Онъ полагался на помощь этого эстетическаго впечатлнія, а съ опущеніемъ цитатъ получается сухой пересказъ. Опущены также въ изд. Солдатенкова и нкоторыя др. примчанія.

Статьею о ‘Гамлет’ открывается одна изъ замчательнйшихъ полосъ дятельности Блинскаго — его редакторское и сотрудническое участіе въ перешедшемъ къ нему и его друзьямъ ‘Москов. Наблюдател’. Исторія этого перехода и другія подробности о ‘Моск. Наблюдатель’ новой редакціи будутъ даны въ IV т. въ примчаніи къ No подъ заглавіемъ ‘Блинскій какъ редакторъ ‘Москов. Наблюдателя’.

Помщая теперь цликомъ статью о ‘Гамлет’, Блинскій, конечно, перепечаталъ и начало, появившееся въ ‘Св. Пчел’. Перепечатываемъ его и мы, потому что во второй редакціи этого начала есть разныя измненія: прибавлены нкоторыя характерныя выраженія о ‘дйствительности’ и нкоторыя рзкости о романтизм, вроятно выброшенныя въ ‘Са. Пчел’ Полевымъ {Надо и то удивляться, какъ Полевой пропустилъ нападки Блинскаго на ‘юную’, т.-е. романтическую французскую словесность и прямо грубую брань (стр. 187) на ея подражателей въ русской литератур. Вдь Полевой и былъ главнымъ пропагандистомъ французскаго романтизма у насъ. Но Полевой, очевидно, хотлъ показать Булгарину и Гречу, съ которыми вступалъ въ компанію, что отъ старыхъ своихъ симпатій отршился вполн.} и др.

77) Ср. т же мысли о Шекспир въ ‘Литер. Мечт.’ (I, 321 и дальше). Здсь он, однако, высказаны съ весьма важною оговоркою: ‘объективность не есть безстрастіе’, которое ‘разрушаетъ поэзію’. Въ этомъ вид исчезаютъ противорчія, указанныя въ прим. 272-мъ II-го тома.

Преклоненіе предъ Шекспиромъ приправлено здсь и въ другихъ мстахъ статьи преклоненіемъ предъ ‘дйствительностью’, которая всегда слагается ‘по вчному закону разума’. Это первые предвстники знаменитой въ исторіи духовной жизни Блинскаго теоріи ‘разумной дйствительности’. О ней будетъ подробне сказано въ IV т., въ связи съ очеркомъ гегельянскихъ увлеченій Блинскаго.

78) Первое употребленіе гегелевской терминологіи.

79) ‘Вильгельмъ Мейстеръ’ въ полномъ перевод появляется на русск. яз. только въ позднйшее время, но отрывокъ изъ него о ‘Гамлет’ былъ напечатанъ въ ‘Моск. Встн.’ 1827 г., ч- I, подъ статьей буква Ш.— очевидно Шевыревъ.

80) Въ примч. 244 и 253 ІІ-го тома мы высказали предположеніе, что непереведенные еще тогда на русск. яз. пьесы Шекспира: ‘Тимонъ Аинскій и ‘Сонъ въ Иванову ночь’ были извстны Блинскому только по наслышк. Но это указаніе должно отпасть, потому что, какъ видно и изъ статьи о ‘Гамлет’, а также изъ рецензіи о ‘Виндзорскихъ Кумушкахъ’ (см. въ IV т.), Блинскій очень хорошо былъ знакомъ съ фр. подстрочнымъ переводомъ Шекспира, изд. въ 1829 г. при главномъ участіи Гизо.

81) Переводъ Вронченко дйствительно ближе къ подлиннику, гд сказано:

The time is out of joint: О, cursed spite,

That ever J was horn to set it right!

Оговорка ‘кажется ближе выражаетъ смыслъ подлинника’, очевидно, вызвана тмъ, что Блинскій хотя и руководствовался подстрочнымъ фр. переводомъ, но не былъ увренъ въ полной точности его.

82) Этой фразы, какъ извстно, у Шекспира нтъ, о чемъ и самъ Блинскій говорить дальше.

83) Первое, еще неопредленное и смутное предвозвщеніе Гегелевской философіи. Знаменателенъ тутъ восторженно-благоговйный тонъ. Онъ явится отличительной чертой’ того чисто-религіознаго отношенія къ философскимъ проблемамъ, которыми характеризуется гегельянскій періодъ духовной жизни Блинскаго.

84) Этотъ терминъ на кружковомъ язык молодой редакціи ‘Моск. Наблюдателя’ имлъ спеціальное значеніе. См. прим. 107.

85) Въ этомъ пониманіи Гамлета Блинскій уже значительно отошелъ отъ Гте. Это дало основаніе лучшему русскому шекспирологу — проф. Н. И. Стороженко сказать:

‘Въ опредленіи идеи пьесы Блинскій не былъ оригиналенъ, онъ держался извстнаго взгляда Гте, но зато въ выясненіи характера Гамлета на всемъ протяженіи пьесы онъ проявилъ замчательное художественное чутье и высказалъ много глубокихъ психологическихъ замчаній, могущихъ служить драгоцннйшимъ указаніемъ для актера’ (Міръ Божій’ 1897, N’ 3, стр. 133).

Не совсмъ понятно, почему почтенный профессоръ ограничиваетъ сферу интереса ‘глубокихъ психологическихъ замчаній’ Блинскаго актерами. И для всхъ интересующихся Шекспиромъ статья Блинскаго до сихъ поръ остается самымъ значительнымъ и самымъ краснорчивымъ на русскомъ язык комментаріемъ къ ‘Гамлету’.

86) О Вронченк см. примч. 181.

87) Человкъ ‘конечный’ — терминъ не употребительный теперь. Блинскій употребляетъ его и здсь и дальше въ смысл отсутствія ‘безконечнаго’ и какъ синонимъ ограниченности, мелочности интересовъ.

88) Главный терминъ Гегелевской терминологіи — ‘абсолютное’ теперь не сходитъ съ языка Блинскаго.

89) Еще одна иллюстрація къ тому, что сказано въ пр. 7. Говоря все это, Блинскій былъ, конечно, глубоко убжденъ въ томъ, что ему никакъ не удастся выразить всю полноту впечатлнія отъ игры Мочалова, что у него душа для этого недостаточно ‘вомaанична’ и ‘страстна’. Ср. дальше прим. 97.

90) Въ этой шпильк Каратыгину (см. статьи о немъ въ т. II) Блинскій является представителенъ теоріи актерскаго ‘нутра’, загубившей многихъ русскихъ актеровъ, начиная съ Мочалова же. Истинно-совершенные актеры никогда не теряютъ самообладанія и въ самыхъ патетическихъ мстахъ’ слдятъ за собою и обдумываютъ свою игру.

91) Имена знаменитыхъ актеровъ: англійскаго трагика Кина (1787—1833), англійскаго же исполнителя шекспировскихъ ролей Гаррика (1716—1779), французскаго исполнителя ложно-классическаго репертуара Тальмы (1763—1826), часто бывавшихъ въ Петербург фр. актрисъ Жоржъ (1786—1867) и Марсъ (1779—1847) достаточно извстны. Мене извстенъ у насъ англійскій трагикъ Кемблъ (1757—1823), великолпно исполнявшій Гамлета, Макбета и др. шекспировскія роли.

92) Преслдованіе всего французскаго составляетъ вообще характерную черту перваго періода дятельности Блинскаго — и мы уже достаточно знакомы съ выходками его противъ французской поверхностности, противъ французскаго безврія, французской манерности, противъ энциклопедистовъ и т. д. Но теперь, съ наступленіемъ гегельянскаго періода, нелюбовь къ французамъ превращается въ неистовую ненависть. Эта галлофобія составляетъ въ такой же мр отличительную черту первой ‘нмецкой’ половины дятельности Блинскаго, въ какой любовь ко всему французскому составляетъ отличительную черту второй половины его дятельности.

93) Мрило Блинскаго чрезвычайно субъективно. Онъ хочетъ актеру всхъ странъ навязать свой вкусъ къ глубокой поэзіи. Но есть вполн искренніе таланты и для напыщеннаго. Нельзя же серьезно выбрасывать изъ искусства французскую и вообще романскую приподнятость только потому, что она претитъ русской любви къ простот.

94) Т.-е. въ передлк Дюсиса. См. примч. 104.

95) Рчь, конечно, о Каратыгин.

96) Въ 17 лтъ Мочаловъ дебютировалъ на московской сцен въ роли Полиника въ трагедіи Озерова ‘Эдипъ въ Аинахъ’.

97) Ср. примч. 89.

98) Теперь неупотребляемое уже въ русской рчи французское danse macabre — пляска мертвецовъ.

99) Воспоминаніе объ исполненіи Мочаловымъ этого мста на всю жизнь врзалось въ сердце Блинскаго. Тургеневъ познакомился съ нимъ лтъ шесть спустя, и все еще Блинскій не могъ равнодушно говорить объ этой сцен:

‘Все драматическое, театральное’, говорить Тургепевъ, ‘глубоко проникало въ душу Блинскаго, такъ и зажигало ее. Его статьи о Мочалов, о Щепкин, вообще о театр дышатъ страстью: надо было видть, какое впечатлніе производило на него одно воспоминаніе объ игр Мочалова въ Гамлет, о томъ, какъ онъ, въ извстной сцен представленія трагедіи передъ преступнымъ королемъ, произносилъ, задыхаясь отъ восторга и ненависти

‘Оленя ранили стрлой….’

100) Эта ‘дерзкая’ и ‘неудачная’ попытка не только навсегда удержала въ памяти русскаго искусства имя Мочалова, но является превосходнымъ, чисто режиссерскимъ сценаріемъ, руководясь которымъ всякій актеръ съуметъ сыграть роль Гамлета по типу Мочалова.

101) Несомннные отголоски собственнаго чувства, собственной, хотя и неудачной, но все еще наполнявшей его сладкимъ волненіемъ любви къ А. А. Бакуниной. См. т. IV.

102) Тутъ какой-то пропускъ одного или двухъ словъ.

103) Не могли доискаться о какой пьес здсь рчь.

104) Въ 1836 вышелъ ‘Отелло’, въ перевод будущаго друга Блинскаго — И. И. Панаева. Нельзя его назвать вполн удовлетворительнымъ: трагедія переведена прозою и не съ подлинника, какъ думалъ Блинскій, а какъ видно изъ ‘Воспоминаній’ самого же Панаева, съ французскаго подстрочнаго перевода. Блинскій имлъ право говорить, что переводъ сдланъ съ подлинника, потому что такъ было сказано на обложк книги. Но, все же, это былъ подлинный Шекспиръ, а не ложно-классическая передлка француза Дюси или Дюсиса, какъ у насъ его называли (1733—1816), который устранилъ изъ ‘пьянаго дикаря’ все сильное и рзкое и замнилъ его манерностью и прилизанностью.

105) Блинскій сыгралъ крупнйшую роль въ исторіи извстности Мочалова, но объ этомъ удобне будетъ поговорить въ связи съ некрологомъ великаго трагика, написаннымъ Блинскинъ посл смерти Мочалова (1848).

106) ‘Москов. Наблюд.’ 1838 г., т. XVI, нартъ, кн. I, стр. 145—159. Ценз. разр. 11 апр. 1838. Въ прежнія изд. входило съ опущеніенъ цитатъ. Объ обстоятельствахъ перехода ‘Моск. Набл.’ къ Блинскому и его друзьямъ см. въ IV т.

107) Кружковая жизнь съ ея жаргономъ до того переполняла Блинскаго, что онъ часто говорилъ и съ публикою совершенно ей непонятными кружковыми выраженіями. Что, напримръ, значить ‘близорукое прекраснодушіе’ и что это за насмшки надъ какими-то ‘добрыми людьми’? Оба термина выяснятся намъ изъ переписки Блинскаго съ друзьями, а покамстъ возьмемъ объясненіе А. Н. Пыпина:

‘Терминъ ‘прекраснодушіе’ очень употребительный тогда между друзьями, означалъ, въ буквальномъ перевод съ нмецкаго — Schnseeligkeit, особую ступень развитія, гд пониманіе высшаго содержанія оставалось неполнымъ и не входило въ самую жизнь, вслдствіе недостатка воли или сильнаго чувства истиннаго и прекраснаго’ (I, стр. 189).

Это опредленіе, однако, не охватываетъ все понятіе о ‘прекраснодушіи’. См. примч. 160.

Въ связи съ требованіемъ полнаго проникновенія высокими интересами находилось презрніе къ ‘добрымъ людямъ’:

‘Такъ какъ огромное большинство общества показывало очень малую способность къ ‘высшей жизни духа’, то естественно, что кружокъ, и Блинскій особенно, несмотря на все признаніе разумности общественнаго status quo, относился недоврчиво, и даже враждебно къ господствующимъ понятіямъ большинства съ точки зрнія ‘высшей жизни’. Походить на это большинство было позорно: заслужить въ ‘обществ’ титло ‘солиднаго’, ‘почтеннаго’ человка (по обычнымъ понятіямъ) въ глазахъ кружка и особенно Блинскаго, значило совсмъ уронить себя, термины ‘добрый малый’, bon vivant, bon camarade считались настоящими бранными словами, синонимомъ безнадежной и жалкой ^пустоты и ничтожества’ (Ibid., стр. 185).

Въ числ ‘добрыхъ людей’, нкогда безпокоившихся ‘о паденіи поэта’, былъ и Влнискій, о чемъ онъ самъ же и напоминаетъ словами ‘да и кто не былъ въ свою очередь добрымъ человкомъ?’ Въ примч. 419-мъ ІІ-го тома мы разъяснили, что эстетической ошибки тутъ со стороны Блинскаго сдлано не было. Въ дйствительной эстетической ошибк Блинскій повиненъ только по отношенію къ ‘Скупому Рыцарю’ (см. прим. 4). Что же касается теперешнихъ обзываній ‘добрыхъ людей’ ‘смшными’ и ‘жалкими’, то это было обычное самобичевавіе, которымъ особенно полна переписка Блинскаго. Теперь онъ сугубо поклоняется ‘совершенной объективности’ и будетъ во имя ея неистовствовать.

108) Объ этомъ термин ср. статью о Гогол (II, 214 и дальше).

109) Вступая теперь въ полосу, гд преклоненіе предъ властью, какъ наиболе важнымъ воплощеніемъ ‘дйствительности’, становится самою характерною чертою міросозерцанія Блинскаго, мы будемъ отмчать вс наиболе яркія проявленія этого преклоненія ссылкою на настоящее примчаніе. Связь же преклоненія предъ ‘разумной дйствительностью’ съ гегельянскими увлеченіями Блинскаго будетъ выяснена въ IV т.

110—111) Проповдь ‘совершенной объективности’, конечно, характерна для Блинскаго и до эпохи его гегельянскихъ увлеченій и преклоненія предъ ‘дйствительностью’. Но теперь это все принимаетъ, говоря эпитетомъ Блинскаго же, ‘просвтленный’ характера. Слова, ‘должно пройти чрезъ мучительный опытъ внутренней жизни’, являются отрывкомъ изъ исторіи собственнаго мучительнаго опыта, и изъ переписки мы узнаемъ, какою дорогою цною далась ему ‘гармонія просвтленнаго и примиреннаго съ дйствительностью духа’.

112) Брезгливое отношеніе къ простому народу продолжается. См. I, прим. 180, II, прим. 246, 405, стр. 357.

113) См. прим. 109.

114) Поздне, въ знаменитыхъ статьяхъ о Пушкин, Блинскій какъ будто холодне относился къ Пушкинской проз, но это не столько объясняется тмъ, что онъ дйствительно къ ней охладлъ, сколько тмъ, что статьи очень растянулись и разрослись, такъ что Блинскій прямо усталъ и у него не хватило воодушевленія съ такою же тщательностью разсмотрть повсти Пушкина, какъ онъ разсмотрлъ его стихи и драмы.

115) Черезъ нкоторое время Блинскій будетъ причислять Пушкина къ одному разряду съ Гте и Гомеромъ.

116) Поздне нелюбовь Блинскаго къ отдльной малороссійской литератур выразится еще рзче.

117) ‘Московск. Наблюд.’ 1838, т. XVI (мартъ, кн. I). Ценз. разр., кажется, отъ 11 апр. 1838. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

118) Типъ библіофила въ роман Вальтеръ Скотта ‘Антикварій’.

119) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVI (мартъ, кн. I). Въ изд. Солдатенкова не вошло. Полоса ‘примиренія’ и ‘просвтленной гармоніи’, между прочимъ, сказалась въ томъ, что и въ чисто-литературныхъ своихъ приговорахъ Блинскій теперь прямо преувеличенно-мягокъ. Онъ, который вышучивалъ Кукольника за его, во всякомъ случа, составлявшія видное литературное явленіе драмы, вдругъ начинаетъ хвалить весьма слабые стишки его только потому, что они подходятъ къ восторженному преклоненію Блинскаго предъ представителями власти.

120) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло. О Степанов см. т. II прим. 403 и дальше. Степановъ только-что умеръ (25 ноября 1837).

121) Тамъ же.

122) Теперь говорятъ ‘ансамблемъ’.

123) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVI (мартъ, кн. I). Въ изд. Солдатенкова не вошло. Объ Ушаков см. т. II, примч. 373.

124) Тамъ же. Съ изд. Солдатенкова не вошло. ‘Одинъ журналистъ’ — конечно, Сенковскій.

125) Тамъ же.

126) Статья о Гамлет въ исполненіи Мочалова растянулась и, начавъ ее гораздо раньше этой замтки, Блинскій дошелъ до игры Мочалова только въ первой апрльской книжк, вышедшей посл замтки о Каратыгин. О Каратыгин ср. т. II, ст. No 81.

127) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. ХVІ (мартъ, кн. I).

128) Это еще тогда надо было доказывать въ виду нападокъ ‘остроумнаго’ Брамбеуса, о которыхъ здсь идетъ рчь. Уголино и Нино — герои драмы Полевого ‘Уголино’, о которой см. дальше.

129) ‘Московск. Наблюд.’ 1838, т. XVI (мартъ, кн. I).

130) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVI, мартъ, кн. II. Ценз. разр. не могли точно установить, по, во всякомъ случа, оно позже 11 апр. и раньше 6 іюня.

131) О Жанлисъ, см. т. II, прим. 224, о Вульи т. II, прим. 73. Арно Беркенъ (Berquin) французскій ‘нравоучительный’ въ извстномъ стил писатель для дтей (1749—91), въ свое время чрезвычайно популярный. На русскій яз. переведено 12 книгъ его (см. Венгеровъ, Русск. Книги, т. II).

132) Точное разграниченіе разсудка и разума составляетъ одну изъ заслугъ философіи Гегеля, въ которую тогда Блинскій съ помощью Бакунина погрузился. Но само собою разумется, что вс лирическіе выводы изъ этого разграниченія, презрніе къ разсудку и преклоненіе предъ разумомъ, желаніе сдлать изъ разсудка свойство французовъ, связать разумъ съ ‘благодатью, откровеніемъ, просвтленіемъ’ и т. д. принадлежатъ всецло Блинскому, который никогда не интересовался абстрактною и чисто-научною стороною философскихъ системъ, а тотчасъ же принимался примнять ихъ къ разршенію волновавшихъ его нравственныхъ проблемъ. Объ этомъ основномъ свойств интереса Блинскаго къ философіи см. въ IV том.

133) Въ 1897 г. директоръ пензенской гимназіи А. Е. Соловьевъ поднялъ въ ‘Пензен. Губ. Вд.’ вопросъ о ‘возданіи должной чести знаменитому уроженцу Пензенской губерніи и бывшему воспитаннику пензенской губернской гимназіи’ Блинскому. Въ соотвтствіи съ постановленіемъ педагогическаго совта пензенской гимназіи, пожертвовавшей для этой дли 100 p., г. Соловьевъ предлагалъ поставить въ сквер противъ гимназіи чугунную статую Блинскаго съ раскрытою книгою, въ которой золотыми буквами были бы написаны слдующія строки изъ настоящей страницы:

‘Больше всего старайтесь развить въ дтяхъ чувство безконечнаго, заставьте дтей любить Бога, Который является имъ и въ ясной лазури неба, и въ ослпительномъ блеск солнца, и въ торжественномъ великолпіи возстающаго дня, и въ грустномъ величіи наступающей ночи, и въ рев бури, и въ раскат грома, и въ цвтахъ радуги, и въ зелени лсовъ и во всемъ, что есть въ природ живого, такъ безмолвно и такъ краснорчиво говорящаго душ юной и свжей, и, наконецъ, во всякомъ чистомъ движеніи ихъ младенческаго сердца’. (‘Нов. Вр.’ 1897 No 7595, ‘Книжн. Вст.’ 1897 г. No 18 и др. газеты).

Если эта мысль будетъ осуществлена, то первую фразу, которая у насъ набрана курсивомъ, слдуетъ выбросить: ея у Блинскаго нтъ.

134) И чисто-абстрактное понятіе о, конечно всмъ людямъ присущемъ, индуктивномъ познаніи Блинскій превратилъ въ какую-то привилегію людей съ ‘искрою Божіею’. Въ одномъ изъ писемъ, относящемся приблизительно къ этому же времени, онъ писалъ: ‘для меня истина существуетъ какъ созерцаніе въ минуту вдохновенія, или совсмъ не существуетъ’, т.-е., какъ совершенно врно комментируетъ это мсто А. И. Пыпинъ, сопоставляя его съ другими мстами переписки, ‘истина обыкновенно представляется Блинскому и дйствуетъ на него не какъ отвлеченность, а какъ живое представленіе’ (I, 173).

135—136) Свтлыя мысли, здсь высказанныя Блинскимъ, составляютъ основу новой русской педагогики и отводятъ ему одно изъ почетнйшихъ мстъ въ исторіи правильной постановки дтскаго чтенія. При своемъ появленіи въ мало распространенномъ журнал он не могли произвести особаго впечатлнія. Когда Блинскій т же мысли поздне высказывалъ (собственно — буквально повторилъ) въ занявшихъ первое мсто въ журналистик ‘Отеч. Зап.’, вліяніе ихъ уже было несравненно замтне, хотя въ общемъ, конечно, дтская литература 40-хъ годовъ продолжаетъ оставаться собраніемъ пошло-моральныхъ сентенцій. Но когда въ конц 50-хъ годовъ стало появляться собраніе сочиненій Блинскаго, мысли его о воспитаніи и дтскомъ чтеніи получили живйшій откликъ въ новомъ поколніи педагоговъ и роль его въ ход идей русской педагогики становится первостепенной. Вс ршительно представители новой русской педагогіи — Ушинскій, Водовозовъ, Резенеръ, Острогорскій, Корфъ и др.— принадлежатъ къ восторженнымъ поклонникамъ Блинскаго вообще и его поистин свтлыхъ педагогическихъ взглядовъ въ частности. Дальше этихъ взглядовъ русская педагогика и теперь не пошла. Какъ совершенно врно замтилъ В. П. Острогорскій, ‘т идеалы воспитанія, которые начерталъ Блинскій, еще далеко не осуществлены въ нашей семь, и особенно школ’ (Острогорскій, ‘Блинскій какъ критикъ и педагогъ’, стр. 97).

Къ педагогическимъ взглядамъ Блинскаго, степени ихъ оригинальности, соотношенію къ дятельности извстнаго педагога Чистякова (ближайшаго товарища Блинскаго по университету) намъ еще придется вернуться по поводу статьи о сказкахъ Гофмана, въ которой Блинскій перепечаталъ почти всю статью о Бурьянов-Бурнашов.

137) Еще очень недавно (т. II, стр. 447—48) Блинскій отнесся весьма благосклонно къ Бурнашеву-Бурьянову (намъ еще придется къ нему вернуться). Но точка зрнія на дтское чтеніе осталась та же самая.

138) Отголоски пребыванія на Кавказ, куда Блинскій здилъ лчиться лтомъ 1837 года.

139) Ср. I, пр. 180, II, прим. 246, 378, 405, III, пр. 112.

140) Василій Григорьевичъ Рубанъ (1742—95) — усердный и довольно заслуженный собиратель историческихъ матеріаловъ, но совершенно бездарный сочинитель панегирическихъ ‘надписей’ разнымъ милостивцамъ.

141) ‘Моск. Наблюд.’ 1838 г. т. XVI (мартъ, II книга). Въ изд. Солдатенкова не вошло. Ср. прим. 137.

142) Тамъ же. Блинскаго, какъ мы уже многократно отмчали, когда онъ садился писать, сильне всего всегда охватывала потребность излить на бумаг т чувства, которыя его въ данный моментъ волновали. Время появленія этой рецензіи было эпохою высшаго напряженія дружескихъ чувствъ кружка, когда члены его въ полномъ смысл слова были соединены ‘взаимнымъ пониманіемъ въ святомъ таинств жизни’. И вотъ Блинскій даже какому-то А. Попову хочетъ навязать пониманіе этого своего экстаза.

143) Тамъ же. Не знаемъ, что означаетъ поставленная впереди цифра V. Исторію появленія начала статьи о Гамлет въ ‘Свер. Пчел’ см. въ примчаніи 74.

144) Мнніе, съ которымъ крайне трудно согласиться. Еще на Одоевскаго французскій романтизмъ, дйствительно, оказалъ вліяніе мене сильное, чмъ нмецкая литература. Но Марлинскій и Полевой всецло изъ него вышли. Павловъ тоже снабжалъ свои повсти эпиграфами изъ французовъ.

145) Рчь, очевидно, о книг ‘Виндзорскія Кумушки. Комедія въ пяти дйствіяхъ Шекспира, переведенная для сцены М. Въ тип. Селивановскаго. 1838’. Въ соч. Шекспира, изд. Гербеля, въ пред. къ комедіи сказано: ‘переводъ этотъ есть библіографическая рдкость, потому что не былъ выпущенъ изъ типографіи по неуплат за печать и бумагу, гд онъ и сгнилъ въ подвал. Разошлось не боле десяти экземпляровъ’. Блинскій былъ друженъ съ Селивановскимъ и очевидно отъ него получилъ книгу, о которой вскор далъ обстоятельный отзывъ (см. т. IV).

146) Помщеніе статьи А. М. въ перешедшемъ къ нему ‘Сын Отечества’ (1838, No 2—‘Письмо изъ Москвы’) является со стороны Полевого поступкомъ удивительнйшимъ. Тутъ, конечно, дло не въ тхъ возраженіяхъ, которыя А. Ж. длаетъ Блинскому. Нкоторыя изъ нихъ вполн основательны, напр., возраженія противъ неистовой ненависти Блинскаго къ французамъ и доказательства продолжающагося огромнаго вліянія французской литературы на русскую. Но какъ же можно было въ январ помстить статью Блинскаго въ одномъ изъ своихъ изданій и уже въ феврал воевать съ нею въ другомъ своемъ изданій. А главное какъ воевать? Устами А. М. Полевой, все значеніе котораго заключается въ томъ, что онъ разрушилъ авторитетъ устарвшихъ корифеевъ нашей литературы, накидывается за это самое на Блинскаго {За его слова: ‘на единодушіе нашего общества къ созданіямъ Державина, Озерова и Батюшкова есть право. Наше общество, вмст со временемъ, самый непогршительный критикъ, и если оно часто принимаетъ мишуру за золото, то не больше, какъ на минуту’.} и, становясь въ позу, восклицаетъ въ тон тхъ, которые такъ недавно еще бросали ему самому въ лицо такія же обвиненія:

‘Слава Державина, его дарованія, талантъ, поэзія — мишура. Это уже не мысли, а болзненное произведеніе головы. Тутъ нельзя спорить и доказывать. Кто коснлъ Бога, Фелицу, все, что дорого сердцу благородному, мишура!— Тотъ, чьимъ благословеніемъ гордился Пушкинъ — мишура? Кого Жуковскій чтитъ какъ праотца — мишура и т. д.

‘Выходочка’, явно разсчитанная на то, чтобы показать какъ теперь далекъ новый распорядитель ‘Сына Отечества’ отъ разрушенія авторитетовъ, заканчивается такими словами: ‘Довольно. Письмо становится длинно, какъ рчь того, кто возстаетъ противу убжденія и истины, чтобы только сдлаться замтнымъ’. При извстномъ въ литературныхъ кружкахъ многословіи Блинскаго подчеркнутыя слова обращались прямо по его адресу. Итакъ, Полевой съ одной стороны, какъ мы знаемъ (см. примч. 74) изъ писемъ Кольцова, уврялъ Блинскаго въ это же самое время въ глубочайшемъ уваженіи своемъ, а съ другой — не только помщалъ рзко-полемическую статью противъ него, но еще характеризовалъ его какъ человка, говорящаго рзкости, чтобы ‘сдлаться замтнымъ’. И тмъ не мене Блинскій не позволилъ себ хотя бы единымъ словомъ задть самого Полевого.

147) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVI, апрль, кн. 1. Ценз. разр. 6 іюня.

1838. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

148) Сборы къ статьямъ о Пушкин продолжаются. Ср. II примч. 363.

149) Этотъ отрывокъ, относящійся къ четвертой глав (начальныя строфы ея), былъ опущенъ Пушкинымъ въ вышедшемъ при его жизни изд. ‘Евгенія Онгина’ и появляется въ собраніи его сочиненій только начиная съ Анненковскаго изданія 1855 года.

150) ‘Моск. Наблюд.’ 1838 г., т. XVI, апрль, кн. 1. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

151) Это общаніе подробне написать объ Одоевскомъ Блинскій исполнилъ только въ 1844 г.

152) Блинскій очень односторонне толкуетъ стихотвореніе Шиллера. Шиллеръ не за то называетъ французовъ вандалами, что они не въ состояніи понять античное искусство. Негодованіе его было вызвано совершенно-опредленнымъ фактомъ — дйствительно вандальскимъ обращеніемъ французовъ съ памятниками искусства въ итальянскихъ походахъ конца 1790-хъ годовъ: часть памятниковъ французы истребляли, часть забирали для украшенія музеевъ. Для нмцевъ своего времени Шиллеръ въ стихотвореніи ‘Античное сверному страннику’ и др. не длаетъ исключенія и одинаково недоврчиво относится ко всмъ людямъ свера, которые остаются чуждыми древности, несмотря на книжное изученіе классическаго міра.

153) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVI, апр., кн. I.

154) Блинскій не привелъ въ исполненіе этого намренія и не представилъ объясненія своей дйствительно странной ненависти.

155) ‘Моск. Наблюд.’ 1838 г. т. XVI, апр., кн. I. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Выраженіе ‘фризурная литература’ выясняется изъ рецензіи о книгахъ Серебренникова (см. IV т.), гд Блинскій обрисовываетъ типъ ходящихъ въ ‘фризовыхъ шинеляхъ’ поставщиковъ лубочной литературы.

156) Тамъ же.

157) Кулачекъ, по Далю — кучерская щетка.

158) Все предисловіе Сумарокова см. выше въ стать ‘Русская литературная старина’ (III, стр. 25—26). Любопытно для характеристики общественныхъ идеаловъ Блинскаго въ эпоху преклоненія предъ ‘дйствительностью’, что въ дальнйшихъ замчаніяхъ фактъ сченія кучеровъ совсмъ затушевывается, а на первый планъ выступаетъ повышеніе эстетическаго вкуса публики.

159) Теперь говорятъ — ансамбля.

160) Въ примч. 107 мы привели поясненія А. Н. Пыпина къ кружковому термину ‘прекраснодушіе’. Здсь оно употребляется еще съ однимъ оттнкомъ: какъ синонимъ того, что Блинскій въ своихъ письмахъ называлъ ‘абстрактнымъ героизмомъ’, т.-е. протеста во имя абстрактнаго идеала,, и притомъ идеала, враждебнаго существующему порядку вещей. Въ эпоху поклоненія ‘дйствительности’ Блинскій въ такой же степени относился враждебно къ Шиллеру, въ какой впослдствіи относился восторженно къ великому ‘адвокату человчности’. Намъ придется еще остановиться на чрезвычайно любопытной смн въ Блинскомъ самыхъ разнообразныхъ отношеній къ Шиллеру.

161) Блинскій говорить по простонародному фейверокъ вмсто фейерверкъ.

162) Въ подмосковной Марьиной Рощ происходили простонародныя гулянія. А мы знаемъ, какъ брезгливо относился Блинскій къ ‘простому народу’ въ первомъ період своей дятельности. Ср. I, пр. 180, II, пр. 246, 405, 378, III, пр. 112, 139.

163) Нельзя сказать, чтобы Блинскій особенно счастливо назвалъ ‘Ревизоръ’ ‘пробой пера’. Дальше этой ‘пробы’ Гоголь въ драм вдь и не пошелъ.

164) ‘Моск. Набл.’ 1838 г., апрль, кн. I, стр. 485. Этой небольшой замтки нтъ въ изд. Солдатенкова и нтъ даже въ приложенныхъ къ каждому тому его спискахъ книгъ, отзывы которые но вошли по своей ‘незначительности’. И тмъ не мене не задумываемся приписать замтку именно Блинскому. Такимъ слогомъ въ ‘Моск. Наблюд.’ писалъ только Блинскій и такою способностью во всякую ничтожную замтку вкладывать столько чувства обладалъ изъ всхъ сотрудниковъ журнала тоже только одинъ Блинскій. Желаніе свое поговорить подробне о перевод Блинскій не привелъ въ исполненіе.

165) ‘Московск. Наблюдатель’ 1838 г., т. XVII, май, кн. I. Ценз. разр. 11 іюля 1838 г. Переп. въ изд. Солдатенкова съ опущеніемъ вступительныхъ 14 строкъ и большинства цитатъ. Опущеніе цитатъ подрываетъ значеніе статьи, имющей цлью ознакомить читателя путемъ выдержекъ съ художественными достоинствами различныхъ переводовъ. Въ нашемъ изданіи статья печатается въ полномъ вид. Мы ее воспроизводимъ по юбилейной книг ‘Семь статей В. Г. Блинскаго. Текстъ дополненъ и исправленъ по подлиннымъ рукописямъ подъ редакціей П. А. Ефремова и В. Е. Якушкина. М. Изд. М. и С. Сабашниковыхъ. 1898′. 8. Стр. V+160. Въ предисловіи редакторы сообщаютъ:

На выставк въ память Блинскаго, устроенной въ Москв Обществомъ Люби телей Россійской Словесности (съ 8-го по 12-е апрля 1898 г.), были подлинный рукописи Блинскаго, купленный букинистомъ П. В. Толченовымъ, посл смерти Н. X. Кетчера, всего 357 листовъ. Рукописи эти не заключали ни одной статьи новой, неизвстной въ печати, но при сравненіи съ печатнымъ текстомъ оказалось, что он даютъ много дополнены! и разночтеній. Рукописи эти и послужили основаніемъ для настоящаго изданія.

Въ нихъ заключалось одиннадцать статей, но теперь печатается исправленный текстъ только семи статей, такъ какъ въ распоряженіе издателей рукописи поступили только по закрытіи выставки, вслдствіе чего по недостатку времени пришлось ограничить программу изданія и отложить до времени слдующія статьи: ‘О народной поэзіи’, статья III и IV, ‘Идея искусства, ‘Общее значеніе слова литература (позднйшая редакція), ‘Общій взглядъ на народную поэзію’. Впослдствіи предполагается издать и эти статьи.

Въ ныншнемъ изданіи помщено семь статей, различныя по своему характеру и содержанію, по времени своего появленія въ печати (1838—1847 гг.). Цль изданія была дать текстъ статей въ томъ самомъ вид, какимъ онъ вышелъ изъ-подъ пера Блинскаго, безъ постороннихъ сокращены и измненій.

Текстъ статей Блинскаго иметъ иногда по четыре послдовательныхъ редакціи. Первая — подлинная редакція, въ томъ вид, въ какомъ, посл поправокъ и передлокъ, статья была сдана для напечатанія. Въ этомъ подлинномъ текст уже редакторъ журнала нердко длалъ свои измненія, и получалась вторая редакція, третья редакція, это — печатный текстъ журнала, съ измненіями и сокращеніями, сдланными цензурою, наконецъ, четвертая редакція образовалась при изданіи сочиненій Блинскаго въ 1859—1862 гг. Редакторъ этого изданія Н. X. Кетчеръ воспользовался рукописями Блинскаго, но не вполн: изъ рукописей были внесены многія поправки, и частію возстановленъ подлинный текстъ Блинскаго, уничтоженіемъ чужихъ измненій, но сдлано это было далеко не везд, и во многихъ мстахъ изданіе сочиненій сохранило пропуски и измненія журнальнаго текста. Кром того Н. X. Кетчеръ съ своей стороны длалъ измненія и сокращенія въ текст печатаемыхъ статей. Наконецъ, при отдльномъ изданіи сочиненій Блинскаго цензура иногда не пропускала даже того, что было раньше напечатано въ журнал: такъ въ стать о русской литератур 1846 года выпущено было замчаніе по поводу ‘Московскаго Сборника’. Такимъ образомъ, текстъ, напечатанный въ первомъ собраніи сочиненій Блинскаго и потомъ перепечатывавшійся въ послдующихъ изданіяхъ, представляется но отношенію къ журнальнымъ статьямъ отчасти исправленнымъ и дополненнымъ, хотя и недостаточно, а отчасти — сокращеннымъ и измненнымъ.

Въ нашу задачу не входило полное сопоставленіе всхъ четырехъ редакцій печатаемыхъ статей Блинскаго: мы напечатали текстъ подлинныхъ рукописей, въ томъ вид, какъ онъ былъ написанъ авторомъ. Въ примчаніяхъ мы указываемъ на особенности послдующихъ редакцій, образовавшихся изъ первой при помощи чужихъ поправокъ, но при этомъ вс мелкія, незначительныя отличія мы оставили не оговоренными.

Помимо чужихъ поправокъ, рукописи Блинскаго содержатъ, конечно, много поправокъ самого автора. Если зачеркнутыя авторомъ фразы и выраженія придавали особый оттнокъ мысли, или заключали пакую-нибудь лишнюю черту, имющую значеніе, мы вносили такія мста въ примчанія.

166) Отсюда начинается бывшая въ распоряженіи П. А. Ефремова и В. Е. Якушкина рукопись статьи.

‘Въ рукописи’ сообщаютъ издатели, ‘недостаеть первыхъ двухъ листовъ, имются листы съ 3 по 16, всего 14 листовъ f, писано съ обихъ сторонъ, за исключеніемъ послдняго листа, гд статья кончается на 1-й стр. съ подписью автора {Эти заключительныя строки вмст съ подписью фототипически воспроизведены и приложены къ изд. гг. Ефремова и Якушкина.}. Вс цитаты въ стать писаны самимъ Блинскимъ, кром монолога: ‘А вотъ они, вотъ два портрета’.

167) См. примч. 181.

168) Взглядъ до послдней степени спорный, но его можно признать правильнымъ на первыхъ ступеняхъ литературнаго развитія даннаго общества, когда обыкновенно даже не обозначается заимствовано откуда-нибудь извстное произведеніе или оно представляетъ собою произведеніе вполн оригинальное. Полевой широко воспользовался принципомъ смотрть на оригиналъ, какъ на простой матеріалъ и не только сокращалъ и измнялъ ‘Гамлета’, но даже прибавлялъ отъ себя. До сихъ поръ очень популярная цитата ‘изъ Гамлета’: ‘за человка страшно’, въ дйствительности всецло принадлежитъ Полевому.

169) Съ этой точки зрнія Дюси или, какъ у насъ его называютъ, Дюсисъ, ‘приспособившій’ Шекспира къ пониманію французской публики, заслуживаете особаго одобренія, а между тмъ Блинскій всегда совершенно правильно поносилъ за это Дюсиса.

170) ‘Начиная со словъ ‘положимъ’ и до словъ ‘его заслуги’ {По настоящему изд. 341 стр., 2-ая строка сверху.} идетъ вставка по рукописи. Это мсто въ рукописи начинается въ конц 6 листа и кончается въ средин 8, т.-е. занимаетъ около четырехъ страницъ. Оно въ подлинник не зачеркнуто, а все обведено по полямъ краснымъ карандашемъ’ (Примч. Ефремова и Якушкина).

171) ‘Эта фраза надписана надъ четырьмя строками, усиленно зачеркнутыми, такъ что ихъ трудно разобрать’.

172) ‘Эти два слова надписаны надъ зачеркнутымъ: творенія

173) ‘Было: въ душ своей, исправлено сверху: въ себ, зачеркнуто и опять вписано’.

174) ‘Зачеркнуто: и огонь какое-то’.

175) ‘Зачеркнуло: Славу, расходъ, быстрый расходъ’.

176) ‘Зачеркнуто: заставляешь’.

177) ‘Надписано вмсто зачеркнутого: сопровождаемый’.

178) ‘Зачеркнуто: и тщетно ожидающій обычной чашки чаю, объ ко’.

179) ‘Зачеркнуто: потому что ничто дйствительное не исчезаетъ’ (примч. Ефремова и Якушкина). Здсь кончается обведенная карандашемъ вставка, впервые появившаяся въ изд. Ефремова и Якушкина (въ пашемъ изданіи стр. 339—341, между примчаніями 170—179). Не трудно понять почему это мсто не попало въ печать. Блинскій его выбросилъ, изъ щепетильности (см. прим. 74) еще колеблясь выступить враждебно противъ Полевого.

Сгоряча написалась эта характеристика, гд Половой не названъ по имени, но гд разсказана вся его литературная біографія вплоть до его появленія въ ‘гостяхъ’ у Булгарина и Греча. Однакоже, въ печати Блинскій еще не хотлъ начать открытую войну, онъ все еще медлилъ. Какою жалкою безсмыслицею кажутся въ виду этой сдержанности клеветническія нелпицы Ксенофонта Полевого.

180) ‘Зачеркнуто: потому что ничто ничто дйствительное не исчезаетъ’ (примч. Ефремова и Якушкина).

181) Михаилъ Павловичъ Вронченко р. въ 1801 г. въ п. Копыс, Могилевской губ., гд его отецъ, изъ малороссійскихъ дворянъ, былъ протоіереемъ. Учился въ могилевской гимназіи и на словесномъ факультет московскаго университета, но курса не кончилъ и поступилъ въ извстное военное училище для колонновожатыхъ, основанное Н. Н. Муравьевымъ въ Москв. Въ 1822 произведенъ въ офицеры по свит Его Величества. Въ 1823 г. былъ командированъ съ Дерптъ для изученія астрономіи у Струве. Въ Дерпт Вронченко хорошо изучилъ нмецкій и другіе языка и подружился съ Языковымъ. Здсь же надъ нимъ разразилось страшное несчастіе: двушка (нмка), которую онъ безумно любилъ и взаимностью которой пользовался, внезапно сошла съ ума и притомъ въ какой-то дикой, отвратительной форм. Въ 1828—29 гг. Вронченко принималъ участіе въ турецкой кампаніи, 1834—36 гг. провелъ, по оффиціальному порученію, въ разъздахъ и развдкахъ по Малой Азіи. Блестящее исполненіе данныхъ ему военныхъ и геодезическихъ порученій доставило ему въ 1836 г. пожизненную пенсію въ 2000 р. и чинъ полковника. Съ 1837 по 1841 г. Вронченко служилъ на Кавказ. Ему предлагали мсто тифлисскаго военнаго губернатора, но онъ отъ него отказался и въ 1843 г., съ переименованіемъ въ дйств. стат. совтники, перешелъ въ мин. нар. просв., надясь получить мсто попечителя учебнаго округа. Несмотря, однако, на большія связи — его братъ, едоръ Павловичъ, былъ министромъ финансовъ — надежды Вронченки не сбылись и онъ въ 1847 г. снова перешелъ въ генеральный штабъ, съ чиномъ генералъ-маіора. Въ 1852 г. получилъ отъ брата-министра наслдство въ 300 т. р., въ 1854 г. женился на молодой 20-лтней двушк, дочери директора 1-й спб. гимназіи Б. С. Бардовскаго, но уже въ слдующемъ году (4 ноября 1855 г.) умеръ (отъ чахотки) въ Харьков.

Литературная дятельность Вронченки, кром книги о Малой Азіи представляющей собою отчетъ о командировк, была вся посвящена переводамъ.

Отдльнымъ изданіемъ Вронченко напечаталъ:

1) Гамлетъ, трагедія Шекспира, съ англ. Спб. 1828. 8. 2) Манфредъ, поэма Байрона, съ англ. Спб. 1828. 8. 3) Макбетъ, трагед. Шекспира. Спб. 1837. 4) Обозрніе Малой Азіи въ ныншнемъ ея состояніи. 2 ч. Спб. 1838—1840. 4. Съ таблицами, б) Фаустъ, трагедія Гте. Перев. первой и изложеніе второй части. Спб. 1844.

Въ журналахъ:

1) Отрывки изъ Байронова соч. Манфредъ. ‘Моск. Телегр.’ 1827. No 18. 2) Отрывокъ изъ Шекспирова Гамлета. Тамъ же, 1827. ч. XVIII, No 23, отд. II, стр. 95. 3) Мракъ (изъ Байрона). ‘Атеней’ 1828, 6. 4) ‘Ночныя мысли’ Юнга. ‘Моск. Телегр.’ 1829, 10, стр. 173. б) Переводъ 1-й псни ‘Потерян. Рай’. Тамъ же, 1831, No 1. 6) Перев. ‘Лира’, 1-е дйств. Тамъ же, 1832, No 20. 7) Мракъ (изъ Байрона). ‘Литерат. Приб.’ 1833, Л6 21.

Перев. ‘Макбета’, дйствіе 1, явл. 1. ‘Моск. Телегр.’ 1633, No XI.

Въ альманахахъ:

1) ‘Улетлъ голубчикъ въ поле’. Псня. ‘Одесск. Альманахъ на 1831 г.’ 2) Сонъ Сарданапала. Тамъ же. 3) Отрывокъ изъ поэмы Мицкевича ‘Конрадъ Валенродъ’. Тамъ же. 4) Отрывокъ изъ ‘Даядовъ’ Мицкевича (Праотцы) въ ‘Невскомъ Альманах 1829 г. Многое изъ начатаго Вронченко не усплъ закончить. Другъ Вронченки и авторъ самой обстоятельной біографіи его — Никитенко сообщаетъ въ этой біографіи:

‘Въ бумагахъ посл его смерти мы нашли въ отрывкахъ переводы: Лира, первое дйствіе, ‘Дзядовъ’, 4-ую часть, Пикколомини Шиллера 1-е дйств., значительную часть Конрада Валенрода Мицкевича, первое дйствіе Ошибокъ Шекспира, нсколько сценъ Сарданапала Байрона и Отелло Шекспира и большую часть Вернера Байрона’ (‘Журн. М. Н. Пр.’ 1867 г., ч. 136, стр. 31). Кое-что Никитенко тутъ напрасно причислилъ къ неизданному: какъ выше указано, первое дйствіе ‘Лира’ и отрывки изъ ‘Сарданапала’ и ‘Дзядовъ’ появились въ журналахъ и альманахахъ.

Ср. о Вронченк: 1) ‘Моск. Телегр.’ 1830, No 20, стр. 81. 2) Тамъ же, 1831, No 13, стр. 102. 3) Н. Кукольникъ, ‘Дагеротипъ’ (Альманахъ). 1842. Надпись. 4) ‘Мсяцесловъ на 1857’, стр. 242. 5) ‘Зап. Военно-Топ. Дено’ 1861, ч. XXII, отд. I, стр. 65—70. 6) А. В. Никитенко, Журн. Мин. Нар. Просвщ.’ 1867, ч. 136, No 10, стр. 1—58. (Отд. Спб., 1867). 7) Блинскій, Соч., по изд. Солдатенкова, II, 202—6, VII, 358, IX, 117, X, 363.

Кс. Полевой, Записки, стр. 274, 363, 455. 9) ‘Ист. Имп. Русск. Географ. Общ.’ 10) И Л. Варсуковъ, Жизнь и труды М. П. Погодина, XIII, 130. 11) А. Скабичевскій, Соч., т. II. 12) П. А. Плетневъ, Сочиненія, т. III, стр. 402, т. 3 (Письмо No 16). 13) ‘Русск. Арх.’ 1888, 12, стр. 616. 14) В. В—въ, ‘Русск. Вд.’ 1897, No 242.15) Геннади, Словарь. 16) Толль, Доп. 17) Брокгаузъ-Ефронъ, Энц. словарь. 18) Caulbars, Aperu.

Отзывы: объ ‘Обозр. Малой Азіи въ нынши. ея состояніи’: ‘Литерат. Приб. къ Русск. Инв.’ 1839, т. 2, 5, 93—94. О перевод ‘Фауста’: 1) ‘Библ. для Чтенія’ 1844, т. 67, отд. 6, стр. 35—42. 2) ‘Русск. Инв.’ 1841, No 264. 3) ‘Современ.’ 1844, т. 36, стр. 360—363 (Плетнева). 4) ‘Москвитянинъ’ 1845, ч. I, А’ 1, стр. 10— 14. 5) ‘Маякъ’ 1845, т. 19, кн. 37, стр. 26—28 (ст. С. В.). 6) ‘Отеч. Зап.’ 1845, No 1, т. 38, отд. 5, стр. 1—66 и отд. 6, стр. 1—2. 7) ‘Финск. Всти.’ 1815, т. I, отд. 5, стр. 60—68.

П. А. Плетневъ. Сочиненія, т. 2, 470—471. О перев. ‘Гамлета’: ‘Книжки Нед.’ 1891, No 11, стр. 227, 228. О перев. ‘Макбета’: П. А. Плетневъ, Сочиненія, т. I, стр. 298, 299. (Изъ ‘Литер. Прибавл. къ Русск. Имп.’ 1837 г.).

182) Ср. о Шекспир I, 321.

183) Ссылки на Гизо не въ первый разъ подтверждаютъ, что Блинскій читалъ по-французски не только ad hoc, когда надо было переводить что-нибудь для журнала, но и просто изъ литературнаго интереса. А кром того ссылки на Шекспира въ перевод Гизо устраняютъ наши указанія (см. прим. 80) на то, что нкоторыя непереведенныя на русск. яз. пьесы Шекспира были извстны Блинскому только по разсказу друзей. Очевидно, онъ ихъ зналъ по фр. переводу. Кстати, исправимъ одну неточность Блинскаго. Французскій подстрочный переводъ, на который онъ ссылается и который, видимо, отлично изучилъ (ср. въ особенности рецензію о ‘Виндзор. Кумушкахъ’ въ IV т.) не принадлежитъ всецло Гизо. Гизо и Пишо только исправили старый переводъ Летурнера. Гизо написалъ къ этому изд. (1821—29) этюдъ о Шекспир, почему издатель (Лавока) и выдвинулъ особенно его участіе. Напрасно также считаетъ Блинскій авторомъ предисловія къ ‘Гамлету’ Гизо. Оно подписано буквами Р. В. и по указанію Керара въ его ‘France littraire’ (т. IX) принадлежитъ Просперу Баранту.

184) ‘Зачеркнуло: великаго созданія Шекспира и сохраненъ какой то, изъ него вышло какое-то’. (Примч. Ефремова и Якушкина).

185) Даже чудный, звучный французскій языкъ былъ ненавистенъ Блинскому въ эту эпоху, когда онъ не могъ равнодушно говорить ни о чемъ французскомъ. Французофобія прямо принимаетъ у него истерическій характеръ.

186) Ср. выше, ст. No 250.

187) Шекспиръ не потому ‘не гнушался никакими словами’, что былъ ‘чистъ’. Т немногіе біографическіе факты, которые извстны о Шекспир, всего мене рисуютъ его человкомъ ‘чистымъ’. Грубости языка Шекспира были полнымъ отраженіемъ грубой безцеремонности его времени.

188) ‘Въ рукописи описка: опять то же, да то’

189) ‘Зачеркнуто: глубокій’

190) ‘Эта цитата вся написана чужой рукой’

191) ‘Зачеркнуто: отрывочной’

192) ‘Это слово надписано надъ зачеркнутымъ: созерцаніе’

193) ‘Зачеркнуто: и не замчая того’

194) Рчь о драм Полевого ‘Уголино’, которую Блинскій разбираетъ вслдъ за переводомъ Гамлета.

195) Совершенно такъ же смотрлъ на нрава переводчика Аполлонъ Григорьевъ. См. его предисловіе къ переведенному имъ ‘Венеціанскому купцу’ (‘Драматич. Сборникъ’ 1860 г.).

196) Переводъ Вронченки дйствительно отличается большою точностью и выводы Блинскаго, такимъ образомъ, вполн правильны.

197) Одно изъ первыхъ проявленій побднаго сознанія своей грядущей силы. До того Блинскій еще не говорилъ отъ имени молодого поколнія. Теперь онъ начнетъ напоминать о немъ все чаще и чаще. Въ частности, заключеніе статьи вызвано тмъ, что молодая редакція ‘Москов. Наблюд.’ ставила одною изъ своихъ главныхъ задачъ переводы великихъ представителей западно-европейской литературы. Катковъ переводилъ Шекспира и Гейне, Константинъ Аксаковъ и Струговщиковъ Шиллера и Гте, Сатинъ Шекспира и т. д. Списокъ переводовъ, появившихся въ ‘Моск. Набл.’ редакціи Блинскаго см. въ IV’ т. въ примчаніи къ стать — ‘Блинскій какъ редакторъ ‘Моск. Наблюдателя’.

Разставаясь съ разборомъ перевода Полевого, отмтимъ его ршающее значеніе для опроверженія дикой клеветы Ксенофонта Полевого (см. прим. 74). Этотъ-то почти сплошной диирамбъ переводчику Гамлета и есть ‘отместка’ Блинскаго!

198) ‘Моск. Наблюд. 1838, май, книга 1-ая. Цензур. разр. отъ 11 іюня 1838 г. Въ изд. Солдатенкова помщено съ опущеніемъ цитатъ и нкоторыхъ примчаній, что привело къ разнымъ несообразностямъ. Въ настоящемъ изданіи статья воспроизведена по ‘Семи статьямъ’ Ефремова и Якушкина (см. примч. 165).

‘Рукопись сохранилась вполн, 13 листовъ f, писано съ обихъ сторонъ’ (‘Семь статей’ стр. 157—58).

199) Мы не могли прослдить откуда взята цитата.

200—201) Фразы, заключенной между этими двумя примчаніями, нтъ въ ‘Москов. Наблюдател’, и едва ли можно сомнваться въ томъ, что ее выбросила цензура. Въ т времена неблагосклонно смотрли на ‘вольный духъ’ даже въ печк и на ‘свободу’ даже въ творчеств.

202) У насъ эта рецензія на Бенедиктова помщена дальше, потому что, не имя никакихъ другихъ твердыхъ основаній для хронологическаго распредленія статей, мы придерживаемся чиселъ цензурныхъ разршеній. И вотъ мы руководствовались тмъ, что книжка XVII тома, гд помщена рецензія объ ‘Уголино’, помчена 11 іюня 1838 г., а рецензія о Бенедиктов, хотя помщена въ предыдущемъ XVI том, но цензурное разршеніе отъ 22 іюня.

203) ‘Зачеркнуто: и невозможностью вникнуть въ.‘ (примч. Ефремова и Якушкина). Рчь можетъ тутъ идти только о драм Блинскаго ’50-лтній дядюшка’ (см. IV томъ). Никто другой изъ членовъ кружка въ то время драмы не писалъ. Но какъ въ такомъ случа объяснить слова ‘очарованіе его чтенія’? Они какъ-то не вяжутся съ чрезвычайною скромностью въ отзывахъ Блинскаго о себ. А кром того, никто изъ друзей, писавшихъ о Блинскомъ, ничего не говоритъ о немъ, какъ о хорошемъ чтец.

204) Черезъ нсколько мсяцевъ Блинскій и напечаталъ, и поставилъ на сцену свою драму…

205) Конечно, въ литературной дятельности. Въ жизни Блинскій былъ страшно робокъ.

206) Въ XVII т. ‘Моск. Набл.’ былъ помщенъ прекрасный переводъ ‘Идеаловъ’ Константина Аксакова. Съ взглядомъ Блинскаго на это стихотвореніе трудно согласиться. Какъ разъ особенно ‘глубокихъ идей’ въ немъ и нтъ, мысль стихотворенія довольно элементарна: молодой поэтъ былъ полонъ всякихъ порывовъ и мечтаній, а жизнь разбила его мечты. ‘Силы и энергіи’ тоже въ немъ нтъ особенной: оно скоре многословно и именно это и ослабляетъ его достоинства, несмотря на ‘красоту выраженія’ и ‘душу пламенную, глубокую, великую’, которую здсь Шиллеръ обнаруживаетъ. Но все-таки сказать, что стихотвореніе ‘нисколько не художественное’ очень рисковано. Имъ восхищался Гте, для котораго ‘художественность’ всегда стояла на первомъ план при оцнк литературныхъ произведеній.

207) Одна изъ наиболе яркихъ формулировокъ эстетическихъ взглядовъ Блинскаго въ первомъ період его дятельности. Теорія объективнаго, ‘кроткаго, благолпнаго сіянія эстетической красоты’ все больше и больше имъ завладваетъ.

208) Утвержденіе до послдней степени спорное. ‘Нереида’ никакого мста въ поэзіи Пушкина не занимаетъ, въ то время, какъ ‘Идеалы’, при всхъ своихъ длиннотахъ,— одно изъ замчательныхъ стихотвореній Шиллера, на вынашиваніе котораго онъ употребилъ все свое творческое напряженіе. ‘Нереида’ даже и создалась-то не въ минуту чисто-художественнаго настроенія, а какъ нескромное воспоминаніе о понравившейся ему Е. Н. Раевской. Пушкинъ былъ взбшенъ, когда стихотвореніе, безъ его вдома, появилось въ ‘Полярной Звзд’. См. въ изд. Лит. Фонда, т. I, стр. 225 и т. VII, письма 57 и 68.

209) О ‘Гимназич. рчахъ’ Гегеля см. IV т. (предисловіе къ нимъ Бакунина).

210) ‘Въ рукописи еще: И сколько пряничныхъ фразъ’.

211) ‘Въ рукописи: съ Сумароковымъ или Расиномъ’.

212) ‘Въ печати вмсто этого: ‘Пьеса усыпила’.

213) Это же и приговоръ чрезмрно-строгой рецензіи. Полевой, конечно, могъ только поблагодарить рецензента, который, отнесшись отрицательно къ его драм, вмст съ тмъ приравнялъ ее къ драмамъ Гюго! По существу Блинскій безусловно правъ. Ознакомившись съ ‘Уголино’, мы нашли, что даже немногія похвалы Блинскаго не заслужены драмою. ‘Уголино’ даже и впечатлнія настоящей драмы не производитъ: это скоре оперное либретто. Но именно потому къ ней едва ли такъ строго нужно было отнестись. Блинскій въ своемъ сужденіи объ ‘Уголино’ сталъ на слишкомъ высокую точку зрнія, взялъ критеріи, совершенно неподходящіе. Нужно ли было по поводу пьесы, явно неимвшей никакихъ притязаній на серьезное художественное значеніе и написанной просто для заработка, употреблять всуе имена Шиллера, Пушкина, даже Шекспира! А какъ эффектное театральное представленіе ‘Уголино’ достигало своей цли и въ Петербург имло огромный успхъ (ср. Вольфъ, Хроника петерб. театровъ, ч. I, стр. 59 и IX, ч. II, стр. IV. Ср. пр. 214.

214) Итакъ, Блинскій еще считаетъ себя другомъ Полевого. Какъ это вяжется съ нелпымъ ‘мщеніемъ’, выдуманнымъ Ксен. Полевымъ. Стоитъ затмъ сравнить въ IV т. рецензію о пьеск Полевого ‘Ддушка русск. флота’, чтобы тотчасъ же убдиться въ томъ, что систематическаго недоброжелательства тутъ нтъ и малйшаго помина. Блинскій относился къ Полевому исключительно такъ, какъ въ каждый данный моментъ слагались его литературныя настроенія. Переводъ ‘Гамлета’ подвертывается въ минуту, когда молодая редакція переполнена стремленіемъ ввести въ массу публики произведенія великихъ писателей, и Блинскій осыпаетъ восторженными похвалами трудъ человка, въ личныхъ отношеніяхъ къ которому у него произошло охлажденіе. Этотъ же человкъ подвертывается въ минуту, когда Блинскаго волнуетъ вопросъ о высшемъ художественномъ совершенств и Полевой падаетъ жертвою непомрно-высокихъ требованій къ нему предъявленныхъ, но тотъ же Полевой черезъ нсколько мсяцевъ пишетъ пустякъ — ‘Ддушку русск. флота’ и Блинскій снова весь благоволеніе, потому что онъ здсь находитъ пищу своему восторгу предъ представителями идеи власти.

215) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVII, стр. 117—122. Ценз. разр. 11 іюня 1838. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

216) Надо думать, это иронія?

217) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVII, стр. 122—23. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

218) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло. О настоящихъ ‘Трехъ Повстяхъ’, поддлкою подъ которыя являются повсти Ниркомскаго,— Н. Ф. Павлова, см. т. II, прим. 235.

219) Тамъ же, стр. 124—127. Въ изд, Солдатенкова не вошло.

220) Тамъ же, стр. 127 — 131. Въ изд. Солдатенкова не вошло. См. дальше, прим. 271.

221) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

222—223) Тамъ же, стр. 131—134. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

224) Тамъ же, стр. 148—156.

225) Блинскій весьма подробно передалъ почти все содержаніе фельетона Булгарина, очень любопытнаго для характеристики того, какъ изолированно стояла молодая редакція ‘Москов. Наблюд.’ со своими философскими интересами. Какъ-ни-какъ Булгаринъ былъ выразителемъ и представителемъ очень знaчитeльнaго слоя русскихъ читателей. Булгаринъ на этотъ разъ безъ всякаго яда и инсинуацій съ искреннимъ ужасомъ говорилъ о ‘непонятныхъ’ терминахъ ‘Москов. Наблюд.’. Относительно нкоторыхъ терминовъ Булгаринъ, впрочемъ, правъ: что такое ‘прекраснодушіе’ и теперь нельзя вполн точно понять (ср. примч. 107 и 160).

226) Еще на обложк II тома (мартъ и апрль) ‘Сына Отечества’ за 1838 г. было напечатано ‘Сынъ Отечества и Сверный Архивъ. Редакторы: Н. Гречь и . Булгаринъ’, а на III-мъ уже: ‘Сынъ Отечества’. Редакторъ Николай Гречь’.

227) Не могли доискаться кому принадлежитъ это выраженіе.

228) Если Блившій говоритъ тутъ серьезно, то рчь, очевидно, о Михаил Бакунин (см. т. IV), который не былъ профессіональнымъ литераторомъ.

229) См. т. I, стр. 362 и 439, пр. 125.

230) ‘Мнемозина’ — не журналъ, а одинъ изъ самыхъ замчательныхъ альманаховъ нашихъ, изданный въ 1824 г. въ 4 книгахъ кн. Одоевскимъ и Кюхельбекеромъ. Здсь впервые заявилъ себя русскій шеллингизмъ и вообще интересъ къ философіи. ‘Мнемозина’ знаменуетъ собою также поворотъ въ наиболе чуткой части литературы отъ французскаго къ ннедкому. Альманахъ прямо ставилъ своею цлью: ‘распространеніе новыхъ мыслей, блеснувшихъ въ Германіи, съ тмъ, чтобы обратить вниманіе русскихъ читателей на предметы въ Россіи мало извстные’. Въ ‘Мнемозин’ былъ помщенъ рядъ философскихъ статей Одоевскаго и Павлова. Но это-то и отпугало большую публику. Если еще въ 1838 г. Булгаринъ, не боясь того, что его назовутъ невждой, потшался надъ элементарнйшими философскими терминами, то удивительно ли, что ‘Мнемозина’ не добилась и 200 подписчиковъ. Почтеніе, съ которымъ Блинскій говоритъ здсь о ‘Мнемозин’, еще лишній разъ устанавливаетъ тсную душевную связь между кружкомъ Блинскаго и шеллингистскими кружками 20-хъ годовъ.

231) Нельзя сказать, чтобы эти укоры опальнымъ Мицкевичемъ и подчеркиваніе слова нашему отечеству принадлежали къ славнымъ страницамъ литературнаго формуляра Блинскаго. Черезъ нсколько мсяцевъ его отношеніе къ Мицкевичу будетъ еще удивительне, а черезъ два-три года воспоминаніе объ этомъ эпизод эпохи преклонена предъ ‘разумной дйствительностью’ всякій разъ будетъ ему доставлять минуты мучительнйшаго стыда.

232) Это еще надо было тогда подробно растолковывать. Кольцовъ часто присутствовавши при философскихъ спорахъ въ кружк молодой редакціи (см. въ т. IV ст. ‘Блинскій какъ редакторъ ‘Моск. Набл.’), не безъ гордости писалъ Блинскому: ‘Я понимаю субъекта и объекта хорошо, но не понимаю еще, какъ въ философіи, поэзіи, исторіи, они соединяются до абсолюта’, (приведено въ біографіи Кольцова, составл. Блинскимъ). Чисто-кружкового термина ‘прекраснодушіе’ Блинскій такъ и не объяснилъ.

233) Обычная способность Блинскаго не знать никакихъ предловъ въ своихъ неистовыхъ увлеченіяхъ. Водевилиста Скрибъ выше Гюго, отецъ французскаго натурализма Бальзакъ ‘неистовый’! Ср. прим. 258.

234) Повсть извстнаго впослдствіи историкъ Петра Николаевича Кудрявцева (1816—1858), беллетристическими произведеніями котораго Блинскій нсколько преувеличенно увлекался. О повстяхъ Кудрявцева еще будетъ рчь. Появилась въ первой мартовск. книжк ‘Моск. Набл.’ 1838 г. за подписью А. Н.

235) Сказано боле кратко, чмъ врно. Уходъ Булгарина изъ перешедшаго въ 1838 г. подъ фактическую редакцію Полевого ‘Сына Отечества’ не столько былъ вызванъ желаніемъ очистить журналъ отъ Булгаринскаго духа, сколько невозможностью работать съ этимъ вчно-интригующимъ, мелкодряннымъ человчкомъ. См. письма Николая Полевого въ ‘Запискахъ’ его брата Ксенофонта.

236) ‘Моск. Наблюд.’ 1838 г. т. XVI, стр. 599—621. Ценз. разр. 22 іюня 1838. Помимо разныхъ мелкихъ сокращеній въ изд. Солдатенкова вошло съ опущеніемъ всего начала статьи (стр. 379—82), такъ ярко характеризующаго политическое міросозерцаніе Блинскаго въ эту эпоху. Ср. прим. 109.

237) на этотъ разъ (ср. прим. 6) Блинскій достодолжнынъ образомъ оцнилъ искрящіяся топкимъ умомъ, поразительно-широкимъ образованіемъ и силою умственныхъ интересовъ письма Александра Тургенева. Этому, конечно, не мало содйствовало насмшливое отношеніе Тургенева къ французамъ. Въ частности по отношенію къ Лерминье, весь охваченный теперь ненавистью къ французамъ Блинскій не только поспшилъ принять въ полномъ объем насмшливое отношеніе Тургенева, но по своему обыкновенію сразу утратилъ всякое чувство мры и произвелъ весьма талантливаго французскаго юриста въ шарлатаны и наглецы. Правда. Лерминье (1803—57), какъ это поздне выяснилось, былъ человкъ не особенно стойкихъ убжденій, и, выдвинувшись своими либеральными взглядами, не устоялъ противъ министерскихъ милостей, благодаря чему сразу потерялъ свою огромную популярность. Но ‘шарлатаномъ’, ‘коверкающимъ имена Гегеля, Шлегеля и Канта’, его никакъ нельзя назвать. Лерминье, начавшій свою учено-литературную карьеру разборомъ взглядовъ знаменитаго нмецкаго юриста Савиньи, жившій въ Германіи и учившійся въ берлинскомъ университет, былъ, по отзыву проф. В. Нечаева, ссылающаяся на нмецкіе источники, ‘хорошо знакомь съ германской юридической литературой’ (‘Энц. Слов.’ т. XVII, стр. 578). Блинскому теперь забытый Лерминье былъ хорошо извстенъ и до ‘Хроники’ Тургенева. Онъ входилъ въ тотъ кругъ французовъ-мыслителей, къ которому въ то время въ кружк относились съ спеціальнымъ пренебреженіемъ. Незадолго до того, одинъ изъ членовъ кружка, разбирая въ ‘Моск. Наблюд.’ (1838, май, кн. 2), статьи ‘Рчи, произнес. въ Моск. унив.’, восклицалъ: ‘въ Берлинскомъ университет юное могучее поколніе, образованное основателемъ новйшей философіи Гегелемъ, дятельно трудится въ приложеніи его глубокихъ, мірообъемлющихъ идей ко всмъ отраслямъ зпанія. Дивная эпоха, начало новой, могучей и безконечной жизни, которой простодушное легкомысліе, воспитанное на фразахъ Кузена, Лерминье. Мишле, Кин и Сенъ-Симонистовъ, даже и не подозрваетъ’. У Блинскаго это пренебреженіе не замедлило принять характеръ какой-то личной ненависти и оттого-то онъ съ такимъ жаромъ ухватился за отзывъ Тургенева.

238) Юмористическо-этнографическій романъ англ. писателя Моріера, въ 1830—31 гг. вышедшій въ ‘вольномъ перевод’ Сенковcкаго.

239) Приговоръ до послдней степени неврный. Въ Шатобріан, конечно, много несимпатичной русскому стремленію къ задушевности холодноватости, много позерства, но онъ не только первостепенный писатель, онъ одинъ изъ творцовъ новоевропейской литературы. Изъ его ‘Рене’ родился байронизмъ.

240—241) Об статьи написаны Плетневыімъ (см. его ‘Сочиненія’ т. I).

242) Въ позднйшихъ изданіяхъ этотъ набросокъ печатается съ эпиграфомъ изъ Гтевской псни Миньоны (Kennst du das Land), которою отчасти навяно стихотвореніе Пушкина. Въ ‘Современник’ оно появилось безъ эпиграфа.

243) У Блинскаго опечатка: надо Е. Р—ной (Ростопчиной), а не Г. Р—ной.

244) Яковъ Карловичъ Гротъ. Переводъ, дйствительно, очень тяжелый и непоэтичный.

245) Трудно понять, почему Блинскій нашелъ въ этой полу-эпиграмм ‘творческую красоту’. Это стихотвореніе не боле какъ умная, хотя по существу совершенно неврная (поэты всегда отражаютъ настроенія эпохи и никогда первые не высказываютъ ‘мысль’ вка) полемическая выходка.

246) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVI, стр. 621—632. Ценз. разр. 22 іюня 1838 г. Въ изд. Солдатенкова вошло съ опущеніемъ цитатъ и отдльныхъ замчаній Блинскаго.

247) Одно изъ самыхъ яркихъ мстъ критическаго формуляра Блинскаго. Съ какою опредленностью и смлостью въ анонимномъ дебют Лермонтова сразу угадано ‘сильное и самобытное дарованіе’. Шокируетъ современное ухо въ этомъ примчаніи превращеніе былинъ, связанныхъ съ именемъ Кирши Данилова, въ ‘Поэмы Кирши Данилова’. Но слово ‘былина’ появляется въ литературно-ученомъ обиход поздно. Его нтъ еще даже въ учебникахъ 40-хъ годовъ.

248) Намеки на Тимофеева. См. т. I., стр. 414, прим. 4.

249) Все это Блинскій проповдуетъ, начиная съ ‘Литературныхъ Мечтаній’, но теперь это выведено изъ Гегельянскаго взгляда на искусство, какъ на ‘созерцаніе абсолютной жизни’.

250) Это слово употреблено здсь не въ обычномъ его значеніи (мгновенное), а въ Гегелевскомъ смысл, т.-е. какъ производное отъ моментъ — фазисъ.

251) Къ Бернету (псевдонимъ Алекся Кирилловича Жуковскаго, 1810—1864) мы еще будемъ имть случай вернуться.

252) ‘Моск. Набл.’ 1838, ч. XVI, стр. 632—37. Ценз. разр. 22 іюня 1838.

253) Въ пламенныхъ. лирическихъ изліяніяхъ своихъ Блинскій не далъ никакого опредленнаго и яснаго критерія для оцнки художественныхъ произведеній. Съ точки зрнія любителей подводить эстетическія эмоціи подъ ‘строго-научныя’ категоріи этого недостаточно, и нердко слышатся упреки по адресу Блинскаго за такое отсутствіе опредленности. Но намъ лично думается, что заслуга Блинскаго какъ разъ въ томъ и заключается, что онъ ярко подчеркнулъ невозможность дать точное эстетическое мрило. Педантъ Шевыревъ, не то чтобы совсмъ лишенный вкуса, но сплошь да рядомъ впадавшій въ грубйшую безвкусицу, былъ убжденъ, что познаваніе красоты точно формулируемо, а человкъ тончайшаго вкуса Блинскій носилъ его органически-живо въ своей душ и вмст съ тмъ сводилъ все къ неуловимому нчто: мрило, конечно, очень шаткое, что и говорить, но другого нтъ. Дать объективный критерій для сужденія о художественной красот невозможно. Нельзя научить отличать умное отъ глупаго, изящное отъ неизящнаго, красивое отъ некрасиваго. Съ этимъ умніемъ находить эстетическое нчто люди вообще и критики въ частности рождаются.

254) Ср. II, прим. 311.

256) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVII, най, кн. 2. Ценз. разр. 6 авг. 1838.

257) Блинскій неправильно его называетъ: не Депюитренъ, а Дюпюитренъ (Dupuytren), знаменитый фр. хирургъ (1777—1835).

258) Характеристика, которую Блинскій здсь длаетъ ‘неистовой’ т.-е. романтической школ, тоже съ полнымъ основаніемъ можетъ быть названа неистовой. Это одна изъ кульминаціонныхъ точекъ антифранцузскаго настроенія Блинскаго, тсно связаннаго съ преклоненіемъ предъ ‘дйствительностью’ и ненавистью къ тому, что уничтожаетъ довольство ею. Мелкія выходки противъ всего французскаго, разсыпанныя на протяженіи всхъ статей Блинскаго 1834—38 гг., здсь собраны въ одинъ букетъ. По обычной своей способности доходить во всхъ своихъ увлеченіяхъ до Геркулесовыхъ столбовъ, онъ и здсь договорился до совершенно-чудовищныхъ вещей — до утвержденія, что ‘неистовые’ за деньги готовы измнить свои взгляды. Нчто подобное по необузданности этой выходк представляетъ собою только рецензія о Монборнъ (II, ст. No 101).

259) На Кронеберга напали въ ‘Моск. Телеграф’. Болевой благоговлъ предъ Кузеномъ.

260) Объ отношеніи Блинскаго къ Менделю см. спеціальную статью о послднемъ въ дальнйшихъ томахъ.

261) ‘Моск. Наблюд.’, т. XVII, стр. 291—92. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

262) Тамъ-же, стр. 298—302.

263) Въ изданіи Солдатенкова къ этому мсту сдлана сноска и пояснено (очевидно, редакторомъ изданія — Кетчеромъ):— Каратыгина.

264) Въ изд. Солдатенкова и здсь сдлана сноска, въ которой пояснено: Мочалова.

265) Съ этимъ доказательствомъ ad majorein gloriami Мочалова никакъ нельзя согласиться. Пародировать можно что угодно, не исключая ‘Иліады’. Оффенбаховская ‘Прекрасная Елена’ до такой степени вытснила Гомеровскія фигуры, что, напр., Менелая трудно себ теперь и представить иначе какъ въ вид ‘мужа царицы’и рогоносца, а ‘двухъ Аяксовъ’ — иначе, какъ въ вид двухъ шутовъ, которые

Вотъ пришли величаво

Шли величаво

Два Ая

Два Аякса вдругъ.

А вдь по Гомеру какіе это дйствительно величавые герои.

266) Комедія кн. Шаховского (1820).

267) ‘Моск. Наблюд.’ 1838 г. т. XVII, іюнь, кн. 1, стр. 389. Ценз. разр. 28 авг. 1838. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Начертаніе фамиліи Фонъ-Визина и тогда уже было спорно: издатели писали въ выписаннолъ Блинскимъ заглавіи: Фонъ-Визинъ, а Блинскій въ рецензіи пишетъ Фопвизинь. Большую статью о Фонъ-Визин или, врне, вступленіе къ ней см. въ IV т.

268) Тамъ же, стр. 390. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

269) Тамъ же, стр. 391—95. Въ изд. Солдатенкова вошло съ опущеніемъ двухъ цитатъ. Къ литературной дятельности Павла Павловича Каменскаго (ум. въ 1870-хъ гг.) мы еще вернемся.

270) Повсть Каменскаго ‘Конецъ Міра’ была помщена въ изд. Владиславлевымъ ‘Альманах на 1838 годъ’, о которомъ Блинскій писалъ рецензію (см. III, статья No 243).

271) Ср. выше статью No 267. Біографическихъ свдній о Платон Смирновскомъ нтъ, но данныя о литературной его дятельности показываютъ, что холодный душъ, которымъ его обдала критика (кром Блинскаго, его вышутили еще въ ‘Литер. Прибавл. къ Русск. Имп.’ 1838 г. No 22), подйствовалъ на него отрезвляющимъ образомъ. Онъ появляется въ печати (по крайней мр за подписью) только въ 1847—48 гг. въ качеств довольно дятельнаго сотрудника ‘Литературной Газеты’ ред. Краевскаго и Владиміра Зотова. Здсь онъ помстилъ нсколько разсказовъ (‘Листокъ изъ жизни петербургск. бдняковъ’ 1847, No 43: ‘Сказка о мертвец, мужик и дубин’ 1848 г. No 5) и рядъ ‘Петерб. писемъ’ (въ 1848 г. почти въ каждомъ No), дававшихъ отчеты о балет, цирк и т. п. Въ 1855 издалъ (Спб.) книжку ‘На всякое время въ добрый часъ’ (Ср. о ней ‘С.-Петерб. Вд.’:355, J6 219 и ‘Отеч. Зап.’ 1856, No 1).

272) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVII, іюнь, кн. 2, стр. 395—401. Цензурн. разр. 28 авг. 1838. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Повсти Владиславлева подвернулись Блинскояу въ минуту очень благодушнаго настроенія. Он не лишены кое-какихъ скромныхъ достоинствъ, но не стоятъ тхъ чрезмрныхъ похвалъ, который имъ расточаетъ Блинскій. Правда, и въ другихъ журналахъ литературная и издательская дятельность Владиславлева встрчала сочувствіе, но тутъ были другія причины. Описывая литературный вечеръ у Плетнева, Тургеневъ между прочимъ сообщаетъ:

‘(Быль тутъ) адъютантъ въ жандармскомъ мундир, блокурый, плотный мущина съ разноцвтными (такъ называемыми арлекинскими) зрачкамт, съ подобострастнымъ и пронзительнымъ выраженіемъ физіономіи,— нкто Владиславлевъ, издатель извстнаго въ свое время альманаха: ‘Утренняя Заря’. Ходили слухи, что подписка на этотъ альманахъ была въ нкоторомъ род обязательна’.

Когда рчь зашла о ‘Ревизор’,

‘Владиславлевъ съ похвалой цитировалъ изъ ‘Ревизора’ фразу: ‘не по чину берешь’ и при этомъ сдлалъ движеніе рукою, какъ будто поймалъ муху, какъ теперь вижу взмахъ этой руки въ голубомъ обшлаг и знаменательный взглядъ, которымъ вс обмнялись’.

Еще опредленне ‘Воспоминанія’ Панаева:

‘Владиславлевъ, написавшій нисколько сентиментальныхъ и военныхъ разсказовъ, почти никмъ не замченныхъ, пріобрлъ себ въ литератур нкоторую извстность своей ‘Утренней Зарей’ и черезъ эту ‘Зарю’ завелъ знакомство съ разными литераторами. Воспользовавшись мстомъ своего служенія, онъ распространялъ свое изданіе въ довольно значительномъ количеств. Большинство пріобртало этотъ альманахъ, по предписанію жандармскаго начальства, которое, въ противорчіе своимъ принципамъ возбуждало такимъ образомъ интересъ къ литератур въ русской публик.

Вс литераторы очень хорошо знали, какими средствами расходится ‘Утренняя Заря’, по такая спекуляція никого не смущала и казалась всмъ очень обыкновенною и понятною. Владиславлевъ ничего не платилъ за статьи, и поэтому пріобрталъ отъ своего альманаха довольно значительные барыши. Онъ сталъ жить открыто и завелъ даже разныя прихоти, для удовлетворенія своего тщеславія. Онъ собралъ между прочимъ акварельный альбомъ изъ рисунковъ Брюлова и другихъ знаменитыхъ художниковъ, который стоилъ ему большихъ денегъ.

Владиславлевъ имлъ характеръ грубый, и беззастнчивость его въ обращеніи доходила иногда до наглости. Вмст съ расширеніемъ своего тла и своихъ средствъ, онъ принималъ все боле важную осанку и обнаруживалъ крайнее самодовольствіе. Онъ даже началъ посматривать на литераторовъ, способствовавшихъ такъ безкорыстно къ увеличенію его средствъ, покровительственно. Это отчасти происходило вроятно отъ того, что онъ очень гордился своею должностью.

Съ Краевскимъ онъ сошелся очень близко и, говорить, при начал ‘Отечественныхъ Записокъ’ способствовалъ ихъ распространенію черезъ III отдленіе. Ото очень забавно, если справедливо, потому что впослдствіи то же III отдленіе скупало ‘Отечественныя Записки’ и предавало ихъ ауто-да-фе’. (Воспоминанія, изд. 1876 г., стр. 86—87).

Другія воспоминанія о Владиславлев вс въ томъ же род. Смшно, конечно, думать, что Влпискій расхваливалъ повсти Владиславлева, соображаясь съ мстомъ его служенія, которое, къ тому же, въ 1838—39 гг. ему незачмъ было и умилостивлять. Но что мсто служенія Владиславлева нимало не шокировало въ то время Блинскаго — это несомннно: иначе онъ не сталъ бы такъ дружественно говорить объ альманахахъ Владиславлева (см. въ IV т.). Блинскій, какъ мы увидимъ изъ переписки, находился и въ личныхъ сношеніяхъ съ Владиславлевымъ.

Фактическія данныя о Владимір Андреевич Владиславлев очень скудны. Извстно только, что онъ въ 1827 г. изъ петербургскаго унив. перешелъ на военную службу, состоялъ по корпусу жандармовъ и гвардейской кавалеріи и умеръ въ чин подполковника 25 ноября 1856 г. Литературно-издательская дятельность его со средины 40-хъ годовъ тускнетъ и по служб онъ тоже видимо стушевывается, судя по незначительность чина, въ которомъ умеръ, прослуживши 30 лтъ.

Изъ написаннаго Владиславлевымъ вышло отдльнымъ изданіемъ и и вид оттисковъ:

1) Пустынникъ Муромскихъ лсовъ. Повсть. (Отъ изъ журн. ‘Славянинъ’), СПб. 1827. 8. 2) Безпріютный. Повсть. (Отъ изъ журн. ‘Славянинъ’), СПб. 1827. 8. 3) Стратегія. Изд. Кейландеромъ. Перев. съ нм. СПб. 1829. 8. 4) Повсти и разсказы. 4 части. СПб., 1835—1838. 12. 5) Замокъ Фалль. (Отрывокъ изъ путевыхъ записокъ). СПб. 1838. 8. 6) Памятная книга военн. узаконеній для штабъ и оберъ-офицеровъ. СПб. 1851—1855.

Въ журналахъ Владиславлевъ напечаталъ:

1) Черная роза. Повсть. ‘Литерат. Прибавл.’ 1833, No 92. 2) Браслетъ. Повсть. Тамъ же, 1833, No 102 и 103. 3) На бал и въ деревн. Разск. ‘Библ. для Чт.’ 1835, XI, отд. I, 63. 4) Разсказы уланскаго офицера. ‘Литерат. Приб.’ 1835, No 31. 5) Разсказъ на переправ черезъ Прутъ. Тамъ же, 1836, No 13 и 14. 6) Двушка въ шестнадцать и сорокъ лтъ. Тамъ же, 1837, No 13. 7) Незнакомка. (Выдержки изъ жури. арм. офицера). Тамъ же, 1837, No 31.

Странный Случай, какъ иногда женятся люди. Тамъ же, 1837, No 37.

Въ Альманахахъ:

1) Сцены изъ частной жизни артиста. ‘Альманахъ на 1838 г.’. 2) Мечта и дйствительность. Тамъ же. 3) ‘Попугай’, повсть. ‘Сборникъ на 1838 годъ’. 4) Врный выигрышъ. ‘Одесск. Альманахъ на 1839 г.’. 5) Синьоръ Мавриціо. ‘Утрен. Заря’ 1839. 6) Синьора. Разсказъ моего знакомаго. Тамъ же, 1840. 6) Смерть розы. Тажъ же. 1841. 7) Талисманъ. Тамъ же. 1842.

Разсказъ о томъ, какъ опасно было управителю Курляндскаго барона фонъ-Паукенгофа Фридриху, топивши въ овин печь, заниматься охотой и что изъ этого вышло. Тамъ же. 1842.

Изданія Владиславлева:

1) Альманахъ на 1838 годъ. Съ 5-ю гравюр. Спб. 1838—120. 2) Утренняя Заря. Спб. 1839 -43. б ч. съ гравюрами на стали. Кром искусственныхъ мръ распространенія, успху ‘Утренней Зари’ содйствовали прекрасно награвированные въ Лондон портреты петербургскихъ великосвтскихъ красавицъ.

Біографическія данныя о Владиславлев:

1) Панаевъ, Воспоминанія. 2) Бурнашовъ. Воспоминанія, въ ‘Русск. Встн.’ 1871. 3) Вороновъ, Обозрніе учебн. зав. петерб. округа. 4) ‘Св. Пчела’ 1856, 265. (Некр.). 5) И. С. Тургеневъ, Литер. Воспоминанія. 6) Н. И. Гречъ, Записки. Спб. 1886, 499. 7) Словари: Геннади, Березина, Брокгаузъ-Ефрона.

Отзывы: О нов. ‘Ильинъ день’: ‘Моск. Телегр.’ 1828, No 5, стр. 112.

Объ ‘Альманах на 1838 г.’: 1) Литерат. Прибавл. къ Русс. Имп. 1838. No 5. 2) ‘Современникъ’ 1838, т. IX, стр. 85—87. 3) ‘Св. Пчела’ 1838, No 4. 4) ‘Библ. для Чтенія’ 1838, т. XXVI, отд. VI, стр. 44.

О ‘Пов. иразсказахъ’: 1) Библ. для Чтенія’ 1836, т. XIV, отд. VI, стр. 38, 1838, т. 28, отд. VI, 10. 2) Ю. Дж-ни ‘Св. Пчела’ 1836, No 46. 3) ‘Русск. Имп.’ 1836, No 105 (ст. Z). 4) ‘Современникъ’ 1838, т. IX, стр. 90. 5) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVII, стр. 395. 6) ‘Литер. Прибавл. къ Русск. Имп.’ 1838, No 21. 7) ‘Св. Пчела’ 1833, JVS 83 (ст. Д.).

И А. Плетневъ, Мелкіе критич. разборы, соч., т. II, стр. 237—238.

Объ Альманах ‘Утренняя Заря’: 1) ‘Сынъ Отеч.’ 1838, т. VII, отд. IV, стр. 65—67. 2) ‘Современникъ’ 1839, т. XIII, стр. 59—61. 3) ‘Моск. Наблюд.’ 1839, ч. I, отд. V, стр. 53—67. 4) ‘Одесск. Встн.’ 1839, No 2. 5) ‘Отеч. Зап.’ 1839, No 12, т. VII, отд. VII, стр. 3—15. 6) . Булгаринъ, въ ‘Св. Пчел’ 1839, No 4. 7) ‘Сынъ Отеч.’ 1839, т. VII, отд. IV, стр. 65.

Библ. для Чтенія’ 1840, т. XXXVIII, отд. VI, стр. 1.9) ‘Св. Пчела’ 1840, No 23, стр. 91 и No 205. 10) Ф. Менцовъ, въ ‘Жури. Мин. Нар. Просв.’ 1840, ч. XXV, отд. VI, стр. 106—117. 11) ‘Литер. Газ.’ 1840. No 1, стр. 13—17. 12) С. Б., въ ‘Маяк’ 1840, т. I, ч. II, гл. IV, стр, 22—27. 13) ‘Сынъ Отеч.’ 1840, т. I, кн. I, отд. X, стр. 176—178. 14) ‘Литерат. Газ.’ 1841, No 8, стр. 72 и No 17, стр. 68. 15) ‘Маякъ’ 1841, ч. XV, гл. IV, стр. 200. 16) ‘Москвитянинъ’ 1841, ч. I,J8 2, стр. 3 — 5. 17) ‘Отеч. Зап.’ 1841, No 1, т. XIV, отд. VI, стр. 1—8. 18) ‘Библ. для Чтенія’ 1841, т. XLV, отд. VI, стр. 1. 19) ‘Современникъ’ 1841, т. XXI, стр. 93—94. 20) ‘Библ. для Чтенія’ 1842, т. L. отд. VI, стр. 3—5. 21) ‘Литерат. Газ.’ 1842, No 1, стр. 10—12. 22) ‘Москвитянинъ’ 1842, ч. I, No 1, стр. 304—308. 23) ‘Отеч. Зап.’ 1842, No 1, т. XX, отд. VI, стр. 35—37. 24) ‘Литерат. Газ.’ 1843, No 1, стр. 12—16. 25) ‘Литер. Приб. къ Русск. Имп.’ 1843, NoNo 2 и 3. 26) С. Шевырввъ, въ ‘Москвитянин’ 1843, ч. II, No 3, стр. 175—178. 27) ZZ, въ Св. Пчел’ 1843, No 2. 28) ‘Сынъ Отеч.’ 1843, т. I, кн. 1, No 1, отд. VI, стр. 1—12. 29) Л. Браттъ, Опытъ библіограф. обозр. русск. литерат. за 1841—1842 гг. Спб. 1842, стр. 38—41. 30) П. А. Плетневъ, Мелкіе критич. разборы, въ Соч., т. II, стр. 261—266.

О ‘Синьор’: ‘Маякъ’ 1840, ч. II, т. IV, стр. 83.

О ‘Памятн. книг Воен. узаконеній’: 1) ‘Отеч. Зап.’ 1851, No 9, т. LXXVIII, отд. VI, стр. 8—10, 2) ‘Москвитянинъ’ 1851, No 24, кн. 2, стр. 573. 3) ‘Журн. Мин. Нар. Просв.’ 1852, т. LXXIII, отд. VI, стр. 133—136. 4) ‘Отеч. Зап.’ 1853, No 4, т. LXXXVII, отд, V, стр. 95. 5 ‘Библ. для Чтенія’ 1853, т. СХХ, отд. VI, стр. 32—34. 6) ‘Воен. Журн.’ 1854, No 1, отд. 3, стр. 129—130. 7) ‘Спб. Вд.’ 1855, No 293.

273) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVII, іюнь, кн. 2, стр. 402—408. Въ изд. Солдатенкова вошло съ опущеніемъ нкоторыхъ цитатъ.

274) Альфредъ де-Виньи.

275) См. взгляды Блинскаго на фр. лит. выше стр. 408 и дальше.

276) Ито-Лебренъ (Pigault-Lebrirn) весьма фривольный романистъ и драматургъ (1753—1835), отразившій въ своихъ многочисленныхъ романахъ распущенность эпохи директоріи. Былъ очень популяренъ и у насъ. Изъ его произведеній имются въ русскомъ перевод:

1) Опасность отъ излишней мудрости. Соч. г. Пигольта. М. 1789. 8. 2) Теодоръ, или Перуанцы, съ каръ М. 1804. 12. 3) Сто двадцать дней, или четыре новости. Пер. съ фр. Е. Лифановъ. Часть 1-я. Спб. 1806. 12. 4) Карлъ и Каролина, въ 5 д. М. 1809. 8. 5) Дядя ома. 4 части. М. 1810. 12. 6) Господинъ Кегиленъ, или предвдніе. Пер. съ фр. съ каръ М. 1810. І2. 7) Прекрасный пажъ, или арестантъ въ Шпандау, 4 части. М. 1811—1812. 12.— То же, изд. 2-е, 6 частей. М. 1817. 12.

Услужливый Маркизъ, или подарокъ въ день свадьбы. 4 части. М. 1819. 18. 9) Валентинъ, или беззаботная голова. Пер. съ фр. М. Виноградовъ. 4 части. М. 1820. 18.

277) Блинскій былъ тоже въ числ этихъ переводчиковъ, но онъ отнесся къ своей задач иначе. См. I.

278) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVII, іюнь, кн. 2, стр. 409—411. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

279) См. т. II, статьи NoNo 125 и 193.

280) Карлъ Спиндлеръ или Штшдлеръ (Spindler), теперь совершенно забытый даже въ Германіи, по нкогда очень популярный нм. историческій романистъ (1796—1855). Его одно время звали ‘нмецкимъ Вальтеръ Скоттомъ’. Настоящаго художественнаго дарованія у него не было, но онъ обладалъ, все-таки, богатымъ воображеніемъ и замчательнымъ даромъ заинтересовывать и завлекать читателя. На русск. яз. изъ огромнаго количества романовъ Шпиндлера (собраніе его сочиненій состоитъ изъ 102 томовъ) при Блинскомъ былъ переведенъ только ‘Еврей’ (Спб. 1834—36). Поздне вышелъ ‘Іезуитъ’ (Спб. 1852).

281) ‘Москов. Набл.’ 1838, т. XVII, іюнь, кв. 2, стр. 412. Въ изд. Солдатенкова не вошло. См. въ дополненіяхъ къ наст, изд., въ XII т.

282) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVII, стр. 514—528. Въ изд. Солдатенкова вошло въ очень сокращенномъ вид (почти вдвое). Опущеніе нкоторыхъ цитатъ, но съ сохраненіемъ комментаріевъ къ нимъ, привело къ тому, что эти комментаріи понять нельзя.

283) Графиня Е. Ростопчина.

284) Нсколько строго: сцена не хуже многихъ другихъ въ драм.

285) Рчь, очевидно, о сцен ‘Двичье поле,’ какъ и сцена съ Рузей впервые появившейся въ посмертномъ изд. соч. Пушкина.

286) Статья Плетнева (см. въ его ‘Сочиненіяхъ’, т. I).

287) См. выше примч. 237.

288) Даже до сравненія съ Китаемъ дошла ненависть къ французамъ, хотя, казалось бы, основной упрекъ, который Блинскій всегда длалъ французамъ — страсть къ новизн, избавляла отъ этой параллели,

289) Вопросительные и восклицательные знаки, которыми уснащена цитата, принадлежатъ Блинскому.

290) Наполеонъ, вернувшись съ острова Эльбы, высадился въ Канн (Cannes) возл Марсели, а Канвы, гд Аннибалъ разбилъ Римлянъ — въ Италіи.

291) Характернйшая бравада для періода увлеченія теоріею ‘разумной дйствительности’, когда все ‘политическое’ глубоко презиралось въ кружк, какъ ведущее къ недовольству существующимъ строемъ.

292) Имя знаменитаго англ. госуд. дятеля и оратора лорда Брума (1778—1868) достаточно извстно, мене извстенъ исчезнувшій даже изъ энциклопед. словарей англ. государ. дятель Френсись Горнеръ (Horner, 1778—1817), одинъ изъ основателей ‘Edinbourg Review’ и глаза либеральной оппозиціи. Дюпенъ — старшій (І783—1865) — извстный гористъ, предсдатель фр. палаты въ 30-хъ г., собственно не ‘демократъ’, а весьма умренный либералъ буржуазнаго оттнка. Журданъ — очевидно Athanase-Jean Leger Jourdan (1791—1826), рано умершій талантливый юристъ, одинъ изъ создателей сравнительнаго изученія права во Франціи и пропагандистъ идей нмецкой исторической школы Савиньи.

293) Англичане ‘приносятъ’, а французы, конечно, ‘навязываютъ’.

294) Этого-то человка, считавшаго ‘дерзостью’ судить о произведеніи, которое отлично звалъ и по переводу, и по постояннымъ толкамъ въ кружк (слды этого найдемъ въ переписк 1838—39 гг.), противники считали ‘наглецомъ’. Фауста и Вагнера Блинскій понималъ, какъ никто иначе ихъ теперь не понимаетъ.

295) О Менцел см. дальше особую статью.

296) Нападки на ‘Юную Германію’ будутъ все учащаться.

297) Гейне-лирикъ былъ очень любимъ въ кружк. Его особенно усердно переводилъ Катковъ. Установленіе связи между Гейне и французск. вліяніями крайне преувеличено. Ядовитйшія насмшки Гейне, навлекшія на него жестокія преслдованія реакціонныхъ правительствъ Германіи, относятся уже къ 20-мъ годамъ, когда во Франціи оппозиціонное настроеніе еще не приняло рзко выраженныхъ формъ. А переселился Гейне во Францію только посл іюльской революціи 1830 года.

298) Читая этотъ длинный списокъ, въ которомъ, рядомъ съ дйствительно крупными именами, множество именъ совершенно второстепенныхъ, нельзя не вспомнить Герцена, который, характеризуя (въ ‘Выломъ и Думахъ’) гегельянскія увлеченія кружка Блинскаго, между прочимъ, говоритъ:

‘Вс ничтожнйшія брошюры, выходившія въ Берлин и другихъ губернскихъ и уздныхъ городахъ нмецкой философіи, гд только упоминалось о Гегел, выписывались, зачитывались до дыръ, до пятенъ, до паденія листовъ, въ нсколько дней’.

299) ‘Моск. Набл.’ 1838, т. XVII, іюнь, кн. II, стр. 528—30. Въ изд. Солдатенкова не вошло. О пріятел и до извстной степени ‘соперник’ Блинскаго — Василі Степанович Межевич (1813—1849) мы еще будемъ имть случай говорить.

300) Тамъ же, стр. 530—537. Въ изд. Солдатенкова вошло съ опущеніемъ цитатъ. О точк зрнія Блинскаго на поддлки подъ народную поэзію см. II, прим. 52.

301) Псевдонимъ Ивана Ивановича Башмакова (ум. въ 1865). О немъ еще будетъ рчь.

302) Имя Богдана Бронницына въ литератур больше не встрчается. Нтъ о немъ и біографическихъ данныхъ. О ‘Русск. Народн. Сказкахъ’, см. еще: 1) Плетневъ, въ ‘Современ.’ 1838, ч. XI и въ Соч. т. II, стр. 245—246. 2) ‘Сынъ Отеч.’ 1838, т. IV. 3) ‘Лит. Приб. къ Русск. Имп.’ 1838, No 28.

303) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. XVII, іюнь, кн. II, стр. 537—538. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

304) Тамъ же. стр. 538—540. Въ изд. Солдатенкова не вошло. Нападки на Платона Зубова не совсмъ правильны. Названіе ‘анекдоты персидскихъ государей’ вмсто ‘анекдоты о персидскихъ государяхъ’ были въ дух того времени (Венгеровъ, ‘Русскія Книги’, т. 1). А ужо совсмъ неправильны упреки Зубову за содержаніе анекдотовъ. Не его же вина, если ‘анекдотъ’ не интересенъ. Вылъ бы онъ только этнографически точно переданъ.

305—306) Тамъ же. Въ изд. Солдатенкова не вошло.

307) Тамъ же.,

308) Любимое сравненіе Блинскаго, ср. I, стр. 431, прим. 50 и II, прим. 164.

309) О насмшливомъ эпитет ‘добрые люди’ см. прим. 107.

310) У Греча просто опечатка — 1725 вмсто 1752.

311) Лекенъ — знаменитый фр. трагикъ (1728—78).

312) Въ общемъ свднія, сообщаемыя здсь о Волков, т же, которыя сообщаются и въ новйшихъ біографіяхъ Волкова (см. книжку о Волков А. А. Ярцева въ біограф. библіотек Павленкова). Неврны только нкоторыя подробности о Полушкин (см. прим. 318).

313) Иванъ Ивановичъ Голиковъ (1735—1801) — авторъ знаменитаго панегирическаго сочиненія ‘Дянія Петра Великаго, мудраго преобразователя Россіи, собранныя изъ достоврныхъ источниковъ и расположенныя по годамъ’ (1788—1789) 12 т. и ‘Дополненій’ къ нимъ въ 18 т. (1790—1797). Голиковъ былъ приговоренъ къ ссылк въ Сибирь за злоупотребленія по винному откупу. Манифестъ 1782 г., по случаю открытія въ Петербург памятника Петру, освободилъ Голикова отъ наказанія и онъ далъ торжественное общаніе посвятить себя исторіями. врне, прославленію Петра. Его ‘Дянія’ главнымъ образомъ и создали исключительно-панегирическую петровскую легенду, только теперь медленно исчезающую подъ вліяніемъ боле спокойныхъ изслдованій дятельности великаго преобразователя. Блинскій почти всю свою жизнь смотрлъ на Петра глазами Голикова.

314) Кольцовъ и астрономъ-самоучка Семеновъ. См. I, стр. 328, гд о Семенов сказано въ тхъ-же выраженіяхъ.

315) Полевой. Къ исторіи ‘мести’, о которой нелпо-клеветнически писалъ Ксенофонтъ Полевой. Ср. прим. 74.

316) Ср. т. I, стр. 395 и прим. къ ней 209. Здсь это повторено съ большимъ жаромъ и полемическимъ задоромъ, какъ основной лозунгъ міросозерцанія, ср. прим. 109.

317) Бальзаку какая-то неизвстная, но видимо молодая женщина прислала кольцо, внутри котораго была прядь волосъ, а снаружи надпись Devinez (отгадайте). Бальзакъ, вообще не придававшій значенія многочисленнымъ вещественнымъ проявленіямъ симпатій къ нему читателей и, главнымъ образомъ, читательницъ, на этотъ разъ былъ очень тронутъ. Онъ одлъ кольцо на свою трость, съ которой не разставался и которая для него стала чмъ-то въ род талисмана. Въ 1836 г. вышелъ романъ г-жи Жирарденъ ‘La Canne de M-r Balzac’ (трость г-на Бальзака). Талантливый романъ заставилъ много о себ говорить. Собственно о дйствительной палк Бальзака въ роман не было рчи — она упоминалась какъ символъ волшебнаго жезла, но, понятно, что въ толкахъ о роман во французскихъ журналахъ говорилось и о настоящей палк знаменитаго романиста. Толки эти перешли и къ намъ.

318) Разсказы о сочувствіи весьма дурно обращавшагося съ пасынкомъ Полушкина очень сомнительны!. См. подробне въ стать Л. Трефолова ‘Ярославль при Императриц Елизавет Петровн’ (‘Древняя и Новая Россія’ 1877. No 4).

319) Старинный юридич. терминъ. Припись — оффиціальная скрпа на документ. Подъячій съ приписью — скрплявшій бумаги своею подписью.

320) Объ извстномъ водевилист, Александр Иванович Писарев (1803—1828), мы еще будемъ имть случай говорить.

321) Предсказаніе, какъ извстію, блестяще оправдавшееся. Блинскій одинъ изъ первыхъ распозналъ въ недавно (1835) выпyщeнномъ на сцену дебютант будущую силу его. Большая извстность Мартынова относится только къ сороковымъ годамъ.

322) Такія восторженныя слова по отношенію къ ‘Ревизору’ только одинъ Блинскій и употреблялъ. И, конечно, только этотъ діапазонъ похвалъ, а не покровительственная, холодноватая защита великосвтскихъ друзей Гоголя устанавливали значеніе комедіи. Ср. II, пр. 257.

323) ‘Моск. Наблюд.’ 1838, т. 18, іюль, 1-ая книга. Ценз. разр. 24 сент. 1838 г. Въ изд. Солтатенкова вошло съ опущеніемъ цитатъ и переходовъ къ нимъ. А такъ какъ цитаты подобраны Блинскимъ не спроста, то вся характеристичность рецензіи, какъ одного изъ яркихъ эпизодовъ эпохи преклоненія предъ ‘дйствительностью’ исчезла.

324) Едва ли Блинскій дйствительно забылъ имя журналиска, сказавшаго chute complete. Это былъ Булгаринъ. Ср. т. I, стр. 439, пр. 124.

325) См. въ дополненіяхъ къ настоящему изд., въ XII т.

326) Рчь, очевидно, объ обозрніи Гоголя въ первой книг ‘Современника’ (см. пр. 7), задвавшемъ Сенковскаго.

327) Этотъ уже не первый разъ употребляемый оптимистическія возгласъ Блинскаго (ср. I, 378) былъ ему теперь особенно дорогъ. См. дальше пр. 339 и 345.

328) Теперь въ этомъ смысл слово факторъ не употребляется.

329) Автоніяновская хрія старыхъ риторикъ — хрія (краткое сочиненіе), снабженная въ начал эпиграфомъ или тезисомъ изъ какого-нибудь писателя.

330) Нетрудно усмотрть, что цитаты выбраны неспроста: въ первой обруганы французы, во второй — демагоги.

331) Не въ гамбургскихъ порядкахъ тутъ дло.

332) Опять всего мене спроста подобрана цитата.

333) Предисловіе писано Булгаринымъ.

334) Лубочный московскій литераторъ Александръ Анфимовичъ Орловъ. Ср. I. 387.

335) Необычно-ласковое отношеніе къ писателю, съ которымъ и до того, и посл Блинскій находился въ систематической вражд, нельзя не причислить къ выдающимся моментамъ примирительнаго настроенія Блинскаго.

336) См. примч. 333.

337) Это говоритъ авторъ статьи ‘Ни что о ничемъ’ (II, ст. No 175) и изступленной выходки въ ‘Литерат. Мечтаніяхъ’ (I, 392—93). Такъ великъ былъ теперь въ Блинскомъ порывъ ко всеобщему примиренію. Вообще въ этой рецензіи ‘неистовый Виссаріонъ’ совершенно исчезъ. Его точно подмнили.

338) Неудержавшійся въ рчи галлицизмъ.

339) Дважды на протяженіи одной статьи (см. прим. 327) повторено это любимое изреченіе. Отмтимъ, кстати, что любимымъ изреченіемъ Станкевича была часто попадающаяся въ его переписк нмецкая фраза: Es herrschet еще allweise Gte ber die Welt (надъ міромъ властвуетъ всемудрая Доброта).

340) Даніилъ Михайловичъ Велланскій (1774—1847) — физикъ и патологъ, проф. медико-хируг. акад., пріобрлъ обширную извстность пропагандою шеллингизма, который излагалъ, однако, съ чрезвычайною темнотою. За нее-то Сенковскій, главнымъ образомъ, и вышучивилъ Велланскаго, даже въ беллетристическихъ произведеніяхъ: въ ‘Большомъ выход у сатаны’, когда понадобилось заткнуть дыру чмъ-нибудь абсолюто-непроницаемымъ, взяли для этой цли ‘Опытную, наблюдательную и умозрительную физику’ Велланскаго.

341) Слово раціональный здсь употреблено въ смысл — отвлеченный, умозрительный.

342) Время ршило иначе, изгнавъ сіи и оныя безусловно.

343) Блинскій тутъ, повидимому, хочетъ сказать, что Гречъ усвоилъ себ ореіграфію ‘Библіотеки для Чтенія’. орографія ‘Библіотеки’ боле орографіи другихъ журналовъ 30-хъ гг. подходитъ къ той, которая вскор стала господствующей и удержалась до нашего времени.

344) Это говорилъ Блинскій, который, конечно, былъ больше искатель истины, чмъ фанатикъ, но который, все же, въ каждый моментъ своего развитія фанатически проникался тми воззрніями, которыя исповдывалъ.

345) Третій разъ на протяженіи небольшой статьи (ср. прим. 327 и 339) Блинскій выступаетъ въ роли вольтеровскаго доктора Панглосса, полагающаго, что ‘все къ лучшему въ семъ лучшемъ изъ міровъ’.

Портретъ Блинскаго, рис. К. А. Горбуновымъ.

Приложенный къ III-му тому портретъ представляетъ собою воспроизведеніе теперь уже очень рдкой литографіи 1843 г. Портретъ рисованъ большимъ пріятелемъ Блинскаго — недавно умершимъ академикомъ портретной живописи Кирилломъ Антоновичемъ Горбуновымъ, который въ Петербург жилъ съ Блинскимъ (до его женитьбы) на одной квартир и былъ извстенъ въ кругу друзей подъ именемъ ‘Кирюши’. Портретъ первоначально былъ написанъ масляными красками (находится въ Саратов, въ Радищевскомъ музе), и уже съ него Горбуновъ изготовилъ портретъ, исполненный въ литографіи Главнаго Управленія Путей Сообщенія (подъ дирекціей Поля) Этотъ единственный съ натуры рисованный портретъ не отличается, однако, большимъ сходствомъ. По отзыву Кавелина, онъ только ‘напоминаетъ Блинскаго’ (Кавелинъ, Соч., т. III, стр. 1113). По отзыву Тургенева, портретъ ‘даетъ о Блинскомъ понятіе неврное. Срисовывая его черты, художникъ почелъ за долгъ воспарить духомъ и украсить природу, и потому придалъ всей голов какое-то повелительно-вдохновенное выраженіе, какой-то военный, чуть не генеральскій поворотъ, неестественную позу, что вовсе не соотвтствовало дйствительности и нисколько не согласовалось съ характеромъ и обычаемъ Блинскаго’ (Тургеневъ, Литер. Восп.). Послдніе годы жизни больной Блинскій пересталъ бриться. Поэтому при изготовленіи впослдствіи гравированнаго портрета Іордана (будетъ данъ при дальнйшихъ томахъ) Горбуновъ же прибавилъ къ портрету 1843 года бородку и усы. Кром Кавелина и Тургенева, ср. Пыпина, Блинскій, Предисловіе къ Альбому Выставки въ память Блинскаго (М. 1898), Каталогъ той же выставки, ‘Наши Художники’ . И. Булгакова. Кое что о портрет и ‘Кирюш’ сообщено здсь со словъ П. А. Ефремова и А. А. Бакунина.

Примчанія къ III тому.

Скупой Рыцарь.

Портретъ Блинскаго, рис. К. А. Горбуновымъ.

Читайте также: