Предисловие редакции журнала 'Пантеон литературы', Бурже Поль, Год: 1888 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ПАНТЕОНЪ ЛИТЕРАТУРЫ.

ПОЛЬ БУРЖЕ.

ОЧЕРКИ СОВРЕМЕНОЙ ПСИХОЛОГІИ

ЭТЮДЫ

О ВЫДАЮЩИХСЯ ПИСАТЕЛЯХЪ НАШЕГО ВРЕМЕНИ,
съ приложеніемъ статьи о П. Бурже
ЖЮЛЯ ЛЕМЕТРА.

Переводъ Э. К. Ватсона.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографіи Н. А. Левидина. Невскій просп., д. No 8.
1888.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

‘На этихъ страницахъ — говоритъ авторъ — читатель не встртитъ критическаго изслдованія въ собственномъ смысл этого слова, хотя посвящены он разсмотрнію литературной дятельности десяти извстнйшихъ писателей. Пріемы искусства имютъ здсь мсто, лишь поскольку они являются знаками, личности авторовъ едва намчены и, кажется, нтъ ни одного анекдота. Я’ не хотлъ ни разбирать талантовъ, ни изображать характеровъ. Цлью моею было намтить нсколько данныхъ, которыя могли-бы оказаться пригодными для исторіи нравственной жизни второй половины XIX столтія во Франціи. Эта нравственная жизнь, жизнь общества съ весьма развитой цивилизаціей, слагается изъ многихъ разнообразныхъ элементовъ. Я скажу не новость, если буду утверждать, что литература составляетъ одинъ изъ этихъ элементовъ, быть можетъ, важнйшій, ибо параллельно все боле и боле очевидному ослабленію традиціонныхъ и мстныхъ вліяній, книга становится великимъ иниціаторомъ. Никто изъ насъ, заглянувъ въ глубину своего сознанія, не станетъ отрицать, что онъ едва-ли бы сталъ точно такимъ, какъ есть, если-бы не прочелъ того или иного сочиненія — поэму или романъ, историческій или философскій отрывокъ. Въ эту именно минуту, дописывая послднюю строку, я вижу юношу, который сегодня, въ чудный іюньскій вечеръ, облокотился на свой ученическій пюпитръ. Цвты съ любовью распускаются у него подъ окномъ. Нжно-золотистый отблескъ заходящаго солнца тонкой, чудной линіей окаймляетъ горизонтъ. Молодыя двушки весело болтаютъ въ сосднемъ саду. Юноша нагнулся надъ своей книгой, быть можетъ, одной изъ тхъ, о которыхъ будетъ рчь въ этихъ очеркахъ: это ‘Fleurs du Mal’ Боделэра, какое-нибудь сочиненіе Ренана, ‘Саламбо’ Флобера, ‘Томасъ Грендоржъ’ Тэна, ‘Черный и Красный Бейля…. Э, лучше-бы отдаться наслажденію жизнью! скажутъ люди благоразумные. Увы! въ эту минуту и онъ наслаждается жизнью, и жизнью боле богатой содержаніемъ, чмъ если-бы онъ срывалъ благоухающіе цвты, любовался меланхолическимъ западомъ, или пожималъ нжные пальчики одной изъ молодыхъ двушекъ. Онъ весь живетъ въ изрченіяхъ своего любимаго писателя. Онъ бесдуетъ съ нимъ по душ, какъ человкъ съ человкомъ. Онъ чутко прислушивается къ рчамъ его о томъ какъ наслаждаются любовью и совершаютъ кутежи, какъ ищутъ счастья и переносятъ горе, какъ представляютъ себ смерть и таинственный мракъ загробной жизни, прислушивается къ рчамъ своего любимца, и он являются для него откровеніемъ. Эти рчи вводятъ юношу въ цлый міръ чувствъ, дотол едва имъ замченныхъ. Отъ этого перваго откровенія и до попытки подражать этимъ чувствамъ разстояніе невелико, и юноша скоро переступаетъ его. Одинъ великій наблюдатель сказалъ, что^множество людей никогда не знали-бы чувства любви, если-бы имъ не говорили о ней. Врне, они полюбили-бы какимъ-нибудь инымъ образомъ. Тутъ не вс извстныя имена, да ихъ и не нужно много, не вс и идеи. Въ теченіе этого періода, отъ начала переворота и до войны съ Германіей, были и другіе поэты, кром Боделэра и Леконта де Лиля, другіе романисты, кром Флобера и Гонкуровъ, другіе, кром Дюма, драматурги, другіе философы кром Ренана и Тэна. Равнымъ образомъ, Стендаль не единственный писатель въ ряду предшественниковъ, у котораго современное общество могло открыть образъ, написанный заднимъ числомъ. Тургеневъ-же и Аміель не единственные писатели, изъ числа иностранныхъ, у которыхъ это общество могло изучить такого рода образъ, видоизмненный иностраннымъ вліяніемъ. Я ограничился. однако, этими десятью лицами, потому что они боле способны выразить идею, проводимую въ этомъ сочиненіи, а именно: душевныя состоянія, свойственныя новому поколнію, скрывались въ зачаткахъ, въ теоріяхъ и мечтаніяхъ предшествующаго поколнія. Молодые люди наслдуютъ отъ своихъ старшихъ извстное пониманіе жизни, которое, измнивъ, согласно собственному опыту, въ свою очередь, передаютъ тмъ, которые идутъ за ними. Литературныя произведенія и произведенія искусства составляютъ могущественнйшее средство для передачи этого психологическаго наслдія. Отсюда — умстно изученіе этихъ произведеній, на которыхъ воспитывались умы и сердца. Методъ этотъ я попытался примнить ко многимъ изъ нашихъ старшихъ, которые, не сознавая того и единственно силою своего таланта, производятъ въ сред подростающихъ поколній неотвратимую, постоянную пропаганду идей и чувствъ.

Это кропотливое и долгое изслдованіе приводитъ къ грустному результату. Вс произведенія, изслдованныя въ этихъ десяти очеркахъ, повидимому, выясняютъ одно и то-же скорбное вліяніе — глубокій, постоянный пессимизмъ. Въ самомъ дл, существованіе пессимизма въ душ современной молодежи, въ настоящее время, признается даже тми, которымъ этотъ духъ отрицанія боле всего противенъ. Кажется, я одинъ изъ первыхъ замтилъ это неожиданное возвращеніе къ тому, что въ 1830 году называли болзнью вка. Полагали, что она покончила свое существованіе съ племенемъ Оберманна и Рене. И вотъ появляются романы, столь-же разочарованные, какъ произведенія Сенанкура, столь-же горестныя поэмы, какъ сонеты Жозефа де-Лормъ. Есть очевидное различіе и въ основной мысли, и въ пріемахъ творчества. ‘Belle-Ami’ Мопассана, будучи такимъ-же нигилистомъ, какъ и Оберманъ, представляетъ свое отрицаніе совершенно инымъ образомъ, а крайніе послдователи Боделэра передаютъ свои чувства совершенно не такъ, какъ Сентъ-Безъ. Но что за дло если различныя слова передаютъ одно и тоже впечатлніе абсолютнаго, безпощаднаго унынія! Шатобріанъ помщалъ свое неизлчимое отвращеніе на горизонт бретонской степи, гд возвышались башни стараго родительскаго замка. Наши пессимисты поселяютъ свою мизантропію среди Парижа и одваютъ ее по послдней мод, вмсто того, чтобы наряжать въ байроновскій плащъ. Для психолога иметъ значеніе основа, а общая основа здсь, какъ и въ ‘Au Rebours’ Гюисманса, въ ‘Adolphe’ Бенжаменъ Констана — полное утомленіе жизнью, мрачное убжденіе въ безплодности всякихъ усилій. Это не простая позировка, въ книгахъ, о которыхъ я говорю, слышится правдивая нотка, которая не обмазываетъ. Это не простое подражаніе, и, указывая на вліяніе Шопенгауэра, мы въ сущности ничего не говоримъ. Мы принимаемъ только т ученія, принципъ которыхъ уже есть въ насъ. Почемубы не признать скоре, что часть современной молодежи пережи ваетъ извстный кризисъ. Она представляетъ явные симптомы, замтные для всякаго непредубжденнаго наблюдателя, извстнаго рода нравственной болзни, достигшей своего наиболе остраго періода. Многіе восклицаютъ: куда двалась французская веселость добраго стараго времени!..— Кстати сказать, я тщетно отыскиваю эту веселость, эту легкую и живую манеру улыбаться жизни, воспвая ее, и у Паскаля, и у Ларошфуко, и у Лабрюйера, и у Боссюэта, которые, однако, считаются геніями истинныхъ предаданій французскаго народа.— Но если эта веселость совсмъ исчезла, нтъ-ли какой-нибудь причины или какихъ-нибудь причинъ этому исчезновенію? Если прекрасное качество бодрости духа уступило мсто безполезному и мрачному, ‘зачмъ’, если потрясено сознаніе расы,— то не умстно-ли изслдовать причину такого очевиднаго измненія? Въ эпиграммахъ давно уже выставлялось на видъ, что самые разочарованные писатели умютъ недурно устраивать свою жизнь, ихъ застигаютъ врасплохъ въ противорчіи съ теоріями и чувствами своихъ книгъ. Что же доказываетъ это противорчіе? Что человкъ существо сложное, что мысли и поступки не всегда идутъ у него рука объ руку, что инстинктъ жизни беретъ верхъ иногда, въ противность всякаго рода разсужденіямъ. Когда-же болзнь считалась чмъ-то абсолютнымъ, не допускающимъ никакихъ степеней — не совмстимой съ извстной частью здоровья? Тмъ лучше, если остатокъ здоровья позволяетъ больному продолжать двигаться и имть обликъ человка. Возможно-ли. ради этого, не изучать болзни, которою онъ страдаетъ, въ особенности, если заразительность этой болзни все растетъ и грозитъ охватить большое количество другихъ людей, у которыхъ не окажется уже, быть можетъ, силы сопротивляться ей съ такой энергіей?

Предлагаемые ‘Очерки’ заключаютъ въ себ рядъ замтокъ о нкоторыхъ причинахъ пессимизма молодыхъ людей нашего времени. Эти глубокія причины сказались уже на тхъ изъ нихъ, которые были молодыми людьми въ 1855 году и которые передали намъ часть своего сердца, разсказывая лишь о себ. По поводу этихъ вожаковъ нашего поколнія, я пытался возможно отчетливе намтить т изъ указанныхъ причинъ, которыя казались мн существенными. По поводу Ренана и братьевъ Гонкуръ, я указалъ зародышъ меланхоліи, облеченной въ диллетантизмъ. По поводу Стендаля, Тургенева и Аміеля, я пытался отмтить нкоторыя пагубныя послдствія космополитической жизни. Поэмы Боделэра и комедіи Дюма дали мн поводъ анализировать многіе оттнки современной любви и указать на извращенность и безсиліе этой любви подъ давленіемъ духа анализа. Густавъ Флоберъ, Леконтъ де-Лиль и Тэнъ дали мн возможность показать нсколько образцовъ различныхъ вліяній, какія произведены были наукой на разнообразно настроенныя воображенія и чувства.— По поводу опять таки Ренана, Гонкуровъ, Тэна и Флобера, я могъ изучить нсколько случаевъ столкновенія между демократіей и высшей куль турой. Вы увидите, что эти именно вліянія продолжаютъ тяготть надъ современной молодежью. Боле чмъ когда-либо злоупотребленіе общедоступностью критики размножаетъ вокругъ насъ диллетантовъ, подобно тому какъ легкость путешествій увеличиваетъ число космополитовъ. Боле чмъ когда-либо парижская жизнь позволяетъ молодымъ людямъ перепутывать различные мотивы ихъ жизни и чувства, и боле чмъ когда-либо демократія и наука являются владычицами новаго міра, который, до сихъ поръ, не отыскалъ средства, чтобы вновь напоить источники нравственной жизни, изсушенные имъ. Прибавьте къ этому, что новое поколніе выросло среди соціальныхъ трагедій, неизвстныхъ предшествующему. Мы вступили въ жизнь въ страшную годину войны и коммуны, и этотъ страшный годъ не только изувчилъ карту нашего дорогого отечества, не только истребилъ памятники нашего дорогого города,— кое-что оставилъ онъ намъ всмъ и отъ себя, какъ первую отраву, содлавшую насъ обезсиленными, мене способными противостоять болзни интеллектуальной, съ которою намъ пришлось рости.— Что ожидаетъ насъ? Кто знаетъ! Кто скажетъ это вщее слово о плодотворномъ труд, необходимомъ нашей молодежи, чтобы она могла приняться за дло, исцленная отъ сомнній, на жертву которымъ она отдана? Кто вернетъ намъ дивный даръ веселія въ труд и надежды въ борьб? Когда очерки эти постепенно печатались въ одномъ изъ нашихъ журналовъ, критики мн говорили: укажите-же лкарство отъ болзни которую вы описываете столь предупредительно. Мы видимъ вашъ анализъ, но не видимъ вашего заключенія. Скромно признаюсь, что никакого положительнаго заключенія я и не могу дать этимъ очеркамъ. Бальзакъ, охотно называвшій себя докторомъ соціальныхъ наукъ, приводитъ гд-то слдующее изрченіе одного христіанскаго философа: ‘люди не нуждаются въ учителяхъ, чтобы сомнваться’. Эта превосходная мысль была-бы роковымъ приговоромъ моей книг, книг, занятой изслдованіемъ весьма грустнаго, тяжелаго предмета, если-бы въ искреннемъ сомнніи ея не заключалось принципа вры, подобно тому, какъ въ каждой простосердечной ошибк таится принципъ истины. Отнестись съ полной серьезностью къ драм, разъигрывающейся въ умахъ и сердцахъ моего поколнія, значитъ открыто признать громадное значеніе вопросовъ нравственной жизни, значитъ исповдать твердую вру въ будущее мрачной и страдальческой, чудной и необъяснимой человческой души’.

——

Предлагая нашимъ читателямъ рядъ этюдовъ Поля Бурже о важнйшихъ представителяхъ современной французской литературы, мы имли въ виду доставить интересующимся образецъ критическихъ изслдованій послдняго времени. Сочиненію Бурже предпосылается критическій этюдъ о личности автора, написанный Жюлемъ Лемэтромъ.

Ред.

ПОЛЬ БУРЖЕ.

ОЧЕРКИ СОВРЕМЕНОЙ ПСИХОЛОГІИ

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Читайте также: