По поводу присоединенія Мерва.
По поводу присоединенія Мерва.
Русь, 15-го февраля 1884 г.
По поводу присоединения Мерва, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1884
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Руси’ и другихъ изданій, и нкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
Какъ назрвшій плодъ самъ собою сваливается съ дерева, тамъ достался Россіи и Мервъ со всмъ своимъ округомъ и своими 48 тысячами кибитокъ. 31 января, въ Асхабад, какъ гласитъ телеграмма начальника Закаспійской области, генералъ-лейтенанта Комарова, къ Государю Императору, ханы Мерва съ уполномоченными отъ всего населенія беэу словно приняли русское подданство и принесли торжественную присягу за себя и весь народъ Мервинскій. Этимъ довершается Ахалъ Текинскій походъ покойнаго Скобелева, это — его посмертные лавры! Взятіемъ Геокъ-Тепе и занятіемъ Асхабада судьба Мерва была предршена еще два года тому назадъ. Хотя Мервскій округъ самъ по себ — необыкновенно плодородный, цвтущій среди обширной пустыни оазисъ, орошаемый ркою Мургабъ съ цлою системою проведенныхъ изъ нея каналовъ, но не въ этомъ конечно заключается выгода нашего новаго пріобртенія, и не въ томъ, что общее число подданныхъ Русскаго государства увеличилось на 200 или 250 т. человкъ, да еще привыкшихъ къ грабежу и разбою. Важно то, что на Мервъ, въ послднія времена, по свидтельству нашихъ военныхъ изслдователей, перешло значеніе ‘центра Туркменіи’, слдовательно можно, повидимому, съ полною основательностію предположить, что съ паденіемъ самостоятельности Мерва умиротворится и вся наша Закаспійская степь, и для русскихъ владній въ Средней Азіи настанетъ наконецъ эра прочной безопасности и тишины…
Повидимому такъ,— съ нашей, съ русской точки зрнія Простирать дале наши завоеванія некуда, да и нежелательно. Но обольщаться такимъ соображеніемъ было бы преждевременно и опасно. Мервъ не только центръ Туркменіи, но и по своему положенію въ долин двухъ ркъ, Мургабъ и Гери-рудъ, прорывающей высокую цпь горъ, извстную подъ именемъ Парапамиза, представляетъ единственный удобный соединительный путь между сверомъ и югомъ, между нашими Среднеазіятскими владніями, а также Хивой и Бухарой — и Гератомъ, который отстоитъ отъ Мерва въ 300 верстахъ. Англичане называютъ Мервъ ключемъ къ Герату, а Гератъ — `стратегическимъ ключемъ къ Индіи, англійскія же войска, въ самомъ крайнемъ сверномъ пункт Британскихъ владній, находятся отъ Герата въ разстояніе не ближе 600 верстъ, т. е. вдвое дале, чмъ будутъ находиться русскія войска по занятіи Мерва. Хотя мы никакихъ вожделній относительно Индостана не питали и не питаемъ, однакоже Англія,— въ вчно-тревожномъ сознаніи зыбкости и шатости основъ, на которыхъ покоится ея насильственная власть въ этомъ громадномъ кра надъ двумя стами милліонами враждебныхъ ей, боле или мене, жителей,— Англія, что и естественно, не могла взирать равнодушно на постепенное приближеніе русской границы къ юговосточному углу Закаспійской пустыни. Обаяніе русской государственной мощи, вообще довольно сильное въ Азіи, таитъ въ себ, по понятіямъ Сентъ-Джемскаго кабинета, залогъ немаловажной опасности для его спокойнаго обладанія Индійской имперіей — въ случа какого-либо серьезнаго политическаго столкновенія Англіи съ Россіей по европейскимъ вопросамъ. Въ виду такой постоянной, нависшей надъ Индіею, хотя бы еще и отдаленной русской угрозы, само собою разумется, не совсмъ-то было удобно для Англіи разсчитывать на несомннный успхъ своему противодйствію Россіи — въ расширеніи, напримръ, ея власти на Балканскомъ полуостров, въ завладніи Константинополемъ или Босфоромъ… Поэтому искусство англійскихъ дипломатовъ и поставило себ задачею такъ хитроумно смастерить дло, чтобы, страшась съ полнымъ основаніемъ русскаго могущества въ Азіи, заставить наоборотъ Россію бояться Англіи даже безъ всякаго основанія! чтобы, однимъ словомъ, связавъ руки Русской держав во отношенію къ Англіи въ Закаспійской области — развязать ихъ себ, но отношенію къ Россіи на европейскомъ Юго-Восток. Задача, казалось бы неразршимая, но… не въ борьб съ русскою дипломатіею! Русская дипломатія не только не воспользовалась выгодами нашего положенія за Каспіемъ, но съ предупредительной деликатностью, достойною лучшаго примненія, любезно сдавала или, врне, пыталась сдавать русскія боевыя позиціи въ Средней Азіи — насколько могла сладить съ необоримой силой вещей. Сила же вещей заставила насъ нехотя, противъ воли, подвигаться впередъ да впередъ, для обезпеченія восточнаго каспійскаго побережья отъ туркменскихъ набговъ, а дипломатія наша не переставала при томъ каждый разъ извиняться, объясняться, ‘клятися и ротитися’, что это въ послдній разъ, что дале — мы ни. шагу…
Уже въ 1863 г. намъ навязана была Англичанами демаркаціонная линія, какъ предлъ ‘его же не прейдеши’ — Аму-Дарья, и тогда же заране указанъ ими Мервъ, какъ пунктъ для Россіи на вки запретный, все это однако не помшало намъ смирить Бухару и поставить Хивинское ханство въ подчиненное къ себ отношеніе. Въ 1874 г. князь Горчаковъ посылалъ Англіи увреніе, что русское правительство не намревается отправлять никакой экспедиціи противъ Туркменъ или занимать Мервъ, такое же увреніе дано и въ слдующемъ году. Нсколько поздне, собираясь воевать съ Турціей и желая отвлечь отъ насъ вниманіе Англичанъ, мы отправили къ Афганистанскому эмиру генерала Столтова, обнадежили эмира нашей помощью, вовлекли въ войну съ Англіей и потомъ — отступились отъ него, думая снискать себ нкоторое благорасположеніе англійскаго правительства. Благорасположеніе это исправилось тмъ, что лордъ Беконсфильдъ — заставилъ насъ отойти отъ Константинополя, захватилъ Кипръ и былъ главнымъ виновникомъ постыдныхъ для насъ условій Берлинскаго трактата… Мервъ могъ бы стать нашимъ и два года тому назадъ, посл взятія Геокъ-Тепе: но Скобелеву было предписано не посягать на независимость Мерва, дабы не раздражить Англичанъ, съ которыми въ то время мы состояли или полагали, что состоимъ — въ ‘дружественныхъ’ отношеніяхъ. Это было уже при Гладстон. Но при Гладстон или Беконсфильд, по причин ли дружбы, по причин ли непріязни, мы всегда одинаково признавали нужнымъ щадить и щадить ‘чувствительность Англичанъ’,— которые съ своей стороны съ русскою чувствительностью нимало не церемонились, находя вроятно, que nous avons и peau dure….
Теперь Мервъ самъ собою попросился подъ русскій скипетръ, принимаетъ присягу на подданство Русскому Государю. Можно лишь благодарить Бога, что такое необходимое пріобртеніе учинилось безъ кровопролитія и насилія, какъ логическій результатъ Скобелевской экспедиціи и того нравственнаго воздйствія, которое мы уже успли оказать на сосднее населеніе. До органъ нашего Министерства иностранныхъ длъ, ‘Journal de St.-Ptersbourg’, почему-то почелъ нужнымъ и по настоящему поводу разсыпаться въ извиненіяхъ предъ Англіею. ‘Русское правительство,— говоритъ газета, обращаясь къ англійскому ‘Times’,— хотя и возложило на себя задачу прекратить разбойничество въ туркменскихъ странахъ, дабы проложить дорогу торговл и цивилизаціи, но тмъ не мене поколебалось бы преслдовать туркменское варварство до его послдняго оплота — Мерва и овладть имъ силою, такъ какъ это могло бы вызвать недовріе или недоразумніе со стороны англійскаго правительства’… (другими словами: готово было бы терпть даже разбойническіе набги, только бы не потревожить какъ-нибудь душевнаго спокойствія Англичанъ!) Но что же длать,— прибавляетъ ‘Journal de St-Ptersbourg’ въ выраженіяхъ поистин трогательныхъ, — ‘когда сила вещей заставляетъ эти воинственныя племена признать невозможность продолжать доле свое полное случайностей существованіе и необходимость подчиниться власти Россіи, — Россія не могла, очевидно, отвергнутъ такой миролюбивый исходъ’… Ну, конечно, не толкать же ихъ вонъ,— этотъ резонъ врно и Англичане укажутъ…
Впрочемъ, Англичане предвидли такой ‘миролюбивый исходъ’ уже давно, извстіе о присоединеніи Мерва, которое, по увренію газеты ‘Times’, нсколько лтъ тому назадъ повело бы къ угрозамъ войны, въ настоящее время почти никого не смутило. Мы подчиняемся,— вщаетъ ‘Times’,— неизбжному въ мервскомъ вопрос, какъ и въ другихъ вещахъ, но если мы длаемъ это, то съ ршимостью быть боле твердыми въ вопросахъ, которые возникнутъ изъ подчиненія Мерва’… На этомъ основаніи газета рекомендуетъ англійскому правительству подать свой голосъ, т. е. другими словами — вмшаться въ дло при разграниченіи нашей новой территоріи съ Персіей и Афганистаномъ, и если бы Россія захотла взять себ персидскій городъ Сервисъ, то ‘въ интересахъ Персіи’ таковое русское требованіе отклонить. Нашъ французскій органъ русскаго министерства,— вмсто того, чтобъ тотчасъ же рзко осудить самую мысль о вмшательств англійской дипломатіи въ наши дла и напомнить Англичанамъ, что Россія даже и не подумала вмшиваться въ ихъ недавнюю сдлку съ Афганистаномъ,— поспшилъ заврять непрошеныхъ опекуновъ, что ‘нтъ основанія предполагать, чтобы Россіи когда-либо потребовалось занять Сераксъ’, и что вообще ‘Россія ничего такъ не желаетъ, какъ установить взаимныя отношенія Россіи и Англіи на основ справедливой оцнки интересовъ обоихъ государствъ’… Желаніе конечно похвальное, но слдуетъ помнить, что русскіе интересы въ Азіи не могутъ быть цнимы отдльно отъ таковыхъ же русскихъ интересовъ въ Европ, напримръ на Черномъ мор и на Босфор…
‘Journal de St.-Ptersbourg’ не нарадуется ‘спокойнымъ, справедливымъ и здравымъ взглядомъ’ англійской публики и англійскихъ государственныхъ людей на присоединеніе Мерва къ Россіи. Не удивительно, что органъ русской дипломатіи поетъ хвалебные гимны общественному мннію и руководителямъ политики Великобританіи, — но странно, что и большая часть нашихъ газетъ припваетъ на тотъ хе ладъ, упуская изъ виду, вопервыхъ, что Англія теперь занята Египтомъ, а потому и остерегается всякаго усложненія своей египетской задачи, а вовторыхъ, относительно Мерва она уже себя обезпечила… Когда въ 1869 г., при обмн мнній между русскимъ и англійскимъ правительствомъ объ установленіи въ Средней Азіи нейтральной полосы между обими имперіями, Россія предложила признать таковою полосою Афганистанъ, Англія отвергла это предложеніе, не желая допустить приближенія Русскихъ даже и къ Афганистану, и имя на это государство свои тайные виды’ Дйствительно, вскор затмъ лордъ Беконсфильдъ затялъ подчиненіе Афганистана англійскому протекторату, вынужденъ былъ начать войну, занялъ разные афганскіе города, причемъ подвергъ англійскія войска всевозможнымъ бдствіямъ и лишеніямъ, но къ счастію для послднихъ, мсто Беконсфильда заступилъ Гладстонъ, который далъ оборотъ англійской политик въ Азіи совершенно иной, несравненно боле удобный и умный. Мечта Беконсфильда о какой-то ‘научной границ’ отброшена, англійскія войска отведены назадъ, Гладстонъ, поспшивъ признать эмиромъ воинственныхъ Афганцевъ смлаго претендента Абдуррахмана, заключилъ съ нимъ дружественный союзъ и преподнесъ милліонъ рублей денегъ, да 10 тысячъ скорострльныхъ ружей… Это извстіе было въ свое время подтверждено всми газетами. Для чего же даны эти 16 т. ружей? Для пущаго развитія афганистанской воинственности? Противъ кого?.. Несомннный фактъ, что Абдуррахманъ, въ присутствіи представителя Англіи, объявилъ себя торжественно и всенародно отъявленнымъ врагомъ Россіи, какъ виновницы будто бы всхъ бдъ, испытанныхъ за послднее время Афганистаномъ, причемъ припомнилъ и миссію генерала Столтова. Мало того: вражду съ Россіей, онъ не боится возвщать и проповдовать всюду и при всякомъ удобномъ случа. Поддержка Англичанъ,— поддержка существенная, не голословная: оружіе и деньги, — придала ему бодрости и немалое обаяніе въ глазахъ, разбойничьихъ горныхъ племенъ. Справедливо похваляетъ органъ русской дипломатіи англійскую здравомысленность!… Извстно, что ружей, особенно скорострльныхъ. Азіятцамъ безъ инструкторовъ дать нельзя, а потому есть поводъ предполагать, что къ ружьямъ приданъ и нкій запасъ англійскихъ техниковъ разнаго рода. До насъ дошли частные слухи, будто кто-то уже занимался промрами въ Аму-Дарь… Чего добраго, скоро, пожалуй, появится на рк и пароходъ англійской конструкціи, великодушно подаренный въ придачу къ оружію! Но есть слухи, и боле достоврные, о томъ, что Абдуррахманъ разсылаетъ своихъ эмиссаровъ и за предлы афганистанскихъ владній, къ племенамъ подвластнымъ Бухар, что одинъ изъ его посланцовъ уже появился въ Куляб,— что поэтому положеніе самой Бухары не безопасно… (Какъ разъ въ то время, когда ‘С.-Петербургскія Вдомости’, неизвстно съ чьего голоса, совтуютъ нашему правительству побудить Бухарскаго эмира распустить свою небольшую ‘армію’!..) Не слдуетъ также забывать, что самая война, которую на бду свою въ 1873 г. затялъ съ нами Хивинскій ханъ и которая вызвала нашъ знаменитый походъ, была возбуждена (по крайней мр по свидтельству г. Гродекова въ его описаніи похода) кознями Англичанъ.
Понятно ли теперь читателямъ, что Англіи нечего теперь особенно тревожиться нашимъ новымъ пріобртеніемъ, которое ставитъ насъ лицомъ къ лицу съ воинственнымъ и закупленнымъ ею Афганистаномъ? Мерискій округъ примыкаетъ къ афганскимъ владніямъ! До 1877 г. мы могли имть,, да и имли, Афганистанъ на своей сторон: онъ искалъ тогда въ насъ защиты противъ Англіи, теперь же наоборотъ: Афганистанъ опирается на Англію и намъ враждебенъ. Припомнимъ также, что эмиры афганскіе неоднажды предъявляли притязаніе на верховную власть надъ Текинцами. Не страха ли ради Абдуррахмана и вступили Мервинскіе Текинцы въ подданство Россіи?
Присоединеніе Мерва безъ сомннія умиротворитъ степь въ томъ отношеніи, что положитъ конецъ текинскимъ разбоямъ (по крайней мр этого слдуетъ ожидать), но въ то же время оно налагаетъ на насъ и новыя обязанности. Новыхъ пріобртеній въ Средней Азіи намъ пока не нужно, всякій дальнйшій шагъ впередъ можетъ привести насъ къ подножію горъ, населенныхъ буйными воинственными племенами, способными обратить ихъ въ своего рода Кавказъ. Намъ необходимо обезпечить себя надежною, такъ-сказать стратегическою границей: необходимо противопоставить Афганистану независимую и лишь на насъ опирающуюся Бухару, создать въ Мерв сильный укрпленный пунктъ (необходимость котораго предсказана Скобелевымъ въ одномъ частномъ его письм 1881 г.),— да не мшало бы, кажется, воздвигнуть укрпленіе и на Аму-Дарь, не справляясь, страха ради Англичанъ, на какомъ берегу они дозволятъ, лвомъ или правомъ, — а на какомъ удобнй. И все это чмъ скоре, тмъ лучше.
Надобно надяться, что въ нашей высшей военной и даже дипломатической сфер такъ и судятъ о дл, несмотря на кажденіе нашего оффиціальнаго дипломатическаго органа англійской умренности и разсудительности, и несмотря за маниловскія мечтанія нкоторыхъ нашихъ газетъ о свтлой мирной будущности, раскрывающейся предъ Среднею Азіей. Надобно надяться… однако эта надежда совсмъ ужъ не ладится съ извстіемъ, будто М. Г. Черняевъ, всего съ чмъ-то годъ назадъ назначенный генералъ-губернаторомъ Туркестанскимъ, отзывается съ своего поста, а на мсто его назначается генералъ Розенбахъ… Странный моментъ выбранъ для такого распоряженія: подумаешь, что и въ самомъ дл въ Средней Азіи иметъ водворяться пастушечья идиллія! Впрочемъ, дивиться ли отозванію М. Г. Черняева (если только это извстіе врно)? Мы знаемъ силу зависти и интриги, и какъ искусно владетъ она клеветой. Истин вообще трудно пробраться до Верховной власти, а петербургская среда — плохой проводникъ для правды! Есть сортъ людей въ Петербург, одаренныхъ какою-то вывороченною логикою. Генералъ Черняевъ знаетъ Туркестанскій край какъ рдкій кто теперь въ Россіи… Такъ именно поэтому, разсуждаютъ они, и надо его отозвать и послать человка, который края вовсе не знаетъ! Черняевъ — генералъ боевой, съ несомнннымъ военнымъ талантомъ. Ну, что жъ? Тмъ мене онъ нуженъ, а потребенъ генералъ вовсе не боевой и о военномъ талант котораго извстно разв очень немногимъ избраннымъ! Генералъ Черняевъ, какъ завоеватель Ташкента, пользуется громаднымъ обаяніемъ среди азіятскаго населенія, а потому удобне чмъ всякій другой можетъ сдружить его съ русскомъ владычествомъ… Raison de plus! Не надо его, долой!.. Аргументы уважительные, особенно для извстной петербургской среды, для той, напримръ, которая способна изъ патріотизма агитировать теперь въ пользу передачи русской хлбной торговли въ руки иностранной элеваторной компаніи!… Несчастіе генерала Черняева — въ популярности его имени, какъ среди русской арміи, такъ и въ Русскомъ народ… Такая извстность всегда родитъ завистниковъ, а у насъ въ особенности, и обращаетъ человка въ мишень для всякихъ поклеповъ и козней. Если прибавить къ этому, что генералъ Черняевъ — по природ своей человкъ не казенный и врагъ формалистики, то понятна и Ненависть, которую должна питать къ нему наша могущественная военная бюрократія!… Особенно сильно должно быть теперь раздраженіе той массы негодяевъ, которая съ появленіемъ его должна была оставить несчастный, разоряемый ими край и которая въ сатирической литератур такъ и окрещена кличкой ‘ташкентцевъ’… Все это понятно, все это въ достаточной мр объясняетъ правдоподобность сообщеннаго газетами извстія: во такая печальная правдоподобность всего мене способна укрпить въ обществ довріе къ петербургской администраціи. Отозваніе генерала Черняева произведетъ, несомннно, тяжелое впечатлніе на массы русскихъ людей. Еще недавно представители московскаго купечества самымъ искреннимъ образомъ благодарили его за содйствіе, въ Закаспійскомъ кра, интересамъ русской торговли и промышленности,— которымъ, напротивъ, почему-то совершенно не счастливится за Кавказомъ, несмотря на высочайше повелнную отмну транзита…