Письма кн. Августина Голицына и Герцена по поводу писем Касьянова, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1863 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Сочиненія И. С. Аксакова

Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія

Изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Руси’ и другихъ изданій, и нкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и К^о) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.

Письма кн. Августина Голицына и Герцена по поводу писемъ Касьянова.

‘День’, 22-го іюня 1863 г.

Письма г. Касьянова изъ Парижа, помщенныя въ нашей газет, обратили на себя особенное вниманіе Русскихъ, пребывающихъ за границею. Этого и хотлъ г. Касьяновъ, и нельзя не сознаться, что онъ удачно попалъ въ цль, въ которую мтилъ. Наши чужекрайные Русскіе обезпокоились, они хлопочутъ теперь о томъ, какъ бы примирить житье-битье заграницей съ ‘любовью къ отечеству’, съ живымъ участіемъ въ его судьбахъ. Однимъ словомъ, они хотятъ любитъ Россію — издали, и прослыть любящими ее — не расходуясь на эту любовь никакими пожертвованіями, не раздляя съ Россіей ея бдъ и напастей, не подсобляя нести общую ношу.

Они избрали часть весьма благую: пользоваться удобствами чужестраннаго быта и въ то же время не тянуть никакой лямки — ни той, которую тянутъ народы, среди которыхъ они проживаютъ въ качеств гостей, ни той, которую тянемъ мы вс у себя дома… Нкоторые Русскіе, человкъ 60, представили даже адресъ изъ-за границы, кажется изъ Дрездена, точно такой, какой могъ бы быть присланъ изъ разныхъ захолустьевъ Россіи, изъ Весьегонска, Ветлуги, Уржума. Они даже не сочли нужнымъ и объяснить, что въ настоящую минуту, ‘чреватую’ всякими опасностями для Россіи, они остаются за границею-только по необходимости,— точно будто пребываніе ихъ въ чуаихъ краяхъ дло совершенно нормальное и естественное! Не лучшимъ ли,— дйствительнымъ, а не голословнымъ,— доказательствомъ ихъ любви къ Россіи было бы возвращеніе домой, къ родному — конечно некомфортабельному и некрасивому — Русскому очагу?.. Обь этомъ адрес упоминаетъ и г. Касьяновъ въ своемъ IV письм (изъ Баденъ-Бадена), {См. ‘Славянофильство и Западничество’. Т. 2-й, стр. 117.} къ сожалнію, оставшемся не напечатаннымъ {Въ указанномъ 2-мъ том это письмо напечатано по сохранившейся въ бумагахъ Ивана Сергевича корректур.}.

Мы понимаемъ, что Русскіе, поселившіеся въ чужихъ краяхъ на время и не разорвавшіе связей съ Россіей, стараются оправдать въ глазахъ Русскихъ свое отсутствіе изъ Россіи и скрпить эти связи — наиболе для себя удобнымъ образомъ. Но намъ ршительно непонятны притязанія тхъ Русскихъ, которые слишкомъ откровенно и явно выдляли себя изъ среды Русскаго общества и народа, стали не тайными, а гласными эмигрантами, въ той или другой форм явились отступниками Русской народности, нарушили духовное общеніе съ Русскимъ народомъ, — намъ непонятны ихъ притязанія считаться Русскими наравн со всми нами, пользоваться правомъ нравственнаго гражданства въ Русскомъ обществ. Мы получила два возраженія на III письмо Касьянова (помщенное въ 19 No ‘Дня’) — одно отъ князя Августина Голицына (католика по вроисповданію),— другое отъ издателя ‘Колокола’, А. И. Герцена.

Вотъ письмо князя Голицына:

‘Господину издателю ‘Дня’.
Милостивый Государь,
Иванъ Сергевичъ.

Въ 19 нумер вашего многоуважаемаго журнала вы помстили письмо изъ Парижа, въ которомъ г. Касьяновъ увряетъ, что Русскіе за границей, не со многими исключеніями, выказались до сихъ поръ Европейцамъ пустотой, отступничествомъ, измной, и между этими Русскими вашъ почтенный корреспондентъ считаетъ отца Шувалова, который уже третій годъ въ могил, всхъ Русскихъ, обратившихся къ католической вр, которые такимъ поступкомъ, столь вреднымъ для матеріальныхъ интересовъ ихъ, но только не измнили вр ихъ предковъ, но напротивъ возвратились къ первобытной ея цлости и чистот, какъ свидтельствуетъ сама исторія.

‘Позвольте мн вамъ замтить, милостивый государь, что Русскіе католики, ‘стриженые и нестриженые’, желая единственно свободы совсти, никогда не подавали руки ненавидящимъ Русской народъ и желающимъ его погибели. Жестоко ошибается г. Касьяновъ, считавши ихъ клеветниками Россіи: какъ и вы, они готовы, при ныншнихъ обстоятельствахъ, отстоять во что бы ни стало единство и цльность Россія. Если бы я раздлялъ съ Поляками несбыточныя мечты ихъ, то они не нападали бы на меня, какъ они длаютъ. Я совершенно равнодушенъ, къ ихъ ударамъ, но вы позвольте мн быть мене равнодушнымъ къ тмъ, которые наносятъ мн изъ Москвы. Я не сомнваюсь, что безпристрастіе, которымъ всегда отличался ‘День’, побудитъ васъ, милостивый государь, принять отъ меня настоящія строки, какъ протестъ противъ оскорбительнаго утвержденія вашего Парижскаго корреспондента. Въ надежд, что вы не откажете дать мсто этому письму въ вашемъ журнал, прошу васъ, милостивый государь, принять увреніе въ совершенномъ моемъ къ вамъ уваженіи.

‘Кн. Августинъ Голицынъ.

Версаль.

— 1 Іюня.

—

Мы охотно даемъ мсто письму кн. Голицына. Оно всего лучше свидтельствуетъ о томъ фальшивомъ положеніи, въ которомъ находятся Русскіе, отрекшіеся отъ вры Русскаго народа, о той — да проститъ намъ князь Голицынъ это выраженіе — путаниц понятій, которая становится ихъ неизбжнымъ удломъ. Мы не сомнваемся, что князь Голицынъ я другіе Русскіе, совращаясь въ латинство, поступали совершенно искренно и безкорыстно, мало того, они понесли значительный ущербъ въ своихъ матеріальныхъ интересахъ, чтобы только согласить свою жизнь съ своимъ убжденіемъ. Мы, такъ же какъ они, желали бы полной свободы совсти въ Россіи для каждаго. Но едвали искренность заблужденія можетъ всегда служить оправданіемъ заблудившемуся человку: самая способность впасть въ заблужденіе можетъ и должна быть поставлена ему въ вину, особенно при такой обстановк, которая уже сама служитъ человку надежной оградой.— Хлысты, скопцы, мормоны, морельщики, вс, безъ малйшаго сомннія, также искренни, также твердо вруютъ въ свои различные фокусъ-покусы спасенія, какъ я князь Голицынъ въ Римскаго папу, и въ равной степени заслуживаютъ наше сожалніе. Если для того, чтобы искренно увлечься хлыстовщиной или мормонствомъ, нужна извстная доля невжества, грубости ума, тупости нравственнаго чувства, то для перехода въ латинство Русскому, кром недостатка православнаго воспитанія, требуется еще значительная доля — нерусскости, т. е. бытовой и духовной отчужденности отъ Русскаго народа и Русской народности. Русскій католикъ — не Русскій, онъ можетъ быть врнымъ Россійскимъ подданнымъ, можетъ быть преданъ Россійской имперіи, но онъ не можетъ быть участникомъ духовной жизни Русскаго народа, которая не отдлима отъ его народности, отъ его -бытовой и гражданской жизни, отъ его соціальныхъ идеаловъ и историческихъ стремленій. Вообще намъ всегда казалось страннымъ понятіе, что вра сама по себ, а національность тоже сама по себ. Не можемъ не вспомнить при этомъ словъ одного писателя: ‘Весьма ошибаются т, которые думаютъ, что вра ограничивается простымъ исповданіемъ, или обрядами, или даже прямыми отношеніями человка къ Богу. Нтъ, вра проникаетъ все существо человка и вс отношенія его къ ближнему: она какъ бы невидимыми нитями или корнями охватываетъ и переплетаетъ вс чувства, вс убжденія, вс стремленія его. Она есть какъ бы лучшій воздухъ, претворяющій и измняющій въ немъ всякое генное начало, какъ бы совершеннйшій свтъ, озаряющій вс его нравственныя понятія и вс его взгляды на другихъ людей и на внутренніе законы, связующіе его съ ними. Поэтому вра есть также высшее общественное начало, ибо само общество есть ничто иное, какъ видимое проявленіе нашихъ внутреннихъ отношеній къ другимъ людямъ и нашего союза съ ними’. И такъ, вра есть высшее общественное и высшее просвтительное начало, проникающее во вс изгибы народнаго бытія, опредляющее духовное развитіе народа, его нравственную личность, его путь въ исторіи. Таковымъ общественнымъ и просвтительнымъ началомъ Русскаго народа является православіе. Русскій совращающійся въ латинство, отметая православіе, отметаетъ вмст съ. тмъ Русское общественное и просвтительное начало. Что же остается затмъ у Русскаго, изъ его Русской народности, вн этихъ началъ, имъ отвергаемыхъ? Что даетъ ему право называть? ея Русскимъ? Лейкъ, физіологическіе признаки Русской породы? Но разв этого достаточно? Князь Голицынъ, ршившійся, чрезъ перемну вры, разорвать свое единство съ православною Русью, доказалъ этимъ, какое огромное значеніе даетъ онъ духовной сторон человка, слдовательно и цлаго народа, и конечно не мажетъ довольствоваться такимъ узкимъ, вншнимъ, матеріалистическимъ пониманіемъ народности. Съ точки зрнія неврующаго — вроисповданіе дло совершенно безразличное для народа. ‘Не все ли это равно, помилуйте, въ нашъ XIX вкъ, кто смотритъ на религію? мы одной расы’ — вотъ что обыкновенно возражали намъ плохіе католики-Хорваты, когда мы имъ указывали на различіе между православными и католическими Славянами. Но князь Голицынъ, слишкомъ искренно-врующій человкъ, и не иметъ права прибгать къ подобному аргументу. Для него религія не ‘все равно’, не безразличное дло, а стихія, обхватывающая все существо человка: слдовательно, отступивъ отъ религіи своего народа, онъ, стало-быть, разорвалъ связь и со всмъ тмъ, что обязано своимъ бытіемъ этой религіи, что выразило въ себ ея начала, что прониклось ею, — то есть разорвалъ связь съ Русской народностью, развившеюся и сложившеюся подъ вліяніемъ и въ дух православія. Поэтому г. Касьяновъ имлъ полное право назвать Русскихъ, совратившихся въ латинство, отступниками своей вры и народности.

Для латинца-католика духовное отечество — Римъ, а Римъ не только извстная мстность, а цлое всемірно историческое начало, опредлившее судьбу и цивилизацію Западно-Европейскихъ, Романскихъ и Германскихъ народовъ. Славянскій міръ не причастенъ судьбамъ Романо Германскаго міра, иметъ свое призваніе въ исторіи. Всякій Славянинъ, признавшій Римъ своимъ духовнымъ отечествомъ и авторитетомъ, тмъ самымъ отрекается отъ вры въ собственное призваніе Славянскаго міра и подчиняетъ Славянскую самобытность авторитету Рима, слдовательно авторитету общественнаго и просвтительнаго начала Романо-Германскихъ народовъ. Кажется, это ясно. Повторяемъ — Русскій латинецъ или католикъ — не мыслимъ: или онъ не истинно Русскій по духу, или онъ плохой католикъ. Но искреннее, живое чувство Русской народности и латинское усердіе — несовмстимы: одно исключаетъ другое.

Что князь Голицынъ ‘добрый католикъ’, это доказывается его увреніемъ, что Русскіе, принявшіе латинство, ‘не измнили вр предковъ, но напротивъ возвратились къ первобытной ея цлости и чистот, какъ свидтельствуетъ сама исторія’!!! Что сказать на это? Только латинство длаетъ возможнымъ такое самообольщеніе, такое простодушное извращеніе исторической истины! Исторія свидтельствуетъ о томъ, будто вра нашихъ Русскихъ предковъ признавала Римскаго папу главою церкви и непогршимымъ, и что, совращаясь въ латинство, мы сохраняемъ въ цлости Восточное преданіе вры?!! Возражать на такую явную несообразность мы считаемъ нелишнимъ.

Князь Голицынъ увряетъ, что Русскіе католики никогда не подавали руки ненавидящимъ Русскій народъ и желающимъ его погибели. Да кто же теперь съ большею ненавистью и свирпостью дйствуетъ противъ Россіи, какъ не католическое духовенство? Кто, какъ не іезуиты въ Польш, употребляли всевозможныя ухищренія обезнародить Русской народъ въ Литв и Блоруссіи, и раздавить, стереть съ лица земли православіе? Читали ли вы, князь, произведенія іезуитской литературы — ‘проектъ ксендза, 1717 года’ и Польскій катихизисъ’, духъ которыхъ живъ, проявляется и теперь во всей сил? Если вы не подаете руки ненавидящимъ насъ, такъ зачмъ же вы не протестуете противъ дйствій католическаго духовенства въ Польш и въ Западно-Русскомъ кра, — дйствій, возбудившихъ мятежъ и кровопролитіе въ Польш, распалившихъ и распаляющихъ народныя страсти, и клонящихся къ отторженію части Русскаго народа и Русскихъ областей отъ Россіи? Иначе мы въ прав вамъ и не поврить: безъ этого протеста останется безсиленъ вашъ ‘протестъ противъ оскорбительнаго, будто бы, утвержденія нашего Парижскаго корреспондента’. Все нравственное право Польскихъ притязаній на древнія Русскія области заключается именно въ томъ, что высшій классъ туземнаго общества отрекся отъ вры и народности Русскаго населенія этихъ областей, — т. е. окатоличился и потому ополячился: тамъ даже нтъ другаго основанія для различія двухъ народностей, какъ вроисповданіе: Блоруссъ-католикъ — Полякъ, Блоруссъ православный — Русскій, и это дленіе совершенно врно. Вы, князь, какъ ревностный католикъ, должны желать, чтобы и весь Русскій народъ въ этомъ спорномъ кра окатоличился, слдовательно — вы за одно противъ Русскаго народа съ Поляками, и если Поляки, какъ вы говорите, на васъ нападаютъ, такъ это потому только, что вы не довели вашей мысли до ея логическаго послдствія, или что проснувшееся непосредственное Русское чувство заглушаетъ въ васъ чувство усерднаго и послушнаго католика. Дай Богъ, чтобъ это послднее предположеніе было врно, чтобъ освтилась для васъ вся несовмстимость католицизма съ Русскою народностью, вся безвыходность дилеммы, въ которую вы поставлены, отрекшись отъ вроисповданіи Русскаго народа.

Теперь обратимся къ другому письму. Вотъ оно:

‘Г. редактору Дня’.

Милостивый государь!

‘Въ 19 No ‘Дня’ вы напечатали письмо г. Касьянова, который меня лично знаетъ, но котораго я вовсе не знаю. Г. Касьяновъ вроятно безъ большихъ слезъ оплакиваетъ меня и, можетъ безъ дурнаго намренія клевещетъ на Бакунина. Отвтъ мой впереди — имъ я не буду безпокоить вашъ ‘День’ — но позвольте мн вступиться за отсутствующаго и просить васъ о помщеніи этихъ строкъ въ вашемъ журнал.

‘Напечатать ихъ вы можете. Я увренъ, что вы не ршились бы воспользоваться начальническимъ разршеніемъ обвинять насъ — не испросивъ предварительно дозволенія напечатать нашъ отвть. Сверхъ того, зная скромные размры отечественной цензуры — я сокращусь до невозможности.

‘Бакунинъ никогда не предводительствовалъ никакимъ Польскимъ отрядомъ и никогда не имлъ намренія предводительствовать. Его поздка имла совсмъ другую цль. Я не слыхалъ (а кажется могъ бы) ни о какомъ участіи его въ прокламаціяхъ, манифестахъ и пр. и увренъ, что онъ не участвовалъ. ‘Положительно извстно, говоритъ г. Касьяновъ, что Бакунинъ въ Швеціи торжественно общаетъ Шведамъ отъ имени Россіи (вы сами не выдержали и поставили тутъ два восклицательныхъ янака) Финляндію и Остзейскія провинціи, а Польш — прибавку нсколькихъ Русскихъ провинцій. Что этб такое — продолжаетъ г. Касьяновъ — разв не измна?…

‘Нтъ, гораздо проще — это неправда. Позвольте, почтенный сотоварищъ, надяться, что вы не откажете въ просьб

‘Уважающаго васъ издателя ‘Колокола’,

А. Герценъ’.

10 іюня 1863 г.

London.

‘P. S. За особенное одолженіе сочту, если вы примете на себя трудъ прислать экземпляръ вашего журнала, въ которомъ будетъ помщено это письмо. А. Г.’

Желаніе г. Герцена исполнено: письмо его помщено. Но намъ непонятно, почему, владя такимъ орудіемъ публичнаго слова, какъ ‘Колоколъ’, проникающій въ самые сокровенные углы Россіи, обаятельно дйствующій на массу молодыхъ читателей и пряностью рчи и скандальностью сплетней о Русскомъ правительств и Русскомъ обществ, и главное — прелестью запрещеннаго плода, — почему г. Герценъ пожелалъ отвчать?.. Касьянову не въ ‘Колокол’, а въ газет, издающейся въ Россіи? Если онъ думаетъ, что читатели ‘Дня’ не читаютъ ‘Колокола’, то это еще не даетъ ему права отрицать въ Московской газет то, что напротивъ рзко подтвержается каждымъ No его Лондонской газеты, и уврять читателей ‘Дня’ въ гражданской непорочности Бакунина, — который, нисколько не заботясь объ оправданіи, продолжаетъ самъ себя обличать въ преступленіи своими публичными дйствіями и рчами — равняющимися обвинительнымъ актамъ. Мы полагаемъ, что г. Герценъ, поставленный въ неловкое отношеніе къ своему пріятелю словами г. Касьянова, отдлившаго такою рзкою чертою г. Герцена отъ Бакунина (не къ выгод послдняго), захотлъ просто очистить совсть и исполнить долгъ пріязни и солидарности — протестомъ, который, своимъ слабымъ, голословнымъ отрицаніемъ, нисколько не упраздняетъ обвиненій г. Касьянова и въ свою очередь опровергается очевидными фактами.

Г. Герценъ утверждаетъ, что ‘Бакунинъ никогда не предводительствовалъ Польскимъ отрядомъ, и что его поздка въ Швецію имла другую цль’. Изъ Англіи отправляется пароходъ, нагруженный оружіемъ и цлымъ Польскимъ отрядомъ для высадки на Русскомъ берег. Всмъ извстно, что пароходъ попалъ въ Швецію случайно, вслдствіе отказа Англійскаго шкипера продолжать плаваніе до Либавы. Съ этимъ же отрядомъ находился на пароход, по увренію всхъ газетъ, и Бакунинъ. Этотъ опытный революціонеръ, мастеръ революціоннаго дла, не можетъ играть второстепенную роль въ предпріятіяхъ подобнаго рода, въ этомъ и самъ г. Герценъ отдастъ ему справедливость, и если даже онъ не былъ предводителемъ въ смысл военачальника, то безъ сомнніи былъ коноводомъ этого сброда подмастерьевъ и работниковъ революціи, набранныхъ отовсюду ‘главами движенія’ для святой цли — пролитія Русской крови!

Но г. Герцевъ, признавая вроятно слишкомъ тяжелымъ обвиненіе Бакунина въ предводительствовати шайкою, увряетъ, что Бакунинъ, отправяясь въ Швецію, имлъ ‘совсмъ другую цль’. Дйствительно, онъ остался въ Швеція, когда посл долгой стоянки экспедиція Лапинскаго попыталась вновь пробраться къ Курляндскому берегу, но яавидвъ крейсеровъ и сославшись на бурю, возвратилась въ Швецію. Что же длалъ Бакунинъ въ Стокгольм? Какая же это цль, которую г. Герценъ считаетъ какъ будто выше и чище предводительствовати Польскимъ отрядомъ? Не ботаническія же. экскурсіи въ отечеств Линнея? Нтъ, онъ ашмидеоделз, возбуждалъ Шведскихъ демократовъ и вмст съ Чарторижскимъ, настраивалъ общественное мнніе къ войн съ Россіей, насылалъ опустошеніе и гибель въ предлы Русской земля, кровопролитіе и смерть Русскому войску ‘Русскому народу. Если войны Швеціи съ Россіей не состоялось, такъ въ этомъ Бакунинъ конечно не виноватъ, и дйствія его нисколько оттого не теряютъ своего значенія. Чья правдивая совсть можетъ признать такой способъ дйствія мене преступнымъ, чмъ предводительствованіе шайкой?… Г. Герценъ такъ безсиленъ въ защит Бакунина, что даетъ нкоторый поводъ предполагать внутреннее противорчіе его совсти съ словами. Не ясно ли, что предводительствованіе уже тмъ, что предводитель подвергается опасности и рискуетъ жизнью, тогда какъ агитаціи и махинаціи въ Стокгольм безопасны и комфортабельны: можно пить и сть на чужой счетъ, снова гремть въ Европ своими рчами, распалять самую злую ненависть къ Россіи (притомъ длая оговорку въ пользу Русскаго народа, оговорку, въ которую и санъ не вришь!), можно расточать чужую кровь, не расходуя своей ни капли! Всякій успхъ Бакунинской агитаціи, всякій лишній повстанецъ, доставленный имъ Польскимъ шайкамъ, длаетъ его солидарнымъ съ Польскимъ знаменемъ, со всми злодйствами Поляковъ, кладетъ на него отвтственность за пролитую кровь Русскаго народа. Эта кровь ложится на голову и ему и г. Герцейу, если онъ объявляетъ себя за одно съ Бакунинымъ, — хотя бы оба они и не принимали участія собственнымъ тломъ въ битв!

Г. Герценъ увряетъ, что Бакунинъ ‘не участвовалъ въ прокламаціяхъ, манифестахъ и пр.’ Что это? Читаешь и не вришь! Видно, что г. Герценъ не только революціонеръ, но и политикъ, и что его революціонная политика разршаеть ему самую явную неправду. Не только Бакунинъ, но и самъ г. Герценъ положительно участвуютъ въ прокламаціяхъ. Въ ‘Колокол’ было возвщено о солидарности Герценскаго кружка съ и національнымъ комитетомъ ‘Земля и Воля’, а этотъ комитетъ дйствуетъ посредствомъ подметныхъ прокламацій, лживыхъ манифестовъ и проч. и проч. Мы сами видли одну изъ прокламацій за зеленою печатью комитета, именно ту, въ которой комитетъ заявляетъ о своей связи съ редакціей ‘Колокола’. Наконецъ, объ этой же связи и солидарности своей съ комитетомъ торжественно возвстилъ и самъ Бакунинъ, какъ увидятъ читатели ниже. Объявлять свою солидарность съ фабрикой подложныхъ манифестовъ и прокламацій, значитъ принять на себя отвтственность за вс ея дйствія. Какимъ же образомъ г. Герценъ старается ублитъ своего пріятеля отъ ложнаго будто бы обвиненія — участія въ прокламаціяхъ? И съ какою цлью? Признаетъ ли онъ такое участіе дломъ чернымъ,— такъ зачмъ же самъ въ немъ участвуетъ и допускаетъ участвовать Бакунина? А когда они оба участвуютъ, такъ къ чему же эта попытка укрыться отъ обвиненія?… Это что-то новое въ дятельности г. Герцена. До сихъ поръ она, какова бы ни была, отличалась прямотой и откровенностью. Но революціонная политика заставила г. Герцена сдлать и не такую уступку…

Именно — уступку Польскимъ притязаніямъ на древнія Русскія области. Поляки подняли знамя, на которомъ ярко выставили: возстановленіе Польши въ границахъ 1771 года. Феликсъ, о связи котораго съ Бакунинымъ читатели прочтутъ ниже, издалъ, какъ гласятъ благопріятныя ему Шведскія газеты, программу Польскаго возстанія въ томъ же смысл. Поляки съ своей стороны уступокъ не длаютъ, но Герценъ и Бакунинъ стоятъ тмъ не мене подъ Польскимъ знаменемъ и ратуютъ за Польское дло,— но разу не протестовавъ противъ Польскихъ притязаній. Эти притязанія Поляковъ — не на словахъ только, а на самомъ дл — выразились въ покушеніяхъ произвести возстаніе въ Волыни, Подоліи, Блоруссіи,— захватить себ Русскія области! Поляки объявляютъ православіе упраздненнымъ и навязываютъ народу замаскированное латинство подъ именемъ уніи: г. Герценъ и Бакунинъ не протестуютъ! Поляки возстановляютъ старинное дленіе Польскаго государства, назначаютъ Поляковъ ‘Русскими’ воеводами, обнаруживаютъ явное намреніе ополячить Русской народъ: Герценъ и Баку нивъ не протестуютъ…. Поляки совершаютъ неслыханныя жестокости надъ Русскими солдатами, священниками и крестьянами: Герценъ и Бакунинъ не протестуютъ… Русскіе крестьяне возстаютъ противъ дерзкихъ замысловъ Польской шляхты, бьютъ повстанцевъ, вяжутъ помщиковъ… Герценъ и Бакунинъ протестуютъ!! Протестуютъ противъ храброй защиты солдатъ, противъ народнаго возстанія, свергающаго деспотическое Польское иго, протестуютъ, — заявляя врноподданническую преданность Польскому знамени, т. е. Польской шляхт и латинскимъ ксендзамъ — своимъ новымъ вождямъ и союзникамъ!

О томъ, что Бакунинъ общалъ отъ имени Россіи Шведамъ Финляндію, а Полякамъ Русскія области, мы читали сами въ иностранныхъ газетахъ, да и можно ли въ этомъ сомнваться, когда Бакунинъ продолжительно хлопоталъ о возбужденіи Шведовъ къ войн съ Россіей? Какая другая цль войны можетъ быть для Шведовъ, кром возвращенія Финляндіи!?… Что же касается до Поляковъ, то сказаннаго выше — достаточно, чтобы убдиться насколько справедливо отрицательство г. Герцена! Мы не хуже его знаемъ, что союзъ съ Поляками можетъ быть купленъ только согласіемъ на уступку Русскихъ областей, и хотя Бакунинъ и объявлялъ прежде о необходимости ршить этотъ вопросъ спросомъ самого народа,— однако же положительное молчаніе г. Герцена и Бакунина при возглашеніи Поляками ихъ притязаній и при ихъ попыткахъ къ насильственному захвату, отсутствіе всякаго протеста съ ихъ стороны, негодованіе ихъ на Русскихъ крестьянъ, возставшихъ за свою свободу противъ Польскихъ пановъ, и соболзнованіе объ участи Польскихъ пановъ, желавшихъ господствовать надъ Русскимъ народомъ,— все это только еще въ сильнйшей степени подтверждаетъ истину словъ г. Касьянова!

Но такія сдлки съ совстью не проходятъ безнаказанно. Г. Герценъ уже казнится за нихъ паденіемъ своего авторитета въ умахъ Русскаго молодаго поколнія,— своимъ собственнымъ личнымъ паденіемъ, обнаруживаемымъ послдними NoNo его ‘Колокола’. Въ 158 X? за мартъ мсяцъ, онъ съ дикою яростью называетъ Русскихъ солдатъ: ‘зажигателями, разбойниками, непризнающими права собственности, шайкою пьяныхъ убійцъ, одичалыхъ грабителей, зврей’ и проч. и проч., собираетъ тщательно и помщаетъ съ аккуратностью всякіе невыгодные для Русскаго войска слухи, а также и разныя донесенія къ нему отъ Русскихъ офицеровъ (вроятно Польскаго происхожденія) о томъ, что какой-нибудь солдатъ укралъ изъ костела чашу и продалъ ее за 15 руб., приходитъ отъ этого въ ужасъ, разражается ругательствами, и на другой же страниц оправдываетъ зврскій поступокъ Поляковъ съ жандармскимъ капитаномъ Гроуэртомъ! (‘Война безъ убійствъ не бываетъ’, говоритъ онъ въ другомъ No въ извиненіе Польскихъ злодйствъ!) Тутъ же печатаетъ онъ съ сочувствіемъ письмо какой-то помшанной Украинки, взывающей къ Украинцамъ: не защищать Украйны отъ Поляковъ!!!

До какого паденія, до какого разрыва съ Русскимъ народомъ долженъ дойти человкъ, до какой степени запутаться умственно и нравственно, чтобы съ паосомъ возглашать такія рчи и ждать отъ нихъ дйствія на Русскій народъ! Не негодованіе даже, а глубокое сожалніе о г. Герцен возбудило въ насъ чтеніе этого No ‘Колокола’. Мы раздляли надежды г. Касьянова относительно г. Герцена… Неужели мы должны отъ нихъ отказаться?

Въ окончательное опроверженіе ‘отвта’ г. Касьянову отъ г. Герцена и его защиты Бакунина, помщаемъ вполн статью Аугсбургской ‘Всеобщей Газеты’, частью уже напечатанную въ ‘Инвалид’.

Бакунинъ по поводу революціонной партіи въ Россіи.

‘Извстный Русскій бглецъ Михаилъ Бакунинъ высказался подробно въ цломъ ряд статей, помщенныхъ въ Стокгольмскихъ газетахъ, о планахъ и дйствіяхъ революціонной партіи въ Россіи и при томъ далъ много такихъ объясненій, которыя будутъ не безъ интереса и для Нмецкихъ читателей. Но ненадобно забывать, что тутъ говоритъ фанатикъ-бглецъ, слова котораго должно всегда принимать съ осторожностью {Это предостерегаетъ своихъ читателей Нмецъ. Наглость лжеизверженія г. Бакунина до такой степени очевидна, что Русскіе читатели ни въ какомъ предостереженіи и не нуждаются. Ред.}.

‘По свдніямъ, имъ сообщаемымъ, революціонный заговоръ въ Польш, а также и заговоръ между Русскими офицерами (?.) начался около двухъ лтъ тому назадъ. Въ то время, какъ Русскіе солдаты били и оскорбляли, по приказанію начальства, безоружныхъ людей въ церквахъ, возникъ (?) Польскій заговоръ. Двнадцать молодыхъ людей ‘безъ имени, безъ положенія и имущества, но полные душевной силы, вры и того святаго огня, который составляетъ единственную дйствительную силу возрожденія несчастныхъ народовъ’, составили въ 1861 г. зерно той могущественной организаціи, черезъ посредство которой національное правленіе владетъ въ настоящее время Польшей. Тогда же одновременно образовался, и даже въ самой Варшав, тайный Русскій военный комитетъ. Онъ состоялъ изъ Русскихъ офицеровъ, приходившихъ въ отчаяніе и стыдившихся той роли, которую Русское правительство заставляло ихъ разыгрывать въ Польш, и вмст съ тмъ признававшихъ справедливость Польскаго дла, такъ же какъ и тсное соединеніе съ нимъ дла освобожденія въ Россіи. Офицеры вскор соединились съ небольшимъ, но сильнымъ по вліянію кружкомъ, которому органомъ служитъ ‘Колоколъ’ Герцена, и оба вмст заключили тогда союзъ съ Польскимъ центральнымъ комитетомъ въ Варшав {Котораго знамя: возстановленіе Польши съ отторженіемъ Русскихъ областей и ополяченіе Русскаго народа! Вотъ съ чмъ заключенъ союзъ г. Бакунинымъ по собственному его сознанію! А г. Герценъ еще отрицаетъ слова Касьянова! Ред.}, союзъ, который потомъ поздне былъ формально ратификованъ центральнымъ комитетомъ тайнаго Русскаго національнаго общества въ Петербург: ‘Земля и Воля’. Это общество, состоящее изъ военныхъ, помщиковъ, духовныхъ, служащихъ и множества лицъ средняго сословія (?!), распространяется въ настоящее время уже по всей Россіи, и иметъ весьма опредленную политическую и соціальную программу. Русскій союзъ офицеровъ въ Варшав вскор насчитывалъ до 300 членовъ {Разв 3-хъ? Впрочемъ офицеры Русской арміи уже протестовали противъ клеветы такъ обильно за нихъ расточаемой. Ред.}, которые вс вмст ревностно старались распространить пропаганду между Русскими солдатами. Этимъ усиліямъ однако слишкомъ рано былъ положенъ конецъ. Солдаты только что начали склонять слухъ къ представленіямъ офицеровъ, какъ Русское правительство наборомъ вызвало возстаніе прежде времени. Одинъ отрядъ Русскихъ солдатъ присягнулъ однако въ первые дни Польскаго возстанія революціонному Русскому знамени, носящему надпись: ‘Земля и Воля’, но обманутый ложными слухами, которые Русское правительство сумло распространить объ мнимыхъ жестокостяхъ Польскихъ инсургентовъ противъ Русскихъ солдатъ, измнилъ скоро опять свой взглядъ и обратился, такъ же какъ и другіе, противъ Поляковъ (?!’.). Русское Правительство употребила еще другое средство, для того чтобъ дйствовать на солдатъ: оно обратилось къ его самымъ дурнымъ страстямъ, и не только допустило солдатъ грабить, жечь, бесчестить и убивать, но и прямо побуждало ихъ на подобные поступки {Напротивъ, Русское военное начальство въ Польш подвергается всеобщему упреку въ излившей и неумстной деликатности съ людьми, стоявшими Русскому народу столько жертвъ, столько Русской крови. Да и самъ Бакунинъ не вритъ своимъ словамъ, и самъ по себ знаетъ, какъ велико благодушіе ныншняго правительства.}. Это ужасное средство послужило между тмъ къ сильнйшему распространенію возстанія между всми классами общества въ Польш и возбудило одновременно раздраженіе за границей, съ другой стороны оно произвело ослабленіе дисциплины между Русскими солдатами, такъ что эти послдніе иногда обращаютъ дула своихъ ружей противъ своихъ собственныхъ офицеровъ (?!!), когда эти, особенно самые молодые изъ нихъ, стараются ихъ обуздать. Ежедневно, говоритъ Бакунинъ, переходятъ Русскіе офицеры къ Полякамъ (?), ибо между Русскими распространяется все боле и боле убжденіе, что дло идетъ не о національной войн. а борьб человчности и свободы противъ тиранніи {Дйствительно противъ тиранніи — тиранніи Польскаго шляхетства и латинства надъ Русскимъ народомъ и вообще надъ Славянской стихіей. Ред.}. На банкет, данномъ недавно въ честь Бакунина въ Стокгольм, Феликсъ, секретарь Дементовича, только что возвратившійся изъ поздки въ Варшаву по тайному порученію къ центральному комитету, назвалъ многихъ Русскихъ офицеровъ, перешедшихъ къ Полякамъ при Зар, Блосток, Люблин, Конин и Кутно, особенно превозносилъ онъ между ними Александра Потебня, о которомъ и Бакунинъ отзывался съ величайшимъ восторгомъ, этотъ офицеръ основалъ офицерскій комитетъ въ Варшав и союзъ Земля и Воля’. Онъ палъ въ стычк при Скал во глав Польскихъ косиньеровъ. Изъ двнадцати основавшихъ Польской заговоръ и первый тайный комитетъ, ни одинъ, какъ уже сообщалъ прежде Феликсъ, не остался въ живыхъ, они вс, одинъ при томъ, другой при другомъ случа, попали въ руки Русскаго правительства. Но ни одинъ изъ нихъ не измнилъ тайн ни въ одномъ слов, они погибли, но Русское правительство и не подозрвало, какое мсто занимали они въ заговор’.

Эта рчь Бакунина — страшный обвинительный актъ на него и на г. Герцена предъ лицомъ всего Русскаго народа,— актъ, предъ которымъ блднютъ обвиненія г. Касьянова: а попытка г. Герцена оправдать Бакунина — является жалкою и ненужною…. недобросовстностью, чтобы не сказать хуже. Бдный г. Герценъ!

Въ заключеніе скажемъ, что г. Герценъ, точно, не знаетъ г. Касьянова подъ этимъ именемъ, потому что это имя псевдонимъ. Что же касается до ‘начальническаго разршеніи обвинять его и Бакунина’, то г. Герценъ и Бакунинъ, ставши явно въ ряды противниковъ Русскаго народа и принявъ участіе въ настоящемъ кровопролитіи, сами дали разршеніе обвинять ихъ, безъ всякаго на то оффиціальнаго дозволенія. Никому и въ голову не придетъ спрашивать или давать разршеніе — чтобы обвинить Лангевича, Свнторжецкаго, Чарторижскаго и имъ подобныхъ. Точно такъ же никому и въ голову не придетъ заботиться о томъ, можно ли будетъ помстить возраженіе Лангевича, Свнторжецкаго и другихъ ‘бандитовъ’,— когда имъ открыто поле всей Европейской журналистики и страницы всесвтнаго Русскаго.— не знающаго, какъ мы, стсненій цензуры, слдовательно привилегированнаго журнала, — многопрославленнаго ‘Колокола’.

Письма кн. Августина Голицына и Герцена по поводу писемъ Касьянова.

Читайте также: