Какъ рождаются города въ Россіи.
Какъ рождаются города въ Россіи.
‘Москвичъ’, 13 іюля 1868 г.
Как рождаются города в России, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1868
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дла Россіи. Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’ и ‘Руси’. Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860-1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
Многіе, ежели не большая часть нашихъ городовъ — должны быть названы порожденіемъ администраціи: это дтища ея соображеній изъ туманнаго ‘далека’ о мстныхъ народныхъ нуждахъ. Не жизнь народная, не истинная потребность сгруппироваться, скучиться — рождала наши Екатеринославля, Уфы и другіе города, повыросли они не изъ тхъ мстныхъ потребностей, которыя сбиваютъ людей въ кучу, никого не спрашиваясь, которыя выстраиваютъ лавки, магазины, не соображаясь ни съ образцовыми фасадами, ни съ преподанными правилами, которыя бьютъ площадь тамъ, гд сподручне собираться народу на торжище, не думая — близко ли, далеко ли это отъ присутственнаго мста. Рождались у насъ города совершенно по инымъ рецептамъ: часто однимъ почеркомъ пера жаловались десятки деревень въ города, отъ того-то и появились они въ такихъ пунктахъ, куда ничмъ не тянуло народную жизнь и дятельность, народныя силы и богатство. Зачинались они не какимъ-либо общественнымъ зданіемъ, а присутственнымъ мстомъ, около котораго — думали администраторы — непремнно соберется вся народная сила и скажется зданіями, площадями, широкими улицами, магазинами, лавками,— словомъ, всею роскошью и удобствами городской жизни. Не то вышло на дл: и теперь еще найдутся города, пожалованные въ губернскіе, но остающіеся пустыми, безлюдными, неустроенными, будто недодланными, къ удивленію, ни присутствіе въ нихъ начальника губерніи, ни сосредоточеніе въ нихъ присутственныхъ мстъ всхъ наименованій, не притягиваетъ къ нимъ мстныхъ силъ, и стоятъ они какими-то заброшенными со всми своими каменными присутственными мстами. Помимо хе ихъ, а подчасъ гд и по сосдству съ ними, кучится народъ или въ уздцомъ город или къ пристапи, или къ перекрестному мсту разныхъ трактовъ: тамъ кипитъ дятельность, переходятъ милліоны изъ однхъ торговыхъ рукъ въ другія, тамъ, при надобности, непремнно найдутся средства для устройства всего, что нужно,— и вотъ наши Одессы, Рыбински, Ростовы, Скопины, даже села Ивановы — богаче, дятельне и боле потребны для большинства населенія, чмъ напр. Пензы и другія захолустья, торжественно однако носящія громкій титулъ ‘губерніи’ и знакомыя народу только по обязанности идти туда для ‘некрутчины’ или для подачи прошенія, но не тянетъ его въ эту ‘губернію’ тою магическою силою барыша и сдлки, которая кажетъ ему торный путь куда въ другое мсто. Города наши то же, что наши большія почтовыя дороги: стелется она скатертью широкой, да только не гладкой, съ водомоинами, ухабами, да колеями, одиноко торчатъ по ней верстовые столбы, и везутъ по ея непроходимой грязи только почту казенную, да горемычнаго чиновника, по казенной подорожной, а весь людъ, вся сила и деньга народа идетъ другимъ путемъ, почти рядомъ съ ней, но своимъ трактомъ, не указаннымъ издали заботливою администраціей, а протореннымъ нуждой, да старымъ обычаемъ, то-есть тми силами, которыхъ не сломишь ни циркуляромъ, ни предписаніемъ, и выходитъ — жалокъ и безлюденъ почтовый, казенный трактъ, шумна, привольна дятельна — торговая дорога, презрнно называемая однако объздомъ.
Это насажденіе городовъ, губернскихъ и уздныхъ, шло особенно усердно съ эпохи царствованія Петра I: Екатерина II создавала ихъ по нскольку вдругъ, обращала на нихъ особенное вниманіе и снабжала ихъ разнообразными правительственными учрежденіями. Многія незначительныя села попали тогда въ рангъ чиновныхъ городовъ, но за то многіе изъ нихъ едва пережили свое учрежденіе, или если и пережили, то съ виду и въ сущности остались прежними ничтожными селами. Дале, перемны въ состав губерній произвели поселенія небывалыя, непонятныя и по сю пору самой администраціи: появились не только безъуздные города, но даже заштатные и, наконецъ, какіе-то упраздненные (какъ Сртенскъ, Забайкальской области). Напрасно будемъ мы искать оффиціальнаго объясненія тому, что значитъ — упраздненный городъ, смыслъ и значеніе хоть бы Сртенска — загадка для всхъ, начиная съ администраціи. Но мало этого, появились и другіе курьезы не мене замчательные: сохранились уздные города (Верхнеднпровскъ, Славяносербскъ), не имющіе первой принадлежности узднаго города — думъ и ратушей, дале, долго оставался городъ Кай (въ Вятской губерніи), самъ, добровольно, сложившій съ себя постепенно, безъ законодательнаго акта, вс аттрибуты города и самъ себя разжаловавшій сперва въ посадъ, потомъ въ село, — въ каковомъ чин пребываетъ и посегодня, существуетъ и понын въ Симбирской губерніи поселеніе Ботяковка, оффиціально именуемое ‘уничтоженнымъ городомъ {Въ No 71 ‘Симбирскихъ Губернскихъ Вдомостей’, между прочимъ, напечатано: ‘мщанинъ уничтоженнаго города Котякова, Тезейкинъ, опредленъ въ штатъ Корсунскаго казначейства’. Какимъ чудомъ — въ уничтоженномъ, т. е. въ срытомъ до основанія, город имется мщанинъ Тезейкинъ? Интересно бы знать — кто, когда и за что уничтожилъ городъ Котиковъ? По ‘Спискамъ населенныхъ мстностей’, подъ No 963, показанъ въ Корсунскомъ узд пригородъ удльный Котиковъ, на стр. XXXVII объяснено, что эти поселенія называются пригородами такъ себ, для воспоминанія, а въ сущности они простыя села. Не есть ли это ‘уничтоженный городъ’, не оффиціальному выраженію губернскихъ вдомостей?}, остаются и по сю пору поселенія, которыя точно и врно не знаютъ своего ранга и которыя въ законодательныхъ актахъ называются, когда понадобится учредить въ нихъ полицейское управленіе, — мстечками, и въ то же время — городами, когда является нужда снабдить ихъ цеховымъ устройствомъ.
Такимъ образомъ, большая часть изъ нашихъ городовъ встаютъ живымъ протестомъ противъ мысли о возможности, возбудить народную жизнь искусственнымъ путемъ тамъ, куда ее ничто не тянетъ. Вотъ отъ чего многіе изъ губернскихъ даже городовъ остаются бдны, безъ средствъ для покрытія собственныхъ своихъ расходовъ, и отъ того, наружно, не могутъ даже и напомнить настоящаго города.
Дале, причиною, препятствующею улучшенію городовъ, идетъ, какъ боле общій недугъ, общественное устройство, т. е. управленіе городами и ихъ хозяйствами. Это уже не мстная болзнь — это хроническое страданіе, пустившее глубокіе корни. Не вдаваясь въ историческую даль, скажемъ, что и муниципальное устройство нашихъ городовъ тоже не есть результатъ нашей народной жизни: это одна изъ тхъ многочисленныхъ прививокъ, которыя сдланы къ русской жизни въ подражаніе чужеземному. Въ основаніи этой прививки лежатъ начала германскаго законодательства. Петръ Великій, передлыватель Россіи на иностранный ладъ, подарилъ насъ и первыми городскими учрежденіями: Нмецъ Фикъ подалъ ему, въ 1720 г., меморіалъ о необходимости учрежденія въ городахъ магистратовъ,— и Императоръ на этомъ меморіал положилъ слдующую резолюцію: ‘учинить сіе на основаніи рижскаго и ревельскаго регламента’. И вотъ стали переноситься къ намъ, на русскую почву, средневковый германскія муниципальныя учрежденія: стали зарождаться начальники съ мудреными прозвищами бургомистровъ, ратсгеровъ, и въ то же время съ феодальною властью и съ деспотическими антинародными свойствами. Учрежденіе это однако вскор вымерло, и органическимъ закономъ для нашего городского устройства служитъ не оно, а ‘Городовое Положеніе’ 1785 г. Въ этой компиляціи, по преимуществу, съ нмецкихъ же законовъ, Екатерина установила понятіе о ‘город’, какъ-объ юридическомъ лиц, пользующемся, особыми отъ прочихъ поселеній правами, провела раздленіе городскихъ обывателей, ‘людей средняго рода’, на нсколько сословій, придавъ каждому изъ нихъ особыя преимущества, установила купеческія гильдіи и ввела цеховое устройство,— и то и другое — новая копировка съ Германіи, съ удержаніемъ даже нмецкихъ словъ и названій. Лучшая часть этого законодательнаго акта — это порядокъ управленія общественными длами черезъ избранныхъ обывателями должностныхъ лицъ — осталась безъ примненія. Все остальное, что могло бы выйдти изъ него хорошаго, получило примненіе самое неудовлетворительное, — и все дло, не соотвтствовавшее нашему народному быту, непригодное для русской почвы, не могло развиться, не дало полезныхъ отростковъ и съхало, наконецъ, на то, что городскія общины утратили и послдніе остатки самостоятельности, лишились всякаго свободнаго дйствія, даже въ распоряженіяхъ мстными хозяйственными интересами. Он постепенно низошли окончательно на самую низшую ступень административныхъ единицъ, вполн, безотговорочно подчиненныхъ административной власти. Полнымъ городскимъ хозяиномъ, блюстителемъ его интересовъ и распорядителемъ его средствами — является уже не городъ и его представители, а администрація, свободно, въ широкихъ размрахъ, распоряжающаяся всмъ — хозяйствомъ, наружнымъ благоустройствомъ, развитіемъ образованія, даже степенью щедрости горожанъ, выражавшейся въ ‘добровольныхъ’ пожертвованіяхъ. Однообразіе введено самое успокоительное, административная власть достигла до полнаго развитія, мы могли бы указать случай напр. продолжительной. многолтней переписки съ центральною администраціей о разршеніи одной изъ городскихъ думъ пріобрсти лампу, въ нсколько десятковъ копекъ, для освщенія комнаты, занимаемой, ежели не ошибаемся, палачомъ. Правда, въ завдываніе городскимъ хозяйствомъ допущено участіе горожанъ, въ лиц ими избранныхъ должностныхъ людей, но участіе ихъ допущено боле только для одной формы. Кто не знаетъ, что выборный купецъ, будь онъ даже городской голова, представляетъ не боле какъ чиновника губернаторскаго, безмолвнаго исполнителя его приказаній: дйствовать самостоятельно онъ не можетъ и не сметъ. Отъ городскихъ выборовъ стали бгать, отдлывались отъ нихъ всми неправдами, и значеніе какъ выборовъ, такъ и избранныхъ лицъ упало въ общемъ мнніи. Самымъ избраніемъ должностныхъ лицъ мстная власть распоряжалась, подчасъ, съ поразительною отвагой: извстно, напримръ, какъ около 20 лтъ тому назадъ избиратели были заперты подъ валокъ и оставались арестованными до тхъ поръ, пока согласились избрать именно тхъ лицъ, на которыхъ имъ указывали и выбрать которыхъ они до того не соглашались.
Чтобы судить до какой степени самимъ закономъ распространена власть губернатора на городское хозяйство, какое множество самыхъ сложныхъ и разнообразныхъ обязанностей возложено на него, достаточно прочесть хоть циркуляръ бывшаго министра внутреннихъ длъ, данный имъ въ іюл прошлаго года. Здсь перечислено все законодательство по этой чаете, и чего не возложено имъ на губернатора?! Онъ долженъ заботиться положительно обо всемъ и знать и вдать все, начиная съ того, чтобы городскія ‘площади служили какъ бы резервуарами чистаго воздуха’, и кончая тмъ, чтобы ршотки около балконовъ или террасъ строились изъ чугуна или желза, онъ долженъ знать и свойство торговой дятельности города, и состояніе лицъ, доставляющихъ товары, и наблюдать, чтобы не клались деревянные брусья близь такихъ мстъ, гд проводятся печныя трубы, онъ долженъ заботиться о. разведеніи ‘скверовъ’, чтобы ‘дать — говоря словами того циркуляра — дтямъ городскихъ обывателей здоровое и пріятное убжище’, и о развитіи промышленной и торговой дятельности города. Вся эта масса заботъ и мелочныхъ занятій, на которыхъ не хватитъ нсколькихъ лицъ, возлагается на губернатора для непремннаго исполненія, и ему говорится при этомъ, что е по опыту извстно, что стоитъ только начальнику губерніи энергично взяться за дло,— и исполнители, и средства являются’.
И являлись — дятели энергичные, которые дйствовали, и дйствовали неослабно. Но что выходило изъ этого? Какія соображенія руководили этими дятелями? Для образца укажемъ въ нсколькихъ словахъ на предпринятое въ послднее время устройство одного изъ губернскихъ городовъ.
Въ немъ организованъ комитетъ изъ 6-ти чиновниковъ (въ томъ числ городской голова) и 4-хъ депутатовъ отъ сословій домовладльцевъ. Снабженъ онъ, какъ надо думать, обширнымъ уполномочіемъ, ибо предписываетъ городской дум внести въ смту тотъ или другой, не существовавшій до тхъ поръ, расходъ. Комитетъ этотъ, въ которомъ перевсъ голосовъ на сторон лицъ, непричастныхъ къ городскимъ расходамъ и доходамъ и смотрящихъ на свою временную обязанность какъ на случай отличиться по служб,— комитетъ этотъ приказываетъ разломать въ гостиномъ двор деревянныя мясныя лавки и вмсто ихъ, ‘по красивому фасаду, съ чугунными столбами и ршотками’ (какъ пишутъ ‘Губернскія Вдомости’), возвести каменное зданіе, составлены планы, проекты, фасады, все это утверждено и наконецъ приказано мяснымъ торговцамъ: они заявляютъ, что у нихъ нтъ средствъ для подобной постройки. Комитетъ начинаетъ передлывать ихъ лари, подгонять ихъ подъ одну форму. Не нравится ему базарная площадь: ‘на этой мстности представляются взору проходящихъ страшно-разнообразныя формы уродливыхъ столовъ, ларей и шалашей’, кажется ему нехорошимъ, что ‘эта мстность оживлена въ ущербъ другимъ’, и вотъ онъ начинаетъ разводить это ‘оживленіе’ во всхъ сторонахъ и, ‘для оживленія гостинаго двора’ (sic), помщаетъ рядомъ съ нимъ торговлю калачами, свжею рыбой, домашнею птицей и т. п., принимая въ разсчетъ и то, что ‘эта торговля иметъ боле общаго съ мясною торговлею, нежели съ панскою и желзною’… Такимъ образомъ, во имя блага и однообразія и приличія, для того только, чтобы торговля представляла боле удобства для полицейскаго за ней надзора, комитетъ переворачиваетъ ее или переводитъ на другія мста, подгоняетъ подъ ранжиръ и предписываетъ поломки, постройки, не спрашиваясь тхъ, кому придется платить за это деньги. Онъ приказываетъ мостить весь городъ, для этого установляетъ сроки, формы, назначаетъ штрафы — и все это основываетъ ‘на непреложномъ убжденіи въ возможности исполненія сего’.
Мы не упрекаемъ членовъ этого комитета: они правы съ своей точки зрнія, какъ чиновники, они не могутъ дйствовать иначе: вся забота ихъ, совершенно основательно, обращена на наружное благоустройство города, рвеніе ихъ подгоняется циркуляромъ, въ которомъ читается упрекъ въ неподвижности, ‘въ нелишней привязанности къ сидячей жизни’, и говорится, что ‘стоитъ только энергично взяться за дло, какъ явятся и исполнители и средства’, циркуляръ для нихъ, какъ для липъ служащихъ, обязателенъ и равносиленъ закону: они энергично берутся за дло и выжидаютъ, что средства явятся, и что та же энергія появится въ карманахъ торговцевъ.
Въ такой же зависимости отъ мстной власти находится и хозяйство городовъ. Къ чему же привела эта строгая надъ, городами опека? По сознанію того же циркуляра Министерства, ‘устройство городовъ нашихъ, въ большей части случаевъ, не удовлетворяетъ самымъ скромнымъ требованіямъ благоустройства и порядка’, установленнаго закономъ, и еще мене удовлетворяетъ ‘первоначальнымъ требованіямъ гигіены’ — чистот, опрятности и хорошему воздуху. Министерство тмъ боле печалится объ этомъ, что ‘по его глубокому убжденію, основанному на многостороннихъ наблюденіяхъ и изученіи городской жизни какъ у насъ, такъ и въ другихъ государствахъ, чистота и опрятность города имютъ постоянно дйствующее вліяніе на нравственность жителей, пріучая ихъ къ порядку’.
Такимъ образомъ, и благое намреніе пріучить жителей къ порядку, съ помощію полнаго распоряженія ихъ общимъ, городскимъ имуществомъ и хозяйствомъ, едвали не привело къ обратнымъ результатамъ: къ охлажденію ко всякому порядку и къ положительному равнодушію къ общественнымъ дламъ. Въ общемъ убжденіи горожанъ, городская дума является не охранительницей ихъ интересовъ и кармановъ, а потребительницею и безграничною распорядительницею того и другаго. Для всхъ стало уже ясно, что та однообразная, форменная административная оболочка, въ которую облеченъ весь городской организмъ, подавила въ немъ вс живыя силы и отняла возможность правильнаго и здороваго развитія городскихъ хозяйствъ. Отсюда уже пряно вытекаетъ убжденіе въ необходимости предоставить городамъ боле самостоятельности въ распоряженіи ихъ личными интересами.
О попыткахъ, сдланныхъ въ этомъ отношеніи, поговоримъ въ слдующій разъ.