Песнь об ополчении Игоря, сына Святославова, внука Олегова, Деларю Михаил Данилович, Год: 1839
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Деларю М. Д. Песнь об ополчении Игоря, сына Святославова, внука Олегова // Слово о полку Игореве. — Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1967. — С. 137-147.
http://feb-web.ru/feb/slovo/trans/s67/s67-137-.htm
М. Д. Деларю
5. ПЕСНЬ ОБ ОПОЛЧЕНИИ ИГОРЯ,
СЫНА СВЯТОСЛАВОВА, ВНУКА ОЛЕГОВА
Или начать нам, друзья, старым складом сказаний воинских
Песнь о походе Олегова внука, Игоря-князя?
Песнь же ту нам начать по событиям дней настоящих,
Но не по замыслам вещим Бояна, — Боян, замышляя
Витязя славу воспеть, соловьем растекался по древу,
Серым волком в полях, сизокрылым орлом в поднебесьи.
Вспомнив сказанья лет прежних о брани, пускал он, бывало,
Десять с_о_колов быстрых на стаю лебяжью: лишь только
Сокол на лебедь падет, лебедь песнь запоет — Ярославу ль,
Храброму ль князю Мстиславу, который пред ратью Касожской
Смял их вождя, Святослава ли красному сыну Роману.
Только Боян, о друзья! не десять с_о_колов быстрых
На лебединую стаю пускал, но на струны живые
Вещие персты взлагал — а те сами хвалу рокотали.
Други! начнем же сказанье свое Владимиром древним
До современного Игоря-князя, который, облекши
Крепостью ум и мужеством сердца его поощривши,
Ратного духа исполнился весь и за Русские грани
Храбрые рати свои навел на Половцев землю.
Тут князь Игорь на светлое солнце воззрел и, увидев
Все дружины свои от затменья прикрытые мглою:
‘Братья, — сказал, — и дружина! под саблею смерть краше плена,
Сядем же, братья, на борзых коней да на Дон синий взглянем!’
Вспало князю на ум отведать великого Дону,
И желанье ему заступило весть неба. ‘Хочу я,
Молвил, копье притупить о конец Половецкого поля,
С вами, русины! хочу свою голову здесь положить я
Или шеломом моим испить великого Дону!’
О Боян, соловей старины! если б эти дружины
Ты нам воспел, скача соловьем по мысленну древу,
В небе летая умом, свивая славу времен двух,
Мчась по Трояна тропе через долы на горы! Воспеть бы
Было песнь Игорю, внуку Олега: ‘Не буря загнала
Соколов стаю чрез степи широкие, галки стадами
К Дону несутся великому…’, или начать было б песнь ту
Так, о Боян, соловей старины, внук Велесов вещий:
Кони ржут за Сулой, гремит слава в Киеве-граде,
Трубы трубят в Новегороде, стяги взвевают в Путивле,
Игорь ждет милого брата… И вот Буй-Тур Всеволод молвит:
‘Брат один, один свет светлый, Игорь родимый ты, оба
Мы сыновья Святослава! Седлай, брат, коней своих борзых,
Кони ж мои уж готовы, оседланы прежде под Курском.
А куряне мои — надежный народ, каждый ратник
П_о_вит под трубами, вск_о_рмлен копьем, взлелеян под шлемом,
Путь им известен, овраги знакомы, их луки исправны,
Тулы отворены, сабли нат_о_чены, сами как волки
По полю скачут, ища себе чести, князьям своим — славы’.
Игорь в злат стремень вступил и поехал по чистому полю.
Солнце ему тьмою путь заслоняло, ночь, застонавши
Черной грозой, хищных птиц разбудила, в степи воют звери…
Див с верху древа кричит, велит слушать земле неизвестной,
Волге, Поморью, Сул_е_, Сурож_у_ и Корс_у_ню, а также,
Тьмутороканский болван, и тебе!.. А меж тем половчане
По непробитым путям побежали к великому Дону:
Скрып от телег их в ночи словно крик лебедей распущенных.
Игорь к Дону войско ведет: уже хищные птицы
Князя беду сторожат, волки бури ждут по оврагам,
Клект орлов созывает зверей на кровавые кости,
Лай лисиц на червленые русских щиты раздается…
О земля Русская, ты за холмами уж!.. Долго ночь меркнет,
Свет денницы запал, еще мгла поля покрывает,
Стих соловей, говор галок проснулся. Русины щитами
Степь преградили, ища себе чести, князьям своим — славы.
Утром в пяток потоптали они нечестивые рати
И, рассыпавшись стрелами по полю, в стан свой помчали
Красных дев половецких, и злато, и ткани, и бархат,
А епанчами, а шубами, _о_ртмами, всяким нарядом —
Стали мосты уж мостить по болотам и топким проходам.
Стяг же червленый, с хоруговью белой, червленая чёлка
И серебряный дрот — Святославича храброго доля…
Дремлет в поле Олега гнездо… далек_о_ залетело!
Не на обиду оно рождено было соколу, кречту,
Не на обиду тебе, черный вран, половчанин поганый!
Гзак серым волком бежит, Кончак правит к великому Дону…
Вот, на другой день, денница кровавая свет возвещает,
Черные тучи от моря идут, собираясь четыре
Солнца собою прикрыть, а в них синие молньи трепещут.
Быть великому грому, идти дождю стрелами с Дону!
Копьям-то тут поломаться, саблям-то тут пощепаться
О половчан, на Каяле-реке, у великого Дону!
О земля Русская, ты за холмами!.. Вот Стрибога внуки,
Ветры, веют стрелами с моря на Игоря рати!
Стонет земля, реки мутно текут, пыль поля покрывает,
Стяги лепечут: половцы идут от Дона, от моря
И от всех стран… Отступили бесстрашные русские рати.
Криком — нечистая сила, щитами червлеными — наши
Степь преградили. Ты, Всеволод Яр-Тур, стоишь впереди всех,
Прыщешь стрелами, саблей булатной гремишь о шеломы!
Где только Тур проскакал, золотым своим шлемом блистая,
Там уж лежат половецкие головы, страшно избиты
Шлемы оварские, Яр-Тур, саблей каленой твоею!
Чт_о_ ему раны, друзья, коль и почесть и жизнь позабыл он,
И град Чернигов родной, и отцовский престол позлащенный,
И своей милой любви — красной Глебовны — нрав и обычай?
Были Трояна века, миновали лет_а_ Ярослава,
Были Олега полк_и_, Святославова сына Олега.
Тот мечом распри ковал и стрелы п_о_ полю сеял,
В стремя златое вступая во граде Тьмуторокани.
Звук той же славы великий любил Ярослав, а Владимир,
Сидя в Чернигове, слух от нее отклонял повседневно.
А Вячеславова храброго юного сына Бориса
Слава на суд привела и на злачное ложе повергла
Не за свою, за Олегову честь. И с той же Каялы
Князь Святополк повелел взять отца среди Угорских к_о_ней
В Киев, к Софии святой. В этот век Горислава-Олега
Сеялось всё и росло средь крамол, и жизнь погибала
Даждь-Бога внука, и в распрях князей век людской сокращался.
В век тот на Русских полях оратаи редко взывали,
Но часто враны кричали, трупы деля меж собою,
Галки свой хор подымали, сбираясь лететь на покормку.
То было в те битвы, в тех ратях, битвы ж такой и не слышно.
С _у_тра до вечера, с вечера д_о_ света стрелы летают,
Сабли о шлемы гремят, трещат булатные копья
В поле чужом, неизвестном, среди земли Половецкой.
Черную почву под конским копытом засеяли кости,
Кровь полил_а_ их: печалью взошли по земле они Русской…
Что зашумело, что зазвенело пред ранней зарею?
Игорь ворочает рать: ему жаль брата милого Тура!
Билися день они, бились другой, на третий к полудню
Пали знамена у Игоря. Тут, у быстрой Каялы,
Братья расстались. Вина кровавого тут недостало,
Тут пир докончили храбрые русы: сватов попоили,
Сами навек полегли за родимую Русскую землю!
Никнет от жалости злак, под печалию древо согнулось…
Тяжкое время настало, друзья! Степи силу прикрыли.
В силах Даждь-Богова внука восстала обида: вступивши
Девой на землю Трояна, всплескала крылом лебединым,
Плещучи н_а_ море синем, у Дону, грозу пробудила.
Брань у князей на неверных исчезла, стал спорить брат с братом:
То мое, и это мое! И начали князи
Важным ничтожное звать и крамолу ковать друг на друга.
Враг же отвсюду вторгался с победою в Русскую землю.
О! далек_о_ зашел сокол, преследуя птиц к синю морю,
Храбрым же Игоря ратям уже не воскреснуть! За ними
Крикнули Карна и Жля и по Русской земле поскакали,
В пламенном роге пожар разнося. И русские жены
Всплакались, так вопия: ‘Уже нам друзей своих милых
Мыслью не взмыслить, думой не вздумать, очами не взвидеть,
Златом же, с_е_ребром тем и подавно уже не бренчать нам!’
Как восстонал, братья, Киев с печали, Чернигов с напасти!
Скорбь разлилася по Русской земле, течет средь отчизны
Морем печаль, а князья друг на друга крамолу ковали!
Враг, уже сам набегая с победой на Русскую землю,
Дань брал по белке с двора: Святославовы храбрые дети,
Игорь и Всеволод, зло разбудили, которое было
Усыплено отцом их вторым, грозой Святославом,
Киевским князем великим. Грозен тот был, погромил всё
Воинством сильным своим и мечами булатными, ставши
На Половецкую землю, холмы притоптал и овраги,
Реки, озера взмутил, иссушил и потоки и блата,
А Кобяка, нечестивого князя, из лукоморья,
Из середины железных великих полков половецких,
Вихрю подобно исторг: и пал Кобяк в Киеве-граде,
В гриднице князя… Тут Немцы, Венедцы, тут Греки, Моравцы
В честь Святослава поют, корят Игоря-князя, что благо
Наше в Каяле погр_е_б, засыпав дно золотом русским,
Тут Игорь-князь пересел из златого седла в седло пленных!
Стены градские уныли, веселие долу поникло…
А Святослав смутный сон видел: ‘Снилося мне, — говорит он, —
Будто в ночь эту на киевских х_о_лмах меня одевали
С вечера черным покровом на тисовом ложе, и будто
Черпали мне вино синее с горечью, сыпля из тощих
Недр мерзких раковин жемчуг великий на лоно и нежа.
Будто уж д_о_ски без князя в моем терему златоверхом.
Бесовы враны кричали всю ночь на болоньи у Пленска,
Были в Кисановой дебри и не сошли к синю морю’.
— ‘Князь! — отвечали бояре: — то скорбь уж умом овладела.
То два сокола с отчих злаченых престолов слетели
Тьмутороканя искать или шлемом Дону напиться.
Соколам тем уже крылья подсекли сабли поганых,
Их же самих опутали крепко железные путы.
Было темно в третий день: померкли два солнца, погасли
Оба багряных столпа, а с ними два месяца юных,
Князь Святослав со Владимиром-князем, подернулись мглою.
Тьма свет покрыла на бреге Каялы: по Руси простерлись
Половцы, словно пардов гнездо, и в бездну напастей
Ввергли ее и великую дерзость тем придали хану.
Уж нанеслася хула на хвалу, нужда встала на волю,
Див уж низвергся на землю! Вот готские красные девы
На берегу синя моря воспели, звеня русским златом,
Бусово время поют, лелеют месть Шарокана.
Мы же, о князь! мы, дружина твоя, уже чужды веселья!’
Князь Святослав изронил со слезами тут слово златое:
‘О сыновья мои, Игорь и Всеволод! рано вы стали
Половцев землю мечами губить, а себе искать славы!
С честью ли вы одолели? с честью ль кровь вражью прол_и_ли?
Храбрые ваши сердца закалёны в огне и отваге.
Что вы соделали, дети, моей седине серебристой!
Власти не вижу уж я богатого, сильного брата,
Войск Ярослава не зрю из черниговских воев, Могутов,
Также Татранов, Шельбиров, Топчаков, Ревугов, Ольберов.
Те, без щитов и оружия, криком полки побеждают,
В славу предков звоня. Но вы гордо сказали друг другу:
‘Сами мужаемся, сами грядущую славу похитим,
Сами поделимся прежней!’ А диво ли, братья, и старцу
Вновь поюнеть? Когда сокол, понявшися, перья роняет,
То высок_о_ птиц взбивает, не даст гнезда он в обиду.
Горе лишь то, что князья мне не в помочь: лета изменились’.
Чу! у Ромна кричат под саблями половцев наши,
Стонет Владимир над ранами: скорбь и тоска сыну Глеба!
Всеволод-князь! не мыслью тебе прилететь издалеча
Отчий престол золотой поблюсти. Ты веслами можешь
Волгу всю раскропить, а шлемами вычерпать Дон весь.
Был бы ты здесь, была бы тогда раба по ногате,
Раб по р_е_зани б был. Стрелять и на суше живыми
Ты самострелами можешь — сынами уд_а_лыми Глеба!
Вы, смелый Рюрик с Давидом! не ваши ли шлемы злаченые
Плавали в вражьей кров_и_? Не ваши ли храбрые рати
Турам подобно рыскают, пораненным саблей каленой
В поле чужом? Вступ_и_те, князья, в стремена золотые
За оскорбление наших времен, за Русскую землю,
За Святославича смелого раны, за Игоря-князя!
Галицкий князь, Осмомысл-Ярослав! высок_о_ восседаешь
Ты на престоле своем златокованом, подпер хребет ты
Угорских гор железною ратью своей, заступивши
Путь королю, затворивши вор_о_та Дунаю, метая
Тяжкие грузы чрез тучи, суды рядя до Дуная.
Грозы твои по з_е_млям текут, ты врата отворяешь
Киеву-граду, с престола отцов золотого стреляешь
Ты салтанов далеких земель. Стреляй же, властитель!
Бей Кончака, нечестивца Кощея, за Русскую землю,
За Святославича смелого раны, за Игоря-князя!
Ты, князь смелый Роман, со Мстиславом! отважная дума
Носит на дело ваш ум. Выс_о_ко ты плаваешь в деле,
Словно сокол на ветрах ширяясь, когда тот стремится
Птицу в бою одолеть. У ваших под шлемом латинским
Брони железные есть: от них-то земля потряслася,
Многие хановы страны погибли. Литва, и Ятвяги,
И Деремела, и Половцы копья свои побросали,
Главы свои подклонили под ваши булатные сабли.
Но уж, князь Игорь! свет солнца уб_ы_л, не добром уже древо
Листья сронило. По Р_о_си, Сул_е_ города поделили,
Храбрым же Игоря ратям уже не воскреснуть! Дон кличет,
Князь правоверный, тебя и зовет всех князей на победу.
Храброе племя Олега уже подоспело на битву…
Всеволод, Ингварь и все три птенца из Мстиславова рода,
Все не худого гнезда шестокрыльцы! Не жребьем ли битвы
Добыли власть вы себе? Начто ж ваши шлемы златые,