Пешком к карельским водопадам, Березин Николай Ильич, Год: 1903 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Н. Березинъ.

ПШКОМЪ КЪ КАРЕЛЬСКИМЪ ВОДОПАДАМЪ.

Съ 60 рисунками художника И. С. Казакова и оригинальными фотографіями автора, съ 5 карточками въ текст.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Товарищества ‘Общественая Польза’. Большая Подьяческая, 39.
1903.

Посвящается моему спутнику крестьянину Рязанской губерніи Ивану Григорьевичу Балашову.

Оглавленіе.

Глава первая. Снаряженіе

Глава вторая. Изъ Петербурга на Петрозаводскъ

Глава третья. Пшкомъ на Кивачъ

Глава четвертая. На Поръ-порогъ и Гирвасъ

Глава пятая. Въ гостяхъ у карелъ

Глава шестая. Физико-географическій очеркъ Олонецкаго края: рельефъ, геологическое строеніе, ископаемыя, климатъ

Глава седьмая. Флора, фауна и связанныя съ ними промыслы: осушеніе болотъ, подски, лсной промыселъ, охота, ловъ рыбы

Глава восьмая. Населеніе и его бытъ

ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Снаряженіе.

Заходитъ ко мн прошлой весной знакомый крестьянинъ. Здоровается, садится.

— Что новаго?

— Новаго? Новаго то, что я сейчасъ безъ мста.

— Н-да, это плохо.

— Плохо, да не очень. Черезъ дв недли выйдетъ новое.

— А эти дв недли что будете длать?

— Да такъ, проживу какъ нибудь.

— Какъ нибудь… А знаете что, Иванъ Григорьевичъ? Я собираюсь совершить пшеходное странствіе на Кивачъ. Пойдемте со мной.

— На Кивачъ? Это что-жъ такое? Мсто или городъ?

— Знаменитый водопадъ въ Олонецкой губерніи на рк Сун. Идти одному — скучно, а со своимъ братомъ, образованнымъ человкомъ, боюсь связаться. На себя я надюсь, потому-что знаю, сколько могу вынести. Изъ знакомыхъ желающихъ нтъ, а съ неизвстнымъ человкомъ спутаться страшно,— ну какъ захромаетъ, заболетъ или придетъ въ дурное настроеніе отъ всякихъ путевыхъ неудобствъ. Пойдемте, что ли?

Иванъ Григорьичъ и не думалъ, а сразу согласился. Стали мы размышлять, какъ намъ идти и какъ снарядиться. Времени у меня было всего дв недли, такъ что начать пшее странствіе изъ Петербурга нечего было и думать, да и не стоило — что тутъ подъ городомъ интереснаго! Мы ршили добраться до Петрозаводска на пароход, оттуда направиться на Кивачъ, а остатокъ времени употребить на переходъ съ Кивача на городъ Олонецъ по глухимъ лсамъ черезъ карельскія деревни. На этомъ пути можно было познакомиться съ природой и жителями свернаго края. Съ Олонца рукой подать до пароходной пристани на Свири, гд мы могли снова ссть на пароходъ и вернуться въ Петербургъ. Мысль совершить это странствіе возникла у меня такъ внезапно, что я не усплъ ознакомиться съ мстностью по книгамъ и долженъ былъ ограничиться картой, но такъ какъ я собирался совершить прогулку, а не ученое путешествіе, то малое знакомство съ краемъ не смущало меня. Тмъ лучше, думалось мн, постараюсь больше смотрть своими глазами.

Намъ хотлось быть какъ можно независиме отъ всякихъ обстоятельствъ, а потому надо было старательно обдумать предметы снаряженія. Мы идемъ пшкомъ и понесемъ вещи на себ, слдовательно надо взять ихъ какъ можно меньше, но съ другой стороны мы не хотимъ зависть отъ кого или чего либо и собираемся въ глухую мстность, гд заране извстно, что ничего достать нельзя, а потому надо было взять все необходимое. Я обратилъ главное вниманіе на три вещи: оружіе, инструменты и обувь. Оружіе казалось мн необходимымъ, потому что въ тхъ лсахъ водятся зври, встрча съ которыми можетъ быть непріятна или даже опасна, а съ другой стороны могло случиться, что намъ пришлось бы пропитывать себя охотой. Изъ оружія мы взяли съ собой малокалиберную винтовку, револьверъ и ножи. Изъ инструментовъ необходимъ былъ собственно только компасъ, но для измренія высотъ и знанія погоды интересно было имть барометръ, а также и термометръ. Такъ я и сдлалъ и пріобрлъ компасъ, маленькій, но хорошій барометръ анероидъ и походный термометръ Цельсія. Наконецъ послдній пунктъ была обувь. Я ршился остановить свое вниманіе на высокихъ сапогахъ, которые казались мн всего удобне при движеніи по каменистой и болотистой мстности. Одежда состояла изъ русской рубахи, шароваръ, легкой фуражки, теплой куртки и непромокаемой накидки. Остальной нашъ багажъ составляли: маленькій, но очень хорошій фотографическій аппаратъ, 13 дюжинъ пленокъ къ нему, патроны, перемна блья, полотенца, жестяной чайникъ съ двумя чашками и ложками, кусокъ кожи, шилья и дратва (для починки обуви), нитки, иголки веревочки и тому подобная мелочь. Одни вещи можно было нести на ремняхъ: ружье, фотографическій аппаратъ, свернутыя накидки, а все остальное мы уложили въ саквояжъ, который предстояло нести за спиной тоже на ремн. Выбравъ тщательно все нужное, мы свсили нашъ багажъ, чтобы точно знать, сколько намъ придется нести на себ. Оказалось около пуда. Этотъ грузъ мы раздлили на дв части: тяжелую и легкую, ршивъ нести ихъ поочередно.

ГЛАВА ВТОРАЯ.
Изъ Петербурга на Петрозаводскъ.

Въ четвергъ 7-го юня въ 10 ч. утра мы были уже на пароходной пристани. Большой пузатый колесный пароходъ ‘Кивачъ’ спшно доканчивалъ нагрузку. Машина гудла, изъ трубы вился дымъ, а колеса нсколько разъ принимались шлепать по вод, словно пароходъ былъ птица, которая машетъ передъ полетомъ крыльями, желая узнать, годны ли они въ дло. Бородатые блокурые матросы катали бочки и перекувыркивали въ трюмъ большіе ящики. По сходнямъ бгали люди въ пиджакахъ съ какими-то квитанціями, они кричали, длали знаки руками и безъ церемоніи протискивались сквозь густую толпу разной провожающей публики, среди которой ршительно преобладали бабы. Всякіе поклоны, пожеланія, напоминанія и даже угрозы неслись по воздуху съ пристани на пароходъ и обратно подъ акомпаниментъ громыханья грузовъ и гуднья машины. Насъ никто не провожалъ, и мы никого не покидали, а потому мы спокойно могли наблюдать эту суетню. Наконецъ прозвенлъ давно желанный третій звонокъ, но еще прошло не мало времени, прежде чмъ сволокли на пароходъ послдній пудъ клади, свели по сходнямъ на пристань какого-то слпенькаго старичка и согнали прочую постороннюю публику, что, разумется, не обошлось безъ крику и ругани. Наконецъ ‘Кивачъ’, потоптавшись нсколько минутъ у пристани, высунулся изъ толпы окружавшихъ его барокъ и пошелъ вверхъ по Нев серединой рки. Утро было теплое, солнечное, невскіе берега, уставленные заводами, фабриками, окаймленные полосой грузившихся барокъ, весело бжали по сторонамъ. Звуки, краски и предметы смшивались въ одно бодрое настроеніе движенія. Вскор зданія стали рдть: направо мелькнуло Рыбацкое селеніе, налво Саратовская колонія, и за ними потянулись ровные рчные обрывы, о которые весело плескали волны. Подъ городомъ жизнь кипла на берегахъ, и Нева казалась сравнительно пустынной, теперь, наоборотъ, берега были безлюдны, а барки и буксиры на рк придавали ей оживленіе.

0x01 graphic

‘Кивачъ’ не торопился, онъ равномрно шлепалъ колесами и тяжко и мрно вздыхалъ. Каюта -го класса была набита, тутъ преобладали купеческіе картузы и приказчичьи ‘спинжаки’, которые, прочно усвшись за длиннымъ столомъ, пили чаи и вели торговые разговоры. Кром нихъ были дв, три чиновничьи фуражки, которыя покушали буфетной снди и немедленно затмъ завалились спать на красные диваны, выказавъ этимъ полное пренебреженіе и къ спутникамъ и къ природ, мелькавшей въ круглыя окошки, за которыми шуршала и плескала вода. Въ темномъ конц каюты подъ одяломъ лежалъ вытянувшись сильно исхудалый человкъ, очевидно больной чахоткой. Глаза его иногда сверкали въ полумрак, онъ глухо кашлялъ, плевалъ, а время отъ времени подымался и съ какой то торжественной врой наливалъ въ ложку и выпивалъ лкарство, точно исцленіе зависло именно отъ аккуратнаго пріема его. Помщеніе было грязно и изобиловало мухами и другими наскомыми, а потому мы заглядывали туда только по необходимости и проводили все время на палуб.

Берега Невы мало интересны. Рка течетъ, слабо извиваясь, среди ровныхъ обрывовъ, мстами она расширяется, образуя заливы, а на порогахъ сильно съуживается, но пороги проявляютъ себя только тмъ, что вода сильне рябитъ на нихъ и несется быстре. Около 4-хъ часовъ ‘Кивачъ’ прошелъ мимо Шлиссельбурга и сталъ выбираться въ озеро, въ Ладогу, необъятная гладь котораго уходила въ даль среди низкихъ разступавшихся береговъ. На берегу виденъ былъ соборъ, пристани и пароходы, а изъ шлюза, которымъ открывается въ Неву Ладожскій обходной каналъ, медленно, какъ червь, выползала тяжело нагруженная барка. При исток Невы Ладога образуетъ широкую но мелкую губу, по которой вьется опасный Кошкинскій фарватеръ.

Нева выбгаетъ изъ озера двумя рукавами, оставляя между ними небольшой островокъ Орховый, на которомъ стоитъ знаменитая выстроенная еще шведами крпость Шлиссельбургъ, по русскому Оршекъ. Теперь она потеряла свое значеніе, какъ крпость и служитъ тюрьмой. Мрачныя стны и башни ея долго еще виднлись съ озера. Ладога была пустынна, только кое-гд виднлись рыбачьи соймы, небольшія лодки съ двумя парусами, да неуклюжій галіотъ, подставляя втру громадный парусъ, тяжело двигался впередъ, закругляя надъ водой свою пузатую корму. Слва на мысу виднлось досчатое зданіе Кошкинскаго маяка.

0x01 graphic

Мы съ Иваномъ Григорьевичемъ жадно смотримъ на озеро. Вотъ она — Ладога, самое громадное озеро въ Европ. Чудь, сидвшая въ древности по берегамъ озера, называла его Нево, а у новгородцевъ было сначала въ ходу названіе Алдея и Альдога, и только съ 1228 г. озеро называется Ладогой. Но еще раньше новгородцевъ по нему плавали варяги, когда направлялись по великому водному пути въ Кіевъ или Царьградъ. Они даже срубили на южномъ берегу его городокъ Альдегаборгъ (тамъ, гд теперь Старая Ладога).

0x01 graphic

Нева и Ладога, въ которое впадаетъ съ юга Волховъ, представляютъ естественный выходъ въ море, и потому понятно упорство, съ какимъ боролись здсь новгородцы со шведами. Хотя въ 1240 г. Александръ Невскій отбилъ нападеніе шведовъ, однако они явились снова и загородили путь по Нев крпостью Ландскроной, стоявшею тамъ, гд теперь находится пригородъ Петербурга Охта. Новгородцы разрушили ее и построили свою на остров Орхов, но шведы въ конц концовъ овладли всмъ побережьемъ. Посл основанія Петербурга, Ладога стала русскимъ озеромъ, и Петръ, въ забот о своей новой столиц, торопясь соединить ее съ русскими областями хорошей водной дорогой, заложилъ въ 1719 г. первый обходной Ладожскій каналъ. Сюда на топкіе берега озера были согнаны по царскому указу тысячи рабочихъ, которые мерли, какъ мухи, и все-таки къ 1723 г. каналъ былъ вырытъ всего на 12 в. Докончилъ его уже Минихъ въ 1731 г. Вообще эти мста привлекли къ себ вниманіе проницательнаго Петра еще раньше, въ 1702 г., когда онъ прошелъ съ войскомъ по Онежскимъ болотамъ изъ Архангельска на устье Невы. Петръ еще тогда увидлъ, что устье Невы можно соединить съ Волгой въ нсколькихъ мстахъ. По своей привычк не откладывать дла въ дальній ящикъ онъ пригласилъ знаменитаго въ то время англійскаго инженера Перри сдлать развдки между Онежскимъ и Блымъ озеромъ. Перри былъ толстъ и не могъ ходить по болотамъ, его носили по нимъ на жердяхъ, а за нимъ ‘нашивали мдное блюдце со сквозными рожками, которое онъ ставилъ на распорки и, прищурясь, однимъ глазомъ сматривалъ по волоскамъ, натянутымъ въ сквозныхъ рожкахъ, а по тмъ волоскамъ веллъ ставить отъ мста до мста шесты и по шестамъ рубить проску’. Такъ разсказывалъ графу Сиверсу, строителю Маріинской системы, вытегорскій крестьянинъ Пахомъ, имвшій отъ роду 115 лтъ и помнившій царя, про астролябію, съ помощью которой Перри намчалъ направленіе будущаго канала. ‘За нмчиною случалося мн зачастую носить длинное сквозильце (зрительная труба), въ которое тотъ сматривалъ, когда выходилъ изъ лсу на высокое или открытое мсто и оттуда видлъ Богъ всть, какъ далеко’. Черезъ годъ Петръ самъ явился сюда для проврки изысканій Перри, переходилъ по болотамъ и лсамъ и спалъ въ шалашахъ, сплетенныхъ изъ древесныхъ втвей. Въ народ до сихъ поръ живы воспоминанія о Петр, котораго называютъ не по имени, а величаютъ словами ‘осударь’, ‘батюшка’, ‘надежа’. ‘А батюшка осударь былъ роста высокаго, всхъ людей выше цлою головою, часто встряхивалъ онъ своими черными кудерьками, а пуще, когда случался въ раздумьи. Не гнушался онъ нашего житья-бытья, кушивалъ нашу хлбъ-соль и пожаловалъ отцу моему серебряный полтинникъ’. Эта простота царя въ обращеніи съ народомъ, его готовность выносить всякія невзгоды походной жизни и самому подавать примръ другимъ, до извстной степени примиряютъ народъ съ тми бдствіями, которыми сопровождались работы на каналахъ, буквально устланныхъ костями погибшихъ здсь отъ лихорадокъ и лишеній рабочихъ. Наряду съ воспоминаніями изъ дйствительной жизни ходятъ также разные анекдоты. Такъ жителей Вытегры, вытегоровъ, называютъ ворами: ‘Вытегоры — воры, Осударевъ камзолъ украли’. Преданіе говоритъ, что какой-то Гришка выпросилъ себ у Петра, его камзолъ ‘на шапки, а шапки мы не только себ и дтямъ, но и правнукамъ запасемъ на память о твоей, осударь, милости’, но злые языки утверждаютъ, что Гришка не выпросилъ, а попросту укралъ камзолъ.

0x01 graphic

Каналъ, заложенный Петромъ и конченный Минихомъ, тянется на 104 версты отъ Шлиссельбурга до устоя Волхова и называется именемъ Петра. За нимъ на 10 в. до устья Сязи тянется каналъ Сязьскій или Екатерины II, оконченный въ 1802 г., а дале, да устья Свири на 38 в. проходитъ каналъ Свирскій или Александра I, законченный въ 1810 г. Отсюда судоходство направляется по Свири до пристани Вознесенье, гд начинается обходной Онежскій каналъ, оканчивающійся при устьи Вытегры. Верховье этой рки соединено съ ркой Ковжей короткимъ Маріинскимъ каналомъ. Вся система этихъ каналовъ была задумана Петромъ I, но проектъ его осуществился лишь въ 1810 г. Говорятъ, что на проектъ этотъ наткнулись случайно въ царствованіе Павла I, да запнулись за неимніемъ средствъ, но императрица Марія едоровна нашла возможнымъ позаимствовать для этого дла 400,000 р. изъ суммъ Воспитательнаго Дома. Оттого-то вся система получила названіе ‘Маріинской’, но народъ, который хорошо зналъ, на какія деньги строились каналы, прозвалъ ее ‘шпитальной’. Вскор оказалось, что каналы эти тсны для движенія. Тогда, въ 1861 г. принялись прокладывать вдоль этихъ каналовъ, но ближе къ берегу озера, вторую линію, сооруженіе которой закончилось лишь недавно, въ 1883 г. Новые каналы получили названія: Александра II (104 в.), Маріи едоровны (10 в.) и Александра III (44 в.), но обыкновенно ихъ называютъ по старому: Ладожскимъ, Сязьскимъ и Свирскимъ. Кто видалъ каналы заграницей или хотя бы Сайменскій каналъ въ Финляндіи, тотъ, не задумаясь, признаетъ каналы нашей Маріинской системы жалкими сооруженіями, да и надобность въ нихъ проявляется только потому, что закоснлые въ своихъ привычкахъ купцы и промышленники не хотятъ строить порядочныхъ судовъ, которые могли бы ходить по Ладожскому и Онежскому озеру. Они предпочитаютъ сплавлять грузы въ дрянныхъ баркахъ, иныя изъ которыхъ строятся только на одинъ разъ и по прибытіи въ Петербургъ распиливаются на дешевыя дрова. А посмотрите что это за озеро, Ладога,— цлое море Оно тянется въ длину на 194 ¹/₂ версты, въ ширину на 122 ¹/₂, представляя громадную скатерть воды почти въ 16.000 кв. верстъ (15.922,7). На юг еле виденъ низкій берегъ, въ топкой почв котораго залегаютъ обходные каналы, чуть замтные островки (Зеленцы и Кареджи), мели и камни не позволяютъ плавать въ этихъ мстахъ, зато къ середин озера глубина увеличивается до 40 саженей, а въ сверо-западномъ углу Ладоги, гд оно врзается въ финскіе граниты извилистыми заливами, фьордами, шкерами, глубина доходитъ мстами до 122 с. Здсь противъ высокихъ береговъ лежитъ множество скалистыхъ острововъ и камней. Цпь ихъ отъ г. Кексгольма протягивается до группы Валаамской, состоящей изъ 40 острововъ съ общей площадью въ 33 кв. в., среди которыхъ самый большой Валамо, а на немъ знаменитый Преображенскій монастырь. Сколько воды въ этомъ озер! Нсколько большихъ ркъ — Вуокса, Свирь, Сязь, Волховъ и безчисленное число мелкихъ рчекъ, льютъ въ него воды изъ сосднихъ озеръ и болотъ, и вся масса этой воды, собирающейся съ громаднаго пространства, уходитъ въ море черезъ единственный стокъ — Неву. Медленно и величаво изливаютъ въ Ладогу свои воды южные и восточные притоки, тогда какъ сверные шумно пнятся по гранитнымъ порогамъ. День и ночь льется въ озеро вода, вытекая на другомъ конц. Но погода перемнчива: то идутъ дожди, то сухо, а потому количество воды, приносимой притоками, колеблется, и озеро словно медленно дышетъ, то подымая, то опуская свой уровень. Колебанія эти невелики и рдко достигаютъ сажени (самое большое 7 ф. 3 ¹/₂ д., а самое большое въ одинъ и тотъ же годъ 3 ф. 11 ¹/₂ д.), гораздо замтне сгоны и нагоны воды въ мелкой Невской губ, здсь сильный западный втеръ отжимаетъ воду къ востоку, такъ что Кошкинъ фарватеръ мелетъ и становится почти непроходимъ, но этотъ же втеръ нагоняетъ воду изъ Финскаго залива въ устье Невы, угрожая Петербургу наводненіемъ. Наоборотъ, восточный втеръ пригоняетъ воды Ладоги къ Нев, а въ ней сгоняетъ воду въ Финскій заливъ. Такимъ образомъ вода отъ нажима втра качается въ озер, словно чай въ блюдечк. Тотъ же западный втеръ,— а вдь онъ дуетъ въ нашихъ мстахъ чаще всего, приводитъ воду Ладоги въ медленное круговое теченіе, отшибая вмст съ нимъ въ ту же сторону воду притоковъ. Начинаясь у устья Волхова, струя теченія медленно движется дальше вдоль восточнаго берега, загибая тамъ на западъ, потомъ на югъ и входитъ въ Неву. Бревно, плывущее внизъ по Волхову, войдетъ въ Неву не иначе, какъ обойдя все озеро. Такъ какъ это теченіе производится втромъ, то по нему ладожскіе рыбаки узнаютъ зимой, замерзла ли середина озера или нтъ. Если теченіе увлекаетъ въ свою сторону опущенныя въ проруби сти, значитъ по середин втеръ свободно гуляетъ по незамерзшему озеру, если этого нтъ — озеро стало. Но это бываетъ только въ самыя холодныя зимы, а обыкновенно на Ладог замерзаетъ лишь кайма вдоль берега, шириною въ 20—30 верстъ. Это замерзаніе или ледоставъ происходитъ обыкновенно въ средин декабря (14 то числа) въ то время, какъ Нева уже стала (около 20-го ноября), и замерзаетъ то сперва мелкая южная часть озера, потомучто дальше втеръ подымаетъ волну и не даетъ образоваться льду. Здсь же на юг ледъ раньше таетъ отъ теплой воды, которую приносятъ вскрывшіяся рки. Хорошо, если въ ту пору, какъ ледъ весной взламывается на Ладог, дуетъ упорный сверный или сверо-восточный втеръ — онъ сгоняетъ ледъ со всего озера къ Нев, которая выноситъ его въ море, но если втеръ задуваетъ съ запада, юго-запада или юга, то онъ, наоборотъ, угоняетъ ледъ въ другой конецъ озера, и ледъ долго носится по Ладог, пока не растаетъ въ его волнахъ или не выброситъ его на берегъ. Обыкновенно Ладога совсмъ очищается отъ льда около 6-го мая (Нева — 22 апрля). Такимъ образомъ по озеру можно свободно плавать около 200 дней въ году (191—197).

— Вотъ, Иванъ Григорьевичъ, какое это озеро, — говорю я своему спутнику, любующемуся невиданнымъ воднымъ просторомъ. Что бы сдлали съ нимъ голандцы или англичане? А? Сейчасъ мы точно въ пустын — не видать ни лодки, ни паруса, а посмотрть въ бинокль на берегъ — вдь безлюдье!

— Н-да.— отвчаетъ Иванъ Григорьевичъ,— голландцы т бы тутъ селедку развели, да и ловили бы.

— Ну селедку, не селедку, а должно быть съумли бы воспользоваться этимъ внутреннимъ моремъ. Видли вы, какіе тутъ суда — галіотъ да сойма. Вдь сойма, на соймахъ здсь еще новгородцы плавали, а галіоты строить научилъ Петръ. Что такое галіотъ? Галіотъ голландское судно 17-го вка, и хоть бы что нибудь лучшее придумали съ тхъ поръ! Вотъ, Иванъ Григорьичъ, еслибъ дали намъ распорядиться, мы бы сейчасъ нарядили экспедицію для полнаго изученія Ладоги и всхъ озеръ съ окрестностями, завели бы мореходные классы, образцовыя верфи, прокопали бы каналъ къ Блому морю и въ Финляндію, стали бы рыбу разво…

— И совсмъ ни къ чему,— обрываетъ меня Иванъ Григорьичъ,— лучше бы всхъ жителей грамотными сдлать, да по настоящему, а не какъ мы теперь, тогда нечего вамъ и длать было-бъ, сами все сдлали бы, какъ голландцы или англичане.

— Кто-жъ васъ сдлаетъ грамотными? Сами должны сдлаться. Не хотите, значитъ.

— Какъ не хотть! Да вдь…

Иванъ Григорьичъ машетъ безнадежно рукой и горько улыбается.

— А знаете, что по озеру большею частью возятъ?

— Что?

— Дрова, да лсъ, самый дешевый грузъ. Рыбу по бдности ловятъ молодою, рыба повывелась, а рыбаки жалуются, точно не сами вывели ее.

Къ вечеру втеръ спалъ, и озеро стало какъ зеркало, отражая алющее небо. Вдали темной полоской еле виднлся берегъ. На пути парохода то и дло попадались рыбачьи сти. Деревянные поплавки ихъ, точно вереница чаекъ, тянулись по вод, въ то время какъ тяжелыя грузила тянули сть внизъ, заставляя ее стоять стной. Пароходъ безъ всякаго смущенія идетъ черезъ сти, и такъ какъ колеса его сидятъ въ вод выше, чмъ киль, то сти не рвутся отъ такого натиска, а снова всплываютъ за кормой. Вотъ впереди на вод показалась какая то черная точка.

— Утка,— утверждаетъ Иванъ Григорьичъ.

— Нтъ, не похоже. Вотъ посмотримъ, взлетитъ — значитъ утка, нырнетъ — значитъ тюлень.

Въ это мгновенье черная точка исчезаетъ въ вод, подтверждая тмъ справедливость послдняго предположенія. Мы съ любопытствомъ смотримъ, долго ли тюлень пробудетъ подъ водой, не вынырнетъ ли онъ возл борта парохода. Но проходитъ нсколько минутъ, и только тогда черная точка снова показывается далеко за кормой парохода. Осторожный зврь, видно, хорошо знаетъ, что встрчи съ людьми надо избгать. Тюлени водятся въ Ладожскомъ озер издавна. Это потомки тюленей, которые жили въ этихъ водахъ еще въ т отдаленныя времена, когда широкій морской проливъ соединялъ Блое море съ Балтійскимъ. Ихъ теперь немного, потому что рыбы въ озер мало. Прибрежные жители по своей бдности не брезгаютъ мелкой рыбой, которую вылавливаютъ сачками, отчего озеро годъ отъ году теряетъ свои рыбныя богатства. Къ вечеру нашъ пароходъ сталъ приближаться къ восточному берегу и вскор вошелъ въ устье рки Свири. Какое грустное впечатлніе производятъ эти топкія, поросшія жидкимъ камышомъ мста! Справа и слва камыши и озера, и только кое гд торчитъ на сваяхъ полуразвалившаяся рыбачья лачуга. Утки, вспугнутыя пароходомъ, стаей летятъ низко надъ водой и исчезаютъ за стной камышей.

Въ часъ ночи пароходъ причаливаетъ къ мстечку Сермакса. Ночь, но свтло, какъ днемъ, и чуть ли не все населеніе Сермаксы высыпало на пристань. Пароходъ спускаетъ нсколькихъ пассажировъ и спшно сбрасываетъ кое-какой грузъ. Опять крики, толкотня, нищіе и слпые съ поводырями-мальчишками канючатъ у равнодушныхъ пассажировъ милостыню, лавочникъ открылъ свой ларекъ съ булками и папиросами, а нсколько бабъ наперебой предлагаютъ изъ своихъ корзинъ пироги съ сигами. Мы хотимъ купить, но въ это время отъ пристани отчаливаетъ лодка съ солдатами пограничной стражи: офицеръ величественно стоитъ на корм и очевидно хочетъ блеснуть своей молодцоватой командой, которая начинаетъ лихо гресть, но въ самый торжественный моментъ у какого-то солдатика срывается весло, и онъ летитъ кубаремъ назадъ, высоко дрыгая въ воздух ногами въ дрянныхъ сапогахъ. Весь эффектъ потерянъ, и сконфуженная лодка спшитъ поскоре убраться прочь. Не успли мы отойти отъ смха, вызваннаго этимъ случаемъ, какъ разыгрывается новое происшествіе. Какой-то несчастный, больной падучей болзнью, грохнулся на полъ, чуть не свалившись въ воду. Мужики въ сермягахъ столпились кругомъ, бабы заохали и принялись соболзновать, но пароходъ далъ свистокъ и сталъ отваливать, оставляя за собой въ блдномъ свт блой ночи Сермаксу и ея обитателей. Мы еще сидимъ нсколько времени на палуб, но становится свтло и клонитъ ко сну. Кое какъ устроились мы на красныхъ диванахъ въ душной кают, но заснули не скоро и спали всего какихъ нибудь три часа.

На зар ‘Кивачъ’ присталъ къ Лодейному Полю. Лодейное поле получило свое названіе отъ корабельной верфи, которую заложилъ здсь въ 1702 г. Петръ I. Царь собственноручно заложилъ на ней 6 фрегатовъ и 9 шнявъ и въ сентябр 1703 г. возвратился отсюда въ Петербургъ на первомъ построенномъ здсь фрегат ‘Штандартъ’, который былъ первымъ русскимъ кораблемъ, вышедшимъ черезъ ладогу и Неву въ Балтійское море Вроятно Петръ возлагалъ большія надежды на эту верфь, заложенную въ лсистой мстности. Посмотрлъ бы онъ теперь, что сдлали изъ творенія его рукъ потомки: жалкіе домишки тянутся вдоль единственной улицы, за которой видно пустое поле, большой блый соборъ и возл него обелискъ — памятникъ, поставленный великому царю какимъ-то неизвстнымъ почитателемъ, съ надписью, которая заканчивается словами: ‘да знаменуетъ слды Великаго сей скромный простымъ усердіемъ воздвигнутый памятникъ’.

Стоитъ только посмотрть на это несчастное мстечко, чтобы понять какое жалкое существованіе ведутъ его обитатели. Но въ отдаленныя времена было еще хуже. Тогда по берегамъ Свири тянулись дремучіе лса, въ которыхъ звринымъ образомъ жила дикая корела и лопь — чудскія и финскія племена, остатки которыхъ до сихъ поръ населяютъ мстности дале на свер.

И сюда то въ эти глухія мста, въ ‘лшія рки, озера и лса’ принесли первые начатки человческой жизни новгородскіе славяне. Они покорили этихъ дикарей, обложили ихъ данью и начали селиться въ стран, конечно, ради разныхъ выгодъ, доставляемыхъ ею. Въ т отдаленныя времена славяне недавно приняли христіанство, и потому иные изъ нихъ, подъ свжимъ впечатлніемъ прочитанныхъ житій разныхъ святыхъ просвтителей, сами заразились такимъ же духомъ. Тамъ и сямъ въ лсной пустын стали возникать хижины пустынниковъ, которые видли все назначеніе своей жизни въ спасеніи души подвижнической жизнью и въ просвщеніи темныхъ несчастныхъ дикарей. Дикари сначала ополчились на этихъ проповдниковъ новыхъ неслыханныхъ дотол истинъ, они пожигали ихъ хижины, грабили ‘животы’ и даже грозили имъ смертью, но постепенно пустынножители кротостью и терпніемъ приручили къ себ дикрей. Т скоро увидли, что эти люди не только не длаютъ, но даже не желаютъ имъ зла, и стали обращаться къ нимъ сперва за совтами въ своихъ длахъ, а потомъ и за поученіемъ. Кругомъ пустынника собиралась братія, и вскор возникало трудовое общежитіе, члены котораго общими силами расчищали лса, осушали болота и заводили хлбопашество и промыслы. Такъ Кириллъ Челмогорскій научилъ чудь вскапывать землю лопатой, Филиппъ игуменъ ввелъ въ употребленіе вялки и завелъ первый кирпичный заводъ, и трудно себ представить до чего дошли бы въ устроеніи земли здшніе трудолюбивые и трезвомыслящіе славяне, еслибы ихъ не тревожили разными преслдованіями московскіе воеводы и другіе за приверженность къ старой вр. Еще въ прежнія времена даже соловецкіе монахи дивились искусству здшнихъ насадителей культуры. Такъ одинъ старецъ пишетъ по поводу водопровода, устроеннаго въ одномъ скиту: ‘како умудри Господь избранныхъ своихъ, черезъ трубу нкую великую поднимется вода вверхъ, перейдетъ цлое зданіе, да и въ погребъ сама льется, да и по всмъ бочкамъ сама разойдется’, и до сихъ поръ всюду встрчаются остатки этого стараго порядка, когда люди сами могли промышлять о себ, слдуя только велніямъ своего ума, а не указамъ начальства, жившаго за тридевять земель. Народъ не забылъ своихъ древнихъ учителей и до сихъ поръ чтитъ имена ихъ, но увы, поселенія, гд жили и трудились эти подвижники, представляютъ теперь совсмъ другую картину.

0x01 graphic

Цлый день мы плыли по Свири, любуясь ея берегами. Свирь вдвое уже Невы, но гораздо красиве. Берега ея высоки, а за ними виднются холмы и горы, одтые лсами. Теченіе ея быстрое особенно на порогахъ, которыхъ много. Самые большіе пороги залегаютъ между Подпорожьемъ и Мятусовымъ и носятъ названіе ‘Сиговецъ’ и ‘Медвдцы’, они невольно обращаютъ на себя вниманіе по быстрот теченія и замтному даже на глазъ паденію рки въ этихъ мстахъ. Особенно любопытенъ порогъ Сиговецъ, оба берега сближаются здсь до того, что буквально рукой подать. Вода бжитъ стрлой, бурлитъ, пнится, и возл самаго парохода видны камни, ‘луда’, какъ ихъ здсь зовутъ. Капитанъ уже не надется на себя и сдалъ команду лоцману съ бляхой на груди, который стоитъ на мостик и подаетъ знаки штурману. ‘Кивачъ’ работаетъ колесами изо всхъ силъ, но ползетъ впередъ какъ черепаха. Взглянешь на воду — вода бжитъ съ головокружительной быстротой, посмотришь на берегъ — мы почти стоимъ. На берегу видна сторожка и сигнальная мачта, на которой ночью вывшиваются сигнальные фонари, а дальше влво длинный, но узкій и низкій валъ изъ камней отрзаетъ отъ Свири тихую заводь и стсняетъ теченіе ея — очевидно это какое-то инженерное сооруженіе для облегченія судоходства на порог. За порогами Свирь снова расширяется. По берегамъ тамъ и сямъ видны деревни съ высокими, почернвшими и покосившимися избами, а у самой воды то и дло виднются сложенныя полницы дровъ, которыя тянутся иногда чуть не на сотню саженей. Это т дрова, которыя доставляются лтомъ въ Петербургъ на громадныхъ баржахъ, выгружающихся на Нев и на всхъ петербургскихъ каналахъ. Между сложеными саженями копошатся жалкія закутанныя во всякую рвань фигуры — это складчики и грузчики. На каждомъ шагу ‘Кивачъ’ обгоняетъ или встрчаетъ караваны баржъ, которыя буксируютъ такіе же колесные буксиры, какіе ходятъ по Волг. Иногда попадается махонькій винтовой пароходикъ безъ палубы, онъ выпускаетъ изъ своей трубы цлые клубы дыма, усердно буравитъ воду винтомъ и съ трудомъ тянетъ противъ теченія вереницу баржъ, точно муравей, ухватившій соломину не по силамъ. Команда, вымазанная сажей, чайничаетъ подъ закоптлымъ балдахинчикомъ, раскинутымъ надъ рулевымъ колесомъ, равнодушно поглядывая на ‘Кивачъ’. Вс эти барки тянутся съ Волги, пройдя Свирь, они вступятъ въ Ладожскій обходной каналъ, начинающійся въ топкой мстности устьевъ Свири, гд въ нее впадаетъ рчка Свирица. Изъ канала они вынырнутъ у Шлиссельбурга, чтобы, пройдя короткую Неву, выгрузиться на Калашниковой пристани въ Петербург. На Свири пароходы останавливаются у пристаней Важны, Подпорожье, Мятусово, Остречины и Гакъ-Ручей. Это большія и богатыя села съ хорошими двухэтажными домами, населенныя преимущественно лоцманами и отчасти рыбаками. Лоцмана работаютъ порядочно, и такъ какъ каждое судно обязательно должно брать лоцмана по отдльнымъ участкамъ, а большіе пароходы даже двоихъ, то лоцмановъ требуется много.

0x01 graphic

Публики на пароход довольно много, но изъ нихъ мало съ кмъ тянетъ познакомиться. Во второмъ класс ‘спинжаки’ съ ястребинымъ выраженіемъ лица, какое налагаетъ на человка вчное исканіе наживы, въ третьемъ — возвращающіеся домой изъ Питера мужики и тоже ‘спинжаки’, только приказчичьи, при лакированныхъ сапогахъ и неизмнной фуражк. Пассажиры перваго класса, чиновники и офицеры, даже и не показывались: они сидли гд-то тамъ внизу и все время играли въ карты. Исключеніе среди нихъ составляла одна пожилая дама, обратившая на себя наше вниманіе: одта она была по иностранному, не говорила по русски и большую часть пути проводила на палуб, съ необыкновеннымъ любопытствомъ разсматривая все окружающее. Видно было, что многое ей было непонятно, о многомъ хотлось бы разспросить, но языкъ, русскій языкъ, которымъ иностранцы овладваютъ съ такимъ трудомъ, не давалъ простору мысли. Еще на Ладог, когда ‘Кивачъ’ шелъ мимо стей, любопытство этой дамы дошло до того, что она совершенно безотчетно дернула меня за плечо и произнесла неизмнное нмецко

Н. Березинъ.

ПШКОМЪ КЪ КАРЕЛЬСКИМЪ ВОДОПАДАМЪ.

Оглавленіе.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.Снаряженіе.

ГЛАВА ВТОРАЯ.Изъ Петербурга на Петрозаводскъ.

Читайте также:

ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Снаряженіе.

ГЛАВА ВТОРАЯ.
Изъ Петербурга на Петрозаводскъ.