П. Е. Щеголев. — Книга о Лермонтове*).
П. Е. Щеголев. — Книга о Лермонтове*).
*) Вып. I ‘Прибой’, 1929. Стр. 327. Ц. 3 руб. 20 коп.
Д. Благой.
‘Литературная газета’, No 14, 1929
П. Е. Щеголев. — Книга о Лермонтове, Благой Д., Год: 1929
Время на прочтение: 3 минут(ы)
‘Книга о Лермонтове’ построена по типу известных сборников В. Вересаева ‘Пушкин в жизни’, породивших особый жанр биографической мозаики (аналогичные сборники о Чехове, Достоевском, Тургеневе, Валерии Брюсове и др.).
Как и Вересаев, сам Щеголев в своей работе о Лермонтове отходит совершенно в сторону, рассказывая историю жизни поэта устами его современности — выдержками из мемуаров, писем Лермонтова и к Лермонтову, автобиографических признаний поэта, подлинных документов эпохи (частично публикуемых им впервые). Первый выпуск охватывает время от рождения поэта до первой ссылки (1814—1837 гг.).
Следуя Вересаеву в принципе построения книги, П. Е. Щеголев вместе с тем решительно отталкивается от его основной методологической установки. Вересаев подходит к Пушкину как художник. По его собственным словам, ‘критическое отсеивание материала совершенно противоречило бы самой задаче’ его книги. Для него существенны не столько строгая точность приводимых им показателей, соответствие их действительным фактам задание поэта, сколько, с одной стороны, даваемый ими яркий, художественно-выпуклый материал, с другой — соответствие той предварительной потаённой концепции личности Пушкина, которая явно имеется у самого автора ‘Пушкина в жизни’. Наоборот, П. Е. Щеголев свою ‘коллективную’ биографию Лермонтова старается построить как ученый, складывая ее только из абсолютно ‘добросовестного’ и строго критически ‘проверенного’ материала.
Существенным отличием сборника Щеголева от всех предшествующих ему работ этого рода является внесение им в свою книгу отрывков из художественных произведений Лермонтова, ‘носящих явно автобиографический характер’.
Вопрос о том, насколько позволительно опираться при биографических построениях на художественный материал — очень сложный, требующий в каждом отдельном случае специального рассмотрения вопрос. Однако, там, где этот материал целиком подтверждается другими, извне идущими показаниями (а только в таких случаях пользуется им Щеголев), давать его можно и должно. Если для нас важно и интересно, как отражалась личность великого художника в сознании его, зачастую весьма и весьма сереньких, современников, то во сколько раз важнее знать, как преломлялась она его собственным гениальным сознанием.
Наличие таких художественных, автобиографических иллюстраций не только чрезвычайно оживляет книгу Щеголева, но и сообщает воссоздаваемому им облику поэта необходимую законченность и полноту. Правда, это стремление к полноте местами ведет к некоторой расплывчатости образа, но виной тому общий эклектический характер работы Щеголева. Так, им дважды, в разных местах кидай (стр. 74 и 100—101) приводится характеристика личности Лермонтова, даваемая его троюродным братом, полковником Шан-Гиреем. Оценка личности Лермонтова Шан-Гиреем — типичный отзыв благодушного обывателя, вдобавок явно старающегося ‘оправдать’ ‘Демона’ перед потомством.
Лермонтов, по его словам, ‘был характера скорее веселого… любил общество, особенно женское… часто посещал театр, балы, маскарады… в жизни не знал никаких лишений, ни неудач… особенно чувствительных утрат ‘е терпел’… ‘Откуда же, — спрашивает Шан-Гирей, — такая мрачность, такая безнадежность?’. Вопрос решается им чревычайно просто. ‘Байронизм’ и ‘демонизм’ поэта был всего лишь ‘драпировкой’, ‘маской, чтобы морочить обворожительных московских львиц, маленькой слабостью’, соответствующие произведения поэта — ‘только детские шалости’, которые ‘ничего не об’ясняют не выражают’ в его характере.
Нечего говорить, что так объяснять самые выразительные, самые специфические свойства личности Лермонтов, удостоверенные не только его собственным творчеством, но и показаниями десятков современников, конечно, по меньшей мере, наивно.
Если байронизм и ‘демонизм’ Лермонтова и был в нем позой, то из те позы, о которых Теофиль Готье в своей характеристике Бодлэра отозвался, что они естественнее самой природы.
Вследствие того, что Щеголев приводит отзывы Шан-Гирея без необходимых оговорок, в восприятии читателей его книги образ поэта двоится. в одном и самых важных, самых значительных пунктов.
Можно отметить в книге Щеголева несколько мелких неточностей и недоразумений. Так, например, С. Н. Глинка хронологической канвы (стр. 247), тексте превращается во Владимира Сергеевича (стр. 255) и т. л.
Однако, в целом работа Щеголев: должна быть признана удавшейся попыткой воссоздать перед современным читателем во всей его живости сложный, трагический, мучительно-противоречивый образ одного из самых изумительных русских поэтов, до последнее времени несправедливо оставлявшегося нашими критиками и литературоведами в относительной тени.
Ключ к разрешению всей исключи тельной сложности личности Лермонтова, всех загадок и противоречий его жизни и творчества может быть найден только в результате углубленного социологического анализа. Производить такой анализ не входило в задачу автор ‘Книги о Лермонтове’. Но для будущих исследователей-социологов составлений, им книга содержит в себе много весьма ценного материала.
Издана книга с большим вкусом. Текст иллюстрирован воспроизведением никогда не появлявшихся в печати снимков с рукописей поэта, многочисленными. портретами, рисунками.