Отвтъ рецензенту ‘Встника Европы’.
Отвтъ рецензенту ‘Встника Европы’.
П. Милюковъ.
‘Русская Мысль’, кн.IX, 1892
Ответ рецензенту ‘Вестника Европы’, Милюков Павел Николаевич, Год: 1892
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Въ августовской книжк Встника Европы напечатанъ небольшой отчетъ г. Д. о моей книг: Государственное хозяйство Россіи въ первой четверти XVIII в. и реформа Петра Великаго. Рецензентъ, собственно говоря, не берется ‘длать оцнки выводовъ автора’ по существу, полагая, что такая оцнка ‘должна быть сдлана спеціалистами по финансамъ и исторической статистик’, самъ онъ ‘останавливается только на заключеніяхъ, имющихъ отношеніе къ общему историческому вопросу’,— точне говоря, на нкоторыхъ положеніяхъ, высказанныхъ мною на первыхъ двухъ страницахъ предисловія и на послднихъ шести страницахъ заключенія. Такъ какъ эти 8 страницъ почти цликомъ приведены рецензентомъ въ его отчет и сами по себ содержатъ необходимыя для читателя оговорки и поправки къ его замчаніямъ, и такъ какъ эти оговорки еще разъ сдланы мной въ моей рчи передъ диспутомъ (Русская Мысль, кн. VI), то въ этомъ отношеніи можно, кажется, предоставить дальнйшее сужденіе внимательному читателю. Я надюсь, что читатель не раздлитъ того ‘удивленія’, съ которымъ г. рецензентъ констатировалъ въ моей книг, посвященной финансамъ и администраціи петровскаго времени, ‘отсутствіе одного фактора, который досел считался даже въ сред заурядныхъ ‘общихъ’ историковъ необходимою принадлежностью реформы: фактора образовательнаго и нравственнаго’, и что онъ не будетъ по этому поводу ‘повторять’ мн ‘азбучныхъ фактовъ изъ исторіи русскаго просвщенія и литературы’. Я надюсь также, что читатель, какъ бы онъ ни взглянулъ на мои общія историческія воззрнія, отнесется къ нимъ, во всякомъ случа, внимательне г. рецензента. Я охотно готовъ признать себя ‘противникомъ старыхъ обобщеній’, но быть противникомъ старыхъ обобщеній не значитъ еще быть противникомъ всякихъ обобщеній, какъ выходитъ у г. рецензента. ‘Новйшая русская исторіографія, какъ давно замчено,— говоритъ онъ,— гораздо охотне обращается къ изученію подробностей и, такъ сказать, матеріальныхъ процессовъ исторіи, чмъ къ опредленію широкихъ явленій и ‘духа событій’. Такимъ образомъ, для рецензента изученіе матеріальныхъ процессовъ есть изученіе ‘подробностей’: оно противуполагается ‘опредленію широкихъ явленій и духа событій’, какъ будто бы въ ‘такъ сказать духовныхъ процессахъ исторіи’ не было своихъ подробностей и какъ будто бы ‘матеріальные процессы исторіи’ не представляли никакихъ ‘широкихъ явленій’. Я рискую, стало быть, сказать г. рецензенту нчто совершенно новое и, можетъ быть, даже не совсмъ понятное, если сообщу ему, что именно только надежда скоре выбраться изъ ‘подробностей’ и дойти до ‘широкихъ явленій’ руководитъ послдователями ‘новыхъ обобщеній’, когда они считаютъ изученіе ‘такъ сказать, матеріальныхъ процессовъ исторіи’ очередною, хотя отнюдь не единственною, задачей исторической науки. Чуждый точк зрнія ‘новйшихъ историковъ’, г. рецензентъ невольно ставить ихъ на свою собственную и съ этой точки зрнія толкуетъ ихъ ученое поведеніе. Если они отвергаютъ ‘старыя обобщенія’ — значитъ, они не признаютъ никакихъ и занимаются мелочами, если они ‘придаютъ значеніе хозяйственнымъ явленіямъ’ — значитъ, они игнорируютъ ‘элементы просвщенія и нравственнаго сознанія’, если они отказываются отъ суда надъ историческимъ явленіемъ, въ данномъ случа надъ реформой Петра,— значить, они ее осуждаютъ, относятся къ ней отрицательно. И сторонникъ ‘старыхъ обобщеній’ предлагаетъ намъ сложить ‘вину’ въ тхъ ‘упущеніяхъ, какія были сдланы прежними временами’, съ Петра ‘въ большой мр, если не совсмъ, на XVII столтіе’: ‘свалить все на Петра было бы для историка слишкомъ поверхностно’. Очевидно, толковать объ историческихъ ‘упущеніяхъ’ и измрять сравнительную ‘вину’ Петра и XVII столтія — значить, въ глазахъ рецензента, проявлять историческое глубокомысліе.
Этими замчаніями я могъ бы ограничиться или, вроятно, даже воздержаться отъ нихъ вовсе, если бы г. рецензентъ остался въ рамкахъ ‘общаго историческаго вопроса’. По, ‘предоставивъ спеціалистамъ разслдовать чисто-экономическія и финансовыя подробности’ моего изслдованія, г. рецензентъ не могъ отказать себ въ удовольствіи — разсказать читателямъ о ‘нкоторыхъ весьма категорическихъ сомнніяхъ’, высказанныхъ уже въ литератур по поводу ‘нкоторыхъ’ моихъ ‘выводовъ, и, между прочимъ, весьма существенныхъ’. Рчь идетъ о возраженіяхъ г. Безобразова по поводу собранныхъ мною данныхъ о статистик населенія петровскаго времени (Русское Обозрніе, апрль). О степени спеціальной ‘экономической и финансовой’ подготовки этого послдняго рецензента читавшіе его рецензію могли судить по тому, что г. Безобразовъ обвинялъ меня въ изобртеніи ‘новаго слова’… извстнаго всякому студенту изъ любаго учебника политической экономіи или статистики,— слова ‘популяціонистика’! Но что касается спеціальнаго знакомства г. Безобразова если не съ русскою исторіей, то, по крайней мр, съ моею книгой,— въ этомъ отношеніи онъ, дйствительно, иметъ нкоторое преимущество передъ рецензентомъ Всыника Европы, такъ какъ, кром предисловія и заключенія, обнаруживаетъ знакомство съ одной изъ 11-ти главъ моего изслдованія, съ главой 4-й (‘разореніе населенія’). Причины предпочтительнаго вниманія къ этой именно глав, какъ он выставляются самимъ г. Безобразовымъ, заключались, кажется, въ слдующемъ. Въ конц моего заключенія г. Безобразовъ прочелъ фразу: ‘цной разоренія страны Россія возведена была въ рангъ европейской державы’. Вроятно, потому, что эта фраза стояла въ конц заключенія, г. Безобразовъ ршилъ (и за нимъ рецензентъ Встника Европы, повторилъ), что здсь заключается ‘главный выводъ изслдованія’. Не нужно было даже читать моей книги,— достаточно было прочесть внимательно всю заключительную главу, чтобы замтить, что главный мой выводъ сводится къ объясненію эволюціи русскихъ учрежденій подъ вліяніемъ потребностей государственнаго хозяйства, что изученіе народнаго хозяйства не составляетъ моей прямой задачи и относящаяся сюда глава IV трактуетъ о немъ лишь по его отношенію къ хозяйству государственному, что, слдовательно, выводъ объ ‘экономическомъ упадк Россіи въ Петровскую эпоху’ вслдствіе усложнившихся задачъ вншней политики, какое бы онъ ни имлъ значеніе самъ по себ, тмъ не мене, есть совершенно второстепенный по отношенію къ главной цпи моихъ выводовъ. Но г. Безобразовъ ршилъ, что выводъ о ‘разореніи населенія’ есть главный выводъ изслдованія, противъ него, поэтому, онъ и направилъ вс свои критическія усилія.
Я уже не буду говорить, что разореніе населенія въ эпоху Петра не только не есть мое ‘неожиданное открытіе’, но фактъ столь несомннный и такъ хорошо засвидтельствованный показаніями современниковъ, что если бы даже вс сопоставленныя мною цифры оказались ни къ чему негодными, мы и безъ нихъ имли бы о немъ опредленное представленіе. Нашелъ же возможнымъ другой мой рецензентъ, г. Сторожевъ (Юридическій Встникъ, январь), дополнить приведенныя мной по этому поводу данныя другими, заимствованными у прежнихъ изслдователей: и эти дополненія можно было бы еще умножить по желанію. Но г. Безобразовъ, по роду своихъ занятій, не обязанъ, конечно, знать показаній современниковъ и свидтельствъ предъидущихъ изслдователей: онъ иметъ дло исключительно со мной, а мои доказательства разоренія онъ разрушилъ и даже нашелъ въ моей собственной книг ‘данныя, которыя свидтельствовали не о разореніи, а о значительномъ подъем благосостоянія населенія’ {Именно, ‘государственный бюджетъ въ 1701 г. возросъ вдвое противъ бюджета 1680 г., а въ 1724 г. даже втрое — по подлиннымъ словамъ г. Безобразова. Другими словами, ‘значительный подъемъ благосостоянія’ доказывается тмъ, что населеніе платило тройные налоги. Рецензентъ Встника Европы, выписавъ процитированную въ текст фразу, имлъ, очевидно, основаніе умолчать, какого рода эти найденныя г. Безобразовымъ въ моей книг ‘данныя’.}.
Я не отвчалъ до сихъ поръ на критику г. Безобразова потому, что считалъ ошибку въ его разсужденіяхъ слишкомъ ужь грубою и очевидною. Но теперь, когда соображенія г. Безобразова удостоились воспроизведенія въ Встник Европы, мн приходится указать эту ошибку самому.
Дло заключается въ слдующемъ. Перепись 1678 г. показала количество податнаго населенія Россіи — 791,018 дворовъ, а перепись 1710 г.— всего только 637,005 дворовъ, выраженныя въ количеств населенія мужскаго пола, эти цифры дадутъ 2.990,048 ч. для первой переписи и 2.407,879 чел. для второй. И такъ, податное населеніе Россіи убыло на 582,169 ч. и. п., даже если не принимать въ разсчетъ естественнаго прироста {Критикъ B. Е. напрасно думаетъ, что соображеніе относительно естественнаго прироста есть ‘поправка’ г. Безобразова, оно сдлано у меня на стр. 271 и прим. 1. Г. Безобразовъ тоже приводитъ его моими словами.}. Въ 1717 г. была произведена новая общая перепись, общіе итоги ея, кажется, никогда не были подведены самимъ правительствомъ, отдльные же случаи обнаруживали мстами прибыль, мстами — остановку роста, въ значительномъ же количеств случаевъ — и, притомъ, вновь на всемъ юго-восток — значительную убыль населенія. Въ общемъ, податное населеніе, записанное подворно, вроятно, не увеличилось. Въ 1719 г. предпринята была перепись на новыхъ основаніяхъ, не по дворамъ, а по душамъ, въ 1722—23 гг., перепись эта была обревизована офицерами и въ итог получилось, посл всхъ предъидущихъ уменьшеній, неожиданно высокая цифра 5 1/2 милліоновъ м. п. Для объясненія этой неожиданности г. Безобразовъ пользуется сообщенными мною свдніями о томъ, что ревизія подушной переписи обнаружила значительную утайку, доходившую, по слухамъ, до двухъ слишкомъ милліоновъ душъ. Г. Безобразовъ выводитъ отсюда: такъ какъ два лишнихъ милліона обнаружились только благодаря особеннымъ мрамъ правительства и безъ этихъ мръ остались бы скрыты, то, очевидно, они существовали и раньше, и во время переписи 1710 г., слдовательно, цифра 2.407,879 чел., показанная переписью 1710 г., не полна и должна быть дополнена скрывавшимися отъ переписи двумя милліонами, а если такъ, то дйствительное населеніе Россіи въ 1710 г. (4.407,879) будетъ не меньше населенія 1678 г. (2.990,048) на 582,169 ч., а больше его на 1.417,831 ч. ‘Убыль эта (582,169),— заключаетъ затмъ весьма развязно г. Безобразовъ,— была только на бумаг и ей никто не врилъ, ни Петръ, ни его современники, а поврилъ только г. Милюковъ, и на основаніи такой неврной статистики написалъ цлую главу о разореніи населенія, котораго на самомъ дл не было’. Таковъ ршительный ударъ, ниспровергающій мой ‘главный выводъ’ и, стало быть, все мое изслдованіе.
Если бы г. Безобразовъ былъ русскимъ историкомъ по спеціальности, онъ зналъ бы, какъ я говорилъ выше, что разореніе населенія было, и изъ другихъ данныхъ, помимо моихъ цифръ. Но я теперь обращаюсь не къ его спеціальнымъ познаніямъ, а къ его здравому смыслу, и прошу его довести до конца свое собственное разсужденіе. Этимъ разсужденіемъ онъ доказалъ, что данныя переписей 1710 и 1719—1723 гг. нельзя сравнивать непосредственно, такъ какъ переписи эти производились на разныхъ основаніяхъ, сопоставленіемъ цифръ этихъ переписей онъ доказалъ затмъ, что цифра переписи 1710 г. неполна, и исправилъ ее по своему разумнію. Но, сдлавъ это, онъ затмъ забылъ, что, вдь, по той же причин и цифру переписи 1678 г. нельзя сравнивать съ исправленною цифрой 1710 г., не
Отвтъ рецензенту ‘Встника Европы’. 207 исправивъ и ее предварительно. Переписи 1678 г. и 1710 г. производились на одинаковыхъ основаніяхъ, мы не знаемъ, въ одинаковой ли степени, но об одинаково неполны, слдовательно, сравнивать ихъ итоги можно или непосредственно, или исправивъ об. Еслибъ я имлъ право обладать смлостью неспеціалиста по русской исторіи, я предложилъ бы г. Безобразову, разъ уже 2 милліона приложены къ цифр 1710 г., приложить ихъ и къ цифр 1678 г. Къ сожалнію, исправлять итоги переписей — не такое простое дло, какъ это кажется г. Безобразову, и случайная цифра двухъ милліоновъ, по соображеніямъ, которыя не мсто излагать здсь, кажется мн наимене пригодной для такого исправленія. Не рискуя, такимъ образомъ, опредлять, какую цифру слдуетъ прибавить къ несомннно неполнымъ цифрамъ переписей 1678 г. и 1710 г., чтобы сдлать ихъ полными, я, однако, продолжаю настаивать на томъ, что неполны об и что именно поэтому об могутъ быть сравниваемы и свидтельствуютъ объ убыли населенія.
Разъясненнымъ ариметическимъ фокусомъ, превратившимъ полумилліонную убыль въ полуторамилліонный приростъ, и ограничиваются ‘категорическія сомннія’ г. Безобразова въ врности моихъ статистическихъ цифръ, и за сомнніями непосредственно слдуетъ вышеприведенный не мене категорическій выводъ. Если бы, однако же, г. Безобразовъ имлъ, въ данномъ случа, въ виду добиться истины, а не простаго полемическаго эффекта, то ему предстояла бы не малая дальнйшая работа. Мои цифры оправдываютъ сами себя, чмъ боле мы углубляемся отъ общихъ итоговъ въ детали, и г. Безобразову слдовало бы, не ограничиваясь критикой итоговъ, опровергнуть также и мои выводы о ближайшемъ хронологическомъ и топографическомъ распредленіи убыли населенія,— выводы, основанные все на тхъ же сомнительныхъ цифрахъ. Что переписямъ, произведеннымъ до ревизіи, можно доврять въ боле значительной степени, чмъ полагаетъ г. Безобразовъ, показываетъ самая возможность этихъ выводовъ: оказывается, при ближайшемъ изученіи, что переписи не всегда и не только свидтельствуютъ объ утайк и убыли, такъ, перепись 1704 г. показала совершенно нормальную прибыль населенія съ 1678 г. (въ Моск. губ.) и дала возможность, вмст съ другими показаніями переписей, отнести убыль спеціально къ первому десятилтію сверной войны. Перепись 1710 г. дала не только общій итогъ двадцатипроцентной убыли, но и весьма живую картину распредленія этой убыли по разнымъ мстностямъ, въ нкоторыхъ изъ которыхъ, опять-таки, оказалась даже прибыль населенія. Эта же перепись дала возможность представить, хотя весьма грубую, но все же поучительную статистику причинъ убыли. Вс эти выводы показываютъ важное относительное значеніе моихъ цифръ и подтверждаютъ мой общій выводъ.
Посл сдланныхъ разъясненій, г. рецензентъ В. Е., можетъ быть, согласится, что г. Безобразовымъ сдлано слишкомъ мало для того, чтобы ‘подвергнуть сомннію’ мой выводъ о разореніи населенія. Нужно сказать, впрочемъ, что самъ рецензентъ В. Е. поступаетъ весьма осторожно: воспроизводя аргументы г. Безобразова, онъ нигд не выражаетъ своего личнаго отношенія къ нимъ, и ‘категорическія сомннія’ г. Безобразова не мшаютъ ему даже въ двухъ другихъ мстахъ соглашаться, по крайней мр, съ возможностью ‘экономическаго упадка Россіи’ при Петр, онъ только считаетъ нужнымъ оправдывать Петра въ этомъ упадк, предполагая, по своему обыкновенію, что я его ‘обвиняю’. Какъ бы то ни было, къ разсмотрнному обстоятельству и сводятся вс реальныя сомннія рецензента В. Е. въ моихъ выводахъ. Что касается общихъ возраженій, я готовъ бы былъ отвчать на нихъ и боле подробно, чмъ это сдлано выше, если бы они были представлены въ сколько-нибудь раздльной и отчетливой форм, я признаю, что здсь есть о чемъ, поспорить, но спорить съ сторонниками ‘старыхъ обобщеній’ ихъ терминами, признаюсь, у меня мало охоты.