Отвтъ М. Н. Лонгинову.
Отвтъ М. Н. Лонгинову.
‘День’, 28-го апрля 1862 г.
Ответ М. Н. Лонгинову, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1862
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
При всемъ нашемъ уваженіи къ М. Н. Лонгинову, не можемъ оставить его замтки безъ отвта. Намъ кажется, что онъ не совсмъ врно понялъ мысль Ю. . Самарина. Съ горькой ироніей разоблачая ту темную силу распущенности и лни, которая, по словамъ его, внутрь насъ есть и которая давитъ и глушитъ въ насъ не только доброе побужденіе, но и всякую способность къ общественной дятельности, авторъ письма изъ Самары вовсе не требуетъ отъ дворянъ какой-то благодарности за какія-то права, о чемъ не было и рчи,— а указываетъ имъ на примръ тхъ обществъ, которыя умютъ стоять дружно за свое дло и идти къ цли неутомимо. ‘Поучились бы вы хоть у раскольниковъ — говоритъ онъ, какъ и чмъ берутъ’. Но г. Лонгиновъ, вмсто того, чтобы задаться вопросомъ: чмъ же въ самомъ дл берутъ раскольники и чего же именно недостаетъ дворянскому обществу, старается оправдать дворянъ такими объясненіями, которыя, съ нашей точки зрнія, только усиливаютъ обвиненіе, произнесенное г. Самаринымъ. По мннію г. Лонгинова, помочь мелкопомстнымъ дворянамъ,— т. е. опредлить, сколько каждый изъ нихъ заслуживаетъ пособія, и разршить выдачу этого пособія изъ суммы, назначенной правительствомъ.— для немелкопомстныхъ дворянъ не есть настоящее общественное Говорить на выборахъ о томъ, что пособіе необходимо, и настаивать на скорйшемъ ассигнованіи правительствомъ нужныхъ на это суммъ,— это вотъ настоящее дворянское, а приводить самую мру въ дйствіе, заняться ея чернорабочей стороной — это статья другая: для этого надо нсколько потрудиться, подумать, нарочно хать, да еще въ морозъ: однимъ словомъ — тамъ слова, а тутъ дло! Ну, это уже не по дворянской части! Г. Лонгиновъ доказываетъ, что льгота, ограниченная въ размр, лишаетъ охоты ею пользоваться. Да, когда льгота касается васъ лично, но не тогда, когда близко затрогиваетъ интересы чужіе и общественные. Напротивъ: не пользоваться даннымъ положеніемъ, во всей полнот правъ, даруемыхъ льготою,— есть, въ нкоторыя историческія минуты, величайшая политическая ошибка…
Нтъ, плохую услугу оказываетъ тотъ Русскому дворянству, кто оправдываетъ ему его лнь и равнодушіе, кто его, на подъемъ тяжелаго, не ищетъ подвигнуть къ работ и дятельности, кто убаюкиваетъ его гражданскую совсть сваливаньемъ вины на вншнія обстоятельства! Не въ потворств нуждаемся мы, а въ строгомъ, обличительномъ, неумолимомъ укор, который бы не давалъ намъ задремывать въ сладкомъ самообольщеніи, и безпощадно бы нарушалъ нашъ дворянскій покой напоминаніемъ намъ о нашей дряблости и распущенности!.. Не вншней поддержки намъ недостаетъ, какъ думаетъ г. Лонгиновъ! Вншняя поддержка тмъ-то и вредна, что пріучаетъ на нее разсчитывать и ею держаться. Примръ раскольниковъ ярко говоритъ намъ, что недостатокъ вншней поддержки только укрпляетъ внутреннія силы общества, вполн сознающаго — куда оно идетъ и чего хочетъ…
Въ томъ-то и бда, что у насъ нтъ ни ясной цли, которая бы соединила всхъ въ единодушномъ стремленіи, ни твердой нравственной почвы подъ ногами, на которой мы бы могли утвердиться, что намъ тяжела всякая работа мысли, всякій упорный, долгій, медленный, чуждый блеска и треска, нравственный подвигъ, что мы хотли бы, какъ по рельсамъ, докатиться безъ труда, съ полнымъ удобствомъ и комфортомъ, въ обтованную область общественной жизни и свободы!— Когда вншнія преграды задерживаютъ напоръ внутренней силы,— тогда начинается нравственная борьба, свидтельствующая о сил, а гд люди уклоняются отъ борьбы, тамъ обличаютъ они свое внутреннее духовное безсиліе, тамъ и не достойны они свободы! Препятствія и помхи, въ организмахъ сильныхъ, только возбуждаютъ могучее противодйствіе, а въ насъ… Въ насъ не производятъ они ничего, кром слабосильнаго раздраженія, которое не лишено даже нкоторой пріятности и иметъ для насъ значеніе довольно вкусной приправы къ однообразію нашей общественной жизни! Мы даже и сердиться-то не умемъ, хотя было отчего и за что сердиться,— въ этомъ отношеніи на судьбу жаловаться мы не въ прав! Вотъ и теперь: кончается зимній сезонъ, кончается сезонъ итальянской оперы, клубскихъ обдовъ,— а съ ними и сезонъ общественныхъ интересовъ и безвредныхъ для пищеваренія негодованій!
Мы нисколько не враги практическаго благоразумія, но должны признаться, что оно у насъ большею частью слпо или близоруко, до того, что можно истинно усомниться — точно ли это благоразуміе, а не трусость, дрянность, апатія и духовная лнь? Такъ напримръ, кому не знакомы en до пошлости истасканныя аксіомы Русскаго благоразумія: ‘стну лбомъ не расшибешь, въ запертую дверь не проскочишь’, и проч. и проч. А можетъ быть дверь и не заперта, а только притворена? толкнитесь — авось и поддастся!.. ‘Стну лбомъ не расшибешь’… Конечно такъ, но попробуйте,— можетъ стна-то картонная!…
Еслибъ литература наша поступала по примру, указанному г. Лонгиновымъ, то стсняемая вншними препятствіями, обязанная двигаться на пространств — сравнительно меньшемъ, чмъ отъ Александровскаго корпуса до Удльной конторы,— она давнымъ-давно должна была бы умолкнуть. Но такъ какъ литература наша чужда духа дворянской сословности, то она и расширила (хоть я немного) предлы своей прогулки.
Нтъ, причины общественной несостоятельности Русскаго дворянства, какъ сословія, надо искать не тамъ, гд ихъ ищетъ г. Лонгиновъ. Ихъ не указываетъ и г. Самарянъ, только обличившій, а не объяснившій самое явленіе нашего недуга: это и не входило въ его задачу. Причины кроются глубже: между прочимъ, въ томъ, во 1-хъ, что у дворянства нтъ никакого связующаго цемента: сочиненная Екатериною сословность могла служить связью только до тхъ поръ, пока не было никакого серьезнаго историческаго дла, да и тутъ не сословность связывала дворянское общество, а общій грхъ крпостнаго права! Съ прекращеніемъ крпостной привилегіи, дворянство становится безсильно, какъ сословіе, и должно искать себ другой почвы, на которой бы могло утвердиться, но уже и какъ привилегированное или политическое сословіе… Во 2-хъ, въ томъ, что отчужденные переворотомъ Петра отъ народа, мы лишены опоры и сочувствія Русской земли и постоянно слышимъ (хотя и не хотимъ въ томъ признаться) свое одиночество и слабость, въ 3-хъ, въ томъ наконецъ, что порвавши всякую связь съ историческимъ преданіемъ и сознавая внутренно, хотя и смутно, что прочно только то, что зиждется на исторической почв и находится въ органической связи съ преданіемъ,— мы сами не вримъ въ правду нашихъ отвлеченныхъ теорій, въ успхъ нашихъ требованій и стремленій — вн содйствія и сочувствія народнаго, не вримъ, да признаться сказать — просто сами не знаемъ, не только — чего хотимъ, но даже — чего хотть!
Но объ этомъ мы будемъ говорить съ читателемъ подробне и пространне въ передовыхъ статьяхъ. Скажемъ только, что все сказанное нами объ историческихъ причинахъ общественной несостоятельности дворянства нисколько не оправдываетъ личной гражданской безнравственности членовъ Русскаго общества, и что ихъ духовная дряблость постоянно отдаляетъ разумное ршеніе историческаго вопроса.