Дйствительнаго Статскаго Совтника, Ордена
Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго ученаго Собранія Члена,
Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености
Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ
Въ Университетской Типографіи у Н. Новикова,
Повствованія Терамена, Тезею, о смерти Ипполита, изъ Федры Расиновой.
Лишъ выступили мы за градъ изъ стнъ трезенскихъ,
Печальныя стражи вокругъ ево текли,
И горесть такъ какъ онъ въ молчаніи влекли,
Микенскій путь, ево наполненъ былъ тоскою.
Вождями правилъ онъ коней своей рукою,
Коней строптивыхъ сихъ, что были иногда,
Взыванію ево послушны завсегда.
Склоненная глава, и очи возмущенны,
Съ плачевной мыслью быть являлись соглашенны.
Тогда ужасный вопль изшелъ на насъ изъ волнъ,
Весь воздухъ возмутилъ, и воздухъ сталъ имъ полнъ:
Земля изъ чреслъ своихъ подобно восклицала,
И гласу глубины стоная отвчала.
Злой трепетъ застужалъ въ насъ кровь во злы часы:
Отъ страха, конскихъ гривъ вздымалися власы.
Воздвиглась на хребт текущія долины,
Кипящая гора, изъ водныя средины.
Валъ ближится, біетъ, разитъ ломаясь въ брегъ,
И въ пен на брега чудовище извергъ.
Широкое чело рогами воруженно.
И желтой коркою все тло покровенно.
Дичайшій былъ то волъ, прегрозный былъ то змй,
Онъ хвостъ віющійся, віяся влекъ землей.
Дрожали берега, ево пречуднымъ ревомъ,
Н Небо на него гнушаясь зрло съ гнвомъ.
Земля пугалась имъ, испорченъ воздухъ сталъ,
И валъ, что несъ ево, со страхомъ утекалъ.
Безплодну храбрость вс, въ часъ оный оставляли,
И въ храм близкомъ тутъ убжища иcкали.
Лишъ пребылъ Ипполитъ доетойный сынъ твой cмлъ,
Хватаетъ лукъ, здержавъ коней, и ищетъ cтрлъ.
Стрлилъ въ нево, рука не здлала обману,
И учинилъ ему въ боку глубоку рану.
Въ свирпств, боль, ево безпамятна бросалъ,
Бросаясь онъ, взревлъ, и предъ конями палъ.
Валяяcь, пламенну гортань, имъ разверзаетъ,
Ихъ кровью и огнемъ и дымомъ покрываетъ.,
Ихъ трепетъ поразилъ, летятъ во оный часъ,
Какъ необузданны, невнятенъ сталъ имъ гдасъ.
Кровавы въ ихъ устахъ желзо мочатъ пны,
И тщетну подаютъ, здержать ихъ, силу члены.
Вщаютъ, что еще былъ видимъ нкій богъ,
И гналъ коней, чтобъ Князь здержати ихъ могъ.
На камни набжавъ они низверглись съ страхомъ,
Ось преломилася, великимъ симъ размахомъ
И колесница вся летела по кускамъ.
Смятенный Ипполитъ падетъ тутъ въ вожди самъ.
Не гнвайея! сей видъ, вина мн мукъ сердечныхъ.
Мн будетъ, Государь, источникомъ слезъ вчныхъ.
Я зрлъ, увы. я зрлъ, что онъ отъ тхъ коней,
Которыхъ самъ питалъ, влачимъ въ бд былъ сей.
Взываетъ ихъ, но гласъ ево ихъ устрашаетъ.
Бгутъ. Влаченіе все тло изъязвляетъ.
Весь долъ, нашъ скорбный вопль, въ отзывахъ раглашалъ,
Впослдокъ яростный скокъ конскій утихалъ.
Въ близи старинныхъ сихъ гробовъ остановились,
Гд праотцевъ ево тла Царей сокрылись.
Я бгъ стеня къ нему, и стража вся туды.
Ево дражайша кровь казала намъ слды.
Сталъ камень ею мокръ, игольными кустами,
Удержанъ кровной знакъ, въ нихъ зримъ былъ со власами.
Прибгъ. возвалъ ево, онъ руку подаетъ,
Горитъ лишъ глаза, опять скрываетъ свтъ:
Отъемлетъ, говоритъ, мой, Небо, вкъ безвредной,
Другъ мой, не оставь ты Арисіи бдной!
Когда родитель мой узнаетъ, что я правъ,
И будетъ сожалть ложъ правдой почитавъ,
Смягчить, пролиту ировь, тнь жалобы гласящу,
Скажи, чтобъ онъ имлъ къ ней мысль уже немстящу,
Возвратилъ бы ей — — — Симъ словомъ вкъ скончалъ.
И тло лишъ ево беззрачно удержалъ,
Плачевный видъ чмъ гнвъ боговъ явленъ жестоко,
И что ужъ и твое узнать не можетъ око.
Тогда боязненна приходитъ Арисія.
Пришла бгущая отъ гнва твоево,
Прияти отъ боговъ въ супружество ево.
Приближилася, зритъ траву дымящусь красну,
И зритъ ево, о видъ, видъ лютый, оку страсну!
Обезображенна, лишенна живота.
Не хочетъ, чтобъ ее уврила мысль та.
Возлюбленнаго зря уже не узнаваетъ,
И зря ево, еще о Княз вопрошаетъ.
Уврясь наконецъ, что то предъ нею онъ,
Взоръ мечетъ на Боговъ пуская тяжкій стонъ,
И охладвъ, когда почти бездушна стала,
Къ ногамъ любовника, въ безсиліи упала.
Исмена тутъ при ней, Исмена слезы льетъ:
И въ жизнь, ее, стеня, иль паче въ скорбь зоветъ.
Изъ Федры, Расиновой Трагедіи. Дйствія IV. Явленіе VI.
Федра, Енона.
Федра.
Кто чаялъ то когда, что страстенъ Ипполитъ.
Казалося, ни кто того не распалитъ,
Кого моей любви смущало попеченье,
Кмъ я плнилася на грусти и мученье:
А сей жестокій тигръ! обузданъ, побжденъ,
И Арисію онъ любити возбужденъ…
Енона.
Ее?
Федра.
Подобной я тоски еще не ощущала:
Моя, мн муки сей, судьба не предвщала:
Все, что терпла я, восторги, страховъ видъ,
Жестокой сердца огнь, улику чести, стыдъ,
Суровы тщетнаго отказа ожиданья,
Все слабый опытъ то теперишня страданья!
Любились! Какъ могло то скрыться отъ меня?
Какъ видлися? Гд? Когда, то все храня?
Ты знала то, почто въ обманъ меня пустила?
О тайномъ жар ихъ, почто не возвстила?
Бывали ль купно съ кмъ? Бывали ли одни?
Или въ средин рощъ сходилися они?
Ахъ! Нтъ! Они везд, безъ скрытія, видались!
Грызеній совсти не вдали горя,
Всегда дни свтлые и ясные творя.
А я, отринутый извергъ всея природы,
Скрывалась свтлыхъ дней и ясныя погоды,
Мн только смерть одна, въ тоск, покровъ была!
Къ издохновенію минуты я ждала,
Питаясь горестью, и мояся слезами,
Боясь и зрима быть въ томъ близкими глазами,
Не смя и лица по вол орошать,
Старалась духъ и тмъ я робко утшать,
И бравъ веселый видъ, тая въ себ отравы,
Лишалась часто я уже и сей забавы…
Енона.
Когда имъ должно въ вкъ утхи погубить,
Какой въ любви имъ плодъ?
Федра.
Другъ друга въ вкъ любить.
Клянутся, можетъ быть, въ т самыя минуты,
Какъ ето говорю теб, о мысли люты!
И зря, что ссылк, рокъ стремится ихъ предать,
Другъ друга въ вкъ хотятъ, кленясь не покидать!
Нтъ! видя счастье ихъ, терпнья не имю!
Енона! сжалься ты надъ яростью моею!
Совмстницу свою сражу и-погублю!
Супружній гнвъ на кровь ея усугублю,
Предъ братіевъ, виной, вины сестры умножу,
И духъ Тезевъ весь противъ нея встревожу,
И въ восхищеніи воздвигну новый шумъ…
Что мышлю! что творю! Гд длся, ты, мой умъ!
Ревную, и ей гнвъ Тезвъ возвщаю!
Супругъ мой живъ: а я сей пламень ощущаю!
Къ кому любви такой желанья таковы!
Вздымаетъ всяка рчь власы моей главы,
И беззаконія мои прешли вс мры!
Кровосмшенія, обмана здсь примры.
Убійственная мстя рука, разя любовь,
Стремится и горитъ пролить невинну кровь:
А я, еще живу! А я, еще взираю
На солнце, коего я племя простираю!
ЗДсь предокъ мой и вся небесная страна,
Моими предками и вся земля полна..
Гд скроюсь бдная? Уйдемъ во мрачность ада!
Но тамъ родитель мой! Такъ кая мн отрада?
Противная скудель ему врученна тамъ:
Онъ судитъ тни вс, идущи къ тмъ мстамъ.
Встрепещетъ духъ ево во мрак темной ночи,
Когда предстанетъ дочь ево ему предъ очи,
Во злодяніяхъ признаяся предъ нимъ,
Безвстныхъ, можетъ быть, жилищамъ тмъ самимъ?
Что скажетъ, отче мой, мой зракъ возненавидя?
Уронишъ ты скудель, чудовище увидя,
И всю ко мн забывъ родительску пріязнь,
Ты сыщешъ новую дочерней тни казнь.
Прости мн! Богъ любви родъ весь твой погубляетъ!
Зри мсть ево на мн! мной всю онъ мсть являетъ!
Увы! въ нечестіи, въ которо я вошла,
Печальну чувствію какой я плодъ нашла!
До издыханія, ни чемъ не утшаюсь,
И жизни лютыя страдающа лишаюсь!
Изъ Андромахи Трагедіи Расиновой. Дйствія І. Явленія ІІ. перьвая половина.
Пирръ и Орестъ.
Орестъ.
Вся Греція меня въ посольство избрала,
И поздравленіе въ уста мои дала,
Великаго отца теб преславну сыну,
Который окончалъ Троянскую судьбину,..
Имъ палъ Гекторъ, тобой поверженъ Иліонъ,
Онъ началъ, ты скончалъ Пергамскій рушить тронъ.
Ты мужествомъ явилъ въ признакахъ неищетныхъ,
Что только сынъ ево ему подобенъ въ смертныхъ.
Но Греція на тя смущеннымъ окомъ зритъ,
Что милосердіе твое ея скорбитъ,
Которымъ кровь враговъ ея ты соблюдаешъ,
И посл пламени въ нй искры сохраняешъ.
Чево по злйшій часъ разгнванныхъ небесъ,
Не длалъ ни когда великій Ахиллесъ.
Иль Пирръ, каковъ Гекторъ былъ нын забываетъ.
Вея Греція ево еще воепоминаетъ.
Вдовицъ и матерей оставшихъ во слезахъ,
Едино имя то еще приводитъ въ страхъ.
Колико чадъ, мужей, рука ево сразила!
Въ чьемъ род на него бъ кровь мсти не просила?
Но въ сын мы ево подобна зримъ врага,
И можетъ быть взойдетъ на наши онъ брега,
Таковъ какъ былъ отецъ, какъ наши гналъ народы,
И съ пламенемъ въ рукахъ послдовали имъ въ воды.
Ты въ милостяхъ своихъ готовишъ намъ бды,
Кто знаетъ для какой змю ты вскормишъ мзды?
Брегися государь, когда ей дается сила,
Чтобъ перьваго тебя она не уразила.
Исполнь желаніе просящихъ Грековъ всхъ,
И сохрани себя и ихъ отъ бдъ ты тхъ.
Искорени врага, который имъ опасенъ.
Какъ ты погибнешъ имъ, онъ будетъ имъ ужасенъ.
Когда онъ мужество надъ Пирромъ искуситъ,
Противу ихъ себя безстрашно ополчитъ.
Пирръ.
Напрасно Греція о Пирр такъ жалетъ.
Я мнилъ что больше сихъ Посолъ дла иметъ:
Ктобъ врилъ,. чтобъ для толь не важныхъ имъ притчинъ,
Въ посредство избранъ былъ Агамемноиовъ сынъ:
Чтобъ цлый размышлялъ народъ побдоносный,
Привлчь младенцу рокъ, на вки имъ поносный?
Но есть ли область есть надъ плнными другимъ,
Мнль только власти нтъ надъ плнникомъ своимъ?
Когда скончалась брань за красоту Гелены,
Когда дымилися горящей Трои стны,
И побдители длились мжъ собой,
Мн часть дала, ево съ Гекторовой женой.
Гекуба при конц Улису въ руки впала,
Касандра путь въ Аргосъ съ отцемъ твоимъ пріяла.
Давалъ ли правы я на плнныхъ имъ когда?
Искалъ ли я въ чужихъ трудахъ себ плода?
Страшатся потерять надеждны дни покою,
И мнятъ что сей Гекторъ опять воздвигнетъ Трою.
