Опыты законодательных собраний в России, Шашков Серафим Серафимович, Год: 1870 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

ОПЫТЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХЪ СОБРАНІЙ ВЪ РОССІИ.

(Сборникъ русскаго историческаго общества. Томы II и IV, Спб., 1868—1889.— Соловьевъ, Исторія Россіи. Томы XV—XIX, М. 1865—1869).

Въ допетровскую эпоху, по мр того, какъ государственный механизмъ усложнялся, вошло въ обыкновеніе собирать земскіе соборы, на которые созывались правительствомъ русскіе люди для совщаній о важныхъ государственныхъ длахъ. На соборахъ этихъ земскіе люди имли только одно право — заявлять. Впрочемъ заявленія часто влекли за собою горькія послдствія для депутатовъ. Когда, напр., выборные, участвовавшіе при составленіи уложенія царя Алекся Михайловича, вздумали протестовать, то ихъ взяли да и сослали. Въ большинств случаевъ эти соборы, нося тщеславное названіе общеземскихъ, служили только чьимъ нибудь орудіемъ, — или бояръ или духовенства. Крестьянство не имло на нихъ никакого самостоятельнаго значенія. И эти соборы, изъ коихъ нкоторые существовали только на бумаг, не только не имли, но и не могли имть сколько нибудь общественнаго значенія, даже въ томъ случа, если бы ими не злоупотребляли, а устроили ихъ по тому идеалу, какой приписываютъ имъ славянофилы. Подавленность древне-русскаго ума, положительная отуплость общественной мысли, жалкій партикуляризмъ интересовъ и ршительное отсутствіе ясно сознанныхъ общерусскихъ народныхъ потребностей,— все это составляло вовсе не ту почву, на* которой только и можетъ существовать хоть какая нибудь система представительства, Для успховъ народнаго дла недостаточно чувствовать общественное зло, но необходимо знать и изучить его, равнымъ образомъ и для борьбы съ нимъ знаніе также необходимо, какъ и для борьбы съ природой.

Напрасно славянофилы утверждаютъ, что въ послпетровской Россіи вовсе не было ничего подобнаго земскимъ соборамъ. Опыты такихъ собраній, мы видимъ въ законодательныхъ комиссіяхъ XVIIJ вка. Но эти комиссіи сначала были даже ниже соборовъ, и только въ царствованіе Екатерины и, вслдствіе нкотораго оживленія умственной жизни въ Россіи, выборные члены комиссій перестали быть безгласными, уставлявшими тупо свои брады и очи въ землю, по выраженію Коши хина. При этомъ дворянство, какъ сословіе развитое боле другихъ, получило ршительное преобладаніе въ государств, и екатерининскій ‘земскій соборъ’, подобно соборамъ XVII вка, послужилъ на пользу всему народу, а только сословію помщиковъ.

Необходимость новыхъ законовъ была сознана еще Петромъ I при самомъ начал его реформъ. Петръ хотлъ удовлетворить этой необходимости бюрократическимъ способомъ, поручивъ въ 4700 г. боярамъ составить новое уложеніе. ‘Бояре приказали печатное уложеніе 1649 г. изъ переплета рознятъ по главамъ и къ длу новоуложенной книги списать на списки въ тетради въ палат’. Но и эту чисто-механическую работу, исполненную почти одними писцами, бояре едва могли довести до конца. Бумагу, чернила и свчи они потребовали изъ разныхъ приказовъ, но приказы отказали имъ, Петра въ Москв не было, и бояре, ссылаясь на неимніе бумаги, чернилъ и сальныхъ свчъ, постарались затянуть дло и тянули его до тхъ поръ, пока изъ членовъ комиссіи осталось въ ней только двое.

При Екатерин I дло возобновили, и ‘дабы уложенье при довольномъ числ членовъ сочиняемо было съ поспшеніемъ, приказали быть при томъ сочиненіи членамъ изъ духовныхъ, изъ военныхъ, изъ гражданскихъ и изъ магистрата но дв персоны’. Но и это своего рода законодательное собраніе оказалось на дл совершенно негоднымъ, вс предварительныя работы были взвалены на оберъ-секретарей, которые должны были окончить ихъ въ 1726 г. подъ страхомъ лишенія жалованья. И оберъ-секретари не могли ничего подлать! Остерманъ предложилъ поручить составленіе законовъ профессору Вренгиштейну, мужу ‘науки высокой’. Верховный совтъ принялъ это предложеніе къ свденію.

Верховный тайный совтъ, правившій государствомъ отъ имени Петра II, понялъ невозможность составить уложеніе посредствомъ комитета изъ чиновниковъ и учредилъ законодательную комиссію изъ выборныхъ. Онъ предписалъ выслать въ Москву, безъ всякаго отлагательства, къ 1 сентября 1728 г. ‘за выборомъ отъ шляхетства изъ офицеровъ и изъ дворянъ добрыхъ и знающихъ людей изъ каждой губерніи, кром Лифляндіи, Эстляндіи и Сибири, по пяти человкъў. Наступилъ сентябрь, но изъ ‘добрыхъ и знающихъ людей’ въ Москву явилась самая незначительная часть. Выбранные депутаты отбивались отъ поздки въ Москву руками и ногами, сознавая свою положительную неспособность къ законодательному длу и, по тогдашнему дворянскому обыкновенію, боясь всякой службы, Сенатъ настаивалъ на высылк депутатовъ, а воеводы и губернскія канцеляріи доносили сенату, что сдлать это не такъ легко, какъ ему кажется. За новгородскимъ депутатомъ Скобельцынымъ три раза посылали въ уздъ солдатъ, но Скобельцынъ все-таки не халъ въ Новгородъ. Тогда послали за нимъ въ четвертый разъ солдатъ съ подъячимъ, приказавъ, въ случа его укрывательства, взять его жену и привести въ Новгородъ подъ карауломъ, а если и она укроется, то ‘движимое и недвижимое имніе ихъ взять на государя’. Скобельцынъ струсилъ, сдался и подъ конвоемъ отправленъ въ Москву сочинять законы. Псковскій депутатъ, Ушаковъ, бжалъ, многіе другіе скрывались, по ихъ ловили и высылали за карауломъ. За это укрывательство отдувались ихъ крестьяне и дворовые люди, которыхъ велно держать подъ арестомъ до тхъ поръ, пока ихъ господа не явятся въ сенатъ. До какой степени простиралось въ провинціи непониманіе дла, для котораго велно было выбирать и посылать въ Москву депутатовъ, видно уже изъ одного того обстоятельства, что воеводы длали выборнымъ ‘смотръ’, словно рекрутамъ, и забраковывали глухихъ, хромыхъ, старыхъ и дряхлыхъ, считая ихъ ‘къ предположенному длу неспособными’. Втеченіе послднихъ мсяцевъ 4728 и первыхъ 1729 г. кое-какъ успли притащить въ Москву всхъ депутатовъ, но уже въ ма ихъ велно распустить по домамъ, такъ какъ вс они оказались къ употребленію негодными. И выборное начало не вывезло! Но, можетъ быть, это избиратели намренно вредили, пославъ въ законодательную комиссію что ни на есть глупыхъ и невжественныхъ дворянъ, думали руководители дла, нехотвшіе врить, чтобы въ Россіи вовсе не было свдущихъ и умныхъ людей, годныхъ для составленія законовъ. Предписано выбрать другихъ депутатовъ, ‘знатныхъ и добрыхъ’, по два человка изъ губерніи, но выборы ихъ предоставлены уже не дворянству, а губернаторамъ. Губернаторы никого не прислали! Въ царствованіе императрицы Анны снова повелвается ‘начатое Уложеніе немедленно окончить и опредлить къ тому добрыхъ и знающихъ людей, выбравъ изъ шляхетства, духовныхъ и купечества’. Осенью 1730 г. выборные съхались, но уже въ конц того же года ихъ отпустили во свояси, увидвъ, что никакого толку отъ нихъ не добьешься. Въ чиновничью законодательную комиссію прибавили новыхъ членовъ для окончанія уложенія, которое и ‘оканчивалось’ продолженіи тридцати шести лтъ, вплоть до извстной екатерининской комиссіи, но не только не кончено, а, кажется, не было даже и начато. Временщики, заправлявшіе длами, боярскія партіи, боровшіяся одна съ другою и тормозившія общій ходъ длъ, иностранные посланники, посредствомъ денегъ нердко пріобртавшіе вліяніе въ Россіи, какъ дома, реакціонеры, желавшіе погубить дло Петра, Впрокъ со своими клевретами, страшныя злоупотребленія, господство беззаконія и произвола, владычество боярщины, быстрое чередованіе правительственныхъ лицъ, — все это неблагопріятно дйствовало на законодательныя мры. Въ скоромъ времени мы предложимъ читателямъ боле подробный очеркъ этой замчательной эпохи, а теперь укажемъ только на то обстоятельство, что во все продолженіе ея дворянство стремилось къ власти, привиллегіямъ, къ ршительному преобладанію въ государств. Временщики, сильныя боярскія фамиліи,придворные, гвардія, наполненная офицерами изъ дворянъ, принимали самое дятельное участіе въ длахъ престолонаслдія, неопредленнаго еще никакими законами. Крупное дворянство, вмст съ временщиками, составляло изъ себя верховный совтъ, сосредоточивало въ немъ управленіе государствомъ, предлагало Анн Ивановн извстныя ограничительныя условія. Крпостное право, между тмъ, росло, усиливалось, и массы сельскаго народа постепенно переходили во владніе частныхъ лицъ. Дворянство становилось самою дятельною силою въ государств и каждый вновь воцарившійся государь, опираясь на извстныя лица или извстныя фамиліи, осыпалъ ихъ своими милостями, увеличивая тмъ значеніе не только ихъ однихъ, но и всего сословія. Петръ III отмнилъ законъ, налагавшій на дворянъ тягостную повинность государственной службы, Екатерина продолжала это дло возвышенія дворянства. Она щедро обогатила всхъ своихъ сторонниковъ и помощниковъ, раздавъ имъ сотни тысячъ казенныхъ крестьянъ. Попри этомъ Екатерина очень хорошо понимала, что ей необходимо опереться не только на отдльныя личности или придворныя партіи, но и на какую нибудь прочно организованную корпоративную силу. Идеаломъ Екатерины, какъ извстно, былъ Людовикъ XIV. Съ стремленіемъ къ этому идеалу, въ ней соединялось несомннное желаніе пробудить въ стран умственную жизнь, облагородить русскіе нравы, обуздать жестокость и произволъ администраціи, ослабить владычество суеврія, въ ней зародилась даже робкая мысль объ освобожденіи крестьянъ. Либерализмъ государыни изумлялъ Европу, ея ‘Наказъ’ былъ запрещенъ во Франціи, передовые люди Запада гремли хвалою ‘Семирамид Свера’, въ Россіи возникла цлая литература панегириковъ ей. Но, осуществивъ свой идеалъ,— роскошь, блескъ и военное могущество Людовика XIV, Екатерина II, испуганная переворотомъ во Франціи, быстро отшатнулась отъ прежнихъ либеральныхъ идей, и вторая половина ея царствованія была совершенію въ людовиковскомъ дух. Мысль объ освобожденіи крестьянъ и другихъ существенныхъ реформахъ, вплоть до настоящаго царствованія, была всегда подводнымъ камнемъ русскаго либерализма. При Екатерин эта мысль возбудила реакцію тмъ сильне, что вс анти-либеральные люди и партіи съумли воспользоваться страхомъ, нагнаннымъ французской революціей. По революція была только пугаломъ, на которое указывали, какъ на поучительный примръ того, до чего доводитъ либерализмъ. Существенныя причины реакціи заключались не во вншнихъ, а во внутреннихъ отношеніяхъ Россіи, — это была реакція партіи, ополчившейся противъ мысли о свобод крестьянъ, противъ возвышенія городскихъ сословій, противъ образованія и стремленій внести хотя какой нибудь порядокъ въ административную сферу. Въ другой стать мы съ большею подробностью постараемся выяснить ходъ этой исторіи, а теперь обратимся къ екатерининской законодательной комиссіи, которая имла сильное вліяніе на возникновеніе упомянутой реакціи.

Цлью этой комиссіи было то же самое составленіе законовъ, о которомъ такъ долго и такъ напрасно хлопотали во вс предыдущія царствованія. Депутаты должны были заявить о ‘нуждахъ и чувствительныхъ недостаткахъ народа’ и совершить подготовительныя работы для новаго уложенія, которое окончательно разсматриваться должно было въ высшихъ государственныхъ учрежденіяхъ.

Другою не мене важною цлью Екатерины было узнать духъ, направленіе и силу разныхъ сословій, отыскать въ нихъ наиболе прочную опору для своихъ дальнйшихъ дйствій, примрить свой чистотеоретическій либерализмъ къ дйствительнымъ отношеніямъ русской жизни. Сама Екатерина говоритъ, что комиссія ‘подала мн свтъ и свденія о всей имперіи, съ кмъ мы дло имемъ и о комъ пещись должны’.

Но эти ‘свтъ и свденія’ шли въ разрзъ съ общенародною пользою и наносили роковой ударъ прогрессивному стремленію. Ея ‘Наказъ’ пугалъ многихъ своею прогрессивностію и былъ совершенно непонятенъ для большинства. Екатерина разсказываетъ, что когда депутаты съхались въ Москву въ 1767 г., то она ‘назначила разныхъ персонъ, дабы выслушать наказъ. Тутъ, при каждой стать родились пренія. Я дала имъ волю чернить и вымарывать все, что хотли. Они боле половины изъ того, что было написано мною, помарали, и остался наказъ, яко оный напечатанъ’. Но и очищенный строгою цензурой наказъ все-таки не гармонировалъ съ направленіемъ большинства депутатовъ, ‘умы которыхъ’ — но справедливому замчанію Бибикова — ‘не были еще къ тому приготовлены и весьма далеки отъ той степени просвщенія и знанія, которая требовалась къ столь важному длу’.

Въ комиссію созывались депутаты со всей имперіи, по одному депутату отъ сената, синода и каждой коллегіи, отъ дворянства каждаго узда, отъ каждаго города, отъ однодворцевъ каждой провинціи, отъ пахатныхъ солдатъ и другихъ служилыхъ людей каждой провинціи, отъ государственныхъ крестьянъ каждой провинціи, отъ инородцевъ каждой провинціи, отъ каждаго изъ казачьихъ войскъ. Депутатъ снабжался отъ своихъ избирателей полномочіемъ и инструкціей или наказомъ. Начались выборы и составленіе наказовъ. Въ Петербург городское общество выбрало все лицъ знатныхъ и сановниковъ и уже генералъ-полиціймейстеръ ‘не въ указъ предложилъ’ ему выбрать въ повренные ‘людей способныхъ и знающихъ городскія нужды изъ всякаго званія’. Въ Москв выбирали тоже преимущественно знать… и тамошній генералъ-полиціймейстеръ также обратилъ вниманіе избирателей на эту ошибку. Впрочемъ, выборы, какъ въ столицахъ, такъ и въ провинціяхъ, кончались скоро и конвоя для высылки депутатовъ, какъ это было при Петр II, не потребовалось. Дворянскіе выборы заканчивались обычнымъ ‘прошу покорно откушать’, балами, фейерверками, пушечною пальбою (Сб. Ист. О., 1, 26 и др.). Гораздо больше хлопотъ доставило обывателямъ составленіе наказовъ. Во многихъ уздахъ изъ дворянъ не находилось никого, способнаго на такое мудреное дло, и потому наказы иногда буквально списывались съ наказовъ другихъ уздовъ, въ которыхъ грамотные люди водились (стр. XXVII, 245, 296 и др.). Нкоторыя дворянскія общества, напр. ярославское уздное, даже въ самыхъ наказахъ чистосердечно признавались въ своей неприготовленности къ законодательному длу и прямо ссылались на ‘свое скудоуміе’ (стр. 305). Дворянство юрьево-польскаго узда, списавъ введеніе въ наказъ, составленный шуйскимъ дворянствомъ, и заявивъ, что оно ‘неточно всмъ довольно, но и не по достоинству своему пожаловано’, продолжаетъ: ‘что же касается до представленій о общихъ нуждахъ и недостаткахъ, и на оное всеподданнйше донести, что за недовольнымъ числомъ насъ, бывшихъ нын въ собраніи, а особливо по скудоумію нашему, представитъ не можемъ’) затмъ, опять выписка изъ шуйскаго наказа: ‘а какъ и объ ономъ, такъ и о всемъ, и что касается до узаконенія и возстановленія государственныхъ правъ, то все предаемъ въ высочайшее ея императ. величества матернее цломудренное разсмотрніе и соизволеніе’ (стр. 318). Изъ подписей подъ наказами видно, что очень значительная часть дворянъ состояла изъ людей совершенно безграмотныхъ, изъ 13!) человкъ, подписавшихся подъ наказомъ михайловскаго узда, за 81 безграмотнаго подписались другіе, изъ 64 судиславскихъ выборныхъ 13 оказались безграмотными, подъ наказомъ калужскаго и медынскаго уздовъ обозначено 26 дворянъ, изъ лихъ 10 безграмотныхъ (стр. 279, 281, 295). Въ отдаленныхъ провинціяхъ выборы депутатовъ и составленіе наказовъ были еще безтолкове, чмъ въ мстностяхъ центральныхъ. Когда, напр., указъ о присылк депутата былъ полученъ въ Енисейск, то обыватели сильно струсили, вообразивъ почему-то, что можетъ постичь опала и депутата и тхъ, кто подпишетъ данную ему инструкцію. И выбрали они депутатомъ дворянина Степана Самойлова, котораго терпть не могли. Самойловъ отказывается, пишетъ обывателямъ, что они навязываютъ ему это бремя единственно по злоб на него. Обыватели настаиваютъ. Самойловъ кое-какъ соглашается и проситъ составить для него инструкцію и статистическое описаніе Енисейска. Составили никуда негодное описаніе, которое Самойловъ возвратилъ имъ, прося передлать и добавить его. Кое-какъ, при помощи Самойлова же, передлали и дополнили описаніе. Готова была и инструкція, но подписывать ее вс боялись, а Самойловъ боялся хать съ неподписанной инструкціей. Онъ укорялъ членовъ магистрата за то, что, не подписывая инструкціи, они поступаютъ нечестно, желая погубить его одного, а самимъ остаться въ сторон. Подписали, наконецъ, и инструкцію. Самойловъ проситъ денегъ на дорогу, на прожитіе въ Москв и на обратный путь, магистратъ отваливаетъ на все это 100 руб. Какъ ни просилъ Самойловъ о прибавк, какъ убдительно ни представлялъ онъ о недостаточности ассигнованной суммы, магистратъ не прибавилъ ни копйки {Изъ документовъ, сообщенныхъ мн Н. С. Самойловымъ.}.

30 іюля 1707 г. открыта комиссія. ‘Отъ васъ’ — говорилъ депутатамъ отъ лица государыни кн. Голицынъ — ‘отъ васъ ожидаютъ примра всея подсолнечныя народы, очи ихъ на васъ обращены. Слава ваша въ вашихъ рукахъ и путь къ оной вамъ открытъ (стр. 39). Маршалъ комиссіи тоже заявлялъ, что ‘премудрая наша обладательница созываетъ собраніе сіе для устроенія любезному отечеству таковаго благополучія, каковое только смертнымъ вмстимо быть можетъ!’ Но самыя розовыя надежды высказывались Екатериною въ наказ: ‘Боже сохрани, чтобы посл окончанія сего законодательства, былъ какой народъ больше справедливъ и, слдовательно, больше процвтающъ. Намреніе законовъ нашихъ было бы не исполнено: несчастіе, до котораго я дожить не желаю!’ Все либеральное въ Европ было также въ восторг отъ этого ‘законодательнаго собранія’ и отъ гуманной идеи созвавшей его царицы.

Въ наказахъ депутатамъ дворянство многихъ уздовъ заявляло желаніе воздвигнуть государын ‘приличный монументъ’ (стр. 17, 61, 243 и др.). Но депутаты почему-то оставили этотъ монументъ въ сторон, а начали свою дятельность тмъ, что положили поднести Екатерин титулъ ‘Великой, Премудрой Матери Отечества.’ Екатерина отказалась принять титулъ Великой. Она даже разсердилась на такую неумстную услужливость и сказала кому-то о депутатахъ: ‘я призвала ихъ составлять законы, а они, вмсто того, длаютъ анатомію моимъ качествамъ!’

Въ депутатскихъ наказахъ и въ преніяхъ комиссіи обнаружилось все убожество русской общественной мысли. Вы не найдете здсь ни одной идеи, ни одного требованія, которыя выражали бы собою какую побудь общенародную или общегосударственную нужду. Мало того, что каждое сословіе стоитъ какъ уметъ за свои интересы и за увеличеніе своихъ привиллегій, — каждая провинція, каждый городъ стремятся къ какой нибудь монополіи, къ какому нибудь преимуществу надъ сосдомъ.

Инородцы жалуются на крестьянъ, стсняющихъ ихъ въ земляхъ и промыслахъ, на тяжесть повинностей, ‘на безчеловчіе и мздоимство поповъ, кои токмо грабить и мучить ихъ прізжаютъ.’ Многіе изъ депутатовъ отъ коллегій и отъ дворянъ стараются доказать, что все это неправда, и инородческіе депутаты умолкаютъ.

Въ требованіяхъ и жалобахъ государственныхъ крестьянъ рзко бросается въ глаза тотъ жалкій партикуляризмъ, которымъ не только у насъ, но и въ Европ всегда отличалась крестьянская жизнь. Вс крестьяне ходатайствуютъ о своихъ мелкихъ чисто-мстныхъ нуждахъ, гд мало лса — о лс, гд мало земли — о земл, гд особенно тяжки подводныя и другія повинности — объ облегченіи ихъ и т. д. (стр. 81, 103, 104, 87, 92, 267 и др.). Словомъ, вс требованія чисто-мстныя, частныя, и среди ихъ какъ-то особенно пріятно встртить почти единогласное заявленіе крестьянъ о томъ, что необходимо измнить существовавшіе тогда судебные порядки и вмсто ихъ ввести мстные словесные суды (стр. XX и др.). Въ преніяхъ крестьянскіе депутаты отстаивали свои требованія не хуже другихъ. Хотя при этомъ и высказывались подчасъ черезчуръ ужь наивныя мннія, въ род того, что ‘если ловлю дозволить во всякое время, то зврей и птицъ не убавится, а если запретить, то не прибавится, потому что уменьшеніе и умноженіе состоитъ во власти всемогущаго Бога’ (стр. 77).

Крестьянскіе депутаты имли противъ себя большинство депутатовъ всхъ другихъ корпорацій. Крестьяне просятъ лса, депутаты чиновники вооружаются противъ этого требованія (стр. 82). Жители исетской провинціи жалуются на притсненія и вымогательства поповъ,— одинъ дворянскій депутатъ тотчасъ заподозрваетъ ихъ въ раскольничьей интриг (стр. 88). Крестьяне жалуются на тяжесть заводской работы, депутатъ бергъ-коллегіи доказываетъ, что ‘ее нельзя принять за отягощеніе’ (стр. 88). Крестьяне вопіютъ на невыносимость податей и повинностей, на свое нищенство, просятъ облегченія. Дворянскіе депутаты негодуютъ на такую дерзость, доказываютъ, что крестьяне лгутъ, что все это народъ ‘лнивый, уторопленный (?) и упорный,’ одинъ дворянскій депутатъ подалъ въ комиссію свое письменное мнніе, наполненное такою бранью, что его принуждены были оштрафовать (стр. 7276, 80, 89, 99, 108 и др.). Нкоторые дворянскіе депутаты представляли даже, чтобы запасные хлбные магазины крестьянъ уничтожить вовсе, а налоги съ достаточныхъ крестьянъ увеличить до 23% съ ихъ дохода (стр. 76, 78). Но мннію дворянъ, увеличеніе крестьянскихъ податей и налоговъ ‘не только не произведетъ ни малйшаго отягощенія, но и послужитъ еще къ лучшему и прилежнйшему земледльчеству’ (стр. 74, 91).

Крестьянство имло сильныхъ недруговъ въ горожанахъ, купцахъ и фабрикантахъ, которые не только держали его въ тяжкой кабал (стр. 107), но и стремились лишить всхъ выгодныхъ промысловъ. Рабовладльческій инстинктъ заражалъ тогда собою вс сословія, даже пахотные солдаты и разночинцы ходатайствовали о дозволеніи имъ покупать ‘людей и крестьянъ’ (стр. 133, 276), купечество шло еще дальше и, сознавая свою денежную силу, стремилось ко всевозможнымъ монополіямъ и привиллегіямъ. Но при этомъ, оно сплошь и рядомъ проявляло такое умственное убожество, что само же роняло всякое значеніе своихъ требованій, нисколько не обобщая ихъ, каждый городъ хотлъ жить и наживаться не только на счетъ крестьянъ, но и на счетъ другихъ городовъ. Вотъ, напр., содержаніе наказа енисейскаго городского общества {По рукописнымъ документамъ Н. С. Самойлова.}. Енисейцы просятъ себ монополію торговли въ енисейскомъ и туруханскомъ краяхъ, жалуются, что иногородніе купцы, прізжая въ эти мстности для торговли, отбиваютъ у нихъ кусокъ хлба. Они просятъ воспретить имъ закономъ торговать здсь и съ каждаго иногородняго торговца за нарушеніе этого закона брать штрафъ въ пользу города. Просятъ предоставить имъ монополію воднаго сообщенія между Иркутскомъ и Енисейскомъ (боле 1,500 верстъ), запретивъ иркутскимъ купцамъ сплавлять по Апгар товары въ своихъ судахъ. Буде же кто станетъ сплавлять, то съ каждаго иркутскаго судна брать штрафъ въ пользу города. Просятъ предоставить имъ монополію винокуренія и виноторговли. Просятъ о введеніи въ енисейскомъ кра крпостного права, о дозволеніи имъ пріобртать земли и для заселенія ихъ покупать крестьянъ въ Россіи и въ Сибири. Просятъ объ юридическомъ признаніи кабалы дтей, и безъ того свирпствовавшей въ Сибири. Въ Енисейск тогда было множество дтей, которыхъ родители высылали на улицу за сборомъ милостыни. Купцы просятъ отдавать имъ этихъ праздношатающихся ребятъ на воспитаніе, и въ уплату за него заставлять ихъ служить своимъ воспитателямъ. Купечество особенно вооружалось противъ крестьянской торговли сельскими продуктами, ходатайствуя о запрещеніи крестьянамъ продавать что бы то ни было не купцамъ и не оптомъ, а въ розницу и не въ купеческія руки (стр. 94, 99, 102, 1 10, 130 и др.). Депутатъ отъ города Тихвина предложилъ даже оградить это запрещеніе тяжкими карательными мрами: у крестьянина, осмлившагося торговать, конфисковать весь товаръ, ‘асъ тхъ, которые у него непозволительнымъ образомъ что купятъ, брать по 4,000 рублей пени, одну половину въ казну, а другую доносителю, тхъ же, которые не въ состояніи будутъ заплатить сію пеню, наказывать плетьми» Кром того, необходимо запретить крестьянамъ служить у купцовъ въ работникахъ и въ приказчикахъ, такъ какъ это пріохочиваетъ ихъ къ торговл! (стр. 122). Не мало и другихъ монополій просили себ городскія общества, напр., купцы астраханской губерніи ходатайствовали объ утвержденіи за ними монополіи рыбныхъ промысловъ (стр. 120—121). Многіе городскія общества хлопотали о запрещеніи крестьянамъ заниматься какими бы то ни было ремеслами и о предоставленіи этихъ ремеслъ въ монополію городовъ (стр. 126, 136 пдр.)

Требованія дворянства были гораздо обширне и настойчиве, чмъ требованія другихъ сословій и корпорацій. Со времени Петра II, когда дворянскихъ депутатовъ приходилось силою вынимать изъ ихъ помстій и препровождать въ законодательную комиссію подъ конвоемъ, прошло уже сорокъ лтъ, и въ этотъ періодъ дворянство не только постигло свои сословные интересы, но только начало стремиться къ составленію изъ себя прочной корпораціи, но и нсколько просвтилось подъ вліяніемъ литературы и своихъ столкновеній съ европейской аристократіей. Въ комиссіи почти одни только дворянскіе депутаты и ходатайствовали объ усиленіи средствъ для образованія юношества, жалуясь на недостатокъ учителей и училищъ (стр. 172, 231, 289). Впрочемъ, это стремленіе къ образованію основывалось не на какихъ нибудь высшихъ разсчетахъ, а единственно на томъ, что государство щедро награждаетъ образованнаго человка и даетъ ему предпочтеніе передъ необразованнымъ. Образованіе длалось силою, и дворянство хотло монополизировать себ эту силу, хлопоча объ открытіи училищъ для ‘благороднаго юношества’. Что же касается стапели образованія дворянскихъ депутатовъ, бывшихъ въ комиссіи, то хотя за исключеніемъ Щербатова, Бибикова и другихъ немногихъ, это были все люди неразвитые, невжественные, но изъ ихъ рчей все-таки замтно, что многіе изъ нихъ или слыхали, или читывали кое-что о разныхъ государственныхъ теоріяхъ, бывшихъ въ ходу на Запад. Этими-то, на лету схваченными, чужими мыслями дворяне подкрпляли свои крпостническія притязанія, свои эгоистическія требованія. Большинство депутатовъ доказывало, что дворянство есть душа народа, жизненная сила страны, что гд ‘есть дворяне, тамъ есть и ихъ подданные, гд есть дворянскіе подданные, тамъ заводятся земледліе, мануфактуры и, слдовательно, богатство, а гд есть богатство, тамъ рождаются науки и художества’ (стр. 160), словомъ, крпостное право есть основа цивилизаціи! Дале, почти вс дворянскіе депутаты старались выяснить комиссіи заимствованную изъ Европы доктрину о благородств и ‘добродтели’ дворянской породы. ‘Дворянство отъ чести происходитъ и честью держится’. Предки дворянъ получали это званіе за то, что были ‘совершенно добродтельны, въ воинскихъ длахъ искусны, въ статскихъ — правосудны и некорыстолюбивы, показывали отмнную остроту и примрное великодушіе’ (стр. 130, 133, 171, 180 и др.). На эти разглагольствованія дворянъ одинъ изъ депутатовъ замтилъ, что вс ‘благородныя фамиліи, даже самыя древнія, все-таки произошли когда нибудь отъ обыкновенныхъ смертныхъ. Это замчаніе подняло бурю. ‘Съ крайнимъ движеніемъ духа’ поднялся кн. Михайло Щербатовъ: ‘Весьма удивляюсь, что этотъ г. депутатъ укоряетъ подлымъ началомъ древнія россійскія фамиліи, тогда какъ не только одна Россія, но и вся вселенная можетъ быть свидтелемъ противнаго!… Какъ можетъ собранная нын въ лиц своихъ депутатовъ Россія слышать нареканіе подлости на такіе роды, которые въ непрерывное теченіе многихъ вковъ оказали ей свои услуги!’ и т. д. Почти вс дворянскіе депутаты подали свой голосъ за мнніе Щербатова (стр. 193). Дворянство, отстаивая съ такою горячностью свою сословную ‘добродтель’ и ‘честь’, вооружилось противъ постоянно входившаго въ его сословіе новаго, чиновнаго дворянства. Петръ I, какъ извстно, даровалъ дворянскія права всмъ лицамъ, получившимъ оберъ-офицерскій чинъ, обращать вниманіе на личныя заслуги и способности чиновниковъ, а не на ихъ родовую знатность, предписалъ дворянамъ, какой бы то ни было фамиліи, отдавать честь и первое мсто оберъ-офицеру и т. д. Почти вс, сколько нибудь замчательные люди XV’III в. происходили изъ низшаго или средняго сословій и, благодаря случаю или своимъ способностямъ, возвышались до первыхъ степеней въ государств. Полудержавный властелинъ Меншиковъ былъ изъ пирожниковъ, Шафировъ — изъ бдныхъ евреевъ, Скопроискій — изъ крестьянъ, Занадовскій и Потемкинъ — изъ поповичей, Павелъ Ягужинскій — сынъ лютеранскаго кистера, Чоглоковъ, Черкасовъ, Шепелевъ — тоже ‘темнаго происхожденія’, Разумовскій — пастухъ, Турчаниновъ — еврей и т. д. Все это было обидно для ‘чести’ дворянства, и въ комиссіи оно единодушно настаивало на томъ, чтобы дворянское званіе не давалось каждому лицу, дослужившемуся до извстныхъ чиновъ. Чиновное дворянство защищало свои права на это званіе и указывало на свои заслуги (стр. 186, 200, 214), но дворянство столбовое крпко держалось за свои притязанія и громогласно заявляло, что оно самою ‘природою’ назначено для того, чтобы повелвать и командовать (стр. 206), что дворянинъ долженъ имть исключительныя преимущества на вс почетныя должности, многіе предлагали не только въ оберъ-офицерскій, но даже въ сержантскій чинъ производить однихъ лишь дворянъ, предоставивъ другимъ сословіямъ вс низшія степени государственной службы. Нкоторые ораторы, напр., Щербатовъ, старались при этомъ блеснуть своею начитанностью, ссылаясь и на исторію разныхъ народовъ, и на римскихъ патриціевъ, и на Баррона, и на Пуффендорфа. Но за то многіе другіе обнаруживали при этомъ не только положительное неумнье говорить публично и логически развивать свою мысль, но даже непониманіе того, что они говорили сами.

Стараясь о томъ, ‘дабы вс сословія россійской имперіи были между собою раздлены и чтобы каждое изъ нихъ знаніемъ своихъ правъ содйствовало общему благополучію’ (стр. 97), дворянство хлопотало составить изъ себя замкнутую и организованную корпорацію съ своимъ самоуправленіемъ. Оно просило дозволить дворянамъ періодически собираться въ уздномъ город и разсуждать о своихъ нуждахъ, выбирать предводителей дворянства и депутатовъ, которые бы защищали дворянскіе интересы въ присутственныхъ мстахъ, на содержаніе же этого управленія взимать сборъ со всхъ земель узда, какъ съ государственныхъ, такъ и съ помщичьихъ (стр. 237, 236—238, 477). Дале, дворянство ходатайствовало объ учрежденіи дворянскихъ опокъ (стр. 290), и о предоставленіи ему выбирать изъ своей среды всхъ лицъ узднаго управленія, — становыхъ комиссаровъ, ландратовъ, исправниковъ (стр. 230, 239, 246). Просили также во всякомъ узд, ‘для спокойствія и распорядку земскаго’, учредить земскіе суды изъ дворянъ, опредляемыхъ по выбору, и съ предоставленіемъ имъ права безапелляціоннаго ршенія (стр. 247, 249). Въ городскіе суды, ‘къ воеводамъ въ товарищи, вмсто находящихся нын при нихъ ассессоровъ, дозволить дворянамъ выбирать изъ собратій своихъ добросовстныхъ и безпорочныхъ людей’ (стр. 307). Нкоторые предлагали даже, чтобы и словесные суды, объ учрежденіи которыхъ ходатайствовали крестьяне для разбора своихъ маловажныхъ длъ, также состояли изъ дворянъ (стр. 93). Дворянинъ долженъ быть неподсуднымъ ни воеводской канцеляріи, ни кому другому, кром дворянъ своего узда (стр. 250, 460). Напротивъ, воеводское управленіе должно зависть отъ дворянства, которому, но имя общаго блага, необходимо предоставить выборъ изъ своей среды воеводъ и ихъ товарищей (стр. 266, 282, 383). При этомъ нкоторыя дворянскія общества ходатайствовали, чтобы въ секретари городскихъ канцелярій опредлять нечиновныхъ людей, ‘того ради, когда оные, за секретаря правящіе, не будутъ имть оберъ-офицерскихъ чиновъ, то отъ своихъ воеводъ будутъ имть больше страха, ибо воевода можетъ такового, неимющаго офицерскаго ранга, за его по дламъ лность и неисправность, штрафовать палкою и сажать въ желза, и чрезъ то въ длахъ скоре успхъ быть можетъ’ (стр. 331).

Это стремленіе къ сословному преобладанію и къ упроченію своей матеріальной силы посредствомъ привилегій и исключительныхъ правъ было господствующею чертою ХУЧИ вка. Дворянство шло во глав кастическихъ стремленій. Оно не только хлопотало о расширеніи своей власти и значенія въ іерархическомъ государственномъ стро, но и о матеріальныхъ выгодахъ въ ущербъ народу. Оно добивалось ни боле, ни мене, ‘чтобы всякаго рода хлбный промыселъ и что земля ни произращаетъ, все то привиллегироватъ одному только дворянству и земледльцамъ, чтобы они тмъ торгомъ промышляли, а другіе бы никто не пользовались, а пользовались бы уже тогда, когда отъ дворянина купятъ’ (стр. 465). Мало этого, дворянство просило даровать ему исключительную привиллегію на все фабричное производство или, по крайней мр, на ‘фабрики, сочиняющіяся (sic) изо льна и изъ пеньки и изъ прочихъ земляныхъ экономическихъ произращеніи!’ (стр. 192, 301 и др.). Нкоторыя дворянскія общества ходатайствовали еще о дозволеніи помщикамъ торговать солью (стр. 465) и объ отдач имъ на откупъ питейныхъ сельскихъ домовъ (стр. 303). Дворянство указывало также на свое исконное право ‘пользоваться винною сидкою’ и горько жаловалось на указъ 1763 г., которымъ ‘дворянству въ города вино и водку съ собою брать и возить запрещено. Посему дворянство, имя штабъ и оберъ-офицерскіе чины, пріхавъ въ городъ, за неимніемъ при себ домовой водки и вина, принуждены бываютъ покупать водку и вино многимъ съ противными и съ непристойными спеціями и запахомъ, почему дворянство по характерамъ ихъ принуждены видть въ томъ себ недостатокъ’. Просятъ объ отмн упомянутаго указа и о дозволеніи ‘сидки вина каждому помщику по достатку’ (стр. 301, 351). Ходатайствуя о многихъ другихъ привиллегіяхъ, наприм. о свобод отъ постойной повинности, объ избавленіи отъ пытокъ и смертной казни (стр. 259, 289), дворяне не забывали и своихъ семейныхъ отношеній. Они представляли, что такъ какъ родители ‘надъ дтьми своими данною отъ Бога и ея императорскимъ величествомъ властью неоспоримое имютъ обселюдство‘ (т. е. ‘абсолютство ‘), то раздлъ наслдства должно вполн предоставить родительской власти, дабы дти, ‘въ ожиданіи къ полученію себ достойнаго награжденія, родителямъ своимъ никакихъ противностей не оказывали’ (стр. 227, 369, 370). Не забыли попросить и объ ограниченіи ‘непостоянныхъ’ женъ (стр. 338).

Изъ 460 депутатовъ не нашлось ни одного, который бы затронулъ вопросъ объ освобожденіи крпостныхъ крестьянъ, и только козловскій депутатъ Григорій Коробьинъ, артиллерійскій поручикъ, попытался доказать необходимость улучшенія ихъ быта. Объясняя причины постоянныхъ крестьянскихъ побговъ, на которые жаловались вс помщики, Коробьинъ говоритъ, что дворяне положительно раззоряютъ своихъ крестьянъ не только чрезмрными налогами и работами, но и отнятіемъ у нихъ всякой собственности. Поэтому Коробьинъ признавалъ за нужное ограничить власть помщиковъ надъ имуществомъ крестьянъ, а власть надъ личностью оставить попрежнему. Изъ 21 голоса, поданнаго на это мнніе, 18 были противъ него и только 3 за него (стр. XXII—XXIII).

Впрочемъ, независимо отъ этого, нкоторые дворяне хлопотали объ улучшеніи быта крпостныхъ людей, напр. о сложеніи съ нихъ пидушной подати и о замн ея другими налогами, о нестсненіи крестьянской торговли сельскими продуктами (стр. 264, 309). Но при этомъ, помщики заботились собственно не о крестьянахъ, а о самихъ себ, такъ какъ каждое облегченіе со стороны государства крпостныхъ людей должно давать соотвтственную выгоду ихъ владльцу. Большинство помщиковъ не могло возвыситься даже и до этого рабовладльческаго разсчета. Оно хлопотало только о томъ, какъ бы побольше эксплуатировать крестьянина. Помщики просили затруднить крестьянамъ доступъ въ купеческое званіе (стр. 311) и воспретить имъ записываться въ цехи, ‘потому что люди, обученные равнымъ ремесламъ отъ помщиковъ, для собственной своей надобности и часто съ большими расходами, могутъ навсегда отъ нихъ отойти и тмъ принести помщикамъ немалый убытокъ’ (стр. 122, 125, 127). Затягивая свою вчную псню о лности мужика, дворянство ходатайствовало, чтобы ‘великое число праздничныхъ дней было сколько можно сокращено, и лность столько безчестною сдлана была, сколько она дйствительно вредительна’ (стр. 315). Съ особенною силою напирали помщики на принятіе строжайшихъ мръ противъ бглыхъ, которыхъ въ то время было множество, вслдствіе угнетенія и коренного раззоренія крестьянства. ‘Ежели въ деревн будутъ приняты мужского и женскаго пола бглые люди безъ вдома приказчика, то приказчикамъ и старостамъ, въ силу указа 1754 г., наказаніе чинить, да кром того, крестьянъ изъ каждаго двора старшаго одного наказывать, счь плетьми’ (стр. 117, 335, 366, 374). Кром побговъ, раззореніе народа вело за собой чрезвычайное усиленіе воровства, разбоевъ, убійствъ. И вотъ депутаты ходатайствуютъ объ изданіи ‘строжайшихъ законовъ’, о возстановленіи смертной казни, объ усиленіи пытокъ, уже ограниченныхъ Екатериною (стр. 286, 377 и др.). Трусливая рабовладльческая мысль и въ этомъ случа, какъ и всегда, хотла сдлать страхъ основаніемъ своего господства.

Изъ мръ, предложенныхъ дворянствомъ относительно общегосударственныхъ нуждъ, нтъ почти ни одной, которая бы не поражала своею дикостью. Вотъ нкоторыя изъ этихъ предложеній.

Такъ какъ бани часто причиняютъ пожары, то слдуетъ ‘вовсе запретить ихъ имть въ город, кром какъ достаточнымъ людямъ’, (стр. 125).

Такъ такъ раскольники ‘толкуютъ законъ нашъ по своему хотнію’, то депутаты ‘о обращеніи и соединеніи таковыхъ, яко скотовъ заблудшихъ, во едину святую соборную церковь, просятъ’. Въ случа же невозможности этого, просятъ ‘оныхъ богопротивныхъ, св. церковью нетерпимыхъ раскольниковъ вовсе истребить’ (стр. 375—377).

‘Если дворянинъ дворянина обезчеститъ словомъ или побьетъ, то таковому обидчику, по обличеніи при собраніи дворянъ, предъ судомъ, учинить то же черезъ профоса или канцелярскаго служителя’ (стр. 388, 468).

Но при всей дикости подобныхъ предложеній, дворянскіе депутаты въ комиссіи дйствовали не только настойчиве, но и раціональне двугихъ депутатовъ. Дворянство съумло возвыситься до общихъ нуждъ своего сословія, и, стремясь къ ршительному преобладанію Въ государств, клало въ основу его прочную сословную организацію. Оно заявило въ комиссіи свою силу и свои каетическія стремленія, и имло успхъ. 18 декабря 1768 г. комиссія была распущена, но вскор же обнаружились ея результаты. Дворянство превратилось въ сильную корпорацію и цлымъ рядомъ указовъ и распоряженій, въ особенности же грамотою 21 апрля 1785 г. и указомъ 7 октября 1792 г., крпостное право окончательно водворено въ имперіи, а крестьяне причислены къ недвижимымъ имніямъ своихъ владльцевъ наравн съ другими хозяйственными принадлежностями. Мысль объ ихъ свобод сдлалась преступною и началась сильная реакція либерализму, которымъ такъ щеголяли прежде, потому что либерализмъ, переходя отъ общихъ фразъ къ дйствительной жизни, прежде всего наталкивался на вопросъ о крестьянской эманципаціи. Французскія событія дали возможность терроризировать общественное мнніе и въ каждой фраз невиннаго либерала указывать страшную якобинскую интригу. Помщичій произволъ усилился, крпостное право крпко охватило собою русскую землю, вліяя на весь ходъ государственной, общественной и умственной жизни. Дворянство хотя и отказалось отъ своихъ прежнихъ олигархическихъ притязаній, но они все-таки осуществились въ другой форм..

Вотъ результаты дятельности того ‘законодательнаго собранія,’ которымъ Екатерина гордилась передъ Европой и за созваніе котораго ей рукоплескали европейскіе друзья человчества…

С. Шашковъ.

‘Дло’, No 5, 1870

ОПЫТЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХЪ СОБРАНІЙ ВЪ РОССІИ.

Читайте также: