Описаніе, нкоторыхъ отличныхъ произведеній живописи и скульптуры въ 1808 году.
Съ Франц.
——
Описание некоторых отличных произведений живописи и скульптуры в 1808 году, Измайлов Владимир Васильевич, Год: 1814
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Потопъ картина живописца Жироде.— Разлившіяся воды покрываютъ землю, на вершин уединенной скалы, объ которую разбиваются волны, стоитъ дерево, обломанное бурею, съ однимъ сучкомъ уцлвшимъ. Человкъ, въ зрломъ возраст, на скат утеса несетъ на плечахъ престарлаго отца своего, и одною рукою хватаясь съ великимъ усиліемъ за сукъ дерева, единственную его опору, другою рукою держитъ свою молодую супругу, которая, закрывъ очи, едва стоитъ на краю пропасти, на рукахъ ея лежитъ плачущій младенецъ, другой, старшій, слабо передвигаетъ ноги по скользскимъ камнямъ, уцпившись одною рукою за волосы, а другою за плеча матери. Безщастнымъ не долго выбраться на площадку горы, къ послднему ихъ убжищу, только минута, и они въ безопасности…. Тщетная надежда! Тотъ сукъ, который придерживаетъ ихъ на стремнин, тотъ сукъ, отъ котораго жизнь ихъ зависитъ, трещитъ и переламывается, отецъ, сынъ, супруга и младенцы повисли надъ пучиною. Скоро поглотитъ ихъ бездна, какъ женщину видную только до пояса и вдали несомую волнами. Небо и землю застилаютъ черныя тучи, и страшное явленіе освщено однимъ блднымъ сіяніемъ молніи.
Картины сего живописца отличаются искусствомъ, рисовки. Фигуры отца и сына, об въ полу-тни стоящія, а особливо ноги и колни старца, совершенно изображены. Женщина представлена не такъ хорошо. Въ обморок и безъ памяти она стоитъ на скат утеса, что совсмъ не естественно. Оба младенца прекрасны, младшій во вкус Пуссеня, который изображалъ такихъ милыхъ дтей. Живопись хвалятъ, кром того, что краски немного синеваты, но и то можетъ быть оправдано разливомъ водъ, которыми напитался воздухъ.
Критика замчаетъ другіе пороки, нтъ совсмъ того, что называется интересомъ, естьли живописецъ хотлъ точно представить одно изъ происшествій потопа. Отчаянные случаи поражаютъ насъ, а не трогаютъ, возбуждаютъ ужасъ, а не сожалніе. Какая надежда остается для людей. гонимыхъ небеснымъ мщеніемъ, въ тотъ грозный часъ, въ который опредлено погибнуть отъ потопа всему роду человческому? Уцлетъ ли, или переломится сукъ дерева, выберутся ли нещастные на площадку горы, или свергнутся во глубину вод погибель ихъ равно не избжна она можетъ нсколько быть отсрочена, бурный разливъ, отъ котораго они бгутъ, рано или поздно догонитъ ихъ на высот утеса, усилія ихъ безполезны, и зритель не можетъ брать въ том участія, но какъ живописецъ отвчалъ на критику, что онъ имлъ намреніе представить не потопъ священныхъ книгъ, но простый потопъ, или чрезвычайное наводненіе, то съ возможностію, съ надеждою для представленныхъ лиц спасти себя отъ потопа, родится сожалніе о неминуемой погибели, произведенной однимъ жестокимъ случаемъ.
Зрителю представляются другія сомннія, предполагая даже простое наводненіе, а не потопъ, спрашиваемъ, какимъ образомъ случилось, что цлое семейство взобралось на крутую и одну изъ водъ возносящуюся скалу? вплавь ли пристали къ ней старецъ, сынъ его и мать съ дтьми своими? принесла ли ихъ къ берегу лодка въ дребезги разбившаяся о скалу и водою унесенная изъ виду со всми отломками? Какъ, наконецъ, могли эти люди добраться до средины утеса, почти прямо стоящаго, не имя еще для помочи того сука, за которой они придерживались уже на скат горы? Ничего нельзя предположить съ довольною вроятностію. Есть также нкоторое несоблюденіе вроятностей въ одежд, которая какъ и волосы представленныхъ лицъ совсмъ даже не вымочены, и въ живописи водъ, которыя для бурнаго разлива и стремительнаго выступленія изъ береговъ слишкомъ, кажется, свтлы и прозрачны.
Достоинствъ картины состоитъ въ дйствіи можетъ быть сверхъестественномъ, но ужасномъ, въ твореніи сильнаго воображенія, и въ мастерской отдлк, преисполненной огня и жизни.
Но чтобы сообщить читателямъ полное о картин понятіе, скажемъ въ заключеніе, что старецъ представленъ съ кошелькомъ въ рук. Сей кошелекъ на картин всемірнаго потопа есть нчто странное. Но кром сего великаго случая, нтъ ничего удивительнаго, что слабый старецъ, который едва держитъ на плечахъ сына, мечетъ въ прахъ бездлицу, чтобы сильне укрпиться рунами. Слдственно кошелекъ неиметъ здсь того, что мы называемъ вроятностію. Но естьлибы онъ и вязался вроятенъ, естьли бы въ изобртеній его было столько же искусства и огня, сколько видно холодности и порока и тогда надлежало—бы отвергнуть сію побочную черту. Всякая подробность безъ содйствія къ общему интересу, всякое украшеніе безъ отношенія къ цлому, вредитъ дйствію цлаго, и достойно удивленія, что живописецъ, который показалъ въ семъ произведеніи единственную, смлую и творческую мысль, не предвидлъ, какъ не кстати и не у мста покажется все то, что не иметъ связи съ главнымъ его предметомъ.—
Атала того же живописца.— Неосторожный обтъ, произнесенный въ молодыхъ лтахъ, былъ причиною безвременной смерти прекрасной Аталы. Сею жестокою и внезапною потерею пораженный въ сердц любовник ея терзается еще другимъ мучительнымъ воспоминаніемъ. Его любовь, его пагубная страсть свела во гробъ нещастную, спасаясь отъ его пылкости, полу-побжденная и слабая женщина отравила себя ядомъ. Сколько ни утшалъ страдальца добродтельный пастырь, но душа его въ мятеж отчаянной страсти умла только страдать и стовать. Протекло двое сутокъ, ропотъ укротился, юноша приготовился отдать послдній долгъ праху возлюбленной. Съ помощію благочестиваго пустынника онъ ископалъ для нее могилу. Теперь они готовы предать земл печальные остатки. Но пока земля не поглотила ее въ ндра свои, пока не сокрылась навсегда печальная жертва рока, отчаянный любовникъ обнимаетъ мертвое тло ея, неподвижныя руки прикладываетъ къ своему сердцу, блдными щеками прижимается къ стройнымъ ногамъ, нын окованнымъ смертію… истощенныя силы подгибаютъ его колна, онъ садится на край могилы. Подобно ему, спустя ноги въ яму, съ умиленіемъ, но съ кротостію и упованіемъ на Бога, пустынник стоитъ и поддерживаетъ плеча мертвой Аталы. На его лиц написано смиренье вры, на лиц Шактаса отчаяніе страсти: и посреди ихъ усопшая красавица, уже поднесенная къ отверстой могил, но и по смерти совершенная красотою лица, сложила на груди хладныя руки, и улыбается, кажется, на друга и на небеса. Подъ ея неподвижными рсницами угасли навсегда чувствительные взоры, и кроткая ихъ привтливость, но за то на чистое и покойное чело ей низпустился свтъ отрады, свтъ Божественной. На скал, перегнувшейся сводомъ надъ ихъ головою, видна надпись изъ Іова.
Вдали представлено кладбище Индйцовъ, которое отецъ Обри назвалъ Садомъ смерти.
Изящный идеал въ формахъ и рисовка картины напоминаютъ, по мннію знатоковъ, великихъ живописцевъ Римской школы. Голову и грудь Аталы находятъ нкоторые достойными ихъ кисти, со вкусомъ простымъ и разборчивымъ одтой, а блымъ полотномъ, на которомъ отливаются прекрасныя формы тла, голова миссіонера натуральна, пристойна лицу его, и свыше самой изящной природы. Шактасова голова иметъ столько же истины, но мене оригинальности, волосы его, спина и руки живописны, колоритъ обоихъ лицъ почитается удовлетворительнымъ для требованій искусствъ, наконецъ, по мннію просвщенныхъ судей, картина иметъ т превосходныя красоты, которымъ удивляются въ картин потопа, не имя пороковъ ея. За то говоритъ, что въ семъ произведеніи не предстояло для художника столько трудностей.
Строгіе судья опорочиваютъ грунтъ картины слишкомъ яркій, особливо въ отдаленности. Естьли въ нкоторыхъ странахъ теплыхъ бываютъ часы, въ которые благорастворенный воздухъ яснетъ на самомъ дальнемъ разстояніи, то спрашиваютъ, прилично ли было выбрать тотъ моментъ для картины? Мннія не согласны. Но говорятъ защитники картины, не приводить ли насъ въ большее умиленіе блескомъ и свжестію украшенная природа на ряду съ печальнымъ зрлищемъ отчаянія и смерти, представленныя, напереди картины? Цлая природа радуется, а человк въ слезахъ стуетъ! Безмолвныя дерева, безчувственныя растнія цвтутъ, а младая и чувствительная красавица отцвла навки! Подъ яснымъ небомъ увяли дни ея невозвратно, и безъ чувства, безъ дыханія низходитъ она въ ндра животворной земли, которая разливаеть вокругъ себя источники жизни, но которая скоро пожретъ ее, сндаемую уже смертію. Одними словомъ, естьлибъ артистъ сдлалъ грунтъ туманне, какъ требуютъ того критики, то картина производилабъ гораздо мене дйствія на сердце зрителей безъ сего легкаго порока.
Справедливйшія и важнйшая критика состоитъ въ томъ, что об фигуры (пустынникъ и молодой человкъ) стоитъ въ могил такъ, что ихъ видно только по колна. Для зрителя было бы гораздо пріятне, видть ихъ во весь ростъ, но избранное живописцамъ мгновеніе не позволяло того.
Маленькихъ пять картинъ живописца Лорана.— Произведенія сего живописца украшаются остроумной веселостію, или пріятными таинствами любви и рыцарства.
Одна представляетъ милую двушку за пряжею, и одтую съ изящною опрятностію, подл нее играетъ на флейт молодый человк: она слушаетъ, и веретено перестаетъ въ рук ея вертться. Ея забвеніе, и краснорчивые взоры моладаго человка досказываютъ тайну.
На другой, влюбленный трубадур пишетъ стихи на окн своей красавицы. Въ нкоторомъ разстояніи лежитъ его гитара и внокъ изъ цвтовъ.
Эти дв картины, дружки, отличаются тонкостію искусства и ума.
Дв другія картинки, также равной величины, написаны со вкусомъ. Об представляютъ молодую женщину, у окна сидящую. Но одна, врная угодница свта, занимается неутомимо своимъ туалетомъ, другая, исполняя важнйшія обязанности, съ благоговніемъ читаетъ молитву, заставляетъ читать молитву сына младенца, котораго только рука и голова видны на картин. Толпа зрителей любуется, особенно въ первой картин, въ переимчивую обезьяну, которая по примру хозяйки духами опрыскиваетъ себ голову. Но просвщенные знатоки обращаются ко второй картин, которая боле иметъ интереса и выразительности.
Предметъ пятой картины взятъ изъ пріятной Вольтеровой сказки, La Fee urgè,le. Для дйствія выбрано то мгновеніе, въ которое безумная старуха волшебница хочетъ неотступно женить на себ молодаго Роберта, нмющаго отъ ужаса и досады. Во всхъ примтны дарованіе, удачный выборъ предметовъ, чрезвычайная ловкость фигуръ и особливое искусство въ начертаній нкоторыхъ головъ женскихъ, но лучшими изъ сихъ картинъ почитаются молодый трубадур и молящаяся женщина.
Пастушеская картина живописца Герена. Предмет ея взятъ изъ Геснеровой идилліи. На берегу свтлаго источника, протекающаго мимо гробницы, покоются два молодые пастуха: на траву поставили они свою корзину съ плодами у ногъ ихъ лежитъ врная собака. За водою пришедшая къ источнику молодая двушка разсказываетъ имъ жизнь человка, да семъ мст погребеннаго и бывшаго нкогда благотворителемъ села. Эти укрывающія ихъ отъ солнечнаго зноя дерева густолиственныя насадила рука его, самъ онъ отрылъ этотъ свжій чистый источник воды для жаждущихъ странниковъ мимо ходящихъ.
Вкусъ и чистота суть главныя достоинства сего произведенія фигуры стоятъ съ тою изящною простатою, которою отличаются въ искусствахъ превосходныя творенія древности. Головы трехъ лицъ, ихъ одяніе, сельская природа, все дышетъ истинною жизнію и чувствительностію безъискуственною.
Орфей въ преисподней, картина живописца ле Буленжера.— Кому не извстенъ сей предметъ? кому не памятенъ прекраснйшій можетъ быть отрывокъ Виргиліевой поэзіи? Сдящій на трон Плутонъ держитъ въ рук желзный скипетръ, рядомъ съ нимъ Прозерпина, испрашиваетъ, кажется, помилованіе Орфею, которой на лвой сторон, одно колно преклоня на ступени трона, играетъ на лир, и къ грозному царю ада возводитъ молящіе взоры. За нимъ, дале, Меркурій ожидаетъ повелнія Плутона, съ другой стороны, въ ожиданіи того же приговора, стоятъ Парки, внимающія пснопнію Орфея, изумленныя стройными звуками его лиры. Еще дале показывается Эвридика, и другія тни, низшедшія въ царство мертвыхъ animasque recentes. За сими лицами простираются длинные и высокіе переходи, изъ которыхъ пышетъ огнь и дымъ.
Прекраснйшая мысль та, что Прозерпина беретъ участіе въ судьб Орфея, и сею мыслію обязанъ художникъ не Виргилію, но можетъ быть Овидію, который въ семъ повствованіи уступая творцу Георгин, означилъ однакожъ новую черту слдующими стихами:
…..Nec regia conjux
Sufit net oranti … Negare.
Общее дйствіе картины почитается весьма удачнымъ. Хвалятъ величественность (grandiosa) рисовки, искусство въ фигур Орфея, вкусъ въ одяніи.—
Смерть Астіанакса, картина живописца Леклюза.— Съ высоты древней башни свергаетъ младаго Принца рядовый воинъ: онъ не сметъ сему безводному страдальцу смотрть въ лице, и съ ужасомъ отвращаетъ голову. Андромаха, съ растрепанными волосами, въ безпамятств, въ отчаяніи рвется въ бдному сыну, зовущему ее взорами. Юный Грекъ ее удерживаетъ, въ глазахъ его написано сожалніе, по невол исполняетъ онъ строгое порученіе. За нимъ Калкасъ и Улиссъ ожидаютъ совершенія смертнаго приговора. Вдали видны дымящіяся развалины Трои.
Въ сей картин находятъ великое достоинство въ разсужденіи выраженія лиц, рисовки и колорита.
Ландшафты, дв картины живописца Монжена.— Какъ бы ни врны были подробности на ландшафтной картин, естьли он возбуждаютъ одно холодное любопытство, произведеніе не можетъ имть достоинства. Для насъ утомительно смотрть на искусную отдлку частей, которыя, показывая только мастерское преодолніе трудностей, оставляютъ сердце безъ движенія и участія въ картин. Напротивъ того, мы обращаемся безпрестанно къ тмъ живописнымъ произведеніямъ, гд произшествія, въ сношеніи съ природою и съ мстомъ ландшафта, увеличиваютъ по своему предмету дйствіе ужаса или свжесть сельскаго зрлища.
На первой картин представилъ художникъ среди живописнаго мста, среди ужасовъ природы эпизодъ, занимательный для ума и сердца. Торгующій купецъ странствуетъ. Настигнувъ ручей, бывшій въ разлив, пускаетъ онъ впередъ двухъ лошадей съ навьюченными на нихъ товарами, об переплываютъ безошибочно. Самъ верьхомъ на третей лошади купецъ дозжаетъ до середины ручьи, вдругъ она спотыкается, и сдокъ и конь унесены быстротою потока. Собака, врный товарищъ, бросается вплавь, догоняешь хозяина, хватаетъ за ветхій поясъ его, и неминуемо вытащила бы его за собою, естьлибъ не порвался поясъ у самаго берега. Бренный лоскутокъ остался въ зубахъ умнаго звря единственною наградою трудовъ его. Великодушная привязанность сего благодарнаго звря, сего достойнаго товарища, который, не смотря на бурный потокъ, мечется за хозяиномъ, въ надежд извлечь его изъ воды и погибели, который, стоя на берегу, безутшно тоскуетъ и плачетъ, кажется, утопающаго господина своего, производитъ дйствіе тмъ пріятнйшее по своей противоположности, что безпечныя и нечувствительныя лошади, вожди хозяина и хранители хозяйскаго добра, равнодушно смотрятъ на его участь, и путь свой продолжаютъ безъ остановки!
Колоритъ картины также мраченъ какъ представленный случай, ужасную сцену освщаетъ лучь солнца, проглянувшій въ час бури, и волнующіяся воды изображены съ врностію страшною. Голова утопающаго показываетъ ужасъ и отчаяніе: къ небу простираетъ руки бдный человкъ, отверженный Провидніемъ. Зритель приходитъ въ ужасъ отъ опасности и въ умиленіе отъ чувствительности добраго звря. Но какъ ни велико достоинство сего ландшафта, находитъ въ немъ тотъ порокъ, что масса и профиль деревъ не довольно естественны.
Генрихъ IV у мльника, картина живописца Менжо.—
Заблудившійся ночью въ лсу около Фонтенебло Генрихъ IV схваченъ мльникомъ (по имени Мишо), какъ стрлокъ, ходящій за охотой въ чужія дачи. Не выводя его изъ заблужденія, Король сказался придворнымъ служителемъ, чтобы скоре имть у мльника ночлегъ. Живописецъ представилъ Генриха, сидящаго за ужиномъ со всею семьею хозяина.
Добрый мльникъ, съ чаркой въ рук, запваетъ веселую псню въ честь Королю, молодый поселянинъ, приставъ къ нему, машетъ вверхъ шляпою, которая на воздух представляясь между лампадою и зрителемъ, и такимъ образомъ заслоняя огонь, освщающій картину, производитъ живописное дйствіе, молодая двушка поетъ вмст съ ними, умиленный, растроганной Генрихъ отвернулся, чтобы отереть слезы свои. Между тмъ жена мльника дергаетъ его за рукавъ, заставляя конечно участвовать въ общемъ хор, восптомъ въ похвалу добраго Царя. Кули муки, лежащій въ углу, означаетъ мсто дйствія, тамъ написано имя села и число произшествія.
Эта картина, прославляющая добраго Государя, достойна вниманія знатоковъ. Въ лиц и въ движеніяхъ мльника изображенъ съ рдкимъ искусствомъ восторгъ любви и благодарности. Другія лица, въ отношеніи въ выраженію, измняющемуся съ поломъ, возрастомъ и состояніемъ, представлены врно, но не такъ совершенно. Рисовка, правильна, колоритъ иметъ яркость, не удаляясь отъ истины, а свтъ, очень хорошо разливающійся, слабетъ постепенно, и показываетъ талантъ художника. Но имя Генриха составляетъ можетъ быть лучшее достоинство картины.—
Двор и портики Микель Анджеліева дома, близь Капитоліи, картина живописца Тюрпена де Криссе.— Кисть пріятная, живопись врная, краски свжія, измненіе свта примчательное по его дйствію и по его правильности длаютъ сію картину достойною напоминать имя и представлять жилище Микель-Анджелія, сего чрезвычайнаго человка, который былъ въ одно время живописцемъ, архитекторомъ, скульпторомъ.—
Портреты, писанные живописцемъ Жераромъ — кром нкоторыхъ извстныхъ лицъ нашего времени, во весь ростъ представленныхъ. Сей отличный артистъ написалъ поясный портретъ Г. Канови, ныншняго знаменитаго скульптора. Портретъ начертанъ съ легкостію, съ воображеніемъ, съ огнемъ удивительнымъ. Голова дышетъ живостію, реліефъ ея обширный, колоритъ изящный, тни врны и прозрачны.
Достоинъ также вниманія поясный портрет Дюсиса, Французскаго извстнаго трагика. Положеніе головъ, выраженіе лица, истина и врность показываютъ мастера.
Рисунки младшаго Моро, числомъ 63. Произведенія Моро почитаются въ семъ род образцовыми. Веселыя сцены изъ Мольера, блестящія описанія имъ Овидія, возвышенныя чувства изъ Корнеля, все выражено съ одинакимъ искусствомъ.
Анакреонъ, отогрвающій Амура, и Безуміе Эдипа, рисунки Фрагонара, имютъ достоинство.
Христосъ, умершій на колняхъ Матери, гравированный съ картины Аннибала Карраччія, и Юпитеръ съ Антіоною, гравированный съ картины Корреджіа граверомъ Годьфруа.
Богоматерь съ Іисусомъ, младенцемъ, съ картины Лудовика Карраччія, Павелъ и Виргинія, съ картины Жироде, Кораблекрушеніе Виргиніи съ рисунка Прюдонова, гравиронанный граверомъ Роже.— Въ сихъ произведеніяхъ, какъ судятъ знатоки, рзецъ споритъ въ достоинств съ кистію тхъ превосходныхъ мастеровъ, которымъ онъ подражалъ.
Магдлалина, произведеніе Скульптуры.— Симъ произведеніемъ Канова обратилъ на себя вниманіе знатоковъ, и увеличилъ свою славу.
Праведная жена представлена въ первыхъ дняхъ своего покаянія. Молитва, постъ и строгая жизнь святости не помрачили еще красоты ея, но положили на лице печать глубокой горести и безутшнаго раскаянія. Съ образомъ Спасителя въ рук она стояла на колняхъ и молилась. Страдая под тяжестію мыслей, корпус ея къ изнеможеніи клонится назадъ и опирается на ноги. На колняхъ сложенныя руки едва удерживаютъ слабый крест распятія, на который съ печалію возведены очи ея, изъ очей катится слеза.
Голова есть мастеровое изображеніе красоты и пріятности. Движеніе всего тла, а особливо рук, изящность и совершенство формъ, тонкость и нжность отдлки, но всего боле истинное и чувствительное выраженіе лица, на которомъ мучительныя воспоминанія мшаются съ пламенною врою сердца, производятъ съ перваго взгляда впечатлніе глубокое, и влекутъ ко праведниц всею силою любви и горести.
Надобно замтить, что сей художникъ вводитъ въ искусство родъ новости, которая не всмъ нравится, которая вредна можетъ быть здравому вкусу и правиламъ истиннымъ. Онъ разкрашиваетъ на своихъ статуяхъ нкоторыя части, какъ на примръ золотую чашу у Гебы и древесный крестъ распятія у Магдалины. Расписанныя красками мста представляютъ какую-то непріятную пестроту и разновидность передъ остаткомъ статуи, отнимаютъ вроятность, и боле вредятъ, нежели способствуютъ обману глазъ. Такое введеніе, которое можетъ быть употреблено во зло безсмысленными подражателями, испортитъ наконецъ чистоту й. главный характеръ искусства.
Группа Амура и Психеи того же ваятеля.— Въ ней находятъ частію тотъ изящный идеалъ въ формахъ и въ движеніяхъ, которому удивляются въ твореніяхъ Греческихъ художниковъ. Взоры плняются кроткою выразительностію бога и юной красавицы, ихъ откровенными ласками, тмъ чистымъ безпримрнымъ, всеобщимъ огнемъ, которымъ они дышатъ, кажется, въ сладкой томности.
Описание некоторых отличных произведений живописи и скульптуры в 1808 году: [О картинах А.Л.Жироде, К.Лоррена, П.Герена и др.] / С франц. [В.В.Измайлов] // Вестн. Европы. — 1814. — Ч.73, N 1. — С.31-50.