‘Русская Мысль’, кн.I, 1888
Около любви. Дм. Муравлина. Спб., 1887 г, Голицын-Муравлин Дмитрий Петрович, Год: 1888
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Около любви. Дм. Муравлина. Спб., 1887 г. Цна 2 р. Ровно годъ назадъ въ январьской книжк нашего журнала мы дали отзывъ о роман того же автора Хворь, въ февральской — 1886 года мы говорили о его же роман Мракъ. Новый романъ г. Муравлина Около любви оказывается, въ значительной мр, повтореніемъ того, что мы читали въ двухъ вышеназванныхъ романахъ, даже нкоторыя изъ дйствующихъ лицъ остаются т же, только при нсколько измненной обстановк. Такъ, въ роман Мракъ Константинъ Григорьевичъ Раховскій занимаетъ должность секретаря у важнаго петербургскаго чиновника Варжина и соблазняетъ жену своего патрона, которая, впрочемъ, сама исправно помогала Раховскому соблазнить себя. Они, такъ сказать, обоюдно соблазнялись и, соблазнившись, очень скоро заскучали… Изъ романа Хворь въ новомъ произведеніи г. Муравлина являются князь Ярополкъ-Дарскій, генералъ Кармановъ и спившійся съ кругу, окончательно изжульничавигійся Павелъ Степановичъ Снгуровъ. Въ конц романа Хворь князь Дареній утекаетъ изъ Петербурга отъ опостылвшей ему любовницы, генеральши Кармановой, и въ вагон получаетъ письмо ея мужа, которымъ тотъ вызываетъ князя на дуэль. Князь положилъ письмо въ карманъ и ухалъ въ кругосвтное путешествіе. Въ роман Около любви Дареній возвращается въ Петербургъ посл трехлтняго отсутствія и вызываетъ Карманова на дуэль. Они стрляются. Кармановъ убиваетъ князя наповалъ. Эта исторія входитъ въ романъ въ вид отдльнаго эпизода и связана съ основною фабулой тмъ, что Дарскому служитъ секундантомъ Раховскій, герой послдняго повствованія г. Муравлина. Мы къ Раховскому и перейдемъ. Онъ уже не секретарь, а самъ важный чиновникъ, ‘превосходительный’, быстро восходящая звзда, предсдатель какой-то коммиссіи, которую, подобно ‘Кахановской’, называютъ ‘коммиссіей Раховскаго’, онъ мтитъ въ министры, и никто не сомнвается въ томъ, что современемъ онъ и будетъ министромъ. Въ Мрак Раховскій изображенъ былъ отъявленнымъ негодяемъ, тогда онъ былъ бденъ и ничтоженъ и длалъ карьеру. Теперь, Около любви, и, главнымъ образомъ, посредствомъ любви разныхъ барынь, онъ карьеру сдлалъ: женился на обладательниц милліоннаго состоянія, мтитъ въ министры, мелкихъ гадостей уже не длаетъ. Они ему не нужны, могутъ только повредить. Жена у него красавица, любитъ его безгранично, но онъ ее не любитъ и увлекается красивою и оригинальною провинціальною барышней, Юліей Андреевною Бараховой. Барышня влюбляется въ Раховскаго, прізжаетъ въ Петербургъ и очень скоро длается его любовницей. Съ этого момента романъ вертится на томъ, что Раховскій не знаетъ, какъ быть, какъ устроиться, чтобы скрыть свою связь съ Бараховой отъ жены и отъ свта, какъ избжать скандальныхъ осложненій, могущихъ повредить его карьер. Посл различныхъ, довольно правдоподобно разсказанныхъ авторомъ приключеній, жена Раховскаго, узнавши о связи мужа, отравляется. Вс свои милліоны она оставила, по завщанію, мужу. Раховскій вынужденъ, опять-таки, во избжаніе скандала, жениться на Юліи Бараховой. Но тутъ оказывается, что ихъ обоюдная страстная любовь куда-то улетучилась, ее смнила однообразная скука супружеской жизни.
Таково содержаніе романа Около, и надо сказать правду, романъ этотъ мы находимъ лучшимъ изъ всхъ произведеній г. Муравлина. Въ немъ, во всякомъ случа, больше смысла, чмъ въ Хвори и Мрак. Въ первомъ вс какіе-то сумасшедшіе въ разныхъ степеняхъ помшательства, во второмъ — вс поголовно негодяи въ различныхъ степеняхъ грязности, въ обоихъ романахъ, какъ мы уже говорили, авторомъ выведены лица безхарактерныя, дрянныя, не оригинальныя, до крайности мелкія, а изображенія ихъ поверхностны и блдны. Въ роман Около любви дйствующія лица очерчены ярче и отношенія ихъ между собою выяснены правдиве и боле соотвтственно дйствительной жизни. Въ особенности хороша жена Раховскаго, Ольга Петровна. Она — настоящее олицетвореніе добродтельной и убійственно-скучной женщины. Мужъ считаетъ ее очень глупой, и онъ правъ, но только отчасти. Она совсмъ не настолько глупа, какъ это ему кажется, она лишь воспитана по-глупому, на французскихъ сентенціяхъ прописной морали, которыми такъ пропитана вся ея особа, что для умственной и душевной самодятельности въ ней уже не остается мста. Ольга Петровна безгранично любитъ мужа, и мужъ отлично знаетъ это, но ея любовь, какъ говоритъ Раховскій, ‘не только не гретъ, но и не свтитъ’. Кто-то изъ его пріятелей мтко съехидничалъ, сказавши про Ольгу Петровну: ‘Vous avez, comme qui dirait, pous votre belle-mè,re’ (‘вы, такъ сказать, женились на тещ’). И, дйствительно, для мужа такая супруга, съ кодексомъ нравственныхъ maximes, вмсто головы, ничмъ не лучше благовоспитанной тещи. Другая особа, ‘около любви’ которой Раховскій пытается найти счастье, не давшееся ему въ семейной жизни,— настоящая героиня романа, Юлія Барахова, мене удалась автору, хотя и въ ней тоже виднъ живой человкъ. Ея любовь приходитъ слишкомъ быстро, но нельзя сказать, чтобы это было несообразно съ характеромъ Юліи. Почти такъ же скоро и остываетъ ея любовь, когда Юлія получаетъ возможность сдлаться женою Раховскаго. Выходитъ такъ, что ихъ взаимная любовь поддерживалась только препятствіями, таинственностью, своего рода водевильно-драматическою обстановкой. Когда же всхъ этихъ занимательныхъ штукъ не стало и явилась возможность сдлаться очень обыкновенными супругами, тогда оба, Юлія и Раховскій, сейчасъ же заскучали. Относительно Раховскаго это, можетъ быть, и врно, что же касается Юліи, то мы находимъ мало правдоподобнымъ, чтобы она способна была удовлетвориться одною скукою богатой, свтской женщины. Зная манеру писать г. Муравлина, мы подождемъ высказывать наше окончательное мнніе на этотъ счетъ, такъ какъ не сомнваемся, что въ слдующемъ его роман опять встртимся съ супругами Раховскими. Такая связь одного романа съ другимъ, на манеръ Эмиля Золя, представляетъ своего рода удобства для автора, даетъ ему возможность захватить большій кругъ лицъ и общественныхъ отношеній. Но у г. Муравлина, вслдствіе этого, является постоянная незаконченность въ изображеніяхъ дйствующихъ лицъ, что вредитъ впечатлнію, производимому его послднимъ романомъ. У Золя этого нтъ, потому что онъ къ однимъ и тмъ же лицамъ не возвращается, у него идетъ исторія рода, и его Эженъ Ругонъ, котораго напоминаетъ Константинъ Раховскій, является вполн законченнымъ въ роман Son exellence Eugè,ne Rougon, тогда какъ Раховскій остается, все-таки, очень блдною фигурой, несмотря на то, что мы видли его уже въ двухъ романахъ. Эженъ Ругонъ — цльное лицо съ вполн опредленнымъ характеромъ, съ ясно и рзво очерченною физіономіей. Его копія на фон русскаго общества, въ лиц Раховскаго, представляетъ собою странную смсь силы и безхарактерности, что въ особенности бросается въ глаза при сопоставленіи двухъ романовъ, въ которыхъ онъ выведенъ: Мракъ и Около любви. Посл трехъ главныхъ лицъ, наибольшее мсто въ роман занимаетъ графъ Раскопкинъ, дядя Ольги Петровны, промотавшійся старикъ, живущій на хлбахъ у Раховскихъ и оставшійся до семидесятилтняго возраста легкомысленнымъ жуиромъ. Какъ типъ, Раскопкинъ совсмъ не новъ, но надо отдать справедливость г. Муравлину, онъ съумлъ поставить графа Раскопкина въ такія положенія и вложилъ въ его рчи такія слова, которыя придаютъ ему своего рода оригинальность, и, что особенно важно, показываютъ въ этомъ изнегодяйствовавшемся, до мозга костей развращенномъ старичишк не совсмъ еще погибшую душу отъ природы хорошаго человка, загубленнаго сквернымъ воспитаніемъ, аристократическимъ шалопайствомъ, въ нравственномъ кодекс котораго слова: честное и безчестное, хорошее и дурное — замняются словами: ‘порядочно’ и ‘не порядочно’, ‘comme il-faut’ и ‘не comme il-faut’. Рядомъ съ Ольгой Петровной, графъ Раскопкинъ представляется намъ, наиболе цльною личностью въ роман Около любви и, какъ это ни покажется страннымъ, наиболе симпатичною, при всемъ негодяйств стараго жуира. Какъ ни низко онъ палъ, но въ немъ, все-таки, не умерло сознаніе собственнаго достоинства, и порою оно даетъ себя знать окружащимъ. Раскопкинъ — смлая и широкая натура, онъ знаетъ цну своимъ поступкамъ, знаетъ ихъ гадость и не увертывается въ сторону отъ послдствій. ‘Мое прошлое крупне вашего настоящаго и всхъ тхъ глупостей, изъ которыхъ составится ваше будущее,— говоритъ онъ въ лицо Раховскому.— Я хоть человкъ, а вы и подобные вамъ — только потомки людей,— да, потомки людей’. И Раскопкинъ правъ, когда укоряетъ Раховскаго въ томъ, что у него душенка мелкая. Въ общемъ, романъ не лишенъ ‘выдумки’, о которой говорилъ Тургеневъ, и читается съ большимъ интересомъ, чмъ вс прежніе романы г. Муравлина. Это все же шагъ впередъ, и въ добрый часъ.