Огни, Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович, Год: 1897 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Д. Н. МАМИНЪ-СИБИРЯКЪ

ПОЛНОЕ СОБРАНЕ СОЧИНЕНЙ
СЪ ПОРТРЕТОМЪ АВТОРА
И КРИТИКО-БОГРАФИЧЕСКИМЪ ОЧЕРКОМЪ П. В. БЫКОВА

ТОМЪ ДВНАДЦАТЫЙ

ИЗДАНЕ Т-ва А. Ф. МАРКСЪ. ПЕТРОГРАДЪ
1917

СВЯТОЧНЫЕ РАЗСКАЗЫ.

Огни.

У желзнодорожной будки, немного въ сторон, ярко горлъ костеръ, освщая нсколько скорченныхъ фигуръ. Это были желзнодорожные рабочіе. Дневная работа была давно кончена, ужинъ тоже, но никто не ложился спать, потому что ожидали перваго пробнаго позда, который пройдетъ всю линію ‘наскрозь’. Августовская ночь была темная и холодная, и рабочіе завидовали сторожу Андреичу, который жилъ въ будк.

— Ему-то что: умирать не надо,— повторялъ русоволосый мужикъ съ болзненнымъ лицомъ и впалой грудью.— Главная причина, что сидитъ онъ въ тепл, не мокнетъ на дожд да еще жалованье получаетъ.

— Двнадцать цалковыхъ,— прибавилъ рыжебородый мужикъ.

— И при этомъ съ женой вмст живетъ…

— Ужь это что говорить… Кажется, съ недлю бы такъ пожить, да тутъ не знай бы что сдлалъ. Прямо сказать: счастье человку. Въ сорочк, надо полагать, родился…

Вс замолчали, точно придавленные мыслью о необыкновенномъ счасть сторожа Андреича. По пути припомнились всмъ свои далекія семьи. Что-то тамъ длается? Сгорбленный старикъ, сидвшій на обрубк дерева, протягивалъ къ самому огню свои худыя руки съ скорченными пальцами, жмурилъ глаза и вздыхалъ.

— А все проклятая чугунка,— проговорилъ онъ наконецъ.— Все она… Она, братъ, заведетъ. Какія здсь мста, ежели сказать правильно: раменье, трущоба, камень, болото. На пятьдесятъ верстъ и селенья нтъ…

— Было пороблено вотъ какъ,— прибавилъ молодой парень въ жилетк.— Одни болота чего стоили… Бутятъ-бутятъ его, болото-то, валятъ въ него и хворосту, и камню, и песку — настоящая прорва.

— А горы раз слаще?— спросилъ старикъ.— Побольше твоихъ болотъ было пороблено. Одного діомиду сколько было стравлено… Вотъ какіе каменья выворачивали. И не выговоришь… У насъ, въ Рязанской губерніи, и не слыхивали про такіе каменья. Точно на печь лзли… А теперь машина по нимъ какъ ахнетъ — какъ по маслу покатится.

— Машина — всему голова. Силища…

Опять молчаніе. Только потрескиваетъ огонь, точно онъ стъ подкидываемыя въ костеръ полнья. При всполохахъ пламени ярко очерчивается желзнодорожная насыпь, точно разграфленная двумя линіями рельсовъ. За ней темная cтна глухого ельника, а налво спускъ подъ гору, къ мосту. Поздъ долженъ быль пройти слва, изъ Перми. Слдующая будка стояла за мостомъ. Дорога длала широкое закругленіе, и можно было видть огонекъ въ будк, который то пропадалъ, то появлялся, какъ свтлякъ въ трав. Тамъ жилъ сторожъ Вахромей, сердитый старикъ изъ николаевскихъ солдатъ.

— Вахромею-то еще лучше, чмъ Андреичу,— говорилъ молодой безусый парень.— Жалованья рублемъ больше беретъ, а живетъ одинъ.

— За какую же ему причину рублемъ больше?

— Ундеръ… Полагается, значитъ, у моста порядокъ.

— И Андреичъ тоже ундеръ…

— А вотъ и не ундеръ, а простой солдатъ… Вотъ рубля-то какъ и не бывало.

— Перестаньте вы считать чужія деньги,— оговорилъ ихъ старикъ.— Зубы у себя во рту считайте… Скоро ли машина-то пройдетъ, а то пора спать.

— Надо полагать, скоро, потому какъ Андреичъ ужъ два раза выходитъ… Ему еще до мосту надо сходить и осмотрть путь.

Андреичъ, дйствительно, выходилъ два раза, стоялъ нкоторое время на крылечк у своей будки и уходилъ. Это былъ средняго роста мужикъ, одтый по-городски — въ сапоги бутылкой, пиджакъ и суконный картузъ. Раньше онъ служилъ въ город у купцовъ, а теперь ушелъ ‘на линію’, чтобы жить своей волей. Онъ мечталъ цлую жизнь о такой самостоятельной жизни и теперь былъ совершенно счастливъ. Ему нравилось, что онъ сейчасъ лицо отвтственное — за цлую версту дороги долженъ отвчать. Не досмотри Андреичъ какой-нибудь пустякъ — и цлый поздъ можетъ сверзиться. На этомъ основаніи съ простыми рабочими Андреичъ старался держать себя ‘сосредоточенно’. Между прочимъ, сидть ему въ будк надоло, на линію выходить было рано, а къ огню рабочихъ онъ не ршался подойти, чтобы не уронить своего достоинства. Извстно, что за народъ эти желзнодорожные рабочіе: съ бору да съ сосенки. Того и гляди, что еще что-нибудь стянутъ. Андреичъ, занявъ свой отвтственный постъ, сдлался подозрительнымъ.

Изъ-за облаковъ показалась луна, и все кругомъ точно потонуло въ фосфорическомъ мерцающемъ свт. Лсъ какъ будто отодвинулся отъ полотна желзной дороги, за мостомъ въ синеватой мгл очертились силуэты лсистыхъ горъ. Мсто было самое глухое, недалеко отъ европейскаго водораздла.

— А вотъ и Андреичъ пошелъ на линію,— замтилъ кто-то изъ рабочихъ, когда сторожъ показался на крылечк съ двумя свернутыми флагами въ рук.— Скоро машина побжитъ…

Андреичъ постоялъ на крылечк, точно что-то раздумывая, а потомъ принялъ дловой видъ и направился къ полотну. Онъ зашагалъ по шпаламъ, длая неестественно широкіе шаги, и казался все меньше и меньше, пока не превратился въ маленькую черную точку.

— Вотъ и вся работа,— завистливо проговорилъ рыжебородый мужикъ.— Вышагивай по рельсамъ, какъ журавль, а чуть что случилось — мы же поправлять должны.

Вс молчали, завидуя втихомолку Андреичу, каждый по-своему. Да, тоже называется работа… Житье этимъ сторожамъ — умирать не надо.

— Ребята, машина бжитъ,— говорилъ молодой парень.— Вотъ сейчасъ провалиться, бжитъ…

— Гд она бжитъ-то, омморошный?..

Тревога оказалась напрасной.

II.

Андреичъ, не торопясь, дошелъ до моста и крикнулъ Вахромея. Старикъ вышелъ изъ своей будки не вдругъ.

— Чего ты такую рань поднялся?— ворчалъ онъ.— Еще цльный часъ ждать.

Они сошлись на мосту и долго стояли у перилъ, глядя внизъ, гд катилась быстрая горная рчонка Чащиха. Мостъ казался несоразмрно высокимъ для такой ничтожной рчонки.

— Ужо какъ Чащиха весной взыграетъ,— задумчиво говоритъ Андреичъ, сплевывая внизъ.— Сажени на дв вода подыграетъ, сказываютъ, ежели весна дружная. Какъ разъ подмоетъ…

— Ничего не подмоетъ,— сказалъ Вахромей, раскуривая коротенькую трубочку-носогрйку.— Анжинеры-то все вымряли…

— Анжинеры анжинерами… а рка ркой…

Вахромей не удостоилъ отвтомъ, а посл паузы проговорилъ другимъ тономъ:

— У тебя это что за пальмо у будки?

— Такъ.. Рабочіе ждутъ машины.

— Имъ-то какая печаль? Спали бы себ, а машина и безъ нихъ пробжитъ.

— Такъ, несообразный народъ… Ну, прощай.

— Дрова только даромъ палятъ.

— Чего ихъ жалть, дрова-то? Не стало ихъ тутъ…

— Не порядокъ.

— Надо имъ погрться. Тоже живые люди…

Андреичъ пошелъ обратно. Онъ зажегъ маленькій фонарикъ и осматривалъ рельсы, особенно въ мстахъ скрпленія.

До будки оставалось всего саженъ сто, когда у полотна желзной дорога точно изъ земли выросли дв темныхъ фигуры. Андреичъ даже вздрогнулъ отъ неожиданности. На штабели шпалъ сидлъ старикъ съ сдой бородой, а около него стоялъ молодой мужикъ. Одты оба были въ раскольничьи полукафтанья.

— Эй, вы, что вы тутъ длаете?!— громко крикнулъ Андреичъ, наводя на нихъ свтъ своего фонаря.

Молодой мужикъ спрятался за штабель, а старикъ продолжалъ сидть, точно не слышалъ окрика.

— Кажется, вамъ говорятъ?!.. Недавно оглохли…

Опять молчаніе. Андреичъ немного струсилъ. Ихъ двое, а онъ одинъ. Больше всего смущало то, что молодой мужикъ прятался. Разв хорошій человкъ будетъ прятаться? Мсто глухое, полыхнуть ножомъ — и вся по долга.

— Эй, что за люди?!..

— А мы такъ…— отвтилъ спокойно старикъ.

— То-есть какъ это такъ? Какой васъ чортъ по лсу ночью-то носить?.. Да еще къ самому полотну подошли.

— Да вдь мы его не съдимъ, твое полотно…

— Състь не съдите, а чортъ васъ знаетъ, что у насъ на ум…

— Охъ, не поминай ты ‘его’, миленькій, ради Христа.

— Что ни тутъ длаете?

— А такъ… Поглядть пришли, какъ машина пойдетъ.

— Нашли время. И чего глядть: пробжитъ машина — только и всего. Еще гайку гд-нибудь отвинтите… Знаемъ мы вашего брата. Поглядть…

— Зачмъ мы будемъ твою гайку отвинчивать?— удивился сидвшій на штабели старикъ.

— А кто васъ знаетъ, зачмъ… нечего тутъ пустяки разговаривать. Идите за мной!

Послднее Андреичъ сказалъ совсмъ грозно, какъ и слдуетъ начальству. Молодой мужикъ сдлалъ движеніе убжать, и это окончательно разсердило Андреича. Онъ подскочилъ къ старику, схватилъ его за воротъ и потащилъ.

— Пойдемъ-ка, вотъ я вамъ покажу! Я васъ произведу.

— Постой, да ты на что разстервенился-то, миленькій!?— бормоталъ старикъ, длая инстинктивное движеніе высвободиться.

Андреичъ остановился. Его больше всего поразило то, что старикъ былъ такой легонькій — онъ поднялъ его за шиворотъ одной рукой. Что такой человкъ можетъ сдлать?

— Алеша, иди сюды…— звалъ старикъ, съ трудомъ переводя духъ.— Не бойся, глупый. Ахъ, ты, Господи!

Обернувшись къ Андреичу, старикъ покачалъ головой и прибавилъ уже другимъ тономъ:

— Ну, чего ты сердишься-то, миленькій?

— А для того… не твое дло.

Притаившійся за штабелемъ Алеша нершительно подошелъ. Это былъ рослый дтина съ глуповатымъ лицомъ и какими-то дтскими глазами.

— Идите, идите скоре, чего тутъ стали,— торопилъ ихъ Андреичъ, подталкивая сзади.— Нашли тоже мсто… того гляди, машина налетитъ. Еще раздавитъ какъ разъ.

Успокоенный немного полнымъ повиновеніемъ своихъ плнниковъ, Андреичъ опять разсердился, когда они подходили къ будк, на этотъ разъ разсердился уже прямо по долгу своей службы. Ежели ихъ толкнуть въ сторожку, такъ какъ разъ еще жену заржутъ, а ежели оставить такъ — убгутъ. Все равно, ему же отвчать за нихъ придется, какъ ни поверни.

— Эй, ребята!— крикнулъ Андреичъ рабочимъ.— Вотъ покараульте-ка этихъ птахъ… да смотрите въ оба, чтобы не убжали. У самаго полотна сидятъ, канальи… да… впередъ-то я прошелъ и не замтилъ ихъ. Сидятъ и помалчиваютъ. А, па-азвольте, въ какихъ это смыслахъ люди у самаго полотна будутъ сидть?

Сдавъ плнниковъ съ рукъ на руки, Андреичъ торопливо побжалъ по шпаламъ къ тому мсту, гд взялъ неизвстныхъ злоумышленниковъ. Второпяхъ онъ позабылъ даже посмотрть, не развинчены ли скрпленія между рельсами. По пути онъ нсколько разъ проклялъ свою собачью службу. Всего бойся, за всмъ угляди и за все отвчай… А можетъ, гд-нибудь спряталось еще двое такихъ же кафтанниковъ? Андреичъ обжалъ съ фонаремъ сложенные около дороги штабели шпалъ и только спугнулъ зайчонка.

— Тьфу, ты, окаянный…— обругался онъ, когда зайчонокъ шмыгнулъ прямо черезъ полотно дороги.

Вообще, примта была скверная. Вотъ теб и первый поздъ… Андреичъ окончательно упалъ духомъ.

III.

— Кто вы такіе будете?— допытывались рабочіе, разглядывая странныхъ ночныхъ гостей.

— А ничьи… такъ, Божіи…

— Та-акъ… А зачмъ же вы, напримрно, къ самому полотну приспособились? Дло ночное, не полагается…

— Почему не полагается-то?

— Да ужъ такъ… Законъ требуетъ порядку… Этакъ всякій пойдетъ.

Отвчалъ молодой парень, а старикъ прислъ къ костру и грлъ зазябшія руки. Его сморщенное, съ обтянувшейся желтой, какъ пергаментъ, кожей лицо было спокойно. Онъ о чемъ-то упорно думалъ, не замчая, что длалось кругомъ. Иногда онъ только вздыхалъ и съ удивленіемъ поднималъ глаза на рабочихъ. Молодой стоялъ рядомъ съ нимъ въ такой поз, когда человкъ ршилъ отчаянно защищаться.

— Вы-то рабочіе будете?— спрашивалъ онъ.

— Около того… А вы на большой дорог вязовой иглой шапки шьете?— пошутилъ молодой рабочій.

Эта шутка не вызвала обычнаго смха. Смущалъ всхъ неподвижно сидвшій старикъ. Онъ заговорилъ неожиданно, продолжая смотрть въ огонь, точно читалъ въ немъ свои мысли.

— Посмотрть пришли на вашу работу, миленькіе… Издалека пришли. Мы скитскіе… Захотлось, вотъ, мн посмотрть на власть послдняго звря, какъ онъ огнемъ дышитъ. Да, дожили, вс дожили, и мн привелъ Господь воочію видть твореніе рукъ его. Мало стало старыхъ дорогъ — давай чугунку налаживать. Скоре, слышь… А куда торопятся, миленькіе,— того и не подумаютъ. Ну, куда?

— Кому куда надобно — тотъ туда и торопится, ддка. У всякаго свои дла. И притомъ дешевле…

— Такъ… А прежде-то не было своихъ дловъ у каждаго?.. Ахъ, миленькіе вы горемыки… Сегодня вотъ на чугунк похалъ, а завтра ужъ и она лихой покажется. А дловъ-то еще больше накопится… Огнь запрягли въ колесницу. Еще-то что останется? Внутренній огнь пожираетъ каждаго — вотъ вс и торопятся… А кому лучше-то стало?

Открытіе, что это были ‘скитскіе старцы’, произвело сильное впечатлніе, особенно на старика-рабочаго. Вс теперь слушали, что говоритъ главный старецъ, и про себя соглашались съ нимъ. Да, правильныя слова говоритъ скитникъ. Не даромъ въ лсу Богу молился…

Когда у моста заплъ рожокъ Вахромея, вс встрепенулись. Осенній воздухъ крпкій и далеко разноситъ малйшій звукъ…

— Машина бжитъ… она!..

Вс бросились къ полотну. Скитники остановились немного поодаль и ждали. Старикъ такъ и впился глазами въ ту сторону, гд на закругленіи долженъ былъ показаться поздъ. Послышался какой-то тяжелый грохотъ, а потомъ все стихло.

— Это машина по мосту пробжала…— объяснилъ молодой рабочій, обертываясь къ скитникамъ.— А теперь она, значить, въ гору начнетъ забирать.

Черезъ минуту вдали показалась свтлая точка. Она ширилась и росла съ надвигающейся быстротой, пока не превратилась въ яркую звзду, разсыпавшую лучи яркаго свта. Видно было, какъ изъ трубы густыми клубами валилъ черный дымъ и снопами летли искры. Теперь можно было разсмотрть уже три огня — наверху желтый, а по бокамъ зеленый и красный. Поздъ приближался, увеличивая скорость. Слышенъ былъ подавленный гулъ, точно стонала самая земля. Скитники перекрестились и подались назадъ. Имъ казалось, что на нихъ летитъ огненный змй, гремя желзнымъ хвостомъ.

— Господи, помилуй!..

Поздъ промчался мимо нихъ съ какимъ-то бшенствомъ, разсыпая искры и оставляя за собой тучу дыма и благо пара. Въ освщенныхъ окнахъ вагоновъ мелькали какія-то человческія фигуры.

— Ну, теперь я все видлъ,— шепнулъ старикъ.— Пойдемъ, Алеша.

Когда Андреичъ вернулся, скитниковъ и слдъ простылъ. Они точно сквозь землю провалились. Андреичъ долго и неистово ругался.

1897.

Д. Н. МАМИНЪ-СИБИРЯКЪ

ТОМЪ ДВНАДЦАТЫЙ

СВЯТОЧНЫЕ РАЗСКАЗЫ.

Огни.

Читайте также: