Очерки Восточной Сибири, Бюлер Федор Андреевич, Год: 1848

Критика и публицистика
Время на прочтение: 64 минут(ы)
Скачать в PDF

ОЧЕРКИ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ.

ЛАМАИЗМЪ И ШАМАНСТВО (1).

(1) Статья эта написана въ 1848 году, но по разнымъ причинамъ, независвшимъ отъ ея составителя, не могла быть до-сихъ-поръ напечатана, она есть продолженіе и дополненіе помщенныхъ въ XLVII, XLVIII и XLIX томахъ ‘Отеч. Зап.’ извстій о калмыкахъ, ихъ вроисповданіи и жрецахъ, извстій, обратившихъ на себя общее вниманіе новостію и основательностью помщенныхъ въ нихъ свдній. Считаетъ неизлишнимъ указать здсь, между-прочимъ, на отзывъ Географическаго Общества, объ этихъ статьяхъ, барона . А. Бюлера. Въ отчет коммисіи, разсматривавшей сочиненія, которыя можно было бы удостоить Жуковской преміи, между-прочимъ, сказано (на стр. 150, Записокъ русскаго Географическаго Общества, кн. III, 1849 г.): ‘Не пользуясь посторонними указаніями, коммисія должна была ограничиться однми вышедшими книгами, хотя вн этого круга находилось много ученныхъ и достойныхъ вниманія изслдованіи. Таковы напримръ, прекрасныя статьи барона Бюлера, ‘о кочующихъ и осдлыхъ инородцахъ Астраханской Губерніи’, помщенныя въ ‘Отеч. Зап.’, 1846 г. и проч.— Ред.

I.

Общія черты религіознаго сродства астраханскихъ калмыковъ съ сибирскими монгольскими племенами.— Переходъ ихъ отъ шаманства къ ламаизму.— Древность шаманской вры.— Значеніе ея въ Кита и Восточной Сибири.— Прежнее мнніе о ней и свднія новйшія.— Различіе между ламаизмомъ у китайцевъ, тибетскихъ монголовъ, астраханскихъ калмыковъ и сибирскихъ инородцевъ.— Причины распространенія между ними ламаизма насчетъ шаманства.

Вообще толкованіе монголовъ о вр, даже самихъ ламъ, сбивчивое и неясное. Или они скрываютъ отъ любопытствующихъ исторію своей религіи, или, просто, сами ничего не знаютъ.

(Поздка въ Забайкальскій Край).

Неожиданно представился намъ случаи сравнить положеніе буддайской вры или ламаизма и ея жрецовъ у астраханскихъ калмыковъ съ положеніемъ той же религіи и ея духовенства у единоплеменныхъ имъ бурятъ. Дв послднія статьи наши о калмыкахъ были поводомъ къ доставленію намъ сборника разновременныхъ извстій о забайкальскомъ ламайскомъ духовенств и проповдуемой имъ вр {Свднія эти сообщены намъ путешественникомъ, который провелъ три года въ Восточной Сибири и былъ въ кочевь бурятъ за Байкаломъ, напечатать ихъ мы ршились потому, что самъ собиратель этихъ свдній ненамренъ заниматься изданіемъ ихъ, а предоставилъ ихъ намъ. Длая это, мы дозволили себ дополнить доставленныя намъ свднія о забайкальскомъ ламаизм сравненіями, какъ съ источниками, такъ и съ результатами утвержденія въ сущности того же вроученія между астраханскими калмыками.}.
Извстія эти важны для насъ потому особенно, что доставляютъ возможность указать съ нкоторою подробностью на т черты сходства, которыя въ религіозномъ отношеніи калмыки сохранили съ своими сибирскими единоврцами. Любопытно видть, какъ, несмотря на разстояніе, которымъ калмыки отдлены отъ бурятъ, и на совершенную почти невозможность сношеній съ ними, утвержденіе между этими монгольскими племенами ламайскихъ іерархій, самостоятельныхъ и почти въ равной мр независимыхъ отъ главы ламаизма — тибетскаго далайламы, имло въ двухъ разныхъ и взаимно отдаленныхъ мстахъ почти одни и т же результаты.
За Байкаломъ находимъ мы столь же невжественныхъ и корыстолюбивыхъ жрецовъ, какъ у калмыковъ, но боле-безнравственныхъ и многочисленныхъ, искажающихъ догматы своей религіи и небрегущихъ о выполненіи существеннйшихъ ея требованій. Но главное различіе жрецовъ калмыцкихъ (называемыхъ астраханскимъ начальствомъ гелюнгами) отъ забайкальскихъ (называемыхъ иркутскимъ начальствомъ ламами) заключается въ томъ, что власть первыхъ всегда ограничивалась сильнымъ нравственнымъ преобладаніемъ надъ однимъ народомъ калмыцкимъ, между-тмъ, какъ ламы забайкальскіе никогда не довольствовались вліяніемъ на свою духовную паству, а, вооружаясь фанатизмомъ, находили возможность увеличивать ее, удовлетворяя тмъ своей корысти и своему властолюбію. Потому-то въ Забайкальскомъ Кра совершился фактъ весьма-замчательный, которому подобнаго не было въ степяхъ астраханскихъ, именно — возвышеніе ламаизма насчетъ другой языческой вры — шаманства.
Теперь изъ всхъ инородцевъ, составляющихъ значительную часть населенія Восточной Сибири, одни принадлежатъ къ православной церкви, другіе же къ двумъ языческимъ исповданіямъ: ламайскому и шаманскому.
Изъ 380,000 душъ обоего пола кочующихъ и бродящихъ {Бродящими или бродячими, называются т инородцы или коренные жители Сибири, которые, не будучи подчинены условіямъ правильной кочевки, живутъ разсянно, кочуя отдльными семьями или родами, въ числ нсколькихъ юртъ. Инородцы эти переходятъ съ одного мста на другое, по лсамъ и ркамъ, или урочищамъ, для звроловнаго и рыболовнаго ихъ промысла. Такъ въ сверной части Енисейской Губерніи живутъ по устьямъ р. Енисея и Хатанги бродячіе остяки, въ средней же части Енисейской Губерніи, въ Якутской Области и въ Иркутской Губерніи кочуютъ бродячіе или бродящіе тунгусы. Чрезвычайно-загадочно число этихъ инородцевъ, названныхъ бродячими и въ Учрежденіи Сибири 22 іюня (наприм. въ Св. Зак., изд. 1842 г. Т. II, Особ. Учр. Губ. кн. I, въ ст. 140, 141, 144, 154 и 169, кн. II, въ ст. 2, 3, 33—35, кн. VI, въ ст. 137, T. IV Уст. о повин., кн. III, въ ст. 483, T. IX, кн. I, въ ст. 1098, 1099, 1138 и 1139, T. X, кн. VI, въ ст. 3345), но полагаютъ, что ихъ находится въ разныхъ мстахъ Сибири до 10,000 душъ. Они сдлались данниками Россіи около половины XVII столтія, и теперь вс повинности ихъ ограничиваются платежомъ ясака звриными шкурами и деньгами. Всего приходится на каждую душу по 1 р. 20 к. Ясакъ доставляютъ бродячіе на суіланы или ярмарки, гд получаютъ распорядительныя приказанія на цлый годъ, а въ прочее время т изъ нихъ, которые перешли степень управленія семейнаго, вдаются своими старшинами или старостами, разбирающими ихъ во всхъ случаяхъ (исключая уголовныхъ, подлежащихъ общимъ присутственнымъ мстамъ), и управляющими каждымъ родомъ бродячихъ по собственнымъ ихъ степнымъ законамъ. Подробныя свднія объ этихъ племенахъ заключаются въ VII том ‘Энцикл. Лексикона’, въ стать Ю. И. Джуліями: ‘Бродячіе инородцы’.} племенъ боле 180,000 приняли христіанскую вру, до 118,000 — ламайскую, прочіе затмъ, до 83,000, остаются въ шаманскомъ язычеств {Нын, въ 1859 г., считается боле 460,000 бродячихъ и кочующихъ инородцевъ, и кром-того, боле 25,000 осдлыхъ.}. Ламайскую вру исповдуетъ большая часть бурятъ и тунгусовъ, а шаманству преданы, кром части этихъ племенъ, еще немногіе изъ якутовъ.
Шаманская вра, основанная на однихъ изустныхъ преданіяхъ, есть первобытно-общая всмъ народамъ востока и свера Азіи. Ученіе шамановъ, возникшее тамъ въ самой глубокой древности, сохранилось досел въ первобытномъ вид въ Кита, гд, по кореннымъ законамъ, царствуюшая династія и должностныя лица маньджурскаго происхожденія обязаны исповдывать шаманскую вру преимущественно предъ прочими. Она заключается въ поклоненіи богу и душамъ людей, которыхъ жизнь была ознаменована подвигами добродтели, мужества и особенными государственными заслугами. Души сіи, при совершеніи обрядовъ служенія, призываются шаманами подъ общимъ наименованіемъ онготовъ или онгоновъ {Въ Пекин въ двухъ только мстахъ отправляютъ шаманское служеніе: во дворц императрицы и въ шаманскомъ капищ. Должность жрецовъ отправляютъ жрицы-шаманки.}. Такимъ-образомъ къ лику трехъ первенствующихъ онготовъ, боготворимыхъ послдователями шаманской вры въ Кита, причисленъ Гуань-ди, китайскій полководецъ, жившій въ исход II и начал III вка, котораго настоящая китайская династія признаетъ своимъ покровителемъ. Ему при каждомъ присутственномъ мст имперіи посвященъ храмъ, въ которомъ мстные чиновники обязаны въ 4 и 15 числа каждаго мсяца исправлять обрядъ поклоненія, состоящій въ троекратномъ колнопреклоненіи съ десятью поклонами въ землю.
Два другіе первенствующіе онгота суть Шикгэмуни {Т. е. калмыцкій Шакджи-мюни-гегенъ, котораго, по свидтельству отца акина, въ Кита зовутъ Шигя или Ши-цьзи-мони.} и Бодисаду, которымъ поклоняются ламайцы, или послдователи буддаизма. Но катайскій императоръ, въ чистомъ дух шаманскаго ученія, поклоняется каждому изъ нихъ, какъ душ человка, нкогда великаго, безъ присвоенія атрибутовъ, прилагаемыхъ мистическимъ ученіемъ буддаизма.
Религія Конфуція, которой, по китайскому уложенію, обязаны слдовать вс правительственныя лица и, безъ исключенія сословій, вс китайскіе подданные, отличается отъ шаманской вры только отсутствіемъ жрецовъ и всхъ обрядовъ, кром краткой молитвы и троекратнаго колнопреклоненія съ десятью поклонами въ землю. Притомъ, вмсто онготовъ или онгоновъ, приносится моленіе разнымъ духамъ-покровителямъ и преимущественно отцу, матери и предкамъ, хотя бы кто изъ нихъ подвергался смертной казни за преступленія.
За тмъ, при религіи Конфуція предоставлена народу полная свобода держаться всхъ вроисповданій, терпимыхъ законами, кром христіанскаго, дозволеннаго только иностранцамъ, и такимъ-образомъ слдующіе шаманству, въ образ онготовъ призываютъ души разныхъ, по преданіямъ, замчательныхъ или знаменитыхъ умершихъ людей, а слдующіе буддаизму или ламайскому ученію и даже муххамедову закону, раздляясь на нсколько сектъ, свободно отправляютъ въ Кита обряды своихъ врованій, безъ всякаго преслдованія со стороны правительства {Извстія эти, заимствованныя цликомъ изъ сообщенныхъ намъ записокъ, были, впослдствіи времени, просмотрны путешественникомъ, дозжавшимъ до границы китайской, который все сказанное здсь о шаманств признаетъ видоизмненіемъ ламаизма, основаніемъ коего, по мннію его, метампсихоза и поклоненіе душамъ усопшихъ, при чемъ онъ свидтельствуетъ, что подъ самымъ Пекиномъ есть слобода, населенная христіанами православнаго исповданія, выходцами изъ Албазина, для которыхъ собственно существуетъ въ Пекин наша духовная миссія, и къ-тому же сомнвается, чтобы у китайцевъ, гд нетолько религія, но и обычаи, и всякій шагъ подведены подъ извстныя формы, императоры имли обязанностью исповдывать такую религію, которая не подведена ни подъ какія формы. Доказательства этихъ возраженій слдующія: ‘Шаманство собственно состоитъ въ поклоненіи неодушевленнымъ предметамъ, безъ различія и по произволу каждаго, и отличается отъ простаго фетишизма разв только тмъ, что признаетъ существованіе злаго начала (шайтанъ) и прибгаетъ къ пособіямъ кудесниковъ или шамановъ для излеченія болзней, гаданья, заклинанья и т. п. Императоръ китайскій и все высшее сословіе имперіи исповдуютъ дв вры: одну собственно для вншнихъ обрядовъ и торжествъ и общую съ простымъ народомъ — ламайскую, главнымъ жрецомъ которой есть тибетскій далай-лама, другую по собственному убжденію и лишенную всякихъ вншнихъ обрядовъ, почти совершенно подобную деизму, проповданному философами XVIII вка: это ученіе Конфучу. Мы видли, наприм., въ Май-ма-чин, гд начальникъ — дзаргучей — былъ также мандьжуръ. нсколько кумирень ламайскихъ для народа и для общественныхъ торжествъ и одну маленькую молельно, собственно для дзаргучіей, въ которой помщалось только одно изваяніе Конфучу…’ Отнюдь не принимая на себя ручательства въ врности сообщенныхъ намъ извстій, мы даже будемъ признательны за всякое основательное возраженіемъ которому они могутъ подать поводъ, и вообще за разъясненіе предмета, уже потому для насъ интереснаго, что мы посвятили много времени изученію быта монголо-ламантовъ при-каспійскихъ.}.
Между сибирскими монголами шаманскаа вра представляетъ въ настоящее время слабую тнь прежде-господствовавшей въ Азіи религіи и заключается въ боготвореніи аніоновъ или, по приложенію къ общенародному понятію, въ поклоненіи духамъ, владычествующимъ надъ стихіями, горами, долинами, рками и лсами, и покровительствующимъ человку. Жилищами онгоновъ обыкновенно бываютъ неприступныя, высокія горы, пещеры, глубокія пропасти, и дйствію онгоновъ, а не силамъ природы, приписывается всякое ея явленіе. Но послдователи шаманства любятъ давать и осязательную форму своимъ духамъ-покровителямъ: изображаютъ ихъ изъ дерева, или слпляютъ изъ хлба, ставятъ ихъ въ своихъ юртахъ и молятъ этихъ идоловъ преимущественно о сохраненіи стадъ {Калмыки кутаютъ своихъ бурхановъ въ мхъ, или покрываютъ шелковыми и парчевыми лоскутками, до-тхъ-поръ, пока этимъ грубымъ язычникамъ кажется, что пенаты ихъ благопріятствуютъ имъ, но чуть обстоятельства становятся трудными и воззванія къ бурханамъ о помощи оказываются тщетными, начинается бичеваніе и топтаніе бурхановъ. То же нашелъ недавно одинъ путешественникъ между послдователями шаманства, которые, кланяясь своимъ кумирамъ, обмазываютъ имъ лица масломъ и сметаной и т. п. (Поздка въ Забайкальскій Край, Москва, 1844, часть I, стр. 68). Г. Чихачевъ въ своемъ ‘Voyage dans Г Altai oriental, Paris, 1844′, на стр. 46 и Р. Джуліяни на стр. 127, Т. VII’Энцикл Лексикона’ также упоминаютъ о бичеваніи идоловъ въ отмщеніе за неудачный ловъ зврей.}. Обтованіе будущей жизни и воздаяніи по дламъ входитъ въ число преданій шаманскаго язычества. Послдователи его не имютъ ни храмовъ, ни духовнаго сословія, отличеннаго отъ другихъ нравами или преимуществами. Шаманы (прорицатели, жрецы) совершаютъ обряды и жертвоприношенія не срочныя, но случайныя, зависящія отъ произвола того, кто ихъ испрашиваетъ, и большею частью направленныя къ тому, чтобъ посредствомъ кудесничества шамана (а иногда и шаманки, жрицы) и восторженной его бесды съ) духами узнать будущее
Въ Сибири общепринятое мнніе о шаманской вр долго было то, что она основана на поклоненіи злымъ духамъ, и что шаманы призываютъ діавола {Въ том VII ‘Энцик. Лексикона’, изданномъ въ 1836 году, на стр. 433 сказано, что ‘шаманъ есть предсказатель будущаго и посредникъ между человкомъ и діаволомъ’,— и дале, на стр. 435, что ‘шаманъ заклинаетъ злаго духа’, — а на стр. 127 и 128, что ‘у тунгусовъ остались еще самые сметливые шаманы: они не отправляютъ священныхъ дйствій, не приносятъ мольбы предъ божествомъ и суть не что иное, какъ ворожеи, колдуны, знахари, которые имютъ нкоторыя понятія о способ врачеванія и стараются поддерживатъ свое достоинство нкоторыми обрядами’. На стр. 68 первой части ‘Поздки въ Забайкальскій Край’ находимъ слдующія извстія: ‘Русскіе, простой народъ, думаютъ, что шаманы колдуны и знаются съ чертями. Разумется, что вся чертовщина заключается въ ловкости и шарлатанств. Напримръ, шаманъ ударитъ себя ножомъ — ножъ вонзится въ него по черень, а нтъ ни раны, ни крови. Отгадка заключается въ пустот черня’…. а на стр. 23, что ‘буряты чтутъ шаманскій камень, какъ мстопребываніе огоновъ или небесныхъ духовъ.’}, но свднія, еще недавно собранныя о шаманств, свидтельствуютъ: 1) что бурятскіе и тунгускіе шаманы призываютъ, при совершеніи обрядовъ служенія, также онготовъ (онгоновъ), которыхъ признаютъ добрыми, безсмертными духами, противоборствующими злымъ духамъ, и не присвоиваютъ имъ такихъ превращеній, какъ буддайцы своимъ бурханамъ, и 2) что немногіе якуты, остающіеся въ шаманской вр, за скрещеніемъ большей части ихъ и ежегодно боле-и-боле изглаживающимися между ними слдами шаманства, почитаютъ верховное существо въ Бог, и что именемъ его благословляютъ ихъ шаманы, почему называются также ангысытами, то-есть благословляющими, отъ слова ангысъ, которое на язык якутовъ значитъ благословеніе. Вмсто шамановъ, благословляютъ иногда и міряне, преимущественно старики, отличающіеся даромъ краснорчія и знаніемъ терминовъ молитвословія. Такихъ стариковъ называютъ тогда также ангысытами, не причисляя ихъ, впрочемъ, къ числу шамановъ. Т или другіе, при празднованіи якутами, весною, или въ начал лта, возрожденія природы, совершаютъ благословеніе Творцу Богу и производятъ окропленіе юртъ и полей кумысомъ. Отъ слова ысыкъ (кропленіе) празднества эти называются ысыками. Достоврно то, что шаманы, или ангысыты, при совершеніи такихъ торжественныхъ обрядовъ, славословятъ единаго Бога и начинаютъ такъ: Анъ дойдуну айбытъ Auтатары {Это наименованіе представляетъ нкоторое сходство съ тенгери — названіемъ, даваемымъ калмыцкими жрецами доброму, свтлому духу, сотворившему міръ и людей, наслаждавшихся блаженствомъ, которое они утратили, отвдавъ плода шиме (срав. ‘Свд. о волжск. калмыкахъ’, С. П. Б. 1834 года, стр. 147, 148 и 157).}, то-есть ‘всюду-отверстую вселенную сотворивши Творецъ Богъ’. Прочимъ же духамъ или онгонамъ, какъ-то: завдывающимъ стихіями, лсами, горами, долинами, водами и проч., якуты хотя покланяются, но не даютъ имъ названія тангари (небо, Богъ), а называютъ иччи (хозяинъ), напримръ: артыхъ иччитя, ‘хозяинъ долины’, и т. д., и подчиняютъ ихъ верховному существу, которому также прилагаютъ наименованіе Аръ Тоэнъ {Въ ст. 1180 и 1181 книги 1 тома IX Свода Зак. изд. 1842 г. находимъ слово тоэны, означающее тамъ родовыхъ начальниковъ сибирскихъ островитянъ. Какъ изъ этого, такъ и изъ того, какъ якуты употребляютъ это выраженіе, во всякомъ случа видно, что съ нимъ соединена идея господства и управленія.}, величественный, бло видный или бловласый господинъ, и полагаютъ, что у него есть жена, Кюбай-Хоатупъ (почтенная, видная госпожа) и сынъ Уляръ Этимъ, всесокрушающій громъ {Ангысыты и шаманы якутовъ совершенно походятъ на стариковъ и колдуновъ (іомзи), которые управляютъ врованіями чувашей. Поврья же послдователей шаманства о томъ, что одинъ изъ онгоновъ иметъ жену и сына, и о жилищахъ онгоновъ представляютъ нчто схожее съ понятіями чувашей о матери-Керемети и о томъ, что рощи, лса, овраги, источники, озера или открытыя поля преимущественно служатъ мстомъ пребыванія Керемети (ср. ‘Записки миссіонера, протоіерея В. П. Вишневскаго о религіозныхъ поврьяхъ чувашъ’).}, но при этомъ баснословіи послдніе два онгона не составляютъ дйствительнаго божества, и никакихъ жертвъ имъ шаманы не приносятъ, между-тмъ, какъ они совершаютъ возліяніе огню, то-есть почитая огонь благотворною стихіею, льютъ въ него освященное масло и т. п.
Вещи, составляющія принадлежность служенія шамановъ, суть: оргой, или священная одежда, увшанная металлическими погремушками, моя-хабжи, желзная палка, хонхо — колокольчикъ {Употребляемые при идолослуженіи калмыцкихъ гелюнговъ колокольчики называются также хонхо.}, толи — небольшой мдный кружокъ, носимый на груди, хоръба — нчто въ род жезла, и кысы — бубны, подъ звукъ которыхъ шаманы призываютъ своихъ духовъ, прыгая черезъ огонь, ударяя себя, неистовствуя, приходя въ дикій восторгъ и внезапно падая, какъ-бы замертво. Эти продлки имютъ послдствіемъ, что шаманы раздражительны до чрезвычайности и что между ними многіе подвержены истерическимъ припадкамъ и падучей болзни.
Ламайская вра или буддаизмъ, вроученіе Будды, возникшее въ Индіи за нсколько столтій до P. X., называется шикгэмуніанскою отъ Шикгэмуни, по догматамъ монголо-бурятовъ — верховнаго духа, владычествующаго нын надъ вселенною, а названіе ламайской вры получила она потому, что жрецы буддайской религіи вообще называются ламами, и что для простыхъ монголовъ, чуждыхъ правильнаго понятія о ея догматахъ, вся она состоитъ въ непрестанныхъ угожденіяхъ ламамъ или жрецамъ.
Вроученіе Будды сначала проникло въ ту часть Тибета, которая граничитъ съ Индіею и которая съ того времени сдлалась мстопребываніемъ верховныхъ ламъ, потомъ распространилось по Китаю и Яноніи. Англійскій путешественникъ Келли {‘Азіатскій встникъ’ 1825 г. часть 4.}, видвшій въ 1814—1819 годахъ обряды богослуженія Будды въ Индіи и Тибет, замчаетъ, что они существенно различествуетъ между собою, хотя одни и т же мста народнаго поклоненія равно чтимы, какъ въ Тибет, такъ и въ Бенгал.
Изъ записокъ о Монголіи отца акинфа видно, что ученіе буддаистовъ въ-начал было единообразно, какъ въ Кита, такъ и въ Монголіи, но впослдствіи раздлилось на дв секты: фоистовъ или фоевстовъ {Фоисты называютъ шикгэмуни фо-фо-е. На стр. 243 т. VII ‘Энц. Лекс.’ сказано, что Будда у китайцевъ и маньджуровъ называется Фо, Фо-хи или Фо-си, у тибетцевъ санджи, а у народовъ монгольскаго племени Бурханъ.} въ Кита и ламъ (ламистовъ) въ Тибет и Монголіи. Существенное различіе этихъ двухъ сектъ, по замчанію акинфа, состоитъ не въ догматахъ, а въ обрядахъ служенія, онъ же свидтельствуетъ, что хотя въ исход прошедшаго столтія вс тибетскія священныя книги переведены въ Пекин на монгольскій языкъ, но совершать богослуженіе на этомъ язык дозволено только одному находящемуся въ Пекин монастырю Михаила-гасумэ {Калмыки даютъ названіе сюмэ своимъ каменнымъ и деревяннымъ капищамъ или кумирнямъ, въ отличіе отъ переносныхъ или походныхъ мстъ идолослуженія — кибитокъ, называемыхъ бурхани-эрге, и кочевыхъ монастырей, извстныхъ подъ именемъ хуруловъ.}, что содержитъ тамошнихъ и монгольскихъ ламъ во всегдашней зависимости отъ Тибета.
При всей вротерпимости китайскаго правительства и не взирая на то, что самый законъ предписываетъ царствующей династіи и первымъ государственнымъ лицамъ маньджурскаго происхожденія исповдывать шаманскую вру, она встртила въ Монголіи, покровительствуемой китайскимъ правительствомъ, гоненіе отъ послдователей буддаизма, который, истребивъ ее въ Тибет и Монголіи, гд въ конц XVII столтія признанъ былъ господствующею врою, почти въ то же время проникъ въ Забайкальскій Край, къ бурятамъ и тунгусамъ, бывъ занесенъ туда монгольскими племенами, поступившими въ подданство Россіи по трактату, заключенному въ 1689 году съ китайцами русскимъ полномочнымъ посломъ, ближнимъ окольничимъ и намстникомъ брянскимъ . А. Головинымъ {1689 г. августа 27 дня, — см. въ П. С. З. Р. И. Т. III No 1346. Объ этомъ трактат говорится на стр. 93 и 107—122 второй части сочиненія Г. Паршина ‘Поздка въ Забайкальскій край, Москва 1844 года’.}.
Жрецы буддаизма, дйствуя въ Забайкальскомъ Кра самопроизвольно, не покорствовали мстной власти и, наконецъ, нашли себ защиту и покровительство въ иркутскомъ губернскомъ начальств, которое въ 1809 году разршило ихъ главу, бандиду хамбо {Хамбо значитъ главный жрецъ. Професоръ Поповъ пишетъ это слово такъ: Камбу-Лама (на стр. 26 ‘Замчаній о приволжскихъ калмыкахъ’), а о Пандид (должно быть одно и то же, что Бандида) говоритъ, что это слово сначитъ мудрый и что въ пандиды жалуемы были далой-ламой прежніе главные ламы астраханскихъ’ калмыковъ. Но несправедливо утверждаетъ отецъ оакинфъ (въ ‘Обозр. ойратовъ’ стр. 295), что Совинъ-Бакша возведенъ былъ въ 1801 году русскимъ правительствомъ на степень будайскаго первосвященника — хамбы: въ грамот, данной по этому случаю (П. С. З. Р. И. т. XXVI No 19,600) говорится только объ утвержденіи его въ званіи ламы. По свидтельству г. Паршина, монголы сравниваютъ хамбу съ епископомъ и воздаютъ ему уваженіе безпредльное, похожее на поклоненіе: не послушаться хамбу значитъ согршить.}, недавно умершаго, прескать древнюю шаманскую вру.
Буддаизмъ, ламаизмъ, ламайская вра, или, по словамъ главы монголо-бурятскаго духовенства бандиды хамбо, шератскій законъ {Поясненій этому выраженію мы не могли найти ни въ какихъ изъ бывшихъ у насъ подъ рукою сочиненій о буддаизм. Знаемъ только, что гнергатъ мусульмане переводятъ словомъ законъ. Ханъ Внутреней Киргизской Орды, покойный генерал-маіоръ Джангеръ Букевъ, назвалъ такъ составленный имъ изъ разныхъ восточныхъ муххаммеданскихъ сочиненій сборникъ законовъ, и самъ говорилъ намъ, что шеріатъ значитъ ‘духовно-гражданскій законъ’.} легко могъ поработить и уничтожить языческую шаманскую вру, ибо понятія о ней сохранялись всегда въ однихъ лишь изустныхъ преданіяхъ, и буддаизмъ имлъ надъ этимъ грубымъ язычествомъ вс преимущества основаннаго на писаніяхъ, обширнаго, систематическаго, таинственнаго ученія о періодическомъ возрожденіи міровъ и непрестанномъ перерожденіи одушевленныхъ тварей, или матеріализма, облеченнаго священнымъ баснословіемъ, по которому сонмъ бурхановъ (сверхъестественныхъ существъ съ атрибутами божества) владычествуетъ поперемнно надъ свтомъ.
Жрецы этой языческой вры нашли въ самыхъ догматахъ ея средства пугать робкое воображеніе шаманцевъ разными нелпыми выдумками насчетъ ожидающей ихъ въ будущемъ судьбы, и стали выставлять имъ ихъ язычество богопротивнымъ колдовствомъ, ненавидя и презирая самихъ шамановъ и называя ихъ идолопоклонниками…
Успхи буддайскихъ проповдей были въ короткое время изумительны и оправдали вполн неусыпную дятельность ламъ въ этомъ отношеніи. Тамъ, гд не могли взять убжденіемъ, они воздвигали гоненія, насиліе свое доводили до неистовства, заставляли укрываться шамановъ, отбирали у нихъ и сокрушали святыню ихъ — бурхановъ, сожигали вс вещи, принадлежащія къ ихъ идолослуженію {Ср. также ‘Энцикл. лекс.’ т. VIII, стр. 433.}…
Несмотря на такой религіозный фанатизмъ ламъ, между ними пошатнулись основные догматы буддайской вры.
Теперь забайкальскіе ламы считаютъ шикгэмуни не основателемъ, а возстановителемъ буддаизма, затрудняются въ обозначеніи предловъ его настоящаго владычества надъ вселенною и не признаютъ верховнаго и вчнаго Создателя.
Такія понятія забайкальскихъ жрецовъ о буддайской вр доказываютъ и то что она у нихъ различествуетъ отъ сектъ китайской или фосфской и монголо-тибетской не въ однихъ обрядахъ служенія, но и въ основныхъ догматахъ, допуская въ нихъ особенности. Съ достоврностью можно предположить, что он вкрались въ забайкальскій буддаизмъ вслдствіе невжества тамошнихъ ламъ, ибо положительно дознано, что самъ глава ихъ, бандида-хамбо, не иметъ совершеннаго познали догматовъ и законовъ ламаизма {Это подтверждаютъ нкоторыя печатныя и вс письменныя и изустныя свднія, принятыя нами въ основаніе при изданіи этого труда.}.
Калмыцкіе гелюнги признаютъ верховнаго Создателя {Ср. ‘Отеч. Зап.’ T. XLVII, статья ‘Калмыки’, глава IV, о томъ, какъ лама возноситъ молитву къ верховному Создателю.}, а о владычеств шикгэмуни или шакджи-мюни полагаютъ, что онъ чрезъ 9,000 лтъ замненъ будетъ другимъ бурханомъ.
Но и это несогласно съ священными тибетскими книгами. Такъ, въ одной изъ книгъ, писанныхъ на монгольскомъ язык, истребованныхъ въ 1820 году отъ хамбо-ламы графомъ М. М. Сперанскимъ и переведенныхъ, по его приказанію, {Графъ Сперанскій былъ въ то время генерал-губернаторомъ Восточной Сибири.} на русскій языкъ, именно въ Хомукъ-Номунъ и проч. (о четырехъ истинахъ, которыя пріобрли силу всхъ писаніи) сказано: ‘время бытія закона богоучителя {Калмыки астраханскіе даютъ шикгэмуни или шакджи-муни названіе бурханъ-бакши, которое слово въ слово значитъ: бо учитель.} (шикгэмуни) есть 5000 лтъ. Прежде сего минуло 1432 г., нын же, начиная отъ года огненнаго дракона, {Монголы ведутъ лтосчисленіе свое по кругу 12-ти лтняго зодіака, по слдующему порядку: мышь, телецъ, тигръ, заяцъ, драконъ, змія, лошадь, овенъ, обезьяна, курица, песъ и свинья, съ придачею къ каждому названію въ полномъ шестилтнемъ кругу еще наименованій ихъ пяти стихій: огня, воды, воздуха, земли и дерева, на прим.: драконъ огненный, водяный, древесный и т. д. Это уже объяснено нами въ IV гл. ст. ‘Калмыки’.} еще пребудетъ 2568 лтъ’.
Между-тмъ, хамбо-лама на предложенный ему графомъ Сперанскимъ вопросъ: ‘безконечно ли царство шикгэмуни, или должно кончиться?’ отвчалъ: ‘Владычество шиктіуни иметъ конецъ. Конецъ же владычеству его будетъ тогда, когда у людей міра сего убавляться будетъ вкъ ихъ постепенно и, наконецъ, дойдетъ до 10 лтъ, и тогда шикгэмуніево владычество кончится’.
Въ догматахъ вроученія калмыцкихъ жрецовъ находимъ нчто чрезвычайно сходное съ словами хамбо-ламы, именно, что въ то время, когда управляли міромъ предмстники или предшественники шакджимюни, люди жили сперва по 80, потомъ по 40, по 30 и но 20 лтъ, и что, несмотря на покровительство шакджи-мюни, ‘уменьшеніе лтъ и роста земнородньхъ все-гаки не прекратится, и достигнетъ до того, ‘что человкъ будетъ жить только 10 лтъ, и ростъ ему дастся не боле одного аршина, и самыя лошади будутъ неболе зайца. Наконецъ, ужасныя бдствія истребятъ почти всхъ живущихъ, посл чего земля очистится огнемъ и водою, и вновь настанетъ вкъ блаженства. Люди получатъ опять долголтіе и, слдуя внушеніямъ добродтельнйшаго бурхана маядри, который долженъ поступить тогда на мсто шакджи-мюни и удивить смертныхъ своими совершенствами, величіемъ, сіяніемъ и красотою, пріобртутъ возможность пользоваться возрастомъ до 80,000 лтъ, и тогда уже будутъ владычествовать на ‘земл не мужчины, а женщины {‘Свд. о Волж. Калмыкахъ.’ Спб. 1834. стр. 149 и 150.}’.

II.

Мсто кочевья бурятъ.— Происхожденіе ихъ и прежнія отношенія къ правительству.— Раздленія и подраздленія народа, нарчіе и различныя вроисповданія.— Отсутствіе высшаго сословія, представляемаго лишь лицами временно-должностными, и доступность духовнаго званія каждому простолюдину.— Степень власти выборныхъ правителей, основы ихъ управленія и судопроизводства.— Число народа и его повинности.— Сравненіе бурятъ, какъ въ этихъ отношеніяхъ, съ астраханскими калмыками, такъ и въ отношеніи наружности, свойствъ, наклонностей, обычаевъ, одежды, кочеваго хозяйства, занятій: скотоводствомъ, звриною и рыбною ловлею, земледліемъ, торговлею, ремеслами и работами, домашней жизни, осдлости, степнаго быта въ разныя времена года, лтнихъ увеселеній, празднествъ, обычаевъ, образованія, долголтія, нравовъ, разныхъ обрядовъ и поврій.

Сверные монголы и наши буряты, кочующіе въ боле-суровомъ климат, нежели приволжскіе калмыки, богатютъ такъ, какъ дай Богъ богатть и образованнымъ домоводцамъ.

(Замчаній о приволжскихъ калмыкахъ).

Показавъ въ главныхъ чертахъ ученіе и дйствія забайкальскаго ламайскаго духовенства, считаемъ нужнымъ предпослать описанію его самостоятельнаго развитія и положенія въ разное время общій взглядъ на инородцевъ, которыхъ почти двухвковая исторія тамошняго края представляетъ намъ жертвами корыстолюбія, самовластія, обмановъ и вымогательствъ обширной и неустроенной ламайской іерархіи.
Въ южной части Иркутской Губерніи, въ иркутскомъ нерчинскомъ и преимущественно въ верхнеудинскомъ округахъ, кочуютъ буряты, по долинамъ, отъ китайской границы къ сверу до верховья рки Лены, и отъ рки Аги, впадающей въ Ингоду, къ западу до рки Оки, текущей въ Ангару. Большая часть бурятъ кочуетъ за Байкаломъ., но теченію и по устью Селенги и по впадающимъ въ нее ркамъ Уг, Хилку, Чикою, Джид и Темнику, также но рк Баргузину, текущей въ Байкалъ, и на остров Ольхон, лежащемъ близь его сверовосточныхъ береговъ.
Буряты по происхожденію монголы. Казаки нашли ихъ въ первой половин XVII столтія на теперешнемъ кочевь, но покореніе бурятъ Россіи и обложеніе ихъ ясакомъ не обошлись безъ волненій. Это доказываютъ: тревожное положеніе бурятъ, въ 1653 г., нападеніе, сдланное ими въ 1687 г. на Селенгинскъ, и непріязненныя дйствія ихъ въ 1688 году {‘Поздка въ Забайкальскій край’, часть 2, стр. 33, 94 и др.}. Лишь въ слдующемъ году разграниченіе земель Россіи съ Китаемъ {П. С. З. Р. И. Т. III, No 1346.} окончательно подчинило бурятъ вліянію мстныхъ русскихъ властей.
Тогда бурятъ назвали въ Сибири братскими, и отъ обитанія ихъ въ нижнеудинскомъ округ Иркутской Губерніи построенная тамъ крпостца получила названіе Братскаго острога {T. VII ‘Энцикл. Лекс.’, стр. 7 и 431. Врне могло бы, кажется, быть предположеніе, что Братскій острогъ былъ заложенъ для удержанія бурятъ въ повиновеніи, и что отъ кочеванія ихъ близь этого. укрпленія русскіе стали называть бурятъ братскими. Къ этому заключенію приводитъ насъ то, что таково было начало Томска и многихъ другихъ городовъ сибирскихъ, да и уздныхъ городовъ Астраханской Губерніи: вс они въ начал были крпостцы или остроги, поводомъ къ заложенію которыхъ были набги и тревожное положеніе сосднихъ кочевыхъ племенъ.}.
Буряты преданы были тогда шаманскому язычеству и вс ихъ отношенія къ правительству ограничивались взносомъ постоянной подати — ясака. Они платили по соболю, или по зайду съ человка, иные изъ нихъ платили ясакъ, въ замнъ соболей, рысями, лошадьми и рогатымъ скотомъ {Выписка изъ окладной книги 7185 и 7186 годовъ, объ ясачномъ оклад соболями и проч.}.
Буряты раздляются на племена, управляемыя тайшами, а каждое племя на поколнія или роды, завдываемые шуленгами {По замчанію отца акина (‘Обозрніе Ойратовъ’, ст. 2), у кочевыхъ народовъ поколніе есть владніе княжескаго дома на княжескій удлъ, а родъ есть часть удла.}.

Знатнйшія племена бурятъ суть:

0x01 graphic

Подраздленія племенъ на поколнія или роды, стойбища и улусы, которые должны заключать немене пятнадцати юртъ {Войлочный шатеръ, шалашъ, кочевое жилище бурятской семьи То же, что у калмыковъ называется кибиткою.}, чрезвычайно многочисленны. Для примра приведемъ селенгинское племя буритъ, которое длится на шесть поколній или родовъ, именно:
1) Цонголовъ
2) Сартуліовъ
3) Атагановъ
4) Хазагиновъ
5) Табангутовъ (1)
6) Подгородный.
(1) Слово табангуты, встрчаемое въ древнихъ калмыцкихъ постановленіяхъ или степномъ монголо-калмыцкомъ кодекс 1640 г., не иметъ значенія въ настоящемъ быту астраханскихъ калмыковъ. Нкоторые изъ почетнйшихъ ихъ владльцевъ и переводчики калмыцкаго языка, спрошенные нами о названіи табангутовъ, отозвались, что такъ назывались въ старину владльцы, рожденные отъ матери простаго званія, и что въ Тибет они имли отъ 4 до 10 кибитокъ. Не должно ли скоре полагать, что табангуты составляли тогда особое монгольское поколніе, участвовавшее въ союз ойратобъ, но оставшееся на границахъ Сибири въ то время когда Хо-Урлюкъ двинулся съ своими скопищами кочевыхъ разбойниковъ къ низовьямъ Урала и Волги.
Буряты говорятъ однимъ изъ монгольскихъ нарчіи, которое раздляется еще на нсколько оттнковъ, за-всмъ-тмъ, монголъ отъ великой стны понимаетъ кудинскаго бурята. живущіе по китайской границ говорятъ чистымъ халхасскимъ нарчіемъ и даже въ нравахъ своихъ ничмъ не отличаются отъ обитателей монгольской пустыни, но т, которые кочуютъ по сю сторону Байкала отъ близкаго обращенія съ русскими, приняли вмст, съ обыкновеніями, много русскихъ словъ. По-русски, однакожъ, читать, писать и даже говорить умютъ немногіе, можетъ-быть потому, что русскіе, обитающіе въ ихъ сосдств, отъ мала до велика вс говормъ весьма-хорошо по-бурятски.
Въ конц XVII столтія забайкальскіе буряты приняли ламайскую вру, часть прочихъ бурятъ осталась преданною шаманству. Съ-тхъ-поръ нкоторые изъ тхъ и другихъ обратились къ православной церкви, съ одеждою русскихъ приняли и обычаи ихъ, фамиліи крестныхъ отцовъ, поселились и переродились между русскими.
До покоренія бурятъ русскими каждый тайша былъ самостоятельный и независимый владлецъ одного изъ бурятскихъ племенъ, но время и обстоятельства ослабили власть этихъ князьковъ, и теперь между бурятами нтъ точнаго раздленіи на классы или сословія. Духовное званіе доступно каждому простолюдину, а ихъ ближайшіе начальники, бошко {У китайцевъ бошко значитъ секретарь. (‘Поздка въ Забайкальскій край’, часть 1, стр. 84).} или зингинъ, шуленги или родоначальники, зайсаны и таити, значительны только, какъ посредники между народомъ и мстнымъ начальствомъ, и, пока отправляютъ свои должности, свободны отъ повинностей.
Хотя шуленги, зайсаны и гайши или князцы суть достоинства наслдственныя для тхъ почетныхъ инородцевъ, между которыми они были наслдственны до 22 іюня 1822 года, то-есть до изданія ‘Учрежденія Сибири’ {‘Поздка въ Забайкальскій край’, часть I, стр. 86, T. VII ‘Энц. Лекс.’, стр. 432, ст. 20. ‘Учр. о сибир. инородц.’, T. II. Св. Зак., изд. 1842 г. и T. IX, того же Свода, сг. 1113.}, но теперь въ глазахъ бурятъ званія эти mit ютъ значеніе только пока сопряжены съ общественною должностью, или съ средствомъ къ достиженію ея — большимъ состояніемъ, ибо оно доставляетъ возможность снискивать расположеніе духовенства, подъ вліяніамъ коего родовичи производятъ выборы въ общественныя должности головъ или тайшей и т. п.
Итакъ, хотя въ-отношеніи раздленій и подраздленій народа, мы здсь встрчаемъ нкоторыя отличія отъ того, что введено обычаемъ между калмыками, и хотя у бурятъ нтъ самостоятельнаго высшаго сословія, но понятіе о немъ осталосъ въ слов нойнъ, которое за Байкаломъ, какъ и на приволжь, значитъ господинъ {Ср. ‘Поздка въ Забайкальскій край’, часть I, стр. 51.}.
Для отличія тайшей и шуленговъ правительство установило въ 1766 году особенный почетный знакъ, кортикъ съ надписью ‘знакъ достоинства шуленги (или тайши) рода N, данный въ такомъ-то году’. Впослдствіи пожалованы офицерскіе чины нкоторымъ изъ этихъ почетныхъ бурятъ. Каждый знакъ отличія почитаютъ они наслдственнымъ, и теперь случается видть на бурятахъ кортики и медали, пожалованные нкогда ихъ ддамъ, отцамъ, старшимъ братьямъ, давно умершимъ.
Власть тайшей между бурятами велика. Каждое племя или нсколько родовъ, стойбищъ, или улусовъ, соединенныхъ въ одну общую зависимость, какъ, напримръ, селенгинцы, находятся подъ управленіемъ выбраннаго родовичами главнаго тайши, инородной управы {Св. Зак., изд. 1842 г., T. II. Особ. Губ. Учр., кн. I, ст. 150 и кн. VII, ст. 26—28, 32, 86—99.} и степной думы {Тамъ же, кн. I, ст. 146, 149 и кн. VII, ст. 36, 100—111.}, зависящихъ отъ земскихъ полицій, окружныхъ управленій и высшаго мстнаго начальства {Тамъ же, кн. VII, ст. 32, 43, 53, 57, 112—128 и 174—176.}, а подчиненное управ и зависящее отъ думы {Тамъ же, ст. 28 и 42.} частное, родовое, или улусное управленіе по каждому стойбищу, роду, или улусу, которые должны заключать въ себ немене 15 семействъ, ввряется наслдственному или выборному голов или старост {Тамъ же, кн. I, ст. 148 и кн. VII, ст. 17, 18, 20, 23, 25, 27, 29, 31, 38 и 42.} съ однимъ или двумя, также выборными помощниками изъ почетныхъ и лучшихъ родовичей {Тамъ же, кн. I, ст. 150 и кн. VII, ст. 19—21 и 30.}. Это родовое управленіе собираетъ подати, смотритъ за тишиной, порядкомъ, правосудіемъ и благосостояніемъ между бурятами, и вс дла производитъ словесно {Тамъ же, кн. VII, ст. 24, 71—85, 131 и 164.}, составляя первую степень суда тяжебныхъ случаевъ {T. X., того же Св., кн. VI, ст. 3345.}. Староста можетъ именоваться тайшей, князцемъ, улуснымъ головой, шуленгою, зайсаномъ и проч. лишь между своими родовичами, но въ сношеніяхъ съ правительствомъ называется старостою {T. II, кн. I., прим. къ ст. 148 и кн. VII, ст. 20.}. Исполнительная власть и право суда второй степени въ длахъ исковыхъ предоставлены инородной управ, то-есть общему управленію, состоящему изъ головы или тайши и двухъ или боле выборныхъ {Тамъ же, кн. I, ст. 149, кн. VII, ст. 27, 86—99 и T. X, кн. VI, ст. 3350.}, а часть хозяйственная степной дум {Ibid. Тома II, кн. VII, 41.}, въ которой присутствуютъ: главный тайша и поочереди нсколько засдателей, избранныхъ изъ тайшей, шуленговъ и зайсановъ, имющихъ обязанностью разъзжать по кочевьямъ и быть посредниками въ разбор тяжебъ {Тамъ же, ст. 37, 100—III и 140 и T. X., кн. VI, ст. 3349.}, въ порядк разсмотрнія коихъ, посл инородныхъ управъ, земскіе суды составляютъ третью степень словесной расправы, а затмъ въ окружномъ суд она производится письменно {T. IX, кн. I, ст. 1122 и T. X, кн. VI, ст. 3350.}. Судъ и расправа надъ бурятами, исключая длъ уголовныхъ, въ-отношеніи коихъ они подчинены, съ нкоторыми ограниченіями, дйствію общихъ узаконеній {Св. Зак., изд. 1842. T. II, Особ. Учр. Губ., кн. VII, ст. 129. На основаніи примч. къ ст. 3345, кн. VI, T. X и ст. 179, T. XV того же Свода, уголовными длами, изъятыми отъ словесной расправы, относительно сибирскихъ кочевыхъ и бродячихъ инородцевъ, вообще считаются: возмущеніе, намренное убійство, грабежъ и насиліе, дланіе ложной монеты, похищеніе казеннаго и общественнаго имущества и корчемство, вс же прочіе, не исключая и кражи, докол инородцы сіи образованіемъ не смягчатся — признаются исковыми и разбираются по ихъ обычаямъ.}, производятся на основаніи своихъ степныхъ законовъ и обычаевъ, въ особенномъ свод ихъ изображенныхъ {T. IX, кн. I, ст. 1117 и T. XV, кн. I, ст. 179.}. По нимъ присутственныя мста имютъ сужденіе о длахъ бурятъ, а недостатокъ въ степныхъ законахъ при ршеніи длъ дополняется общими государственными узаконеніями {T. IX, ст. 1118 и 1119.}.
По свидтельству г. Джуліани, буряты имютъ свое степное уложеніе!, называемое кудучену токтолъ, писанное на монгольскомъ язык. Оно за нсколько столтій сочинено въ Монголіи и дополнено въ 1808 году бурятскими тактами и шуленгами-родоначальниками. Уложеніе это раздлено, породамъ преступленій, на три отдленія {‘Энц. Лекс.’, T. VII, стр. 437.}. Не имя никакихъ положительныхъ данныхъ о содержаніи этихъ степныхъ законовъ, мы не можемъ судить о степени сходства ихъ съ законами чоросскаго хана Баторъ-Хонь-Тайцзи, которые, на създ своемъ въ 1640 году, близь Алтайскихъ Горъ, утвердили общимъ согласіемъ и приняли къ руководству владльцы монгольскіе, чжуньгарскіе (калмыцкіе), халхасскіе и хухенорскіе. Къ-сожалнію, мы и не предвидимъ возможности судить о степени сходства этого древняго сборника монголо-калмыцкихъ законовъ (дошедшаго до насъ въ рукописномъ перевод подъ заглавіемъ: Право мунгальскихъ и калмыцкихъ народовъ или Древнія калмыцкія постановленія) съ степнымъ уложеніемъ, которымъ руководствуются бурятскіе тайши. Трудно, однакожь, не допустить догадку, что уложеніе это, до дополненія его въ 1808 году, было не что иное, какъ монгольскій текстъ тхъ же законовъ Батора и его преемника, сборникъ которыхъ сохранился между астраханскими калмыками, въ-продолженіе двухвковаго пребыванія ихъ въ Россіи не былъ ими никогда вполн исправленъ и согласованъ съ иными потребностями мста и времени, и потому совершенно лишился дйствія у этихъ инородцевъ {Ср. съ статьями ‘Калмыки’, въ NoNo 8, 9, 11 и 12 ‘Отеч. Зап.’, 1846 г.}. Что же касается до свода степныхъ законовъ, изданнаго въ 1844 году {‘Сводъ Степныхъ Законовъ кочевыхъ инородцевъ Восточной Сибири, Спб., въ типогр. -го Отдленія Собственной Е. И. В. Канцеляріи, 1844.’}, то хотя содержаніе его основано на мстныхъ источникахъ, но въ составъ этого сборника вошли только т степные законы, которые не лишились своего дйствія между сибирскими монголами въ-продолженіе ихъ слишкомъ двухвковаго подданства Россіи. Настоящую степень зависимости этихъ инородцевъ отъ правительства, въ смысл замчательнаго политико-историческаго факта, изображаетъ собою сводъ степныхъ законовъ. Это кодексъ современный, и хотя сравненіе его съ древними калмыцкими постановленіями 1640 г. можетъ составить предметъ особаго сочиненія, ни не общаетъ тхъ любопытныхъ выводовъ въ-отношеній объясненія сродства бурятъ съ калмыками, какіе бы могло дать сличеніе древнихъ постановленій съ степнымъ уложеніемъ, показавъ ихъ черты сходства, а быть-можетъ, и тождество, или какіе бы открыло сравненіе дополненій и исправленій, предпринятыхъ въ-отношеніи перваго изъ сихъ сборниковъ въ 1822 г. (зинзилинскія постановленія), съ подобнымъ же трудомъ бурятскихъ родоначальниковъ, совершеннымъ въ 1808 г., сравненіе, которое бы необходимо должно было показать, до какой степени различныя мстныя обстоятельства, при подданств одной держав, имли въ различной степени вліяніе на ослабленіе и измненіе древнихъ монгольскихъ степныхъ законовъ у калмыковъ астраханскихъ и бурятъ забайкальскихъ.
Обращаясь къ масс бурятъ простолюдиновъ, мы не находимъ и здсь, какъ вообще между всми кочевыми племенами, никакихъ положительныхъ свдній о числ народа и богатств его. При общей переписи, объявленіе числа подвластныхъ предоставлено родовымъ начальникамъ и степнымъ думамъ {Св. Зак., изд. 1842 г., T. IX, кн. II, прилож. къ съ. 1518, гл. 10, отд. 2, 109— 115.}, а количества стадъ своихъ не знаютъ и самые богатые, но предразсудку, будто-бы счетъ скота приноситъ ему несчастіе.
Въ 1831 году считалось всхъ бурятъ до 152000 душъ, то-есть до 72000 мужескаго и до 80000 женскаго пола и дтей {Кочующимъ сибирскимъ инородцамъ посл 7-й ревизіи была произведена особая перепись, но въ 8-ю ревизію они включены не были. (См. Св. Зак., T. IX, прил. къ ст. 1518, гл. 1, прим. 1 къ 3 пункта 20 и T. II, кн. VII, ст. 4, 41, 80, 131 и 132).}, но, вс бывшіе въ мстахъ кочевья бурятъ единогласно утверждаютъ, что ихъ должно быть несравненно боле.
Кром должностныхъ лицъ и ламъ (жрецовъ), изъятыхъ отъ повинностей, вс буряты платятъ ясакъ, несутъ земскія повинности, а нкоторые отправляютъ казачью службу. Ясакъ платится пушными шкурами, Но теперь, вслдствіе размноженія денегъ между бурятами, переходитъ въ денежную подать. Сверхъ — сего буряты несутъ земскія повинности {Св. Зак., изд. 1842 г., T. IV, кн. II, ст. 485.} и особыя повинности внутреннія на содержаніе ихъ степнаго управленія {Тамъ же, T. II, кн. VII, ст. 133—135.}, а въ замнъ рекрутской, отъ которой навсегда свободны сибирскіе кочевые инородцы {Тамъ же, T. IX, кн. I, ст. 1107.}, селенгинское племя бурятъ содержитъ на китайской границ четыре забайкальскихъ шестисотенныхъ казачьихъ полка {Тамъ же, T. II, кн. I, ст. 393.}, которые стерегутъ e вмст съ русскими казаками и служатъ при таможн въ Кяхт. Тамъ на концахъ города три казачьихъ бурятскихъ караула съ урядниками. Они наблюдаютъ, чтобы не было тайнаго провоза, окольными путями, китайскихъ товаровъ, и для того длаютъ но окрестностямъ объзды. Пограничная казачья линія иметъ три отдленія: цурхайское, харацайское и тункинское. Каждое изъ нихъ состоитъ подъ управленіемъ пограничнаго пристава, опредляемаго изъ русскихъ казачьихъ чиновниковъ иркутскимъ гражданскимъ губернаторомъ, имъ же утверждаются выборные атаманы бурятскихъ полковъ {Тамъ же, ст. 391—397.}, коихъ выборные засдатели допущены къ участію въ ршеніи длъ троицко-савскаго пограничнаго правленія, которое, состоя подъ предсдательствомъ пограничнаго начальника, на правахъ войсковой канцеляріи, вдаетъ пограничныхъ казаковъ по ихъ благоустройству и хозяйству и есть для нихъ первая степень суда гражданскаго и уголовнаго {Св. Закон., издан. 1842 г., Т. II, кн. I, ст. 403, 406, 408, 412—417.}.
Курятскіе казаки содержатъ себя на свой счетъ, и потому свободны отъ податей и повинное Гей. Одежда ихъ своя, народная, а вооруженіе составляютъ сабля, лукъ и стрлы, а иногда пика, или карабинъ.
Итакъ, польза отъ бурятъ очевидная: уплачивая ясакъ и неся казачью службу, въ числ 2,400 человкъ, это монгольское племя далеко оставляетъ за собою астраханскихъ калмыковъ, которыхъ вс повинности ограничиваются содержаніемъ своего же управленія и выставкой 200 человкъ на казачьи кордоны {Ср. статьи ‘Калмыки’, въ ‘Отеч. Зап.’ 1846 г., NoNo 8, 9, 10 и 11.}.
Разсмотрніе образа жизни, свойствъ и наклонностей бурятъ покажетъ, чего еще можно отъ нихъ ожидать въ будущемъ, а сравненіе этого племени съ астраханскими калмыками доставитъ случай упомянуть о нкоторыхъ подробностяхъ, въ-отношеніи сихъ послднихъ, которыя не вошли въ планъ прежнихъ статей нашихъ объ этихъ инородцахъ {Тоже.}.
По наружности, буряты весьма-схожи съ калмыками. Вс вообще буряты роста средняго, плечисты, широки и плотны, полнокровны, лицо имютъ монгольское, смуглое, плоское, съ выдавшимися скулами, носъ плоскій, глаза узкіе, угловатые, черные, какъ уголь, и чрезвычайно зоркіе, брови тонкія и высокія, уши оттопырившіяся, зубы правильные и блые, какъ слоновая кость, бороду съ молода выдергиваютъ щипчиками {Тоже длаютъ астраханскіе калмыки.} и носятъ только усы и небольшой клокъ подъ нижнею губою. Волосы у всхъ черные, густые, жосткіе и блестящіе. Голову брютъ, оставляя на верхушк клокъ, который заплетаютъ въ косу, и чмъ длинне коса, тмъ человкъ щеголевате. Отъ всегдашней верховой зды и сиднья со сложенными подъ себя ногами, ноги ихъ выгнуты на вншнюю сторону {О кривизн ногъ у калмыковъ ср. ‘Свд. о волжскихъ калмыкахъ’, стр. 131.}.
Буряты теперь народъ миролюбивый. Охраняемые мстными властями отъ нападеній сосдей и междоусобій, они сдлались покорными подданными. Смертоубійство между ними дло необыкновенное. Грабежей, которыми такъ извстны калмыки, между бурятами ршительно нтъ, но у нихъ еще не истребилась общая всмъ кочевымъ племенамъ склонность къ воровству. Хотя буряты и запальчивы, но въ обыкновенномъ расположеніи духа тихи, кротки, вообще же горды, хитры, иногда разсудительны и умны, всегда гостепріимны, жадны до новостей, легковрны, склонны къ пьянству и объяденію, одарены примтливостью, хорошею памятью и переимчивостью. Человка, съ которымъ встртился случайно разъ въ жизни, бурятъ, двадцать лтъ спустя, опишетъ, какъ-бы видлъ его вчера — ростъ, лицо, платье, коня, сбрую, все, что на немъ было, и весьма-часто съ остроумными замчаніями. Кром всего этого, буряты отличные стрлки и даже по духу узнаютъ присутствіе звря, а о томъ, какого онъ рода, волкъ ли, медвдь ли, сейчасъ догадываются по слду, который онъ оставилъ на трав. Отважно нападаютъ на медвдя. Бурятъ идетъ на него одинъ съ собакою.
Въ сношеніяхъ съ русскими буряты скрытны, но между собою откровенны и дружны, впрочемъ, начальству покорны и царю чрезвычайно преданы. Г. Джуліяни замчаетъ, что буряты, узнавъ въ 4815 году о сожженіи Москвы, поднялись вс и хотли-было идти войною на французовъ, начальство съ трудомъ уврило ихъ, что съ Франціею уже заключенъ миръ {‘Энц. Лек.’, T. VII, стр. 14.}.
Хоринцы и селенгинцы составляютъ цвтъ бурятскаго народа, кударинцы, бургузинцы и ольхонцы послднее звно, особенно ольхонцы, отдленные отъ соплеменниковъ Байкаломъ: они до-сихъ-поръ пребываютъ въ полудикомъ состояніи, и вообще бдны, отъ недостатка въ способахъ продовольствія на гористомъ и каменистомъ остров. Тамъ живетъ до 1000 бурятъ, которыхъ единственный предметъ хозяйства скотоводство {‘Поздка въ Забайкальскій Край’, часть I, стр. 21.}.
Въ обращеніи другъ съ другомъ буряты привтливы, подаютъ правую руку, прихватываютъ ее выше кисти лвою и здороваются. Узжающаго гостя провожаютъ иногда версты дв, смотря по званію. Замтимъ, что, подобно калмыкамъ, буряты не цалуютъ, а обнюхиваютъ предметы своей любви и что поцалуи между этими племенами вовсе не въ обыча.
Подобно калмыкамъ, между бурятами одежда мужчины и женщины почти одинакова, но чаще является здсь въ боле-роскошномъ вид нежели въ степяхъ астраханскихъ, и объясненій этому надо искать въ близости кочевья бурятъ отъ Кяхты, гд маржанъ (кораллъ) и малахитъ составляютъ одну изъ главныхъ отраслей нашей торговли съ Китаемъ. Буряты носятъ шубы овчинныя, нагольныя, или покрытыя какою-нибудь тканью, начиная отъ китайки до блестящей китайской шелковой матеріи съ вышитыми драконами (магнулъ). Эти шубы опушены бываютъ по краямъ блою или черною мерлушкою, выдрою, бобромъ, или обшиты бархатомъ, плисомъ, сукномъ яркаго цвта и т. п. Покрой шубы въ каждомъ племени свой, съ малыми, впрочемъ, различіями. Къ кушаку привязываются на ремешк, съ правой стороны огниво, а съ лвой кошелекъ съ табакомъ, трубка (ганза) и ножикъ. Вс эти вещи разукрашиваются обдлкою въ кораллъ и малахитъ. Лтомъ богатые буряты носитъ халаты (терликъ), и тогда общій нарядъ мужчинъ и женщинъ составляютъ широкія шаравары изъ какой-нибудь бумажной матеріи, обшитыя по бокамъ, вокругъ кармановъ, металлическими пластинками, зимою же бхряты носятъ шаравары мховыя. Какъ у мужчинъ, такъ и у женщинъ, обувь составляютъ унты — сапоги наподобіе китайскихъ, съ простроченнымъ передокъ и толстыми войлочными подошвами, обшитыми кожею. Голову называютъ шапкою, которая длается наподобіе китайской, съ широкою мховою опушкою и большою наверху шелковою алою кистью {Кисти эти, называемыя астраханскими калмыками зала, составляютъ у нихъ религіозный символъ, весьма-уважаемый. (Срав. ‘Свд. о волж. калмыкахъ’, стр. 140 и 142). Поясненіе этому находимъ у гр. Потоцкаго, (Voyage dans le sleps d’Astrakhan et du Caucase, Paris, 1829, p. 68), который утверждаетъ, что поклонники далайламы называются въ Монголіи улан-саллату (алыя кисти), а признающіе богдо-ламу — хара-малахай (желтыя шапки). Потому-то калмыки астраханскіе, коихъ жрецы поклоняются далай-лам, но вмст съ тмъ не отвергаютъ верховное главенство богдо-ламы, носятъ желтыя шапки съ алыми кистями.}, прикрпленною къ металлическому кружку большимъ коралломъ или малахитомъ. Сзади шапочки висятъ дв алыя ленты, или два ремешка изъ тонкаго краснаго сукна. Лтнія шапки обшиваютъ снаружи плисомъ, или бархатомъ. Зимой женщины одваются въ шубы нсколько-отличнаго покроя отъ мужскихъ, со сборами назади, а сверхъ шубы носятъ матерчатый дыгылъ, или безрукавьтй шугай, со сборами назади. Волосы расчесываютъ надвое и заплетаютъ въ косы. Замужнія отличаются отъ двицъ шапкою, изъ-подъ которой висятъ концы косъ, украшенные перламутровыми кружками, кораллами и металлическими бляшками. Мховая шапка — необходимая принадлежность бурятки: быть безъ шапки такое же безчестіе, какъ сказать постороннимъ свое имя, говорить по-русски {Послдній предразсудокъ имютъ также калмычки.}, или вмшаться въ разговоръ мужчинъ, особенно старшихъ. Женщины, имвшія уже дтей, носятъ на груди дв длинныя косы изъ конскихъ волосъ, которыя простираются отъ плечъ за колни и толстымъ концомъ посажены въ серебряные или мдные наконечники. Нкоторыя носятъ на лбу металлическую бляху, какъ фероньерку. Двушки заплетаютъ волосы въ множество косъ {Этимъ-то именно отличаются между астраханскими калмычками незамужнія отъ замужнихъ.} и на вискахъ связываютъ ихъ коралловыми нитками, количество нитокъ, величина коралловъ и большее или меньшее обремененіе ими головы двушки зависятъ отъ состоянія родителей, которые иногда входятъ въ неоплатные долги, чтобъ пріобрсть это необходимое для невсты украшеніе, но большею частію оно переходитъ отъ матери къ дочери, изъ рода въ родъ. Вообще кораллъ и малахитъ составляютъ въ нарядахъ щегольство и роскошь бурятъ. Они украшаютъ иногда даже сбруи и сдла свои малахитомъ и кораллами. Такія сдла и сбруи, унизанныя металлическими съ серебряною насчкою и часто серебряными побрякушками, коралломъ и малахитомъ, порою очень-дорого обходятся бурятамъ. Есть у нкоторыхъ бурятскихъ начальниковъ сдла въ 10,000 р и поясы въ 3,000 р. ас.
Вс потребности и прихоти кочевой жизни удовлетворяются у бурятъ нетолько однимъ скотоводствомъ, которое у астраханскихъ калмыковъ составляетъ единственную втвь степнаго хозяйства, но и звринымъ промысломъ, а также хлбопашествомъ. Какъ скотоводцы и звроловы, буряты при выбор кочевьевъ обращаютъ вниманіе единственно на удобства для охоты, или для пастбищъ. Съ каждымъ, временемъ года буряты перемняютъ свои кочевья. Зима загоняетъ ихъ въ узкія долины и ущелія, или въ чащи острововъ, гд нетакъ ощутительны мятели и сверные втры, весною буряты переходятъ на покатости горъ и солнцепеки, гд ране сходитъ снгъ и показывается трава, лтомъ перебираются отъ жаркихъ мстъ къ ркамъ, осенью перекочевываютъ туда, гд косили сно. Итакъ, буряты по преимуществу пастухи, и главное ихъ богатство заключается въ скотоводств. Они обладаютъ многочисленными табунами лошадей, стадами верблюдовъ и рогатаго скота всякаго рода. У живущихъ по сю сторону Байкала тотъ почитается достаточнымъ, кто иметъ сто головъ скота, а если у него наберется до пятисотъ штукъ, онъ уже становится на степень богача, но у забайкальскихъ есть хозяева, владющіе не сотнями, а тысячами скотинъ, у нкоторыхъ бываетъ до тысячи верблюдовъ, до четырехъ тысячъ лошадей, отъ двухъ до трехъ тысячъ быковъ, отъ восьми до девяти тысячъ овецъ и по нскольку сотъ козъ.
Рогатый скотъ у бурятъ невеликъ, но овцы ихъ очень-крупны, и забайкальскія имютъ большіе курдюки. Бараны закаменскіе, или нерчинскіе признаются лучшими по доброт шерсти. Лошади средняго роста, крпки для продолжительной зды, но слабы въ работахъ, оттого, что ихъ кормятъ однимъ сномъ, безъ овса. Ни зимою, ни лтомъ ихъ не подковываютъ. Верблюдовъ держатъ только забайкальскіе и балаганскіе буряты, для шерсти и мяса, а также для носки тяжестей, преимущественно же для промна китайцамъ, которые на верблюдахъ отправляютъ караваны изъ Кяхты въ Пекинъ.
Зимою, при глубокомъ снг, стада лишаются подножнаго корма. Овцы гибнутъ всего боле отъ продолжительной сырой погоды. Впрочемъ, буряты устроиваютъ скотскіе загоны или хлва изъ плетня, смазаннаго глиною и прикрытаго соломою. По свидтельству одного очевидца, степнаго хозяйства бурятъ, слишкомъ-теплый хлвъ вреденъ для овецъ: Жаръ, происходящій отъ дыханія множества овецъ, запертыхъ въ одномъ хлв, производитъ въ нихъ сильную испарину, и если овцы посл этого будутъ выпущены на открытый воздухъ, то он мерзнутъ, корчатся и нердко гибнутъ.
Звроловству преданы преимущественно буряты, живущіе около Иркутска и вообще недалеко отъ русскихъ селеній, а рыбною ловлею буряты занимаются только по необходимости, когда уже нтъ иныхъ средствъ къ существованію.
Недавно стали они заниматься земледліемъ, и эта втвь хозяйства и промышлености бурятъ замчательна у тхъ изъ нихъ, которые кочуютъ по р. Хилк. Селенгинскіе буряты и кочующіе около Верхнеудинска нашли средство проводить выу даже на горы безъ всякихъ насосовъ, и, при дйствіи поливы, пашни ихъ никогда не подвергаются бдствіямъ засухи. Случается тамъ, гд нтъ поливныхъ пашней, что ранніе жары, бездождіе, осенніе холода и роса (называемая тамъ медвяяки или медуница) похищаютъ плоды трудовъ бурятъ, но, вообще говоря, прекрасныя плодоносныя земли Забайкальскаго Края щедро вознаграждаютъ труды земледльца. Удобный и выгодный сбытъ хлба китайцамъ, особенно пшеницы, еще боле подстрекаетъ бурятъ къ земледлію. Торговля забайкальскихъ бурятъ хлбомъ мелочная и производится съ купцами, которые ведутъ оптовой торгъ съ китайцами {Сочинитель ‘Поздки въ Забайкальскій Край’, въ I части, на стр. 35, замчаетъ, что въ 1834 и 1835 г., цна круглой пшеницы, при промн китайцамъ, была три съ четвертью и съ половиною кирпича чаю за пудъ, т. е., за вычетомъ по тарифу пошлины, около семи рублей на русскія деньги: эти цны были только по розничной мелочной торговл, а въ оптовой он могутъ быть еще выше, потому-что хлбъ тогда передается массою.}. Буряты же, живущіе въ иркутскомъ округ, производящіе боле значительное хлбопашество, продаютъ много хлба на казенныя потребности и сплавляютъ его по Ангар, на золотые пріиски въ Енисейскую Губернію. Кромтого, они еще здятъ въ Иркутскъ для мелочной торговли пушными зврями по домамъ. Большею же частью торговля бурятъ состоитъ только въ сбыт своихъ произведеній на мст покупщикамъ, а личное участіе бурятъ въ торговл съ китайцами незначительно. Русскіе купцы и забайкальскіе буряты, близкіе къ границ, продаютъ на Кяхт китайцамъ изюбровые рога, мерлушку {Шкурка молодаго барана. По постоянному требованію ея, цна на мерлушку изумительная: черную лучшую мерлушку покупаютъ русскіе купцы у крестьянъ и инородцевъ, сырую отъ 4 до 5 р. 50 к. за штуку, пестрая идетъ дв за одну, сухую, т. е. осеннюю, покупаютъ по 3 р. 50 к. шкурку. Изъ этого видно, что къ китайцамъ она поступаетъ дороже 7 р. штука. (Тамъ же, стр. 54—55).}, бараньи и козьи шкуры, топленое сало, масло, а зимою мясо, получая отъ китайцевъ въ промнъ разнаго рода чай, особенно кирпичный, шелковыя китайскія ткани, какъ-то канфы, канчи, чаиджу и т. п. {Съ возвышеніемъ дйствій нашихъ бумажныхъ фабрикъ, требованіе китайскихъ бумажныхъ тканей почти уничтожилось. (Тамъ же, стр. 99).}, листовой табакъ, курительныя жертвенныя свчки, статуйки бурхановъ, лекарства, корольки и другія мелочи. Наконецъ, бурятскіе ламы, имя богатые табуны, гоняютъ но нскольку сотъ головъ въ Маймадчинъ, гд посредниками ихъ мноваго торга съ китайцами бываютъ тамошніе купцы (фузіонеры). Нкоторые буряты берутъ у русскихъ купцовъ товары и, разъзжая по улусамъ, торгуютъ. Прежде, на обширной Хоринской Степи бывала онинская ярмарка, куда стекались жители изъ окрестныхъ мстъ и прізжали купцы {‘Поздка въ Забайкальскій Край’, стр. 103.}. Изъ ремеслъ извстно бурятамъ искусство длать ножи и огнива, луки, стрлы, сдла, телеги, сани, есть даже и плотники, которые строятъ домы русскимъ. Они вообще переимчивы и склонны къ ремесламъ, и если чему выучиваются у русскихъ, то превосходятъ своихъ учителей. Работа ихъ всегда тщательна. Встарину они плавили желзо, ныньче покупаютъ его у русскихъ. На Хилк живетъ хоринскаго вдомства бурятъ Убугунъ-Сарампиловъ, который весьма-удовлетворительно длаетъ телескопы и зрительныя трубы и снабжаетъ этими издліями весь Забайкальскій Край. Вообще, въ-отношеніи начатковъ земледлія и ремеслъ, буряты стоятъ несравненно-выше астраханскихъ калмыковъ, но, какъ и у нихъ, домашнія работы въ степномъ хозяйств бурятъ отправляются исключительно женщинами. Он смотрятъ за скотомъ, готовятъ кушапье, выдлывалъ войлоки и шкуры, шьютъ платье и обувь, здятъ и ходятъ за дровами, помогаютъ косить сно и проч.
Постоянная пища бурятъ есть арца, или творогъ, остающійся въ котл посл перегонки вина изъ кислаго молока, и кирпичный чай. Нкоторые приправляютъ этотъ чай затурапомъ, то-есть масломъ и поджареною мукою. Баранина, вареная или жареная на рожкахъ, есть пища богатыхъ. Самое лакомое ихъ кушанье — тарбаганъ, или голова жирнаго барана. Коровъ и лошадей бьютъ рдко, только въ важныхъ случаяхъ, и держатъ ихъ для молока, кобылъ, овецъ и козъ также доятъ и приготовляютъ изъ ихъ молока творогъ, арцу, сидонъ и вино. Бдные, вмсто чаю, ныотъ коренья, дятъ гнзда сурковъ, мышей и падаль. Есть между бурятами такіе удальцы, которые съдаютъ разомъ цлаго барана, но вообще буряты умютъ переносить голодъ съ величайшимъ терпніемъ и очень-долго, лишь бы было что пить. Куреніе табаку и здсь, какъ между астраханскими калмыками — общая страсть мужчинъ и женщинъ.
Буряты живутъ лтомъ и зимою въ круглыхъ войлочныхъ юртахъ или шалашахъ, которыя раскидываютъ далеко одну отъ другой, для того, чтобъ скотъ ихъ не стснялся на пастбищахъ. Нкоторые буряты завели въ зимнихъ кочевьяхъ деревянные домы. Юрта иметъ сажени дв въ діаметр и довольно-помстительна. Посреди ея мсто для огня. Туда ставится желзный таганъ, а на него большая плоская чугунная чаша, въ которой варятъ говядину, чай, и гонятъ вино. У богатыхъ полъ юрты выстланъ досками и покрытъ стегаными войлоками, а вокругъ огня выкладенъ кирпичомъ. Впереди юрты, противъ дверей, стоитъ деревянное возвышеніе съ уступами, на которомъ помщаются мдные бурханы и жертвенныя чашечки съ зерновымъ хлбомъ, водою, чаемъ, молокомъ, виномъ, которые ежедневно перемняются, и проч. Это жертва бурханамъ и преимущественно шикгэмуни, изображеніе коего обыкновенно хранится на томъ же поставц. Направо отъ входа, впереди, мсто хозяйки и ея кухонныя принадлежности, налво — хозяина. Около стнъ юрты расположены ящики, или деревянные крашеные, или войлочные, наподобіе чемодановъ, обшитые разноцвтными сукнами и плисомъ. За грхъ почитается, если мужчина, всидя въ юрту, пойдетъ по правой сторон, или женщина по лвой. Отъ входа направо — низенькая кровать хозяевъ которую мужъ уступаетъ, иногда вмст съ женою, дорогому гостю. Налво, тоже кровать для старшаго изъ семейства, или для какого-нибудь бдняка, живущаго въ юрт. По стнамъ ея висятъ верховая конская сбруя, лукъ и колчанъ со стрлами, или другое оружіе. Свтъ въ юрту проходитъ въ отверстіе, сдланное вверху, куда выходитъ дымъ отъ очага {Вообще большое сходство съ устройствомъ калмыцкихъ кибитокъ.}. Двери снаружи завшиваются войлокомъ простроченнымъ или сученою верблюжьею шерстью, или конскимъ волосомъ, а внутри запираются двумя дощечками на шалнерахъ. Въ юрт зимою довольно-тепло для того, чтобъ не замерзнуть, впрочемъ, привычка бурятъ совершенно обезпечиваетъ ихъ отъ простуды. Но въ это время года, буряты, подобно всмъ кочевымъ племенамъ, погружены бываютъ въ бездйствіе и усыпленіе. Тогда достаточные буряты проводятъ время, сидя подл огня съ трубкою табаку, и убиваютъ скучные зимніе вечера, слушая какого-нибудь разскащика былей и небылицъ, псенника-импровизатора, или хвастаютъ другъ передъ другомъ звроловными своими подвигами и своею сметливостью, а жены ихъ сидятъ, поджавъ ноги, среди многочисленной дворни, бранятъ ее, лакомятся сушеными сырниками, запивая чаемъ, а иногда и теплою водкою. Это — верхъ блаженства для женщины высшаго круга, которая, въ противуположность бдной бурятк, ничего не длаетъ и иметъ причуды — потому-что тамъ, какъ и по всей Азіи, женское рабство тяжело только между бдными.
Но едва весеннее солнце проглянетъ на степныя поляны, дятельность бурятъ внезапно пробуждается, и степная жизнь ихъ начинаетъ разнообразиться. Стада, звриный промыслъ, рыбныя ловли, снокосы — вотъ предметъ заботливости и занятій бурята въ лучшее время года. И здсь, какъ у астраханскихъ калмыковъ, по-мр-того, какъ возрождается степная природа, а съ тмъ вмст коровы и кобылы начинаютъ давать боле молока, наступаетъ время увеселеній, брачныхъ сговоровъ, свадебъ и празднествъ, тогда настаетъ полный разгулъ хорошимъ и дурнымъ наклонностямъ бурятъ, именно, наклонностямъ къ хозяйству, звроловству, гостепріимству, хлбосольству, объяденью, пьянству, любопытству, воровству и степному своеволію. Тогда буряты перекочевываютъ съ мста на мсто, длаютъ разъзды во вс стороны и, встрчаясь въ лсу или на дорог, останавливаются, раскуриваютъ трубки, осыпаютъ другъ друга разспросами о благополучіи стадъ, о урожа травъ, о положеніи пастбищъ, о благосостояніи барановъ, о здоровьи семейства, о томъ, что слышно новаго, куда и откуда дешь, и т. п., и новости передаются такимъ-образомъ невроятно-быстро въ самые отдаленные улусы. Тогда буряты гонятъ изъ молока водку и вино, называемыя араки и тарасунъ. Время пьянства начинается у бурятъ ежегодно съ половины мая и продолжается до глубокой осени. Лтомъ же рдкій бурятъ не пьянъ. Слдствіемъ этого и горячности бурятъ бываютъ драки. Потому-то въ лтнее время бурятъ съ подбитыми глазами нердкость.
Степное своеволіе и лтнія шалости соплеменника буряты всегда стараются скрыть всми средствами отъ преслдованія русскаго начальства, и ничего не щадятъ, чтобъ выручить своего изъ бды.
Лтнія увеселеія бурятъ состоятъ въ конской скачк, борьб, стрляніи изъ луковъ въ цль. Здсь, какъ и у калмыковъ, молоджь скачетъ на дикихъ коняхъ по обширному степному пространству. Пьяный бурятъ скачетъ во весь духъ, качаясь на об стороны. Увряютъ, что хорошая лошадь никогда не допуститъ хозяина свалиться.
Борьба бурятъ есть то же, что калмыцкое единоборство. Они борятся почти нагіе, въ короткомъ исподнемъ плать. Вотъ какъ описываетъ эту борьбу одинъ очевидецъ: ‘Атлеты выходятъ безъ рубашекъ, медленно подвигаются другъ къ другу, подобно двумъ быкамъ, спущеннымъ на бой, бросая искоса страшные взгляды, склоняясь впередъ и потирая въ рукахъ, какъ-бы отъ нетерпнія, землю, то заступаютъ впередъ, то уклоняются въ сторону, сторожатъ моментъ, и вдругъ схватываются. Удачный пріемъ — и борьба кончена въ одно мгновеніе, не то — борцы ломаютъ другъ друга боле получаса и кончатъ ничмъ. Ихъ разводятъ почти всегда силою и выпускаютъ на мсто ихъ новыхъ. Между-тмъ, монгольская знать сидитъ, поджавъ ноги, на коврахъ, или войлокахъ, куритъ табакъ, пьетъ водку и, любуясь народными играми, одобряетъ побдителей легкимъ возгласомъ, улыбкою, движеніемъ руки, иногда небольшимъ подаркомъ {‘Поздка въ Забайкальскій Край’, часть I, стр. 62, 63.}’.
При стрльб изъ луковъ въ цль отличные стрлки удивляютъ толпу своею ловкостью, попадая на-лету въ уши пущенной стрлы.
Вс эти степныя игры суть принадлежность особыхъ празднествъ, бывающихъ весною и лтомъ, въ честь времени года. Таковъ, напримръ, обокъ — праздникъ весны и цвтовъ, на который буряты съзжаются цлыми скопищами къ хамбинской ставк (мстопребываніе бандиды-хамбо или хамбо-ламы — главнаго жреца). Тамъ день начинается идолослуженіемъ, а потомъ народъ предается своимъ забавамъ.
Между забайкальскими бурятами преданіе сохранило множество псень, напоминающихъ воинственную Монголію, времена Чингисхана и Батыя, но буряты, живущіе по сю сторону Байкальскаго Озера, готовыхъ псенъ не имютъ: вдохновенные пвцы импровизируютъ ихъ на случай, воспваютъ бывалые подвиги предковъ и ловкость своихъ стрлковъ, быстроту коней, выхваляютъ свои мткія винтовки и стрлы. Напвъ этихъ псень вообще заунывенъ, грустенъ и протяженъ. Буряты не пляшутъ, но женщины и мужчины, ставши въ кругъ и взявшись за руки, идутъ медленно въ одну сторону, сначала тихо, потомъ скоро, подъ голосъ запвалы, за которымъ и прочіе подтягиваютъ. Любимый ихъ инструментъ, осуръ, похожъ на скрипку или гудокъ, съ двумя волосяными струнами, на которыхъ играютъ смычкомъ, продтымъ между струнами. Другой инструментъ, похожій на цимбалы, называется этогу: онъ чрезвычайно рдокъ и. кажется, выходитъ изъ употребленія. Музыка у бурятъ не употребляется при пляскахъ, но служитъ забавою играющему, и для нашего уха слишкомъ-утомительна своимъ однообразіемъ и вчноплачевнымъ тономъ. Облава или охота есть удовольствіе тайшей. Многіе изъ нихъ до-сихъ-поръ сохранили страсть къ этой воинственной потх своихъ предковъ.
Когда буряты навшаютъ другъ друга, то угощеніямъ и болтовн нтъ конца: закалываютъ барана, подчуютъ виномъ, хвастаютъ другъ предъ другомъ своими стадами и звроловными подвигами.
Впродолженіе этихъ взаимныхъ посщеній родительскій разсчетъ ршаетъ участь молоджи. По совершеніи, такимъ-образомъ, брачнаго сговора и по отдач за невсту отцу ея условленнаго калыма, то-есть извстнаго количества рогатаго скота и лошадей, свадьбы буряты празднуютъ обыкновенно лтомъ. Здсь, какъ и у калмыковъ, невста берется съ бою. Женихъ съ пріятелями своими отнимаетъ невсту у ея подругъ, сажаетъ ее на лошадь и везетъ въ свое кочевье. Тамъ празднуется свадебный пиръ со всми причудами степнаго удальства и наздничества. Если въ дом нуженъ работникъ, отецъ женитъ десятилтняго сына на здоровой двк. Богатые платятъ за невсту калымъ иногда въ 500 головъ скота, но дочь богатыхъ родителей приноситъ съ собою приданаго немене заплаченнаго за нее калыма, въ плать, кораллахъ, скот и готовой юрт со всми принадлежностями. Случается даже, что приданое это, или подарки, по цнности своей, вдвое и втрое превосходятъ калымъ. Буряты одного рода считаются роднею, и потому женъ берутъ они всегда изъ другаго рода, но жениться на второй жен своего отца, посл смерти его, считается даже великодушнымъ поступкомъ. Слдствіемъ несвоевременныхъ и неравныхъ браковъ бываетъ то, что когда мужъ достигаетъ совершенныхъ лтъ, жена его уже стара. Онъ или прогоняетъ ее и беретъ другую, или оставляетъ въ дом управительницею. Богатые имютъ иногда до четырехъ женъ, но первая жена всегда сохраняетъ права старшей, и младшія обязаны ей почтеніемъ и послушаніемъ. Супружеская врность у бурятъ дло неважное, но бурятки пользуются свободою съ соблюденіемъ приличія.
При рожденіи дтей не бываетъ почти никакихъ обрядовъ. Буряты-шаманцы даютъ имена своимъ дтямъ по первому вошедшему въ юрту человку или животному, но у буддайцевъ ламы назначаютъ новорожденному имя, которое въ просторчіи соединяется съ именемъ отца.
Буряты воспитываютъ дтей своихъ также просто, какъ и астраханскіе калмыки. Завертываютъ ребенка въ овчину, кладутъ на доску или въ узкій деревянный ящикъ, завязываемый ремнями и прикрпляемый по сторонамъ къ обручу. Оттуда видно только лицо ребенка. Съ-боку этой колыбели нердко виситъ кость бараньей ноги, или нога козла — какъ симпатическое средство противъ болзней и навожденія злаго духа. Острота дтей необыкновенная, и понятія ихъ развиваются быстро. Направленію ихъ къ добру и польз стало способствовать, съ 1833 года, открытіе въ Троицкосавск, для дтей пограничныхъ бурятъ-казаковъ, войсковой русско-монгольской школы {Св. Зак., изд. 1842 г., T. II, кн. I, ст. 425.}. Съ-тхъ-поръ наклонность къ образованію чрезвычайно распространяется между бурятами. Число учащихся въ школ давно превзошло комплектъ (24-ре воспитанника на общественномъ иждивеніи бурятскихъ казаковъ), сверхкомплектныхъ поступаетъ туда съ каждымъ годомъ все боле-и-боле. Особенные предметы преподаванія: монгольская грамота, экзерциція, изложеніе офиціальныхъ бумагъ, вообще, курсъ обученія соотвтствуетъ тому, который установленъ въ уздныхъ училищахъ.
Въ противоположность астраханскимъ калмыкамъ, которые переживаютъ и восьмой десятокъ, буряты вообще недолговчны, рдко достигаютъ преклонныхъ лтъ, и большая часть этихъ инородцевъ умираетъ на шестидесятомъ году отъ роду.
Въ болзняхъ прибгаютъ они къ своимъ ламамъ (жрецамъ), которые лечатъ ихъ лекарствами, выписываемыми изъ Китая за довольно дорогую цну. Между ними есть средства, дйствующія съ необыкновенною силою и скоростью: почему благоразумнйшіе изъ жрецовъ даютъ ихъ въ четверть и половину пріема, и это спасаетъ многихъ отъ смерти, но ламы иногда лечатъ сверхъестественными средствами, похожими на колдовство и заклинанія, или даютъ лекарства, не зная въ точности ихъ назначенія, силы и рода болзни. Шарлатанство ламъ въ этихъ случаяхъ превышаетъ даже всякое вроятіе и оканчивается иногда для больнаго лишеніемъ послдней собственности, суеврно отдаваемой въ задатокъ за сомнительный успхъ леченія. Къ особенному роду болзней бурятъ отнести слдуетъ: лишеніе сна или безсонницу, сопряженную съ потерею позыва на пищу, ломоту членовъ и также глазныя болзни. Недалеко отъ Нерчинска находится, около р. Улятуй, минеральный ключъ улятуевской кислой воды. Питье ея и обливаніе ею цлебно въ этихъ болзняхъ. Какъ этотъ, такъ и другіе минеральные ключи посщаютъ разные сибирскіе инородцы, въ томъ числ и буряты. Наконецъ, ароматическое масло, вытекающее во многихъ прибрежныхъ мстахъ Байкала, поднимающееся также изъ глубины озера на поверхность и плавающее тамъ значительными массами, собирается бурятами и тунгусами и составляетъ испытанное врачебное средство отъ ломоты въ членахъ и ревматизмовъ {‘Энц. Лекс.’, T. IV, стр. 107, ст. ‘Байкалъ’.}. Причины, производящія означенныя болзни: наклонность къ объяденію и пьянству, суровость зимъ, дымъ въ юртахъ и степная пыль, а конечно не избытокъ въ лошадяхъ, верблюдахъ, быкахъ, хорошихъ тубахъ и сапогахъ, какъ это твердятъ больному ламы-лекаря, когда у больнаго много платья и скота, а у лекаря не достаетъ того или другаго, больной же не даетъ даромъ.
Роды погребенія у бурятъ, какъ и у калмыковъ, бываютъ различны, или скоре, какъ и у нихъ, погребеніе, въ буквальномъ смысл этого слова, у бурятъ весьма-рдко. Трупъ или сожигаютъ на костр и пепелъ хранятъ въ кумирн, или кладутъ на дерево, или заваливаютъ камнями и валежникомъ, или зарываютъ въ землю. Случается также, что трупъ просто бросаютъ въ лсу, или ставятъ въ гробу, на воздух. Способъ погребенія зависитъ и здсь, какъ и у астраханскихъ калмыковъ, не столько отъ мнимыхъ гаданій жрецовъ, сколько отъ достатка умершаго и его наслдниковъ, и приношеній, длаемыхъ ими въ пользу кумирень и ламъ. Полное моленіе ихъ о упокоеніи души умершаго продолжается семь недль. Какъ похороны, такъ и поминки иногда бываютъ даже несоразмрны состоянію родственниковъ, оставшихся въ живыхъ, и становятся для нихъ раззорительными. Суеврно и раболпно преданные своему духовенству, буряты въ этихъ случаяхъ обращаютъ въ его пользу все имніе покойника, или, по-крайней-мр, большую его часть. Погребеніе второго селенгинскаго тайши Вампилова Ирдинева въ 1834 году и брата его въ 1836 году стоило семействамъ ихъ до 60,000 рублей ассиги., а поминки посл смерти тайши Ирдинева обошлись наслдникамъ его въ 50,000 рублей, ассиг.
Обращаясь къ поврьямъ бурятъ, находимъ чрезвычайное сходство съ тми, которыя поражали насъ при обозрніи астраханскихъ калмыковъ. Подобно тому, какъ эти монголы наши придаютъ религіозное значеніе гор, которую они же назвали святою — Богдо, и облекли миологическими сказаніями Баскунчатское соляное озеро, словомъ — т величественныя явленія, въ которыхъ проявляется тамъ окрестная пустынная природа, буряты поклоняются необыкновеннымъ утесамъ и всему, что возбуждаетъ ихъ удивленіе. Байкалъ называютъ они Далай-Норъ, то-есть святымъ озеромъ или моремъ {‘Энц. Лекс.’, T. IV, стр. 106, ст. ‘Байкалъ’, и ‘Поздка въ Забайкальскій край’, часть I, стр. 18.}, и полагаютъ, что онъ не держитъ въ себ ничего нечистаго. Всякій минеральный ключъ называютъ оршаномъ, то-есть святою водою, приближаются къ нему съ благоговніемъ, падаютъ ницъ предъ нимъ, молятся, и потомъ уже пьютъ эту воду съ набожностью. Такъ-называемый шаманскій камень, стоящій на Ангар, близь истока ея изъ Байкала, буряты-шаманцы считаютъ святынею, и думаютъ, что на этомъ камн обитаютъ ихъ онгоны и тегри — незримый небожитель, и вообще утверждаютъ, что онгоны ихъ живутъ на высокихъ, обрывистыхъ, живописныхъ горахъ и на скалахъ неприступныхъ. Наконецъ, длаемые бурятами на вершинахъ горъ курганы — обо, куда каждый изъ прозжающихъ кладетъ какую-нибудь вещь, лоскутокъ матеріи, вточку, или даже нсколько волосъ изъ гривы лошадиной, совершенно напоминаютъ калмыцкія могилы — цаца, образъ моленія ихъ надъ этими памятниками и поклоненія гор Богдо.
Въ довершеніе же сходства бурятъ съ астраханскими калмыками въ-отношеніи поврій, скажемъ, что такъ-какъ т изъ нихъ, которые, нанимаясь на тамошніе рыбные и соляные промыслы и сближаясь съ русскими, заимствуютъ отъ нихъ благоговніе къ св. чудотворцу Николаю, доходящее до того, что калмыки, застигнутые въ мор бурею, призываютъ на помощь свою патрона русскихъ мореходцевъ и ловцовъ, а потомъ покланяются образу его въ православныхъ церквахъ, ставятъ передъ нимъ, ex voto, свчи — буряты, живущіе между русскими, верхоленскіе, кудинскіе и др., покланяются св. Николаю чудотворцу. Но это поклоненіе отличается у нихъ отъ калмыцкаго особыми обрядами: буряты закалываютъ барана, вынимаютъ мясо, а шкуру съ головою и остовомъ выставляютъ на высокомъ шест, гд она виситъ до совершеннаго нетлнія.
Поврья и обряды эти, хотя грубые и обличающіе дикое невжество и суевріе, доказываютъ, однакожь, добровольное влеченіе бурятъ къ христіанству, и, конечно, еслибъ не вредное на нихъ вліяніе и многочисленность ихъ ламайскаго духовенства, то обращеніе этихъ инородцевъ къ христіанству было бы весьма-легко и никогда не встртило бы тхъ затрудненій, которое ламы надолго поставили его распространенію, тмъ, во-первыхъ, что присовокупили, чрезъ свое необыкновенное размноженіе, къ нравственному преобладанію надъ массою народа еще преобладаніе численное, и, вовторыхъ, тмъ, что простерли свое вліяніе и на шаманцевъ, до того времени они, не имя письменной религіи и духовнаго сословія, не будучи никмъ останавливаемы на пути обращенія къ христіанской вр, принимали ее добровольно и охотно.
Какъ теперь бдному буряту искать спасительныхъ истинъ христіанской религіи, внимать слову проповдника, когда каждый шагъ его слдятъ тысячи глазъ поклонниковъ и поборниковъ далай-ламы, которые, живя разсянно по улусамъ, чуть не ежедневно посщаютъ каждую юрту! Одинъ страхъ и то робкое уничиженіе и подобострастіе, коему ламайское духовенство успло, несмотря на крайнее свое невжество, поработить безвозвратно робкіе и суеврные умы всхъ безъ исключенія родовичей своихъ, само собою, удерживаетъ уже каждаго при первомъ покушеніи оставить свою наслдственную религію, какова она ни есть.
Притязаній со стороны ламъ не избгаютъ даже и т изъ бурятъ, которые еще прежде обратились къ христіанству и осдлости.
Притязанія эти, хотя косвенно, но обнаруживаются въ томъ, что послднимъ или вовсе не даютъ слдующей по закону изъ родовыхъ дачъ пропорціи земли, или если и даютъ какіе участки, то по большей части худшіе и негодные, отчего новокрещенные и осдлые изъ бурятъ въ Забайкальскомъ Кра рдко достаточны и вообще живутъ бдно, что въ свою очередь также поставляется ламами на видъ предъ инородцами, съ цлью удержать ихъ въ большей преданности къ своему старому закону.
Обширность вліянія ламъ на сибирскихъ монголовъ заслуживаетъ и даже требуетъ подробнаго обозрнія причинъ и послдствій возникновенія среди этихъ племенъ владычества ламайскаго духовенства. Обращаемся къ этому изслдованію.

III.

Историческій обзоръ возникновенія за Байкаломъ ламайской іерархіи.— Воспрещеніе пропуска заграничныхъ ламъ въ улусы сибирскихъ инородцевъ.— Назначеніе туда главнаго ламы или бандиды-хамбо, построеніе кумирни въ селенгинскомъ цонголовомъ род бурятъ и ея религіозное господство.— Построеніе кумирни гусиноозерской и искательство о независимости ея отъ цонгольской.— Неограниченность власти бандиды-хамбо, размноженіе ламъ и преслдованіе ими шамановъ.— Стремленіе мстнаго начальства къ пресченію своеволія ламъ забайкальскихъ.— Прежнее и настоящее ихъ положеніе, образъ жизни, наклонности, раздленіе ихъ управленія, зависимость ихъ отъ тибетскихъ и вообще заграничныхъ ламъ и отъ мстнаго начальства.— Мры его къ обузданію забайкальскаго ламайскаго духовенства.

У насъ проповдуется слово Божіе и на крайнихъ предлахъ нашихъ: горскимъ племенамъ на Кавказъ и самодамь у Ледовитаго Моря и вдоль хребта Алтайскаго калмыкамъ, киргизамъ и бурятамъ Старшина племени бурятскаго прізжалъ въ сверную столицу нашу, просшь крещенія, которое совершилось въ дворцовой церкви, съ державными воспріемниками….

(Римскія письма).

Il serait temps de mettre profit les livres mongols et tibtains… Pallas avait confi ce travail un fr&egrave,re morave de Saperla-Ioehrig, qui tudia chez le vieux lama [mis chez les bouri&egrave,tes de Sibrie et demeura assez longtemps dans un couvent de Ghlong…’

(Voyage dans les sleps d’Astrakhan et du Caucase)

До разграниченія Россіи съ Китаемъ, въ-продолженіе почти сорока лтъ тангутскіе (тибетскіе) и монгольскіе ламы свободно переходили нашу границу, проповдывали ламайскую вру между забайкальскими бурятами, преданными шаманству, и уходили обратно въ монгольскія, или тибетскія владнія. Къ пресченію этого бродяжничества, графъ Владиславичъ-Рагузинскій, по заключеніи мирнаго трактата съ китайцами {П. С. З. Р. И. T. VII No 5143. Договоръ, заключенный между Россіею и Китаемъ 20 августа 1727 года, при рчк Бур) о постановленіи между обихъ державъ вновь границъ. Размежеваніе границъ начато было при Петр Великомъ и окончено при Екатерин I. Графъ Савва Лукичъ Владиславичъ-Рагузинскій дйствовалъ здсь въ качеств русскаго чрезвычайнаго посланника и полномочнаго министра. Нь 1-й части сочиненія: Поздка въ Забайкальскій Край (Москва, 1844, стр. 81) сказано, что въ томъ же 1727 году, Савва Владиславичъ графъ Рагузинскій постройкою деревянной крпостцы, названной имъ Троицкою, положимъ начало строенію Троицкосавска, который онъ назвалъ во имя Св. Троицы и Св. Саввы, и что въ то же время основана торговая слобода Кяхта. Но на стр. 79 XI т. ‘Энцикл. Лекс.’, въ стать ‘Владиславичъ-Рагузинскій’, находимъ мы, что на обратномъ пути изъ Китая, Владиславича’ основалъ крпостцу противъ пограничнаго маяка, гд прежде былъ русскій караулъ Барсуково-Зимовье, при рчк Кяхт, и назвалъ это укрпленіе Новотроицкою крпостью. На стр. 112 т. IV ‘Энц. Лекс.’ Рагузинскій также названъ Владиславичемъ. Предки Саввы Владиславича были родомъ босняки. Лука Владиславичъ, живя въ Рагуз, принялъ названіе Рагузинскій, а сынъ его Савва поступилъ въ русскую службу при Петр Великомъ, находился при немъ въ прусскомъ поход, въ 1711 то іу, и получилъ тогда отъ Рагузинской Республики дипломъ на графское достоинство. Въ трактат 1727 года онъ названъ Владиславичемъ, иллирійскимъ графомъ и русскимъ дйствительнымъ статскимъ совтникомъ: имени же Рагузинскій въ трактат вовсе нть. Изъ статьи ‘Владиславичъ-Рагузинскій’ видно еще: 1) какъ онъ энергически дйстововалъ въ Пекин въ пользу Россіи,— 2) что послдствіемъ трактата 1727 года были долго-продолжавшіяся потомъ сношенія русскаго сената съ китайскимъ трибуналомъ иностранныхъ длъ, — и 3) что Владиславичъ возвратился въ Москву въ 1728 году, гд Петръ II наградилъ его чиномъ тайнаго совтника и орденомъ св. Александра Невскаго.} и проложеніи пограничной линіи, въ 1727 г., воспретилъ принимать и пропускать ламъ изъ-за границы въ улусы къ ясачнымъ иноврцамъ {До 22 іюля 1822 года, т. е. до изданія ‘Учрежденія Сибири’, тамошніе инородцы, т. е. вс племена обывателей нерусскаго происхожденія именовались ясачными иноврцами. Ср. Св. Зак, изд. 1842 года т. II, кн. I, ст. 140, того же тома, кн. VI примч. къ ст. 2 и т. IX, ст. 1098.}, предписавъ довольствоваться тми ламами, которые посл разграниченія остались на россійской сторон {Инструкція, данная пограничнымъ дозорщикамъ Фирсову и Михалеву, 1728 года іюня 17 дня, пунктъ 4.}.
Тибетскіе и монгольскіе ламы, на основаніи этого трактата оставшіеся въ Сибири, были отторгнуты отъ своей іерархіи и находились въ совершенномъ безначаліи. Скитаясь по кочевьямъ, они не имли въ Забайкальскомъ Кра ни постоянныхъ жилищъ, ни храмовъ или кумирень. Въ-теченіе двнадцати лтъ мстное начальство ме обращало никакого вниманія на духовныя дла ламайскихъ иноврцевъ.
Въ 1741 году иркутскимъ начальствомъ, для управленія ламами, большею частію вышедшими въ прежнее время изъ Тибета, установленъ главный лама въ селенгинскомъ цонголовомъ род бурятъ, состоявшемъ изъ коренныхъ монголовъ, вс ламы приведены къ присяг, и взято съ нихъ обязательство, подъ смертною казнію, нетолько не переходить за границу, но даже ни явно, ни тайно, ни подъ какими предлогами, пересылокъ и сношеній съ заграничными людьми не имть. За всмъ тмъ, до 1748 года забайкальскіе ламы были посвящаемы въ сіе званіе въ Тибет.
Въ 1752 году, подъ главнымъ вдомствомъ цонгольскаго ламы, установленъ другой первенствующій лама въ двухъ монгольскихъ родахъ хатагиновомъ и подгородномъ, гд вскор (въ 1758 г.) выстроена большая деревянная кумирня, гусиноозерская, безъ всякаго, впрочемъ, разршенія и даже безъ вдома мстнаго начальства.
Въ 1764 году преемникъ главнаго ламы цотольскаго (Заяевъ) возведенъ въ достоинство бандиды-хамбо, означающее главу ламайскаго или шикгэмуніанскаго духовенства, а одиннадцать лтъ спустя (въ 1775 г.) выстроена въ цонголовомъ род главная кумирня съ разршенія государственной коллегіи иностранныхъ длъ. Между-тмъ, лама, управлявшій кумирнею гусиноозерского, началъ искать независимости отъ бандиды-хамбо и, наконецъ, достигъ своей цли, такъ что впослдствіи званіе хамбы перешло къ его преемнику, а съ тмъ вмст гусиноозерская кумирня, бывшая частною и безгласною, сдлалась главною, вмсто цонгольской.
Въ-продолженіе искательствъ о независимости кумирни гусиноозерской усугубилось съ обихъ сторонъ соревновеніе къ усиленію, или распространенію вліянія духовенства ламайскаго, для приращенія голосовъ, на числ коихъ основывались выборы въ главные ламы и бандиды.
Дабы удержать это стремленіе, въ 1775 г. двумя иркутскими вице-губернаторами и селенгинскимъ комендантомъ опредлено имть въ бурятскихъ и тунгусскихъ родахъ неболе 150 ламъ штатныхъ или свободныхъ отъ ясака. Но, по своевольству главныхъ ламъ, втеченіе послдующихъ двадцати лтъ число духовныхъ, неплатившихъ ясака, увеличилось до 017, а потомъ, за всми мрами, принятыми мстнымъ начальствомъ къ введенію ламъ въ штатное положеніе, по бывшей въ 1796 г. переписи, оказалось 318 ламъ, неплатившихъ податей.
Въ 1809 г. иркутское губернское начальство, при назначеніи новаго бандиды-хамбо, подтвердило прежнія постановленія о порядк выбора въ ламы и о штатномъ ихъ положеніи. Тогда же предоставлены были хамб: неограниченная власть надъ ламайскимъ духовенствомъ, право нетолько наказывать ламъ за дурное поведеніе, но и лишать ихъ этого званія, строго воспрещено препятствовать желающимъ вступать въ христіанство и отбирать въ ламы дтей противъ воли родителей. Съ тмъ вмст разршено хамб прескать шаманство.
Поводомъ къ преслдованію шаманства между бурятами отчасти послужило общепринятое тогда въ Сибири мнніе, что шаманская вра основана на поклоненіи злымъ духамъ и что шаманы призываютъ дьявола — мнніе, внушенное и укорененное ламайскимъ духовенствомъ.
Вскор посл того дла монголо-бурятскаго духовенства оставлены были, попрежнему, безъ всякаго надзора, и хамбо воспользовался этимъ для умноженія ламъ и кумирень. Онъ началъ истреблять шаманство, и нердко прибгалъ къ самымъ насильственнымъ мрамъ. Старанія его распространять вліяніе ламайскаго духовенства и увеличивать его численно сопровождались такимъ успхомъ, что въ 1822 году при кумирняхъ бурятскихъ и тунгусскихъ оказалось налицо боле 2500 ламъ, въ томъ числ комплектныхъ, или долженствовавшихъ быть изъятыми отъ податей 293, а утвержденныхъ губернскимъ начальствомъ только 48. Такимъ-образомъ, въ забайкальскихъ племенахъ возникла обширная и устроенная ламайская іерархія.
Укорененіе этаго зла должно отнести, между-прочимъ, и къ тому, что мстное начальство, не имя въ виду постановленій, или опредлительныхъ правилъ, на коихъ существованіе шикгэмуніанской вры допущено въ Кита, Тибет и сосдственной намъ Монголіи, не могло дйствовать ршительно къ пресченію самовольнаго размноженія ламъ, и должно было опасаться неблагопріятныхъ отъ того послдствій.
При общемъ образованіи сибирскихъ управленій въ 1822 году, ламайское духовенство поставлено въ зависимость мстной земской полиціи наравн съ прочими инородцами, но въ 1827 году послдовало въ семъ порядк управленія слдующее измненіе:
Бывшій генерал-губернаторъ Восточной Сибири, тайный совтникъ Лавинскій {А. С. Лавинскій былъ въ-послдствіи времени дйствительнымъ тайнымъ совтникомъ, сенаторомъ, членомъ государственнаго и предсдателемъ опекунскаго совтовъ.}, при обозрніи Иркутской Губерніи въ 1823 году, замтивъ при ламайскихъ кумирняхъ, особенно въ округахъ верхнеудинскомъ и нерчинскомъ, значительное число ламъ, ведущихъ безбрачную жизнь и непринимающихъ никакого участія въ податяхъ и общественныхъ повинностяхъ, которыя уплачиваютъ за нихъ прихожане, призналъ необходимымъ положить конецъ непрестранному размноженію ламайскаго духовенства. Вслдствіе этого собраны были самыя подробныя свднія о ламахъ и, для соображеній, выписано изъ Пекина уложеніе о китайскихъ ламахъ, изданное тамошнимъ правительствомъ въ 1817 году. Разсмотрніе этого уложенія открыло, между-прочимъ, что ламайское духовенство и въ Кита потребовало ршительныхъ мръ къ удержанію его въ опредленныхъ границахъ, такъ-что китайская палата вншнихъ сношеній, или трибуналъ иностранныхъ длъ, положивъ самыя жестокія наказанія за произвольное, или сверхштатное посвященіе ламы, постановилъ: всхъ посвящаемыхъ въ это званіе безъ соизволенія высшей власти изгонять изъ кумирень и обращать въ прежнія ихъ вдомства и жилища.
Но случаю столь-ршительныхъ мръ, принятыхъ въ сосдственной держав, гд ламайской вр слдуетъ нсколько мильйоновъ подданныхъ {Г. Шмидтъ утверждаетъ, что по приблизительному и самому умренному счету, въ тхъ странахъ, гд буддаизмъ сдлался господствующею врою,— въ восточной части Азіи, въ Японіи и проч. эта религія считаетъ 200,000,000 послдователей, которые хотя разнствуютъ между собою въ толкованіи нкоторыхъ догматовъ, въ обрядахъ и мстныхъ обычаяхъ и раздляются на особенныя секты, однакожь въ главномъ т. е. въ признаніи основателя своего ученія, совершено между собою согласны. Ср ‘Энцикл. Лекс.’ томъ VII, стр. 245.}, главное управленіе Восточной Сибири, не находя боле никакихъ причинъ опасаться, чтобъ подобныя распоряженія могли произвести неблагопріятныя послдствія между подвластными Россіи ламами, составило положительныя правила, существо которыхъ заключалось въ томъ, чтобъ 1) ограничить число ламъ вообще 586 и затмъ самовольное посвященіе въ ламы, безъ утвержденія начальства, строго воспрещать, 2) отвести для нихъ особыя жилища при кумирняхъ, воспретивъ, на основаніи уставовъ вры, ихъ сожительство съ мирянами и бродяжничество, 3) опредлить чиноначаліе ламъ и обязанности каждой степени, 4) подчинить ламъ правильному духовному ихъ надзору и гражданской отвтственности за нарушеніе касающихся ихъ постановленіи.
Правила сіи въ 1826 году внесени были генерал-губернаторомъ Лавинскимъ на усмотрніе главноуправлявшаго длами иностранныхъ исповданій, который, находя, что дла о ламайскомъ духовенств предоставлены государственной коллегіи иностранныхъ длъ, препроводилъ въ оную предположенія мстнаго начальства.
Такимъ-образомъ, забайкальское ламайское духовенство вышло изъ его зависимости и поступило въ вдомство иностранныхъ длъ, которое, не утвердивъ предположеній главнаго управленія, командировало, въ 1831 году, въ Восточную Сибирь дйствительнаго статскаго совтника барона Шиллинга Фон-Канштадтъ, съ тмъ, чтобъ онъ собралъ на мст положительныя о ламахъ свднія и составилъ проектъ устава о монголо-бурятскомъ духовенств.
Генерал-губернаторъ Лавинскій полагалъ число штатныхъ ламъ ограничить вообще 586, а баронъ Шиллингъ Фон-Канштадтъ, въ составленномъ имъ устав, полагалъ допустить число ламъ до 2000 (штатныхъ 600, сверхъ-штатныхъ 1400). Если количество прихожанъ таманскихъ кумиренъ положить въ 118,000 душъ обоего пола (согласно табели о народонаселеніи Восточной Сибири за 1835 годъ), то причитался бы по штату генерал-губернатора (изъ 586) 1 лама на 202 души, а по штату барона Шиллинга (изъ 2000) — 1 лама на 58 душъ.
Замчательно, что по той же табели народонаселенія число духовныхъ православной церкви къ числу христіанъ греко-россійскаго исповданій представляло въ Восточной Сибири содержаніе 1: 293.
Между-тмъ, на-самомъ-дл число ламъ далеко превосходило оба предположенные штата. Такъ, по сравнительному исчисленію, сдланному иркутскимъ губернскимъ совтомъ въ 1825 году, 1 лама причитался на каждыя 10 душъ или на 3 семьи прихожанъ, а въ нкоторыхъ обществахъ бурятъ селенгинскихъ находилось по 50 ламъ на каждыя 100 свтскихъ душъ, не говоря уже о посвященіи въ обаши {Въ древнихъ калмыцкихъ постановленіяхъ или степномъ монголо-калмыцкомъ уложеніи 1640 года встрчаются слова убаши и убашинца. Они означаютъ также особый родъ духовныхъ степеней или званій. Слово убаши или, правильне, убуши, произносимое калмыками кратко — убши, значитъ монахъ, отшельникъ, чернецъ. Теперь у нихъ это званіе замнено другимъ — даяичи. Слово убашинца произносится убсынца, значитъ черница, отшельница.} (приготовительную степень къ званію ламы) великаго множества мірянъ, дающихъ обтъ по употреблять нечистой пищи и не убивать никакого животнаго — обтъ, съ состояніемъ скотоводца, звролова, особенно же служащаго казака вовсе несовмстный.
Въ 1831 году число ламъ и обашіевъ простиралось до 5000 человкъ и, слдовательно, далеко уже превышало нетолько штатное положеніе, но и самыя потребности прихожанъ.
Ламайское духовенство называется въ Восточной Сибири ховарокъ, названіе, въ которомъ узнаются калмыцкое слово хубаракъ и тибетское или тангутское хуаракъ, изъ которыхъ каждое означаетъ духовенство.
Ламы сибирскіе имютъ три степени посвященія: 4) гэлунъ, напоминающее калмыцкаго гелюнга, гелюна, ггеллюна, или гелэнга, и монгольскаго кгелуна, 2) гэцулъ — то же, что калмыцкій гезыль, гецуль и монгольскій кгецулъ, и 3) банди — то же, что манджи калмыцкій. Состоящимъ въ первыхъ двухъ степеняхъ присвоено названіе ламъ, а всмъ вообще ховаранъ.
Общая характеристическая черта этого сословія — грубое невжество. Многіе изъ старшихъ ламъ ршительно не въ-состояніи перевести на свой языкъ употребляемыя ими при идолослуженіи священныя тибетскія книги. Они ршительно не понимаютъ того, что читаютъ въ этихъ молитвенныхъ книгахъ, писанныхъ на (тангутскомъ) тибетскомъ язык, хотя большая часть такихъ священныхъ книгъ переведена въ Кита на языкъ монгольскій. Но надо замтить, что за Байкаломъ есть даже ламы, плохо знающіе и монгольскую грамоту. Несмотря на свое невжество, это духовенство ознаменовало себя въ Восточной Сибири ревностью къ распространенію своей секты, фанатизмомъ, вытсненіемъ шаманства изъ-за Байкала и остановленіемъ успховъ христіанства между тамошними инородцами. Сверхъ-того, корыстолюбіе и распутство ламъ могли бы современемъ поглотить достояніе прихожанъ и превратить Забайкальскій Край въ монастырскую свою волость, если бы не были принимаемы время отъ времени мры къ ослабленію вліянія ламъ, уменьшеніемъ ихъ числа и наблюденіемъ за ихъ дйствіями. Не то, способы благосостоянія инородцевъ должны были бы, наконецъ, совершенно оскудть при разложеніи слдующихъ съ ламъ податей и повинностей на прихожанъ, при расходахъ, годъ отъ году возрастающихъ, на разныя духовныя требы, содержаніе кумирень и окладнаго духовенства. Можно приблизительно заключить, сколько въ этомъ отношеніи возрастала тягость общественная и сколь значителенъ въ сложности ущербъ народнаго богатства, когда постройка 19 большихъ кумирень бурятскихъ, которыя обыкновенно закладывали ламы, не испросивъ дозволенія начальства, и строили чрезъ поголовные сборы и вынужденные вклады, безотчетно, обошлась, но показанію бандиды, хамбо, боле, чмъ въ 800,000 руб., кром небольшихъ кумирень, для которыхъ употребленное иждивеніе неизвстно.
Въ 1832 году обращено было вниманіе на слдующія обстоятельства: 1) что вдохновенные ламы, прізжающіе иногда въ Кяхту изъ Уріи (столицы монгольскаго халханскаго тушету-хана {По замчанію г. Языкова, тушету-ханъ значитъ пограничный воевода. Ср. т. XI ‘Энцик. Лекс.’ Но Оффиціальнымъ свдніямъ, въ Ург два правителя: одинъ князь крови императорской (ванъ), другой губернаторъ (амбани). Вс сношенія съ иркутскимъ губернскимъ начальствомъ длаются отъ имени ургинскихъ правителей: вана и амбани.}, гд находится и главное пограничное китайское управленіе), свободно сносятся съ нашими бурятскими ламами, которые завели тамъ значительную торговлю, хотя вс сношенія бурятскимъ ламамъ съ заграничными монгольскими еще въ 1744 году воспрещены подъ смертною казнію, 2) что сіи-то вдохновенные ламы, хубилханы {Хубилханъ собственно значитъ переселеніе душъ, метампсихоза, но употреблятся и въ переносномъ смысл для означенія перерожденцевъ, т. е. лицъ, очищающихся постепеннымъ перерожденіемъ въ органическихъ формахъ вселенной.} монгольскіе, узнавъ, что россійское правительство не препятствуетъ размноженію ламайскаго духовенства въ Забайкальскомъ Кра Сибири, поощряютъ тамошнихъ ламъ къ тому, чтобъ какъ-можно-боле распространить у насъ ламайскую іерархію, а съ тмъ вмст и владычество китайскаго ургинскаго хутухты {По замчаніи професора Попова, хутухту значитъ святой, праведный и названіе это давалось прежде далай-ламой главнымъ ламамъ астраханскихъ калмыковъ. Хутухты означены въ перечн г. Шмидта буддойскихъ жрецовъ и занимаютъ тамъ мста патріарховъ. Гр. Потоцкій тоже пишетъ, что первое мсто за далай-ламой занимаютъ въ ламайской іерархіи семь хутухтъ, что изъ нихъ шесть пребываютъ въ Тибет, а седьмой въ Ург на р. Тол, у подошвы горы Ханъ-улы и называется шенъ-хутухту.} и тибетскаго далай-ламы, подданнаго богдо-хана, и 3) что вслдствіе таковыхъ внушеній и данной въ 1809 году забайкальскимъ ламамъ власти прескать шаманство, глава ламайскаго духовенства въ Сибири, хамбо-лама, думаетъ пріобрсти потомственное право на завладніе всми бурятскими и тунгусскими племенами, такъ же, какъ хутухту китайскій, пребывающій въ Ург, владетъ своими подданными хара-шабіями {Черный, т. е. свтскій слуга, что по замчанію иркутскаго губернскаго переводчика, г. Игумнова, весьма-похоже на бывшихъ у насъ монастырскихъ крестьянъ, а мы къ этому прибавимъ, что ургинскіе хара-шабіи то же, что шабинеры калмыцкаго духовенства.}, и для достиженія этой цли разршаетъ ширетуевъ (начальниковъ дацановъ, или главныхъ ламъ при кумирняхъ), гэлуновъ и вообще старшихъ ламъ постригать всякаго и малолтняго и совершеннолтняго, безграмотнаго бурята и тунгуса въ ламы {На стр. 48-й, сочиненія ‘Поздка въ Забайкальскій Край’, сказано: ‘Уваженіе и пристрастіе къ ламамъ столь велико, что каждое семейство хочетъ имть своего доморощеннаго ламу и оттого ламъ страшная фаланга…’, а на стр. 436, T. VII, ‘Энц. Лек.’ находимъ слдующее: ‘Каждый бурятъ желалъ бы видть сына своего ламою, но если иметъ двоихъ, то одного непремнно посвящаетъ служенію Будд, и оттого въ нкоторыхъ городахъ гораздо-боле духовныхъ, нежели прихожанъ. Не должно, однакожъ, приписывать этого фанатизму: дло въ томъ, что лама не платитъ податей и живетъ насчетъ ближняго, что весьма-удобно’.}, или обаши, употребляя къ тому всякіе происки и хитрости и нарушая тмъ нетолько постановленія мстнаго сибирскаго начальства, которыми произвольное посвященіе въ духовное ламаиское званіе строго воспрещается, но даже коренные догматы ламайской вры, по которымъ въ обаши должны быть посвящаемы дожившіе до старости и одержимые неизлечимыми болзнями, и каждый изъ посвятившихъ себя этому званію долженъ оставить свое семейство и переселиться въ монастырь {‘Уложеніе китайской палаты вншнихъ сношеній или трибунала иностранныхъ длъ’, переведенное съ маньджурскаго на россійскій языкъ Степаномъ Липовцовымъ. С. П. Б. 1828 года. Замтимъ, что если у калмыковъ астраханскихъ правило это и соблюдается въ-отношеніи постриженія въ убаши или даличи однихъ престарлыхъ и больныхъ, то, съ другой стороны, посвященіе каждаго третьяго сына калмыка въ званіе манджи, ученика вры, всегда было средствомъ тамошнихъ жрецовъ къ размноженію ихъ сословія, и потому совершенно соотвтствуетъ постриженію малолтнихъ бурятъ въ обаши.}. Напротивъ того, за Байкаломъ были примры посвященія ширетуями въ званіе обашіевъ малолтнихъ бурятъ, ране семилтняго возраста, часто противъ воли родителей ихъ, которые не смютъ противиться, полагая, что такая власть предоставлена ламамъ начальствомъ. Случалось даже иногда, что постриженіе производилось на четвертомъ и на третьемъ году отъ рожденія. Обычай посвященія дтей въ духовное званіе между бурятами нчто въ род древнихъ обтовъ евреевъ, дававшихъ ихъ Богу при какихъ-нибудь особенныхъ случаяхъ несчастій, или молитвъ. Напримръ, бурятка общаетъ отдать сына въ ховароки или духовные, чтобъ избавиться отъ болзни, отвратить падежъ скота, призвать плодородіе, и проч. Ламы же усиливаютъ расположеніе къ такимъ обтамъ между инородцами, тмъ — боле, что посвященіе ховароковъ составляетъ всегда родъ домашняго праздника и сопровождается подарками посвящающимъ и приношеніями на кумирни или дацаны. Такимъ-образомъ, обычай этотъ сдлался повсемстнымъ въ Забайкаль. Нтъ почти юрты, гд бы изъ двухъ мальчиковъ не былъ одинъ постриженъ, а изъ четырехъ, наврно, найдете двухъ или боле ховароковъ. Есть отцы семействъ, у которыхъ одинъ сынъ и тотъ постриженъ.
При агинской кумирн устроено высшее духовное училище, куда прізжаютъ, для полученія духовнаго образованія, молодые люди изъ Монголіи и Маньджуріи, но бурятскихъ дтей, начинающихъ приготовляться къ духовному званію на 8 или 9 году, отдаютъ, обыкновенно, какому-нибудь старшему лам. Выборомъ учителя располагаютъ связи родства и отношенія, а не познанія учителя, лишь бы цна за ученіе неслишкомъ была высока, зажиточные же и почетные инородцы нердко берутъ изъ ламъ учителей въ домы, послдніе всегда почти бываютъ изъ молодыхъ, смышленыхъ ховароковъ, и замняютъ по хозяйству управляющихъ и экономовъ, распоряжаясь иногда всмъ, не выключая даже и женщинъ. Такимъ-образомъ, ховароки сперва учатся, а потомъ здятъ по приходу читать книги на хуралы {Слово это, вроятно, соотвствуетъ калмыцкому хурулъ, означающему духовный обрядъ богослуженія, а въ переносномъ смысл приходъ, кочевой монастырь и т. п.} и въ кумирни. Тогда отцы смотрятъ на нихъ, какъ на своихъ богомольцовъ, и также жертвуютъ для нихъ всмъ.
Въ 1837 году сибирское ламайское духовенство обращено было попрежнему въ зависимость мстнаго начальства, наравн съ прочими инородцами, и тогда составленіе и изданіе предположеннаго въ 1831 году особаго положенія или устава о ламахъ оказалось ненужнымъ, тмъ-боле, 1) что ламайское духовенство, по 3276 ст. учреж. губ. тома II (изд. 1832 г.), въ 1837 году Высочайше-подтвержденной и перешедшей въ примч, къ ст. 457, кн. 1 т. IX Свода Законовъ (изд. 1842 г.), не составляетъ въ общемъ порядк управленія какого-либо особаго сословія, отличеннаго правами отъ прочихъ сибирскихъ инородцевъ, кром изъятія отъ переписи {Прилож. къ ст. 1518, кн. 2, т. IX, Св. Законовъ, изд. 1842 г., глава X, отдл. II, 6, пун. 11: въ перепись не вносятся ламы въ Сибири.}, и за исключеніемъ 150 ламъ, которые, частными постановленіями мстнаго начальства, въ разное время состоявшимися, изъяты отъ платежа ясака, 2) и что многія и самыя существенныя изъ статей устава, по общей связи управленія сибирскими инородцами и неизъемлемости ламъ отъ дйствія степныхъ законовъ и зависимости отъ общаго губернскаго и инороднаго свтскаго начальства, вошли въ проектъ свода степныхъ законовъ {Изданнаго, какъ было уже замчено въ 1 глав этаго изложенія, въ 1841 году.}.
Размноженію ламъ въ Забайкальскомъ Кра съ-тхъ-поръ содйствовало не одно рановременное постриженіе въ ламы и ховароки, обратившееся въ обычай, но и произвольныя дйствія бандиды-хамбо со возведенію жрецовъ въ званіе старшихъ ламъ или гэлуновъ, учрежденію имъ особыхъ степеней іерархіи и удвоенію бандидою ихъ штатнаго комплекта при дацанахъ или кумирняхъ.
Такихъ духовныхъ степеней теперь девять: ямай-ламы, лосой-ламы, наэтинъ-ламы, чавехоръ-ламы, арабжей-ламы, гомон-ламы, джудьбы и гурумбы-ламы и пр. Вс эти лица имютъ обязанностью заботиться исключительно о распространеніи, утвержденіи и огражденіи вры, а равно объ исполненіи въ точности предписываемыхъ закономъ обрядовъ со стороны прихожанъ, уполномочены, преимущественно предъ прочими, хоронить умершихъ, служить молебны и исполнять прочія требы въ улусахъ, почему непремнно должны быть и суть, безъ изъятія, гэлуны, то-есть старшіе ламы. Оли благословляютъ народъ, касаясь головы благословляемаго зашитою и обвернутою въ шелковую ткань книжечкою, заключающею въ себ молитвы. Благословляемый склоняется предъ ламою, сложивъ об ладони рукъ вмст и прижавъ ихъ къ груди, или къ лицу. Получивъ благословеніе, онъ длаетъ глубокія поклонъ и отходитъ, отступая назадъ, и невдругъ оборачивается къ лам спиною {‘Поздка въ Забалкальскій Край’, часть 1, стр. 44.}.
Что же касается удвоенія числа духовныхъ при кумирняхъ, то это произошло слдующимъ образомъ: самыхъ должностныхъ духовныхъ лицъ, положенныхъ по штатамъ, каковы: ширетуи, соржеи, шонзобы, засаки, данамы и гыбгуи {Гыбгуи, гебкуи, гебкои — у калмыковъ гебкю — есть блюститель благочинія въ капищ, который у забайкальскихъ бурятъ, кром этого, еще собираетъ приношенія отъ молельщиковъ, для раздленія всмъ участвовавшимъ въ служеніи ламамъ и ховарокамъ, смотря по ихъ степени.} поставлялось бандидою по два и по три при одномъ и томъ же дацан. Такъ, у самого хамбы при гусиноозерскомъ дацан, кром прежнаго стараго соржея {То же, что у астраханскихъ калмыковъ цорджи.}, носящаго вмст съ тмъ званіе совтника, байдары, былъ сдланъ другой, молодой соржей, полныхъ же два комплекта всхъ помянутыхъ лицъ находимъ при двухъ дацанахъ цартольскихъ и вообще почти всюду, гд между прихожанами есть казаки и ясачные.
Всхъ вообще ламаитовъ находится въ Забайкальскомъ Кра по настоящее время — 49,805 человкъ м. п.
Между-тмъ, ламъ и ховароковъ насчитывается до 4350. Слдовательно, на каждыя 10 душъ мірянъ приходится круглымъ числомъ слишкомъ по 1 лам. Но въ нкоторыхъ дацанахъ число прихожанъ по отношенію къ ламамъ сокращается боле, нежели на половину, такъ-что послдніе относятся къ первымъ какъ 1: 4 и даже 3. Примры можно видть въ дацанахъ: главномъ гусиноозерскомъ, цонгольскомъ и атагановомъ адайскомъ.
Въ первой изъ этихъ кумиренъ число духовныхъ простирается до 435 человкъ, а прихожанъ м. п. 1791 душа. Во второй ламъ и ховароковъ 690, прихожанъ 2684, въ третьей же ламъ 91, прихожанъ едва только 259 человкъ. Число дацановъ или кумирень простирается нын до 176, а цнность слишкомъ на 872 т. р сер.
То и другое показанія взяты изъ отчетовъ бандиды-хамбб. Что касается числа дацановъ, оно врно, но въ цнности можно нсколько усомниться. По приблизительнымъ соображеніямъ, сумма, употребленная на устройство всхъ кумирень, должна простираться, по-крайней-мр, до 1,500,000 р. сер. Къ этому заключенію ведетъ, во-первыхъ, то, что съ 1838 года число дацановъ и кумирень увеличилось 92, боле нежели вполовину противъ существовавшаго до 1838 года, а во-вторыхъ, не дале, какъ лтъ двадцать назадъ, кром многихъ другихъ значительныхъ построекъ, воздвигнуты вновь дацаны глыгажинскій на Оронго, загустайскій, вблизи селенгинскаго соловареннаго завода и второй саргульскій-гыгетуйскій, въ 10 или 15 саженяхъ отъ стараго, довольно еще крпкаго и значительнаго по своей величин. Каждый изъ этихъ дацановъ, по словамъ мстныхъ ширетуевъ, обошелся, по-крайней-мр, въ 25,000 руб., не говоря уже о немаловажныхъ почти-заново перестройкахъ дацановъ адагатайскаго, табангутскаго и втораго сартульскаго. Бандида легко могъ ошибиться въ своихъ вычисленіяхъ о цнности дацановъ, потому-что отчетности, какъ но постройкамъ, такъ и вообще по всему церковному имуществу ламаитовъ, никакой почти нтъ. Если же есть кой-какія описи, то никмъ неповренныя и неусчитанныя. Притомъ бандида получаетъ ихъ весьма-поздно. Такъ, еще досел недоставленъ ему отчетъ о постройкахъ кумирни загустайской {Въ 1 части ‘Поздка въ Забакальскій Край’, на стр. 50 сказано, что ‘кумирни имютъ свою канцелярію и при каждой кумирн находится родъ старосты, избираемый отъ обществъ, изъ почетныхъ людей, на его обязанности лежитъ храненіе, приходъ и расходъ кумиренныхъ вкладовъ и отчетность въ цлости кумирнаго стада, но дйствія старосты зависятъ отъ согласія кумирнаго присутствія’.}.
Вся сумма для построекъ, которыя нсколько сократились назадъ неболе пяти лтъ, собрана была, конечно, съ обществъ. На предметъ построекъ и обзаведенія всмъ нужнымъ для служенія, при каждомъ дацан есть, свои табуны, извстные подъ именемъ жоссеевь, или священныхъ табуновъ, составляющіеся изъ приношеній посл умершихъ, но какъ ни велико число этихъ табунонъ, одного этого средства нетолько на новыя постройки, но и на ремонтное содержаніе старыхъ зданій далеко недостаточно, тмъ-боле, что на этотъ предметъ со стороны главнаго духовнаго ламайскаго начальства не обращается ршительно никакого вниманія, и половина пожертвованій въ кумирни расходится по рукамъ ширетуевъ, соржеевъ и шонзабъ.
Ремонтъ зданій, а также содержаніе ламъ и ховароковъ во дни собраній на молитву при кумирняхъ, и нын падаетъ, попрежнему, на бдныхъ инородцевъ.
Ламы собираются на служеніе каждый мсяцъ, къ 15 числу луны, и каждый разъ молитва ихъ продолжается до трехъ дней {У астраханскихъ калмыковъ 8, 15 и 30 числа мсяца суть дни поста и молитвы и называются мацакъ (ср. глава IV, статья ‘Калмыки’).}. Есть также особыя годовыя празднества, каковы, напримръ: блый мсяцъ, или праздникъ новогодія въ феврал {Въ то же время китайцы празднуютъ тотъ же праздникъ благо мсяца или новый годъ (ср. ‘Поздка въ Забайкальскій Край’ ч. 1, стр.60, 87, 96 и 100), что длаютъ тогда же и астраханскіе калмыки (Ср. глава IV, статьи ‘Калмыки’ — описаніе праздника цагансара).}, ганджура-иліумъ, или чтенія священныхъ книгъ и проч.— въ іюн. Первый продолжается 7, а второй 15 дней. Кром-того, бываютъ собранія во время лта и весны при бунханахъ, въ честь времени года, сопровождаемыя обыкновенно борьбою, бгомъ, скачкою на лошадяхъ и проч. Сумма всхъ таковыхъ праздниковъ и часовъ молитвословій при дацанахъ простирается ежегодно отъ 50 до 55 дней. Все это время ламы и ховароки дятъ и пьютъ на счетъ обществъ, въ каждый день, каждому дацану, прихожане, раздленные на десятки, обязаны доставлять поочереди, чрезъ голову или зайсана, одного быка, трехъ барановъ, одинъ кирпичъ чая {По замчанію отца акинеа (Обозр. Ойратовъ, С. П. Б. 1834 г., стр. 236), мсто или ящикъ кирпичнаго чая содержитъ въ себ 36 кирпичей или плитокъ чая, изъ коихъ каждая вситъ около 3 1/2 фунтовъ.}, извстное количество муки, молока, масла и проч. Въ большіе же годовые праздники все это количество припасовъ удвоивается и, кром-того, привозится отъ очередныхъ десятковъ по одному или по два ведра вина, а въ нкоторыхъ приходахъ собираются и деньги, отъ 10 до 20 р.
Посл этого можно судить, сколь отяготительно должно быть умноженіе духовныхъ и кумирень для благосостоянія поклонниковъ ламайскаго закона, особенно, если возьмемъ во вниманіе продолжающуюся и до-сихъ-поръ уплату за нкоторыхъ изъ ламъ, обществами податей и повинностей {По-крайней-мр, за старшихъ ламъ, каковы гэлуны 9 духовныхъ степеней, соржеи, ширетуи и шонзабы, и проч. Въ этомъ откровенно признается ширетуи и соржеи адагатайской кумирни. Ховароки тоже неплательщики и неработники.}, а тмъ-боле разорительныя слдствія присвоенныхъ съ давняго времени всми вообще духовными лицами особыхъ, исключительныхъ правъ наслдства. Въ силу такихъ правъ, каждый лама получаетъ посл отца своего большую часть предъ прочими братьями и скота, и денегъ, и одежды, и даже лучшій участокъ земли, а по смерти своей передаетъ почти все имніе или такому же, какъ самъ, лам, или въ кумирни, отчего родовыя имнія видимо истощаются и нкоторыя изъ прежде бывшихъ зажиточныхъ семействъ доходятъ до послдней крайности.
Дйствуя столь-разрушительно на благосостояніе общества прихожанъ, чрезмрное умноженіе ламъ дйствуетъ, въ тоже время, равно невыгодно и на внутреннее состояніе управленія и нравственность самого духовенства.
Духовное управленіе сибирскихъ ламаитовъ раздляется теперь на три округа: гусипоозерскій, чикойскій и кудипскгй.
Въ первомъ живетъ самъ бандида-хамбо, въ двухъ остальныхъ по одному изъ его помощниковъ.
Но надзоръ духовнаго начальства за поведеніемъ ламъ затрудняется разстояніемъ одного округа отъ другаго и обширностью протяженія каждаго изъ нихъ. Такъ, напримръ, кудинскій округъ, заключая въ себ Братскую и Агинскую степи, тянется отъ верхнеудинскаго до нерчинскаго округовъ и дале, такъ, что нкоторыя кудинскія кумирни отстоятъ отъ мста жительства управляющаго кудинскимъ округомъ помощника бандиды слишкомъ на 500 верстъ.
По этому-то положеніе забайкальскаго ламайскаго духовенства еще недавно не представляло ничего утшительнаго ни въ умственномъ, ни въ нравственномъ отношеніи, я невжество ихъ нисколько не выкупалось ихъ жизнію.
Принужденные, по многолюдству своему, жить разсянно по улусамъ и кочевьямъ своихъ родственниковъ, иногда далеко отстоящимъ отъ кумирень {Такъ, напримръ, ширейтуй сартульскаго дацана живетъ за 30 верстъ, ширейтуй цонгольскаго, загустайскаго и почетный лама кудинскаго, Гангадаевъ, за 40, шонзаба и засанъ гингожинскаго за 50, а засанъ главнаго кудинскаго, Хороковъ, за 80 верстъ и т. д.}, ламы разгуливаютъ изъ юрты въ юрту, гд ихъ принимаютъ съ величайшимъ почтеніемъ и подчиваютъ всмъ, что только хозяинъ иметъ лучшаго и завтнаго — на то время все въ юрт принадлежитъ лам, не исключая ничего… а посщеніе ширетуя бываетъ каждый разъ поводомъ къ празднеству {‘Поздка въ Забайкальскій Край’, часть 1, стр. 43.}.
Отдаленностью пребыванія многихъ ламъ отъ кумирень и сожительствомъ ихъ съ мірянами, очевидно, затрудняется надзоръ главнаго духовнаго начальства за поведеніемъ и исполненіемъ обязанностей со стороны подчиненныхъ. Отсюда, при недостатк образованія духовнаго ламайскаго сословія вообще, вытекаетъ новое и большое зло — повсемстный почти развратъ.
Пьянство и праздношатательство составляютъ первый изъ числа пороковъ ламайскаго духовенства. Весною, лтомъ, даже до глубокой осени, то-есть, въ продолженіи всего времени пьянства бурятъ, почти на каждомъ шагу, встрчаете между ламами, не выключая и главныхъ правителей дацановъ, самые отвратительные примры невоздержанія.
Другой, немене важный, какъ самъ въ себ, такъ и по послдствіямъ, порокъ ламъ — любострастіе.
У каждаго ламы, за исключеніемъ весьма-немногихъ стариковъ, есть домоправительница, или такъ-называемая шабинка. Нкоторые же изъ ламъ держатъ иногда по дв и по три шабинки или наложницы {Укажемъ нсколькихъ изъ главныхъ, почетныхъ ламъ. Первый, управляющій кудинскимъ округомъ, ширетуй Дувановъ, цорай Цыбыковъ, гычатуевскаго дацана ширетуй и соржей Болдашіевъ, галтайскаго ширетуй Арновъ, чисанскаго Солдуевъ, галгажинскаго Шамитъ-Богоровъ, онинскаго Шураковъ и соржей Нилынгаевъ. У многихъ изъ нихъ есть дти. Дв наложницы у бандиды-хамбо и соржея Дылбыкова. Наложницы обыкновенно или разводки, или жены родственниковъ.}.
Побочные сыновья, извстные подъ именемъ племянниковъ, всегда почти наслдуютъ достоинство своихъ отцовъ. Примръ этому видимъ въ лиц ныншняго бандиды-хамбо. Будучи сыномъ покойнаго, онъ, въ свою очередь, иметъ также у себя побочнаго сына, мальчика лтъ четырнадцати, который, несмотря на свою молодость и неграмотность, усплъ уже и теперь, при посредств родныхъ, достичь почетной должности соржея главной гусиноозерской кумирни, а современемъ, наврно, наслдуетъ и хамбинское достоинство. Когда же случается, что бандида-хамбо умираетъ, не заготовивъ себ заране въ преемники какого-нибудь племянника, то въ хамбы возводится достойнйшій изъ ширетуевъ, по выборамъ ламъ и общества и съ утвержденія правительства.
Имть женъ, или наложницъ не считается даже преступленіемъ. Обыкновеніе это до-того обобщилось, что нкоторые ламы женятся и празднуютъ свадьбы свои всенародно {Еще недавно подобная свадьба праздновалась у втораго хоринскаго тайши Бадмы, Павлова. На дочери его женился шонзаба агинскаго дацана, Сурхайна Баентуевъ.}.
При заключеніи же подобныхъ союзовъ ламы стараются сколько возможно родниться съ значительными, по богатству и заслугамъ, родоначальниками, дабы тмъ-боле усиливать вліяніе свое на простой классъ инородцевъ и на управленіе длами обществъ, и здсь-то, кажется, начало всхъ раздоровъ и партій, безъ которыхъ не обходился ни одинъ выборъ головъ и тайшей {Примры недалеки. Извстно, какъ сильно дйствовалъ) при избраніи тайши у хоринскихъ бурятъ управляющій кудинскимъ округомъ Цуваковъ, и сколько настояній нужно было употребить прежде, чмъ заставили его дать, наконецъ, подписку о прекращеніи безчисленныхъ искательствъ его въ пользу партіи Джигджидова.}.
Говоря о безпорядк и своеволіи по управленію ламъ, распутств и нечестіи ихъ въ быту домашнемъ, нельзя пройти молчаніемъ лицемріе, гордость и низость, составляющія, по свидтельству одного очевидца образа жизни и дйствій забайкальскихъ ламъ, общую черту ихъ характера.
Въ довершеніе всхъ этихъ пороковъ, любостяжаніе ламъ нердко доходитъ до насилія.
Средства къ позволенному и непозволенному обогащенію ихъ суть слдующія:
1) Плата за разршеніе на постройку кувшрень и часовенъ, а равно взимаемая съ каждой изъ нихъ бандидою ежегодная подать по двадцатипяти рублей.
2) Плата за постриженіе въ ховароки и самое постриженіе въ ламы.
3) Раздача сайголонсоновъ, или бумажекъ съ изображеніемъ бурхановъ и молитвъ, ежегодное пріобртеніе коихъ вновь поставляется ламами въ непремнную обязанность каждому буряту-ламаиту. Эти бумажки носятъ на груди, въ небольшихъ кожаныхъ мшечкахъ, ламы говорятъ, что неимющій сайголонсона, не есть истинный исповдникъ шикгэмуніевой вры и не можетъ надяться на отпущеніе грховъ. Плата за этотъ родъ индульгенцій назначается: у бдныхъ отъ одного рубля до пяти, а у богатыхъ и до двадцати-пяти руб. Конечно, въ этомъ дл нтъ явнаго насилія, но, принимая въ соображеніе вліяніе ламъ на умы суеврно и подобострастно преданныхъ имъ бурятъ, считающихъ каждое слово ламы закономъ — нельзя не назвать подобную раздачу хотя и косвеннымъ, но почти всеобщимъ налогомъ.
4) Раздача ортимже, священныхъ перевязей или поясовъ {У астраханскихъ Калмыковъ оркимджи или оркимчжи. (Ср. ‘Свд. о Волж. калмыкахъ’, стр. 153, и ‘Замчанія о приволжскихъ калмыкахъ’, стр. 28).}, съ полученіемъ которыхъ сопрягается посвященіе въ званіе обашіевъ и вмст обтъ, со стороны принимающихъ оные, не убивать никакого животнаго, не сть нечистаго и проч. Ортимже дается ламами обыкновенно въ знакъ особеннаго благоволенія за чистоту нравственности, боле же во время болзни, какъ талисманъ здоровья и счастія, но, вроятно, вс, или, по-крайней-мр, половина бурятъ, въ-особенности хотя сколько-нибудь зажиточныхъ, начиная съ тайшей, шуленгъ, казачьихъ атамановъ и сотниковъ до простыхъ родовичей и казаковъ включительно, отъ стариковъ до шестнадцатилтнихъ юношей, или были больны, или оказали какія-нибудь особенныя заслуги въ глазахъ ламъ, по-крайней-мр, рдкій изъ нихъ не иметъ подобнаго талисмана. За поясъ, будетъ ли онъ шелковый, или бумажный, лишь бы непремнно красный, платится отъ 5 до 10 и 15 руб., смотря тоже по состоянію и обстоятельствамъ. Ортимже также дается и женщинамъ, он носятъ его черезъ плечо. ‘Обрядъ носить эти красныя ленты, завязанныя на боку бантомъ, съ долгими, опущенными концами’, замчаетъ одинъ очевидецъ быта нашихъ монголовъ, ‘въ сущности походитъ боле на щегольство, нежели на религіозное правило: сколько я ни видалъ монголокъ, молоденькихъ и старухъ, бдныхъ и богатыхъ, у всхъ у нихъ красная лента’.
5) Леченіе больныхъ и огражденіе отъ навожденія злыхъ духовъ. Шарлатанство ламъ въ этомъ случа превышаетъ почти всякое вроятіе и оканчивается иногда дли больнаго лишеніемъ послдней собственности. Вотъ что повствуетъ тотъ же путешественникъ о нкоторыхъ сверхъестественныхъ средствахъ врачеванія, у потребляемыхъ ламамну похожихъ на колдовство и заклинанія:
‘Когда ламу призовутъ къ больному, онъ, разспросивъ его о болзни, беретъ принесенную съ собою книгу и, такъ-сказать, ворожитъ по ней: чмъ лечить больнаго и какой при этомъ случа совершить молебенъ? Молебенъ необходимое условіе ламайскаго леченія. Вычитавъ въ книг, что молебенъ долженъ сопровождаться такими-то обрядами, и что болзнь происходитъ отъ вліянія такого-то злаго духа, котораго должно отогнать извстными ему молитвами, честный лама приглашаетъ своихъ собратовъ, чаще къ ночи, въ юрту больнаго, со всми препаратами. Въ юрт въ это время горитъ обыкновенно большой огонь, а на огн стоитъ огромная чаша со свжею бараниною — для мрачныхъ сыновъ эскулапа. Противъ больнаго ставятъ маленькую скамейку, покрытую деревянными и слпленными изъ тста уродцами. Это злые духи. Нкоторые изъ нихъ одты въ лоскутья: это мнимое изображеніе хозяина и его семейства. Уродцы въ лоскутьяхъ вооружены копейцами. Больной долженъ сидть, или лежать, лицомъ къ тмъ изображеніямъ. Начинается леченіе.
‘Ламы садятся, по чинамъ, въ полукруг, лицомъ къ огню и больному, на войлоки, обшитые цвтнымъ сукномъ, раскрываютъ свои книги и начинаютъ, одинъ за другимъ, уныло урчать свои молитвы и заклинанія, потомъ, вдругъ, старшій лама зазвенитъ въ колокольчикъ, или ударитъ въ трещотку, другой за нимъ колотушкою въ преогромный бубенъ, слдующіе въ тазы, тотъ въ маленькой бубенъ, зарычатъ трубы и раковины, и начнется хаосъ пронзительныхъ, дикихъ звуковъ, продолжающійся минуты съ три, потомъ старшій лама подаетъ знакъ, и разомъ все утихаетъ. Начинаютъ опять читать, опять слдуетъ стукотня и шумъ, возвышающіяся, или опадающія, смотря по восторгамъ дйствующихъ лицъ и усердію ихъ къ благодарному хозяину. Этотъ гамъ продолжается дале полуночи, и потомъ старшій лама, исковеркавъ безъ милосердія изображенія непріязненныхъ духовъ, приказываетъ одному изъ ламъ отнесть ихъ и бросить въ ту сторону, куда опять указала книга. Если посл одного пріема такого рода лекарства больной не выздороветъ, то повторяютъ дйствіе нсколько разъ, и доколотятся, наконецъ, до того, что онъ или умретъ, или выздороветъ.’
6) Плата за погребеніе умершихъ. По понятіямъ ламаитовъ, лучшіе и почетнйшіе роды погребенія суть зарытіе трупа въ землю, или оставленіе его въ гробу, на воздух. Чести втораго рода погребенія удостоиваютъ ламы только благочестивйшихъ, или врне сказать, зажиточнйшихъ бурятъ, причемъ бываетъ еще и то, что выжидаютъ для похоронъ счастливаго дня, близость же его, или дальность опредляется, по большей части, степенью усердія и приношеніями со стороны родныхъ умершаго, такъ, что при недостатк послднихъ, иногда день этотъ приходитъ тогда, когда трупъ начинаетъ уже въ юрт подвергаться гніенію. Шарлатанство жрецовъ заключается здсь въ увреніяхъ, что они читаютъ и вычитываютъ изъ своихъ книгъ, какъ похоронить умершаго? Тла рдко сожигаются. Ламы говорятъ, что ‘дымъ гршника осквернитъ небо’. Замчательнйшая церемонія погребенія бываетъ при смерти хамбо-ламы. Умершій въ 4 834 году былъ погребенъ великолпно, гробъ его поставленъ въ клтку, въ род часовни. На вопросъ: — ‘что это значитъ?’ — тамошніе инородцы отвчаютъ — ‘такъ вышло ему по книгамъ’ {‘Поздка въ Забайкальскій Край’, часть I, стр. 59.}.
Обратимся къ выгодамъ, извлекаемымъ ламами изъ погребенія мірянъ. Коренной обычай при погребеніи таковъ, что вся одежда, лучшая лошадь, упряжь и сдло умершаго непремнно поступаютъ всегда въ руки ламъ. Нердко же похороны поглощаютъ и гораздо-большую, еще значительнйшую часть всего наслдства дтей. Такъ погребеніе, въ 1834 году, отца втораго селенгинскаго тайши Вампилова, и брата его, въ 1836 году, стоило семействамъ ихъ до 1000 головъ разнаго скота, и при этомъ отдано ламамъ шесть мстъ кирпичнаго чая, нсколько кусковъ матеріи, до 5-ти шубъ, вс шапки покойниковъ, серебряныя чарки, табакерки и проч., цнность чего составила бы на деньги всего, по-крайней-мр, до 60 тысячъ рублей асс.
При изложенныхъ выше позволенныхъ и непозволенныхъ средствахъ къ обогащенію, ламайское духовенство не упускаетъ изъ виду также и выгодъ торговли. Оно вообще богато, и есть ламы, имющіе отъ одной до двухъ и до пяти тысячъ барановъ.
Рдкій изъ ламъ, или самъ, или чрезъ повренныхъ, не гоняетъ въ Маймачинъ по нскольку сотъ головъ табуна, для промна. Мновая торговля эта, дозволенная, впрочемъ, по существующимъ узаконеніямъ, всмъ вообще жителямъ Забайкальскаго Края, доставляетъ ламамъ, при изворотливости ихъ и вліяніи на простой классъ инородцевъ, по-краиней-мр, проценты на проценты. Кром-того, она служитъ для нихъ и прикрытіемъ сношеній съ ламами заграничными, которые, хотя въ меньшей степени, продолжаются и понын. Мстомъ сношеній избраны, въ настоящее время, преимущественно дв маймачинскія фузы или лавки: первая, торгующаго ревенемъ, бухарца Ваджеба, и вторая, торговца сансинской провинціи, китайца Сунъ-и-чевъ.
Здсь обыкновенно ведутся переговоры нашими ламами съ прізжающими изъ урочища Ыбекъ хубилганами и пербами ургинскаго хутухты, главнаго хутухты восточныхъ монголовъ {Урочище Ыбекъ лежитъ отъ Маймачина въ 100 верстахъ, между рками Селенгою и Орхономъ и есть мсто погребенія гыгеновъ, перерожденцевъ, помщающихся въ богатйшемъ дацан, выстроенномъ по повеленію императора Кансія. Пріздъ хубилгановъ и нербъ отъ хутухты невсегда постояненъ, большею же частію они прізжаютъ въ исход весны, когда начинаютъ гнать въ Маймачинъ табуны, для промна, и зимою, въ праздникъ благо мсяца, во ремя вольной мновой кяхтинской расторжки.}. Послдніе привозятъ иногда подарки и благословенія отъ своихъ первосвященниковъ и всегда получаютъ за нихъ значительныя приношенія. Приношенія бурятъ хутухт заключаются большею частію въ мдной и серебряной монет, чернобурыхъ и простыхъ лисицахъ, а боле въ слиткахъ серебра, которые, при посредств двухъ помянутыхъ факторовъ Ваджеба и Сунъ-и-ченъ, выручаются имъ за кирпичный чай, вымниваемый бурятами первоначально на домашнія произведенія и табуны. Это длается вотъ какъ: невсегда удается пронести что-либо за границу, по причин строгаго надзора, а между-тмъ, товаръ или табунъ, стоющій по тарифу, напримръ, 50, несмотря на то, можетъ быть промненъ и за 30 китайскихъ рублей, потому-то лама, или инородецъ, промнявъ проведенныхъ имъ барановъ или лошадей за 50 руб. или его кирпичей чаю, не боясь никакого учета и сдлавъ только сдлку съ толмачемъ, выходить обратно чрезъ черту границы, вымнивъ китайскихъ товаровъ только на 30 руб., и такимъ образомъ легко оставляетъ тамъ причитающіеся на остальную сумму 40 кирпичей, кирпичи эти хранятся обыкновенно въ означенныхъ двухъ фузахъ, пока не соберется ихъ довольное количество и пока хозяева тхъ лавокъ не успютъ промнять ихъ на слитки серебра, или русскій товаръ, лисицъ и пр., которые посл и вручаютъ, разумется, не безъ выгодъ и для себя, поклонникамъ, довольнымъ, съ своей стороны, тмъ, что успли получить что поднести въ подарокъ прізжимъ гостямъ.
Количество такихъ приношеній, обратившихся съ давнихъ временъ едвали не въ постоянную подать, простирается ежегодно, какъ говорятъ, за 50 т. руб. и доставляется хутухт чрезъ особаго шонзабу, посылаемаго имъ въ Маймачинъ, за покупкою подарковъ для китайскихъ хановъ. Для этихъ подарковъ идутъ преимущественно: двуличневое, алое и синее сукна, бобры, иностранныя выдры, лисицы и проч.
О сношеніяхъ на прочихъ пунктахъ границы нечего и говорить. Вообще, сношенія на границ нердки и чрезвычайно-удобны, ибо отъ Урги до Ключевскаго Караула за чертою границы лежитъ халхасское вдомство, обитатели котораго, какъ извстно, ламаиты.
Буряты знаютъ напередъ, когда кто изъ гыгеновъ {На стр. 60, части 2 ‘Поздки въ Забайкальскій Край’ сказано, что забайкальскіе ламы врятъ святости заграничнаго гыгена хутухту, или перерожденца, который, по вр монголовъ, есть существо святое въ образ человка, никогда неумирающее. Гыгенъ-старецъ вдругъ перерождается въ мальчика и живетъ до слдующаго перерожденія, и т. д. Изъ двухъ гыгеновъ, ургинскаго и тибетскаго, которые оба святы и безсмертны, тибетскій выше святостью. Онъ посылаетъ благословеніе къ китайскому императору и получаетъ отъ него иногда письма. Гыгенъ для народа незримое существо, окруженное чащею ламъ, онъ ихъ невольникъ.} прозжаетъ вблизи нашихъ карауловъ, и не упускаютъ ни одного случая воспользоваться симъ для поклоненія этимъ избранникамъ. Примръ тому былъ недавно между Часучеевскимъ и Колосутуевскимъ Караулами, гд въ этотъ разъ задержано нашею пограничною стражею до 82 человкъ, покушавшихся перейти границу, и въ томъ числ 4 гэлуна и 12 другихъ ламъ и ховароковъ. Поводомъ къ путешествію ихъ былъ проздъ одного изъ монгольскихъ ламъ, гыген-куген-хутухту, обитающаго недалеко отъ Урги, при урочищ Хутухтуй-курень {Курень означаетъ у тибетцевъ юрту или кибитку духовнаго лица — тоже, что у калмыковъ кюре (Ср. ‘Опис. Тибета’, стр. 212).}. Онъ посщалъ, по обычаю, китайскіе караулы и, достигнувъ караула Гезечей, что противъ нашего Колоеутуевскаго, остановился здсь для отдыха, а, быть-можетъ, и ожиданія поклонниковъ, намреваясь пробыть до 7 дней, и въ это-то время нкоторые буряты и тунгусы, вроятно-заране промыслившіе о путешествіи столь-знаменитой особы, вздумали отправиться къ нему на поклонъ. Опасаясь бдительности пограничной стражи и желая достигнуть цли своей, они. оставивъ въ сторон обычные перевозы, переправились чрезъ рку Ононъ въ мстахъ пустынныхъ и, длая въ ночное время объзды въ 60 и 70 верстъ, достигли уже рки Амаика. Оставалось до границы неболе 10 верстъ и они врно-бы перешли ее, еслибъ не приставъ, который, бывъ предувдомленъ о намреніи ихъ, усилилъ секретнымъ образомъ линію разъздовъ между обоими караулами. Съ путешественниками было 148 лучшихъ лошадей, до 50 руб. мелкою серебряною и мдною монетою, дв дюжины платковъ, нсколько аршинъ верверету и проч. вещей, приготовленныхъ ими, вроятно, для подарка гыгену.
Зависимость забайкальскаго ламайскаго духовенства отъ заграничныхъ ламъ поддерживается тмъ боле, что, выключая пріобртеніе отъ нихъ священныхъ тибетскихъ книгъ и бурхановъ {У нашихъ ламайцевъ нтъ своихъ типографій, списывать же тибетскія книги не вс умютъ, притомъ писанныя считаются нетакъ священными, какъ печатныя, привозимыя изъ-заграницы. Изображенія бурхановъ особенно на холст, хотя при нкоторыхъ старинныхъ дацанахъ и пишутъ, но мдныхъ отливать не умютъ, къ- тому же въ бурханахъ главное не истуканъ, а молитва и благословеніе далай-ламы, да пепелъ угодниковъ ламайскихъ, что все находится въ средин бурхановъ, вмст съ благовонными травами, такіе бурханы получаются только изъ Тибета, гд они продаются на всъ золота. Замтимъ, что это свднія новйшія, между-тмъ, какъ, тому лтъ десять, бурятскіе ламы нетолько списывали у себя въ кумиренныхъ юртахъ монгольскія и тибетскія книги, но иногда и перепечатывались он тамъ ксилографически, посредствомъ стереотипныхъ досокъ. Кром-того, какъ замтилъ тогда г. Джуліани, многіе изъ бурятскихъ ламъ ‘превосходные каллиграфы и весьма-примчательные рисовальщики въ китайскомъ вкус: экземпляръ Ганджура, священной книги буддистовъ, который два молодые бурята списали для барона Шиллинга Фон-Канштадта, украшенный множествомъ рисунковъ и пышными заглавными листами, въ-состояніи удивить всякаго искусствомъ, какого обыкновенно не предполагаютъ въ питомц степей, заключенномъ въ дымной юрт, откуда, казалось бы, должно быть изгнано всякое умственное занятіе’… (‘Энцикл. Лекс.’, T. VII, Спб., 1836 г., стр. 436.).}, самое утвержденіе начальствомъ, если не всхъ, то старшихъ ламъ, въ занимаемыхъ должностяхъ, особенно бандиды-хамбо, безъ особеннаго письменнаго свидтельства на то хутухты, въ глазахъ прочихъ служителей вры шикгэмуни и простаго народа до-сихъ-поръ считается недостаточнымъ.
Говорятъ, что такую граммату имть долженъ и настоящій бандида, по примру своего предшественника, равно какъ есть подобная граммата на степень соржея у совтника бандиды, Голебаева. Бандида пріобрлъ ее не вскор по вступленіи въ должность, но спустя боле года посл, именно въ іюн или іюл 4839 г., когда былъ въ Забайкальскомъ Кра заграничный лама, такъ-называвшійся шаби-хутухту, или нарочно отъ него посланный. Этотъ шаби-хутухту перехалъ границу, какъ разсказываютъ, въ Мензинскомъ Караул, куда отъ бандиды-хамбо, вроятно ожидавшаго его прізда, высланъ былъ заблаговременно, для встрчи, почетный лама. Гость пробылъ у хамбо три дня и возвратился тмъ же путемъ. Его видли также на Орго, у бригаднаго начальника Атаганова полка и соржея Арамаилова. Существованіе письменныхъ сношеній подкрпляется нкоторымъ образомъ и присылаемыми время отъ времени отъ хутухты извщеніями о дн и мст рожденія въ Забайкальскомъ Кра хубилхановъ. Объ этихъ извщеніяхъ однажды проговорился самъ бандида. Хубилхановъ было въ Забайкальскомъ Кра уже нсколько. Такъ, званіемъ хубилхана пользовался одинъ почтенный старецъ, жившій въ урочищ Хингадайскомъ, недалеко отъ Усть-Кяхты, и его племянникъ, а равно и сынъ табангутскаго ширетуя, Туртулунъ Тумпуевъ. Гробницу послдняго и теперь показываютъ еще вблизи табангутской кумирни. Одинъ изъ хубилхановъ есть и нын въ нерчинскомъ округ, въ Ульхунскомъ Караул, мальчикъ лтъ 12, сынъ простаго тунгузскаго казака. Вмст же съ сношеніями бурятскихъ ламъ съ заграничными поддерживаются между первыми замченные уже прежде фанатизмъ и своевольство.
Въ послднее время, вслдствіе вниманія, обращеннаго мстнымъ начальствомъ на дйствія ламъ вообще, преслдованія шамановъ видимо начали уже ограничиваться однми лишь проповдями миссіонеровъ, посылаемыхъ бандидою и его помощниками {Подобнаго посланника недавно видли на Агинской степи. Это лама Тубдынъ Шильбылевъ, бойкій молодой человкъ, владющій хорошо языкомъ и красивой наружности. Послднее качество тоже не лишнее въ бурятскомъ миссіонер лам.}, но и здсь не обходится иногда безъ своеволія и насилія, причемъ нердко отбираются у шамановъ вс вещи, принадлежащія къ ихъ служенію.
Замчательно, что особенно-дятельная ревность въ преслдованіи шамановъ проявлялась въ томъ же году, когда прізжалъ шаби-хутухту. Стараясь всми возможными способами о пріобртеніи большаго числа послдователей шикгэмунію, миссіонеры эти пугаютъ обыкновенно робкое воображеніе таманцевъ разными нелпыми выдумками, насчетъ ожидающей ихъ въ будущемъ судьбы, и даже ссылаются въ томъ на законы, именно 35 , XIV. Т. Св. Зак., увряя, что и правительство наше повелваетъ преслдовать и наказывать шаманство, какъ богопротивное колдовство. Успхи подобныхъ проповдей ламайцевъ неимоврны и оправдываютъ вполн неусыпную дятельность ламъ въ этомъ отношеніи.
Въ послднее время, чрезвычайное умноженіе духовнаго ламайскаго сословія между забайкальскими инородцами и своеволіе ламъ, образъ жизни ихъ, несогласный съ коренными постановленіями о ламайской вр, заведенная ими торговля въ Кяхт, сношенія съ заграничными ламами, въ явное нарушеніе постановленій, строго сіе воспрещающихъ, и фанатическое преслдованіе шамановъ потребовали ршительныхъ мръ со стороны правительства къ ограниченію этого сословія, которое въ духовномъ отношеніи признаетъ надъ собою власть въ Ург или Тибет, мст пребыванія такъ-называемыхъ вдохновенныхъ хутухтъ и далай-ламы. Главныя основанія необходимаго обузданія и ограниченія забайкальскаго духовенства имли цлію: 1) Всхъ штатныхъ ламъ и бандіевъ утвердить постояннымъ пребываніемъ при дацанахъ и отнюдь не дозволять отлучаться изъ нихъ въ кочевья инородцевъ но собственной надобности и тмъ-мене проживать между ними. 2) Для исправленія духовныхъ требъ въ улусахъ, ламъ и бандіевъ увольнять неиначе, какъ по просьб прихожанъ, и притомъ когда родовое начальство найдетъ такую просьбу уважительною. 3) Не увольнять штатныхъ ламъ и бандіевъ для проживанія въ кочевьяхъ инородцевъ подъ видомъ списканія пропитанія, и бднйшихъ изъ нихъ содержать на счетъ общихъ доходовъ при кумирняхъ. 4) Обративъ сверхштатныхъ ламъ въ ясачное состояніе, воспретить имъ исправленіе духовныхъ требъ въ улусахъ. 5) Прекратить навсегда разъзды ламъ на хуралы, предоставя имъ отправлять въ извстные праздники и высокоторжественные дни богослуженіе въ своихъ дацанахъ или кумирняхъ. 6) На основаніи общихъ законовъ (Учреж. пред. прест. ст. 75, 78, 89), строго воспретить ламайскому духовенству преслдовать между бурятами и тунгусами шаманство и обращать въ ламайскуго вру людей другаго исповданія, устранивъ при семъ случа всякое вліяніе ламъ въ присвоеніи къ приходу своему инородцевъ, непринявшихъ еще ламаизма. 7) Воспретить ламамъ вовлекать инородцевъ въ отправленіе несоразмрныхъ состоянію ихъ и разорительныхъ поминокъ по душ умершихъ родственниковъ и обращать въ пользу кумирень все достояніе прихожанъ. 8) Воспретить ламамъ впредь безъ разршенія высшаго начальства строить вновь кумирни и длать пристройки къ старымъ. 9) Воспретить ламамъ заниматься леченіемъ больныхъ безъ надлежащаго свидтельства врачебной управы о способности и познаніяхъ. 10) Воспретить ламамъ: а) вмшиваться въ свтскія дла между инородцами, б) заниматься торговлею всякаго рода и в) имть сношенія съ заграничными ламами, и 11) Выборъ бандиды-хамбо производить съ общаго согласія забайкальскихъ бурятъ и тунгусовъ, и вмнить ему въ обязанность имть всегда пребываніе при гусиноозерскомъ дацан, откуда отлучаться только съ дозволенія начальства, или по предписанію его, для личнаго осмотра кумиренъ и дацановъ и надзора за ламами, предоставивъ притомъ бандид-хамбо и ширетуямъ производить съ подчиненныхъ имъ ламъ и бандіевъ взысканіе, въ извстной степени, за нерадніе ихъ къ должности и упущенія.
Все сказанное здсь о мрахъ къ обузданію ламъ приводитъ къ за ключенію, что вліяніе, которое, по близкому сосдству своему, всегда имли на нихъ ламы заграничные, укрплявшіе и зависимость ламайскаго забайкальскаго духовенства отъ тибетскаго далай-ламы, нетолько было главнымъ двигателемъ ревности этого класса инородцевъ къ размноженію онаго всми средствами, къ утвержденію за Байкаломъ численнаго и моральнаго преобладанія ламаизма, но и причиной его дйствительнаго возвышенія насчетъ шаманства и тхъ многихъ затрудненій, которыя правительство такъ долго встрчало въ дл ограниченія своеволія ламъ, ибо духовенство астраханскихъ калмыковъ, въ несравненно-меньшей степени, или почти вовсе назависящее отъ тибетскаго далай-ламы, по-крайней-мр неимющее никакихъ сношеній съ ламами заграничными, уже давно введено въ штатные предлы, а теперь даже стало на-самомъ-дл противъ нихъ уменьшаться {Ср. главу IV статьи ‘Калмыки’.}, чему содйствуетъ самъ верховный жрецъ калмыцкій, лишая духовнаго званія недостойныхъ и требуя отъ носящихъ его — знанія догматовъ буддаизма и жизни безукоризненной.

БАРОНЪ . БЮЛЕРЪ.

‘Отечественныя Записки’, No 7, 1859

Бюлер Федор Андреевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы, Бюлер Федор Андреевич, Год: 1847
  2. Сибирские инородцы в XIX столетии, Шашков Серафим Серафимович, Год: 1867
  3. Два эпизода из царствования Екатерины II, Бюлер Федор Андреевич, Год: 1871
  4. Каирские женщины, Нерваль Жерар Де, Год: 1846
  5. Сибирские инородцы в XIX столетии, Шашков Серафим Серафимович, Год: 1867
  6. Сибирские инородцы в XIX столетии, Шашков Серафим Серафимович, Год: 1867
  7. Н. А. Полевой, Бюлер Федор Андреевич, Год: 1871
  8. ‘Дневник социал-демократа’ No 2, Плеханов Георгий Валентинович, Год: 1905
Электронная библиотека