‘Обрсти’ должно, а не ‘изобрсти’, Русскую, живую формулу жизни.
‘Обрсти’ должно, а не ‘изобрсти’, Русскую, живую формулу жизни.
Москва, 20-го декабря 1880 г.
‘Обрести’ должно, а не ‘изобрести’, русскую, живую формулу жизни, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1880
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова. Славянофильство и западничество (1860-1886)
Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Москвича’ и ‘Руси’. Томъ второй. Изданіе второе
С.-Петербургъ. Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 13. 1891
Не мало было отзывовъ въ нашей печати не только неблагопріятныхъ, но и прямо враждебныхъ о передовыхъ статьяхъ газеты ‘Русь’, особенно о передовой стать 1-го No. Мы прочитали ихъ внимательно, не исключая и діатрибъ тхъ ‘органовъ Русской прессы’, которые отличаются полною независимостью отъ какихъ бы то ни было приличій, соблюдаемыхъ въ печатной полемик (таковы ужъ ихъ нравы, и они могутъ быть вполн благонадежны: это поле, въ ихъ борьб съ нами, всегда останется за ними). Намъ хотлось уразумть, какой духъ ими движетъ, какимъ убжденіемъ они руководимы, мы старательно искали какого-либо полезнаго для себя указанія. Тмъ съ большимъ вниманіемъ отнеслись мы къ сужденіямъ газетъ почитающихся серьезными и заявившихъ о своемъ съ нами несогласіи. Въ нихъ-то — думалось вамъ — найдемъ мы строгую критику нашихъ мнній, вс основанія для дльнаго спора. Къ сожалнію, никакой дйствительно опредленной мысли не могли мы выжать изо всхъ этихъ нападокъ и возраженій. За исключеніемъ, можетъ быть, одной — двухъ замтокъ, все сводилось къ чему-то, судя по условнымъ вншнимъ признакамъ, очень либеральному, но либеральному ‘вообще’, годному разв для Репетиловскаго ‘взглядъ и нчто’. Счастливые люди эти господа наши либералы!— не могли мы не позавидовать имъ. Все у нихъ въ ум гладко, ни сомнній, ни раздумья, вс задачи у нихъ поршены, на вс вопросы готовые отвты, на вс недуги готовая панацея: стjитъ только протянуть руку черезъ границу въ сосдямъ и, не ломая долго головы, перенесть это универсальное снадобье къ намъ… И собой-то они довольны: ‘мы — созрлая національная интеллигенція, мы — послднее слово и западной науки, и Русскаго самосознанія!’.. Ничто ихъ не затрудняетъ, не смущаетъ, — даже забота о пригодности иностранныхъ лкарствъ, ихъ мысли не приходится считаться ни съ Русской исторіею, ни съ народомъ! Счастливые люди, повторимъ мы снова, вспоминая т самые стихи Гёте, съ которыми однажды Юрій Самаринъ обращался въ нашей газет ‘Москва’ въ одному счастливому государственному мужу:
Dich strt nicht im Innern
Zu lebendiger Zeit
Unntz’ges Erinnern
Und vergeblicher Streit!
‘Теб не мшаютъ, внутри тебя, въ переживаемое время, ни воспоминанія безполезныя, ни напрасная борьба!’.
Оговоримся, потому что предвидимъ возраженія. Намъ могутъ замтить, что такъ-называемая или называющая себя ‘либеральная’ пресса пуще всего радетъ именно о народ. Не она ли первая открыла и торжественно повдала міру, что не у одной Европы, но и у Россіи также есть и ‘рабочій’, и ‘аграрный’ вопросы? Дйствительно, честь эта принадлежитъ ей безспорно, но это уже не открытіе, а цлое творчество. О несообразности клички ‘аграрнаго’ вопроса съ дломъ о недостаточности по мстамъ земельныхъ надловъ и объ облегченіи способовъ народнаго передвиженія по нашимъ неизмримымъ пространствамъ, въ нашей газет было уже говорено довольно. О ‘рабочемъ’ вопрос въ стран, гд почти вс рабочіе поголовно владютъ усадьбами и землею, чего именно не имютъ рабочіе Европы, — толковать, кажется, много нечего. Тмъ не мене, мы съ удовольствіемъ заявляемъ, что наша такъ-называемая либеральная печать въ самомъ дл очень много, и конечно искренно, печется объ экономическихъ интересахъ народа, но только объ экономическихъ, другихъ интересовъ — нравственныхъ, духовныхъ — она у народа не признаетъ, съ извстной ‘либеральной’ точки зрнія нтъ у него ни преданій, ни народной личности, ни души, ни мысли, ни своеобразныхъ понятій о государственномъ стро… Экономическіе же интересы народовъ вообще поставлены на первый планъ самою западною наукою и жизнью, о нихъ существуетъ въ Европ цлая готовая литература, съ готовыми передовыми воззрніями, которыя стоитъ только приложить ъ 4Русской экономической жизни и выйдетъ, если и не складно, за то ‘либерально’. Самая община наша или врне общинное поземельное владніе (за которое двадцать лтъ такъ-называемые славянофилы вели ожесточенный бой съ либералами 40-хъ и 50-хъ годовъ) принято подъ благосклонное покровительство нашей печати и позднйшихъ ученыхъ только съ разршенія нкоторыхъ западныхъ ученыхъ авторитетовъ и ради аналогіи этой формы землевладнія съ наилиберальнйшими идеалами новйшихъ Европейскихъ доктринъ. Мы конечно рады, что эта сторона народнаго быта встрчаетъ теперь несравненно большее число защитниковъ, чмъ въ прежнее время, но не можемъ не сожалть о томъ, что при господств прежнихъ молодыхъ западныхъ вяній удалось-таки нашимъ тогдашнимъ либераламъ ввести въ Положеніе 19-го февраля нсколько мръ, способствующихъ не укрпленію, а ослабленію и даже разложенію этой самой, ими теперь покровительствуемой поземельной общины… Поэтому нельзя безъ нкоторой осмотрительности относиться въ попеченіямъ вашихъ такъ-называемыхъ либераловъ и настоящаго времени даже объ экономическихъ интересахъ Русскаго народа, потому что попеченія эти большею частью вызываются не столько сочувствіемъ именно къ Русскому крестьянину въ частности, сколько гуманно-демократическимъ отношеніемъ въ народу вообще, причемъ данныя условія Русскаго народнаго, исторически сложившагося быта приносятся, боле или мене, въ жертву требованіямъ и принципамъ отвлеченныхъ или иноземныхъ доктринъ.
Одна изъ газетъ, вполн серьезная по своему тому и вншнимъ пріёмамъ, сдлала вамъ, по ея мннію, вроятно серьезное замчаніе, которое мы обойти не можемъ. Мы, какъ помнятъ читатели, настаивали на необходимости неотложнаго изученія задачи объ уздномъ самоуправленіи и о разршеніи ея въ общественномъ сознаніи. Мы доказывали, что неудача нашего земства въ его настоящемъ вид происходитъ не столько отъ вншнихъ ‘препонъ’, на которыя такъ любятъ ссылаться, сколько отъ недостающаго земскимъ учрежденіямъ авторитета въ самомъ народ и отъ отсутствія органической связи со всми прочими земскими элементами и отправленіями уздной общественной жизни. Мы старались объяснить, что если существующее уздное земское представительство, формою котораго мы дорожимъ, народу не свое, то губернское и подавно будетъ ему чуждо, если въ уздномъ представительств нтъ правды, то и въ дальнйшей градаціи представительства получится только ложь… Мы усматривали въ этой ячейк земскаго самоуправленія возможность союза личныхъ интеллигентныхъ единицъ съ народомъ, — завязку той органической земской жизни, которая, по мр развитія, будетъ въ силахъ со временемъ обновить, укрпить и внести правду во весь нашъ общественный бытъ и строй. Казалось бы, задача объ устраненіи упомянутой лжи въ самой первой инстанціи земскаго самоуправленія и представительства, и о водвореніи въ ней правды — плодотворной для развитія нашего дальнйшаго общественнаго бытія/не лишена интереса, тмъ боле, что она не какая-либо отвлеченная, а стоить на практической, доступной почв и — на очереди. Что же возражаетъ намъ газета?.. ‘Россію давила реакція, процвтала административная ссылка, общественное слово было сковано, земство придавлено’ и пр., а ‘редакторъ ‘Руси’ указываетъ намъ въ вид радикальной панацеи земское устройство узда!’ Но слово уже мене сковано, объ административной ссылк мы теперь разсуждаемъ довольно свободно, неудача земства вовсе не во вншнихъ, къ сожалнію, а во внутреннихъ причинахъ… Да, мы утверждаемъ, что исцленія должны мы искать прежде всего — въ возрожденіи цльной, земской, сильной органической жизни, въ томъ, чтобы наше начинающееся земское представительство стало правдою, — истиннымъ, а не самозваннымъ проводникомъ дйствительно-народнаго сознанія. Но до всего этого нтъ никакого дла нашему оппоненту: его панацея не въ органической жизни, а въ механическомъ, изъ-за границы выписанномъ и сверху деспотически наложенномъ снаряд. Что тутъ толковать объ уздномъ самоуправленіи, продолжаетъ газета, ‘когда нтъ гарантій его охраняющихъ’, когда возможно произвольное удаленіе человка въ ‘чужія губерніи’ — другими словами, когда существуетъ административная ссылка. При этомъ не обошлось и безъ личныхъ намековъ. Такого возраженія мы не считаемъ серьезнымъ. Какъ бы мало ни питали наша об газеты сочувствія въ этой форм административнаго произвола, — практическая отмна или ослабленіе ея вн нашей власти. ‘Русь’ предлагала разршеніе вопроса объ уздномъ самоуправленіи прежде всего въ нашемъ общественномъ сознаніи, а работа сознанія не состоитъ въ зависимости ни отъ какой административной ссылки да и способствующій этой работ печатный обмнъ мнній, слава Богу, не возбраненъ. Административныя удаленія существовали, даже безъ возможности печатно упоминать о нихъ, и въ эпоху освобожденія крестьянъ, однако не помшали ни повсемстной работ умовъ, обсуждавшихъ способы освобожденія и надленія землей, ни самому освобожденію и надленію. Никому тогда и въ голову не приходило ставитъ препятствіемъ этой работ необходимость предварительныхъ какихъ-либо гарантій противъ извстнаго произвола. Но вообразите себ, что административная ссылка уже вышла изъ обычая, никому уже боле не грозитъ, это все-таки не поможетъ вамъ разршить вопросъ объ искреннемъ сочетаніи нашей интеллигенціи съ народомъ и о созданіи истиннаго самоуправленія, все-таки не придастъ вамъ большаго разумнія народной жизни! Нельзя не вспомнить также, что актъ 19 февраля, которое стало не только новой эрой нашей исторіи, но и міровымъ событіемъ, которое составляетъ нашу гордость, нашу славу, наше преимущество предъ Европой, былъ вовсе не конституціоннымъ актомъ, ибо власть утвердила мнніе меньшинства, а не большинства губернскихъ комитетовъ. Повода къ сожалнію объ этомъ не видится. Это признаютъ конечно не только вс наши газеты, но и представители всякихъ либеральныхъ,у насъ мнній безъ исключенія. Объ этомъ сожалть могутъ только англійскіе лорды, отвергающіе въ своей палат всякія облегченія аграрныхъ отношеній для ирландскихъ крестьянъ… При всемъ нашемъ личномъ нерасположеніи въ ссылк не но суду, несомннно оскорбляющей достоинство человческой личности, мы находимъ, что даже съ точки зрнія нашихъ такъ-называемыхъ либеральныхъ газетъ, непрестанно указывающихъ намъ на Западъ для подражанія не особенно умстно поднимать рчь объ этой административной мр въ Россіи — въ виду образца преподаваемаго ей сосднимъ конституціоннымъ государствомъ. Конечно, въ Германіи административныя высылки соціалистовъ и вслдствіе того объявленія городовъ (недавно Франкфурта) на военномъ положеніи совершаются по уполномочію самого народнаго представительства, и потому не смущаютъ и не отягощаютъ личной совсти никого изъ носителей власти, но отъ этого легче разв однимъ Германскимъ носителямъ власти. Къ несчастію нашему, поводовъ въ такому способу самоохраны представилось у насъ въ послдніе два года, не мене, если не боле чмъ въ Германіи.
И такъ, мы не усматриваемъ въ возраженіи ‘серьезной’ газеты никакого основанія бросать заботы объ устроенія нашего земскаго самоуправленія, о разршеніи этой задачи по крайней мр для нашей общественной мысли. Интересно сопоставить съ вышеприведеннымъ отзывомъ газеты письмо, полученное нами отъ неизвстнаго лица за подписью ‘Голосъ изъ провинціи’, — интересно по сходству и по различію. Различіе состоитъ въ оцнк важности возбужденнаго ‘Русью’ вопроса, сходство — въ устраненіи предлагаемой работы.
‘Не безъ радости и большаго вниманія будетъ многими прочитано ваше слово въ 1 No газеты, — пишетъ анонимный авторъ. Въ немъ цлая и обширная программа. Устроить уздное земство — устроить всю Россію. Не многіе съ вами не согласятся изъ живущихъ въ провинціи, далеко отъ тхъ умственныхъ сферъ, которыя, при всхъ своихъ лучшихъ намреніяхъ, всегда только тормозили или портили дло. Сознаніе всего этого живетъ въ васъ, провинціалахъ’.
‘Но чтобы на вашъ кличъ явились люди серьезные, надо чтобъ они были уврены или по крайней мр надялись, что ихъ трудъ не пропадетъ даромъ, что это не будетъ пустое бумагомаранье, трудъ не можетъ быть серьезенъ и охотенъ, когда трудящійся не вритъ въ пользу своего труда… Дайте намъ эту увренность или надежду, и многіе откликнутся горячо. Но мы изврились, у насъ пропадаетъ надежда, и живется поэтому гадко, вяло, апатично и, что всего хуже, эгоистично. Мы хотимъ зари, но какъ-то ужъ такъ долго ждемъ, что сомнваемся въ ея появленіи, а напротивъ (по крайней мр у насъ) длается все темне и темне. Разсйте эти потемки… А безъ того не ждите отъ насъ серьезнаго труда. Безъ надежды, въ потьмахъ, работа не мыслима. Словомъ, дайте намъ надежду на жизнь, и работа закипитъ, работа живая, плодотворная! А до тхъ поръ’…
Этимъ и заканчивается письмо. Оно, кажется намъ, не лишено значенія по своей искренности и потому, что отражаетъ довольно врно общее нравственное состояніе нашего провинціальнаго, да и не одного провинціальнаго общества. Но не пускаясь въ отвлеченности, мы поставимъ почтенному автору слдующій простой вопросъ. Отправились теперь сенаторы въ разныя губерніи — какъ извстно — съ цлью: узнать потребности самоуправленія на мст и представить свои соображенія какъ объ удовлетвореніи этихъ потребностей, такъ и о способахъ и формахъ децентрализаціи административной власти, — децентрализаціи, необходимость которой живо чувствуется правительствомъ. Очень можетъ быть, что на основаніи этихъ соображеній составятся проекты и явятся потомъ въ вид обязательнаго закона… Тогда-то поднимется критика! Какой кликъ поднимутъ именно вс эти ‘вялые’ и ‘апатичные’! какъ встрепенутся они, если эти мропріятія заднутъ ихъ личные интересы! Но зачмъ же вы молчали прежде, когда вамъ именно указывалась перспектива этой опасности? Правы ли вы будете предъ собою? На порицаніе, на осужденіе административныхъ распоряженій, равно какъ на самовнушеніе и самооплеваніе, мы борзы и энергичны, — и именно потому, что ничего нтъ въ мір дешевле и легче отрицанія: оно даже не требуетъ особеннаго напряженія мысли, — но отъ чего мы охотно отлыниваемъ и подъ всевозможными благовидными предлогами — это отъ всякой работы положительнаго характера, для которой нужно сосредоточеніе мысли и воли, тяжелый умственный трудъ… Чмъ сваливать вину съ себя на какія-то вншнія обстоятельства, спросите по совсти: вс эти отговорки не ‘словеса ли лукавствія’, какъ поется въ церковной псни?
Вамъ необходима надежда, что ‘вашъ трудъ не пропадетъ даромъ’. Ничто не пропадаетъ даромъ, а тмъ боле трудъ сознанія. Что намъ нужне всего въ настоящее время, это обрсти (а не изобрсти) родную, Русскую настоящую формулу для нашихъ смутныхъ чаяній, вожделній, для вашихъ неопредленныхъ поисковъ чего-то и безотчетной погони за чмъ-то. Надобно ясно понять, чего хотть. Нельзя отдлываться словами: нужно жизни, дайте намъ жизни! Никто вамъ ея не дастъ, если вы ее сами себ не добудете и изъ себя самихъ. Мы привыкли полагаться во всемъ на ‘Русскаго бога’, и давно уже сказано Тютчевымъ слово, что должность ‘Русскаго бога’, отъ котораго общество ждетъ всякаго обновленія, забывъ народную пословицу: ‘на Бога надйся, а самъ не плошай’, — должность эта не праздная, l’emploi du dieu russe n’est pas une sincure! Нтъ, на этотъ разъ, повторимъ слова нашей статьи 1 No, никакая счастливая случайность извн намъ не поможетъ, и мы предоставлены своимъ собственнымъ духовнымъ и умственнымъ силамъ. ‘Судьба не въ шутку требуетъ отъ насъ отчетливаго самопознанія, строгой работы мысли’ благо намъ даровано теперь необходимое орудіе этой работы — довольный просторъ для гласнаго обмна мнній, для печатнаго слова. Недостатокъ въ насъ самопознанія наша внутренняя, духовная и умственная неопредленность не можетъ, безъ сомннія, не отражаться и на правительств, ибо правительство — кость отъ костей нашихъ, плоть отъ нашей же плоти. Вы сами говорите, что ‘устроить уздное земство — устроить всю Россію’. Кажется, задача довольно привлекательная. И неужели вы думаете, что разршеніе этой задачи во всеобщемъ сознаніи можетъ остаться безъ приложенія, не воздйствуетъ естественнымъ образомъ и на само правительство, которое нуждается теперь во всякомъ проблеск живой, плодотворной мысли, приложимой въ предлахъ исторической возможности. Но съ этою возможностью обязано считаться не только оно, но и вольная интеллигенція.
‘Мы хотимъ зари — пишете вы — да ужъ такъ долго ждемъ, что сомнваемся въ ея появленій’… Не пережили вы того періода времени, тхъ годовъ, про которые лтъ двадцать пять тому назадъ Некрасовъ писалъ:
Въ ночи, которую теперь
Мы доживаемъ терпливо,
Когда свободно рыскалъ зврь,
А человкъ бродилъ пугливо, —
Ты твердо свточъ твой держалъ!…
Но въ томъ-то и дло, что въ этой ночи были люди, не перестававшіе держать свточъ въ своихъ рукахъ, недававшіе ему угаснуть. Когда и зари освобожденія крестьянъ еще не поднималось, Самаринъ, Черкасскій и другіе работали надъ этою задачей, составляли проекты. Когда пробилъ наконецъ часъ ‘слову обратиться въ дло’, онъ засталъ ихъ не врасплохъ. Многіе, пожалуй, чаютъ, что ихъ созовутъ для совщанія въ Петербургъ. Съ Богомъ! Но съ чмъ вы пойдете? ‘Юридическій Встникъ’ гласитъ, что ‘мы нуждаемся въ лучшихъ проводникахъ народнаго сознанія’. Это конечно справедливо, если только онъ иметъ въ виду нашу ‘интеллигенцію’. Потому что — гд, въ комъ оно, это народное сознаніе? Кто же его носители и представители?… ‘Голосъ изъ провинціи’ сакъ утверждаетъ, что наши, близкія во власти ‘умственныя сферы, при всхъ своихъ лучшихъ намреніяхъ, только тормозили дло’ (а провинція за работу сознанія приняться не хочетъ!). Въ томъ-то и бда, что толкуютъ и въ ‘умственныхъ сферахъ’, и въ ученыхъ журналахъ о ‘народномъ’, — чаще о ‘національномъ, — сознаніи, а никакой другой, кром не національной чужой, готовой формулы, — кром буржуазныхъ западно-европейскихъ идеаловъ, измыслить не могутъ, — но тутъ по невол наталкиваются на народъ я его тысячелтнюю исторію…
Намъ слдовало бы обратиться теперь въ возраженію профессора Градовскаго въ ‘Русской Рчи’, нежданно оказавшагося въ ряду нашихъ противниковъ, но отвтъ себ почтенный профессоръ найдетъ отчасти и въ этой нашей стать, если уже не нашелъ въ послдовавшихъ NoNo ‘Руси’. Впрочемъ, мы не отказываемся отъ удовольствія побесдовать и съ нимъ.