О Сен-Ламберт и Лагарп.
Шатобріанъ.
‘Встникъ Европы’. Часть VIII, 1803, No 8
О Сен-Ламберте и Лагарпе, Шатобриан Франсуа Рене, Год: 1803
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Французская Словесность лишилась вдругъ Сен-Ламберта и Лагарпа. Первый скончался на 85 году отъ рожденія. Онъ умеръ среди многочисленыхъ друзей своихъ, не имлъ горести пережить тхъ, которые составляли щастіе его жизни {Въ самомъ дл рдкое благополучіе Г. Сен-Ламбертъ съ 28 лтъ имлъ сердечную связь съ Госпожею д’Удето, въ которую Ж. Ж. Руссо, былъ влюбленъ такъ страстно: она еще и теперь жива! — К.}. Мннія сего Автора, непоколебимыя отъ молодыхъ лтъ до старости, спасли его отъ гоненій, претерпнныхъ творцемъ Филоктета и Меланіи во время бдственной Революціи. И такъ не льзя сказать о Сен -Ламберт:
Нещастливъ тотъ, кому Богъ долго жить даетъ!
Въ самое то время, когда Авторъ Катихизиса общей Морали засыпалъ тихимъ сномъ вчности среди всхъ утшеній философіи, Лагарпъ кончался среди всхъ утшеній Религіи. Съ однимъ въ минуту смерти были чувствительные люди, съ другимъ Богъ. Лагарпъ умеръ 11 февраля 1803 году, въ осьмомъ часу утра. Онъ до послдней минуты сохранилъ память, разсудокъ, и могъ чувствовать съ благодарностію всю милость Неба къ Христіянину: утшеніе, котораго не имлъ г. Сен-Ламбертъ, умирая только съ важнымъ спокойствіемъ философа! Лагарпъ показалъ великую твердость и самую искреннюю набожность за время своей долговременной болзни, и нсколько разъ слушалъ молитвы умирающихъ. Въ одну изъ сихъ минутъ видя пришедшаго къ нему Фонтана, онъ протянулъ къ нему изсохшую руку свою и сказалъ: ‘любезной другъ! благодарю Небо за то, что разумъ мой не затмился: я чувствую, какъ утшительна и прекрасна эта молитва!’…. Вотъ послдній взоръ Христіянина и Литтератора (le dernier regard &c.)!
Его отпвали въ храм Богоматери, Онъ уже нсколько лтъ жилъ въ оград его, какъ будто бы желая укрыться отъ злобнаго міра въ сни храма Небесной Благости!…. Т, которые видли останки сего знаменитаго Автора, заключенные въ тсномъ гроб, могли чувствовать ничтожность, Авторскаго величія, подобнаго всякому другому величію, но, къ щастію, Христіянинъ торжествуетъ смертію, и слава его начинается въ ту минуту, когда всякая другая слава умолкаетъ. — Гробъ человка, который столь живо чувствовалъ красоты Писанія, давалъ еще боле силы Христіянскимъ молитвамъ объ усопшихъ. Сей гласъ, сіи восклицанія надежды: Requiem dabo tibi — Expectabo, Domine, donec veniat immutatio mea, vocabis me, & ego respondebo tibi — Господь вщаетъ: успокою тебя — Ожидаю, Господи, моего измненія, воззовешь меня, и буду Теб отвтствовать — о смерть! гд твое жало? Настанетъ время, когда вс сущіе въ гробахъ услышатъ гласъ Сына Божія: сіи слова пророческія глубоко трогали сердца молящихся, и когда Священники запли: теперь они успокоились отъ трудовъ своихъ, глаза всхъ друзей Лагарповыхъ наполнились слезами.
Изъ церкви повезли тло на Вожирарское кладбище. Тамъ поставили гробъ на краю могилы, и Г. Фонтанъ съ благородною простотою и съ чувствомъ, говорилъ намъ о своемъ усопшемъ друг. Голосъ разстроганнаго Оратора, снгъ, которой падалъ изъ облаковъ на гробныя пелены, втеръ, которой разввалъ ихъ, какъ будто бы для того, чтобы мертвый слышалъ говорящаго друга: все сіе дйствовало вмст и на сердце и на воображеніе….