Русские Ведомости, Розенберг Владимир Александрович, Год: 1913 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Русскія Вдомости.
(Историческій очеркъ).

3-го сентября 1863 года въ Москв, ‘въ дом г. Клевезаль, противъ Мясницкой части’, вышелъ въ свтъ маленькій газетный листокъ, въ заголовк котораго значилось:

Этотъ первый нумеръ ‘Русскихъ Вдомостей’, объемомъ въ 8 страничекъ маленькаго формата, равняющагося четвертой части ныншняго формата газеты, былъ подписанъ въ качеств редактора-издателя ея основателемъ, въ свое время весьма извстнымъ писателемъ, Николаемъ Филипповичемъ Павловымъ. Въ конц листа значится цензурная помта, ‘Дозволено цензурою. Москва, 3-го сентября’.

Газета печаталась въ своей типографіи, которая помщалась тамъ же, гд и редакція, ‘противъ Мясницкой части, въ до-м г-на Клевезаль’, гд жилъ и самъ редакторъ-издатель новой газеты. Все изданіе было задумано въ очень скромныхъ размрахъ. Газета была дешевая и неежедневная, разсчитанная на широкіе круги провинціальнаго читателя. Въ объявленіи, повторявшейся изъ нумера въ нумеръ, говорилась: ‘Русскія Вдомости’ выходятъ въ Москв три раза въ недлю: по вторникамъ, четвергамъ и субботамъ. Цна годовому изданію съ доставкой, съ пересылкой три рубля, при подписк можно вносить и за одну треть года года, т. е. одинъ рубль’.

Въ составъ перваго нумера, кром передовой сгатьи, анонимной и безъ заглавія, лишь съ датой: Москва, 3-го сентября, вошли еще дв статьи: одна переводная, заимствованная изъ Patrie, подъ заглавіемъ ‘Разбойники’ (въ ней разсказывается какой-то случай разбойническаго нападенія въ южной Италіи), другая — оригинальная: ‘Святые Кириллъ и Мееодій, словенскіе первоучители. Повствованіе М. П. Погодина’.

Передовая статья посвящена злоб дня того времени — польскому возстанію и написана въ шовинистическомъ тон, вроятно, самимъ Н. Ф. Павловымъ, который первое время много писалъ въ газет. И въ информаціонномъ отдл газеты много мста занимаютъ т же ‘Польскія дла’. Но съ первыхъ же нумеровъ въ газет создается также довольно обширный отдлъ ‘Внутреннихъ Извстій’, почерпаемыхъ частью изъ другихъ газетъ, а главнымъ образомъ изъ ‘Писемъ къ редактору’ многочисленныхъ и все возраставшихъ въ числ корреспондентовъ. Это не были профессіональные писатели, какими являются теперь въ большинств случаевъ провинціальные сотрудники газеты, по большей части ‘письма’ получались редакціей отъ читателей газеты, бравшихъ на себя освдомленіе ея о разныхъ мстныхъ длахъ.

Довольно обширенъ былъ въ газет также отдлъ ‘Иностранной Политики’, поздне, но еще въ первые годы существованія ‘Русскихъ Вдомостей’, получившій названіе: ‘Иностранныя Извстія’. Этотъ отдлъ составлялся на основаніи иностранныхъ газетъ. Первыя собственныя корреспонденціи изъ-за границы газета начинаетъ получать лишь съ 1867 года, при второмъ редактор H. С. Скворцов, когда извстный нашъ путешественникъ и географъ Э. Э. Циммерманъ, принялъ на себя обязанности сначала цюрихскаго, а затмъ парижскаго корреспондента ‘Русскихъ Вдомостей’.

Остальные отдлы газеты при Н. Ф. Павлов носили неопредленный и случайный характеръ. Даже ‘Московскія Всти’ появлялись не въ каждомъ выпуск. Не широкъ былъ и кругъ сотрудниковъ, привлеченныхъ къ изданію его основателемъ. Кром Погодина, въ 1863 и 1861 гг. въ газет помстили нсколько статей С. Славутинскій, П. Щебальскій, Н. Дмитріевъ, П. В. Шереметевскій, кн. Еникевъ, кн. Вадбольская, С. Любецкій, С. Масловъ, С. Шиповъ

Имена большинства этихъ авторовъ ничего не говорятъ современному читателю. Т же немногіе изъ нихъ, о которыхъ сохранилась память въ исторіи русской печати, принадлежатъ скоре къ тому лагерю, съ которымъ въ теченіе десятилтій ‘Русскія Вдомости’ вели и ведутъ упорную борьбу. И, какъ ни странно, эта борьба началась на первомъ же году существованія газеты, прежде чмъ сошелъ въ могилу ея основатель и первый редакторъ, который, конечно, совсмъ не имлъ въ виду создать руководящій органъ русской прогрессивной мысли. Едва ли мы ошибемся, если скажемъ, что здсь газет помогло случайное, но благопріятное для поя стеченіе обстоятельствъ: борьба была начата но Павловымъ, а прогрессивною частью московскаго общества, которой онъ только открылъ или точне,— не препятствовалъ открыть столбцы своей маленькой газеты.

Когда появились ‘Русскія Вдомости’, у московской интеллигенціи не было своего органа въ повременной печати. Единственная московская газета того времени,— ‘Московскія Вдомости’,— была въ рукахъ Каткова и Леонтьева, съ которыми интеллигентная Москва несмотря на ихъ еще не вполн испарившійся въ то время либерализмъ уже разошлась. Катковъ и его другъ были въ зенит своего публицистическаго успха, они претендовали на роль монопольныхъ руководителей общественнаго мннія и неудержимо катились въ своей публицистической дятельности какъ по наклонной плоскости, къ тому реакціонному credo, которое характеризуетъ ‘Московскія Вдомости’ восьмидесятыхъ и позднйшихъ годовъ. Нужно было начать борьбу съ реакціей,— и она была начата тогдашней московской интеллигенціей на столбцахъ только-что народившихся ‘Русскихъ Вдомостей’.

Въ No 20-мъ ‘Русскихъ Вдомостей’ 1864 г., отъ 15-го февраля, за полтора мсяца до смерти Н. Ф. Павлова, когда редактированіе газеты въ виду тяжкой болзни редактора фактически въ значительной мр перешло къ молодому секретарю редакціи Н. С. Скворцову, появилось слдующее письмо къ редактору, подписанное И. Д. Самаринымъ:

‘Обращаемся къ вамъ съ просьбой отъ насъ, девяти гласныхъ московской общей Думы, напечатать въ вашей газет прилагаемое при семъ письмо на имя редакторовъ ‘Московскихъ Вдомостей’, при чемъ считаемъ необходимымъ сдлать слдующее объясненіе.

‘Московскія Вдомости’ въ No 10-мъ отозвались о московской распорядительной Дум съ пренебреженіемъ и взвели на нее какія-то невысказанныя, неопредленныя обвиненія. Мы не могли остаться къ этому равнодушны. Мы не ожидали отъ ‘Московскихъ Вдомостей’ такой статьи, потому-что главный ихъ редакторъ, будучи самъ гласнымъ и слдовательно въ большей или меньшей степени неся на себ отвтственность за распорядительную Думу, но заявлялъ о замченныхъ имъ злоупотребленіяхъ и не предлагалъ никакихъ средствъ для ихъ устраненія тмъ путемъ, на который ему указывала самая его должность, какъ члена городского общественнаго управленія. Не желая вступать въ журнальный споръ и вносить личныхъ побужденій въ дло, касающееся общественныхъ интересовъ, мы написали редакторамъ ‘Московскихъ Вдомостей’ частное письмо, въ которомъ просили ихъ сообщить намъ данныя, послужившія основой ихъ обвиненія. Мы не предполагали, чтобы отзывъ ‘Московскихъ Вдомостей’ о распорядительной Дум могъ быть отголоскомъ одной неразборчивой молвы. Вмсто всякаго отвта, всякихъ необходимыхъ поясненій, редакція напечатала наше письмо, не предназначенное для печати, безъ нашего согласія, безъ нашихъ подписей, и присоединила къ этому статью, направленную противъ насъ. Тогда мы вынуждены были написать къ редакторамъ ‘Московскихъ Вдомостей’, ужо для напечатанія, второе письмо, прилагаемое здсь.

Редакція, по полученіи этого письма, пожелала оставить возбужденный ею споръ съ нами и предложила напечатать въ ближайшемъ нумер своей газеты передовую статью, которая могла бы насъ удовлетворить и устранить всякій поводъ къ дальнйшимъ объясненіямъ. Мы приняли миролюбивое объясненіе редакціи и посл долгихъ переговоровъ установили по обоюдному соглашенію содержаніе статьи, въ которой редакція признавала брошеннымъ на втеръ все сказанное его относительно перваго нашего письма, вслдствіе этого соглашенія, редакція возвратила намъ прилагаемое при семъ письмо и обязалась напечатать безотлагательно въ своей газет общанную статью. Но статья въ печати не появилась, а почтенная редакція дала намъ, наконецъ, знать, что она отказывается исполнить принятое ею передъ нами обязательство, а равно и напечатать наше письмо.

Смемъ надяться, милостивый государь, что вы не откажетесь исполнить нашу просьбу, и дадите намъ возможность печатно отвтить на непонятныя для насъ выходки ‘Московскихъ Вдомостей’ противъ московской распорядительной Думы и противъ насъ, девяти гласныхъ.

Пополняя желаніе гласныхъ, подписавшихъ прилагаемое письмо, прошу васъ и пр.

Петръ Самаринъ.

13-го февраля 1864 г.’

За этимъ письмомъ слдовало и ‘письмо девяти гласныхъ московской общей Думы къ редакторамъ ‘Московскихъ Вдомостей’, не нашедшее мста въ газет Каткова и Леонтьева. Въ числ подписавшихъ это письмо были лица, пользовавшіяся широкой извстностью и занимавшія въ то время вліятельное положеніе въ московскомъ обществ, напримръ, И. М. Щепкинъ (первый въ списк авторовъ письма), А. И. Кошелевъ, H. X. Кетчеръ, С. Н. Гончаровъ, брать жены Пушкина, которому поздне пришлось сыграть въ этой исторіи особенно замтную роль.

Девять гласныхъ писали:

Мм. гг.! Въ 25 ‘Моск. Вд.’ вы напечатали частное письмо, полученное вами отъ насъ, девяти гласныхъ. Вы не имли права иго печатать: оно, какъ вамъ извстно, вовсе не предназначалось для гласности.

Напечатавъ его безъ нашего согласія, вы скрыли паши имена, вы были введены въ заблужденіе вамъ свойственнымъ ‘чувствомъ деликатности’. Проще и врне бы бы руководствоваться въ этомъ случа всюду принятыми правилами литературнаго общежитія.

Предавая гласности наше письмо, вы предпослали ему нсколько строкъ, въ которыхъ иносказательно обрисовали наши личности и набросили тнь на побужденія, нами руководившія. Такъ поступила почтенная редакція, которая въ той же стать заявила желаніе освободить вопросъ отъ ‘личной примси‘ (sic!)!

Происхожденіе и цль нашего письма вамъ вполн извстны. Оно не было для васъ неожиданностью.

Тяжкое, въ неопредленныхъ словахъ выраженное обвиненіе противъ (московской распорядительной Думы, появившееся въ No 10 ‘Моск. Вд.’, произвело въ свое время сильное впечатлніе на публику. Иначе и быть не могло: обвиненіе шло отъ одного изъ главныхъ органовъ журналистики,— отъ редакторовъ, которые сами принадлежатъ къ составу городскаго общественно то управленія.

Посл нкоторыхъ словесныхъ объясненіи мы, какъ гласные, обратились въ редакцію съ просьбой о сообщеніи намъ положительныхъ данныхъ по взведенному обвиненію на распорядительную Думу. Убжденные, что новое учрежденіе не могло сразу правильно сложиться но всхъ его разнообразныхъ частяхъ, и что въ него могли вкрасться недостатки, такъ давно искажающіе нашу администрацію, мы надялись извлечь пользу для общественнаго дла изъ указаній редакціи.

Но вмсто спокойнаго, серьезнаго, товарищескаго отвта на наше письмо, вы написали статью боле чмъ странную, и напечатали ее!въ вид передовой въ ‘Моск. Вд.’. Вы обращались къ дамъ тономъ наставника. Вы считаете своимъ долгомъ подвергнуть насъ непріятности ‘бытъ отведенными назадъ, въ надлежащія границы’. Вы даже не остановились передъ обвиненіемъ въ намреніи съ нашей стороны ‘запустить руки’ въ вашъ архивъ. Мы, конечно, по будемъ отвчать на эту выходку. Цль ея — ‘лишкомъ очевидна: прикрылъ (отступленіе ст. редакторовъ, и въ томъ числ главнаго, подъ защиту укрпленій управы благочинія.

Одного обвиненія мы не можемъ оставить безъ отвта въ нашемъ запрос, обращенномъ къ редакціи, вы видите посягательство на свободу слова.

Свобода слова намъ дорога. Всего мене мы желали бы ея стсненія. Вредъ, причиняемый случайными злоупотребленіями печати, ничтоженъ въ сравненіи съ той пользой, которую приноситъ полная свобода слова. Но, признавая права печати, мы признаемъ также лежащія на ней обязанности. Она должна быть выраженіемъ по безсознательной молвы, а мннія общественнаго или частнаго, основаннаго на фактахъ или логическихъ доводахъ. Она должна быть обличительницей дйствительныхъ злоупотребленій, а не орудіемъ клеветы. Ея языкъ долженъ быть томенъ и опредлите левъ Но мы по признаемъ за печатью привилегіи безотвтственности. Литераторъ, какъ общественный дятель, кром юридической отвтственности, подлежитъ отвтственности нравственной передъ цлымъ обществомъ, и всякій, кто сдлался жертвой подозрнія, всякій, на кого только падетъ тнь, наброшенная неосторожнымъ словомъ, въ прав, не посягая на свободу печати, требовать объясненій. И если журналистъ въ нихъ отказываетъ, то этимъ отказомъ онъ подрываетъ довріе къ себ и теряетъ уваженіе публики.

Посл того, какъ вы напечатали первое наше письмо безъ вашего согласія, мы въ прав требовать отъ васъ, чтобы вы помстили и это письмо со всми подписями въ ближайшемъ же нумер ‘Московскихъ Вдомостей’.

Н. Щепкинъ,
Н. Киселевъ,
П. Самаринъ,
А. Кошелевъ,
Д. Шумахеръ,
Н. Кетчеръ,
М. Демидовъ,
B. Кашкадамовъ,
C. Гончаровъ.

5-го февраля 1864 года.

Разгорлась полемика, въ которой приняли участіе и другія лица. Еще до появленія письма девяти гласныхъ ‘Русскія Вдомости’ напечатали (въ No 15) ‘Замтку’ ‘Не гласнаго’ по поводу той же статьи катковской газеты. Авторъ нанесъ своему противнику ударъ въ самое чувствительное для него мсто: онъ указалъ, что англоманствовавшая еще въ то время редакція ‘Моск. Вд.’ иметъ объ англійскихъ учрежденіяхъ ‘самыя смутныя понятія’. Катковъ, конечно, отвчалъ и девяти гласнымъ, и ‘Не гласному’ въ самомъ запальчивомъ тон, стремясь, по обыкновенію,— какъ отмтилъ въ одной изъ своихъ послдующихъ замтокъ ‘Не гласный’,— ‘затемнить и запутать вопросъ длинными цитатами, личными выходками, таинственными намеками и бранью’. Девять гласныхъ сочли себя вынужденными отвтить ‘Московскимъ Вдомостямъ’ обстоятельнымъ письмомъ, въ которомъ ршительно, съ фактами въ рукахъ, опровергая ‘объясненія’ Каткова и изобличая его въ ‘искаженіи’ обстоятельствъ дла, особенно горячо протестуютъ отъ имени С. Н. Гончарова ‘противъ тхъ искаженій, которыя позволила себ редакція при передач разговоровъ его (Гончарова) съ г. Катковымъ’. Письмо заканчивалось выраженіемъ надежды, ‘что дальнйшія объясненія не окажутся нужными’ (No 24 ‘Русск. Вд.’). И дйствительно, газетная полемика по этому поводу тогда же прервалась. Споръ между девятью гласными, съ одной стороны, и Катковымъ и Леонтьевымъ — съ другой, закончился иначе. 3-го марта 1864 года, въ No 27 ‘Русск. Вд.’, было напечатано слдующее ‘объясненіе’ С. Н. Гончарова, которое, въ форм, единственно доступной по цензурнымъ условіямъ того времени, довело до свднія публики о финал этого нашумвшаго дла.

ОБЪЯСНЕНІЕ.

Посл отвта девяти гласныхъ московской Думы, напечатаннаго въ No 24 ‘Русскихъ Вдомостей’, споръ нашъ съ редакціей ‘Московскихъ Вдомостей’ не мотъ, какъ справедливо она замтила въ No 47 своей газеты, продолжаться въ предлахъ литературной полемики. Онъ принялъ характеръ совершенно личный,— между мной и редакціей. Объясненіе съ однимъ изъ гг. редакторовъ, П. М. Леонтьевымъ, положило этому спору конецъ, которымъ я, съ своей стороны, считаю себя вполн удовлетвореннымъ.

С. Гончаровъ.

‘Объясненіе’, о которомъ говоритъ Гончаровъ, состоялось 26-го февраля 1864 г. въ Петровскомъ парк. Оба противника вышли изъ поединка невредимыми и ‘вполн удовлетворенными’. Но исходомъ Газетной полемики могла быть удовлетворена только одна сторона. Редакція ‘Русскихъ Вдомостей’ вышла изъ состязанія съ честью. Судьб было угодно, чтобы первое боевое крещеніе молодой газеты было вызвано горячей защитой новыхъ учрежденій общественнаго самоуправленія и сопровождалось формулированіемъ, съ ея стороны, высокихъ требованій къ самой печати: свобода слова, сила знанія, возвышенная идея и моральная чистота. Вотъ путь, которымъ должна идти газета…

II.

Меньше чмъ черезъ мсяцъ посл этой исторіи, оказавшей большое вліяніе на дальнйшую судьбу газеты, умеръ основатель ‘Русскихъ Вдомостей’, редактировавшій ихъ всего семь мсяцевъ. Собственникомъ изданія сталъ сынъ Н. Ф. Павлова, Ипполитъ Николаевичъ. Но редакція газеты перешла къ Николаю Семеновичу Скворцову, который сначала (NoNo 39—61) подписывалъ газету ‘за редактора’, а съ 26-го мая, посл оффиціальнаго утвержденія, уже какъ редакторъ. Съ этого времени и до конца жизни (въ ночь съ 12-го на 13-е сентября 1883 года) онъ остается во глав редакціи ‘Русскихъ Вдомостей’ и, умло привлекая къ газет молодыя литературныя силы, создаетъ прочное основаніе для ея послдующаго развитія. Въ первый же годъ своего редакторства Скворцовъ приглашаетъ къ сотрудничеству въ своей маленькой газет Митрофана Павловича Щелкова, тогда молодаго ученаго, готовившагося задать каедру политической экономіи, и начинающаго общественнаго дятеля съ широкими познаніями въ области мстнаго самоуправленія. Тогда же или, быть-можетъ, нсколько поздне, H. С. удается привлечь къ участію въ газет, хотя и не регулярному, знаменитаго впослдствіи адвоката кн. А. И. Урусова. Затмъ во второй половин шестидесятыхъ годовъ и въ самомъ начал семидесятыхъ постоянными сотрудниками ‘Русскихъ Вдомостей’ становится цлая плеяда молодыхъ ученыхъ, стяжавшихъ себ впослдствіи почетную извстность: Александръ Сергевичъ Посниковъ, Александръ Ивановичъ Чупровъ, Василій Михайловичъ Соболевскій, Иванъ Ивановичъ Янжулъ и др. А изъ старшаго поколнія московскихъ ученыхъ мсто Погодина среди сотрудниковъ Скворцова вскор посл перехода къ нему редакціи газеты занимаютъ Б. Н. Чичеринъ, . М. Дмитріевъ, И. К. Бабстъ, Н. А. Поповъ. Одновременно съ молодыми учеными входятъ въ газету и молодые литературные таланты того времени: имена и произведенія безвременно погибшаго Михаила Алексевича Воронова, Александра Ивановича Левитова, Глба Ивановича Успенскаго нердко украшаютъ собой столбцы ‘Русскихъ Вдомостей’ начала семидесятыхъ годовъ.

Какъ умлъ Скворцовъ находить для своей газеты способныхъ сотрудниковъ среди молодежи, даже случайно попадавшей въ редакцію, показываетъ, напримръ, слдующій эпизодъ, который я передаю со словъ покойнаго Александра Петровича Лукина, талантливаго фельетониста ‘Русскихъ Вдомостей’, писавшаго подъ псевдонимомъ ‘Скромный Наблюдатель’.

Лтомъ 1865 года 22-хъ — 23-хлтній студентъ (вольнослушатель московскаго университета) А. И. Лунинъ переживалъ медовый мсяцъ своей литературной карьеры: его первая повсть была принята ‘Современникомъ’, и авторъ получилъ отъ редакціи журнала увдомленіе, что его ‘Анна Ивановна’ появится въ сентябрьской книжк’ журнала (первой книжк ‘Современника’ безъ предварительной цензуры). Въ нсколько приподнятомъ по этому случаю настроеніи молодой писатель отправился на литературно-музыкальный вечеръ въ подмосковной деревн Давыдково, гд онъ жилъ на дач. Вечеръ былъ благотворительный, чтеніе и музыка подъ открытымъ небомъ, тревога въ публик по случаю качавшагося дождя, разные недочеты въ исполненіи и т. п.,— все это послужило Лукину темой для небольшаго очерка. Въ шутливомъ тон Онъ изобразилъ картинку подмосковной дачной жизни, отослалъ замтку въ редакцію газеты и черезъ два — три дня забылъ и думать объ ея судьб. Вс мысли его вдь были поглощены его будущей дятельностью въ качеств беллетриста! Но на четвертый день у воротъ его скромной дачки неожиданно Появился какой-то неизвстный господинъ, и Лукинъ услышалъ, что незнакомецъ разыскиваетъ именно его. Это былъ Скворцовъ. Онъ привезъ нумеръ ‘Русскихъ Вдомостей’, въ которомъ была напечатана первая замтка Лукина, и посл непродолжительнаго разговора завербовать начинающаго беллетриста въ постоянные сотрудники газеты. Участь Лукина была ршена: продолженію ‘Анны Ивановны’ не суждено было явиться на свтъ,— этотъ первый изъ ряда задуманныхъ молодымъ писателемъ очерковъ помщичьяго быта въ эпоху отмны крпостнаго права оказался и послднимъ, но вскор явился ‘Скромный Наблюдатель’,— живой и отзывчивый на злобы дня фельетонистъ, пользовавшійся успхомъ среди читателей. Скворцовъ угадалъ настоящее призваніе Лукина по первому же его опыту,— угадалъ и не упустилъ случая использовать молодое дарованіе въ интересахъ ‘Русскихъ Вдомостей’.

И это не единственный случай. Исторія привлеченія къ ‘Русскимъ Вдомостямъ’ будущихъ ихъ редакторовъ, А. С. Посникова и В. М. Соболевскаго, при которыхъ газета заняла положеніе руководящаго органа русской политической печати, въ томъ же род характерна и интересна.

А. С. Посниковъ былъ первымъ изъ числа молодыхъ ученіяхъ, съ которыми Скворцовъ сблизился въ конц 60-хъ — въ начал 70-хъ годовъ, Чупровъ, Соболевскій, Дитятинъ, Саблинъ, Скалонъ, Янжулъ, Гольцевъ и другіе, принявшіе въ большей или меньшей мр участіе въ газет, пришли позже. Многіе изъ нихъ, и между прочимъ А. И. Чупровъ, были рекомендованы Скворцову именно Посняковымъ. Въ 1869 году онъ, только-что окончившій курсъ и оставленный при университет для подготовленія къ профессур по представленію проф. Бабста, обращается въ редакцію ‘Русскихъ Вдомостей’ съ предложеніемъ своихъ услугъ въ качеств сотрудника по экономическимъ вопросамъ. Случай испытать новаго сотрудника скоро представился. Въ конц лта того года русское общество переживало пароксизмъ новой для него тогда болзни: оно втянулось чуть ли не впервые въ бшеную биржевую игру. Въ август шла горячая спекуляція на повышеніе, причемъ предметомъ игры были, между прочимъ, билеты новыхъ еще выигрышныхъ займовъ. Быстраго наступленія реакціи, повидимому, играющая публика совсмъ не ожидала. Начинающій публицистъ и выбралъ темой своей первой статьи въ ‘Русскихъ Вдомостяхъ’ разъясненіе механизма биржевой спекуляціи и предупрежденіе публики объ угрожающихъ ей опасностяхъ. ‘Мы обращаемся,— писалъ онъ (No 186-й, отъ 26-го августа 1869 г.),— къ тому громадному большинству, которое втягивается въ этотъ омутъ невольно, заражаясь тмъ или другимъ соблазнительнымъ примромъ быстраго обогащенія, и еще боле мы обращаемся къ тмъ, которые не втянуты еще покуда въ круговоротъ, игры’.

Конечно, бда, отъ которой предостерегалъ публику молодой экономистъ, не замедлила нагрянуть. 5-го сентября ‘Русскія Вдомости’ опубликовали слдующую телеграмму: ‘Петербургъ, 4-го сентября. Сегодня на бирж совершенная паника. Выигрышные займы сразу упали’. Въ ближайшемъ выпуск газеты (No 193) Посниковъ берется за обсужденіе этого событія,и, развивая тему первой статьи, заканчиваетъ свою передовую слдующими словами: ‘Вчерашняя петербургская телеграмма принесла знаменательное извстіе о неожиданномъ паденіи курса билетовъ выигрышнаго займа. Объясненій, какъ и причинъ, вслдствіе которыхъ произошло паденіе, конечно, можетъ быть много, и въ числ ихъ, весьма вроятно, можетъ быть и та, которую мы только-что описывали, т. е. паденіе могло бытъ вызвано однимъ изъ банкирскихъ домовъ или банковъ, отказавшимся отъ ссуды подъ залогъ этихъ знаковъ. Мы, какъ новички въ биржевой игр, не привыкли, разумется, къ такимъ рзкимъ переходамъ, но нтъ ничего мудренаго, что эти колебанія будутъ повторяться все чаще и чаще’.

Надо перенестись въ обстановку того времени, когда мы, дйствительно, переживали младенческій періодъ биржевой игры и относились къ подобнымъ биржевымъ катастрофамъ какъ къ ударамъ грома среди безоблачнаго неба, чтобы понять, какъ былъ доволенъ редакторъ своимъ новымъ сотрудникомъ, который на основаніи однихъ теоретическихъ соображеній такъ своевременно выступилъ съ предупрежденіемъ о надвигающейся гроз. Но радость Скворцова была еще больше, когда оказалось, что Посниковь, не имя никакихъ другихъ свдній о происшедшемъ въ Петербург, кром коротенькой телеграммы, о паник на бирж и паденіи выигрышныхъ билетовъ, безошибочно выдлилъ изъ множества возможныхъ причинъ истинную причину кризиса. Черезъ нсколько дней газета могла по безъ торжества объявить, что ея объясненіе паники оправдалось: ‘Дйствительно, по словамъ газеты ‘Всть’, тревога возникла вслдствіе того, что общество взаимнаго кредита подняло дисконтъ и ограничило сроки ссудъ, а Государственный банкъ нашелъ необходимымъ два раза на одной недл возвысить свои учеты и также произвести ограниченіе въ выдач ссудъ’.

Но если молодой сотрудникъ обнаружилъ проницательность въ опредленіи причины разсматривавшагося имъ экономическаго явленія, то редакторъ тутъ же показалъ недюжинную свою способность угадывать въ почти незнакомомъ человк таящуюся въ немъ силу и по неуловимымъ признакамъ опредлять истинное призваніе человка.

— Александръ Сергевичъ,— говорилъ онъ одному изъ ближайшихъ своихъ помощниковъ,— да, вдь, онъ политикъ, настоящій, кровный политикъ. Политическая дятельность, по крайней мр политическая журналистика,— вотъ это по Посникову.

Говоря такъ, Скворцовъ тонко подмтилъ и по достоинству оцнилъ основныя черты ума и Характера своего молода то друга: его смлую проницательность въ оцнк людей и событій общественной жизни, его крупный организаторскій талантъ и непреклонность въ стремленіи къ намченной цли. Вс эти свои качества А. С. Посниковъ блестяще впослдствіи обнаружилъ и какъ вождь прогрессивной части профессоровъ новороссійскаго университета въ начал 80-тыхъ годовъ, и на посту редактора ‘Русскихъ Вдомостей’ въ періодъ мрачнйшей реакціи 1886—96 гг. Условія русской жизни однако не дали ему возможности проявить себя на широкой политической арен. Только на склон лтъ судьба ввела его въ составъ 4-й Государственной Думы.

Но ея, то время, когда А. С. Посниковъ дебютировалъ въ маленькихъ ‘Русскихъ Вдомостяхъ’, ближайшей задачей его была не публицистика и по политическая дятельность, а тотъ ученый трудъ, который положилъ начало его извстности и далъ ему почетное мсто въ исторіи русской экономической пауки. У вето уже созрлъ замыселъ изслдованія объ общинномъ, землевладніи раньше, чмъ Скворцовъ усплъ его привлечь къ редакціонной работ, занятый своей научной задачей, онъ не отдался въ то время всецло редакціонной работ,— это пришло поздне,— но и тогда Скворцову все-таки удалось воспользоваться для газеты содйствіемъ своего молодого друга, и Посниковъ въ самомъ начал 70-хъ годовъ, въ ожиданіи научной командировки за границу, становится на нсколько мсяцевъ ближайшимъ помощникомъ Скворцова и временами даже фактическимъ редакторомъ ‘Русскихъ Вдомостей’. Именно въ это время онъ оказываетъ газет огромную услугу, сблизивъ съ Скворцовымъ и введя въ кругъ постоянныхъ дятельныхъ сотрудниковъ ‘Русскихъ Вдомостей’ Александра Ивановича Чупрова, для котораго газета съ начала семидесятыхъ годовъ становится второю каедрой. Съ этой каедрой Чупровъ не разставался до конца дней, и можно сказать, что на ней онъ сдлалъ для распространенія въ Россіи экономическихъ знаній не меньше, чмъ съ своей университетской каедры: конечно, въ газет рамки экономической проповди Чупрова были уже, но за то здсь онъ обращался къ такой широкой аудиторіи, какой не можетъ дать никакой университетъ.

Университетскій товарищъ Посникова, В. М. Соболевскій также пришелъ бы съ нимъ въ ‘Русскія Вдомости’, если бы онъ не пришелъ сюда еще раньше, хотя и въ качеств гостя, а не работника. Случайнымъ сотрудникомъ газеты Соболевскій сдлался еще на университетской скамь.

Въ ‘пятницу, 26-го января 1868 года’,— въ ‘день печальный для студентовъ’,— произошло крупное событіе въ жизни тогдашняго московскаго общества, въ этотъ день московское студенчество, а съ нимъ вмст и вся московская интеллигенція чествовала Бориса Николаевича Чичерина по случаю его неожиданнаго и преждевременнаго ухода изъ университета. Ненадолго передъ тмъ разыгралась одна изъ самыхъ печальныхъ исторій въ лтописяхъ московскаго университета, въ результат которой университетъ едва не потерялъ знаменитаго историка С. М. Соловьева и навсегда лишился такихъ научныхъ силъ, какъ Чичеринъ и . М. Дмитріевъ. Поводомъ къ этому прискорбному длу, ознаменовавшемуся длительной борьбой въ совт университета, послужилъ первый по времени случай нарушенія министромъ народнаго просвщенія университетскаго устава 1863 года.

Одинъ изъ старыхъ профессоровъ университета, баллотируясь на новое пятилтіе по выслуг 25 лтъ, не получилъ узаконенныхъ двухъ третей голосовъ, т. е. оказался забаллотированнымъ, и тмъ не мене былъ утвержденъ въ должности или въ сущности назначенъ безъ выбора властью министра. И такъ какъ, говоря словами проф. . М. Дмитріева (No 45-й ‘Русск. Вд.’, 1868 г.), ‘не было причины, чтобы такой случай не повторился’, меньшинство совта, съ Дмитріевымъ и Чичеринымъ во глав, ршило ‘оградить права университета’. Но оно натолкнулось на противодйствіе со стороны ректора С. И. Варшава и поддерживавшаго его большинства совта, вдохновителемъ котораго былъ въ то время проф. П. М. Леонтьевъ, товарищъ Каткова по ‘Московскимъ Вдомостямъ’. Меньшинство, однако, не сдавалось: всми доступными ему средствами легальной борьбы оно ‘отстаивало, во-первыхъ, исключительное право университетовъ избирать своихъ преподавателей, нарушенное назначеніемъ неизбраннаго профессора, во-вторыхъ, право свободнаго голоса для каждаго члена корпораціи. ‘Это два жизненныхъ вопроса для нашихъ университетовъ,— писалъ въ ‘Русск. Вд.’ проф. Дмитріевъ. Съ первымъ связано ихъ возобновленіе, со вторымъ ихъ самоуправленіе. То и другое только-что были ограждены новымъ уставомъ и вдругъ подверглись явному нарушенію. Это нарушеніе могло Перейти въ правило, и потому но должно было остаться безъ протеста’. А когда вс другіе способы отстоять попранное право были использованы,— рядъ профессоровъ, принадлежавшихъ къ групп меньшинства, подалъ прошенія объ отставк. Однимъ изъ первыхъ признать себя вынужденнымъ прибгнуть къ этой крайней мр Чичеринъ, въ декабр 1867 года онъ уже дочитывалъ свой послдній университетскій курсъ. 19-го декабря должна была быть послдняя его лекція, на которой профессоръ намревался проститься со своими слушателями. Студенты ждали этой прощальной лекціи… но именно потому она и но состоялась: распоряженіемъ ректора, вс лекціи были неожиданно прекращены. ‘Причину такого распоряженія,— сообщали тогда же ‘Русскія Вдомости’,— (No 150-й, отъ 23-го декабря 1867 г.),— и не скрывали: г. ректоръ не пожелалъ, чтобы профессоръ Чичеринъ прочелъ свою послднюю лекцію, и потому приказалъ закрыть университетъ на два дня’.

Чичеринъ простился со слушателями письменно, и его замчательное, де (потерявшее и для нашихъ дней значенія ‘Прощальное письмо къ моимъ слушателямъ’ было опубликовано въ No 25-мъ ‘Русскихъ Вдомостей’ 1868 года. Вотъ его дословный текстъ:

‘Распоряженіе университетскаго начальства, неожиданно прекратившее лекціи ране установленнаго срока, не дозволило мн завершить свои чтенія и проститься съ вами, какъ я желалъ. Я письменно прощаюсь съ вами, какъ преподаватель. Мы, надюсь, встртимся еще на пути жизни, и встртимся добрыми друзьями, но на каедр вы меня боле не увидите. Жалю, что долженъ съ вами разстаться, жалю, что не могу даже кончить начатого курса, но есть обстоятельства, когда требованія чести говорятъ громче всякихъ другихъ соображеній. Честь и совсть не позволяютъ мн дале оставаться въ университет. Вы, мои друзья, еще молоды, вы не разучились ставить нравственныя побужденія выше всего на свт. Поэтому, надюсь, вы не будете стовать на меня за то, что я прерывало свои курсъ. Я считаю себя обязаннымъ не только дйствовать на вашъ умъ, до и подать вамъ нравственный примръ, явиться передъ вами и человкомъ, и гражданиномъ. Нравственныя отношенія между преподавателемъ и слушателями составляютъ лучшій плодъ университетской, жизни. Наука даетъ человку не одинъ запасъ свдніи, она возвышаетъ и облагораживаетъ душу. Человкъ, воспитанный въ любви къ наук, не продастъ истины ни за какія блага въ мір. Таковъ драгоцнный завтъ, который мы получили отъ своихъ предшественниковъ на университетской каедр. На ней всегда встрчались люди, которые высоко держали нравственное знамя. Теперь, покидая университетъ, я утшаю себя сознаніемъ, что мы съ товарищами остались врны атому знамени, что мы честно, по совсти, исполнили свой долгъ и не унизили своего высокаго призванія. Желаю и вамъ крпко держаться этихъ началъ и разнести доброе смя по всмъ концамъ Русской земли, твердо помня свой гражданскій долгъ, не повинуясь минутному втру общественныхъ увлеченій, не унижаясь передъ властью и не преклоняя главы своей передъ неправдой. Россія нуждается въ людяхъ съ крпкими и самостоятельными убжденіями, они составляютъ для нея лучшій залогъ будущаго. Но крпкія убжденія не обртаются на площади, они добываются серьезнымъ и упорнымъ умственнымъ трудомъ. Направить васъ на этотъ путь, представить вамъ образецъ науки строгой и спокойной, независимой отъ вншнихъ партій, стремленій и страстей, науки способной возвести человка въ высшую область, гд силы духа мужаютъ и пріобртаютъ новый полетъ, таковъ былъ для меня идеалъ преподаванія. Насколько я усплъ достигнуть своей цли, вы сами тому лучшіе судьи. Во всякомъ случа, разставаясь съ вами, я питаю въ себ увренность, что оставляю среди васъ добрую память и честное имя. Это будетъ служить мн вознагражденіемъ за все остальное.

Б. Чичеринъ.

Москва, 19-го декабря 1867 г.’.

Это письмо, т. е. собственно появленіе его въ ‘Русскихъ Вдомостяхъ’, послужило сигналомъ къ жа

Русскія Вдомости.(Историческій очеркъ).

Читайте также:

Русскія Вдомости.
(Историческій очеркъ).