Новые хозяева.
Новые хозяева.
I.
II.
III.
IV.
V.
VI.
VII.
VIII.
IX.
X.
XI.
XII.
XIII.
XIV.
С. Семеновъ.
‘Современникъ’. Кн. X. 1913
Новые хозяева, Семенов Сергей Терентьевич, Год: 1913
Время на прочтение: 30 минут(ы)
Въ скоромъ времени посл обнародованія новаго закона о землеустройств среди крестьянъ нашей мстности {Московской губерніи.} началась работа землеустроителей. Но моя первая встрча съ новымъ порядкомъ землепользованія произошла уже много позже, и вышла она какъ будто неожиданно.
Я халъ въ большое торговое село С. Дло, по которому я халъ, было совсмъ чуждо землеустройству. Я хотя и интересовался новыми хозяйственными формами нашей деревни, но въ этотъ разъ какъ-то не думалъ о нихъ. Дорога, по которой я халъ, подходила къ C—кимъ владніямъ чрезъ лсокъ, прохавъ который, я вдругъ увидлъ новую, еще невиданную мною картину на C—кихъ поляхъ. По об стороны дороги, боле версты въ длину, вся полевая земля была разбита на мелкіе участки. Участки отдлялись одинъ отъ другого или cвже вырытой канавой, или новой загородкой. Кое-гд были уже выстроены сараи, риги, еще какія-то постройки. На одномъ участк, подходящемъ къ самой дорог, копался съ лопатой молодой мужикъ, разравнивая землю около канавы. Я остановилъ лошадь и спросилъ его, что это значитъ, что ихъ поля имютъ такой видъ.
— На отруба отрубились,— былъ отвть.
— Давно?
— Второй годъ ужъ,— совсмъ выпрямившись сказалъ мужикъ и, сдвинувъ шапку на затылокъ, сталъ обтирать рукавомъ потное лицо.
— Что же, передлъ былъ?
— Не передлъ, а раздлъ. Всю землю разверстали. По новому закону.
— И все на отруба?
— На три разряда вышло. Одни ушли на хутора, другіе на отруба, а которые остались въ общин.
— А гд жъ хуторяне у васъ?
— По ту сторону села по Симанковской дорог.
Я поглядлъ на участки. Нкоторые изъ нихъ пустовали, но большинство было засяно разнымъ хлбомъ. Прежніе межники были перепаханы, и на широкихъ квадратныхъ полосахъ дозрвалъ овесъ, стоялъ выбранный ленъ, и выгоняла красныя иглы молодая озимь. На лугахъ кое-гд были срыты кочки, и спущены мочевины. Площадь была пестрая. Не было того однообразнаго вида поля, какъ въ общинахъ, гд подрядъ на большое пространство тянулась рожь, или яровые, или клеверъ. И это съ непривычки казалось страннымъ и непригляднымъ, Въ одномъ углу, должно быть, на пустующихъ участкахъ, толпилось стадо. Стадо было немногочисленно, но скотъ сытый. Между коровъ ходили лошади и овцы.
— Это чье же стадо?
— Это наше, отрубное. Со стадомъ тоже мы разбились. У насъ вотъ свое, у общины свое, а хуторяне т и не пускаютъ, а каждый на своемъ участк на привязи держитъ.
— А съ быками какъ?
— И съ быками другое дло и съ пастухами. Все дороже стало. Стадо меньше, ну только дло терпимое. Мы ршили получше поконъ завести, вмст съ хуторянами купили себ ярославскаго. Попался складный, вс, кто видли, одобряютъ.
— А еще что новаго заводили вы?
— Новыя смена покупаемъ. Ленъ и овесъ брали заводскіе, только овесъ не къ году попалъ — не вышелъ. Теперь вотъ рожь сяли съ порошками и рядовой сялкой. Агрономъ подбилъ.
— У васъ агрономъ бываетъ?
— Чуть не живетъ здсь. Прокатную станцію устроили, орудіи завели, плуга новые, бороны желзныя. Вотъ сялка есть, а дальше сортировки поставятъ.
— И пользуются этимъ?
— Понемногу пользуются, знамо не вс, да если бы вс-то захотли, и машинъ не хватило бъ.
— Кто же это васъ на выдлъ-то надоумилъ, сами додумались, или подтолкнулъ кто?
— Сами. У насъ село большое, народу всякаго много, да и надлы порядочные. Вдь у насъ больше пяти десятинъ на душу. Земля большая, а въ разброс. Еще раньше кое-кто думалъ эту бы землю да въ кучку собрать. А гутъ, какъ вышелъ новый законъ, какъ узнали объ немъ сразу и затолковали объ раздл. Кое-кто подалъ на закрпленіе. Ну, одни закрпляютъ, и другіе потянулись. Составили приговоръ, чтобы укрпить всю землю, и посл закрпленія, кто захочетъ выдлиться, не удерживать.
— Небось, крику было?
— Еще бы. Село большое, пятьсотъ слишкомъ душъ. На сход-то бывало гулъ стоитъ. Всякому хочется не прогадать, а выгадать, ну, все-таки дло оформили и выдляться стали.
— Не жалете никто пока?
— Пока нтъ, а тамъ не знаемъ, еще ничего не видать, ни худого, ни хорошаго.
Я простился съ отрубникомъ и похалъ дальше. И до самаго села чуть не на каждой десятин попадались знаки землеустройства. Торчали съ выжженными орлами граничные столбы, тянулись канавы, разстилались новые мосты. Землеустроители измнили направленіе дороги, и она шла совсмъ по новымъ мстамъ.
У самаго села около кладбища была широкая общественная площадь, въ опредленные года сюда отводилась конная во время ярмарокъ. По ней пролегала дорога изъ сосдней деревни. Но теперь эта площадь была огорожена, ее отвели кому-то на отрубъ. Вся луговина была вспахана, на ней уродился буйный высокій ленъ, стоявшій сейчасъ въ бабкахъ.
Дло мое, по которому я пріхалъ въ С., было несложное. Мн нужно было кое-что выяснить у одного С—каго обывателя по частному поводу. Освободившись отъ дла, я прошелъ въ общественный трактиръ пить чай.
Хотя было и передъ осенью, но день былъ теплый, солнечный. Я выбралъ себ мсто на открытой террас, выходящей прямо на торговую площадь. Когда я расположился совсмъ и оглянулся кругомъ, я замтилъ, что неподалеку отъ меня подъ навсомъ сзади лавокъ собирался народъ. Въ собраніи толпы было что-то дловое. Я сталъ вглядываться въ толпу и узналъ кое-кого знакомыхъ. Узнали и меня, и двое отдлились изъ толпы и подошли ко мн.
Оба они были мстные крестьяне изъ сознательныхъ. Прежде, во времена освободительнаго движенія, ихъ можно было встрчать везд, гд собирались люди: на чтеніи, бесдахъ, обсужденіи хозяйственныхъ вопросовъ.
Одинъ изъ нихъ, Заводовъ, былъ лтъ за сорокъ, блокурый, мягкій, добродушный. Другой, Будашевъ, помоложе его. Будашевъ выдлялся тмъ, что онъ всегда энергично выступалъ на сельскихъ сходахъ, на волостномъ. По его иниціатив въ сел былъ установленъ новый порядокъ пастбища. По-старому, всякій крестьянинъ держалъ скота, сколько хочетъ, независимо отъ земли, и безпрепятственно насъ его на мірскихъ угодьяхъ. По предложенію Будашева установили, чтобы т, кто скота не имли или имли его мало, получали за свою землю доплату. Онъ же въ 1905 году ввелъ нкоторыя перемны въ длахъ волости, подбилъ сходъ присоединиться къ крестьянскому союзу. Его выбирали отъ волости въ выборщики первыхъ 3-хъ Думъ.
Я давно не видался съ ними, и встртить ихъ теперь мн было очень интересно.
— Ну, какъ поживаете?— спросилъ я посл первоначальнаго привтствія.
— Да живемъ помаленьку,— отвтилъ Заводовъ, по обыкновенію улыбаясь.— Нонче жить можно стало, свободу получили.
— Какую свободу?— не понялъ я сразу.
— Земельную.— Выдлились мы.
Они оба оказались выдлившимися на хутора. Первыми подняли дло о выдл и первыми начинали заводить тамъ хозяйство. Заводовъ былъ человкъ многосемейный, онъ получилъ на свою долю десятинъ 25 въ одномъ мст. Будашевъ, какъ одиночка,— поменьше. Землю имъ отвели съ края поля версты за дв отъ села. Всхъ выселилось дворовъ 20, но перешли далеко не вс. Эти же начали переносить на новыя мста свои постройки.
— Зачмъ же вы въ село на сходъ попали, когда вы вышли изъ села?— спросилъ опять я.
— Да такія дла выходятъ,— по обыкновенію усмхаясь проговорилъ Заводовъ.— Пріхалъ инструкторъ по молочному длу, подбиваетъ молочный сбытъ устраивать да кредитное товарищество.
Заводовъ былъ все такимъ же мягкимъ и добродушнымъ, какъ и прежде. Будашевъ же почему-то глядлъ мрачно и казался не такимъ словоохотливымъ.
— Что же, на новыхъ мстахъ-то молоко лишнее завелось?
— Да молока-то еще нтъ пока, и не скоро будетъ. Нонче корму мало собрали.
— Такъ зачмъ же вы торопитесь?
— Агрономъ очень убжденъ. Говоритъ, очень выгодно. Молоко въ цн, всегда за него будутъ деньги, а потомъ навозу больше будетъ.
— Вотъ онъ коровокъ бы тамъ выхлопоталъ, а то доить-то некого будетъ, какое жъ тогда молоко? — какъ-то сквозь зубы пробурчалъ Будашевъ.
— Вотъ теб товарищество-то и поможетъ. Возьми въ немъ да купи,— убжденно проговорилъ Заводовъ и пристально, чуть не съ укоромъ, поглядлъ на Будашева. Должно быть, ему не нравился его тонъ.
— Купить-то не што, да какъ платить-то?— все такъ же уныло проговорилъ Будашевъ.
— За молоко получишь и заплатишь.
— Молоко будетъ, какъ корова задастся, а если не задастся?
И держать не будетъ расчета, и продашь, — того не выручишь — вотъ теб и хомутъ.
— Съ другого чего возьмешь да добавишь.
— И другого-то не будетъ. Вотъ хлбъ нонче у насъ градомъ побило, а овесъ не вышелъ.
— Ну, градъ не всякій разъ будетъ.
И безъ града что-нибудь случится, а не случится, все равно не легко будетъ. Главное, у насъ много недостатковъ. Какое у насъ лишнее молоко? Мы сами его недодаемъ: у кого есть ребята, надо кормить ихъ, а то масло нужно, сметана. А какъ дну узнаешь, ни того ни другого не удержишь. И будешь еще больше голодать. На деньги никогда заговенъ не бываетъ. Мы вотъ вдвоемъ съ женой живемъ, работаемъ, не зваемъ, и то концы съ концами не сведемъ. Получишь въ годъ на 300, а проживешь 400. Покрой эту нехватку изъ кассы, на другой годъ у тебя-ужъ не хватитъ-то вдвое больше.
— Нужно разсчитывать, когда тратишь.
— А кто у насъ уметъ разсчитывать-то? Лишь бы взять, а объ отдач-то я, молъ, потомъ подумаю.
— Такъ по-твоему, што же, теперь ничего не надо заводить?!— уже съ явнымъ неудовольствіемъ спросилъ Заводовъ.
— Надо да не сейчасъ, сейчасъ надо бъ воды достать, а то у насъ съ тобой воды еще нтъ, не то что молока…
Уныніе и пессимизмъ сквозили въ каждомъ слов Будашева, и я не зналъ, чмъ это объяснить. Прежде онъ былъ не такимъ. Везд, куда онъ попадалъ, какое дло ни обсуждалъ, онъ легче другихъ представлялъ будущее и, проникая въ него, указывалъ свтлыя точки въ этомъ будущемъ другимъ. Теперь какъ будто его воображеніе ослабло, бодрость прошла, и онъ превратился въ обыкновеннаго брюзгу, какихъ много бываетъ изъ сознательныхъ трудовыхъ людей, которые считаютъ себя жертвами тяжелыхъ условій и не хотятъ ужъ ничего длать для борьбы съ этими условіями.
Посл я увидлъ, что такое состояніе Будашева было временное, и появилось оно у него отъ усталости. Выселеніе на хуторъ для него было дломъ чисто принципіальнымъ. Онъ лично не нуждался въ улучшеніи условій,— ему, одинокому, можно было прожить безъ нужды и въ общин,— но онъ врилъ, что новый законъ есть освобожденіе человка, а въ этомъ освобожденіи главный шагъ къ лучшему будущему всего крестьянства, и ршилъ поддержать этотъ законъ. Переходя на хуторъ, онъ несъ напрасныя заботы съ переносомъ всей постройки, переводомъ хозяйства, и въ общественной жизни его положеніе усложнялось. У него явилось два лагеря противниковъ. Одни были давнишніе деревенскіе міроды-черносотенцы, съ которыми онъ всегда былъ на ножахъ, другіе же новые, изъ молодежи, сознательные, находившіеся подъ вліяніемъ соціалистическихъ программъ и обиженные закономъ, который отдавалъ ихъ во власть старшихъ и не переваривавшихъ самаго закона и всхъ его сторонниковъ. Будашеву теперь приходилось считаться съ тми и другими, что, конечно, было нелегко…
— Придетъ время, и воды достанемъ,— говорить спокойно и увренно, совершенно не считаясь съ угрюмостью товарища, Заводовъ.
— А пока ее достанешь, то будемъ бурду изъ болота нить, а отъ бурды-то какъ бы не завелись лягушки на живот.
— Такъ что жъ теперь длать? И Москва не сразу строилась!
— Это-то мы знаемъ, только и молчать нельзя, коли трудно что. Вдь намъ съ тобой, али еще кому сейчасъ хуже, чмъ посл пожара. Посл пожара страховку выдадутъ, подводъ волостью дадутъ и на погорлое мсто пособятъ. А намъ вдь ни отъ кого никакой помочи. Стройку всю перенеси, а какъ ее перенести, когда однимъ плотникамъ нужно не одну сотню! А съ перевозкой-то сколько прокопаешься! Стройку заведешь, и работать некогда будетъ. А какъ на первыхъ порахъ необработанной землю оставишь? За нею заботы въ пять разъ больше нужно. Вдь у насъ земля всякая есть. Тамъ пустырь, гд ивнякъ растетъ — надо его вырубить. Тамъ канаву придется прорыть. Нужно въ чувство привести землю, а то зачмъ его тогда въ одно мсто собирать? А какъ въ кредитъ залзешь, еще больше у тебя заботъ станетъ…
Заводовъ долго молчалъ, какъ бы пережевывая то, что сейчасъ сказалъ товарищъ. Потомъ проговорилъ:
— Оно, конечно, 12 процентовъ высоко.— Гд ты ихъ возьмешь на нашей земл? Они задушатъ.
— Вотъ то-то и оно-то!..
— А все-таки надо пойти и все это обсудить, и на что согласятся, то и будетъ,— ршительно сказалъ Заводовъ и поднялся съ мста.
Пріятели снова подошли къ толп, которая разрослась втрое. Среди нея стоялъ какой-то гулъ. Спорили о чемъ-то жарко, потомъ толпа раздлилась, и часть ея пошла отъ лавокъ по направленію къ волостному правленію, а часть въ трактиръ, гд находился и я.
Изъ вошедшихъ въ трактиръ нсколько человкъ пришли на террасу, разсыпались по застолью, продолжая еще начатые на сход разговоры. Изъ разговоровъ видно было, что вс они общинники и противники всякихъ нововведеній. Въ ихъ рчахъ явно сквозило недружелюбіе къ новымъ хозяевамъ.
— Видятъ, что ту то-то приходится, денегъ взаймы давать хотятъ. Нтъ, ужъ коли разорили совсмъ, этимъ не пособишь. Они насиженое мсто бросили, ихъ на поля-то незнамо на какія посадили, на нихъ тамъ синица не навозила, а они думаютъ съ этой земли проценты брать!..
— Пойдетъ дло — заплатятъ.
— А какъ не пойдетъ? Казна на это не поглядитъ! что у тебя не уродить, а какъ пришло время, изволь платить, а то прідутъ и отнимутъ, что подъ руку попадется.
— Что же длать, надо порядокъ вестъ. Такъ давать тоже не годится. Одному служить, другой заартачится и платить не захочетъ, чмъ же тогда убыль-то пополнить?
— Такъ лучше не надо. Безъ кассы жили и впередъ проживемъ. Противъ кассы было большинство. Возставали и противъ молочнаго товарищества.
— У насъ всегда есть сбытъ молоку. Вотъ больница. Она 12 к. за кринку платитъ, блоручки разныя околачиваются, имъ только давай…
Я вышелъ изъ трактира и ршилъ похать на хуторъ. Дорога шла мимо волостного правленія. Когда я подъхалъ къ нему, въ открытое окно слышались крики, голоса многихъ были возбуждены. По обрывкамъ фразъ можно было заключить, что противники нововведенія не вс остались въ трактир, а были и въ этой толп.
Но вотъ голоса утихли, толпа стала успокаиваться, начали выходить изъ волостного правленія. Въ числ вышедшихъ были и мои знакомые.
— Ну что, какъ дла?
— Да идутъ. Что ни говорили, а какъ стали подсчитывать желающихъ, нашлось больше сорока человкъ на тотъ и другой уставъ.
Будашевъ говорилъ уже веселе. Онъ весь какъ-то пріободрился и оживился. Очевидно, въ немъ проснулся бывшій и раньше у него духъ сознательной общественности, и этотъ подъемъ прогналъ давившее его давеча уныніе.
— Значитъ, товарищества учреждаются?
— И то и другое. Сейчасъ вотъ перерывъ, а тамъ и правленіе будутъ выбирать. Съ вами коли Заводовъ додетъ, а я ужъ останусь. Нужно посодйствовать, чтобы кого получше въ правленіе выбрать, а то не вышло бы вдругъ потребилки.
— Ну, давай Богъ!
Будашевъ остался, а Заводовъ подслъ ко мн, и мы похали на ихъ хуторъ. Я высказалъ свое удовольствіе, что у нихъ открываются такія полезныя учрежденія, и выразилъ надежду, что имъ легче будетъ при существованіи ихъ основываться на новыхъ мстахъ.
— Конечно, легче, особенно если это товарищество пойдетъ правильно.
— Отчего же имъ не пойти правильно?
— Людей мало, которые хорошо бы дло повели. Очень мало у насъ добросовстности. Оттого у насъ и потребиловка прогорла. Ншто у насъ торговать было нельзя? У насъ какой сборъ-то случается? Какъ открыли, бывало, въ лавку-то напрутъ, только давай. Пока у насъ товаръ есть — никто на всемъ базар не торгуетъ. Да такъ бы и навсегда осталось, когда бъ не наши міроды. Втерлись въ дло, все и погубили.
— Зачмъ же ихъ допускали?
— Думали въ свою вру обратить. Коли къ намъ пришли, значитъ поняли, что общественное дло не шутка. А они втерлись, свою цль держали. Подбили себ шайку, кто потемне да понахальне, да и начали учредителей вытснять. Изъ правленія вонъ, изъ поврочнаго совта вонъ, все критикуютъ, ко всему придираются. Ну, мы видимъ, дло не ладно, ршили дать имъ просторъ. Ушли мы 42 человка. Ну, какъ ушли мы то, они и начали орудовать. Поставили везд своихъ, да такихъ, что только и глядть могутъ въ свой карманъ. Они начали на первыхъ порахъ пользоваться, кто чмъ можетъ, беретъ все, что получше, да все, что нужно да цнно, почти всю лавку опустошили. Покупатели приходятъ — того нту, этого нту, стали отставать. Остальные члены встревожились, потребовали подсчета товару. Стали длать подсчетъ. Все въ цну клали: кули, банки, коробки, бутылки, набрали на такую сумму — если продать, то большой дивидентъ выйдетъ. Пайщики успокоились. Однако, посл этого, кто поближе къ учету стоялъ и могъ во все дло вникнуть, поняли, что объ дивидент думать нечего, а какъ бы выбрать свои паи. И стали они забирать на, свои паи, что приходится, въ кредитъ. Забрали и больше брать не стали и платить не хотятъ. Одинъ не заплатилъ, другой не заплатилъ, приходитъ время самимъ долги платить, а денегъ-то и нтъ. И пришлось закрывать лавочку.
— И съ пайщиками не разсчитались?
— Нтъ. Рубля по два на пай не хватило. Вотъ, я думаю, и въ кредитномъ нужно ухо востро держать.
Прохавъ нсколько десятинъ лсной заросли и ручеекъ, я очутился снова на поляхъ, установленныхъ межевыми знаками. Эти поля принадлежали Костину. Тамъ и сямъ стояли столбы, были вырыты канавы. И здсь канавами были нарушены старые прозды и-проложены новые. Въ одномъ боку стоялъ хуторъ, около хутора былъ, вырытъ съ корня ольшнякъ, и мста изъ-подъ ольшняка готовились къ распашк. Сдлавъ еще одинъ поворотъ, я увидалъ и самую деревню.
Въ деревн у меня былъ знакомый крестьянинъ, земскій гласный отъ С-кой волости, и я сталъ спрашивать, гд онъ живетъ. Мн указали, и я направился къ его двору.
Деревня, повидимому, была зажиточная: хорошая стройка, широкія усадьбы, были кое у кого сады, въ садахъ виднлись ульи. Можетъ быть, они потому и не пошли на хутора, что трудно было разставаться съ насиженнымъ мстомъ.
Моего знакомаго дома не оказалось. Несмотря на праздникъ, онъ съ женой стелили ленъ. Мн растолковали, какъ его найти, и я похалъ на участокъ.
Участокъ оказался въ конц поля. Пока я добирался до него, мн пришлось прохать нсколько отдльныхъ владній костинскихъ крестьянъ. На каждомъ участк паслись лошади, коровы. Т и другія имли сытый видъ, шерсть лоснилась, и все тло было точно палитое. На участк моего знакомаго тоже лежали дв коровы, а самъ онъ съ женой въ рчной кулиг стелили ленъ. Онъ привтливо встртилъ меня и сталъ показывать свои владнія.
— У меня въ двухъ мстахъ. Вотъ здсь 7 десятинъ и въ лсу 4. Въ лсу есть поляны, и я покосилъ тамъ нонче 12 возовъ травы, да здсь по кулигамъ 12. А поле я разбиваю на 6 частей. Въ каждой части по десятин. Хватитъ съ насъ и ржи, и овса, и льна. И подъ клеверомъ будетъ еще дв десятины.
— Говорятъ, у васъ со скотиной безпокойно?
— Со скотиной, правда, заботно, не то, что въ міру, тамъ бывало утромъ отворишь ворота,— иди, матушка, до полденъ, а посл полденъ до вечера. А какъ она тамъ ходить, мы и не знаемъ, а ей тамъ иногда не только пость, а полизать нечего. Отчего же, бывало, корова, пока на двор стоитъ, молоко даетъ, а какъ въ стадо вышла, и молоко пропало, особенно когда на паръ перегонятъ. А теперь другое дло. Вонъ он у меня какія коровенки, отелились до Рождества, а даютъ все лто безъ убавки и до сихъ поръ 6 кринокъ, и телята сытые, и лошади всегда подъ руками. Вотъ мы пріхали сюда и пустили въ кулигу, ходи, кормись, а домой подемъ, опять захватимъ.
— Больно спокойно работать стало,— вмшалась въ разговоръ его жена.— Бывало считаешь, считаешь полосы-то, а теперь — пришелъ въ одно мсто, никуда теб переходить не надо.
— А пахать или бороновать,— перебилъ жену Николай Сергевъ.— Нешто съ мірскимъ дломъ сравнить! Тутъ ты ни выпашекъ не знаешь, ни непропашекъ, запахалъ десятину и зди по ней, пока не допашешь. Опять во всемъ свободенъ. Когда мн надо, тогда и поду. Вотъ сегодня воскресенье, а мы пообдали, отдохнули, длать нечего, и похали съ гршкомъ, скотина пасется, а мы около нея работаемъ, а что сдлаешь сегодня, не будешь длать завтра.
— А какъ же, говорятъ, у васъ много недовольныхъ?
— Говорить, что хошь, можно, только одни говорятъ изъ зависти, другіе изъ ненависти. А, по совсти, пожаловаться не на что. Если кому подальше досталось, такъ тотъ за это награжденъ. Ему лишней земли прирзано.
Познакомившись съ хозяйствомъ новаго вида въ чужихъ селеніяхъ, я на долгое время былъ поглощенъ начавшимся землеустройствомъ въ своей деревн. У насъ выдлялось 13 домохозяевъ. Хозяева были не одинаковой категоріи. Были плохіе хозяева и плохіе работники. Два дома выдлялись, потому что они отъ земельнаго труда не зависли, имъ просто не хотлось мыкаться въ ‘міру’, и они шли на отруба для спокойствія. Но большинство шло на отрубъ съ твердымъ сознаніемъ, что единоличное пользованіе именно выгодне для хозяйствованія. Шли на отруба, а не на хутора, потому что не хотли разставаться съ деревней, съ усадьбами. При томъ у насъ у всхъ было прикуплено съ надлъ земли, боялись далеко отъ нея отбиться.
Самый трудный вопросъ для нашего крестьянства — это содержаніе скота лтомъ. Держать скотъ на двор или водить его на веревк на участокъ, было дло настолько непривычное, что только при мысли о такой возн съ коровами многіе забывали вс преимущества владнія землей въ одномъ мст. Поэтому, при обсужденіи выдла, первымъ долгомъ приходится слышать требованіе, чтобы было общее пастбище. Никто изъ выдляющихся не хотлъ сознать, что изъ всхъ другихъ неустройствъ стараго деревенскаго житья большимъ неустройствомъ нужно считать порядокъ крестьянскаго скотовладнія, гд вс заботы направляются къ увеличенію количества, а не качества скота. Въ дл выращиванія и содержанія скота не было никакого учета, а какъ было установлено еще въ незапамятныя времена пускать скотъ ‘по корму’, такъ оно и жило до нашихъ временъ. Вс бесды на этотъ счетъ съ моей стороны, со стороны участковаго агронома, землеустроителей не считались ни во что. И я чувствовалъ, что, если настаивать не отводить землю подъ пастбища, можно было повредить длу перехода на отруба. Общее пастбище ршено было выдлить. Для этого изъ надловъ выдляющихся выключалась пятая часть. Стали выбирать мсто. Сначала подъ пастбище хотли отвести среди участковъ, подводя выгоны къ граничащей съ ними помщичьей земл. Но при осмотр мста стало жалко пахотной земли. Ршили отвести землю сбоку, бывшую подъ кустарникомъ. А пахотная земля вся пошла подъ участки.
У общества земля была взята десятина за десятину, но при разверстк ея между выдляющимися былъ установленъ расцнокъ ея. Дальняя часть поля получила прибавку, ближняя — урзку. Установлено, какой участокъ сколько получаетъ прибавки, гд какая дорога должна пролегать, какъ дороги будутъ содержаться въ дальнйшемъ, и составленъ договоръ, обезпечивающій такой порядокъ новаго землепользованія. Посл этого было приступлено къ жеребьевк. До жеребьевки у многихъ было опредленное желаніе получить тотъ или другой участокъ и боязнь, какъ бы не достался казавшійся ему неудобнымъ. Но лишь вытащили жребій, и каждому хозяину стало извстно, какая ему досталась земля,— вс прежнія желанія улетучились. Каждый устремилъ свое желаніе на то, что ему досталось, забывая вс его нежелательныя стороны. У каждаго участка оказались свои преимущества, никто не былъ особенно недоволенъ тмъ, что ему досталось. Съ отдаленностью мирила надбавка, урзка покрывалась близостью. Началось громкое выраженіе удовольствія сдланнымъ дломъ, и публичная похвальба ему, и подготовка къ хозяйствованію на новыхъ мстахъ. Одинъ предполагалъ одно, другой другое. Чуть не каждый находился въ особомъ землеустроительномъ угар и другого не хотлъ ни видть ни слышать.
И у насъ, у всхъ выдлившихся, съ первыхъ же шаговъ началось новое отношеніе къ земл. Это отношеніе имло такой характеръ, какъ будто бы земля была кмъ подарена или свалилась съ неба хозяевамъ. Они проявляли къ ней самую трогательную любовность. Каждый день, какъ только выходило свободное время, отрубникъ шелъ на участокъ, обхаживалъ его, оглядывалъ, оцнивалъ каждое бывшее на участк угодье и соображалъ, гд и что можно сдлать. Участки не вс были хороши, были и плохіе. Односельцы, противившіеся выдлу, считали нкоторые участки чуть не гиблыми мстами и злорадствовали. Больше всего они проявляй злорадство противъ одного отрубника, Якова онова. Ему достался край дальняго поля, пересченный рчкой и впадавшимъ въ нее ручьемъ. Земля на пол была черная, усянная крупными моховатыми кочками. Распаханныхъ мстъ мало. Мужики дразнили, что онъ съ этой земли ничего не получитъ, и считали его дло пропащимъ. Немножко лучше выпало мсто другому отрубщику, Степану Кузьмину. Хотя они получили свои доли съ надбавкой, но эти надбавки считали ни во что.
Приглядвшись къ участкамъ, приступили къ работ на нихъ. У Якова онова жилъ въ Москв сынъ. Онъ пріхалъ осенью побывать домой и пошелъ осматривать доставшуюся землю. Участокъ ему не понравился, но онъ не упалъ духомъ и сейчасъ же сталъ возить кастру и засыпать ручей, чтобы сдлать свободнымъ перездъ топкимъ мстомъ. Потомъ въ одномъ мст онъ провелъ канаву, и всей семьей стали уничтожать кочки и, гд плугомъ, гд лопатами, они разравнивали большую площадь, а на весну распахали гладкіе пустыри и засяли ихъ гд льномъ, гд овсомъ, гд горохомъ. Степанъ Кузьминъ разбилъ свою землю на 4 поля, а вдова Прасковья — на G. Заводился сознательный, правильный свооборогь.
Особенно любопытно въ новомъ порядк землепользованія, что негодныя мста, непаханныя, притягивали новыхъ хозяевъ прежде всего. Началась дружная разработка этихъ мстъ.
У Михайлы Платонова въ одномъ углу достались низменныя кулиги, голый низменный облогъ, покрытый кочками, въ міру всегда боялись этого мста во время покоса. Но сейчасъ въ первую голову всю эту неудобь содрали плугомъ и засяли льномъ, и негодное мсто сразу превратилось въ годное.
Такъ же поступилъ еще одинъ выдлившійся. Его участокъ, какъ и Якова онова, считался плохимъ. На него сдлали самую крупную надбавку. Но онъ прорылъ канаву, поднялъ блоусъ, и черезъ нкоторое время его земля могла быть причислена къ разряду лучшихъ.
Мой сосдъ Матвевъ, у котораго одинъ конецъ участка упирался въ ручей, и многія мста луговины были испорчены образовавшимися отъ заливовъ лужами, въ которыхъ только и росла грубая осока,— какъ только выходила свободная минута, бралъ донату и шелъ на участокъ. Въ первое же лто онъ выпустилъ воду изъ заводилъ, разрылъ кочки, заравнялъ нкоторыя колдобины, а весной взбороновалъ всю луговину и засялъ ее травою съ удобреніемъ. И тамъ, гд прежде росли острецъ и осока, появилась тимофеевка, клеверъ, порей, и вмсто обычныхъ четырехъ возовъ кое-какой травы, онъ на слдующее же лто получилъ 16 возовъ прекраснаго сна.
Другіе вырубали кустарникъ по покосу, весной тщательно отгребали его и разравнивали кочки. Даже т хозяева, которые выдлили свою землю не для хозяйствованья, и т затянулись въ разработку своихъ участковъ. Имъ неловко стало глядть, что такая большая площадь валяется въ безпорядк, захотлось загладить межи, оставшіяся отъ мелкополосицы. Работа пошла съ найма, но земля все-таки принимала боле культурный видъ.
Когда прошло первое время, и новые хозяева основательно познакомились съ своими угодьями, началось выясняться одно любопытное непредвиднное обстоятельство. При выдлахъ вс общества особенно дорожили пахотной землей, гораздо въ низшей степени цнили землю пустовавшую: луговину, кустарникъ, съ этимъ считалась и землеустроительная комиссія,— и почти всегда упирались, когда выдляющимся отрзали много пахотной земли. Опытъ же показалъ, что земли пустыя, заброшенныя, на дл были ничуть не хуже пахотныхъ. Лишь только на нихъ възжали съ плугомъ и клали такое же одобреніе, какъ на старо-пахотныя земли, то такія земли давали урожаи часто много выше, чмъ мелкополосная пахоть.
Боле внимательное отношеніе къ земл у отрубниковъ послужило къ тому, что для агрономическаго персонала, какъ земскаго, такъ и землеустроительнаго, казеннаго, появилась возможность говорить и дйствовать въ своей области съ большими шансами на успхъ, чмъ это было раньше. Кром правильнаго многопольнаго свооборота, почти у всхъ отрубниковъ началась смна смянъ. Появился шведскій овесъ, сразу привившійся и вытснившій обыкновенный русскій, псковскій, ленъ. Стали выписывать даже смена новой ржи. Заведена у насъ прокатная станція сельско-хозяйственныхъ орудій, работаетъ больше всего на отрубниковъ. Они больше общинниковъ сортируютъ смена, пользуются рандалемъ и желзными боронами. Среди нихъ же употребляется и рядовой посвъ. Сакковскіе плужки, рандаль и косилки настолько успли зарекомендовать себя, что кое-кто уже мечтаетъ о пріобртеніи такихъ орудій въ собственность.
Зимой 1912 года у нашихъ отрубниковъ были произведены опыты правильнаго кормленія рогатаго скота. Это было вызвано начавшимися разговорами о молочномъ сбыт. По сосдству съ нами открылось молочное товарищество, кое-кто примкнулъ къ нему, но мы еще не знали сами, во что намъ обходится молоко, въ какое время и по какой цн его выгодно продавать, чтобы имть отъ него пользу. Чтобы разршить эту задачу, мы ршили устроить пробу учета корма и удоевъ и примнить боле правильное кормленіе. Департаментъ земледлія прислалъ намъ на помощь своего инструктора, и съ его помощью мы начали опыты.
Передъ опытами старшій спеціалистъ по молочному длу въ Московской губ. сдлалъ у насъ обслдованіе содержанія скота. Прнэтомъ обслдованіи выяснилось, что, несмотря на то, что домашній скотъ занимаетъ въ крестьянскомъ хозяйств очень важное мсто, содержится же онъ все-таки очень плохо, особенно зимою. Дворы большею частью незамшенные, съ щелями между заборомъ, крыши не глухія, съ проваломъ посредин, называемой плоской повтью. Въ этотъ провалъ зимой надуваетъ цлые сугробы. Постилка стелется очень скупо, поэтому замерзшій калъ лежитъ глыбами по двору, и коров трудно бываетъ найти гладкое мсто, чтобы полежать. Кормъ дается неравномрно и, большею частью, сухой: стряски, колосъ, сно. Мякину мочатъ и даютъ только, когда корова отелится. Главнымъ лакомствомъ дойныхъ коровъ служатъ помои. Въ изб въ лохань собираются вс отбросы отъ стряпни, все, что получится отъ мытья посуды, все это выбрасывается въ лохань. Въ эту же лохань ходятъ ребятишки, а но ночамъ и взрослые. Когда изъ лохани берутся помои для коровы, въ изб поднимается такой запахъ, что свжаго человка претъ съ души, да и привычные залатаютъ носъ и стараются въ это время не дышать.
Когда спеціалистъ выяснилъ условія содержанія крестьянскихъ коровъ, то нашелъ эти условія совершенно неправильными. Первою и главною неправильностью было то, что коровы содержатся на холодныхъ дворахъ. Кром этого, спеціалистъ нашелъ совершенно невозможнымъ то, какъ коровамъ задается кормъ. Ни на одномъ двор не было настоящей кормушки. А у кого были открытыя ясли, сколо нихъ стояло по нскольку коровъ и, хватая заложенный кормъ другъ передъ другомъ, страшно сорили его и втаптывали въ ноги подъ навозъ. У другихъ кормъ давался въ пригородк къ углу, у третьихъ — онъ какомъ-нибудь обрзк старой бочки или, по-просту, въ корзин. Такой порядокъ дачи корма тоже былъ признанъ недопустимымъ. Онъ былъ накладенъ самимъ хозяевамъ. Если бы были устроены настоящія кормушки, то добрая треть корма была бы выгадана. Недопустима была также пойка коровъ помоями, такъ какъ такая пойка портить молоко.
Когда содержаніе скота было обслдовано, то пришлось выбирать такихъ хозяевъ, которые согласились бы перевести своихъ коровъ въ лучшія условія и допустить длать съ ними опыты. Набралось 10 дворовъ, хозяева 7 коровъ согласились поставить ихъ въ теплое помщеніе, 3-хъ же коровъ приходилось оставить на холоду. Подъ теплыя помщенія пришлось занять омшанники, освободивъ ихъ отъ мелкаго скота. А такъ какъ, кром тепла, коровамъ, оказалось, нуженъ и свтъ — нкоторымъ хозяевамъ пришлось увеличить и окна. Сейчасъ же было приступлено къ заготовк образцовыхъ кормушекъ. Когда хозяева увидли новыя кормушки, они сами удивились, какъ это просто, хорошо и удачно для сохраненія корма, и удивлялись, отчего они до сихъ поръ сами не додумались устроить такія приспособленія.
Устроивъ коровъ, сцеціалистъ повелъ бесды съ хозяевами о сущности правильнаго кормленія. Это было совершенно новое и небывалое у насъ дло. У хозяевъ сейчасъ же явились возраженія. Возраженія были такого рода: что все, молъ, это очень хорошо, но все это очень трудно. Если по такимъ правиламъ ухаживать за коровами, то вдь и дла будетъ, что эти коровы. Замси, да разведи, на накорми, натряси, здсь выбери, тамъ подбери. Стали считать время, сколько бы пошло на каждую работу. ‘Чортъ оказался не такъ страшенъ, какъ его малюютъ’,— если приноровиться, то времени на все пойдетъ очень немного. Тмъ боле, что вс эти работы приходятся на зиму, а зимой крестьяне не такъ ужъ стснены временемъ, особенно молодежь: парни, двки, а ихъ втягивать въ эту работу необходимо, чтобы въ будущемъ изъ нихъ могли выйти хорошіе хозяева. Понемногу слушатели согласились, что такой порядокъ не очень страшенъ, и что его можно ввести въ каждое хозяйство. Началось правильное кормленіе. Сна было убавлено, а коровамъ стали давать овсянки, избоины, сырого картофеля. Потомъ сосдъ-помщикъ далъ намъ для опытовъ турнежа по 5 пудовъ на голову, и коровъ стали кормить турнежемъ. На новомъ корму нкоторыя коровы стали замтно прибавлять молока. Не прибавляла только корова Михайлы Платонова, содержавшаго маслобойню и богатаго избоиной. Она получала сильные корма до опытовъ и даже больше нормы.
Когда опыты кончились, и былъ произведенъ подсчетъ, то выяснилось, что коровы, давшія при опытахъ большую разницу, вс коровы не чисто мстныя, а имющія у себя другую кровь,— одна симентальскую, другая ангельнскую, третья еще какую-нибудь. Коровы же чисто мстныя или совсмъ не отозвались на новый порядокъ кормленія или же отозвались слабо, вслдствіе чего явилось убжденіе, что содержать мстный скотъ нтъ никакой пользы, такихъ коровъ или нужно мнять или же приливать въ нихъ другой крови. На слдующее же лто въ стад нашихъ отрубниковъ появился ярославскій быкъ. Заботятся о лучшихъ быкахъ и на будущее время.
Но, при всхъ видимыхъ проявленіяхъ лучшаго отношенія къ хозяйствованію при новой форм землепользованія, нельзя сказать, чтобы дло шло во всемъ гладко. Есть очень видныя шероховатости. Бывшіе міряне, воспитанные въ общин, гд въ землепользованіи не было разграниченности — когда они получили свои угодья въ опредленное владніе, въ нкоторыхъ случаяхъ оказались такими жадными собственниками, что трудно было и ожидать.
Главнымъ образомъ, это свойство проявилось по поводу идущихъ по участкамъ дорогъ. Дорога эта — самая необходимая принадлежность сельско-хозяйственной жизни. Свободный, удобный и кратчайшій проздъ на каждый участокъ страшно важенъ всякому хозяину. Отъ этого такъ много зависитъ въ земледльческомъ хозяйств, что удобная дорога ни въ какомъ случа не должна быть нарушаема. Прекращеніе ея нужно считать преступнымъ покушеніемъ на право человка. Но для нкоторыхъ изъ новыхъ хозяевъ священная ненарушаемость дороги является только по тмъ мстамъ, гд не ихъ владнія. Дорога же, идущая по ихъ участкамъ — это бльмо на глазу, которое причиняетъ не только безпокойство, но и страданіе. Какъ страстно они добиваются лучшаго прозда на свои земли, съ такой же страстностью они борются съ проздомъ по своей земл и закрываютъ дороги, существовавшія съ незапамятныхъ временъ. И нердко на ихъ сторону становится судъ. Судъ считается только съ плановой дорогой, т. е. такой, какая нанесена на планъ генеральнаго межеванія, бывшаго еще при Екатерин. Дорогъ, проложенныхъ посл этого, ни землемры, ни судъ не признаютъ ненарушимыми и свободно закрываютъ ихъ, если кто-нибудь пожелаетъ этого.
Такого рода дло оказалось въ С. Тамъ однимъ отрубникомъ была закрыта дорога, служившая для прозда не только сосдней деревни, но всего округа. И какъ заинтересованныя деревни ни боролись съ этимъ, куда он ни ходили: и въ судъ, и къ губернатору, и въ землеустроительную комиссію, никто уже ничего не могъ сдлать. И только выкупомъ этой дороги у отрубника удалось возстановить ее. Подобные случаи были въ другихъ селеніяхъ.
Не обошлось безъ этого и у насъ. Егоръ Андреевъ, старый, одинокій человкъ, какъ только получилъ участокъ, сейчасъ же перекопалъ канавами дорогу, ведущую по его участку въ другую деревню. А когда одинъ отрубникъ все-таки прохалъ было по его земл, онъ ночью сломалъ мостъ черезъ ручей, подговорилъ своего брата въ свидтели и заявилъ въ волостной судъ, что прозжавшій сломалъ его мостъ, и взыскалъ съ него 15 рублей. Пришлось взяться за возстановленіе дороги другимъ, но онъ два года тянулъ дло, пока судъ, убжденный представленнымъ планомъ въ томъ, что дорога должна существовать, не постановилъ открыть ее въ принудительномъ порядк.
Большая острота чувствуется въ сбереженіи участковъ отъ потравъ. Тмъ боле, что на участк потрава боле чувствительна. Въ общин при мелкополосиц забжавшая въ хлбъ скотина вредила только одной полос, другія полосы сохранялись нетронутыми. При новомъ же хозяйств потрав подвергается весь хлбъ, поэтому естественно, что всякій хозяинъ становится боле чуткимъ къ такимъ набгамъ, отчего чаще возникаютъ судебные споры. Въ одномъ сел, гд есть выдлившіеся на хуторъ, дло дошло до ножовой расправы. Коровы одного хуторянина, зашли на участокъ другого, и, хотя на участк росла одна трава, хозяину не понравилось это. Онъ согналъ коровъ и обругалъ сосда. Такой же случай вышелъ второй разъ и третій. Молодой хуторянинъ на этотъ разъ былъ подвыпивши, увидвъ воровъ въ своемъ пару, онъ, ни слова не говоря, бросился къ ихъ хозяину и полоснулъ его ножомъ. Раны оказались хотя не смертельныя, но тяжелыя, получившій ихъ долго лежалъ въ больниц, потомъ лечился дома, онъ остался живъ, но силы его стали ужъ не прежнія.
Посл того, какъ я первый разъ былъ на С—кихъ хуторахъ, прошло три года. Мн снова понадобилось похать въ С. Дло было въ іюн. Весна была ранняя. Снгъ согнало еще въ март. Но въ апрл и мн наступили холода и засуха. Плохо шла рожь. Въ хорошо раздленную землю посянные яровые всходили, и всходы были пестрые, съ большими плшинами, и шли они туго. Трава была замтна въ низин да кустахъ. Общинный скотъ въ попутныхъ деревняхъ перешелъ уже на паръ, гд совсмъ нечего было взять. Лошади рвались въ хлбъ и клеверъ, коровы, возвратившись домой, ли подстилку и мало давали молока. Мужики тужили и боялись недорода. Уже начали распродавать скотъ, цны на который, по сравненію съ вешними цнами, упали довольно значительно.
И только я миновалъ знакомый лсокъ и выхалъ на обрытую канавами дорогу среди отрубовъ, какъ передо мною раскрылась совсмъ новая картина. Какъ будто здсь былъ другой климатъ. Рожь на отрубныхъ участкахъ стояла стной и напоминала старые годы. Особенно поражалъ первый участокъ, гд край десятины, засянный рожью, сбгалъ въ низину. А въ низинахъ-то рожь въ этотъ годъ и пропала. Здсь же она была такою, какъ у насъ говорятъ, ‘хоть борону подставляй’. Веселе, чмъ везд, глядли клевера, дружнй всходили овсы и льны. Покосные участки въ низинахъ были раздланы и засяны овсомъ съ викой, въ которые, вроятно, были пущены многолтнія травы. Былъ уже кое-гд вывезенъ и запаханъ навозъ. Въ особо отведенныхъ углахъ ходили привязанными лошади, паслись коровы. Ихъ пастбище было куда лучше деревенскихъ пастбищъ, и самъ скотъ имлъ сытый и спокойный видъ. И построекъ на отрубахъ уже было больше. Росли сараи и риги. Около послднихъ лежали ометы соломы. Вдали, направо, красовалось обширное жилое помщеніе, около котораго паслось 6 штукъ крупнаго скота.
Особенно хороши участки были ближе къ селу. Почти весь хлбъ былъ такъ хорошъ, что общалъ незаурядный урожай.
Невольно меня потянуло на хутора, навстить моихъ старыхъ знакомыхъ: Заводова и Будашева. Побывши съ часъ въ сел, гд я, между прочимъ, узналъ, что открытое тогда кредитное и молочное товарищество дйствуетъ отлично, — для С—цевъ прошедшей зимой устраивались курсы по молочному длу, гд слушатели не только слушали лекціи, но и участвовали въ практическихъ работахъ по новымъ способамъ ухода за скотомъ и молокомъ, — и что зарчная слобода С., оставшаяся при первомъ выдл при общинномъ пользованіи и перешедшая на широкія полосы, нарушаетъ прежнее владніе и переходитъ на отруба,— узнавши эти новости, я отправился на хутора.
За три года и хуторскіе участки значительно измнили видъ. У Будашева былъ выстроенъ домъ и построенъ по какому-то особому фасону, напоминавшему скоре заграничныя постройки, чмъ русскія избы. Былъ разбитъ садъ, огородъ, а вдали, къ лсочку, устроено пастбище для скота. У Заводова тоже вс постройки были закончены, садъ обгороженъ и значительно прибавленъ, земля въ немді разрыхлена, а по дорог было огорожено довольно большое мсто для иастьбы окота. Въ конц затона, на границ другого участка, и вблизи дороги былъ вырытъ колодезь. Заводовъ вышелъ ко мн навстрчу, на лиц его была попрежнему мягкая, добродушная улыбка.
— Ну какъ поживаете? — опросилъ я его.
— Живемъ—хлбъ жуемъ.
— А хватаетъ хлба-то?
— О, еще бы! послдній годъ у насъ Богъ даетъ такіе урожаи,— мы ржи никогда такой не видали, что высокая, что крупная, по рядовому посву больше, чмъ сама двадцатая пришла.
— А другіе хлба?
— И другіе хорошо! Ленъ былъ рдкостный, клевера не потравили. Нонче везд жалуются, а у насъ нонче хорошо. Не такъ, какъ въ т года, а все-таки хорошо…
Я поглядлъ на его поле, дйствительно, поля имли сносный видъ. На клевер же я увидлъ какую-то огромную клтку, въ которой что-то копошилось.
— Это что такое?—полюбопытствовалъ я.
— Это загонъ для телятъ, передвижной,— объяснилъ Заводовъ,— самъ изобрлъ, не хотите ли полюбопытствовать?
Мы подошли къ загону. Шесть стояковъ, поставленныхъ на деревянныя колесики, были связаны между собой тонкими жердочками и образовывали, такимъ образомъ, передвижной хлвъ. Въ такой хлвъ, вынесенный на луговину, пускались пара телятъ, и они оставались тамъ все время. Когда они выщипывали подъ ногами всю траву, загонъ легко сдвигался дальше, и у телятъ подъ ногами былъ свжій кормъ.
Я разглядывалъ продуктъ хозяйственнаго творчества хуторянина, а онъ, межъ тмъ, давалъ мн разъясненіе.
— Привязывать ихъ,— глупы, путаются часто, обвертитъ веревку вокругъ вола и стоить, а то и хуже бываетъ: въ Костин спервоначалу теленка два удавились. А тутъ и слободно ему и убжать нельзя. Пойло вынесутъ, онъ и сытъ. Я похвалилъ его изобртеніе. Заводовъ улыбнулся.
— Приходится приспособляться, надъ всмъ приходится думать. Иногда ночи не спишь, мерокаешь. Стали молоко поставлять, начали покупнымъ кормомъ кормить, гляжу — нтъ расчета, корму справишь на пятачекъ, а они теб прибавятъ на три копейки. А какъ побыли на курсахъ да послушали, оказывается, надо знать, когда что дать.
— Теперь понятне стало?
— Еще бы, теперь все ясно, и толку больше. Одна бда, несчастье у насъ вышло, быкъ заводскій ршился сибирской язвой. Безъ быка мы теперь.
Оказалось, на участк хуторянина, гд содержался быкъ, еще до выдла была зарыта павшая лошадь. Быкъ попалъ на это мсто, заразился и околлъ. На бду онъ не былъ застрахованъ.
— И опять нтъ худа безъ добра. Этотъ случай на одномъ бык и скрылся. А въ деревн, бывало, на дворы переходитъ.
Оглядывая окрестности, я замтилъ, что низинный участокъ рядомъ съ Заводовымъ тоже застроенъ и весь распаханъ, бывшія на немъ болотины какъ будто бы пропали. Я спросилъ Заводова.
— А давно ли ямщиковъ хуторъ застроился?
— Да тогда же. Думалъ онъ, думалъ, потомъ сразу и ршилъ. И строиться сталъ и землю въ порядокъ приводитъ. Нарылъ канавъ по низинамъ, спустилъ воду, и стало легко пахать. А потомъ видитъ — канавы мшаютъ пахать, началъ въ нихъ мосты изъ слгъ устраивать. Настлалъ мостки, засыпалъ, — и вода стекаетъ, и пахать хорошо.
— Значитъ, дренажъ проложилъ?
— Да. Такъ понравилось ему, что и лсокъ хочетъ такими канавами осушить. И дерева будутъ, говоритъ, лучше расти, и покосъ пойдетъ другой.
— А еще кто чмъ отличается?
— Вонъ Перцевъ овесъ выгоняетъ. Лтось посялъ, какъ снгъ только сошелъ, самъ-12 уродился. Нонче тоже до Пасхи управился, опять сильнй идетъ.
—А въ Костин какъ?
— Въ Костин Николай Сергевъ на хуторъ переходитъ. Ужь избушку съ дворомъ построилъ, хочетъ погребъ рыть. Надоло, говоритъ, ходитъ изъ деревни. Усадьбу, говоритъ, продамъ кому-нибудь, а самъ туда переберусь.
Есть у насъ хутора и кром С—кихъ. Особенно много ихъ подъ узднымъ городомъ. Бывалъ я и на этихъ хуторахъ. И, въ большинств случаевъ, у всхъ новыхъ хозяевъ на первыхъ же порахъ замчалъ одно обстоятельство, это быструю освоенность съ боле культурными пріемами хозяйствованія. Почти всмъ хуторянамъ достаются запольныя, заброшенныя, тощія земли. И все-таки на этихъ земляхъ урожайность идетъ лучше, чмъ на деревенскихъ поляхъ. Вся площадь дружно разрабатывается. Корчуются пни, осушаются и распахиваются болота, проводятся канавы, везд вводится осенняя вспашка, боле правильный свъ и боле правильная вывозка и запашка навоза. У многихъ стремленіе развести садикъ, завести пчелокъ. Есть хозяева, которые отвели подъ сады довольно большую площадь своей земли и засаживали ихъ по указанію и подъ руководствомъ агронома.
И гд я ни бывалъ, нигд не наблюдалось ни грусти ни тоски, Ее слышалось ни жалобъ ни сожалнія отъ перехода, хотя иногда положеніе было очень трудное. Всхъ наполняла удивительная бодрость. Почему у новыхъ хозяевъ такая бодрость,— мн намекнулъ одинъ хуторянинъ.— Мы, — говорилъ онъ,— какъ ново-жены, съ земелькой-то законнымъ бракомъ повнчались. Въ деревн-то она была гулящая двка, а теперь она твоя законная жена на вкъ вчный. Худа ли она, хороша, а никто ужъ, кром тебя, къ ней не ползетъ
Прошедшей осенью я осматривалъ одинъ хуторъ изъ тхъ, что недалеко отъ узднаго города. Хуторъ былъ въ 20 десятинъ, на немъ поселилось дв семьи изъ сосдняго узда, он продали свои надлы дома и вмст купили этотъ участокъ, вмст намревались и вести хозяйство. Они были родственники между собой. Второй мужикъ былъ женатъ на сестр перваго. Значитъ, было дв пары и куча ребятишекъ. Земля была полевая, но никогда не удобрявшаяся, поэтому страшно вытрепаная. На первыхъ порахъ они посяли ленъ, везд въ этомъ году родился прекрасный, но у нихъ еле воротилъ смена. Плохъ вышелъ и овесъ. То и другое я видлъ своими глазами, и мн жалко было напрасно потраченныхъ трудовъ.
— Какъ же вамъ жить будетъ, когда у васъ такая плохая земля?
— А навозить станемъ. Заведемъ еще лошадокъ да будемъ изъ города зимой навозъ возитъ. Ни въ годъ, ни въ другой, а добьемся, поправимъ и нашу землю.
— А до того какъ?
— Сложа руки сидть не станемъ. На сторон прирабатывать будемъ.
На зиму они, дйствительно, подрядились возить камень на шоссе и въ одну зиму завели себ пять лошадей. Навозу они накопили достаточно, кром этого, навозили еще изъ города. А весной сняли у сосда, маленькаго помщика, 15 десятинъ, засянныхъ хлбомъ и травами, земли и, такимъ образомъ, сразу обезпечили себя и хлбомъ, и кормомъ, и постилкой. Ихъ сосдъ, мстный крестьянинъ, тоже слъ на 20 десятинахъ. Этотъ на сторон не работаетъ. Зато свой участокъ онъ приводитъ въ такой порядокъ, что пріятно глядть со стороны. Въ болот онъ вырылъ прудъ, по низинамъ провелъ канавы, раздлалъ вс неудобныя мста. Вывшій 4 года назадъ пустырь превратился въ очень приглядный, прекрасно разработанный уголокъ.
Для всхъ противниковъ новаго хозяйства, въ нашей мстности, притчей во языдахъ служитъ членъ 2-й Думы отъ крестьянъ, С—онъ, который, вернувшись посл разгона ея, подалъ на укрпленіе и выдлилъ свою землю на хуторъ. Ему отвели заполье съ болотомъ и кустарникомъ. Человкъ онъ физически слабый, бдный, съ кучей дтей. Переселился онъ на хуторъ съ большимъ трудомъ. И долго не могъ устроиться. Говорили, что и сейчасъ дла у него шли очень плохо, и онъ жалетъ, что перешелъ на хуторъ. Насколько это врно, я ршился проврить лично и захать къ нему при удобномъ случа.
Прошлой же осенью мн выпалъ этотъ случай, и я попалъ къ С—ову. Хуторъ С—ова стоитъ какъ разъ около дороги. Мимо него проходитъ желзнодорожная линія. Обыкновенная деревенская изба съ дворомъ подъ соломой стоитъ на огорк, немного поодаль сарай и амбаръ, разведенъ садикъ, вокругъ сада заведенъ плетень но не оконченъ. Сно въ сарай не вошло, а около, него наметанъ стогъ, стоятъ дв одони съ рожью, а около овина большой ометъ съ соломой. Самихъ хозяевъ я засталъ за рытьемъ картофеля. Картофель рыла вилами его жена, а самъ С—овъ, маленькій, тщедушный мужикъ, подвязавшись мшкомъ, ползалъ на колняхъ, обирая картофель въ корзинку. Я сказалъ имъ: Богъ въ помощь,— и сталъ разспрашивать, какъ они поживаютъ.
— Что жъ, живемъ помаленьку, вотъ работаемъ.
— Говорятъ, трудно вамъ?
— Намъ никогда легко не было. У насъ доходовъ никакихъ нтъ, а что сработаемъ, тмъ и сыты. Уродится на пол, тмъ и живы.
— Вамъ, кажется, земля неважная досталась?
— Земля, видите, какая, нужно ее уздобить да проработать. Ну, а все-таки на этой земл лучше, чмъ въ деревн.
Въ разговоръ вмшалась его жена, еще довольно моложавая и крпкая бабенка.
— Въ деревн, бывало, мы разсвали 30 мръ, надо подъ такую уйму и навозу навозить и напахать. Засешь, бывало, поле-то, уродитъ 60, половину на смена, а половину на смена: до Новаго года дотянемъ, а тамъ хоть зубы на полку клади. А здсь мы семъ всего 12 мръ — 60 ужъ намолотили, а 60 еще будетъ. Намъ его не състь. И хлбъ не горевой, и картошка — кормокъ скотин, все, слава теб, Господи!
— Ну, а вотъ вы на отлет живете-то безъ людей. Деревенскими обыкновенно не привычно это.
— И съ людьми-то не сладко,— сказалъ самъ С—онъ,— народъ темный да злобный, отъ него больше худого услышишь, чмъ хорошаго. Небось сами знаете, что порой въ деревняхъ-то творится. Тутъ по крайности ухо не слышитъ, глазъ не видитъ. А скучно что станетъ, я лучше книжку прочту, больше почерпну изъ нея, чмъ на улиц. А для дтей-то какая благодать!
— А какъ же насчетъ ученья? Въ школу-то имъ неудобно ходить зимой?
— Мы ихъ на квартиру отдаемъ. Всю недлю тамъ и живутъ, а на праздникъ домой привозимъ, еще меньше склыки-то.
— Бабамъ скучнй небось. Он привыкли больше къ товаркамъ-то.
— Некогда мн скучать,— опять твердо заявила жена С— она.— И въ пол работа и по дому. У меня ребята, ихъ обшить, обмыть надо. Весь день-то и проходитъ. Да все равно, я не скучаю. Да что я-то? Вонъ у насъ старуха. Она старше меня, больше къ людямъ-то привыкла, анъ и ее не тянетъ. За все время ни разу и не была. Видно, взять въ деревн нечего. Да не всегда такъ и будетъ-то. Вонъ къ намъ ужъ одинъ сосдъ подстраивается, а погодя, глядишь, еще выйдутъ.
Дйствительно, рядомъ съ С—овымъ заводился новый хуторъ. Была построена ужъ изба и сарай, разсаживались яблони.
Я не удержался и сказалъ:
— А я слышалъ, что вы раскаиваетесь, что перешли на хуторъ.
Баба вся загорлась и выпрямилась.
— Кто это говоритъ-то? Да мы не то, что каемся, а случись, гршнымъ дломъ, такой законъ опять въ деревню переходить, я легче удавлюсь на этой березк, чмъ съ хутора пойду…
А самъ С—овъ говорилъ мн о всхъ преимуществахъ новой жизни, приводилъ примры, подсчеты, и здсь я видлъ твердую увренность, что новое хозяйство чуть ли не единственный переходъ къ боле человческой жизни нашего крестьянства.
Подъ вліяніемъ выдловъ и новыхъ хозяйственныхъ пріемовъ на хуторахъ, съ введеніемъ участковой агрономіи, замчается сельско-хозяйственный подъемъ и въ не передлившихся деревняхъ. Растетъ стремленіе къ боле внимательному отношенію къ своимъ угодьямъ и трудамъ. Усиленно работаетъ сортировка, отбирая для посва лучшее зерно. Идетъ торговля орудіями новаго типа, все больше и больше приходится выписывать химическихъ удобреній для продажи.
Но самое интересное въ общинахъ — это переходъ на широкія полосы. Хотя такой переходъ еще не приближаетъ всю землю къ интенсивной культур, какъ это длается на отрубахъ, но и этотъ переходъ доказываетъ, что узкія грядки, окаймленныя разсадниками сорныхъ травъ, залужеными межниками, все боле и боле считаются зломъ сознательнымъ крестьянствомъ, и съ нимъ уже началась борьба. Переходъ къ широкополосиц длается, въ большинств случаевъ, при участіи участковаго агронома. Общество, желающее перейти на широкія полосы, обмриваетъ всю свою пахотную землю, высчитываетъ, какое количество ея приходится на душу, разбиваетъ землею на нсколько разрядовъ и уславливается заблаговременно, что если кому въ одномъ пол достанется полоса въ 1-мъ разрядк, то въ слдующемъ — во второмъ, и т. д. Такимъ образомъ пахотная земля у всхъ хозяевъ получается одинаковой цнности и въ такомъ размр, что даже однодушнику можно выхать на свою полосу, и съ большимъ плугомъ легко устроить и поперечную вспашку, можно пустить работать косилку, сялку. Кром того, крупную полосу легче сдать въ аренду и взять за нее дороже.
Есть случаи улучшенія другихъ общественныхъ угодій. Такъ въ деревн Юрьев началась корчевка пней купленной для этого на общественныя деньги машиной. Къ сожалнію, машина отъ неумлаго обращенія въ первый же день испортилась, чмъ доставила большое огорченіе ея владльцамъ. Въ деревн Якшин по рк Руз заливались вс луга и заросли кочками. Выгоднымъ на нихъ стало только пасти скотъ, такъ какъ травы между кочками растетъ всегда изобиліе, косить же такъ луга почти невозможно. Послднее время крестьяне додумались заняться разработкой ихъ и, при участіи земскаго спеціалиста, уже распахали нсколько десятинъ. Такъ же поставлены опыты съ улучшеніемъ луга въ сел Игнатов, гд огромныя пространства земли пропадаютъ безъ всякой пользы. Деревня Шестаково завела у себя на усадьбахъ сады. Всмъ обществомъ выписано было боле 1.500 деревьевъ, яблонь, которыя были раздлены по душамъ и насажены.
Изъ всхъ общинъ въ нашемъ район больше всего проявила заботы объ улучшеніи крестьянскаго хозяйства деревня Бурцево.
Бурцево — деревня небольшая, дворовъ въ 30. Достаточная жизнь деревни бросается въ глаза, какъ только възжаешь въ нее. Избы въ 10, 12 и больше аршинъ въ одной связи. Большія окна въ три стекла. Почти у каждой избы глухія крыльца врод террасъ. Крыши либо желзныя, либо дранковыя. Соломы на крышахъ мало. По вншнему виду это селенье ближе подходитъ къ окраиной улиц городка.
Крестьяне деревни Бурцевой не знали гнета крпостного права. Они были государственными, имли большіе надлы посл перехода въ сословіе свободныхъ сельскихъ обывателей. Они прикупили часть имнія въ сосднемъ помсть, а въ недавнее время прикупили земли еще. Поэтому земельной тсноты они никогда не знали. Въ настоящее время въ Бурцев у самаго бднаго мужика не мене 15 десятинъ, у сильныхъ же — по 50 и больше. До послдняго времени хозяйство велось стариками, а молодежь обыкновенно уходила на заработки въ Петербургъ, гд занимались исключительно разносной торговлей зеленью, мороженымъ, фруктами. Вольности городской жизни, такъ много портящія деревенскую молодежь, ихъ какъ-то не захватывали. Вс они старались другъ передъ дружкой, и что ни выторговывали, присылали домой. У стариковъ, такимъ образомъ, были всегда свободныя оборотныя средства, и ихъ хозяйство велось хорошо. Что только ни появлялось облегчающаго крестьянскій трудъ въ земств или частныхъ рукахъ, въ Бурцев принималось въ первую очередь. Плуги, молотилки, вялки, механическія мялки заводились въ Бурцев чуть не въ каждомъ дом. Въ стад у нихъ давно уже ходили быки съ симентальской кровью, на дворахъ стояли лошади полукровки. Кормъ скоту всегда былъ обильный, потому что давно велось правильное травосяніе. Когда появился законъ 9-го ноября, и въ округ пошло движеніе на отруба, Бурцевскіе въ первую голову передлили свои поля на широкія полосы, выдлили 7-ое поле, которое посл третьяго клевера должно идти подъ пастбище на все лто, и остались при общинномъ владніи.
Потомъ, когда вышли неурожайные годы, у крестьянъ явилось много нужды, а все-таки родился клеверъ, который стали сбывать и увозить но желзной дорог въ большіе города, мстное земство для борьбы съ этимъ стало пропагандировать молочныя товарищества. Первое такое товарищество открылось по сосдству съ Бурцевымъ, въ деревн Ховань. Но въ Ховани дло не пошло. И черезъ полтора года пришлось открывать новое товарищество, уже въ самомъ Бурцев.
Бурцево учредило молочное товарищество очень быстро. Оно сразу же построило собственное зданіе, довольно пристойное, на каменномъ фундамент, съ бетоннымъ поломъ, съ водостоками и удобной топкой. При постройк этого зданія Бурцевскими было проявлено много усердія. Необходимость возведенія собственнаго завода выяснилась только въ середин осени, Недалеко была зима. А, между тмъ, ничего не было заготовлено. Бурцевскіе вмст съ другими участниками своего товарищества въ рабочую пору по грязной осенней дорог почти безплатно быстро подвезли весь матеріалъ. Сдлано было свыше 600 подводъ. Нашли плотниковъ, каменщиковъ, но все-таки по теплу постройка не завершилась. Наступила зима. Дранковую крышу было крыть холодно. Наемные кровельщики отказались работать, тогда на крышу ползли довренный, смотритель,— заработали и общими усиліями покрыли крышу и довершили постройку.
Этой же зимой въ Бурцев были курсы по молочному хозяйству, и сдланы опыты правильнаго кормленія коровъ. Такъ же, какъ и у насъ, у нихъ завелись новыя кормушки, заводятся теплые дворы. Посл курсовъ земство нашло необходимымъ въ район Бурцевскаго товарищества завести контрольный надзоръ за молочнымъ скотомъ на два года. Бурцево вступило въ контрольное товарищество чуть ли не всмъ обществомъ и сообща страхуетъ въ земств своихъ коровъ.
Во всей жизни деревни и у насъ можно найти отрицательныя стороны. Идетъ и разрастается пьянство, получившее въ послднее время полную свободу для своего развитія со стороны мстной администраціи. Все боле и боле исчезаетъ старинное понятіе о нравственности. Молодежь можетъ вести себя не такъ скромно, какъ въ былыя времена. Но, на фон этой темной декораціи, ярко выдляются явленія несомнннаго сознательнаго отношенія ко многому, что я я отмчаю въ своихъ наблюденіяхъ. Вс описанныя мною проявленія крестьянскаго хозяйственнаго творчества не выискивались мной, а все это само шло на меня. И я наивозможно безпристрастно сообщаю ихъ читателямъ. Такое теченіе въ крестьянской трудовой жизни мн лично очень увренно свидтельствуетъ, что мы живемъ передъ началомъ гораздо лучше будущаго. И, кто знаетъ, можетъ быть, это будущее откроетъ передъ нами такія перспективы, при одномъ представленіи которыхъ забудется и не совсмъ хорошее настоящее и печальной памяти прошлое {Давая мсто стать С. Семенова, какъ произведенію добросовстнаго и искренняго наблюдателя, цнному по своимъ живымъ и интереснымъ наблюденіямъ, редакція ‘Современника’ считаетъ нужнымъ указать на то, что наблюденія автора имютъ опредленно мстный характеръ (Моcковск. губ.), и вмст съ тмъ оговориться, что даже въ примненіи къ этой мстности, она не считаетъ возможнымъ взять на себя отвтственность за вс выводы автора, въ особенности съ длаемой имъ оцнкой землеустроительной политики правительства.}.