Несколько слов о недавно умершем Актере Тальме, Сомов Орест Михайлович, Год: 1826 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

Нсколько словъ о недавно умершемъ Актер Тальм.

Смерть похитила достойнйшаго и, можно сказать, единственнаго жреца Мельпомены въ наше время. Тальма умеръ. При вскрытіи тла его нашли, что болзнь его состояла въ поврежденія нкоторой части внутренностей — болзнь неизлечимая и рано или поздно, долженствовавшая быть причиною его смерти. Кром того, около сердца замчено расположеніе къ аневризму, такъ, что если бъ и не было вышепомянутаго поврежденія, то жизнь его все не долго бы устояла противъ быстраго дйствія аневризма въ самомъ чувствительнйшемъ мст человческаго состава.

Въ No 129 и 130 Сверной Пчелы, читателямъ сообщены краткія извстія о жизни Тальмы и о погребеніи его тла. Здсь присовокупляемъ нкоторыя частныя подробности о его наружности, прав, свойствахъ и наклонностяхъ. Тальма былъ хорошаго средняго роста. Голова его прекрасно была образована для Трагедія: Римскій носъ, живые, огненные глаза, выразительные взглядъ и улыбка, лице способное ко всмъ впечатлніямъ, къ самымъ тонкимъ оттнкамъ страстей, прибавимъ бъ тому голосъ звучный и гибкій, которому онъ свободно давалъ всякое выраженіе, благородную осанку, благородство и приличіе тлодвиженій всегда согласныхъ съ степенью господствующей страсти или движенія души: вотъ слабый портретъ сего неподражаемаго, недостижимаго по таланту своему Актера!— Въ короткомъ кругу, Тальма былъ хорошій товарищъ, всегда готовый сдлать добро или оказать услугу, часто онъ входилъ въ долги за другихъ, часто покупалъ дорогою цною вещи, вовсе ему ненужныя, если видлъ, что продавецъ находится въ нужд. Замтимъ, что онъ, вопреки надменной привычк Французскихъ Актеровъ, былъ весьма вжливъ и даже услужливъ съ молодыми Писателями, которые всегда находили въ немъ защитника себ и первымъ своимъ опытамъ. Онъ же былъ ходатаемъ у Министра Внутреннихъ Длъ за Директоровъ провинціальныхъ Театровъ. Одинъ искатель Директорскаго мста однажды просилъ его похлопотать о немъ, Тальма представилъ о семъ Министру, и представленіе его уже было принято. Между тмъ Тальма узнаетъ, что мсто сіе съ давнихъ лтъ занято однимъ достойнымъ человкомъ, любимымъ своею труппою и публикою, и отцемъ многочисленнаго семейства. Тотчасъ онъ отправляется снова къ Министру, и уже проситъ не исполнять прежней его просьбы. Снисхожденіе Министра увнчало благородныя ожиданія славнаго Актера. Когда Наполеонъ выписалъ первый Французскій Театръ на время въ Италію, то хотлъ поручишь управленіе онымъ Тальм, но сей, хотя въ этомъ дл и были важныя денежныя выгоды, отказался отъ того, и представилъ на мсто себя Г-жу Рокуръ, желавшую имть это мсто, и получившую отъ онаго значительную прибыль.

Тальма любилъ удовольствія, любилъ даже свтскія разсянности, и потому никогда не былъ богатъ, хотя, какъ одинъ изъ главнйшихъ общниковъ (Socitaires) перваго Французскаго Театра, получалъ весьма значительную долю изъ годовой кассы. Если бъ тому прибавить ежегодныя его поздки по провинціямъ и въБрюссель, то годовой его доходъ — доходъ отъ его таланта — простирался до 80,000 ливровъ. Часто, посл трудной, утомительной игры на Театр, бросался въ шумныя удовольствія свта, на пышные вечера, и расточалъ тамъ свое здоровье, которымъ сначала щедро былъ надленъ отъ природы.

Г-жа Клеронъ и отличные Актеры Французскаго Театра, Лекень и Бризаръ, ввели въ употребленіе строгое соблюденіе древнихъ костюмовъ въ одежд представляемыхъ героевъ Греціи и Рима {До временъ Г-жи Клеромъ и Лекеня, герои Трагедій Расиновыхъ и Корнелевыхъ, Агамемноны, Оресты, Пирры и пр., являлисъ на сцен во Французскомъ кафтан и распудренномъ парик, а Царицы и Княжны Греческія въ роброн на фижмахъ съ высокою, также напудренною прическою.}, Тальма довелъ сіе до совершенства, и почти можно сказать, до педантства. Когда онъ выходилъ на сцену въ рол Нерона, Агамемнона и т. п., то не только одяніе его, уборка волосовъ и т. п., являли въ немъ настоящаго древняго Грека или Римлянина, но самая походка его перемнялась: онъ выворачивалъ тогда ноги не такъ, какъ теперь ихъ выворачиваютъ. Къ сему глубокому познанію одеждъ, обычаевъ и привычекъ Древнихъ, способство надо ему неусыпное изученіе древностей, въ книгахъ, изваяніяхъ, живописи и рзьб, дошедшихъ до насъ сквозь длинный рядъ вковъ, и короткое, дружеское его знакомство съ современниками, извстными своею ученостію: ибо Тальма былъ въ тсной связи со многими Французскими Учеными и Поэтами, отъ которыхъ онъ заимствовалъ свднія, и которыхъ самъ часто одушевлялъ своими бесдами.

(Окончаніе въ слд. номер.)

‘Сверная Пчела’, No 139, 1826

Нсколько словъ о недавно умершемъ Актер Тальм.

(Окончаніе.)

Говорить ли о разнообразной, неподражаемой игр сего славнаго Актера? Каждая, игранная имъ роля есть обильный источникъ наблюденій для любителя, и ученія для молодыхъ питомцевъ Мельпомены. Никто не имлъ подобнаго дара — вникать въ характеръ, положеніе и господствующую страсть представляемаго лица. Въ Агамемнон (Трагедіи сего имени, соч. Непомуцена Лемерсье), это былъ истинный вождь Царей: величіе, благородная гордость и навыкъ повелвать являлись въ каждомъ слов, въ каждомъ движенія. Въ Нерон (Расиновой Трагедіи: Британникъ), онъ оживлялъ на сцен тотъ идеалъ, который воображеніе, ознакомленное изъ Тацитовой Исторіи съ симъ лицемъ, о немъ себ составляетъ: сперва скромный лицемръ, потомъ явный извергъ. Превосходно играна имъ была та сцена, гд Неронъ слушаетъ упреки Агриппины, а гд истинный его характеръ начинаетъ уже выказываться: нетерпливость и внутренняя досада, во время длинной тирады Агриппиновой, прорывались во всхъ его движеніяхъ, во всей нмой игр его. Онъ, какъ бы въ разсяніи, то смотрлъ по сторонамъ, то пощипывалъ бахрамы своей мантіи: взглядъ, по временамъ бросаемый имъ на огорченную мать, и ужимка губъ, показывали, какъ несносно для него было сіе безвременье. Нмая игра его въ рол Лейстера {Leicester, дйствующее лице въ Трагедіи Марія Стуарть,изъ Лебрена въ подражаніе Шиллеровой Трагедіи сего имени.} также была прекрасна: когда дв Королевы, гордая Елисавета Англійская и плнная Мэрія, встртясь въ Фатрнигейсконъ парк, осыпаютъ другъ друга упреками и колкостями, то Лейстеръ, единственный и безмолвный свидтель сей сцены, какъ тонкій придворный, не смя прервать ихъ разговора, обращается то къ той, то къ другой изъ нихъ съ умильными, убждающими взорами, но симъ взорамъ Тальма умлъ дать особенныя оттнки. Когда онъ обращался къ Елисавет, то въ глазахъ его видна была вся покорность къ вол Королевы: здсь онъ просилъ, какъ подданный испрашиваетъ милости и пощады у своего Государя, во взглядахъ же, бросаемыхъ на Марію, изображалось нжное участіе и просьба, почти дружеская {Въ одной только этой рол удалось мн видть Тальму въ затянутомъ плать XII столтія, говорятъ, что онъ вообще не любилъ узкихъ костюмовъ, и что причиною тому была нкоторая кривизна его ногъ. Но съ помощію искуственной поддлки, позволительной, или лучше сказать необходимой для артистовъ, являющихся на сцен — сего тлеснаго недостатка не было замтно, и Тальма являлся въ полной мр прекраснымъ, ловкимъ придворнымъ пышнаго Двора Елисаветы. Вроятно, вышеприведенная причина была одною изъ тхъ, по которымъ Тальма боле всего любилъ показываться въ одеждъ древнихъ Грековъ и Римлянъ.}. Какое величіе духа, какое геройское самоотверженіе являлъ онъ въ лиц Іакова Моле, Великаго Магистра Рыцарей Храма! Въ немъ истинно былъ виднъ тотъ воинъ-отшельникъ, который смло пойдетъ на костеръ, для него приготовленный, тутъ же онъ трогаетъ душу нжнымъ, отеческимъ своимъ участіемъ въ судьб юнаго Мариньи, тайно посвященнаго въ Рыцзри Храма, и сознавшагося въ томъ предъ Королемъ, когда орденъ сей былъ уже гонимъ и преслдуемъ. Je le savais, произнесенное Тальмою, въ минуту, когда Мариньи обращается къ нему съ симъ признаніемъ — исторгало слезы у зрителей: эти слова какъ бы невольно, какъ бы стенаніемъ вырывались изъ груди его.— Остается мн сказать объ одной рол, въ которой я видлъ сего несравненнаго Актера во всемъ его торжеств, во всей слав его таланта: это роль Ореста (въ Расиновой Андромахъ). Послднее явленіе 1-го дйствія, идя тирада, извстная у Французовъ подъ названіемъ: Fureurs d’Oreste, превзошла мое ожиданіе. Сперва сильные укоры богамъ, начиная отъ стиха:

Gice aux dieux, mou malheur pane mon esprance,

произносимы были имъ, какъ бы въ притворномъ равнодушіи человка, убитаго отчаяніемъ, потомъ, когда онъ спрашивалъ: O sont ce deux amans? весь гнвъ Ореста пробуждался въ лиц его: ярость и жажда крови сверкали въ глазахъ, обличались во всхъ его движеніяхъ. Наконецъ, когда онъ призывалъ Фурій сими превосходными стихами:

Il bien, filles d’enfer, vos mains sont dies pr&egrave,tes?

Pour qui sont cet serpens qui siffient sur vos ttes (*)?

(*) Замтно было, что онъ весьма много обдумывалъ, какъ должно выговаривать сей послдній стихъ, и не старался производить имъ большаго дйствія, особливо свистомъ слишкомъ часто встрчающейся буквы S. Онъ старался произвести дйствіе силою самаго смысла, а не искуственною ономатопеею Расина, которая въ устахъ, мене искусныхъ, превращается въ натянутую аллитерацію.

когда указывалъ на сихъ грозныхъ карательницъ преступленія, мечтавшихся Оресту — то въ лиц его, въ положеніи тла, въ движеніи рукъ было нчто такое ужасное, что невольно заставляло оборотить глаза въ ту сторону, куда онъ указывалъ, и ожидать, что увидишь вмст съ нимъ вс ужасы ада.

Я не упомянулъ здсь объ игр Тальмы въ Трагедіяхъ Шекспировыхъ, передланныхъ или откровенне сказать, перепорченныхъ его прелагателемъ, Дюсисомъ, не упомянулъ потому, что мн не удалось видть Тальму ни въ одной изъ нихъ, а чужихъ впечатлній передавать не смю и не умю.— Тальма игрывалъ иногда и въ Комедіяхъ, но всегда бралъ только роли, такъ называемыя, драматическія, боле сближавшіяся съ обыкновенною его игрою. Такимъ образомъ онъ игралъ роль стараго новоженца въ Комедіи: Школа стариковъ, Казимира Делавиня. С—въ.

‘Сверная Пчела’, No 140, 1826

Нсколько словъ о недавно умершемъ Актер Тальм.

Нсколько словъ о недавно умершемъ Актер Тальм.

Читайте также: