НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ НА СИБИРСКИХЪ СВЯТКАХЪ.
НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ НА СИБИРСКИХЪ СВЯТКАХЪ.
(СВЯТОЧНЫЙ РАЗСКАЗЪ).
Семилужинскій.
‘Восточное Обозрніе’, No 1, 1885
Неожиданный гость на сибирских святках, Ядринцев Николай Михайлович, Год: 1885
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Сибирскія святки поражаютъ первобытной простотою и непринужденнымъ весельемъ. Въ морозную святочную ночь вы видите на окнахъ домовъ поставленныя свчи — это значитъ, принимаютъ ряженыхъ. По сибирскому обычаю, могутъ идти кто угодно. Въ начал 20-хъ годовъ, къ одному изъ которыхъ относится разсказъ, святки были не мене оживлены. Въ одномъ изъ домовъ узднаго города, на большомъ сибирскомъ тракту, какъ разъ передъ почтовой станціей окна особенно были освщены. Здсь гостепріимные хозяева — сибиряки справляли святки. На столахъ, освщенныхъ старинными серебряными шандалами, стояли тарелки варенья, привозныхъ пряниковъ, сластей и бутылки вкусной домашней наливки. Въ углу сидлъ артистъ-музыкантъ, старый полякъ, заброшенный въ Сибирь уже много лтъ.
Къ дому то и дло подъзжали сани или подходили пшіе ряженые. Мстная молодежь привалила и представила ‘лодку’, прошолъ медвдь съ козою, цлая ватага импровизированныхъ цыганокъ и татарокъ, въ монетахъ и ожерельяхъ. Явился знакомый тунгузъ въ ремешкахъ и бисер, китаецъ въ курм съ веромъ. Многіе костюмы ежегодно появляются т же самые, но это не мшаетъ интересу маскарада и веселью. Въ дом идетъ веселье молодежи, гаданье, игры и поются святочныя псни. Хозяйская молодежь была одушевлена играми въ фанты, хоронили золото. Татарки и цыганки особенно смшили, кто-то изображалъ приказнаго, просившаго взятки, кто-то купца.
Вдругъ въ зал появились совершенно незнакомыя дв фигуры въ маскахъ и длинныхъ плащахъ подобно домино. Одна была фигура стройная, молодаго человка, другая плотная, коренастая. Послдняя фигура стала у окна и не спускала глазъ съ товарища.
Молоденькая дочь хозяевъ, блондинка, съ разсыпавшимися прекрасными локонами, особенно интересовалась новыми масками. Появленіе новыхъ лицъ не произвело замшательства. Часто въ сибирскихъ городахъ на святкахъ появляются и прозжіе.
Заиграла музыка.
— Могу я ангажировать васъ?— сказалъ замаскированный, ловко подойдя къ хозяйской дочери.
— Я васъ не понимаю,— сказала, конфузясь двушка.
— Хотите кадриль?— сказалъ кавалеръ, улыбнувшись.
— Да, я люблю танцовать, только здсь такъ мало кавалеровъ.
— Ну,— что же, мы пополнимъ недостатокъ,— сказалъ прибывшій.
— Молодая двушка осмотрла съ ногъ до головы пригласившаго се, изъ-подъ домино видна была только одна блая, нжная рука, на которой двушк бросилось въ глаза желзное кольцо.
— Что это за кольцо у васъ на рук?— сказала она.
Маска, молча, подняла руку, и молодая хозяйка увидла на кольц изображенную мертвую голову….
— Ахъ, какъ это страшно!— сказала двушка.
— Вы еще ребенокъ,— сказалъ ласково кавалеръ — а смерть пугаетъ всхъ дтей. Знаете, есть секретъ по бояться ея…
— Какой?— спросила пугливо двушка.
— Идти ей на встрчу!..
— Она не поняла, какъ видно, отвта. Въ это время изъ скринки старина-музыканта, сидвшаго въ углу, полились звуки какой-то могучей мелодіи.
Маска чутко начала прислушиваться.
— Откуда эта скрипка? сказалъ онъ:— эта скрипка самого Паганини.
— Нтъ, это ссыльный полякъ, мой учитель, играетъ,— сказала наивно двушка:— онъ когда-то учился въ Париж.
— Боже мой, какая судьба, какое сочетаніе!— сказалъ незнакомецъ. Виртуозъ, Моцартъ и Сибирь, геній, страстная человческая душа и снжная пустыня свера! Онъ остановился, мелодія оборвалась. Но вслдъ затмъ изъ волшебной скрипки артиста внезапно грянулъ точно цлый бальный оркестръ и полилась струя живыхъ, веселыхъ и увлекаю щихъ звуковъ.
— Идемъ,— весело сказалъ замаскированный кавалеръ и подалъ руку двушк. Я хочу сегодня протанцовать отъ души,— добавилъ онъ. Вдь сегодня святки, везд веселятся… у него что-то дрогнуло въ голос. Онъ тихо провелъ по лбу рукою, чтобы отогнать что-то.
Началась экспромтомъ составленная кадриль. Двушка не могла не замтить какую то особенную грацію, ловкость и изящество манеръ своего кавалера. Манеры его показывали складъ иного воспитанія и другаго общества.
— Скажите, отчего такъ страшно-пристально смотритъ вашъ товарищъ?— сказала двушка, обративъ вниманіе на неподвижную фигуру спутника въ углу.
Кавалеръ немного вздрогнулъ.
— Ахъ да! это мой товарищъ, видите, мы съ нимъ демъ издалека, онъ очень бережетъ меня… подъ маской его мелькнула какая-то насмшливая и грустная улыбка.
— Какой вы чудной,— сказала двушка:— и сметесь, и грустный такой. Я узнала, что вы зазжій…
— Почему?— сказалъ кавалеръ.
— Потому что вы не похожи на здшнихъ. У насъ также останавливался разъ на святкахъ прозжій илъ Петербурга, изъ гвардіи. Вы, врно, также изъ столицы. Ахъ какъ тамъ у васъ, врно, весело, какіе тамъ все счастливые. Мы вдь здсь познаемъ ничего свтскаго.
Музыка на минуту замолкла.
— Вы думаете, ребенокъ, везд весело, гд танцуютъ сказалъ онъ. Она опустила головку и задумалась, ей представился какой-то блестящій балъ. Задумался и онъ. Предъ нимъ также пронеслась цлая сцена.
Подъздъ, кареты, парадныя ливреи, лстница съ статуями и тропическими растеніями. Зала залита свтомъ, блестящіе мундиры, звзды, брильянты дамъ. Музыка звучитъ и стонетъ сотней инструментовъ. Въ углу залы онъ видитъ знакомую фигуру пожилой, величественной женщины въ бархатномъ туалет и съ сдой прядью волосъ. Лицо ея грустное, точно застывшее, какъ бы изъ мрамора. Сзади ея стоятъ два юноши въ залитыхъ золотомъ мундирахъ. Вдругъ зала заволновалась. Въ ней показался высокій генералъ съ повелительнымъ видомъ. Онъ проходить гордо, его срые глаза остановились на графин. Проходя, онъ сказалъ ей любезную фразу… Она хотла отвтить, что-то спросить, броситься за нимъ, но остановилась въ раздумь. Блестящая бальная пара пронеслась предъ нею, она взглянула на молодаго красавца въ густыхъ эполетахъ, что-то припомнилось ей, она поблднла, опрокинулась въ кресло и прижала къ губамъ батистовый платокъ, сдерживая вырывающіяся рыданія. Чрезъ нсколько минутъ два блестящіе юноши вынесли даму въ карету.
Эта сцена пронеслась мгновенно предъ маской, онъ узналъ въ этой женщин кого-то близкаго, кто ему былъ дороже всхъ.
Когда онъ опомнился, взоръ молодой двушки смотрлъ упорно въ него.
— Я знаю, кто вы,— сказала она вдругъ:— вы ‘несчастный’!.. Въ голос ея дрогнуло участіе. Ахъ, сколько она видала ихъ съ ихъ внутреннимъ горемъ. Онъ какъ будто испугался.
— Неправда! Успокойтесь, ребенокъ, я счастливъ, я свободенъ, я свободне другихъ и самъ выбралъ вашу суровую родину, чтобы провести здсь свою молодость. Я знаю, что и здсь есть люди, а сегодняшній вечеръ убждаетъ меня, что здсь есть двушки съ добрымъ прекраснымъ сердцемъ…
Замаскированный товарищъ тихо пододвинулся отъ окна и дернулъ за рукавъ домино.
Тотъ понялъ знакъ.
— Еще одну минуту… сказалъ онъ.
Онъ еще разъ всталъ и попросилъ двушку на вальсъ. Они понеслись по зал.
— Вальсъ и жизнь!-сказалъ онъ, опуская ее немного усталую, съ своего плеча:— жизнь вдь тотъ же минутный вальсъ, слышите, какъ несутся звуки у этого старика, вотъ они замерли, вальсъ конченъ. У всхъ танцы на минуту — у однихъ въ большихъ залахъ столицъ, у другихъ въ Сибири… какъ у насъ съ вами,— сказалъ онъ, смясь.
Замаскированный товарищъ приблизился, какъ привидніе, и сказалъ громко.
— Пора!
Ты какъ Мефистофель, капитанъ — вырвалось у танцора.
— Намъ не по дорогъ Маргарита, сударь, лошади ждутъ, мы должны уже гнать… сказалъ онъ полушопотомъ. Votre porole?…
Маска встала.
— Послушайте, когда-же мы еще увидимъ васъ? когді будемъ танцовать?— непринужденно спросила двушка-сибирячка.
— Чрезъ 15 лтъ,— сказалъ кавалеръ, странно улыбнувшись, и вдругъ въ это время что-то звякнуло холодное, ржущее слухъ, что это было такое, трудно объяснить. Товарищъ таинственной маски крпко стиснулъ его за локоть.
— Vous jouez un mauvais jeu!сказалъ онъ въ дверяхъ.
— Nous jouons le dernier!.. отвчала маска съ язвительнымъ смхомъ.
Изъ скрипки стараго музыканта въ это время неслись звуки полонеза Огинскаго.
Молодая двушка стояла задумчиво у окна, упершись горячею головкой въ замерзшую раму. Сердце ея то усиленно стучало, то переставало биться.— Эти звуки такъ кстати,— сказалъ выходившій изъ залы. Полонезъ этотъ звучалъ и замиралъ, какъ послдняя нота жизни.
Незнакомцы вышли и исчезли въ морозномъ туман.
Долго въ этотъ вечеръ, когда потухли огни, сидла блокурая двушка-ребенокъ и о чемъ-то думала. Точно сонь она видла. Въ ея молодой головк эта встрча пронеслась, какъ видніе. Откуда они появились? Что за странный путникъ увлекалъ его, какія странныя рчи онъ говорилъ? Какой онъ молодой, сколько въ немъ жизни и сколько грусти, то что онъ умирать собрался.
Она опустила голову и молодыя, жгучія слезинки закапали на ея руки.
А среди ровной снжной степи въ это время летла кибитка съ неимоврной быстротою. Лунная морозная ночь освщала пустыню. Въ кибитк, закутавшись въ шубу, сидлъ незнакомецъ — танцоръ, погруженный въ тяжелыя мысли, а подл него съ закуржаввшими усами военный его товарищъ {Разсказъ этотъ основанъ на одномъ сибирскомъ преданіи о декабристахъ, которое недавно послужило темой для стихотворенія въ сборник псенъ г. Михева.}.