ИЗДАНІЕ КНИГОПРОДАВЦА М. О. ВОЛЬФА,
ТИПОГРАФА ИМПЕРАТОРСКИХЪ С.-ПЕТЕРБУРГСКИХЪ ТЕАТРОВЪ.
С. ПЕТЕРБУРГЪ
Гостинный Дворъ No 18, 19 и 20.
МОСКВА
Кузнецкій мостъ, домъ Рудакова
НАДЕЖДА И ЛЮБОВЬ
или
ШУТКИ ВЪ СТОРОНУ.
КОМЕДІЯ-ВОДЕВИЛЬ, ВЪ ДВУХЪ ДЙСТВІЯХЪ.
ПЕТРЪ ПЕТРОВИЧЪ КОРЕЛЬСКІЙ.
СОФЬЯ ИВАНОВНА, его жена.
ЛЮБОВЬ, НАДЕЖДА, дочери отъ перваго брака.
ЕЛИСАВЕТА СТЕПАНОВНА, двоюродная сестра Корельской. пожилая двица.
ВАСИНЬКА, крестникъ Корельскаго живущій у него въ дом, 16-ти лтъ.
СТЕПАНИДА МАРКОВНА, вдова Маіорша, пріятельница Корельскихъ.
АЛЕКСАНДРЪ ЛЬВОВИЧЪ ВОИНОВЪ, кавалерійскій офицеръ, племянникъ ее.
ИВАНЪ СЕМЕНОВИЧЪ СУДАКОВЪ, стряпчій, ФЕДОРЪ ФЕДОРОВИЧЪ АНАПОВЪ, отставной ротмистръ, пріятели Корельскаго.
ВАРИНЬКА, сестра Воинова, 8-ми лтъ.
ГАВРИЛО, слуга Корельскаго.
АННУШКА, его жена.
Дйствіе происходитъ на дач Корельскаго. Первое въ гостиной,— второе — въ саду.
Театръ представляетъ гостиную богато-убранную, на средней декораціи нсколько растворенныхъ оконъ, выходящихъ въ садъ, по обимъ сторонамъ кабинеты.
ГАВРИЛО (на лвой сторон ставитъ восковыя свчи въ канделабры) АННУШКА (дѣ,лаетъ тоже).
Гаврило. Ты говоришь, что я буду въ дуракахъ?… эге! ну, такъ врешь же ты любезная женушка! (подходитъ къ ней и цлуетъ нсколько разъ въ плечо). Я на зло теб цлую, да, цлую. Видишь? а? что взяла? (продолжаетъ цловать). Нтъ, братъ, вдь и я тоже человкъ-то съ характеромъ! меня не испугаешь! ты знаешь: мужъ захотлъ, такъ жена молчи и длай что велятъ! (тоже) чувствуешь? (тоже) понимаешь?
Аннушка (вставляя свчи). Чувствую, чувствую, только отстань, ради Бога, не то вдь я тебя свчкою по лбу тресну! (замахивается, Гаврило отходитъ).
Гаврило. А! ты хочешь чтобъ у меня вскочилъ рогъ? да нтъ, мой дружекъ, у меня тутъ крпко! (показывая на лобъ). Такой мужъ какъ я, постоитъ за себя.
Аннуушка. Да перестанешь ли ты пустяки-то болтать? Васинька, барскій крестникъ, ужъ прибгалъ сказать мн, что скоро будутъ съзжаться къ обду.
Гаврило. Васинька? охъ, ужъ этотъ мн Васинька, такъ и рыщетъ за тобой везд, какъ заяцъ.
Аннушка. Ахъ! онъ премиленькій мальчикъ!—
Гаврило. Да, да, хорошъ мальчикъ! гд ты, тамъ и юнъ, разбойникъ! смотри жена, если онъ опять, какъ на прошлой недл, тебя поцлуетъ, такъ ужъ я его такъ поцлую, что онъ и дома не скажется.
Аннушка. Да помилуй, чего ты боишься? вдь ему еще только 16-ть лтъ?—
Гаврило. Гмъ! а теб бы я чай хотлось, чтобъ ему было годковъ двадцать? много будетъ!
Нтъ, нтъ, пока ему шестнадцать,
Такъ я хочу его сбыть съ рукъ,
А какъ ему ужъ будетъ двадцать,
Такъ плохо будетъ мн мой, другъ.
Я боязливъ, (не попустому),
И нынче въ нашей сторон,
Не врятъ и отцу родному,
Не только молодой жен.
Однимъ словомъ, я подражаю моему барину. Ему не любо какъ отставной ротмистръ длаетъ глазки барын, и мн также.
Аннушка. Ахъ, какъ жаль, что я рано вышла за мужъ! О! Елисавета Степановна очень умна, она до сихъ поръ еще двица.
Гаврило. А, Александръ Львовичъ, милости просимъ!
Аннушка. Вотъ теб разъ, ужъ вы и пріхали?
Воиновъ. Здравствуй, милая Аннушка. Ну, что, здоровы ли вс ваши?
Аннушка. Слава Богу-съ.
Воиновъ. А скажи пожалуста, что длаетъ Любовь Петровна? весела ли она, здорова ли?
Аннушка. Да Богъ знаетъ, все по прежнему.
Воиновъ. Не говорила ли чего обо мн?
Аннушка. О, сестрица ея, Надежда Петровна, безпрестанно твердитъ ей объ васъ, да кажется все не въ прокъ. Любовь Петровна ужасно боится мущчинъ. Право, мн кажется, что барынина сестра Елисавета Степановна учитъ Любовь Петровну убгать васъ.
Воиновъ. Помилуй, я ей, кажется, ничего не сдлалъ.
Аннушка. Ахъ, Александръ Львовичъ, вс знаютъ, что она двица пожилая, такъ ей и досадно какъ молодые мущины не обращаютъ на нее вниманія.
Гаврило. За то ужъ стряпчій нашего барина, почтенный Иванъ Семенычъ, отъ всего сердца полюбилъ Елисавету Степановну.
Воиновъ. Неужели?
Гаврило. Ей Богу-съ, ужъ онъ давнымъ давно здсь.
Воиновъ. Прошу покорно! ну, а что же она?
Аннушкл. Да она и глядть на него не хочетъ.
Гаврило. Потому, что его-то благородію около пятидесяти.
Воиновъ. Ну, такъ дай имъ Богъ совтъ и любовь. Однако, отъ чего повидать Петра Петровича.
Гаврило. Онъ съ Иваномъ Семенычемъ толкуетъ теперь о своихъ длахъ.
(Звонокъ съ лвой стороны)
Аннушка. Ахъ, баринъ звонитъ! (мужу) бги!
Воиновъ. Послушай, милая Аннушка, нельзя ли мн теперь увидть Надежду Петровну?
А ни ушка. Разумется можно. Она ужъ разъ десять прибгала сюда спрашивать, не пріхалъ ли кто, чудо, какая милая барышня! всегда весела и довольна всми.
Воиновъ. Такъ поди же, скажи ей, что я пріхалъ.
Аннушка. Извольте, извольте, (увидя Надежду). Впрочемъ нужно трудиться, посмотрите, вотъ она бжитъ опрометью по всмъ комнатамъ, врно ужъ узнала что вы здсь (уходитъ въ садъ).
Т ЖЕ и НАДЕЖДА (вбгаетъ весело).
Кто любитъ погрустить,
Тотъ жизнь свою погубитъ,
А кто грустить не любитъ,
Тотъ счастливъ можетъ быть.
Воиновъ (цлуя руку). Здравствуйте, здраствуйте, милая Наденька!
Надежда. Здравствуйте, Г. Офицеръ!
Вы славный офицеръ,
Надежда это знаетъ,
И отъ души жалаетъ
Всхъ благъ, превыше мръ.
Военнымъ и невстъ
Надежда предлагаетъ,
А часто общаетъ
И звздочекъ и звздъ.
Воиновъ. Ахъ, и вамъ за это буду вчно благодаренъ! нтъ ли у васъ чего новенькаго?
Надежда. Пока еще, кажется, ничего, ну, да это ничего, Вы храбрый офицеръ съ усами, а я ваша надежда, такъ капризная любовь не долго будетъ умничать надъ нами. Если, какъ вы говорите, мирные переговоры не помогаютъ, такъ я, пожалуй, пойду съ вами на штурмъ, и тогда вы увидите, что побда будетъ наша.
Воиновъ. Ахъ, милая Надинька, я желалъ бы въ этомъ случа обойтись безъ военныхъ дйствій.
Надежда. Нтъ, если мы будемъ съ вами все ретироваться, такъ ваши походы, прізды и разъзды кончатся чистою отставкой
Воиновъ. Но, можетъ быть, любовь моя…
Надежда. Боже мой! да одна ваша любовь, безъ нашей, просто ни куда не годится. И знаете ли вы, что ужъ изъ вашей любви, я сочинила нынче планъ для сказки.
Воиновъ. Вотъ прекрасно!
Надежда. Да, и по этому плану вы непремнно обязаны дйствовать. Слушайте: положимъ, что вы какой нибудь древній, сильный богатырь, вотъ вы узнали это, что существуетъ па свт одна княжна, красавица, которой отецъ иметъ три царства. Первымъ управляетъ онъ самъ, вторымъ его жена, а третьимъ дочь, въ которую, вы, какъ богатырь, заочно влюбились. Итакъ, чтобъ завладть этой красавицей, вы идете съ оружіемъ въ рукахъ на первое царство.—Отецъ, увидя такого сильнаго героя, сдается вамъ безъ боя, и вы торжественно идете чрезъ его владнія, приходите во второе, гд владычествуетъ мать красавицы, но и та, какъ женщина слабая, не смя начать войны, тоже добровольно уступаетъ вамъ поле сраженія, такимъ образомъ, вы теперь приближаетесь къ третьему царству, въ которомъ обитаетъ ваша красавица, но едва вы только явились туда, какъ вдругъ встрчаете на пути ужасныхъ враговъ, а именно: предубжденіе, гордость и самую убійственную холодность. Вотъ, вы остановились и сказали самому себ: не въ силахъ преодолть такихъ препятствій! потомъ, сли подъ дубомъ и задумали крпкую думу.
Вотъ чело твое, склонилось,
Ты грустишь
И день и ночь,
2 (Вдругъ волшебница явилась
(Въ грусти витязю помочь.
Ты ей искренно признался.
Ты не скрылъ своей любви,
2 (И съ надеждою помчался
(Въ храмъ красавицы — любви!
Воиновъ. Милая, добрая Надинька! такъ теперь вся моя надежда только на васъ однхъ (цлуетъ руку).
Любовь. Что я вижу! Ахъ боже мой! и теб не стыдно сестрица?
Надежда. Ни сколько. Мы съ Александромъ Львовичемъ самые короткіе друзья.
Воиновъ (въ замшательств). Любовь Петровна, клянусь вамъ, что я….
Любовь (взглянувъ на него). Сестра, это вольное обращеніе никуда не годится. Это стыдно, это ни на что не похоже! (уходитъ въ садъ).
Надежда. Да постой же, куда ты торопишься? Сестра? Любенька? Ушла! хорошо же, мы ей дадимъ себя знать.
Воиновъ. Она разсердилась. Неужли за то, что я поцловалъ вашу руку?
Надежда. О, не пугайтесь этого, теперь ужъ мы будемъ нападать на ее холодность со всхъ сторонъ, и какъ можно отважне.
Т ЖЕ, КОРЕЛЬСКІЙ во фрак, за нимъ ГАВРИЛО.
Корельскій. Поди, Гаврило, и принеси сюда закуску.
Гаврило. Сейчасъ, сударь (уходитъ).
Корельскій. А! Александръ Львовичъ! Здорово, здорово, нарченный сынокъ! (обнимаетъ и цлуетъ его).
Воиновъ. Здравствуйте, Петръ Петровичъ! поздравляю васъ со днемъ вашего рожденія!
Корельскій. Спасибо, другъ, спасибо. Ну, а будетъ ли сюда къ намъ ваша старушка тетушка?
Воиновъ. О, непремнно, и вмст съ Варинькой.
Корельскій. Очень радъ, очень радъ.
Надежда (подбѣ,гая къ рук отца). Здравстуйте, папенька!
Корельскій (цлуя ее въ лобъ). А! мамзель! Я только и нижу тебя съ Александромъ Львовичемъ. Смотри, ужъ не хочешь ли ты отбить его у сестры своей?
Надежда. Что вы это, папенька! и вамъ не грхъ такъ дурно думать о своей дочери? ну, признаюсь, я отъ васъ, этого не ожидала.
Корельскій. А я такъ отъ тебя всего ожидаю, ты черезъ чуръ умна и затйлива, съ тобою надо быть очень осторожнымъ.
Надежда (обращаясь къ Воинову). Милостивый Государь, вы слышите? если вы человкъ благородный, то сейчасъ обнажите вашу саблю и омойте кровью нанесенную мн обиду!
Корельскій Ой! ой! виноватъ, виноватъ, сударыня, я совсмъ не на вашъ счетъ хотлъ это сказать.
Надежда. То-то же, папенька, вы не думайте, у такой Двушки какъ я, всегда найдутся защитники.
Корельскій. Врю, врю, и чтобъ въ самомъ дл не дошло до сабель, такъ ужъ я впередъ не коснусь до этой слабой струны. (Воинову) Ну что, успшны ли ваши дла? признаюсь, я душевно желаю этой свадьбы! Да, я хочу хоть этимъ заплатить долгъ покойному твоему батюшк, который въ военной служб всегда и во всмъ длился со мною какъ съ братомъ.
Воиновъ. Ахъ, почтенный Петръ Петровичъ, признаюсь вамъ, я еще пока не смю назвать себя побдителемъ.
Надежда. Не безпокойтесь папенька, съ моею помощію онъ скоро достигнетъ своей цли, я вамъ за это ручаюсь.
Корельскій (ей). Ну, ужъ ты сударыня слишкомъ много на себя берешь. (Воинову). Такъ, стало быть, судьба ваша ни чуть не завидне моего почтеннаго Ивана Семеныча.
Воиновъ. Да, кажется. Но скажите, неужели онъ точно ищетъ руки Елисаветы Степановны?
Корельскій. О, да это преотчаянный старичишка. Вотъ онъ сейчасъ открылся мн, что если его изустныя просьбы опять пойдутъ подъ сукно, то онъ непремнно заведетъ сердечную тяжбу съ своею 35-ти лтней красавицей. Впрочемъ, что касается до васъ, Александръ Львовичъ, то увряю, что съ моей стороны все будетъ сдлано, кром только принужденія.
Воиновъ. Сохрани Боже! я и самъ бы никогда не согласился прибгать къ такому средству.
Корельскій. Именно. Худой тотъ отецъ, который въ этомъ случа употребляетъ власть. Нтъ, сердцемъ повелвать нельзя.
Корельская. Ахъ, Александръ Львовичъ. Вы ужъ пріхали? Какъ я рада!
Воиновъ (цлуя ея руку). Покорно васъ благодарю. Какъ ваше здоровье?
Корельская. Славу Богу! о чемъ это вы толкуете?—
Норильскій. Да вотъ, Соничка, все объ нашихъ невстахъ, чертъ знаетъ, два жениха на лицо, а дн, какъ кажется, и ухомъ не ведутъ.
Корельская. Ну, да ужъ и я, признаться сказать, всякій день хлопочу объ томъ же. Знаете ли что? я подозрваю, что Любенька перемнилась съ мущинами въ угожденіе моей двоюродной сестрицы и потому, кажется, намъ прежде надо постараться сбыть ее съ рукъ.
Надежда. Конечно, это бы хорошо, да мудрено. Елисавета Степановна и смотрть не хочетъ на Ивана Семеныча.
Корельская. И то правда, она самая разборчивая невста. Ужъ сколько я ее не урезонивала, говорила даже, что прошло то время когда она могла браковать жениховъ, но какъ только зайдетъ рчь объ Иван Семеныч, то она отвчаетъ одно: онъ для меня слишкомъ старъ, онъ стряпчій, онъ крючкотворецъ.
Корельскій. Ну, а она, посл этаго, просто дура! Иванъ Семенычъ, человкъ препочтенный, дловой, конечно хоть онъ и иметъ нкоторыя странности, однако въ ея лта лучше этого жениха и со свчкой не найти.
Надежда. Ахъ, Боже мой! вотъ счастливая мысль. Папенька, маменька, я нашла одно средство помочь Александру Львовичу.—
Вс. Что? что такое?—
Надежда (обдумывая). Погодите, погодите… точно такъ… это нсколько поможетъ…
Корельская. Да что же такое?
Корельскій. Сказывай скоре…
Надежда (Воинову). Ваша Варинька скоро будетъ сюда?
Воиновъ. Вроятно.
Надежда. Хорошо же, мы ее многому научимъ. Пойдемте теперь въ садъ, я постараюсь тамъ все обдумать. А вы папенька, и маменька, извините, заботьтесь объ Иван Семеныч, да объ Елисавет Степановн, а ужъ я вамъ не открою этого средства, потому что это, право, не ваше дло. Пойдемте, пойдемте! (поетъ Воинову безъ Оркестра).
Вы славный Офицеръ,
Надежда это знаетъ,
И отъ души желаетъ
Всхъ благъ превыше мръ! (оба убгаютъ).
КОРЕЛЬСКІЙ, КОРЕЛЬСКАЯ, потомъ ГАВРИЛО.
(съ подносомъ, на которомъ стоятъ разныя закуски).
Корельскій. Экая вдь вертушка!—
Корельская. Ахъ, ея всегдашняя веселость восхищаетъ меня.
Корельскій. Да, да, я давно замтилъ, что она матушкина дочка.
Корельская. Что жъ,’. если я также всегда весела, то, кажется, въ этомъ худаго нтъ, мой другъ?…
Корельскій. Конечно. Только ужъ ты иногда отъ чего-то бываешь черезъ чуръ весела.
Корельская. Живя на дач гршно не веселиться. Скажи же мн мой другъ, кого-да кого ты нынче съ себ пригласилъ?
Корельскій. Какъ кого? вотъ, Александра Львовича, его тетушку Степаниду Марковну съ Варинькой, Ивана Семеныча, и только.
Корельская. Какъ только? А ротмистра Федора Федоровича Анапова, разв ты забылъ пригласить?—
Корельскій (съ недовольнымъ видомъ). Ахъ, да… точно забылъ… (про себя) нтъ, этотъ усачъ мн не понутру.
(Гаврило входитъ и поставивъ на задній столъ закуску, уходитъ въ садъ).
Корельская. Какъ же, мой другъ, вдь онъ знаетъ, что сегодня твое рожденіе, а ты какъ нарочно и забылъ объ немъ.
Корельскій. Знаетъ! да почему же онъ знаетъ?
Корельская. Почему, потому что я ему третьяго дня еще сказала.
Корельскій (про себя). Чертъ бы его взялъ!—
Корельская. Какъ же это можно забывать объ такихъ людяхъ.
Вдь хорошо, что я еще сказала!
Да можно бы, я чай, и не сказать.
Мой другъ, его давно я не видала!
Дай Господи и вкъ чтобъ не видать.
Когда со мной сидть ему случится,
То онъ всегда благодаритъ за честь.
Нтъ, если съ ней онъ будетъ все садиться,
Тогда и мн придется на мель ссть.
Корельская. А! вотъ, наконецъ, нашъ Иванъ Семенычъ оставилъ дла и явился сюда. Здравствуйте, Иванъ Семенычъ.
Судаковъ (низко кланяется и подходитъ къ рук). Честь имю, сударыня, Софья Ивановна, принести вамъ мое поздравленіе съ новорожденнымъ, желаю вамъ всякаго благополучія, и остаюсь по гробъ мой, вашимъ, милостивая государыня, всепокорнйшимъ слугою и проч. и проч. и проч.
Корельская. Благодарю васъ.
Судаковъ. Не за что, матушка не за что… (обращаясь съ бумагою къ Карельскому). И такъ почтеннйшій Петръ Петровичъ, на не правое ршеніе вашего дла Ярославской межевой конторы, я указалъ законпымъ порядкомъ, а именно: (читаетъ) ‘Что какъ оная контора разсматривая дло, ршила прошлаго 853-го года Декабря 4 дня, со всмъ въ противность манифеста 1793 года Октября 2 дня, Статьи 10 и Указа 1802 года Апрля 7 числа. То мы, будучи таковымъ ея ршеніемъ недовольны, просимъ по апелляціи правительствующаго сената въ межевомъ Департамент, въ чемъ и свидтельство наше изъ межевой же Канцеляріи полученное, приложено при сей жалоб, Всеподданнйше просимъ’. Да потомъ и пошла писать! хе! хе! хе!
Корельскій. Ай-да Иванъ Семенычъ! спасибо, спасибо почтеннйшій! не угодно ли теперь пока до обда закусить? милости просимъ…
Судаковъ (подходя къ закуск). Да, это таки такъ сказать не мшаетъ. Неправда ли матушка, Софья Ивановна?—
Корельская. Разумется, обдать будемъ не прежде четырехъ часовъ, а вы же нынче поработали.
Судаковъ (Корельскому). Петръ Петровичъ! а вы-то что же?
Корельскій. Я не прочь (закусываетъ съ нимъ). Жена, а гд мой крестникъ Вася, что я его не вижу?
Корельская. Не знаю, врно бгаетъ по саду.
Судаковъ (наливая рюмку). А что матушка Софья Ивановна, какъ въ своемъ здоровь Елисавета Степановна?
Корельская. Слава Богу, кажется, здорова.
Судаковъ (вздохнувъ). Ахъ! горе мн гршному! по милости ея вс мои сердечныя просьбишки уничтожаются. Однакожъ, позвольте эту рюмочку за ея драгоцнное здоровье…
Корельская. Какъ вамъ угодно,
Судаковъ (увидя Елисавету). Ахъ! вотъ кстати.
Т ЖЕ и ЕЛИСАВЕТА СТЕПАНОВНА.
Судаковъ (кланяясь). Желаю вамъ всякаго здравія, матушка Елисавета Степановна (пьетъ и съ кускомъ сыра отходитъ отъ стола).
Елисавета (сухо). Покорно васъ благодарю.— Сестрица, вы хотли гулять по саду, пойдемте…
Судаковъ (тихо Карельскому). Петръ Петровичъ, батюшка, не упускайте благопріятнаго случая, авось либо милостивое ршеніе воспослдуетъ.
Корельскій (тихо ему). Хорошо, хорошо (Судаковъ уходитъ въ садъ).
Корельская. Пожалуй пойдемъ, только…
Корельскій. Только подождите немного. (Елисавет) Послушай Елисавета Степановна, долго ли ты будешь мучить бднаго Ивана Семеныча?
Елисавета. Ахъ Боже мой, да вамъ какое дло?
Корельскій. Вотъ хорошо! вдь надо же и совсть знать. Онъ тебя любитъ, хочетъ жениться, а ты на зло безчувственна какъ камень.
Корельская. Въ самомъ дл сестрица, онъ ни чмъ не хуже тебя.
Елисавета. Вотъ прекрасно, выйду я за старика!
Корельскій. Да ты-то что за молодая? вдь ужъ теб подсорокъ.
Елисавета. А ему подпятьдесятъ.
Корельскій. Да онъ мужчина, это большая разница.
Елисавета. Однакожъ, все я могу найти себ жениха поучніе вашего Ивана Семеныча.
Корельскій. Эхъ, перестань искать, худо будетъ. Вдь басня Ивана Андреевича Крылова правду говоритъ….
Елисавета. Что за вздоръ! какая басня?
Корельскій. А вотъ какая….
Двица нсколько годовъ,
Собою всхъ обворожала,
Но и достойныхъ жениховъ,
Все выбирая браковала.
А какъ пора ея прошла,
Какъ жизнь подвинулась къ полвку,
2 ( ‘Такъ рада, рада ужъ была
2 ( ‘Что вышла за калку!
Елисавета (сердито). Сестрица, угодно вамъ идти? не то я пойду гулять одна.
Корельская (мужу). Обидлась (ей). Пойдемъ, пойдемъ, только пожалуста сыщи мой зонтикъ, онъ кажется у меня въ спальн.
КОРЕЛЬСКІЙ, КОРЕЛЬСКАЯ, потомъ СУДАКОВЪ.
Корельскій. Прошу покорно! ну что ты тутъ станешь длать, мн кажется что ее самъ ддушка домовой не урезонитъ.
Корельская. Постой, мой другъ, теперь дадимъ волю Ивану Семенычу. Авось онъ будетъ счастливе насъ.
Судаковъ (показываясь въ дверяхъ). Ну, что мои любезные? на какихъ кандиціяхъ кончилась аудіенція?
Корельскій. Извольте-ка вы теперь сами похлопотать около нее, а мы отправимся въ садъ.
Корельская. Да, да, это будетъ для васъ гораздо полезне.
Судаковъ. Ну, а что какъ она да не приметъ моего прошеньица?
Корельскій. Приметъ, приметъ, прощайте пока. Пойдемъ жена.
Корельская. Пойдемъ, желаю вамъ счастливаго успха.
Судаковъ (одинъ). Гмъ! одинъ, съ глазу на глазъ, т. е. выходитъ на очную ставку, не дурно-съ! формулярный списокъ моего сердца ей извстенъ, да и я нахожу, что оный — по всмъ до нын существующимъ законамъ вренъ и безпорочемъ. Гмъ! приступимъ благославясь.
Хоть съ ней ладить мудрено,
Но какъ вс мы за одно,
Такъ теперь ужъ все равно,
Здсь извстенъ я давно.
Дло ей объяснено,
Растолковано умно,
Такъ авось-либо оно,
Будетъ дльно ршено.