‘Русская Мысль’, кн. X, 1886
На заре. Евгения Белозерского. Москва, 1886 г, Белозерский Евгений Михайлович, Год: 1886
Время на прочтение: 2 минут(ы)
На зар. Евгенія Блозерскаго. Москва, 1886 г. На обертк значится, что тотъ же авторъ написалъ драму Дв матери. Надъ этою драмой мы не мало пролили слезъ… отъ смха и кое-какими ея красотами подлились съ читателемъ въ отзыв, напечатанномъ въ XI кн. Русской Мысли 1884 г. Сборникъ мелкихъ стихотвореній г. Блозерскаго ничмъ не уступаетъ его драм и можетъ быть рекомендованъ въ вид средства отъ сплина. Вотъ, напримръ, стихотвореніе, озаглавленное Моей невст:
‘Душа души моей,
Надежда лучшихъ дней!
Въ теб мой идеалъ,
Теб я руку далъ
Идти со мною въ міръ,
Гд я былъ долго сиръ,
Гд я страдая шолъ,
Пока тебя обрлъ.
Ты приняла мой зовъ
Длить со мной любовь
И жизни всякій путь.
Такъ, другъ мой, не забудь,—
Свидтель будетъ Богъ,—
Что мой послдній вздохъ
Въ сей жизненной борьб
Принадлежитъ теб’.
Стихъ и рима стоятъ другъ друга… А вотъ: На Свтлое Воскресенье въ Московскомъ кремл:
‘Народъ до полночи въ Кремл собрался рано,
На берегу Москвы-рки стоитъ рой словъ…
Вотъ загудлъ великій колоколъ Ивана,
За нимъ, какъ дти, цлый рядъ колоколовъ —
И общій дружный гулъ гигантскою волною
Понесся отъ Москвы до внутреннихъ небесъ,
Взвилася вверхъ ракета огненной змею’… и т. д.
Приведемъ еще начало длиннаго стихотворенія, озаглавленнаго Поэтическія дрмы.
‘Спалъ зной дневной, сошла прохлада,
Длинне тни налегли,
Зажглась вечерняя лампада
Предъ образомъ святой земли,
Лсъ погрузился тихо въ думу,
Смолкъ говоръ радости жнецовъ,
Всплылъ мсяцъ царственный безъ шуму
Изъ-за прозрачныхъ облаковъ.
Вс зври, птицы, мошки сыты
И сномъ здоровымъ, тихимъ спятъ,
Въ поляхъ невидимо разлиты
Цвточный медъ и ароматъ’…
Хорошо еще, что ‘мсяцъ всплылъ безъ шуму’… А то еслибъ еще мсяцъ началъ шумть, такъ это былъ бы сущій скандалъ! Хорошо, что ‘элефанты, и леонты, и орлы, и’… вс прочія твари досыта накушались и спятъ здоровымъ сномъ… А дрмы г. Блозерскаго, все-таки, никуда не годятся: въ нихъ нтъ ни смысла, ни поэзіи, а только — наборъ словъ, какъ и во всхъ его Ноктурнахъ и въ Музык земли. Да, собственно, и дрмъ-то никакихъ нтъ, по крайней мр, во множественномъ числ. Все дло въ томъ, что г. Блозерскій уснулъ не такъ покойно, какъ ‘зври, птицы, мошки’,— и ‘бысть ему сонъ въ нощи’:
‘Колесница
Всплываетъ вдругъ изъ облаковъ!
На ней красавица-двица
Прекраснй утренней мечты.
Кто это: дивная зарница?—
Нтъ, то богиня красоты.
Не кони въ упряги, во зми,
Предъ колесницею дельфинъ,
По сторонамъ стоятъ дв феи,
Держа надъ нею балдахинъ!’
По приглашенію ‘красы’, г. Блозерскій забрался подъ этотъ балдахинъ и… айда!— въ небеса. Тутъ г. Блозерскій такъ увлекся своею спутницей, что,
‘Всмъ тломъ внутренно дрожа’,
прямо заявилъ ей:
‘Я страстью бурною охваченъ,
Во мн желанія кипятъ…’
Красавица нсколько охладила пылъ молодого человка и начала длинную рацею, въ которой, между прочимъ, говорила:
‘Взгляни на звзды, на пространство,
На каждый свтлый метеоръ,—
Все полно жизни, и тиранства
Въ природ не отыщетъ взоръ.
Гармонія — ея законы,
Прогрессъ — ея императивъ’.
А г. Блозерскому уже совсмъ не до императива. Онъ чистосердечно признается:
‘Во время рчи охватила
Меня несказанная дрожь,
Такъ близость красоты есть сила
И правдой ликъ ея хорошъ.
Ея красою упоенный,
Хотлъ обнять роскошный ставъ,
Съ грховной мыслью затаенной
Въ ней вызвать страсти ураганъ…’
Къ счастью, красавица-двица оказалась не изъ податливыхъ и въ колесниц подъ балдахиномъ не произошло ничего неподобающаго. Все дло ограничилось шустословіемъ двицы… Однако, авторъ дрмъ не сразу успокоился,—
‘Исчезъ кошмаръ, но сердца стуки
Въ груди послышались яснй…’
Сказать по правд, не ожидали мы такой штуки: все было чудное виднье да упоенье, а тутъ вдругъ оказался ‘кошмаръ’… Довольно, впрочемъ, мы и такъ слишкомъ долго остановились на красотахъ дрмъ. Съ г. Блозерскаго и этого довольно.