H. А. ЛЕЙКИНЪ.
ГОЛУБЧИКИ
РАЗСКАЗЫ
съ рисунками художника А. И. Лебедева.
Премія къ журналу ‘Осколки’ за 1889 годъ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типо-Литографія Р. Голике, Троицкая улица, No 18
1889.
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/l01-24.jpg)
НА СВЯТКАХЪ.
НА СВЯТКАХЪ.
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/l02-12.jpg)
На святках, Лейкин Николай Александрович, Год: 1889
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Вечеръ на святкахъ въ купеческомъ дом средней руки. По комнатамъ ходятъ нсколько ряженыхъ въ костюмахъ изъ табачной лавочки, останавливаются передъ гостями и для чего-то рычатъ на нихъ. Двицы взвизгиваютъ и обращаются въ бгство. Лишь одинъ ряженый въ черномъ костюм Гамлета, но для чего-то въ ботфортахъ со шпорами и въ рыцарскомъ шлем, слдуетъ за товарищами и., измняя голосъ въ принужденный басъ, старается остановить ихъ, говоря:
— Господа! Такъ безобразно, такъ не хорошо. Двицамъ надо говорить комплименты, а не пугать ихъ.
— Пусть поднесутъ намъ хозяева по чапорушечк, тогда и пугать перестанемъ, а иначе невозможно!.. откликается ‘разбойникъ’ въ красной куртк съ золотымъ позументомъ, въ испанскихъ сапогахъ съ раструбами и въ польской конфедератк на голов.
По пятамъ ряженыхъ слдуетъ хозяинъ дома, купецъ съ полусдой подстриженной бородой, хмурится и говоритъ:
— Не угощать васъ, а по шеямъ накласть вамъ слдовало бы, коли не хотите маски снять и сдлать доказательство, кто вы.
— Увряю васъ, Афанасій Кирилычъ, что мы изъ торговаго званія и купеческой націи, а только доказательства нашей личности намъ невозможно сдлать въ здшнемъ мст, распинается за всхъ Гамлетъ.— Хоть вотъ сейчасъ умереть, такъ изъ торговой націи.
— Знаю я эту торговую націю-то! Ходитъ по домамъ да ищетъ, гд что плохо лежитъ.
— Позвольте-съ… Да вдь ужь мы честь честью поршили, что вы посл всего этого происшествія даже обыскать насъ можете, когда мы будемъ уходить. Мы только танецъ станцуемъ, гостей позабавимъ и уйдемъ.
— Ну, такъ танцуйте скорй, да и съ Богомъ… потому, долго за вами мн слдить некогда — я въ карты играю.
— И слдить не надо-съ. Вся ваша движимость будетъ въ цлости до капельки. Будьте покойны.
Худая и тощая таперша въ линючемъ плать и съ прыщавымъ испитымъ лицомъ ударила по клавишамъ разстроеннаго піанино и раздался ритурнель кадрили. Ряженые бросились приглашать дамъ. Дамы бгали и скрывались въ другую комнату. Гамлетъ подбжалъ къ хозяйской дочк и только что выговорилъ ‘позвольте васъ просить’, какъ та замахала руками и взвизгнула:
— Нтъ, нтъ, ни за что на свт.
— Варвара Афанасьевна! Это я-съ… Николай… Бубыревскій приказчикъ, Маркела Емельяныча племянникъ… шепталъ Гамлетъ.— Личности нашей мы предъ вашимъ папашенькой доказать не можемъ, потому — они насъ тогда еще хуже выгонятъ, но вотъ то оное сердоликовое кольцо, которое вы изволили уронить и я поднялъ и храню на память какъ бы на дн моря.
Гамлетъ протянулъ руку и показалъ на мизинц кольцо.
Двушка вспыхнула и проговорила:
— Да можетъ быть, вы врете… Вдь такихъ колецъ много.
— Съ мста не сойти, трижды сдохнуть.
— Ну, хорошо, извольте… Только вдь другія двицы съ вашими товарищами танцовать не будутъ.
— А вы ихъ уговорите. Это наши приказчики. Мы вс изъ одной лавки…
— Такъ спервоначалу вы ихъ уговорите, чтобы они не рычали и не пугали двицъ.
— Я ужь и то ихъ уговариваю, но они малость выпивши и не внимаютъ. Вдь ежели они рычатъ, то хотятъ позабавить гостей, чтобы смшне выходило, а то они смирные, буянства не сдлаютъ.
Гамлетъ подбжалъ къ товарищамъ и началъ шептаться. Т притихли. Хозяйская дочка начала уговаривать подругъ. Т согласились танцовать съ ряжеными. Стали въ пары. Хозяинъ подошелъ къ дочери и пробормоталъ:
— Танцовать танцуй, но на руки посматривай, чтобы браслетки были цлы.
— Афанасій Кирилычъ! Да неужто мы?.. Ахъ ты, Господи!
— Ничего. Предупредишь, такъ все лучше. А отъ слова худа не будетъ, отвчалъ хозяинъ и отошелъ къ сторонк.
— Вотъ до чего меня любовный вопль довелъ-съ: чтобы видть лицезрніе вашей личности и слышать дыханіе вашей груди, я даже на обысканіе своей собственной личности ршился… шепталъ двушк Гамлетъ.— Вашъ папашенька думаетъ, что мы воры, и хочетъ обысканіе насъ сдлать, когда мы будемъ уходить отъ васъ посл всего этого происшествія.
— Говорите тише… чуть произнесла двушка и потупилась.
— Вотъ до чего грудной вопль меня довелъ… продолжалъ Гамлетъ.— Дв недли я уже въ меланхоліи и по ночамъ кроплю мою одинокою подушку слезами.
— Отчего же это вы такъ?
— Отъ васъ. Воображеніе вашихъ неземныхъ глазъ не выходитъ изъ памяти.
— Полноте.
— Питья и пищи лишился. Одинъ ликъ стоитъ передо мной и ничего больше не вижу.
— Ахъ, оставьте… Что вы!
— Я слышалъ, что за васъ посл святокъ мусорщицкаго сына Каракулева сватаютъ, что посл святокъ и рукобитье будетъ.
— Оставьте… Бросьте… Не хорошо.
— Ангелъ небесный души моей! Ужь ежели я проникъ въ вашъ домъ и сдлался на одной доск съ воромъ, такъ какъ меня обыскивать будутъ, чтобы я браслетки не укралъ, то долженъ я свое объясненіе сдлать.
— Говорите тише.
— Я и то на манеръ шептанія зефира. Вотъ въ чемъ дло… Тяните ваше сватовство съ мусорщицкимъ сыномъ недли три, четыре, а я тмъ временемъ въ люди выйду и свою лавку открою. Мн дядя дастъ пять тысячъ на товаръ. Теперь я не смю съ суконнымъ рыломъ въ калачный рядъ свататься лзть, а тогда совсмъ другой антресоль — и я сваху зашлю. Тогда ужь я на хозяйскомъ положеніи буду и, можетъ быть, можно будетъ вашего папеньку уломать. Да?
— Не знаю. Они очень нравны.
— Голубушка!
— Вы лучше отдайте мое кольцо.
— Ни за что на свт. Это мой талисманъ.
— Танцуйте.
Таперша ударила по клавишамъ. Затанцовали.