Н. В. КОРЕЦКИЙ. ПЕСНИ НОЧИ
Второе издание. Стихотворения. 1911 г.
Н. В. КОРЕЦКИЙ. ПЕСНИ НОЧИ
Второе издание. Стихотворения. 1911 г.
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Н. В. Корецкий. Песни ночи, Розанов Василий Васильевич, Год: 1912
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Признаки времени (Статьи и очерки 1912 г.)
М.: Республика, Алгоритм, 2006.
Если кто-нибудь хочет знать, как красив Николай Владимирович Корецкий, то никому не отказано: подите и купите его ‘Песни ночи’… Фотография фототипия так роскошна, что мог бы позавидовать германский император, а что касается Нерона, то он непременно сжег бы такого красивого соперника, притом же еще поэта. Носит Николай Владимирович большой белый галстух, с пышным бантом и концами, пиджак, манжеты и все. Жалко, рукав немного не отодвинут и не видно запонок. У мужчины в запонках весь вкус. Почерк хотите? И почерк приложен. Всего приятнее, я думаю, видеть этот твердый, уверенный в себе почерк под записочками: ‘В контору. — Уплатить г-ну N. N. гонорар, — без вычета аванса’. Ибо г. Корецкий — издатель-редактор журнала ‘Пробуждение’. Но не думайте, что это все. В минуту, как вышла его книжка стихов вторым изданием, он чувствовал себя естественно в хорошем настроении духа: и приложил для читателя, под какой-то тончайшей бумагой, звездное небо и среди него, во всю почти величину обложки, летящую женщину, вероятнее, — деву, покрытую газом, к сожалению недостаточно прозрачным и еще более к сожалению, спиною, но повернув прелестное личико к ‘другу— читателю’… Из поднятых рук ее исходит пламя. По-моему, это конторщица или из ‘натурщиц’, которые снимаются за 10 руб. ‘для любителей’. Во всяком случае, вкус у автора симпатичный. Упоенный всеми сими роскошами, к которым надо прибавить дивную печать и бумагу ‘книгоиздательства художественной печати’, я все никак не мог добраться до стихов и даже хотел отложить их чтение и разбор до третьего, более скромного, издания, но заглянул. Стихи, по-моему, тоже недурны, впрочем, в этих ‘апельсинах’ я не очень разбираюсь. Мне показались только все стихи выдуманными.
Я пришел ароматом цветов надышаться:
Лишь зажглись в небе звезд мириады,
Я пришел твои слушать рулады,
Твоей песнью пришел упиваться…
О, на миг, дай на миг, соловей, насладиться
В эту ночь чудной песнью твоею.
Конечно, хорошо… Мне кажется, когда Корецкий выходит в сад, то соловьи уже как-то сами собою начинают петь от одного удовольствия видеть брата-певца, и такие, в своем роде, сотрудники вдохновения особенно приятны тем, что им не надо платить гонорара. Но не одни соловьи, а и вся природа как-то расположена к Корецкому и шлет ему ‘как раз что надо’. Напр.:
Пламя в камине дрожа угасает…
Лиц наших бледны черты…
Ночь. За окном кто-то тихо рыдает…
Там умирают цветы.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Бедный наш сад! Чаще слышим мы стоны,
Листьев паденье… Бедный наш сад!
Ветви прощальные шлют нам поклоны,
В тусклые стекла стучат.
Конечно, хорошо! Я думаю, при Корецком ни одна ворона не смеет закаркать, дождь не решится заморосить, небо немедленно прогоняет облака и показывает свои звезды, словом, вся природа ‘расчеркивается с удовольствием’. Это очень хорошо, что хоть кто-нибудь счастлив в Петербурге. А то все брюзжат. Ну, а вот этому Корецкому повинуются не одни только метранпажи, корректора, но и звезды, и цветы, и даже ‘невольные шепоты за окном’. Редкая удача. Может быть, немножко повинуются его ‘указаниям’ и сотрудники ‘Возрождения’ и тоже докладывают редактору, что ‘природа цветет’ и соловьи ‘выводят рулады’, даже на Большой Московской, где обитает поэт-редактор. Для этого, однако, я думаю, им нужно платить хор-ро-ший гонорар и не быть прижимистым в авансах: и если и это делает г. Корецкий, то нельзя не согласиться, что он среди немудрого века один живет, думает и чувствует, как истинный мудрец! Ибо, черт возьми: ничего нет мудрее благополучия!.. А из его книжки и всех ее деталей благополучие, можно сказать, так и прет. Вот уж бочка меда, куда не капнуло и капельки дегтя. Но я вспоминаю у Вальтера-Скотта какого-то принца, утонувшего в сладкой мальвазии, и не ручаюсь за читателя, что он тоже не задохнется в цветах, звездах, вздохах и т. п., и проч., и пр. Корецкого. Осторожней, господа, с самым благополучием — осторожнее!
НВ. 1912. 7 февр. No 12897.