Мёртвое тело, Слепцов Василий Алексеевич, Год: 1863 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Слепцов Василий Алексеевич.

Мёртвое тело.

Деревенские сцены в трёх картинах.

Действующие лица:

Матвей, сотник, с батожком.

Караульщики с дубинками:

Пётра.

Митрей.

Дядя Гаврило — старый мужик, босой.

Староста.

Кузнец.

Никита Степанович, старшина.

Крестьянские ребятишки:

Гордюшка.

Васька.

Пронька.

Девчонки:

Акулька.

Дашка.

Секлетюшка.

Прохожий молодец (мёртвое тело).

Становой.

Иван Петрович, лекарь.

Кузьмин, рассыльный.

1-ый и 2-ой прохожие, затем арестанты (пильщики), караульщики, мужики, старики, мальчишки, девчонки и бабы.

Картина первая.
Село на большой дороге. Прямо против зрителя — ряд крестьянских изб, за ними виднеются гумна~ направо, ближе к зрителю — большая новая изба с крылечком и с вывеской: ‘ Волостное правление’~ по другую сторону, напротив — дом сельского сотника.

Тёмный осенний вечер. В окнах видны огни. Справа входит сотник.

Сотник ( осматривается). И где только это они, каторжные, шатаются! Эй! Караульщики!

Пётра! Митрей! А, Митрей! Идите сюда-а!

За сценою голоса ‘ Ого-го-о!..

Идите проворней!

Голоса ‘Сейчас’…

Слева выходят караульщики.

Куда вас носило?

Пётра. Мы, дядюшка Матвей, вон там, у кузницы…

Сотник. Зачем?

Пётра. Караулим.

Митрей. Мы глядим.

Сотник. Чего вы там не видали? Вам сказано — быть здесь. Слышали, что посредник велел? Что бы, как можно, глядеть. ‘ Ежели, — говорит, — упаси Господи, да что случится, — я, — говорит, — в тот раз всё на тебе взыщу’. Слышите?

Караульщики ( вместе). Слышим.

Сотник. Ну, смотрите же! Да огонь гасить! Кричите по дворам, чтобы огню не было. Посредник, мол, приказывал и Боже мой насчёт огню. Кто его знает? Ну, как паче чаяния да найдёт — зачем огонь? Да ещё вот что: проезжих опрашивать! Что, мол, за человек? Куда едешь? За каким делом? А ежели в случае прохожей, то попридержите маленько! Ты, мол, это куда ночью идёшь? Зачем? Вам не показано в этот час ходить. Знаешь, мол, за это вашему брату что бывает. Так-то. Чуть мало что — и волоки его в амбар. До утра. Там видно будет. Ну, ступайте, а я домой. (Уходит).

Пётра (глядит ему вслед). Ладно. Ступай уж! Так сейчас по вашему приказанию… Слушаем-с.

Митрей. Ха! Чудён!

Пётра. Главная вещь, посреднику потрафляет во всём. Очень старается.

Митрей. Добродетель — одно слово. Что ж, надо идти кричать.

Оба подходить к первой избе с правой стороны.

Митрей ( стучит дубинкой в косяк). Эй! хозяева, гасите огонь!

Из избы слышен голос: ‘Проходи’! Караульщики подходят к следующей.

Пётра. Огонь гасить!

В избе окно поднимается. Старушечий голос спрашиваешь: ‘Кто там’?

Митрей. Мы, караульщики.

Голос. Чего вам?

Митрей. Гасите огонь!

Голос. Уйдите вы! Тут баба рожает, а они ходят. Бессовестные! Мало вам места на

улице? Ах, Господи!

Пётра. Ну, старая шутовка! Молчи уж, знай!

Старуха ( в окне). Эх, шатуны! Полуночники! ( Захлопывает окно).

Караульщики подходят к следующей избе.

Пётра (стучит в окно). Гаврила Исаич! А дядя Гаврюха! Гаси огонь проворней!

Из избы нет ответа. Караульщики, подождав немного, принимаются стучать ещё пуще. Что они там? Митрей, стучи больше!

Стучат. Ответа нет.

Погляди в окошко!

Митрей (глядит в окно). Нет никого.

Петра. Валяй!

Стучат в две дубинки изо всей мочи.

Накаливай!

За воротами голос: ‘Кто там’? Караульщики перестают стучать.

Митрей. Мы, караульщики.

Ворота отворяются, выходить Гаврило в одной рубахе и босиком.

Дядя Гаврило. Вам чего надо?

Пётра. Огонь гаси!

Дядя Гаврило (берёт подворотню и показываешь её караульщикам). А это знаете?

Караульщики отходят.

Прочь пошли! Вот вам и приказ. Я вам покажу приказ. Ишь, они, приказчики, какие ходят.

Пётра. Что ты лаешься-то? Нам велено.

Дядя Гаврило. Велено? Ну, а коли велено, так и ступайте, куда шли. Эх! Делать-то

вам нечего, вы и слоняетесь по дворам. ( Запирает ворота).

Пётра. Ну его! Нечто с ним с толкуешь, с полоумным.

Дядя Гаврило (за воротами). Пойдите, с умными потолкуйте! Которые умные-то, они, может, вам косушечку поднесут. А с меня взять нечего.

Петра. Ладно. Пёс!

Митрей. Пойдём!

Идут дальше.

Петра. Старый чёрт! Право.

Митрей. Наплевать. Иди!

Петра. Куда идти-то?

Митрей. К Акульке пойдём!

Петра. Чего у ней делать?

Митрей. У ней, брат, теперь поди, небось там уж все в сборе: кузнецовы ребята обещались и Степка наказывал, чтобы ты, то есть, беспременно приходить. На базар гармонию купил, новую. По намеднишнему опять до утра.

Пётра. Ну, что ж. Идти, так идти.

Митрей. Главная причина теперь, братец мой, как-никак расстараться на полуштоф. Без полштофа хоть не ходи.

Петра. Да! А где его у мерина полуштоф? Я говорю: завсегда с вечера нужно сказывать. Сволочи! И ты дурак, чёрт, никогда вовремя не скажет. Кабы знать, я бы у дяди у своего

насыпал овса мешок, да на задворки бы и вынес. А то где теперь? Ночь. И взойти-то

нельзя. Как скажешься? Зачем пришёл?

Митрей. А ты скажи: рукавицы забыл.

Пётра. Как же! Больно ты ловок. Рукавицы! Так он сейчас и поверил. Ишь ты! Он, брать, похитрей нас с тобой, может, во сто раз, а не то что. Его, старого чёрта, ни в

свете не обманешь.

Митрей. Так как же быть-то?

Пётра. А так и быть, что больше ничего, к старшине понаведаться в хлев. У него там добра много напасено. Теперь ежели с задов зайти, то есть через плетень, только глазом моргнуть — перелечу. Птица! А в хлев там этакая-то лазеечка есть — заветная.

Митрей. А собака?

Пётра. Это Шарик-то?

Митрей. Да. Не рвал он тебе голяшки?

Петра. Шарик? Да мы с ним, брат, не то что голяшки рвать, а, может, эдаких ли приятелей и не видано, какие мы с ним, с Шариком. Так-то. Ты что знаешь? У нас с ним ещё летошний год дружба заведена. Я в те поры каждую ночь — к ним, каждую ночь — к ней, к Марфутке~ как есть каждую ночь. Так он меня лучше своего хозяина знает, а не то что. Вот сейчас — фю. Шарик, сюда! На грудочку! Хочешь?! У нас, брат, я тебе скажу, насчёт

этих дел, насчёт баб, то есть, все подходы подведены, все дорожки проторены.

Митрей. Хвастай больше!

Пётра. Чего?

Митрей. Никак кто-то идёт.

Пётра. Где?

Митрей. А вон! Нечто не видишь? Сюда идут.

Пётра. И то. Надо опросить.

Слева входят двое прохожих мужиков. К концу данной сцены огни в избах один за

другим погасают.

Первый прохожий (кланяется). Здравствуйте!

Караульщики тоже кланяются молча.

Вы чего глядите?

Пётра. А что?

Первый прохожий. У вас там в лощине человек лежит.

Пётра. Какой человек?

Второй прохожий. А Бог его знает.

Первый прохожий. Видать, что лежит человек, а живой ли, мертвый ли — не знаем. Так вот ничком упал и лежит.

Второй прохожий. Похоже так, что мёртвый.

Пётра. А ты почём узнал?

Второй прохожий. Чего?

Пётра. Да что мёртвый-то он?

Второй прохожий. А я, признаться, так-то за плечо его потрогал, — вставай, мол, — лежит~ я ещё, а он, то есть, ничуть даже и не шелохнётся. Хоть бы что. И духу, брат, не слыхать. Аминь. Мы испугались до смерти.

Первый прохожий. Страсть! Насилу добежали.

Митрей. Как же быть? Надо сотнику сказать.

Пётра. Надо сказать. (Идёт к сотниковой избе и стучит в окно). Дядюшка Матвей! А, дядя Матвей, вставай!

В избе голос ‘Кто там’?

Иди проворней!

Первый прохожий ( вздыхает). Ах, Боже мой! Подумаешь так-то — долго ли

человеку помереть! А?

Второй прохожий. Да. Вот ты и думай! Что значит!.. Смерть пришла… Не думал, не гадал… Помер. Шабаш. (В раздумье качает головой). Ах-ах-ах!

Первый прохожий. Упаси Господи! Вот я так-то летошний год…

Сотник ( подходить к ним, натягивая наскоро зипун). Что такое?

Петра. Да вот прохожие сказывают: в лощинке, слышь, человек лежит, мёртвый.

Первый прохожий (кланяется). Лежит, точно.

Второй прохожий. Вот эдак-то вот, носом в землю… А руками будто как ухватился. И шапки нет.

Сотник. А вы что за люди?

Первый прохожий. Мы-то?

Второй прохожий. Мы — пильщики.

Сотник. А зачем вы поздно ходите?

Первый прохожий. Да припоздали малость ну, и…

Второй прохожий. Поздно вышли.

Сотник. Поздно вышли! А пила у вас где?

Первый прохожий. Да пилу-то мы, признаться, — продали.

Сотник. Продали! Митрей, скидывай кушак!

Митрей распоясывается.

Пётра, и ты скидывай! (Берёт у них кушаки). Вяжи их!

Первый прохожий. За что?

Сотник. А вот завтра узнаете, за что. Ах, разбойники! Вяжи, вяжи!

Второй прохожий. Братцы, помилуйте! Что ж, мы ведь ничего.

Сотник. Я вам покажу — ‘ ничего’.

Вяжут прохожим руки назад.

Так вы так-то! Хорошо. Пётра, ступай проворней, буди старосту, да вели ему, слышь, вели, чтобы как можно двух караульщиков нарядил. К мёртвому телу, скажи. Иди

скорей!

Пётра уходит.

Первый прохожий ( кланяется). Батюшка, отпусти! Видит Бог…

Сотник. Нет, брат. Нечего! Знаем мы вас. Ишь они! А? Пильщики! Вот вам ужо будет, дайте срок! Ах вы, грабители! Митрей, веди их! Постой, я отопру. (Снимает с пояса

ключ). Веди сюда! Ах, разбойники! (Отпирает амбар).

Первый прохожий (становится на колени). Отец родной! Помилосердствуй! За что ж

нас? Мы как есть вот… Перед Богом…

Второй прохожий. Перед истинным…

Сотник. Веди, веди! ( Тащит их в амбар).

Первый прохожий. Господи! Вот не чаяли мы себя беды.

Входят в амбар.

Сотник. Завтра разберём.

Прохожие ( в амбаре). Помилосердствуй!..

Сотник. Ладно. Сидите там! ( Запирает амбар). А ты, Митрей, стой здесь, не отходи! Да пойти нарочного посылать к становому.

По сцене пробегает староста.

Сотник. Что ты?

Староста. Никого не добудишься. Такая беда!

Сотник. Кричи громче! (Стучит в окно, в тот дом, где роженица). Эй, вставайте скорей! Степан, иди в караул!

В избе слышен крик новорожденного.

Занавес.

Картина вторая.

Та же улица. Праздничный день. Утро. Народ ходит по селу. К крыльцу волостного правления подходить кузнец. Староста сходить с крыльца.

Кузнец. Ну, что? Как дела?

Староста. Чего, брат, — дело дрянь. Покойник-то у нас ведь пропал.

Кузнец. Как так?

Староста. А Бог его знает. Украл ли его кто, сам ли убежал…

Кузнец. Ай-ай-ай! Вот диковинка, братцы мои!

Староста. Таких дел наделали — беда!

Кузнец. Куда ж ты?

Староста. Да надо бежать. С ног сбился совсем. Я туда ноне утром, может, раз двадцать бегал, в лощину-то. Приду, приду — видать то место, где он лежал, а самого нет.

Кузнец. Что ж караульщики-то?

Староста. Да что они — черти! Известно — спят. Нет, их, разбойников, за это надо знаешь как, что бы глядели. А то они на-ка что!..

На крыльце волостного правления показывается старшина.

Старшина. Староста! Где караульщики? Посылай их сюда!

Староста. Сейчас. Да вон они с сотником идут. ( Машет им). Идите проворней!

Караульщики с сотником подходят к крыльцу.

Старшина. Как же это вы так? А?

Первый караульщик (кланяется). Что делать? Грех такой… Виноваты.

Старшина. Чего ж вы глядели?

Первый караульщик. Мы глядели, да что ты станешь…

Второй караульщик. Мы, Никита Степанович, всею ночью как есть, даже, то есть, ничуть…

Первый караульщик. Только вот на зорьке-то малость будто сморило. Я глазами так-то

вот гляжу, гляжу~ а меня эдак-то вот сморит и сморит. Ах ты, оказия!.. Ничего и не вижу. Ну, а тут, на утре-то, почесть что уж совсем, да и порядочно-таки рассвело… Глядь, а его нету.

Второй караульщик. Только вот сейчас говорили мы со Степаном-то. Я баю: ‘ Ты, Степан, спишь, что ль’? — ‘ Нет, я, брат, не сплю’. Ну то-то. ‘ Смотри же, мол’. А он тут-то вот и…

Сотник. Казнить вас за это, каторжных, голову снять, чтобы не спали. Ишь шут их угораздил, — нашли место, где спать — у мёртвого тела! А?

Первый караульщик. Только вот на зорьке-то…

Старшина. Чего на зорьке? Дьяволы! Теперь из-за вас отвечай. Становой приедет, как ты ему станешь говорить? Куда девали покойника?

Сотник. Не поверит.

Старшина. Ни в свет не поверит. Вы сами, скажет, убили человека, и спрятали. Вот и разговаривай с ним тогда!

К крыльцу с разных сторон понемногу прибывает народ.

Староста. Ну, наделали дел! ( Качает головой).

Караульщики стоят, потупившись, и вздыхают.

Первый караульщик. Господи!

Старшина. Да. Господи! Теперь вот и Господи!

Сотник (старосте). И ты, брат, тоже умён: каких чертей — караулить нарядил.

Староста. Кто ж их знал, окаянных, прости Господи! Я спросонку-то, признаться, и к становому-то, и караул наряжать… Бегал, бегал…

Старшина. И на кой ляд к становому посылали? Кто вас в шею толкал?

Первый старик. Вот и я, ваше степенство, так-то баю.

Старшина. Чего?

Первый старик. Не посылать бы.

Сотник. Да ведь кто ж его знал? Чудно тоже.

Первый старик. То-то, кабы знать, не посылать бы — в тысячу раз лучше бы. Не тронь его, лежит.

Сотник. Мало что. Известно, лучше, кабы ежели да знать вперёд, что грех такой будет. Да ведь как ты его, братец мой, узнаешь?

Второй старик. Да, да. Это что говорить. Вперёд, брать, там ничего не известно. Дело тёмное.

Староста. Вперёд — как можно? Ни в свете не угадаешь.

Третий старик. Другой и рад бы угадать, что ему будет, да вот нет. Думает, думает…

Староста. Да здесь и думать нечего. Думай, не думай — толку не будет никакого, потому нам это неизвестно.

Третий старик. А только хуже ещё от думы-то бывает.

Второй старик. Хуже. Кто это думает, того Бог накажет.

Кузнец. А я так считаю, что одна глупость эта наша, больше ничего.

Подходит мужик.

Мужик. Здравствуйте! Что, нашли покойника-то, ай нет?

Староста. Где найти! Его и в духах не слыхать.

Мужик. А как же бабы сказывали — в речке его видали?

Несколько голосов. Кто сказывал?

Мужик. Бабы, слышь, на речку ходили.

Несколько голосов. Нет, что-то не слыхать. Кабы лежал, всё бы слышно было~ а то нет.

Мужик. Сказывают, лежит, будто, так-то вот, у берега у самого, в траве.

Другой. А вон Скворцовы ребята его видали тоже, так это истинная правда.

Несколько голосов. Где?

Другой. В кабаке.

Третий. Это зря болтают. Как он туда попал? Нешто он может, покойник, в кабак ходить?

Четвертый. Знамо, покойники не ходят.

Другой. Как нет! Не ходят. Нет, они ходят. Я верно знаю. Мне один человек сказывал: в Тульской губернии у нас, говорит, их до пропасти. Столько шляются — беда. Да ещё

днём, а не то, что ночью. Трогать, говорит, ничего не трогают, так только ходят везде: по крышам, другой в хлев заберётся.

Третий. Рассказывай! Это всё бабы врут.

Пятый. Чего, бабы! Я сам слыхал. Это верно. Ехал мужик

на базар, сказывал, что сидит в кабаке, водку пьёт — эдакий-то, говорит, из себя черноватый, в чуйке, сапоги новые на нём.

Другой. Да вот караульщика спросить. Ты видел ли, какие сапоги-то на покойнике?

Караульщик. Сапоги новые. Врать не хочу. Новые, точно.

Пятый. Ну, вот, он самый и есть.

Старшина. Это чего такое?

Другой. Да вот сказываюсь ребята про покойника.

Старшина. Ну?

Другой. Видали, слышь, его в кабаке.

Старшина. Пустое.

Другой. Верно сказывали.

Старшина. Кто сказывал-то?

Другой. Скворцовы ребята, да ещё мужик, на базар ехал, тоже видал его. Ходит.

Во это время в конце села показывается прохожий молодец. Старшина всматривается в него.

Старшина. А какой это такой молодец идёт!..

Все оборачиваются в ту сторону.

Голоса в толпе. Что за человек? А кто его знает. Здесь дорога — то же всякие ходят. Мало ли их!

Старшина ( старосте). Поди спроси его: чей, мол, ты? Какой-такой человек есть?

Староста (всматривается). Батюшки! Да никак это он самый…

Все. Кто такой?

Староста. Да что в лощине-то лежал.

Все. Что ты! Покойник?..

Староста. Он, он самый. Господи!

Первый караульщик. Никак и вправду он. Степан, гляди-ка! Чуйка-то, ишь ты, в дегтю. Самая она. Вон и дыру видать. И сапоги его. Он!..

Второй караульщик. Он и есть.

Всеобщее смятение.

Голоса. Царица небесная!.. Ах-ах-ах!..

Что делать?.. Вот грехи то!.. С нами крестная сила!..

Старшина. Чу! Тише! Чу!

Тишина. Прохожий замечает, что все на него смотрят и останавливается среди улицы.

Старшина ( старосте, тихо). Поди, спроси его!

Староста. Нет, я не пойду, я боюсь до смерти. Кто его знает?

Старшина. Ох, дурак! Чего бояться? Чать народ.

Староста. Не пойду, не пойду.

Сотник (к толпе). Ребята, сходите кто ни на есть, покличьте его!

Все молчат.

Да что ж вы, в самом деле? Начальник посылает, а они не идут. Чего бояться? Вот мы все здесь. Ах, какие! Право.

Голоса (в толпе). А ты сам сходи! Что ты нас посылаешь?

Староста. Поди-ка к нему! Как же.

Голоса (в толпе). Коли идти, так идти всем миром~ а то как ты один подойдёшь? Идите, ребята! Нас много. Чего бояться?.. Трогай! Но, ребята! Подавайся! Народное дело… Гуртом не страшно… Господи, благослови! Что ж вы? ( Ни с места).

Кузнец. Ну, так и быть, я пойду вперёд. Идите за. мной! Вали, ребята! С нами Бог! ( Идёт впереди).

Вся толпа понемногу двигается за кузнецом. Прохожий молодец стоить на месте. Не доходя шагов двадцати, кузнец останавливается.

Кузнец. Эй! Как вас?.. Почтенный! Вы чьи будете?

Прохожий молодец. То есть мы-то?

Кузнец. Да. То есть какие-такие, к примру?

Прохожий молодец. А что?

Кузнец. Да так.

Прохожий молодец. Мы — экономические.

Кузнец. Так! (Подумав). Ну-ка, перекрестись!

Прохожий крестится.

Старшина (в толпе). А паспорт есть?

Прохожий молодец. Есть.

Старшина. А что, брат, лежал ты вон там, в лощине?

Прохожий молодец. Лежал.

Старшина. А по какому случаю, например, ты там лежал?

Прохожий молодец. А по такому, что, признаться, пьян был, и сам не помню, как я туда попал. Шёл, шёл, сковырнулся, надо полагать, да так и лёг на траве. К утру-то, значит, озяб, ну и опамятовался: встал и пошёл.

Старшина. А куда ты шёл?

Прохожий молодец. На фабрику, к Смирнову, к купцу.

Старшина. Стало быть там то есть это твоё место?

Прохожий молодец. Это так, точно.

Старшина. Не врёшь?

Прохожий молодец. На что врать? Да нас и сейчас знают в здешнем кабаке. Я ведь не что-нибудь такое, а говорю как есть.

Старшина. А что, братцы, ведь это он верно говорит.

Голос. Оно точно что, это верно. Теперь оно как будто и того…

Старшина (к толпе). Так как же нам теперь с этим делом быть? Раззудите, православные!

Голоса. Чего судить? Видать, что живой человек!

Старшина. Да не в том: а главная причина, как нам перед становым-то отвечать? ( Прохожему молодцу). Ведь мы, я тебе скажу, так влопались с этим делом — не дай Бог. Мы об тебе повестили, что лежит, мол, у нас тело~ а ты на грех — возьми, да и встань. Теперь становой приедет, скажет: ‘ Что ж вы, так вашу, на смех это мне сделали? А’?

Прохожий молодец. Дело ваше. Прощайте, братцы!

Голоса. Постой! Нет, ты погоди!

Прохожий молодец. Чего стоять-то.

Старшина. Нет, уж ты, брат, выручи нас, сделай милость!

Голоса. Мы тебе в ножки поклонимся.

Прохожий молодец. Да как же мне вас выручать?

Старшина. А ты вот что, брат… Тебе всё равно… Поди опять ляг туда на прежнее место! Что ж такое?

Прохожий молодец. Это зачем же?

Старшина. Да ты только полежи, покуда становой приедет. А при нем-то уж и очнись пожалуй. Тогда и скажи, что так и так мол, ваше благородие, виноват: ничего не помню, почему что как грешным делом выпил, ну и… голова заболела, прилёг мол, на травке полежать.

Сотник. А тут-то мы уж и того… Мы это все ему распишем, как лучше не надо.

Прохожий молодец. Да оно конечно… Только как ежели меня за это да вздуют, тогда что?

Сотник. Ничего. Не опасайся!

Прохожий молодец. Да, как же! Вам ничего, а мне-то каково! Кто его знает? Он не поглядит, что мёртвый, зачнёт таскать, только держись.

Голоса. Мы тогда за тебя все вступимся, всем миром.

Прохожий молодец. Много вы сделаете! Нет, уж тогда, брат…

Старшина. А ты сказывай-ка лучше, много ли ты с нас положишь за эту штуку?

Голоса. Да чего тут! Говори по совести, а мы тебя не обидим.

Прохожий молодец. Что ж! Ежели, так сказать, по совести, — десять рублей.

Голоса. Ну вот! Эк он заломил! А ты и нас-то сколько-нибудь пожалей! А ты вот что, слушай! По Божьи, чтобы без разговору…

Прохожий молодец. Ну!

Голоса. Полведра.

Прохожий молодец. Нет, это что!.. Я вижу, вы маклачите, так что ж с вами

толковать. Прощайте!

Голоса. Постой! Куда ты? Погоди!

Прохожий молодец. Чего годить то?

Голоса. Да ты рассуди! Что ж, тебе всего-то один часок полежать. Что тебе сделается?

Прохожий молодец. И чудаки вы, погляжу я на вас. Торгуются. Полведра!.. Да он у меня одних волос, может, две головы натаскает.

Голоса. Ну, что ж~ мы накинем, так и быть.

Прохожий молодец. Много ли?

Голоса. Деньгами — полтину.

Прохожий молодец. Фью! (Уходит).

Голоса. Постой!

Прохожий молодец. Ну, что ещё?

Голоса. Говори настоящее дело: деньгами-то много ли?

Прохожий молодец. Последнее слово?!

Голоса. Последнее слово. Ну!

Прохожий молодец. Зелёную бумагу!..

Все. Идёт! Что тут ещё!..

Старшина. Так, так. По рукам, значит.

Хлопают по рукам.

Прохожий молодец. Ну, теперь, братцы, вот что: уговор, мне полуштоф вперёд.

Голоса. Ладно. Пойдём!

Некоторые уходят вместе с прохожим.

Сотник. Ах, погодите, ребята! Ведь у нас здесь в амбаре — арестанты сидят. Что ж,

их отпустить, что ли!

Голоса. Отпусти! Ну их!

Сотник ( отпирает амбар). Эй, вы, шуты, вылезайте!

Из амбара выходят пильщики.

Ну, теперь ступайте с Богом!

Пильщики в недоумении.

Голоса. Чего ж вы ждёте! Бегите скорей!

Пильщики пускаются без оглядки бегом по улице. Народ хохочет, кричит: ‘ Держи их, держи’!

Занавес.

Картина третья.

Лощина. По крутому косогору лесного оврага идёт проселочная дорога. В овраг вьётся тропинка. Внизу кустарник.

С косогора сбегает в лощину толпа ребятишек и девчонок. Впереди всех Гордюшка скачет верхом на палке и подстёгивает сам себя прутом~ за ним Васька и Пронька — то же верхом~ дальше бегут: Акулька и прочие поменьше. Позади всех маленькая девочка в длинном зипуне — Скелетюшка.

Гордюшка (сбегая в лощину). Эй вы, народы! Бегите скорей!

Васька, Пронька и Акулька спускаются с косогора, крича: ‘скорcй! скорcіі!’ Остальные

сбегают~ на верху остается одна Скелетюшка и не знаетъ, как быть. Ей кричатъ снизу: ‘ Скелетюшка, ползи’!

Пронька. Здесь его станут хоронить?

Гордюшка. Здесь.

Васька. Всё ты врёшь. Не здесь.

Гордюшка. Нет, здесь. Сейчас приведут сюда. Ножик вострый — раз вострый припасли. Я видел, дядя Матвей вот эдакой ножище понёс.

Акулька. Зачем?

Гордюшка. Резать его, покойника-то.

Скелетюшка. А мы будем глядеть?

Пронька. Как же! Вас отсюда погонят.

Акулька. Ан не погонят.

Гордюшка. Ан погонят. Я сейчас крёстному скажу: он вас, знаешь, как. Девок отсюда гнать всех велел, чтобы вас не было.

Пронька. Ах, братцы, лопату забыли! Бегите скорей за лопатой! Мишка, спроси у матери. Да проворней, черти!

Васька. На что лопату!

Пронька. Яму рыть.

Мишка убегает.

Дашка. А он какой, покойник-то?

Пронька. Он живой.

Акулька. Он помрёт?

Пронька. Помрёт.

Акулька. Как же его станут хоронить? Гордюшка, ты видел как их хоронят?

Гордюшка. Я видал. Вот сейчас его возьмут за шейку, да ножиком как чикнут по шейке-то, он и упадёт~ заплачет, горько заплачет, братцы мои, и зачнёт просить: ‘ Батюшки, голубчики, помилуйте’! А его опять ножиком — чик!.. А кровь-то, кровь!..

Скелетюшка. А мы будем глядеть.

Все. Ведут! Ведут!

На косогоре показывается народ: старшина, сотник, староста, прохожий молодец, мужики и бабы~ все немножко навеселе.

Староста (сходя вниз). Самое это место. Ишь ты, ребята уж здесь. Уйдите вы!

Ребята отходят в сторону.

Старшина ( прохожему молодцу, продолжаешь начатый разговор). Мы, брат, живём, я тебе скажу, вот как: слава Богу. Дай Бог всякому.

Прохожий молодец. Это вам Господь за ваши добродетели.

Старшина. Так-то. Что тут толковать! Тоже всяких видали: и худых видали, и хороших видали~ ну, а ежели теперь, к примеру, человека обидеть мы не согласны никогда.

Прохожий молодец. Да это что! Это мы тоже…

Старшина. Нет, погоди! Я говорю, человека обидеть недолго. А на что так делать?

Прохожий молодец. Это верно.

Старшина. Может, прочие, которые о нас глупо полагают~ ну, наплевать. Не замай! А мы вот как: мы согласнее завсегда скорей же на себя принять, чем сделать человеку вред. Так ли я говорю?

Прохожий молодец. Это справедливо.

Старшина. Ну, вот.

Староста. Теперь становой как раз наедет.

Сотник. Уж ехал бы, что ли.

Мужик. Он Семёну приказывал: скажи, говорить, к обеду буду. Следствие там, слышь, насчёт пожара. Сосновских пытает: кто, говорить, это сжёг? У вас, говорят, непременно скрывается этот самый опасный человек, то есть, который это поджигатель-то самый. Вот пяты сутки прохлаждается. Народу что, слышь, передрал — сила. Не признаются.

Другой мужик. По какому случаю?

Первый. А по тому случаю, что онучинский становой поймал поджигателя,

ему крест за это повесили~ ну, и нашему тоже очень это желательно, то есть поймать.

Другой. Ишь ты!

Первый. Да вот нет его, главная вещь. Уж он и старшине-то приказывал: откуда хочешь, говорить, достань, хочешь из земли, вынь да положи мне поджигателя.

Другой. Так и приказывает?

Первый. Так и приказывает.

Другой. А всё нет?

Первый. Нет.

Другой. Вот, поди ж ты, братец мой! А то бы сейчас и крест?

Первый. Крест.

Другой. Ах ты, горе какое.

Народ смеётся.

Старшина ( прохожему молодцу). А что брат, не пора ли ложиться тебc?

Прохожий молодец. Да уж делать-то, видно, нечего. Ляжешь.

Голос (в толпе). Назвался груздём — полезай в кузов!

Другой. А ты не робей пуще всего! Лежи знай!

Прохожий молодец. На что робеть?

Третий. Ты вот что, паренёк: ты, главная вещь, старайся, — дух-от глотай~ чтобы духу-то

не слыхать.

Четвёртый. Это всё ничего. Вот лежи так, вверх брюшком, руки врозь.

Третий. Нет, так не годится. Эдак вот сейчас догадается. А ты вот — ничком. Любезное дело.

Укладывают его. В это время слышен колокольчик.

Сотник. Ох, никак это он! Отойдите, братцы, прочь! Караульщики!

Все отходят в сторонку, прохожий молодец притворяется мёртвым~ около пего сидят два караульщика с дубинами. Несколько минут молчания.

Староста (вбегает наверх и, посмотрев на все стороны, машет рукой). Мимо.

Прохожий молодец (приподнимает голову). Что — нет?

Староста (сходит вниз). Нет, не он.

Прохожий молодец (садится). Хоть бы трубочки покурить пока.

Старшина. Что ж, покури! Ничего.

Прохожий закуриваешь трубку, народ понемногу расходится по сторонам~ одни ложатся,
другие кучами сидят на косогоре и разваривают вполголоса.

Старик (стоит, опершись на палку, и качает головой). И грехи только, погляжу я… Кто из нас за эти грехи отвечать будет? Ты, дедушка Михей, не тужи, не убивайся! Станового

обмануть греха нет. Это всё прощено.

Другой. Что станового обмануть, что теперь паука убить — это всё одно, ничего не значит.

Третий. Сорок грехов простится.

Четвёртый. Это всё, брат, на пользу.

Староста. Ах, долго! Что он там?

Голоса: ‘ Едет! Едет’! Всеобщее смятение, народ разбегается в разные стороны. На месте остаётся только мёртвое тело и караульщики. Вблизи слышен звон колокольчика.

Через несколько минут наверху появляются становой, лекарь, рассыльный и старшина. В отдалении за ними видна куча мужиков.

Становой (спускаясь в лощину). Это тело-то?

Старшина. Оно самое-с.

Становой. Неизвестный человек?

Старшина. Кто его знает? Здесь дорога.

Становой (подходить к телу). Кем усмотрено?

Старшина. Да здесь прохожие какие-то проходили.

Становой. Где ж они?

Старшина. Они пошли-с…

Становой. И почему ж их не задержали?

Старшина (оглядывается). Это сотник их отпустил.

Становой. Сотник! Подать сюда сотника! А! Так вы так-то!

Лекарь между тем осматривает мёртвое тело.

Становой. Ну, что, Иван Петрович, боевые знаки есть?

Лекарь. Нет, что-то не видать, а водкой пахнет сильно, да ещё русским табаком. (Рассыльному). Кузьмин, разденьте-ка его!

Рассыльный начинаешь его раздевать.

Становой. Ну-ка, что у него в кармане-то?

Рассыльный вынимаешь из одного кармана трубку, а из другого серные спички.

Становой. Это зажигательные спички. Так. Ещё что?

Рассыльный. Ваше благородие, как вам угодно, а оно, тело-то это…

Становой. Что?

Рассыльный. Не даётся.

Становой. Как не даётся?.

Рассыльный. Оно живое-с.

Становой. Что ты врёшь? (Подходит к телу). Ну-ка, ткни-ка его в бок хорошенько!

В это время тело вскакивает и становится на ноги.

Мертвое тело. Виноват, ваше благородие, простите! Я не своей волей, это вот они-с.

(Указывает на старшину и на сотника, который подходить в это время). Напоили меня пьяным…

Становой (к старшине). Это ты что же, ракалия?

Старшина. Не я, сейчас провалиться! Это вот он всё-с… (Указывает на сотника).

Сотник. Разрази меня Бог… То есть на сём месте… Сейчас не сойти… Это караульщики. Под вечер мужики проходили, пильщики. На фабрику шли. Говорят: лежит. А мы, ваше благородие, подоспели, видим — так и есть. Так вас и дожидались. Откуда ж нам знать было, что он не мёртвый, а мертвецки пьяный?

Становой. Ладно, голубчики. Я с вами разделаюсь. Я до вас доберусь. А ты, любезный… (Мёртвому телу). Ты ещё трубку курить!.. Эй, Кузьмин, розог!

Мёртвое тело падает на колени.

Занавес опускается.

1863 г.

—————————————————————————

Источник текста: Слепцов В. А. ‘ Избранные произведения’, Ленинград, ‘ Художественная литература’, 1970 г. С. 378 — 397, 619 — 620.

Впервые — в первом томе ‘ Сочинений’ В. А. Слепцова ( СПб. 1866 г.). Печатается по этому тексту.

В бумагах писателя, сохранившихся в архиве III отделения, имеется рукопись фельетона ‘ Заметки деревенского жителя’, написанная рукой неизвестного автора ( или переписчика). В фельетоне рассказан, с некоторыми вариациями, тот же случай с мёртвым телом. Можно предположить, что это — ранний вариант замысла сцен. Фельетон был предназначен Слепцовым для ‘ Искры’, но там не появился. Цикл ‘ Заметки деревенского жителя’ публиковался в журнале анонимно, до сих пор автор его не установлен, вероятнее всего, что создавались эти фельетоны несколькими лицами, в том числе и Слепцовым. В книге ‘ Сатирическая журналистика 1860-ых годов’ ( М., ‘ Художественная литература’, 1964 г.) И. Ямпольский, анализируя один из фельетонов цикла, пишет: ‘ Не было бы ничего удивительного, если бы автором ‘ Заметок деревенского жителя’ оказался именно Слепцов’ ( с. 279).

Семанова М. Л.

Слепцов Василий Алексеевич.

Мёртвое тело.

Картина вторая.

Читайте также: