C. А. АНДРЕЕВСКІЙ
C. А. АНДРЕЕВСКІЙ
СТИХОТВОРЕНІЯ
1878—1885
СТИХОТВОРЕНІЯ
1878—1885
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 11—2
1886
МРАКЪ.
МРАКЪ.
Мрак, Андреевский Сергей Аркадьевич, Год: 1885
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Безъ божества, безъ вдохновенья.
Безъ слезъ, безъ жизни, безъ любви.
Пушкинъ.
ПОЭТЪ.
Изъ долгихъ, долгихъ наблюденій
Я вынесъ горестный урокъ,
Что нтъ завидныхъ назначеній
И нтъ заманчивыхъ дорбгъ.
Въ душ — пустыня, въ сердце — холодъ,
И ныньче скучно, какъ вчера,
И мысли давитъ мн хандра
Тяжеловсная, какъ молотъ!
Ни развлеченье, ни покой,
Ни встрчи съ чернью дловитой,
Средь шума жизни городской,
Не служатъ больше мн защитой:
Тоска всесильна надо мной!
Приди, мой геній темнокрылый
Съ печальнымъ взоромъ умныхъ глазъ,
Мн по душ твой видъ унылый
И твой таинственный разсказъ.
Ты могъ всегда полунамекомъ
Въ прошедшемъ тускломъ и далекомъ
Нмое чувство оживить
И скорбью сердце уязвить.
Своимъ укоромъ ядовитымъ
Оцпеннье разрши:
Мн тяжко жить полуразбитымъ,
Мн гадовъ сонъ моей души!
ДУХЪ.
Видлъ я лицо нмое
И потухшій взоръ:
О блаженств, о поко
Плъ угрюмый хоръ.
Въ небесамъ съ кадильнымъ дымомъ
Несся вопль сердецъ,
Въ отчужденьи нелюдимомъ
Почивалъ мертвецъ.
Весь гирляндами украшенъ,
Но не тотъ, что былъ!—
Онъ для тхъ казался страшенъ,
Кто его любилъ…
Грудь безъ теплаго дыханья,
Безъ лучей глаза:
Что ему — слова прощанья?
Что ему — слеза?..
ПОЭТЪ.
О, помню я!.. Такіе звуки
Давно не трогали мой слухъ:
Живымъ порывомъ горькой муки
Въ т дни киплъ мой юный духъ!
Тснили грудь мою рыданья,
Я образъ друга вызывалъ:
Казалось мн,— безъ очертанья
Онъ тихо въ воздух виталъ
И въ душу мн вникалъ глубоко.
Въ церковной мгл, среди лампадъ,
Полусмущенъ, я чуялъ взглядъ
Его всевидящаго ока:
Онъ былъ слезамъ и скорби радъ!
‘Теперь — я думалъ — онъ измритъ
Всю глубину моей любви
И чувства тайныя мои
Судомъ взыскательнымъ повритъ!..’
И почему, не знаю самъ,
Мой взоръ тянулся къ небесамъ…
Но тамъ — ни звука, ни намека
Въ отвтъ на пламенный порывъ:
Таковъ удлъ того, кто живъ…
Безсиленъ гнвъ, слова упрека
Безумствомъ были-бъ сочтены!
Съ тхъ поръ съ тобою мы дружны,
Мой геній, небу непокорный:
На всемъ дрожитъ твой профиль черный
И свтитъ недовольный взоръ.
На неб жизни съ этихъ поръ
Сгустится-ль мракъ, взойдутъ-ли зори,—
Ты все поешь: memento mori!
Но странно — врится едва!—
Твои ужасныя слова
Для сердца глохнутъ съ каждымъ годомъ…
И тамъ, гд надъ могильнымъ сводомъ,
Придя молиться въ горькій день,
Я сторожилъ родную тнь —
Тамъ въ годы зрлости холодной
Я далъ взрости трав негодной!
И тотъ кладбища свжій садъ
Съ угрюмой надписью у входа,
Гд снился мн видній рядъ —
Не больше трогаетъ мой взглядъ,
Чмъ вся безмолвная природа!..
Я понялъ жизни наготу,
Потерянъ ключъ отъ милыхъ бредней…
Но, вызвавъ старую мечту,
Ты далъ блеснуть слез послдней:
Благодарю! Ея приливъ
Напомнилъ мн, что я былъ живъ,
Что жить намъ дважды не дается:
Слеза блеститъ,— она не льется!
ДУХЪ.
Тни туманныя, звуки неясные,
Образы прошлаго вчно-прекрасные,
Вчно сокрытые мглой отдаленія,—
Встаньте изъ мрака въ лучахъ обновленія!
Встаньте безъ горечи, свтло-нарядные,
Въ жизненномъ облик, сердцу понятные,
Душу воздвигните силой цлебною,—
Двигайтесь, образы, цпью волшебною!
——
Тучки лтнія дымятся,
Оросивъ кусты,
Ужъ подъ солнцемъ золотятся
Башни и кресты.
Въ неб радуги огнистой
Таетъ яркій путь,
Воздухъ ясный и душистый
Тихо нжитъ грудь.
Тшась шумомъ наводненья,
Звонкій хоръ дтей
Сыплетъ листья и каменья
Въ пнистый ручей.
На песк аллеи влажной,
Гд бжалъ потокъ,
Ужъ оставилъ слдъ отважный
Легкій башмачокъ,
И подъ стью обновленной
Зелени сквозной
Слышенъ грядки орошенной
Запахъ земляной.
Вотъ и небо засинло
Все — изъ края въ край:
Иль въ душ не просвтлло
И земля — не рай?
——
Вдохнулъ-ли ты свжительную силу?
Въ подобный мигъ ты прежде сожаллъ
Своихъ друзей, опущенныхъ въ могилу,
И въ свту дня любовью пламенлъ.
Ты повторялъ, мой образъ устраняя:
‘Мн жизнь мила! Я жить готовъ, не зная,
Къ чему я здсь… Прекрасенъ мой удлъ!..’
ПОЭТЪ.
Случалось мн: въ ребяческіе годы,
Обласканный улыбкою природы,
Digitized by v^ooQle
Я вровалъ въ несбыточные сны:
То призраки завтной старины!
Въ т дни, какъ другъ, со мной шепталась ива
У синихъ водъ весенняго разлива,
И въ свжій мракъ задумчивыхъ долинъ
Съ своей мечтой спускался я одинъ
Вврять имъ пылъ неясныхъ ожиданій…
Я не люблю такихъ воспоминаній!
Куда ни глянь: въ безмолвіи лсномъ,
Въ рояхъ свтилъ на купол ночномъ,
Во всхъ углахъ роскошной панорамы —
Везд, везд — покинутые храмы!
ДУХЪ.
Темныхъ призраковъ не стало,
Словно дыма битвъ:
Сердце въ мір отыскало
Образъ для молитвъ!
У желаннаго порога
Робко стынетъ кровь:
То блаженная тревога —
Первая любовь!
И свжа, какъ ландышъ мая,
Юностью блестя,
Вотъ стоитъ она, живая,
Грзъ твоихъ дитя…
——
И вотъ она съ тобой идетъ въ лсную тнь.
Гд въ яркой зелени, осыпавъ старый пень,
Блютъ звздами ромашки,
И шелкъ ея волосъ колеблется едва,
И втеръ утренній ей дышетъ въ рукава
Ея узорчатой рубашки,
Ужъ вашихъ спутниковъ замолкли голоса.
Кругомъ — зеленый мракъ, пахучая роса…
Застигло васъ уединенье…
Признанье вырвалось невольно у тебя,
Ты высказалъ его, робя и любя,
Едва сдержавъ свое волненье.
А помнишь-ли ту ночь, когда въ волнахъ рки
Померкшей пристани дрожали огоньки
И въ лодк хоръ звучалъ пвучій?..
Въ тотъ мигъ она рукой взмутила пну струй
И влажныхъ пальчиковъ коснулся поцлуй,
Какъ воздухъ нжный и летучій.
Иль поздней осенью, при сумрак дневномъ,
Предъ затуманеннымъ, обрызганнымъ окномъ
Ты съ ней сидишь, бывало, рядомъ
И, очарованный, не смешь ты дохнуть,
Слдя какъ движется ея живая грудь
Подъ скромнымъ будничнымъ нарядомъ.
А это первое объятье нжныхъ рукъ,
Когда въ твоей груди родного сердца звукъ
Отдался въ трепетномъ біеньи,
И грезились теб: то валахъ темныхъ косъ,
То взглядъ медлительный, понятный какъ вопросъ,
То станъ, такъ близкій на мгновенье!
И рдла-ли весна, иль выла псня вьюгъ,
Ненасть-ль тусклое сгущалося вокругъ,
Иль солнце грло и струилось,
Звучалъ-ли колоколъ, шумлъ-ли разговоръ,—
Всегда лишь ей одной внимали слухъ и взоръ,
И ровнымъ счастьемъ сердце билось.
Ты помнишь-ли т дни?— Согрта и полна,
Душа надеждами была окружена,
И крпла въ ней живая сила,
Счастливая рука работала легко,
Отъ сердца чистаго все было далеко,
Что совсть чуткая клеймила.
И пусть иной роблъ предъ сонмами свтилъ,
Пускай другихъ пугалъ холодный сонъ могилъ,
Но, чуждый горестнымъ тревогамъ,
Ты не былъ одинокъ средь бездны міровой:
Твой духъ тонулъ въ лучахъ души теб родной,
И свтъ любви былъ вашимъ богомъ!..