МИЧМАНЪ БРИЗИ.
Соч. капитана M—rry—t, R. N.
——
——
——
——
——
Е. А.
‘Встникъ Европы’, No 11, 1882
Мичман Бризи, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1867
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Отецъ мой былъ лекаремъ въ сверной части нашего отечества. Онъ вдовцемъ вышелъ въ отставку нсколько лтъ тому назадъ изъ королевскаго флота, у него была небольшая практика въ родной деревушк. Когда мн минуло семь лтъ, онъ посылалъ меня разносить лекарства къ его больнымъ. Я былъ очень живой мальчикъ и иногда забавлялся тмъ, что во время моихъ странствованій перемшивалъ содержимое въ различныхъ стклянкахъ. Хотя я не имлъ причины сомнваться, что въ общемъ этотъ способъ леченія приносилъ пользу, тмъ не мене, когда посл примси крпкой меркуріяльной воды къ мокротогонному средству, предписанному нашему пастору, онъ умеръ, отецъ ршилъ лишить меня моей должности и отправить въ школу.
Школьный учитель Груббинсъ былъ тиранъ, и въ скоромъ времени я съ своимъ непокорнымъ и упрямымъ характеромъ возсталъ противъ него. Я началъ составлять планъ мщенія. Въ этомъ помогъ мн Томъ Свафль, школьный товарищъ. Какъ-то Томъ предложилъ:
— Взорвемъ его.— Я досталъ два фунта пороху.
— Нтъ, слишкомъ шумно,— возразилъ я.
Томъ съ минуту помолчалъ и снова сказалъ:
— Помнишь, какъ ты успокоилъ пастора, Пильсъ? Не можешь ли ты дать что-нибудь Груббинсу, чтобы его раздуло? Э?
Искра вдохновенія оснила меня. Я отправился къ деревенскому аптекарю. Онъ зналъ меня, я часто покупалъ у него купоросъ и наливалъ въ чернильницу Груббинса, чтобы портить его перья и прожигать фалды его сюртука, о которыя онъ всегда вытиралъ ихъ. Я смло спросилъ у него унцію хлороформу. Молодой аптекарь подмигнулъ мн и подалъ бутылочку.
У Груббинса была привычка накидывать на лицо носовой платокъ, ложиться на спинку кресла и немного соснуть во время рекреаціи. Улучивъ удобную минуту, когда онъ задремалъ, мн удалось сдернуть съ его лица платокъ и замнить его моимъ, пропитаннымъ хлороформомъ. Черезъ нсколько минутъ онъ впалъ въ безчувственное состояніе. Тогда я и Томъ поспшно обрили ему голову, бороду, брови, намазали лицо смсью купороса со жженою пробкою и убжали. На другой день произошла страшная суматоха и скандалъ. Отецъ всегда извинялъ меня, говоря, что Груббинсъ постоянно пьянъ,— но почему-то все-таки нашелъ удобнымъ рано опредлить меня въ королевскій флотъ.
Оффиціальнымъ письмомъ за печатью адмиралтейства извщали отца, что безотлагательно ожидаютъ меня на корабл Бельхеръ королевскаго флота капитана Больтропа, находившагося въ Портсмут. Черезъ нсколько дней я явился къ высокому съ суровымъ лицомъ господину, медленно ходившему взадъ и впередъ по защищенной отъ втра сторон палубы. Когда я дотронулся рукою до фуражки, онъ сурово посмотрлъ на меня.
— Хорошо! Еще молокососъ. Вся служба пойдетъ къ чорту. Дти вмсто взрослыхъ, и баре — тамъ, гд нужно дло длать…— Помощникъ шкипера, передайте приказаніе м-ру Чику.
Появился м-ръ Чикъ, прикладывая руку къ фуражк.
— Представьте м-ра Бриги молодымъ людямъ. Стойте! Гд м-ръ Свизль?
— На верху мачты, сэръ.
— Гд м-ръ Ланкей?
— На верху мачты, сэръ.
— М-ръ Бриггсъ?
— Тоже на верху мачты, сэръ.
— А остальные молодые господа,— заоралъ разсерженный капитанъ.
— Вс на верху мачты, соръ.
— А!— сказалъ Больтронъ, сердито улыбаясь,— при такихъ обстоятельствахъ, м-ръ Бризи, вамъ тоже лучше идти на верхъ мачты.
На мачт я познакомился съ двумя новичками приблизительно моихъ лтъ, одинъ изъ нихъ объявилъ мн, что онъ находится тутъ въ теченіе трехъ сотъ тридцати-двухъ дней въ году.
— Въ дурную погоду, когда старый птухъ не въ дух, мы никогда не спускаемся,— прибавилъ мальчикъ лтъ девяти съ кортикомъ такимъ же большимъ, какъ онъ самъ, его представили мн подъ именемъ м-ра Бригса. Скажите, однако, Пильсъ,— продолжалъ онъ,— какимъ образомъ вы забыли отдать честь капитану?
— Какъ! я дотронулся до фуражки,— сказалъ я наивно.
— Да, но это, знаете, не достаточно. Это хорошо въ другое время. Ему надо отдать честь какъ моряку, когда вы вступаете на бортъ корабля — новичекъ!
Я испугался и просилъ его объяснить мн въ чемъ дло.
— Видите ли, приложившись въ своей фуражк, вы должны были слегка дотронуться указательнымъ пальцемъ до его сюртука, вотъ такъ,— и спросить, что подлываетъ кончикъ его носа? вотъ что!
— Что подлываетъ кончикъ его носа?— повторилъ я.
— Именно. Онъ немножко бы отступилъ при этомъ, и вы повторили бы привтствіе, спросивъ снова, какъ поживаетъ его королевскій носъ? а потомъ, спросивъ заботливо о его жен и семейств, и прося представить васъ дочери канонира.
— Дочери канонира?
— Именно, она вдь ходитъ за нами, смотрите, не забудьте, Пильсъ!
Когда насъ позвали на палубу, я подумалъ, что вотъ удобный случай воспользоваться наставленіемъ. Я подошелъ въ капитану Больтропу и повторилъ очень добросовстно привтствіе, не забывъ ничего. Онъ позеленлъ и съ минуту не могъ проговорить ни слова. Наконецъ, онъ произнесъ, еле переводя духъ.
— Помощникъ шкипера?
— Что вамъ угодно, сэръ,— спросилъ я, дрожа,— я просилъ бы, чтобы меня представили дочери канонира!
— О, отлично, сэръ!— воскликнулъ капитанъ Больтропъ, потирая руки и положительно съ бшенствомъ кидаясь по палуб.— О, чортъ васъ побери! конечно, я васъ представлю!.. Ого, дочери канонира! Чортъ возьми, это слишкомъ! Помощникъ шкипера!
Я не усплъ придти въ себя, какъ меня схватили, потащили, привязали къ восьми фунтовой пушк и выдрали розгами.
Когда мы собрались на вахт и очищали червяковъ изъ нашихъ сухарей, Бригсъ утшалъ меня въ моей неудач, прибавивъ, что привтствіе моряку было боле наказуемо, когда его нарушали, нежели когда исполняли. Я присоединился къ общему смху надъ его остротой, и черезъ нсколько минутъ мы вс были друзья. Теперь Свизль обратился ко мн.
— Мы только-что составляли планъ, какимъ образомъ забрать боченокъ бордо, которое комиссаръ Нипсъ все закладываетъ втулкою. Старая крыса лежитъ тамъ полдня пьяный, и нельзя пробраться къ нему.
— Пройдемъ за нимъ подъ пріемной каютой, протащимъ черезъ палубу и такъ прокатимъ его,— сказалъ Ланкей.
Предложеніе было принято при гром рукоплесканій.
У Чипса, помощника плотника, достали буравъ въ полъдюйма, и Свизль, тщательно осмотрвъ доски подъ каютъ-компаніей, приступилъ къ длу. Наконецъ, буравъ исчезъ, но на палуб послышалось легкое смятеніе. Свизль торопливо вытащилъ буравъ, на конц его было нсколько ярко красныхъ капель.
— Ура! начинай снова!— закричалъ Ланкей. Буравъ снова вставили. Раздался крикъ въ кают комиссара. Немедленно погасили огонь, и компанія поспшно удалилась на вахту. Когда караульный просунулъ голову въ дверь, раздался крикъ.
— Все обстоитъ благополучно, сэръ,— отвтилъ онъ на вопросъ дежурнаго на палуб офицера.
На слдующее утро узнали, что Нипсъ на рукахъ у доктора, что у него опасная рана въ мягкой части ноги, и что буравъ не достигъ бордосскаго.
— Ну, Пильсъ, теперь понюхаемъ пороху,— сказалъ Бригсъ входя на вахту и застегивая у пояса громадный тесакъ.— Сейчасъ показался въ виду французскій корабль.— Мы пошли на палубу. Капитанъ Больтропъ оскалилъ зубы, когда мы приложнлись къ фуражкамъ. Онъ ненавидлъ комиссара.— Идите сюда, молодые люди, если вы сверлите буравомъ, чтобъ достать французскаго бордо, то вонъ тамъ — его изрядное количество.
Но вотъ французъ открылъ пальбу, выстрлъ изъ тридцати двухъ-фунтоваго орудія прогремлъ надъ водою. Имъ убило квартирмистра и оторвало об ноги Ланвею.— Скажите коммиссару,— наши счеты покончены,— сказалъ, улыбаясь, умирающій мальчикъ.
Бой съ осгервенніемъ длился два часа. Помню, что я убилъ французскаго адмирала, когда мы пошли на абордажъ, но когда дымъ разсялся, и я глазами искалъ Бригса, меня очень позабавило новое зрлище. Бригсъ своимъ тесакомъ пришпилить французскаго капитана къ мачт, и теперь со свойственною молодости веселостью занимался тмъ, что тянулъ за фалды капитана, какъ дергаютъ игрушку-паяца. Всякій разъ, когда Бригсъ дергалъ его, французъ подымалъ руки и ноги, я я не могъ удержаться, чтобы не приватъ участіе въ общей забав.
— Что вы длаете, бсенята?— послышался за мною сиплый голосъ, я взглянулъ и увидалъ капитана Больтропа, онъ напрасно хотлъ казаться серьезнымъ, судорожное подергиванье губъ выдавало его живое участіе къ происходившей сцен.— Ступайте на верхъ мачты, сэръ! Ступайте вонъ!— повторилъ онъ сердито Бригсу.
— Слушаю-съ,— сказалъ мальчикъ, хладнокровно собираясь лзть на верхъ.— Гмъ!— прибавилъ онъ мн на ухо,— хорошее обращеніе съ героями! Служба ни къ чорту не годится!
Я думалъ одинаково съ нимъ.
Намъ велно было плыть въ Вестъ-Индію. Хотя обращеніе со мною капитана Больтропа было также строго и даже сурово, но я понялъ, что въ донесеніяхъ обо мн хорошо отозвались.
Читатели, были ли вы когда-нибудь въ Ямайк? Если были, то помните негритянокъ, апельсины, Портъ-Рояль-Томъ, желтую лихорадку. Пробывъ дв недли на стоянк, я схватилъ лихорадку. Черезъ мсяцъ я былъ въ бреду. Во время пароксизмовъ мн смутно грезилось строгое лицо, съ безпокойствомъ склонявшееся къ моей подушк, жесткая рука поправляла мн волосы и ласковымъ голосомъ мн кто-то говорилъ:
— Господь съ тобою, сердечный! Неужели у тебя гадкая лихоманка?— Это лицо затмъ обращалось въ хорошо знаковыя строгія черты капитана Больтропа. Когда я сталъ поправляться, мн подали пакетъ съ черною каймой. Онъ заключалъ въ себ извстіе о смерти моего отца, и запечатанное письмо, которое онъ во время своей болзни просилъ передать мн. Съ трепетомъ открылъ я его. Вотъ что я прочелъ:
‘Мой милый мальчикъ, съ сожалніемъ я долженъ сказать теб, что, по всей вроятности, ты не мой сынъ. Твоя мать, какъ ни грустно мн писать это, была женщина очень плохого поведенія. Кто твой отецъ, я положительно не могу сказать, но, можетъ быть, многоуважаемый Генри Больтропъ, капитанъ Б. Ф., въ состояніи теб объяснить это. По независимымъ отъ меня обстоятельствамъ, я долженъ былъ отложить это важное для тебя сообщеніе.— Твой огорченный родитель’.
И такъ, капитанъ Больтропъ былъ мой отецъ. Боже! Но сонъ ли это? Я припоминалъ его суровое обращеніе, его пытливый взглядъ, его плохо скрытое смущеніе въ моемъ присутствіи. Мн хотлось обнять его. Шатаясь отъ слабости, я бросился въ моей весьма легкой одежд на палубу, гд въ ту минуту капитанъ Больтропъ былъ именно занятъ пріемомъ жены губернатора и его дочери. Дамы вскрикнули, младшая, красавица-двушка, сильно покраснла. Не обращая на нихъ никакого вниманія, я упалъ къ его ногамъ и обнимая его колни, воскликнулъ:
— Отецъ мой!
— За бортъ его!— заревлъ капитанъ Больтропъ.
— Остановитесь,— раздался нжный голосъ Клары Мэтландъ, дочери губернатора.
— Обрйте ему волосы! онъ несчастный лунатикъ!— продолжалъ капитанъ Больтропъ, и голосъ его дрожалъ отъ гнва.
— Нтъ, позвольте мн ходить за нимъ и заботиться о немъ,— сказала милая двушка, красня при этихъ словахъ.— Мама, не можемъ ли мы взять его съ собой?
Просьба дочери не осталась безуспшна. Въ то же время со мною сдлалось дурно, когда я пришелъ въ себя, я былъ въ дом губернатора Мэтландъ.
Читатель отгадалъ, что было дале. Я сильно влюбился въ Клару Мэтландъ, которой я сообщилъ тайну моего рожденья. Милая двушка утверждала, что она сразу примтила мое благородство. Мы дали слово другъ другу и ршили выжидать что будетъ.
Черезъ нсколько дней Бригсъ навстилъ меня. Онъ сообщилъ мн что комиссаръ оскорбилъ всю вахту, и вс мичмана вызвали его. Но онъ прибавилъ въ раздумь: — Я не знаю, какъ мы устроимъ дуэль. Видишь ли, насъ шестеро должны драться съ нимъ.
— Очень легко,— возразилъ я.— Пусть вс твои товарищи станутъ въ рядъ и примутъ его выстрлы, онъ будетъ плохой стрлокъ, если не попадетъ ни въ одного изъ васъ, между тмъ, съ другой стороны, вы шестеро выстрлите въ него залпомъ, и одинъ изъ васъ, вроятно, въ него угодитъ.
Дйствительно, Бригсъ ушелъ, но скоро вернулся и сказалъ, что комиссаръ отказался.— Проклятый трусъ,— прибавилъ онъ.
Неожиданное извстіе о серьёзной болзни капитана Больтропа заставило отложить дуэль. Я поспшилъ къ нему, но было уже поздно,— часомъ ране онъ отдалъ Богу душу.
Я ршилъ вернуться въ Англію. Я сообщилъ о тайн моего рожденья и показалъ лэди Метландъ письмо моего пріемнаго отца, она тотчасъ же предложила мн жениться на ея дочери, прежде, нежели я предъявлю права на его собственность. Насъ повнчали, и на слдующій день мы ухали.
Я не откладывая отправился тотчасъ же въ сопровожденіи моей жены и моего друга Бригса въ мою родную деревушку. Судите о моемъ удивленіи и ужас, когда мой пріемный отецъ вышелъ изъ своей лавочки ко мн на встрчу.
— Такъ вы не умерли!— черезъ силу сказалъ я.
— Нтъ, мой милый сынъ.
— А это письмо?
Отецъ мой, какъ я еще долженъ его называть, взглянулъ на бумагу и сказалъ, что это поддлка. Бригсъ катался отъ смху. Я обратился къ нему и просилъ объяснить.
— Какъ, разв ты не видишь, молокососъ, что эта шутка, шутка мичмана?
— Но,— спросилъ я.
— Не будь дуракомъ. Ты досталъ себ хорошую жену,— и будетъ съ тебя.
Я взглянулъ на Клару и успокоился. Миссисъ Мэтландъ никогда не простила мн этого, но добродушный старикъ губернаторъ отъ всего сердца смялся шутк, и такъ хорошо употребилъ свое вліяніе, что я скоро сталъ, любезный читатель, адмираломъ Бризи, командоромъ ордена Бани.