С. В. Шешунова
Мельников-Печерский П. И.: биобиблиографическая справка, Мельников-Печерский Павел Иванович, Год: 1990
Время на прочтение: 5 минут(ы)
МЕЛЬНИКОВ, Павел Иванович, псевдоним Андрей Печерский [25.Х.(6.XI).1818, Нижний Новгород — 1(13).II.1883, там же] — прозаик. Родился в небогатой дворянской семье. Детство провел в уездном городе Семенове. Впечатления от родного Заволжья, богатого традициями народной поэзии и быта, оказали решающее влияние на миросозерцание будущего писателя. В 1834 г. М. поступил на словесный факультет Казанского университета, в 1837 г. закончил его со званием кандидата, в студенческие годы увлекался творчеством Пушкина и Гоголя, статьями Белинского. Готовился к научной работе в университете и поездке за границу, но за какую-то провинность (что именно произошло — биографы умалчивают) был выслан в Пермь преподавателем истории и статистики. В 1839 г. переведен в Нижний Новгород, где и провел большую часть жизни. С юности М. интересовался современным экономическим положением страны и одновременно — ее историей: ‘Страх люблю я эти предания, этот разговор древности с новейшими веками…’ (Полн. собр. соч.— Т. 12.— С. 196). Но хотя круг интересов писателя сложился рано, свой путь в литературе он нашел далеко не сразу.
Первое произведение М.— ‘Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь’ (‘Отечественные записки’, 1839—1841). В 1840 г. появился рассказ писателя ‘О том, кто такой был Елпидифор Перфильевич и какие приготовления делались в городе Чернограде к его именинам’ (‘Литературная газета’) — слабое подражание Гоголю. После этой неудачи М. 12 лет не принимался за беллетристику.
В 1841 г. М. получил звание члена-корреспондента Археологической комиссии. В 1845—1850 гг. был редактором неофициальной части ‘Нижегородских губернских ведомостей’, где публиковал многочисленные исторические и этнографические материалы, собранные им самим. С 1847 г. служил чиновником особых поручений при нижегородском генерал-губернаторе, с 1850 г.— в Министерстве внутренних дел, преимущественно по делам раскола. К государственной службе относился необыкновенно ревностно, был ‘административным донкихотом’, чем вызвал недовольство начальства и осуждение общественности. Был известен как жестокий разоритель скитов и даже стал ‘героем’ раскольничьего фольклора (о нем слагались песни и легенды — например, будто М. заключил союз с дьяволом и стал видеть сквозь стены). Однако, досконально изучив раскол, М. изменил свое отношение к нему. В ‘Отчете о современном состоянии раскола’ (1854) он возложил ответственность за раскол на низкий нравственный уровень православного духовенства, а после смерти Николая I одним из первых выступил за веротерпимость (составленная для великого князя Константина ‘Записка о русской расколе’, 1857, ‘Письма о расколе’, 1862). М. заявил, что 200-летнее преследование старообрядцев было ‘совершенно излишне и даже вредно’ (‘Северная пчела’.— 1862.— No 142)
По своим убеждениям М. всю жизнь оставался либералом, сторонником просвещения и реформ. К революционному движению относился скептически — считал, что оно не соответствует истинным нуждам страны, однако очень уважал А. И. Герцена.
По настойчивым советам В. И. Даля, с которым был в близких отношениях, М. возобновил свою литературную деятельность и в 1852 г. опубликовал рассказ ‘Красильниковы’ (‘Москвитянин’), обличавший деспотизм и невежество купеческой среды. В 1857—1859 гг. вышли (преимущественно в ‘Русском вестнике’) повести и рассказы М. ‘Дедушка Поликарп’, ‘Поярков’, ‘Непременный’, ‘Медвежий угол’, ‘Именинный пирог’, ‘Старые годы’, ‘Бабушкины россказни’, темами которых были чиновный карьеризм и казнокрадство, жестокое притеснение крестьян, ужасы крепостного права. Для этих произведений, по форме близких к нравоописательному очерку (что сближает М. с ‘натуральной школой’), характерны яркие речевые характеристики персонажей и колоритные картины быта. К М. сразу пришел успех. Н. Г. Чернышевский причислил его ‘к даровитейшим нашим рассказчикам’, а по силе обличения сближал с Салтыковым-Щедриным (Полн. собр. соч.— М., 1948.— Т. 4.— С. 736), чем М. гордился. Н. А. Добролюбов также назвал М. и Салтыкова-Щедрина крупнейшими сатириками 50 гг. (Полн. собр. соч.— М., 1941.— Т. 5.— С. 375). Н. А. Некрасов находил в ‘Старых годах’ — ‘смелость небывалую’ (Полн. собр. соч. и писем.— М., 1952.— Т. 8.— С. 355). Отдельное издание рассказов М. в 1858 г. запретила цензура. Повесть ‘Гриша’ (1861) оказалась слабее предшествующих, однако она любопытна разнообразными портретами старообрядцев. Один из них, развязный старец Варлаам, любитель выпить и погулять, близок пушкинскому Варлааму (‘Борис Годунов’). Это позволило М. П. Мусоргскому в его известной опере использовать черты мельниковского Варлаама и приведенную в повести песню ‘Как во городе то было во Казани’.
В 1866 г. М. вышел в отставку, переселился в Москву и всецело отдался литературной работе. С 1868 г.— постоянный сотрудник ‘Русского вестника’, хотя Каткова не любил и печатался у него по материальным соображениям (большая семья писателя жила на его жалованье). Литературные контакты М. немногочисленны: встречался с А. Ф. Писемским, А. Н. Майковым, К. Н. Бестужевым-Рюминым, Н. А. Некрасова знал, но относился к нему холодно. Один раз видел А. П. Чехова и угадал в нем большой талант. В ‘московский’ период М. создал ряд исторических трудов (наиболее известна ‘Княжна Тараканова и принцесса Владимирская’, 1867) и начал свое главное, итоговое произведение — романную дилогию ‘В лесах’ (1871—1874) и ‘На горах’ (1875—1881). Заключительные главы М. диктовал жене, будучи уже тяжело больным. Перед смертью он задумал несколько исторических романов (один — из жизни XVII в.). Последние 10 лет прожил в Нижнем Новгороде, уезжая летом в свое имение, где с увлечением занимался садоводством.
Дилогия М. повествует о старообрядческом Заволжье середины XIX в., обычаях местного населения, скитах и тайных сектах. В центре романов — жизнь нескольких купеческих семей в переломный исторический момент, когда торговое сословие обрело в русском обществе реальную силу. Судьбы персонажей так или иначе связаны с проникновением в патриархальную среду денежных отношений. Сразу в нескольких сюжетных линиях раскрывается власть алчности и стяжательства: поначалу привлекательный Алексей Лохматый в погоне за наживой теряет все человеческое, губит полюбившую его Настю, Гаврила Залетов продает единственную дочь богатому старику. Показана в дилогии и жестокость религиозного фанатизма, который ломает судьбы Манефы и ее дочери Фленушки, заставляя их отказаться от счастливой любви. Не случайно Катков выбрасывал из романов М. абзацы и целые главы.
Однако в последнем произведении М. на первый план впервые выступают не темные стороны русской жизни, а ее поэтические черты. Подобно А. Н. Островскому, М. находит в купеческой среде не только предрассудки и меркантильные интересы, но и верность здоровым устоям народной нравственности. Главные герои романов — Потап Максимыч Чапурин, его дочь Настя, Фленушка, Петр Самоквасов и Дуня Смолокурова — в сложных жизненных ситуациях проявляют великодушие, чувство долга, преданность своей семье. Автор предлагает яркую концепцию национального характера, которая немыслима без удали, предприимчивости, добродушного озорства и не имеет ничего общего с обломовщиной. Персонажи М. верны традициям народной культуры, которая в изображении писателя обладает неповторимым своеобразием и значительной эстетической ценностью. На страницах романов эти традиции присутствуют в качестве разнообразных бытовых обычаев, сложных правил поведения, многоцветных одежд, затейливых интерьеров и особенностей речи героев.
Образы персонажей, язык и стиль дилогии во многом определяются глубоким проникновением фольклорной эстетики в привычный для XIX в. жанр романа. М. привлекает исключительно богатый этнографический и фольклорный материал (сказки, песни, легенды, плачи, пословицы, приметы, поверья, описания обрядов и традиционных празднеств), реконструирует мотивы славянской языческой мифологии. Создавая портреты героев, автор широко пользуется народно-поэтическими типами добра молодца и красной девицы, добиваясь почти лубочной яркости красок.
Выявив в полной мере оригинальность таланта М., романы ‘В лесах’ и ‘На горах’ принесли писателю популярность. Сам П. М. Третьяков заказал И. Н. Крамскому его портрет для своей галереи. Однако в критике преобладали общие характеристики: отмечались обширность и свежесть материала дилогии, спокойная эпичность авторской манеры, подробного исследования творчество писателя не получило.
Дилогия М. прочно вошла в состав классики. М. Горький в повести ‘В людях’ назвал роман ‘В лесах’ ‘славной русской поэмой’, а позднее призвал молодых авторов учиться у М., наряду с Н. С. Лесковым, чистоте и богатству языка (Собр. соч.: В 30 т.— М., 1955.— Т. 29.— С. 2)2). Образы и мотивы М. сказались в творчестве В. Г. Короленко, их влияние на свои произведения признавал П. П. Бажов, считавший писателя близкой себе натурой (Собр. соч.: В 3 т.— М., 1952.— Т. 3.— С. 287). Дилогия М. вдохновила художника М. В. Нестерова на создание картин ‘В лесах’, ‘На горах’, ‘Великий постриг’, ‘За Волгой’, ‘Соловей поет’. Впечатления от романа ‘В лесах’ отразились в опере Н. А. Римского-Корсакова ‘Сказание о граде Китеже и деве Февронии’.
Для современного читателя романы М. интересны не только в эстетическом, но и в познавательном отношении. Они запечатлели горячую любовь писателя к наследию отечественной культуры, которое значимо и ценно по сей день.
Соч.: Полн. собр. соч.: В 14 т.— Спб.— М., 1897—1898, Собр. соч.: В 8 т.— М., 1976.
Лит.: Художественное изучение раскола // ‘Русский вестник:’.— 1874.— Т. 109.— No 1, Измайлов А. А. Бытописатель взыскующих града // Ежемесячное приложение к ‘Ниве’.— 1908.— No 11, Невзоров Н. Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский), его жизнь и литературное значение.— Казань, 1883, Соколова В. Ф. П. И. Мельников (Андрей Печерский).— Горький, 1981.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 2. М—Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990
OCR Бычков М. Н.