Мечжнунъ и Леила (*).
(Съ Персидскаго А. Блдрвъ.)
——
Мечжнун и Леила, Низами Гянджеви, Год: 1811
Время на прочтение: 2 минут(ы)
(*) Сіи два образчика Персидской и Арабской словесности переведены чиновникомъ здшняго университета, недавно возвратившимся изъ Германіи, гд обучался онъ восточнымъ языкамъ. Изд.
Упоенный млекомъ сосцовъ горести, вскормленный грудью тоски, плненный лилеями. лица и розами щек Лейлы, подобный прелестному черному пятнышку на ланит пустыни, — Мечжнунъ нашедши путь къ жилищу любви, сдлался порогомъ храма Амурска. Нкое безуміе простерло тнь свою надъ его главою. Исторія страсти его стала знаменитою. Везд была сна предметомъ разговоровъ между Арабами, повствованіе оной было матеріею всхъ бесдъ ихъ.
Въ Аравіи господствовалъ одинъ могущественный Емиръ, славный богатствами и щедротою своею, испытавшій мученія горести въ разлук и собравшій много цвтовъ въ колючимъ терніемъ любви. Онъ въ младенчеств еще почувствовалъ жгущую, печаль разлуки, горечь яда сего оставалась въ его чертогахъ. Услышавъ исторію сего горюющаго любовника, онъ тотчасъ далъ повелніе одному невольнику, сказавъ: ‘бги въ Наджед быстро какъ звукъ, приведи въ одну минуту ко мн ту, которая похитила сердце Мечжнуна.’ — Невольникъ пустился и тотчасъ привели съ собою Лейлу, сію царицу области красоты.’ — Емиръ сказалъ другому невольнику: ‘бги и ты въ пустыню, сыщи Мечжнуна, это украшеніе неистовыхъ любовников, етотъ пылающій факелъ любви, и приведи, скорй ко мн сего юношу, горящаго страстію и пожигаемаго пламенемъ горести.’ — Невольникъ полетлъ и въ минуту возвратился съ повелителемъ царства любви.—
Емиръ, взглянувъ на него, увидлъ несчастнаго въ цпяхъ отчаянія любви. Безуміе поселилось въ его голов: раны разлуки были покровомъ его тла, волосы на тл его служили ему вмсто одежды, — мозоли на ногахъ вмсто обуви, гребень изъ Аравійскаго тернія во волосахъ его, платье изъ песку пустыннаго на плечахъ его.
О ты, заблуждшійся въ долин горести! сказалъ Емиръ: желаешь ли, чтобъ я вручилъ теб предметъ любви твоей, чтобъ я возвелъ тебя на верхъ власти и достоинства и привелъ Лейлу, готовую увнчать твои желанія?— Нтъ нтъ! отвчалъ он, не возможно пылинк быть вмст съ солнцемъ!— Скажи откровенно, возразилъ Емиръ, не уже ли не хочешь ты прохаживаться на долин сей прекрасной ланиты? Не уже ли не любишь ея прелестей? Заклинаю тебя жизнію Лейлы, открой истину!— Мечжнунъ отвчалъ: о примръ людей великодушныхъ! пылинка праха дверей твоихъ есть корона на голов моей. Для сердца моего довольно одной мучительной любви къ Лейл, желаніе обладать ею было бы неправосудно. Чтобы удовлетворить меня презрннаго довольно одного луча сего блистательнаго свтила!—
Съ сими словами бросился онъ бжать въ пустыню, обливаясь горькими обильными слезами.
[Низами Гянджеви] Мечжнун и Леила: [Отр. пер. в прозе] / (С персидскаго А. Блдрв) [Болдырев], [Из Низами] // Вестн. Европы. — 1811. — Ч.58, N 16. — С.304-306.