Новые разсказы Маргариты Оду*).
Новые разсказы Маргариты Оду*).
*) Авторъ ‘Мари Клэръ’.
(Переводъ разршенъ авторомъ).
МАТЬ И ДОЧЬ.
МАТЬ И ДОЧЬ.
Съ французскаго Л. Бернштейнъ.
‘Современникъ’, Кн. VII, 1911
Мать и дочь, Оду Маргарита, Год: 1911
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Г-жа Пелиссанъ вошла въ маленькую гостиную и раза два прошлась взадъ и впередъ. Въ рук у нея была корзиночка съ чулками и клубкомъ шерстяныхъ нитокъ. Съ минуту она задумчиво стояла передъ кресломъ, точно размышляя, можно ли въ него ссть, и, наконецъ, опустилась на стулъ, стоявшій около піанино.
Мари Пелиссанъ тотчасъ же перестала играть. Она знала, что мать ея не любитъ музыки, не безъ чувства досады оборвавъ свой любимый этюдъ, она повернулась на своемъ вращающемся табурет къ столу, и стала перелистывать лежавшія на немъ брошюры.
Г-жа Пелиссанъ, пристраивая на колняхъ свою корзиночку и не глядя на дочь, сказала:
— Ты можешь продолжать, Мари!
Мари быстро повернулась и внимательно посмотрла на мать. Во взгляд ея было изумленіе.
Вотъ уже нсколько дней, какъ г-жа Пелиссанъ совершенно неузнаваема. Прежде она ни за что не вышла бы въ гостиную въ то время, какъ дочь занималась музыкой, которую она ненавидла, какъ ненавидла и ея учительство. Ее всегда возмущало, что дочь тратитъ время на такіе пустяки. А между тмъ, въ послдніе дни она спокойно сидла по вечерамъ въ столовой въ то время, какъ дочь поправляла ученическія тетради.
‘Это неспроста’!— думала Мари.— Вчера еще мать такъ близко подсла къ ней и — такъ, по крайней мр, ей показалось,— все порывалась заговорить о чемъ-то.
Мари не ршалась снова заняться музыкой, несмотря на то, что мать еще разъ повторила:
— Ты можешь продолжать, Мари!
Наконецъ, дочь послушно снова повернулась на табурет къ піанино, но въ пальцахъ ея уже не было прежней увренности, и она играла вяло, безъ всякаго увлеченія. Она то и дло украдкой взглядывала на мать. Г-жа Пелиссанъ, опустивъ глаза, внимательно разсматривала коверъ на полу, а руки ея нервно перебирали чулки въ корзиночк.
Волненіе матери не ускользнуло отъ Мари, и она переставъ играть, спросила:
— Что съ тобой, мама?
Глаза г-жи Пелиссанъ забгали, какъ мыши. Она нервно поднялась со стула, тотчасъ же снова сла и вдругъ, какъ бы набравшись мужества и глядя дочери прямо въ лицо, спросила:
— Что со мной? Я хочу выйти замужъ!
Мари приняла это за шутку. Она опрокинулась немного назадъ и разсмялась.
Но г-жа Пелиссанъ взяла ее за руку и тономъ обиды замтила:
— Я не понимаю, что тутъ смшного!
Мари сразу перестала смяться. Она поняла, что мать не шутитъ, и почувствовала, какъ какая-то тяжесть опускается на ея душу. Она еще разъ взглянула на мать, увидла ея сдые волосы, ея впавшія плечи, ея высохшія пуки, и невольно сказала:
— Но, мама, вдь теб уже 58 лтъ!
— Да! Ну, такъ что же?
Мари но нашлась, что отвтить. Къ глазамъ ея подступили слезы, и она тихо спросила:
— А какъ же я-то?
Г-жа Пелиссанъ отодвинула немного свой стулъ. Глаза ея свтились сухимъ, холоднымъ блескомъ.
— Ты?— возразила она, какъ бы мстя дочери,— ты, моя дорогая, тоже ужъ не молоденькая,— и можешь остаться одна!
Она нервно переложила чулки въ корзиночк и продолжала:
— Ты забываешь, что и теб уже стукнуло 37.
— Я этого не забываю, но…
— Что?
— Ничего! Я думаю о томъ, что если я до сихъ поръ не вышла замужъ, такъ это изъ-за тебя: ты не хотла остаться одна, а теперь ты сама меня хочешь покинуть.
Г-жа Пелиссанъ ничего не отвтила. Мари тоже не ршалась сказать вслухъ все, что думала, и нкоторое время об молчали.
— Я выхожу замужъ за г-на Tapди!— снова заговорила г-жа Пелиссанъ.— Помнишь, тотъ самый Тарди, который просилъ моей руки, когда ему было 20 лтъ. Мои родители нашли тогда, что онъ слишкомъ молодъ.
Мари кивнула головой въ знакъ того, что помнитъ эту исторію, которую не разъ слышала отъ матери.
— Ну, такъ вотъ!— продолжала г-жа Пелиссанъ,— онъ тогда женился на другой, но не переставалъ любить меня. Три мсяца тому назадъ онъ овдовлъ, а на прошлой недл пріхалъ сюда снова просить моей руки…
И она, посл короткой паузы, прибавила:
— Онъ живетъ на юг, и я переду къ нему.
Мари подняла голову, которую она все время, пока говорила мать, держала опущенной, и серьезно сказала:
— То, что онъ проситъ твоей руки,— еще недостаточный резонъ для того, чтобы ты согласилась выйти за него!
Г-жа Пелиссанъ сдлала неопредленный жестъ рукой, какъ бы желая возразить что-то, но Мари не обратила на это вниманія и продолжала:
— И моей руки многіе добивались, но ты заставляла меня всмъ отказывать.
Г-жа Пелиссанъ опустила голову.
— …и когда я все же ршилась выйти за Жюльена, котораго такъ любила, ты энергично воспротивилась этому, говоря, что я должна остаться съ тобой. Ты говорила, что мы посл смерти отца остались нищими,— и я взялась за работу, отказавшись отъ личнаго счастья. Жюльену надоло ждать меня, и онъ женился на другой. И вдругъ теперь ты объявляешь, что хочешь меня покинуть — и для чего? Чтобы выйти за человка, котораго никогда не любила, и который былъ теб въ теченіе столькихъ лтъ совершенно чуждъ!..
Г-жа Пелиссанъ такъ низко склонила голову, что виденъ былъ только ея затылокъ. Мари умолкла, ожидая отвта матери. Но та молчала, и дочь снова начала:
— Я исполнила свой долгъ, я осталась съ тобой. Теперь очередь за тобой. Теперь я хочу знать, исполнишь ли и ты свой долгъ, откажешься ли ты отъ этого брака, чтобы не оставить меня одинокой. Отчего же ты молчишь, мама? Отвчай же?
Г-жа Пелиссанъ выпрямилась и рзко сказала:
— Я выйду замужъ потому, что не хочу больше оставаться съ тобой!
Мари близко придвинула свое лицо къ лицу матери и съ изумленіемъ спросила:
— Но почему? Въ чемъ можешь ты упрекнуть меня?
— О, во многомъ!
— Напримръ?
— Прежде всего, въ томъ, что ты умне и образованне меня…
Мари широко раскрыла глаза отъ изумленія.
— Да, да!— горячо продолжала мать,— ты цлыми часами думаешь о чемъ-то и никогда не длишься со мной своими мыслями. Когда къ намъ приходятъ знакомые, ты всегда говоришь съ ними о вещахъ, въ которыхъ я ничего не понимаю. Ты выбираешь для меня книги, а когда я иногда пробую читать твои, мн кажется, что он написаны на какомъ-то незнакомомъ мн язык. Мало того: ты даже ршаешь вопросъ о томъ, какого цвта платья и какого фасона шляпы я должна носить. Ты, наконецъ, добываешь средства къ жизни, и, само собой разумется, являешься хозяйкой дома, прислуга исполняетъ мои приказанія только тогда, когда убдится, что ты противъ этого ничего не имешь… Да, все измнилось. Ты какъ бы стала для меня матерью, я — твоей дочерью. Я боюсь сказать лишнее слово, чтобы не разсердить тебя. Правда, ты со мной очень добра, но я все же боюсь даже твоего взгляда.
Водворилось долгое молчаніе. Мари погрузилась въ думы, слегка касаясь рукой клавишъ.
Г-жа Пелиссанъ тихо заплакала и робко сказала дочери:
— Позволь мн выйти за г. Tapди!
Тогда Мари встала съ табурета и склонилась надъ матерью. Вытеревъ слезы на ея глазахъ, она нжно поцловала ее въ лобъ и сказала:
— Что-жъ, выйди за него! Пусть хоть одна изъ насъ узнаетъ немного счастья!