ЛУИ ПАСТЕРЪ.
1822—1895.
ЛУИ ПАСТЕРЪ.
1822—1895.
Э. П.
‘Міръ Божій‘, No 10, 1895
Луи Пастер, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1895
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Величайшій изъ національныхъ геніевъ Франціи и геніальнйшихъ ученыхъ нашего вка, Луи Пастеръ, смерть котораго была тяжкою утратою для современной науки, вышелъ изъ рядовъ народа. Отецъ его былъ отставной солдатъ, занявшійся по окончаніи службы ремесломъ кожевника. На свои скудныя сбереженія отецъ Пастера пріобрлъ маленькій кожевенный заводъ въ Арбуа, и вотъ тамъ-то, въ сред рабочихъ, родился и выросъ великій ученый, вызвавшій громадный переворотъ въ наук своими геніальными открытіями, заслужившими горячую благодарность всего человчества, ко благу котораго они были направлены.
Маленькій Пастеръ былъ рано отданъ въ школу и отецъ его, санъ слдившій по вечерамъ за тмъ, какъ онъ готовилъ свои уроки, часто говаривать: ‘Ахъ, еслибы ты могъ когда-нибудь сдлаться учителемъ въ коллегіи Арбуа! Я былъ бы тогда счастливйшимъ человкомъ на свт’.
Могъ ли предполагать тогда почтенный кожевникъ, вс честолюбивыя мечты котораго ограничивались мстомъ учителя для сына, что черезъ 50 лтъ, тріумфальная процессія пройдетъ по улицамъ разукрашеннаго флагами города и на дом, гд онъ жилъ, будетъ прибита мраморная доска съ надписью: ‘Ici est n Louis Pasteur, le 27 Dcambre 1822’ (Здсь родился Луи Пастеръ, 27 декабря 1822)! Маленькій Луи сдлался величайшимъ ученымъ, слава котораго гремла по всему міру и на долю котораго выпало рдкое счастье присутствовать при собственномъ апофеоз, устроенномъ въ честь семидесятилтней годовщины дня его рожденія.
Но если мы перенесемся мыслью въ далекое прошлое, то увидимъ, что отецъ будущаго великаго человка дйствительно не могъ угадать въ своемъ сын великихъ задатковъ. Маленькій Луи не выказывалъ особеннаго рвенія къ наук, онъ предпочиталъ ученію рыбную ловлю, прогулки по горамъ и лсамъ и т. п. Въ дтств онъ обнаруживалъ только особенное пристрастіе къ рисованію. Валлери Радо, описывая жизнь великаго ученаго въ ‘Histoire d’un savant par un ignorant’ говоритъ, что у Луи Пастера были большія способности къ рисованію, особенно къ рисованію портретовъ. Еще и теперь въ нкоторыхъ домахъ въ Арбуа встрчаются эти портреты, рисованные маленькимъ Пастеромъ, они, дйствительно, обнаруживаютъ рдкую для ребенка врность и твердость рисунка. Четырнадцати лтъ Пастеръ нарисовалъ портретъ своей матери, настолько хорошій, что художнихъ Жеромъ, увидавшій этотъ портретъ тогда, когда Пастеръ уже находился въ зенит своей славы, шутливо воскликнулъ: ‘Какое счастье для насъ, что вы оставили живопись для науки! Вдь вы были бы для насъ очень опаснымъ конкуррентомъ’. Но когда молодой Пастеръ окончательно избралъ научную карьеру, то многіе, звавшіе его съ дтства, жители Арбуа находили, что онъ измнилъ своему призванію и что напрасно онъ занимается химіей, вмсто того, чтобы посвятить себя живописи, такъ какъ на этомъ поприщ онъ скоре могъ бы добиться извстности.
На четырнадцатомъ году съ Пастеромъ произошла перемна, онъ бросилъ свои рыболовные снаряды, карандаши и краски и взялся за книги. Учителя были тогда поражены его успхами и одинъ изъ нихъ, заинтересовавшись имъ, объявилъ, что онъ пойдетъ далеко. Способный учебникъ былъ переведенъ въ коллегію въ Безансонъ, гд онъ окончилъ курсъ и оставленъ былъ репетиторомъ. Въ свободное отъ занятій время онъ слушалъ курсъ математики, подготовляясь къ экзамену въ Нормальной школ. Тутъ у него впервые обнаружилось пристрастіе къ занятіямъ химіей и онъ до такой степени надодалъ своими постоянными вопросами профессору химіи, по имени Дарлею, что тотъ, наконецъ, ему замтилъ, что не его дло задавать профессору вопросы точно на экзамен, а наоборотъ, профессоръ долженъ спрашивать его.
Поступивъ въ Нормальную школу, Пастеръ съ жаромъ принялся за свои занятія химіей и проводилъ дни и ночи въ лабораторіи. Въ 1847 году онъ получилъ степень доктора и былъ назначенъ профессоромъ физики въ Дижонъ. Здсь онъ пробылъ только годъ, затмъ послдовательно занималъ каедры въ различныхъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, въ Страсбург и Лилл, и наконецъ, въ 1857 году былъ сдланъ директоромъ ‘Нормальной школы’, соединявшей въ своихъ стнахъ величайшихъ ученыхъ Франціи. Дале его жизнь была уже настоящимъ тріумфальнымъ шествіемъ въ наук и отъ всхъ ученыхъ обществъ, изъ всхъ странъ, онъ получалъ почетные дипломы, медали, преміи. Награды и т. д. Его геніальныя работы доставили ему одно изъ самыхъ громкихъ именъ въ современной наук, покрыли его величайшею славой и для человчества имютъ громадное значеніе въ практическомъ отношеніи. Его открытія въ бактеріологіи составили новую эру въ медицинской наук.
Въ работахъ Пастера и во всхъ его открытіяхъ явственно обнаруживается преемственная связь. Можно прослдить шагъ за шагомъ постепенное развитіе его идей и тотъ логическій путь, который привелъ его отъ изученія кристаллическихъ тлъ къ великимъ открытіямъ, вызвавшимъ цлый переворотъ въ медицинской наук.
Первая работа Пастера, появившаяся въ 1848 году, касалась поляризаціи свта въ кристаллахъ. Изучая кристаллы, Пастеръ сдлалъ свое первое открытіе, послужившее, такъ сказать, источникомъ всхъ остальныхъ. Изслдуя винокаменную кислоту, онъ открылъ что ея кристаллы обладаютъ неодинаковою оптическою дятельностью, т.-е. относятся различно къ свтовому ‘поляризованному’ лучу, вращая его, одни — вправо, другія — влво, что заставило его признать существованіе ‘правой и лвой’ винокаменной кислоты. Пастеръ самъ разсказываетъ, что онъ такъ былъ счастливъ своимъ первымъ открытіемъ, что почувствовалъ нервную дрожь я не могъ дале продолжать опыта. Онъ бросился въ физическій кабинетъ, гд находился въ это время препараторъ Бертранъ, съ восторгомъ обнялъ его и сообщилъ ему о своемъ открытіи. Это открытіе, какъ это можетъ показаться съ перваго взгляда, не иметъ особенно важнаго существеннаго значенія. Но оно послужило началомъ другихъ, такъ какъ Пастеръ не могъ остановиться на полдорог и ему надо было проникнуть въ сущность явленія, замченнаго имъ. Производя дале свои опыты, Пастеръ замтилъ, что винокаменная кислота, кристаллы которой обладаютъ такими оптическими свойствами, получается только изъ продуктовъ броженія и что вообще вс такія оптически дятельныя вещества являются продуктами броженія. Это обстоятельство заставило Пастера обратить свое особенное вниманіе на процессы броженія. Отдавшись, со свойственнымъ ему увлеченіемъ, изслдованію этихъ процессовъ, Пастеръ логическимъ путемъ былъ приведенъ къ проврк господствовавшихъ въ наук теорій броженія Берцеліуса, Митчерлиха и Либиха: послдняя признавала кислородъ воздуха главнымъ факторомъ броженія. Убдившись, что вс процессы броженія и гніенія вызываются жизненною дятельностью простйшихъ организмовъ, Пастеръ, своими опытами, опровергнулъ вс другія теоріи, объяснявшія эти явленія, и опять-таки логическимъ путемъ пришелъ къ вопросу, какимъ образомъ возникаютъ явленія броженія и гніенія и откуда берутся микроорганизмы, вызывающіе ихъ. Въ то время люди, стоявшіе во глав научнаго движенія, твердо врили въ самопроизвольное зарожденіе микроскопическихъ организмовъ изъ самой матеріи жидкостей. приходящихъ въ броженіе или гніеніе. Эта теорія ‘самопроизвольнаго зарожденія’ имла горячаго защитника въ лиц Пуше, директора музея въ Руан и члена-корреспондента академіи наукъ. Пуше вступилъ въ ожесточенную полемику съ Пастеромъ, доказывавшимъ, что микроорганизмы, вызывающіе броженіе, носятся въ вид зародышей въ воздух и. попадая и развиваясь въ соотвтствующей сред, становятся возбудителями гніенія и броженія. Пуше и его послдователи, наоборотъ, утверждали, что организмы, вызывающіе броженіе и гніеніе, развиваются въ самой жидкости, а не попадаютъ въ нее извн. Этотъ научный споръ обратилъ на себя вниманіе всей образованой Европы, съ интересомъ слдившей за его развитіемъ. Побдителемъ вышелъ Пастеръ, доказавшій неопровержимымъ образомъ, что если изолировать жидкость, такъ чтобы въ нее не могли попасть зародыши, то она не подвергнется ни гніенію, ни броженію. Зданіе научной теоріи, поддерживаемое громкими авторитетами, рушилось, благодаря скромнымъ работамъ молодого ученаго, и на обломкахъ этого зданія выросла его слава. На мсто прежней теоріи ‘самопроизвольнаго зарожденія’ стала новая теорія ‘пансперміи’, признающая, что воздухъ населенъ зародышами низшихъ организмовъ и что эти-то самые организмы, попадая въ соотвтствующую среду, гд они могутъ развиваться и питаться, и являются возбудителями гніенія и броженія.
Работы Пастера по вопросу о броженіи стяжали ему громкую извстность въ научномъ отношеніи, но и въ практическомъ отношеніи он имли громадное значеніе. Многія отрасли промышленности, винодліе и пивовареніе, обязаны открытіямъ Пастера своими успхами въ настоящее время. Еще боле важное значеніе иметъ открытый имъ способъ обеззараживанія жидкостей, извстный теперь подъ именемъ ‘пастеризаціи’. Во время своей полемики съ Пуше, Пастеръ, отыскивая доказательства своей зародышевой теоріи, замтилъ что высокая температура убиваетъ зародыши, и слдовательно, кипяченіе и нагрваніе жидкостей лишаетъ ихъ способности къ гніенію и броженію. Это-то нагрваніе жидкостей до извстной температуры и называется пастеризаціей, въ западной Европ этотъ способъ теперь очень широко практикуется въ промышленности.
Споръ съ Пуше заставилъ Пастера нетолько самымъ тщательнымъ образомъ изучить жизнь низшихъ организмовъ, но и отыскать способъ для изолированія и культуры различныхъ видовъ этихъ организмовъ. Онъ изобрлъ такъ называемые бульоны, давшіе возможность воспитывать отдльные виды низшихъ организмовъ. Излдованіе процессовъ гніенія и броженія, какъ результатовъ жизнедятельности этихъ организмовъ, натолкнуло его на мысль, что такіе же зародыши, носящіеся въ воздух, какіе вызываютъ появленіе вышеназванныхъ процессовъ, попадая въ извстную среду, могутъ служить и источникомъ появленія инфекціонныхъ болзней и распространенія заразы. Эпидеміи давно уже приписывались ‘міазмамъ’, но никто хорошенько не могъ объяснить, что такое міазмы. Пастеръ занялся ршеніемъ этого вопроса. Работая надъ культурами низшихъ организмовъ, микробовъ, онъ показалъ своими опытами надъ животными, что микробы могутъ вызывать опасное заболваніе и смерть, попадая въ организмъ животныхъ. Его открытія въ этой области произвели переворотъ какъ въ наук, такъ и въ медицинской практик. Старинная теорія самопроизвольнаго зараженія мало-по-малу уступила мсто новой и гигіена и медицина, въ настоящее время, имютъ своею главною цлью предупрежденіе попаданія въ организмъ опасныхъ микробовъ, и зародышей и изученіе развитія и распространенія микробовъ составляетъ теперь новую и важную науку, именуемую бактеріологіей. Пастеръ ввелъ химическіе методы въ изслдованіе болзней, онъ открылъ цлый міръ безконечно малыхъ, изъ которыхъ одни намъ помогаютъ жить и играютъ роль нашихъ благодтелей, являясь главными факторами многихъ важнйшихъ процессовъ органической жизни, другіе же играютъ роль губителей и имютъ разрушительное вліяніе на животный организмъ. Идя дале по этому пути, Пастеръ пришелъ къ новому великому открытію, оказавшему огромныя благодянія всему человчеству. Доказавъ паразитную природу эпидемическихъ и инфекціонныхъ болзней и изучая различные болзнетворные микробы, Пастеръ нашелъ, что ядовитость ихъ можно усиливать и ослаблять по произволу и что введеніе въ кровь животнаго такихъ мы-кробовъ, ядовитость которыхъ сильно ослаблена, предохраняетъ животное отъ дйствія микробовъ, сильно ядовитыхъ, присутствіе которыхъ въ организм неизбжно вызываетъ ту или другую болзнь. Такимъ образомъ возникли предохранительныя прививки, играющія въ настоящее время такую видную роль въ современной медицин.
Но безспорно самою большою извстностью пользуется открытый Пастеромъ способъ прививки бшенства,— способъ, давшій возможность бороться съ ужасной болзнью, противъ которой медицина безсильна. Это одно открытіе, помимо всхъ прочихъ, могло бы послужить къ безсмертной слав Пастера и стяжать ему вчную благодарность страждущаго человчества. Въ основу этого открытія положена таже идея ослабленія ядовитости, но такъ какъ Пастеру не удалось открыть микробъ бшенства и выдлить его, то онъ ршилъ попробовать уменьшить его ядовгцость въ самой ткани, которая составляетъ ту среду, гд онъ развивается и существуетъ въ чистомъ вид — въ нервной ткани мозга. Съ этою цлью Пастеръ бралъ мозгъ кролика, умершаго отъ бшенства и подвергалъ его постепенному высушиванію въ стклянк съ двумя трубочками, содержащей только сухой воздухъ. Мало-по-малу ткань мозга теряла свою ядовитость и на 15-й день просушки эта ядовитомъ была уже доведена до минимума. Такимъ образомъ Пастеръ добылъ вещество, имющее различную степень ядовитости, начиная отъ самой сильной (свжая мозговая ткань) до самой слабой (посл 15-ти дней просушки). Приготовивъ эмульсію изъ мозговой ткани различной степени ядовитости, Пастеръ произвелъ прививки собакамъ, постепенно переходя отъ боле слабой ядовитости къ боле сильной, и достигъ при этомъ изумительныхъ результатовъ: собаки, которымъ были сдланы такія прививки, становились совершенно невоспріимчивыми къ бшенству.
Можно себ представить, какой шумъ и какіе протесты вызвало сначала предложеніе Пастера примнять этотъ способъ къ лченію людей отъ бшенства, однако и тутъ Пастеръ одержалъ побду надъ господствовавшими предубжденіями и посл пятилтнихъ опытовъ надъ животными, онъ въ 1880 году 26-го октября н. ст. впервые произвелъ прививку бшенства человку, маленькому эльзассцу Мейстеру, искусанному въ четырнадцати мстахъ бшеною собакой.
Благополучный исходъ этого перваго опыта послужилъ сигналомъ къ наводненію лабораторіи Пастера въ улиц Ульмъ больными со всего свта. Посл многихъ сомнній, жаркихъ споровъ и полемики, статистическія данныя неопровержимымъ образомъ доказали дйствительность Пастеровскихъ прививокъ. Теперь уже во всхъ большихъ городахъ у насъ и заграницей, въ Америк и въ Индіи устроены Пастеровскія станціи для производства прививокъ, и много людей, спасенныхъ отъ страшныхъ страданій, благословляютъ имя Пастера. Открытіе вакцины бшенства по истин можетъ быть названо апофеозомъ его идей и заслужило ему названіе великаго благодтеля человчества. Но почти нтъ такой области медицины и промышленности, въ которой открытія Пастера не играли бы огромной роли. Томасъ Гекели однажды выразился такъ о работахъ Пастера: ‘Однхъ только этихъ открытій было бы достаточно для того, чтобы покрыть вс издержки, понесенныя Франціей для уплаты Германіи военной контрибуціи въ пять мильярдовъ’. Мы уже говорили раньше, какое важное значеніе для винодлія и пивоваренія имли работы Пастера. Также громадную пользу принесли его работы въ борьб съ болзнью шелковичныхъ червей. Знаменитый химикъ Дюмй предложилъ ему въ 1865 году заняться изслдованіемъ эпидеміи, истреблявшей шелковичныхъ червей, для того, чтобы найти средство для борьбы съ бдствіемъ, приносящимъ чувствительный ущербъ интересамъ цлой страны. Пастеръ сначала колебался взять на себя эту миссію, говоря, что онъ ничего не понимаетъ и никогда въ жизни не видлъ ни одного шелковичнаго червя. ‘Что за бда!— сказалъ ему Дюма.— У васъ по крайней мр, не будетъ предвзятыхъ идей, а только т, которыя явятся результатомъ вашихъ личныхъ наблюденій’. Эта глубокая мысль получила особенное подтвержденіе во всей жизни и дятельности Пастера.
Въ медицин идеи Пастера получили наиболе широкое и плодотворное примненіе. Открытіямъ Пастера современная хирургія обязана, главнымъ образомъ, всми своими успхами. Введеніе антисептики спасло жизнь многимъ тысячамъ больныхъ и самыя смлыя хирургическія операціи удаются теперь благодаря этому методу, въ основу котораго положена идеи Пастера о проникновеніи въ организмъ болзнетворныхъ зародышей. Плодотворность этихъ идей блестящимъ образомъ доказывается успхами гигіены и профилактики (науки о предупрежденіи болзней). Новйшее открытіе Ру и Беринга противудифтеритной сыворотки также непосредственнымъ образомъ связано съ работами Пастера и является прямымъ ихъ результатомъ. Такимъ образомъ, мы видимъ, что маленькая работа надъ винокаменною кислотой послужила фундаментомъ для громаднаго научнаго зданія и освтила цлый міръ безконечно малыхъ, играющій такую огромную и важную роль въ органической жизни нашей планеты. Пастеръ былъ реформаторомъ въ медицин, но онъ не былъ врачомъ. Быть можетъ, тутъ на немъ оправдалась мысль химика Давъ, что лучше приступать къ наблюденіямъ, не зная и не имя предвзятыхъ убжденій. Будь онъ врачомъ, онъ могъ бы находиться до нкоторой степени подъ властью ходячихъ взглядовъ и традицій, онъ же былъ свободенъ отъ нихъ. Онъ занимался медициной какъ химикъ и создалъ настоящую великую медицину. Профессоръ Гранше, говоря о работахъ Пастера въ своей знаменитой публичной лекціи, прочитанной молодежи парижскихъ школъ, воскликнулъ: ‘Хотите знать мое мнніе о Пастер? Когда черезъ тысячу лтъ, предположимъ въ 2893 году, какой-нибудь врачъ, обращаясь къ молодому поколнію, своимъ ученикамъ, будетъ говорить имъ объ эволюціи медицинской науки, то прежде всего онъ назоветъ имъ безсмертныя имена Гиппократа и Пастера, слава которыхъ никогда не померкнетъ!’.
Въ своей замтк мы хотли въ общихъ чертахъ указать на значеніе трудовъ Пастера и на то, какъ постепенно крпли, росли и развивались его идеи и какая преемственная связь существовала между всми его открытіями. Теперь намъ остается сказать еще нсколько словъ о Пастер, какъ о человк. Паскаль въ своихъ знаменитыхъ ‘Penses’ (Мысли) говоритъ, что существуютъ три рода величія: матеріальное, умственное и душевное, характеризующееся состраданіемъ. Пастеръ обладалъ послднимъ въ самой высокой степени, присоединяя къ нему и величіе ума. Труды Пастера тмъ и отличаются отъ трудовъ прочихъ ученыхъ, также какъ и онъ длавшихъ открытія, боровшихся съ заблужденіями, основавшихъ цлыя школы и обогатившихъ новыми знаніями человческій умъ, что въ основу ихъ заложена великая гуманитарная идея, стремленіе указать человчеству путь къ спасенію отъ многихъ бдствій, считавшихся до сихъ поръ непреодолимыми и, продлить жизнь человчества, научивъ его бороться съ разрушительными вліяніями, Пастеру выпало рдкое счастье видть при жизни конечное торжество своихъ идей, ему при жизни устроенъ былъ апофеозъ и чествованіе его семидесятилтняго юбилея имло характеръ настоящаго международнаго торжества, потому что I въ немъ приняли участіе научныя общества и ученые всхъ странъ. Но не смотря на то, что слава о немъ гремла въ цломъ мір, Пастеръ оставался скромнымъ ученымъ, врагомъ всякой пышности. Онъ лучше всего любилъ проводить время въ семейномъ кругу или въ своей лабораторіи, въ обществ своихъ сотрудниковъ. Онъ очень любилъ вспоминать свое дтство и всегда говорилъ, что всмъ обязанъ той сред, въ которой выросъ, такъ какъ она научила его трудолюбію, любви къ человчеству и къ родин. Въ его кабинет, рядомъ съ портретомъ матери, нарисованномъ имъ самимъ, висла старая вывска, которая нкогда красовалась надъ дверями кожевенной лавки его отца. Къ своимъ паціентамъ Пастеръ всегда относился съ величайшею внимательностью и состраданіемъ. Одинъ изъ ближайшихъ его сотрудниковъ разсказываетъ, что когда онъ первый разъ примнилъ свой способъ лченія бшенства на ребенк, искусанномъ бшеною собакой, то такъ сильно волновался, такъ боялся за исходъ лченія, что окружающіе его стали опасаться за его собственное здоровье, такъ какъ онъ не спалъ нсколько ночей подрядъ, совершенно лишился аппетита и постоянно переходилъ отъ отчаянія къ надежд, то сомнваясь въ успх и падая духомъ, то снова начиная врить въ свое открытіе и надяться. Такое нервное состояніе довело его чуть не до галлюцинацій, онъ постоянно видлъ передъ глазами личико страдающаго ребенка, умирающаго отъ бшенства. Наконецъ, миновали тяжелые дни неизвстности. Маленькій эльзассецъ, первый паціентъ Пастера, вернулся на родину и между нимъ и Ластеромъ завязалась правильная корреспонденція, по уговору, онъ долженъ былъ писать Пастеру сначала черезъ каждые четыре дня, затмъ черезъ недлю и наконецъ черезъ дв недли. Надо было видть съ какимъ нетерпніемъ Пастеръ ждалъ почты въ назначенный день и какъ онъ радовался когда видлъ знакомый дтскій неровный почеркъ. Для всякаго, кто видлъ Пастера въ эти минуты, было ясно, что онъ былъ не только ученый, но и настоящій человкъ.
Любовь къ родин была также однимъ изъ преобладающихъ чувствъ въ душ Пастера. Онъ не былъ узкимъ патріотомъ и въ наук вс національности для него были равны, онъ не длалъ національныхъ различій между своими учениками и сотрудниками. Вс одинаково были близки его сердцу, если отдавались служенію наук и человчеству также беззавтно, какъ и онъ. Но національный патріотизмъ въ немъ просыпался иногда съ особенною силой. Такъ, напримръ, въ 1871 году, возмущенный бомбардировкою Парижа и гибелью отъ непріятельскихъ ядеръ прекрасныхъ коллекцій музея ‘Jardain des Plantes’, Пастеръ отослалъ назадъ боннскому университету полученный имъ оттуда почетный дипломъ на званіе члена-корреспондента. Въ отвтъ на это, германская ученая коллегія прислала Пастеру слдующее заявленіе: ‘Боннскій университетъ выражаетъ г. Пастеру свое величайшее презрніе!‘ Этотъ маленькій эпизодъ служитъ наилучшимъ доказательствомъ того, какъ ослпляетъ въ извстныя минуты чувство національной вражды и какое смшеніе понятій образуется подъ вліяніемъ взрыва воинственныхъ чувствъ.
Пастеръ умеръ, но дло его не умерло вмст съ нимъ. Идеи его пустили ростки, выросли и окрпли и научное движеніе, подъ вліяніемъ могучаго толчка, даннаго ему Пастеромъ, широкою волною разлилось по всмъ отраслямъ человческаго знанія. Въ Пастеровскомъ институт, созданномъ національною подпиской въ Париж, сдлано уже много научныхъ работъ высокой важности, и ему несомннно принадлежитъ будущее. Смерть великаго учителя, составлявшаго душу этого учрежденія, не внесетъ, однако, безпорядка въ эти работы, такъ какъ идеи его безсмертны и ими будутъ вдохновляться т, кто призванъ продолжать его дло. Пастеръ умеръ, ‘свершивъ все земное’ и оставивъ по себ неизгладимый слдъ въ исторіи прогресса, человчества, но жизнь его была всегда трудовою жизнью. Онъ достигъ вершинъ славы, но не эта слг на была его конечною цлью, а его увлекала впередъ любовь къ наук и любовь къ человчеству и, начавъ съ узкихъ и чисто спеціальныхъ научныхъ работъ, онъ возвысился до самыхъ широкихъ общихъ взглядовъ, охватывающихъ вс проблески человческой жизни и затрогивающихъ интересы всего человчества.