ФОРМОЗСКІЙ ВОПРОСЪ МЕЖДУ КИТАЕМЪ И ЯПОНІЕЙ.
ФОРМОЗСКІЙ ВОПРОСЪ МЕЖДУ КИТАЕМЪ И ЯПОНІЕЙ.
(Письмо въ редакцію Живописнаго Обозрнія изъ Нагасаки).
П. Ибисъ.
‘Живописное Обозрніе’, No 8, 1875
Формозский вопрос между Китаем и Японией, Ибис Павел Иванович, Год: 1875
Время на прочтение: 9 минут(ы)
11-го (23-го) ноября былъ въ Нагасаки большой праздникъ по поводу возвращенія японскаго чрезвычайнаго посла Окубо изъ Пекина и счастливаго разршенія формозскаго вопроса, вс военныя суда, стоящія на рейд, и крпость салютовали, городъ былъ разцвченъ флагами и по улицамъ толпился народъ въ праздничныхъ костюмахъ и въ праздничномъ настроеніи духа. Японцы въ восторг: вс торговцы и коммиссіонеры, прізжающіе на судахъ, разсказываютъ съ сіяющими лицами, что они побдили китайцевъ и содрали съ нихъ 500,000 тели. Контрибуція эта пришлась японцамъ по сердцу и вдвое возвысила ихъ и безъ того уже высокое мнніе о самихъ себ.
И дйствительно, есть чему радоваться! Переговоры съ пекинскимъ дворомъ, продолжавшіеся уже нсколько мсяцевъ, приняли въ послднее время очень дурные обороты, ожидали ежедневно объявленія войны, приготовленія шли съ обихъ сторонъ. Нельзя было сомнваться въ исход войны: какъ бы японцы не храбрились, но въ конц концовъ, китайцы все-же побили бы ихъ, вдь деньги играютъ въ современной войн самую ваміную роль, а у китайцевъ ихъ больше, чмъ гд-либо. Постепенное правительство Небесной Имперіи предпочло лучше заплатить ничтожные 500,000 тели отступныхъ, чмъ безпокоиться изъ-за пустяковъ.
Дло завязалось вотъ вслдствіе чего:
Островъ Формоза, со всми своими богатствами и дикарями, считался до сихъ поръ китайскимъ владніемъ. Но власть ихъ, строго говоря, не распространялась дале своихъ колоній на N и NW берегу, дикари внутри острова, и остального берега его, вроятно не подозрвали даже, что надъ ними господствуетъ Сынъ Неба и длали все, что имъ угодно было, между прочимъ занимались и морскимъ разбоемъ. Этому длу благопріятствуютъ особенно S и SW берега, гд много мелей, частые сильные втры, по этому и частыя кораблекрушенія.
Пиратство приняло здсь въ послдніе годы особенно дерзкіе размры. Видя, что ихъ нраву никто не препятствуетъ, дикари не довольствовались уже однми китайскими джонками, но стали нападать и на большія парусныя суда, заштилевавшія или свшія на мель около ихъ береговъ.
Около двухъ лтъ тому назадъ разбилось здсь японское купеческое судно. Туземцы ограбили его, перерзали всю команду, состоявшую изъ 52 человкъ, да, какъ говорятъ, съли въ добавокъ двухъ изъ нихъ, что всего обидне для японцевъ. Микадо, возмущенный такимъ оскорбленіемъ своего флага, ршился наконецъ наказать дерзкихъ дикарей и прекратить подобные безпорядки. Но, желая сохранить дружескія отношенія съ Китаемъ, онъ сначала обратился къ китайскому правительству, съ просьбою объ удовлетвореніи, такъ какъ китайцы считаютъ Формозу своею колоніею. Посланникъ ‘Соіошима’ отправился въ Пекинъ, требовалъ и получилъ аудіенцію у императора и изложилъ просьбу своего правительства. Осторожные китайцы отвтили ему, что ихъ правительство не отвчаетъ за поступки этихъ дикарей, такъ какъ они совершенно независимы, что власть ихъ распространяется только на туземныя племена N и W берега и что японцы въ прав дйствовать съ бутанами (тмъ племенемъ, которое ограбило японское судно) по усмотрнію. Такой отвтъ пришелся японцамъ по сердцу. Національная гордость требовала войны и японцы уже заране готовились къ этому, обращеніе къ китайскому двору было только дло вжливости, чтобы остаться съ нимъ по прежнему въ пріятельскихъ отношеніяхъ и устранить всякія вмшательства впослдствіи съ этой стороны. Правительству нужна была война: отъ быстрыхъ и безконечныхъ реформъ послдняго времени кружились у всхъ головы, весь народъ находился въ какомъ-то лихорадочномъ состояніи, которое еще усилилось прошлогоднимъ возстаніемъ въ Саг, близъ Нагасаки, новые налоги вызывали общее неудовольствіе въ низшихъ классахъ и недовріе къ дйствіямъ правительства, а приверженцы старыхъ порядковъ не сидли сложа руки, грозила новая междуусобная война, необходимо было прервать это опасное броженіе, занять умы какимъ-нибудь новымъ общимъ дломъ, которое, вмст съ тмъ, доказало бы и пользу всхъ нововведеній, а что могло быть удобне для этого, какъ не война, мщеніе за оскорбленную честь націи? Притомъ вс молодые солдаты, получившіе новые французскіе мундиры и самое современное вооруженіе, такъ и горли желаніемъ блеснуть передъ остальнымъ свтомъ на бранномъ пол.
И такъ, подавивъ въ начал ныншняго года сагасское возмущеніе, между прочимъ очень неловко веденное, соорудили экспедицію на Формозу.
Приготовленія къ этому шли успшно съ потребнымъ шумомъ. Уже въ начал мая отправили нсколько военныхъ судовъ въ бухту Ляи-Кяу (Liaug-Kjau, на SW берегу острова, въ широт 22о7’N) и высадили къ великому удивленію туземцевъ 3000 чел. войска на берегъ. Экспедиціею командовалъ генералъ Саиго (Saigo), очень почтенный самурай. Между Нагасаки и Ляи-Кяу устроили правильное пароходное сообщеніе для снабженія эскадры и войска свжими припасами провизіи, амуниціи и проч.
Деревня Ляи-Кяу состоитъ изъ 4,500 малайскикъ и китайскихъ хижинъ. Мстность гористая, земля плодородная, но признаковъ культуры мало. Туземцы приняли японцевъ радушно, уступили имъ нсколько тысячъ акровъ земли для разбивки лагеря и согласились работать за незначительную плату. Китайцы же, заботящіеся единственно о своемъ карман, какъ везд, куда ихъ судьба занесетъ, занимаются и здсь перевозомъ и дерутъ страшныя деньги за свои услуги.
Японцы, разбивъ себ лагерь, успокоились и ждали, что дальше будетъ. Но, къ сожалнію, дикари положили скоро конецъ этому пріятному кейфу убійствомъ одного солдата. Это случилось слдующимъ образомъ:
Вечеромъ 9-го (21-го) мая нсколько солдатъ вышли изъ лагеря, чтобы побродить по окрестностямъ. Увлекаясь пріятными разговорами, можетъ быть и сплетнями изъ Токіо или Нагасаки, они и не замтили, что слишкомъ далеко зашли въ горы. Одно обстоятельство обратило наконецъ на себя ихъ вниманіе, три какихъ-то незнакомца, китайцы по ихъ мннію, уже давно слдили за ними и самымъ таинственнымъ образомъ. Японцы остановились, незнакомцы тоже, это было подозрительно. Посл долгаго совщанія, японцы ршились спросить ихъ, что имъ угодно. Три солдата отдлились отъ своихъ товарищей и пошли къ нимъ съ вжливымъ вопросомъ. Но вмсто отвта, мнимые китайцы подняли какіе-то допотопные карабины и выстрлили. Одинъ японецъ палъ мертвый, другой былъ сильно раненъ въ плечо, а третій пустился въ бгъ, что только пятки засверкали. Прежде чмъ японцы успли опомниться отъ ужаса, дикари, которыхъ они приняли за китайцевъ, сняли съ мертваго голову и скрылись въ кустарник безъ всякаго препятствія. Безполезно было бы ихъ преслдовать, и храбрые воины врядъ ли думали объ этомъ, весьма быстро очутились они въ лагер и подняли всхъ на ноги.
На другое же утро часть японскаго войска перешагнула горы, аттаковала туземную деревню, находящуюся внутри острова, верстахъ въ 7-ми отъ лагеря, сожгла, разнесла и уничтожила все, что попало. Начальникъ деревни, сынъ его и 30 другихъ мужчинъ были убиты (всего ихъ было 70 человкъ въ деревн), оглушительный плачъ дтей и женщинъ, при потер своихъ отцовъ и мужей, трогалъ даже японцевъ. Въ одной нагасакской газет разсказываютъ съ умиленіемъ, какъ о примрномъ факт гуманности, что японцы щадили всхъ стариковъ, женщинъ и дтей. Вечеромъ того же дня побдоносной отрядъ возвратился въ лагерь, потерявъ только 7 человкъ. Какъ трофей побды привезли они съ собою кучу стараго оружія, отнятаго у туземцевъ, какъ-то: множество луковъ, отравленныхъ стрлъ, ножей, пикъ и кремневыхъ ружей китайской работы и проч.
Этимъ начались военныя дйствія японцевъ, которыя описаны въ японскихъ газетахъ, какъ рядъ удивительныхъ подвиговъ въ борьб съ природою и лишеніями всякаго рода. Тамъ же японцы выставлены нкоторымъ образомъ маленькими прусаками, строгая дисциплина, безусловное повиновеніе и неимоврная храбрость составляли главную характеристику отряда. Но со стороны было слышно и о несогласіи между начальствующими, о безпорядкахъ въ лагер и малодушіи рядовыхъ, которые совсмъ пали духомъ, когда между ними начала свирпствовать лихорадка. Но что бы тамъ не было, японцы взяли свое, отправились во внутрь острова, рзали, жгли, словомъ задавали страху дикарямъ, пока вмшательство китайцевъ не остановило ихъ въ этомъ пріятномъ занятіи.
Вотъ нкоторыя подробности продолженія этого похода, какъ оно разсказано въ ‘Rising Sun’.
‘Послдняго мая былъ отданъ приказъ по лагерю приготовиться къ походу въ область бутановъ. Это племя могущественне другихъ и относится къ японцамъ особенно не дружелюбно. Бутаны живутъ въ горахъ, въ довольно хорошо укрпленныхъ деревняхъ, находятся еще почти въ дикомъ состояніи и отличаются свирпостью и грубостью нравовъ. 1-го іюня японскія войска, раздленныя на 4 корпуса и снабженныя артиллеріею, двинулись въ горы по разнымъ направленіямъ. Запасы были сдланы на продолжительное время и рандеву назначено на утро 3-го’.
‘Много пришлось имъ бороться съ непредвиднными затрудненіями, какъ это бываетъ обыкновенно въ дикихъ незнакомыхъ мстностяхъ, гд нтъ ни хорошихъ дорогъ, ниточныхъ картъ. Въ первый день похода шелъ въ добавокъ сильный дождь, который испортилъ вс тропинки и дорожки, безъ того плохія, и этимъ вдесятеро затруднялъ походъ. Рки поднялись и выступили изъ своихъ береговъ, покрывая далекія пространства въ долинахъ водою. Переправа людей, артиллеріи и багажа была, по быстрот теченія, крайне затруднительна и опасна, но, благодаря разумнымъ распоряженіямъ и бодрости людей, все шло успшно, утонулъ только одинъ человкъ. Мстность, которую они проходили, суровая: высокія обрывистыя горы, непроходимые лса и скользкія, узкія тропинки. Ночевали они, большею частію, на открытыхъ горныхъ вершинахъ и питались сладкимъ картофелемъ, буйволами и кабанами, которыхъ тутъ же по близости настрляли’.
Туземныя племена, чрезъ территорію которыхъ они маршировали, не оказали имъ серьезнаго сопротивленія, они охотно подчинялись японцамъ и поддерживали ихъ даже провизіею. Но, вступивъ въ область бутановъ и кускусовъ, положеніе ихъ нсколько измнилось, были частыя стычки съ дикарями, которые стрляли въ нихъ изъ-за кустовъ и скалъ совершенію безнаказанно, и много этимъ вредили. Деревни ихъ нашли пустыми, вс жители, исключая нсколькихъ жалкихъ старухъ и ребятишекъ, покинули ихъ еще до прихода японцевъ и скрывались въ лсахъ. Японцы не щадили ничего, все было предано огню и разрушенію’.
‘Вотъ названія встрченныхъ по деревнямъ всхъ тхъ племенъ, съ которыми японцамъ пришлось имть дло, численность и главныя качества.
Нкоторыя изъ этихъ племенъ смшаны съ китайцами, другія состоятъ только изъ малайцевъ. Большинство изъ нихъ миролюбиваго нрава и согласны подчиняться японцамъ, но бутаны и кускусы совершенно дики и не признаютъ никакихъ законовъ. Вмст съ старыми ружьями и прочими трофеями побды, японцы прислали и 11-ти лтнюю двушку въ Нагасаки. Молодая плнница производила громадный фуроръ, Стеченіе народа въ таможенномъ зданіи, гд ее держали и показывали, было громадное, всякому хотлось увидть представительницу тхъ страшныхъ дикарей, которые такъ безцеремонно скушали ихъ соотечественниковъ и бдному ребенку не было покоя. Впрочемъ, она мало обращала вниманія на своихъ многочисленныхъ постителей, которые съ привычною деликатностью старались развлекать ее, безсознательно принимала она отъ нихъ вс бездлушки и также безсознательно положила ихъ въ сторону, одна — она, большею частью, плакала, 15-го іюня отправили се въ Іедо, вроятно, чтобы показать ее императору. Предполагаютъ, что японцы дадутъ ей хорошее воспитаніе (т. е. выучатъ ее играть на самсен и выть при этомъ неимоврно жалостно — квинтъ эссенція высшаго женскаго образованія). Ружье, которое лежало рядомъ съ ней въ таможенномъ зданіи, произведеніе старой китайской работы, фута четыре въ длину, весьма малаго калибра, съ короткимъ прикладомъ и кремневымъ замкомъ, вообще довольно невинное оружіе. Для заряда употребляется грубйшій китайскій порохъ въ бамбуковыхъ патронахъ и куски олова, или, за неимніемъ этого металла, кирпичъ. Благодаря такой первобытной систем, потеря японцевъ была такъ незначительна, при другомъ вооруженіи Формозянъ экспедиція врядъ ли имла бы такой счастливый исходъ. Странно, даже непростительно, что наши европейскіе и американскіе спекулаторы прозвали хорошую афферу и не снабдили во время дикарей штуцерами и тому подобными смертоносными орудіями, хотя даже бракованными въ Европ.
И такъ, военныя дла шли успшно, каждая почта привозила рапортъ о новыхъ побдахъ. Японцы ликовали, они видли предъ собою уже новую колонію, новыя доходы и теплыя мста, японскіе чиновники также очень падки на этотъ предметъ и много, много чего они предвидли. Но вскор эта пріятная перспектива, рушилась.
Китайцы, смотрвшіе до сихъ поръ на вс политическія дйствія Японіи, съ спокойной улыбкой, какъ на шалости рзваго ребенка, нашли наконецъ, что ребенокъ заходитъ слишкомъ ужъ далеко и что настала пора показать ему свой родительскій авторитетъ.
Еще въ средин мая генералъ Сайго, японскій главнокомандующій на Формоз, получилъ письмо изъ Пекина, въ которомъ ему деликатно совтовали прекратить свои дла и поскоре убраться вонъ, такъ какъ этотъ вопросъ желаютъ окончить дипломатическимъ путемъ. Сайго однако отказался воспользоваться этимъ дружескимъ совтомъ безъ приказанія со стороны своего правительства и началъ походъ. Но скоро послдовало ему предписаніе изъ Іедо возвратиться въ лагерь и пріостановить военныя дйствія на время переговоровъ съ китайскимъ дворомъ.
Начались переговоры. Китайцы старались теперь всячески доказать, что японцы не вправ основать колонію на Формоз, что территорія бутановъ и проч. подвластна Китаю, и что они разршили японцамъ только наказать туземцевъ за нанесенную ими обиду, но никакъ не завладть страною. Японцы же опровергали все это, на томъ простомъ основаніи, что страна можетъ принадлежать только тому, чьи законы признаны ея обитателями, но такъ какъ китайцы сами объявили, что не имютъ никакого авторитета надъ бутанами, то не имютъ и права вмшиваться въ ихъ дла. Разсуждали долго, та и другая сторона настаивала на своемъ, та и другая требовала удовлетворенія, а между тмъ въ Ляи-Кяу, въ лагер, свирпствовала лихорадка, бездйствіе, жаркій климатъ и дожди дйствовали вредно на здоровье и расположеніе духа войска.
Наконецъ Окубо, японскій уполномоченный въ Пекин, понявъ, что однми словами отъ китайцевъ ничего не получишь, прибгнулъ къ послднему средству и объявилъ имъ войну (въ конц октября). Такой смлый и ршительный поступокъ импонировалъ китайцевъ, этого они никакъ не предполагали, и японцы дйствительно не шутили, все свидтельствовало объ этомъ: шли лихорадочныя приготовленія къ близкой войн, флотъ и войско сосредоточивались въ Нагасаки, ждали только окончательнаго разрыва. Китайцы подумали, бояться имъ, собственно говоря, нечего: японскій флотъ и армія въ настоящее время хотя лучше китайскаго организованы, по этому пришлось бы первыя сраженія проиграть, но, со временемъ, масса и деньги взяли бы свое, тмъ боле, что театромъ воины былъ бы Китай, а не Японія.
Китайцы однако предпочли миръ (хотя и нсколько постыдный) хлопотамъ и тревогамъ войны, длали по немногу одну уступку посл другой, и посл долгихъ колебаній об стороны согласились наконецъ на слдующемъ:
Китайцы платятъ японцамъ 500,000 тели (1 тели — 1,33 мексик. долл.) — 400,000 для покрытія расходовъ на Формозскую экспедицію, 100,000, какъ вознагражденіе тмъ лю-чуанскимъ семействамъ, которыя пострадали отъ убійства учиненнаго бутанами на потерпвшемъ крушеніе японскомъ судн, экипажъ котораго состоялъ большею частью изъ жителей острова Лю-чу. Дале, китайцы объявляютъ формально, что японцы были вполн вправ дйствовать на Формоз такъ, какъ дйствовали. Японцы, съ своей стороны, обязуются очистить Формозу и предоставить островъ со всми постройками и укрпленіями, въ распоряженіе китайцевъ, вопросъ о томъ, принадлежала ли территорія бутановъ Китаю или нтъ, не будетъ больше возобновленъ {Деньги должны быть выплачены къ 20 декабря, къ этому времени японцы должны также оставить Формозу.}.
Японское правительство приняло эти условія, и Окубо, покончивъ вс дла въ Пекин, возвратился на родину, гд его торжественно встртили.
И такъ, японцы вышли изъ этихъ дрязгъ побдителями, безъ кровопролитія, безъ разоренія, очистивъ себя предъ остальнымъ свтомъ. Они добились отъ китайцевъ того, что еще никому не удавалось — сознанія въ нечестномъ поступк. Кром того, такое разршеніе Формозскаго вопроса, покончило и другой, который долго былъ поводомъ непріятностей между обими имперіями: китайцы не разъ заявляли претензію на острова Лю-Чу, принадлежавшіе японцамъ и до новйшихъ временъ не могли разъяснить, кому изъ нихъ они подвластны, но китайцы платили теперь японцамъ удовлетвореніе за убытокъ, нанесенный жителямъ этихъ острововъ морскими разбойниками у китайскихъ береговъ, слдовательно признаютъ надъ ними власть японцевъ, и старыхъ споровъ уже не можетъ быть боле.
Предполагаемая война и побда китайцевъ уничтожили бы денежныя средства Японіи, произвели бы застой въ торговл, промышленности, въ прогресс и вызвали бы новую междоусобную войну, которая влекла бы за собою, можетъ быть, опять переворотъ въ правительств и упадокъ страны, только что начинавшей развиваться, тайкунская партія еще сильна и ждетъ только удобнаго предлога и случая, чтобы подняться, а война, проигранная ныншнимъ правительствомъ, служила бы ей лучшимъ поводомъ.
Остается намъ только жалть о тхъ китайцахъ, которые живутъ въ Японіи, положеніе ихъ теперь очень грустное. Японцы подняли носы и подсмиваются надъ ними,— ‘содрали молъ съ вашихъ! побоялись!’ Хотя они и отдлываются разными доводами, какъ-то, что богатый Китай сжалился надъ бдной Японіей и подарилъ ей нсколько тели, но все же очень: хорошо сознаютъ, что лучше было бы, если бдная Японія заплатила эту сумму богатому Китаю, притомъ японцы въ такую безпримрную щедрость ршительно не хотятъ врить.
Наврно жалютъ о такомъ мирномъ исход Формозскаго вопроса также и нкоторые купцы, которые выписали себ громадные запасы всякаго оружія и теперь продаютъ его за бездлицу.