Лорд Байрон, Шерр Иоганн, Год: 1864 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 13 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

СОЧИНЕНІЯ

ЛОРДА БАЙРОНА

ВЪ ПЕРЕВОДАХЪ РУССКИХЪ ПОЭТОВЪ

ИЗДАННЫХЪ ПОДЪ РЕДАКЦІЕЮ

Ник. Bac. Гербеля

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Въ типографіи В. Головина, у Владимірской церкви, д. No 15.
1864

http://az.lib.ru/a>

OCR Бычков М. Н.

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

Значеніе Байрона въ европейской литератур и вліяніе его на нашу такъ извстны, что распространяться объ этомъ было бы излишне. ‘Ни одинъ писатель’, говоритъ Маколей въ своей стать о Байрон, ‘не повелвалъ такими массами краснорчія, насмшки, мизантропіи и отчаянія. Никакое искусство не могло усладить, никакія изліянія не могли истощить этихъ вчногорькихъ водъ… Отъ безумнаго смха до пронзительнаго плача онъ овладлъ всми нотами человческой скорби’. Маколей заключаетъ свою статью слдующими многозначительными словами: ‘Что его (Байрона) поэзія пройдетъ черезъ строгую оцнку, что многое, чмъ восхищались современники, будетъ отвергнуто, какъ недостойное — мы почти не сомнваемся. Но мы не сомнваемся также, что посл самаго строгаго изслдованія останется еще многое, что можетъ погибнуть только вмст съ англійскимъ языкомъ’.

Перевести одному всего Байрона — и, притомъ, стихами — трудъ огромный, не говоря уже о томъ, что для подобнаго труда, кром доброй воли, надо имть достаточный запасъ таланта. Поэтому, врядъ ли дождемся мы скоро такого перевода, сдланнаго однимъ поэтомъ. Между тмъ необходимость полнаго перевода Байрона на русскій языкъ длается все боле и боле настоятельною, о чемъ уже не разъ заявлялось въ нашей журналистик. Подъ вліяніемъ этихъ заявленій, я ршился пополнить сказанный проблъ по плану уже осуществленному мною однажды, при изданіи ‘Собранія сочиненій Шиллера въ переводахъ русскихъ писателей’. Именно, я задумалъ раздлить трудъ перевода между нсколькими писателями, изъ которыхъ каждый выбралъ бы для передачи на русскій языкъ то, что наиболе согласуется съ его талантомъ и направленіемъ. При этомъ, само-собою разумется, не могли быть забыты и прежніе переводчики, которыми многое передано уже въ достаточной степени совершенства. У иностранцевъ подобные коллективные переводы великихъ писателей — не новость, они встрчаются даже въ такой богатой литератур, какъ нмецкая, имющей по нскольку полныхъ переводовъ всхъ безъ исключенія первоклассныхъ писателей другихъ націй. Успхъ ‘Шиллера’, нкоторые томы котораго печатаются въ настоящее время четвертымъ, а другіе — третьими изданіемъ, показалъ ясно, что русская читающая публика нуждается въ полныхъ переводахъ великихъ иностранныхъ писателей, и готова поощрить своимъ вниманіемъ всякую добросовстную къ тому попытку.

Въ первомъ том предлагаемаго изданія помщены слдующія сочиненія Байрона: ‘Еврейскія Мелодіи’, числомъ 23, въ 29 переводахъ, поэмы: ‘Шильонскій узникъ’, ‘Оскаръ Альпскій’, ‘Смерть Колмара и Орлы’, ‘Мазепа’, и пяти-актная трагедія ‘Сарданапалъ’. Нкоторыя изъ названныхъ піесъ являются здсь въ первый разъ, другія — въ исправленномъ вид, остальныя — перепечатаны безъ измненія, что подробно означено въ моей библіографической стать, помщенной въ конц книжки. Второй томъ ‘Байрона’, куда войдутъ около сорока мелкихъ его стихотвореній, поэмы: ‘Абидосская Невста’, ‘Гяуръ’, ‘Паризина’ и пяти-актная трагедія ‘Двое Фоскари’, уже приготовленъ къ изданію, слдующіе томы не замедлятъ выходомъ.

Н. Гербель.

10-го апрля 1864 года.

С.-Петербургъ.

ЛОРДЪ БАЙРОНЪ.

(Статья I. Шерра.) *)

*) ‘Всеобщая Исторія Литературы’ I. Шера, изд. О. Бакста.

Джорджъ Байронъ-Гордонъ родился 22-го января 1788 года въ Лондон, не въ очень счастливыхъ семейныхъ обстоятельствахъ: отецъ его, прозванный бшенымъ Джэкомъ, былъ порядочный кутила и черезъ три года по рожденіи сына умеръ, оставивъ жену и дитя при довольно скудныхъ средствахъ. Молодаявдова удалилась въ Банффъ, въ Шотландію, и отдалась вполн заботамъ о сын, который, при красивомъ лиц и сложеніи, имлъ несчастіе явиться на свтъ кривоногимъ. Этотъ недостатокъ сталъ главнымъ источникомъ угрюмой мизантропіи Байрона. Постоянныя насмшки, которыя ему приходилось выслушивать отъ школьныхъ товарищей и даже матери надъ его хромотою, произвели глубокое впечатлніе на необыкновенно чувствительнаго мальчика и рано довели его до того горькаго настроенія, которое впослдствіи заставило его сказать однажды: ‘Какъ, чортъ возьми! можно было сдлать свтъ, подобный нашему? Съ какимъ намреніемъ, для какой цли можно создать франтовъ, и вельможъ, и магистровъ, и женщинъ извстнаго возраста, и кучу мужчинъ всякаго возраста, и наконецъ даже и меня! Къ чему же?’ Можетъ быть, не будетъ слишкомъ смло предположить, что въ душ мальчика, который, въ дтской досад, сличалъ ученіе катихизиса о всеблагомъ Провидніи съ своимъ тлеснымъ недостаткомъ, даннымъ на его долю промысломъ, возникъ уже зародышъ того мрачнаго, подкапывающагося скептицизма, который демонически царитъ во всхъ созданіяхъ Байрона. Между тмъ воздухъ горной Шотландіи, куда мать привезла восьмилтняго ребенка, такъ сильно укрпилъ его слабое тло, что во всхъ играхъ своихъ сверстниковъ онъ былъ первымъ по ловкости, твердости и смлости, какъ впослдствіи, въ года своей молодости, онъ получилъ пальму первенства во всхъ тлесныхъ упражненіяхъ: въ плаваньи, верховой зд, фехтованьи и стрльб. Жизнь среди чудесъ природы и сказаній оставила, безъ сомннія, значительное вліяніе и на его умъ. Смерть чудака, лорда Вилльяма, двоюроднаго его дда, доставила въ 1798 году молодому Байрону званіе лорда и пера, и мать отправилась теперь съ нимъ въ Англію, чтобы помстить его для приготовительнаго образованія въ знаменитую школу въ Гарро. Онъ провелъ шесть лтъ въ этотъ заведеніи, и въ 1804 году, во время каникулъ, познакомился у своей матери въ Ноттингэм съ миссъ Мэри Чевортъ, которая стала предметомъ его пламенной страсти. Миссъ Чевортъ не очень, впрочемъ, цнила любовь ‘хромаго юноши’ и вскор за тмъ вышла замужъ за совершенно незначащаго человка, что страшно оскорбило гордаго Байрона. Какъ глубоко и истинно было чувство юноши, доказываетъ прекрасное стихотвореніе ‘Сонъ’, написанное въ 1816 году. Оно изображаетъ эту юношескую любовь и полно грустной задушевности. А что этотъ печальный опытъ вовсе не могъ уменьшить въ немъ наклонности презирать міръ и людей — это ясно. Онъ не уменьшилъ и его тщеславія, самой видной его слабости, принимавшей все большіе и большіе размры. Забавнымъ примромъ тому можетъ служить слдующій случай. Байронъ пріхалъ въ Римъ къ Торвальдсену, съ просьбою сдлать съ него бюстъ. Приготовленный великимъ художникомъ бюстъ поэта всми былъ найденъ необыкновенно похожимъ, одинъ только Байронъ съ досадою вскричалъ: ‘Нтъ, это на меня не похоже: я гляжу несравненно несчастне!’ Нкоторые изъ его поэтическихъ опытовъ относятся къ пребыванію его въ Гарро, откуда онъ вышелъ въ 1805 году, чтобы продолжать свое образованіе въ кембриджскомъ университет. Онъ отдался здсь шумной студенческой жизни, такъ что ученые парики обрадовались, когда онъ оставилъ университетъ, не достигши еще девятнадцати лтъ. По настоянію своихъ друзей, Байронъ въ первый разъ выступилъ, какъ поэтъ, въ 1807 году, издавъ небольшое собраніе стихотвореній подъ названіемъ ‘Часы Досуга’ (Hours of idleness). Это были непритязательные начатки, принятые публикой довольно благосклонно, но критики ‘Эдинбургскаго Обозрнія’ только и высматривали кругомъ литературной жертвы — и такимъ образомъ въ этомъ журнал появился въ высшей степени несправедливый разборъ Байронова сборника, написанный самымъ презрительнымъ тономъ. Впрочемъ, слдуетъ поблагодарить критика за этотъ поступокъ, потому-что онъ, безспорно, много помогъ Байрону вступить на его настоящую дорогу. Вскор эдинбургскіе критики должны были увидть, къ собственной невыгод, что они разбудили спящаго льва. Поживъ въ 1808 году нкоторое время геніально-разгульною жизнью поэта и весельчака въ древнемъ готическомъ родовомъ замк Ньюстидъ-Абби, въ кругу веселыхъ товарищей, Байронъ издалъ въ март 1809 года уничтожающую сатиру ‘Англійскіе барды и шотландскіе обозрватели’ (English bards and Scotch reviewers), которая была направлена противъ современныхъ недостатковъ литературы. Посл своего появленія въ палат лордовъ, поэтъ, соскучивъ въ Англіи, отправился лтомъ 1809 года съ другомъ своимъ, Гобгоузомъ, въ путешествіе на Востокъ. Путь лежалъ сперва черезъ Португалію и Испанію въ Албанію, гд Байронъ познакомился съ пресловутымъ геніальнымъ деспотомъ Али-Пашею, и началъ первую пснь ‘Чайльдъ-Гарольда’. Объхавъ въ два слдующіе года Турцію и Грецію, переплывъ, какъ Леандръ, Геллеспонтъ отъ Сеста къ Абидосу, онъ вернулся въ іюл 1811 года въ Англію, гд вскор посл того лишился матери. 27-го февраля 1812 года произнесъ онъ въ верхней палат свою первую рчь, которая имла успхъ, а черезъ два дня явились дв первыя псни ‘Странствованій Чайльдъ Гарольда’ (Childe Harold’s pilgrimage). Впечатлніе, произведенное во всей Англіи этимъ произведеніемъ, первое изданіе котораго было раскуплено въ продолженіе одной недли, было чрезвычайно. Оно увлекло самихъ враговъ, завистниковъ и пристрастныхъ критиковъ до непритворнаго восторга и поставило автора въ ряду первыхъ литературныхъ знаменитостей. И при этомъ случай обнаружилось, что, несмотря на кору мрачной мизантропіи, такъ сильно повидимому сдавившей сердце Байрона, доброжелательство и одобреніе людей, когда оно доставалось на его долю, производило на него самое сильное вліяніе. Только успхъ ‘Гарольда’ далъ впервые генію Байрона выказаться во всей его сил и положилъ начало цлому ряду блестящихъ произведеній, быстро слдовавшихъ теперь одно за другимъ. Издавъ, безъ подписи имени, въ март 1813 года сатиру ‘Вальсъ’, онъ въ ма напечаталъ разсказъ изъ турецкой жизни — ‘Гяуръ’, результатъ путешествія поэта по Леванту, это ввело его въ область поэтическаго разсказа, гд Байронъ признается величайшимъ художникомъ. Восхищеніе, съ которымъ публика приняла этотъ разсказъ о любви и мщеніи, пылающій страстью, сверкающій всмъ великолпіемъ поэтической живописи, еще боле увеличилось появленіемъ въ декабр того же года поэтическихъ разсказовъ: ‘Абидосская невста’ и ‘Корсаръ’, которые соединяютъ достоинства ‘Гяура’ съ боле строгимъ единствомъ плана, съ большею ясностью въ ход содержанія и съ боле старательною отдлкой стиха. Въ слдующемъ году Байронъ торжествовалъ паденіе Наполеона въ своей Ode to Napoleon, конечно, не съ англійской точки зрнія, а съ точки зрнія свободы. Ода принадлежитъ, впрочемъ, къ слабйшимъ его стихотвореніямъ и во многихъ мстахъ сбивается на тонъ уличныхъ пвцовъ. Въ август 1814 года появился ‘Лара’, продолженіе и окончаніе ‘Корсара’ — мрачное и таинственное, но увлекательное и строгое по Форм, годъ не пришелъ еще къ концу, какъ уже были написаны ‘Еврейскія мелодіи’. Он принаровлены къ. древнимъ израильскимъ пснямъ, касаются въ элегической картин отдльныхъ случаевъ іудейской исторіи, или выражаютъ въ необыкновенно задушевныхъ звукахъ печаль несчастнаго народа о своемъ прошедшемъ и настоящемъ. Женитьба въ начал 1815 года оказалась несчастнымъ шагомъ для Байрона, который и вообще не годился къ семейной жизни и не легко могъ отыскать себ женщину, которая была бы въ состояніи понять и осчастливить его. Что Анна Изабелла Мильбанкъ-Ноэль, на которой онъ женился 2-го января*1815 года, не была такою женщиной — это врно. И вншнія неблагопріятныя обстоятельства, слдствіе разстроеннаго состоянія поэта, не были выгодными условіями для семейной жизни, но они не мшали, однако, поэтической дятельности Байрона, который именно въ это время создалъ ‘Осаду Корина’ и ‘Паризину’. Жена, родивъ поэту дочь, разсталась съ нимъ въ январ 1816 года, повидимому, въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ, но уже никогда боле не возвращалась къ нему, посл чего разводъ былъ ршенъ и исполненъ. Кто изъ двухъ супруговъ былъ боле виноватъ въ этой катастроф — наврно неизвстно. Байронъ открыто сознаетъ свою вину въ трогательномъ стихотвореніи (Fare thee well, and if for ever!), которое адресовано къ потерянной супруг и тмъ самымъ дало еще боле поводовъ къ яростнымъ нападеніямъ цлой ватаг лицемровъ, мнимыхъ моралистовъ и ревнителей обрядной нравственности, которыми, какъ извстно, кишитъ Англія. Съ этого времени онъ сталъ предметомъ безпрерывныхъ и самыхъ неразборчивыхъ нападеній отъ всхъ приверженцевъ ‘кэнта’ (cant, извстной смси манерности, щепетильнаго жеманства, лицемрія и ханжества), число которыхъ въ Англіи легіонъ. Онъ чувствовалъ, по словамъ Мура, невозможность остановить ненависть и преслдованія, которыя поднялись на него отовсюду. Поэтому онъ продалъ Ньюстидъ-Абби и 25-го апрля 1816 года покинулъ Англію, чтобы никогда уже боле ее не видть. Плывя вверхъ по Рейну, онъ началъ третью пснь ‘Чайльдъ-Гарольда’, потомъ отправился къ Женевскому озеру и на берегахъ его, на вилл Діодати, прожилъ лто съ новымъ своимъ другомъ и товарищемъ по дятельности, Шелли, проводя время въ странствованіяхъ по горамъ и въ постоянной поэтической работ. Здсь возникла страшная картина отчаянія — ‘Тьма’ (Darkness), и смлая рапсодія ‘Прометей’, здсь написанъ поэтическій разсказъ ‘Шильонскій узникъ’, съ превосходнымъ гимномъ къ свобод (Eternal Spirit of the chainless Mind!), здсь былъ начатъ ‘Манфредъ’, драма, когорая вращается въ глубочайшихъ загадкахъ человческаго бытія и составляетъ байроновскую варьяцію сказанія о Фауст. Явившись осенью въ Италію, прежде всего онъ выбралъ своимъ постояннымъ мстопребываніемъ Венецію и провелъ здсь зиму среди разнообразныхъ любовныхъ приключеній. Весною 1817 года онъ совершилъ поздку въ Феррару, гд написалъ пламенную ‘Жалобу Тассо’, и въ Римъ, который онъ такъ великолпно оплакалъ и восплъ вскор потомъ, какъ Ніобу народовъ, the Niobe of Nations. Возвратившись въ Венецію, онъ бросился въ омутъ самаго ревностнаго наслажденія жизнью, окружилъ себя гаремомъ и, казалось, хотлъ растратить жизнь и геній въ необузданныхъ оргіяхъ. Но, наперекоръ всему этому разгулу, его геній каждый разъ съ новою силою развертывался въ удивительныхъ созданіяхъ. Четвертая, заключительная пснь ‘Чайльдъ-Гарольда’, была начата и кончена {‘Чайльдъ-Гарольдъ’, написанный спенсеровыми стансами, есть самое своеобразное и самое законченное созданіе Байрона. ‘Симпатія къ природ, въ явленіяхъ ужасовъ и красоты, симпатія къ угнетеннымъ, бьющимся за свою свободу народамъ’, говоритъ неизвстный критикъ (Bltter zur Kunde der Literatur des Auslandes, 1837, s. 27), ‘энтузіазмъ къ генію, добродтели, любви и величавая меланхолія, останавливающаяся съ тайнымъ наслажденіемъ на картинахъ и сценахъ печали и запустнія — таковы главныя черты этой поэмы, но богатство образовъ, мыслей, сценъ неизмримо, и языкъ такъ благороденъ, такъ могучъ, мтокъ, въ такой степени соединяетъ въ себ несказанную нжность съ громовой силой, что едва ли можно поставить что-нибудь подобное на ряду съ этимъ произведеніемъ истиннаго вдохновенія. Въ немъ заключено невыразимое поэтическое обаяніе, цлое — окружено какою-то чудной атмосферой, все покрывающей вяньемъ красоты’. Какъ особенно блестящія мста, отмчу я: описаніе сарагосской двушки (I, 51—55), бой быковъ (I, 71—80), описаніе Албаніи и Али-паши (II, 42—73), псню о Драхенфельз (III, 55), стансы о Руссо и Вольтер и описаніе Женевскаго озера (III, 79 и сл.), размышленія о Венеціи (IV, 1—17), о поэтахъ Италіи (IV, 30—42), о Рим (IV, 78—175), наконецъ — обращеніе къ морю (IV, 179—183). ‘Чайльдъ-Гарольда’ нельзя отнести ни къ одному изъ принятыхъ обычаемъ видовъ поэзіи. Это — путевыя замтки въ стихахъ, а герой ихъ — самъ поэтъ. Если сдлалось общепринятымъ Фактомъ, что каждый герой Байрона всегда есть въ сущности онъ санъ и что это безпрестанное повтореніе собственной личности въ изображеніи характеровъ, по крайней мр мужскихъ его характеровъ, сообщаетъ его произведеніямъ нсколько невыгодную монотонность, то, съ другой стороны, неоспоримо, что именно это преобладаніе бурной индивидуальности Байрона и сообщаетъ его созданіямъ это, имъ только свойственное, очарованіе и что именно въ этомъ и заключается непреодолимое дйствіе ‘Чайльдъ-Гарольда’. Чмъ слабе поэтъ придерживаетъ легкую маску своего героя, чмъ боле открываетъ онъ изъ-за нея свои собственныя черты, тмъ сильне становится его пснь, которой онъ начинаетъ придавать боле трагическій тонъ и которой онъ пророчитъ безсмертіе.

Критикъ, слова котораго приведены выше, столько же правъ, когда, обращая вниманіе на особенность изображеній природы у Байрона, говоритъ, что они отъ того такъ восхитительно-прекрасны, что поэтъ никогда не воспринималъ описываемыхъ имъ положеній одною только Фантазіей, но всегда умлъ соединить съ нимъ боле глубокое душевное впечатлніе, что на вншнее онъ всегда, я часто однимъ только слегка брошеннымъ словомъ, налагалъ отпечатокъ внутренняго состоянія.}, написанъ комическій разсказъ ‘Беппо’, эта шутка, полная прелестнйшаго юмора, дале — возвышенная, сверкающая молніями свободы ‘Ода къ Венеціи’ и ‘Мазепа’, гд серьёзное содержаніе облечено всею роскошью эпической живописи. Тогда же былъ начатъ и несравненный новый эпосъ — ‘Донъ-Жуанъ’, который Гёте называетъ, какъ извстно, ‘безгранично-геніальнымъ созданіемъ, съ ненавистью къ людямъ, доходящею до самой суровой свирпости, съ любовью къ людямъ, доходящей до глубины самой нжной привязанности. ‘Донъ-Жуамъ’ написанъ восьмистрочными стансами, онъ доведенъ только до 16-й псни и потому остался отрывкомъ, но, несмотря на то, есть самое большое и самое зрлое произведеніе Байрона. Съ легкой творческой силой онъ охватываетъ широкое содержаніе и съ царственнымъ искусствомъ повелваетъ при его построеніи всми демонами своей поэзіи. Красиво и ловко извиваясь, какъ ручной тигръ, языкъ исполняетъ вс, даже самые прихотливые обороты, указанные ему мановеніемъ поэта. Вс страсти, самыя дурныя и самыя благородныя, поперемнно овладваютъ скипетромъ. Острота, шутка, насмшка, самый рзкій сарказмъ, самая ядовитая сатира, ликующее оскорбленіе святыни, сладострастіе и жестокость, самое горькое презрніе къ міру и людямъ, смшиваются въ вихр вакхической пляски, но какъ только уймется на нсколько мгновеній изступленный хороводъ — открывается любовь, въ образ греческой двушки Гаиде, мечтающая въ уедименномъ скалистомъ грот, съ улыбкой и поцалуями. Великолпіемъ своей Фантазіи поэтъ доказываетъ, что ему равно доступны какъ высочайшія области, такъ и самыя глубокія бездны бытія, югъ и сверъ, западъ и востокъ, и потаеннйшіе уголки человческаго сердца, и самыя своеобразныя черты чужихъ нравовъ, и ученія древней и новой исторія. Оттого поэма получаетъ ту универсальность, тотъ космополитическій колоритъ, которые составляютъ необходимое условіе настоящаго новйшаго эпоса. Если прибавить къ этому, что пітическій стиль Байрона достигаетъ въ ‘Донъ-Жуан’ совершенства, которое заставило Бёрые съ восхищеніемъ воскликнуть: ‘Какъ нжно и сильно онъ гремитъ громамъ на Флейт!’ (Wie mild und stark zugleich er donnert auf der Flte!), если еще прибавить, что поэтъ одинаково великъ здсь какъ въ высокомъ, такъ и въ комическомъ, если, наконецъ, прибавить еще, что у него, въ случа надобности — и пусть это замтятъ т, которые въ Байрон хотятъ видть только лирика! — въ полномъ распоряженіи удивительная эпическая сила и пластика {Стоитъ только вспомнить описаніе бури на мор во 2-й и штурмъ Измаила, изображенный съ страшною энергіей, въ 8-й псни. Я не знаю, нужноль ль говорить, что содержаніе ‘Донъ-Жуана’ составляютъ приключенія героя въ Испаніи, Греціи, Константинопол, Россіи и Англіи. По плану поэта Донъ-Жуанъ долженъ былъ погибнуть во Французской революціи, въ чемъ выказывается мысль окончательнаго примиренія.}, то въ ‘Донъ-Жуан’ должно признать, какъ внецъ созданій Байрона, такъ и настоящій эпосъ новаго времени. Но какъ наімъ всми произведеніями великаго поэта, такъ и надъ этимъ нависло мрачное, задернутое тучами небо, непозволяющее вздохнуть полною грудью и производящее своимъ давленіемъ то безутшное настроеніе, которое обозначаютъ часто злоупотребляемыми словами разрыва, разлада и міровой скорби. Яркія молніи отчаянія прорзываетъ тьму и, точно злобно хохочущій громъ, раздается въ безконечныхъ видоизмненіяхъ мефистофелевская тема: все, что возникаетъ, иметъ цну потому-что уничтожается! Но въ этомъ-то именно и состоитъ величіе Байрона, это-то и длаетъ Байрона самымъ истиннымъ поэтомъ нашего времени, что его произведенія служатъ поэтическимъ воплощеніемъ того, что терзаетъ и мучитъ всхъ насъ, что онъ чувствовалъ и воспроизводилъ въ наглядныхъ образахъ, какъ корабль исторіи останавливается на мели отрицанія, какъ разрывъ съ прошлымъ совершился вполн въ мысли, не получивъ осуществленія на дл, какъ, поэтому, настоящее порождаетъ въ насъ одинъ только скептицизмъ, и мы глядимъ на темное будущее, не умя себ помочь. ,

Между тмъ боле благородная и искренняя привязанность вывела его изъ безпорядочной жизни въ Венеціи, эта привязанность внушена была поэту шестнадцатилтнею, выданною замужъ за старика, графиней Терезою Гвиччіоли, урожденною Гамба. Онъ отправился за нею въ январ 1820 года въ Равенну и прожилъ здсь подл нея, по развод ея съ мужемъ, годъ счастливаго времени, которое нарушалось только его болзненностью. По желанію своей милой, онъ написалъ ‘Пророчество Данта’ терцинами, подъ пару ‘Жалоб Тассо’, и вскор потомъ окончилъ трагедію ‘Марино Фальеро’, содержаніе которой взято изъ венеціянской исторіи, а исполненіе не драматично и отзывается довольно-холодною реторикой. Впрочемъ, образъ Анджьолины прекрасенъ и проклятіе, посылаемое дожемъ передъ своей казнью Венеціи, полно истинно байроновскаго паоса. Въ 1821 году Байронъ выдержалъ извстную литературную войну съ Боульзомъ изъ-за Попа {Критика была слабой стороной Байрона. Онъ позволилъ себ — вроятно, изъ желанія оригинальности — смшную выходку, поставивъ Попа выше Шекспира.} и вслдъ за тмъ написалъ прекрасную трагедію ‘Сарданапалъ’, которую авторъ посвятилъ ‘знаменитому Гёте, какъ даръ литературнаго вассала своему ленному господину’. Превосходный образъ іонянки Мирры, составляющій, очевидно, средоточіе всего произведенія, даетъ мн поводъ сказать нсколько словъ объ упрек, который часто длаютъ великому поэту. Страннымъ образомъ тому самому Байрону, въ созданіяхъ котораго изъ-за ненависти и гнва постоянно выглядываетъ любовь, смющаяся сквозь слезы, длали упрекъ въ отсутствіи любви. Уже одно множество прекрасныхъ и трогательныхъ мстъ, гд поэтъ выражается No любви, должно было бы показать нелпость этого упрека, тмъ боле, что у Байрона по всей его организаціи не было ни капли лицемрія. Но кто на столько ограниченъ или недобросовстенъ, чтобы считать притворными и эти по разнымъ мстамъ разбросанные вздохи, вырывавшіеся изъ груди Байрона отъ страданій и радостей любви, того долженъ же убдить, наконецъ, въ лучшемъ характеръ Мирры, потому-что сама любовь во всей нжности, возвышенности и страсти не могла бы задумать и создать этотъ характеръ благородне и прекрасне. Женскіе характеры Байрона, его Леила, Зулейка, Медора, Гюльнара, Паризина, Анджьолина, Ада, Мирра, Нейга, Гаиди, Марина, составляютъ вообще торжество женской красоты и врности. Кром ‘Сарданапала’, въ 1821 году явилась еще трагедія ‘Двое Фоскари’, венеціянская государственная драма, наглядно воспроизводящая мрачное тиранство правительства ресаублики, дале, глубокая мистерія ‘Каинъ’, за которой, въ вид эпилога, слдовала мистерія ‘Небо и Земля’ (Heaven and Earth), гд Байронъ обработываетъ то же самое содержаніе, которое взято Муромъ въ его ‘Любви ангеловъ’. ‘Каинъ’ и ‘Сарданапалъ’ даютъ новое убдительное доказательство No поэтическомъ могуществ и сил Байрона. Онъ бросаетъ свтъ своего генія на об пресловутыя личности миа и исторіи, и вотъ он являются не только въ другомъ освщеніи, но и существенно другими. Въ Равенн же написалъ Байронъ блестящую сатиру ‘Видніе Суда’ (Vision of judgement), онъ вызвавъ былъ къ этому нелпымъ произведеніемъ Соути {Блюститель слова и придворный поэтъ Соути въ предисловіи къ своему ‘Виднію Суда’ жесточайшимъ образомъ напалъ на Байрона и его друзей и, кончивъ рчь о людяхъ, съ ‘больнымъ сердцемъ и развращающей фантазіей, которые возмущаются противъ священнйшихъ учрежденій человческаго общества’ къ которомъ, разумется, принадлежитъ и жалованье придворнымъ господамъ и придворнымъ поэтамъ, и ‘съ ненавистью нападаютъ на откровенную религію’, прибавилъ: Школа, основанная ими, можетъ быть собственно названа сатанинской школой, такъ какъ ихъ произведенія проникнуты духомъ Беліала въ ихъ сладострастныхъ частяхъ и духомъ Молоха въ тхъ гнусныхъ образцахъ жестокостей и ужасовъ, которые имъ пріятно изображать, то наиболе характеристическую черту ихъ составляетъ сатанинскій духъ гордости и дерзновеннаго нечестія’. Съ такою грубою нелпостью и Фанатизмомъ судили, да еще и до сихъ поръ часто судятъ, о Байрон въ его отечеств. Впрочемъ, картина появленія Сатаны, рисуемая Байрономъ въ его ‘Видніи Суда’, кажется мн — ужь конечно не въ смысл Соути — врнымъ во многихъ отношеніяхъ изображеніемъ байроновской музы}. Поэтъ не въ однихъ только стихахъ сочувствовалъ личной и народной свобод, но принималъ участіе въ замыслахъ и дйствіяхъ карбонаровъ и вслдствіе мръ, принятыхъ для подавленія итальянской революціи, долженъ былъ оставить Равенну со своею милой и со своими друзьями, ея отцомъ и братомъ, графини Гамба, онъ переселился въ Пизу, гд имлъ несчастіе неожиданно потерять своего Шелли. Въ продолженіе 1822 года въ Пиз были написаны незначительная трагедія ‘Вернеръ’ и странный драматическій отрывокъ ‘The deformed transformed’. Перехавъ въ сентябр 1822 года изъ Пизы въ Геную, онъ ознаменовалъ свое пребываніе тамъ политическою сатирой ‘Мдный вкъ’ (The age of bronze) и поэтическимъ разсказомъ ‘Островъ’, однимъ изъ лучшихъ произведеній его въ этомъ род, открывающимъ райскій міръ острововъ Тихаго океана. Тутъ онъ принялъ живйшее участіе въ судьбахъ Греціи, гд преданный европейскою дипломатіей народъ ршился самъ сломить турецкое иго. Байронъ предпринялъ, съ мечомъ въ рук, помочь этому народу завоевать то, что онъ воспвалъ въ тысячахъ вдохновенныхъ стиховъ и отдать длу новыхъ эллиновъ имущество, кровь и жизнь. Онъ собралъ все, что было у него денегъ, и 14-го іюля 1823 года отплылъ съ нсколькими врными друзьями въ Грецію и при былъ 5-го января 1824 года въ Миссолонги, гд былъ принятъ съ радостью и торжествомъ. На собственный счетъ онъ составилъ бригаду суліотовъ и получилъ начальство надъ войсками, назначенными къ нападенію на Лепанто. Замедленіе этого предпріятія привело Байрона, жаждавшаго дятельности, въ лихорадочное напряженіе, быстро развившееся отъ простуды въ смертельную болзнь. Той псни, которую написалъ онъ 5-го января и которая полна тяжолыхъ предчувствій, ‘Tis time this heart should be unmoved’ (Приходитъ пора перестать биться этому сердцу), суждено было стать лебединою его пснью. Съ мужественнымъ сознаніемъ близкаго конца встртилъ онъ смерть, похитившую его на тридцать шестомъ году, 19-го апрля 1824 года, среди полнаго расцвта его генія. Тло его было привезено въ Англію, но англійское лицемріе и ханжество отказало ему въ могил въ Вестминстерскомъ аббатств. Прахъ Байрона покоится въ церкви деревни Гокнелль.

Ник. Bac. Гербеля

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

ЛОРДЪ БАЙРОНЪ.

Читайте также: