ЛОНДОНСКІЙ ПУСТЫННИКЪ,
или
ОПИСАНІЕ
НРАВОВЪ и ОБЫЧАЕВЪ АНГЛИЧАНЪ
ВЪ НАЧАЛ XIX СТОЛТІЯ.
Перевелъ съ Французскаго С. де Шапелетъ.
Членъ Вольнаго Общества Любителей Россійской Словесности.
Chaque ge а ses plaisirs, son esprit et ses moeurs.
Boileau.
МОСКВА.
Въ Университетской Типографіи.
1829.
съ тмъ, чтобы по отпечатаніи представлены были въ Ценсурный Комитетъ три экземпляра. С. Петербургъ, Іюля 4 дня, 1828 года.
No XXVII. Все не въ попадъ
— XXVIII. Ни одной минуты свободной
— XXIX. Женщина-кучеръ
— XXX. Материнск. нжность
— XXXI. Вспылчивость
— XXXII. Отъздъ изъ Лондона
— XXXIII. Моды
— XXXIV. Общество синихъ Чулковъ
— XXXV. Сосдъ за столомъ
— XXXVI. Зачмъ заставлять себя дожидаться
— XXXVII. Осень въ Лондон
— XXXVIII. Романическая двица и молодой Бакалавръ
— XXXIX. Страсть къ игр въ женщинахъ
— XL. Портретный живописецъ
— XLI. Книжная лавка
— XLII. Это часто бываетъ
— XLIII. Педантъ
— XLIV. Провинціалъ въ Лондон
— XLV. Воскресные люди
— XLVI. Пріятность въ обращеніи
— XLVII. Принцесса Шарлотта
— XLVIII. Журналъ франта и модной дамы
— XLIX. Деревенская жизнь
— L. Церковные обряды въ Лондон
— LI. Картинная галлерея
— LII. Ученая женщина
— LIII. Слуга повренный
— LIV. Выборы и Членъ Парламента
— LV. Балы
— LVI. Возвращеніе изъ Парижа
— LVII. Побочная дочь
— LVIII. Продажа женъ въ Лондон
— LIX. Открытія
— LX. Сцена изъ свтской жизни
Chaque mot qu’il prononce est une maladresse.
Goldsmith,
Трудно найти въ свт такого достойнаго человка, какъ Сиръ Мишель Марилль, никто не можетъ быть услужливе его, ни имть лучшаго сердца, но при всемъ томъ никто больше его не длаетъ неловкостей въ обществ. Такое несчастное расположеніе ума причиною, что въ одномъ мст почитаютъ его безтолковымъ, въ другомъ съумасшедшимъ, а въ третьемъ злымъ насмшникомъ. Отъ того же онъ нсколько разъ имлъ большія непріятности и лишился нкоторыхъ изъ лучшихъ друзей своихъ. Наконецъ отъ этихъ невольныхъ ошибокъ Сиръ Мишель, который мене, нежели всякой другой, хотлъ бы кого бы то ни было оскорбить, который того только и желаетъ, чтобы всмъ угождать, почти не можетъ раскрыть рта, кого нибудь не обида, или не сказалъ какой нибудь глупости.
Въ пятьдесятъ лтъ онъ еще столько же втренъ, какъ былъ тридцать лтъ тому назадъ, когда я съ нимъ познакомился. Доказательствомъ безпорядка, царствующаго у него въ голов, служитъ и то, что онъ всякой (день забываетъ завести свои часы, и поставя ихъ посл наудачу, никуда во-время не поспваетъ. Въ самыхъ обыкновенныхъ вещахъ въ жизни онъ безпрестанно длаетъ ошибки, и не можетъ ни минуты съ кмъ поговорить, чтобы не сказать чего нибудь не во-время, или вовсе не кстати. Встртятъ со вдовцомъ, онъ спрашиваетъ у него о здоровьи жены его, если увидится съ женщиною, которая въ развод, то проситъ ее кланяться мужу, часто говоря съ двицею, желаетъ знать, здоровы ли ея дти, и когда два человка между собою въ ссор, то онъ спрашиваетъ у одного, каково поживаетъ другой. Люди, не знающіе безпрестанной его разсянности, или лучше сказать безпрерывнаго смшенія и безпорядка его мыслей, полагаютъ, что онъ или надъ ними смется, или хочетъ ихъ обидть, т же, которые отдаютъ ему боле справедливости, не смютъ приглашать его къ себ, боясь, чтобы онъ, вовсе безъ намренія, не наговорилъ кому нибудь непріятностей.
Однажды мы уговорились съ нимъ хать верхомъ, посмотрть одну дачу на берегу Темзы, за нсколько миль отъ города. И пришелъ къ нему, и мы довольно долго дожидались. Наконецъ онъ позволилъ и спросилъ: готовы ли лошади?— Слуга напомнилъ ему, что лошади отданы имъ на этотъ же день одному изъ его пріятелей.
Въ другой разъ онъ, былъ званъ на обдъ. Съ терпніемъ ожидая часа два кареты, онъ наконецъ веллъ позвать кучера, чтобы его побранить, но ему отвчали, что онъ самъ послалъ карету свою въ пансіонъ за племянниками, за нсколько миль отъ Лондона,
Онъ потерялъ любовь одной своей тетки тмъ, что однажды надбавилъ противъ нее цну при продаж фарфора, между тмъ, какъ, онъ сдлалъ это единственно потому, что ему пришло въ то лову, будто бы ей хочется, чтобы фарфоръ какъ можно дороже былъ проданъ.
Двоюродная сестра его исключила (его въ завщаніи отъ важной части наслдства за то, что онъ въ присутствіи ея охуждалъ методизмъ, забывъ, что она ревностно была привержена къ этой сект.
Но никогда не видалъ я, чтобы онъ надлалъ столько ошибокъ, какъ однажды, когда мы обдали съ нимъ у Маркизы Л. * * *. Зная привычку свою опаздывать всегда двумя часами, не бывавъ еще ни разу въ дом, и не желая пріхать поздно, онъ отправился двумя часами ране. Когда онъ вошелъ, слуги, бывшіе въ передней, съ удивленіемъ взглянули другъ на друга и какъ бы хотли сказать: ‘Не съ ума ли онъ сошелъ? Кто въ такое время прізжаетъ?’ Однакожъ, камердинеръ проводилъ его въ залу, подалъ ему журналъ и уврилъ, что господинъ его сей часъ будетъ. Не смотря на это увреніе, Сиръ Мишель Марилль имлъ бы довольно времени прочитать журналъ по складамъ. Когда онъ его кончилъ, то, къ счастію, попался ему въ руки новый романъ и собраніе стихотвореній, которые онъ началъ пересматривать.
Наконецъ двери растворились и Маркиза вошла въ залу. Сиръ Мишель ее никогда еще не видалъ, а зналъ сестру ея, Леди Барбару, которая очень на нее походитъ. Маркиза поклонилась ему со свойственною ей пріятностью и ласкою. Ободренный хорошихъ пріемомъ, онъ тотчасъ сказалъ ей: ‘Мн не нужно спрашивать, Миледи, съ кмъ я имю честь говорить, ваше поразительное сходство съ вашею дочерью… ‘ — Съ моею дочерью! вскричала Маркиза въ изумленіи: у меня нтъ дтей. Вы врно ошибаетесь.— ‘Вроятно, Миледи. Однако же… да, сударыня, можетъ статься… прошу покорнйше меня извинить,’
Въ это время вошла Леди Барбара. ‘Вотъ Миледи, продолжалъ онъ: та дама, о которой я вамъ говорилъ, и которую я считалъ вашею дочерью. Леди Барбара, имю честь свидтельствовать вамъ мое усерднйшее почтеніе, я сердечно радуюсь, видя васъ въ таковомъ цвтущемъ здоровьи, (это былъ первый выходъ ея посл продолжительной болзни, что весьма было замтно по ея лицу.) Истинно сказать, сходство… ‘
— Не удивительно между двумя сестрами, сказала Маркиза довольно сухо: Леди Барбара старе меня тремя годами. Впрочемъ, какъ говорятъ, мы имемъ нкоторыя общія черты.— ‘Совершенно общія, Миледи, чрезвычайное сходство, особенно въ глазахъ.’ (Леди Барбара ужасно коса).
Тутъ об дамы захохотали. ‘Вы такъ думаете, сударь?’ спросила его Маркиза.— Совсмъ нтъ, сударыня, сказалъ Сиръ Мишель, который теперь только замтилъ, что лучи зрнія Леди Барбары имли различное направленіе: ни сколько.— ‘Я жалю, сказала Маркиза: что вы такъ долго были одни, но Милордъ еще не возвратился изъ Парламента, я сама позже обыкновеннаго пріхала домой, потому что пробыла у Филипса доле, нежели полагала.’ — У Филипса? мн кажется, что я его знаю: старинный ростовщикъ и притомъ хитрый плутъ,— ‘Совсмъ нтъ, этотъ Филипсъ аукціонистъ. Сегодня продавались у него прекрасныя вещи и весь городъ тамъ былъ. Но мн кажется, что вы просматривали этотъ новый сатирическій романъ, скажите, какъ вы его находите?’ — Единственнымъ, Меледи, наполненнымъ ума и соли. Какъ авторъ славно отдлалъ судью въ подагр, который живетъ взятками съ челобитчиковъ! Какъ онъ живо описалъ пристрастную къ игр Маркизу.
Авторъ именно ее хотлъ изобразить и она это знала.
‘Читали ли вы это собраніе стихотвореній? спросила его Леди Барбара, желая подоспть къ ней на помощь. Это бездлки, піесы, написанныя вдругъ, безъ всякаго приготовленія.’ — Точно такъ, Миледи, вы очень справедливо изволите говорить, настоящія бездлки, не стоющія того, чтобы ими заниматься, плоскости, которыхъ единственная цль состоитъ въ томъ, чтобы выманивать у дураковъ деньги.— ‘Очень можетъ быть, что это плоскости, прервала его съ живостью Леди Барбара: но он совсмъ не для того писаны, чтобъ выманивать чьи нибудь деньги. Это мое сочиненіе, сударь, котораго напечатана только малое число экземпляровъ, и то вовсе не для продажи, а для друзей моихъ боле снисходительныхъ, нежели Сиръ Мишель Марилль.’
Онъ чувствовалъ неизъяснимую муку. ‘Извините меня, Миледи, вскричалъ онъ: увряю васъ… я думалъ… я не зналъ…’
— Душевно радъ васъ видть, любезный Баронетъ, сказалъ Маркизъ, входя въ комнату, я ужъ боялся, чтобы вы не забыли моего приглашенія. Вотъ мой самый старинный другъ! сказалъ онъ, оборотясь къ Маркиз, которая, взглянула на него, какъ бы желая сказать: — ‘Съ чмъ васъ имю честь поздравить.’
Гости начали сбираться, экипажи подъзжали одинъ за другимъ, и молотокъ у дверей стучалъ подобно грому {Обычай въ Лондон стучать въ двери и наблюдаемыя при томъ правила заслуживаютъ нкоторое вниманіе. Слуга, ремесленникъ или купецъ, стучатъ скромно одинъ разъ, почталіонъ съ письмомъ, возвщаетъ о себ двумя ударами, знакомый или пріятель, по крайней мр тремя, но лакей, пріхавшій за каретою, стучитъ изъ всей силы двнадцать или пятнадцать разъ.}.
Маркизъ, отозвавъ пріятеля своего въ сторону, сказалъ ему: ‘Какъ ты думаешь, любезный Мишель, вдь мы уже боле трехъ лтъ съ тобою не видались? Въ продолженіе этого времени я былъ въ въ Вн, въ Неапол и возвратясь оттуда женился. Я бы очень желалъ когда нибудь въ особенности представить тебя Маркиз, и увренъ, что она всегда за удовольствіе себ почтетъ время, которое ты можешь намъ удлить.’ — Прекрасная женщина, любезный Маркизъ! Истинно сказать, образецъ пріятностей и любезности, и при томъ, сколько я могъ замтить, Фамилія А * * не будетъ имть недостатка въ отрасляхъ: чрезъ нсколько недль надобно будетъ распустить ей шнуровку, и я заране тебя поздравляю.
Маркизъ нахмурился. ‘Я надюсь, Сиръ Мишель, что это не такъ скоро случится, какъ вы думаете. Я согласенъ, что Маркиза довольно полна, но совсмъ не отъ того какъ вы предполагаете.’ Сказавъ сіе, онъ его оставилъ, чтобы заняться другими и бдный Баронетъ былъ опять въ дуракахъ: онъ узналъ тутъ же, что другъ его женился не боле шести недль тому назадъ.
Въ слдъ за тмъ пріхалъ Полковникъ О’Фаганъ: раскланявшись всмъ, онъ замтилъ Баронета и тотчасъ обратился къ нему. ‘Однакожъ, Сиръ Мишель! вы съиграли сегодня со много прекрасную шутку! Общали захать за мною, потому что у меня захромала лошадь, я ожидалъ полтора часа и теперь нахожу васъ здсь прежде меня!’ — Извините, любезный Полковникъ: въ этомъ право виноватъ мой кучеръ. Не надясь на свою слабую память, я еще съ вечера приказалъ ему завезти меня къ вамъ, а онъ это позабылъ. Впрочемъ, его можно извинить: этотъ дуракъ,— Ирландецъ, а вс они, какъ извстно, отъ природы расположены длать глупости.— ‘Государь мой! сказалъ, Полковникъ, нахмуря брови: вы видите передъ собою Ирландца, который въ жизнь свою не длалъ глупостей, и всегда держалъ слово, данное пріятелю.’
Бдный Баронетъ замолчалъ и не раскрывалъ рта до обда.
Благоразумная къ самому себ недоврчивость заставила его молчать большую часть стола. Наконецъ Маркизъ, видя его смущеніе, сжалился надъ нимъ и желая его нсколько оживить, обратился къ нему, ‘Сиръ Мишель, сказалъ онъ: знаете ли вы, какъ дорого продалъ свою землю общій нашъ знакомый Сиръ Артуръ?’ — Восемьдесятъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ!’ — Думали ли вы, что онъ подучитъ за нее эту цну?’ — Никакъ, любезный Лордъ, и признаюсь, что я столько же этому удивился, какъ и разводу Леди Ба… (взглядъ Маркиза принудилъ его остановиться), я хотлъ сказать смерти старой Леди Дер… (другой знакъ), или, еще лучше того, женитьб Капитана Брастигта на купеческой дочери.
Послднія слова онъ вс выговорилъ, несмотря ни на какіе знаки Маркиза. Надобно знать, что дама, которая недавно развелась, сидла противъ Баронета, подл него, въ глубокомъ траур, дочь старой Леди, о смерти которой онъ намекнулъ, а родомъ съ нею братъ Капитана Брастигта.
Вс сидвшіе за столомъ досматривали другъ на друга и нсколько минутъ продолжалось глубокое молчаніе. Сиръ Мишель это замтилъ: онъ покраснлъ, закашлялъ, спросилъ стаканъ воды, не зналъ какой принять на себя видъ, то когда вскор посл того сосдъ о чемъ-то его спросилъ, онъ такъ невразумительно ему отвчалъ, что тотъ, будучи по несчастію заика, подумалъ, что онъ надъ нимъ насмхается.
За десертомъ вошли четверо прекрасныхъ дтей, племянники и племянницы Маркиза, которыхъ родители находились тутъ же въ числ прочихъ гостей. Всякой, какъ водится, хвалилъ ихъ и Сиръ Мишель, который начиналъ ободряться. За обязанность счлъ также сдлать имъ привтствіе. Выпивъ рюмку вина, чтобы придать себ смлости:, какія хорошенкія дти, сказалъ онъ, взглянувъ на отца ихъ, который весьма дуренъ собою: не можетъ быть прекрасне ихъ! Скажите, вы всмъ имъ отецъ?’ — Такъ по крайней мр говоритъ жена моя, отвчалъ тотъ. Вс покраснли, начали улыбаться и умножали тмъ смущеніе Баронета.
Въ то время, какъ подавали кофе, Онъ показалъ послднюю неловкость. Говорили о Валтер Скотт, котораго онъ видлъ во время путешествія своего въ Шотландію, откуда онъ недавно возвратился. Одна дама спросила его, что онъ думаетъ объ этомъ отличномъ стихотворц.— ‘О! онъ прекрасенъ! единствененъ! отвчалъ Сиръ Мишель, жаль только, что онъ хромаетъ.’ — Что вы чрезъ это разумете, сочиненія его или особу? спросила она.— ‘Безъ сомннія, сочиненія его, сударыня, безъ сомннія,’ сказалъ онъ, увидя стоящаго подл себя Маркизова брата, которой былъ хромоногъ, но замтя, что вс смотрятъ на него съ видомъ удивленія, а притомъ, согласно съ общимъ мнніемъ, и самъ отдавая ему справедливость, какъ первому изъ живыхъ Поэтовъ, онъ хотлъ какъ нибудь поправиться, обратясь къ тому же предмету: ‘Истинно скажу, сударыня, продолжалъ онъ: что я не намренъ критиковать ни сочиненія его, ни особу, только по чести… извините меня… я самъ хорошенько не знаю, что я хотлъ сказать.’
Громкій смхъ, посл этого объясненія, раздался въ зал, и онъ совершенно смутился, поспшилъ выдти вонъ и ухалъ не простясь. Воспоминаніе о сдланныхъ имъ ошибкахъ мучило его во всю ночь, онъ не могъ сомкнуть глазъ, и посл того уже никогда не ршился хать къ Маркизу. Въ этомъ случа онъ поступилъ благоразумно, потому что Маркиза приказала своему швейцару отказывать ему всякой разъ когда онъ прідетъ.
Такимъ образомъ бдный Баронетъ теряетъ понемногу всхъ друзей своихъ и знакомыхъ, сверхъ того онъ долженъ опасаться, чтобы безпрерывныя его ошибки не имли когда нибудь важнйшихъ слдствій, потому что обида, хотя и неумышленно нанесенная, не всегда для этого легко извиняется ‘, и притомъ такова общая наша слабость, что многіе изъ тхъ, которые въ состояніи великодушно забыть брань, никогда не простятъ тому, кто сдлалъ ихъ предметомъ смха, хотя бы то было безъ намренія и противъ воли. И потому я опасаюсь, что Сиръ Мишель Марилль наконецъ принужденъ будетъ вести уединенную жизнь и сдлаться совершеннымъ затворникомъ.
НИ ОДНОЙ МИНУТЫ СВОБОДНОЙ.
Tuer le ttus tait ler seule affair:
Travail bien dur, mais pour eux ncessaire.
Thompson.
Сиръ Пьеръ Панемаръ награжденъ дворянскихъ достоинствомъ за службу по гражданской части въ Индіи. Получивъ тамъ флегму, онъ возвратился въ Англію съ большимъ богатствомъ, и сыскалъ услужливыхъ ростовщиковъ, которые доставили ему средства отдать выгоднымъ образомъ въ проценты свои капиталы. Леди Панемаръ ослпляетъ своими брилліантами, любитъ игру, и считаетъ себя въ ней весьма искусною, что очень выгодно для ея знакомыхъ. Хорошій поваръ и пышно убранный домъ привлекаютъ къ нимъ множество знатныхъ людей, которые удостоиваютъ ихъ кругъ своимъ присутствіемъ, и называютъ ихъ добрыми людьми въ своемъ род, то есть потому, что они даютъ роскошные обды и проигрываютъ въ карты свои деньги.
Столъ и нкоторыя другія наслажденія, которыя Сиръ Пьеръ тайнымъ образомъ себ позволяетъ, составляютъ вс его удовольствія, и занимаютъ вс его время, но нравъ Леди Панемаръ иметъ разительнйшія черты. Она надмнна, завистлива, перемнчива и высокомрна. Быть наряду со знатью, утомлять слухъ на всхъ балахъ, во всхъ собраніяхъ неизвстнымъ своимъ именемъ и вновь испеченнымъ своимъ титломъ, считаетъ она верхомъ блаженства, пріятнйшимъ наслажденіемъ. Превращая день въ ночь и наряжая слугъ своихъ въ богатую ливрею, она думаетъ прославиться тмъ въ свт. Она извстна всмъ, какъ трактирная вывска, и не боле оной уважается дворянствомъ. Сказать: ‘Зайдемъ на минуту къ Набобу,’ есть такое же обыкновенное выраженіе, какъ и, зайдемъ въ кабакъ выпить водки,’ съ тою только разницею, что послднее употребляется простымъ народомъ, а первое принадлежитъ однимъ знатнымъ людямъ. Но это отвлекаетъ насъ отъ нашего предмета.
Сиръ Пьеръ Панемаръ никогда не иметъ времени, чтобы отвчать на письмо, принять покорное прошеніе, услышать гласъ человколюбія, или заняться образованіемъ ума своего, однимъ словомъ: у него нтъ Ни одной минуты свободной: въ продолженіе цлаго дня, вс часы его расчитаны и заняты. Но чмъ же? въ томъ теперь дло. Какія его ежедневныя занятія? Какъ онъ располагаетъ своимъ временемъ? Какъ длить его между забавами и упражненіями? Однимъ словомъ, каковъ образъ его жизни? Что онъ записываетъ въ памятной своей книжк? Какую пользу приноситъ обществу? Какія услуги оказываетъ подобнымъ себ? Вотъ что намъ нужно знать, и вотъ чему я намренъ начертать изображеніе.
Заставивъ себя ждать всхъ, имющихъ до него надобность, онъ сходитъ въ низъ завтракать, также какъ и нкоторые изъ Членовъ Парламента являются въ Палашу Перовъ по привычк, съ пустою головою и безъ малйшей искры здраваго разсудка. Завтракаетъ вдвое доле всякаго лнивца, зваетъ за каждой чашкой чаю, которымъ наполняетъ свой желудокъ и просматриваетъ журналы, отъ которыхъ смшиваются вс его понятія, смотритъ на барометръ и на термометръ, говоритъ объ Индіи, о тамошнемъ Климат и конституціи, бранитъ, вс, что длается въ Англіи, осуждаетъ вс, что происходитъ въ Азіи, разсматриваетъ полученныя письмы и бросаетъ ихъ не читавши въ ящикъ, воображаетъ себя страждущимъ соединеніемъ всхъ болзней, и съ нетерпніемъ ожидаетъ посщенія своего доктора, глупца съ важною осанкою, умющаго впрочемъ пользоваться слабостями человческаго рода.
Наконецъ онъ прізжаетъ, Сиръ Пьеръ начинаетъ длать ей у о существ лкарствъ, о Физіологіи и Анатоміи вопросы, которые, показывая грубое его невжество, должны бы заставить доктора смяться, но черты лица его неизмнны. Онъ согласенъ въ томъ, что Набобъ подверженъ многимъ болзнямъ: пишетъ для него рецептъ, и назначаетъ аптеку, куда послать за лкарствомъ, потому что доктор и аптекарь всегда между собою въ заговор. Одинъ поселяетъ въ голов больнаго боязнь и опасеніе, увряя, что ему не возможно жить безъ помощи Медицины, другой начиняетъ ему желудокъ лкарствами: оба они осаждаютъ кошелекъ его, и на его счетъ набиваютъ себ карманы.
Но рецептъ не можетъ успокоить Сира Пьера, ему нужны еще другія свднія: ‘Можно ли ему выпить бутылку мадеры?’ — Непремнно, это даже необходимо.— ‘Позволено ли ему сть черепаху?’ — Безъ сомннія, только съ умренностью.— ‘А подорожниковъ?’ — Ничего не можетъ быть лучше.— ‘А не много дичи?’ — Это лучше всего варится на желудк.— ‘Пріедете ли вы ко мн обдать, Г. Докторъ?’ — Очень охотно, если только позволятъ мн обязанности моего званія.— ‘Можно ли мн пить Шампанское?’ — О! три бокала.— ‘А эрмитажъ?’ — Дв рюмки.— ‘А наливку?’ — Небольшую рюмочку посл всего, потому что для васъ необходима воздержность, простая пища и порядочная жизнь, это лучшее лкарство, одно, на которое можно положиться. Восхищенный совтами доктора, Набобъ заране уже наслаждается удовольствіями Эпикурейца, и цлый часъ думаетъ только о своемъ обд.
Бьетъ часъ. Бдный художникъ ужъ давно ждетъ его, но онъ ничего не иметъ ему сказать. Несчастная вдова желаетъ съ нимъ поговоритъ: врно она хочетъ разсказать какую нибудь ложь. Купецъ проситъ объ уплат по счету, это нахалъ, — чтобы научишь его обхожденію, должно не ране заплатитъ ему, какъ черезъ годъ. Конечно купецъ ничего не потеряетъ, вря въ долгъ Набобу, но онъ иметъ нужду въ деньгахъ, Возвратясь домой, изливаетъ на жену свое неудовольствіе, не можетъ заплатить долговъ своихъ, лишается доврія, его сажаютъ въ тюрму и наконецъ онъ длается несостоятельнымъ, а вс отъ того, что несправедливые люди не платятъ ему того, что ему законнымъ образомъ слдуетъ. Бдный родственникъ приходитъ къ Набобу: его не велно принимать.
Однакожъ онъ долженъ отправиться со двора, хать ли ему верхомъ? Нтъ онъ не большой здокъ и притомъ привыкъ заставлять носить себя въ паланкин! Онъ пойдетъ пшкомъ.
Четвертый часъ. Онъ тихо идетъ по Боннской улиц, встрчаетъ бдняка, недавно пріхавшаго изъ Индіи въ Лондонъ, по тяжебному длу. Начинать ли съ нимъ говорить? Нтъ, это бы слишкомъ долго его заняло: ему некогда. Вотъ онъ дошелъ до Сенъ-Жемской улицы. Одинъ изъ арендаторовъ его подходитъ и желаетъ сказать ему нсколько словъ: жатва была худа, гумно его сгорло, но Набобу не льзя посвятить для него ни минуты, онъ даже жалетъ о томъ, что купилъ помстье. Что ему за дло до арендаторовъ, до ихъ магазиновъ, до худыхъ жатвъ, пожаровъ и вообще до всхъ бдствій человчества? Это только заставляетъ порядочнаго человка терять время. Арендаторъ этотъ грубіянъ, потому что осмлцлся подойти къ нему на улиц,
‘Впрочемъ, разсуждаетъ онъ: обработываніе полей и садовъ считаю я самыми грубыми занятіями. Первое прилично однимъ крестьянамъ, а вторымъ могутъ иногда заниматься разв только женщины, взглянувъ мимоходомъ на оранжерею, или поговоривъ объ этомъ предмет нсколько минутъ. Я лучше соглашусь, продолжаетъ онъ, говоря съ лучшимъ своимъ другомъ, то есть съ самимъ собою: курить трубку и слушать забавныя повсти, нежели видть самые лучшіе въ свт поля и сады. И что пользы удивляться на пол употребленію вновь изобртенной сохи, или разсматривать на лугу новую породу скота? Разв только замочишь ноги, а можетъ быть получишь еще и подагру.’
И такъ онъ ршается продать свою землю. Однако же замокъ его Монтплезанъ великолпенъ и придаетъ ему важность и значительность въ тамошнемъ округ, онъ привлекаетъ вс окрестное дворянство, чрезъ него онъ получаетъ тьму визитныхъ билетовъ и приглашенія на вс праздники, которые даются въ сосдств. Сообразивъ вс это, онъ твердо положилъ себ: не продавать его.
Четыре часа пробило. Онъ заходитъ въ Британскую галлерею въ Пель-Мелъ {Галлерея, въ которой находятся картины всхъ школъ, собранныя изъ кабинетовъ охотниковъ. Он ежегодно перемняются и входъ открытъ для публика за шиллингъ.}. Вы думаете, что онъ станетъ разсматривать собранныя тамъ чудеса искуства? Совсмъ нтъ, онъ на нихъ и не взглянетъ. Онъ садится, зваетъ, смотритъ на входящихъ и выходящихъ, этого довольно для того, чтобы посл сказать, что онъ былъ тамъ, но онъ слишкомъ много занятъ, чтобы помнить то, что видлъ. Въ шестомъ часу выходитъ онъ оттуда и встрчается съ своимъ приходскимъ Священникомъ, который предлагаетъ ему подписку въ пользу бдныхъ, или но случаю какого нибудь несчастнаго приключенія: ему некогда его слушать: боится, чтобы не опоздать къ обду. Сантинери приглашаетъ его подписаться на слушаніе у него курса чтенія: онъ бросаетъ ему слдующія за то пять гиней, но не можетъ говорить съ нимъ: онъ торопится и притомъ теперь въ дурномъ расположеніи духа. У него нтъ минуты собственно для себя: ему должно еще одваться и принять пилюли, но это уже будетъ поздно, придется отложить ихъ до завтра.
Онъ усталъ до чрезвычайности. Что же онъ сдлалъ? Прошелъ отъ Гарлейской улицы до Пель-Меля. Въ слдующій день подетъ онъ въ карет. Пшкомъ очень устанешь и притомъ много нужно времени. Онъ позабылъ о пилюляхъ, которыя долженъ былъ принять, о продаж фарфора, куда предполагалъ зайти, о модной торговк, съ которою общалъ повидаться, о Регентскомъ табак и о цигарахъ, которыя хотлъ купить. Сколько забывчивостей! сколько упущеній! А новыя сатирическія романъ? Также забылъ! Возможно ли это? А вс отъ недостатка времени, безпрестанно въ хлопотахъ: Ни одной минуты свободной.
Онъ возвращается домой: глупый сл уга подаетъ ему нсколько просительныхъ писемъ отъ бдныхъ вдовъ, и счеты, присланные купцами. ‘Убирайся съ ними къ чорту!’ и это совсмъ не потому, чтобы онъ не въ состояніи былъ помочь однмъ и расплатиться съ другими, еслибъ только хотлъ, но у него нтъ времени. Леди Панемаръ желаетъ говорить съ нимъ: невозможно: уже шесть часовъ, а онъ еще только въ половину одтъ и то еще Богъ знаетъ какъ! потому что никто хуже его не выбираетъ цвтъ и покрой платья. Миледи хочетъ разсказать приглашенія на завтрашній день: согласенъ, и потому не сдержитъ слова, даннаго пріятелю, который будетъ его ждать.
Бьетъ семь часовъ. Что же онъ сдлалъ съ тхъ поръ, какъ возвратился домой? Бранилъ слугъ, примривалъ два или три платья, которыя ему не понравились и говоритъ, что они сдланы на медвдя, между тмъ какъ они совершенно по немъ сшиты. Перчатки ему узки, надвая ихъ, онъ изорвалъ нсколько паръ, потому что трудно сыскать такихъ широкихъ, чтобы влезли на его руки. Три четверти часа надвалъ онъ парикъ свой съ пружинами, который при всемъ томъ сидитъ дурно. Онъ боится, чтобы пріхавши, не застать уже за обдомъ. Отъ чего же это происходитъ? Отъ того, что онъ вс утро очень былъ занятъ. Онъ общаетъ себ, завтра мене хлопотать, но привычка преодолетъ: онъ столько-же будетъ озабоченъ тмъ, чтобы ничего не длать, и слдующій день пройдетъ также какъ и прежніе.
Но какіе успхи сдлалъ онъ въ томъ, что почитается полезнымъ въ жизни? Онъ прошелся отъ Гарлейской улицы до Пель-Меля, разговаривалъ съ пятью или шестью особами, кланялся съ двадцатью хавшими въ экипажахъ, заходилъ въ Британскую галлерею, и посл длиннаго туалета, которымъ былъ очень недоволенъ, потому что замтилъ безобразіе свое, синія губы и морщины на щекахъ, въ чемъ безъ сомннія виновато зеркало, онъ вошелъ въ залу въ самое то время, когда докладывали, что кушанье подано, и очень кстати подалъ руку поблекшей вдов, которая осталась безъ кавалера! Какъ жаль, что онъ не боле иметъ времени! Сколько бы онъ могъ надлать такихъ же полезныхъ и важныхъ длъ! Но это жребій богатыхъ людей, что они никогда не властны располагать своимъ временемъ.
Въ самомъ же дл, два часа проведены за завтракомъ, другіе два въ совтахъ съ докторомъ и размышленіяхъ о своемъ здоровьи, четыре употреблены на то, чтобы шататься по улицамъ, ничего не длая, и посл того звать въ Британской галлере, съ тмъ чтобы позабыть потомъ вс, что видлъ и слышалъ, какъ посл этого надобно торопиться, чтобы успть во время одться къ обду и не опоздать!
Наконецъ онъ за столомъ. Четыре перемны блюдъ слдуютъ одна за другою, десертъ подаютъ въ полночь, играютъ партію въ вистъ, и вотъ уже два часа утра. Какое счастливое употребленіе времени! Тогда уже Сиръ Пьеръ совершенно истощенъ отъ усталости, а прежде нежели ляжетъ спать, онъ еще долженъ принять пилюли и вручить Леди Панемаръ цлительное лкарство, чтобы развеселить ее посл проигрыша. ‘Какъ поздно! восклицаетъ онъ, возвратясь домой: какъ мало остается времени для сна! Не входить ко мн до полудни, я измученъ: я веду слишкомъ дятельную жизнь.’
Такова жизнь человка, который не иметъ Ни одной минуты свободной, потому что цлое его существованіе составлено изъ однихъ только нулей, таковъ Сиръ Пьеръ Панемеръ, таковы многіе люди одного съ нимъ разбора. Время, которое тяготитъ ихъ, какъ пыль отъ нихъ улетаетъ. Они проводятъ его въ праздности и въ размышленіяхъ о томъ, что будутъ длать, зваютъ и безпрестанно жалуются. Вс права человчества, даже простыя обязанности общежитія преданы ими совершенному забвенію: они не имютъ времени тмъ заняться. Продажа мадеры, какого нибудь стариннаго фарфора или картинъ богатаго охотника, занимаетъ ихъ цлое утро. Они большіе знатоки въ первомъ, посредственно знаютъ достоинства втораго и вовсе ничего не смыслятъ въ послднемъ. Обдъ и посл него карты, занимаютъ ихъ весь вечеръ и часть ночи. Бдные люди! сколько они достойны сожалнія! Какое бы они почувствовали облегченіе, если бы вздумали провести нсколько вечеровъ уединенно у камина въ своемъ кабинет!
Pour toute ambition, pour vertu singuliè,re,
Il excelle conduire un char dans la carriè,re.
Racine.
Дожидавшись напрасно боле паса въ кофейномъ дом одного изъ старыхъ друзей моихъ, заслуженнаго офицера, недавно пріхавшаго изъ Индіи, съ которымъ я нсколько лтъ уже не видался, пошелъ я домой не много не въ дух, но съ удовольствіемъ приводя себ на память то время нашей юности, когда началась наша дружба. При переход чрезъ Бондскую улицу, крикъ: берегись! вывелъ меня изъ задумчивости. Я обернулся и увидлъ жокея верхомъ, скачущаго во весь духъ впереди красиваго фаэтона, запряженнаго парою быстрыхъ коней, которые также неслись во всю прыть. Женщина управляла ими, и напряженные ея мускулы отъ усилій, которыя она длала, чтобы удержать своихъ лошадей, придавали прекрасному лицу ея совершенно непріятное выраженіе.
Я посторонился, и когда экипажъ поровнялся со мною, то лакей, стоявшій сзади, снялъ шляпу, а дама, которая правила, съ улыбкою мн поклонилась. Я узналъ тогда въ ней Леди Дазалонгъ, съ которою я коротко былъ знакомъ и которая едва меня не задавила. Она извинялась передо мною, очень были огорчена и не понижала, какъ я могъ быть такъ разсянъ, но впрочемъ въ этомъ виноваты ея лошади: он съ нкотораго времени такъ застоялись, что ей очень трудно было ихъ удержать. Нсколько привтствій и замчаній о погод, которыя обыкновенно служатъ пищею для разговоровъ въ Англіи, заключили наше свиданіе, и мы разстались.
Во время краткаго нашего разговора, одна изъ лошадей показывала знаки нетерпнія, и Леди общала отплатить ей за то въ Парк. Другая горячилось, трогаясь съ мста, за что она нсколько разъ ударила ее бичемъ твердою и искусною рукою, ко вреду прелестнаго лица ея, обезображеннаго гнвомъ. Казалось, что она хотла ей сказать:, я буду твоимъ господиномъ (не госпожею, это слово не находится въ словар кучеровъ), ты узнаешь меня, я научу тебя бжать прямой
Я оборотился, чтобы посмотрть на нее когда она удалялась. На ней была небольшая круглая бобровая шляпка: она дйствовала бичемъ, какъ наилучшій кучеръ, имла совершенно мужской видъ, и такъ была занята возжами своими и лошадьми, на которыхъ безпрестанно были устремлены глаза ея, что если встрчала кого нибудь изъ многочисленныхъ знакомыхъ своихъ, то едва только имла время кивнуть головою, точно какъ длаютъ извощики когда они между собою встрчаются. Обогнавши какой нибудь экипажъ, оборочивалась она назадъ и смотрла на того, кто имъ правилъ, какъ будто бы хотвъ сказать: ‘Бдный кучеръ! какъ ты мн жалокъ.’
Это заставило меня сдлать нсколько замчаній вообще на счетъ Женщинъ-Кучеровъ. Вопервыхъ, чтобы пріобрсти какое нибудь искуство, надобно оному учиться, какимъ же образомъ прекрасный полъ научается управлять лошадьми?
Если женщина беретъ возжи изъ рукъ своего мужа, брата или возлюбленнаго, то это уже довольно врное предзнаменованіе, что она также захочетъ управлять и домомъ своимъ, какъ и лошадьми. Если она не довольно сильна и дюжа, если она не сохраняетъ всегдашняго присутствія духа и не внимательна, то напрасно станетъ браться за возжи и править лошадьми: она всегда будетъ плохимъ кучеромъ, и должна безпрестанно опасаться, чтобы Не сломишь шеи себ или другимъ. Если же она въ совершенств обладаетъ этимъ искуствомъ, то черты его грубютъ и длаются мужественными, укрощая управляемыхъ ею животныхъ, она привыкаетъ къ непріятнымъ ухваткамъ, воспламеняется отъ безпрестанныхъ усилій, и теряетъ выраженіе нжности, которое Природа напечатлла на лиц женщины, легко можетъ случиться, что у нее отвердютъ руки, а иногда даже и сердце: наконецъ, во всякомъ случа она длаетъ привычки, несвойственныя женскому полу, и отъ которыхъ посл
Прочитали? Поделиться с друзьями:
