Литература интеллигенции для народа, Ан-Ский Семен Акимович, Год: 1913 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 13 минут(ы)

С. А. А-НСКЙ.

НАРОДЪ и КНИГА.
Опытъ характеристики народного читателя

СЪ ПРИЛОЖЕНЕМЪ ОЧЕРКА
НАРОДЪ и ВОЙНА.

УНИВЕРСАЛЬНОЕ КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО Л. А. СТОЛЯРЪ.
МОСКВА.— MCMXIII.

Литература интеллигенци для народа.

На первую, рано проявившуюся потребность народной массы въ духовной пищ, въ книг, откликнулось не интеллигентное общество, а темный и невжественный торгашъ-лубочникъ, который пошелъ навстрчу духовнымъ запросамъ народа съ жалкими отбросами интеллигентной литературы, пошлой и бездарной сказкой.

И въ течене долгихъ годовъ, чуть ли не столтй, лубочная книжка одна полновластно царила въ деревн, постепенно получила тамъ право гражданства, сдлалась популярной, привычной, необходимой, въ своемъ род — ‘классической’. Только въ начал 40-ыхъ годовъ прошлаго столтя была сдлана со стороны интеллигентнаго общества первая попытка издательства для народа. Въ 1833 году были изданы для народа дв книжки: В. . Одоевскаго, (подъ псевдонимомъ Безгласнаго) ‘Пестрыя сказки съ краснымъ словцомъ, собранныя Иринеемъ Модестовичемъ Ганзейкою’ и Максимовича ‘Книга Наума о великомъ Божемъ мр’. Черезъ 10 лтъ въ 1843 г. стали выходить два народныхъ журнала ‘Сельское чтене’ и ‘Чтене для солдатъ’, а еще черезъ 15 лтъ третй — ‘Солдатская бесда’ подъ ред. народнаго писателя А. . Погосскаго. Этими нсколькими изданями почти исчерпывается все, что было издано интеллигенцей для народа до 61 г.—

Освобождене крестьянъ дало толчокъ и длу народной литературы. Въ 1861—62 г.г. появилось нсколько народныхъ издательствъ: изданя Л. Н. Толстого при журнал ‘Ясная Поляна’, ‘Общество распространеня полезныхъ книгъ’, ‘Товарищество общественной пользы’, появились еще нкоторые журналы, а въ 1863 г. стали выходить сразу три газеты для народа (‘Воскресный досугъ’, ‘Народная газета’ и ‘Мрское слово’).

Слдующй подъемъ народно-издательскаго дла произошелъ въ 70-хъ г.г., когда выступили одна за другой три комисси народныхъ чтенй: дв въ 1871 и 72 г.г. въ Петербург и одна въ 1874 г., въ Москв, издавшя въ течене послдующаго десятилтя нсколько сотъ книжекъ {Только одна изъ нихъ ‘Постоянная комисся по устройству народ. чтенй въ Петербург’ издала до 1885 г. 135 кн. въ количеств 1,112,000 экз.}.

Одновременно съ ними возникла народно-издательская фирма ‘Народныя изданя’ подъ редакцей Фанъ-деръ-Флита и А. Кочетова, начавшая, почти первая издавать для народа небольшя произведеня классическихъ писателей (Жуковскаго, Гоголя, Григоровича и др.).

Въ боле широкихъ размрахъ развили эту дятельность по изданю произведенй классическихъ писателей, сперва Московскй (въ 1874 г.), а затмъ (въ 1881 г.) Петербургскй ‘Комитеты грамотности’, издавшя въ течене перваго десятилтя ихъ существованя боле 50 отдльныхъ небольшихъ произведенй первоклассныхъ русскихъ писателей. Какъ бы въ дополнене къ этому, въ 1882 г. ‘Народная библотека’ Маракуена стала издавать для народа оказей, небольше разсказы и отрывки изъ крупныхъ произведенй европейскихъ классиковъ (Шекспира, Сервантеса, Гете, Диккенса и др.). Одновременно съ книгоиздательской дятельностью возникло за время, до середины 80-хъ г. г., боле 10-ти народныхъ газетъ и журналовъ, большей частью, невысокаго литературнаго достоинства, и кратковременнаго существованя {Подробная характеристика всхъ этихъ изданй какъ книжекъ, такъ и журналовъ, дана мною въ книг ‘Очерки народной литературы’.}.

Въ середин 80-хъ гл. произошелъ значительный переломъ въ народно-издательскомъ дл. Народной книгой заинтересовались высше представители литературы, во глав съ Л. Н. Толстымъ, который самъ началъ писать для народа и основалъ народное издательство ‘Посредника’, изданя котораго сразу получили широкое распространене въ народ. Одновременно съ ‘Посредникомъ’ занялись издательствомъ народныхъ книгъ и редакци ‘Русскаго Богатства’ и ‘Русской Мысли’, а подъ влянемъ Л. Н. Толстого самый крупный лубочный издатель, Сытинъ, предпринялъ издане хорошихъ книгъ для народа. Вмст съ этимъ и вопросъ о народной литератур, сталъ всесторонне обсуждаться въ общей печати и сдлался предметомъ особыхъ заботъ земствъ, просвтительныхъ обществъ и частныхъ дятелей.

Однако, этотъ подъемъ въ дл народной литературы, продолжался не долго и къ началу 90-хъ годовъ снова замеръ на цлое десятилте.

Новый и самый сильный расцвтъ народа-издательской дятельности произошелъ въ такъ-называемую освободительную эпоху 1904—6 г.г. когда сразу появились десяти народныхъ издательствъ {‘Донская рчь’, ‘Книжка за книжкой’, ‘Знане’, ‘Колоколъ’ ‘Крестьянская библотека’, ‘Новое Товарищество’, ‘Изданя Рапсопова’, ‘Народная Воля’, ‘Польза’, ‘Молотъ’, ‘Лучъ’, ‘Буревстникъ’. ‘Популярная библотека’ и друг.}, выпустившихъ нсколько тысячъ книжекъ въ огромномъ колмчеств (по нкоторымъ подсчетамъ — въ количеств 36,000,000 экз.). Но и эта волна схлынула, и въ настоящее время снова наступиў полное затишье въ народно-издательскомъ дл.

II.

Въ течене 80-ти, а въ особенности, 50-ти послднихъ лтъ было сравнительно много сдлано въ области народной литературы. Были организованы десятки народныхъ издательствъ и перодическихъ изданй, выпускались книжки, спецально для народа составленныя и изъ произведенй классической литературы, русской и европейской. Дломъ народной литературы занимались просвтительныя общества, комисси, земства, редакцонныя коллеги, выдающеся писатели и единичные дятели. Хорошую книгу старались пронести въ народъ посредствомъ школы, земскихъ окладовъ, народныхъ библотекъ даже спецальныхъ офеней. На это дло было положено много средствъ, частныхъ и общественныхъ, много силъ и безкорыстнаго труда. И нельзя сказать, чтобы вся эта дятельность осталась безрезультатной. Какъ бы то ни было, но въ течене протекшаго полстолтя въ русскую деревню были внесены десятки миллоновъ хорошихъ книгъ, вляне которыхъ, конечно, не осталось безслднымъ. Однако, вмст съ этимъ, приходится признать, что эта дятельность не дала тхъ результатовъ, каке отъ нея ожидались: она не проложила новой книги пути въ деревню, не создала для нея самостоятельный почвы, не сдлала ее необходимой для народнаго читателя. Въ моменты подъема народно-издательской дятельности деревня получала много хорошихъ книгъ, но какъ только подъемъ ослабвалъ, замиралъ и притокъ этихъ книгъ въ деревню, такъ какъ самъ крестьянскй читатель не предъявлялъ требованя на новую книжку, въ особенности на произведеня классической литературы, продолжая, какъ и полвка тому назадъ удовлетворять свою потребность въ чтени лубочной книжной. Приходится признать, что посл полувковой борьбы съ лубочной литературой, она не только побждена, но еще продолжаетъ развиваться въ количественномъ отношени. Въ средин 80-хъ г. г. во время самаго разгара дятельности народныхъ издательствъ, ежегодно расходилось боле 2-5 миллоновъ лубочныхъ книжекъ (одинъ только Сытинъ продавалъ 8—10 миллоновъ экз.). И черезъ 20 лтъ эта распространенность лубочной литературы нисколько не уменьшилась. Достаточно сказать, что въ 1904 г., при новомъ подъем, народно-издательской дятельности, книжка ‘Бова Королевичъ’ была издана въ пяти изданяхъ въ количеств 90,000 экз., а ‘Ерусланъ Лазаревичъ’ въ трехъ изданяхъ въ количеств 60,000 экз. Полтораста тысячъ экз. только двухъ книжекъ! А между тмъ лубочные издатели выпускаютъ до тысячи названй.

Главная и основная причина, почему литература общества, произведеня великихъ писателей, не привились народу, не овладли душою народнаго читателя и не вытснили изъ деревни лубочной литературы заключается въ недоступности народу литературы общества. И недоступность эта боле глубокая и непреодолимая, чмъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Сильно ошибаются т, которые считаютъ, что весь вопросъ здсь въ недостаточномъ уровн грамотности народа и что стоитъ только нсколько поднять народную школу и шире распространить грамотность въ народ, какъ литература интеллигентнаго общества сдлается для него доступной. Недоступность литературы интеллигенци народу, какъ и вообще взаимное непонимане между интеллигенцей и народомъ, обусловливается не одной только недостаточной грамотностью послдняго, но, и еще въ большей степени, мотивами психологическими, культурными и соцальными.

Остановимся прежде всего на уровн грамотности народнаго, главнымъ образомъ, крестьянскаго читателя.

Въ первое время посл освобожденя крестьянъ, когда интеллигенця, а затмъ земства съ такимъ жаромъ взялись за дло народнаго образованя, на школу возлагались очень большя надежды, ей предъявлялись широкя задачи. Отъ нея ждали не сухой грамоты, которой одной почти не придавали значеня, а развитя въ самомъ высокомъ смысл этого слова. Были даже попытки поставить школу на такую высоту, чтобы она могла, по выраженю Гл. Успенскаго, ‘прямо, смло и широко касаться самыхъ жгучихъ общественныхъ вопросовъ, до которыхъ додумалась и дошла человческая, всескорбящая мысль, въ ту минуту, которую мы переживаемъ’.

Но вс эти ожиданя, какъ и единичныя попытки, не дали никакихъ результатовъ: земская школа въ отношени развитая народа почти ничего не сдлала. Какъ раньше, такъ и теперь она давала и даетъ своимъ питомцамъ одну лишь дремоту. Даже т крошки и лоскутки знаня, заключающеся къ краткихъ учебникахъ,— встрченныхъ, кстати оказать, градомъ обвиненй и доносовъ,— тоже не акклиматизировались въ крестьянской сред, гд и теперь царитъ глухая, полная нелпыхъ предразсудковъ, темнота.

Коренная причина всего этого, кроется, главнымъ образомъ, въ основныхъ условяхъ крестьянской жизни, ограничивающихъ пребыване ученика въ школ тремя годами (точне 15—21 мсяцевъ), а школьный возрастъ — отъ 7 до 12 лтъ. Отпускать въ школу дтей боле, чмъ на 3 пода и въ возраст старше 12 лтъ, крестьянинъ не можетъ по своему матеральному положеню. Но какое развите можетъ дать ребенку, съ которымъ нужно началъ съ азбуки, подобный краткй, съ большими перерывами, курсъ? Какя положительныя знаня, какое ясное понимане жизненныхъ вопросовъ можно передать и внушить ребенку этого возраста? Можно ли надяться, что въ его ум уцлетъ до тхъ поръ, пока онъ выступитъ въ жизнь, хоть тнь тхъ свднй, которыя, онъ почерпнетъ въ школ? Слишкомъ достаточно 5—8 лтъ, лежащихъ у крестьянскаго ученика между школой и жизнью самостоятельнаго хозяина, чтобы изъ памяти его совершенно улетучились отрывочныя и безсистемныя знаня.

Очевидно, что даже образцово устроенная земская школа органически не можетъ давать своимъ питомцамъ какого-нибудь умственнаго развитя, чего нибудь больше простой грамотности. Тмъ боле нельзя предъявлять какихъ-нибудь особыхъ требованй народной школ при ея теперешнемъ состояни. Число учениковъ, посщающихъ школу съ однимъ учителемъ — громадно. Среднимъ числомъ на одну школу приходится 60 учениковъ (въ единичныхъ случаяхъ число это доходитъ до 160). большая часть школъ даже и теперь лишена, зачатковъ школьныхъ библотекъ, многя школы, кром своей оффицальной зависимости отъ нсколькихъ вдомствъ, находятся еще подъ неоффицальной, но гораздо боле тяжелой зависимостью деревенскихъ заправилъ и т. д., и т. д.

Но если земская шкала, поставившая главной своей задачей — развите народа, не могла справиться съ этой задачей, то о школахъ другихъ типовъ и говорить нечего. Что церковно-приходская школа (большей частью, съ двухлтнимъ курсомъ), а, тмъ паче, школа грамотности гораздо мене земской школы способны дать своимъ ученикамъ развите — конечно, всякй признаетъ. Сами защитники церковно-приходской школы указываютъ на это даже съ нкоторой гордостью. Правда, программа министерскихъ двуклассныхъ училищъ съ 5—6 лтнимъ курсомъ гораздо шире программы земскихъ школъ. Но такихъ училищъ у насъ крайне мало, да и въ тхъ, которыя существуютъ, высше классы посщаются совершенно ничтожнымъ количествомъ учениковъ, такъ что придавать этимъ училищамъ особенное значене, при опредлени общаго уровня народно-школьнаго развитя нтъ основаня.

Изо всей программы народныхъ школъ мы остановимся на одномъ лишь чтени, единственно интересномъ для насъ при выяснени вопроса: какого народнаго читателя подготовляетъ школа?

Одною изъ главныхъ заслугъ земской школы должно считаться обучене сознательному чтеню, введенное впервые въ земской школ вмсто механическаго, практиковавшагося въ дореформенной. Земская шкода поставила себ цлью подготовлене, народныхъ читателей вмсто прежнихъ начетчиковъ.

По свидтельству А. Н. Корфа и Шаховскаго, за трехлтнее обучене въ средней земской школ ученикъ пробртаютъ умне плавно и вполн правильно читать съ яснымъ пониманемъ прочитаннаго. Само собою разумется, что вторая половина этого опредленя — ясное понимане прочитаннаго — ограничивается лишь учебникомъ чтеня, проходимымъ въ школ и легкимъ народнымъ разсказомъ. Но это опредлене сильно понизится, если вмсто ученика земской школы мы возьмемъ вообще крестьянскаго грамотя, гд бы онъ ни обучался, а вмсто только-что кончившаго школу ребенка, возьмемъ взрослаго народнаго читателя.

Вопросъ о томъ, насколько ученики народныхъ школъ, по выход изъ нихъ, забываютъ пробртенное знане, въ свое время горячо обсуждался не только въ печати, но и на земскихъ собраняхъ, учительскихъ създахъ и въ административныхъ сферахъ. Вопросу этому придавали особо важное значене, и многе ршали его въ крайне неблагопрятномъ смысл, т. е., что бывше ученики народной школы черезъ нкоторое время совершенно все перезабываютъ и становятся безграмотными, а поэтому народная школа, въ теперешнемъ вид, не достигаетъ цли. Еще въ 70 году въ отчет М-ва Народн. Просвщеня говорилось, что ‘дти, окончившя учене, не находя по выход изъ школы книгъ для чтеня и не имя даже возможности пробрсти ихъ на свои средства, забываютъ нердко то, чему научились въ школ, и черезъ то получаютъ нкотораго рода право въ своей дальнйшей жизни смотрть на содержане школы, какъ на лишнюю издержку, а на учене, какъ на безполезную трату времени’. (‘Журн. М-ва Нар. Пр.’ CLX, 62). Эти же взгляды высказывались неоднократно и позже {Въ ‘Основани къ образованю общества улучшеня нар. труда’ между прочимъ, сказано: ‘Наша начальная школа… въ большинств случаевъ приводитъ къ слдующимъ результатамъ: выходяще изъ нея скоро во все забываютъ пройденное въ школ или стремятся выйти изъ своей среды’ (Н. А. Корфъ. ‘Наши педагогическе вопросы’ стр. 139—140).}.

Чтобы опровергнуть эти взгляды, нкоторые видные дятели по народному образованю стали устраивать проврочные экзамены бывшимъ ученикамъ земской школы. Въ 1881 г. Н. А. Корфъ произвелъ повторительные экзамены въ 6 селахъ Екатеринославской губ., а, по его иницатив и программ, таковыя же испытаня были устроены въ Московской, Владимрской и Смоленской губерняхъ г-жей Урусовой, а въ Таврической губ.— г. К. В. Ковалевскимъ. Всего явилось къ экзамену бывшихъ учениковъ 555 человка. Среднй возрастъ ихъ опредлился въ 15 ¹/₂ лтъ, а со времени выпуска изъ школы, которую они посщали среднимъ счетомъ 3, года, прошло среднимъ числомъ 4 года. Экзамены, были произведены по чтеню, письму и ариметик. Лучше результаты дало испытане по чтеню. Оказалось:

Машинально читающихъ 43 челов. или 7,8%

Посредственно 62 ‘ ‘ 11,2%

Удовлетворительно 114′ ‘ 20,6%

Весьма удовлетворительно 334 ‘ ‘ 60,4% {Тамъ же. ‘Образовательный уровень’.}.

553 ч. 100%

Что касается первой изъ этихъ четырехъ категорй, то Ворфъ прямо говоритъ, что для ея 43 человкъ ‘чтене утратило силу средства къ дальнйшему образованю’, относительно же остальныхъ категорй вотъ что говорится: ‘Для того, чтобы читатель могъ соединить какое-нибудь опредленное представлене съ выраженемъ вдомости ‘удовлетворительно’ ‘посредственно’ и ‘весьма удовлетворительно’ читающе,— я долженъ повторить, что въ виду неблагопрятности условй мы избрали снисходительный масштабъ и поэтому сочли ‘удовлетворительно’ читающимъ всякаго изъ взрослыхъ грамотныхъ, который читаетъ, какъ среднй ученикъ второго класса народной школы, т. е. дв зимы учившйся. Ища, чтене которыхъ названо наши ‘посредственнымъ’, читали хуже, т. е. мене плавно и быстро указанной выше нормы, а въ числ ‘весьма удовлетворительно’ читавшихъ встрчались таке, которые читали не только не хуже выпускныхъ учениковъ народной школы, во и нердко лучше ихъ, хотя и въ этой категори только меньшинство читали такъ, чтобы было прятно ихъ слушать. Вс три категори, какъ ни слабо чтене ‘посредственныхъ’, читаютъ вполн сознательно’ {Тамъ же.}.

Оставимъ въ сторон т почти 8% ‘грамотныхъ’, которые, читая совершенно машинально, должны быть вычеркнуты изъ числа народныхъ читателей, и, соединивъ вмст категори ‘посредственныхъ’ и ‘удовлетворительно читающихъ’, возьмемъ для нихъ опредлене послдней категори — и мы найдемъ, что 32% читателей изъ учениковъ, кончившихъ земскую школу, читаютъ, какъ среднй ученикъ втораго класса нар. школы, т. е. ихъ знане понижается на цлую треть {С. Красовъ. ‘Что даетъ крестьянамъ начальная народн. школа?’ (‘Русск. M.’ 87 г. No 1 и 2).}. При школахъ другихъ типовъ, кром земской, эти результаты должны быть еще печальне.

Посл опыта г. Корфа, было произведено въ разное время еще нсколько проврочныхъ испытанй въ боле широкихъ размрахъ — и результаты получились совершенно т же. Въ 1885 г. въ Корсунскомъ узд, Симбирской губ., были произведены проврочные экзамены 2842 учен., кончившимъ школу въ течене десятилтя, отъ 1875 г. Лучше результаты и здсь дали испытаня по чтеню и выразились въ слдующихъ цифрахъ:

Отлично . 707 челов. или 24,9 %

Удовлетворительно 1090 » 38,3 %

Посредственно 915 » 32,2 %

Неудовлетворительно 128 ‘ ‘ 4,6 %

Слабо 2 » 4,6 %

2842 ч. 100% {Тамъ же.}

Въ 1886 г. въ Симбирскомъ узд были произведены проврочныя испытаня надъ 1676 учениками, кончившими школу въ перодъ времени съ 76—86 г. Результаты по русскому и славянскому чтеню выразились слдующимъ образомъ:

Отлично 480 челов. или 29 %

Очень хорошо 615 ‘ ‘ 36 %

Удовлетворительно 534 ‘ ‘ 32 %

Посредственно 47 ‘ ‘ 3 %

1676 ч. 100% {‘Экзамены взрослымъ крестьянамъ’ ‘Русск. Вд.’ 89 г. No 80.}

Авторы статей, изъ которыхъ взяты приведенныя цифры, къ сожалню, не дали никакихъ опредленй категорй читающихъ. Кром того, мы здсь встрчаемся съ различными наименованями категорй. Но мы видимъ, что въ обихъ таблицахъ предпослдне разряды выразились одинаковымъ процентомъ 32, который вполн сходенъ съ предпослдними двумя категорями таблицы Корфа. Поэтому мы полагаемъ, что вышеприведенное опредлене Корфа относительно ‘удовлетворительно’ читающихъ можетъ быть примнимо къ категорямъ ‘посредственно’ изъ корсунской таблицы и ‘удовлетворительно’ изъ симбирской, т. е. что одна треть учениковъ забываетъ третью часть пробртеннаго въ школ знаня и навыка.

Выше мы привели опредлене гг. Корфа и Шаховскаго степени грамотности средняго ученика земской школы. Но мы поставили себ задачей опредлить уровень грамотности преобладающаго большинства читателей деревни, а потому намъ слдуетъ принять въ разсчетъ степень грамотности питомцевъ не только земской, но и церковной и крестьянской школъ, наиболе распространенныхъ теперь въ деревн, а также и вс прочя условя, понижающя общй уровень грамотности учениковъ по выход ихъ изъ школы {Къ причинамъ, понижающимъ уровень грамотности народа, слдуетъ прибавить еще то, что громадный процентъ учениковъ земской школы оставляютъ школу раньше окончаня курса.}. Посл этого намъ, въ опредлени грамотности большинства крестьянскихъ читателей, придется остановиться на пояснени, которое даетъ г. Корфъ категори ‘посредственно читающихъ’. Подробне оно можетъ быть выражено слдующимъ образомъ: наиболе часто встрчающйся народный грамотй читаетъ медленно, съ запинкой, безъ яснаго пониманя значеня знаковъ препинаня. Понимане прочитаннаго даже въ легкой книжк дается съ нкоторымъ трудомъ. Съ литературными формами онъ знакомъ, лишь насколько он встртятся въ лубочной литератур.

Такова грамотность преобладающаго типа крестьянскаго читателя и въ настоящее время, такъ какъ условя школьнаго обученя за послдне 20 лтъ у насъ почти не измнились.

IV.

Если невысокй уровень грамотности является механическимъ препятствемъ къ воспрятю народнымъ читателемъ литературы интеллигенци, то особенности и свойства. самой этой литературы являются препятствями боле глубокими и труднопреодолимыми.

Какъ уже было отмчено давно, еще Блинскимъ и Добролюбовымъ, наша интеллигентная литература, за очень малымъ исключенемъ, являются не только не общечеловческой, но и не нацональной, а чисто классовой. Если она, къ ея чести, почти никогда не стояла на почв узкихъ классовыхъ интересовъ, то она всегда была проникнута думами и переживанями лучшихъ представителей опредленнаго класса. По этой литератур можно прослдить вою жизнь этого класса за послдня столтя, его надежды, чаяня и разочарованя, его крпостническя насиля и вождденя и его же покаянныя настроеня, его порывы къ свобод, хождене въ народъ и уходъ отъ народа въ личныя переживаня. Если въ этой литератур изображается народная жизнь, то, опять-таки, сквозь призму воззрнй другаго класса. Короче, то, что принято называть общей литературой, приставляетъ собою литературу дворянски-интеллигентнаго сословя.

Спрашивается, можетъ ли народъ, имвшй свой путь развитя и свои переживаня, воспрять эту литературу, проникнуться ею и всми сложными переживанями, которыя изображены въ ней, признать ее своею, еслибъ даже онъ ее хорошо понялъ? Что могутъ сказать сердцу и уму народнаго читателя вс герои интеллигентной литературы: Онгинъ, Чацкй, Печоринъ, Базаровъ, Рахметовъ и друге, вплоть до… Санина? Могутъ ли они вызвать у него т настроеня, создать т идейныя движеня, какя они вызвали въ свое время у интеллигентнаго читателя?

Обычно, когда заходить рчь о народномъ читател, повторяется трафаретная фраза о ‘подняти народа до уровня интеллигентнаго общества.’

Но при этомъ очень мало вдумываются въ значене этихъ словъ. Чтобы поднять народную массу до уровня ителлигентнаго общества надо вдь и всю жизнь этой массы, измнить въ корн и все мровоззрня ея пересоздать. Если-бы такая ломка всей народной жизни и была возможна, то это дло очень и очень долгихъ годовъ. Но, вдь за это время и общество не будетъ стоять на одномъ мст. Оно, непрерывна эволюцонируетъ, ея настроеня становятся боле тонкими, боле сложными, боле отвлеченными. Гд же народу угнаться за нимъ? Если даже такая ‘погоня’ и будетъ происходить, то народъ не только не будетъ приближаться къ интеллигенци, но все боле отставать отъ нея. И въ лучшемъ случа онъ будетъ воспринимать литературу интеллигенци только черезъ 50 или 100 лтъ посл того, какъ интеллигенця забудетъ, окончательно сдастъ въ архивъ эту литературу. Вдь и ‘Бова Королевичъ’, и ‘Битва русскихъ съ кабардинцами’ принадлежали когда-то къ литератур верхнихъ слоевъ. Но скоре всего, что и этого не будетъ и, что народъ получитъ изъ рукъ все тхъ же торгашей новую лубочную литературу, покрытую лоскомъ кабацкой цивилизаци, боле пошлую и отвратительную, чмъ теперешняя лубочная литература. И это уже начинаетъ осуществляться. На смну ‘Еруслану’, и ‘Милорду’ приходятъ Пинкертоны, на смну Балакиревыхъ и сонниковъ, разные ‘Сине журналы’ и т. п. Самымъ яркимъ примромъ можетъ для насъ служить въ этомъ отношени Западная Европа. Тамъ существуетъ обязательное образоване, школы поставлены боле или мене образцово, произведеня классической литературы удешевлены до крайнихъ предловъ. А что читаетъ тамъ народная масса?

Въ одномъ изъ послдующихъ очерковъ, читатель найдетъ подробное описане того, что читаетъ народная масса во Франци: она или ничего не читаетъ или отвратительные бульварные романы. А вотъ что, сообщается относительно духовной пищи народнаго читателя въ Германи:

‘Въ 1906 и 1907 гг. на германскомъ книжномъ рывк отмчено особенно усиленное распространене такъ-называемой ‘Schund- und Schmutzliteratur’,— той порнографической, сыщицкой, разбойничьей, натъ-пинкертоновской и прочей ‘литературы’, для которой у насъ пока сохранилось общее, сравнительно невинное назване ‘лубочной’.

Издательствомъ лубочной литературы заняты въ Германи въ настоящее время 52 книготорговли, 800 книжныхъ магазиновъ занимаются ея продажей и 30,000 книгоношъ разносятъ губительную пищу по всмъ угламъ Германи. Полмиллона марокъ тратится издательствами на одни объявленя. Годовой оборотъ лубочныхъ предпрятй въ 1907—1908 гг. достигалъ 50-ти милл. марокъ.

‘Что же это за ‘литература’? Кто ея читатель?

‘Для изученя этого даютъ обильный матералъ выставки, устроенныя въ ряд германскихъ городовъ въ цляхъ борьбы съ лубочной литературой. Ближайшее знакомство съ собраннымъ тамъ матераломъ производитъ потрясающее впечатлне. Уже одно количество изданй нкоторыхъ особенно ходкихъ вещей приковываетъ внимане обозрвателя. Одни похожденя Никъ-Картера, напр., вышли до настоящаго времени уже въ 250-ти тетрадяхъ (по 10 пфенниговъ каждая). За ними идутъ: ‘Натъ Пинкертонъ — величайшй сыщикъ Америки’, ‘Ванда Брандебургская, знатная нмецкая сыщица’, ‘знаменитйше’ разбойники,— ‘Черная рука’, ‘Кровопйца’, передъ разнузданными подвигами которыхъ меркнутъ былые Ринальдо-Ринальдини. Сотни самыхъ различныхъ соблазнительныхъ тетрадокъ на эротическя темы: ‘Любовныя похожденя’. ‘То, чего вслухъ не произносятъ’, ‘Тайны первой ночи’. Изданя оккультистскаго характера: ‘Бседы съ загробнымъ мромъ’, ‘Месть душъ’. Значительной темой брошюръ служатъ сенсацонныя мровыя событя, гд вы найдете и Дрейфусаду, и ‘Графиню Стейнгель’ и ‘Войну англичанъ съ бурами’, и серю тетрадей подъ заглавемъ: ‘Великй освободитель Росси Гапонъ, страшный врагъ правительства и Татьяна — роза Росси’.

‘Едва ли можетъ быть переоцнено все разлагающее вляне этой, съ позволеня сказать, литературы. Спекулирующая на самыхъ низменныхъ инстинктахъ человка, на предразсудкахъ и суевряхъ, тысячелтя владющихъ народомъ, гоняющаяся за уголовной и политической сенсацей,— она цлыми потоками наводняетъ германске города, вливая въ духовную культуру человка страшный вредъ’.

‘Полное смшене всхъ понятй о природ и ея явленяхъ, путаница историческихъ представленй, жажда приключенй, крови, преступленя, половая извращенность, самоубйства,— вотъ результаты чтеня этой ‘навозной литературы’, какъ ее называютъ здсь въ цломъ. ‘Миллоны изъ бднйшихъ классовъ покупаютъ и проглатываютъ эту литературу,— гласятъ плакаты на выставкахъ.— Ее можно найти на каждой фабрик, въ семьяхъ ремесленниковъ, въ корзинахъ прислуги. Она передается тайно отъ кровати къ кровати въ больницахъ, и бдняки, содержимые на общестевныя средства, сберегаютъ каждую недлю по грошу, чтобы купить себ тетрадку’.

‘На той же выставк лежатъ подборы газетныхъ вырзовъ о различныхъ преступленяхъ, совершенныхъ преимущественно дтьми и подростками. Это — воровство, вымогательство, насиле, грабежи, покалываня, иногда убйства, совершенныя на почв разыгравшейся фантази и извращеня нравовъ. Судебная хроника знаетъ цлый циклъ преступленй, совершенныхъ по всмъ правиламъ разбойничьей литературы, участники даютъ себ т же имена и вооружаются тмъ же оружемъ, что описано въ этихъ книжкахъ’.

Есть надъ чмъ тревожно призадуматься, если въ 40 нмецкихъ крупныхъ городахъ въ течене 1905 года на вс народныя библотеки и читальни истрачено немногимъ боле 1 ¹/₂ миллона марокъ, а суммы, потраченныя на лубочную литературу, исчисляются за 1907 (также и за 1908 г.), въ 50 милл. марокъ! А въ 1910 году оборотъ одною лишь берлинскаго издательства, распространившаго 2 ¹/₂ миллона экземпляровъ порнографической и сыщицкой литературы, достигъ 25 миллоновъ марокъ {И. Коварскй. ‘Лубочная литература въ Германи и борьба съ нею’. ‘Русск. Вд.’ отъ 26 мая 1912 г. No 120.}.

Въ отношени этой ново-лубочной литературы Росся находится въ боле благопрятныхъ условяхъ чмъ западная Европа. ‘Позорная книжка’ у насъ еще не привилась народу, еще есть время и возможность создать истинно-народную литературу, которая отвчала бы высшимъ духовнымъ запросамъ народа, соотвтствовала бы его уровню развитя и пониманю прекраснаго. Неужели не найдется творцовъ для этого великаго и святого народнаго дла?

С. А. А-НСКЙ.

НАРОДЪ и КНИГА.Опытъ характеристики народного читателя

Литература интеллигенци для народа.

Читайте также:

НАРОДЪ и КНИГА.
Опытъ характеристики народного читателя