Личная самодятельность и государство.
Личная самодятельность и государство.
(По поводу одной книги об Америк).
А. Бляев.
‘Ялтинский голос’, No 644, 22.12.19, с.1.
Личная самодеятельность и государство, Беляев Александр Романович, Год: 1919
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Строителей Россіи, — теоретиков и практикой,— можно в общем раздлить на два лагеря: на тх, чьи взоры устремлены назад, и на тх, кто смотрит вперед. Но в лагер одних и других немало,— едва ли не большинство,— людей, которые подходят к вопросу с предвзятой точкой зрнія. Одних тянет в прошлое личный или классовый интересу других привычка. А в проектах поклонников новизны много того, что можно назвать ‘очередной исторической иллюзіей’.
Каждая эпоха имет свою такую иллюзію. С этими иллюзіями, как и со всякими предвзятыми идеями надо быть особенно осгорожным в періоды общественно-государственнаго переустройства, когда всякой теоріи легче стать практикой. Цну превращенія ложных теорій в практику Россія знает хорошо. Поэтому в наше время особенно полезно, отршившись от личных симпатій, и антипатій, обратиться к реальной дйствительности и в ней искать отвта на наши вопросы. Нам надо заново перестраивать ваше государство. Не поможет ли нам, в этом отношеніи опыт других государств?
Среди них особенное наше вниманіе должна заслуживать в этом отношеніи Сверная Америка. Это государство создалось, что называется, на наших глазах. Его гигантскій рост и расцвт представляет нчто сказочное. От terra incognita до величайшей міровой державы, от первобытной страны, населенной только индйцами, до богатйшаго и культурнйшаго в мір государства,— все это продлано Сверо-американским союзом, сравнительно, в очень короткій срок. У такового государства можно чему поучиться, и что позаимствовать. И это тм боле, что Россія и Америка, несмотря на несходство исторических путей, имют и много общаго. Соединенные Штаты Сверной Америки возникли из колонизаціи Сверо-американской равнины, исторія Россіи, по опредленію проф. Ключевскаго, представляет собою так же исторію колонизаціи великой русской равнины русским племенем. Даже природа и земледльческій характер первоначальной американской культуры роднят Америку с Россіей.
Какой талисман помог Америк достичь ея теперешняго расцвта и могущества?
Извстный психолог Гуго Мюнстерберг, профессор Гарвардскаго университета, в своей интересной книг ‘Американцы’ дает отвт на эти вопросы.
Первое, что узнаем мы из этой книги, это то, что мы очень мало знаем о подлинной дух Америки. Мы судим о ней по анекдотам об эксцентричности ея милліардов и американок, что вовсе не характерно для Америки?
‘Страна долларов’, гд стоимость человка опредляется деньгами,— в дйствительности эго совсм не так.
Вот как рисует душу Америки проф. Мюнстерберг. На всю американскую культуру наложили печать первые поселенцы из Англіи, а они были пуритане. Этим опредляется почти все. Пуританин смотрит на культуру с нравственной точки зрнія. Он цнит государство и культуру, поскольку они возвышают личность, способствуют ея нравственному развитію.
К этому основному идейному теченію пропитавшему собой всю американскую жизнь, присоединилось другое: утилитарное, которое шло от масс иммигрантов, засельщиков великой свероамериканской преріи и смлых трапперов и золотоискателей.
Эти два теченія иногда спорят в Америк, но скоре имют тенденцію к мирному сожительству. Бенджамин Франклин изобрл громоотвод, но он же писал по вопросам личной и общественной этики. ‘Честность — лучшая политика’,— говорил он, служа благу человчества своей моральною проповдью, как и своим громоотводом.
Пуританизм, как и утилитаризм, преслдуя разныя цли, сходятся в одной: в большой оцнк отдльной личности. Оба, по равному, стремятся к самоусовершенствованію личности.
Из обоих идейных теченій вытекает и дух самодятельности и самостоятельности.
Дух личнаго самоусовершенствованія и личной самостоятельности — вот подлинная душа Америки, устои ея культурнаго и общественнаго бытія и фундамент государственнаго строительства.
На этой фундамент стройка государственнаго зданія пошла совершенно своеобразный путем, не сходным с путями европейскаго государственнаго строительства.
Вся американская жизнь строилась ‘снизу’, как и ея города: сначала піонеры строили частныя жилища и лишь потом солидныя общественныя зданія. В новой город еще долго посл того, как появятся прекрасные частные дома, вокзал представляет из себя досчатый сарай. И только покоичив заботы об устройств частнаго жилья, американец посвящает вниманіе зданіям общественнаго характера. Так выросла вся Америка не только в матеріальном, но и в духовной смысл.
И теперь, когда государственная власть обладает громадными рессурсами, она не соблазняется тм, что сверху в иных случаях, можно было бы достичь больших вншних успхов, чм т, что дает общественная самодятельность. Правительство учитывает, что эти видимые успхи, при замн общественной самодятельности бюрократическими методами, были бы куплены слишком дорогою цною: ослабленія само дятельности и чувства общественной отвтственности населенія. И государство предоставляет самый широкій простор общественной самодятельности во всх областях жизни: народнаго просвщенія, церковной и т. д.
Отсюда и разница американской жизни по сравненію с европейской. Во многих странах Европы великолпные старинные дворцы рядом с лачугами, ‘культ героев’ и государства, и инертная, косная, а кой-гд и невжественная толпа, в Америк — ‘культ личности’, ея цнность и равноцнность, а в конечном счет — благосостояніе масс и, главное, их высокая общественная самодятельность. Эти-же причины объясняют и то явленіе, что в Америк почти не имют успха т соціальныя ученія, которыя стремятся реорганизовать соціальный строй сверху, авторитетно, путем полнаго поглощенія личности Левіафаном-государством. Американец протестует против всякаго насильственнаго подавленія его самодятельности, откуда-бы и во имя каких интересов оно ни исходило.
Таковы основныя черты американской демократіи.
Нельзя, конечно, сказать, чтобы она совсм не имла тневых сторон. Вліяніе масс не может не оказывать нсколько понижающаго дйствія на умственное и эстетическое развитіе. Но в этом сказываются послдствія не столько политическаго равноправія, сколько вліяніе вкусов и потребностей массоваго покупателя и потребителя, который диктует свои вкусы производителю не в матеріальной только, но и в духовной областях.
Однако, сама демократія уже выдляет из себя силы, которыя могут парализовать эго отрицательное явленіе.
В ндрах великой демократіи растет своя аристократія, не похожая, однако, на аристократію европейскую. Это аристократія ума, таланта, знаній, республиканской родовитости. Примром такой новой аристократіи является фамилія Рузвельтов, которые послужили родин в цлом ряд поколній.
И сами массы проникаются все большим сознаніем необходимости добровольнаго признанія умственнаго превосходства и благотворнаго вліянія этой аристократіи ума и таланта.
Возвращаемся к вопросу о нашей родин.
Когда то М. М. Стасюлевич, в письм к проф. Куторг писал по поводу лекцій Эдуарда Лабулэ в Париж:
‘Лабулэ в каждую лекцію в разных формах повторяет нам одну и ту-же идею: напрасно правительства говорят народам: ‘Спите спокойно, мы за вас сдлаем все: города построим и в них университеты, заведем фабрики, устроим флот и проведем дороги’. Что же от всего этого происходит? Правительство с каждым годом усиливает централизацію: жизнь государственная исчезает в провинціи и сосредоточивается в одной столиц, а от этого положеніе правительства становится все затруднительне, а затм один шаг и до политической смерти… Я совершенно согласен с Лабулэ и думаю, что всякое государство, гд администрація берет на себя даже пережевываніе пищи и ведет себя, как кормилица с новорожденным, государство, в котором Правительство называют кормильцем и благодтелем, необходимо останется в дтском состояніи’. Лекціи Лабулэ сдлали Стасюлевича горячим сторонником свероамериканской практики в вопросах администраціи и самоуправленія.
Семьдесят лт тому назад Стасюлевич почувствовал, откуда угрожает опасность Россіи и у кого нам лчиться.
Крайнее подавленіе личности государством привело Россію к той политической смерти, которой опасался еще Стасюлевич.
Нельзя в этом, однако, видть только одн ошибки, и близорукость русской бюрократіи. Централизм русской власти имл свое историческое оправданіе — поскольку он был вызван необычайно быстрым ростом Россіи, как міровой державы со времен Петра. За этим государственный ростом не поспвал рост культурный и экономическій.
Как-бы то ни было, теперь нам нужно исправлять грхи людей и исторіи. Опыт прошлаго и примр Америки должен научить нас, по какому плану должно перестраивать Россію.
Россія, по истин, представляла из себя колосса на глиняных ногах. На эти ноги, на нивы, на фундамент, на общественную самодятельность необходимо теперь обратить наибольшее вниманіе.