Князь Бисмаркъ фонъ-Шенгаузенъ.
Князь Бисмаркъ фонъ-Шенгаузенъ.
Берлинъ 3 іюля 1871 г.
Бисмаркъ’.
I.
До университета.
II.
До женитьбы.
III.
Парламентская и дипломатическая дятельность.
IV.
Министерская дятельность и ея результаты.
Князь Бисмарк фон-Шенгаузен, Бисмарк Отто Фон, Год: 1871
Время на прочтение: 26 минут(ы)
Полагая, что нашимъ читателямъ небезъинтересно было бы ознакомиться съ личностью и біографіей такого крупнаго политическаго дятеля, какъ ныншній канцлеръ Германской имперіи,— издатель ‘Нивы’ обратился письменно къ князю Бисмарку, прося его портрета и автографа на русскомъ язык, которымъ первый министръ имперіи владетъ въ совершенств. На эту просьбу послдовалъ отвтъ, приводимый въ перевод ниже in extenso, такъ-какъ онъ чрезвычайно ярко характеризуетъ теперешнее настроеніе главы германскаго кабинета относительно Россіи. Вотъ это письмо за собственноручной подписью князя Шёнгаузенскаго.
‘Книгопродавцу-издателю А. Ф. Марксу въ Петербург.
Искренно благодарю васъ за присланный мн вмст съ любезнымъ письмомъ вашимъ отъ 27 іюня экземпляръ ‘Нивы’ и за ласковое слово, которымъ сопропождалась эта посылка. Искренно и горячо сочувствую задач, которую вы поставили себ при изданіи вашего далеко-распространеннаго журнала, такъ какъ и моя дятельность по призванію иметъ своей задачей сохранять и поддерживать основанныя на взаимномъ уваженіи дружески-сосдскія отношенія между Германіей и Россіей. Желаніе ваше получить мой портретъ и автографъ на русскомъ язык — охотно исполняю, посылая вамъ тотъ и другой вмст съ увреніемъ въ чувств глубокаго уваженія.
Отецъ ныншняго государственнаго канцлера Германіи, Карлъ Вильгельмъ фонъ ъ-Бисмаркъ родился 13-го ноября 1771 года, служилъ въ лейбъ-карабинерскомъ полку, вышелъ въ отставку съ чиномъ ротмистра, и 7-го іюля 1807 года женился на Луиз Вильгельмин Менкенъ. Отъ этого брака произошли Александръ Фридрихъ Фердинандъ, Луиза Іоанна, Беригардъ, Францъ, Франциска Ангелика Мальвина и наконецъ ныншній первый министръ Германской имперіи, Отто Эдуардъ Леопольдъ, родившійся 1-го апрля 1815 года въ Шенгаузен. Первую молодость провелъ онъ не въ древнемъ Альтмарскомъ наслдіи отцовъ, но въ Помераніи, куда его родители переселились уже съ 1816 года. По смерти одного изъ родственниковъ они получили въ наслдство ленныя владнія Кнейнгофъ, Ярхелинъ и Кюльцъ, находящіяся въ округ Раугардъ. Въ Внейпгоф, который отецъ и мать Бисмарка выбрали мстомъ своего жительства, провелъ онъ первые шесть лтъ своей жизни, туда же вернулся онъ и посл изъ Берлина на каникулы, такъ что на это померанское владніе родителей Бисмарка слдуетъ смотрть какъ на колыбель его дтства.
Въ то время и позже молодой Бисмаркъ бывалъ постояннымъ гостемъ въ сосднемъ Циммергаузен, принадлежавшемъ Бланкенбургачъ, дружба, которую онъ питалъ къ молодому Морицу Бланкенбургъ, нын извстному предводителю консервативной партіи въ палат господъ и на сейм, остается неизмнною и до сихъ поръ.
На святой недли 1821 г. Бисмарка отправили въ Берлинъ, съ тмъ чтобы отдать его въ знаменитый пансіонъ и воспитательное заведеніе профессора Пламана, гд учился его единственный оставшійся въ живыхъ братъ Бернгардъ. Въ этомъ заведеніи пробылъ Бисмаркъ до 1827 года, а потомъ вступилъ въ гимназію Фридриха Вильгельма, для дальнйшаго образованія.
Родители Бисмарка имли обыкновеніе проводить зимніе мсяцы въ Берлин — и на это время брали къ себ обоихъ сыновей, такъ что въ молодыхъ людяхъ все-таки поддерживалось чувство семейнаго кружка, несмотря на то, что они не всегда проводили время дома.
Съ 1827 года оба брата оставались большею частью въ Берлин, ввренные попеченію врной служанки Трине Нейманъ, между тмъ какъ молодые, образованные учителя надзирали за ними въ отсутствіи родителей на лтніе мсяцы. Они же и помогали братьямъ въ занятіяхъ. Въ ту пору Отто фонъ-Бисмаркъ положилъ основаніе изученію французскаго и англійскаго языка, которыми впослдствіи онъ владлъ въ совершенств.
Очевидно, что отецъ и мать Бисмарка не щадили ни трудовъ, ни издержекъ для возможнаго развитія способностей богато-одаренныхъ мальчиковъ. Это было постоянной заботой матери, очень развитой женщины, соединявшей въ себ вмст съ большими познаніями религіозность и либеральныя воззрнія, унаслдованныя отъ отца. Госпожа Бисмаркъ была безъ сомннія замчательная женщина, не одной своей красотой славящаяся въ обществ и стяжавшая похвалы въ собственномъ кружк. Ея дятельности, страстно хватавшейся за всякую новизну, недоставало скоре настойчивости, чмъ прозорливости, но это самое и причиняло большія упущенія въ управленіи помстьями: веденіе хозяйства страдало отъ безчисленныхъ и дорогихъ нововведеній и попытокъ, такъ что благосостояніе семейства все боле и боле рушилось, кром того открытая жизнь зимой въ Берлин, а лтомъ въ Баден еще боле увеличивала расходы. Въ сыновьяхъ же своихъ мать повидимому рано постаралась развить честолюбіе, ея завтнымъ желаніемъ было, чтобы младшій сынъ Отто избралъ дипломатическую карьеру, къ которой она считала его наиболе способнымъ, старшаго же сына она прочила для службы. Оба желанія матери исполнились, хотя она не дожила до этого, лишь нсколько лтъ спустя по смерти ея, младшій сынъ вступилъ на дипломатическое поприще, но ея материнской прозорливости длаетъ большую честь, что она безошибочно угадала ту дорогу, на которой молодой Бисмаркъ такъ быстро возвысился. Какъ часто вспоминалъ Бисмаркъ, будучи посланникомъ въ Петербург, въ Париж и во Франкурт, это страстное желаніе своей матери! Какъ часто старинные друзья дома говорили ему: ‘Бисмаркъ, что еслибы твоя матушка могла это видть!’
Въ противоположность умной, развитой и честолюбивой, но немного холодной матери, отецъ Бисмарка отличался добродушіемъ, веселостью и остроуміемъ, но безъ особенныхъ притязаній на духовное развитіе и познанія. Онъ служилъ въ карабинерахъ, начальникомъ которыхъ былъ въ то время одинъ изъ Бисмарковъ,— и его единственное занятіе (какъ онъ посл самъ разсказывалъ своимъ сыновьямъ) состояло въ томъ, что въ продолженіи пяти лтъ аккуратно каждое утро онъ отмривалъ овесъ карабинерамъ. Онъ любилъ деревенскую жизнь, сильно скучалъ въ Берлин, къ тому же былъ немного глухъ, къ жен же своей Бисмаркъ питалъ чисто-рыцарскую преданность и безпрекословно исполнялъ вс ея желанія.
Г-жа фонъ-Бисмаркъ, кром бесды съ умными и развитыми людьми, любила шахматную игру, въ которой она достигла высшей степени совершенства, главною же страстію ея мужа была охота — и онъ остался вренъ ей до конца своей жизни.
Съ 1830 по 1832 г. Отто Бисмаркъ былъ въ пансіон профессора Прево, потомъ перешелъ въ гимназію Фридрика Вильгельма, гд онъ и оставался до 1832 г., затмъ, сдавъ вступительный экзаменъ, занялся изученіемъ правъ.
Мы видимъ Отто Бисмарка еще въ молодыхъ лтахъ, подобно его старшему брату, удаленнымъ изъ отцовскаго дома, мы не можемъ судить, какія тому были причины, но во всякомъ случа это длалось съ лучшими намреніями, хотя он и не удались. Самъ Бисмаркъ говаривалъ впослдствіи, что раннее удаленіе изъ родительскаго дома было ему далеко не въ пользу. Можетъ-быть мать боялась, что сына ея слишкомъ избалуютъ, такъ-какъ мальчикъ покорялъ себ вс сердца своею ласковостью, особенно же сильно баловали его отецъ и Лоте Шмелингъ, камеристка матери и его нянька. Въ берлинскомъ пансіон Пламана Бисмарку было далеко не по себ, учителей онъ не любилъ за то, что они придавали слишкомъ большое значеніе гимнастическимъ упражненіямъ, за проповдуемую ими методическую ненависть къ французамъ и за ту безтактность, съ которой они совали въ глаза молодому аристократу грубую нмецкую народность. Бисмаркъ вовсе не былъ воспитанъ въ сословныхъ предразсудкахъ, напротивъ, его мать считалась замчательно-либеральной женщиной и вовсе не любила знати, въ то время браки между дворянствомъ и среднимъ сословіемъ бывали гораздо рже, чмъ теперь, г-ж фонъ-Бисмаркъ приходилось нсколько разъ извдать нелюбезное обращеніе гордой аристократіи Альтамарка и Помераніи, слдовательно, объ сословіяхъ не могло быть и рчи въ дтств Бисмарка. Не отвращеніе къ товарищамъ, но черезъ чуръ демократическія воззрнія учителей пробудили въ юнош юнкерство.
Ученикомъ молодой Бисмаркъ вообще велъ себя такъ, что никогда не подвергался наказаніямъ и не подавалъ повода къ выговорамъ и внушеніямъ, все ему такъ легко давалось и способности его были настолько замчательны, что онъ безъ особеннаго затрудненія выполнялъ требованія учителей и наставниковъ. Изъ всхъ предметовъ, преподаваемыхъ въ училищ, онъ занялся преимущественно и съ особенной любовью изученіемъ исторіи, а именно отечественной, бранденбургской, прусской и обще-нмецкой.
Въ молодыхъ лтахъ онъ положилъ основаніе тому высшему знанію исторіи, которымъ впослдствіи сталъ такъ опасенъ своимъ противникамъ въ парламентскихъ преніяхъ.
При вступленіи въ университетъ, Бисмарку еще не было семнадцати лтъ. Въ дтств и въ юношеств онъ не отличался особенной живостью характера, что-то спокойное и созерцательное таилось въ немъ. Любимыми его удовольствіями были верховая зда и охота, кром того онъ былъ превосходнымъ пловцемъ, искуснымъ фехтовальщикомъ и танцоромъ. Бисмаркъ въ дтств и юности былъ высокъ ростомъ, строенъ и худощавъ, только впослдствіи онъ пріобрлъ мощное и полное тлосложеніе. Хотя въ юнош и сказывалось нкоторое своенравіе, но оно вовсе не отталкивало, обхожденіе же его было свободно и просто, что не исключало однако нкоторой сдержанности. Мы можемъ назвать лишь немногихъ друзей его дтства и школьной поры, но если ужь онъ съ кмъ-либо дружился, то эта дружба длилась всю жизнь. Къ стариннымъ друзьямъ Бисмарка принадлежатъ: кром Морица Бланкенбурга, Оскаръ фонъ-Арнимъ, Вильгельмъ фонъ-Шенкъ, Ганцъ фонъ-Девицъ и графъ Мильцовъ, потомъ изъ университетской жизни — графъ Кейзсрлингъ, Вентвортъ Мотлей, Ольдекопъ.
Въ заключеніе упомянемъ, что Бисмаркъ всегда обращался надлежащимъ тономъ съ своими слугами и они вс очень любили его, хотя онъ и бывалъ взыскателенъ, когда нужно.
Позже, вмст съ своимъ братомъ управляя померанскими владніями, Бисмаркъ сдлалъ однажды строгій выговоръ молодому управляющему, который оправдывался тмъ, что онъ никогда не питалъ особенной любви къ управленію сельскимъ хозяйствомъ, что его къ этому принудили и такъ дале.
— Ужь я бился-бился надъ этимъ! заключилъ молодой человкъ.
— Мало еще бились! сухо возразилъ Бисмаркъ.
Это возраженіе, перешедшее впослдствіи въ поговорку между тамошними крестьянами, заставило сильно призадуматься управляющаго, онъ сдлался превосходнымъ сельскимъ хозяиномъ и часто съ благодарностію вспоминалъ слова Бисмарка: ‘Мало еще бились’.
Вступая въ университетъ, Бисмаркъ не имлъ ни малйшаго понятія объ студенческой жизни, ея нравы, обычаи были для него совершенно чужды, да онъ и не скоро изучилъ все, такъ какъ у него не было тамъ близкихъ знакомыхъ. Дренкханъ, встрчаемый имъ прежде мелькомъ, ввелъ Бисмарка сначала въ кружокъ мекленбургцевъ, которые хотя и не принадлежали къ студенческой корпораціи, но все-таки проводили время очень весело. Бисмаркъ совершилъ съ ними путешествіе на на Гарцъ — и только по возвращеніи оттуда узналъ вс прелести настоящей студенческой жизни. Чтобы увнчать достойнымъ образомъ совершенное путешествіе, Бисмаркъ задалъ завтракъ, на которомъ много надлали глупостей и даже до того разшалились, что выбросили бутылку за окно. На другой день господинъ Бисмаркъ вызванъ былъ въ совтъ университета, послушный своему университетскому начальству, онъ туда отправился и явился передъ судьей въ цилиндр, въ берлинскомъ пестромъ шлафрок, въ ботфортахъ, въ сопровожденіи своей огромной собаки. Университетскій судья вытаращилъ глаза на этотъ фантастическій костюмъ и не прежде ршился подойдти къ Бисмарку, когда тотъ отозвалъ къ себ собаку. По поводу этой, запрещенной закономъ, собаки, наложенъ былъ на ея счастливаго обладателя, денежный штрафъвъ пять талеровъ, потомъ уже начался самый строгій допросъ объ выкинутой за окно бутылк. Основательный чиновникъ не удовольствовался простымъ показаніемъ Бисмарка, что бутылка, будучи разъ выброшена, полетла за окно, онъ хотлъ знать, какимъ образомъ это произошло,— и только тогда совершенно успокоился, когда, обвиняемый ясно и точно разсказалъ ему, что прежде всего онъ держалъ бутылку въ рук, а потомъ чрезъ нкоторое мускульное движеніе бутылка получила надлежащій толчекъ для дальнйшаго движенія за окно. Уже и безъ того раздосадованный этимъ допросомъ, Бисмаркъ сильно разгнвался, встртивъ на обратномъ пути четырехъ студентовъ изъ гановерской корпораціи, которые принялись смяться надъ нимъ, хотя на костюмъ его трудно было смотрть безъ смху. ‘Это вы надо мной изволите смяться?’ спросилъ Бисмаркъ и получилъ слдующій отвтъ: ‘конечно, я думаю, вы сами это видите’. По неопытности, Бисмаркъ не зналъ какъ слдуетъ продолжать дальнйшій разговоръ, хотя онъ очень хорошо догадывался, что дло тутъ пахнетъ отличнйшей дуэлью, ему недоставало только необходимаго знанія формальностей, и поэтому онъ боялся какъ бы не ударить лицомъ въ грязь, вдругъ спасительная мысль пришла ему въ голову — ‘дуракъ’, пробормоталъ онъ, и почувствовалъ въ себ необыкновенную гордость, получивъ наконецъ желаемый вызовъ отъ четырехъ гановерцовъ. Онъ тотчасъ же сдлалъ необходимыя приготовленія и сдалъ свое оружіе въ брауншвейгской корпораціи. Но ни одной изъ четырехъ дуэлей не суждено было осуществиться, такъ какъ одинъ изъ гановерцевъ, жившій въ одномъ дом съ Бисмаркомъ и знавшій, что тотъ принадлежитъ къ тому закалу, изъ котораго выходятъ настоящіе студенты, заставилъ своихъ четырехъ братьевъ по корпораціи извиниться, короче сказать, лиса-Бисмаркъ перелетлъ къ гановерцамъ, т. с. сдлался членомъ ихъ союза. По этому случаю возникло сильное негодованіе со стороны брауншвейгцевъ, такъ какъ подобный поступокъ вовсе не былъ согласенъ съ уставомъ (науккоментомъ): сдать оружіе въ одной корпораціи и потомъ перескочить въ другую,— объ чемъ Бисмаркъ не имлъ ни малйшаго понятія. Брауншвейгскій консеніоръ вызвалъ лису, они сильно сцпились — и господинъ консеніоръ получилъ кровавый рубецъ вдоль по лицу, посл того какъ онъ раздразнилъ Бисмарка нсколькими ударами плашмя. За этой первой дуэлью послдовали еще двадцать другихъ въ три семестра въ Геттинген, Бисмаркъ выдержалъ вс очень счастливо, за исключеніемъ одной, когда онъ былъ раненъ отлетвшимъ кускомъ клинка противника. Рубецъ отъ этой раны еще до сихъ поръ виднъ на щек министра-президента. По строгому уставу паунантовъ ударъ этотъ не считался, такъ какъ онъ произошелъ отъ отлетвшаго куска клинка, и не признанъ былъ дйствительнымъ къ великому неудовольствію противника, который и до сихъ поръ еще утверждаетъ, что ударъ вполн дйствителенъ, еще недавно въ блой зал передъ министръ-президентомъ онъ съ жаромъ оспаривалъ несправедливость признанія этого удара недйствительнымъ.
При томъ бурномъ образ жизни, который Бисмаркъ велъ въ Геттинген, ему понятно недоставало времени посщать лекціи, но это все-таки не помшало ему получить прекрасной аттестатъ за свое прилежаніе, только старый Гуго замтилъ, что онъ никогда не видалъ господина Бисмарка на своихъ лекціяхъ. Тотъ конечно думалъ, что на лекціяхъ знаменитаго юриста безъ него много слушателей и онъ съ спокойной совстью можетъ не посщать ихъ, но къ несчастію у стараго Гую было только три слушателя, а отсутствіе Бисмарка сильно огорчало его.
На каникулы Бисмаркъ пріхалъ къ родителямъ, но бархатный сюртукъ и студенческій тонъ сильно не понравился матери, нашедшей все его появленіе далеко не соотвтствующимъ образу дипломата, котораго она провидла въ своемъ сын.
Въ Берлин, куда Бисмаркъ вернулся осепью 1833 года, нашелъ онъ свободу и независимость студенческой жизни настолько сладкой, настолько привлекательной, что не въ силахъ былъ оторваться отъ нея. Лишь незадолго до экзаменовъ, которые подобно грозному призраку подходили все ближе и ближе, ршился наконецъ Бисмаркъ въ первый разъ въ своей жизни пойдти на лекціи, онъ отправился туда еще во второй, но уже и въ послдній разъ, такъ какъ онъ ясно увидлъ, что въ то короткое время, которое ему оставалось, онъ не можетъ пріобрсти необходимыхъ познаній для экзамена по отдлу правъ. Посл этихъ двухъ часовъ, онъ никогда уже боле не появлялся на лекціяхъ. Но экзаменъ сошелъ для Бисмарка довольно счастливо, благодаря его желзному прилежанію и блестящимъ способностямъ.
Во время студенческой жизни въ Берлин Бисмаркъ жилъ сначала съ графомъ Кайзерлингомъ изъ Курляндіи, который впослдствіи сдлался кураторомъ Дерптскаго университета, у него выучился Бисмаркъ понимать музыку, часто слушалъ его игру, въ особенности же любилъ Бетховена. За Кайзерлингомъ слдовалъ американецъ Вентвортъ Мотлей, жившій въ одномъ дом съ Бисмаркомъ и составившій себ литературное имя ‘исторіей освобожденія Нидерландовъ’ и другими историческими сочиненіями, впослдствіи долгое время спустя Вентвортъ Мотлей назначенъ былъ посланникомъ Сверо-американскихъ штатовъ въ Вн.
Сдавъ экзаменъ на Святой недл 1835 г., Бисмаркъ въ качеств аускультатора переселился опять на свою прежнюю квартиру въ Беренштрассе и сталъ жить вмст съ своимъ братомъ Бернгардомъ, который въ то время, прослуживъ четыре года офицеромъ въ кавалергардскомъ драгунскомъ полку, перемнилъ мечъ на перо, а въ слдующемъ году сдалъ экзаменъ и вступилъ на коронную службу въ Потсдам референдаріемъ. Работая въ суд въ качеств протоколиста, Бисмаркъ предавался своему врожденному юмору и всевозможнаго рода шуткамъ. Такъ напримръ, аускультаторъ вноситъ однажды въ протоколъ дло одного берлинца, который своею наглостью до того выводитъ изъ себя протоколиста, что тотъ вскакиваетъ и кричитъ: ‘удержитесь, сударь, иначе я вышвырну васъ вонъ!’ Присутствующій тутъ судья треплетъ дружелюбно разгоряченнаго аускультатора по плечу и говоритъ успокоивающимъ тономъ: ‘господинъ аускультаторъ, вышвырнуть вонъ ужь мое дло!’ Допросъ продолжается, но недолго длится, Бисмаркъ снова вскакиваетъ и кричитъ громовымъ голосомъ: ‘удержитесь, сударь, не то я прикажу господину судь вышвырнуть васъ!’ Можете себ представить лицо господина судьи въ эту минуту! Между потшными происшествіями тхъ дней не маловажное мсто занимаетъ тотъ способъ, которымъ Бисмаркъ пріучилъ одного сапожника изъ Кроненштрассе къ точности, тотъ, несмотря на вс свои общанія, имлъ очень дурное обыкновеніе надувать Бисмарка самымъ непріятнымъ образомъ, разъ, когда подобная вещь снова повторилась, въ тотъ же самый день рано утромъ часовъ въ 6 явился къ сапожнику посолъ съ вопросомъ: ‘готовы ли сапоги господина Бисмарка?’ Получивъ отрицательный отвтъ, посолъ удалился, но чрезъ 10 минутъ раздался звонокъ: динь! динь! явился другой посолъ: ‘готовы ли сапоги господина Бисмарка?’ и такъ продолжалось чрезъ каждыя десять минутъ, цлый день, и до обда и посл обда, пока не поспли сапоги. Съ тхъ поръ сапожникъ уже боле никогда не заставлялъ Бисмарка дожидаться.
Въ числ избраннйшихъ кружковъ, которыя Бернгардъ и Отто преимущественію посщали, первое мсто занимаетъ родственный, обильный дочерьми, домъ генеральши фонъ-Кессель, которая была сестрою матери Бисмарка и жила въ Берлин. Въ этомъ дом Бисмаркъ находилъ веселое, свободное общество и родственный пріемъ. Бисмаркъ любилъ также посщать семейство своего родственника графа фонъ-Бисмаркъ-Боленъ.
Зимою 1835 и 1836 года Бисмаркъ былъ представленъ ко двору и принималъ самое живое участіе въ происходившихъ тамъ празднествахъ. На одномъ изъ придворныхъ баловъ онъ встртился въ первый разъ съ принцемъ Вильгельмомъ, сыномъ его величества короля. Бисмаркъ былъ представленъ королевскому принцу господиномъ Шенкомъ, который былъ одного роста съ Бисмаркомъ и также состоялъ аускультаторомъ. При вид этихъ двухъ высокихъ мужественныхъ юношей, принцъ Вильгельмъ сказалъ шутя: ‘ну, славныхъ же молодцовъ вербуетъ себ правосудіе — какъ разъ по гвардейской мрк!’ Такова была первая встрча нын царствующаго короля Вильгельма съ его Бисмаркомъ, первый въ то время еще мало думалъ о будущемъ вступленіи на престолъ, а Бисмаркъ никакъ уже не полагалъ, что онъ займетъ первое мсто совтника и врнаго слуги при этомъ самомъ корол.
Въ 1836 году Бисмаркъ перешелъ изъ министерства юстиціи въ министерство внутреннихъ длъ, какъ будущему дипломату, ему нужно было послужить въ этомъ министерств, и онъ вступилъ въ королевское Ахенское правленіе. Предсдателемъ въ то время былъ графъ Арнимъ Бойценбургъ, настолько уже вошедшій въ славу, что Бисмаркъ разсчитывалъ идти по слдамъ этого восходящаго свтила. Въ этомъ дом Бисмарка приняли очень любезно, и онъ принялся работать съ большимъ прилежаніемъ, но вскор попалъ въ водоворотъ большого свта, который царилъ въ этотъ сезонъ на древлепрославленныхъ минеральныхъ водахъ. Бисмаркъ вступалъ въ знакомство съ англичанами, бельгійцами, французами, совершалъ съ ними различныя поздки въ Бельгію, во Францію и въ прирейнскія провинціи.
Осенью 1837 года Бисмаркъ вышелъ въ отставку изъ королевскаго правленія въ Потсдам. Въ 1838 г., отбывая военную повинность, онъ вступилъ въ гвардейскій стрлковый полкъ. Но веселая жизнь въ кругу офицеровъ продолжалась не долго, ибо въ томъ же году Бисмаркъ изъ гвардейскаго стрлковаго полка перешелъ во второй стрлковый баталіонъ въ Грейфнальд, разсчитывая прослушать въ тамошней эльденской академіи курсъ сельскаго хозяйства.
Лтомъ 1839 года Бисмаркъ вступилъ въ управленіе померанскими владніями и велъ это дло вмст съ своимъ братомъ Бернгардомъ до 1841 года, за это время братъ его усплъ жениться, и они раздлили свои владнія слдующимъ образомъ: старшій получилъ Кюльцъ, а меньшой — Книпгофъ и Архелинъ.
Вступивъ на двадцать-третьемь году въ управленіе имніями, въ самыхъ гнетущихъ обстоятельствахъ, безъ кредита, безъ оборотнаго капитала, Бисмаркъ выказалъ громадную прозорливость и дятельность. Пока суровая нужда тяготла надъ нимъ, до тхъ поръ находилъ онъ полнйшее удовлетвореніе къ сельско-хозяйственной дятельности, но чмъ боле имнія трудами его приводились въ порядокъ и чмъ боле онъ могъ полагаться на довренныхъ лицъ, тмъ мене удовлетворяло его хозяйство, кругъ такихъ занятій былъ для него слишкомъ тсенъ. Мучимый жаждою дятельности, Бисмаркъ не зналъ чмъ наполнить время: то бродилъ безъ цли, безъ устали по полямъ, то собиралъ къ себ веселыхъ друзей и задавалъ пиры.
Но вдругъ настало время, когда бурная, веселая жизнь въ Книпгоф внезапно пріостановилась, сначала этому дивились, потомъ заговорили: ‘въ Книпгоф скоро появится хозяйка’. Но хозяйка не являлась, предположеніе такъ и осталось однимъ предположеніемъ. Вскор потомъ разнесся слухъ: ‘Бисмаркъ отправляется въ Индію’. Но онъ не похалъ въ Индію, хотя можетъ быть и собирался. За все это время Бисмаркъ много работалъ, читалъ преимущественно историческія сочиненія, постилъ Англію, Францію, даже поступилъ вторично въ потсдамское правленіе референдаріемъ, и работалъ прилежно.
Посл смерти отца, послдовавшей въ ноябр 1845 года, сыновья раздлили доставшееся наслдство такимъ образомъ, что старшій братъ Бернгардъ получилъ Ярхеливъ, а младшій — Книпгофъ и Шенгаузенъ въ Альтмарк. Съ тхъ поръ Бисмаркъ основалъ въ Шенгаузен свое постоянное мстопребываніе, и былъ тамъ впослдствіи депутатомъ дворянства округа Іерихона на саксонскомъ провинціальномъ сейм въ Мерзебург
Шенгаузенъ, старинное мстечко, какъ и вся вообще эта часть Іерихонскаго округа, нкогда составлялъ владніе духовенства. Онъ принадлежалъ къ тмъ жалованнымъ имніямъ, которыя императоръ Оттонъ I въ 946 году отвелъ основанному имъ аббатству Гавельбергъ. Эти имнія съ теченіемъ времени многообразно дробились, но Шенгаузенъ и Фишбекъ оставались приписанными къ соборной церкви въ Гавельберг собственностью епископа. До пятнадцатаго столтія Шенгаузенъ былъ простымъ селеніемъ, но во время епископства Іоанна фонъ-Шлабрендорфа съ 1501 по 1620 г. значеніе Шенгаузена стало возрастать и въ мстечк этомъ появились нкоторыя городскія учрежденія. Прилегающая къ нему земля, кром лсныхъ урочищъ, занимала боле двухъ тысячъ моргеновъ подъ пахатью. Результатомъ этого было то, что въ Шенгаузен и донын гораздо боле жителей, нежели въ сосднемъ город Іерихов. Въ тридцатилтнюю войну Шенгаузенъ много терплъ то отъ шведовъ, то отъ имперцевъ. Въ 1642 году замокъ былъ разграбленъ и сожженъ, а въ 1651 весь околодокъ покрыло наводненіе. Многіе годы церковь оставалась безъ пастора, пока наконецъ въ 1650 году Бисмарки вызвали пастора Адама Винклера изъ Гросвункова.
Церковь и господскій домъ расположены рядомъ на холм, съ кладбища открывается превосходный видъ на окрестность. Бисмарковская усадьба — подл самой церкви, сюда възжаютъ въ ворота, влво отъ которыхъ расположены службы, а передъ ними ростетъ прекрасная раскидистая липа, нсколько шаговъ дале, минуя громадную вазу изъ песчаника, путникъ станетъ лицомъ къ лицу съ домомъ, въ которомъ родился Бисмаркъ.
Это тяжелое, четырехугольное зданіе (конца XVII столтія), мощныя стны котораго уцлли еще отъ перваго замка, опустошеннаго и выжженнаго въ тридцатилтнюю войну. Домъ трехэтажный съ высокой крышей. Слва начинается паркъ съ превосходными аллеями каштановъ и липъ.
Характеристическія особенности этого дома заключаются въ четырехугольной форм, постройк, толщин стнъ, широкой тяжелой лстниц, глубокихъ и сравнительно-низкихъ комнатахъ, и въ изобиліи стюковыхъ работъ на потолкахъ, фризахъ, по каминамъ и нишамъ.
Въ парк, первоначально разбитомъ во французскомъ вкус съ прямыми аллеями, статуями и фонтанами, а нын природно-разросшемся, попадаются мостики, искуственный островокъ съ уединеннымъ на вильономъ и дв могилы, изъ которыхъ въ однойпохороненъ братъ Бисмарка, а въ другой одинъ изъ его родственниковъ. По другую сторону парка разведена оранжерея.
Въ 1846 году Бисмаркъ получилъ первый орденъ, бывшій въ продолженіи нсколькихъ лтъ единственнымъ, украшавшимъ его грудь, и который онъ носитъ еще и до сихъ поръ между звздами высшихъ степеней. Лтомъ 1842 года, будучи офицеромъ въ кавалерійскомъ полку ландвера и находясь на военныхъ экзерциціяхъ въ Неймарк съ уланскимъ эскадрономъ ландвера, Бисмаркъ однажды вмст съ другими офицерами стоялъ на тамошнемъ мосту черезъ озеро и замтилъ, что его рейткнехтъ Гильдебрандтъ, сынъ лсничаго въ его помстьяхъ, повелъ лошадь къ озеру для водопоя, неподалеку отъ моста. Вдругъ лошадь потеряла равновсіе — и когда испуганный наздникъ крпко схватился за узду, лошадь опрокинулась и Гильдебрандтъ упалъ въ воду. Раздался громкій крикъ ужаса, въ то же мгновеніе Бисмаркъ сорвалъ съ себя саблю, мундиръ, и очертя голову бросился въ озеро, чтобы спасти своего слугу, но тотъ въ смертельномъ страх обхватилъ Бисмарка обими руками такъ сильно, что они оба пошли ко дну. Ихъ считали уже погибшими, но неустрашимый Бисмаркъ высвободился изъ охватившихъ его объятій, черезъ нсколько минутъ вынырнулъ на поверхность воды, таща за собой слугу, и вытащилъ его благополучно на берегъ, почти безжизненнаго, но съ помощью различныхъ оживляющихъ средствъ Гильдебрандтъ скоро былъ приведенъ въ себя и на другой день уже совершенно выздоровлъ. Нечего и говорить, какъ горячо изъявляли свою благодарность Бисмарку вс жители маленькаго городка. За это спасеніе Бисмаркъ получилъ извстную прусскую медаль, которая и теперь красуется на ряду съ другими орденами на груди министра-президеита. Бисмаркъ гордится этимъ знакомъ отличія — и когда однажды знатный дипломатъ спросилъ его, съ нкоторымъ оттнкомъ насмшки, о значеніи этого ордена, Бисмаркъ рзко перебилъ его слдующими словами: ‘Я имю обыкновеніе подъ-часъ спасать людей отъ смерти’. Дипломатъ молча опустилъ глаза подъ строгимъ взглядомъ, которымъ Бисмаркъ сопровождалъ свои какъ бы шутливыя слова.
Въ дом своего друга и сосда по имнію, Морица фонъ-Бланкенбурга, Бисмаркъ часто встрчался съ подругой хозяйки, двицею Іоанноір фонъ-Нуткаммеръ, еще ближе сошелся онъ съ ней въ одно изъ путешествій, которое предпринимали они вмст съ Бланкенбургами. Бисмаркъ скоро признался въ своей любви къ молодой особ, но въ этомъ дл предстояло много трудностей. Мы упоминали уже, какой дурной славой пользовался Бисмаркъ между стариками и старушками въ Помераніи. Можно себ представить, какое смятеніе и ужасъ овладли тихимъ, патріархальнымъ домомъ господъ Нуткаммеровъ въ Рейнвальд, когда получено было письмо отъ Бисмарка, въ которомъ онъ прямо и открыто просилъ руки ихъ дочери. Ужасъ еще боле увеличился, когда дочь хотя робкимъ, но вмст съ тмъ твердымъ голосомъ созналась въ своей любви къ Бисмарку. ‘Меня точно обухомъ по голов ударили’, разсказывалъ впослдствіи господинъ фонъ-Нуткаммеръ объ впечатлніи, произведенномъ на него этимъ сватовствомъ. Онъ далекъ былъ отъ мысли разыгрывать изъ себя роль отца-тирана, а потому скрпя сердце далъ свое согласіе и конечно не имлъ впослдствіи никакой причины раскаиваться, но мать, принявъ это дло гораздо ближе къ сердцу, выказывала сильное сопротивленіе до тхъ поръ, пока Бисмаркъ самъ явился въ Рейнвальдъ и въ ея глазахъ заключилъ въ объятія свою невсту. Тогда, проливая горячія слезы, она благословила союзъ — и съ той поры сдлалась самымъ врнымъ, самымъ ревностнымъ другомъ того человка, которому она посл такой трудной борьбы отдала свою возлюбленную дочь.
Между временемъ помолвки и свадьбой, Бисмаркъ въ первый разъ былъ на соединенномъ сейм 28 іюля 1847 года.
Отто фонъ-Бисмаркъ Шенгаузенъ женился на Іоанн-Фредерик-Шарлотт-Дороте-Елеонор фонъ-Нуткаммеръ, родившейся 11 апрля 1824 года.
Посл свадьбы Бисмаркъ отправился съ молодой женой въ Швейцарію и Италію. Въ Венеціи онъ засталъ короля Фридриха Вильгельма IV, получилъ приглашеніе явиться къ царскому столу и король долго бесдовалъ съ нимъ объ нмецкихъ длахъ. Этотъ разговоръ имлъ большое вліяніе на неожиданное назначеніе Бисмарка посломъ Германскаго союза.
Бисмаркъ основалъ свой домашній очагъ въ старомъ фамильномъ помсть въ Шенгаузен. Тамъ, гд прежде стояла его собственная колыбель, въ слдующемъ году заняла мсто колыбель его первенца-дочери Маріи. Молодые жили также и въ Берлин, во Франкфурт, въ Петербург.
У Бисмарка было трое дтей: Марія-Елизавета-Іоанна, Николаусъ-Генрихъ-Фердинандъ-Гербертъ и Вильгельмъ-Отто-Альбрехтъ.
Когда король Фридрихъ-Вильгельмъ IV издалъ въ 1847 г. свой февральскій патентъ и созвалъ соединенный парламентъ съ двумя палатами — палатою господъ и трехъ-сословною,— онъ хотлъ, чтобъ народъ принялъ это какъ доказательство любви его и доврія къ народу, но вслдъ за радостью, которою былъ встрченъ патентъ, короля ожидало самое горькое разочарованіе.
Прежде всего съ недовріемъ смотрли на новую конституцію старые роялисты Пруссіи, вырошіе и состарившіеся въ чистокровномъ прусскомъ абсолютизм Фридриха-Вильгельма III, они никакъ не могли понять, почему самъ ихъ король добровольно счелъ за нужное созвать парламентъ, на подобіе англійскаго, и, покачивая въ раздумьи посдвшими головами, выводили отсюда всякаго рода печальныя послдствія. Рядомъ съ этими людьми, стояли т, которые конечно предчувствовали, что злоупотребленія бюрократизма цельзя боле лчить только патріархальнымъ абсолютизмомъ,— но которые вмст съ тмъ были убждены, что король, своимъ патентомъ, далъ въ этомъ отношеніи все, что только могъ дать, и видли въ патент послдній оплотъ королевской власти, который слдовало изъ всхъ силъ отстаивать противъ либерализма. Въ отпоръ этимъ роялистамъ развернула свое пестрое знамя армія либераловъ, состоявшая изъ нсколькихъ разрозненныхъ колоннъ, но колорыя вс, опираясь на февральскій патентъ, желали превратить абсолютное управленіе государствомъ въ современную конституціонную монархію.
Мы не намрены здсь подвергать подробной критик стремленія этихъ разныхъ партій, но несомннно то, что ни одна изъ нихъ не приняла февральскаго патента въ томъ смысл, который желалъ придать ему король, это сдлали только т, которые поняли, что король, исходя отъ существовавшаго провинціальнаго и сословнаго устройства государства, желалъ этими имперски-сословными учрежденіями образовать особую прусскую сословную монархію, которая конечно могла развиться только при особенно благопріятныхъ обстоятельствахъ и съ теченіемъ времени. Къ числу этихъ-то людей принадлежалъ и Бисмаркъ, принимавшій участіе въ соединенныхъ ландтаг въ качеств депутата отъ дворянства іериховскаго округа.
Его первая рчь, сказанная имъ въ этомъ смысл, въ засданіи трехъ-сословной куріи 17 мая, вызвала такую бурю негодованія со стороны либераловъ, что предсдатель долженъ былъ употребить все свое вліяніе, чтобы удержать за нимъ право слова.
Съ этой минуты — говоритъ извстный біографъ Бисмарка Георгъ Гезекіель — вся ненависть печати, которая вся находилась тогда въ рукахъ либераловъ, обратилась на Бисмарка. Такимъ образомъ, эта первая рчь Бисмарка способствовала сложившемуся общему убжденію въ его обскурантизм и его крайнихъ юнкерскихъ стремленіяхъ. Но начавшій свое поприще политикъ, на насмшки своихъ противниковъ, часто отвчалъ не мене рзкими насмшками. Такъ началась парламентская борьба Бисмарка съ его противниками.
Въ засданіи трехъ-сословной куріи 1-го іюня, по поводу такъ-называемыхъ преній о періодичности парламентскихъ собраній, рчь Бисмарка,— доказывавшаго, что добиваться этихъ собраній путемъ петиціи и подходить къ трону съ просьбою объ измненіи законодательства не слдуетъ, что надо подождать пока по крайней мр патентъ 3 февраля ‘обрастетъ травой ныншняго лта’, что проведенная однимъ изъ депутатовъ паралель между способомъ, которымъ англійскій народъ въ 1588 г., но изгнаніи Якова II, умлъ защитить свои права, и тмъ, какъ прусскій народъ можетъ въ настоящее время добиться признанія своихъ правъ, неудачна, такъ какъ ‘прусскіе монархи обладаютъ не по милости народа, но по милости Божіей, короной фактически неограниченной, и добровольно отдали часть ея нравъ народу’,— эта рчь, принятая какъ прусско-роялистское profession de foi въ отношеніи къ конституціонной доктрин, была встрчена съ одной стороны криками: ‘браво!’, съ другой ропотомъ, и наконецъ цлымъ потокомъ перерывовъ.
Не мене этого замчательна, какъ выраженіе основныхъ воззрній Бисмарка на государство, и рчь, произнесенная Бисмаркомъ 15 іюня, во время преній объ эмансипаціи евреевъ, въ которой Бисмаркъ отрицалъ за евреями право занимать правительственныя должности въ христіанскомъ государств — на томъ основаніи, что каждое государство, если оно желаетъ видть свою будущность упроченною, должно находиться на религіозномъ основаніи, что этимъ основаніемъ у европейскихъ государствъ можетъ быть только христіанство и что если мы отнимемъ у государства это религіозное основаніе, то государство превратится лишь въ случайный аггрегатъ правъ, въ род оплота противъ войны всхъ съ каждымъ, воздвигнутаго древней философіей. ‘Законодательство его — говорилъ онъ,— уже не будетъ боле возраждаться изъ первобытнаго источника вчной истины, но изъ неопредленныхъ и измнчивыхъ понятій о гуманности, въ томъ вид, какъ эти понятія сложатся въ умахъ людей, стоящихъ во глав управленія’.
Рчь эта, естественно, подверглась сильнымъ нападкамъ со стороны либеральной партіи, которая вообще не щадила колкостей для того, чтобъ поражать своего противника. Эти первыя столкновенія съ либералами вызвали въ Бисмарк т нравственныя и умственныя силы, съ которыми онъ являлся потомъ постояннымъ побдителемъ.
Берлинскіе мартовскіе дни, бывшіе отголоскомъ парижской февральской революціи, произвели на Бисмарка тяжелое впечатлніе. Когда, 2 апрля 1848 г., отвтный адресъ королю на его предложеніе о сознаніи новаго парламента для изготовленія новой конституціи и составленія новаго министерства, не смотря на протестъ Бисмарка, требовавшаго обсужденія этого адреса въ комиссіи, былъ тотчасъ же составленъ, обсужденъ и принятъ,— Бисмаркъ тоже принялъ его, но по той единственной причин, что не видалъ другаго сродства помочь бд, и выражая свое сожалніе о томъ, что ‘прошлое погребено и никакая человческая сила не въ состояніи вновь пробудить его, посл того какъ сама корона бросила горсть земли на его гробъ’.
Но покоряясь тому, чего нельзя уже было поправить, Бисмаркъ вооружался для будущаго въ пользу королевской власти. Прежде всего онъ предпринялъ планъ овладть революціей, которая пріобртала все боле и боле силы. Совщанія съ друзьями и людьми одинаковыхъ съ нимъ убжденій, соглашенія съ представителями разныхъ партій, всякаго рода приготовительныя мры,— такова была его дятельность въ это время.
Королевской или консервативной партіи не было, но элементы для нея находились въ изобиліи, ихъ-то и соединилъ Бисмаркъ, привелъ въ связь, организовалъ и наконецъ дисциплинировалъ.
Посл мартовскихъ дней, Бисмаркъ, подъ вліяніемъ волновавшихъ его чувствъ, написалъ письмо къ королю — не политическое письмо, наполненное совтами и планами, но простое изліяніе впечатлній и чувствъ преданности. Посл этого Бисмаркъ былъ часто призываемъ въ Санъ-Суси и король выслушивалъ его мннія по многимъ важнымъ предметамъ. Министерство Мантейфеля также было составлено подъ значительной долей вліянія Бисмарка.
Посл изданія декабрской конституціи 1848 г. Бисмаркъ былъ въ декабр этого года выбранъ въ Брандебург въ члены второй палаты, какъ представитель провинціи, лежащей по ту сторону Гавела.
26 февраля 1849 г. произошло открытіе парламента. Бисмаркъ помстился почти на томъ же мст, гд онъ нкогда засдалъ въ соединенномъ ландтаг въ качеств представителя іерихонскаго дворянства,— и здсь Около него собрались не только его бывшіе единомышленники, но и его противники, какъ бывшіе, такъ и т, которымъ было суждено впослдствіи сдлаться его противниками.
Бисмаркъ не старался обмануть себя насчетъ затруднительности положенія, хотя роялисты и громко торжествовали насчетъ результата выборовъ, именно: партіи численностью своею были равны. Но разсчитывать такъ было бы неврно, и, не смотря на то, подобный результатъ, посл событій прошлаго года, былъ уже великимъ успхомъ.
Въ засданіяхъ второй палаты, послдовавшихъ за открытіемъ парламента, Бисмаркъ увидлъ себя въ необходимости защищать конституцію, мало соотвтствовавшую его желаніямъ и убжденіямъ, отъ напора демократическихъ идей. Онъ принялъ конституціонализмъ, только потому что иначе не могъ поступить,— теперь же онъ долженъ былъ защищать королевскую власть на этой почв. Онъ длалъ это съ ловкостью и открыто и часто поражалъ своихъ противниковъ.
30 мая былъ обнародованъ новый избирательный законъ для второй палаты и королевское повелніе, которымъ об палаты созывались на 7 августа. Эта новая палата, въ которой положеніе партій уже боле выяснилось, занималась преимущественно пересмотромъ новой конституціи и германской политикой Пруссіи, т.-е. объединительными планами Радовица.
Бисмаркъ, который теперь боле и боле усвоивалъ себ роль одного изъ вождей консервативной партіи, возсталъ противъ этихъ объединительныхъ стремленій и противъ союза трехъ королей, находя, что планы эти клонились къ ущербу собственно прусскаго элемента и могли привести его къ ослабленію.
Что касается до пересмотра конституціи, то Бисмаркъ и его единомышленники старались устроить такъ, чтобы королю вообще можно было управлять при помощи ея.
Зимою 1849—1850 г. жизнь Бисмарка была почти совершенно поглощена политикой. Засданія палатъ, комиссій, фракцій, дла ферейновъ, всякаго рода совщанія занимали его непрерывно.
Очень часто, какъ и многіе члены консервативной партіи, Бисмаркъ посщалъ въ то время редакцію ‘Крестовой Газеты’, чтобъ узнавать и приносить новости. Но онъ не былъ только разсказчикомъ въ редакціи ‘Крестовой Газеты’, онъ поддерживалъ основанную при его содйствіи газету и собственными статьями.
Посл закрытія сессіи, въ феврал 1850 г., онъ былъ на короткое время въ Шенгаузен, а уже въ слдующемъ апрл мы находимъ его снова въ Эрфурт, въ союзномъ сейм. Онъ, какъ извстно, высказался съ самаго начала противъ стремленій къ объединенію, они, по его твердому убжденію, не могли привесть ни къ какой благопріятной для Пруссіи цли. Слдя съ научной любознательностью за усиліями, которыя длалъ Радовицъ, чтобъ спасти единство Германіи, онъ удивлялся ловкости этого государственнаго человка, но находилъ, что создать это единство, точно такъ же какъ и всякую другую государственную организацію, нельзя, если не имешь мужества или силы оказывать достаточное давленіе на то, что сопротивляется.
Союзъ трехъ королей не состоялся, войны нельзя было вести при грозномъ положеніи германскихъ государствъ относительно Пруссіи, идея единства была оставлена, Радовицъ вышелъ изъ министерства, а Мантейфель, замнившій мсто его въ качеств министра иностранныхъ длъ, долженъ былъ подписать постыдную для Пруссіи ольмюцскую конвенцію.
Не извстно, у кого перваго возникла мысль вврить Бисмарку, который до того времени вовсе, не былъ употребляемъ въ дипломатическихъ длахъ, постъ посланника при союзномъ сейм во Франкфурт на Майн — у самаго-ли Фридриха Вильгельма IV или у министра Мантейфеля, но всякомъ случа, къ ней прибгли въ томъ предположеніи, что именно Бисмаркъ будетъ для Австріи persona grata, потому что тогдашняя задача Пруссіи заключалась въ томъ, чтобъ вести германскія дла въ самомъ дружескомъ согласіи съ Австріей.
Въ ма 1851 года, Бисмаркъ быль назначенъ первымъ секретаремъ при посольств съ титуломъ тайнаго совтника посольства, а въ август того же года былъ уже дйствительнымъ посланникомъ при сейм.
Живя во Франкфурт, Бисмаркъ скоро убдился въ томъ, что Австрія совершенно не признавала равноправности Пруссіи въ управленіи германскими длами (что поставлялъ онъ первымъ условіемъ), что Австрія, напротивъ, увеличиваетъ затрудненія Пруссіи. Благодаря своему личному преобладанію, Бисмарк, добился нкоторыхъ выгодъ для Пруссіи и дйствовалъ ршительно путемъ печати, которой онъ постоянно посвящалъ не только свое вниманіе, но и часто свою непосредственную дятельность.
Между тмъ положеніе Пруссіи было таково, что союзная организація могла держаться только при политик князя Меттерниха, эта политика, которая состояла въ возможномъ отстраненіи Австріи отъ германскихъ длъ и предоставляла Пруссіи свободное поле дятельности, покрайней мр въ ея сверно-германскомъ район,— держалась всегда возможно-дружественныхъ формъ. Когда же князь Шварценбергъ обратился къ совершенно-противуположной политик, тогда столкновеніе сдлалось только вопросомъ времени. Такимъ образомъ политика Шварценберга, которой слдовали и преемникъ его, графъ Буоль-Шауенштейнъ, сдлала Бисмарка открытымъ противникомъ Австріи, и сопротивленіе враждебной Пруссіи политик внскаго кабинета стало лозунгомъ ею политической дятельности.
Само собою разумется, что Бисмаркъ зорко и внимательно слдилъ не только за дйствіями Австріи, но и за политикой ея вообще,— и вскор изслдовалъ принципы, на которыхъ основывалась политика Австріи, которая стремилась пріобрсти силу и значеніе въ Европ одной только дипломатической игрой. Бисмаркъ былъ убжденъ, что Австрія потерпитъ неудачу и, но его мннію, Пруссія должна была воспользоваться наступившимъ вслдъ за чмъ кризисомъ, чтобы осводиться отъ Австріи и первенствовать въ Германіи. Вслдствіе того онъ не переставалъ настаивать въ Берлин на возможно-большемъ усиленіи прусскихъ военныхъ силъ. Убжденія его не остались тщетны, но они, какъ извстно, восторжествовали только впослдствіи, съ помощію крайнихъ усилій и посл внутренней борьбы, которую онъ велъ, обстрятельства въ то время сложились такимъ образомъ, что, когда кризисъ дйствительно наступилъ, Пруссія не могла имъ воспользоваться,— и какъ скоро вспыхнула война въ Италіи, и Пруссія не выступила противъ Австріи, то министерство сочло невозможнымъ дальнйшее пребываніе Бисмарка во Франкфурт и отозвало его.
Пребываніе Бисмарка во Франкфурт представляло ему выгоду, не маловажную для государственнаго человка. Франкфуртъ лежитъ, подобно большой гостинниц, на пути, но которому лтомъ европейское общество прозжаетъ во всхъ направленіяхъ. Представитель Пруссіи принималъ тамъ не только многихъ государей, которые находились въ родственныхъ или дружескихъ связяхъ съ королевскимъ прусскимъ домомъ, но съ теченіемъ времени лично познакомился и съ большей частью министровъ и дипломатовъ всхъ европейскихъ государствъ.
Между государственными людьми, съ которыми Бисмаркъ познакомился на Рейн, надо прежде всего упомянуть о старомъ княз Меттерних, котораго онъ постилъ въ замк Іоганисбергъ и съ которымъ имлъ продолжительную бесду.
Лтомъ 1855 г. Бисмаркъ, бывшій уже въ ма 1852 г. по важному порученію въ Вн, постила, промышленную выставку въ Париж и былъ представленъ императору французовъ. Весною 1857 г. мы встрчаемъ Бисмарка снова въ Париж, гд въ то время онъ имлъ первыя политическія бесды съ Наполеономъ. Во время своей дятельности во Франкфурт Бисмаркъ не разъ предпринималъ далекія путешествія, онъ объхалъ большую часть Италіи,— вроятно также для личнаго наблюденія надъ положеніемъ длъ. Затмъ Бисмаркъ получилъ назначеніе въ Петербургъ.
Разставаясь въ 1858 г. съ своей дятельностью во Франкфурт на Майн, Бисмаркъ высказалъ лично принцу регенту сожалніе свое по поводу перемщенія его на другой постъ, но принцъ-регентъ сказалъ ему, что постъ въ Петербург считается первымъ въ прусской дипломатіи и что онъ долженъ считать свое назначеніе туда за особое отличіе. Бисмаркъ умлъ снискать и сохранить во все время своего пребыванія въ Петербург уваженіе русскихъ государственныхъ людей. Въ март 1859 года отправился онъ въ Петербургъ, а 1 апрля 1859 г. вступилъ въ свою новую должность.
Бисмаркъ нанималъ домъ графини Штейнбокъ на англійской набережной. Живя въ Петербург, онъ учился по русски съ помощію учителя. Въ высшемъ русскомъ обществ Бисмаркъ пользовался почетомъ. Канцлеръ князь Горчаковъ обнаруживалъ къ нему постоянное вниманіе, какъ по крайней мр говорятъ біографы Бисмарка.
23 мая 1862 г. Бисмаркъ былъ назначенъ посломъ въ Парижъ и ухалъ туда, а въ половин сентября того же года, будучи вызванъ по телеграфу изъ Пиренеевъ, пріхалъ въ Берлинъ, чтобы принять должность министра.
Дипломатическая дятельность Бисмарка въ Париж занимаетъ всего промежутокъ времени въ нсколько недль, но она имла весьма важныя послдствія. Именно, въ это время онъ усплъ ближе узнать много правительственныхъ лицъ во Франціи и точне ознакомиться съ положеніемъ французскихъ длъ, которыя онъ еще боле уяснилъ себ при своихъ позднйшихъ многократныхъ поздкахъ въ Біарицъ.
Удалившееся либеральное министерство оставило въ наслдство консервативному, замнившему его мсто, столкновеніе съ палатой депутатовъ.
Какого рода борьба ожидала Бисмарка при вступленіи его въ должность министра, можно видть изъ того, что многіе изъ сподвижниковъ Бисмарка бились уже не изъ-за побды, но такъ-сказать изъ-за того, чтобы умереть съ честью. Что касается до Бисмарка, то онъ не терялъ надежды и врилъ въ будущность Пруссіи и Германіи, но въ то же самое время сознавалъ, что ему предстоитъ борьба на жизнь и на смерть.
Ослабить или даже уничтожить въ Пруссіи парламентизмъ, дать сильную организацію арміи, въ которой онъ видлъ всю будущность Пруссіи и Германіи — вотъ задача, которую задалъ себ прежде всего, Бисмаркъ.
Вс, которые видли или говорили съ нимъ въ то время, вспоминаютъ его самонадянность и увренность, съ которыми онъ приступилъ къ длу. Ему казалось сначала вещью не невозможной склонить на свою сторону вождей противныхъ партій — и онъ вступилъ съ ними въ переговоры, онъ взывалъ къ ихъ патріотическому чувству, убждалъ ихъ, что хотя они и идутъ по другому пути, но все же должны имть въ виду общую съ нимъ цль — славу и величіе родины. Если же они желаютъ спасенія Пруссіи и Германіи, то они должны желать и средства къ тому — реорганизованной арміи. Но, несмотря на вс свои усилія, Бисмаркъ усплъ убдить только не многихъ.
29 сентября 1862 г. Бисмаркъ возвстилъ палат, что правительство беретъ обратно свой проектъ бюджета на 1863 годъ, потому что считаетъ долгомъ не увеличивать еще боле препятствій къ соглашенію съ палатой. Въ это то время, убждая депутатовъ въ томъ, что не на либерализмъ Пруссіи взираетъ Германія, а на ея силу, онъ произнесъ свои знаменитыя слова, что великіе вопросы времени ршаются не рчами, но желзомъ и кровью. ‘Баварія, Виртембергъ и Баденъ, говорилъ онъ, могутъ поблажать либерализму, по зато никто не припишетъ имъ роли Пруссіи. Пруссія должна собрать свою силу для удобной минуты, которая уже нсколько разъ упущена, границы Пруссіи неудобны для здороваго государственнаго организма. Не рчами и постановленіями большинства ршаются великіе вопросы времени — въ этомъ заключалась ошибка 1848 и 1849 годовъ — но желзомъ и кровью’.
На эти примирительныя попытки палата отвчала постановленіемъ 7-го октября, которымъ вс расходы, отвергнутые народными представителями, объявлены противными конституціи.
На слдующій день Бисмаркъ, котораго 23 сентября король назначилъ государственнымъ министромъ и временно предсдательствующимъ въ государственномъ министерств, былъ утвержденъ президентомъ государственнаго министерства и министромъ иностранныхъ длъ, а 13 октября парламентъ былъ закрытъ и Бисмаркъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобъ снова высказаться насчетъ своего положенія.
‘Правительство — сказалъ онъ — вполн сознаетъ отвтственность, проистекающую для него изъ этого грустнаго положенія длъ, но оно вмст съ тмъ памятуетъ о своихъ обязанностяхъ передъ страною и вслдствіе того считаетъ себя уполномоченнымъ, впредь до законнаго утвержденія бюджета, длать расходы, необходимые для поддержанія государственныхъ учрежденій и развитія благосостоянія страны, будучи уврено, что они въ свое время будутъ одобрены палатою’.
Таково было начало безбюджетнаго управленія.
Вскор по принятіи управленія министерствомъ, именно въ декабр 1862 г., Бисмаркъ поручилъ сдлать Австріи предложенія въ томъ смысл, что если Австрія откажется отъ политики Шварценберга, враждебной Пруссіи, и согласится предоставить Пруссіи руководящее положеніе въ Германіи, тогда Бисмаркъ изъявлялъ готовность вступить съ Австріей въ тсную связь, если же Австрія не согласится на это — то, въ случа опасной для нея войны, она рискуетъ найдти Пруссію на сторон своего противника.
Бисмаркъ, какъ видно, высказался весьма откровенно, прямо указалъ на свою цль и на средства, которыми думалъ ея достигнуть. Предупреждать о своихъ намреніяхъ — это отличительная чертахъ Бисмарка. Австрія въ то время занималась вопросомъ о такъ-называемыхъ делегаціяхъ и по этому поводу уклонилась отъ непосредственнаго отвта.
Лтомъ 1763 года, Австрія выступила съ своими новыми проектами о реорганизаціи, въ которыхъ кром того она старалась дать господству федеративному принципу для противудйствія унитарнымъ стремленіямъ Пруссіи,— и король Вильгельмъ, здившій въ это время въ сопровожденіи Бисмарка въ Карлсбадъ, а оттуда въ Гастейнъ, получилъ въ Гастейн приглашеніе на създъ государей во Франціи. Прусскій король, отправившійся вмст съ своимъ министромъ изъ Гастейна, черезъ Мюнхенъ и Штутгартъ въ Баденъ-Баденъ, отклонилъ отъ себя предложеніе прибыть на създъ, который, благодаря неучастію Пруссіи, не имлъ результата, хотя собравшіеся государи и одобрили основы и положенія австрійскаго проекта.
Затмъ сдлалось ясно, что соперничество Пруссіи съ Австріей должно было чмъ-нибудь разршиться, прежде чмъ начнется пересозданіе Германіи. Австрія отвергла вс предложенія Пруссіи, клонившіеся, въ сущности, къ изгнанію Австріи изъ Германскаго союза или къ новой организаціи Союза подъ руководствомъ Пруссіи и Австріи, и отвтила на нихъ актомъ о реформахъ, въ силу котораго Пруссія утрачивала свою гегемонію въ Союз. Вмст съ соединенными съ нею средне-германскими государствами она предлагала Пруссіи на выборъ: или безусловно покориться, потерять свою гегемонію, или же исключить себя изъ новаго союза.
Пруссія исполнила этотъ актъ самоисключенія, но однако это не помогло Австріи,— внскій актъ о реформахъ не осуществился.
Въ лагер Австріи и ея союзниковъ предчувствовали въ то время войну, можетъ быть даже и разсчитывали на нее,— и дйствительно война явилась, но не война между Пруссіей и Австріей, а къ несказанному удивленію міра, Пруссія и Австрія выступили рука объ руку, какъ союзники, въ войн противъ Даніи.
Какимъ-образомъ однако Бисмарку удалось повести Австрію на эту войну, какимъ образомъ онъ могъ побудить стариннаго соперника Пруссіи, въ противность всей его прежней политик обнажить мечъ за ея интересы? Справедливо, конечно, мнніе, что энергическая иниціатива Бисмарка увлекла Австрію, но это еще не разъясняетъ дла. Вроятно также и увреніе австрійской дипломатіи, будто бы она была вынуждена дйствовать вмст съ Пруссіей, чтобы наблюдать за послдней и обуздывать ее, но нравъ былъ и житель Вны, восклицавшій: ‘этотъ Бисмаркъ ведетъ насъ куда захочетъ!’, когда Австрія пошла вмст съ Пруссіей въ Голштинію, Шлезингъ и Ютландію — въ интересахъ своей соперницы и Германіи.
Когда въ апрл 1864 г., посл побды надъ Даніей, король Вильгельмъ похалъ на сверъ къ своему войску, Бисмаркъ сопровождалъ его въ этой тріумфаторской поздк и при этомъ случа могъ лично убдиться, что онъ уже далеко не прежній ненавистный министръ-президентъ, но что эта побда значительно увеличила толпу его почитателей.
Посл этой, столь ‘элегантно’ — по выраженію Георга Гезекіеля — веденной войны, которая вмст съ тмъ доставила случай испытать реорганизованную армію и игольчатыя ружья, которая снова пробудила въ Пруссіи патріотически-воинственный духъ, король пожаловалъ своему министру-президенту высшій знакъ отличія въ Пруссіи, орденъ Чернаго Орла.
Наступилъ слдующій 1865 г., въ силу внскаго мира 30 октября 1864 г. герцогства Голштинія и Шлезвигъ были уступлены Пруссіи и Германіи. Но какъ скоро пришло время распорядиться этимъ пріобртеніемъ тотчасъ же обнаружилось, что Австрія намрена была дйствовать противъ политики Бисмарка, конечной цлью которой было организованіе Германскаго Союза, подъ гегемоніей Пруссіи,— тогда какъ Австрія, напротивъ того желала образовать изъ Шлезвигъ-Голшитейна новое мелкое государство. Средне-германскіе дворы были противъ политики Бисмарка, потому что, въ случа ея побды, имъ пришлось бы конечно пожертвовать частью своихъ владній. Эти государи не могли ршиться возвратиться къ такому же положенію, которое они нкогда занимали, какъ германскіе князья, они хотли удержать за собою свою полудержавную власть, хотя и въ случа побды Австріи, они также сдлались бы ея вассалами. Какъ ни старался Бисмаркъ распространять и поддерживать свои идеи въ сред Союза и при германскихъ дворахъ, но онъ не имлъ успха. При такомъ положеніи длъ ршено было начать войну съ Австріей.
Съ какою цлью была заключена, 14 августа 1865 г., гастейнская конвенція, остановившая на этотъ разъ враждебныя дйствія, до сихъ еще поръ не выяснено, но миръ не долго длился, 14 іюня 1866 года послдовало ршеніе Союза о мобилизированіи союзной арміи, разумется противъ Пруссіи, вслдствіе чего и самъ Союзъ объявленъ разорваннымъ.
Оставляя въ сторон описаніе открывшихся вслдъ за этимъ военныхъ дйствій, такъ какъ предметъ нашей статьи дятельность Бисмарка,— скажемъ только то, что Бисмаркъ, присутствовавшій въ качеств маіора ландвера при всхъ ршительныхъ сраженіяхъ, находился и въ эту войну въ свит короля, и хотя онъ не спеціалистъ въ военномъ дл, но тмъ не мене вмшательство и вліяніе его на вс предпріятія несомннно. Вскор посл заключенія гастейнской конвенціи онъ былъ пожалованъ графомъ, а посл послдней прусско-французской войны княземъ.
Годъ войны съ Австріей пруссаки и вообще германскіе уніонисты называютъ ‘великимъ годомъ’, дйствительно, побда Пруссіи надъ Австріей разршила великій вопросъ объединенія Германіи и открыла ей новый путь въ исторіи. Вопросъ этотъ созрвалъ въ теченіи нсколькихъ десятилтій и осложнялся множествомъ политическихъ обстоятельствъ, иногда случайныхъ, а иногда вытекающихъ непосредственно изъ свойствъ самаго вопроса, Бисмарку суждено было сдлаться исполнителемъ историческаго стремленія германской націи къ объединенію, преодолть трудности своей миссіи и обезсмертить себя на этомъ поприщ.
Причина послдней, прусско-французской войны лежитъ главнымъ образомъ въ томъ, что Франція еще во время войны Пруссіи съ Австріей выказала поползновеніе помшать объединенію Германіи подъ гегемоніей Пруссіи. Посл того какъ Австрія перестала быть помхой Пруссіи въ Германіи и, потерпвъ пораженіе, сознала себя безсильной для того, чтобы вступить въ новую борьбу съ своей соперницей, Пруссіи оставалось уничтожить противодйствіе со стороны Франціи. Военные успхи Пруссіи уже достигли этой цли.
Судьба Германіи зависитъ теперь отъ Пруссіи и отъ борьбы Бисмарка съ нмецкими политическими партіями,— борьбы, которая должна начаться одновременно съ тмъ моментомъ, какъ скоро возникнетъ снова вопросъ о союзной реформ.