‘Міръ Божій’, No 5, 1895
Бисмарк на суде европейского общественного мнения, Бисмарк Отто Фон, Год: 1895
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Бисмаркъ на суд европейскаго общественнаго мннія. Нмецкій журналъ ‘Gegenwart’ обратился къ разнымъ нмецкимъ и иностраннымъ писателямъ и ученымъ, чтобы узнать ихъ мнніе о Бисмарк. Такого рода обращенія въ большомъ ходу въ европейской печати, и журналы и газеты часто по поводу самыхъ разнообразныхъ вопросовъ устраиваютъ подобные спеціальные плебисциты. Въ данномъ случа плебисцитъ, устроенный нмецкимъ журналомъ, является вполн своевременнымъ. Бисмаркъ только-что отпраздновалъ 80 ти лтнюю годовщину своего дня рожденія. Празднованіе было необыкновенно торжественнымъ и явилось настоящимъ апофеозомъ Бисмарка. Въ силу особенныхъ условій политическаго положенія Германіи, чествованіе Бисмарка приняло характеръ грандіозной демонстраціи. Насильственно удаленный съ политической сцены, Бисмаркъ, тмъ не мене, не оставался безучастнымъ зрителемъ политическихъ событій. Вокругъ него группировались вс недовольные ‘новымъ курсомъ’, и онъ сдлался сердцемъ и душою оппозиціи, причиняя не мало непріятностей германскому правительству своими рчами и статьями въ своихъ ‘рептиліяхъ’ — газетахъ, получающихъ отъ него субсидіи. Но въ послднее время произошла внезапная перемна въ отношеніяхъ германскаго императора и правительства къ Бисмарку. Желая измнить направленіе своей политики и вернуться къ прежнему режиму, молодой германскій монархъ счелъ нужнымъ не только примиряться съ Бисмаркомъ, но особенно подчеркнуть свое преклоненіе передъ нимъ, какъ передъ олицетвореніемъ стараго режима. Такимъ образомъ положеніе сразу измнилось, въ оппозиціи правительству оказался уже не Бисмаркъ со своими восторженными поклонниками и сторонниками, а народные представители въ рейхстаг, отказавшіеся вотировать чествованіе Бисмарка отъ имени германскаго народа въ лиц его представителей въ парламент. Въ силу названныхъ условій, многіе германскіе ученые и писатели очутились въ довольно щекотливомъ положеніи, вслдствіе обращенія къ нимъ нмецкаго журнала. Не даромъ извстный нмецкій романистъ Шпильгагенъ сказалъ, что нмецкимъ писателямъ легче высказать свое мнніе о чемъ угодно, о религіи, иде братства и т. д. нежели о Бисмарк! Осложняющимъ обстоятельствомъ является еще и то, что въ Бисмарк воплощается идея нмецкаго патріотизма, онъ считается творцомъ германскаго единства, олицетвореніемъ величія Германіи. Можетъ ли поэтому хорошій нмецъ, не рискуя прослыть врагомъ отечества, не восхищаться Бисмаркомъ?
Изъ всего вышесказаннаго ясно, что мннія нмецкихъ ученыхъ и писателей, отозвавшихся на приглашеніе ‘Gegenwart’, представляютъ радъ диирамбовъ по адресу Бисмарка. Приводить изъ, поэтому, нтъ надобности. Но такъ велико еще обаяніе силы и могущества, окружавшихъ нкогда желзнаго канцлера, что даже многіе изъ иностранцевъ не въ состояніи освободиться изъ подъ вліянія итого обаянія и взглянуть безпристрастнымъ окомъ на дятельность Бисмарка, создавшую ему тотъ пьедесталъ, на которомъ онъ такъ гордо возвышается. Блескъ славы Бисмарка до сихъ поръ еще дйствуетъ ослпляющимъ образомъ и мшаетъ разглядть, изъ чего сдланъ внецъ, которымъ увнчана глава великаго государственнаго человка Германія. Этимъ, конечно, объясняется тотъ фактъ, что лишь немногіе изъ иностранцевъ ршились высказать такое мнніе о Бисмарк, которое вноситъ диссонансъ въ общій хоръ голосовъ, восхваляющихъ его. Разумется, можно было ожидать, что главный контингентъ смлыхъ и строгихъ судей Бисмарка составятъ французы, но большинство французскихъ писателей и ученыхъ, къ которымъ обратилась редакція нмецкаго журнала, воздержались, въ силу особеннаго чувства деликатности, высказывать свое мнніе о Бисмарк въ такой моментъ, когда чуть ли не вс нмцы на свт, во всхъ уголкахъ земного шара, охваченные чувствомъ ‘нмецкаго’ патріотизма, спшатъ поклоняться человку, бывшему для нихъ олицетвореніемъ этой идеи. Замчательно, что три французскихъ писателя, Додэ, Вогюэ и Анатоль Леруа-Больё, отозвавшіеся на призывъ ‘Gegenwart’, прибгли къ латинскому языку (къ которому, какъ замчаетъ одинъ французскій журналъ, прибгаютъ обыкновенно въ особенно затруднительныхъ случаяхъ) для выраженія своего мннія о Бисмарк. Додэ говоритъ: ‘Ненавижу и люблю. Если спросить меня почему? Не знаю’. Вогюэ высказываетъ мнніе, что девизомъ всей жизни
Бисмарка можетъ быть слдующее изреченіе, находящееся въ герб одного стариннаго дома въ Магдебург: ‘И въ счасть не забывай о судьб’.
Анатоль Леруа-Больё выражается гораздо опредленне. Онъ говоритъ, что главною характеристичною чертою всей политики Бисмарка было презрніе права. Идея права никогда ни передъ чмъ не останавливала Бисмарка. ‘Кром того,— прибавляетъ французскій писатель,— политика Бисмарка лишена всякихъ принциповъ, она основывается на сил и управляется исключительно интересами, и это-то мшаетъ намъ восхищаться имъ такъ, какъ того заслуживаетъ его геній’.
Изъ другихъ иностранцевъ, высказавшихъ довольно нелюбезныя сужденія о Бисмарк, заслуживаютъ вниманія: Ломброзо, проводящій параллель между Гладстономъ, Кавуромъ и Бисмаркомъ и заявляющій, что человчество всегда будетъ на сторон Кавура и Гладстона, знаменитый итальянскій романистъ Фогаццаро, находящій, что ‘мелочной патріотизмъ, подчиняющій все интересамъ минуты, носить самъ въ себ зародыши смерти… Таковъ именно патріотизмъ Бисмарка’, польскій писатель Сенкевичъ, говорящій, что ‘Бисмаркъ не изъ тхъ людей, которые являются творцами идей и приносятъ ихъ въ даръ человчеству. Политикъ практикъ,— прибавляетъ Сенкевичъ,— убилъ въ Бисмарк великаго человка. Бисмаркъ знаетъ только одинъ культъ — культъ силы. Чмъ боле разрасталось дло Бисмарка, чмъ боле торжествовала его сила, тмъ боле онъ становился неспособнымъ понимать, что сила должна обладать душой, нравственной и чистой, и что безъ этой души вся его дятельность принесетъ только вредъ германской цивилизаціи’.
Сенкевичъ полагаетъ, что Германіи нельзя буг.гтъ идти въ будущемъ по слдамъ Бисмарка. Гербертъ Спенсеръ находитъ, что Бисмаркъ достаточно уже прославленъ. Впрочемъ, прибавляетъ онъ, я не думалъ о немъ опредленнымъ образомъ.
Георгъ Брандесъ говорить: ‘Да, Бисмаркъ представляетъ счастье Германіи, хотя его и нельзя назвать благодтелемъ человчества. Для Германія онъ составляетъ то же, что составляютъ очки для человка, страдающаго слабостью зрнія. Конечно, для этого человка большое счастье, что у него есть очки, но въ то же время большое несчастіе, что онъ въ нихъ нуждается!’
Таковы нкоторыя смлыя сужденія о Бисмарк, и если прибавить къ нимъ еще мысли, высказываемыя оппозиціонною нмецкою печатью и серьезными иностранными органами печати, а также манифестацію большинства въ германскомъ парламент, высказавшагося противъ апофеоза Бисмарка, то получится впечатлніе, что культъ силы не совсмъ еще заглушилъ идею права и справедливости не только въ Европ, но и въ самой Германіи.