Книга для дтей.
Книга для дтей.
(Дневникъ школьника — Эдмондо де Амичисъ).
Е. Колтоновская.
Книга для детей, Колтоновская Елена Александровна, Год: 1900
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Лтъ двадцать тому назадъ въ Италіи появилась книга, написанная знаменитымъ писателемъ Эдмондо де-Амичисъ для дтей школьнаго возраста. Она по итальянски называется ‘Cuore’, что значитъ ‘Сердце’, и написана въ вид дневника, который ведется мальчикомъ подросткомъ въ продолженіе одного учебнаго года. Въ Италіи эта книга пользуется такимъ успхомъ, что за эти двадцать лтъ пришлось ее издавать заново двсти тридцать пять разъ! Уже одно это могло бы служить ея рекомендаціей… Въ настоящее время трудно встртить юнаго итальянца, не прочитавшаго этой любопытной книги, такъ живо изображающей — дорогіе сердцу каждаго человка — школьные годы.
Эдмондо де-Амичисъ, собственно говоря, писатель недтскій. ‘Сердце’ — единственная книга, написанная имъ для дтей, какъ разъ въ то время, когда его собственный сынъ учился въ школ. Амичисъ присматривался къ школьной жизни, съ любовью входилъ во вс интересы сына и его сверстниковъ. Вотъ почему и книга его вышла такою правдивою и искреннею. Она написана такъ просто и живо, что кажется, какъ будто видишь все описанное въ ней. Впрочемъ, этими чертами — простотой и живостью разсказа, отличаются вообще вс произведенія Амичиса. Напримръ, его ‘Путешествія’ такъ описываютъ разныя мста (Парижъ, Лондонъ, Константинополь и др.), что читателю кажется, будто онъ самъ въ нихъ побывалъ…
Въ русскомъ перевод итальянская книга появилась подъ названіемъ: ‘Дневникъ школьника’. Но итальянское заглавіе, на нашъ взглядъ, гораздо больше подходитъ къ ея содержанію, гораздо точне выражаетъ ея смыслъ. Вдь это, въ самомъ дл, не простой дневникъ, а скоре повсть маленькаго сердца, разсказъ о томъ, чмъ оно жило, волновалось, радовалось и огорчалось въ теченіе года. Да и люди, выведенные Амичисомъ въ его книг, относятся другъ къ другу не бездушно и безучастно (какъ нердко случается въ жизни), а соединены горячею сердечною связью. Учитель здсь не просто учитель для школьниковъ, но и близкій человкъ, другъ, къ которому можно обратиться и въ радости, и въ гор. И — что дороже всего — такія отношенія между ними устанавливаются не посл долгаго знакомства и совмстнаго ученія, а сразу, чуть не съ перваго урока. Происходитъ это оттого, Что этотъ учитель вообще хорошо относится, къ людямъ, къ каждому человку, кто бы онъ ни былъ, совершенно ему постороннему и незнакомому. Людей прежде всего видитъ онъ изъ своихъ маленькихъ ученикахъ и серьезнымъ, доврчивымъ отношеніемъ вызываетъ въ нихъ такія же хорошія, человчныя чувства къ себ.
Вотъ какъ описываетъ маленькій Энрико (авторъ дневника), перешедшій въ средній классъ школы, своего новаго учителя.
‘Новый учитель посл сегодняшняго утра мн тоже понравился. До начала класса онъ уже сидлъ на своемъ мст, подходили къ дверямъ нкоторые изъ его прошлогоднихъ учениковъ и здоровались съ нимъ ‘Здравствуйте, г-нъ Пербони!’ ‘Добрый день, г-нъ учитель!’ — Иные входили, подавали ему руку и убгали. Замтно, что они его любили и желали бы къ нему вернуться. Учитель отвчалъ: ‘Здравствуйте’,— жалъ руки, но ни на кого не смотрлъ, стоялъ серьезный, нахмуренный, отвернувшись къ окну, глядя на крышу дома напротивъ. Онъ не повеселлъ отъ этихъ привтствій, а, казалось, больше страдалъ. Диктуя, онъ сталъ ходить между скамейками, замтивъ, что у одного мальчика лицо красно, будто отъ сыпи, пересталъ диктовать, взялъ ученика за подбородокъ, посмотрлъ, спросилъ, что съ нимъ, и приложилъ ему руку къ голов, пощупалъ, нтъ ли жара. Въ это время другой ученикъ у него за спиною сталъ ломаться, представлять маріонетокъ. Учитель вдругъ обернулся: мальчикъ поскоре слъ да такъ и замеръ, опустя голову, ожидая, что будетъ: ‘Впередъ этого не длать,’ — и ничего больше. Затмъ вернулся къ столу и продолжалъ диктовать. Кончивъ диктовку, онъ началъ тихо, но сильнымъ добрымъ голосомъ: ‘Слушайте, дти! Намъ придется провести этотъ годъ вмст. Постараемся провести его хорошо. Учитесь и будьте добры. У меня семьи нтъ. Въ прошломъ году у меня была мать — умерла. Я одинъ, у меня никого кром васъ. Вы мн дти. Я васъ люблю, надо и вамъ меня полюбить. Не вынуждайте меня васъ наказывать. Докажите, что вы добрыя дти, пусть школа будетъ для васъ семья, а вы мое утшеніе, моя гордость. Общаній на словахъ я не требую: я увренъ, что вы въ душ сказали: ‘да…’ благодарю васъ’.
Такія же простыя, тсныя отношенія были и между учениками, несмотря на разницу положеній и состояній ихъ родителей. Эта разница въ итальянскихъ школахъ сильне, чмъ въ нашихъ, и составъ учениковъ тамъ разнообразне, потому что образованіе среди низшихъ классовъ въ Италіи больше распространено, чмъ въ Россіи. Тамъ чаще можетъ случиться, что сынъ богатыхъ родителей окажется на одной скамейк съ сыномъ угольщика или каменьщика. Сначала онъ будетъ отъ нихъ сторониться, боясь испачкать платье, а разставаясь, по окончаніи ученія, можетъ быть, ихъ обниметъ, какъ братьевъ… Школа научитъ его цнить товарищей по ихъ собственнымъ заслугамъ, а не по богатству и знатности ихъ родителей.
Описывая школьную жизнь, Энрико съ особеннымъ удовольствіемъ останавливается на разсказахъ, которые читалъ въ класс учитель, но одному каждый мсяцъ. Онъ даже признается, что учился бы гораздо охотне, если бъ каждый день слушалъ по такому разсказу… Вс они записаны мальчикомъ и приведены въ его дневник, такъ что и мы можемъ судить о томъ, что его въ нихъ особенно радовало и восхищало.
Дйствующими лицами во всхъ этихъ разсказахъ были дти, такіе же мальчуганы-подростки, какъ сами школьники, но они тмъ же отличаются отъ обыкновенныхъ дтей, чмъ вообще особенные люди, герои, отличаются отъ людей обыкновенныхъ. Каждый изъ этихъ мальчиковъ любитъ кого-нибудь или что-нибудь больше самого себя, любитъ пламенно и сильно и готовъ ради этого пожертвовать всмъ, даже собственною жизнью.
Въ разсказ ‘Патріотъ’ героемъ является маленькій нищій, котораго родители продали трупп комедіантовъ. Будучи не въ силахъ дальше выносить голодъ и побои, мальчикъ обратился въ Испаніи къ защит итальянскаго консула. Тотъ сжалился и далъ ему билетъ на пароходъ для возвращенія на родину. На пароход хали богатые иностранцы, которые, заинтересовавшись мальчикомъ, стали его разспрашивать и затмъ дали ему денегъ. Обрадованный нищій собралъ деньги и, взобравшись на свою койку, сталъ раздумывать, на что ихъ истратить. Онъ мечталъ хоть разъ въ жизни на нихъ до сыта пость, купить новое платье и остатки привезти суровымъ родителямъ, чтобъ они его лучше приняли.
Въ это время богатые иностранцы расположились внизу, въ кают, закусывать.
Они разговаривали о виднныхъ странахъ, мало-по-малу перешли къ Италіи и начали ее бранить. Вдругъ,— едва усплъ одинъ изъ путешественниковъ обозвать итальянцевъ ворами,— градъ монетъ посыпался сверху на полъ, на столъ, на головы собесдниковъ. И маленькій нищій, высунувшись изъ своего убжища, гнвно крикнулъ имъ:
— Я не беру милостыни отъ тхъ, кто оскорбляетъ мою родину!
Любовь къ родин, конечно, свойственна всмъ людямъ, но въ итальянцахъ она развита до высшей степени. Имъ пришлось видть униженіе своей страны, ея безсиліе и раздробленность, ея страданія подъ гнетомъ Австріи, и они вс, какъ одинъ человкъ, поднялись на ея защиту. Современная ‘единая Италія’ создана народнымъ подвигомъ. Еще не прошло и пятидесяти лтъ съ тхъ поръ, когда улицы главнйшихъ итальянскихъ городовъ были затоплены народною кровью. Вотъ почему современному итальянцу такъ дорого даже самое имя ‘Италія’.
Въ разсказ ‘Часовой’ маленькій ломбардецъ жертвуетъ жизнью для родины. Дло было въ 1859 г., въ войну за освобожденіе Ломбардіи. Офицеръ предложилъ мальчику взлсть на дерево, чтобъ посмотрть, не видно ли непріятеля, и спросилъ, сколько ему за это дать.
— Я ломбардецъ!— съ гордостью возразилъ онъ и сталъ карабкаться на дерево.
Едва онъ началъ разсказывать, что увидлъ, непріятельская пуля со свистомъ пролетла мимо него.
— Слзай!— испуганно крикнулъ офицеръ.
— Я не боюсь,— отвтилъ онъ, даже не вздрогнувъ, и продолжалъ разсказывать.
Но вотъ свистнула другая непріятельская пуля, третья… и маленькій герой упалъ.
Въ другихъ разсказахъ, которые читалъ учитель въ класс, тоже описаны дтскіе подвиги, правда, нестоль громкіе, но такіе же значительные, способные вызывать всеобщее удивленіе и восторгъ. Таковъ, напримръ, поступокъ маленькаго Маріо въ разсказ ‘Кораблекрушеніе’. Когда съ пароходомъ произошло несчастіе, Маріо уступилъ свое мсто въ спасательной лодк маленькой двочк, съ которой незадолго передъ тмъ познакомился, а самъ остался погибать на пароход. Это, конечно, чрезвычайно рдкій поступокъ не только среди дтей, но и среди взрослыхъ. Но тмъ не мене онъ возможенъ. Есть люди, которымъ легче умереть самимъ, чмъ видть, какъ умираетъ другой. Амичисъ тмъ и хорошъ, тмъ и дорогъ своимъ читателямъ, что онъ горячо вритъ въ существованіе такого совершеннаго добра, уметъ отыскать его въ человческомъ сердц и указать на него другимъ. Какъ бы тяжело ни жилось человку,— способные жертвовать собою для другого — все-таки станетъ легче! Само собой разумется, что предъ такимъ поступкомъ меркнутъ и гаснутъ самые блестящіе военные подвиги и побды.
Также хорошъ и интересенъ разсказъ ‘Отцовская сидлка’. Мальчикъ, сынъ рабочаго, заболвшаго въ город, былъ посланъ матерью изъ деревни ухаживать за отцомъ. Но въ больниц произошла путаница: его привели къ койк посторонняго, за которымъ онъ и началъ ухаживать. Больной былъ безъ сознанія, а лицо отъ рожи измнилось до неузнаваемости, поэтому легко было ошибиться. Недоразумніе разъяснилось только, при мысли о томъ, что на свт существуютъ люди, когда выздороввшій отецъ мальчика (прежде лежавшій -въ сосдней палат) вошелъ въ комнату. Оба очень обрадовались другъ другу.
— Ну, собирайся скоре и отправимся домой, тамъ мать насъ ждетъ! весело сказалъ отецъ.
Мальчуганъ хотлъ было повиноваться, но, взглянувъ на больного, за которымъ онъ ухаживалъ, понялъ, что не можетъ его покинуть и уйти съ отцомъ. Такъ онъ и не пошелъ съ отцомъ, а остался въ больниц и ухаживалъ за больнымъ, пока тотъ не умеръ. Это часто бываетъ въ жизни, что чужой, посторонній становится намъ близокъ какъ родной, и чувства, вызванныя имъ, горяче даже тхъ, которыя мы питаемъ по родству и привычк.
Изъ всего сказаннаго понятно, почему вс эти разсказы нравились маленькимъ школьникомъ, чмъ они собственно имъ нравились и какія чувства будили въ ихъ душ… Понятенъ и успхъ книги Амичиса среди итальянскихъ, да и всхъ вообще юныхъ читателей, потому что книга давно переведена на всевозможные языки.
Въ настоящее время Эдмондо-де-Амичисъ живетъ на свер Италіи, въ Турин, но уже въ теченіе нсколькихъ лтъ ничего не пишетъ. Посл смерти своего горячо любимаго сына онъ перенесъ тяжелую болзнь, слды которой не исчезли и до сихъ поръ.